Чалкер Джек Лоуренс. Девяносто триллионов Фаустов

   Они смотрели на экран, пытаясь представить себе подобную цивилизацию. Кинтара по сравнению с ней казались им бедными родственниками.
   – У нас был большой соблазн овладеть вами, или большинством из вас, – продолжала Миколь. – Я была бы в состоянии это сделать, как и раньше, тем более что нам очень нужны рабочие руки. К счастью для вас, наши исследования показали, что ваш союз не случаен. Статистическая вероятность случайного возникновения подобного союза ничтожно мала, если учесть все факты. В этом Маккрей был прав. В настоящий момент многие из моей расы, те, кто живет в телах, спешат сюда, чтобы помочь.
   Это принесло им определенное облегчение. У всех не раз возникала мысль о том, что Миколи могут овладеть ими, однако каждый гнал ее от себя, не желая даже думать на эту тему.
   – Вы пришли к какому-либо решению? – спросил Ган Ро Чин.
   – Нет, но ваш анализ был весьма точен, капитан. Все наши данные ведут к тем же самым заключениям, что сделали вы.
   Капитан сначала растерялся, но потом вспомнил, что когда он строил догадки, Модра была рядом – собственно, именно она и навела его на мысль.
   – То есть ваша раса – цель номер один, – заметил он. – Месть прежде всего.
   – Мы так считаем. Древние записи не настолько ясны, как им следовало бы, или вернее, не настолько, как мы полагали. Очевидно, многие важные Миколи погибли прежде, чем смогли оставить свою копию. Или же некая высшая сила уничтожила ключевые сведения. Похоже, что князья демонов и их бесчисленные слуги изначально были сделаны из материала подпространства в качестве транспорта для существ Высшей Вселенной, чтобы действовать в нашей, подобно тому, как мы, Миколь, используем для передвижения тела других. Они были… учеными, вероятно, так точнее всего сказать. Я сомневаюсь, что мы способны понять, что они такое. Когда им было приказано прекратить эксперимент и установить как естественный тот порядок, который сложился к тому моменту, небольшая их часть восстала, а возглавил ее Механик. Они проиграли главное сражение и отступили – вниз, как я полагаю, на корму, к двигателям. Капитан приказал остальным уничтожить их одного за другим, если будет необходимо. Война, должно быть, была длительной, тяжелой, масштабной, и велась во всех измерениях. Религии многих рас выросли от примитивных культов солнца в весьма изящные структуры благодаря отголоскам той войны.
   – Ангелы и демоны, – сказала Криша.
   – Именно.
   – Но никто не победил, – подсказала Модра.
   – Напротив. Нас предупредили, что не существует такого понятия, как полная победа над этим врагом. Мы не верим, что их возможно убить, в любом смысле этого слова. В лучшем случае они теряют свое тело, свой проводник в эту Вселенную и эту структуру измерений, и возвращаются в междумирье. Увы, там они могут воспользоваться имеющимися материалами и создать себе новую форму, чтобы появиться вновь.
   – Так вот почему их поместили в стазис! – воскликнула Криша. – Если они будут заточены в своих телах здесь, в нашей Вселенной, то не смогут сбежать в иной мир и вновь появиться в любом месте, где начерчена пентаграмма!
   – Да, это очевидно, – ответила Тобруш. – Однако, как мы видели на примере Механика, в соответствующих условиях, с подходящей физикой и межпространственной геометрией, некая часть их самих и их влияния способна проникать в наш мир, даже не обладая материальной формой. Именно это произошло в пирамиде. Как только Четверо Князей, владык Города, освободились, они узнали условия и как именно они могут это сделать. Боюсь, это не так-то и сложно. Безумные экспериментаторы, дьяволопоклонники, даже неверующие, имитирующие древний ритуал, создали для них маленькие щелочки, из которых в течение столетий без конца появлялись так называемые «естественные феномены». Но Механик настолько огромен, по сравнению со всей нашей Вселенной, что даже часть его может пройти только через главный шлюз.
   – Тот водоворот под Городом, – сказала Криша. – Я совершенно точно чувствовала в нем нечто ужасное.
   Джозеф взглянул на существо, которое когда-то называл товарищем и другом.
   – Так, хорошо, – сказал он, – но что такое вы, Миколи? И те двое других?
   – Следовало оставить здесь гарнизон. Даже не имея возможности войти, Механик владеет слишком большими ресурсами и способностями. Любое заточение Кинтара потенциально таило в себе угрозу; всегда оставалась вероятность того, что случилось сейчас. Верных слуг нельзя было оставить здесь, предоставив самим себе. Искушение сделаться богами, особенно за длительное время, было бы слишком велико, и раньше или позже кто-нибудь из них поддался бы, и даже освободил бы Кинтара или Механика.
   Криша застыла в благоговении.
   – И они сделали свои расы смертными? Вы – потомки ангелов?!
   Транслятор Тобруш выдал лучшую имитацию терранского вздоха, на которую оказался способен.
   – Увы, нет. Хотела бы я, чтобы было так! В то время в этом секторе галактики три расы достигли сравнительно высокого уровня развития и стремились к звездам. По крайней мере, здесь – три. Вероятно, где-то еще есть бесчисленное множество других, которых мы еще не встречали. Поле битвы и сама битва были действительно масштабными. Эти расы могли быть результатом случайной эволюции, а могли и быть специально выведены – конечно, в процессе ранних экспериментов. Разумеется, мы стали и призом, и пешками в великой битве. Пока она продолжалась, мы помогали одной из сторон проводить эволюции, обычно имея дело с расами на рубеже перехода от зверей к разумным или от разума к цивилизации, как когда. Например, мы не создавали ваш родной мир, но значительно повлияли на образ его развития.
   – Значит, мы действительно возлюбленные и долгожданные дети богов, – почти молитвенно произнесла Криша.
   – Ты неправильно поняла, – ответила Тобруш. – В то время мы работали на Кинтара.
   Все сглотнули, и даже Ган Ро Чин побледнел.
   – Вы хотите сказать, что терране – порождения демонов?
   – Боюсь, что да, в значительной степени. Однако вы сами стали чем-то вроде поля битвы, во многих случаях. Вы стали объектом великого эксперимента; насколько нам известно, вы – единственный случай, когда Экипаж попытался переделать выведенную Кинтара расу и обратить ее на свою сторону. Похоже, что терране стали у них навязчивой идеей. Большинство рас получили лишь второстепенное внимание; ваша же испытывала прямое вмешательство обеих сторон на протяжении всего эксперимента, до тех пор, пока Кинтара не были побеждены, а Механик не принужден скрыться в своем отсеке.
   – Первородный грех, – хмыкнула Модра про себя.
   – Что? – переспросил капитан.
   – Первородный грех. Это концепция из религии Джимми. Я нашла это в его памяти. Все мы рождаемся греховными, и лишь вера в Бога может спасти нас, а не мы сами. Легенда гласит, что первые терране, Адам и Ева, нарушили запрет Бога, вкусив запретный плод, и поскольку они были нашими прародителями, нам передался этот грех. У моих предков была почти такая же история, хотя их религия совершенно другая. Теперь я понимаю, что дело не в плоде или их поступке – они сами были этим плодом!
   – Инь и янь, – ответил капитан. – Конфликт вечных противоположностей. В данном случае – добра и зла во всем. Я нахожу, что это многое объясняет в истории Терры и ее культуры. Даже успокаивает, пожалуй. Единственное, что меня волнует, так это то, что нас создали эти твари.
   – У вас не было выбора, – заметила Тобруш. – А вот мы работали на них добровольно. Это гораздо более постыдно. Я бы, пожалуй, предпочла свой прежний кошмар – до сих пор я считала, что мы болезнь, ниспосланная, чтобы уничтожить их.
   – Но в конце концов вы предали их и перешли на другую сторону, чтобы биться с ними, – заметил капитан. – И остались на этой стороне, хотя ваш темперамент и создает вам определенные неудобства.
   – Ты говоришь правду. По характеру мы ближе к ним. В общем-то, скорее всего, это было чисто прагматическое решение, хотя, как я уже говорила, наши воспоминания обрывочны и неполны. У нас был выбор: либо навсегда остаться подчиненными у Кинтара, либо стать абсолютными властелинами в собственной империи и быть одной из трех равных.
   – Я что-то слышала про нравственность, – промурлыкала Модра.
   – Нравственность – это субъективное понятие, используемое победителями для разделения правильного и неправильного, – отозвалась Тобруш. – В этом масштабе оно неприменимо, на его основе не могут быть приняты решения. Эволюцию движут интересы выживания. Собрание взвесило все возможные варианты будущего и решило, что нашей расе в долгосрочном плане будет лучше на той стороне. Мы установили ловушку для ничего не подозревавших Кинтара – они чрезвычайно высокомерны – и заманили в нее Механика. Мы захлопнули ловушку вместе с двумя другими сторонами, и закрыли за ним шлюз, так что Кинтара лишились своего главного источника могущества, до тех пор, пока Механик не придет в себя и не найдет другого выхода.
   – И Кинтара сдались? – спросил капитан.
   – Ни в коем случае. Лишившись Механика, они лишь спустились на наш уровень, а количество их – как, впрочем, и сейчас – было несметным. Война была кровопролитной и продолжалась веками. Сгинули целые цивилизации, часть миров была уничтожена, а другие скатились в варварство. Они не могли победить, сражаясь в одиночку против трех империй, но во многих культурах до сих пор сохранилось выражение «драться как демоны». Кажется так, или как-то похоже – согласитесь, это многое говорит об их свирепости. Их можно было убить, но после этого они всего лишь возвращались в иной мир, где могли восстановиться. Единственное, чего они боялись – это стазис. Можете себе представить, какую цену пришлось заплатить нам, если для них смерть не была опасной, и чтобы насовсем вывести из строя хотя бы одного, надо было захватить его в плен живым и невредимым. Оказалась задействована почти вся галактика; смотрите же, чего нам стоила победа – даже теперь мы владеем разве что третью того, что когда-то было нашим.
   Криша вздохнула.
   – И сейчас это грозит повториться.
   – Возможно. Но сейчас они бросили все, что у них есть, против Трех Империй. Еще слишком рано, мы ослаблены и слишком многое забыли. Их стена искажения все ширится, их войска все прибывает, собирается все больше темной не-материи. В прошлый раз мы знали, с кем и с чем воюем. Теперь же Кинтара стремятся ослабить нас изнутри, разделить, разорвать Договор. Натравить нас друг на друга, так чтобы мы не смогли и не захотели объединиться против них. Если им удастся окружить Три Империи, эта галактика утонет во мраке. Три Расы исчезнут как вид. Остальные станут игрушками в руках Кинтара, их рабами и пушечным мясом для новых завоеваний. Но еще более важно, что чем больше их приспешников захватит власть, тем больше будет область, куда сможет войти Механик. С нашей скромной точки зрения его мощь абсолютна и беспредельна. Говоря практически, он станет нашим единым, истинным и вездесущим богом.
   – А мы уже имеем представление о том, какой это бог, верно? – в ужасе выдохнула Криша.

* * *

   В то время как другие рассматривали проблему с нравственной и метафизической сторон, Джозефа больше интересовала военная.
   – Вы говорите, что цель Кинтара – захватить как можно больше территории и людей, чтобы расчистить дорогу своему господину. В таких масштабах то, что мы ощутили у шлюза, – должно быть, какой-нибудь его волосок или клетка кожи. А это значит, что сражаться с Кинтара бессмысленно, пока мы не разберемся с их господином. Его нужно загнать назад сейчас, пока снаружи только какая-то крохотная часть. Если нам это удастся, потом мы сумеем разобраться и с оставшимися, как было в прошлый раз. Но если мы позволим слишком большой его части пролезть наружу, то все кончено.
   Вокруг раздались возгласы одобрения, но Ган Ро Чин несколько притушил их энтузиазм:
   – Допустим, мы сейчас в целом поняли предысторию и саму проблему; во всяком случае настолько, насколько мы вообще можем понять столь чуждых нам тварей, наделенных подобным могуществом. Отлично. Найти Механика, загнать его обратно и запечатать выход. Замечательно. А теперь скажи, Тобруш, что говорится в вашей органической базе данных насчет того, как именно это предполагается делать? Ты была рядом с этим существом, ощутила часть его мощи. Мы же не смели даже взглянуть на этот его волосок, на эту его клетку кожи!
   Все смолкли. Наконец, Тобруш произнесла:
   – Сущность ловушки и то, как именно она была приведена в действие, не сохранилась в нашей расовой памяти. Лишь собрав вместе все Три Расы, мы можем надеяться узнать, как это было сделано. Откуда-то я точно знаю, что ответ будет найден. Когда закончилась та битва, мы были очень осторожны. Все записи отлично сохранились. Доступ к станциям и ко всей сети был запечатан, чтобы никто даже случайно не смог обнаружить и освободить демонов. Механику понадобились века, чтобы сообразить, как передвинуть заготовку станции с одного из миров Кинтара в тот мир, где ее обнаружили – в ближайший к нам мир, уже подготовленный под станцию, но не до конца подключенный к сети, когда началась война. Однако время имеет для него значение только в том случае, если его действия совершаются в нашей Вселенной.
   – Допустим, – кивнул Чин. – Значит, мы должны ввести в игру две оставшиеся стороны. Если нам с Кришей удастся вернуться в Мицлаплан, то я уверен, что мы добьемся аудиенции. И если Хранители, чем бы они ни были, до сих пор еще существуют, и до них дошло наше сообщение, то представителям Биржи в нашем отряде остается только найти способ как-то связаться с ними.
   – В наших записях значится лишь, что Хранители – силикоиды, – сказала Тобруш. – Кроме этого, нам о них известно не больше вашего, хотя мы уверены, что они до сих пор существуют и управляют своей Империей. Если они действительно силикоиды, среди них вполне могут оказаться те, кто участвовал еще в той войне.
   – Нам будет сложно собрать вместе представителей всех Трех Рас, – заметил капитан. – Наверняка будет множество попыток остановить нас.
   – Скорее всего. Мы предоставим вам средства общения с другими Империями помимо тех, которые предписывает Договор – он, без сомнений, станет одной из первых целей Кинтара. Вы должны заставить их поверить нам, поверить в срочность этого дела. Вы должны привезти их. Мы доставим вас обоих до границы.
   – Мы с Джимми в контакте, и… – начала Модра, но остановилась. – Ах да! Что насчет Джимми?
   – Я не обладаю достаточной квалификацией, чтобы оценить его общее ментальное состояние, – произнесла Тобруш, – однако он настолько выбит из себя, настолько разрывается между своими примитивными религиозными ограничениями и биологическими и физиологическими потребностями, что, по моему мнению, ему понадобится долговременная помощь специалистов, чтобы восстановить рассудок и ясность мысли. В данный момент мы просто не можем себе позволить такой роскоши.
   – Эй! Минутку! – перебила Гриста. – У меня есть одна мысль по этому поводу. А ты не могла бы его просто загипнотизировать, или что-нибудь в этом роде? Заставить его не хотеть? А потом, когда все закончится, он сможет получить необходимую помощь.
   – Не получится, – ответила Миколь. – То есть, конечно, какое-то время все будет хорошо, но вы же видели стену, которую Кинтара собирают на границе. Одного случайного прикосновения к ней будет достаточно, чтобы все разрушить, и удастся ли мне удержать его под контролем издалека – неизвестно. Если он сдастся, энергия тьмы потянется к нему, как к магниту. Он станет, как и опасается, еще одной Калией. Он слишком хрупок; Кинтара сломают его за секунду, что бы я ни делала. Даже ты, Модра, будешь повержена и попадешь к ним в лапы, и тогда, возможно, нам не удастся наладить связь с Хранителями. Даже сейчас все мы под ударом. Через наш контакт они могут добраться даже до Джозефа и меня. А ты, Гриста, неподходящая альтернатива для общения с Хранителями, учитывая твое прошлое. Ты помогла открыть дорогу всему этому. Теперь эта ошибка делает тебя слабым звеном.
   – Да ну? Ты, наверно, здорово уверена в Модре, которой придется лететь сквозь то же самое дерьмо.
   – Ты не поняла, – ответила Тобруш. – У меня нет уверенности в способностях кого бы то ни было противостоять подобной силе. Если оставить Маккрея как есть, они оба обречены. Но если он справится с собой, возможно, ему хватит сил на двоих, чтобы прорваться сквозь стену.
   Криша вздохнула:
   – Наверно, я одна понимаю, через что он проходит. Но все же мне было легче. Он сейчас должен сам выбрать то, чему я принудительно подверглась перед рукоположением. Мне было гораздо легче принять решение. Кроме того, я сама не видела Корабль, а ваши воспоминания о нем для меня непонятны.
   – Да, тебе, пожалуй, стоило там побывать, – согласилась Модра.
   Ган Ро Чин вдруг почувствовал себя идиотом. Разумеется, Кришу не интересует секс! После рукоположения она, по сути, потеряла пол, как и все Святые. Возможно, она даже желала его – зная, что этого у нее не будет никогда. Но у нее такая прелестная, женственная фигура… В известном смысле, это делало ее последний выбор более доступным пониманию, но, с другой стороны, и разрушало все его тщательно лелеемые фантазии.
   – Джимми сейчас полагает, что смысл его жизни – исполнить некое особое предназначение, данное ему его Богом, – продолжала жрица. – Он не хочет этого делать, но считает, что должен. Он верит, что если сделает это, то справится и с заданием. Этой уверенности, этой веры действительно может оказаться достаточно. Его религия, как и моя, высоко ценит веру и придает особенное значение жертвенности. Это его жертва Богу. Наивысший акт веры.
   – Святые небеса! Ушам своим не верю! – воскликнула Гриста.
   – Думаешь, нам это нравится? – повернулась к ней Модра. – Пока ты сидела у него на спине, ты не позволяла ему ничего такого, а теперь сама не сможешь от него это получить. Есть в этом некая высшая справедливость. Некоторые рождены стать трагическими героями, и я думаю, Джимми как раз один из них. Не волнуйся, у тебя-то все устроится. Как его законная жена, ты получишь половину того, что у него валяется на счете, а там немало, с тех пор как мы выполнили последнее задание. У тебя будут деньги, а его не будет трогать, с кем ты спишь.
   Гриста поразмыслила.
   – Да-а. Половина тех деньжищ… Я и не думала. И никаких проблем…
   Как всегда, думает только о себе, подумала Модра. Идеальный инструмент для Механика.
   – Лучше всего начать прямо сейчас, – заметила Тобруш, – чтобы его тело успело восстановиться. Это непростая операция. Нужно учесть, что она может вызвать в его организме дисбаланс гормонов и химических веществ, и много других непредсказуемых последствий.
   – Вот как? – перебила Гриста, все еще не пришедшая в себя. – А кто будет оперировать? Ты, что ли?
   – Да. В отличие от всех вас, меня эта процедура нисколько не шокирует, причем я в ней заинтересована. На корме этого корабля, в медицинской лаборатории, есть аналитические программы для мужчины-терранина, поскольку командиром корабля был Джозеф. Я начну, как только мы приблизимся к границе с Мицлапланом. Там мы отправим Кришу с Чином в последний этап путешествия. За то время, пока мы будем лететь обратно до границы с Биржей, Маккрей успеет подлечиться и отдохнуть.
   – А что будете делать вы двое, пока нас не будет? – спросила Модра, стараясь не думать о предмете разговора.
   – Нам с Джозефом хватит дела. Во многих регионах Миколя дело идет к анархии или гражданской войне, а мы сейчас не можем себе позволить отводить войска с границы, учитывая возникшее напряжение между Империями. Нам кажется, что мы знаем, где находится центр этих волнений, и нам предстоит это проверить.
   Джозеф кивнул.
   – Похоже, что нам предстоит встреча со старым товарищем.

РАСЫ БЛАГОРОДНЫЕ И НЕ ОЧЕНЬ

   – А завеса здесь не такая плотная, как вдоль границы с Биржей, – заметил Ган Ро Чин, глядя на мониторы.
   – Да, но плохо уже то, что она здесь вообще есть, – встревоженно отозвалась Криша. – Сможешь обогнуть ее?
   Корабль – небольшой миколианский курьер, зарегистрированный на гражданское лицо – ждал их у границы. Эти люди, пережившие худшее из всего, что произошло за последнее тысячелетие, расставались без слез. Бывшие враги, ставшие союзниками, они олицетворяли собой то, чего надеялись добиться в большем масштабе, но сейчас, пока что, они летели домой.
   – Сделаю все возможное, – пообещал Чин. – Возможно, придется гнать на полной скорости, чтобы обогнать то, что станет преследовать нас; ну да ничего, успеем. Вот только, если мы появимся на такой скорости с этого направления и в этом корабле, станут ли нам задавать вопросы, или сразу разнесут на кусочки?
   – Невеселое возвращение домой, – согласилась она. – Может, попробуем связаться с ними?
   – Пока еще рано. Гиперпространственная связь идет через тот мир. Наверняка эти штуки ее почувствуют и потянутся к ней, как мотыльки на свет. Они, конечно, тупые, но все же в некотором смысле живые. Лучше не привлекать их внимания.
   Он заметил в завесе брешь, повернул и включил двигатели на полную мощность. Сгустки черноты с обеих сторон, почуяв приближающийся корабль, или, что вероятнее, выброс его энергии, ринулись к нему, но Чин успел проскользнуть. Ему пришлось сманеврировать, уворачиваясь от третьего сгустка, до этого скрывавшегося за первыми двумя, но затем он вырвался на открытое пространство. Их не стали преследовать, и Чин настроился на военный канал связи Мицлаплана.
   – Коммодор запаса Ган Ро Чин прибыл на борту корабля Империи Миколь, не вооружен, – доложил он. – На борту один пассажир, телепат Длани Криша Святая Мендоро. Требую немедленной встречи с крупным военным кораблем или Святой Дланью.
   Ответа не было довольно долго. Наконец они услышали:
   – Кто это?
   Он повторил запрос, на этот раз медленнее.
   – Если вы те, за кого себя выдаете, то почему вы на корабле дьяволопоклонников?
   – Мы единственные, кто выжил из нашего отряда Святой Длани, – объяснил Чин. – Остальное мы можем доложить только высшему командованию.
   В переговоры вклинился другой голос, говоривший, по-видимому, через транслятор:
   – Это служба безопасности флота. Мы вышлем вам курс, направление и должную скорость полета. Точно следуйте им, иначе мы откроем по вам огонь. Летите указанным курсом до маяка и остановитесь там. Кто-нибудь подлетит к вам и заберет к себе на борт. Скафандры у вас есть?
   – Так точно, только немного неуставные.
   Капитан слегка улыбнулся, представив себе смущение тех, кто увидит их, выходящих из миколианского корабля в голубых скафандрах Биржи.
   – Вот он! – воскликнула через некоторое время Криша. Она никак не могла поверить, что наконец добралась домой, в родной Мицлаплан. Чин испытывал похожие чувства. Никто из них не рассчитывал дожить до этого момента.
   – Я на маяке, двигатели остановлены, – доложил он. – Нас можно забирать.
   Конечно, на легкий исход надеяться не стоило. Даже в обычных условиях на них посмотрели бы с большим подозрением, а уж накануне войны… Он был поражен тем, насколько благожелательно их встретили.
   Еще издалека их просканировали и исследовали всеми возможными способами. Наконец перед ними появился корабль со знакомыми обводами, и, приблизившись, состыковался с их курьером. Они застегнули скафандры, разгерметизировали кабину и открыли шлюз. С высоты пяти метров на них смотрели две фигуры в золотых скафандрах. Один достал свернутый трос и кинул им конец. Криша поймала его и прикрепила к поручням шлюза, и затем, один за другим, они перебрались на борт мицлапланского корабля.
   Двое мицлапланцев оказались месоками – крупной и свирепой расой, которой обычно поручались рискованные задания. При виде них путешественники тут же вспомнили бедного Морока, не дожившего до встречи со своими собратьями.
   – Пожалуй, вы самые странные из всех людей, что нам довелось повидать, – заметил один из них. – Мицлапланцы в скафандрах Биржи на миколианском корабле! Я отказался бы от своего отпуска в обмен на то, чтобы услышать вашу историю!
   Другой, однако, был не так любезен.
   – Как только мы восстановим давление, снимите с себя все и отойдите от скафандров, – приказал он. – И без шуток. Я гипнот, а он Нуль.
   – Гипнот! Значит, вы рукоположены? – спросила Криша.
   – Я – Кадок Святой Ламак, – ответил гипнот. – Я начальник службы безопасности этого сектора.
   Вряд ли он был Верховным Жрецом или одним из глав Церкви, но тем не менее он стоял на одном уровне с ней, а значит, имел право ей приказывать.
   Индикаторы загорелись, показывая нормальное давление.
   – Туда. Разденьтесь догола, – приказал Кадок. – Затем бросьте скафандры сержанту.
   Они повиновались. Нагота уже казалась им нормальной.
   Скафандры упаковали, поместили в контейнер, запечатали и выбросили за борт. Они останутся вблизи миколианского курьера – прежде чем позволить им находиться рядом с ценными вещами, военные должны будут тщательно исследовать их.
   – Сесть! – распорядился офицер безопасности. – Лицом ко мне!
   Они подчинились. Ган Ро Чин взглянул в большие, яростные красные глаза месока и улыбнулся.
   – Не тратьте на меня силы, Святой. Я тоже Нуль.
   Криша попыталась прочесть хотя бы поверхностные мысли гипнота, чтобы понять, что их ожидает, но у того оказалась неплохая система медитативной блокировки. Должно быть, он высоко поднимется в Церкви. Больше он не пытался их загипнотизировать, и даже ни разу с ними не заговорил.