Чалкер Джек Лоуренс. Девяносто триллионов Фаустов

   – Разве? Может, ты и права, Манья. Но ничто из сказанного мной не противоречит твоей теологии. Мы лишь потомки других, старых рас, превосходивших нас во всем. Силы ада существуют, и они отвратительны именно настолько, как нас учили, и так же могущественны. Нет, Манья, я становлюсь все более религиозен. Если есть ад, если есть демоны, если есть черная магия и зло, если колдовство – альтернативная физика или новая математика, то я молюсь, и молюсь истово, чтобы существовали и боги!
   – Возможно, для нас от этого разницы не будет, – заметил Джимми. – Кинтара искушали и испытывали нас, как им и положено. Бог, или боги, или как ты себе представляешь Высшее Существо или Сущих, всегда использовали бесов для искушения и испытания людей, дабы отсеять немногих достойных от всех остальных. Так что, даже если Бог и существует, возможно, Он не станет вмешиваться. Потому что сейчас наш черед проходить испытание.

* * *

   Здания неожиданно кончились, и они увидели центр Города. Огромная пирамида возвышалась, закрывая горизонт, в одном конце грандиозного овала. Идущий от нее широкий проспект пересекал центр, заканчиваясь у относительно высокого заграждения – впрочем, не настолько высокого, чтобы через него нельзя было заглянуть.
   Внутри бурлил водоворот искрящейся энергии, не менее мощной, чем испытанная в ином мире энергия зла. Но здесь все было по-другому. Чистая мощь текла через них, как будто сами их души купались в этом потоке, но она не несла в себе переполнявшего их тогда ощущения зла и искажения. Мощь просто была, она была за пределами столь ограниченных понятий, как добро и зло, за пределами всего того, что можно назвать словом. Даже капитан видел и ощущал ее; это была не какая-либо метафизическая или психическая сила, не энергия иного мира, но нечто очень реальное.
   – Похоже на огромный глаз, – заметила Модра. – Когда закручивается и расходится.
   – Око Бога, – выдохнул Джимми Маккрей.
   – Возможно, ты прав больше, чем полагаешь, – откликнулся Ган Ро Чин. – Это источник всякой энергии – может быть, даже всей энергии. Так-то вот. Это центр, распределяющий ее, и одновременно врата, из которых она просачивается наружу. Только после этого она становится энергией, любой формой энергии, известной и неизвестной. Это Рай и Ад, сосуществующие бок о бок. Центр всего и конец всего. Сам факт того, что подобный источник действительно существует, объясняет многие несоответствия в измерениях количества энергии и материи во Вселенной.
   Тобруш, до сих пор молчавшая, спросила:
   – Что значит «просачивается»? Откуда?
   – Извне. Извне Вселенной. То место, где мы сейчас находимся, может быть где угодно, но оно, несомненно, внутри нашей Вселенной. Даже иные миры, в которые вас занесло, находятся внутри чего-то еще. Но это – нет. Перед нами место, лежащее за пределами всех законов.
   – Нонсенс! – ответила Тобруш. – Если бы ты был прав, мы бы видели ничто – полное отсутствие чего бы то ни было, и воспринимали бы это просто как черную дыру.
   – Именно это мы и видим, – согласился Ган Ро Чин.
   Тобруш, помолчав, произнесла:
   – Я отвергаю твои безосновательные предположения. Я не могу их принять. Принять это – значило бы признать безумие нормой, хаос божеством. Законы природы, до сих пор не раз доказывавшие свою состоятельность и надежность, стали бы обычными правилами, которые могут подтверждаться или опровергаться, в зависимости от работы тех энергий, о которых ты рассуждал. Если это так, то становится возможным буквально все; сверхъестественное оказывается по одну сторону с естественным. Мы уже знаем, где начало Вселенной – она началась с Большого Взрыва!
   – Взрыва чего? – возразил Чин. – Где? Наука так легко это объясняет – самопроизвольный взрыв, сам по себе, из ничего, – хотя большую чушь с точки зрения логики трудно придумать, в отличие от моей теории. Религия утверждает, что все изошло из чего-то извне – из некой уже установившейся Вселенной. Из Рая. Не беспокойся – законы природы действительно есть. Сразу после того, как энергия просачивается в мир, она изменяется так, чтобы им соответствовать. Но кое в чем ты права. Судя по тому, что мы видели, мы не знаем и доли тех законов природы, которые полагаем известными. – Он неохотно отвернулся от Ока и указал на Город. – Зато вот они знают. Они построили этот Город согласно этим законам. И с помощью этих законов они намерены править тем, что мы называем Тремя Империями – а Три Империи, как бы велики ни были, лишь горстка пыли по сравнению с известной Вселенной. Нам просто не повезло родиться в регионе, в котором Кинтара и остальные оказались раньше нас.
   – А теперь мы все выросли, и по-прежнему намного отстаем от них, – добавил Маккрей. – Поэтому они считают, что мы предоставим им все, что они потребуют. Армия завоевателей, неистощимый источник пищи… девяносто триллионов рабов, количество которых неустанно растет. Девяносто триллионов потенциальных фаустов, которым предложат сокровеннейшие тайны Вселенной – за немалую цену.
   Калия сердито тряхнула головой.
   – Кретины! – крикнула она с отвращением. – Сколько мы идем вместе, вы только и делаете, что болтаете, болтаете, болтаете и болтаете. Вы сорвали травинку и решили, будто у вас в руках ключ ко Вселенной. Но на самом деле вы ни черта не знаете! Этот убогий мицлик, капитан дерьмового грузовика, может выдать на-гора кучу дерьмовых теорий, об истинности которых знает не больше нашего, а святая стерва подхватывает, потому что это отвлекает ее от мыслей о постели! Они болтают, а вы начинаете скрипеть мозгами, и вот перед вами уже история Вселенной, в которой истины одна крупица, а все остальное – бред сивой кобылы! Опасны ли эти твари? Ясное дело! Знают они кучу всего, чего не знаем мы? Похоже на то. Но кроме этого, вы знаете не больше, чем знаю я, а это немного!
   Этот выпад неприятно задел Кришу, но Манья, до сих пор молчавшая – и державшаяся подальше от Калии, – мысленно улыбнувшись, согласилась с ней, хотя и сочла ее язык несколько грубым. Позабавило ее то, что подобная мудрость исходила от вульгарной шлюшки-дьяволопоклонницы.
   Зато Джозефу было не смешно.
   – И это говорит та, кого практически оттащили от первого же встреченного ею демона, когда она пресмыкалась перед ним, – сухо заметил он.
   – Это тебе все легко досталось, а мне пришлось карабкаться с самого низа, – напомнила она. – Но я поднялась высоко, потому что я способная. Ясно же, что не может быть богом тот, кого такие, как я, должны вытаскивать из стеклянной банки. Но я бы не взобралась так высоко, если б только и делала, что сидела на заднице, или кончала с собой из-за чьих-то бредней. Может, я и не знаю стихов, или культовой лабуды и всего такого. Зато я знаю, что если эти ребята такие умные, – может даже поумнее нас, раз они постарше, – то уж наверно не такие тупые, чтобы строить город, из которого не выйти. Короче, умники, мне плевать, хотите вы покончить с собой, или будете сидеть здесь и ждать, пока помрете с голоду или замерзнете. Я не собираюсь здесь оставаться. Если надо идти, так я пойду поищу еды, воды и тепла, а заодно и дорогу отсюда подальше. Кто хочет, айда со мной. А остальные могут броситься в этот омут прямо тут, чтоб нам вас больше не слышно было!
   Высказав это, она развернулась и пошла по направлению к пирамиде.

* * *

   – Ее доводы довольно убедительны, – сдержанно сказал капитан.
   – Возможно, – ответила Модра. – Не знаю, наверное, нам был нужен такой холодный душ. Я не раз участвовала в командах исследователей, но никогда не сдавалась и не работала с теми, кто опускал руки. И конечно, я не буду резать себе горло только на основе предположений, как сказала она.
   – В любом случае, в моей бывшей религии суицид запрещен, – пожал плечами Джимми. – И, если не ошибаюсь, у мицлапланцев тоже. Так или иначе, нам надо идти за ней в этот чертов Город – либо прикончить ее, иначе она встретится с князьями демонов тет-а-тет.
   Один за другим они последовали за Калией к пирамиде. Она не собиралась их ждать, но, дойдя до колоссального здания, вынуждена была остановиться, потому что не увидела даже намека на вход.
   Джимми Маккрей встал рядом с Калией и осмотрелся.
   – Не трогайте никакие символы, – предупредил он. – Эта штука находится здесь потому, что как-то подключена к той прорве энергии. Может, это их вариант стабилизатора, или аккумулятора, или даже трансформатора, питающего Город от источника. Большинство этих символов напоминают мне древние охранные знаки, которые, как правило, значили что-то типа «Входа нет» или «Изыди!».
   Капитан подошел ближе и пригляделся.
   – Не думаю, что они бы вывели наружу что-то действительно опасное, тем более без ограждения – хотя бы для того, чтобы никто не пострадал случайно. И все же давайте обойдем ее кругом. Может, найдем что-нибудь более интересное.
   На стороне, обращенной к Городу, они заметили гораздо больше знаков, незнакомых ни Маккрею, ни кому-то еще. Посередине виднелись цветные вертикальные полосы.
   – Ага, наша транспортная система, – заметил капитан. – Вот только мы не знаем, куда она ведет.
   – Вниз, конечно, – сказала Криша. – Это самый высокий уровень, с которого можно попасть в пирамиду.
   – Да, но как далеко и куда именно? – спросил Джимми.
   – Самое разумное – выбрать всем одну и ту же полосу и посмотреть, где мы окажемся, – ответил Чин. – Только вот какую выбрать?
   Маккрей пожал плечами.
   – Если в них есть хоть какая-то система, то я бы начал с крайней левой.
   Ган Ро Чин, похоже, был поражен.
   – Я и не подумал, – изумленно признал он.
   – Я первый, – сказал Джимми. – Вы за мной. Если там что не так, я вас предупрежу. Конечно, можно попасть в какую-нибудь ихнюю котельную, ну да что делать. Но мне почему-то кажется, что эта остановка не для обычных автобусов. – Он глубоко вздохнул и протянул руку. – Ну, поехали!
   Он коснулся фиолетовой полосы.
   Неожиданно его оплела паутина линий того же цвета, исходящих откуда-то из самой улицы, и он исчез. Еще через мгновение исчезли и опутавшие его линии.
   Все уставились на то место, где он только что стоял.
   – Поразительно, – сказала Тобруш.
   Калия подошла и хлопнула по левой полосе. С ней произошло то же самое.
   – На этот раз я сумел их разглядеть, – прокомментировал капитан. – Это была пентаграмма. Так что на этот раз Маккрей был прав.
   Модра подошла, ткнула в полосу и тоже мгновенно исчезла.
   Как ни странно, она ничего не почувствовала. Она ожидала чего-то вроде великой пустоты, в черноте которой будет плыть ее сознание, но здесь не было вообще ничего. Только что она стояла там, снаружи, а теперь она находилась здесь – вот только где?
   Было довольно темно; от холода у нее по коже поползли мурашки.
   – Модра, мы здесь! – позвал Джимми Маккрей. Она обернулась и увидела, что они с Калией стоят в четырех метрах от нее. Она подошла к ним. В этот момент появился Джозеф, его пентаграмма ярко засветилась во мраке.
   Глаза Модры едва успели приспособиться к темноте, когда фиолетовый символ возник вновь, и Тобруш, внезапно появившись посреди него, тоже направилась к ним. Даже во тьме Модра была уверена, что появление джулки не было постепенным, а скорее было похоже на включение света.
   Затем друг за другом появились Криша, Манья и Ган Ро Чин, выглядевший одновременно задумчивым и восхищенным. Подойдя, он спросил:
   – Что здесь такое? Я полагаю, мы гораздо ниже уровня улицы.
   Маккрей поскреб отросшую щетину и сказал:
   – Ну, это просто догадка, так что Калия может мне не верить, но я думаю, что вон там главный вход.
   Он показал Чину на большую пятистороннюю нишу в основании пирамиды. Ее окаймлял позолоченный орнамент, а сама она выглядела не менее подозрительно, чем выглядел бы космический корабль, будь он здесь.
   Джимми Маккрей подошел к ней, но остановился.
   – Э-э… Вопрос только в том, хотим ли мы идти туда?
   Столпившись вокруг него, они сразу увидели, о чем он говорит. С того места, где они стояли вначале, они не могли ее как следует разглядеть, но теперь, когда они были прямо перед входом, они ясно видели ее – висящую прямо в воздухе, словно некая призрачная иллюзия, фокус какого-то неизвестного чародея. Она была достаточно велика, чтобы ее можно было надеяться обойти.
   Это было то, что Джимми Маккрей называл печатью Соломона – шестилучевая звезда, лучи которой были вписаны в окружность. Треугольник, направленный вверх, был золотого цвета, тот, что смотрел вниз – ржаво-красного, а окружность – голубого. – Полагаю, что смысл цветов ни от кого не ускользнул, – заметил Маккрей.
   Так и было. Даже Калия отлично помнила ржаво-красные скафандры, в которых ее команда вступила в гонку. Цвет Миколя всегда резко контрастировал с голубыми скафандрами команды Биржи и тускло-золотыми – мицлапланцев.
   – Очевидно, это подтверждает, что по меньшей мере одна из наших теорий была не просто теорией, – несколько самодовольно произнес капитан.
   Калия пожала плечами.
   – Подумаешь! Мы идем туда или нет?
   – Насколько я понял, дело в том, что этот символ может оказаться единственным, что удерживает князей, – терпеливо пояснил Джозеф. – Мы можем освободить их, просто пройдя через него.
   – Вряд ли их так просто освободить, – успокоил его Маккрей. – Но, как мне кажется, они почему-то не могут пройти сквозь эту печать. Ее одной должно быть достаточно, чтобы отпугнуть не пойманных или освободившихся демонов, если они тут появятся. Вопрос в том, хотим ли мы быть теми, кто сломает ее.
   – Мы можем обшаривать все здания в округе, пока не свалимся, если боимся взглянуть на главное, – фыркнула Калия.
   Джимми вздохнул.
   – Ты права.
   Он шагнул вперед и толкнул печать. Она оказалось твердой, как камень. Он отошел, дав попробовать другим – с тем же результатом.
   – Похоже, – сказал Джимми Маккрей, – Кинтара не единственные, кого она держит на расстоянии.
   Ган Ро Чин немного подумал.
   – Все ли мы согласны, что хотим войти? Да? Тогда, если вон та девушка на этот раз доверится старому, мелющему чушь капитану убогого грузовика, подойдет и приложит руку к красной части символа… да-да, вот так. А ты, Маккрей – к голубой. Теперь я к золотой, и!..
   Разноцветные части печати отделились друг от друга и расплылись во тьме.
   – Их древние враги были неглупы, а князья лгали, – удовлетворенно заметил капитан. – Никто из нас не может их освободить в одиночку. Требуется единогласное решение всех официальных хранителей.

* * *

   Джимми Маккрей шагнул в темноту. Она расступилась перед ним, открывая проход, и за ним быстро последовали остальные. Узкий, темный, вызывающий клаустрофобию проход казался бесконечным; затем он неожиданно окончился огромным залом. Как только они вошли, в зале зажегся свет. Они вздрогнули. Где-то вдали загудели вентиляторы.
   Зрелище было поразительное. Пол, выложенный пятиугольными плитками уже знакомого им материала, простирался примерно на тридцать метров вперед и столько же в обе стороны. В центре, возвышаясь над полом на добрых пять метров, располагался громадный обсидианово-черный постамент. На его верху, прямо под острием пирамиды, была установлена мраморная статуя, до ужаса похожая на живую. Мраморная мантия вплоть до кистей рук и стоп окутывала искусно высеченное тело, похожее на терранское, сидящее в позе лотоса. Голова статуи напоминала козлиную – с мощными рогами, рылом и бородой, – однако на ее лице застыло неумолимое выражение, а в глазах светился разум.
   По обоим бокам гигантского идола стояли жаровни из материала, похожего на медь. С обоих сторон в глыбе были вырезаны ступени, ведущие к статуе, а прямо перед ней стоял очень низкий, плоский стол из такого же мрамора. Вид был ужасающим и захватывающим одновременно.
   – Кто это? – спросила Модра, открыв рот.
   – Верховный идол, – ответил Джимми Маккрей. В горле у него пересохло. – Изображение сатаны, чья истинная красота скрыта под головой козла, одного из его символов.
   – Сатаны? – переспросила озадаченная Криша.
   – Сатана – это падший ангел. Основатель и владыка Ада. Император демонов. А значит, четверо заточенных здесь князей – это Люцифер, Левиафан, Сатанакия и Астарот. Интересно, где остальные шестьдесят шесть?
   – Шестьдесят шесть?
   Он кивнул.
   – Под началом Сатаны Мекратрига, чье изображение вы видите, восстало семьдесят князей. Эти четверо были настолько опасными, настолько вероломными и настолько могущественными, что даже их хозяин не доверял им. Они и их легионы, по пятьдесят миллионов в каждом, будут освобождены лишь в час последней битвы, чтобы умертвить третью часть людей.
   – Вселенная велика, – сухо заметил Ган Ро Чин. – Полагаю, даже семидесяти трудновато будет справиться.
   Модра коснулась плеча напарника.
   – Джимми, погляди на стены, быстро! – прошептала она сквозь сжатые зубы.
   Он оглянулся на левую стену. Теперь там стоял огромный демон, одетый в царственную пурпурную мантию, самый большой из всех, которых они видели. У него были длинные, острые рога, глаза горели алым огнем. Джимми повернулся направо – там стоял еще один, такого же размера, но чем-то отличавшийся от первого, хотя Джимми было бы непросто сказать, чем именно. Обернувшись назад, туда, откуда они только что вышли, он увидел у двери еще одного. И наконец за спиной гигантского идола, у четвертой стены пирамиды, возник и последний.
   Изображения были настолько реальны, что они на мгновение замерли, пока не осознали, что демоны не двигаются. Только тогда Джимми понял.
   – Они внутри стен, – наконец вымолвил он, неожиданно слабым и писклявым голосом. – Их запечатали в стене!
   – Добро пожаловать! – загрохотал в их сознании невероятно могучий голос.
   – Добро пожаловать! – сказал другой голос, и еще один, и еще.
   – Кто-то что-то сказал? – переспросила озадаченная Молли.
   – Вам не по себе, – сочувственно сказал первый голос.
   – Здесь вам нечего бояться, – заявил второй демон.
   – Вы уже испытали силу, что внутри вас, но еще не знаете всего, на что вы способны, – сказал третий.
   – Мы покажем вам, на что вы способны, – сказал четвертый.
   – Вы замерзли, – заметил первый. – Посмотрите на жаровни и пожелайте тепла. Вам надо лишь сконцентрироваться.
   Они замешкались, затем Калия посмотрела на жаровню слева от идола и глубоко сосредоточилась, рисуя в воображении жаркий огонь.
   Все почувствовали, как откуда-то снизу хлынула энергия, и вдруг в чаше жаровни загорелся огонь. Обрадовавшись, она попробовала и другую, уже увереннее – результат был тот же. Вторая жаровня тоже запылала.
   Модра нахмурилась.
   – И что, это они сделали, или она?
   – Она, конечно, – заверил Джимми Маккрей. – Я стоял рядом с ней и ощутил канал.
   – Теперь вам будет тепло, – сказал первый демон; действительно, они уже ощущали небольшое увеличение температуры, хотя пламя в жаровне поднималось вверх.
   – Вы хотите пить, – заметил второй. – Используйте плитки. Воссоздайте в своем сознании символ. Когда увидите его, вызывайте желаемое из памяти или из воображения.
   Джозеф нахмурился.
   – Используйте плитки? Воссоздайте… А, понял – пентаграмма! – произнес он вслух.
   Он отошел в сторону от остальных, сосредоточился на одной из плиток пола и представил себе пятиконечную звезду. Это оказалось несложно, но когда звезда на самом деле начала проявляться внутри плитки, он отшатнулся. Он был настолько поражен, что она чуть было снова не исчезла. Вернув ее на место, он представил себе то, о чем мечтал уже много, много дней. Область внутри пентаграммы задрожала, затем потемнела, и в ней начало медленно формироваться нечто – нечто видимое всем остальным. Оно сгустилось и стало золотым кувшином. Какое-то время Джозеф боялся прервать сосредоточение, чтобы кувшин не исчез, как исчезала звезда, но потом сообразил, что не может смотреть на него вечно, и расслабился. Звезда растаяла, но кувшин остался.
   Изумленный, он не без подозрения наклонился и протянул руку, чтобы осторожно коснуться кувшина, как будто это был горящий уголь или готовое укусить дикое животное.
   Кувшин оказался тяжелым, как и должен был, и очень холодным. Он взял его и чуть не уронил. Кувшин был наполнен какой-то жидкостью. Он понюхал ее, улыбнулся, затем взял кувшин обеими руками и начал жадно пить. Все смотрели на него широко открытыми глазами.
   Наконец, он оторвался, опустил кувшин и рыгнул. Эхо отразилось от всех стен пирамиды, но он даже не извинился.
   – Вино! – объяснил он. – И отличное – я пил такое в винограднике распорядителя моего Лорда! Даже лучше!
   Джимми Маккрею хотелось хорошего виски – немного, может, бутылку или две. Но он с грустью понял, что у него будет гораздо больше шансов выжить, если его мозги останутся свежими. Последовав примеру Джозефа, он попробовал сосредоточиться, и вскоре уже разглядывал высокую кружку портера. Попробовав, он предложил его Молли, которая находила все происходящее невероятно интересным.
   Это подстегнуло Калию, Тобруш и Модру. Занятно было наблюдать, как джулки материализует нечто похожее на корыто в стиле модерн, а затем погружает короткий хоботок в желтоватую, приятно пахнущую жидкость. Это было интересно не только потому, что мало кто что-либо знал о ее расе, но еще и из-за того, что ей потребовались для этого две соседние плитки, и это тоже сработало. Вскоре у Модры появилась своя кружка. Джимми подошел к ней и нахмурился.
   – Фруктовый сок?
   – Да, я понимаю, это выглядит смешно. Но если я напьюсь пива, я сделаю все, что они мне скажут, просто для смеха.
   Похоже, Калия решила так же, как она – миколианка сотворила себе графин с каким-то бело-желтым напитком.
   Модра, снова почувствовав себя живой, широко улыбнулась и посмотрела на мицлапланцев. Все трое молча стояли в сторонке и выглядели весьма сурово и напряженно.
   – Мы не станем ничего принимать от демонов, – коротко заявила Манья.
   – Но это сделали не демоны, а мы! – удивленно ответила Модра.
   – Это они так вам сказали. Но стоит ли верить демонам, тем более здесь, в их оплоте и тюрьме?
   Модра насупилась и взглянула на Ган Ро Чина, заметив в его взгляде жгучее желание.
   – И даже ты, капитан? Ты ведь не связан их обетами!
   – Я… ну… мне неловко так делать, – нерешительно объяснил он. – Кроме того, я вот тут стою и вижу, как вы создаете вещи из пола… Это выглядит немного пугающе.
   Она неожиданно вспомнила про его состояние.
   – Ты же ничего не слышал, верно? Ты, должно быть, думаешь, что это все сплошь черная магия. – Она помолчала, потом добавила: – Правда, кажется, я тоже так думаю.
   – Обычная трансформация некоторой части той энергии в материю, путем мысленного управления приборами, установленными в полу, – возразила Тобруш. – Точно так же, как мы управляем скафандрами. Никакой магии.
   Калия хмыкнула.
   – Ну да? И ты вот так завсегда можешь создать то, о чем подумаешь? Ничего особенного?
   – Я признаю, что мы пока не открыли, как реализовать вторую часть процесса, – согласилась джулки. – С другой стороны, я сомневаюсь в аутентичности этих продуктов. Недостаточно просто помнить вкус и внешний вид; все эти напитки – сложные химические смеси, по большей части не встречающиеся в природе. Мне неизвестна точная молекулярная структура моего собственного, и я сомневаюсь, что кто-либо из вас знает что-то о своем. Таким образом, вопрос звучит так: откуда это известно прибору. А если это ему неизвестно, то что мы пьем на самом деле?
   Джозеф внезапно перестал пить вино и уставился на джулки, то же сделали остальные.
   – Что скажете, ваши высочества?
   – Основа присутствует, – невозмутимо сказал один из демонов. – Вино – это вино, пиво – это пиво, портер – это портер, фруктовый сок – это фруктовый сок, а мулки – это мулки. Основной химический состав известен. Ваши сознания содержат субъективную часть: вкус, запах, цвет, густоту, которые легко скорректировать в основных формулах. Если это хорошее вино, с правильным букетом и ароматом, так ли важно, что химически оно не идентично оригиналу? Разве виночерпий анализирует биохимию лозы, а не просто пробует вино?
   – Пластоний, – благоговейно произнесла Тобруш. – Кто бы мог подумать, что такое вообще возможно?
   – Что? – переспросил Джимми.
   – Пластоний. Он может называться по-разному, но у нас так. Это такой элемент, который может стать любым другим элементом. Энергия откуда-то извне просачивается в наш мир и становится подвержена влиянию местных физических законов, то есть обращается в привычную нам материю или энергию. Иначе никак. Но здесь, в ее истоке, находится некий прибор, фильтр, обладающий невероятной глубиной знаний, способный превратить первичную плазму в то, чего захочет оператор – в данном случае мы. Но что это за компьютер, которому известны такие вещи, как молекулярный состав напитков? Подобные знания и мощь – практически атрибуты божества.
   – Ты хочешь сказать, что боги – своего рода компьютеры? – спросил Джозеф, скорее заинтересованный, чем уязвленный – в отличие от некоторых.
   – Нет. Я лишь полагаю, что их бог вполне может быть таковым.
   Это немного разрядило обстановку, особенно потому, что князья промолчали. Но Джимми решил побыстрее переключиться с космологии на практические вопросы…
   – А как насчет еды? – спросил он демонов, вспоминая теорию относительно их диеты. – Можем ли мы так же сделать себе и еды?