Страница:
Здесь были и остальные… Мерир спешился и стоял среди кел в белых одеждах, серое пятно между ними. Вдали, среди остальных, стоял Рох, окружавшие его эрхендимы сбились в кучу, словно были испуганы.
— Ты допущен, — сказал Леллин, — показывая в направлении холма. — Она послала за тобой. Так что иди, и поскорее.
Он быстро пробежался взглядом по второму кругу, взирая на белые фигуры, почти физически ощущая молчание. Все его ощущения были расплывчатыми — сила Врат поработала над его нервами. Внезапно он повернулся и пошел, гонимый нетерпением. Один из них последовал с ним, показывая путь — маленькую тропинку, петлявшую среди деревьев. Вейни был не в силах бежать, как ему этого ни хотелось.
Холм был невысок, едва ли больше, чем просто каменная выпуклость среди деревьев. По обе стороны от него были старые корявые стволы, изогнутые ветром силы Врат — удивительные силуэты в свете звезд. Он осторожно поднимался по тропе, сердце его ныло от страха.
Тропа изогнулась, и за поворотом стояла она, белая фигура, похожая на других, тех, с которыми был Леллин, стоявшая среди камней. Ветер играл ее белыми волосами и тонкими одеждами. Она была безоружна и без доспехов, хотя он знал, что по своей воле она никогда бы не рассталась с Подменышем.
— Лио… — произнес он сдавленным голосом и замолк. Ему не хотелось подойти ближе и почувствовать, что она изменилась, он не хотел терять ту Моргейн, какой она была.
Но она двигалась к нему, а разница была заметна только в одежде. Она казалась призраком, но этот призрак пробирался по камням с энергией Моргейн, простирая к нему руки. Он схватил ее, как призрачную иллюзию, — и мгновение спустя оба с головокружительной радостью убедились, что они настоящие.
Она ничего не сказала. Прошло много времени, прежде чем он сам нашелся, что сказать. Но затем он вспомнил о ее ране и понял, насколько она похудела — он мог, наверное, причинять ей боль своими прикосновениями. Он отвел ее туда, где камни заканчивались, и посадил, усевшись на камень у нее в ногах.
— Все ли в порядке? — спросил он.
— Мы увидели дым… отсюда. Я надеялась, ты поймешь, что тебе грозит опасность. Я послала вестника — хейрила. И видела, что ты приближаешься. Я не могла их предупредить. Я закричала, но из-за ветра они не услышали. Леллин… Леллин тебя нашел, не правда ли?
— У реки, — сказал Вейни. Голос подвел, и он прислонил голову к камням. — О, небо, я и не представлял, как найду вас.
— Сизар обнаружил на берегу мертвую Мэй. И следы копыт вокруг нее. Они искали дальше… Но эти места кишели шию, и им пришлось убраться. Что случилось?
— Много всякого. — Он коснулся ее руки, легонько сжал ее, чтобы лишний раз убедиться, что перед ним не призрак. — Кто эти люди?
— Эрхе. Хранители Нихмина, помимо всего прочего. Они опасны. Но без их помощи мне бы не выжить.
— Вы свободны?
— На этот вопрос сложно ответить. Идти отсюда просто некуда. Три ночи назад болотники попытались прорвать нашу защиту. Они и сейчас неподалеку… Тогда нам пришлось вступить в бой. Леллин… Сизар… Эрхе. Я долго старалась не вмешиваться, чтобы враги не узнали, что я здесь. Но потом не смогла.
В его голове роилось множество вопросов. Он чувствовал, что рука ее стала тонкой и хрупкой.
— Ваша рана…
Она провела рукой по бедру.
— Заживает. Эрхе — искусные лекари. Я не помню, как мы сюда добрались, но Леллин и Сизар знали, куда ехать… или думали, что знают. И эрхе… пропустили нас.
— Если вы не можете держаться в седле…
Он не закончил мысль, почувствовав слабость во всем теле.
— Да. Я думала о том же. Но ты в конце концов добрался до Мерира. И не послал мне вести.
Он смутился на миг, видя, к чему она это сказала.
— Если бы мой путь мог быть таким прямым… — начал он, и внезапно его охватил страх, словно бы он вдруг понял, что происходило. Больше всего его пугало то, что она узнает, что он побывал в руках врагов. Сила Врат способна менять людей. Доказательством тому был Рох, и Вейни вспомнил, что она способна убить спутника, в котором сомневалась.
— Простите меня, — сказал он. — Мне пришлось заключать союзы, чтобы добраться сюда. И Мерир знает как то, что вы храните, так и то, зачем вы сюда пришли… то есть мы. Простите.
Мгновение она молчала. В глазах ее отражался страх.
— Выходит, теперь об этом знают и эрхе?
— Но это еще не все, лио. Один из тех, кто приехал с нами, — Рох.
Она попятилась.
— Я был у Врат и вернулся, — хрипло произнес он, не отпуская ее. — Клянусь, лио, у меня не было выбора. И я бы не добрался сюда, если бы не Рох.
— А как же твоя клятва? Как? Ты не мог, не имел права оставить его в живых. И ты привел его ко мне?
— Он помогал нам обоим. Он просил только возможности встретиться с вами. Я предупреждал его… клянусь, я предупреждал его и предлагал бежать. Но… он просто не мог уйти. Он разорвал со всеми своими союзниками. И если бы не он… Неужели вы хотя бы не выслушаете его?
Она опустила взгляд.
— Пошли со мной, — сказала она и встала, не убирая руку из его ладони. Вейни поднялся и пошел вместе с ней по камням, к другому склону холма, к другой тропинке. — Наш лагерь здесь, — сказала Моргейн. — Это удивительная постройка: Нихмин не знал топора. Но эрхе принесли леса и построили это для нас. В некоторых отношениях они более чем добры.
Среди высоких деревьев было едва заметно деревянное жилище. Возле него пасся почти призрачный конь. Сиптах. Он узнал его, Моргейн очень любила этого коня и печалилась бы, если бы ей пришлось его потерять. Он разглядел еще двух коней, пасущихся поблизости, — очевидно, Леллина и Сизара. Кони выглядели гладкими и ухоженными.
— Рох, — прошептала она, когда они направились к деревянной постройке. — Эрхе рассчитывали по меньшей мере еще одну ночь содержать вас подальше от меня, чтобы задать вам свои вопросы. Я в этом не сомневаюсь. Но они понимают узы кемейса и эрхин, и когда я обвинила их в том, что они причинили тебе вред, они отпустили тебя — от стыда, наверное. Присутствие Роха — вот что меня беспокоит. Я не позволю ему себя провести.
— Мы можем попытаться бежать отсюда.
Она покачала головой.
— Боюсь, что это приведет нас в руки шию. Они здесь по меньшей мере с двух сторон. — Она откинула полог, занавес из серого шелка наподобие вуали хейрилов, и Вейни вошел следом за ней.
Моргейн опустилась на колени, разворошила угли в очаге, и помещение осветилось тусклым красноватым светом.
— Хейрилы не любят огня, — сказала она, — нам приходится быть очень осторожными. Опусти занавес. Сними доспехи. Враги не смогут добраться сюда, не подняв шума, а что касается эрхе… Они не такие. Я посмотрю, что найдется из еды…
Он стоял не двигаясь посреди маленького деревянного жилища, а она рылась в коллекции горшочков в углу. На стене висела упряжь Сиптаха, а также коней Леллина и Сизара. Еще здесь были три ложа, устланные серым шелком и отгороженные шелковыми же шторами. В углу аккуратно лежали доспехи Моргейн и Подменыш — как самый заурядный меч. А ведь для нее раньше было немыслимо даже просто выйти наружу без этой штуковины, без других хитрых приспособлений, без которых она бы не выжила… Да, в ней произошли перемены, она стала какой-то чужой и далекой. В этом деревянном жилище все вещи ему были знакомы, и только она была чужой.
Он смотрел в тусклом свете на нее, стройную и изящную, словно кел в белых одеждах, и очертания ее вызывали печаль — так явственны были следы недавно перенесенной боли. Он почти потерял ее, подумалось вдруг, возможно, именно это и повлияло на нее.
— Вейни?
Он потянулся к завязкам доспехов, неуклюже развязал. Моргейн помогла ему снять с себя железо, и он облегченно вздохнул. Потом она налила ему воды, дала хлеба и сыру, которых он смог съесть всего лишь несколько кусков. Он почувствовал сильное желание прилечь у стеночки и вздремнуть. Было тепло, да и она теперь находилась рядом. Пока было достаточно и этого.
— Об остальных не тревожься, — сказала она. — Леллин и Сизар предупредят, если что-то случится, а эрхе нам с ними не опасны. Ты рад их видеть, Вейни?
— Да, — слабо выдохнул он.
Она села на циновку возле жаровни, сомкнула пальцы на колене. Мгновение она разглядывала его, словно пыталась не упустить ни малейшей подробности.
— Ты поранился.
— Сейчас уже все прошло.
— Ты упал…
— Это моя вина, — он поморщился. — Я хотел предупредить вас, что я не один.
— Тебе это удалось. — Лицо ее стало более сосредоточенным, нахмуренным. — Вейни, ты расскажешь мне все, что случилось?
— О Рохе?
— О Рохе. И обо всем прочем, что мне не помешало бы знать.
Он опустил и снова поднял взгляд.
— Я действовал не в соответствии с вашей волей. Я знаю это. Мне следовало его убить. Я в этом виноват… и это уже не в первый раз. Я заключил с ним соглашение, и он просил только о возможности поговорить с вами. Ничего другого он не просил, и я дал ему слово, что в этом ему помогу. У него нет союзников и нет надежды.
— И ты ему веришь?
— Да. В этом я ему верю.
Она сжала пальцами колено, так, что костяшки побелели.
— И чего ты ожидаешь от меня?
— Не знаю. Не знаю, лио. — Он сделал сокрушенный жест, который самому ему был ненавистен, но сделать который требовали обстоятельства. — Я сказал ему, что поговорю с вами. Позволите ли вы мне это, выслушаете ли меня? Я дал ему слово.
— Не надейся, что это к чему-нибудь приведет. От этого ничто уже не зависит.
— Все, что я прошу, — это выслушать. Все это не очень просто объяснить. А я прошу лишь немногого.
— Ладно, — сказала она тихо, сделав долгий вздох. — Я буду слушать.
— Как долго?
— Как пожелаешь. Пока не сядет солнце, если хочешь.
Он опустил голову на руки, собираясь с мыслями. Ничто не приходило на ум, кроме начала — и он начал с начала, задолго до того, как повстречался с Рохом. Она выглядела удивленной, но слушала, как и обещала. Из серых глаз ее исчез гнев, появилась задумчивость, а Вейни излагал ей все, все те мелочи о его жизни на родине, которые раньше она не знала, о чем ему больно было ей рассказывать. О жизни в Моридже мальчишки-полукровки, о постоянной вражде между Нхи и Кайя, о том, как он стал ублюдком предводителя Нхи. А также то, чего она не знала об их уже совместных странствиях — сведения о Рохе, о Лилле, о ночи, которую они провели в палатке Роха в Ра-Корисе, и о другой ночи, вместе с ней в лесах близ Иврел, когда она спала, и в Охтидж-ине в Шиюне, и многое другое, чего она не знала. Она слушала, и понимание на ее лице иногда сменялось гневом, иногда замешательством. Но не говорила ничего.
Он рассказал ей и о самых последних событиях: о Фваре, о лагере Хитару, о лагере Мерира. О том, как они добирались сюда. Он ничего не утаил, принеся в жертву свою гордость, и в конце рассказа уже не смотрел на нее, с трудом выдавливая из себя слова. Ибо он был все же наполовину нхи, а нхи горды и не склонны к подобным откровениям.
Когда он закончил, Моргейн сжала кулаки. Спустя мгновение расслабилась.
— Кое-что из этого мне не мешало бы знать раньше.
— Да, но кое-что из этого я раньше не знал и сам.
— Впрочем, ничего из того, что ты рассказал, меня не беспокоит. Но Рох… Рох… Я бы не стала полагаться на него. Ни за что бы не стала.
— Вы увидите его. Но… но, быть может… я не знаю, лио.
— Впрочем, никакой разницы. Это ничего не меняет.
— Лио!
— Я предупреждала тебя, что в этом нет никакой разницы. Рох или Лилл — оба они враги.
— Но Рох…
— Оставь меня на время одну. Пожалуйста.
Его самообладание готово было вот-вот лопнуть. Он и так сказал слишком много болезненных для себя вещей, а она лишь пожала плечами. — Ладно, — сказал он и с трудом поднялся на ноги, спеша выйти на холодный, бодрящий воздух. Но она поднялась и не пустила его, схватив за запястье. Ударь он в гневе — он причинил бы ей боль. Он сдержался, и слезы хлынули у него из глаз. Он отвернулся.
— Подумай, — яростно сказала она. — Подумай — что же мне теперь делать с твоим подарком?
— Вы ни за что не поверите его слову… Но это — все… только его слово, и мое слово тоже. Впрочем, для вас все это — ничто.
— Ты не прав.
— Я не хотел доставлять вам излишнего беспокойства.
— Так что же теперь делать? Держать его как пленника? Он слишком многое знает и обладает инстинктами Лилла.
— Временами… временами мне кажется, что он — только Рох. Он говорил, что другой появляется в нем только во снах. Возможно, сны действуют на него сильнее, когда рядом нет ничего, что он помнит из своей жизни как Роха. Я только предполагаю. Возможно, именно я — тот, ради кого он пришел сюда, потому что пока он со мной — он мой кузен. Я лишь предполагаю это.
— Возможно, — сказала она мгновение спустя, — не исключено, что предчувствие тебя не подводит.
Это чувствительно укололо Вейни. Он повернулся и посмотрел на нее, в ее серые глаза, в лицо с чертами чистокровной кел. — Рох говорил… и не раз, что вы должны знать, каково это… что вы сами испытывали это.
Она ничего не сказала, но сделала шаг назад.
— Я не знаю, — прошептала она. — Я не знаю.
— Он сказал, что вы — такая же, как и он. Я спрашиваю вас, лио. Я всего илин, вы можете приказать мне замолчать, ведь я дал вам клятву. Но я хочу знать. Я хочу знать.
— Не думаю, что ты и в самом деле хочешь знать это.
— Вы сказали, что вы на самом деле не кел. Как я могу поверить в это? Вы сказали, что никогда не делали того, что сделал Лилл. Но, — с трудом добавил он, преодолевая тяжесть, — если вы не кел… лио, вы и не другая.
— Ты утверждаешь, таким образом, что я обманывала тебя.
— Так почему вы не могли сказать мне правду? Лио, небольшая ложь, даже что-то навроде лжи — я не могу этого понять. Не могу понять — почему? Если бы вы сказали мне, что вы сам дьявол, я бы не смог отказаться от той клятвы, которую вам дал. Возможно, вы просто щадили меня. Но с тех пор случилось столько всего…
— Это тебя успокоит?
— Если я пойму вас — да. Даже очень.
Серые глаза замерцали. Моргейн протянула ему руку ладонью вверх. Он положил сверху свою ладонь, сжал ее, словно давал клятву, и даже делая это, он не мог не думать о том, что ладонь у нее узкая, а пальцы длинные. — Правда, — сказала она, — в том, что я, как и Хитару, полукровка. Когда-то давно — и очень далеко от Эндара-Карша… Не только кел ощутили на себе последствия катастрофы, в мире вымирают не только они. У них были предшественники, которые и создали Врата. — Она засмеялась, смех прозвучал словно издалека. — Вижу, что ты не понимаешь. Однако шию — из моего прошлого, в то время как я — из их прошлого. Это парадокс. Их полно в тех мирах, где есть Врата. Ну что, успокаивает ли это тебя?
В лице ее был страх… какое-то беспокойство, подумал он отупело, возможно, за его рассудок. Он едва понимал суть сказанного ей — безумие, сотворенное со временем Вратами. Неужели может быть кто-то более древний, чем кел? Он не мог даже вообразить такое. Но он причинил ей боль, и эта мысль не давала ему покоя. Он сжал ее пальцы, отпустил, взял в ладони ее лицо и поцеловал возле губ — просто в знак того, что по-прежнему ей предан. Он был согласен верить даже в ее ложь, хотя и пытаясь при этом понять, что же было ее причиной.
Понять суть сказанного Моргейн ему не удавалось, он прекратил попытки и поднялся на ноги.
— Ну что ж, — произнесла она. — Хорошо уже хотя бы то, что ты здесь.
Он кивнул, не зная, что ответить.
— Иногда ты меня удивляешь, Вейни.
И пока он пытался найти достойный ответ, она покачала головой и отошла в сторону, сцепив руки и опустив голову. — Конечно, ты пришел к такому заключению — что еще могло тебе прийти в голову? Несомненно, в это верит и Рох. И чтобы это принесло как можно меньше вреда… Вейни, я прошу тебя, держи это при себе, никому не говори. Я не кел. Но то, что я родилась гораздо раньше, в Шатане значения не имеет. Отныне это неважно.
— Лио…
— Я не буду уверять тебя, что знаю природу Роха. Я не хочу, чтобы ты думал, будто я настраиваю тебя против него. Это не так. Это не так, Вейни.
— А я теперь раздираюсь между двумя клятвами… О небо, лио! Я думал о том, как сохранить жизнь Роху, а теперь… теперь я боюсь, что преуспел в этом. Я клянусь, что не буду больше подвергать испытанию ваше расположение ко мне. Я этого не хочу. Лио, делайте все, что считаете нужным для своей защиты. Я никогда больше не стану вас ни о чем просить. Не слушайте меня.
— Я знаю себя. Не надо отказываться от всего. — Моргейн встряхнула головой и тонко улыбнулась ему. — Это Нихмин. Ты увидишь его таким же, каким его увидела я. Мне вовсе не хочется проливать в таком месте кровь. Но мы далеко от Эндара-Карша, и мне жаль Роха. Мне жаль его даже как Лилла — хотя Лилла жалеть гораздо труднее: я знаю его жертв. Дай мне время подумать. Иди, поспи. Пожалуйста. Ночь еще не закончилась, а ты выглядишь таким усталым.
— Да, — согласился он, хотя вовсе не от усталости ему не хотелось больше спорить с ней.
Она уступила ему циновку возле восточной стены, свою собственную. Он улегся, не испытывая сильного желания спать, но расслабленная поза вскоре вызвала тяжесть во всем теле, и он уже не мог даже пошевелиться. Моргейн накрыла его одеялом и села на циновку рядом с ним, взяв его за руку. Он беспричинно вздрогнул, словно в лихорадке, но при этом был слишком уставшим, чтобы чувствовать ее прикосновение. Он стал дышать спокойнее, переплетя свои пальцы с ее. Затем уснул, погрузившись в тяжелую тьму.
— Ты допущен, — сказал Леллин, — показывая в направлении холма. — Она послала за тобой. Так что иди, и поскорее.
Он быстро пробежался взглядом по второму кругу, взирая на белые фигуры, почти физически ощущая молчание. Все его ощущения были расплывчатыми — сила Врат поработала над его нервами. Внезапно он повернулся и пошел, гонимый нетерпением. Один из них последовал с ним, показывая путь — маленькую тропинку, петлявшую среди деревьев. Вейни был не в силах бежать, как ему этого ни хотелось.
Холм был невысок, едва ли больше, чем просто каменная выпуклость среди деревьев. По обе стороны от него были старые корявые стволы, изогнутые ветром силы Врат — удивительные силуэты в свете звезд. Он осторожно поднимался по тропе, сердце его ныло от страха.
Тропа изогнулась, и за поворотом стояла она, белая фигура, похожая на других, тех, с которыми был Леллин, стоявшая среди камней. Ветер играл ее белыми волосами и тонкими одеждами. Она была безоружна и без доспехов, хотя он знал, что по своей воле она никогда бы не рассталась с Подменышем.
— Лио… — произнес он сдавленным голосом и замолк. Ему не хотелось подойти ближе и почувствовать, что она изменилась, он не хотел терять ту Моргейн, какой она была.
Но она двигалась к нему, а разница была заметна только в одежде. Она казалась призраком, но этот призрак пробирался по камням с энергией Моргейн, простирая к нему руки. Он схватил ее, как призрачную иллюзию, — и мгновение спустя оба с головокружительной радостью убедились, что они настоящие.
Она ничего не сказала. Прошло много времени, прежде чем он сам нашелся, что сказать. Но затем он вспомнил о ее ране и понял, насколько она похудела — он мог, наверное, причинять ей боль своими прикосновениями. Он отвел ее туда, где камни заканчивались, и посадил, усевшись на камень у нее в ногах.
— Все ли в порядке? — спросил он.
— Мы увидели дым… отсюда. Я надеялась, ты поймешь, что тебе грозит опасность. Я послала вестника — хейрила. И видела, что ты приближаешься. Я не могла их предупредить. Я закричала, но из-за ветра они не услышали. Леллин… Леллин тебя нашел, не правда ли?
— У реки, — сказал Вейни. Голос подвел, и он прислонил голову к камням. — О, небо, я и не представлял, как найду вас.
— Сизар обнаружил на берегу мертвую Мэй. И следы копыт вокруг нее. Они искали дальше… Но эти места кишели шию, и им пришлось убраться. Что случилось?
— Много всякого. — Он коснулся ее руки, легонько сжал ее, чтобы лишний раз убедиться, что перед ним не призрак. — Кто эти люди?
— Эрхе. Хранители Нихмина, помимо всего прочего. Они опасны. Но без их помощи мне бы не выжить.
— Вы свободны?
— На этот вопрос сложно ответить. Идти отсюда просто некуда. Три ночи назад болотники попытались прорвать нашу защиту. Они и сейчас неподалеку… Тогда нам пришлось вступить в бой. Леллин… Сизар… Эрхе. Я долго старалась не вмешиваться, чтобы враги не узнали, что я здесь. Но потом не смогла.
В его голове роилось множество вопросов. Он чувствовал, что рука ее стала тонкой и хрупкой.
— Ваша рана…
Она провела рукой по бедру.
— Заживает. Эрхе — искусные лекари. Я не помню, как мы сюда добрались, но Леллин и Сизар знали, куда ехать… или думали, что знают. И эрхе… пропустили нас.
— Если вы не можете держаться в седле…
Он не закончил мысль, почувствовав слабость во всем теле.
— Да. Я думала о том же. Но ты в конце концов добрался до Мерира. И не послал мне вести.
Он смутился на миг, видя, к чему она это сказала.
— Если бы мой путь мог быть таким прямым… — начал он, и внезапно его охватил страх, словно бы он вдруг понял, что происходило. Больше всего его пугало то, что она узнает, что он побывал в руках врагов. Сила Врат способна менять людей. Доказательством тому был Рох, и Вейни вспомнил, что она способна убить спутника, в котором сомневалась.
— Простите меня, — сказал он. — Мне пришлось заключать союзы, чтобы добраться сюда. И Мерир знает как то, что вы храните, так и то, зачем вы сюда пришли… то есть мы. Простите.
Мгновение она молчала. В глазах ее отражался страх.
— Выходит, теперь об этом знают и эрхе?
— Но это еще не все, лио. Один из тех, кто приехал с нами, — Рох.
Она попятилась.
— Я был у Врат и вернулся, — хрипло произнес он, не отпуская ее. — Клянусь, лио, у меня не было выбора. И я бы не добрался сюда, если бы не Рох.
— А как же твоя клятва? Как? Ты не мог, не имел права оставить его в живых. И ты привел его ко мне?
— Он помогал нам обоим. Он просил только возможности встретиться с вами. Я предупреждал его… клянусь, я предупреждал его и предлагал бежать. Но… он просто не мог уйти. Он разорвал со всеми своими союзниками. И если бы не он… Неужели вы хотя бы не выслушаете его?
Она опустила взгляд.
— Пошли со мной, — сказала она и встала, не убирая руку из его ладони. Вейни поднялся и пошел вместе с ней по камням, к другому склону холма, к другой тропинке. — Наш лагерь здесь, — сказала Моргейн. — Это удивительная постройка: Нихмин не знал топора. Но эрхе принесли леса и построили это для нас. В некоторых отношениях они более чем добры.
Среди высоких деревьев было едва заметно деревянное жилище. Возле него пасся почти призрачный конь. Сиптах. Он узнал его, Моргейн очень любила этого коня и печалилась бы, если бы ей пришлось его потерять. Он разглядел еще двух коней, пасущихся поблизости, — очевидно, Леллина и Сизара. Кони выглядели гладкими и ухоженными.
— Рох, — прошептала она, когда они направились к деревянной постройке. — Эрхе рассчитывали по меньшей мере еще одну ночь содержать вас подальше от меня, чтобы задать вам свои вопросы. Я в этом не сомневаюсь. Но они понимают узы кемейса и эрхин, и когда я обвинила их в том, что они причинили тебе вред, они отпустили тебя — от стыда, наверное. Присутствие Роха — вот что меня беспокоит. Я не позволю ему себя провести.
— Мы можем попытаться бежать отсюда.
Она покачала головой.
— Боюсь, что это приведет нас в руки шию. Они здесь по меньшей мере с двух сторон. — Она откинула полог, занавес из серого шелка наподобие вуали хейрилов, и Вейни вошел следом за ней.
Моргейн опустилась на колени, разворошила угли в очаге, и помещение осветилось тусклым красноватым светом.
— Хейрилы не любят огня, — сказала она, — нам приходится быть очень осторожными. Опусти занавес. Сними доспехи. Враги не смогут добраться сюда, не подняв шума, а что касается эрхе… Они не такие. Я посмотрю, что найдется из еды…
Он стоял не двигаясь посреди маленького деревянного жилища, а она рылась в коллекции горшочков в углу. На стене висела упряжь Сиптаха, а также коней Леллина и Сизара. Еще здесь были три ложа, устланные серым шелком и отгороженные шелковыми же шторами. В углу аккуратно лежали доспехи Моргейн и Подменыш — как самый заурядный меч. А ведь для нее раньше было немыслимо даже просто выйти наружу без этой штуковины, без других хитрых приспособлений, без которых она бы не выжила… Да, в ней произошли перемены, она стала какой-то чужой и далекой. В этом деревянном жилище все вещи ему были знакомы, и только она была чужой.
Он смотрел в тусклом свете на нее, стройную и изящную, словно кел в белых одеждах, и очертания ее вызывали печаль — так явственны были следы недавно перенесенной боли. Он почти потерял ее, подумалось вдруг, возможно, именно это и повлияло на нее.
— Вейни?
Он потянулся к завязкам доспехов, неуклюже развязал. Моргейн помогла ему снять с себя железо, и он облегченно вздохнул. Потом она налила ему воды, дала хлеба и сыру, которых он смог съесть всего лишь несколько кусков. Он почувствовал сильное желание прилечь у стеночки и вздремнуть. Было тепло, да и она теперь находилась рядом. Пока было достаточно и этого.
— Об остальных не тревожься, — сказала она. — Леллин и Сизар предупредят, если что-то случится, а эрхе нам с ними не опасны. Ты рад их видеть, Вейни?
— Да, — слабо выдохнул он.
Она села на циновку возле жаровни, сомкнула пальцы на колене. Мгновение она разглядывала его, словно пыталась не упустить ни малейшей подробности.
— Ты поранился.
— Сейчас уже все прошло.
— Ты упал…
— Это моя вина, — он поморщился. — Я хотел предупредить вас, что я не один.
— Тебе это удалось. — Лицо ее стало более сосредоточенным, нахмуренным. — Вейни, ты расскажешь мне все, что случилось?
— О Рохе?
— О Рохе. И обо всем прочем, что мне не помешало бы знать.
Он опустил и снова поднял взгляд.
— Я действовал не в соответствии с вашей волей. Я знаю это. Мне следовало его убить. Я в этом виноват… и это уже не в первый раз. Я заключил с ним соглашение, и он просил только о возможности поговорить с вами. Ничего другого он не просил, и я дал ему слово, что в этом ему помогу. У него нет союзников и нет надежды.
— И ты ему веришь?
— Да. В этом я ему верю.
Она сжала пальцами колено, так, что костяшки побелели.
— И чего ты ожидаешь от меня?
— Не знаю. Не знаю, лио. — Он сделал сокрушенный жест, который самому ему был ненавистен, но сделать который требовали обстоятельства. — Я сказал ему, что поговорю с вами. Позволите ли вы мне это, выслушаете ли меня? Я дал ему слово.
— Не надейся, что это к чему-нибудь приведет. От этого ничто уже не зависит.
— Все, что я прошу, — это выслушать. Все это не очень просто объяснить. А я прошу лишь немногого.
— Ладно, — сказала она тихо, сделав долгий вздох. — Я буду слушать.
— Как долго?
— Как пожелаешь. Пока не сядет солнце, если хочешь.
Он опустил голову на руки, собираясь с мыслями. Ничто не приходило на ум, кроме начала — и он начал с начала, задолго до того, как повстречался с Рохом. Она выглядела удивленной, но слушала, как и обещала. Из серых глаз ее исчез гнев, появилась задумчивость, а Вейни излагал ей все, все те мелочи о его жизни на родине, которые раньше она не знала, о чем ему больно было ей рассказывать. О жизни в Моридже мальчишки-полукровки, о постоянной вражде между Нхи и Кайя, о том, как он стал ублюдком предводителя Нхи. А также то, чего она не знала об их уже совместных странствиях — сведения о Рохе, о Лилле, о ночи, которую они провели в палатке Роха в Ра-Корисе, и о другой ночи, вместе с ней в лесах близ Иврел, когда она спала, и в Охтидж-ине в Шиюне, и многое другое, чего она не знала. Она слушала, и понимание на ее лице иногда сменялось гневом, иногда замешательством. Но не говорила ничего.
Он рассказал ей и о самых последних событиях: о Фваре, о лагере Хитару, о лагере Мерира. О том, как они добирались сюда. Он ничего не утаил, принеся в жертву свою гордость, и в конце рассказа уже не смотрел на нее, с трудом выдавливая из себя слова. Ибо он был все же наполовину нхи, а нхи горды и не склонны к подобным откровениям.
Когда он закончил, Моргейн сжала кулаки. Спустя мгновение расслабилась.
— Кое-что из этого мне не мешало бы знать раньше.
— Да, но кое-что из этого я раньше не знал и сам.
— Впрочем, ничего из того, что ты рассказал, меня не беспокоит. Но Рох… Рох… Я бы не стала полагаться на него. Ни за что бы не стала.
— Вы увидите его. Но… но, быть может… я не знаю, лио.
— Впрочем, никакой разницы. Это ничего не меняет.
— Лио!
— Я предупреждала тебя, что в этом нет никакой разницы. Рох или Лилл — оба они враги.
— Но Рох…
— Оставь меня на время одну. Пожалуйста.
Его самообладание готово было вот-вот лопнуть. Он и так сказал слишком много болезненных для себя вещей, а она лишь пожала плечами. — Ладно, — сказал он и с трудом поднялся на ноги, спеша выйти на холодный, бодрящий воздух. Но она поднялась и не пустила его, схватив за запястье. Ударь он в гневе — он причинил бы ей боль. Он сдержался, и слезы хлынули у него из глаз. Он отвернулся.
— Подумай, — яростно сказала она. — Подумай — что же мне теперь делать с твоим подарком?
— Вы ни за что не поверите его слову… Но это — все… только его слово, и мое слово тоже. Впрочем, для вас все это — ничто.
— Ты не прав.
— Я не хотел доставлять вам излишнего беспокойства.
— Так что же теперь делать? Держать его как пленника? Он слишком многое знает и обладает инстинктами Лилла.
— Временами… временами мне кажется, что он — только Рох. Он говорил, что другой появляется в нем только во снах. Возможно, сны действуют на него сильнее, когда рядом нет ничего, что он помнит из своей жизни как Роха. Я только предполагаю. Возможно, именно я — тот, ради кого он пришел сюда, потому что пока он со мной — он мой кузен. Я лишь предполагаю это.
— Возможно, — сказала она мгновение спустя, — не исключено, что предчувствие тебя не подводит.
Это чувствительно укололо Вейни. Он повернулся и посмотрел на нее, в ее серые глаза, в лицо с чертами чистокровной кел. — Рох говорил… и не раз, что вы должны знать, каково это… что вы сами испытывали это.
Она ничего не сказала, но сделала шаг назад.
— Я не знаю, — прошептала она. — Я не знаю.
— Он сказал, что вы — такая же, как и он. Я спрашиваю вас, лио. Я всего илин, вы можете приказать мне замолчать, ведь я дал вам клятву. Но я хочу знать. Я хочу знать.
— Не думаю, что ты и в самом деле хочешь знать это.
— Вы сказали, что вы на самом деле не кел. Как я могу поверить в это? Вы сказали, что никогда не делали того, что сделал Лилл. Но, — с трудом добавил он, преодолевая тяжесть, — если вы не кел… лио, вы и не другая.
— Ты утверждаешь, таким образом, что я обманывала тебя.
— Так почему вы не могли сказать мне правду? Лио, небольшая ложь, даже что-то навроде лжи — я не могу этого понять. Не могу понять — почему? Если бы вы сказали мне, что вы сам дьявол, я бы не смог отказаться от той клятвы, которую вам дал. Возможно, вы просто щадили меня. Но с тех пор случилось столько всего…
— Это тебя успокоит?
— Если я пойму вас — да. Даже очень.
Серые глаза замерцали. Моргейн протянула ему руку ладонью вверх. Он положил сверху свою ладонь, сжал ее, словно давал клятву, и даже делая это, он не мог не думать о том, что ладонь у нее узкая, а пальцы длинные. — Правда, — сказала она, — в том, что я, как и Хитару, полукровка. Когда-то давно — и очень далеко от Эндара-Карша… Не только кел ощутили на себе последствия катастрофы, в мире вымирают не только они. У них были предшественники, которые и создали Врата. — Она засмеялась, смех прозвучал словно издалека. — Вижу, что ты не понимаешь. Однако шию — из моего прошлого, в то время как я — из их прошлого. Это парадокс. Их полно в тех мирах, где есть Врата. Ну что, успокаивает ли это тебя?
В лице ее был страх… какое-то беспокойство, подумал он отупело, возможно, за его рассудок. Он едва понимал суть сказанного ей — безумие, сотворенное со временем Вратами. Неужели может быть кто-то более древний, чем кел? Он не мог даже вообразить такое. Но он причинил ей боль, и эта мысль не давала ему покоя. Он сжал ее пальцы, отпустил, взял в ладони ее лицо и поцеловал возле губ — просто в знак того, что по-прежнему ей предан. Он был согласен верить даже в ее ложь, хотя и пытаясь при этом понять, что же было ее причиной.
Понять суть сказанного Моргейн ему не удавалось, он прекратил попытки и поднялся на ноги.
— Ну что ж, — произнесла она. — Хорошо уже хотя бы то, что ты здесь.
Он кивнул, не зная, что ответить.
— Иногда ты меня удивляешь, Вейни.
И пока он пытался найти достойный ответ, она покачала головой и отошла в сторону, сцепив руки и опустив голову. — Конечно, ты пришел к такому заключению — что еще могло тебе прийти в голову? Несомненно, в это верит и Рох. И чтобы это принесло как можно меньше вреда… Вейни, я прошу тебя, держи это при себе, никому не говори. Я не кел. Но то, что я родилась гораздо раньше, в Шатане значения не имеет. Отныне это неважно.
— Лио…
— Я не буду уверять тебя, что знаю природу Роха. Я не хочу, чтобы ты думал, будто я настраиваю тебя против него. Это не так. Это не так, Вейни.
— А я теперь раздираюсь между двумя клятвами… О небо, лио! Я думал о том, как сохранить жизнь Роху, а теперь… теперь я боюсь, что преуспел в этом. Я клянусь, что не буду больше подвергать испытанию ваше расположение ко мне. Я этого не хочу. Лио, делайте все, что считаете нужным для своей защиты. Я никогда больше не стану вас ни о чем просить. Не слушайте меня.
— Я знаю себя. Не надо отказываться от всего. — Моргейн встряхнула головой и тонко улыбнулась ему. — Это Нихмин. Ты увидишь его таким же, каким его увидела я. Мне вовсе не хочется проливать в таком месте кровь. Но мы далеко от Эндара-Карша, и мне жаль Роха. Мне жаль его даже как Лилла — хотя Лилла жалеть гораздо труднее: я знаю его жертв. Дай мне время подумать. Иди, поспи. Пожалуйста. Ночь еще не закончилась, а ты выглядишь таким усталым.
— Да, — согласился он, хотя вовсе не от усталости ему не хотелось больше спорить с ней.
Она уступила ему циновку возле восточной стены, свою собственную. Он улегся, не испытывая сильного желания спать, но расслабленная поза вскоре вызвала тяжесть во всем теле, и он уже не мог даже пошевелиться. Моргейн накрыла его одеялом и села на циновку рядом с ним, взяв его за руку. Он беспричинно вздрогнул, словно в лихорадке, но при этом был слишком уставшим, чтобы чувствовать ее прикосновение. Он стал дышать спокойнее, переплетя свои пальцы с ее. Затем уснул, погрузившись в тяжелую тьму.
15
Утром она ушла. Он нашел пищу: молоко, хлеб, масло и куски холодного мяса. На куске масла был начерчен один из значков Карша, гриф, с которого начиналось слово «Моргейн».
Это должно было означать, что ему ничто не грозит. Он съел больше, чем, как ему казалось, он сможет, и на углях стоял горшок с подогретой водой. Он вымылся, побрился — своим собственным лезвием, потому что мешок с его вещами оказался здесь. Несомненно, он был снят с Мэй. Лук его лежал рядом с доспехами, а также прочие вещи, которые, как ему казалось, он навсегда потерял. Он был обрадован — и огорчен, решив, что они, должно быть, рисковали для этого жизнью — она, Леллин и Сизар.
Но ее собственное оружие по-прежнему лежало в углу, и его начало беспокоить, что она так долго ходит безоружной. Он вышел наружу, не беря с собой оружие, посмотреть, нет ли ее поблизости. Сиптах тоже исчез, хотя все казалось спокойным.
Затем взгляд Вейни уловил движение. Он увидел, что она возвращается верхом, поднимаясь по склону, босоногая на спине серого коня, странная фигура в белых одеждах. Она соскочила с седла и накинула поводья на ветку, на лице ее было встревоженное выражение, но оно тут же исчезло. Когда она заметила его, лицо ее тут же стало другим. Он увидел это и ответил слабой улыбкой.
— Сегодня они снова тревожили нас, — сказала она. — Проверяли оборону.
— Разве так следует отправляться на разведку? — Он не хотел, чтобы голос его звучал гневно, но она пожала плечами и не ответила. На лице ее появилось хмурое выражение, и она отвела взгляд, глядя мимо него.
Он оглянулся. К ним направлялись три эрхе, и с ними шел человек, высокий человек в зелено-коричневом одеянии.
Это был Рох.
Они привели его ко входу в деревянное строение и остановились. Они не подталкивали Роха, когда вели, но и оружия у него не было.
— Спасибо, — сказала Моргейн эрхе, отпуская их, но они отошли не далее, чем до ближних камней.
Рох поклонился, как лорд, пришедший с визитом к лорду, с усталой иронией на лице.
— Входи, — сказала ему Моргейн.
Рох вошел, прошел мимо полога, откинутого для него Вейни. Лицо его было бледным, небритым и испуганным, хотя он пытался скрыть это. Он выглядел так, будто не спал этой ночью.
— Садись, — предложила ему Моргейн и сама уселась на циновку возле очага. Рох сел напротив нее, сложив ноги. Вейни опустился на корточки возле плеча Моргейн, как подобало илину, и сделано это было намеренно — Роху предлагалось сделать вывод. Он с нелегким чувством подумал о мече, лежащем в углу, и безоружности Моргейн.
— Кайя Рох, — спросила Моргейн, — все ли у тебя в порядке?
На лице Роха дрогнул мускул.
— Вполне.
— Мне потребовалось много настойчивости, чтобы тебя привели сюда. Эрхе имели другие намерения.
— Ты обычно добиваешься того, чего хочешь.
— Вейни просил за тебя, и очень просил. Никто не мог быть для меня более убедительным, чем он. Но даже учитывая все это — и то, что я благодарна тебе за его спасение, — разве мы не враги? Рох или Лилл, ты все равно не испытываешь ко мне приязни. Ты ненавидишь меня. Так было в Ра-Корисе. Или ты из тех, кто способен с легкостью передумать?
— Я надеялся, что ты мертва.
— Ах! Вот в это я верю. Это меня удивляет — слышать от тебя правду. И что бы ты сделал?
— То же самое. И при этом, наверное умер бы. Но… — Он поймал взгляд Вейни. — Но этого не случилось, не правда ли, кузен?
— А теперь? — спросила Моргейн.
Рох угрюмо ухмыльнулся, разведя руками.
— Мое положение весьма печальное, не правда ли? Разумеется, я предложу вам мои услуги. Я не сумасшедший, чтобы не попытаться. Но я не думаю, что ты намерена их принять. Ты выслушиваешь меня, чтобы удовлетворить сострадательность моего кузена. И я говорю с тобой потому, что ничего от этого не теряю.
— А также потому, что Мерир и эрхе оказались ночью глухи к твоим мольбам, не так ли? — спросила она.
Рох удивленно заморгал.
— Ну, ты ведь не ожидала, что я не попытаюсь, не правда ли?
— Нет, конечно. Но что еще ты попытаешься сделать? Причинить вред Вейни, который доверился тебе? Возможно, нет: я почти верю в это. Но ко мне ты никогда не испытывал добрых чувств, даже когда был в иной оболочке. Будучи Зри, ты продал своего короля, свой клан, всех тех людей… Когда ты был Лиллом, ты топил детей и превратил Лиф в свою чумную вотчину, поверг его в такую бездну отчаяния…
В глазах Роха появился страх. Моргейн замолчала, и Рох уселся, дрожа как лист… Претенциозность и цинизм бесследно исчезли. Вейни взглянул на него, и ему стало больно, он положил руку на плечо Моргейн, безмолвно прося ее не мучить его. Но она не послушалась.
— Тебе не нравится, — прошептала она. — Вейни говорил, что тебе снятся дурные сны.
— Кузен! — взмолился Рох.
— Я не буду бередить твои раны, — сказала она. — Мир. Рох… Рох… Я ничего больше не скажу об этом. Мир.
Дрожащие руки Роха закрыли лицо. Он замер на какое-то время, бледный и слабый, и она оставила его в покое. — Принеси ему питья, — сказала она. Вейни принес флягу, на которую она указала взглядом, и опустился перед ним на колени. Рох взял ее трясущимися руками и отпил. Когда он успокоился, Вейни остался возле него, продолжая держать за плечо.
— Теперь ты успокоился? — спросила Моргейн. — Рох? — Но он не глядел на нее. — Я не причиню тебе больше боли, — сказала она. — Прости меня, кайя Рох.
Он ничего не ответил. Она поднялась, взяла стоящий в углу Подменыш — и полностью вытащила его из ножен.
Рох не поднимал глаз.
— Я могу заставить его умереть! — прошептал он сквозь зубы. — Я могу заставить его умереть!
Несколько мгновений был слышен бешеный скрежет зубов. Вейни понял, что в нем происходит, и вцепился в него. — Рох! Останься со мной! Останься со мной!
Вскоре рассудок вернулся к Роху. Он тяжело дышал, склонив голову на колени.
— Рох, она больше не будет. Она обещала. Она не будет.
— Когда я умру, я снова стану собой. Неужели она мне этого не позволит?
— Ты не умрешь. Я знаю. Я знаю ее. Она не позволит.
— Она позволит это. Неужели ты думаешь, что она хоть раз допустит, чтобы я оказался у нее за спиной? Или позволит себе отдыхать, когда я рядом?
Занавес на двери приподнялся и опустился. Там стояла Моргейн.
— Боюсь, что я подслушала, — сказала Моргейн. — Занавес не слишком хорошо глушит звук.
— Я скажу это тебе в лицо, — сказал Рох. — Повторю слово в слово, если ты что-нибудь плохо расслышала.
Моргейн нахмурилась.
— Вот что я тебе скажу, а ты слушай внимательно. Если хочешь, можешь прогуляться к реке, и там ты увидишь столько шию, что поймешь — любые ссоры между нами сейчас бессмысленны. Что касается меня, то доброта, как известно, мне не свойственна. Но убийство мне тоже претит. И… — Она слегка приподняла Подменыш и ткнула им в пол, — я не так хорошо дерусь, как мужчина, однако не поручу Вейни сразиться с тобой. Ты прав: я не доверяю тебе так, как ему. Я не надеюсь, что мои слова убедительны. Я не хочу, чтобы кто-нибудь стоял у меня за спиной. Но нам грозит общий враг. Эта земля не заслужила той чумы, которую… навлекли на нее ты и я, не правда ли? Ты и я создали эту орду. Окажешь ли ты помощь в том, чтобы остановить ее? Идет война, и стоит ли поднимать вопрос о наших взаимоотношениях?
Рох казался сбитым с толку, затем опустил руки на колени и горько засмеялся. — Да. Я сделаю это.
— Я не прошу от тебя клятвы, с меня достаточно просто слова, Рох.
— Я даю его, — сказал Рох. Он встал, и Вейни вместе с ним. — Ты получишь от меня то, что просишь. Все… все, что потребуешь.
Губы Моргейн сжались. Она повернулась, прошла к дальней стене и сунула Подменыш под свои доспехи. — Здесь есть еда. Вейни, присмотри, чтобы он получил все, в чем нуждается.
— Мое оружие, — сказал Рох.
Она посмотрела на него, состроила гримасу.
Это должно было означать, что ему ничто не грозит. Он съел больше, чем, как ему казалось, он сможет, и на углях стоял горшок с подогретой водой. Он вымылся, побрился — своим собственным лезвием, потому что мешок с его вещами оказался здесь. Несомненно, он был снят с Мэй. Лук его лежал рядом с доспехами, а также прочие вещи, которые, как ему казалось, он навсегда потерял. Он был обрадован — и огорчен, решив, что они, должно быть, рисковали для этого жизнью — она, Леллин и Сизар.
Но ее собственное оружие по-прежнему лежало в углу, и его начало беспокоить, что она так долго ходит безоружной. Он вышел наружу, не беря с собой оружие, посмотреть, нет ли ее поблизости. Сиптах тоже исчез, хотя все казалось спокойным.
Затем взгляд Вейни уловил движение. Он увидел, что она возвращается верхом, поднимаясь по склону, босоногая на спине серого коня, странная фигура в белых одеждах. Она соскочила с седла и накинула поводья на ветку, на лице ее было встревоженное выражение, но оно тут же исчезло. Когда она заметила его, лицо ее тут же стало другим. Он увидел это и ответил слабой улыбкой.
— Сегодня они снова тревожили нас, — сказала она. — Проверяли оборону.
— Разве так следует отправляться на разведку? — Он не хотел, чтобы голос его звучал гневно, но она пожала плечами и не ответила. На лице ее появилось хмурое выражение, и она отвела взгляд, глядя мимо него.
Он оглянулся. К ним направлялись три эрхе, и с ними шел человек, высокий человек в зелено-коричневом одеянии.
Это был Рох.
Они привели его ко входу в деревянное строение и остановились. Они не подталкивали Роха, когда вели, но и оружия у него не было.
— Спасибо, — сказала Моргейн эрхе, отпуская их, но они отошли не далее, чем до ближних камней.
Рох поклонился, как лорд, пришедший с визитом к лорду, с усталой иронией на лице.
— Входи, — сказала ему Моргейн.
Рох вошел, прошел мимо полога, откинутого для него Вейни. Лицо его было бледным, небритым и испуганным, хотя он пытался скрыть это. Он выглядел так, будто не спал этой ночью.
— Садись, — предложила ему Моргейн и сама уселась на циновку возле очага. Рох сел напротив нее, сложив ноги. Вейни опустился на корточки возле плеча Моргейн, как подобало илину, и сделано это было намеренно — Роху предлагалось сделать вывод. Он с нелегким чувством подумал о мече, лежащем в углу, и безоружности Моргейн.
— Кайя Рох, — спросила Моргейн, — все ли у тебя в порядке?
На лице Роха дрогнул мускул.
— Вполне.
— Мне потребовалось много настойчивости, чтобы тебя привели сюда. Эрхе имели другие намерения.
— Ты обычно добиваешься того, чего хочешь.
— Вейни просил за тебя, и очень просил. Никто не мог быть для меня более убедительным, чем он. Но даже учитывая все это — и то, что я благодарна тебе за его спасение, — разве мы не враги? Рох или Лилл, ты все равно не испытываешь ко мне приязни. Ты ненавидишь меня. Так было в Ра-Корисе. Или ты из тех, кто способен с легкостью передумать?
— Я надеялся, что ты мертва.
— Ах! Вот в это я верю. Это меня удивляет — слышать от тебя правду. И что бы ты сделал?
— То же самое. И при этом, наверное умер бы. Но… — Он поймал взгляд Вейни. — Но этого не случилось, не правда ли, кузен?
— А теперь? — спросила Моргейн.
Рох угрюмо ухмыльнулся, разведя руками.
— Мое положение весьма печальное, не правда ли? Разумеется, я предложу вам мои услуги. Я не сумасшедший, чтобы не попытаться. Но я не думаю, что ты намерена их принять. Ты выслушиваешь меня, чтобы удовлетворить сострадательность моего кузена. И я говорю с тобой потому, что ничего от этого не теряю.
— А также потому, что Мерир и эрхе оказались ночью глухи к твоим мольбам, не так ли? — спросила она.
Рох удивленно заморгал.
— Ну, ты ведь не ожидала, что я не попытаюсь, не правда ли?
— Нет, конечно. Но что еще ты попытаешься сделать? Причинить вред Вейни, который доверился тебе? Возможно, нет: я почти верю в это. Но ко мне ты никогда не испытывал добрых чувств, даже когда был в иной оболочке. Будучи Зри, ты продал своего короля, свой клан, всех тех людей… Когда ты был Лиллом, ты топил детей и превратил Лиф в свою чумную вотчину, поверг его в такую бездну отчаяния…
В глазах Роха появился страх. Моргейн замолчала, и Рох уселся, дрожа как лист… Претенциозность и цинизм бесследно исчезли. Вейни взглянул на него, и ему стало больно, он положил руку на плечо Моргейн, безмолвно прося ее не мучить его. Но она не послушалась.
— Тебе не нравится, — прошептала она. — Вейни говорил, что тебе снятся дурные сны.
— Кузен! — взмолился Рох.
— Я не буду бередить твои раны, — сказала она. — Мир. Рох… Рох… Я ничего больше не скажу об этом. Мир.
Дрожащие руки Роха закрыли лицо. Он замер на какое-то время, бледный и слабый, и она оставила его в покое. — Принеси ему питья, — сказала она. Вейни принес флягу, на которую она указала взглядом, и опустился перед ним на колени. Рох взял ее трясущимися руками и отпил. Когда он успокоился, Вейни остался возле него, продолжая держать за плечо.
— Теперь ты успокоился? — спросила Моргейн. — Рох? — Но он не глядел на нее. — Я не причиню тебе больше боли, — сказала она. — Прости меня, кайя Рох.
Он ничего не ответил. Она поднялась, взяла стоящий в углу Подменыш — и полностью вытащила его из ножен.
Рох не поднимал глаз.
— Я могу заставить его умереть! — прошептал он сквозь зубы. — Я могу заставить его умереть!
Несколько мгновений был слышен бешеный скрежет зубов. Вейни понял, что в нем происходит, и вцепился в него. — Рох! Останься со мной! Останься со мной!
Вскоре рассудок вернулся к Роху. Он тяжело дышал, склонив голову на колени.
— Рох, она больше не будет. Она обещала. Она не будет.
— Когда я умру, я снова стану собой. Неужели она мне этого не позволит?
— Ты не умрешь. Я знаю. Я знаю ее. Она не позволит.
— Она позволит это. Неужели ты думаешь, что она хоть раз допустит, чтобы я оказался у нее за спиной? Или позволит себе отдыхать, когда я рядом?
Занавес на двери приподнялся и опустился. Там стояла Моргейн.
— Боюсь, что я подслушала, — сказала Моргейн. — Занавес не слишком хорошо глушит звук.
— Я скажу это тебе в лицо, — сказал Рох. — Повторю слово в слово, если ты что-нибудь плохо расслышала.
Моргейн нахмурилась.
— Вот что я тебе скажу, а ты слушай внимательно. Если хочешь, можешь прогуляться к реке, и там ты увидишь столько шию, что поймешь — любые ссоры между нами сейчас бессмысленны. Что касается меня, то доброта, как известно, мне не свойственна. Но убийство мне тоже претит. И… — Она слегка приподняла Подменыш и ткнула им в пол, — я не так хорошо дерусь, как мужчина, однако не поручу Вейни сразиться с тобой. Ты прав: я не доверяю тебе так, как ему. Я не надеюсь, что мои слова убедительны. Я не хочу, чтобы кто-нибудь стоял у меня за спиной. Но нам грозит общий враг. Эта земля не заслужила той чумы, которую… навлекли на нее ты и я, не правда ли? Ты и я создали эту орду. Окажешь ли ты помощь в том, чтобы остановить ее? Идет война, и стоит ли поднимать вопрос о наших взаимоотношениях?
Рох казался сбитым с толку, затем опустил руки на колени и горько засмеялся. — Да. Я сделаю это.
— Я не прошу от тебя клятвы, с меня достаточно просто слова, Рох.
— Я даю его, — сказал Рох. Он встал, и Вейни вместе с ним. — Ты получишь от меня то, что просишь. Все… все, что потребуешь.
Губы Моргейн сжались. Она повернулась, прошла к дальней стене и сунула Подменыш под свои доспехи. — Здесь есть еда. Вейни, присмотри, чтобы он получил все, в чем нуждается.
— Мое оружие, — сказал Рох.
Она посмотрела на него, состроила гримасу.