Страница:
– И как, это сработало? – спросил Ган Ро Чин, нашедший подобную сцену забавной.
– Нет, но это укоротило язык Князя Лжи, – отвечала она.
Он хмыкнул.
– Манья, я не теолог, но мне казалось, что ритуал изгнания беса отправляет его обратно в Ад. Но если ты права, и это действительно Ад, то и он, и мы заодно, уже находимся там!
В первый раз ему удалось задеть ее, и это было приятно. Она приоткрыла рот, потом закрыла, так ничего и не сказав. Наконец она произнесла:
– Странно, об этом я и не подумала.
Только Морок был действительно потрясен своим видением.
– Он не предложил мне ничего! – сказал Великий Инквизитор. – Он просто пообещал, что как только я умру и пройду его проклятое испытание, меня будут судить все те, кого судила Инквизиция, пока я был у руля, и что они определят мою судьбу. Никаких предложений. Ни одного.
– Он знал, что вы их все равно не примете, Святой, – вставил капитан, пытаясь его успокоить. – Все, что ему оставалось – это попытаться запугать вас, чтобы вы не сразу решились остановить тех, кто поддастся слабости.
– Да, да, я уверен, что так, – коротко откликнулся Морок, желая поскорее сменить предмет разговора, но не надо было быть телепатом, чтобы заметить, что он по-прежнему потрясен, и что Великий Инквизитор начинает сомневаться, что правильно, а что нет.
Криша поставила личный блок, и на этот раз она была ему рада, так как не могла ни сказать друзьям правду, ни солгать. Она сказала только: «Он предложил мне то, чего я больше всего желала». Ей не нравилось держать блок, поскольку он ограничивал и ее самое, но не смела снять его.
Она не могла не заметить, что телепат из Биржи, Джимми Маккрей, делал то же самое. Хотя она была сильнее его как телепат, Маккрея явно тренировали мастера своего дела – его избирательное блокирование было великолепно. Хотела бы она уметь так – блокировать только определенные вещи, на любом уровне.
Вот все, что он сказал Модре:
– У нас завязалась интересная дискуссия. Он был силен, как я и ожидал, но ему не удалось скрыть, что он немного нервничает из-за меня. Хотя для меня это такая же новость, как и для остальных, но, похоже, я слишком много знаю. Я думаю, даже в Мицлаплане осталось довольно много тех, кто знает про пентаграммы, но лишь очень немногим в мире знакома печать Соломона. – Он скупо улыбнулся, как будто подобные тайные знания были каким-то преимуществом. – И все же, – продолжал он, – я тут послушал, о чем он говорил с другими, и одна вещь из того, что он сказал – кажется, тебе, Модра – все крутится у меня в голове. Что-то насчет того, что их двести миллионов. Где-то я это встречал. Это число в древности считалось очень важным.
– Молли тоже хочет быть большим синтом, – радостно вклинилась Молли, которая поняла только, что они мрачно настроены, не более.
Оба в изумлении повернулись:
– Что?
– Он погладил Молли по голове, сказал быть хорошей девочкой и еще, что Молли важна для больших планов, или как-то так.
– Не нравится мне это, – нахмурился Джимми. – Тебе вообще нельзя было идти с нами в это зловещее место, и слава Богу, что ты еще жива, а тут его Рогатость является пред тобой и говорит только: «Пока ни о чем не беспокойтесь». Хм. Будь очень, очень осторожна, Молли, и слушайся только нас, хорошо? Ты ведь не сделаешь мне больно?
– Нет, Джимми, конечно, нет. Молли хорошая девочка. Даже большие синты так говорят.
– Она действительно потенциально опасна, – телепатически предупредила Модра. – Он говорил мне, что это может быть сделано не нарочно, а мне кажется, если кто-то из нас и может сделать что-нибудь не подумав, так это Молли.
– Я знаю, знаю. Но что нам делать? Оставить ее здесь? Она вполне может попробовать подружиться с призраками!
Тем временем в лагере мицлапланцев Ган Ро Чин пил воду, желая, чтобы это было что-нибудь покрепче, ел какой-то фрукт, опять же желая чего-нибудь более питательного – а главное, как всегда, желая сигару. Наконец он сказал:
– Думаю, что я тоже его встретил.
Все остальные были поражены.
– Ты? – изумилась Криша. – Но каким образом?
– Это было во сне, и как во всех снах, качество изображения было не очень, – сказал он. – Пока вы не рассказали про свои, я думал, что просто обстановка навеяла. Мой сон не был таким четким, как ваши, и скорее монологом, чем диалогом – говорил, конечно, он. Обещал примерно тоже самое, что и вам: знания, любовь, силу и все такое. Наконец, он предложил мне вечную молодость и бессмертие тела. Он сказал… Он сказал, что Нули потому Нули, что у них нет бессмертной души.
ГОРОД МЕРТВЫХ
– Нет, но это укоротило язык Князя Лжи, – отвечала она.
Он хмыкнул.
– Манья, я не теолог, но мне казалось, что ритуал изгнания беса отправляет его обратно в Ад. Но если ты права, и это действительно Ад, то и он, и мы заодно, уже находимся там!
В первый раз ему удалось задеть ее, и это было приятно. Она приоткрыла рот, потом закрыла, так ничего и не сказав. Наконец она произнесла:
– Странно, об этом я и не подумала.
Только Морок был действительно потрясен своим видением.
– Он не предложил мне ничего! – сказал Великий Инквизитор. – Он просто пообещал, что как только я умру и пройду его проклятое испытание, меня будут судить все те, кого судила Инквизиция, пока я был у руля, и что они определят мою судьбу. Никаких предложений. Ни одного.
– Он знал, что вы их все равно не примете, Святой, – вставил капитан, пытаясь его успокоить. – Все, что ему оставалось – это попытаться запугать вас, чтобы вы не сразу решились остановить тех, кто поддастся слабости.
– Да, да, я уверен, что так, – коротко откликнулся Морок, желая поскорее сменить предмет разговора, но не надо было быть телепатом, чтобы заметить, что он по-прежнему потрясен, и что Великий Инквизитор начинает сомневаться, что правильно, а что нет.
Криша поставила личный блок, и на этот раз она была ему рада, так как не могла ни сказать друзьям правду, ни солгать. Она сказала только: «Он предложил мне то, чего я больше всего желала». Ей не нравилось держать блок, поскольку он ограничивал и ее самое, но не смела снять его.
Она не могла не заметить, что телепат из Биржи, Джимми Маккрей, делал то же самое. Хотя она была сильнее его как телепат, Маккрея явно тренировали мастера своего дела – его избирательное блокирование было великолепно. Хотела бы она уметь так – блокировать только определенные вещи, на любом уровне.
Вот все, что он сказал Модре:
– У нас завязалась интересная дискуссия. Он был силен, как я и ожидал, но ему не удалось скрыть, что он немного нервничает из-за меня. Хотя для меня это такая же новость, как и для остальных, но, похоже, я слишком много знаю. Я думаю, даже в Мицлаплане осталось довольно много тех, кто знает про пентаграммы, но лишь очень немногим в мире знакома печать Соломона. – Он скупо улыбнулся, как будто подобные тайные знания были каким-то преимуществом. – И все же, – продолжал он, – я тут послушал, о чем он говорил с другими, и одна вещь из того, что он сказал – кажется, тебе, Модра – все крутится у меня в голове. Что-то насчет того, что их двести миллионов. Где-то я это встречал. Это число в древности считалось очень важным.
– Молли тоже хочет быть большим синтом, – радостно вклинилась Молли, которая поняла только, что они мрачно настроены, не более.
Оба в изумлении повернулись:
– Что?
– Он погладил Молли по голове, сказал быть хорошей девочкой и еще, что Молли важна для больших планов, или как-то так.
– Не нравится мне это, – нахмурился Джимми. – Тебе вообще нельзя было идти с нами в это зловещее место, и слава Богу, что ты еще жива, а тут его Рогатость является пред тобой и говорит только: «Пока ни о чем не беспокойтесь». Хм. Будь очень, очень осторожна, Молли, и слушайся только нас, хорошо? Ты ведь не сделаешь мне больно?
– Нет, Джимми, конечно, нет. Молли хорошая девочка. Даже большие синты так говорят.
– Она действительно потенциально опасна, – телепатически предупредила Модра. – Он говорил мне, что это может быть сделано не нарочно, а мне кажется, если кто-то из нас и может сделать что-нибудь не подумав, так это Молли.
– Я знаю, знаю. Но что нам делать? Оставить ее здесь? Она вполне может попробовать подружиться с призраками!
Тем временем в лагере мицлапланцев Ган Ро Чин пил воду, желая, чтобы это было что-нибудь покрепче, ел какой-то фрукт, опять же желая чего-нибудь более питательного – а главное, как всегда, желая сигару. Наконец он сказал:
– Думаю, что я тоже его встретил.
Все остальные были поражены.
– Ты? – изумилась Криша. – Но каким образом?
– Это было во сне, и как во всех снах, качество изображения было не очень, – сказал он. – Пока вы не рассказали про свои, я думал, что просто обстановка навеяла. Мой сон не был таким четким, как ваши, и скорее монологом, чем диалогом – говорил, конечно, он. Обещал примерно тоже самое, что и вам: знания, любовь, силу и все такое. Наконец, он предложил мне вечную молодость и бессмертие тела. Он сказал… Он сказал, что Нули потому Нули, что у них нет бессмертной души.
ГОРОД МЕРТВЫХ
– Я принял решение, так что, пожалуйста, не отговаривайте меня, – сказал Морок. – Мне надоело, что нами вертят и играют эти силы, а мы полностью зависим от них! Пора уже нам взять инициативу в свои руки!
– Демон пророчил Модре, что один из нас умрет, не дойдя до Города, – напомнила Криша. – Я бы не хотела, чтобы это были вы, святой отец.
Он отмахнулся от угрозы.
– Прежде всего, они лгут. Они – корень лжи. Если бы они и впрямь могли все предвидеть, то этот князь демонов уже бы знал, освободит ли его кто-либо из нас, и кто именно, и тогда незачем было бы вести все эти игры разума. Вы не должны их слушать. Это первый шаг к ним в лапы. Они могут влиять на события, но только при условии, что вы им сначала поверите. Я не умру в скитаниях по лабиринту, до тех пор, пока два других отряда не войдут в Город.
Криша поняла и смирилась с его логикой, зная, впрочем, что Морок вообще считал, что до сих пор жив лишь благодаря небесному заступничеству. Она также понимала, что если бы здесь был только отряд мицлапланцев, то Морок пожертвовал бы всеми, чтобы никто не вошел в Город и не освободил демонов, даже случайно. Но все было не так просто. Другие отряды могли достичь Города первыми, а если бы и отыскался какой-то способ умереть им всем одновременно, это принесло бы лишь временную победу. Так что в этом князь демонов был прав. Вокруг того мира, где обнаружили первую станцию, теперь, должно быть базировался целый флот, и лучшие умы Биржи трудились, не покладая рук, пытаясь обнаружить вход. Князю несложно приказать станции пропустить еще людей, и раньше или позже ему попадется подходящий. Оставалась лишь надежда, что они смогут спуститься к Городу и разгадать, с чем они имеют дело и есть ли способ предотвратить то, что князь демонов полагал неизбежным.
– Дитя мое, – мягко сказал Морок Крише, – что они могут мне сделать? Забить камнями? Я не буду приближаться к Городу, я хочу просто разведать местность.
Он повернулся к остальным.
– Проблема только в том, что о чем бы я ни узнал и что бы ни увидел, об этом сразу же узнают остальные. Так что если я найду дорогу, вам придется двигаться быстро.
Старгин развернул свои гигантские крылья, странным образом сразу став меньше похожим на птицу, а скорее напоминая типичного ангела.
Он осмотрелся.
– Штиля нет, но ветер слабый. Ничего, я летал и в гораздо худших условиях.
Его тело, казалось, погрузилось в землю, ноги сжались, а мускулы напряглись, как пружины. Затем он распрямился, прыгнул, раскрыл крылья и воспарил.
Крылья едва помещались между стен, и на мгновение ему показалось, что он не доберется до верха. Но вот он уже вверху и, хотя и с трудом, набирает высоту. На земле Морок всегда смотрелся неуклюже, но в воздухе он выглядел изящно и грациозно.
Посмотрев вниз, Морок с ужасом обнаружил, как близко отряды находятся друг от друга и от ворот Города. Неспособный заблокировать свои мысли, он увидел, как передаваемый им образ мобилизовал все отряды. Он постарался сконцентрироваться лишь на пути своего отряда, и когда удостоверился, что хотя бы Криша его поняла, обратил взгляд на Город.
В точности как в видении, пораженно подумал он. По лабиринту можно было пройти разными путями, но все они вели к одному выходу перед воротами, по обеим сторонам которых стояли два гигантских, звероподобных идола. За ними трава переходила в дорогу, сделанную из того же материала, что и внутренность станций. Дорога, длиной около двух километров, спиралью спускалась к Городу, совершая вокруг него полный оборот, перед тем как перейти в широкий проспект, главную улицу Города.
В отличие от видения, спираль была молочного цвета и с бортиками в метр высотой, и не вызывала головокружения, которого они страшились прежде.
Сам же Город выглядел еще более грандиозным, чем он думал. Его архитектура оставалась спиралевидной, но так, что здания пересекали несколько уровней спирали. Это чем-то напоминало размытый интерьер станций, но здания, улицы и все остальное излучало мягкий свет – алые, синие, зеленые, желтые, пурпурные пятна сливались вместе в трехмерную пастель. Трудно было поверить, что такая злая раса способна создать нечто столь прекрасное.
Спираль же оказалась не круглой, а скорее овальной формы. В одном из центров овала возвышалась пирамида, уже знакомая им по видению, золотого цвета, совершенная и цельная, как будто она выросла из-под земли, чтобы подняться выше самых высоких зданий, подчинить себе все. Второй центр было плохо видно под таким углом, но выглядел он как черное ничто.
Город, как казалось, висел в пространстве, построенный на некоем стекловидном фундаменте, который, в свою очередь, вообще ни на чем не покоился. Он также увидел, что здешнее небо действительно было чем-то вроде прозрачного барьера, оно снижалось над Городом и исчезало где-то вдали.
«Твердыня Хаоса», – так называл демон это место. В центре и на краю Вселенной.
До этого он летал в тумане и под дождем, в том мире, который они называли мокрым; сейчас впервые у него было время и хорошая видимость, и он постарался использовать все возможности.
Пространство было обширным, под прозрачным небесным сводом. Отсюда он мог видеть, что до горизонта не так уж далеко. Холмы за границей лабиринта простирались на какое-то расстояние, но затем обрывались, словно тоже упирались в стену, и еще ему казалось, что «небо» слегка искривляется книзу слева и справа от Города.
Капитан был прав – это были не миры. Скорее, огромные комнаты или отсеки, длиной в сотни километров, спроектированные, чтобы выглядеть как миры. Вот почему здесь не было смены дня и ночи. А тот водопад, должно быть, непрерывно прокачивал через себя всю воду мокрого мира.
Это означало, что хотя они и перемещались на огромные расстояния, все это время они находились внутри еще большей структуры, а станции были скорее не средством перемещения, а шлюзами, отделяющими один отсек от другого и изолирующими их биосферы.
Очень похоже на космический корабль. Невероятно огромный космический корабль, летящий – куда? В том отсеке, где были запечатаны легионы демонов, было множество порталов, так что отсеков, в которых они не были, тоже должно было быть очень, очень много. Такой корабль должен быть размером как минимум с планету.
А может, это действительно планета? неожиданно подумал Морок. Пустая изнутри, или целиком искусственная. Эта мысль чуть не заставила его упасть. Если станции – это просто шлюзы, а это место – один из уровней внутри этой планеты, то вполне возможно, что они никуда и не перемещались. С таким же успехом они могли все это время спускаться вглубь планеты, на которую приземлились, уровень за уровнем!
Ему хотелось бы обсудить эту идею с капитаном Чином, может быть, потому, что он был горд тем, что сам дошел до нее. Но капитан, неспособный слышать его мысли, уже несся, стараясь не отстать, за Кришей и Маньей, в сумасшедшем темпе бегущими к выходу из лабиринта.
– Будьте бдительны, дети мои! – обратился он к ним. – Прямо у выхода стоят два огромных идола, и я не знаю, как вам пройти через них! Думайте! Отряд Биржи справа от вас, он отстает лишь на несколько секунд; миколианцам встретилось несколько дополнительных препятствий, но и они отстают не больше, чем на две-три минуты!
Они уже видели долгожданный выход, как вдруг Манья с Кришей неожиданно остановились, и Ган Ро Чин практически налетел на них.
– Ой! Прошу прощения! Что случилось?
Манья показала на выход.
– Присмотрись, увидишь, – сказала она. – Они стоят по обеим сторонам, немного выше стен, и я не уверена, можно ли там протиснуться.
Криша кивнула.
– Это блокпост, и довольно удачный. Я… – она осеклась, увидев Модру, Джимми и Молли, которые выбежали из-за поворота с другой стороны и остановились, не добежав до выхода приблизительно метров шесть.
Модру они уже знали, как и она их, но Джимми и Молли мицлапланцы впервые видели воочию, а двое биржанцев впервые видели их.
В проходе позади раздался шум, и Джимми сказал:
– Очевидно, это миколианцы. Итак, после всех мучений, у нас ничья!
Ган Ро Чин повернулся, чтобы получше рассмотреть одного из гигантских стражей, и с надеждой спросил:
– Кто-нибудь знает, как с ними справиться?
– Если сможешь пройти мимо двойняшек-псоглавцев, я отдам тебе половину добычи, – ответил Маккрей.
– Я говорил об идолах – Чин замер, как только до него дошло. – Ты говоришь по-мицлаплански?
– Теперь – да, – ответил телепат. – Я думаю, что, наблюдая ваши чертовы мысли день за днем, и составляя сравнительные переводы, я неплохо его выучил. Правда, я давно им не пользовался. Не мог связать и двух слов, когда мы начинали. Знание письменного и технического языка – далеко не то же самое, что разговорная практика.
Чин только кивнул и указал на выход:
– Какие будут предложения?
Маккрей послал стражам короткий запрос и получил в ответ могучее:
– Никто не пройдет.
– Что ж, это можно было предсказать, – прокомментировал он. – Может, передумаете? – переспросил он стражей. – Мне казалось, нас там ждут.
– Желания Кинтара нас не касаются. Мы требуем выкуп в свою пользу.
– Ага! Выкуп. То есть на самом деле это просто плата за проход, так? Как жаль, ребята, что я оставил свой бумажник в других брюках.
В этот момент команда миколианцев появилась за спиной отряда Биржи, выбежав из того же коридора, что и они. Модра, кинув взгляд на кошмарный обожженный бок Калии, не смогла сдержать возгласа потрясения. Телепатия действительно передавала образы очень субъективно. Что же до Джозефа, она подумала, что никогда не видела такого волосатого мужчину. Кроме того, он оказался гораздо крупнее, чем они полагали, а борода его, в отличие от щетины Джимми, была черной и придавала лицу еще более грубый, надменный вид. Тобруш, впрочем, оправдала их ожидания.
Мужское самолюбие Джимми и Ган Ро Чина, до сих пор не страдавшее, было серьезно уязвлено при виде размеров интимных частей Джозефа. Определенно, с одеждой надо было что-то решать. Реакция Джимми, которую восприняли все трое терранок, вызвала у них легкое веселье.
Понимая, что с этим отрядом преодолеть языковой барьер будет труднее, нежели с мицлапланцами, Джимми отправил им:
– Можете присоединяться. Если хотите драться, предлагаю сделать это попозже, после того, как разберемся с этой небольшой неприятностью.
Джозеф, кивнув, подошел к ним, удивленный тем, что два других терранина оказались гораздо меньше, чем он думал. Почему-то телепатический образ Джимми, полученный им от других, субъективно увеличивал его рост, а Чин так и вообще казался гигантом. Рост самого Джозефа составлял 188 сантиметров, а вес – по крайней мере, до марш-броска на сухом пайке, – около 103 килограммов. Маккрей едва дотягивал до 170 сантиметров в высоту и вряд ли весил больше 89 килограммов. А Чин – теперь уже легендарный капитан Чин – оказался не выше Калии, в которой было 162 сантиметра, хотя и был коренастым. Криша и Джимми были одного роста, Модра Страйк несколько повыше.
Теперь они все убедились, как субъективно и обманчиво восприятие телепата.
Маккрей тут же завязал разговор с двумя другими телепатами.
– Что вы думаете насчет частичного, управляемого общего слияния? – предложил он. – Нас будет десять против двоих.
– Как это десять?… Ах да, точно, – откликнулась Тобруш. – Я и забыла про этого богомольца, которому вдруг приспичило полетать.
Манья, почувствовав на себе ненавидящий взгляд, обернулась. Калия смотрела прямо на нее, в ее глазах сверкали кинжалы. Модра, стоявшая между ними, почувствовала всплеск их эмоций и тут же уловила мысленную картину его причины.
– Джимми, мы никогда не сможем идти все вместе, – сказала ему Модра. – Хотя я и не знаю, что ты им предложил, я эмпатка от рождения и хорошо знакома с поведением людей в стрессовых ситуациях.
– Она права, – отозвался Морок, кружа над ними. Он уже начинал уставать, так как из-за относительно спокойного воздуха ему приходилось постоянно махать крыльями, чтобы сохранить высоту, и уже подумывал спуститься. – Идолы, очевидно, объединены, как если бы они были двумя ипостасями одной и той же сущности. Возможно, их удастся отвлечь, так, чтобы все успели пробежать.
– И как вы предполагаете их отвлечь? – спросил его Джимми.
– Нет, святой отец! – мысленно вскрикнула Криша. – Это слишком опасно! Вы погибнете, а если это не сработает, то мы так тут и застрянем!
Морок на миг задумался.
– Что, если я перелечу стену лабиринта и окажусь у них в тылу? – предложил он. – Это отвлечет их и собьет с толку. Не беспокойтесь – я приземлюсь подальше от них.
– Это большой риск, – ответил Джимми, пытаясь сообразить, окажет ли это хоть какой-то эффект, и если да, то какой именно.
Морок признал, что он прав, но заметил:
– Надо же хоть что-то делать. Мы не можем стоять здесь вечно.
Вдруг Модра вспомнила, о чем говорил ей князь демонов прошлой ночью. «Нет!» – отчаянно закричала она, но если Морок и услышал ее, то не подал вида.
Они все видели, как его высокая, грациозная фигура медленно снизилась на расстоянии добрых десяти-пятнадцати метров от выхода, развернулась и ринулась за ограду лабиринта. Однако, оказавшись над ней, Морок словно бы столкнулся с невидимой прежде стеной черной энергии, чем-то вроде защитного поля. Как только он коснулся ее, потрескивающее поле охватило его тело, вспыхнул яркий свет… и когда он погас, они уже не видели ни защитного поля, ни Морока.
– Один из вас умрет по дороге в Город…
Манья прочитала заупокойную молитву, но, завершив последний ритуальный жест, подумала:
– Он никогда никого не хотел слушать.
И тут они услышали в своем сознании гулкий голос идолов:
– Мы приняли жертву. Мы удовлетворены. Вы можете пройти.
Это вызвало у Криши новую истерику, так что капитану опять пришлось ее успокаивать.
Модра, подняв брови, взглянула на Джимми, затем на миколианцев:
– Думаешь, им можно верить?
– Кто у нас эксперт-эмпат? – ответил тот.
Они кивнула.
– Я откуда-то чувствую, что они констатируют факт. Тем не менее, я полагаю, лучше идти поскорее, пока они не передумали.
– Тьфу ты, черт, да вы все просто трусливый сброд! – с этими словами Калия прошла мимо трио биржанцев и вошла в ворота. Реакции со стороны идолов не последовало, и остальные, не теряя времени, поспешили за ней.
– Пойдем, – мягко сказал капитан. – Он заплатил за нас высокую цену. Нельзя, чтобы его жертва оказалась напрасной.
Криша утерла слезы, кивнула, и мицлапланцы наконец тоже вышли из лабиринта и впервые взглянули на Город наяву.
Чин, который вообще впервые его видел, был потрясен.
– Столица, – шептал он, – и наверняка центр управления.
Криша подняла на него покрасневшие глаза:
– Морок… Морок считал, что это были не миры, а отсеки, как на большом космическом корабле. Сейчас, прямо перед кончиной, он придумал, что мы недалеко от того места, где вошли, и что это лишь интерьер пустой внутренней части того мира, где мы приземлились.
Он кивнул.
– Я тоже думал об этом. Однако, если так, то это больше чем просто корабль с планету величиной или тюремная колония. Гораздо больше.
Джимми Маккрей, услышав их диалог, оторвал свой взгляд от пастельного Города и подошел к Чину.
– Я много о тебе слышал, капитан. Правда, до сих пор из вторых рук.
Чин взглянул на Кришу, она кивнула.
– Я в порядке, – мысленно заверила она его и отошла к остальным, которые стояли в начале спускавшегося к Городу спирального моста.
– Я всегда все получал из вторых рук, Маккрей. Но я уже видел тебя однажды. Тогда ты выглядел совсем по-другому.
– Ты спас мне жизнь, – сердечно сказал Джимми. – Я рад поблагодарить тебя лично.
– Надеюсь, ты бы сделал то же для меня, – ответил мицлапланец. – Впрочем, я почти уверен, что сделал бы.
Джимми пожал плечами.
– Будем надеяться, что никому из нас не придется никого спасать. Я многое узнал, когда подслушивал ваши разговоры, если так можно выразиться, через гноллку – иногда это было непросто. У нее довольно эксцентричный разум. С другой стороны, у нас с тобой много общего, и нет ни одной общей проблемы. Ты, должно быть, знаешь, что эта девушка боготворит землю, по которой ты ходишь?
– Я не думал, что все так серьезно, – возразил капитан, смущенный тем, что его проблема стала настолько широко известна.
– Мы, терране, часто попадаем в самые неприятные переделки. Она боготворит тебя, но она пастырь, а ты паства. Полагаю, что когда Модра была в вашем отряде, тебе рассказали про ее проблему?
– Да, Криша говорила мне, – кивнул Чин. – Как бы ужасна ни была наша ситуация, я бы не променял ее на прошлое Модры. В твоем прошлом тоже есть подобная моей ситуация, не так ли?
Джимми кивнул.
– Даже еще серьезнее. Кончилось тем, что мне пришлось улететь подальше от всего, что напоминало мне мой дом, сменить профессию и влипнуть в передрягу с самым проклятым маленьким паразитом – то есть симбионтом – из всех существующих. А малышка Молли – вон та, на которой я женился, чтобы ее не уничтожили, она родилась не то на фабрике, не то в пробирке – до сих пор не моя, как и я – не ее.
– А ты хотел бы?
– Когда-то хотел больше всего на свете. Сейчас я ни в чем не уверен. Я думаю, то, что мне действительно нужно, лежит вне меня, вне чего бы то ни было, и поэтому, вероятно, будет последним, что я смогу получить. Как всегда, в этом деле хватает неудачников и несчастливых ребят.
Капитан кивнул.
– Ты заметил, что теперь нас осталось девять, и из них шестеро – терране?
Маккрей нахмурился.
– А ты прав! Я и не задумывался.
– Терране выживают. Мы все делаем не так, нас заносит в самые неподходящие места, но мы выживаем. Как раса, мы приспосабливаемся для выживания, и затем либо переживаем, либо перерастаем тех, кто нас угнетает, если конечно, не считать нас самих.
– Интересно, только ли в этом дело, – вздохнул Джимми Маккрей, повернувшись лицом к Городу. – Эти Кинтара почти не в курсе, что представляют собой семьдесят процентов известных рас, но нас, терран, они знают гораздо, гораздо лучше – как и мы их. Мы старые знакомые, так уж сложилось. Теперь, когда ты мне подсказал, я понимаю, что превосходство терран не случайно. Оно не обусловлено лишь высокими способностями нашей расы, будь то размножаться как трава, или выживать и преодолевать тяготы. Все расы способны выживать, иначе бы они не поднялись так высоко. Нет, я думаю, мы более живучи потому, что так хотели Кинтара. Не потому, что мы такие уж особенные, а потому, что они нас так хорошо знают. – Он вздохнул. – Пора нам идти к остальным. Похоже, они собрались выступать.
– Лучше бы Манья и та девица, которую она поджарила, выяснили свои отношения прямо тут, и делу конец, – кивнув, сказал Чин. – Это все равно случится, раньше или позже. У меня серьезное предчувствие, что если мы не научимся улаживать свои разногласия, даже небольшие, и не станем одной командой, то там, внизу, нам тоже долго не протянуть.
– Похоже, у нас впереди длинный путь, капитан, – отвечал Джимми. – Быть может, сейчас мы сверили свои путевые заметки.
На спиральном мосту было холодно, они этого не ждали и теперь испытывали дискомфорт. До горящего огнями Города надо было прошагать еще несколько километров; они надеялись, что там будет теплее.
Казалось разумным разделить Калию и Манью, тем более что миколианцы вообще не были чересчур общительны. Чин предложил Калии возглавить отряд, Тобруш и Джозеф прикрывали ее с флангов, потом шли Джимми и капитан, а замыкали Модра, Криша, Молли и Манья.
Криша очень удивилась, когда, прочитав мысли и чувства Модры, она неожиданно обнаружила, что эта независимая биржанка на самом деле завидовала ей. Модре, которая считала свою личную жизнь неудавшейся, казалось идиллическим положение Криши, позволявшее ей использовать свой интеллект и власть, не скатываясь к плотскому. Для Модры святой сан означал желанную должность, на которой можно приносить пользу людям и раскрывать собственный потенциал без риска разрушить свою или чью-то жизнь. Для Криши сан был повинностью, лишавшей ее счастья. Модра, возможно, и ошибалась, принимая решения – но по крайней мере у нее всегда была такая возможность, и все, что с ней происходило, являлось исключительно результатом ее собственных решений. Сейчас она боялась делать выбор; Криша сделала свой последний выбор в шестнадцать лет.
В действительности, у каждой было идеализированное представление о положении другой, но чувство юмора не оставило Кришу.
Мы обе хотим поменяться местами, с горькой улыбкой подумала она.
– Демон пророчил Модре, что один из нас умрет, не дойдя до Города, – напомнила Криша. – Я бы не хотела, чтобы это были вы, святой отец.
Он отмахнулся от угрозы.
– Прежде всего, они лгут. Они – корень лжи. Если бы они и впрямь могли все предвидеть, то этот князь демонов уже бы знал, освободит ли его кто-либо из нас, и кто именно, и тогда незачем было бы вести все эти игры разума. Вы не должны их слушать. Это первый шаг к ним в лапы. Они могут влиять на события, но только при условии, что вы им сначала поверите. Я не умру в скитаниях по лабиринту, до тех пор, пока два других отряда не войдут в Город.
Криша поняла и смирилась с его логикой, зная, впрочем, что Морок вообще считал, что до сих пор жив лишь благодаря небесному заступничеству. Она также понимала, что если бы здесь был только отряд мицлапланцев, то Морок пожертвовал бы всеми, чтобы никто не вошел в Город и не освободил демонов, даже случайно. Но все было не так просто. Другие отряды могли достичь Города первыми, а если бы и отыскался какой-то способ умереть им всем одновременно, это принесло бы лишь временную победу. Так что в этом князь демонов был прав. Вокруг того мира, где обнаружили первую станцию, теперь, должно быть базировался целый флот, и лучшие умы Биржи трудились, не покладая рук, пытаясь обнаружить вход. Князю несложно приказать станции пропустить еще людей, и раньше или позже ему попадется подходящий. Оставалась лишь надежда, что они смогут спуститься к Городу и разгадать, с чем они имеют дело и есть ли способ предотвратить то, что князь демонов полагал неизбежным.
– Дитя мое, – мягко сказал Морок Крише, – что они могут мне сделать? Забить камнями? Я не буду приближаться к Городу, я хочу просто разведать местность.
Он повернулся к остальным.
– Проблема только в том, что о чем бы я ни узнал и что бы ни увидел, об этом сразу же узнают остальные. Так что если я найду дорогу, вам придется двигаться быстро.
Старгин развернул свои гигантские крылья, странным образом сразу став меньше похожим на птицу, а скорее напоминая типичного ангела.
Он осмотрелся.
– Штиля нет, но ветер слабый. Ничего, я летал и в гораздо худших условиях.
Его тело, казалось, погрузилось в землю, ноги сжались, а мускулы напряглись, как пружины. Затем он распрямился, прыгнул, раскрыл крылья и воспарил.
Крылья едва помещались между стен, и на мгновение ему показалось, что он не доберется до верха. Но вот он уже вверху и, хотя и с трудом, набирает высоту. На земле Морок всегда смотрелся неуклюже, но в воздухе он выглядел изящно и грациозно.
Посмотрев вниз, Морок с ужасом обнаружил, как близко отряды находятся друг от друга и от ворот Города. Неспособный заблокировать свои мысли, он увидел, как передаваемый им образ мобилизовал все отряды. Он постарался сконцентрироваться лишь на пути своего отряда, и когда удостоверился, что хотя бы Криша его поняла, обратил взгляд на Город.
В точности как в видении, пораженно подумал он. По лабиринту можно было пройти разными путями, но все они вели к одному выходу перед воротами, по обеим сторонам которых стояли два гигантских, звероподобных идола. За ними трава переходила в дорогу, сделанную из того же материала, что и внутренность станций. Дорога, длиной около двух километров, спиралью спускалась к Городу, совершая вокруг него полный оборот, перед тем как перейти в широкий проспект, главную улицу Города.
В отличие от видения, спираль была молочного цвета и с бортиками в метр высотой, и не вызывала головокружения, которого они страшились прежде.
Сам же Город выглядел еще более грандиозным, чем он думал. Его архитектура оставалась спиралевидной, но так, что здания пересекали несколько уровней спирали. Это чем-то напоминало размытый интерьер станций, но здания, улицы и все остальное излучало мягкий свет – алые, синие, зеленые, желтые, пурпурные пятна сливались вместе в трехмерную пастель. Трудно было поверить, что такая злая раса способна создать нечто столь прекрасное.
Спираль же оказалась не круглой, а скорее овальной формы. В одном из центров овала возвышалась пирамида, уже знакомая им по видению, золотого цвета, совершенная и цельная, как будто она выросла из-под земли, чтобы подняться выше самых высоких зданий, подчинить себе все. Второй центр было плохо видно под таким углом, но выглядел он как черное ничто.
Город, как казалось, висел в пространстве, построенный на некоем стекловидном фундаменте, который, в свою очередь, вообще ни на чем не покоился. Он также увидел, что здешнее небо действительно было чем-то вроде прозрачного барьера, оно снижалось над Городом и исчезало где-то вдали.
«Твердыня Хаоса», – так называл демон это место. В центре и на краю Вселенной.
До этого он летал в тумане и под дождем, в том мире, который они называли мокрым; сейчас впервые у него было время и хорошая видимость, и он постарался использовать все возможности.
Пространство было обширным, под прозрачным небесным сводом. Отсюда он мог видеть, что до горизонта не так уж далеко. Холмы за границей лабиринта простирались на какое-то расстояние, но затем обрывались, словно тоже упирались в стену, и еще ему казалось, что «небо» слегка искривляется книзу слева и справа от Города.
Капитан был прав – это были не миры. Скорее, огромные комнаты или отсеки, длиной в сотни километров, спроектированные, чтобы выглядеть как миры. Вот почему здесь не было смены дня и ночи. А тот водопад, должно быть, непрерывно прокачивал через себя всю воду мокрого мира.
Это означало, что хотя они и перемещались на огромные расстояния, все это время они находились внутри еще большей структуры, а станции были скорее не средством перемещения, а шлюзами, отделяющими один отсек от другого и изолирующими их биосферы.
Очень похоже на космический корабль. Невероятно огромный космический корабль, летящий – куда? В том отсеке, где были запечатаны легионы демонов, было множество порталов, так что отсеков, в которых они не были, тоже должно было быть очень, очень много. Такой корабль должен быть размером как минимум с планету.
А может, это действительно планета? неожиданно подумал Морок. Пустая изнутри, или целиком искусственная. Эта мысль чуть не заставила его упасть. Если станции – это просто шлюзы, а это место – один из уровней внутри этой планеты, то вполне возможно, что они никуда и не перемещались. С таким же успехом они могли все это время спускаться вглубь планеты, на которую приземлились, уровень за уровнем!
Ему хотелось бы обсудить эту идею с капитаном Чином, может быть, потому, что он был горд тем, что сам дошел до нее. Но капитан, неспособный слышать его мысли, уже несся, стараясь не отстать, за Кришей и Маньей, в сумасшедшем темпе бегущими к выходу из лабиринта.
– Будьте бдительны, дети мои! – обратился он к ним. – Прямо у выхода стоят два огромных идола, и я не знаю, как вам пройти через них! Думайте! Отряд Биржи справа от вас, он отстает лишь на несколько секунд; миколианцам встретилось несколько дополнительных препятствий, но и они отстают не больше, чем на две-три минуты!
Они уже видели долгожданный выход, как вдруг Манья с Кришей неожиданно остановились, и Ган Ро Чин практически налетел на них.
– Ой! Прошу прощения! Что случилось?
Манья показала на выход.
– Присмотрись, увидишь, – сказала она. – Они стоят по обеим сторонам, немного выше стен, и я не уверена, можно ли там протиснуться.
Криша кивнула.
– Это блокпост, и довольно удачный. Я… – она осеклась, увидев Модру, Джимми и Молли, которые выбежали из-за поворота с другой стороны и остановились, не добежав до выхода приблизительно метров шесть.
Модру они уже знали, как и она их, но Джимми и Молли мицлапланцы впервые видели воочию, а двое биржанцев впервые видели их.
В проходе позади раздался шум, и Джимми сказал:
– Очевидно, это миколианцы. Итак, после всех мучений, у нас ничья!
Ган Ро Чин повернулся, чтобы получше рассмотреть одного из гигантских стражей, и с надеждой спросил:
– Кто-нибудь знает, как с ними справиться?
– Если сможешь пройти мимо двойняшек-псоглавцев, я отдам тебе половину добычи, – ответил Маккрей.
– Я говорил об идолах – Чин замер, как только до него дошло. – Ты говоришь по-мицлаплански?
– Теперь – да, – ответил телепат. – Я думаю, что, наблюдая ваши чертовы мысли день за днем, и составляя сравнительные переводы, я неплохо его выучил. Правда, я давно им не пользовался. Не мог связать и двух слов, когда мы начинали. Знание письменного и технического языка – далеко не то же самое, что разговорная практика.
Чин только кивнул и указал на выход:
– Какие будут предложения?
Маккрей послал стражам короткий запрос и получил в ответ могучее:
– Никто не пройдет.
– Что ж, это можно было предсказать, – прокомментировал он. – Может, передумаете? – переспросил он стражей. – Мне казалось, нас там ждут.
– Желания Кинтара нас не касаются. Мы требуем выкуп в свою пользу.
– Ага! Выкуп. То есть на самом деле это просто плата за проход, так? Как жаль, ребята, что я оставил свой бумажник в других брюках.
В этот момент команда миколианцев появилась за спиной отряда Биржи, выбежав из того же коридора, что и они. Модра, кинув взгляд на кошмарный обожженный бок Калии, не смогла сдержать возгласа потрясения. Телепатия действительно передавала образы очень субъективно. Что же до Джозефа, она подумала, что никогда не видела такого волосатого мужчину. Кроме того, он оказался гораздо крупнее, чем они полагали, а борода его, в отличие от щетины Джимми, была черной и придавала лицу еще более грубый, надменный вид. Тобруш, впрочем, оправдала их ожидания.
Мужское самолюбие Джимми и Ган Ро Чина, до сих пор не страдавшее, было серьезно уязвлено при виде размеров интимных частей Джозефа. Определенно, с одеждой надо было что-то решать. Реакция Джимми, которую восприняли все трое терранок, вызвала у них легкое веселье.
Понимая, что с этим отрядом преодолеть языковой барьер будет труднее, нежели с мицлапланцами, Джимми отправил им:
– Можете присоединяться. Если хотите драться, предлагаю сделать это попозже, после того, как разберемся с этой небольшой неприятностью.
Джозеф, кивнув, подошел к ним, удивленный тем, что два других терранина оказались гораздо меньше, чем он думал. Почему-то телепатический образ Джимми, полученный им от других, субъективно увеличивал его рост, а Чин так и вообще казался гигантом. Рост самого Джозефа составлял 188 сантиметров, а вес – по крайней мере, до марш-броска на сухом пайке, – около 103 килограммов. Маккрей едва дотягивал до 170 сантиметров в высоту и вряд ли весил больше 89 килограммов. А Чин – теперь уже легендарный капитан Чин – оказался не выше Калии, в которой было 162 сантиметра, хотя и был коренастым. Криша и Джимми были одного роста, Модра Страйк несколько повыше.
Теперь они все убедились, как субъективно и обманчиво восприятие телепата.
Маккрей тут же завязал разговор с двумя другими телепатами.
– Что вы думаете насчет частичного, управляемого общего слияния? – предложил он. – Нас будет десять против двоих.
– Как это десять?… Ах да, точно, – откликнулась Тобруш. – Я и забыла про этого богомольца, которому вдруг приспичило полетать.
Манья, почувствовав на себе ненавидящий взгляд, обернулась. Калия смотрела прямо на нее, в ее глазах сверкали кинжалы. Модра, стоявшая между ними, почувствовала всплеск их эмоций и тут же уловила мысленную картину его причины.
– Джимми, мы никогда не сможем идти все вместе, – сказала ему Модра. – Хотя я и не знаю, что ты им предложил, я эмпатка от рождения и хорошо знакома с поведением людей в стрессовых ситуациях.
– Она права, – отозвался Морок, кружа над ними. Он уже начинал уставать, так как из-за относительно спокойного воздуха ему приходилось постоянно махать крыльями, чтобы сохранить высоту, и уже подумывал спуститься. – Идолы, очевидно, объединены, как если бы они были двумя ипостасями одной и той же сущности. Возможно, их удастся отвлечь, так, чтобы все успели пробежать.
– И как вы предполагаете их отвлечь? – спросил его Джимми.
– Нет, святой отец! – мысленно вскрикнула Криша. – Это слишком опасно! Вы погибнете, а если это не сработает, то мы так тут и застрянем!
Морок на миг задумался.
– Что, если я перелечу стену лабиринта и окажусь у них в тылу? – предложил он. – Это отвлечет их и собьет с толку. Не беспокойтесь – я приземлюсь подальше от них.
– Это большой риск, – ответил Джимми, пытаясь сообразить, окажет ли это хоть какой-то эффект, и если да, то какой именно.
Морок признал, что он прав, но заметил:
– Надо же хоть что-то делать. Мы не можем стоять здесь вечно.
Вдруг Модра вспомнила, о чем говорил ей князь демонов прошлой ночью. «Нет!» – отчаянно закричала она, но если Морок и услышал ее, то не подал вида.
Они все видели, как его высокая, грациозная фигура медленно снизилась на расстоянии добрых десяти-пятнадцати метров от выхода, развернулась и ринулась за ограду лабиринта. Однако, оказавшись над ней, Морок словно бы столкнулся с невидимой прежде стеной черной энергии, чем-то вроде защитного поля. Как только он коснулся ее, потрескивающее поле охватило его тело, вспыхнул яркий свет… и когда он погас, они уже не видели ни защитного поля, ни Морока.
* * *
Криша закричала. Ган Ро Чин бросился к ней, чтобы успокоить, хотя и сам был потрясен. Модра лишь вздохнула и печально склонила голову.– Один из вас умрет по дороге в Город…
Манья прочитала заупокойную молитву, но, завершив последний ритуальный жест, подумала:
– Он никогда никого не хотел слушать.
И тут они услышали в своем сознании гулкий голос идолов:
– Мы приняли жертву. Мы удовлетворены. Вы можете пройти.
Это вызвало у Криши новую истерику, так что капитану опять пришлось ее успокаивать.
Модра, подняв брови, взглянула на Джимми, затем на миколианцев:
– Думаешь, им можно верить?
– Кто у нас эксперт-эмпат? – ответил тот.
Они кивнула.
– Я откуда-то чувствую, что они констатируют факт. Тем не менее, я полагаю, лучше идти поскорее, пока они не передумали.
– Тьфу ты, черт, да вы все просто трусливый сброд! – с этими словами Калия прошла мимо трио биржанцев и вошла в ворота. Реакции со стороны идолов не последовало, и остальные, не теряя времени, поспешили за ней.
– Пойдем, – мягко сказал капитан. – Он заплатил за нас высокую цену. Нельзя, чтобы его жертва оказалась напрасной.
Криша утерла слезы, кивнула, и мицлапланцы наконец тоже вышли из лабиринта и впервые взглянули на Город наяву.
Чин, который вообще впервые его видел, был потрясен.
– Столица, – шептал он, – и наверняка центр управления.
Криша подняла на него покрасневшие глаза:
– Морок… Морок считал, что это были не миры, а отсеки, как на большом космическом корабле. Сейчас, прямо перед кончиной, он придумал, что мы недалеко от того места, где вошли, и что это лишь интерьер пустой внутренней части того мира, где мы приземлились.
Он кивнул.
– Я тоже думал об этом. Однако, если так, то это больше чем просто корабль с планету величиной или тюремная колония. Гораздо больше.
Джимми Маккрей, услышав их диалог, оторвал свой взгляд от пастельного Города и подошел к Чину.
– Я много о тебе слышал, капитан. Правда, до сих пор из вторых рук.
Чин взглянул на Кришу, она кивнула.
– Я в порядке, – мысленно заверила она его и отошла к остальным, которые стояли в начале спускавшегося к Городу спирального моста.
– Я всегда все получал из вторых рук, Маккрей. Но я уже видел тебя однажды. Тогда ты выглядел совсем по-другому.
– Ты спас мне жизнь, – сердечно сказал Джимми. – Я рад поблагодарить тебя лично.
– Надеюсь, ты бы сделал то же для меня, – ответил мицлапланец. – Впрочем, я почти уверен, что сделал бы.
Джимми пожал плечами.
– Будем надеяться, что никому из нас не придется никого спасать. Я многое узнал, когда подслушивал ваши разговоры, если так можно выразиться, через гноллку – иногда это было непросто. У нее довольно эксцентричный разум. С другой стороны, у нас с тобой много общего, и нет ни одной общей проблемы. Ты, должно быть, знаешь, что эта девушка боготворит землю, по которой ты ходишь?
– Я не думал, что все так серьезно, – возразил капитан, смущенный тем, что его проблема стала настолько широко известна.
– Мы, терране, часто попадаем в самые неприятные переделки. Она боготворит тебя, но она пастырь, а ты паства. Полагаю, что когда Модра была в вашем отряде, тебе рассказали про ее проблему?
– Да, Криша говорила мне, – кивнул Чин. – Как бы ужасна ни была наша ситуация, я бы не променял ее на прошлое Модры. В твоем прошлом тоже есть подобная моей ситуация, не так ли?
Джимми кивнул.
– Даже еще серьезнее. Кончилось тем, что мне пришлось улететь подальше от всего, что напоминало мне мой дом, сменить профессию и влипнуть в передрягу с самым проклятым маленьким паразитом – то есть симбионтом – из всех существующих. А малышка Молли – вон та, на которой я женился, чтобы ее не уничтожили, она родилась не то на фабрике, не то в пробирке – до сих пор не моя, как и я – не ее.
– А ты хотел бы?
– Когда-то хотел больше всего на свете. Сейчас я ни в чем не уверен. Я думаю, то, что мне действительно нужно, лежит вне меня, вне чего бы то ни было, и поэтому, вероятно, будет последним, что я смогу получить. Как всегда, в этом деле хватает неудачников и несчастливых ребят.
Капитан кивнул.
– Ты заметил, что теперь нас осталось девять, и из них шестеро – терране?
Маккрей нахмурился.
– А ты прав! Я и не задумывался.
– Терране выживают. Мы все делаем не так, нас заносит в самые неподходящие места, но мы выживаем. Как раса, мы приспосабливаемся для выживания, и затем либо переживаем, либо перерастаем тех, кто нас угнетает, если конечно, не считать нас самих.
– Интересно, только ли в этом дело, – вздохнул Джимми Маккрей, повернувшись лицом к Городу. – Эти Кинтара почти не в курсе, что представляют собой семьдесят процентов известных рас, но нас, терран, они знают гораздо, гораздо лучше – как и мы их. Мы старые знакомые, так уж сложилось. Теперь, когда ты мне подсказал, я понимаю, что превосходство терран не случайно. Оно не обусловлено лишь высокими способностями нашей расы, будь то размножаться как трава, или выживать и преодолевать тяготы. Все расы способны выживать, иначе бы они не поднялись так высоко. Нет, я думаю, мы более живучи потому, что так хотели Кинтара. Не потому, что мы такие уж особенные, а потому, что они нас так хорошо знают. – Он вздохнул. – Пора нам идти к остальным. Похоже, они собрались выступать.
– Лучше бы Манья и та девица, которую она поджарила, выяснили свои отношения прямо тут, и делу конец, – кивнув, сказал Чин. – Это все равно случится, раньше или позже. У меня серьезное предчувствие, что если мы не научимся улаживать свои разногласия, даже небольшие, и не станем одной командой, то там, внизу, нам тоже долго не протянуть.
– Похоже, у нас впереди длинный путь, капитан, – отвечал Джимми. – Быть может, сейчас мы сверили свои путевые заметки.
На спиральном мосту было холодно, они этого не ждали и теперь испытывали дискомфорт. До горящего огнями Города надо было прошагать еще несколько километров; они надеялись, что там будет теплее.
Казалось разумным разделить Калию и Манью, тем более что миколианцы вообще не были чересчур общительны. Чин предложил Калии возглавить отряд, Тобруш и Джозеф прикрывали ее с флангов, потом шли Джимми и капитан, а замыкали Модра, Криша, Молли и Манья.
Криша очень удивилась, когда, прочитав мысли и чувства Модры, она неожиданно обнаружила, что эта независимая биржанка на самом деле завидовала ей. Модре, которая считала свою личную жизнь неудавшейся, казалось идиллическим положение Криши, позволявшее ей использовать свой интеллект и власть, не скатываясь к плотскому. Для Модры святой сан означал желанную должность, на которой можно приносить пользу людям и раскрывать собственный потенциал без риска разрушить свою или чью-то жизнь. Для Криши сан был повинностью, лишавшей ее счастья. Модра, возможно, и ошибалась, принимая решения – но по крайней мере у нее всегда была такая возможность, и все, что с ней происходило, являлось исключительно результатом ее собственных решений. Сейчас она боялась делать выбор; Криша сделала свой последний выбор в шестнадцать лет.
В действительности, у каждой было идеализированное представление о положении другой, но чувство юмора не оставило Кришу.
Мы обе хотим поменяться местами, с горькой улыбкой подумала она.