Страница:
– Ты надолго приехал?
– Навсегда.
Саша широко распахнула глаза и уставилась на Никиту. Ей захотелось кинуться ему на шею, обнять от всей души и целовать, целовать, целовать!!!
– Ммм, здорово, – безразличным тоном промычала она, с трудом сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Она очень хотела спросить его о том, о чем не успела спросить год назад. Хотела поговорить обо всем на свете… Но для этого нужны были свободные минуты, часы, месяцы, годы, которые они провели бы вместе, рука об руку. «И они будут, если я приложу хоть какие-то усилия, – думала Саша. – Вижу, как он на меня смотрит, ничего не изменилось… Я должна что-то сделать, что-то сказать! Он должен знать о моих чувствах!»
– Ну, я пойду, – негромко произнесла Чехова и прижала Глашу посильнее к груди. – А то холодно уже, да и бабуля ждет.
– Я провожу. – Никита посмотрел на нее печальным взглядом и сделал шаг к подъезду. Он ждал, что Саша скажет что-нибудь, подаст знак, стоит ли продолжать когда-то начатое. Но нет, ничего не произошло.
– Мне два шага до дома, не стоит, – девушка остановила его, резко вытянув руку. Потом отдернула ее, словно наткнулась на иголки кактуса, и, опустив Глашу на землю, легонько потянула за поводок. – Пока, Никита. Увидимся еще.
– Надеюсь, – ответил юноша, но она его уже не слышала.
Чехова зашла в подъезд, поднялась по четырем ступенькам, дошла до двери и, открыв ее ключом, шагнула в прихожую. Ноги казались ватными и отказывались слушаться, словно чужие. Девушка прислонилась к дверному косяку и устало запрокинула голову назад, закрыв глаза.
– Ну почему все так происходит? Почему я не смогла ничего сказать? – спросила она у самой себя. Ответа не было, и, скинув босоножки, Саша пошла на кухню, откуда доносились веселые голоса. Ее взору открывалась идиллическая картина: Евдокия Вилюровна удобно устроилась за кухонным столом, а напротив, закинув ногу на ногу, восседал ремонтник и рассказывал что-то не в меру забавное, энергично жестикулируя одной рукой и корча смешные рожи. При этом второй рукой он придерживал огромный кусок мяса около затылка. Бабушка Саши хохотала в голос, хваталась за живот, и даже было видно, как по щекам ее текут слезы. На столе дожидался своего звездного часа шоколадный тортик, к которому никто даже и не притронулся, и две большие чашки наверняка остывшего чая.
Чехова невольно улыбнулась и не стала нарушать очарование вечерних посиделок. Она пошла к себе в комнату, залезла под кровать и достала оттуда тонкую тетрадочку, которую никогда никому не показывала, кроме Глаши. Это был ее самый сокровенный дневник, в котором она очень редко делала записи. Последняя была как раз год назад, в тот день, когда Никита Веригин, нелепый мальчишка в очках, уехал в далекую страну, как казалось, навсегда.
– «Он уехал», – прочитала Саша вслух, потом достала из пенала ручку, вывела аккуратно сегодняшнюю дату и коротко написала: «Он вернулся. Я боюсь».
К неимоверному счастью Саши, по субботам у нее был заслуженный выходной. За первый рабочий день она не сильно-то и утомилась, но утром свободного от работы дня проснулась с такой улыбкой на лице, словно уже неделю разгружала вагоны с песком детской лопаткой. А проснулась она от того, что нос ее уловил восхитительный запах оладушек и чая с малиной.
Саша с трудом подняла себя с кровати и, чувствуя, как в желудке кто-то громко воет и хрюкает от голода, поплелась на кухню. Шлепая босыми ногами по прохладному ламинату, девушка пересекла кухню и набросилась на тарелку с оладьями, от которых исходил аппетитный дымок.
– Александра! – с укоризной произнесла бабушка, стоя у плиты и ловко орудуя лопаткой и сковородой. – Ну что ты, как волк голодный, накинулась на еду, умойся хотя бы!
– Как вкусно, – застонала Чехова, прикрыв от наслаждения глаза.
За те несколько дней, что она жила одна, Саша уже успела изголодаться по нормальной, вкусной пище. Готовила она неплохо, но вот сам процесс приготовления пропитания ее безумно утомлял, поэтому она предпочитала забрасывать в себя готовую пищу, которую можно было сунуть в микроволновку на пять минут, и потом даже посуду не мыть после обеда.
– Бабушка, ты просто волшебница. Я уже и забыла, как вкусно ты готовишь.
– Я еще и не такое умею! – с гордостью ответила та.
– А что с тем ремонтником? – поинтересовалась вдруг Саша, заглатывая уже третий оладушек.
– А что с ним? – Чеховой показалась, что бабуля даже покраснела от смущения. – Его зовут Гриша!
– Ну как что? Вы вчера так мило беседовали тут, на кухне. Мы с Глашей вернулись домой после прогулки, а вы воркуете как голубки, я даже мешать не стала!
– Ой, Александра. Ты вгоняешь меня в краску!
– Я умею, – хихикнула девушка. – Ну так что с ним?
– Он очень приятный мужчина, судя по разговору – необычайно интересный. Пригласил меня сегодня в театр. Вот думаю, соглашаться или нет?
– Бабушка, ну что ты! Конечно, соглашайся, – оживилась Саша.
– Думаешь?.. Но мне даже нечего надеть. Я ведь из деревушки нашей приехала. Меньше всего думала о том, что буду здесь крутить романы, когда собиралась в дорогу.
– Ну, платье – это не проблема. Ты же водишь машину?
– Вожу, – с гордостью кивнула Евдокия Вилюровна.
– Вот и поехали по магазинам!
Бабушка покосилась на по-боевому настроенную внученьку и кивнула:
– Но только по дороге мы заедем в парикмахерскую и пострижем тебя.
– Что? – возмутилась Саша и ошарашенно потрогала свои драгоценные кудри. После сна они выглядели еще более эффектно. Сейчас голова девушки напоминала очаровательный одуванчик в самом расцвете цветочных сил.
– У тебя кончики уже секутся, – Евдокия Велюровна придирчиво осмотрела голову внучки и с уверенностью сказала: – Да, тебя непременно нужно постричь!
– Ну ладно, – пожала плечами Саша. – Я не против. Тем более сегодня я на свидание иду, надо быть на высоте…
– Свидание? Класс!
– Класс, да. Но меня смущает, что мы по Интернету познакомились.
– Значит, увидитесь впервые? Что наденешь? Главное на первое свидание – не юбку и чтобы у кофточки не было глубокого декольте, а то молодой человек может подумать, что ты очень доступная. В первый раз просто очаруешь его своим обаянием, а дальше уж как покатится! Ага?
– Ага. – Чехова слушала свою родную бабушку и не верила ушам. Она оказалась такой… современной! Продвинутой, что ли. Не начала бухтеть о том, что знакомиться по Интернету – плохо, что не знаешь, чего ждать от этих виртуальных встреч. Любая другая на ее месте просто запретила бы идти на такое свидание.
– Думаю, что нам с тобой можно сейчас здорово проехаться по магазинам. Во сколько у тебя встреча?
– В семь.
– Вот и ладушки! Кушай оладушки, а я пойду одеваться, – и Евдокия Велюровна бабочкой выпорхнула из кухни.
А Саше кусок больше в горло не лез. Ее терзали мысли о том, как жестоко она ошиблась по поводу своей единственной бабушки после той встречи в деревне Кукуево.
– Сейчас покажу, как гоняют настоящие профессионалы. Всякие там Шумахеры-Мумахеры мне и в подметки не годятся. А ты учись, усекла? Пригодится! – бойко сказала Евдокия Вилюровна, открывая машину.
Чехова плюхнулась на пассажирское сиденье и вжалась в кресло старенького автомобиля. Вообще, у семьи было две машины – папина и мамина. Так как Екатерина Андреевна только недавно получила права, папа Саши разрешал ей кататься исключительно на старом, но достаточно надежном «Саабе». Саша подумала, что родители не были бы против, если бы бабушка тоже аккуратно порулила.
Когда Евдокия Вилюровна нажала на газ, у Саши в голове что-то щелкнуло, и только тогда она поняла, какую ошибку сделала, доверив ей машину родителей. Бабуля была далеко не промах! «Сейчас если она сразу не врежется куда-нибудь, – судорожно размышляла Саша, – то обязательно будет порхать, как слоник с крыльями, по улицам, сшибая все на своем пути. И тогда берегись, наш маленький городок. А мне родители голову оторвут!»
Но Чехова ошиблась: машина в руках бабушки была послушна, как никогда: ни похрюкивала, ни покрякивала, а, по словам Евдокии Вилюровны, «урчала, как котенок, которому нежно поглаживают животик».
Но, как только они выехали на шумный проспект, их грубо подрезала вылетевшая откуда-то справа блестящая иномарка. Евдокия Вилюровна резко затормозила, вывернув руль, а Саша, уже успев попрощаться с жизнью, завопила, затопала по полу, пытаясь тоже давить на тормоз. Произошло чудо – машины даже не соприкоснулись. Владелец иномарки опустил тонированное стекло и, сделав несчастное лицо, лишь развел руками, мол «простите, дамы, я не специально!».
Но бабушка была не из того теста сделана, чтобы вот так с миром отпустить лихача. Буквально через секунду она открыла люк в крыше, высунулась наружу и громогласно прокричала водителю пару ласковых. Саша с удивлением отметила, что таких слов даже и не знает. «Деревенский сленг, наверное», – с уважением подумала она. Евдокия Вилюровна вернулась на водительское сиденье и, скорчив неприветливую физиономию, показала водителю иномарки кулак, а потом резко выдвинула средний палец, не думая, что подает внучке плохой пример. Неожиданно для себя самой Саша повторила бабушкин жест, прижав кулак со вздернутым пальцем к холодному стеклу.
Наверное, владелец «Лексуса» не ожидал такой реакции от миленькой крохотной старушки и юной девушки с двумя трогательными хвостиками на затылке. Его вытянувшееся от удивления лицо мелькнуло в закрывающемся окне, и машина умчалась. На мгновение Чеховой лицо водителя показалось знакомым, но эту мысль тут же оттеснила другая: «У меня офигенная бабушка!!!»
Немного отойдя от пережитого ужаса, Саша повернулась к бабуле. Евдокия Вилюровна медленно рулила по проспекту, тоже начиная успокаиваться:
– Вот из-за таких козлов получают сильнейшие травмы, а, не дай бог, и погибают люди! Что ж такое у нас творится – куда ни сунься, везде опасность!
Чехова закивала, соглашаясь.
– Оправданием этому лихачу не стала бы даже супруга, рожающая в больнице! – продолжала Евдокия Вилюровна. – Запомни, Александра, даже если ты опаздываешь на поезд или оставила чайник на включенной плите, все равно не стоит спешить на дороге! Какая-то там почерневшая от гари кухня или ушедший безвозвратно вагон – ерунда по сравнению с человеческой жизнью. На кухне можно сделать ремонт, билет сдать и явиться в нужное место днем позже, а человека с того света уже не вернешь! Думаю, об этом каждому водителю стоит задуматься!
– Бабуль, я полностью с тобой согласна. А вообще, я не хочу водить машину. Мне страшно.
– Да ну, брось! Это очень весело, когда ты себя адекватно ведешь на дороге. И удобно. С возрастом у тебя появится желание научиться, не сомневайся.
– Может быть, – задумчиво протянула Саша и уставилась в окно, а потом сказала: – Знаешь, бабуль… Я не могу понять, почему мы тогда не общались? Когда я первый раз к тебе приехала в Кукуево? У меня такое ощущение, что ты здесь и ты там – два совсем разных человека. Почему так?
Евдокия Вилюровна на мгновение оторвала взгляд от дороги и улыбнулась:
– Как бы тебе объяснить… В деревне у меня все подруги – старые бабуськи, у которых на уме только внуки, вязание да пирожки с капустой. Я поначалу пыталась проявлять инициативу, придумывала какие-то кружки, программу какую-то культурную организовала, но все безуспешно. Мои одногодки уже четко решили, как проведут остаток жизни. А я что? Я одна такая сумасшедшая там, и помощников у меня нет. Вот и приходится тоже лузгать семечки и слушать, как сетуют на жизнь, да вовремя головой кивать. Мне пришлось смириться. В то лето, когда ты приехала, я как раз «втянулась» в их скучную жизнь. Но тут, в городе, где возможностей больше, а рядом такая молодая и активная внучка, я еще могу вспомнить, какая я на самом деле! – Бабушка помолчала и аккуратно спросила: – А какой я тебе больше нравлюсь?
– Ты еще спрашиваешь!? Конечно, «ты здесь». Мы разговариваем, ты интересная и такая современная, что я даже нашей разницы в возрасте не чувствую. Одно то, что ты этому владельцу иномарки средний палец показала… Бабуль, я твой фанат!
– Так, ты только маме с папой не рассказывай, что я тебя этой гадости научила, – рассмеялась Сашина бабушка, – а то достанется мне потом на орехи! Это плохой жест, просто не удержалась. И не вздумай его за мной повторять больше!
Чехова закатила глаза:
– Ой, да мода на эту фигню уже прошла, поверь мне.
– Да ну? – удивилась Евдокия Вилюровна. – А что нынче молодежь показывает собеседнику в знак негодования?
И по дороге в парикмахерскую Саша посвящала бабушку в тонкости сленга и жестикуляции. После недолгой стрижки Евдокия Вилюровна назвала внучку «реальной чиксой» и, немного подумав, добавила многозначительно: «Йоу!», чем вызвала страшное удивление работниц цирюльни. После парикмахерской бабушка с внучкой, как закадычные подружки, метнулись в кафе, посидели там, поболтали, выпили чаю с пирожными. Саша не переставала удивляться собственной бабуле. Та в свои шестьдесят с гаком лет повидала столько, что слушать ее рассказы было одно удовольствие. Потом они отправились по магазинам, где прикупили Саше кофточек и юбок на летнюю пору. Вообще-то Саша никогда не отличалась особой любовью к шопингу. За покупками обожали бегать все ее подружки, особенно Маринка, у которой была достаточно стройная фигура. У Саши же с выбором одежды были определенные сложности. В свои четырнадцать она являлась обладательницей среднего размера груди, что вызывало, конечно же, зависть у «плоских» сверстниц. Но в сочетании с тонкой талией подбор одежды затрудняло: то, что хорошо сидело на груди, болталось снизу, и наоборот. Поэтому Саша не очень жаловала походы по магазинам. Сегодня же она купила столько одежды, сколько не покупала за весь год. Это необычное обновление гардероба произошло благодаря прыткости Евдокии Вилюровны. Бабуля нацеливалась на магазин, заходила туда и перетряхивала все на своем пути, пока не находила симпатичную вещичку для внучки. К счастью, ее и Сашины вкусы полностью совпадали. Продавщицы носились по залу в поисках необходимого размера, а собравшаяся из-за двух необычных посетительниц (бабушку с внучкой редко встретишь за совместным выбором одежды) очередь успела в голове «обласкать» требовательную бабулю со всех сторон. В итоге они приобрели столько одежды и Саше и бабушке, что перетаскивать в машину пакеты пришлось продавщицам, которые, несмотря на неплохую выручку, были злы, как чертенята.
Отъезжая от очередного магазина, Саша, глядя в боковое зеркало на красные и потные лица девушек, даже испугалась, как бы одна из них не зарядила камнем в заднее стекло. Но все благополучно обошлось: девушки спокойно скрылись за дверьми.
– Куда теперь? – поинтересовалась Чехова.
– Уже почти шесть, скоро свидание, – ответила Евдокия Вилюровна, достав из своей симпатичной новенькой сумки огромный железный будильник.
У Саши чуть глаза не выкатились в бардачок от удивления:
– Зачем тебе такая громадина?
– У меня столько часов перебывало, что сейчас и не вспомнить, – отмахнулась бабушка. – И все я потеряла по собственной глупости, поэтому теперь ношу эту железку всегда с собой. И не вывалится никогда из сумочки, и для тяжести, а то не люблю, когда ридикюльчик легкий. Да и если понадобится кому-нибудь по голове стукнуть, то не придется долго искать, чем именно…
Саша бросила беглый взгляд на изящный «ридикюльчик», и сказала:
– Давай тогда уже домой, еще собираться, краситься…
И их старенькая и побитая жизнью колымага неторопливо направилась к дому.
– Хорошая у мамки твоей машина, – сделала комплимент верному семейному коню Евдокия Вилюровна и с уважением похлопала его по «бардачку».
Машина, как живая, внезапно громко хрюкнула.
– Ты уверена? Этой девушке уже десяток лет. Чего же в ней хорошего?
– Ну летает она, как птичка.
– Издеваешься? – Саша с сомнением прислушалась к странным звукам, доносящимся откуда-то из-под капота автомобиля.
– Нет же, – уперлась бабушка, – мой второй муж Алексей был автомехаником, и уж поверь дуре-бабке, я кое-что в этом деле понимаю. Почему, думаешь, я с ним развелась? Приходил вечно домой весь в машинном масле. А иногда во сне нежно хватал меня за уши, как за руль, и сюсюкал: «Запорчик ты мой. Дусенька моя, как же я тебя люблю». Приятно, думаешь?
Чехова расхохоталась:
– Запорчик! Вот умора!
– Ну да. Вот и я о том же! Хорошо еще, что маркой машины называл, а не чужим женским именем! А то я бы показала ему кузькину мать!
Саша снова хихикнула. «За моей бабулей анекдоты записывать надо, – подумала она. – Какая же она все-таки классная! Хорошо, что мама решила не оставлять меня одну, а так жила бы и не знала, что у меня такая сногсшибательная бабушка».
– Бабуля, я так рада, что ты у меня есть, – тепло сказала Саша.
Та только улыбнулась. Здесь не нужны были слова.
Глава 5
– Навсегда.
Саша широко распахнула глаза и уставилась на Никиту. Ей захотелось кинуться ему на шею, обнять от всей души и целовать, целовать, целовать!!!
– Ммм, здорово, – безразличным тоном промычала она, с трудом сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Она очень хотела спросить его о том, о чем не успела спросить год назад. Хотела поговорить обо всем на свете… Но для этого нужны были свободные минуты, часы, месяцы, годы, которые они провели бы вместе, рука об руку. «И они будут, если я приложу хоть какие-то усилия, – думала Саша. – Вижу, как он на меня смотрит, ничего не изменилось… Я должна что-то сделать, что-то сказать! Он должен знать о моих чувствах!»
– Ну, я пойду, – негромко произнесла Чехова и прижала Глашу посильнее к груди. – А то холодно уже, да и бабуля ждет.
– Я провожу. – Никита посмотрел на нее печальным взглядом и сделал шаг к подъезду. Он ждал, что Саша скажет что-нибудь, подаст знак, стоит ли продолжать когда-то начатое. Но нет, ничего не произошло.
– Мне два шага до дома, не стоит, – девушка остановила его, резко вытянув руку. Потом отдернула ее, словно наткнулась на иголки кактуса, и, опустив Глашу на землю, легонько потянула за поводок. – Пока, Никита. Увидимся еще.
– Надеюсь, – ответил юноша, но она его уже не слышала.
Чехова зашла в подъезд, поднялась по четырем ступенькам, дошла до двери и, открыв ее ключом, шагнула в прихожую. Ноги казались ватными и отказывались слушаться, словно чужие. Девушка прислонилась к дверному косяку и устало запрокинула голову назад, закрыв глаза.
– Ну почему все так происходит? Почему я не смогла ничего сказать? – спросила она у самой себя. Ответа не было, и, скинув босоножки, Саша пошла на кухню, откуда доносились веселые голоса. Ее взору открывалась идиллическая картина: Евдокия Вилюровна удобно устроилась за кухонным столом, а напротив, закинув ногу на ногу, восседал ремонтник и рассказывал что-то не в меру забавное, энергично жестикулируя одной рукой и корча смешные рожи. При этом второй рукой он придерживал огромный кусок мяса около затылка. Бабушка Саши хохотала в голос, хваталась за живот, и даже было видно, как по щекам ее текут слезы. На столе дожидался своего звездного часа шоколадный тортик, к которому никто даже и не притронулся, и две большие чашки наверняка остывшего чая.
Чехова невольно улыбнулась и не стала нарушать очарование вечерних посиделок. Она пошла к себе в комнату, залезла под кровать и достала оттуда тонкую тетрадочку, которую никогда никому не показывала, кроме Глаши. Это был ее самый сокровенный дневник, в котором она очень редко делала записи. Последняя была как раз год назад, в тот день, когда Никита Веригин, нелепый мальчишка в очках, уехал в далекую страну, как казалось, навсегда.
– «Он уехал», – прочитала Саша вслух, потом достала из пенала ручку, вывела аккуратно сегодняшнюю дату и коротко написала: «Он вернулся. Я боюсь».
К неимоверному счастью Саши, по субботам у нее был заслуженный выходной. За первый рабочий день она не сильно-то и утомилась, но утром свободного от работы дня проснулась с такой улыбкой на лице, словно уже неделю разгружала вагоны с песком детской лопаткой. А проснулась она от того, что нос ее уловил восхитительный запах оладушек и чая с малиной.
Саша с трудом подняла себя с кровати и, чувствуя, как в желудке кто-то громко воет и хрюкает от голода, поплелась на кухню. Шлепая босыми ногами по прохладному ламинату, девушка пересекла кухню и набросилась на тарелку с оладьями, от которых исходил аппетитный дымок.
– Александра! – с укоризной произнесла бабушка, стоя у плиты и ловко орудуя лопаткой и сковородой. – Ну что ты, как волк голодный, накинулась на еду, умойся хотя бы!
– Как вкусно, – застонала Чехова, прикрыв от наслаждения глаза.
За те несколько дней, что она жила одна, Саша уже успела изголодаться по нормальной, вкусной пище. Готовила она неплохо, но вот сам процесс приготовления пропитания ее безумно утомлял, поэтому она предпочитала забрасывать в себя готовую пищу, которую можно было сунуть в микроволновку на пять минут, и потом даже посуду не мыть после обеда.
– Бабушка, ты просто волшебница. Я уже и забыла, как вкусно ты готовишь.
– Я еще и не такое умею! – с гордостью ответила та.
– А что с тем ремонтником? – поинтересовалась вдруг Саша, заглатывая уже третий оладушек.
– А что с ним? – Чеховой показалась, что бабуля даже покраснела от смущения. – Его зовут Гриша!
– Ну как что? Вы вчера так мило беседовали тут, на кухне. Мы с Глашей вернулись домой после прогулки, а вы воркуете как голубки, я даже мешать не стала!
– Ой, Александра. Ты вгоняешь меня в краску!
– Я умею, – хихикнула девушка. – Ну так что с ним?
– Он очень приятный мужчина, судя по разговору – необычайно интересный. Пригласил меня сегодня в театр. Вот думаю, соглашаться или нет?
– Бабушка, ну что ты! Конечно, соглашайся, – оживилась Саша.
– Думаешь?.. Но мне даже нечего надеть. Я ведь из деревушки нашей приехала. Меньше всего думала о том, что буду здесь крутить романы, когда собиралась в дорогу.
– Ну, платье – это не проблема. Ты же водишь машину?
– Вожу, – с гордостью кивнула Евдокия Вилюровна.
– Вот и поехали по магазинам!
Бабушка покосилась на по-боевому настроенную внученьку и кивнула:
– Но только по дороге мы заедем в парикмахерскую и пострижем тебя.
– Что? – возмутилась Саша и ошарашенно потрогала свои драгоценные кудри. После сна они выглядели еще более эффектно. Сейчас голова девушки напоминала очаровательный одуванчик в самом расцвете цветочных сил.
– У тебя кончики уже секутся, – Евдокия Велюровна придирчиво осмотрела голову внучки и с уверенностью сказала: – Да, тебя непременно нужно постричь!
– Ну ладно, – пожала плечами Саша. – Я не против. Тем более сегодня я на свидание иду, надо быть на высоте…
– Свидание? Класс!
– Класс, да. Но меня смущает, что мы по Интернету познакомились.
– Значит, увидитесь впервые? Что наденешь? Главное на первое свидание – не юбку и чтобы у кофточки не было глубокого декольте, а то молодой человек может подумать, что ты очень доступная. В первый раз просто очаруешь его своим обаянием, а дальше уж как покатится! Ага?
– Ага. – Чехова слушала свою родную бабушку и не верила ушам. Она оказалась такой… современной! Продвинутой, что ли. Не начала бухтеть о том, что знакомиться по Интернету – плохо, что не знаешь, чего ждать от этих виртуальных встреч. Любая другая на ее месте просто запретила бы идти на такое свидание.
– Думаю, что нам с тобой можно сейчас здорово проехаться по магазинам. Во сколько у тебя встреча?
– В семь.
– Вот и ладушки! Кушай оладушки, а я пойду одеваться, – и Евдокия Велюровна бабочкой выпорхнула из кухни.
А Саше кусок больше в горло не лез. Ее терзали мысли о том, как жестоко она ошиблась по поводу своей единственной бабушки после той встречи в деревне Кукуево.
– Сейчас покажу, как гоняют настоящие профессионалы. Всякие там Шумахеры-Мумахеры мне и в подметки не годятся. А ты учись, усекла? Пригодится! – бойко сказала Евдокия Вилюровна, открывая машину.
Чехова плюхнулась на пассажирское сиденье и вжалась в кресло старенького автомобиля. Вообще, у семьи было две машины – папина и мамина. Так как Екатерина Андреевна только недавно получила права, папа Саши разрешал ей кататься исключительно на старом, но достаточно надежном «Саабе». Саша подумала, что родители не были бы против, если бы бабушка тоже аккуратно порулила.
Когда Евдокия Вилюровна нажала на газ, у Саши в голове что-то щелкнуло, и только тогда она поняла, какую ошибку сделала, доверив ей машину родителей. Бабуля была далеко не промах! «Сейчас если она сразу не врежется куда-нибудь, – судорожно размышляла Саша, – то обязательно будет порхать, как слоник с крыльями, по улицам, сшибая все на своем пути. И тогда берегись, наш маленький городок. А мне родители голову оторвут!»
Но Чехова ошиблась: машина в руках бабушки была послушна, как никогда: ни похрюкивала, ни покрякивала, а, по словам Евдокии Вилюровны, «урчала, как котенок, которому нежно поглаживают животик».
Но, как только они выехали на шумный проспект, их грубо подрезала вылетевшая откуда-то справа блестящая иномарка. Евдокия Вилюровна резко затормозила, вывернув руль, а Саша, уже успев попрощаться с жизнью, завопила, затопала по полу, пытаясь тоже давить на тормоз. Произошло чудо – машины даже не соприкоснулись. Владелец иномарки опустил тонированное стекло и, сделав несчастное лицо, лишь развел руками, мол «простите, дамы, я не специально!».
Но бабушка была не из того теста сделана, чтобы вот так с миром отпустить лихача. Буквально через секунду она открыла люк в крыше, высунулась наружу и громогласно прокричала водителю пару ласковых. Саша с удивлением отметила, что таких слов даже и не знает. «Деревенский сленг, наверное», – с уважением подумала она. Евдокия Вилюровна вернулась на водительское сиденье и, скорчив неприветливую физиономию, показала водителю иномарки кулак, а потом резко выдвинула средний палец, не думая, что подает внучке плохой пример. Неожиданно для себя самой Саша повторила бабушкин жест, прижав кулак со вздернутым пальцем к холодному стеклу.
Наверное, владелец «Лексуса» не ожидал такой реакции от миленькой крохотной старушки и юной девушки с двумя трогательными хвостиками на затылке. Его вытянувшееся от удивления лицо мелькнуло в закрывающемся окне, и машина умчалась. На мгновение Чеховой лицо водителя показалось знакомым, но эту мысль тут же оттеснила другая: «У меня офигенная бабушка!!!»
Немного отойдя от пережитого ужаса, Саша повернулась к бабуле. Евдокия Вилюровна медленно рулила по проспекту, тоже начиная успокаиваться:
– Вот из-за таких козлов получают сильнейшие травмы, а, не дай бог, и погибают люди! Что ж такое у нас творится – куда ни сунься, везде опасность!
Чехова закивала, соглашаясь.
– Оправданием этому лихачу не стала бы даже супруга, рожающая в больнице! – продолжала Евдокия Вилюровна. – Запомни, Александра, даже если ты опаздываешь на поезд или оставила чайник на включенной плите, все равно не стоит спешить на дороге! Какая-то там почерневшая от гари кухня или ушедший безвозвратно вагон – ерунда по сравнению с человеческой жизнью. На кухне можно сделать ремонт, билет сдать и явиться в нужное место днем позже, а человека с того света уже не вернешь! Думаю, об этом каждому водителю стоит задуматься!
– Бабуль, я полностью с тобой согласна. А вообще, я не хочу водить машину. Мне страшно.
– Да ну, брось! Это очень весело, когда ты себя адекватно ведешь на дороге. И удобно. С возрастом у тебя появится желание научиться, не сомневайся.
– Может быть, – задумчиво протянула Саша и уставилась в окно, а потом сказала: – Знаешь, бабуль… Я не могу понять, почему мы тогда не общались? Когда я первый раз к тебе приехала в Кукуево? У меня такое ощущение, что ты здесь и ты там – два совсем разных человека. Почему так?
Евдокия Вилюровна на мгновение оторвала взгляд от дороги и улыбнулась:
– Как бы тебе объяснить… В деревне у меня все подруги – старые бабуськи, у которых на уме только внуки, вязание да пирожки с капустой. Я поначалу пыталась проявлять инициативу, придумывала какие-то кружки, программу какую-то культурную организовала, но все безуспешно. Мои одногодки уже четко решили, как проведут остаток жизни. А я что? Я одна такая сумасшедшая там, и помощников у меня нет. Вот и приходится тоже лузгать семечки и слушать, как сетуют на жизнь, да вовремя головой кивать. Мне пришлось смириться. В то лето, когда ты приехала, я как раз «втянулась» в их скучную жизнь. Но тут, в городе, где возможностей больше, а рядом такая молодая и активная внучка, я еще могу вспомнить, какая я на самом деле! – Бабушка помолчала и аккуратно спросила: – А какой я тебе больше нравлюсь?
– Ты еще спрашиваешь!? Конечно, «ты здесь». Мы разговариваем, ты интересная и такая современная, что я даже нашей разницы в возрасте не чувствую. Одно то, что ты этому владельцу иномарки средний палец показала… Бабуль, я твой фанат!
– Так, ты только маме с папой не рассказывай, что я тебя этой гадости научила, – рассмеялась Сашина бабушка, – а то достанется мне потом на орехи! Это плохой жест, просто не удержалась. И не вздумай его за мной повторять больше!
Чехова закатила глаза:
– Ой, да мода на эту фигню уже прошла, поверь мне.
– Да ну? – удивилась Евдокия Вилюровна. – А что нынче молодежь показывает собеседнику в знак негодования?
И по дороге в парикмахерскую Саша посвящала бабушку в тонкости сленга и жестикуляции. После недолгой стрижки Евдокия Вилюровна назвала внучку «реальной чиксой» и, немного подумав, добавила многозначительно: «Йоу!», чем вызвала страшное удивление работниц цирюльни. После парикмахерской бабушка с внучкой, как закадычные подружки, метнулись в кафе, посидели там, поболтали, выпили чаю с пирожными. Саша не переставала удивляться собственной бабуле. Та в свои шестьдесят с гаком лет повидала столько, что слушать ее рассказы было одно удовольствие. Потом они отправились по магазинам, где прикупили Саше кофточек и юбок на летнюю пору. Вообще-то Саша никогда не отличалась особой любовью к шопингу. За покупками обожали бегать все ее подружки, особенно Маринка, у которой была достаточно стройная фигура. У Саши же с выбором одежды были определенные сложности. В свои четырнадцать она являлась обладательницей среднего размера груди, что вызывало, конечно же, зависть у «плоских» сверстниц. Но в сочетании с тонкой талией подбор одежды затрудняло: то, что хорошо сидело на груди, болталось снизу, и наоборот. Поэтому Саша не очень жаловала походы по магазинам. Сегодня же она купила столько одежды, сколько не покупала за весь год. Это необычное обновление гардероба произошло благодаря прыткости Евдокии Вилюровны. Бабуля нацеливалась на магазин, заходила туда и перетряхивала все на своем пути, пока не находила симпатичную вещичку для внучки. К счастью, ее и Сашины вкусы полностью совпадали. Продавщицы носились по залу в поисках необходимого размера, а собравшаяся из-за двух необычных посетительниц (бабушку с внучкой редко встретишь за совместным выбором одежды) очередь успела в голове «обласкать» требовательную бабулю со всех сторон. В итоге они приобрели столько одежды и Саше и бабушке, что перетаскивать в машину пакеты пришлось продавщицам, которые, несмотря на неплохую выручку, были злы, как чертенята.
Отъезжая от очередного магазина, Саша, глядя в боковое зеркало на красные и потные лица девушек, даже испугалась, как бы одна из них не зарядила камнем в заднее стекло. Но все благополучно обошлось: девушки спокойно скрылись за дверьми.
– Куда теперь? – поинтересовалась Чехова.
– Уже почти шесть, скоро свидание, – ответила Евдокия Вилюровна, достав из своей симпатичной новенькой сумки огромный железный будильник.
У Саши чуть глаза не выкатились в бардачок от удивления:
– Зачем тебе такая громадина?
– У меня столько часов перебывало, что сейчас и не вспомнить, – отмахнулась бабушка. – И все я потеряла по собственной глупости, поэтому теперь ношу эту железку всегда с собой. И не вывалится никогда из сумочки, и для тяжести, а то не люблю, когда ридикюльчик легкий. Да и если понадобится кому-нибудь по голове стукнуть, то не придется долго искать, чем именно…
Саша бросила беглый взгляд на изящный «ридикюльчик», и сказала:
– Давай тогда уже домой, еще собираться, краситься…
И их старенькая и побитая жизнью колымага неторопливо направилась к дому.
– Хорошая у мамки твоей машина, – сделала комплимент верному семейному коню Евдокия Вилюровна и с уважением похлопала его по «бардачку».
Машина, как живая, внезапно громко хрюкнула.
– Ты уверена? Этой девушке уже десяток лет. Чего же в ней хорошего?
– Ну летает она, как птичка.
– Издеваешься? – Саша с сомнением прислушалась к странным звукам, доносящимся откуда-то из-под капота автомобиля.
– Нет же, – уперлась бабушка, – мой второй муж Алексей был автомехаником, и уж поверь дуре-бабке, я кое-что в этом деле понимаю. Почему, думаешь, я с ним развелась? Приходил вечно домой весь в машинном масле. А иногда во сне нежно хватал меня за уши, как за руль, и сюсюкал: «Запорчик ты мой. Дусенька моя, как же я тебя люблю». Приятно, думаешь?
Чехова расхохоталась:
– Запорчик! Вот умора!
– Ну да. Вот и я о том же! Хорошо еще, что маркой машины называл, а не чужим женским именем! А то я бы показала ему кузькину мать!
Саша снова хихикнула. «За моей бабулей анекдоты записывать надо, – подумала она. – Какая же она все-таки классная! Хорошо, что мама решила не оставлять меня одну, а так жила бы и не знала, что у меня такая сногсшибательная бабушка».
– Бабуля, я так рада, что ты у меня есть, – тепло сказала Саша.
Та только улыбнулась. Здесь не нужны были слова.
Глава 5
Виртуальное знакомство по-японски
Без пяти семь Саша стояла около японского суши-ресторана «Палочки Нагасаки». Кавалер, как и подобает истинному джентльмену, опаздывал на первое свидание. Или это Чехова пришла слишком рано? В душе она надеялась, что Мишель обладает врожденной болтливостью, и, пока она будет медленно знакомиться с японской кухней, виртуальный знакомый расскажет о жизни своей красивой или о чем-нибудь другом – только бы не молчал. Саша не хотела вести беседу сама, незапланированный шопинг выжал все силы, и сейчас у нее просто закрывались глаза и подкашивались ноги.
Когда Мишель показался из-за угла, Саша сразу его узнала. Она немного боялась, что парень выложил не свои фотографии, а какого-нибудь симпатичного друга или брата, но все обошлось. Перед ней с очаровательной улыбкой предстал именно мальчик из Интернета. Он был необычайно хорош собой и ухожен. А его белоснежных зубов Саша даже испугалась, ведь, когда он улыбнулся, в голове возникла ассоциация с акулой.
– Привет, – дружелюбно сказала она.
– А ты хорошенькая! – нагло сказал Мишель и с ног до головы окинул Чехову оценивающим взглядом, под которым девушке стало неуютно.
– Хм… – она отступила на шаг и протянула: – Ну, спасибо.
– Пойдем внутрь? – Он кивнул головой в сторону заведения.
– Угу.
Когда они вошли в японский ресторан «Палочки Нагасаки», Саша мгновенно прониклась атмосферой, царящей внутри. Тут было достаточно темно, но повсюду горели маленькие бежевые лампочки, создавая необыкновенный уют. Играла приятная музыка, по залу неслышно передвигались экзотической внешности девушки в кимоно с подносами в руках. Одна из них тут же подошла к Саше и Мишелю, чуть поклонилась и тихо произнесла:
– Здравствуйте, вам столик на двоих?
Чехова прищурилась и увидела, что на бейджике у нее написано Ekuku. «Неужели имя? – озадачилась девушка, – как к ней обращаться-то? Екуку, принесите, пожалуйста, соль? А вдруг я ударение не туда поставлю, обидится еще, сделает куклу Вуду… или Вуду – не японское направление?.. Ой, блин, проблем-то…» Екуку провела их в зал для некурящих, усадила за столик и, выдав каждому по меню, незаметно ретировалась.
– Ты первый раз в японском ресторане? – важно спросил Мишель, даже не открыв меню.
– Угу, – промычала Саша, внимательно изучая названия предложенных блюд.
– Думаю, тебе стоит узнать немного о кухне этой необыкновенной страны, перед тем как приступать к трапезе…
Чехова вскинула на Мишеля жалобный взгляд и хмыкнула:
– Мне сейчас попросить у них доступ в Интернет, чтобы в Яндексе набрать «японская кухня»?
– Нет, я сам расскажу тебе немного, – воспринял ее вопрос всерьез юноша и откашлялся, готовясь к рассказу. – Что тебя интересует?
Саша начала опасаться, что более занудного человека не сыскать на всем белом свете, но вальяжно раскинулась в мягком кресле и махнула ручкой:
– Все!
– Японцы готовят рыбу различными способами: «сасими», «нимоно», «якимоно», «агемоно», «мусимо-но», «намасу». Есть также супы: «мисо-сиру», «суи-моно»…
Прошло минут десять. Наконец Чехова озадаченно похлопала ресницами, а потом решилась перебить собеседника:
– Прости, ты сейчас со мной разговариваешь?
– Да, а что? – удивился Мишель.
– Нет-нет, я просто подумала, что ты заговор какой-то читаешь, чтобы еда там пересоленной не была, ну или что-то в этом роде… Давай-ка лучше закажем что-нибудь более-менее съедобное, хорошо? И ты продолжишь свой занимательный рассказ.
Екуку возникла около столика, словно подслушивала весь разговор. Она с лицом пионерки, которая всегда ко всему готова, смотрела на Сашу. Саша смотрела на нее. А Мишель с умным видом произнес:
– Хонсю и кусю.
Японская девушка кивнула.
– Что будете пить?
– Минералку, негазированную, – улыбнулась Чехова официантке.
– А мне принесите бантя.
Когда та ушла, Саша решила осведомиться у Мишеля:
– А ты уверен, что наш заказ – съедобная вещь?
– Конечно, я знаю все о японской кухне. Она…
Тут у Саши завибрировал мобильный телефон. От неожиданности она подскочила и, извинившись перед Мишелем, взяла трубку:
– Аллоха!
– Александра, ну как у вас обстоят дела? – это была бабушка. Они заранее договорились, что та ей позвонит узнать, все ли в порядке.
– Я же забыла тебе сказать, что иду в японский ресторан, – вспомнила Чехова. – Сейчас мы будем кусю и мусю кушать.
– Хонсю, – поправил ее Мишель.
– Ой, ты хоть представляешь, что в этой сырой рыбе может быть? Лечинки червей, например?
– Почему? – вытаращила глаза Саша.
– Сырой продукт, который когда-то был жив, вообще в редких случаях доводит до хорошего!
– Ну, блин, весь аппетит перебила, бабуля!
– Хотя, суши – это очень неплохо, – задумчиво протянула Евдокия Вилюровна, – у них потрясный вкус, если еще чуть-чуть соевого соуса, капельку васаби…
– Так, я не поняла! Мне пробовать эту пищу или нет? То ты мечтательно о них говоришь, то о червяках каких-то рассказываешь, не понимаю тебя. Определись. От твоего выбора сейчас будет зависеть мое меню на сегодня.
Пытаясь скрыть веселье, Саша наблюдала за тем, как Мишель неодобрительно растопыривает ноздри, слушая ее разговор с бабушкой. «Ничего, пусть теперь он понервничает», – злорадно подумала она.
– Ладно, ешь! – дала «добро» на ужин бабушка. – Попробовать надо все.
– Ну спасибо, родная!
– Ну а в общем и целом все хорошо?
– Нормально, – туманно ответила Саша. Не будет же она при Мишеле говорить, что тот совершенно не в ее вкусе.
– Лады, до связи, – бросила бабушка и отключилась.
Саша сложила телефон и сунула в карман джинсов. Мишель окончательно заскучал и стал смотреть мультики на широкоэкранном телевизоре, что висел на стене напротив.
– Эй, – Чехова пощелкала пальцами у него перед носом, – я здесь! Продолжим наше увлекательное общение?
– Да, так вот о пище…
– О! Кажется, это наша официантка, она идет к нам, – обрадовалась Саша, увидев Екуку с подносом. – Наконец-то я поужинаю. Голодная как волк!
Екуку действительно направлялась к их столику. Когда она подала на небольших тарелочках какие-то белые свертки, дико пахнущие «Пемолюксом», Чехову передернуло. Она ткнула пальцем в ужин и опасливо поинтересовалась:
– А ты точно-точно уверен, что это съедобно? И где тут рыба – непонятно… – она начала рассматривать ворсистый продукт со всех сторон, пока Мишель тихонько не рассмеялся:
– Глупенькая, это всего лишь горячее полотенце. Им нужно вытереть руки.
Большей дурой Чехова себя еще никогда не ощущала. Она огляделась по сторонам, убедилась, что, когда она рассматривала и нюхала полотенце, за ней никто не следил, и протерла руки, каждый пальчик в отдельности.
– Я подозревала, что это не еда, – уверенно сказала она.
– Конечно-конечно, – миролюбиво улыбнулся Мишель. – А вот и роллы.
Екуку поставила перед ними две тарелочки, плошки для соевого соуса и, чуть поклонившись, удалилась. Саша с интересом разглядывала рис, в который были завернуты какие-то продукты. Явно был виден огурец. Остальное Чехова предпочла не узнать, а то вдруг это какой-нибудь осьминог. Если будет известно, что это он, то Саша никогда и в рот не возьмет щупальце бедного морского обитателя, а так – схомячет за милую душу, если вкусно.
– Последний раз уточняю – это съедобно, да?
– Более чем, – с умным видом ответил Мишель, взял в руку деревянные палочки и ловко подцепил один из роллов, потом окунул его в соус и отправил в рот. На лице его застыло блаженное выражение, челюсть работала с каждым жевком все медленнее и медленнее, и Чеховой стало очень интересно. «Эта еда странно влияет на людей, – подумала она, – надо тоже попробовать, вдруг вштыривает не по-детски?» Саша щедро налила соуса в плошку, взяла палочки в обе руки, попыталась схватить ролл… Мучилась она минут пять, пока Мишель не додумался ей помочь и показать, как нужно правильно держать хаси – этот самый столовый прибор. Девушка взяла ролл, окунула его в соус, поднесла ко рту – и тут ролл развалился на две части и полетел прямо в до краев наполненную соусом плошку. Фонтан брызг, визг Саши – и все пространство на полметра вокруг в коричневых каплях.
Чехова выскочила из-за стола и нервно начала отряхивать белые джинсы:
Когда Мишель показался из-за угла, Саша сразу его узнала. Она немного боялась, что парень выложил не свои фотографии, а какого-нибудь симпатичного друга или брата, но все обошлось. Перед ней с очаровательной улыбкой предстал именно мальчик из Интернета. Он был необычайно хорош собой и ухожен. А его белоснежных зубов Саша даже испугалась, ведь, когда он улыбнулся, в голове возникла ассоциация с акулой.
– Привет, – дружелюбно сказала она.
– А ты хорошенькая! – нагло сказал Мишель и с ног до головы окинул Чехову оценивающим взглядом, под которым девушке стало неуютно.
– Хм… – она отступила на шаг и протянула: – Ну, спасибо.
– Пойдем внутрь? – Он кивнул головой в сторону заведения.
– Угу.
Когда они вошли в японский ресторан «Палочки Нагасаки», Саша мгновенно прониклась атмосферой, царящей внутри. Тут было достаточно темно, но повсюду горели маленькие бежевые лампочки, создавая необыкновенный уют. Играла приятная музыка, по залу неслышно передвигались экзотической внешности девушки в кимоно с подносами в руках. Одна из них тут же подошла к Саше и Мишелю, чуть поклонилась и тихо произнесла:
– Здравствуйте, вам столик на двоих?
Чехова прищурилась и увидела, что на бейджике у нее написано Ekuku. «Неужели имя? – озадачилась девушка, – как к ней обращаться-то? Екуку, принесите, пожалуйста, соль? А вдруг я ударение не туда поставлю, обидится еще, сделает куклу Вуду… или Вуду – не японское направление?.. Ой, блин, проблем-то…» Екуку провела их в зал для некурящих, усадила за столик и, выдав каждому по меню, незаметно ретировалась.
– Ты первый раз в японском ресторане? – важно спросил Мишель, даже не открыв меню.
– Угу, – промычала Саша, внимательно изучая названия предложенных блюд.
– Думаю, тебе стоит узнать немного о кухне этой необыкновенной страны, перед тем как приступать к трапезе…
Чехова вскинула на Мишеля жалобный взгляд и хмыкнула:
– Мне сейчас попросить у них доступ в Интернет, чтобы в Яндексе набрать «японская кухня»?
– Нет, я сам расскажу тебе немного, – воспринял ее вопрос всерьез юноша и откашлялся, готовясь к рассказу. – Что тебя интересует?
Саша начала опасаться, что более занудного человека не сыскать на всем белом свете, но вальяжно раскинулась в мягком кресле и махнула ручкой:
– Все!
– Японцы готовят рыбу различными способами: «сасими», «нимоно», «якимоно», «агемоно», «мусимо-но», «намасу». Есть также супы: «мисо-сиру», «суи-моно»…
Прошло минут десять. Наконец Чехова озадаченно похлопала ресницами, а потом решилась перебить собеседника:
– Прости, ты сейчас со мной разговариваешь?
– Да, а что? – удивился Мишель.
– Нет-нет, я просто подумала, что ты заговор какой-то читаешь, чтобы еда там пересоленной не была, ну или что-то в этом роде… Давай-ка лучше закажем что-нибудь более-менее съедобное, хорошо? И ты продолжишь свой занимательный рассказ.
Екуку возникла около столика, словно подслушивала весь разговор. Она с лицом пионерки, которая всегда ко всему готова, смотрела на Сашу. Саша смотрела на нее. А Мишель с умным видом произнес:
– Хонсю и кусю.
Японская девушка кивнула.
– Что будете пить?
– Минералку, негазированную, – улыбнулась Чехова официантке.
– А мне принесите бантя.
Когда та ушла, Саша решила осведомиться у Мишеля:
– А ты уверен, что наш заказ – съедобная вещь?
– Конечно, я знаю все о японской кухне. Она…
Тут у Саши завибрировал мобильный телефон. От неожиданности она подскочила и, извинившись перед Мишелем, взяла трубку:
– Аллоха!
– Александра, ну как у вас обстоят дела? – это была бабушка. Они заранее договорились, что та ей позвонит узнать, все ли в порядке.
– Я же забыла тебе сказать, что иду в японский ресторан, – вспомнила Чехова. – Сейчас мы будем кусю и мусю кушать.
– Хонсю, – поправил ее Мишель.
– Ой, ты хоть представляешь, что в этой сырой рыбе может быть? Лечинки червей, например?
– Почему? – вытаращила глаза Саша.
– Сырой продукт, который когда-то был жив, вообще в редких случаях доводит до хорошего!
– Ну, блин, весь аппетит перебила, бабуля!
– Хотя, суши – это очень неплохо, – задумчиво протянула Евдокия Вилюровна, – у них потрясный вкус, если еще чуть-чуть соевого соуса, капельку васаби…
– Так, я не поняла! Мне пробовать эту пищу или нет? То ты мечтательно о них говоришь, то о червяках каких-то рассказываешь, не понимаю тебя. Определись. От твоего выбора сейчас будет зависеть мое меню на сегодня.
Пытаясь скрыть веселье, Саша наблюдала за тем, как Мишель неодобрительно растопыривает ноздри, слушая ее разговор с бабушкой. «Ничего, пусть теперь он понервничает», – злорадно подумала она.
– Ладно, ешь! – дала «добро» на ужин бабушка. – Попробовать надо все.
– Ну спасибо, родная!
– Ну а в общем и целом все хорошо?
– Нормально, – туманно ответила Саша. Не будет же она при Мишеле говорить, что тот совершенно не в ее вкусе.
– Лады, до связи, – бросила бабушка и отключилась.
Саша сложила телефон и сунула в карман джинсов. Мишель окончательно заскучал и стал смотреть мультики на широкоэкранном телевизоре, что висел на стене напротив.
– Эй, – Чехова пощелкала пальцами у него перед носом, – я здесь! Продолжим наше увлекательное общение?
– Да, так вот о пище…
– О! Кажется, это наша официантка, она идет к нам, – обрадовалась Саша, увидев Екуку с подносом. – Наконец-то я поужинаю. Голодная как волк!
Екуку действительно направлялась к их столику. Когда она подала на небольших тарелочках какие-то белые свертки, дико пахнущие «Пемолюксом», Чехову передернуло. Она ткнула пальцем в ужин и опасливо поинтересовалась:
– А ты точно-точно уверен, что это съедобно? И где тут рыба – непонятно… – она начала рассматривать ворсистый продукт со всех сторон, пока Мишель тихонько не рассмеялся:
– Глупенькая, это всего лишь горячее полотенце. Им нужно вытереть руки.
Большей дурой Чехова себя еще никогда не ощущала. Она огляделась по сторонам, убедилась, что, когда она рассматривала и нюхала полотенце, за ней никто не следил, и протерла руки, каждый пальчик в отдельности.
– Я подозревала, что это не еда, – уверенно сказала она.
– Конечно-конечно, – миролюбиво улыбнулся Мишель. – А вот и роллы.
Екуку поставила перед ними две тарелочки, плошки для соевого соуса и, чуть поклонившись, удалилась. Саша с интересом разглядывала рис, в который были завернуты какие-то продукты. Явно был виден огурец. Остальное Чехова предпочла не узнать, а то вдруг это какой-нибудь осьминог. Если будет известно, что это он, то Саша никогда и в рот не возьмет щупальце бедного морского обитателя, а так – схомячет за милую душу, если вкусно.
– Последний раз уточняю – это съедобно, да?
– Более чем, – с умным видом ответил Мишель, взял в руку деревянные палочки и ловко подцепил один из роллов, потом окунул его в соус и отправил в рот. На лице его застыло блаженное выражение, челюсть работала с каждым жевком все медленнее и медленнее, и Чеховой стало очень интересно. «Эта еда странно влияет на людей, – подумала она, – надо тоже попробовать, вдруг вштыривает не по-детски?» Саша щедро налила соуса в плошку, взяла палочки в обе руки, попыталась схватить ролл… Мучилась она минут пять, пока Мишель не додумался ей помочь и показать, как нужно правильно держать хаси – этот самый столовый прибор. Девушка взяла ролл, окунула его в соус, поднесла ко рту – и тут ролл развалился на две части и полетел прямо в до краев наполненную соусом плошку. Фонтан брызг, визг Саши – и все пространство на полметра вокруг в коричневых каплях.
Чехова выскочила из-за стола и нервно начала отряхивать белые джинсы: