– За такие приемы защиты можно смело возбуждать уголовное дело против самого защитника.
– Можно, да где найти такого смельчака, который не испугался бы писмаревской группировки. Я, например, спасовал.
– После убийства Писмаря Мамаев поддерживает связь с его братвой?
– Судя по тому, как стремительно «быки» наехали на меня, это без наводки Мамаева не обошлось. Значит, и контакты адвоката с этой бандой не оборвались.
– О брате Вениамина Федотовича, Руслане, вам что-нибудь известно?
– Вселение Руслана в коммунальную квартиру – еще одна криминальная история в деятельности адвоката. Чтобы вселить брата в комнату, принадлежавшую восьмидесятилетней Раисе Петровне Гуськовой, Мамаев заключил с ней договор купли-продажи на семь тысяч рублей и пообещал устроить старушку в Бердский интернат для ветеранов труда. В интернате Гуськова до сей поры не поселилась, хотя из коммуналки выписана полгода назад. Спрашивается: куда она исчезла?
– Родственники у нее есть?
– Никого нет.
– Это похоже на распространенный прием ликвидации безродных стариков с целью завладения их жилплощадью, – хмуро проговорил Голубев.
– Так оно и есть на самом деле. Соседи Гуськовой говорят, что спустя неделю после отъезда старушки их вызывали в Бердский горотдел милиции для опознания обнаруженного в лесу трупа. Они опознали Раису Петровну, однако на том все заглохло. Убийца до сих пор не установлен.
– Не Руслан Мамаев «устранил» старушку?
– Не стану утверждать. Как всякий солдат, побывавший, по нынешнему определению, в «горячей точке», Руслан психически неуравновешен. Любитель выпить и под пьяную руку, по словам соседей, склонен на необдуманные поступки. Однако насчет его связей с криминальной средой у меня сведений нет.
Голубев встретился с Кузиным взглядом:
– Иван Мефодьевич, позавчера у нас в райцентре Руслана застрелили. Какая, по-вашему, причина могла привести к столь скорбному исходу?
– Это нечто необъяснимое, – с удивлением проговорил Кузин. – Застрелить брата популярного адвоката, который успешно защищает братву, могли либо по ошибке, либо кто-то свел с Русланом личные счеты.
– Есть предположение, что убийство совершил Тимур Хазаров.
– Предполагать, конечно, можно, да трудно в такое поверить. Адвокат Мамаев в прошлом году спас Дельфина от восьми лет лишения свободы, и вместо благодарности Дельфин убивает брата своего спасителя… Что-то тут не вяжется.
– А вчерашним вечером пристрелили и самого Хазарова.
– Ну, это уж совсем какая-то странная карусель, – еще больше удивился Кузин. – Вероятно, писмаревская братва решает проблему нового лидера. Кто из приближенных Писмаря станет во главе группировки, угадать невозможно. В таких делах многое зависит от непредсказуемой удачи.
– Хазаров не мог претендовать на лидерство?
– Он слишком мелок, точнее говоря, глуп для этого. Дельфин – заурядный исполнитель чужой воли, совершенно не умеющий мыслить. В тугоумии Хазарова я убедился, наблюдая за ним на прошлогоднем судебном процессе, когда Тимур через пень колоду излагал готовые сентенции, вдолбленные ему адвокатом Мамаевым.
– А если предположить, что в писмаревскую группировку вписался Руслан Мамаев? – начал развивать мысль Слава. – Допустим, Руслану для испытания поручили устранить неугодного человека, но он не справился с поручением. В таких случаях информированного неудачника обычно устраняют…
Кузин утвердительно кивнул:
– С тем, что неудачники не приживаются в криминальных группировках, согласен. Среди киллеров действует неписаное правило: принял заказ – выполни. Не выполнишь – пеняй на себя. Могут самого убрать. Такой вариант с Русланом вполне был бы возможен, если бы он не был братом адвоката Мамаева. Вениамин Федотович ни под каким предлогом не допустит Руслана в группировку. Земля ведь слухом полнится. А разве порядочный клиент пойдет к адвокату, у которого родной братец – бандит?..
– Много у Мамаева порядочных клиентов?
– С избытком хватает на всех сотрудников его конторы. Кроме адвокатских функций, фирма Вениамина Федотовича выполняет еще юрисконсультскую работу. Вот на этом поприще к Мамаеву не прискребешься. Здесь он действует строго в рамках закона.
– Мамаев вроде бы консультирует хозяйку парфюмерной фирмы «Лаванда»… – словно между прочим сказал Голубев.
– С Татьяной Жемчуговой я знаком по телевидению. Несколько раз участвовал в ее передачах, посвященных творчеству молодых поэтов, прозаиков и журналистов. Талантливая ведущая была. Умна, обаятельна, тактична. Как она руководит «Лавандой», не знаю. Мамаев однажды хвалился, будто спас ее от финансового краха, и мошенники выплатили ей неустойку в сто пятьдесят тысяч долларов.
– Сколько из этой суммы досталось Вениамину Федотовичу в качестве адвокатского гонорара?
– Процентов десять от общей суммы да со штрафных санкций – минимум двадцать.
– Проще говоря, около тридцати тысяч «зеленых» наварил?
– Пожалуй что – да.
Слава покачал головой:
– Если такой куш можно получить честным путем, зачем запрещенными способами защищать преступников? Неужели Мамаеву такого дохода мало?
Кузин усмехнулся:
– Денег да власти много не бывает. С официальных доходов надо платить налоги. А сколько братки, кроме официальной суммы, положат адвокату «на лапу», сам Господь Бог не узнает. Аппетит, как говорится, приходит во время еды. Да и популярность преуспевающего защитника сильно кружит адвокатскую голову. Мамаев – мужик тщеславный. Привык шагать по жизни с гордо поднятой головой победителя, равных которому нет.
– Как этот «победитель» ведет себя в быту?
– Не хуже и не лучше других «новых русских». Бездельница жена создает имидж благополучной обеспеченной семьи. Отсутствие детей ничуть не тревожит ни супругу, ни самого Вениамина Федотовича. Наверняка встречается с какой-то пассией, но держит это в строгом секрете. С клиентами, среди которых бывают весьма интересные дамы, отношения только деловые. Юрист понимает, что вольности здесь неуместны. На первом плане у него – работа.
– С ваших слов, образ Мамаева получается раздвоенным как бы пятьдесят на пятьдесят… – Голубев, задумавшись, помолчал! – С одной стороны – опытный энергичный юрист, умеющий добросовестно вести дела; с другой – деляга-взяточник, не брезгующий фальсификацией фактов в пользу подзащитных уголовников.
Кузин тяжело вздохнул:
– Таков он и есть на самом деле. О том, что заигрывание с уголовниками добром не кончится, я говорил ему прямо в глаза. Мамаев усмехнулся: «Мефодьевич, время сказочных иллюзий прошло. По щучьему велению ничего не делается. Хочешь достойно жить – бери быка за рога и не терзай совесть пустяковыми принципами, которые сейчас никому не нужны». Вот кредо Мамаева.
– Далеко отсюда его контора?
– На противоположной стороне улицы, наискосок от нашего дома. Там раньше было мрачное здание военторговского магазина. Теперь Вениамин Федотович оборудовал сияющий стеклами современный офис со светящейся рекламой и асфальтированной площадкой для парковки иномарок состоятельных клиентов.
Глава XXI
Глава XXII
Глава XXIII
– Можно, да где найти такого смельчака, который не испугался бы писмаревской группировки. Я, например, спасовал.
– После убийства Писмаря Мамаев поддерживает связь с его братвой?
– Судя по тому, как стремительно «быки» наехали на меня, это без наводки Мамаева не обошлось. Значит, и контакты адвоката с этой бандой не оборвались.
– О брате Вениамина Федотовича, Руслане, вам что-нибудь известно?
– Вселение Руслана в коммунальную квартиру – еще одна криминальная история в деятельности адвоката. Чтобы вселить брата в комнату, принадлежавшую восьмидесятилетней Раисе Петровне Гуськовой, Мамаев заключил с ней договор купли-продажи на семь тысяч рублей и пообещал устроить старушку в Бердский интернат для ветеранов труда. В интернате Гуськова до сей поры не поселилась, хотя из коммуналки выписана полгода назад. Спрашивается: куда она исчезла?
– Родственники у нее есть?
– Никого нет.
– Это похоже на распространенный прием ликвидации безродных стариков с целью завладения их жилплощадью, – хмуро проговорил Голубев.
– Так оно и есть на самом деле. Соседи Гуськовой говорят, что спустя неделю после отъезда старушки их вызывали в Бердский горотдел милиции для опознания обнаруженного в лесу трупа. Они опознали Раису Петровну, однако на том все заглохло. Убийца до сих пор не установлен.
– Не Руслан Мамаев «устранил» старушку?
– Не стану утверждать. Как всякий солдат, побывавший, по нынешнему определению, в «горячей точке», Руслан психически неуравновешен. Любитель выпить и под пьяную руку, по словам соседей, склонен на необдуманные поступки. Однако насчет его связей с криминальной средой у меня сведений нет.
Голубев встретился с Кузиным взглядом:
– Иван Мефодьевич, позавчера у нас в райцентре Руслана застрелили. Какая, по-вашему, причина могла привести к столь скорбному исходу?
– Это нечто необъяснимое, – с удивлением проговорил Кузин. – Застрелить брата популярного адвоката, который успешно защищает братву, могли либо по ошибке, либо кто-то свел с Русланом личные счеты.
– Есть предположение, что убийство совершил Тимур Хазаров.
– Предполагать, конечно, можно, да трудно в такое поверить. Адвокат Мамаев в прошлом году спас Дельфина от восьми лет лишения свободы, и вместо благодарности Дельфин убивает брата своего спасителя… Что-то тут не вяжется.
– А вчерашним вечером пристрелили и самого Хазарова.
– Ну, это уж совсем какая-то странная карусель, – еще больше удивился Кузин. – Вероятно, писмаревская братва решает проблему нового лидера. Кто из приближенных Писмаря станет во главе группировки, угадать невозможно. В таких делах многое зависит от непредсказуемой удачи.
– Хазаров не мог претендовать на лидерство?
– Он слишком мелок, точнее говоря, глуп для этого. Дельфин – заурядный исполнитель чужой воли, совершенно не умеющий мыслить. В тугоумии Хазарова я убедился, наблюдая за ним на прошлогоднем судебном процессе, когда Тимур через пень колоду излагал готовые сентенции, вдолбленные ему адвокатом Мамаевым.
– А если предположить, что в писмаревскую группировку вписался Руслан Мамаев? – начал развивать мысль Слава. – Допустим, Руслану для испытания поручили устранить неугодного человека, но он не справился с поручением. В таких случаях информированного неудачника обычно устраняют…
Кузин утвердительно кивнул:
– С тем, что неудачники не приживаются в криминальных группировках, согласен. Среди киллеров действует неписаное правило: принял заказ – выполни. Не выполнишь – пеняй на себя. Могут самого убрать. Такой вариант с Русланом вполне был бы возможен, если бы он не был братом адвоката Мамаева. Вениамин Федотович ни под каким предлогом не допустит Руслана в группировку. Земля ведь слухом полнится. А разве порядочный клиент пойдет к адвокату, у которого родной братец – бандит?..
– Много у Мамаева порядочных клиентов?
– С избытком хватает на всех сотрудников его конторы. Кроме адвокатских функций, фирма Вениамина Федотовича выполняет еще юрисконсультскую работу. Вот на этом поприще к Мамаеву не прискребешься. Здесь он действует строго в рамках закона.
– Мамаев вроде бы консультирует хозяйку парфюмерной фирмы «Лаванда»… – словно между прочим сказал Голубев.
– С Татьяной Жемчуговой я знаком по телевидению. Несколько раз участвовал в ее передачах, посвященных творчеству молодых поэтов, прозаиков и журналистов. Талантливая ведущая была. Умна, обаятельна, тактична. Как она руководит «Лавандой», не знаю. Мамаев однажды хвалился, будто спас ее от финансового краха, и мошенники выплатили ей неустойку в сто пятьдесят тысяч долларов.
– Сколько из этой суммы досталось Вениамину Федотовичу в качестве адвокатского гонорара?
– Процентов десять от общей суммы да со штрафных санкций – минимум двадцать.
– Проще говоря, около тридцати тысяч «зеленых» наварил?
– Пожалуй что – да.
Слава покачал головой:
– Если такой куш можно получить честным путем, зачем запрещенными способами защищать преступников? Неужели Мамаеву такого дохода мало?
Кузин усмехнулся:
– Денег да власти много не бывает. С официальных доходов надо платить налоги. А сколько братки, кроме официальной суммы, положат адвокату «на лапу», сам Господь Бог не узнает. Аппетит, как говорится, приходит во время еды. Да и популярность преуспевающего защитника сильно кружит адвокатскую голову. Мамаев – мужик тщеславный. Привык шагать по жизни с гордо поднятой головой победителя, равных которому нет.
– Как этот «победитель» ведет себя в быту?
– Не хуже и не лучше других «новых русских». Бездельница жена создает имидж благополучной обеспеченной семьи. Отсутствие детей ничуть не тревожит ни супругу, ни самого Вениамина Федотовича. Наверняка встречается с какой-то пассией, но держит это в строгом секрете. С клиентами, среди которых бывают весьма интересные дамы, отношения только деловые. Юрист понимает, что вольности здесь неуместны. На первом плане у него – работа.
– С ваших слов, образ Мамаева получается раздвоенным как бы пятьдесят на пятьдесят… – Голубев, задумавшись, помолчал! – С одной стороны – опытный энергичный юрист, умеющий добросовестно вести дела; с другой – деляга-взяточник, не брезгующий фальсификацией фактов в пользу подзащитных уголовников.
Кузин тяжело вздохнул:
– Таков он и есть на самом деле. О том, что заигрывание с уголовниками добром не кончится, я говорил ему прямо в глаза. Мамаев усмехнулся: «Мефодьевич, время сказочных иллюзий прошло. По щучьему велению ничего не делается. Хочешь достойно жить – бери быка за рога и не терзай совесть пустяковыми принципами, которые сейчас никому не нужны». Вот кредо Мамаева.
– Далеко отсюда его контора?
– На противоположной стороне улицы, наискосок от нашего дома. Там раньше было мрачное здание военторговского магазина. Теперь Вениамин Федотович оборудовал сияющий стеклами современный офис со светящейся рекламой и асфальтированной площадкой для парковки иномарок состоятельных клиентов.
Глава XXI
Когда Голубев вышел от Кузина во двор, скамейки под кленами у столика, за которым старики в черных плащах резались в домино, пустовали. Слава глянул на часы, показывающие пять минут второго. Видимо, бывшие «опричники» строго блюли режим дня и с наступлением обеденного времени по военной привычке ушли «принимать пищу».
Крупная вывеска «АДВОКАТЫ» бросилась Славе в глаза сразу, как только он выехал со двора на улицу. На ступенчатом крыльце офиса, перед дверью с золотистой ручкой в виде интегрального знака, бомжовского вида мужичонка, растирая обеими ладонями тощий зад, возмущенно что-то доказывал сурово смотревшему на него охраннику в милицейской форме и с накинутым на правое плечо ремнем короткоствольного автомата. Чуть в стороне от них лежал пихтовый венок, на траурной ленте которого серебрилась четкая надпись: «Мамаю – от братвы». Столь удачный повод для встречи с адвокатом Мамаевым Голубеву будто сам Бог подкинул. Быстро припарковав «Запорожец» рядом с белой «Тойотой», Слава поднялся на крыльцо офиса. Мужичонка, чуть не плача, сразу обратился к нему:
– Видал, какого пинкаря мент засадил мне в задницу? Наверно, копчик раздробил…
– А какого черта ты с ритуальным подарком сюда приперся! – строго сказал охранник. – Тебе что здесь, похоронное бюро?
– Поручили мне это, вот что!
– А если б тебе гранату поручили в офис притащить?..
– Тогда бы от тебя мокрое место осталось!
– Ну-ну!..
– Не запряг – не понукай!
– Сейчас еще под зад «запрягу», если первого раза не понял.
– Только попробуй! – мужичонка повернулся к Голубеву. – Будь свидетелем, как сторожевой цербер хамит.
– Кто вам поручил венок принести? – спросил Слава.
– Представительный гражданин.
– Подробнее можете рассказать?
– Чего тут рассказывать… Я намеревался перекусить в погребке, что на углу Коммунистической и Красного проспекта. Остановился, стал считать мелочь. Хватит – не хватит на порцию пельменей?.. Рядом тормознулась вот такая иномарка, – мужичок показал на белую «Тойоту». – Сидевший за рулем прилично одетый гражданин подозвал меня: «На бутылку заработать хочешь?» – «Смотря какая работа». – «Не пыльная. Частную адвокатскую контору знаешь?» – «Знаю». – «Надо туда унести венок и передать хозяину». – «Сам-то почему не передашь? Тут рядом». – «В аэропорт спешу». И сразу достал три десятки. Любой идиот такую халяву не упустит. «Давай, – говорю, – щас же уволоку куда следует». Гражданин быстро достал из багажника венок. Мне и в голову не стукнуло, что возможен подвох. Недавно видел, как авторитета хоронили. Там братковских венков не меньше сотни несли и всю дорогу до кладбища цветами устелили. Подумалось: еще одного крутого на тот свет отправили. Нынче такое явление не в диковинку. Без всякой задней мысли заявился с венком сюда, а цербер пинкарем встретил…
Охранник усмехнулся:
– Ума не хватило сообразить, что это черный розыгрыш?
– Если б тебе за пустяк кинули на бутылку, ты бы тоже шибко не умничал.
– Внешность того гражданина запомнили? – стараясь прервать назревающую перепалку, вновь спросил Голубев.
Мужичок скривил болезненную гримасу:
– Ничего подозрительного в его внешности не было. Нормальный дядька… Лет под пятьдесят, может, помладше.
– Одет как?
– Неплохо. Чувствуется, не бедняк, хотя золотом не увешан.
– Поконкретнее бы…
– Конкретно некогда было присматриваться. Запомнил вот, что левая рука у него, где ладонь, забинтована, а на запястье – синяя наколка небольшого якорька.
«Не Геннадий ли Потехин это?» – подумал Голубев и сразу задал очередной вопрос:
– В какой аэропорт он торопился?
– Кто его знает.
– Поехал куда, в направлении Толмачево или наоборот?
– Наоборот, в сторону городского аэровокзала.
– Если сейчас туда съездим, сможете его опознать?
– Мужик заплатил не фальшивыми деньгами. Чего я за ним буду гоняться?
– Он мне нужен.
– А ты кто такой?
– Сотрудник уголовного розыска.
– Хватит разыгрывать. Один пенальти я уже схлопотал.
Слава показал служебное удостоверение. Заглянув в раскрытые корочки, мужичок замялся:
– Некогда мне по уголовным делам разъезжать. Я сантехником в оперном театре работаю. До конца обеденного перерыва надо успеть перекусить. – И, прихрамывая, заторопился прочь от офиса адвокатов.
– Эй, артист! – крикнул охранник. – Забери свой «подарок» отсюда!
Прибавляя шагу, сантехник оглянулся:
– Подари его своей теще.
– Догоню – еще под зад врежу!
Мужичок, показав фигу, скрылся за углом дома. Охранник, насупившись, лениво спустился с крыльца, поднял венок и, перейдя улицу, брезгливо швырнул «подарок» к переполненному мусором контейнеру. Когда он вернулся, Голубев спросил:
– Вениамин Федотович у себя?
– Сегодня Мамаева нет и не будет.
– Куда он делся?
– В район уехал.
– По каким делам?
– То ли отцовский дом там сгорел, то ли брат умер.
– Руслан?! – будто ничего не ведая, удивился Слава.
– Имени не знаю. До сегодняшнего дня вообще не слышал, что у Вениамина Федотовича есть брат.
– Разве он здесь не появлялся?
– Ни разу не видел.
– Не брату ли венок предназначался?
– С какой стати?.. Это, так и знай, кто-то из клиентов обиделся на Вениамина Федотовича и, узнав о его несчастье, зло подшутил.
– Раньше такие шутки были?
– Другим адвокатам преподносили разные сюрпризы, а Мамаеву впервые подкинули.
– В какие часы Вениамин Федотович обычно находится в офисе?
– У него неопределенный распорядок. Иногда до полуночи засиживается над бумагами. Бывает, что целыми днями на судебных процессах занят или по клиентским делам разъезжает. Если хотите с ним встретиться, надо заранее договариваться. Можете прямо сейчас оставить секретарше заявку.
– Дело в общем-то не горит. Любопытно: какая братва и с каким намеком подсунула венок?
– В этом Мамаев сам разберется.
– Недоброжелателей у него много?
– Хватает…
Минут через двадцать после разговора охранником Голубев подъехал к небольшому старому зданию городского аэропорта. Не увидев среди стоявших на привокзальной площади автомашин белой «Тойоты», Слава заглянул в вокзал. Шла регистрация билетов на рейс до Сургута. У регистрационной стойки с весами выстроилась короткая очередь. Судя по объемистым тюкам, северные «челноки» направлялись домой с закупленным в Новосибирске товаром. Мужчины с забинтованной левой рукой среди них не было.
Пришлось обратиться к начальнику пассажирских перевозок. Выслушав Голубева, тот стал названивать по разным телефонам. После недолгих разговоров заявил, что Потехин Геннадий Никифорович среди сегодняшних пассажиров не числится. Билета на свое имя он в городском аэропорту не покупал и не регистрировал. Слава попросил начальника созвониться с коллегами из аэропорта Толмачево. Результат оказался таким же. Вывод напрашивался один: если с венком «подшутил» действительно Потехин, то спешку в аэропорт он придумал для отвода глаз, чтобы самому не засветиться в офисе адвокатов.
Крупная вывеска «АДВОКАТЫ» бросилась Славе в глаза сразу, как только он выехал со двора на улицу. На ступенчатом крыльце офиса, перед дверью с золотистой ручкой в виде интегрального знака, бомжовского вида мужичонка, растирая обеими ладонями тощий зад, возмущенно что-то доказывал сурово смотревшему на него охраннику в милицейской форме и с накинутым на правое плечо ремнем короткоствольного автомата. Чуть в стороне от них лежал пихтовый венок, на траурной ленте которого серебрилась четкая надпись: «Мамаю – от братвы». Столь удачный повод для встречи с адвокатом Мамаевым Голубеву будто сам Бог подкинул. Быстро припарковав «Запорожец» рядом с белой «Тойотой», Слава поднялся на крыльцо офиса. Мужичонка, чуть не плача, сразу обратился к нему:
– Видал, какого пинкаря мент засадил мне в задницу? Наверно, копчик раздробил…
– А какого черта ты с ритуальным подарком сюда приперся! – строго сказал охранник. – Тебе что здесь, похоронное бюро?
– Поручили мне это, вот что!
– А если б тебе гранату поручили в офис притащить?..
– Тогда бы от тебя мокрое место осталось!
– Ну-ну!..
– Не запряг – не понукай!
– Сейчас еще под зад «запрягу», если первого раза не понял.
– Только попробуй! – мужичонка повернулся к Голубеву. – Будь свидетелем, как сторожевой цербер хамит.
– Кто вам поручил венок принести? – спросил Слава.
– Представительный гражданин.
– Подробнее можете рассказать?
– Чего тут рассказывать… Я намеревался перекусить в погребке, что на углу Коммунистической и Красного проспекта. Остановился, стал считать мелочь. Хватит – не хватит на порцию пельменей?.. Рядом тормознулась вот такая иномарка, – мужичок показал на белую «Тойоту». – Сидевший за рулем прилично одетый гражданин подозвал меня: «На бутылку заработать хочешь?» – «Смотря какая работа». – «Не пыльная. Частную адвокатскую контору знаешь?» – «Знаю». – «Надо туда унести венок и передать хозяину». – «Сам-то почему не передашь? Тут рядом». – «В аэропорт спешу». И сразу достал три десятки. Любой идиот такую халяву не упустит. «Давай, – говорю, – щас же уволоку куда следует». Гражданин быстро достал из багажника венок. Мне и в голову не стукнуло, что возможен подвох. Недавно видел, как авторитета хоронили. Там братковских венков не меньше сотни несли и всю дорогу до кладбища цветами устелили. Подумалось: еще одного крутого на тот свет отправили. Нынче такое явление не в диковинку. Без всякой задней мысли заявился с венком сюда, а цербер пинкарем встретил…
Охранник усмехнулся:
– Ума не хватило сообразить, что это черный розыгрыш?
– Если б тебе за пустяк кинули на бутылку, ты бы тоже шибко не умничал.
– Внешность того гражданина запомнили? – стараясь прервать назревающую перепалку, вновь спросил Голубев.
Мужичок скривил болезненную гримасу:
– Ничего подозрительного в его внешности не было. Нормальный дядька… Лет под пятьдесят, может, помладше.
– Одет как?
– Неплохо. Чувствуется, не бедняк, хотя золотом не увешан.
– Поконкретнее бы…
– Конкретно некогда было присматриваться. Запомнил вот, что левая рука у него, где ладонь, забинтована, а на запястье – синяя наколка небольшого якорька.
«Не Геннадий ли Потехин это?» – подумал Голубев и сразу задал очередной вопрос:
– В какой аэропорт он торопился?
– Кто его знает.
– Поехал куда, в направлении Толмачево или наоборот?
– Наоборот, в сторону городского аэровокзала.
– Если сейчас туда съездим, сможете его опознать?
– Мужик заплатил не фальшивыми деньгами. Чего я за ним буду гоняться?
– Он мне нужен.
– А ты кто такой?
– Сотрудник уголовного розыска.
– Хватит разыгрывать. Один пенальти я уже схлопотал.
Слава показал служебное удостоверение. Заглянув в раскрытые корочки, мужичок замялся:
– Некогда мне по уголовным делам разъезжать. Я сантехником в оперном театре работаю. До конца обеденного перерыва надо успеть перекусить. – И, прихрамывая, заторопился прочь от офиса адвокатов.
– Эй, артист! – крикнул охранник. – Забери свой «подарок» отсюда!
Прибавляя шагу, сантехник оглянулся:
– Подари его своей теще.
– Догоню – еще под зад врежу!
Мужичок, показав фигу, скрылся за углом дома. Охранник, насупившись, лениво спустился с крыльца, поднял венок и, перейдя улицу, брезгливо швырнул «подарок» к переполненному мусором контейнеру. Когда он вернулся, Голубев спросил:
– Вениамин Федотович у себя?
– Сегодня Мамаева нет и не будет.
– Куда он делся?
– В район уехал.
– По каким делам?
– То ли отцовский дом там сгорел, то ли брат умер.
– Руслан?! – будто ничего не ведая, удивился Слава.
– Имени не знаю. До сегодняшнего дня вообще не слышал, что у Вениамина Федотовича есть брат.
– Разве он здесь не появлялся?
– Ни разу не видел.
– Не брату ли венок предназначался?
– С какой стати?.. Это, так и знай, кто-то из клиентов обиделся на Вениамина Федотовича и, узнав о его несчастье, зло подшутил.
– Раньше такие шутки были?
– Другим адвокатам преподносили разные сюрпризы, а Мамаеву впервые подкинули.
– В какие часы Вениамин Федотович обычно находится в офисе?
– У него неопределенный распорядок. Иногда до полуночи засиживается над бумагами. Бывает, что целыми днями на судебных процессах занят или по клиентским делам разъезжает. Если хотите с ним встретиться, надо заранее договариваться. Можете прямо сейчас оставить секретарше заявку.
– Дело в общем-то не горит. Любопытно: какая братва и с каким намеком подсунула венок?
– В этом Мамаев сам разберется.
– Недоброжелателей у него много?
– Хватает…
Минут через двадцать после разговора охранником Голубев подъехал к небольшому старому зданию городского аэропорта. Не увидев среди стоявших на привокзальной площади автомашин белой «Тойоты», Слава заглянул в вокзал. Шла регистрация билетов на рейс до Сургута. У регистрационной стойки с весами выстроилась короткая очередь. Судя по объемистым тюкам, северные «челноки» направлялись домой с закупленным в Новосибирске товаром. Мужчины с забинтованной левой рукой среди них не было.
Пришлось обратиться к начальнику пассажирских перевозок. Выслушав Голубева, тот стал названивать по разным телефонам. После недолгих разговоров заявил, что Потехин Геннадий Никифорович среди сегодняшних пассажиров не числится. Билета на свое имя он в городском аэропорту не покупал и не регистрировал. Слава попросил начальника созвониться с коллегами из аэропорта Толмачево. Результат оказался таким же. Вывод напрашивался один: если с венком «подшутил» действительно Потехин, то спешку в аэропорт он придумал для отвода глаз, чтобы самому не засветиться в офисе адвокатов.
Глава XXII
Из аэропорта Голубев позвонил Веселкину и поинтересовался, нет ли у того каких новостей.
– Появилось довольно интересное, – ответил Костя. – Приезжай, обсудим.
Обсудить на самом деле было что. Эксперты, исследовав пистолет, обнаруженный в кармане убитого вчерашним вечером Тимура Хазарова, дали заключение, что именно из него застрелены Лоция Жемчугова и Руслан Мамаев.
– А самого Дельфина из какого ствола застрелили? – спросил Слава.
– Из бельгийского браунинга, – сказал Веселкин. – В Новосибирской области такой пистолет раньше ни на одном деле не «светился». В целях задержания владельца уникальной штучки объявлена операция «Браунинг».
– Не из другого ли региона наняли «вальщика», чтобы устранить разового киллера?
– Возможно и такое. Следственно-оперативная группа работает в усиленном режиме.
– Какие наметки появились?
– Подробно выяснили личность Хазарова. После убийства Писмаря Дельфин оказался безработным. Пытался устроиться охранником в офис адвоката Мамаева. Там штат охраны укомплектован по договору с УВД сотрудниками милиции, и Вениамин Федотович Тимуру отказал.
– Не в отместку ли адвокату за отказ Хазаров прикончил Руслана?
– Киллеры обычно бесплатно не мстят. Пока лишь установлено, что позавчера вечером, когда у вас совершено двойное убийство, Хазарова в Новосибирске не было. Коли уж он поехал в райцентр, значит, кто-то ему заказал или Руслана, или Лоцию Жемчугову.
– Руслана мог заказать Геннадий Потехин, а Лоция погибла за компанию…
– О Потехине вообще никаких сведений нет.
– Не случайно же он скрывается, – Голубев рассказал о венке «Мамаю – от братвы» и сразу добавил: – У меня такое впечатление, что этот розыгрыш – дело рук Потехина.
Веселкин задумался:
– Тогда выходит, что о смерти дочери вместе с Русланом Потехин не знает. Если бы знал, ему было бы не до розыгрыша. Словом, какая-то несуразная чертовщина. Странно, что не прослеживается связь Руслана ни с одной из криминальных группировок.
– Конспирация – дело ответственное.
– Информация от братвы у нас надежная. Все осведомители заявляют, что Руслан с группировками не связан. В филиале «Интербанка» о нем отзывы хорошие. Ни самовольных прогулов, ни опозданий за время работы там не допускал. На службу приходил всегда трезвым. С сослуживцами и клиентами был вежлив. В дополнительном заработке не нуждался. Повышенными запросами не страдал. Привык жить по-военному.
– Но ведь не ради безделья он отпросился на две недели ловить осетров.
– Осетры, без всякого сомнения, придуманы для ширмы. И сделано это вроде бы без ведома Вениамина Федотовича.
– Да, узнав от Бирюкова о смерти брата, Мамаев тут же позвонил начальнику охраны банка и удивился, что никогда не рыбачивший Руслан вдруг собрался на браконьерскую рыбалку… – Голубев, задумавшись, помолчал. – По словам Ивана Мефодьевича Кузина, было нечто темное в приобретении комнаты для Руслана. Это правда, что труп бывшей хозяйки обнаружили в лесу под Бердском?
– Правда, но причастность к ее убийству братьев Мамаевых – под очень большим вопросом. Документы на покупку комнаты у Гуськовой оформлены безупречно. Уплата денег бывшей хозяйке заверена у нотариуса. Все полагающиеся при этом налоги уплачены. Путевку в дом-интернат Вениамин Федотович раздобыл и вручил старушке при свидетелях. Доставлять же Гуськову к новому месту жительства Мамаев на себя обязательства не брал. С кем она уехала, неизвестно.
– У нее же какие-то вещи были…
– Какие там вещи у восьмидесятилетней одинокой старухи. Стол, табуретки, железная кровать с постелью, шкафчик с посудой и допотопный холодильник вошли в стоимость комнаты и остались Руслану. А немудреное бельишко да верхняя одежда вместились в две дорожных сумки. Их бросили возле трупа. Исчезли только деньги, полученные за комнату.
– Почему так долго не раскрыто преступление?
– В основном из-за того, что до сих пор не обнаружен пистолет девятимиллиметрового калибра, из которого застрелили старуху.
– Надо исследовать тот, что найден у нас в лесопосадке.
– Сейчас эксперты им занимаются.
Когда Голубев изложил суть своего разговора с Кузиным, Веселкин сказал:
– Я и раньше догадывался, почему Иван Мефодьевич прекратил публикацию, разоблачавшую адвокатские финты Мамаева.
– Почему же никто из правоохранительных органов не заинтересовался началом той публикации? – спросил Слава. – Если бы наша районка напечатала что-то похожее, прокурор Бирюков сразу бы взял криминальные факты на заметку.
– Но районная газета криминальных фактов не печатает?
– Нет. На ее страницах, главным образом, тоскуют о том, как легко жилось в недавнем прошлом, и сокрушаются, что утеряны все завоевания социализма.
Веселкин улыбнулся:
– Лафа вам с такой газетой. А в Новосибирске – тьма разных газет. И в каждой – сплошная чернуха. Если один что-то разоблачает, другие это же защищают. Начни заниматься газетными разборками, некогда будет раскрывать преступления.
– Однако факты у Кузина о «финтах» Мамаева серьезные.
– Кузин проводил журналистское расследование. Для него критерием являются устные разговоры, логические выводы и собственная совесть. Мы же – люди государевы. Сам ведь знаешь, что слово к делу не пришьешь. Нужны улики. Тем более, когда это касается опытного юриста, которого одними словами к стенке не прижмешь.
– Потому братва и распоясалась. Запросто телефонные разговоры подслушивают.
– У братвы законом руки не связаны. Установить «жучок» – пустяковое дело. Нам же, чтобы получить санкцию на прослушивание телефонных разговоров, как минимум неделя нужна.
– Казуистики у нас хватает, – согласился Голубев. – Ума не приложу, почему скрывается Геннадий Потехин, и не знаю, где его искать.
– В Новосибирске – найдем. Если скрылся за границу, придется развести руками.
– С Мамаевым ваши оперативники не беседовали?
– Вениамин Федотович обескуражен семейной трагедией. Ему сейчас не до бесед.
– А мне очень хочется с ним поговорить.
– Бог даст, поговоришь. Адвокат из Новосибирска никуда не денется.
– Вдруг что-то новенькое появится, сообщи сразу Бирюкову.
– Конечно, сообщу.
В райцентр Голубев вернулся к концу рабочего дня. Бирюкова с Лимакиным он застал в прокурорском кабинете и с ходу принялся излагать собранную в Новосибирске информацию. Когда Слава выговорился, Бирюков уточнил у него некоторые детали. Недолго подумав, сказал:
– Без Геннадия Потехина распутать этот клубок трудно.
– От Василия Григорьевича Кудрявцева телефонного звонка не было? – спросил Голубев.
– К сожалению, нет.
– А вообще что тут за день нового?
– Приезжали две похоронные команды из Новосибирска. Лоцию увезли хоронить в Новосибирск. Руслана зарыли на местном кладбище.
– Адвокат Мамаев участвовал в похоронах брата?
– Не было Вениамина Федотовича, – сказал следователь Лимакин. – Он оплатил все расходы, связанные с погребением, и могильщики управились без его участия. Даже отца не пригласили.
– Странно… Охранник адвокатской конторы заявил, будто Мамаев уехал в район решать семейную проблему.
– Или адвокат солгал охраннику, или охранник – тебе.
– Не вижу смысла в такой лжи.
– Ложь всегда имеет скрытый смысл.
– Венков от братвы Руслану не было?
Лимакин усмехнулся:
– Какие венки… Самый дешевый гроб, обитый черной материей, да безымянная жестяная пирамидка с крестиком на вершине. Одели покойника и то в какие-то обноски, видимо, с плеча Вениамина Федотовича.
– А Лоцию как обрядили?
– По высшему разряду. Татьяна Борисовна с личным шофером в «Мерседесе» приезжала.
– К прежним показаниям она ничего не добавила?
– Для «добавок» время было неподходящее.
– Надо бы с ее шофером поговорить…
– Пробовал, но тот оказался из добросовестных слуг, которые своих хозяев будто не видят, не слышат и ничего о них не знают.
– Из свидетелей кого допрашивал?
Лимакин прижал ладонью лежавшую перед ним на столике пухлую пачку протоколов допроса:
– Видишь, сколько бумаги извел? Записал все предварительные показания.
– Новые факты есть?
– Ничего нет.
Голубев повернулся к Бирюкову:
– Что, Игнатьич, делать дальше?
Бирюков посмотрел на часы:
– Сегодня вы оба поработали на совесть. Завтра сойдемся здесь пораньше и помозгуем на свежую голову.
– Появилось довольно интересное, – ответил Костя. – Приезжай, обсудим.
Обсудить на самом деле было что. Эксперты, исследовав пистолет, обнаруженный в кармане убитого вчерашним вечером Тимура Хазарова, дали заключение, что именно из него застрелены Лоция Жемчугова и Руслан Мамаев.
– А самого Дельфина из какого ствола застрелили? – спросил Слава.
– Из бельгийского браунинга, – сказал Веселкин. – В Новосибирской области такой пистолет раньше ни на одном деле не «светился». В целях задержания владельца уникальной штучки объявлена операция «Браунинг».
– Не из другого ли региона наняли «вальщика», чтобы устранить разового киллера?
– Возможно и такое. Следственно-оперативная группа работает в усиленном режиме.
– Какие наметки появились?
– Подробно выяснили личность Хазарова. После убийства Писмаря Дельфин оказался безработным. Пытался устроиться охранником в офис адвоката Мамаева. Там штат охраны укомплектован по договору с УВД сотрудниками милиции, и Вениамин Федотович Тимуру отказал.
– Не в отместку ли адвокату за отказ Хазаров прикончил Руслана?
– Киллеры обычно бесплатно не мстят. Пока лишь установлено, что позавчера вечером, когда у вас совершено двойное убийство, Хазарова в Новосибирске не было. Коли уж он поехал в райцентр, значит, кто-то ему заказал или Руслана, или Лоцию Жемчугову.
– Руслана мог заказать Геннадий Потехин, а Лоция погибла за компанию…
– О Потехине вообще никаких сведений нет.
– Не случайно же он скрывается, – Голубев рассказал о венке «Мамаю – от братвы» и сразу добавил: – У меня такое впечатление, что этот розыгрыш – дело рук Потехина.
Веселкин задумался:
– Тогда выходит, что о смерти дочери вместе с Русланом Потехин не знает. Если бы знал, ему было бы не до розыгрыша. Словом, какая-то несуразная чертовщина. Странно, что не прослеживается связь Руслана ни с одной из криминальных группировок.
– Конспирация – дело ответственное.
– Информация от братвы у нас надежная. Все осведомители заявляют, что Руслан с группировками не связан. В филиале «Интербанка» о нем отзывы хорошие. Ни самовольных прогулов, ни опозданий за время работы там не допускал. На службу приходил всегда трезвым. С сослуживцами и клиентами был вежлив. В дополнительном заработке не нуждался. Повышенными запросами не страдал. Привык жить по-военному.
– Но ведь не ради безделья он отпросился на две недели ловить осетров.
– Осетры, без всякого сомнения, придуманы для ширмы. И сделано это вроде бы без ведома Вениамина Федотовича.
– Да, узнав от Бирюкова о смерти брата, Мамаев тут же позвонил начальнику охраны банка и удивился, что никогда не рыбачивший Руслан вдруг собрался на браконьерскую рыбалку… – Голубев, задумавшись, помолчал. – По словам Ивана Мефодьевича Кузина, было нечто темное в приобретении комнаты для Руслана. Это правда, что труп бывшей хозяйки обнаружили в лесу под Бердском?
– Правда, но причастность к ее убийству братьев Мамаевых – под очень большим вопросом. Документы на покупку комнаты у Гуськовой оформлены безупречно. Уплата денег бывшей хозяйке заверена у нотариуса. Все полагающиеся при этом налоги уплачены. Путевку в дом-интернат Вениамин Федотович раздобыл и вручил старушке при свидетелях. Доставлять же Гуськову к новому месту жительства Мамаев на себя обязательства не брал. С кем она уехала, неизвестно.
– У нее же какие-то вещи были…
– Какие там вещи у восьмидесятилетней одинокой старухи. Стол, табуретки, железная кровать с постелью, шкафчик с посудой и допотопный холодильник вошли в стоимость комнаты и остались Руслану. А немудреное бельишко да верхняя одежда вместились в две дорожных сумки. Их бросили возле трупа. Исчезли только деньги, полученные за комнату.
– Почему так долго не раскрыто преступление?
– В основном из-за того, что до сих пор не обнаружен пистолет девятимиллиметрового калибра, из которого застрелили старуху.
– Надо исследовать тот, что найден у нас в лесопосадке.
– Сейчас эксперты им занимаются.
Когда Голубев изложил суть своего разговора с Кузиным, Веселкин сказал:
– Я и раньше догадывался, почему Иван Мефодьевич прекратил публикацию, разоблачавшую адвокатские финты Мамаева.
– Почему же никто из правоохранительных органов не заинтересовался началом той публикации? – спросил Слава. – Если бы наша районка напечатала что-то похожее, прокурор Бирюков сразу бы взял криминальные факты на заметку.
– Но районная газета криминальных фактов не печатает?
– Нет. На ее страницах, главным образом, тоскуют о том, как легко жилось в недавнем прошлом, и сокрушаются, что утеряны все завоевания социализма.
Веселкин улыбнулся:
– Лафа вам с такой газетой. А в Новосибирске – тьма разных газет. И в каждой – сплошная чернуха. Если один что-то разоблачает, другие это же защищают. Начни заниматься газетными разборками, некогда будет раскрывать преступления.
– Однако факты у Кузина о «финтах» Мамаева серьезные.
– Кузин проводил журналистское расследование. Для него критерием являются устные разговоры, логические выводы и собственная совесть. Мы же – люди государевы. Сам ведь знаешь, что слово к делу не пришьешь. Нужны улики. Тем более, когда это касается опытного юриста, которого одними словами к стенке не прижмешь.
– Потому братва и распоясалась. Запросто телефонные разговоры подслушивают.
– У братвы законом руки не связаны. Установить «жучок» – пустяковое дело. Нам же, чтобы получить санкцию на прослушивание телефонных разговоров, как минимум неделя нужна.
– Казуистики у нас хватает, – согласился Голубев. – Ума не приложу, почему скрывается Геннадий Потехин, и не знаю, где его искать.
– В Новосибирске – найдем. Если скрылся за границу, придется развести руками.
– С Мамаевым ваши оперативники не беседовали?
– Вениамин Федотович обескуражен семейной трагедией. Ему сейчас не до бесед.
– А мне очень хочется с ним поговорить.
– Бог даст, поговоришь. Адвокат из Новосибирска никуда не денется.
– Вдруг что-то новенькое появится, сообщи сразу Бирюкову.
– Конечно, сообщу.
В райцентр Голубев вернулся к концу рабочего дня. Бирюкова с Лимакиным он застал в прокурорском кабинете и с ходу принялся излагать собранную в Новосибирске информацию. Когда Слава выговорился, Бирюков уточнил у него некоторые детали. Недолго подумав, сказал:
– Без Геннадия Потехина распутать этот клубок трудно.
– От Василия Григорьевича Кудрявцева телефонного звонка не было? – спросил Голубев.
– К сожалению, нет.
– А вообще что тут за день нового?
– Приезжали две похоронные команды из Новосибирска. Лоцию увезли хоронить в Новосибирск. Руслана зарыли на местном кладбище.
– Адвокат Мамаев участвовал в похоронах брата?
– Не было Вениамина Федотовича, – сказал следователь Лимакин. – Он оплатил все расходы, связанные с погребением, и могильщики управились без его участия. Даже отца не пригласили.
– Странно… Охранник адвокатской конторы заявил, будто Мамаев уехал в район решать семейную проблему.
– Или адвокат солгал охраннику, или охранник – тебе.
– Не вижу смысла в такой лжи.
– Ложь всегда имеет скрытый смысл.
– Венков от братвы Руслану не было?
Лимакин усмехнулся:
– Какие венки… Самый дешевый гроб, обитый черной материей, да безымянная жестяная пирамидка с крестиком на вершине. Одели покойника и то в какие-то обноски, видимо, с плеча Вениамина Федотовича.
– А Лоцию как обрядили?
– По высшему разряду. Татьяна Борисовна с личным шофером в «Мерседесе» приезжала.
– К прежним показаниям она ничего не добавила?
– Для «добавок» время было неподходящее.
– Надо бы с ее шофером поговорить…
– Пробовал, но тот оказался из добросовестных слуг, которые своих хозяев будто не видят, не слышат и ничего о них не знают.
– Из свидетелей кого допрашивал?
Лимакин прижал ладонью лежавшую перед ним на столике пухлую пачку протоколов допроса:
– Видишь, сколько бумаги извел? Записал все предварительные показания.
– Новые факты есть?
– Ничего нет.
Голубев повернулся к Бирюкову:
– Что, Игнатьич, делать дальше?
Бирюков посмотрел на часы:
– Сегодня вы оба поработали на совесть. Завтра сойдемся здесь пораньше и помозгуем на свежую голову.
Глава XXIII
В восьмом часу утра Антон Бирюков был уже в своем кабинете. Следом появились Лимакин и Голубев. Едва начавшийся разговор прервал телефонный звонок. Звонивший из Новосибирска Кудрявцев сказал, что Геннадий Никифорович Потехин с минуты на минуту выедет в райцентр для встречи с прокурором.
Не успели как следует обсудить обнадеживающее сообщение, заработавший факс выдал страничку лаконичной информации, подписанной Веселкиным: «Вчера Геннадий Потехин был на похоронах дочери. Ночевал он у Кудрявцева. Адвокат Мамаев весь прошлый день находился на собственной даче под Бердском. Поведение обоих контролируем». Спустя недолгое время по факсу поступила еще одна информация за подписью подполковника Солнышкина: «Потехин в белой „Тойоте“ выехал по направлению к вашему району. С коротким интервалом за Потехиным направился в черном джипе „Ланд Прадо“ адвокат Мамаев. Наша опергруппа во главе с Веселкиным выехала за ними. Не исключена операция по задержанию. Желательно, чтобы вы встретили их у поста ГИБДД в Таежном».
– Похоже, что дело приближается к развязке, – поднимаясь из-за стола, сказал Бирюков.
– Хлеб да соль для встречи надо брать? – шутливо спросил Лимакин.
– Перебьются на сухарях, а соли там хватит, – в тон следователю ответил Голубев.
Таежнинский пост Госавтоинспекции находился в развилке между Кузнецкой автотрассой и асфальтированной дорогой к райцентру. Над небольшим типовым зданием с остекленной со всех сторон башенкой на фоне по-осеннему серого неба четко выделялись привычные буквы ГАИ, которые еще не успели заменить неблагозвучным ГИБДД. Когда Бирюков с Лимакиным и Голубевым подъехали к посту, там под присмотром вооруженных автоматами омоновцев уже стояли белая «Тойота» и черный джип «Ланд Прадо», а поодаль от них – восьмиместный бронированный «Мерседес».
Адвоката Мамаева Антон узнал издали. Стоя около джипа, Вениамин Федотович энергично что-то доказывал Веселкину. Возле них стоял скромно одетый рослый мужчина с перебинтованной ладонью левой руки.
– Кажется, это Геннадий Потехин, – высказал предположение следователь.
– Конечно, он! – подхватил Голубев.
Как только Бирюков остановил машину, Мамаев двинулся к нему, однако Веселкин остановил адвоката:
– Минуточку, Вениамин Федотович. Сначала мы с прокурором и его командой побеседуем наедине. После предоставим слово вам. – И повернулся к Бирюкову. – Предлагаю обсудить ситуацию при закрытых дверях в служебном «Мерседесе».
Не успели как следует обсудить обнадеживающее сообщение, заработавший факс выдал страничку лаконичной информации, подписанной Веселкиным: «Вчера Геннадий Потехин был на похоронах дочери. Ночевал он у Кудрявцева. Адвокат Мамаев весь прошлый день находился на собственной даче под Бердском. Поведение обоих контролируем». Спустя недолгое время по факсу поступила еще одна информация за подписью подполковника Солнышкина: «Потехин в белой „Тойоте“ выехал по направлению к вашему району. С коротким интервалом за Потехиным направился в черном джипе „Ланд Прадо“ адвокат Мамаев. Наша опергруппа во главе с Веселкиным выехала за ними. Не исключена операция по задержанию. Желательно, чтобы вы встретили их у поста ГИБДД в Таежном».
– Похоже, что дело приближается к развязке, – поднимаясь из-за стола, сказал Бирюков.
– Хлеб да соль для встречи надо брать? – шутливо спросил Лимакин.
– Перебьются на сухарях, а соли там хватит, – в тон следователю ответил Голубев.
Таежнинский пост Госавтоинспекции находился в развилке между Кузнецкой автотрассой и асфальтированной дорогой к райцентру. Над небольшим типовым зданием с остекленной со всех сторон башенкой на фоне по-осеннему серого неба четко выделялись привычные буквы ГАИ, которые еще не успели заменить неблагозвучным ГИБДД. Когда Бирюков с Лимакиным и Голубевым подъехали к посту, там под присмотром вооруженных автоматами омоновцев уже стояли белая «Тойота» и черный джип «Ланд Прадо», а поодаль от них – восьмиместный бронированный «Мерседес».
Адвоката Мамаева Антон узнал издали. Стоя около джипа, Вениамин Федотович энергично что-то доказывал Веселкину. Возле них стоял скромно одетый рослый мужчина с перебинтованной ладонью левой руки.
– Кажется, это Геннадий Потехин, – высказал предположение следователь.
– Конечно, он! – подхватил Голубев.
Как только Бирюков остановил машину, Мамаев двинулся к нему, однако Веселкин остановил адвоката:
– Минуточку, Вениамин Федотович. Сначала мы с прокурором и его командой побеседуем наедине. После предоставим слово вам. – И повернулся к Бирюкову. – Предлагаю обсудить ситуацию при закрытых дверях в служебном «Мерседесе».