Страница:
– Они тренировались многие годы, при каждом удобном случае, – кивнул Джимми. – Думаю, даже несмотря на то, что они были в заточении, их призывали через ментальное измерение их служители и всякие идиоты. Это многое объясняет. Тут вот капитан предлагает нам всем броситься в тот омут небытия и посмотреть, что из этого выйдет.
– Может, и до такого дойдет, – рассеянно согласилась она. – Понимаешь, демон открыл Крише видение, где над ней тяготело ужасное проклятие, она скиталась повсюду нагая, но с каким-то знаком на лбу, который всем объяснял, что ее нельзя трогать. Она не помнит, что это был за знак, но если бы нам удалось узнать…
Ган Ро Чин просветлел.
– Точно! Охранный знак! А демон ей не показывал, как он выглядит?
– К сожалению, нет, – покачала головой Модра.
Джимми Маккрей задумался.
– У меня есть одна мысль, но единственный способ ее проверить – это если кто-нибудь из нас и вправду нырнет; а если я ошибусь, то ему кранты. Черт, ведь даже если я окажусь прав, все равно все может сорваться.
Они заинтересовались.
– Продолжай.
– Число зверя – три шестерки. Но это было написано во втором веке от Рождества Христова, предположительно на греческом. Я искренне сомневаюсь, что в то время это было число. Скорее всего, это был какой-то символ, причем на языке Кинтара. Нечто, что выглядело как три шестерки для монаха второго века, пишущего на греческом. А ведь он мог писать и на иврите, раз уж был церковным писцом, и на латыни, хоть это и маловероятно, и даже на арамейском, о котором я мало что не знаю.
– Трис знал арамейский, – тихо проговорила Модра. – Это был его родной язык.
Джимми даже не услышал.
– Для арабских цифр было еще слишком рано, хотя это был бы самый простой вариант… – Он вздохнул. – Проклятие, нам нужен образец алфавита Кинтара! Тогда я бы смог сравнить их закорючки с системами счисления, которые могли быть известны христианскому мистику второго века!
Модра воодушевилась.
– Не знаю, сколько у нас осталось времени, но перед нами же целый город. Наверняка здесь где-нибудь кто-нибудь построил кому-нибудь памятник, или написал указатели.
Им всем не терпелось заняться чем угодно, лишь бы не сидеть и ждать неведомо чего.
– Все лучше, чем торчать тут, – сказал Джозеф. – Правда, я не знаю ни одного из этих языков.
– Ты напрасно беспокоишься, – сказала Тобруш. – Все это просто теории. Здесь нет станции, а вернуться к любой из знакомых нам – значит пройти мокрый мир без припасов и огненный мир без скафандров, и в любом случае, таким решением не обманешь ни Кинтара, ни любого телепата.
Модра передала капитану разговор, он кивнул.
– Достаточно точная оценка, но я ставлю на то, что станция будет работать автоматически. Если бы вы оказались на месте Кинтара и вас продержали бы в стазисе несчетные века – захотелось бы вам побыть там еще хоть какое-то время, если бы вас освободили? Та первая станция оказалась автоматической, и я думаю, они все такие. Подумайте сами, для чего расе телепатов вообще может понадобиться охранный знак? Логичный ответ только один – для того, чтобы они могли свободно пользоваться автоматическим оборудованием. И не будьте так уверены, что здесь нет станции. Если они все ушли, то ушли путем, которым и мы могли бы воспользоваться. Невзирая на всю их мощь, Кинтара сделаны из плоти и крови, как и мы. Готов спорить, что им даже нужны сортиры, хоть мы пока и не видели ни одного. Станции построены для них. Им они нужны.
– Он прав! – воскликнула Модра, неожиданно почувствовав надежду. – Если бы только удалось вычислить этот знак!
– И если они действительно ушли из Города, – добавил Джимми.
– Пойдем посмотрим, – ответил капитан.
Они вышли наружу. На открытом воздухе все испытали определенное облегчение после замкнутого пространства пирамиды. Ветра не было.
– Как и прежде, все холодно и мертво, – заметил Джозеф.
– Надолго ли? – ответил Джимми, осматриваясь. – Большой босс и его подручные начальнички на свободе, так что это лишь вопрос времени – когда они наконец удовлетворятся положением вещей и освободят остальных. Может, они уже и начали, а ваша перебежчица ломает для них печати, до которых им не дотронуться. Как думаете, сколько их там в этой перевалочной станции, в паре шагов от всех этих порталов, ведущих Бог весть куда? Сотни? Тысячи?
Они совсем позабыли про Гристу, или ту, кто обитал в теле Молли, выдавая себя за нее. До сих пор она молча шла за ними, но сейчас она сказала:
– Джимми…
– Заткнись, Гриста! – сердито огрызнулся он, сам изумившись, что снова произносит эту фразу. – Ты уже немало натворила за этот день! Миллионы, если не миллиарды существ во всех трех империях будут жутко мучиться, или умрут, или будут молить о смерти! И все это только потому, что ты добавила свой треклятый голубой к комбинации из их растреклятых алого и золотого!
– Джимми… я… я не знала. Я до сих пор не знаю, что тут происходит. И потом, это сделала не я – я просто была там, вот и все.
Он раздраженно повернулся к ней.
– И тем не менее, Гриста, без тебя у них бы ничего не получилось.
– Не знаю, – грустно покачала головой она. – Я думала, все обрадуются. Ведь это должно было случиться. Никому из вас не приходилось выбирать – сделать то, что сделала я, или провести вечность в ничто, в водовороте пустоты. Вот та миколианская шлюха – кстати, пришедшая с вами – сделала же это, сделала добровольно и с радостью. И выглядела по-настоящему счастливой, пусть даже ее кривую физиономию и поцарапали.
Ган Ро Чин тут же подскочил к ней.
– Ты видела ее? После? А может, ты заодно видела и этого… его?
– Нет, я не стала смотреть на него. Я вроде как встретила его тогда, в ничто, и встречаться по-настоящему мне не хотелось. Так что, когда Джимми крикнул, чтобы все закрыли глаза и не смотрели, я прижалась к стене и тоже закрыла глаза. Но когда я ощутила, что он ушел – внезапно, будто исчез; так странно… – тогда я подсмотрела. Она шла между двумя демонами, задрав нос, без единой ссадины, как будто и не дралась. Выглядела она… ну, почти привлекательной, как будто все ее шрамы исчезли, и еще сильной. После всей этой драки у нее осталось только три красных царапины на лбу.
Джимми Маккрей вдруг заинтересовался.
– Царапины?
– Ага. Прямо посреди лба. Как будто кто-то провел когтями сверху вниз.
Джимми поднес три пальца к волосам и провел ими до бровей.
– Так?
Она кивнула.
– Да. Точно так.
– Это важно? Царапины? – спросил капитан.
– Очень может быть, особенно если это вовсе не царапины, – ответил Джимми. – Это же иврит! «Вав, вав, вав» – шесть, шесть, шесть. В иврите буквы обозначают также и числа. Число шесть обычно пишется просто как вертикальная черта. Старый святой Иоанн Богослов на самом деле видел поклонников Кинтара! Две тысячи лет при помощи нумерологии пытались понять, о чем же он говорит, доказали все что угодно, да только не то. Да, должно быть так! Достаточно просто для любого, имеющего под рукой уголек или даже грязь, и достаточно загадочно, чтобы никто не понял, что это значит!
– Слишком просто, – заметила Криша, понимая, что Гриста получила в наследство от Молли навыки эмпатии, но не такие сильные, как у остальных, благодаря заложенным конструкторами ограничениям. – Можно ли ей доверять? Или это еще один способ помучить нас?
– Даже если она действительно Гриста и говорит чистую правду, я бы не доверял ей, – честно ответил Джимми. – У нее всегда были свои цели, как правило, мало связанные с чьими-то еще, а ведь ей больше не нужно заботиться о моей безопасности.
– Все равно, это очень подозрительно, – заметила Тобруш. – Откуда нам знать, что они не обманули ее, чтобы запутать нас, просто чтобы мы могли потешить себя надеждой, перед тем как нас скормят существам иного мира?
– Есть только один способ доказать эту гипотезу, а заодно и узнать еще кое-что важное, – сказал капитан, догадавшись о содержании их переговоров. – Кому-то из нас придется провести себе эти линии на лбу, подняться по мосту до сада и посмотреть, пропустят ли его идолы. Если да, то предположение верно, и тогда ему надо заодно поискать там следы наших приятелей-демонов – не выходили ли они там. Если они пошли там, то значит, здесь станции нет. Но если она здесь, то мы, считай, выбрались.
Остальным вдруг вспомнился Морок, пытающийся перебраться через невидимый барьер и поглощенный им.
– Ты вызываешься добровольцем? – нервно спросил его Джозеф. Лингвистические упражнения Маккрея не произвели на него ни малейшего впечатления.
– Нет! – закричала Криша. – Не надо!
Ган Ро Чин улыбнулся.
– Я должен. Помни, они могут читать мысли. Мы уже говорили, что там некие разумные существа, способные действовать в этом измерении через идолов. Маккрей нанесет мне метки на лоб чем придется, и я пойду туда на разведку, один. Уверяю тебя, я вовсе не испытываю восторга от перспективы карабкаться туда, но у меня есть ощущение, что времени осталось мало.
– Я не пущу тебя! – воскликнула она с истерическими нотками в голосе. – Ты – все, что у меня осталось!
Он взглянул на нее, как обычно подавив невероятную жалость к ней.
– Так будет лучше. Если я останусь, то меня наверняка ждет печальная участь. Если дела станут совсем плохи, прыгайте в тот водоворот. По крайней мере, спасетесь от них, а может, и выберетесь как-нибудь. Я совершенно не способен чувствовать тот мир, и у меня нет иллюзий по поводу того, как меня будут убеждать примкнуть к ним. В лучшем случае съедят живым по кусочку. Как-то нет желания проверять. Так что или я выберусь до того, как они вернутся, или умру легко и быстро.
Она не могла отказать ему в логике.
– Тогда позволь мне пойти с тобой!
– Они сразу прочитают про нашу задумку в твоих мыслях, – объяснил он. – Нет, надо торопиться. Я пошел, а вы поищите станцию. Встречаемся здесь. Если у меня выйдет, я вернусь к вам. Если нет, пробуйте другие пути.
Остальные кивнули.
– И сколько нам ждать? – спросила Модра. – Здесь нет дня и ночи, а часы я оставила в другом скафандре.
Он криво улыбнулся.
– Подождите, пока что-нибудь не произойдет. После этого не теряйте ни секунды.
Джимми Маккрей вернулся в храм, принес оттуда немного жирной черной сажи и нарисовал ею на лбу капитана три вертикальные черты. Ган Ро Чин подошел к Крише и мягко сказал:
– Ты должна держаться во что бы то ни стало. До сих пор ты сталкивалась с обычным и умным злом, но никогда – с истинным. Ты должна отбросить сомнения и преодолеть страх. Этих существ не победишь оружием или талантом, их можно победить лишь верой, а вера требует больше мужества, чем что-либо еще. Я не намерен умирать; я намерен выбраться отсюда и сражаться с ними. Но если я все же умру, ты должна сражаться до конца, чтобы моя смерть, и смерти наших друзей и соратников, ушедших раньше, обрели смысл. Они весьма хорошо справляются со своим делом. Будьте лучше.
– Я… не знаю, справлюсь ли, – честно ответила она.
– Ты можешь. Если будешь верить в себя и в высшие силы, то все, что они смогут – это убить тебя. Кошмары, проклятие и остальные неприятности они смогут принести тебе, только если ты сама им поможешь. Хотя бы один мицлапланец должен вернуться назад, чтобы рассказать. Хотя бы один мицлапланец должен предупредить Святых Ангелов, пока не начнется настоящий ужас. Только у них ключ ко всему. – Он помолчал, потом ободряюще улыбнулся ей. – Не волнуйся. Я вернусь через пару часов. Пока что я больше всего боюсь, как бы не свалиться с моста от усталости. – Он взял ее руку, поцеловал, потом подмигнул ей и бодро пошел назад в Город.
Он не замедлил шага и не сгорбился, пока не уверился, что она его уже не видит.
ИЗ БЕЗДНЫ
– Может, и до такого дойдет, – рассеянно согласилась она. – Понимаешь, демон открыл Крише видение, где над ней тяготело ужасное проклятие, она скиталась повсюду нагая, но с каким-то знаком на лбу, который всем объяснял, что ее нельзя трогать. Она не помнит, что это был за знак, но если бы нам удалось узнать…
Ган Ро Чин просветлел.
– Точно! Охранный знак! А демон ей не показывал, как он выглядит?
– К сожалению, нет, – покачала головой Модра.
Джимми Маккрей задумался.
– У меня есть одна мысль, но единственный способ ее проверить – это если кто-нибудь из нас и вправду нырнет; а если я ошибусь, то ему кранты. Черт, ведь даже если я окажусь прав, все равно все может сорваться.
Они заинтересовались.
– Продолжай.
– Число зверя – три шестерки. Но это было написано во втором веке от Рождества Христова, предположительно на греческом. Я искренне сомневаюсь, что в то время это было число. Скорее всего, это был какой-то символ, причем на языке Кинтара. Нечто, что выглядело как три шестерки для монаха второго века, пишущего на греческом. А ведь он мог писать и на иврите, раз уж был церковным писцом, и на латыни, хоть это и маловероятно, и даже на арамейском, о котором я мало что не знаю.
– Трис знал арамейский, – тихо проговорила Модра. – Это был его родной язык.
Джимми даже не услышал.
– Для арабских цифр было еще слишком рано, хотя это был бы самый простой вариант… – Он вздохнул. – Проклятие, нам нужен образец алфавита Кинтара! Тогда я бы смог сравнить их закорючки с системами счисления, которые могли быть известны христианскому мистику второго века!
Модра воодушевилась.
– Не знаю, сколько у нас осталось времени, но перед нами же целый город. Наверняка здесь где-нибудь кто-нибудь построил кому-нибудь памятник, или написал указатели.
Им всем не терпелось заняться чем угодно, лишь бы не сидеть и ждать неведомо чего.
– Все лучше, чем торчать тут, – сказал Джозеф. – Правда, я не знаю ни одного из этих языков.
– Ты напрасно беспокоишься, – сказала Тобруш. – Все это просто теории. Здесь нет станции, а вернуться к любой из знакомых нам – значит пройти мокрый мир без припасов и огненный мир без скафандров, и в любом случае, таким решением не обманешь ни Кинтара, ни любого телепата.
Модра передала капитану разговор, он кивнул.
– Достаточно точная оценка, но я ставлю на то, что станция будет работать автоматически. Если бы вы оказались на месте Кинтара и вас продержали бы в стазисе несчетные века – захотелось бы вам побыть там еще хоть какое-то время, если бы вас освободили? Та первая станция оказалась автоматической, и я думаю, они все такие. Подумайте сами, для чего расе телепатов вообще может понадобиться охранный знак? Логичный ответ только один – для того, чтобы они могли свободно пользоваться автоматическим оборудованием. И не будьте так уверены, что здесь нет станции. Если они все ушли, то ушли путем, которым и мы могли бы воспользоваться. Невзирая на всю их мощь, Кинтара сделаны из плоти и крови, как и мы. Готов спорить, что им даже нужны сортиры, хоть мы пока и не видели ни одного. Станции построены для них. Им они нужны.
– Он прав! – воскликнула Модра, неожиданно почувствовав надежду. – Если бы только удалось вычислить этот знак!
– И если они действительно ушли из Города, – добавил Джимми.
– Пойдем посмотрим, – ответил капитан.
Они вышли наружу. На открытом воздухе все испытали определенное облегчение после замкнутого пространства пирамиды. Ветра не было.
– Как и прежде, все холодно и мертво, – заметил Джозеф.
– Надолго ли? – ответил Джимми, осматриваясь. – Большой босс и его подручные начальнички на свободе, так что это лишь вопрос времени – когда они наконец удовлетворятся положением вещей и освободят остальных. Может, они уже и начали, а ваша перебежчица ломает для них печати, до которых им не дотронуться. Как думаете, сколько их там в этой перевалочной станции, в паре шагов от всех этих порталов, ведущих Бог весть куда? Сотни? Тысячи?
Они совсем позабыли про Гристу, или ту, кто обитал в теле Молли, выдавая себя за нее. До сих пор она молча шла за ними, но сейчас она сказала:
– Джимми…
– Заткнись, Гриста! – сердито огрызнулся он, сам изумившись, что снова произносит эту фразу. – Ты уже немало натворила за этот день! Миллионы, если не миллиарды существ во всех трех империях будут жутко мучиться, или умрут, или будут молить о смерти! И все это только потому, что ты добавила свой треклятый голубой к комбинации из их растреклятых алого и золотого!
– Джимми… я… я не знала. Я до сих пор не знаю, что тут происходит. И потом, это сделала не я – я просто была там, вот и все.
Он раздраженно повернулся к ней.
– И тем не менее, Гриста, без тебя у них бы ничего не получилось.
– Не знаю, – грустно покачала головой она. – Я думала, все обрадуются. Ведь это должно было случиться. Никому из вас не приходилось выбирать – сделать то, что сделала я, или провести вечность в ничто, в водовороте пустоты. Вот та миколианская шлюха – кстати, пришедшая с вами – сделала же это, сделала добровольно и с радостью. И выглядела по-настоящему счастливой, пусть даже ее кривую физиономию и поцарапали.
Ган Ро Чин тут же подскочил к ней.
– Ты видела ее? После? А может, ты заодно видела и этого… его?
– Нет, я не стала смотреть на него. Я вроде как встретила его тогда, в ничто, и встречаться по-настоящему мне не хотелось. Так что, когда Джимми крикнул, чтобы все закрыли глаза и не смотрели, я прижалась к стене и тоже закрыла глаза. Но когда я ощутила, что он ушел – внезапно, будто исчез; так странно… – тогда я подсмотрела. Она шла между двумя демонами, задрав нос, без единой ссадины, как будто и не дралась. Выглядела она… ну, почти привлекательной, как будто все ее шрамы исчезли, и еще сильной. После всей этой драки у нее осталось только три красных царапины на лбу.
Джимми Маккрей вдруг заинтересовался.
– Царапины?
– Ага. Прямо посреди лба. Как будто кто-то провел когтями сверху вниз.
Джимми поднес три пальца к волосам и провел ими до бровей.
– Так?
Она кивнула.
– Да. Точно так.
– Это важно? Царапины? – спросил капитан.
– Очень может быть, особенно если это вовсе не царапины, – ответил Джимми. – Это же иврит! «Вав, вав, вав» – шесть, шесть, шесть. В иврите буквы обозначают также и числа. Число шесть обычно пишется просто как вертикальная черта. Старый святой Иоанн Богослов на самом деле видел поклонников Кинтара! Две тысячи лет при помощи нумерологии пытались понять, о чем же он говорит, доказали все что угодно, да только не то. Да, должно быть так! Достаточно просто для любого, имеющего под рукой уголек или даже грязь, и достаточно загадочно, чтобы никто не понял, что это значит!
– Слишком просто, – заметила Криша, понимая, что Гриста получила в наследство от Молли навыки эмпатии, но не такие сильные, как у остальных, благодаря заложенным конструкторами ограничениям. – Можно ли ей доверять? Или это еще один способ помучить нас?
– Даже если она действительно Гриста и говорит чистую правду, я бы не доверял ей, – честно ответил Джимми. – У нее всегда были свои цели, как правило, мало связанные с чьими-то еще, а ведь ей больше не нужно заботиться о моей безопасности.
– Все равно, это очень подозрительно, – заметила Тобруш. – Откуда нам знать, что они не обманули ее, чтобы запутать нас, просто чтобы мы могли потешить себя надеждой, перед тем как нас скормят существам иного мира?
– Есть только один способ доказать эту гипотезу, а заодно и узнать еще кое-что важное, – сказал капитан, догадавшись о содержании их переговоров. – Кому-то из нас придется провести себе эти линии на лбу, подняться по мосту до сада и посмотреть, пропустят ли его идолы. Если да, то предположение верно, и тогда ему надо заодно поискать там следы наших приятелей-демонов – не выходили ли они там. Если они пошли там, то значит, здесь станции нет. Но если она здесь, то мы, считай, выбрались.
Остальным вдруг вспомнился Морок, пытающийся перебраться через невидимый барьер и поглощенный им.
– Ты вызываешься добровольцем? – нервно спросил его Джозеф. Лингвистические упражнения Маккрея не произвели на него ни малейшего впечатления.
– Нет! – закричала Криша. – Не надо!
Ган Ро Чин улыбнулся.
– Я должен. Помни, они могут читать мысли. Мы уже говорили, что там некие разумные существа, способные действовать в этом измерении через идолов. Маккрей нанесет мне метки на лоб чем придется, и я пойду туда на разведку, один. Уверяю тебя, я вовсе не испытываю восторга от перспективы карабкаться туда, но у меня есть ощущение, что времени осталось мало.
– Я не пущу тебя! – воскликнула она с истерическими нотками в голосе. – Ты – все, что у меня осталось!
Он взглянул на нее, как обычно подавив невероятную жалость к ней.
– Так будет лучше. Если я останусь, то меня наверняка ждет печальная участь. Если дела станут совсем плохи, прыгайте в тот водоворот. По крайней мере, спасетесь от них, а может, и выберетесь как-нибудь. Я совершенно не способен чувствовать тот мир, и у меня нет иллюзий по поводу того, как меня будут убеждать примкнуть к ним. В лучшем случае съедят живым по кусочку. Как-то нет желания проверять. Так что или я выберусь до того, как они вернутся, или умру легко и быстро.
Она не могла отказать ему в логике.
– Тогда позволь мне пойти с тобой!
– Они сразу прочитают про нашу задумку в твоих мыслях, – объяснил он. – Нет, надо торопиться. Я пошел, а вы поищите станцию. Встречаемся здесь. Если у меня выйдет, я вернусь к вам. Если нет, пробуйте другие пути.
Остальные кивнули.
– И сколько нам ждать? – спросила Модра. – Здесь нет дня и ночи, а часы я оставила в другом скафандре.
Он криво улыбнулся.
– Подождите, пока что-нибудь не произойдет. После этого не теряйте ни секунды.
Джимми Маккрей вернулся в храм, принес оттуда немного жирной черной сажи и нарисовал ею на лбу капитана три вертикальные черты. Ган Ро Чин подошел к Крише и мягко сказал:
– Ты должна держаться во что бы то ни стало. До сих пор ты сталкивалась с обычным и умным злом, но никогда – с истинным. Ты должна отбросить сомнения и преодолеть страх. Этих существ не победишь оружием или талантом, их можно победить лишь верой, а вера требует больше мужества, чем что-либо еще. Я не намерен умирать; я намерен выбраться отсюда и сражаться с ними. Но если я все же умру, ты должна сражаться до конца, чтобы моя смерть, и смерти наших друзей и соратников, ушедших раньше, обрели смысл. Они весьма хорошо справляются со своим делом. Будьте лучше.
– Я… не знаю, справлюсь ли, – честно ответила она.
– Ты можешь. Если будешь верить в себя и в высшие силы, то все, что они смогут – это убить тебя. Кошмары, проклятие и остальные неприятности они смогут принести тебе, только если ты сама им поможешь. Хотя бы один мицлапланец должен вернуться назад, чтобы рассказать. Хотя бы один мицлапланец должен предупредить Святых Ангелов, пока не начнется настоящий ужас. Только у них ключ ко всему. – Он помолчал, потом ободряюще улыбнулся ей. – Не волнуйся. Я вернусь через пару часов. Пока что я больше всего боюсь, как бы не свалиться с моста от усталости. – Он взял ее руку, поцеловал, потом подмигнул ей и бодро пошел назад в Город.
Он не замедлил шага и не сгорбился, пока не уверился, что она его уже не видит.
ИЗ БЕЗДНЫ
Казалось, прошли дни. На самом деле – всего несколько часов, но Ган Ро Чин не вернулся. Станции они тоже не нашли, хотя кто знает, как должна выглядеть станция в этом проклятом Городе?
Криша ждала у громадного бурлящего водоворота энергии, не желая пропустить Чина, когда – или если – он вернется. Сначала ей было не так уж плохо, но потом скука и бездействие взяли свое. Она подошла к ограде, отделяющей тротуар от великой бездны, и заглянула в него.
Если бы это было романтическим приключением, подумала она, я бы, посмотрев сюда, внезапно обрела силу, превосходящую демоническую, и вернулась с мечом в руке – Святая Воительница, защищающая свой народ и искореняющая зло.
Однако она не была героиней фантастической книги или вдохновенной саги; здесь все было по-настоящему. Чем больше она всматривалась в эту странную чашу, где клубилась почти твердая энергия, тем больше сдавали у нее нервы. Ей начало казаться, будто нечто – быть может, тот абсолютный властелин зла – вот-вот выскочит оттуда и схватит ее. Почти неосознанно Криша отшатнулась, и после этого чаще оглядывалась на источник, чем на Город, где оставались остальные, и откуда, по ее молитвам, должен был появиться Ган Ро Чин. Ей казалось, что стоило ей отвести взгляд, как там начинало двигаться нечто, видимое только уголком глаза.
Нервы, сказала она сама себе. Она не чувствовала себя настолько напуганной, настолько беспомощной с тех самых пор, как Инквизиция привела ее пред очи Высочайшего, дабы закрепить ее послушание. Но даже тогда было не так. Многие в прошлом сопротивлялись Зову Первосвятителя, или никогда не желали его испытать, но, услышав Зов, не могли не подчиниться воле богов. Сейчас… сейчас было по-другому.
Даже если Чин прав, и эти Кинтара лишь древняя раса, из плоти и крови, пусть могущественная, но навряд ли божественная, дело не в них. Сердцем этого ужаса являлся их господин – тот Иной, которому они служили. Даже не видя его, даже с заблокированным восприятием, она все равно чувствовала это существо и знала, что в нем нет ничего от известной ей Вселенной. Мощь, излучаемая самим его присутствием в том зале, затмевала любую силу, с которой она до сих пор сталкивалась. Святые Ангелы и князи демонов были пылинками по сравнению с ним. Его кристально холодный, совершенно чуждый разум был настолько могучим, настолько подавляющим, что она не могла подобрать для его описания иного слова, нежели «богоподобный». И вместе с тем ему чужды были понятия любви, заботы, жалости, которые она всегда ассоциировала с этим словом.
«Сверхъестественный». Это слово впервые сошло с ее языка, когда она была совсем ребенком, и с тех пор она всегда верила в него. Сверхъестественное было за пределами обычного, за пределами самой Вселенной. Нечто, обладающее силой превыше вообразимой, не созданное ни эволюцией, ни известными физическими законами…
Нечто, чему они позволили вернуться. Нечто, не являвшееся злом, но скорее определенное как зло. Нечто, игравшее с бесчисленными расами того места, куда его заключили. И наконец, нечто, более никуда не заключенное и ничем не ограниченное.
Но если оно и было Величайшим Злом, Источником Тьмы – сатаной, как назвал его Джимми Маккрей, хотя, вероятно, у него были миллионы имен – то снова вставал вопрос, заданный еще в пирамиде: «Он здесь; где же боги?» Она уверена в том, что Святые Ангелы справятся с демонами. С демонами – но не с этим.
Неожиданно она резко обернулась, но там опять ничего не было. Рано.
– Прекрати думать об этом, сказала она сама себе. Не столько из-за нервов, сколько… а вдруг, просто размышляя о нем, она призовет его?
Она почувствовала себя ужасно одинокой – чувство, которого не мог вынести ни один натуральный телепат. Хуже всего, что из-за близости центра мысленные сигналы от тех, кто остался в Городе, принимались неустойчиво, искажались, пропадали. Даже нового уровня силы, полученного ею в этом нелегком путешествии, оказывалось недостаточно. Этого можно было ожидать – известно, что все так называемые Таланты приема-передачи сгруппированы в узком диапазоне частот. Интерференция на любом из них глушила все остальные. И все же, до недавнего времени, когда ее блокировали или сигнал интерферировал, рядом всегда были другие люди – ее союзники.
Испытание, которому она подверглась, лишь углубило ее депрессию. Увидев, что сотворили Кинтара в лагере исследователей, увидев мертвые, разлагающиеся тела их первых жертв, она поняла, что злоба этих существ ставит их на ступень выше ее. Модра рассказывала, что согласно записям цимолей, их не смог замедлить даже полный заряд энергопистолетов, что всю эту бойню и разрушения устроили лишь двое демонов, не имея никакого оружия, кроме голых рук и ног.
Теперь они на свободе, и освобождают остальных. А остальных миллионы. Может быть, сотни миллионов. И все они оголодали после чрезвычайно долгого заточения…
Она заметила движение на одной из улиц, ведущих к площади, и ее мысли сразу разбежались. Она одновременно ожидала увидеть кого-нибудь из Кинтара, пришедшего, чтобы завладеть Городом и проклясть ее, и надеялась, что это все же может быть капитан.
Но это оказались Джимми Маккрей и Модра Страйк, за ними двигалось то странное одержимое существо.
Разочарованно и с облегчением, она ожидала, пока они подойдут достаточно близко для разговора.
– Есть хорошая новость и плохая, – сказал Маккрей. – Хорошая состоит в том, что здесь есть станция, и рядом с ней пока нет Кинтара. Она внизу, в подвале, на самом нижнем уровне Города, и она довольно большая. Плохая новость – она работает, как живая, жужжит и делает нечто. Может быть, восстанавливает контакт с линией. Так что, возможно, через нее мы можем попасть в не поддающееся исчислению количество мест, и совершенно неизвестно, куда конкретно.
Модра показала рукой на бурлящее озеро энергии.
– По крайней мере, такой выход получше этого. Если, конечно, мы не столкнемся с Кинтара по дороге. – Она помедлила. – Капитан Чин пока не показывался?
– Нет. Но… здесь с нами что-то происходит. Я больше не чувствую времени. Здесь нет часов, нет солнца, ничто не меняется периодически. Я даже не знаю, сколько он отсутствует – минуты? Часы?
– Так со всеми, – согласилась Модра. – Но мы довольно долго лазили повсюду, пока не нашли станцию. Так что времени прошло немало. К тому же ноги меня уже не держат.
– Где миколианцы? – спросила Криша.
Джимми пожал плечами.
– Я их не видел. Надеюсь, они придут сюда, если найдут станцию, а не полезут пробовать. Прежде всего, мы не знаем, работает ли там число зверя. Если нет, то мы либо снова вернемся сюда, либо попадем в смертельный для нас мир, а то и на завтрак компании голодных демонов.
– Все лучше, чем оставаться здесь, – ответила Криша.
Модра напряглась.
– Вы ничего не почувствовали?
Они кивнули.
– Очень странно, – тихо проговорил Маккрей. – Словно бы…
– Словно Кинтара опять здесь, – продолжила Криша, озвучив их общий страх.
Модра огляделась.
– Давайте-ка убираться отсюда, поищем какое-нибудь укрытие, – предложила она. – Только не в этот чертов храм.
– А как же капитан? – запротестовала Криша.
– Он умница и способен позаботиться о себе сам, – утешила ее Модра. – Ему ни к чему читать мысли, чтобы все понять; может, он поймет даже, куда мы направились. Мы будем время от времени посматривать сюда.
Жрица сначала не хотела и слушать, но потом все же двинулась вместе со всеми. Появившееся у них ощущение присутствия большого числа могучих существ невозможно было не учитывать.
Они нашли переулок между двумя зданиями, ведущий с небольшой улочки на площадь. Отсюда они могли наблюдать за местностью, мало рискуя быть обнаруженными – их нельзя было заметить, если только не стоять на том же этаже с противоположной стороны.
– Это безумие, – возразила Криша. – Вы же не думаете, что нам удастся спрятаться от них?
– Нет, если бы они хотели нас найти, или если бы мы что-то для них значили, – согласился Джимми. – Но я подозреваю, что в том, что касается Талантов, они ничем не отличаются от нас. Твой капитан оказался прав – мы даже смогли вычислить общественный сортир, исходя только из внешнего вида. Так же как возраст не всегда означает мудрость, так и сила, даже такая, как у них, не означает всемогущество. А если их репутация среди моего народа хоть чего-то стоит, то эти ребята очень заботятся о себе и не слишком хорошо играют в команде, разве что кто-нибудь посильнее стоит над ними с кнутом. Это, должно быть, группа, высланная, чтобы проверить Город – не сломалось ли чего, все ли включено и готово работать. Нам придется несладко, если мы столкнемся с одним из них, но еще не все потеряно.
– Им наверняка сказали, что мы здесь, – заметила Модра.
Он кивнул.
– Скорее всего, они получили приказ запереть нас, или что-то в этом духе, покуда их босс не вернется. Но вряд ли они будут чересчур усердствовать в том, что касается нас. Они бы не стали беспокоиться, даже если бы мы были облачены в полные скафандры и имели заряженное оружие. Расе, способной выдержать жар и вдыхать газы того мира вулканов, вряд ли страшны такие, как мы. Мы для них, может быть, забавны, но значим не более домашних животных. – Джимми вдруг остановился. – Ну-ка, осторожно проверь площадь, – обратился он к Крише.
Она кивнула, подползла к концу переулка и выглянула наружу. Сначала она ничего не заметила, но потом среди зданий на противоположной стороне рассмотрела крупную улиткоподобную фигуру Тобруш.
– Там миколианцы! – прошептала она, вернувшись.
– Вот черт! – выругался Джимми. – Я думал, они будут умнее. Под храмом городская энергостанция и наш источник пищи. Там Кинтара окажутся прежде всего. Он немного подумал. – Тобруш – прирожденная телепатка. Соединись с ней по-быстрому, в режиме молнии. Скажи, чтобы они перебирались сюда, и что мы нашли станцию. Если будут спорить, соглашайся. Главное – быстро.
Криша кивнула.
– Хотела бы я так связаться с капитаном!
– Он в безопасности, в отличие от нас. Черта с два они его засекут, а сам он достаточно умен, чтобы не подставляться. Давай! Вперед, детка, пока есть возможность!
Криша снова поползла вперед, а Модра растерянно повернулась к Джимми.
– Режим молнии?
– Даже не пробуй. Если ты не родилась телепатом, то тебе тренироваться и тренироваться. Телепатический контакт при наличии визуального позволяет передавать мысли со скоростью света. Если знаешь, как это делается, можно передать пакет информации и получить ответ почти одновременно. Вот только что мозг на таких скоростях не работает, так что приходится сначала отправлять, а потом ловить ответ.
– Но они же заблокированы! Не получится так, что Кинтара услышат, а они нет?
– Джозеф не настолько опытен, чтобы суметь заблокироваться полностью, как и ты. Кроме того, мы на площади, рядом с источником помех, и имеем визуальный контакт, а он имеет весьма направленное действие. Если эта джулки хоть чего-то стоит, она сумеет принять сигнал.
Прошло совсем немного времени, когда Криша возвратилась.
– Ответа не было, но мне кажется, они двинулись сюда. Я не почувствовала никаких чужих взглядов, так что, видимо, нас не заметили.
– Молодец! – похвалил ее Джимми. – Не будем высовываться, пока не припечет, или пока не получим от них сигнал бедствия.
Модра не очень-то обрадовалась перспективе вновь оказаться в компании миколианцев, но по иной причине, нежели Криша, всегда испытывавшая к ним отвращение.
– Джимми… ты считаешь, им можно доверять?
Он вскинул брови.
– Что? Почему ты спрашиваешь?
– Ну, ведь их культура сродни Кинтара. Демонам бы у них понравилось, верно? И к тому же, именно их эмпатка завершила дело, перейдя на сторону Кинтара. Вспомни, у нас ведь перемирие, а не союз! Я бы не стала ни с кем из них объединяться только для того, чтобы проверить, не предадут ли они. Джозеф вообще только и думает, как бы меня изнасиловать, каждый раз, как я ему попадаюсь на глаза. Правда, ему хватает воли сдерживать себя, пока мы в одной лодке.
Маккрей кивнул.
– Ну, что касается изнасилования, думаю, ты не в его вкусе. Однако, он действительно жестокий, расчетливый человек – как, вероятно, и джулки. Он из тех, кто выживает и продвигается в обществе Миколя. Ну да, какие бы они ни были, они наши союзники, и нам нужен хотя бы один из них, а лучше оба. Он не питает иллюзий, будто Кинтара благоволят ему. Если мы попадем к ним в лапы, этой парочке придется хуже всех, потому что они миколианцы – потомки тех, кто предал Кинтара. Их девчонка перешла на ту сторону и сделала то, что сделала, только из-за собственных амбиций и из ненависти к нему, а не из-за какой-то особенной любви к демонам. Если Кинтара не изменились, – а я думаю, что это вряд ли, – то именно Миколь станет главным врагом, которому они будут мстить. Впрочем, они знают, что Империя Миколь окажется и самой трудной для завоевания. Кровь будет литься рекой. Им будет гораздо легче справиться с Биржей и Мицлапланом.
– Мицлаплан никогда не сдастся им! – воскликнула Криша. – Наше общество едино, наша Инквизиция, Святые Ангелы и боги – это стена, непреодолимая для врагов!
– Глупости! – хмыкнул Джимми. – Я немного изучал вашу религию – всегда полезно знать своих конкурентов, – видел изображения ваших Святых Ангелов и читал научную литературу о них. Они почти целиком состоят из мозга – их тела почти атрофировались. Они могут немного левитировать, но на большие расстояния их приходится переносить вручную. Даже кормит их специальный монашеский орден, созданный специально для ухода за ними.
Криша ждала у громадного бурлящего водоворота энергии, не желая пропустить Чина, когда – или если – он вернется. Сначала ей было не так уж плохо, но потом скука и бездействие взяли свое. Она подошла к ограде, отделяющей тротуар от великой бездны, и заглянула в него.
Если бы это было романтическим приключением, подумала она, я бы, посмотрев сюда, внезапно обрела силу, превосходящую демоническую, и вернулась с мечом в руке – Святая Воительница, защищающая свой народ и искореняющая зло.
Однако она не была героиней фантастической книги или вдохновенной саги; здесь все было по-настоящему. Чем больше она всматривалась в эту странную чашу, где клубилась почти твердая энергия, тем больше сдавали у нее нервы. Ей начало казаться, будто нечто – быть может, тот абсолютный властелин зла – вот-вот выскочит оттуда и схватит ее. Почти неосознанно Криша отшатнулась, и после этого чаще оглядывалась на источник, чем на Город, где оставались остальные, и откуда, по ее молитвам, должен был появиться Ган Ро Чин. Ей казалось, что стоило ей отвести взгляд, как там начинало двигаться нечто, видимое только уголком глаза.
Нервы, сказала она сама себе. Она не чувствовала себя настолько напуганной, настолько беспомощной с тех самых пор, как Инквизиция привела ее пред очи Высочайшего, дабы закрепить ее послушание. Но даже тогда было не так. Многие в прошлом сопротивлялись Зову Первосвятителя, или никогда не желали его испытать, но, услышав Зов, не могли не подчиниться воле богов. Сейчас… сейчас было по-другому.
Даже если Чин прав, и эти Кинтара лишь древняя раса, из плоти и крови, пусть могущественная, но навряд ли божественная, дело не в них. Сердцем этого ужаса являлся их господин – тот Иной, которому они служили. Даже не видя его, даже с заблокированным восприятием, она все равно чувствовала это существо и знала, что в нем нет ничего от известной ей Вселенной. Мощь, излучаемая самим его присутствием в том зале, затмевала любую силу, с которой она до сих пор сталкивалась. Святые Ангелы и князи демонов были пылинками по сравнению с ним. Его кристально холодный, совершенно чуждый разум был настолько могучим, настолько подавляющим, что она не могла подобрать для его описания иного слова, нежели «богоподобный». И вместе с тем ему чужды были понятия любви, заботы, жалости, которые она всегда ассоциировала с этим словом.
«Сверхъестественный». Это слово впервые сошло с ее языка, когда она была совсем ребенком, и с тех пор она всегда верила в него. Сверхъестественное было за пределами обычного, за пределами самой Вселенной. Нечто, обладающее силой превыше вообразимой, не созданное ни эволюцией, ни известными физическими законами…
Нечто, чему они позволили вернуться. Нечто, не являвшееся злом, но скорее определенное как зло. Нечто, игравшее с бесчисленными расами того места, куда его заключили. И наконец, нечто, более никуда не заключенное и ничем не ограниченное.
Но если оно и было Величайшим Злом, Источником Тьмы – сатаной, как назвал его Джимми Маккрей, хотя, вероятно, у него были миллионы имен – то снова вставал вопрос, заданный еще в пирамиде: «Он здесь; где же боги?» Она уверена в том, что Святые Ангелы справятся с демонами. С демонами – но не с этим.
Неожиданно она резко обернулась, но там опять ничего не было. Рано.
– Прекрати думать об этом, сказала она сама себе. Не столько из-за нервов, сколько… а вдруг, просто размышляя о нем, она призовет его?
Она почувствовала себя ужасно одинокой – чувство, которого не мог вынести ни один натуральный телепат. Хуже всего, что из-за близости центра мысленные сигналы от тех, кто остался в Городе, принимались неустойчиво, искажались, пропадали. Даже нового уровня силы, полученного ею в этом нелегком путешествии, оказывалось недостаточно. Этого можно было ожидать – известно, что все так называемые Таланты приема-передачи сгруппированы в узком диапазоне частот. Интерференция на любом из них глушила все остальные. И все же, до недавнего времени, когда ее блокировали или сигнал интерферировал, рядом всегда были другие люди – ее союзники.
Испытание, которому она подверглась, лишь углубило ее депрессию. Увидев, что сотворили Кинтара в лагере исследователей, увидев мертвые, разлагающиеся тела их первых жертв, она поняла, что злоба этих существ ставит их на ступень выше ее. Модра рассказывала, что согласно записям цимолей, их не смог замедлить даже полный заряд энергопистолетов, что всю эту бойню и разрушения устроили лишь двое демонов, не имея никакого оружия, кроме голых рук и ног.
Теперь они на свободе, и освобождают остальных. А остальных миллионы. Может быть, сотни миллионов. И все они оголодали после чрезвычайно долгого заточения…
Она заметила движение на одной из улиц, ведущих к площади, и ее мысли сразу разбежались. Она одновременно ожидала увидеть кого-нибудь из Кинтара, пришедшего, чтобы завладеть Городом и проклясть ее, и надеялась, что это все же может быть капитан.
Но это оказались Джимми Маккрей и Модра Страйк, за ними двигалось то странное одержимое существо.
Разочарованно и с облегчением, она ожидала, пока они подойдут достаточно близко для разговора.
– Есть хорошая новость и плохая, – сказал Маккрей. – Хорошая состоит в том, что здесь есть станция, и рядом с ней пока нет Кинтара. Она внизу, в подвале, на самом нижнем уровне Города, и она довольно большая. Плохая новость – она работает, как живая, жужжит и делает нечто. Может быть, восстанавливает контакт с линией. Так что, возможно, через нее мы можем попасть в не поддающееся исчислению количество мест, и совершенно неизвестно, куда конкретно.
Модра показала рукой на бурлящее озеро энергии.
– По крайней мере, такой выход получше этого. Если, конечно, мы не столкнемся с Кинтара по дороге. – Она помедлила. – Капитан Чин пока не показывался?
– Нет. Но… здесь с нами что-то происходит. Я больше не чувствую времени. Здесь нет часов, нет солнца, ничто не меняется периодически. Я даже не знаю, сколько он отсутствует – минуты? Часы?
– Так со всеми, – согласилась Модра. – Но мы довольно долго лазили повсюду, пока не нашли станцию. Так что времени прошло немало. К тому же ноги меня уже не держат.
– Где миколианцы? – спросила Криша.
Джимми пожал плечами.
– Я их не видел. Надеюсь, они придут сюда, если найдут станцию, а не полезут пробовать. Прежде всего, мы не знаем, работает ли там число зверя. Если нет, то мы либо снова вернемся сюда, либо попадем в смертельный для нас мир, а то и на завтрак компании голодных демонов.
– Все лучше, чем оставаться здесь, – ответила Криша.
Модра напряглась.
– Вы ничего не почувствовали?
Они кивнули.
– Очень странно, – тихо проговорил Маккрей. – Словно бы…
– Словно Кинтара опять здесь, – продолжила Криша, озвучив их общий страх.
Модра огляделась.
– Давайте-ка убираться отсюда, поищем какое-нибудь укрытие, – предложила она. – Только не в этот чертов храм.
– А как же капитан? – запротестовала Криша.
– Он умница и способен позаботиться о себе сам, – утешила ее Модра. – Ему ни к чему читать мысли, чтобы все понять; может, он поймет даже, куда мы направились. Мы будем время от времени посматривать сюда.
Жрица сначала не хотела и слушать, но потом все же двинулась вместе со всеми. Появившееся у них ощущение присутствия большого числа могучих существ невозможно было не учитывать.
Они нашли переулок между двумя зданиями, ведущий с небольшой улочки на площадь. Отсюда они могли наблюдать за местностью, мало рискуя быть обнаруженными – их нельзя было заметить, если только не стоять на том же этаже с противоположной стороны.
– Это безумие, – возразила Криша. – Вы же не думаете, что нам удастся спрятаться от них?
– Нет, если бы они хотели нас найти, или если бы мы что-то для них значили, – согласился Джимми. – Но я подозреваю, что в том, что касается Талантов, они ничем не отличаются от нас. Твой капитан оказался прав – мы даже смогли вычислить общественный сортир, исходя только из внешнего вида. Так же как возраст не всегда означает мудрость, так и сила, даже такая, как у них, не означает всемогущество. А если их репутация среди моего народа хоть чего-то стоит, то эти ребята очень заботятся о себе и не слишком хорошо играют в команде, разве что кто-нибудь посильнее стоит над ними с кнутом. Это, должно быть, группа, высланная, чтобы проверить Город – не сломалось ли чего, все ли включено и готово работать. Нам придется несладко, если мы столкнемся с одним из них, но еще не все потеряно.
– Им наверняка сказали, что мы здесь, – заметила Модра.
Он кивнул.
– Скорее всего, они получили приказ запереть нас, или что-то в этом духе, покуда их босс не вернется. Но вряд ли они будут чересчур усердствовать в том, что касается нас. Они бы не стали беспокоиться, даже если бы мы были облачены в полные скафандры и имели заряженное оружие. Расе, способной выдержать жар и вдыхать газы того мира вулканов, вряд ли страшны такие, как мы. Мы для них, может быть, забавны, но значим не более домашних животных. – Джимми вдруг остановился. – Ну-ка, осторожно проверь площадь, – обратился он к Крише.
Она кивнула, подползла к концу переулка и выглянула наружу. Сначала она ничего не заметила, но потом среди зданий на противоположной стороне рассмотрела крупную улиткоподобную фигуру Тобруш.
– Там миколианцы! – прошептала она, вернувшись.
– Вот черт! – выругался Джимми. – Я думал, они будут умнее. Под храмом городская энергостанция и наш источник пищи. Там Кинтара окажутся прежде всего. Он немного подумал. – Тобруш – прирожденная телепатка. Соединись с ней по-быстрому, в режиме молнии. Скажи, чтобы они перебирались сюда, и что мы нашли станцию. Если будут спорить, соглашайся. Главное – быстро.
Криша кивнула.
– Хотела бы я так связаться с капитаном!
– Он в безопасности, в отличие от нас. Черта с два они его засекут, а сам он достаточно умен, чтобы не подставляться. Давай! Вперед, детка, пока есть возможность!
Криша снова поползла вперед, а Модра растерянно повернулась к Джимми.
– Режим молнии?
– Даже не пробуй. Если ты не родилась телепатом, то тебе тренироваться и тренироваться. Телепатический контакт при наличии визуального позволяет передавать мысли со скоростью света. Если знаешь, как это делается, можно передать пакет информации и получить ответ почти одновременно. Вот только что мозг на таких скоростях не работает, так что приходится сначала отправлять, а потом ловить ответ.
– Но они же заблокированы! Не получится так, что Кинтара услышат, а они нет?
– Джозеф не настолько опытен, чтобы суметь заблокироваться полностью, как и ты. Кроме того, мы на площади, рядом с источником помех, и имеем визуальный контакт, а он имеет весьма направленное действие. Если эта джулки хоть чего-то стоит, она сумеет принять сигнал.
Прошло совсем немного времени, когда Криша возвратилась.
– Ответа не было, но мне кажется, они двинулись сюда. Я не почувствовала никаких чужих взглядов, так что, видимо, нас не заметили.
– Молодец! – похвалил ее Джимми. – Не будем высовываться, пока не припечет, или пока не получим от них сигнал бедствия.
Модра не очень-то обрадовалась перспективе вновь оказаться в компании миколианцев, но по иной причине, нежели Криша, всегда испытывавшая к ним отвращение.
– Джимми… ты считаешь, им можно доверять?
Он вскинул брови.
– Что? Почему ты спрашиваешь?
– Ну, ведь их культура сродни Кинтара. Демонам бы у них понравилось, верно? И к тому же, именно их эмпатка завершила дело, перейдя на сторону Кинтара. Вспомни, у нас ведь перемирие, а не союз! Я бы не стала ни с кем из них объединяться только для того, чтобы проверить, не предадут ли они. Джозеф вообще только и думает, как бы меня изнасиловать, каждый раз, как я ему попадаюсь на глаза. Правда, ему хватает воли сдерживать себя, пока мы в одной лодке.
Маккрей кивнул.
– Ну, что касается изнасилования, думаю, ты не в его вкусе. Однако, он действительно жестокий, расчетливый человек – как, вероятно, и джулки. Он из тех, кто выживает и продвигается в обществе Миколя. Ну да, какие бы они ни были, они наши союзники, и нам нужен хотя бы один из них, а лучше оба. Он не питает иллюзий, будто Кинтара благоволят ему. Если мы попадем к ним в лапы, этой парочке придется хуже всех, потому что они миколианцы – потомки тех, кто предал Кинтара. Их девчонка перешла на ту сторону и сделала то, что сделала, только из-за собственных амбиций и из ненависти к нему, а не из-за какой-то особенной любви к демонам. Если Кинтара не изменились, – а я думаю, что это вряд ли, – то именно Миколь станет главным врагом, которому они будут мстить. Впрочем, они знают, что Империя Миколь окажется и самой трудной для завоевания. Кровь будет литься рекой. Им будет гораздо легче справиться с Биржей и Мицлапланом.
– Мицлаплан никогда не сдастся им! – воскликнула Криша. – Наше общество едино, наша Инквизиция, Святые Ангелы и боги – это стена, непреодолимая для врагов!
– Глупости! – хмыкнул Джимми. – Я немного изучал вашу религию – всегда полезно знать своих конкурентов, – видел изображения ваших Святых Ангелов и читал научную литературу о них. Они почти целиком состоят из мозга – их тела почти атрофировались. Они могут немного левитировать, но на большие расстояния их приходится переносить вручную. Даже кормит их специальный монашеский орден, созданный специально для ухода за ними.