– По этому убийству едешь?
– Да.
– Вернешься, обязательно доложи, что там и как…
Довжок поднялся, вышел из-за стола и неожиданно протянул Бирюкову руку.
Глава VII
Глава VIII
– Да.
– Вернешься, обязательно доложи, что там и как…
Довжок поднялся, вышел из-за стола и неожиданно протянул Бирюкову руку.
Глава VII
Несмотря на теплое солнечное утро, настроение у сидевшего за рулем «Жигулей» Антона Бирюкова было пасмурным. К душевной тяжести, вызванной жестоким убийством, примешалась горечь от странного разговора с главой администрации. Не особенно тактичный Довжок и раньше несколько раз подчеркивал свое служебное превосходство над районным прокурором. Но тогда это походило на заурядное бахвальство молодого выскочки, который неожиданно для самого себя оказался в руководящем кресле, когда распорядительница-судьба чуть-чуть зазевалась. Вчерашний же его выпад с явной целью – унизить и запугать прокурора – невольно настораживал.
– О чем задумался? – спросил сидевший рядом с Бирюковым следователь Лимакин.
– Осмысливаю вчерашний разговор с Довжком.
– Какой у «воеводы» пожар случился?
– Пока не могу понять: или из областной администрации кто-то сильно напугал его, или сам он чего-то испугался…
– Здорово бушевал?
– Начал круто, а на прощанье пожал руку.
– Ого! Рукопожатием, говорят, господин Довжок редко кого удостаивает. Чем ты расположил его к себе? Наверное, достойный отпор дал?
– Так себе… Правда, меня немного занесло, но за рамки дозволенного я, кажется, не выплеснулся.
– Чем интересовался «воевода»?
– Последним ЧП.
– А в частности?
– В частности… Уточнил, сколько денег и какие документы обнаружили у Надежницкого.
– Из любопытства, что ли?
– Может, из любопытства, а может быть, и по корыстным соображениям. Люди, которые при разговоре не смотрят в глаза собеседнику, меня настораживают. Это первый признак того, что совесть у них не чиста.
– О совести Довжка, Антон Игнатьевич, говорить не приходится. Он, по-моему, осваивает наш район как трамплин для прыжка в областную структуру власти. Смотри, в Новосибирске сохранил роскошную квартиру, где до сих пор живет семья. Здесь шикарный особняк с сауной и капитальным гаражом «приватизировал», который по нынешним деньгам тянет миллионов на сто пятьдесят или даже двести. А возьми его поездки с областными начальниками по хозяйствам района… Это ж, как говорят очевидцы, откровенные пьянки с участием молодых женщин легкого поведения. Словом, народная молва гласит о Довжке такое, что, если бы у него не было депутатской неприкосновенности, хоть сегодня возбуждай уголовное дело.
– Нельзя на основании одних лишь слухов подводить человека под уголовную статью. Молва обычно преувеличивает и порою плетет сказки.
– Но ведь в любой сказке доля правды есть.
– Конечно, дыма без огня не бывает. Однако сплетни – плохой аргумент в доказательстве вины…
За разговором незаметно доехали до Новосибирска. Кое-как миновав толчею пешеходов и скопление автомашин у расположенной на окраине областного центра барахолки, Бирюков недолго попетлял по городским улицам и остановил «Жигули» возле входа в региональное Управление по борьбе с организованной преступностью.
Костя Веселкин – спортивного вида парень, с лукавым взглядом из-под очков – встретил «деревенских детективов» приветливо. Не тратя попусту время, сразу заговорили о деле. В первую очередь Антон попросил рассказать все, что Веселкину известно об убийстве Пеликанова.
Оказывается, Пеликанов в черной «Волге» со спущенным задним колесом подъехал к расположенной в пригороде Новосибирска шинно-ремонтной мастерской и попросил как можно скорее завулканизировать поврежденную камеру. Мастер управился с ремонтом за полчаса. Щедро расплатившись, Пеликанов сел в машину. Не успел он повернуть ключ зажигания, вплотную к «Волге» подкатила фиолетовая «девятка». Сидевший за ее рулем плечистый мужик в маске под смеющегося Арлекина дважды выстрелил из макаровского пистолета Пеликанову в голову и мгновенно умчался по направлению к Новосибирску. Произошло это так быстро, что никто из рабочих мастерской толком не разглядел ни убийцу, ни номер его машины. Заметили лишь зеленоватую рубаху стрелявшего да буквенный индекс Алтайского края на «девятке». По тревоге службой ГАИ были перекрыты все выезды из города, но с алтайским номером удалось выявить всего одну «девятку» фиолетового цвета, стоявшую на проспекте у Дома офицеров. Владельцем ее оказался Герой Советского Союза авиационный полковник, приехавший по делам войсковой части из Барнаула в штаб СибВО.
– Может, пока полковник решал в штабе свои дела, убийца ловко воспользовался его машиной? – высказал предположение Бирюков.
Веселкин пожал плечами:
– «Девятка» оборудована противоугонной сигнализацией. Никаких признаков, что ею пользовались в отсутствие хозяина, не обнаружили.
– О Пеликанове какие сведения есть?
– Можно сказать, это человек трагической судьбы. Родом из Тирасполя. Окончил высшее военно-десантное училище. Три года воевал в Афганистане. После побывал во многих, как принято говорить, горячих точках родного Отечества. Имел государственные награды. Дослужился до майора, но, когда во время военного конфликта Приднестровья с Молдовой погибли жена и два сына, капитально запил. За увлечение алкоголем постепенно был разжалован в старшие лейтенанты. Отсюда кличка Старлей, под которой впоследствии стал широко известен в криминальных кругах. Понижение в звании ничего не дало. Пришлось уволить некогда преуспевающего офицера из армии. Озлобившись, Пеликанов уехал наемником в Боснию. Пробыл там больше года. Короче говоря, убивать научился профессионально. Вернувшись из Боснии в Россию, не нашел себе иного применения, как стать киллером. На каждом заказном убийстве «зарабатывал» не меньше пятнадцати миллионов. Деньги быстро пропивал и нанимался на новое дело. Тактику заметания следов освоил в совершенстве. Оружие обычно оставлял без отпечатков пальцев на месте преступления, затем обзаводился другим. Успел погастролировать по Свердловской, Омской и Кемеровской областям. К нам залетел впервые. О его маршруте мы были предупреждены. Ждали гангстера из Кемеровской области на угнанном в Ленинске-Кузнецком белом «Мерседесе», а он, ловчила, прикатил из Алтайского края на черной «Волге».
– Где подменил машины?
– Возле поселка Кирза на берегу Обского моря бросил «Мерседес» и пересел в «Волгу» купавшегося коммерсанта-ротозея, не удосужившегося убрать ключ из замка зажигания.
– Новосибирский заказчик на услуги Пеликанова не известен? – опять спросил Бирюков.
Веселкин развел руками:
– К сожалению…
– Даже никакого намека нет?
– Абсолютно. Это тайна, покрытая мраком, и, откровенно говоря, я не совсем уверен, что после ликвидации киллера ее удастся разгадать.
– А в том, что Пеликанова именно «ликвидировали», уверен?
– Без сомнения. Непонятно лишь: то ли такой финиш заказному убийце был намечен заранее, то ли он в вашем районе сделал что-то не так, как ему заказывали… – Веселкин, словно раздумывая, помолчал. – Кроме пистолета ТТ, в обойме которого не хватает двух патронов, у киллера обнаружили большой коричневый бумажник из натуральной кожи с личным паспортом Надежницкого и техпаспортом автомашины «Вольво».
– Других документов в бумажнике не было?
– Нет. Было еще около миллиона рублей, но это обычные, так сказать, карманные деньги бизнесмена.
– Интересно… Бумажник взял, а три с половиной миллиона стотысячными купюрами оставил в красном пиджаке…
– Как эти деньги были упакованы, не в конверте?
– Нет, просто в банковской обертке. Похоже, что Надежницкий отложил их для какой-то цели.
– Взятку обычно заклеивают в чистый конверт.
– Изворотливые дельцы избегают традиционных методов, чтобы не засыпаться на примитиве.
– Да, новаторов развелось много, – согласился Костя. – А Пеликанову некогда было шарить по карманам пиджака. Оставшись с пустым автоматом, киллер первым делом позаботился о пистолете. Попутно выхватил бумажник. Это как бы наводка на мысль об убийстве с целью грабежа.
– Видимо, помешала ему зачистить карманы Надежницкого Лина Ярыгина.
– Скорее всего, так. Кстати, вчера после телефонного разговора с Голубевым мне кое-что удалось узнать о ней. Умная была девушка. Вела себя скромно, папиным богатством не хвасталась…
– Но на черном «Мерседесе» разъезжала, – вставил Антон.
– Этот «Мерседес», как поговаривают сотрудники «Феникса», Михаил Арнольдович Ярыгин купил вроде бы для любовницы, но почему-то подарил его дочери.
– В разговоре с Голубевым ты охарактеризовал Ярыгина почти ангелом, а, оказывается, у него любовница есть.
Веселкин улыбнулся:
– Ну, во-первых, ангелов в человеческом облике не бывает. Во-вторых, для крупного банкира иметь любовницу – это, по нормам нынешней морали, пустяковый грех.
– Кто она, его пассия?
– Очаровательная, молодая и очень умная Аза Ильинична Исаева.
Бирюков удивленно вскинул брови:
– Вон, оказывается, что!.. Расскажи-ка, Костя, подробнее о ней.
– Вполне порядочная одинокая женщина. Вице-президент банка «Феникс». Иными словами, правая рука Михаила Арнольдовича. Чего ты удивился?
– Есть сведения, будто она через Лину пыталась женить на себе овдовевшего Ярыгина, однако Лина резко воспротивилась. Не допускаешь мысли, что Аза Ильинична убрала со своего пути строптивую девчонку?
– Любовные интриги логическому осмыслению не поддаются… – Веселкин, задумавшись, протер носовым платком очки. – Мне всего однажды доводилось общаться с Исаевой, когда разматывали нашумевшее дело о фальшивых авизо. Впечатление осталось очень хорошее. В финансовых вопросах Аза Ильинична разбирается досконально. Только благодаря ее сообразительности мошенникам не удалось втянуть «Феникс» в большую аферу. Словом, женщина деловая и в материальном плане обеспечена по самую макушку, а то и выше. Для таких натур замужество – лишний хомут, в который, по-моему, их даже силой не затолкнешь. Иное дело – флиртовать с шефом. Получить от него ко дню рождения новенький «Мерседес» или, скажем, бриллиантовые серьги – это еще куда ни шло.
– А если, допустим, любовь?..
– К Ярыгину?
– Да.
Веселкин лукаво улыбнулся:
– Такое можно допустить лишь при большой фантазии. Михаил Арнольдович на пятнадцать лет старше Азы Ильиничны. Характер у него занудливый. Чувство юмора на нуле. Кроме банковского дела, где он виртуоз, ни о чем другом говорить не любит, хотя, надо отметить, образован и кругозор имеет широкий. Что касается любви, то более подходящей парой для Азы Ильиничны был маэстро любовных симфоний господин Надежницкий. Вот этот воротила рекламного бизнеса умел пудрить дамские мозги.
– И опять здесь вклинивается Лина…
– Такая версия более правдоподобна, однако я не знаю, была ли Исаева знакома с Надежницким.
– Допустим, была…
– В таком случае, могла и поразвлекаться с интересным мужчиной, но не более того. Аза Ильинична, повторяю, умная и смекалистая женщина. Вычислить замысел партнера для нее пара пустяков. И, на мой взгляд, от ревности она не потеряет рассудок до такой степени, чтобы учинить кровавую разборку… – Веселкин глянул Бирюкову в глаза. – Это мое мнение. На самом же деле все, конечно, может быть. Поэтому думай и принимай решение сам.
– Я понимаю… – сказал Антон. – Ответ на запрос о Надежницком из Приморского края не пришел?
– Сегодня утром по факсу получили. Надежницкий – личность загадочная. Бывший оперативник КГБ. Когда с развалом КПСС возникла необходимость прятать партийные деньги, был внедрен в Харбинскую туристическую фирму «Восток». Сколько он там спрятал, а сколько перекачал на свой личный счет, теперь уже никто и никогда не узнает. Из Харбина вернулся независимым господином. Поселился в Уссурийске – самом «китайском» приморском городе, где открыл филиал того самого «Востока». Ежегодно по турпутевкам в Уссурийск приезжает около десяти тысяч китайских граждан. Половина из них тихо «выпадает в осадок» и расползается по дальневосточным просторам России. Большей частью это торговцы-челноки, но просачиваются и группировки, причастные к организованной преступности Китая. Цель их – грабить соплеменников на нашей территории. Сколачиваются разбойные группы из десяти-пятнадцати уголовников и возглавляются крутым «авторитетом». Есть предположение, что с самым дерзким лидером одной из таких группировок по кличке Лао Да – по-нашему, Пахан – Надежницкий водил дружбу. Конкретных же фактов на этот счет никаких нет. В начале прошлого года Лао Да засыпался на грабеже во Владивостоке. Неизвестно, то ли в связи с провалом главаря китайских рэкетиров, то ли по иной причине, Надежницкий ликвидировал свою турфирму, все деньги из Уссурийска перечислил в банк «Феникс» и следом за деньгами сам прибыл в Новосибирск. Финансовые операции проведены без криминала, в полном ладу с законом.
– Выходит, бывший организатор туризма был знаком с руководителями «Феникса»?
– Не обязательно. Для опытного бизнесмена в первую очередь важна экономическая надежность банка, в который он вкладывает свои средства, а не то, кто этим банком руководит.
– Китайская «ниточка» за Надежницким сюда не потянулась?
– По имеющимся сведениям, нет. Китайских нелегалов у нас раз-два и обчелся. В основном – челноки. Правда, однажды прилетала банда с опиумным маком, но ее быстро повязали.
– Говорят, при этой операции вроде бы от срикошетившей пули погиб омоновец, знакомый Лины Ярыгиной. Это правда?
– Чей он был знакомый, не знаю. А то, что застрелили хорошего парня, правда. Захват банды проводился ночью, в тесном помещении, и неизвестно, чья пуля пробила парню голову навылет. Срикошетившая такой убойной силы не имеет. Было предположение, что кто-то из омоновцев в суматохе выстрелил в своего. Поскольку такие горькие оплошки, сам знаешь, не только чреваты серьезным наказанием для прямого виновника, но и начальникам сужают грудь для орденов, списали эту смерть на шальную пулю.
Бирюков задумался. Помолчав, проговорил:
– Мне не совсем понятно стремление Лины запечатлеть себя почти обнаженной на рекламном плакате. Что это: циничное бахвальство самовлюбленной девицы, желающей показать свое тело во всей красе, или какие-то другие мотивы толкнули ее на такой шаг?..
Веселкин усмехнулся:
– Это, Антон Игнатьевич, дань нынешней молодежной моде. Посмотри по телевизору наряды эстрадных певиц. Там, считай, все, от «звезд» до безголосых девок и «тусовки» сопровождения, демонстрируют собственные телеса, кстати сказать, далеко не всегда привлекательные. А Лине, судя по рекламному плакату, было что показать. Напрасно только она так глубоко втянула живот.
– Видимо, опасалась выдать беременность, – сказал Антон.
Костя удивленно посмотрел на него:
– Разве Лина была беременной?
– На четвертом месяце.
– Вот уж не подумал бы… Хотя, если разобраться, это не редкость для начинающих натурщиц. Шефы да спонсоры обычно не упускают «право первой ночи», и неопытным простушкам приходится потом локти кусать.
– Жалко мне их… – Бирюков вздохнул и снова обратился к Веселкину: – Не знаешь, где сейчас Ярыгин?
– Все еще в клинике, – ответил Костя.
– У него действительно что-то серьезное?
– Вероятно. Михаил Арнольдович не из тех, кто способен симулировать болезнь. Да и негоже президенту банка отрываться от работы без крайней необходимости.
– Как погибла его жена?
– В подстроенной автокатастрофе.
– За что на нее «наехали»?
– На неприметную домохозяйку «наезжать» было не за что. Она никому зла не делала. Видимо, кого-то обидел банкир Ярыгин, а в ответ получил такую вот жестокую расплату.
– Угонщика «Джипа», совершившего аварию, так и не нашли?
– Отыскали буквально на следующий день, но… мертвого.
– Организаторы ликвидировали исполнителя?
– Похоже, так. И провернули этот трюк умно. Медэкспертиза установила, что скончался мужик от чрезмерной дозы алкоголя.
– У кого он угнал «Джип»?
– У Азы Ильиничны Исаевой отключил охранную сигнализацию гаража и взломал замки.
– Это же наводит на мысль… – начал Бирюков, однако Веселкин не дал ему договорить:
– Не торопись делать выводы. После автокатастрофы Михаил Арнольдович поднял на ноги все руководство правоохранительных органов. Разбирались основательно и пришли к заключению, что злоумышленники рассчитывали подставить Азу Ильиничну, но просчитались. Исаева в это время находилась в зарубежной командировке. Дело вел один из толковых следователей горпрокуратуры Андрей Семенович Щепин. Он же теперь расследует и убийство Пеликанова.
– Андрюша Щепин – мой университетский однокурсник, – сказал молчавший на протяжении всего разговора Лимакин.
Бирюков повернулся к нему:
– Сейчас, Петр, подвезу тебя к УВД. Сдашь там экспертам-криминалистам найденный автомат и обнаруженные на месте происшествия гильзы для дальнейшего исследования. Затем в судебно-медицинском Бюро договорись о срочной экспертизе по установлению предполагаемого отцовства Надежницкого. После этого повстречайся со Щепиным. Я займусь Ярыгиным и Азой Ильиничной. Вечером встретимся здесь.
– О чем задумался? – спросил сидевший рядом с Бирюковым следователь Лимакин.
– Осмысливаю вчерашний разговор с Довжком.
– Какой у «воеводы» пожар случился?
– Пока не могу понять: или из областной администрации кто-то сильно напугал его, или сам он чего-то испугался…
– Здорово бушевал?
– Начал круто, а на прощанье пожал руку.
– Ого! Рукопожатием, говорят, господин Довжок редко кого удостаивает. Чем ты расположил его к себе? Наверное, достойный отпор дал?
– Так себе… Правда, меня немного занесло, но за рамки дозволенного я, кажется, не выплеснулся.
– Чем интересовался «воевода»?
– Последним ЧП.
– А в частности?
– В частности… Уточнил, сколько денег и какие документы обнаружили у Надежницкого.
– Из любопытства, что ли?
– Может, из любопытства, а может быть, и по корыстным соображениям. Люди, которые при разговоре не смотрят в глаза собеседнику, меня настораживают. Это первый признак того, что совесть у них не чиста.
– О совести Довжка, Антон Игнатьевич, говорить не приходится. Он, по-моему, осваивает наш район как трамплин для прыжка в областную структуру власти. Смотри, в Новосибирске сохранил роскошную квартиру, где до сих пор живет семья. Здесь шикарный особняк с сауной и капитальным гаражом «приватизировал», который по нынешним деньгам тянет миллионов на сто пятьдесят или даже двести. А возьми его поездки с областными начальниками по хозяйствам района… Это ж, как говорят очевидцы, откровенные пьянки с участием молодых женщин легкого поведения. Словом, народная молва гласит о Довжке такое, что, если бы у него не было депутатской неприкосновенности, хоть сегодня возбуждай уголовное дело.
– Нельзя на основании одних лишь слухов подводить человека под уголовную статью. Молва обычно преувеличивает и порою плетет сказки.
– Но ведь в любой сказке доля правды есть.
– Конечно, дыма без огня не бывает. Однако сплетни – плохой аргумент в доказательстве вины…
За разговором незаметно доехали до Новосибирска. Кое-как миновав толчею пешеходов и скопление автомашин у расположенной на окраине областного центра барахолки, Бирюков недолго попетлял по городским улицам и остановил «Жигули» возле входа в региональное Управление по борьбе с организованной преступностью.
Костя Веселкин – спортивного вида парень, с лукавым взглядом из-под очков – встретил «деревенских детективов» приветливо. Не тратя попусту время, сразу заговорили о деле. В первую очередь Антон попросил рассказать все, что Веселкину известно об убийстве Пеликанова.
Оказывается, Пеликанов в черной «Волге» со спущенным задним колесом подъехал к расположенной в пригороде Новосибирска шинно-ремонтной мастерской и попросил как можно скорее завулканизировать поврежденную камеру. Мастер управился с ремонтом за полчаса. Щедро расплатившись, Пеликанов сел в машину. Не успел он повернуть ключ зажигания, вплотную к «Волге» подкатила фиолетовая «девятка». Сидевший за ее рулем плечистый мужик в маске под смеющегося Арлекина дважды выстрелил из макаровского пистолета Пеликанову в голову и мгновенно умчался по направлению к Новосибирску. Произошло это так быстро, что никто из рабочих мастерской толком не разглядел ни убийцу, ни номер его машины. Заметили лишь зеленоватую рубаху стрелявшего да буквенный индекс Алтайского края на «девятке». По тревоге службой ГАИ были перекрыты все выезды из города, но с алтайским номером удалось выявить всего одну «девятку» фиолетового цвета, стоявшую на проспекте у Дома офицеров. Владельцем ее оказался Герой Советского Союза авиационный полковник, приехавший по делам войсковой части из Барнаула в штаб СибВО.
– Может, пока полковник решал в штабе свои дела, убийца ловко воспользовался его машиной? – высказал предположение Бирюков.
Веселкин пожал плечами:
– «Девятка» оборудована противоугонной сигнализацией. Никаких признаков, что ею пользовались в отсутствие хозяина, не обнаружили.
– О Пеликанове какие сведения есть?
– Можно сказать, это человек трагической судьбы. Родом из Тирасполя. Окончил высшее военно-десантное училище. Три года воевал в Афганистане. После побывал во многих, как принято говорить, горячих точках родного Отечества. Имел государственные награды. Дослужился до майора, но, когда во время военного конфликта Приднестровья с Молдовой погибли жена и два сына, капитально запил. За увлечение алкоголем постепенно был разжалован в старшие лейтенанты. Отсюда кличка Старлей, под которой впоследствии стал широко известен в криминальных кругах. Понижение в звании ничего не дало. Пришлось уволить некогда преуспевающего офицера из армии. Озлобившись, Пеликанов уехал наемником в Боснию. Пробыл там больше года. Короче говоря, убивать научился профессионально. Вернувшись из Боснии в Россию, не нашел себе иного применения, как стать киллером. На каждом заказном убийстве «зарабатывал» не меньше пятнадцати миллионов. Деньги быстро пропивал и нанимался на новое дело. Тактику заметания следов освоил в совершенстве. Оружие обычно оставлял без отпечатков пальцев на месте преступления, затем обзаводился другим. Успел погастролировать по Свердловской, Омской и Кемеровской областям. К нам залетел впервые. О его маршруте мы были предупреждены. Ждали гангстера из Кемеровской области на угнанном в Ленинске-Кузнецком белом «Мерседесе», а он, ловчила, прикатил из Алтайского края на черной «Волге».
– Где подменил машины?
– Возле поселка Кирза на берегу Обского моря бросил «Мерседес» и пересел в «Волгу» купавшегося коммерсанта-ротозея, не удосужившегося убрать ключ из замка зажигания.
– Новосибирский заказчик на услуги Пеликанова не известен? – опять спросил Бирюков.
Веселкин развел руками:
– К сожалению…
– Даже никакого намека нет?
– Абсолютно. Это тайна, покрытая мраком, и, откровенно говоря, я не совсем уверен, что после ликвидации киллера ее удастся разгадать.
– А в том, что Пеликанова именно «ликвидировали», уверен?
– Без сомнения. Непонятно лишь: то ли такой финиш заказному убийце был намечен заранее, то ли он в вашем районе сделал что-то не так, как ему заказывали… – Веселкин, словно раздумывая, помолчал. – Кроме пистолета ТТ, в обойме которого не хватает двух патронов, у киллера обнаружили большой коричневый бумажник из натуральной кожи с личным паспортом Надежницкого и техпаспортом автомашины «Вольво».
– Других документов в бумажнике не было?
– Нет. Было еще около миллиона рублей, но это обычные, так сказать, карманные деньги бизнесмена.
– Интересно… Бумажник взял, а три с половиной миллиона стотысячными купюрами оставил в красном пиджаке…
– Как эти деньги были упакованы, не в конверте?
– Нет, просто в банковской обертке. Похоже, что Надежницкий отложил их для какой-то цели.
– Взятку обычно заклеивают в чистый конверт.
– Изворотливые дельцы избегают традиционных методов, чтобы не засыпаться на примитиве.
– Да, новаторов развелось много, – согласился Костя. – А Пеликанову некогда было шарить по карманам пиджака. Оставшись с пустым автоматом, киллер первым делом позаботился о пистолете. Попутно выхватил бумажник. Это как бы наводка на мысль об убийстве с целью грабежа.
– Видимо, помешала ему зачистить карманы Надежницкого Лина Ярыгина.
– Скорее всего, так. Кстати, вчера после телефонного разговора с Голубевым мне кое-что удалось узнать о ней. Умная была девушка. Вела себя скромно, папиным богатством не хвасталась…
– Но на черном «Мерседесе» разъезжала, – вставил Антон.
– Этот «Мерседес», как поговаривают сотрудники «Феникса», Михаил Арнольдович Ярыгин купил вроде бы для любовницы, но почему-то подарил его дочери.
– В разговоре с Голубевым ты охарактеризовал Ярыгина почти ангелом, а, оказывается, у него любовница есть.
Веселкин улыбнулся:
– Ну, во-первых, ангелов в человеческом облике не бывает. Во-вторых, для крупного банкира иметь любовницу – это, по нормам нынешней морали, пустяковый грех.
– Кто она, его пассия?
– Очаровательная, молодая и очень умная Аза Ильинична Исаева.
Бирюков удивленно вскинул брови:
– Вон, оказывается, что!.. Расскажи-ка, Костя, подробнее о ней.
– Вполне порядочная одинокая женщина. Вице-президент банка «Феникс». Иными словами, правая рука Михаила Арнольдовича. Чего ты удивился?
– Есть сведения, будто она через Лину пыталась женить на себе овдовевшего Ярыгина, однако Лина резко воспротивилась. Не допускаешь мысли, что Аза Ильинична убрала со своего пути строптивую девчонку?
– Любовные интриги логическому осмыслению не поддаются… – Веселкин, задумавшись, протер носовым платком очки. – Мне всего однажды доводилось общаться с Исаевой, когда разматывали нашумевшее дело о фальшивых авизо. Впечатление осталось очень хорошее. В финансовых вопросах Аза Ильинична разбирается досконально. Только благодаря ее сообразительности мошенникам не удалось втянуть «Феникс» в большую аферу. Словом, женщина деловая и в материальном плане обеспечена по самую макушку, а то и выше. Для таких натур замужество – лишний хомут, в который, по-моему, их даже силой не затолкнешь. Иное дело – флиртовать с шефом. Получить от него ко дню рождения новенький «Мерседес» или, скажем, бриллиантовые серьги – это еще куда ни шло.
– А если, допустим, любовь?..
– К Ярыгину?
– Да.
Веселкин лукаво улыбнулся:
– Такое можно допустить лишь при большой фантазии. Михаил Арнольдович на пятнадцать лет старше Азы Ильиничны. Характер у него занудливый. Чувство юмора на нуле. Кроме банковского дела, где он виртуоз, ни о чем другом говорить не любит, хотя, надо отметить, образован и кругозор имеет широкий. Что касается любви, то более подходящей парой для Азы Ильиничны был маэстро любовных симфоний господин Надежницкий. Вот этот воротила рекламного бизнеса умел пудрить дамские мозги.
– И опять здесь вклинивается Лина…
– Такая версия более правдоподобна, однако я не знаю, была ли Исаева знакома с Надежницким.
– Допустим, была…
– В таком случае, могла и поразвлекаться с интересным мужчиной, но не более того. Аза Ильинична, повторяю, умная и смекалистая женщина. Вычислить замысел партнера для нее пара пустяков. И, на мой взгляд, от ревности она не потеряет рассудок до такой степени, чтобы учинить кровавую разборку… – Веселкин глянул Бирюкову в глаза. – Это мое мнение. На самом же деле все, конечно, может быть. Поэтому думай и принимай решение сам.
– Я понимаю… – сказал Антон. – Ответ на запрос о Надежницком из Приморского края не пришел?
– Сегодня утром по факсу получили. Надежницкий – личность загадочная. Бывший оперативник КГБ. Когда с развалом КПСС возникла необходимость прятать партийные деньги, был внедрен в Харбинскую туристическую фирму «Восток». Сколько он там спрятал, а сколько перекачал на свой личный счет, теперь уже никто и никогда не узнает. Из Харбина вернулся независимым господином. Поселился в Уссурийске – самом «китайском» приморском городе, где открыл филиал того самого «Востока». Ежегодно по турпутевкам в Уссурийск приезжает около десяти тысяч китайских граждан. Половина из них тихо «выпадает в осадок» и расползается по дальневосточным просторам России. Большей частью это торговцы-челноки, но просачиваются и группировки, причастные к организованной преступности Китая. Цель их – грабить соплеменников на нашей территории. Сколачиваются разбойные группы из десяти-пятнадцати уголовников и возглавляются крутым «авторитетом». Есть предположение, что с самым дерзким лидером одной из таких группировок по кличке Лао Да – по-нашему, Пахан – Надежницкий водил дружбу. Конкретных же фактов на этот счет никаких нет. В начале прошлого года Лао Да засыпался на грабеже во Владивостоке. Неизвестно, то ли в связи с провалом главаря китайских рэкетиров, то ли по иной причине, Надежницкий ликвидировал свою турфирму, все деньги из Уссурийска перечислил в банк «Феникс» и следом за деньгами сам прибыл в Новосибирск. Финансовые операции проведены без криминала, в полном ладу с законом.
– Выходит, бывший организатор туризма был знаком с руководителями «Феникса»?
– Не обязательно. Для опытного бизнесмена в первую очередь важна экономическая надежность банка, в который он вкладывает свои средства, а не то, кто этим банком руководит.
– Китайская «ниточка» за Надежницким сюда не потянулась?
– По имеющимся сведениям, нет. Китайских нелегалов у нас раз-два и обчелся. В основном – челноки. Правда, однажды прилетала банда с опиумным маком, но ее быстро повязали.
– Говорят, при этой операции вроде бы от срикошетившей пули погиб омоновец, знакомый Лины Ярыгиной. Это правда?
– Чей он был знакомый, не знаю. А то, что застрелили хорошего парня, правда. Захват банды проводился ночью, в тесном помещении, и неизвестно, чья пуля пробила парню голову навылет. Срикошетившая такой убойной силы не имеет. Было предположение, что кто-то из омоновцев в суматохе выстрелил в своего. Поскольку такие горькие оплошки, сам знаешь, не только чреваты серьезным наказанием для прямого виновника, но и начальникам сужают грудь для орденов, списали эту смерть на шальную пулю.
Бирюков задумался. Помолчав, проговорил:
– Мне не совсем понятно стремление Лины запечатлеть себя почти обнаженной на рекламном плакате. Что это: циничное бахвальство самовлюбленной девицы, желающей показать свое тело во всей красе, или какие-то другие мотивы толкнули ее на такой шаг?..
Веселкин усмехнулся:
– Это, Антон Игнатьевич, дань нынешней молодежной моде. Посмотри по телевизору наряды эстрадных певиц. Там, считай, все, от «звезд» до безголосых девок и «тусовки» сопровождения, демонстрируют собственные телеса, кстати сказать, далеко не всегда привлекательные. А Лине, судя по рекламному плакату, было что показать. Напрасно только она так глубоко втянула живот.
– Видимо, опасалась выдать беременность, – сказал Антон.
Костя удивленно посмотрел на него:
– Разве Лина была беременной?
– На четвертом месяце.
– Вот уж не подумал бы… Хотя, если разобраться, это не редкость для начинающих натурщиц. Шефы да спонсоры обычно не упускают «право первой ночи», и неопытным простушкам приходится потом локти кусать.
– Жалко мне их… – Бирюков вздохнул и снова обратился к Веселкину: – Не знаешь, где сейчас Ярыгин?
– Все еще в клинике, – ответил Костя.
– У него действительно что-то серьезное?
– Вероятно. Михаил Арнольдович не из тех, кто способен симулировать болезнь. Да и негоже президенту банка отрываться от работы без крайней необходимости.
– Как погибла его жена?
– В подстроенной автокатастрофе.
– За что на нее «наехали»?
– На неприметную домохозяйку «наезжать» было не за что. Она никому зла не делала. Видимо, кого-то обидел банкир Ярыгин, а в ответ получил такую вот жестокую расплату.
– Угонщика «Джипа», совершившего аварию, так и не нашли?
– Отыскали буквально на следующий день, но… мертвого.
– Организаторы ликвидировали исполнителя?
– Похоже, так. И провернули этот трюк умно. Медэкспертиза установила, что скончался мужик от чрезмерной дозы алкоголя.
– У кого он угнал «Джип»?
– У Азы Ильиничны Исаевой отключил охранную сигнализацию гаража и взломал замки.
– Это же наводит на мысль… – начал Бирюков, однако Веселкин не дал ему договорить:
– Не торопись делать выводы. После автокатастрофы Михаил Арнольдович поднял на ноги все руководство правоохранительных органов. Разбирались основательно и пришли к заключению, что злоумышленники рассчитывали подставить Азу Ильиничну, но просчитались. Исаева в это время находилась в зарубежной командировке. Дело вел один из толковых следователей горпрокуратуры Андрей Семенович Щепин. Он же теперь расследует и убийство Пеликанова.
– Андрюша Щепин – мой университетский однокурсник, – сказал молчавший на протяжении всего разговора Лимакин.
Бирюков повернулся к нему:
– Сейчас, Петр, подвезу тебя к УВД. Сдашь там экспертам-криминалистам найденный автомат и обнаруженные на месте происшествия гильзы для дальнейшего исследования. Затем в судебно-медицинском Бюро договорись о срочной экспертизе по установлению предполагаемого отцовства Надежницкого. После этого повстречайся со Щепиным. Я займусь Ярыгиным и Азой Ильиничной. Вечером встретимся здесь.
Глава VIII
Клиника нервных болезней отличалась от обычной психиатрической больницы будто небо от земли. Окруженное кустистыми липами, ухоженное здание со светлыми коридорами походило на элитный Дом отдыха. Устилающие паркетный пол ковровые дорожки полностью глушили шаги, а свежий кондиционированный воздух совершенно не имел специфического запаха, свойственного лечебным учреждениям. Приветливая медсестра в белоснежном халате, прочитав прокурорское удостоверение, провела Бирюкова на второй этаж и показала дверь палаты, в которой находился Ярыгин.
Бирюков подошел к двери и постучал. После незначительной паузы щелкнул внутренний замок. Приоткрывшийся дверной проем полностью загородил плечистый молодой парень в армейской рубахе без погон. Бирюков сразу догадался, что это личный охранник Ярыгина. Пришлось опять показывать удостоверение. Парень, словно дежурный чекист при входе в здание прежнего КГБ, суровым взглядом дважды сверил фотографию на удостоверении с оригиналом и приглушенным басом сказал:
– Подождите.
Дверь перед Бирюковым резко захлопнулась. Спустя десяток секунд она вновь, щелкнув замком, отворилась. Охранник на этот раз более приветливо пробасил:
– Михаил Арнольдович готов вас принять.
Из небольшой прихожей, где, кроме аккуратно заправленной постели на раскладушке и стула, ничего не было, Антон распахнул другую плотно прикрытую дверь и вошел в просторную палату, по убранству не уступающую люксовым номерам приличных гостиниц. Мягкий приятной расцветки палас, полностью прикрывающий пол, золотистые рамочки с акварельными пейзажами на стенах и цветной телевизор в сочетании с импортной красивой мебелью создавали впечатление домашнего уюта и стабильного покоя, что, должно быть, благоприятно сказывалось на душевном состоянии лечащихся здесь людей.
Облаченный в роскошный халат Ярыгин, скрестив на груди руки, задумчиво стоял у большого окна, прикрытого прозрачной шторой. При входе Бирюкова он обернулся, тихо ответил на приветствие и сразу предложил сесть в одно из мягких кресел возле инкрустированной тумбочки, на которой лежали несколько номеров газеты «Коммерсантъ дейли» и черная трубка радиотелефона. Как только оба уселись, Михаил Арнольдович заговорил:
– Мне крайне неловко за то, что не смог встретиться с вами в райцентре. Надеюсь, вы поймете величину моего горя и не осудите.
– Да, конечно, я понимаю ваше состояние, – сказал Бирюков. – С таким горем нелегко справиться.
– Очень нелегко, – подчеркнул Ярыгин. – Однако постараюсь взять себя в руки и оказать следствию всяческую помощь в розыске преступника. Если понадобится, готов незамедлительно оплатить любые экспертизы и командировочные расходы ваших сотрудников.
– Без материальной помощи мы, пожалуй, обойдемся, а вот объективная информация нам нужна как воздух.
– К большому сожалению, информации, заслуживающей вашего внимания, у меня пока нет, на надеюсь, что скоро будет. Вчера дал указание вице-президенту банка Исаевой подготовить подробную справку о клиентах, с которыми у нас не сложились деловые отношения. Что касается моей личной объективности, в этом можете не сомневаться. В таком серьезном деле, как смерть дочери, лукавить нельзя.
– А в искренности вице-президента вы полностью уверены? – спросил Бирюков.
– Стопроцентно. Аза Ильинична бескомпромиссная, умная и очень исполнительная женщина.
– Ваши отношения с ней ничем не омрачены?
– Абсолютно. Добросовестных сотрудников я ценю. Они, естественно, платят мне тем же.
– Служебную грань Исаева не переходит?
– Никогда.
– И никаких слухов на этот счет среди ваших сотрудников не гуляет?
Ярыгин посмотрел Бирюкову в глаза:
– В любом коллективе есть завистливые люди. У них обычно злые языки. Наш банк – не исключение. В прошлом году, когда Исаева предупредила аферу с фальшивыми авизо и тем самым, можно сказать, спасла «Феникс» от банкротства, я намеревался подарить ей за счет прибыли банка новый «Мерседес», чтобы заменила потрепанный «Джип», на котором она в то время ездила. Аза Ильинична на заседании совета акционеров, где решался этот вопрос, категорически отказалась от подарка, заявив, что сама в состоянии купить любую автомашину. После с глазу на глаз упрекнула меня за то, что, принимая решение, не посоветовался с нею, мол, столь роскошные презенты дают сплетникам повод порыться в чужом белье и от души позлословить на интимную тему. Такую осторожность Исаевой оспорить трудно. Как говорится, на всякий роток не накинешь платок, а людям свойственно судить о поступках других в меру собственной испорченности. Пришлось мне уже заказанный торговой фирме «Мерседес» оплатить из своего кармана и подарить его дочери в день рождения…
Ярыгин говорил монотонно. Лицо его не выражало ни малейших эмоций и казалось окаменевшим. Такие, абсолютно непроницаемые, лица, как давно заметил Бирюков, были у опытных партийных боссов, прошедших суровую школу интриг, когда за неосторожное словцо или не к месту проявленное удивление жирным крестом перечеркивалась вся дальнейшая карьера.
– Сейчас Исаева, кажется, ездит на новой машине? – осторожно спросил Антон.
– Когда в автокатастрофе, где погибла моя супруга, основательно повредили угнанный у Азы Ильиничны «Джип», она купила себе «Форд», – прежним голосом ответил Ярыгин.
– Вам не показалось странным, что для задуманной аварии преступник угнал машину именно у Исаевой?
– Видите ли, в чем дело… – Михаил Арнольдович, словно стараясь точнее сформулировать мысль, помолчал. – У меня нет ни малейшего основания заподозрить Исаеву в какой-либо корысти. Интимной связи, о чем упорно муссируются слухи, между нами нет и никогда не было. В кресло президента банка она не метит. Да и слишком явным было бы ее участие в той трагической акции.
– Иной раз именно на этом преступники строят свою защиту. Дескать, не дурак же я подставлять самого себя.
– Здесь не тот случай. Сразу после разоблачения фальшивых авизо Аза Ильинична почувствовала, что против нее готовится какая-то провокация. Начались угрожающие звонки с телефона-автомата. Чтобы уберечься от неприятности, я предложил Исаевой поехать в зарубежную командировку. Очень кстати подвернулась необходимость решить вопрос с валютными операциями в Австрии, и Аза Ильинична согласилась выполнить эту миссию. Через неделю после ее отъезда произошла трагедия. Подробно об этом может рассказать сама Исаева. Советую вам побеседовать с ней.
– Сегодня же постараюсь встретиться с Азой Ильиничной, – сказал Бирюков и внезапно спросил: – А как Лина относилась к Исаевой?
– Они почти не знали друг друга. Насколько мне известно, встречались не более трех раз, включая встречу на банкете в честь восемнадцатилетия Лины.
– Значит, конфликта между ними не было?
– В прямом смысле этого слова – нет.
– А не в прямом?..
Ярыгин чуть передохнул:
– Последнее время я заметил, что Лина стала нервничать и вести себя несколько эксцентрично. Попробовал составить с ней беседу по душам, но словно уперся в глухую стену. Пришлось попросить Азу Ильиничну, чтобы она поговорила с девочкой, так сказать, по-женски. Однако и ее Лина встретила в штыки.
– С кем она предпочитала общаться?
– Круг общения дочери я не знаю. После смерти матери девочка ушла в себя. Своими планами Лина и раньше со мной не делилась, а когда погибла мать, между нами вообще будто черная кошка пробежала. О том, что она связалась с рекламной фирмой, я узнал лишь вчера от Исаевой, которая рассказала о развешанных по городу плакатах. Меня как громом ударило. Представляете, дочь известного банкира, словно продажная девица, выставляет напоказ свое тело…
– Говорят, для современной молодежи такое в порядке вещей.
– Для молодежи, может быть, но для престижа президента солидного банка – это нож в спину. Уверен, Лину не случайно втянули в рекламную провокацию. Не знаю только, кто был инициатором.
– О Надежницком вам что-нибудь известно?
Бирюков подошел к двери и постучал. После незначительной паузы щелкнул внутренний замок. Приоткрывшийся дверной проем полностью загородил плечистый молодой парень в армейской рубахе без погон. Бирюков сразу догадался, что это личный охранник Ярыгина. Пришлось опять показывать удостоверение. Парень, словно дежурный чекист при входе в здание прежнего КГБ, суровым взглядом дважды сверил фотографию на удостоверении с оригиналом и приглушенным басом сказал:
– Подождите.
Дверь перед Бирюковым резко захлопнулась. Спустя десяток секунд она вновь, щелкнув замком, отворилась. Охранник на этот раз более приветливо пробасил:
– Михаил Арнольдович готов вас принять.
Из небольшой прихожей, где, кроме аккуратно заправленной постели на раскладушке и стула, ничего не было, Антон распахнул другую плотно прикрытую дверь и вошел в просторную палату, по убранству не уступающую люксовым номерам приличных гостиниц. Мягкий приятной расцветки палас, полностью прикрывающий пол, золотистые рамочки с акварельными пейзажами на стенах и цветной телевизор в сочетании с импортной красивой мебелью создавали впечатление домашнего уюта и стабильного покоя, что, должно быть, благоприятно сказывалось на душевном состоянии лечащихся здесь людей.
Облаченный в роскошный халат Ярыгин, скрестив на груди руки, задумчиво стоял у большого окна, прикрытого прозрачной шторой. При входе Бирюкова он обернулся, тихо ответил на приветствие и сразу предложил сесть в одно из мягких кресел возле инкрустированной тумбочки, на которой лежали несколько номеров газеты «Коммерсантъ дейли» и черная трубка радиотелефона. Как только оба уселись, Михаил Арнольдович заговорил:
– Мне крайне неловко за то, что не смог встретиться с вами в райцентре. Надеюсь, вы поймете величину моего горя и не осудите.
– Да, конечно, я понимаю ваше состояние, – сказал Бирюков. – С таким горем нелегко справиться.
– Очень нелегко, – подчеркнул Ярыгин. – Однако постараюсь взять себя в руки и оказать следствию всяческую помощь в розыске преступника. Если понадобится, готов незамедлительно оплатить любые экспертизы и командировочные расходы ваших сотрудников.
– Без материальной помощи мы, пожалуй, обойдемся, а вот объективная информация нам нужна как воздух.
– К большому сожалению, информации, заслуживающей вашего внимания, у меня пока нет, на надеюсь, что скоро будет. Вчера дал указание вице-президенту банка Исаевой подготовить подробную справку о клиентах, с которыми у нас не сложились деловые отношения. Что касается моей личной объективности, в этом можете не сомневаться. В таком серьезном деле, как смерть дочери, лукавить нельзя.
– А в искренности вице-президента вы полностью уверены? – спросил Бирюков.
– Стопроцентно. Аза Ильинична бескомпромиссная, умная и очень исполнительная женщина.
– Ваши отношения с ней ничем не омрачены?
– Абсолютно. Добросовестных сотрудников я ценю. Они, естественно, платят мне тем же.
– Служебную грань Исаева не переходит?
– Никогда.
– И никаких слухов на этот счет среди ваших сотрудников не гуляет?
Ярыгин посмотрел Бирюкову в глаза:
– В любом коллективе есть завистливые люди. У них обычно злые языки. Наш банк – не исключение. В прошлом году, когда Исаева предупредила аферу с фальшивыми авизо и тем самым, можно сказать, спасла «Феникс» от банкротства, я намеревался подарить ей за счет прибыли банка новый «Мерседес», чтобы заменила потрепанный «Джип», на котором она в то время ездила. Аза Ильинична на заседании совета акционеров, где решался этот вопрос, категорически отказалась от подарка, заявив, что сама в состоянии купить любую автомашину. После с глазу на глаз упрекнула меня за то, что, принимая решение, не посоветовался с нею, мол, столь роскошные презенты дают сплетникам повод порыться в чужом белье и от души позлословить на интимную тему. Такую осторожность Исаевой оспорить трудно. Как говорится, на всякий роток не накинешь платок, а людям свойственно судить о поступках других в меру собственной испорченности. Пришлось мне уже заказанный торговой фирме «Мерседес» оплатить из своего кармана и подарить его дочери в день рождения…
Ярыгин говорил монотонно. Лицо его не выражало ни малейших эмоций и казалось окаменевшим. Такие, абсолютно непроницаемые, лица, как давно заметил Бирюков, были у опытных партийных боссов, прошедших суровую школу интриг, когда за неосторожное словцо или не к месту проявленное удивление жирным крестом перечеркивалась вся дальнейшая карьера.
– Сейчас Исаева, кажется, ездит на новой машине? – осторожно спросил Антон.
– Когда в автокатастрофе, где погибла моя супруга, основательно повредили угнанный у Азы Ильиничны «Джип», она купила себе «Форд», – прежним голосом ответил Ярыгин.
– Вам не показалось странным, что для задуманной аварии преступник угнал машину именно у Исаевой?
– Видите ли, в чем дело… – Михаил Арнольдович, словно стараясь точнее сформулировать мысль, помолчал. – У меня нет ни малейшего основания заподозрить Исаеву в какой-либо корысти. Интимной связи, о чем упорно муссируются слухи, между нами нет и никогда не было. В кресло президента банка она не метит. Да и слишком явным было бы ее участие в той трагической акции.
– Иной раз именно на этом преступники строят свою защиту. Дескать, не дурак же я подставлять самого себя.
– Здесь не тот случай. Сразу после разоблачения фальшивых авизо Аза Ильинична почувствовала, что против нее готовится какая-то провокация. Начались угрожающие звонки с телефона-автомата. Чтобы уберечься от неприятности, я предложил Исаевой поехать в зарубежную командировку. Очень кстати подвернулась необходимость решить вопрос с валютными операциями в Австрии, и Аза Ильинична согласилась выполнить эту миссию. Через неделю после ее отъезда произошла трагедия. Подробно об этом может рассказать сама Исаева. Советую вам побеседовать с ней.
– Сегодня же постараюсь встретиться с Азой Ильиничной, – сказал Бирюков и внезапно спросил: – А как Лина относилась к Исаевой?
– Они почти не знали друг друга. Насколько мне известно, встречались не более трех раз, включая встречу на банкете в честь восемнадцатилетия Лины.
– Значит, конфликта между ними не было?
– В прямом смысле этого слова – нет.
– А не в прямом?..
Ярыгин чуть передохнул:
– Последнее время я заметил, что Лина стала нервничать и вести себя несколько эксцентрично. Попробовал составить с ней беседу по душам, но словно уперся в глухую стену. Пришлось попросить Азу Ильиничну, чтобы она поговорила с девочкой, так сказать, по-женски. Однако и ее Лина встретила в штыки.
– С кем она предпочитала общаться?
– Круг общения дочери я не знаю. После смерти матери девочка ушла в себя. Своими планами Лина и раньше со мной не делилась, а когда погибла мать, между нами вообще будто черная кошка пробежала. О том, что она связалась с рекламной фирмой, я узнал лишь вчера от Исаевой, которая рассказала о развешанных по городу плакатах. Меня как громом ударило. Представляете, дочь известного банкира, словно продажная девица, выставляет напоказ свое тело…
– Говорят, для современной молодежи такое в порядке вещей.
– Для молодежи, может быть, но для престижа президента солидного банка – это нож в спину. Уверен, Лину не случайно втянули в рекламную провокацию. Не знаю только, кто был инициатором.
– О Надежницком вам что-нибудь известно?