Чайлд Морин. Ловушка для охотницы

Морин Чайлд
Ловушка для охотницы

ГЛАВА ПЕРВАЯ

   — Итак, один выбывает, а двое продолжают игру. — Преподобный Лайем Райли, повернув голову, подмигнул младшему брату, сидящему за столом рядом с ним. Потом священник поднял кружку с пивом, приветствуя других братьев, расположившихся напротив.
   Коннор кивнул на Брайена.
   — Если ты сошел с дистанции, это еще не означает, что и мы не доберемся до финиша.
   — Воистину, — добавил Эйден. — Слабак.
   — Слабак? — Брайен резко подвинул к себе корзиночку с чипсами. Усмехнувшись, он откинулся на спинку стула. — Я просто не захотел дальше участвовать в этом глупом состязании. Вот и все. — Брайен поднял левую руку, на безымянном пальце которой блестело золотое обручальное кольцо.
   — Очень рад за тебя, — произнес Лайем, вскинув темные брови. — И за себя. Теперь мои шансы выиграть пари возросли.
   — У тебя нет шансов, Лайем, — произнес Эйден. — Мне вовсе не жаль денег для твоей церкви, но…
   Коннор, слушавший перепалку родственников, хитро улыбался.
   Раз в неделю братья Райли собирались в ресторане «Светлый дом» в центре городка Бэйуотер. Болтали на разные темы, шутили, смеялись. В общем, наслаждались обществом друг друга.
   Однако в последнее время все их разговоры неизменно возвращались к злополучному пари.
   Престарелый дядюшка, обожавший тройняшек, оставил в наследство Эйдену, Брайену и Коннору десять тысяч долларов. Вначале близнецы хотели отдать часть денег Лайему, старшему брату. Но тому пришла в голову необычная идея — всю сумму заберет победитель придуманной им игры.
   И братья приняли вызов. Условие пари было следующим: в течение трех месяцев… не общаться с женщинами. Если парни не выдержат испытания, деньги достанутся Лайему и пойдут на установку новой крыши в местной церкви.
   Коннор внимательно посмотрел на старшего брата. Кажется, Лайем уже нанял кровельщиков. Сделав глоток пива, перевел взгляд на Брайена. Быстро испекся. Помирился со своей бывшей женой Тиной. Теперь борьбу за приз Коннор и Эйден продолжали вдвоем.
   — Не знаю, как ты, — заметил Эйден, шутливо ткнув Коннора локтем в бок, — а я стараюсь держаться от женщин как можно дальше.
   — Боишься дрогнуть? — усмехнулся Лайем, поднося кружку к губам.
   — А тебе нравится издеваться над собственными братьями, не так ли? — возмутился Коннор.
   — Конечно, — со смехом ответил Лайем. — Наблюдать за вами троими — веселое занятие.
   — Двоими, — поправил Брайен. — Я быстро вышел из игры.
   — И месяца не прошло, — уточнил Эйден, покачав головой.
   Губы Брайена расплылись в довольной улыбке.
   — Никогда в своей жизни еще не был так счастлив…
   — Тина — красавица, — вздохнул Коннор. — Однако не забывай, тебе предстоит еще одно серьезное испытание.
   По условиям пари, проигравшие не только теряли деньги. Во время праздника моряков они должны были появиться перед горожанами в… коротеньких юбочках.
   Брайен с безразличным видом пожал плечами:
   — Ради счастья с Тиной я готов на все.
   — Потрясающе, — поддел брата Эйден.
   — Хочешь посмеяться надо мной, — Брайен погрозил ему кулаком. — На здоровье. Зато, в отличие от всех вас, я теперь регулярно занимаюсь сексом. Понятно?
   — Слушай, помолчи, — простонал Эйден.
   — Действительно, — добавил Коннор.
   Лайем совсем развеселился, с довольным видом потирая руки.
   — Может, еще кто-нибудь желает побыстрее выйти из игры?
   — Нет уж, — пробормотал Эйден.
   — Черт возьми! — Коннор усмехнулся. — Не сдадимся! И, кроме того, я не собираюсь появляться на глазах у всего Бэйуотера в женском наряде.
   — Еще пива! — подал знак официантке Эйден, стараясь не смотреть на ее роскошную грудь.
   — Впереди еще два, два долгих, полных соблазнов месяца, — напомнил братьям Лайем, хитро прищурившись.
   — Да, еще слишком рано заказывать стройматериалы для крыши, святой отец.
   Лайем вновь рассмеялся.
   — Завтра мне пришлют образцы.
   Утром Коннор отправился в автосервис под названием «Гараж Джейкобсенов». Настроение было неважным, и жара донимала. Южная Каролина находилась во власти июля. Ну и пекло! В такую погоду люди обычно мечтают очутиться на берегу океана, где дует легкий бриз, или же растянуться на траве под деревом в тенистом парке.
   Дьявол, но как же продержаться без женщин? Коннор, вспомнив про пари, выругался. Он уже дошел до предела. Еще два месяца без секса. Настоящая пытка. А ведь парень просто обожал красоток. Его приводили в восторг ароматы их парфюма, их манящие улыбки, грациозные движения. Ему нравилось с ними танцевать, прогуливаться в обнимку и, главное, заниматься с прелестницами любовью.
   Коннор любил многих женщин. А вот ту самую, единственную, пока не нашел.
   Впрочем, особо и не искал, часто вспоминая рассказ матери о знакомстве с его отцом.
   Мэгги и Шон Райли веселились в одной компании на пикнике. Шон пригласил понравившуюся ему девушку на танец. И… удар молнии. Молодые люди в одно мгновение влюбились друг в друга без памяти, а через две недели поженились. Девять месяцев спустя родился Лайем, а еще через два года на свет появились тройняшки.
   Мэгги, верившая в любовь с первого взгляда, говорила сыновьям, что когда придет время, каждый из них ощутит такой же удар молнии. Все будет неожиданно.
   Вот и Коннор подсознательно ждал этого, хотя частенько прятался от грозы.
   — Парень, ты выглядишь так, будто жуешь стекло. — Эмма Джейкобсен, нынешняя владелица автосервиса, присела рядом с Коннором на скамейку.
   Он улыбнулся. Эмма была единственной из женщин, которой он мог довериться полностью. Единственной, о которой он никогда не думал именно как о женщине.
   Они находились в приятельских отношениях уже пару лет, и Коннор никогда не пытался представить ее без комбинезона, например, или без другой одежды.
   — Паршивое настроение. Все из-за этого проклятого пари, — пробормотал он, упираясь локтями в спинку скамейки и вытягивая вперед длинные ноги.
   — А зачем ты принял его условия?
   Коннор ухмыльнулся.
   — Хотел проверить себя на выносливость…
   Эмма рассмеялась:
   — Ну и как?
   Коннор покачал головой, тяжко вздохнув:
   — Все оказалось гораздо сложнее, чем я предполагал. Эм, я превратился в какое-то убожество. Шарахаюсь от девчонок, как от чумы. Вчера даже перешел на другую сторону улицы, заметив на своем пути потрясающую рыжеволосую красотку.
   — Бедняга.
   — Твой сарказм непонятен.
   — Зато вполне уместен. — Эмма с улыбкой хлопнула Коннора по плечу. — Если ты избегаешь женщин, то почему проводишь столько времени здесь?
   Выпрямившись, Коннор с пафосом произнес:
   — Видишь ли, здесь я чувствую себя в безопасности.
   — Неужели?
   Сконфуженно глядя в голубые глаза девушки, он принялся объяснять:
   — Понимаешь, я могу находиться рядом с тобой, ни о чем не тревожась. Ведь я… никогда не хотел тебя. Никогда. Ты — мой друг. Здесь, в твоей автомастерской — нейтральная зона, маленький островок мира посреди идущей вокруг войны.
   — Ты никогда не хотел меня. Ясно.
   — Но мы же приятели, Эм. — Коннор сжал плечо девушки. — Можем долго говорить о машинах, например. Не бегать же мне за тобой с цветами или с флаконом дорогих духов. Ну, в общем, я воспринимаю тебя как пацана, своего в доску. Разве это плохо?
   Эмма Вирджиния Джейкобсен в растерянности смотрела на сидящего рядом молодого мужчину. Ей казалось, что она вот-вот сорвется на крик. Коннор никогда не хотел ее? Она для него — не женщина?
   Зачем тогда уже два года ходит к ней? Ах, да. Рассказывать о своих бесчисленных романах. Как другу, как сестре. И ему даже не приходит в голову: это может задевать.
   Выяснилось, что Коннор вообще не относит ее к представительницам слабого пола. Будто она, раз трудится в автомастерской, грубый мужлан.
   У Эммы все внутри кипело от негодования. Нет, она никогда не была увлечена Коннором, но все же…
   Девушка взглянула на своего приятеля так, будто они только что познакомились.
   Черные, по-военному коротко остриженные волосы, мужественное лицо, большие темно-голубые глаза. Мощный торс обтягивала армейская футболка защитного цвета. Короткие шорты, обнажающие крепкие загорелые ноги…
   Да, можно сказать, супермен. И она не думала о нем как о мужчине? Слава богу, не увлеклась им всерьез. В противном случае Коннор только бы посмеялся над ней.
   Но подобная мысль лишь подлила масла в огонь, полыхавший в душе Эммы.
   А Коннор невозмутимо продолжал свою речь:
   — Мне так хорошо здесь. Никаких соблазнов. Так что обязательно выиграю проклятое пари. Даю слово. Главное — соблюдать осторожность.
   — О да, — пробормотала Эмма, удивляясь одному: Коннор даже не замечает ее ярости. — Правильно, осторожность превыше всего.
   — Серьезно, Эм, — вздохнул он и добавил:
   — Если бы не возможность обсудить с тобой все это, я, наверное, давно бы свихнулся.
   — Тяжело тебе приходится, — тихо промолвила Эмма.
   — Ладно, переживем. — Улыбнувшись, Коннор показал рукой на офис Эммы, располагавшийся перед автомастерской. — Схожу за содовой. Тебе принести?
   — Нет, возьми только себе.
   Кивнув, Коннор зашагал в сторону офиса. Эмма смотрела ему вслед и не могла понять, что с ней происходит?
   Девушка лишь осознавала: отношения между ними неожиданно резко изменились.
   Уже давно никто так не выводил ее из себя. Кровь Эммы кипела от праведного гнева, к которому примешивалось чувство оскорбленного достоинства. И почему ей так не везет с мужчинами?
   Три года назад один человек уже разбил ей сердце. Теперь Коннор унизил так, что трудно дышать. Но на этот раз Эмма не собиралась прощать обидчика. Заплатит за все сполна, твердо решила она. Не видит в ней женщину? Посмотрим, как заговорит через некоторое время.
   Когда Эмма вернулась домой, ярость ее немного поостыла. Но до конца успокоиться девушка все равно не смогла. Гнев сменялся обидой, обида в свою очередь порождала гнев, и все повторялось сначала.
   Поставив на столик чашку с недопитым чаем, Эмма схватилась за телефон и набрала номер близкой подруги.
   После первого же гудка в трубке раздался знакомый голос:
   — Алло.
   — Мэри, — взволнованно и торопливо заговорила Эмма, — представляешь, Коннор Райли сегодня отличился: он, видишь ли, не воспринимает меня как женщину. Я для него — дружок, приятель. Не больше. Помнишь, я рассказывала тебе о глупом пари, которое он заключил с братьями? — Не дожидаясь ответа подруги, Эмма продолжила:
   — Так вот, Коннор сказал, что проводит много времени во дворе моей мастерской в целях безопасности. Веришь, глядя мне прямо в глаза, открыто заявил: я не женщина, а защитное средство.
   — Во дела, — беззлобно хихикнула подруга.
   — Очень смешно. — Эмма соскочила с дивана и, приблизившись к зеркалу, висящему у камина, стала внимательно рассматривать себя. — Ты слушаешь?
   — Конечно, — отозвалась Мэри. — Тебя обидели. Хочешь, чтобы Томми с ребятами наказал жестокого типа?
   Эмма улыбнулась своему отражению в зеркале.
   — Нет, спасибо. Я справлюсь с ним сама. Кстати, а как твой супруг?
   Мэри Элис Фланаган, лучшая подруга Эммы, четыре года назад вышла замуж за морского офицера Тома Мэлоуна. Кажется, ей повезло. А вот Эмма постоянно страдала.
   Все началось с того страшного дня, когда умерла ее мать. Девочка очень плакала. Ее успокаивал отец. Он же взял на себя все заботы. Этот грозный с виду, крутого нрава человек самым трогательным образом заботился о дочери, но, увы, не имел ни малейшего понятия о том, как воспитать в ней женщину. Наверное, поэтому Эмме впоследствии не везло в личной жизни. Познакомилась однажды с привлекательным мужчиной, но он через некоторое время бросил ее, безжалостно разбив сердце.
   Спасала подруга. Они регулярно созванивались и переписывались по электронной почте. А сегодня вечером Эмме захотелось, чтобы Мэри Элис оказалась рядом. Нужно же кому-нибудь поплакаться.
   — Держись, дорогая, — приказала Мэри. — И вообще, что ты собираешься делать дальше?
   Эмма твердо заявила:
   — Хочу заставить Коннора раскаяться в сказанном. Пожалеет о своем поведении, черт возьми!
   — Успокойся, — посоветовала подруга. — Не горячись. Вспомни, во что вылилась история с Тони.
   Мгновенно нахлынули воспоминания. Тони де Марко не просто разбил Эмме сердце. После него она уже не могла по-прежнему доверять мужчинам. Однако сейчас несколько иная ситуация. Ведь Тони она любила, а Коннора вроде бы нет.
   — Эй, ты что замолчала? — В голосе Мэри прозвучало беспокойство.
   — Думаю.
   — О чем?
   — Я отомщу Коннору. Он унизил меня. Я заставлю его потерять голову от любви ко мне.
   — О-го-го.
   — И сделаю так, что он проиграет это пари.
   — Переспишь с ним?
   — Посмотрим, — резко ответила Эмма, ощущая, как горячая кровь все быстрее бежит по венам.

ГЛАВА ВТОРАЯ

   Католическая церковь святого Себастьяна походила на небольшой замок, выросший когда-то среди полей Южной Каролины. Здание из посеревшего от времени кирпича поблескивало окнами в лучах утреннего солнца. В больших глиняных горшках у входа в располагавшийся по соседству домик священника цвели красные и лиловые петунии. Старая раскидистая магнолия в ярде от церкви бросала на зеленый газон манящую тень.
   Двери церкви были открыты для прихожан постоянно, но Эмма, объехав здание, свернула к домику священника.
   Выключив двигатель, девушка вышла из машины. Стояла невероятная жара, однако Эмма не замечала этого. Она выросла на юге и привыкла к высоким температурам.
   Конечно, Эмма могла поручить кому-то из механиков отогнать отцу Лайему починенный автомобиль. Но она хотела, пользуясь случаем, побеседовать со старшим из братьев Райли, рассказать о своих проблемах.
   Прошли уже сутки после ее последнего разговора с Коннором, однако девушка никак не могла успокоиться. До мелочей разрабатывала план отмщения.
   Эмма надеялась, что беседа с Лайемом поможет ей разобраться в происходящем. Но сейчас она даже не представляла, с чего начать.
   Девушка пересекла маленькую баскетбольную площадку, направляясь далее по обсаженной розами аллее к двери домика.
   Эмма постучала, и почти сразу же дверь отворилась. На пороге показалась высокая пожилая женщина с седеющими рыжими волосами и зелеными глазами.
   — Мисс Джейкобсен? — она поджала губы.
   — Добрый день, миссис Хэнниген, — поздоровалась Эмма, игнорируя привычную неприветливость экономки священника.
   Эта особа была воплощением домоправительниц из классических романов. Нет, миссис Хэнниген не испытывала личной неприязни к Эмме, просто ей вообще никто не нравился.
   Войдя внутрь, девушка отметила безупречную чистоту вокруг, до блеска натертый паркет.
   — Я пригнала отцу Лайему автомобиль после ремонта. Мне нужно вернуть ему ключи и передать чек.
   — Он в библиотеке, — объявила экономка, направляясь в кухню. — Ступайте туда, а я принесу чай.
   — Спасибо, но… — испуганная Эмма осеклась. Весь Бэйуотер знал: чай от миссис Хэнниген — настоящая бурда. Однако было уже слишком поздно. Экономка покинула холл. Девушка поняла, что ей из вежливости все равно придется выпить эту гадость.
   Открыв дверь, ведущую в библиотеку, Эмма замерла на пороге, ожидая момента, когда священник обратит на нее внимание.
   Преподобный Лайем Райли отложил в сторону книгу и поднялся со стула.
   Высокий, как и остальные братья, он нисколько не уступал им по красоте: густые темные слегка вьющиеся волосы, голубые глаза в обрамлении необыкновенно длинных ресниц, которым могла позавидовать любая женщина. А какая добрая улыбка! От нее на душе у всех сразу же становилось легче, и Эмма не была исключением.
   — Милая! Вам удалось в очередной раз вернуть к жизни мою машину? — Приблизившись и положив руку на плечо девушке, Лайем подвел ее к удобному креслу, стоящему у камина.
   — Да, я привела ваше авто в рабочее состояние, — сообщила Эмма, протягивая священнику чек. — Но, боюсь, это ненадолго. Вам пора приобрести новую машину.
   Лайем улыбнулся, правда, слегка вздрогнул, увидев цифру на чеке.
   — Я знаю, старушку надо сдавать в утиль. Однако всякий раз возникают дела посерьезнее. К тому же Коннор давно обещал полностью заменить двигатель. Остается лишь немного подождать.
   Коннор.
   Именно об этом человеке хотела поговорить с Лайемом Эмма. Но сейчас, очутившись в обществе священника, она не представляла, с чего начать. Разве можно сообщать ему о планах мести? Ведь Коннор — его родной брат.
   — Что-то не так? — спросил Лайем, усаживаясь напротив Эммы.
   — Почему?
   Лайем улыбнулся.
   — Потому что при одном лишь упоминании о Конноре ваше лицо окаменело, а глаза метнули молнии.
   — Из меня не получится хорошего игрока в покер, верно?
   — Не получится. — Священник покачал головой, потом, осторожно дотронувшись до руки Эммы, вопросительно посмотрел на девушку:
   — Расскажите, что вас беспокоит?
   Эмма уже открыла рот, и тут их прервали.
   — Чай, отец мой, — торжественно объявила миссис Хэнниген, появившись на пороге с огромным подносом, на котором стояли кувшин с подозрительной темной жидкостью, пара высоких стаканов со льдом и тарелка с печеньем.
   — О, спасибо, — с неподдельной искренностью произнес Лайем, — вам не следовало так утруждать себя, моя дорогая.
   — Пустяки. — Опустив поднос на столик, экономка развернулась и, уподобившись марширующему солдату, чеканным шагом покинула библиотеку.
   — Нам придется выпить это, — Лайем со вздохом протянул руку к кувшину.
   — Конечно. — Эмма старательно улыбалась, наблюдая за тем, как священник разливает темную мутную жидкость в стаканы.
   — Миссис Хэнниген — очень хорошая женщина, — заметил Лайем, поднимая свой стакан и подозрительно рассматривая его. — Но, к сожалению, она не умеет готовить приличный чай.
   Эмма решила покончить с пыткой как можно скорее. Она сделала несколько торопливых глотков и, закашлявшись, опустила стакан на поднос.
   — Итак, мы собирались поговорить о Конноре…
   — Да. — Лайем, отпив немного чая, слегка скривил губы. — Что же он натворил?
   — Что натворил? — Эмма вскочила с кресла и принялась нервно расхаживать по комнате. — Да. Коннор натворил кое-что, и я едва не ударила его. Ведь он унизил меня. И даже не понял, каким образом. Говорю вам честно, преподобный Лайем, впервые в жизни я была так рассержена, а он даже не заметил этого. Понимаете?
   Эмма описывала круги по комнате, в то время как Лайем поворачивал голову из стороны в сторону, следуя за девушкой взглядом. Он буквально кожей чувствовал ярость, прорывавшуюся в ее голосе.
   — Вы захотите ударить и меня, если я скажу, что не понимаю, в чем дело?
   Шумно выдохнув воздух, Эмма остановилась у широкого окна, выходящего на тенистую лужайку. Легкий ветерок шевелил листья магнолий, двое мальчишек бежали куда-то с бейсбольными битами…
   — Извините. Он просто идиот, — Эмма повернулась к священнику. — Я имею в виду Коннора.
   — Совершенно верно, — к удивлению Эммы согласился Лайем. А его улыбка сотворила чудо — ярость Эммы мгновенно улетучилась. — Увы, все мои братья — глупцы, — осекшись, он тут же поправился, — может быть, за исключением Брайена, который, вовремя спохватившись, успел удержать Тину. Но Коннор и Эйден? — Лайем покачал головой. — Настоящие идиоты. Правда, частично их поведение оправдывает некая стрессовая ситуация, в которой они сейчас находятся.
   — Вы имеете в виду пари? — спросила Эмма. Лайем в изумлении заморгал.
   — Вам известно об этом?
   — Весь последний месяц Коннор говорит только о затеянной вами игре.
   — Неужели? — Лайем широко улыбнулся. — Поставленные условия выводят его из себя, верно?
   Эмма неожиданно развеселилась, позабыв о недавнем гневе.
   — Ну что ж вы так издеваетесь над родными братьями?
   — Хотите сказать, моему сану это не подобает?
   — Не знаю, — ответила Эмма, — священники, вероятно, тоже имеют право пошутить, тем более, что вы всегда остаетесь истинным Райли.
   — Да, я Райли, — согласился Лайем. — А значит, азартный, не обделенный чувством юмора человек. И еще я хочу знать, чем именно вас так огорчил мой брат Коннор.
   — Он заведомо отверг меня. Как женщину.
   — Простите?
   Эмма пошевелила плечами, словно пытаясь сбросить с них тяжелый груз, потом засунула руки в карманы джинсов. Рассказать о вчерашнем разговоре оказалось гораздо труднее, чем она предполагала. Перед глазами девушки вновь замаячила глупая улыбка Коннора, назвавшего ее своим «приятелем».
   Через силу девушка отрывисто произнесла:
   — Коннор сказал, что не воспринимает меня как женщину. Поэтому рядом со мной чувствует себя спокойно.
   Лайем простонал:
   — Просто кретин.
   — Вот именно.
   Заявление Коннора жгло ее до сих пор, будто пчелиное жало. Горечь обиды переполняла сердце. В течение вот уже трех лет Эмма не позволяла мужчинам причинять ей боль. Мысль о том, что Коннору легко удалось сделать это, вновь и вновь приводила девушку в ярость.
   — Коннор пожалеет обо всем, — прошептала она, скорее давая торжественное обещание самой себе, чем Лайему.
   — Эмма?
   Она отрешенно смотрела в окно. Но в голосе Лайема чувствовалась забота, которую девушка не могла не оценить.
   — Он проиграет пари, — заявила Эмма.
   Священник со вздохом поднялся и приблизился к ней.
   — Конечно. А в церкви сделают новую крышу. — Лайем остановился рядом с девушкой. — Однако я считаю своим долгом предостеречь вас.
   — Предостеречь? — Эмма недоуменно взглянула на него.
   Покачав головой, Лайем мягко заметил:
   — Иногда охотник попадает в расставленные им же самим ловушки.
   Если он ведет себя неосторожно, мысленно добавила Эмма.
   — Не беспокойтесь обо мне, — твердо произнесла девушка. — Со мной все будет хорошо.
   — О да, — Лайем протянул руку, побуждая Эмму повернуть к нему голову. — Но вы же с Коннором — старые друзья.
   — И что? — Голос Эммы, вопреки всем ее стараниям, дрогнул.
   — Дело в том, — объяснил Лайем, — что от дружбы до любви — один шаг.
   Эмма рассмеялась, покачав головой.
   — Извините, Лайем, но в данном случае о любви не может быть и речи.
   Она не собиралась больше ни в кого влюбляться. Однажды Эмма уже сделала ошибку, из-за которой страдала до сих пор. Да и Коннор явно не имел таких намерений. Сейчас он вообще избегал женщин.
   Гордо выпрямившись, Эмма попыталась успокоиться. В случае, если Коннор Райли начнет подбираться к ней, он не получит ничего. Никогда.
   Злорадно улыбаясь, девушка направилась к двери.
   — Мне пора в мастерскую. Нет-нет, меня не нужно отвозить туда. Я хочу пройтись пешком.
   Обернувшись у двери, Эмма вновь взглянула на Лайема. Красивое лицо священника выражало обеспокоенность.
   — Пожалуйста, не волнуйтесь, — попыталась сострить девушка. — Я помогу вам решить проблему с новой крышей. С помощью… Коннора.
   Священник проводил девушку долгим взглядом.
   — Будем надеяться.
   Прошло еще два дня. Коннор больше не мог выдерживать одиночества.
   И вновь его потянуло в автосервис. Однако Эмма была вся в своих делах. Видимо, поэтому особо и не хотела с ним разговаривать. Коннору даже показалось, что она сторонится его. Странно.
   Впрочем, он тоже не сидел сложа руки. С утра поработал в саду у матери. А уже потом, с чувством выполненного долга, отправился на обед к Брайену и Тине. Однако счастливый вид супругов лишь обострил страдания Коннора.
   Дьявол, он действительно уже дошел до предела, если начал завидовать своему женатому брату.
   — Жизнь без постоянного секса губит клетки головного мозга, — пробормотал Коннор, вырубая двигатель автомобиля.
   Господи, какой кошмар. Летние ночи не давали никакой прохлады. Одежда мгновенно становилась мокрой от высокой влажности. Коннор созерцал через ветровое стекло двери любимого бара. Что же делать? Разум советовал завести мотор по-новой и уехать подальше от соблазнов, вернуться в свою квартиру.
   Но искушение оказалось слишком сильным. Коннору очень хотелось провести пару часиков в уютном полумраке, послушать музыку, выпить пива, поболтать с друзьями.
   — Я в состоянии контролировать себя, — громко произнес он, открывая дверцу машины и ныряя в летний зной.
   Из бара доносилась приглушенная мелодия, кусты жасмина, цветущие у парковки, источали волшебный аромат.
   Коннор направился к бару. Через несколько секунд увидел вышедшую оттуда красивую пару. Мужчина обнимал женщину за плечи и нежно целовал ее волосы.
   Коннор непроизвольно застонал. Может, лучше исчезнуть? Но мечты о холодном пиве и непринужденной беседе с друзьями остановили этот порыв.
   Пальцы легли на металлическую дверную ручку и… Коннор уже вдыхал знакомые ароматы пива и табачного дыма.
   По обыкновению кивая налево и направо своим знакомым, он расположился у стойки, смакуя долгожданный глоток пенного напитка.
   Ощущая приятную прохладу во рту, обвел зал взглядом. Бар существовал не менее пятидесяти лет. Серый цвет стен напоминал обшивку линкора, столы и стулья были испещрены многочисленными царапинами. Деревянный потолок открывал взору массивные балки. По стенам были развешаны шлемы, штыки и кортики в ножнах — вплоть до шпаги, принадлежавшей нынешнему владельцу, морскому офицеру в отставке. Военные, особенно моряки, чувствовали себя здесь как дома.