Восемнадцатилетний осетин, проживший три года в лагере для беженцев, и сам не хотел никаких неприятностей. Он слишком хорошо знал, чем заканчивается для представителя «кавказской» национальности конфликт с любой властной структурой...
Из припаркованной возле ларьков машины выбрались двое и направились к невысокому худому пареньку с синей спортивной сумкой на плече.
— Документы, — негромко приказал сотрудник четвертого отдела РУБОП Сергей Маргиянов.
Ахсарбек испуганно обернулся и полез за паспортом.
Напарник Маргиянова Александр Рудин встал у Болоева за спиной.
— Ага, черножопый! — удовлетворенно констатировал Сергей. — В машину!
— Но... — запротестовал Ахсарбек. — Вот же билет. Я уезжаю сегодня...
— А он оптимист! — заржал Рудин и заломил Болоеву руку. — Быстро в машину!
Стоящие на платформе люди индифферентно отвернулись. Кому какое дело, когда доблестные стражи порядка задерживают изрядно надоевшее всем «лицо нерусской национальности».
Маргиянов сорвал с плеча Ахсарбека сумку и бросил в багажник. Затем повернулся и коротко, без замаха ударил юношу в живот. Осетин согнулся, и его сноровисто втолкнули в салон. Маргиянов прыгнул за руль, Рудин уселся на заднее сиденье и упер Болоеву в бок ствол пистолета.
«Жигули» развернулись, проехали через площадь и затормозили у автобусной остановки, где двое широкоплечих парней отоваривались пивом в ларьке.
— Граждане понятые! — весело позвал Маргиянов. — Клиент ждет!
— Рот откроешь — пристрелю, — прошипел Рудин и сильнее вдавил дуло ПМ под ребра Ахсарбеку. — При попытке к бегству.
«Понятые», в чьих руках болтались полиэтиленовые непрозрачные мешки, лениво подошли к машине.
— Пивка хочешь? — предложил Маргиянову белобрысый крепыш.
— Лучше водочки. Но позже. Сначала надо пассажира запротоколировать.
Болоева вытолкнули из машины и положили лицом на капот, стянув запястья наручниками.
Рубоповец покопался в багажнике и выставил на землю синюю спортивную сумку.
— Итак, — веселым голосом сказал Маргиянов, — производим первичный осмотр изъятого у подозрительного гражданина личного имущества...
— Сначала карманы, — прогудел Рудин и запустил руку под куртку Ахсарбеку. — Ого, а что это? — Перед носом юноши лег маленький пакетик с белым порошком.
— Готов поспорить, что это героин, — Маргиянов разложил на капоте листы протокола обыска, встряхнул украденную у задержанного неделю назад «братка» ручку «Waterman» с золотым пером и начал быстро записывать. — В первом приближении — грамма два три...
— Сколько грамм — столько и лет, — поддержал приятеля один из «понятых», работавший в том же четвертом отделе подмосковного РУБОПа.
— Отпечатки не забудь, — напомнил второй «понятой».
Рудин аккуратно взял пакетик, вложил в ладонь Болоеву и крепко сжал пальцы.
— Есть. — Героин перекочевал в маленький мешочек.
Маргиянов открыл молнию на сумке и запустил туда руку.
— Граждане понятые! Попрошу внимательнее! Сейчас при вас мы обнаруживаем... вернее, случайно находим... набор профессионального террориста... — рубоповец выпростал руку и помахал прямоугольным брикетом, похожим на большой кусок мыла. — Конечно, окончательный ответ должна дать экспертиза...
— Но ты готов поспорить, что это пластид, — закончил белобрысый.
— Именно! — Маргиянов хитро прищурился и снова полез в сумку...
Ахсарбек безучастно смотрел прямо перед собой и глотал слезы.
Он уже понял, что сопротивляться бессмысленно. Отрежиссированный спектакль катился по накатанной, и никто не в силах был остановить гнусное представление. Через несколько минут его швырнут в машину, доставят в СИЗО, и спустя пару месяцев «самый гуманный суд в мире» припаяет ему максимальный срок за преступления, которых он не совершал. Ни один прокурор даже не станет слушать оправдания осетина, задержанного на подмосковном вокзале с сумкой взрывчатки и наркотиками в кармане...
— Граната Ф 1, одна штука. — Капитан милиции Маргиянов подбросил на ладони ребристый стальной кругляш. — С запалом.
— Целый арсенал, — «удивленно» протянул белобрысый.
— За такое задержание полагается одна звезда и два просвета, — угодливо поддержал второй «понятой», опер из местного райотдела. — Может, он причастен к прошлогодним взрывам домов?
— А что? — Рубоповец оценивающе посмотрел на Болоева. — Подходит. Надо поработать с гражданином. Прогоним по картотеке, может, что и выплывет...
Рудин хмыкнул.
За прошедший с момента объявления «контртеррористической операции» год они на пару с Маргияновым осуществили уже семь подобных «задержаний», забив в камеры одиннадцать кавказцев. Ни один из арестованных на свободу так и не вышел.
Болоев был двенадцатым.
Начальство ставило Рудина и Маргиянова в пример коллегам и всячески поощряло неформальные методы дознания, ибо благодаря своевременным арестам «террористов» вроде Ахсарбека показатели у подмосковного РУБОПа только росли, что уже неоднократно отмечал министр внутренних дел, вынося благодарности в приказах и щедро одаривая новыми званиями трудолюбивых сотрудников.
Истинное положение дел интересовало министра в последнюю очередь. Ему гораздо важнее было доложить Президенту об успехах своего ведомства и получить от того дополнительное финансирование. Куда шли внеплановые деньги, рядовые офицеры, естественно, не имели понятия.
— Расписывайтесь, — Маргиянов передал листы протокола «понятым» и подмигнул Рудину. — Давай его обратно в машину...
— Не заставляй меня совершать акт вандализма, — предупредил Игорь, глядя в испуганные глаза Беноева.
Боевика опять затрясло.
— Так. — Рокотов понял, что пленный уже дошел до кондиции, и убрал свой ножик. — Говоришь кратко, просишь мало и уходишь быстро... Начали. Откуда тебе известно про подводную лодку?
— Здэсь база. Оны здэсь останавливаются...
— Давно?
— Год, навэрное...
— Откуда приходит лодка?
— Из Грузии.
— Это конечная остановка?
— Нэт...
— А где конечная?
— Я нэ знаю. Гаварят, гдэ то около Гехи...
— Кто говорит?
— Рэзван гаварыл...
— Где сейчас Резван?
— Нэ знаю, — Лёма отрицательно качнул головой. — Был в крэпости...
— Какой такой крепости?
— Около площади... Там под зэмлей крэпость...
— Ах, так! — удовлетворенно улыбнулся Влад. — Значит, твой Резванчик сейчас уже перед Аллахом ответ держит... Почему лодка должна быть завтра?
— Рэзван вчера гаварыл...
— Что конкретно?
— Что послезавтра встрэчать будем...
— Зачем?
— Нэ понимаю. — Беноев испуганно выпучил глаза.
— Встречаете вы ее зачем? Они что то вам привезти должны? — уточнил биолог.
— Нэт...
— Тогда зачем?
— Всэгда так дэлаем. Элэктричество даем, еду...
— А а! Промежуточный пункт дозаправки. Ясно. А как вы им электричество давали? — Рокотов быстро сориентировался в образовательном цензе Лёмы и перешел на максимально упрощенные формы общения с пленником. — Аккумуляторы?
— Нэт. Дызель генераторы стоят. Мы включаем, и оны подзарядка дэлают...
— Дизеля где?
— Там...
— Где — там?
— Около входа...
— Входа куда? — Биолог сохранял олимпийское спокойствие.
— В пэщера...
— А в пещере...
— Озэро...
— Молодец, хорошо отвечаешь, — похвалил Влад. — Многословным тебя, конечно, не назовешь, но информацию выдаешь исправно. Поехали дальше... Озеро большое?
— Балшое. Мэтров трыста...
— В диаметре? — уточнил Рокотов.
— Как это?
— Озеро круглое?
— Нэ совсэм...
— Ну, это неважно... От входа в пещеру до озера сколько идти?
— Нэдолго. Мынут пять...
— А что внутри пещеры?
— Озэро, я же гаварыл, — не понял Беноев.
— Это я уже знаю. Что около самого озера?
— Прычал есть.
— Понятно... Как выглядит лодка?
— Железная. Нэбольшая...
— Каков вопрос, таков и ответ, — усмехнулся биолог. — Ты говорил — метров двадцать. Как ты определил ее длину?
— Я же много раз видэл!
— Ты имеешь в виду надводную часть?
— Да....
— Опиши мне ее.
— Навэрху есть люк. Круглый... Пэрила есть, окошки...
— Какие перила?
— Около люка. Типа площадка...
— Та ак. А окошки?
— Спэрэди. Чтобы сматрэть...
— Еще что?
— Лампы есть. Тоже спэрэди... Их издалека видно.
— То есть?
— Под водой видно...
— Ты хочешь сказать, что свет виден еще до всплытия лодки?
— Да...
— Ты внутри лодки бывал?
— Был. Там нэпонятно все...
— А что она перевозит?
— Людей, оружие... Много грузить можно.
— Обратно пустая идет?
— Нэт. Но я нэ знаю, что...
— Резван не говорил?
— Нэт, — печально сказал Лёма. — Навэрное, ранэный везет. Или арабов...
— Как часто она тут плавает?
— Часто. Раз в нэделя бывает...
— И вас каждый раз заранее предупреждают?
— Канэшно.
— Резван должен как то подтверждать готовность? По радио или какими то сигналами?
— Я нэ видел...
— То есть — вы приходите в пещеру и все?
— Да...
— И долго ждете?
— Прымерно врэмя знаем. Час или два...
— Завтра в какое время придет лодка?
— После обэда...
— Это когда?
— Часа в тры или четырэ...
— Течение в озере сильное?
— Нэт. Вода стоит...
— Холодная? — неожиданно спросил Ро котов.
— Очень...
— Купаться можно?
Чеченец с удивлением посмотрел на странного русского, вздумавшего омочить свои чресла в ледяной воде подземного озера.
— Нэт, навэрное. Очень холодная...
— А рыба там есть? — развеселился Владислав.
— Нэ знаю...
— Жаль. Люблю уху навернуть... Ты говорил про окошки в носу лодки. Они какой формы?
— Круглые...
— Большие?
— Меньше, чем в доме...
— Ну, это я понимаю. Размер примерно какой?
— Полмэтра, — задумался боевик. — Может, намного мэньше...
— Сколько окошек?
— Тры... И по стенке еще тры...
— Сверху, там, где люк, есть выступ?
— Да...
— Какого размера?
— До пояса...
— А на нем есть окошки?
— Нэт...
— Из выступа никакие палки не торчат? — слово «перископ» Рокотов употребить остерегся.
— Нэ видел...
— Что ж, понятно, — биолог поднялся и прошелся по комнате, покусывая нижнюю губу. — Не было печали, купила баба порося... Да, господа присяжные заседатели, влезли мы в историю... Кстати, — Влад повернулся к Лёме. — Тоннель в пещеру не заминирован?
— Нэт...
— И об озере все в деревне знали?
— Почти все...
— И дети туда не бегали? — издевательски спросил Рокотов. — Ты что мне тут туфту гонишь?!
— Я правду гаварю! — взвизгнул Беноев. — Там охрана стояла!
Веселовский нахмурился.
— Командир, надо бы проверить...
— Где вход в пещеру? — Влад развернул перед лицом пленника рисованную карту.
— Вот дорога свэрху... Она прямо туда упырается.
— Эта? — биолог ткнул пальцем.
— Да...
— Угу... Игорян, зови сюда Василия, Витальку, Кузьмича и Никиту. Этому — кляп. Пущай полежит немного под охраной. А мы — на разведку... Ох, не нравится мне известие об охране.
— Думаешь, пропустили? — озаботился Веселовский.
— Черт его знает... Но в любом случае — смотреть в оба! Пошли...
Глава 7
Из припаркованной возле ларьков машины выбрались двое и направились к невысокому худому пареньку с синей спортивной сумкой на плече.
— Документы, — негромко приказал сотрудник четвертого отдела РУБОП Сергей Маргиянов.
Ахсарбек испуганно обернулся и полез за паспортом.
Напарник Маргиянова Александр Рудин встал у Болоева за спиной.
— Ага, черножопый! — удовлетворенно констатировал Сергей. — В машину!
— Но... — запротестовал Ахсарбек. — Вот же билет. Я уезжаю сегодня...
— А он оптимист! — заржал Рудин и заломил Болоеву руку. — Быстро в машину!
Стоящие на платформе люди индифферентно отвернулись. Кому какое дело, когда доблестные стражи порядка задерживают изрядно надоевшее всем «лицо нерусской национальности».
Маргиянов сорвал с плеча Ахсарбека сумку и бросил в багажник. Затем повернулся и коротко, без замаха ударил юношу в живот. Осетин согнулся, и его сноровисто втолкнули в салон. Маргиянов прыгнул за руль, Рудин уселся на заднее сиденье и упер Болоеву в бок ствол пистолета.
«Жигули» развернулись, проехали через площадь и затормозили у автобусной остановки, где двое широкоплечих парней отоваривались пивом в ларьке.
— Граждане понятые! — весело позвал Маргиянов. — Клиент ждет!
— Рот откроешь — пристрелю, — прошипел Рудин и сильнее вдавил дуло ПМ под ребра Ахсарбеку. — При попытке к бегству.
«Понятые», в чьих руках болтались полиэтиленовые непрозрачные мешки, лениво подошли к машине.
— Пивка хочешь? — предложил Маргиянову белобрысый крепыш.
— Лучше водочки. Но позже. Сначала надо пассажира запротоколировать.
Болоева вытолкнули из машины и положили лицом на капот, стянув запястья наручниками.
Рубоповец покопался в багажнике и выставил на землю синюю спортивную сумку.
— Итак, — веселым голосом сказал Маргиянов, — производим первичный осмотр изъятого у подозрительного гражданина личного имущества...
— Сначала карманы, — прогудел Рудин и запустил руку под куртку Ахсарбеку. — Ого, а что это? — Перед носом юноши лег маленький пакетик с белым порошком.
— Готов поспорить, что это героин, — Маргиянов разложил на капоте листы протокола обыска, встряхнул украденную у задержанного неделю назад «братка» ручку «Waterman» с золотым пером и начал быстро записывать. — В первом приближении — грамма два три...
— Сколько грамм — столько и лет, — поддержал приятеля один из «понятых», работавший в том же четвертом отделе подмосковного РУБОПа.
— Отпечатки не забудь, — напомнил второй «понятой».
Рудин аккуратно взял пакетик, вложил в ладонь Болоеву и крепко сжал пальцы.
— Есть. — Героин перекочевал в маленький мешочек.
Маргиянов открыл молнию на сумке и запустил туда руку.
— Граждане понятые! Попрошу внимательнее! Сейчас при вас мы обнаруживаем... вернее, случайно находим... набор профессионального террориста... — рубоповец выпростал руку и помахал прямоугольным брикетом, похожим на большой кусок мыла. — Конечно, окончательный ответ должна дать экспертиза...
— Но ты готов поспорить, что это пластид, — закончил белобрысый.
— Именно! — Маргиянов хитро прищурился и снова полез в сумку...
Ахсарбек безучастно смотрел прямо перед собой и глотал слезы.
Он уже понял, что сопротивляться бессмысленно. Отрежиссированный спектакль катился по накатанной, и никто не в силах был остановить гнусное представление. Через несколько минут его швырнут в машину, доставят в СИЗО, и спустя пару месяцев «самый гуманный суд в мире» припаяет ему максимальный срок за преступления, которых он не совершал. Ни один прокурор даже не станет слушать оправдания осетина, задержанного на подмосковном вокзале с сумкой взрывчатки и наркотиками в кармане...
— Граната Ф 1, одна штука. — Капитан милиции Маргиянов подбросил на ладони ребристый стальной кругляш. — С запалом.
— Целый арсенал, — «удивленно» протянул белобрысый.
— За такое задержание полагается одна звезда и два просвета, — угодливо поддержал второй «понятой», опер из местного райотдела. — Может, он причастен к прошлогодним взрывам домов?
— А что? — Рубоповец оценивающе посмотрел на Болоева. — Подходит. Надо поработать с гражданином. Прогоним по картотеке, может, что и выплывет...
Рудин хмыкнул.
За прошедший с момента объявления «контртеррористической операции» год они на пару с Маргияновым осуществили уже семь подобных «задержаний», забив в камеры одиннадцать кавказцев. Ни один из арестованных на свободу так и не вышел.
Болоев был двенадцатым.
Начальство ставило Рудина и Маргиянова в пример коллегам и всячески поощряло неформальные методы дознания, ибо благодаря своевременным арестам «террористов» вроде Ахсарбека показатели у подмосковного РУБОПа только росли, что уже неоднократно отмечал министр внутренних дел, вынося благодарности в приказах и щедро одаривая новыми званиями трудолюбивых сотрудников.
Истинное положение дел интересовало министра в последнюю очередь. Ему гораздо важнее было доложить Президенту об успехах своего ведомства и получить от того дополнительное финансирование. Куда шли внеплановые деньги, рядовые офицеры, естественно, не имели понятия.
— Расписывайтесь, — Маргиянов передал листы протокола «понятым» и подмигнул Рудину. — Давай его обратно в машину...
* * *
Рудометов решил подсобить Владиславу и, повесив СВУ АС на плечо, вытащил из ножен широкий охотничий кинжал со страшной пилой на незаточенной стороне клинка.— Не заставляй меня совершать акт вандализма, — предупредил Игорь, глядя в испуганные глаза Беноева.
Боевика опять затрясло.
— Так. — Рокотов понял, что пленный уже дошел до кондиции, и убрал свой ножик. — Говоришь кратко, просишь мало и уходишь быстро... Начали. Откуда тебе известно про подводную лодку?
— Здэсь база. Оны здэсь останавливаются...
— Давно?
— Год, навэрное...
— Откуда приходит лодка?
— Из Грузии.
— Это конечная остановка?
— Нэт...
— А где конечная?
— Я нэ знаю. Гаварят, гдэ то около Гехи...
— Кто говорит?
— Рэзван гаварыл...
— Где сейчас Резван?
— Нэ знаю, — Лёма отрицательно качнул головой. — Был в крэпости...
— Какой такой крепости?
— Около площади... Там под зэмлей крэпость...
— Ах, так! — удовлетворенно улыбнулся Влад. — Значит, твой Резванчик сейчас уже перед Аллахом ответ держит... Почему лодка должна быть завтра?
— Рэзван вчера гаварыл...
— Что конкретно?
— Что послезавтра встрэчать будем...
— Зачем?
— Нэ понимаю. — Беноев испуганно выпучил глаза.
— Встречаете вы ее зачем? Они что то вам привезти должны? — уточнил биолог.
— Нэт...
— Тогда зачем?
— Всэгда так дэлаем. Элэктричество даем, еду...
— А а! Промежуточный пункт дозаправки. Ясно. А как вы им электричество давали? — Рокотов быстро сориентировался в образовательном цензе Лёмы и перешел на максимально упрощенные формы общения с пленником. — Аккумуляторы?
— Нэт. Дызель генераторы стоят. Мы включаем, и оны подзарядка дэлают...
— Дизеля где?
— Там...
— Где — там?
— Около входа...
— Входа куда? — Биолог сохранял олимпийское спокойствие.
— В пэщера...
— А в пещере...
— Озэро...
— Молодец, хорошо отвечаешь, — похвалил Влад. — Многословным тебя, конечно, не назовешь, но информацию выдаешь исправно. Поехали дальше... Озеро большое?
— Балшое. Мэтров трыста...
— В диаметре? — уточнил Рокотов.
— Как это?
— Озеро круглое?
— Нэ совсэм...
— Ну, это неважно... От входа в пещеру до озера сколько идти?
— Нэдолго. Мынут пять...
— А что внутри пещеры?
— Озэро, я же гаварыл, — не понял Беноев.
— Это я уже знаю. Что около самого озера?
— Прычал есть.
— Понятно... Как выглядит лодка?
— Железная. Нэбольшая...
— Каков вопрос, таков и ответ, — усмехнулся биолог. — Ты говорил — метров двадцать. Как ты определил ее длину?
— Я же много раз видэл!
— Ты имеешь в виду надводную часть?
— Да....
— Опиши мне ее.
— Навэрху есть люк. Круглый... Пэрила есть, окошки...
— Какие перила?
— Около люка. Типа площадка...
— Та ак. А окошки?
— Спэрэди. Чтобы сматрэть...
— Еще что?
— Лампы есть. Тоже спэрэди... Их издалека видно.
— То есть?
— Под водой видно...
— Ты хочешь сказать, что свет виден еще до всплытия лодки?
— Да...
— Ты внутри лодки бывал?
— Был. Там нэпонятно все...
— А что она перевозит?
— Людей, оружие... Много грузить можно.
— Обратно пустая идет?
— Нэт. Но я нэ знаю, что...
— Резван не говорил?
— Нэт, — печально сказал Лёма. — Навэрное, ранэный везет. Или арабов...
— Как часто она тут плавает?
— Часто. Раз в нэделя бывает...
— И вас каждый раз заранее предупреждают?
— Канэшно.
— Резван должен как то подтверждать готовность? По радио или какими то сигналами?
— Я нэ видел...
— То есть — вы приходите в пещеру и все?
— Да...
— И долго ждете?
— Прымерно врэмя знаем. Час или два...
— Завтра в какое время придет лодка?
— После обэда...
— Это когда?
— Часа в тры или четырэ...
— Течение в озере сильное?
— Нэт. Вода стоит...
— Холодная? — неожиданно спросил Ро котов.
— Очень...
— Купаться можно?
Чеченец с удивлением посмотрел на странного русского, вздумавшего омочить свои чресла в ледяной воде подземного озера.
— Нэт, навэрное. Очень холодная...
— А рыба там есть? — развеселился Владислав.
— Нэ знаю...
— Жаль. Люблю уху навернуть... Ты говорил про окошки в носу лодки. Они какой формы?
— Круглые...
— Большие?
— Меньше, чем в доме...
— Ну, это я понимаю. Размер примерно какой?
— Полмэтра, — задумался боевик. — Может, намного мэньше...
— Сколько окошек?
— Тры... И по стенке еще тры...
— Сверху, там, где люк, есть выступ?
— Да...
— Какого размера?
— До пояса...
— А на нем есть окошки?
— Нэт...
— Из выступа никакие палки не торчат? — слово «перископ» Рокотов употребить остерегся.
— Нэ видел...
— Что ж, понятно, — биолог поднялся и прошелся по комнате, покусывая нижнюю губу. — Не было печали, купила баба порося... Да, господа присяжные заседатели, влезли мы в историю... Кстати, — Влад повернулся к Лёме. — Тоннель в пещеру не заминирован?
— Нэт...
— И об озере все в деревне знали?
— Почти все...
— И дети туда не бегали? — издевательски спросил Рокотов. — Ты что мне тут туфту гонишь?!
— Я правду гаварю! — взвизгнул Беноев. — Там охрана стояла!
Веселовский нахмурился.
— Командир, надо бы проверить...
— Где вход в пещеру? — Влад развернул перед лицом пленника рисованную карту.
— Вот дорога свэрху... Она прямо туда упырается.
— Эта? — биолог ткнул пальцем.
— Да...
— Угу... Игорян, зови сюда Василия, Витальку, Кузьмича и Никиту. Этому — кляп. Пущай полежит немного под охраной. А мы — на разведку... Ох, не нравится мне известие об охране.
— Думаешь, пропустили? — озаботился Веселовский.
— Черт его знает... Но в любом случае — смотреть в оба! Пошли...
Глава 7
Новые Герасимы
Андрей Воробьев разложил перед собой листы судебного иска Руслана Пенькова к газете «Комсомольская правда», красным маркером пометил наиболее двусмысленные словосочетания и бросил быстрый взгляд на истца, что то бубнящего на ухо своему адвокату Шмуцу. Толстенький Шмуц важно кивал, излучая уверенность в успешном разрешении дела в пользу своего манерного клиента.
Воробьев потер колено, нывшее после столкновения с каким то парнем, пулей вылетевшим из здания суда, и подумал о том, что надо больше отдыхать. Буквально через минуту после того, как его чуть не сбил с ног молодой человек в джинсовой куртке, юрист краем глаза заметил мужскую особь в строгом деловом костюме, как две капли воды похожую на парня в джинсе [33].
Андрей решил, что это был обман зрения, явившийся следствием жары и недосыпа перед судебным заседанием, назначенным на девять утра. Хотя нельзя было исключить и того, что в суд явились двойняшки, дабы разрешить какой нибудь спор о наследстве...
Воробьев отогнал посторонние мысли и сосредоточился на предстоящих прениях.
Лидер местного отделения партии «ДемВыбор России» опять выступил в амплуа сутяги и склочника. Ему в двадцатый уже раз не нравилось, что журналисты, вместо прославления «святой женщины Галины», перетряхивают грязное бельишко депутатши и вытаскивают на свет Божий разные дурнопахнущие подробности ее коммерческой деятельности, вроде лоббирования «демократшей» интересов московских топливных компаний и ее соучастия в растаскивании выделенных на детские дома денег из городского бюджета.
Пеньков опасался, что когда нибудь всплывут и документы, где фигурирует его фамилия. Поэтому он решил нанести упреждающий удар и с тех пор раз в две недели выступал по судам с речами о недопустимости оскорбления памяти мертвецов, взволнованно и косноязычно обличая зарвавшихся «акул пера». За что получил от журналистов меткую кличку Некрофилище.
Нанятый Русланом адвокат Шмуц надувал щеки и обещал «поставить всех на место». Однако за все два года беготни по судам эта сладкая парочка не добилась ни одного решения, где хоть в небольшой степени признавалась бы их правота. Журналисты злорадствовали и старались перещеголять друг друга в описании тех мерзостей, участником которых была покойная депутатша, вызывая этим у Пенькова очередные приступы праведного гнева и провоцируя его на новые заявления в суд.
В зале появилась молоденькая девчушка, исполняющая роль секретаря, и объявила, что заседание откладывается по причине отсутствия судьи.
Воробьев засунул в кейс бумаги, зевнул и направился к выходу.
Шмуц с Пеньковым налетели на девчушку и принялись скандалить, требуя объяснить, почему судья не соизволил явиться. Истерика «борца за справедливость» и его адвоката продолжалась минут пять, после чего секретарь позвала двух дюжих охранников...
Усаживаясь в свою машину, Андрей с удовольствием наблюдал, как Шмуца и Пенькова выбрасывают на улицу, напоследок приложив каждому дубинкой ниже пояса.
— Простенько, но со вкусом, — шепнул Пышкин. — Вход виден только с одной точки...
— Движение?
— Ноль. — Кузьмич передвинул ствол «Грозы» на пару миллиметров вправо и снова застыл как изваяние. — Позиция охраны пустая.
— А если они внутри?
— Что чучмек сказал насчет коридора?
— Говорит — прямой, без ответвлений. Из пещеры тоже других выходов нет.
— Он может не знать...
— Вряд ли. — Владислав метр за метром осмотрел кустарник. — Он, как я понял, был у главаря доверенным лицом. Тот исключительно с ним ездил. Я перепроверил у молодого чичика...
— Блин, но эта лодка!
— Жизнь богаче наших предположений, Толя. — Биолог достал раздвижную подзорную трубочку. При длине всего в пятнадцать сантиметров и диаметре в два прибор давал восьмикратное увеличение. — Уж мне то это хорошо известно... Не надо считать чеченцев дегенератами, которые не будут пользовать все средства ведения современной войны. Дерутся они не хуже наших армейцев, а иногда и лучше. Так что лодка, обеспечивающая скрытную доставку оружия и свежих солдат, нормальное явление. Что то подобное они должны были придумать. Авиация отпадает, пешие переходы по горам малоэффективны. Остается маршрут по подземным речкам... Все логично.
— Но как наши проморгали? — зло выдохнул Пышкин. — Лодку же где то строили, как то перевозили!
— Денег дали на таможнях — и финита. Хоть ядерную ракету перевози. Кстати, это уже было, — хмыкнул Влад. — Когда нет ограничения в средствах, вопросы на границах снимаются автоматически. У нас берут все без исключения, от министра до паспортистки. Суммы взяток только разные.
— Может, пройтись по коридору из «гээмки»? — Кузьмич вернулся к насущным проблемам.
— Светошумовыми?
— Ага...
— Опасно. Лампы побьем, а бегать в темноте — удовольствие ниже среднего. Надо свет подключить, я знаю, где рубильник.
— А потом?
— Увидим, — Рокотов спрятал подзорную трубу. — Спрятаться внутри некуда. Если охранники там, мы их выкурим. В конце концов, зальем полкоридора солярой и запалим...
Из за камней в десяти метрах от Пышкина и биолога высунулся Филонов.
— Фью! Там два трупа!
— Где? — Кузьмич закрутил головой.
— В ста шагах отсюда. Бежали от горы в деревню.
Владислав пихнул Анатолия в плечо.
— Ты тут посиди, а я проверю. Скорей всего, это охранники.
— Понял.
Рокотов перебежал к Никите и присел за камни.
— Что за трупы?
— Пулеметчик с напарником. Их Егор еще в самом начале расстрелял. Они нам в тыл выходили. Если по следам смотреть, то они только отсюда и могли явиться. Больше неоткуда, — уверенно заявил бывший браконьер, разбиравшийся в отпечатках на земле не хуже легендарного Чингачгука.
— Что за пушка?
— "Эм шестьдесят" [34]...
— Подходит. С такой дурой особо не побегаешь, явно стационарно сидели...
— Пошли внутрь, — предложил Филонов.
— Пошли, — согласился Владислав, — чего тянуть... Держишь мне спину.
— Натюрлих, командор...
Рокотов за полминуты преодолел пологий откос и упал в нескольких метрах перед входом в подземелье. Спустя пять секунд рядом плюхнулся Никита.
Влад на четвереньках подобрался к серой отвесной стене, нырнул в темный проем и нащупал слева небольшой рубильник. Пока все было так, как и описывал Беноев.
«Главное, чтобы выключатель не инициировал спрятанные заряды. — Биолог положил ладонь на пластиковую рукоять. Второй рукой Рокотов осторожно огладил все пространство вокруг маленького электрощита. — Вроде ничего... По крайней мере, дополнительных устройств не наблюдается. И рубильник простой, без фокусов. Что вполне объяснимо. Установка ловушек — слишком опасное мероприятие и прежде всего — для пользователей... Случайно не набрал нужный код, и кранты базе. А так рисковать они не будут...»
Владислав поудобнее перехватил ОЦ 14, опустил рубильник вниз и упал на пол коридорчика, выставив ствол автомата перед собой и на мгновение закрыв глаза.
Вдоль уходящего вглубь горы штрека вспыхнули желтые лампы, установленные через каждые двадцать шагов и подвешенные на толстом, покрытом черной резиновой оплеткой кабеле, укрепленном по середине потолка.
Коридор был пуст.
Мимо Рокотова пробежал Никита и присел за уступчиком скалы возле плавного поворота. Влад поднялся на ноги и осмотрелся.
— Чисто, — сказал Филонов, не отрываясь от прицела ВСС. — Впереди на сто метров никого.
Биолог с интересом уставился на стоящие в стенной нише дизель генератор и стеллаж с аккумуляторами.
— Умно сделано.
— Ты о чем? — спросил Никита.
— О дизелюге. Выхлопную трубу явно вывели наружу через трещину. И от дождя спрятали, и от посторонних глаз. Снаружи звук движка практически не слышен...
— А а, это! — Филонов на секунду обернулся. — Кстати, вруби ка ты его. Не фиг аккумуляторы сажать.
— Сейчас, — Рокотов посмотрел на указатель уровня, топлива, проверил штекер кабеля и повернул ключ стартера. Дизель кашлянул, застучал и перешел на ровный гул. Лампы мигнули. — Готово. Часа на три хватит, потом надо будет дозаправить...
— Солярки у нас море, — отреагировал Никита.
Влад встал у противоположной стены и поднял «Грозу».
— Ну, пошли дальше...
Адмиралы выглядели не лучшим образом. У командующего Северным флотом было исцарапано всё лицо, золотой погон на левом плече едва держался на остатках ниток, китель помялся, орденские планки перекосились. Главком ВМФ то бледнел, то краснел, теребя в руках носовой платок, и все порывался пригладить жиденькую шевелюру.
— Докладывайте.
— Хм м... — Зотов прочистил горло. — Владимир Владимирович, согласно уточненным данным, экипаж погиб мгновенно. Максимум — в течение двух минут после удара «Мценска» о дно.
— Как вы получили эти данные? — хмуро спросил Президент.
— В результате отсмотра видеозаписей, — комфлота вынул из большого желтого конверта пачку глянцевых фотографий и пододвинул ее по столешнице поближе к Верховному Главнокомандующему. — Взрыв разрушил всю носовую часть, а корму развалил удар. Гребные валы ушли вперед, дейдвудные сальники не выдержали, и вода проникла в отсеки...
Глава Государства печально посмотрел на верхний снимок, не прикасаясь к фотографиям.
Расчет у адмиралов был прост. Предоставить Президенту кучу самых разнообразных технических данных по ракетоносцу, завалить его многостраничными рапортами и сотнями экспертных заключений, привлечь толпу военных специалистов и этим окончательно запутать Верховного Главнокомандующего.
Главное для чиновника высшего ранга — это демонстрация своей активности.
Карьерный рост или, как в случае с «Мценском», удержание должности зависят не от реального результата, а от имитации напряженной и тяжелой работы на высоком посту, проявляющейся в оформлении горы документации. Чем больше то или иное должностное лицо посылает наверх разномастных бумажек, тем более спокойно оно себя чувствует в случае проверки, ибо на каждый вопрос имеет ответ, подтвержденный десятками запросов, справок и приказов. Придраться к чиновнику, протоколирующему любое свое действие, невозможно. Особенно если речь заходит о внештатной ситуации. А разобраться, какая из бумажек является подлинной, а какая нет, не в силах даже очень компетентная комиссия. Тем более, что члены комиссии не станут глубоко копать и ссориться с многозвездными объектами проверки, имеющими многочисленных друзей во всех институтах власти.
— Я готов в любую секунду подать повторный рапорт, — решительно заявил Зотов. — Если у вас возникнет хоть малейшее сомнение, Владимир Владимирович, то...
— Оставьте, — Президент сморщился, как от зубной боли. — Я вас ни в чем не обвиняю...
— Надо возрождать флот, — весомо сказал Самохвалов, — как делал Петр Великий. Без мощного флота нам не выжить. На вас надежда, господин Президент...
Главком ВМФ точно знал, какую струнку души Верховного Главнокомандующего следует задеть.
Петр Первый был кумиром Президента России и образцом для подражания. Глава Государства втайне мечтал быть похожим на «великого реформатора». Даже задумывался над тем, как именно его будут вспоминать потомки и что он оставит в наследство огромной стране. Не понимая того, что царь Петр принес своей Родине неисчислимые беды, от которых Россия не смогла оправиться вплоть до конца двадцатого века.
Президент попал в традиционный капкан исторической фальсификации, и, измеряя себя Петром, с самого первого дня правления начал совершать те же ошибки.
Царь, живший три века назад, рассадил по стране кучу вороватых наместников, дав им огромные полномочия — Президент поступил аналогично, направив своих представителей в семь округов.
Петр в марте тысяча семьсот одиннадцатого года сделал доносительство официальной государственной службой — Президент одобрил действия министра связи, обязавшего интернет провайдеров устанавливать на всех серверах, да еще и за свой счет, аппаратуру контроля за сообщениями пользователей.
Петр изменил закон о престолонаследии — Президент первым же своим указом гарантировал полную неприкосновенность бывшему Главе Государства и всей его семейке, растащившей за время правления дряхлого монарха половину богатств России и переправившей на Запад суммы, сопоставимые с несколькими бюджетами страны.
Петр в январе тысяча семьсот двадцать первого учредил Святейший Синод — бюрократически светский орган, управлявший церковными делами. Президент поручил своей Службе Охраны оберегать Патриарха, фактически приставив к нему соглядатаев. Дошло до того, что к Патриарху не мог приблизиться ни один нищий или обычный прихожанин. Ребята из ФСО действовали жестко и профессионально, отсекая от церковного главы каждого, кто чем то им не нравился, включая и работников Патриархии. А ведь любой самый замызганный попрошайка мог быть самим Иисусом, сошедшим на землю, чтобы проверить человеческие добродетели.
По приказу Петра был выстроен огромный и неэффективный флот, сплошь состоявший из гнилых кораблей, а Президент принял военно морскую доктрину Главкома ВМФ, обрекающую страну на громадные бесполезные траты.
И, наконец, Петр прорубил окно в Европу там, где нормальный человек сделал бы дверь, — и Президент в своих внешнеполитических эскападах тоже избирал не лучший путь достижения компромисса...
Воробьев потер колено, нывшее после столкновения с каким то парнем, пулей вылетевшим из здания суда, и подумал о том, что надо больше отдыхать. Буквально через минуту после того, как его чуть не сбил с ног молодой человек в джинсовой куртке, юрист краем глаза заметил мужскую особь в строгом деловом костюме, как две капли воды похожую на парня в джинсе [33].
Андрей решил, что это был обман зрения, явившийся следствием жары и недосыпа перед судебным заседанием, назначенным на девять утра. Хотя нельзя было исключить и того, что в суд явились двойняшки, дабы разрешить какой нибудь спор о наследстве...
Воробьев отогнал посторонние мысли и сосредоточился на предстоящих прениях.
Лидер местного отделения партии «ДемВыбор России» опять выступил в амплуа сутяги и склочника. Ему в двадцатый уже раз не нравилось, что журналисты, вместо прославления «святой женщины Галины», перетряхивают грязное бельишко депутатши и вытаскивают на свет Божий разные дурнопахнущие подробности ее коммерческой деятельности, вроде лоббирования «демократшей» интересов московских топливных компаний и ее соучастия в растаскивании выделенных на детские дома денег из городского бюджета.
Пеньков опасался, что когда нибудь всплывут и документы, где фигурирует его фамилия. Поэтому он решил нанести упреждающий удар и с тех пор раз в две недели выступал по судам с речами о недопустимости оскорбления памяти мертвецов, взволнованно и косноязычно обличая зарвавшихся «акул пера». За что получил от журналистов меткую кличку Некрофилище.
Нанятый Русланом адвокат Шмуц надувал щеки и обещал «поставить всех на место». Однако за все два года беготни по судам эта сладкая парочка не добилась ни одного решения, где хоть в небольшой степени признавалась бы их правота. Журналисты злорадствовали и старались перещеголять друг друга в описании тех мерзостей, участником которых была покойная депутатша, вызывая этим у Пенькова очередные приступы праведного гнева и провоцируя его на новые заявления в суд.
В зале появилась молоденькая девчушка, исполняющая роль секретаря, и объявила, что заседание откладывается по причине отсутствия судьи.
Воробьев засунул в кейс бумаги, зевнул и направился к выходу.
Шмуц с Пеньковым налетели на девчушку и принялись скандалить, требуя объяснить, почему судья не соизволил явиться. Истерика «борца за справедливость» и его адвоката продолжалась минут пять, после чего секретарь позвала двух дюжих охранников...
Усаживаясь в свою машину, Андрей с удовольствием наблюдал, как Шмуца и Пенькова выбрасывают на улицу, напоследок приложив каждому дубинкой ниже пояса.
* * *
Рокотов переполз открытый участок между камней и улегся рядом с Кузьмичом, держащим на прицеле черный провал в скале. Вокруг отверстия тоннеля, ведущего к подземному озеру, буйно разросся шиповник.— Простенько, но со вкусом, — шепнул Пышкин. — Вход виден только с одной точки...
— Движение?
— Ноль. — Кузьмич передвинул ствол «Грозы» на пару миллиметров вправо и снова застыл как изваяние. — Позиция охраны пустая.
— А если они внутри?
— Что чучмек сказал насчет коридора?
— Говорит — прямой, без ответвлений. Из пещеры тоже других выходов нет.
— Он может не знать...
— Вряд ли. — Владислав метр за метром осмотрел кустарник. — Он, как я понял, был у главаря доверенным лицом. Тот исключительно с ним ездил. Я перепроверил у молодого чичика...
— Блин, но эта лодка!
— Жизнь богаче наших предположений, Толя. — Биолог достал раздвижную подзорную трубочку. При длине всего в пятнадцать сантиметров и диаметре в два прибор давал восьмикратное увеличение. — Уж мне то это хорошо известно... Не надо считать чеченцев дегенератами, которые не будут пользовать все средства ведения современной войны. Дерутся они не хуже наших армейцев, а иногда и лучше. Так что лодка, обеспечивающая скрытную доставку оружия и свежих солдат, нормальное явление. Что то подобное они должны были придумать. Авиация отпадает, пешие переходы по горам малоэффективны. Остается маршрут по подземным речкам... Все логично.
— Но как наши проморгали? — зло выдохнул Пышкин. — Лодку же где то строили, как то перевозили!
— Денег дали на таможнях — и финита. Хоть ядерную ракету перевози. Кстати, это уже было, — хмыкнул Влад. — Когда нет ограничения в средствах, вопросы на границах снимаются автоматически. У нас берут все без исключения, от министра до паспортистки. Суммы взяток только разные.
— Может, пройтись по коридору из «гээмки»? — Кузьмич вернулся к насущным проблемам.
— Светошумовыми?
— Ага...
— Опасно. Лампы побьем, а бегать в темноте — удовольствие ниже среднего. Надо свет подключить, я знаю, где рубильник.
— А потом?
— Увидим, — Рокотов спрятал подзорную трубу. — Спрятаться внутри некуда. Если охранники там, мы их выкурим. В конце концов, зальем полкоридора солярой и запалим...
Из за камней в десяти метрах от Пышкина и биолога высунулся Филонов.
— Фью! Там два трупа!
— Где? — Кузьмич закрутил головой.
— В ста шагах отсюда. Бежали от горы в деревню.
Владислав пихнул Анатолия в плечо.
— Ты тут посиди, а я проверю. Скорей всего, это охранники.
— Понял.
Рокотов перебежал к Никите и присел за камни.
— Что за трупы?
— Пулеметчик с напарником. Их Егор еще в самом начале расстрелял. Они нам в тыл выходили. Если по следам смотреть, то они только отсюда и могли явиться. Больше неоткуда, — уверенно заявил бывший браконьер, разбиравшийся в отпечатках на земле не хуже легендарного Чингачгука.
— Что за пушка?
— "Эм шестьдесят" [34]...
— Подходит. С такой дурой особо не побегаешь, явно стационарно сидели...
— Пошли внутрь, — предложил Филонов.
— Пошли, — согласился Владислав, — чего тянуть... Держишь мне спину.
— Натюрлих, командор...
Рокотов за полминуты преодолел пологий откос и упал в нескольких метрах перед входом в подземелье. Спустя пять секунд рядом плюхнулся Никита.
Влад на четвереньках подобрался к серой отвесной стене, нырнул в темный проем и нащупал слева небольшой рубильник. Пока все было так, как и описывал Беноев.
«Главное, чтобы выключатель не инициировал спрятанные заряды. — Биолог положил ладонь на пластиковую рукоять. Второй рукой Рокотов осторожно огладил все пространство вокруг маленького электрощита. — Вроде ничего... По крайней мере, дополнительных устройств не наблюдается. И рубильник простой, без фокусов. Что вполне объяснимо. Установка ловушек — слишком опасное мероприятие и прежде всего — для пользователей... Случайно не набрал нужный код, и кранты базе. А так рисковать они не будут...»
Владислав поудобнее перехватил ОЦ 14, опустил рубильник вниз и упал на пол коридорчика, выставив ствол автомата перед собой и на мгновение закрыв глаза.
Вдоль уходящего вглубь горы штрека вспыхнули желтые лампы, установленные через каждые двадцать шагов и подвешенные на толстом, покрытом черной резиновой оплеткой кабеле, укрепленном по середине потолка.
Коридор был пуст.
Мимо Рокотова пробежал Никита и присел за уступчиком скалы возле плавного поворота. Влад поднялся на ноги и осмотрелся.
— Чисто, — сказал Филонов, не отрываясь от прицела ВСС. — Впереди на сто метров никого.
Биолог с интересом уставился на стоящие в стенной нише дизель генератор и стеллаж с аккумуляторами.
— Умно сделано.
— Ты о чем? — спросил Никита.
— О дизелюге. Выхлопную трубу явно вывели наружу через трещину. И от дождя спрятали, и от посторонних глаз. Снаружи звук движка практически не слышен...
— А а, это! — Филонов на секунду обернулся. — Кстати, вруби ка ты его. Не фиг аккумуляторы сажать.
— Сейчас, — Рокотов посмотрел на указатель уровня, топлива, проверил штекер кабеля и повернул ключ стартера. Дизель кашлянул, застучал и перешел на ровный гул. Лампы мигнули. — Готово. Часа на три хватит, потом надо будет дозаправить...
— Солярки у нас море, — отреагировал Никита.
Влад встал у противоположной стены и поднял «Грозу».
— Ну, пошли дальше...
* * *
Президент России привычно положил руки перед собой, немного наклонился вперед и, набычившись, уперся взглядом в сидящих напротив Самохвалова и Зотова.Адмиралы выглядели не лучшим образом. У командующего Северным флотом было исцарапано всё лицо, золотой погон на левом плече едва держался на остатках ниток, китель помялся, орденские планки перекосились. Главком ВМФ то бледнел, то краснел, теребя в руках носовой платок, и все порывался пригладить жиденькую шевелюру.
— Докладывайте.
— Хм м... — Зотов прочистил горло. — Владимир Владимирович, согласно уточненным данным, экипаж погиб мгновенно. Максимум — в течение двух минут после удара «Мценска» о дно.
— Как вы получили эти данные? — хмуро спросил Президент.
— В результате отсмотра видеозаписей, — комфлота вынул из большого желтого конверта пачку глянцевых фотографий и пододвинул ее по столешнице поближе к Верховному Главнокомандующему. — Взрыв разрушил всю носовую часть, а корму развалил удар. Гребные валы ушли вперед, дейдвудные сальники не выдержали, и вода проникла в отсеки...
Глава Государства печально посмотрел на верхний снимок, не прикасаясь к фотографиям.
Расчет у адмиралов был прост. Предоставить Президенту кучу самых разнообразных технических данных по ракетоносцу, завалить его многостраничными рапортами и сотнями экспертных заключений, привлечь толпу военных специалистов и этим окончательно запутать Верховного Главнокомандующего.
Главное для чиновника высшего ранга — это демонстрация своей активности.
Карьерный рост или, как в случае с «Мценском», удержание должности зависят не от реального результата, а от имитации напряженной и тяжелой работы на высоком посту, проявляющейся в оформлении горы документации. Чем больше то или иное должностное лицо посылает наверх разномастных бумажек, тем более спокойно оно себя чувствует в случае проверки, ибо на каждый вопрос имеет ответ, подтвержденный десятками запросов, справок и приказов. Придраться к чиновнику, протоколирующему любое свое действие, невозможно. Особенно если речь заходит о внештатной ситуации. А разобраться, какая из бумажек является подлинной, а какая нет, не в силах даже очень компетентная комиссия. Тем более, что члены комиссии не станут глубоко копать и ссориться с многозвездными объектами проверки, имеющими многочисленных друзей во всех институтах власти.
— Я готов в любую секунду подать повторный рапорт, — решительно заявил Зотов. — Если у вас возникнет хоть малейшее сомнение, Владимир Владимирович, то...
— Оставьте, — Президент сморщился, как от зубной боли. — Я вас ни в чем не обвиняю...
— Надо возрождать флот, — весомо сказал Самохвалов, — как делал Петр Великий. Без мощного флота нам не выжить. На вас надежда, господин Президент...
Главком ВМФ точно знал, какую струнку души Верховного Главнокомандующего следует задеть.
Петр Первый был кумиром Президента России и образцом для подражания. Глава Государства втайне мечтал быть похожим на «великого реформатора». Даже задумывался над тем, как именно его будут вспоминать потомки и что он оставит в наследство огромной стране. Не понимая того, что царь Петр принес своей Родине неисчислимые беды, от которых Россия не смогла оправиться вплоть до конца двадцатого века.
Президент попал в традиционный капкан исторической фальсификации, и, измеряя себя Петром, с самого первого дня правления начал совершать те же ошибки.
Царь, живший три века назад, рассадил по стране кучу вороватых наместников, дав им огромные полномочия — Президент поступил аналогично, направив своих представителей в семь округов.
Петр в марте тысяча семьсот одиннадцатого года сделал доносительство официальной государственной службой — Президент одобрил действия министра связи, обязавшего интернет провайдеров устанавливать на всех серверах, да еще и за свой счет, аппаратуру контроля за сообщениями пользователей.
Петр изменил закон о престолонаследии — Президент первым же своим указом гарантировал полную неприкосновенность бывшему Главе Государства и всей его семейке, растащившей за время правления дряхлого монарха половину богатств России и переправившей на Запад суммы, сопоставимые с несколькими бюджетами страны.
Петр в январе тысяча семьсот двадцать первого учредил Святейший Синод — бюрократически светский орган, управлявший церковными делами. Президент поручил своей Службе Охраны оберегать Патриарха, фактически приставив к нему соглядатаев. Дошло до того, что к Патриарху не мог приблизиться ни один нищий или обычный прихожанин. Ребята из ФСО действовали жестко и профессионально, отсекая от церковного главы каждого, кто чем то им не нравился, включая и работников Патриархии. А ведь любой самый замызганный попрошайка мог быть самим Иисусом, сошедшим на землю, чтобы проверить человеческие добродетели.
По приказу Петра был выстроен огромный и неэффективный флот, сплошь состоявший из гнилых кораблей, а Президент принял военно морскую доктрину Главкома ВМФ, обрекающую страну на громадные бесполезные траты.
И, наконец, Петр прорубил окно в Европу там, где нормальный человек сделал бы дверь, — и Президент в своих внешнеполитических эскападах тоже избирал не лучший путь достижения компромисса...