Чандлер Рэймонд. На том стою

   – Черный, без сахара.
   – Хорошо. У меня нет ни сливок, ни сахара. Почему ты назвалась Элеонорой Кинг? Нет, не надо отвечать. Я дурак. Конечно, старый Кинсолвинг знал твое девичье имя.
   Я пошел на кухню и налил нам обоим по чашке кофе. Я подал ей кофе в постель, а сам сел в кресло. Мы посмотрели друг на друга и снова стали чужими. Она поставила чашку.
   – Прекрасный кофе. А сейчас посмотри, пожалуйста, в другую сторону, пока я оденусь.
   – Конечно. – Я взял книжку со стола и сделал вид, что читаю. Это был детектив, где описывалась какая-то мертвая голая женщина со следами пыток на теле. Тем временем Бетти ушла в ванную. Я бросил книжку прямо в корзину для бумаги, покольку помойного ведра под рукой не было. Потом я задумался о том, как по-разному ведут себя женщины в любви. Одни отдаются с такой самозабвенностью, как Элен Вермильи, что даже не думают о своем теле. Другие помнят и все время хотят прикрыться. Я вспомнил девушку в рассказе Анатоля Франса, которая настаивала на том, чтобы снять чулки. В чулках она чувствовала себя потаскушкой. Она была права.
   Когда Бетти вышла из ванной, она выглядела как только что открывшаяся роза. Косметика – верх совершенства, глаза сияли, каждый волосок точно на своем месте.
   – Отвези меня, пожалуйста, в отель. Я хочу поговорить с Кларком.
   – Ты влюблена в него?
   – Я думала, что я влюблена в тебя.
   – Это был просто плач в ночи, – сказал я. – Не будем делать из этого сенсацию. Хочешь еще кофе?
   – Нет, спасибо, только не натощак. Неужели ты никогда не влюблялся? Не хотел быть с одной женщиной изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год?
   – Пошли.
   – Как может такой жесткий человек быть таким нежным? – спросила она с удивлением в голосе.
   – Если б я не был жестким, меня не было б в живых. Если бы я не мог быть нежным, мне бы не стоило быть в живых.
   Я подал ей плащ, и мы вышли к машине. По пути в отель она молчала.
   Когда мы приехали, я въехал на знакомую стоянку, вынул пять сложенных чеков из кармана и протянул ей.
   – Надеюсь, они в последний раз переходят из рук в руки, – сказал я.Иначе их просто не примут к оплате. Она посмотрела на них, но не взяла.
   – Я думала, это твой гонорар, – сказала она довольно резко.
   – Не спорь, Бетти... Ты прекрасно понимаешь, что я не могу взять у тебя денег.
   – После этой ночи?
   – После ничего. Я просто не могу взять. Я ничего для тебя не сделал.
   Что ты собираешься делать? Куда ты теперь двинешься? Сейчас? ты в безопасности.
   – Не представляю. Что-нибудь придумаю.
   – Ты влюблена в Брандона?
   – Может быть.
   – Он бывший гангстер. Он нанял бандита запугать Гобла. Этот бандит чуть не убил меня. Неужели ты можешь любить такого человека?
   – Женщина любит мужчину. А не его работу. И, может, он этого не хотел.
   – Прощай, Бетти. Я сделал все, что мог, но этого было мало.
   Она медленно протянула руку и взяла чеки.
   – По-моему, ты совсем шальной. По-моему, ты самый шальной человек на свете.
   Она вышла из машины и удалилась быстрыми, как всегда, шагами.

Глава 25

   Я дал ей время пройти сквозь вестибюль и подняться в свой номер. Затем я сам вошел в гостиницу и вызвал мистера Кларка Брандона по внутреннему телефону. Явонен прошел мимо и глянул на меня сурово, но ничего не сказал.
   Мне ответил мужской голос. Это был его голос.
   – Мистер Брандон, вы меня не знаете, хотя мы вместе поднимались в лифте вчера утром. Меня зовут Филип Марлоу. Я частный детектив из Лос-Анджелеса и друг мисс Мэйфилд. Я бы хотел переговорить с вами, если у вас нашлось время.
   – Я слыхал о вас, Марлоу. Но сейчас я на выходе. Как насчет коктейля в шесть вечера?
   – Мне нужно возвращаться в Лос-Анджелес, мистер Брандон. Я вас не задержу.
   – Хорошо, – сказал он нехотя. – Поднимитесь.
   Он открыл дверь, большой, высокий, очень мускулистый мужчина. Он не протянул мне руки. Он отступил в сторону, и я вошел.
   – Вы один, мистер Брандон?
   – Конечно. Почему?
   – Я бы не хотел, чтобы другие услышали то, что я хочу сказать.
   – Что ж, скажите, и покончим с этим.
   Он сел на стул и положил ноги на оттоманку. Он прикурил сигарету с золотым ободком от золотой зажигалки. Велика невидаль.
   – Я приехал сюда по заданию одного адвоката из Лос-Анджелеса, чтобы выследить мисс Мэйфилд и сообщить, где она остановится. Я не знал, в чем дело: адвокат сказал, что и он не знает, но действует по поручению солидной юридической фирмы из Вашингтона.
   – Вы следили за ней. Ну и что?
   – Она установила контакт с Ларри Митчеллом или он с ней, и он смог поймать ее на крючок.
   – И многих других женщин тоже, – сказал Брандо спокойно, – это было его ремеслом.
   – Было?
   Он глянул на меня пустыми холодными глазами.
   – Что вы имеете в виду?
   – Больше он этим не занимается. Его нет в живых.
   – Я слышал, что он покинул отель и уехал в ее машине. Какое это имеет отношение ко мне?
   – Вы не спросили меня, откуда я знаю, что его нет в живых?
   – Слышь, Марлоу, – он стряхнул пепел с сигареты презрительным жестом.Может, мне на это наплевать. Перейди к тому, что меня касается, или проваливай.
   – Я встретил здесь человека по имени Гобл, который назвался частным детективом из Канзас-Сити. По крайней мере так было написано на его визитных карточках. Гобл меня очень раздражал. Он постоянно следовал за мной. Он продолжал говорить о Митчелле. Я не мог понять, что он хочет. Затем при мне портье вручил вам анонимное письмо. Я видел, как вы читали его и перечитывали. Вы спросили портье, кто оставил его. Портье не знал. Вы даже выудили пустой конверт из урны, затем отправились наверх в явно испорченном настроении.
   С Брандона понемножку слетал его гонор. Его голос стал резким.
   – Ты слишком любопытен, мистер Частный Детектив. Не думал об этом?
   – Дурацкий вопрос. Это мое ремесло.
   – Лучше проваливай отсюда, пока ноги целы. Я засмеялся, и это задело его за живое. Он вскочил на ноги и подошел большими шагами ко мне.
   – Слушай, приятель. Я в этом городе влиятельная фигура. Я не боюсь прохвостов вроде тебя. Вон!
   – Не хотите услышать продолжение?
   – Я сказал: вон! Я встал.
   – Извините. Я старался поговорить с вами по-хорошему. И не думайте, что я пытаюсь вас шантажировать, как Гобл. Я этим не занимаюсь. Но, если вы меня выкинете, не выслушав, мне придется пойти к капитану Алессандро. Он выслушает.
   Он долго пытался взять себя в руки. Затем любопытная усмешка появилась на его лице.
   – Ну, положим, он выслушает. Ну и что? Я могу перевести его в другой округ одним телефонным звонком.
   – Нет, не капитана Алессандро, Он не такой слабак. Сегодня утром он круто отшил Генри Кинсолвинга, а Генри Кинсолвинг не привык, чтоб его отшивали. Он просто сказал ему пару слов, и тот сломался. Вы думаете, что вы можете заставить его смириться? Вряд ли.
   – Надо же, – сказал он, все еще ухмыляясь, – я когда-то знавал людей вроде тебя. Но я так долго жил здесь, я забыл, что их все еще производят.
   Хорошо, я слушаю.
   Он сел, вытащил еще одну сигарету с золотым ободком из портсигара и закурил.
   – Сигарету?
   – Нет, спасибо. Этот тип, Ричард Харвест, – это была ошибка. Ему такая работа не по зубам.
   – Совсем не по зубам, Марлоу. Просто дешевый садист. Вот что получается, когда отвыкаешь от дела. Теряешь ясность суждения. Он мог запугать Гобла до полусмерти и не касаясь его пальцем. Зачем-то отвез его в твой номер – какой бред! Какой дилетант! Сейчас посмотри на него – ни на что не годен. Будет продавать карандаши на улице. Выпьем?
   – Мы не в таких отношениях, Брандон. Дайте мне окончить. Ночью – той ночью, когда я установил контакт с Бетти Мэйфилд, той ночью, когда вы вытурили Митчелла из «Аквариума» – и очень славно вытурили, надо признать,Бетти пришла ко мне в «Ранчо Дескансадо». Тоже ваша собственность, я полагаю. Она сказала, что труп Митчелла лежит в шезлонге на ее балконе. Она сулила мне золотые горы, лишь бы я от него избавился. Я отправился туда – трупа на балконе не было. Поутру вахтер в гараже сказал мне, что Митчелл уехал на своей машине со всеми девятью чемоданами. Он расплатился по счету и заплатил за неделю вперед, чтобы оставить за собой номер. В тот же день его брошенная машина была найдена в каньоне Лос-Пенаскитос. Ни чемоданов, ни Митчелла.
   Брандон сверлил меня глазами, но не говорил ни слова.
   – Почему Бетти Мэйфилд боялась рассказать мне, что ее пугало? Потому что присяжные нашли ее виновной в убийстве – в Уэстфилде, Северная Каролина, – а затем вердикт был аннулирован судьей, имевшим такое право по законам Каролины. Но Генри Кинсолвинг, отец ее погибшего мужа, сказал, что он будет следовать за ней повсюду и что она нигде не найдет покоя. И вдруг она находит мертвеца на балконе. Если легавые узнают, вся история выплывет наружу. Она в страхе и смятении. Она думает, что два раза подряд ей не может повезти. Ведь присяжные нашли ее виновной.
   Брандон сказал тихо:
   – Он сломал себе шею. Он упал с моей террасы. Ей это было не по силам.
   Выйдем. Я покажу.
   Мы вышли на широкую солнечную террасу. Брандон прошагал к боковой стенке, я посмотрел вниз и увидел шезлонг на балконе Бетти Мэйфилд.
   – Стенка не очень высокая, – сказал я, – тут легко упасть.
   – Я того же мнения, – сказал Брандон спокойно. – Предположим, что он стоит так, – он стал спиной к стенке. Он свободно мог сесть на нее, Митчелл тоже был высоким. – И зазывает Бетти поближе, чтобы полапать ее, и она толкает его изо всех сил, и он летит вниз. И так выходит – по воле случая,что при падении он ломает шейные позвонки. Именно так умер и ее муж. Трудно ее винить, что она запаниковала.
   – Я никого не виню, Брандон, даже вас.
   Он отступил от стенки и молча посмотрел на море.
   Затем он повернулся ко мне.
   – Только в том, – сказал я, – что вы отделались от трупа Митчелла.
   – Но как я мог это сделать?
   – Вы и рыбак, кроме прочего. Готов биться об заклад, что здесь найдется крепкий длинный шнур. Вы сильный человек. Вы могли опуститься на балкон Бетти. Вы могли пропустить шнур под мышками Митчелла, у вас хватило бы сил опустить его вниз, в кусты. Затем вы могли взять ключ из его кармана, спуститься в его номер, собрать вещи и отнести вниз в гараж – или в лифте, или по лестнице. Пришлось бы сходить раза три – не страшно. Затем вы могли вывести «бьюик» из гаража, вы, наверно, знали, что вахтер – наркоман и что он не проболтается, зная, что вы знаете об этом. Затем вы могли бы подъехать на «бьюике» к трупу, сунуть его внутрь и уехать в каньон Лос-Пенаскитос.
   Брандон желчно засмеялся.
   – Вот почему я очутился в каньоне Лос-Пенаскитос с машиной, мертвецом и девятью чемоданами. Как я выбрался оттуда?
   – На вертолете.
   – Кто прислал вертолет?
   – Вы. Пока на вертолеты не особенно обращают внимание, но начнут, потому что их становится все больше. Вы могли приказать, чтобы вам подали вертолет в каньон Лос-Пенаскитос, вы могли послать кого-нибудь подобрать летчика. Человек в вашем положении может сделать почти все на свете.
   – А что потом?
   – Вы загрузили труп Митчелла и его чемоданы в вертолет, вылетели в море, а когда вертолет парил над водой, вы могли выбросить труп и чемоданы и отправиться обратно в аэропорт. Чисто сработано.
   Брандон громко рассмеялся – слишком громко. Смех звучал неестественно.
   – Думаешь, я такой идиот, что пойду на это из-за бабы, которую я толком и не знаю?
   – Холодно, Брандон. Вы это сделали для себя. Вы забываете Гобла. Гобл приехал из Канзас-Сити. Как и вы.
   – Ну и что?
   – Ничего. Но Гобл приехал не для того, чтобы прокатиться, и Митчелла он не искал, а он знал его раньше. Они вдвоем покумекали и решили, что нашли золотую жилу. Вы были их золотой жилой. Но Митчелл помер, и Гобл попытался провернуть дельце в одиночку. Он был мышью, бросившей вызов тигру. Но захотели бы вы объяснить, как Митчелл упал с вашей террасы? Выдержали бы вы расследование вашего прошлого? Для полиции было бы самым очевидным предположением, что вы столкнули Митчелла с террасы. И даже если бы они не смогли это доказать, что стало бы с вашим положением в Эсмеральде?
   Он медленно прошелся по террасе туда и обратно. Он встал передо мной, его лицо было лишено всякого выражения.
   – Я мог бы убить тебя, Марлоу. Страшное дело, я прожил здесь столько лет, и теперь я уже не тот, что был. Ты меня расколол. Мне нечего сказать в свою защиту, разве что убить тебя. Митчелл был гнусной тварью, он шантажировал женщин. Может, ты и прав по-своему, но я не испытываю раскаяния. И не исключено, поверь, все же не исключено, что я лез из кожи вон, чтобы помочь Бетти Мэйфилд. Не думаю, что ты поверишь, но это не исключено. Давай договоримся. Сколько?
   – Сколько за что?
   – За то, что не пойдешь в полицию.
   – Я уже сказал, сколько. Ничего. Я просто хотел знать, что произошло. Я был примерно прав?
   – Совершенно прав, Марлоу. Прямо в точку. Они еще, может, доберутся до меня.
   – Может быть. Что ж, я сейчас уберусь с вашего пути. Как я сказал, я хочу вернуться в Лос-Анджелес. Мне могут предложить там какую-нибудь работенку. Жить-то надо, а?
   – Позволь пожать тебе руку на прощание.
   – Нет. Вы подослали убийцу. Это исключает вас из класса людей, с которыми я обмениваюсь рукопожатиями. Я был бы мертв, если бы не предчувствие.
   – Я не посылал его на убийство, – Вы его наняли. Прощайте.

Глава 26

   Я вышел из лифта. Явонен, казалось, поджидал меня.
   – Зайдем в бар, – сказал он, – мне нужно поговорить с вами.
   Мы зашли в бар, где в этот час царила тишина. Мы сели за угловой столик. Явонен сказал тихо:
   – Вы считаете меня сволочью, а?
   – Нет, У вас свое ремесло. У меня свое. Я раздражал вас. Вы мне не доверяли. Это еще не делает вас сволочью.
   – Я стараюсь защитить отель. Кого вы стараетесь защитить?
   – Трудно сказать. Я просто кручусь вокруг и выставляю себя на посмешище. Зачастую я просто не справляюсь.
   – Я слыхал – от капитана Алессандро. Если это не слишком личный вопрос, сколько вы получаете за такое дело?
   – Ну, это был несколько необычный случай, майор. Получилось так, что я ничего не заработал.
   – Отель заплатит вам пять тысяч долларов за защиту его интересов.
   – Отель – в смысле Кларк Брандон?
   – Надо думать. Он хозяин.
   – Как сладко это звучит – пять тысяч долларов. Сладкий звук. Я буду внимать ему по пути в Лос-Анджелес.
   Я встал.
   – Куда послать чек, Марлоу?
   – В Фонд помощи нуждающимся полицейским, например. Легавые много не зашибают. Когда они в беде, они обращаются в Фонд. Да, я думаю, Фонд помощи нуждающимся полицейским был бы вам благодарен за поддержу.
   – Но не вы?
   – Вы были майором в разведке. У вас наверняка было много возможностей погреть руки. Но вы все еще на жалованье. Полагаю, что мне пора в путь.
   – Послушай, Марлоу. Не будь дураком. Я тебе скажу...
   – Скажи самому себе. У тебя будет благодарная аудитория. Желаю удачи.
   Я вышел из бара и сел в машину. Я поехал в «Дескансадо» и забрал свои шмотки, остановился у конторы расплатиться по счету. Джек и Л юс иль были на своих обычных местах. Люсиль улыбнулась мне.
   Джек сказал:
   – Никаких счетов, мистер Марлоу. Я получил указания. И мы просим прощения за прошлую ночь. Но наши извинения не так уж много стоят, а?
   – Сколько я был бы должен?
   – Не много. Может, долларов двенадцать.
   Я положил деньги на конторку. Джек посмотрел на деньги и нахмурился.
   – Я сказал, что никаких счетов, мистер Марлоу.
   – Почему? Я занимал номер.
   – Мистер Брандон...
   – Некоторые люди никогда не научатся, а? Приятно было познакомиться с вами. Выпишите, пожалуйста, квитанцию. Эта сумма не облагается налогом.

Глава 27

   Я не спеша поехал в Лос-Анджелес. На Юкка-авеню я завел «олдс» в гараж и сунул нос в почтовый ящик. Как обычно, ничего. Я поднялся по длинной лестнице и отпер дверь. Все было на месте. Комната выглядела казенной и неуютной, как обычно. Я открыл окна и смешал себе коктейль на кухне. Я сел на диван и уставился в стену. Куда бы я ни пошел, что бы я ни делал, к этому мне суждено возвращаться, в эту бессмысленную комнату в бессмысленном доме.
   Я поставил стакан на столик, не прикасаясь к содержимому. Алкоголь не мог мне помочь.
   Зазвонил телефон. Я взял трубку и сказал пустым голосом:
   – Говорит Марлоу.
   – Мистер Филип Марлоу?
   – Да.
   – Вас вызывает Париж, мистер Марлоу. Я перезвоню вам через минуту.
   Я медленно положил трубку. От слишком быстрой езды или от бессонницы у меня тряслись руки.
   Оператор соединил нас через четверть часа.
   – Париж на проводе, говорите, сэр. Если будут помехи, вызовите вашего оператора.
   – Это Линда. Линда Лоринг. Ты помнишь меня, милый?
   – Разве я мог забыть?
   – Как ты?
   – Устал – как всегда. Только что вернулся с очень изматывающего дела.
   Как у тебя?
   – Одиноко. Я старалась тебя забыть. Но я не в силах. Наша любовь была прекрасной.
   – Это было полтора года назад. И длилось одну ночь. Что я могу сказать?
   – Я была тебе верна. Не знаю, почему. В мире полно мужчин, но я была верна тебе.
   – Я не был тебе верен, Линда. Я не думал, что когда-либо увижу тебя. Я не подозревал, что ты ожидала от меня верности.
   – Я не ожидала и сейчас не ожидаю. Я просто хочу сказать, что я люблю тебя. Давай поженимся. Ты сказал, что наш брак не протянет и полугода. Но почему бы не рискнуть? Кто знает, он может оказаться нерушимым. Что еще должна сделать женщина, чтобы заполучить мужчину?
   – Не знаю даже, зачем он ей. Мы живем в разных мирах. Ты богатая женщина, ты привыкла, чтобы тебя баловали. Я старый битюг с сомнительным будущим. Твой отец постарается, чтобы у меня и этого "будущего не было.
   – Ты не боишься моего отца. Ты никого не боишься. Ты боишься только брака. Мой отец может узнать настоящего мужчину, если увидит. Прошу тебя, милый. Я в «Ритце». Я тебе немедля высылаю билет на самолет.
   Я рассмеялся.
   – Ты мне вышлешь билет? За кого ты меня принимаешь. Я тебе вышлю билет на самолет. Это дает тебе время передумать.
   – Но, милый. Мне не нужно, чтоб ты посылал мне билет. У меня...
   – Само собой. У тебя хватит денег на пятьсот билетов. Но это будет мой билет. Бери его или не прилетай.
   – Я прилечу, милый. Я прилечу. Обними меня. Обними меня покрепче. Я не хочу владеть тобой. Никому это не Дано. Я только хочу любить тебя.
   – Я буду здесь. Я всегда здесь.
   – Сожми меня в своих объятиях.
   Телефон щелкнул, связь прервалась.
   Я потянулся за стаканом. Я оглядел вновь пустую комнату – пустоты не было. Звучал голос, возникла высокая, стройная, любимая женщина. На подушке в спальне покоилась темнокудрая голова. Мягкий, нежный аромат женщины, которая прижимается к тебе, мягкие губы, полузакрытые глаза.
   Телефон вновь зазвонил. Я сказал:
   – Да?
   – Говорит Клайд Амни, адвокат. Я не получил от вас удовлетворительного отчета. Не для того я вам плачу, чтобы вы развлекались. Я требую полного отчета в том, что вы делали с тех пор, как вернулись в Эсмеральду.
   – Развлекался как мог – за собственный счет.
   Его голос повысился до крика:
   – Я требую немедленного полного отчета. Иначе я позабочусь, чтобы вас лишили лицензии.
   – У меня есть к вам предложение, мистер Амни, Поцелуйте-ка вы себя в задницу.
   Вновь раздались яростные крики. Я повесил трубку. Почти немедленно телефон зазвонил снова.
   Я почти не слышал звонка. В воздухе звучала музыка сфер.