Вэллон перебил:
— Ты совершенно прав, Марвин. Интересно, не смогу ли я его использовать. Ты считаешь недопустимым, что человек вроде Айлеса должен возвращаться в Южную Америку только потому, что нет ничего лучшего. Ты, конечно, не поинтересовался адресом?
— Меблированные комнаты по адресу 14, Плантерс Роуд, Стритхэм, — сообщил Марвин. — Он только что пошел домой. Думаю, он разорен.
— Понимаю, — сказал Вэллон. — Допивай и лови такси. Поедешь и привезешь его сюда. Хочу с ним поговорить. Без него не возвращайся.
— Прекрасно, мистер Вэллон.
Марвин вышел из будки. Он привык выпивать только два коктейля, но сейчас позволил себе третий. Ему нравился Джулиан Айлес. Потом вышел на улицу и стал ловить такси.
Вэллон посмотрел на часы. Почти одиннадцать. Пора идти к театру, — подумал он. Потом решил, что, на это уже нет времени, и позвонил на пульт.
— Я буду некоторое время занят. Пошлите одного из дежурных к театру Святого Мартина. Пусть встретит миссис Вэллон и проводит её домой. Пусть скажет ей, что я занят. Вернусь в течение часа. Понятно, Мэвис?
— Хорошо, мистер Вэллон, — ответила она.
Вэллон сделал два круга по просторному кабинету, глотнул ещё виски. Потом поднял трубку.
— Мэвис, свяжитесь с Гайд Парк Отелем и, если миссис Тельма Лайон вернулась, соедините меня с ней.
— Хорошо, — ответила телефонистка. — Я вам перезвоню, мистер Вэллон.
Вэллон ещё дважды прошелся и закурил, думая о Тельме Лайон.
Зазвонил телефон. Ее голос в трубке сразу успокоил.
— Привет, Джонни. Так ты решил?
Вэллон ответил:
— Но не так, как ты думаешь. Слушай, сладенькая… не ложись спать. Подожди немного. Я пришлю к тебе человека. Можешь ему полностью доверять. Ты увидишь, он прекрасно справится с заданием. Его зовут Джулиан Айлес. Будет у тебя без четверти двенадцать.
— Хорошо, будь я проклята, Джонни, — голос её стал холодным. — Откуда ты знаешь, что он подойдет?
— Я ещё ни разу не ошибся в человеке, — ответил Вэллон, и к тому же знаю его очень хорошо. Увидишь, если что, он лучше меня. Если у тебя есть голова, ты согласишься. Понимаешь, о чем я?
— Понимаю, Джонни. Ладно… я с ним встречусь. Но, как бы там ни было, ты мерзавец.
Вэллон осклабился.
— Знаю. Обращайся с ним как следует, и увидишь, он умеет быть хорошим.
— Ты когда-нибудь видел, чтобы я обращалась с кем-нибудь не как следует?
— Черта с два я видел, — буркнул Вэллон. — Так пока, мой сладкая.
И повесил трубку.
Лифтер, который показал Айлесу номер 126 на первом этаже Гайд Парк Отеля, позвонил ещё раз, подождал, пожал плечами. Потом сказал:
— Ну, она очень забавная, эта леди, сэр, но она не отвечает.
Айлес небрежно бросил:
— Все в порядке. Не беспокойтесь.
Лифтер ушел.
Айлес вдавил пальцем кнопку звонка. Внутри заливался звонок. Внезапно дверь открылась.
— Добрый вечер. Я Джулиан Айлес. Миссис Лайон?
Она стояла в холле, держа дверь распахнутой. На ней был гранатовый бархатный халат и золотые шлепанцы. Широкие, длинные рукава оторочены шиншиллой. Довольно холодно она произнесла:
— Похоже, вы спешите, мистер Айлес.
Он улыбнулся. Когда он улыбался, лицо его становилось чертовки привлекательным — смешинки в уголках глаз, прекрасные зубы…
— Я — нет, если вы — нет. Мистер Вэллон попросил меня зайти и поговорить с вами. Он думал, это может оказаться крайне необходимо.
— Я переодевалась. Вы войдете?
Она прошел вслед за ней в хорошо обставленную гостиную. Она подошла к пылающему камину, повернулась спиной к огню и принялась его разглядывать.
— Если хотите, оставьте шляпу в холле. Выпить не желаете?
— Спасибо, очень хочу.
Айлес вышел в холл, повесил шляпу и вернулся в комнату. Она колдовала возле бара, а его попросила:
— Расскажите что-нибудь о себе.
У неё очаровательный голос, — подумал Айлес.
— Разве это нас к чему-нибудь приведет? — спокойно спросил он.
Тельма взглянула на него через плечо, все также улыбаясь.
— А его нелегко будет вывести из себя, — подумала она, подала виски с содовой и сказала:
— Разве это не естественно, мистер Айлес, что, когда женщина доверяет мужчине поручение особой важности, она хочет что-нибудь узнать о нем?
Айлес кивнул. Она подошла к столу, вернулась с пачкой сигарет, угостила Айлеса и взяла сама.
— Весьма разумно, — сказал он. — Но предположим, например, мое прошлое не слишком привлекательно. Я вряд ли его вам раскрою, верно? С другой стороны, раз меня прислал к вам Джон Вэллон, вы вполне можете считать этот вопрос не требующим освещения.
Она села на диван. Айлес устроился к кресле возле камина.
— Все зависит от того, насколько хорошо я знаю мистера Вэллона.
— Чепуха, — бодро отмахнулся Айлес, — вы знаете мистера Вэллона достаточно хорошо. Ни одна женщина не будет просить мужчину позаботиться о безопасности, скажем так, строптивой дочери подруги, если она его толком не знает.
— Ну да… Скажите, мистер Айлес, что дословно сказал вам мистер Вэллон?
— Подозреваю, он сказал мне то, что вы сказали ему. Обрисовал мне проблему, которую вы хотите решить. И сказал, что вы захотите поговорить со мной об этом.
Тельма встала и принялась медленно расхаживать взад-вперед по комнате.
Она очень эффектна, когда двигается, — подумал он, — или когда сидит или вообще что-либо делает. Чертовски хороша!
Она сказала:
— Я абсолютно уверена, что вы подходите, если так считает Джон Вэллон. Я пришла к нему сегодня, потому что беспокоюсь о дочке моей подруги, миссис Стейнинг. Она действительно очень милая — очень красивая — девушка. На самом деле от природы у неё прекрасный характер, но боюсь, она немного отбилась от рук. Понимаете?
Айлес решительно, но все ещё улыбаясь, заявил:
— Нет, не понимаю. Я бы хотел точно знать, что вы подразумеваете под молодой леди, которая от природы просто прелесть, но немного отбилась от рук. В чем она отбилась? Деньги, выпивка или любовь? Она путается слишком со многими? Ее шантажируют? Она слишком много пьет? Что с ней за проблемы?
Она спокойно сказала:
— Мистер Айлес, мне не слишком нравится ваше отношение к этому делу.
Айлес пожал плечами.
— Какая разница? Мое отношение ни при чем. Вы поймете, что я пекусь об интересах миссис Стейнинг. В моих попытках что-либо сделать не будет толку, если я не буду знать некоторых вещей о девушке, верно?
Возникла пауза; потом она нехотя выдавила:
— Думаю, вы правы.
Айлес улыбнулся, она продолжала:
— Вот о чем я. Девочка была очень мила и почти не выделялась до тех пор, пока пару лет назад не стала путешествовать. Не думаю, что они с матерью когда-либо были подругами… Вы понимаете, о чем речь? Они очень привязаны друг к другу, — неожиданно она улыбнулась, — но, возможно, обе слишком красивы…
Айлес кивнул.
— Думаю, я понимаю. Миссис Стейнинг — нервная особа, несколько ревнует свою дочь — или наоборот. Потому девочка стала путешествовать, или это решение миссис Стейнинг?
— Не знаю. Думаю, обе были не против.
— А дома у неё были какие-то проблемы?
Она покачала головой.
— Нет, точно. Но они вдруг так решили, что ей неплохо бы попутешествовать, и она уехала.
— Когда её стало заносить — в Европе, или только на Черной Багаме? — спросил Айлес.
Тельма снова села на диван и скрестила ноги. Прекрасные ноги, да и лодыжки…
— Не могу ответить, но я склоняюсь к мысли, что своего рода кульминация произошла на Черной Багаме. Что бы ни затевалось, все встало на голову.
— Значит, это мужчина, — сказал Айлес. — Я прав?
— Может быть, даже не один.
— У неё есть деньги?
Тельма кивнула.
— У неё есть деньги, и будет ещё больше через пару лет.
Он затянулся.
— Может, какой-нибудь подлец втянул её в неприятности? Это старый прием. Кто-то может попытаться её скомпрометировать и требует заплатить за молчание. Это привычно и понятно.
— Да, возможно. В любом случае, вам самим придется ответить на эти вопросы, мистер Айлес.
Он лениво ей улыбнулся.
— Тебе слишком нравится этот мужчина, — сказала она себе, — но чем-то неясным он раздражает. В Айлесе есть что-то опустошающее, нечто почти гипнотизирующее. Кроме того, за его небрежной и очаровательной внешностью было что-то едкое и циничное, может быть, за привычной любезной маской он над ней смеялся.
Он спросил:
— Итак, вы решили, что я поеду?
Она кивнула.
— Если вы позвоните завтра утром и спросите менеджера, для вас будет готов конверт с тысячей фунтов. Это позволит вам доехать и устроиться. Я хочу, чтобы вы отправились как можно скорее.
— Понял, — кивнул Айлес. — А потом?
— Я хочу, чтобы вы привезли девчонку назад как можно раньше. Как вы это сделаете — ваше дело. Она может оказаться несколько упрямой.
Айлес спросил:
— А вы понимаете, что мне, может потребоваться применить силу? — он снова улыбнулся. — Я должен похитить девушку?
Она пожала плечами.
— Думаю, вы найдете другой выход. Мне кажется, у вас нет проблем в обращении с женщинами, мистер Айлес. Если не сгодится один способ, придумаете другой.
— Думаю, да, — подтвердил Айлес. — Вы же понимаете, если один мужчина может её шантажировать, это же может сделать и другой.
— Все зависит от того, насколько вы искушены в шантаже, мистер Айлес.
— Я всегда могу научиться, миссис Лайон. Вам с миссис Стейнинг не стоит беспокоиться. Я её привезу.
— Прекрасно!
Айлес встал, затушил окурок в пепельнице на столике рядом и сказал:
— Думаю, проблем не возникнет. Как я понимаю, Черная Багама не очень велика?
— Вы совершенно правы. Сравнительно небольшой остров. Но все равно, вам помогут. Некоторое время назад миссис Стейнинг отправила свою служанку — пожилую и очень интеллигентную женщину — постараться привезти дочь. Это не удалось, но она ещё на острове. Думаю, она вам позвонит. Возможно, скажет, где находится мисс Стейнинг.
— Это может помочь, — сказал он.
Он встала и взяла его пустой стакан.
— Хотите выпить?
Айлес кивнул и подумал:
— А что дальше?
Она смешала коктейль и подала ему.
— У вас, должно быть, интересная профессия, мистер Айлес. Вы всегда были частным детективом? Кажется, так вы себя называете?
Айлес чуть отхлебнул виски.
— Думаю, да. Кем я только не был… В войну служил в секретной службе, и меня называли агентом.
— Ясно… Вам, наверное, нелегко приходилось…
Он покачал головой.
— Не больше, чем другим в нашей своеобразной профессии. Я нахожу это забавным.
Она достала ещё сигарету.
— И в те дни вы познакомились с Джоном Вэллоном? Не знаю, говорил ли он вам, но я просила его сделать это. Ему дело не понравилось, — она вдруг улыбнулась. — А я думала, оно его привлечет.
— Так и должно было быть. Джонни — великий маг общения, но вы знаете, он женат — очень счастливо женат. И «Ченолт» выросло в серьезный бизнес. Подозреваю, на нем висит слишком много дел — слишком много, конечно, и без миссис Вэллон. Вы знакомы?
Она покачала головой.
— Никогда не видела. Скажите, какая она?
Айлес небрежно бросил:
— Ну, таких называют милыми… Очень привлекательная, он улыбнулся. — Я даже осмелюсь сказать, она почти так же хороша, как вы, кроме, может быть… — он пожал плечами.
— Кроме чего? — поспешно спросила она.
Айлес сказал:
— Она — женщина, похожая на остальных. Она красива и привлекательна, но у ей не хватает того, что называют шармом, очарованием… или как вам понравится. Что есть у вас.
Тельма скромно потупилась:
— Рада, что вы считаете меня очаровательной.
— Ну что вы, — любезно улыбнулся Айлес.
Она затянулась и посмотрела на него сквозь дым.
— Я так думаю, вы с Джоном Вэллоном большие друзья?
Он заколебался.
— Я бы так не сказал. Хорошие партнеры, — возможно. Я работал на него раньше — и много работал. Это не значит, что он должен мне нравиться.
Она приподняла брови:
— Правда?
— Мужчины — смешные животные, миссис Лайон. Они могут вместе работать, но не обязаны нравиться друг другу.
Она смотрела мимо.
— Не говорите мне, что вы хотели жениться на миссис Вэллон! Не говорите, что в отсутствии дружбы виновно «шерше ля фам»!
Айлес многозначительно хмыкнул.
— Возможно, вы правы.
Пауза.
— Для женщин вы просто находка, мистер Айлес. Думаю, вас с вашим романтическим прошлым находят очень привлекательным мужчиной.
— Большое спасибо. Скажите, миссис Лайон, а каким вы нашли меня?
— Вы слишком прямолинейны, — она улыбнулась. — Давайте скажем, что я нашла вас забавным.
— Рад слышать. Надеюсь, мисс Стейнинг тоже найдет меня забавным.
Она поспешно спросила:
— А если возникнут проблемы с девочкой, как вы поступите?
Он пожал плечами.
— Откуда я знаю? Доберусь туда, подышу атмосферой, пойму, если смогу, что мешает мисс Стейнинг; пойму, мужчина это или мужчины, и раскопаю что-нибудь о них. Если они плохие парни, всегда что-нибудь найдется. Еще мне надо будет узнать кое-что о мисс Стейнинг по своим каналам. А потом я смогу сформулировать некий план кампании.
— Надеюсь, вы будете докладывать время от времени мистеру Вэллону?
Он допил виски.
— Не знаю, стоит ли. Джонни взвалил эту работу на меня, и вряд ли он хотел, чтобы я обо всем докладывал. В конце концов, не о чем докладывать — если только мисс Стейнинг не в полной безнадеге.
Она бросила на него быстрый взгляд.
— А если да?
— Мне придется применить отчаянные меры, ведь так? Но даже тогда не думаю, что их стоит обсуждать. Если я привезу девчонку, все будут удовлетворены, так, миссис Лайон?
— Думаю, да. И это ответ на вопрос.
— Что-нибудь еще? — спросил Айлес.
— Нет… По-моему, мы хорошо поняли друг друга. Забавно, что вы с Джонни Вэллон не сможете быть большими друзьями. У него есть способность раздражать, если вы меня понимаете.
Он кивнул.
— Знаю.
— Ну, вот так. Желаю удачи. Если зайдете утром, найдете конверт, как я сказала. Надеюсь, вы справитесь. У меня предчувствие.
Она проводила его до двери, положила руку на щеколду.
— Спокойной ночи. Если вам удастся, увидите, я не останусь в долгу.
Айлес лукаво прищурился.
— Значит ли это, что я стану для вас чуть более привлекательным?
Она вдруг улыбнулась.
— Почему нет? И даже сейчас все не так плохо, мистер Айлес.
Она взяла его за подбородок и поцеловала в губы.
Айлес вздохнул:
— Думаю, вы совершенно необыкновенная женщина.
Она улыбнулась.
— Многие так думали. Между прочим, я думаю, и вы довольно необычный мужчина.
— Это прекрасно. Будем и впредь необычными, ладно?
В половине второго Айлес добрался до квартиры Вэллона на Слоан-стрит. Дважды позвонив, он терпеливо ждал. Вэллон отворил ему в халате.
— Входи, Джулиан. Как дела?
Он повел вниз по коридору и открыл дверь направо, в уютную библиотеку. Айлес швырнул шляпу на стул.
— Все отлично!
— Выпить хочешь?
Айлес покачал головой:
— Два уже выпил, — он достал сигарету из шкатулки на каминной доске. — Дьявол, любопытно, что за игру она ведет, Джонни?
— Думаешь, она играет?
Айлес кивнул.
— Слушай, миссис Лайон сказала, в какой лечебнице эта миссис Никола Стейнинг — любящая мамочка, которая так за дочку беспокоится?
Вэллон покачал головой.
— Она должна знать, что ни один частный детектив не возьмется за работу вроде этой без инструкций от матери девушки. Единственный человек, который действительно может дать право ехать за девчонкой — мать, так? Может, потому она пришла к тебе. Думала, что ты не потребуешь свидания с матерью.
— Почему ты так считаешь, Джулиан?
— Не знаю, — пожал плечами Айлес. — Но подозреваю, что в свое время вы с ней были близки, верно?
— Странный вопрос, но я понял, что ты хочешь сказать.
— В любом случае она должна была тебе сказать, где живет мамаша, тогда ты бы мог съездить проверить. Она не сказала, потому что подумала, что ты не возьмешься за дело сам, а передашь его кому-нибудь из тех, кому доверяешь. И решила, что тот не станет ничего проверять, так как заказ исходил от тебя, а этого любому достаточно, верно?
— Что ты думаешь? — спросил Вэллон.
Айлес заходил взад-вперед длинными легкими шагами.
— Я скажу тебе, что думаю, Джонни. Наша миссис Тельма Лайон думает выйти сухой из воды. Отделаться от самой трудной части дела, в которое замешана. Она думает, что никто не соберется проверять миссис Стейнинг; я не проверю, потому что меня нанял ты, а ты, естественно, не собираешься проверять, потому что чувствуешь себя обязанным. Когда она спросила, что я думаю о тебе, я понял, что она не ждет отзыва о первоклассном парне, и сыграл. Сказал, что не слишком тебя люблю; что мы здорово работаем вместе, но как мужик с мужиком не сходимся. Она пришла к неверному выводу, хотя очень логичному: заключила, что между нами были некие трения по поводу женщины.
Вэллон кивнул.
— Ты совершенно прав, Джулиан. Ни единого прокола.
— Она сказала, — продолжил Айлес, — если я завершу работу, по возвращении она не останется в долгу. Короче, она флиртовала напропалую, и не скажу, чтобы мне не понравилось. Понимаешь, о чем я?
— Не совсем. Куда ты гнешь, Джулиан?
— Нет никакой миссис Стейнинг. Понимаешь? Есть какая-то связь между Тельмой Лайон и девчонкой Стейнинг, которая затрагивает миссис Лайон. Бьюсь об заклад, она сама оплачивает работу, и она замешана.
Вэллон протянул:
— Ну, это я могу проверить.
— Что это даст? — спросил Айлес. — Предположим, мы убедимся, что миссис Никола Стейнинг не существует, это не отменит заказ, так? Мне все же нужно ехать на Черную Багаму?
Вэллон кивнул.
— Когда?
— Как можно скорее, — ответил Айлес. — Я полечу. Зайду завтра утром в её отель, заберу деньги и отправлюсь.
— Желаю повеселиться, Джулиан!
Они ухмыльнулись. Айлес поднял шляпу.
— Ну, пока, Джонни. Привет Магдалене. Береги свою шею.
Вэллон рассмеялся.
— Береги свою, Джулиан. Но я не переживаю. Даже если не убережешь, приставишь обратно. Пока.
Айлес вышел из комнаты. Вэллон слышал, как за ним закрылась входная дверь. Он закурил; стоял у огня и тихонько затягивался, думая о прежних днях — и о Тельме Лайон.
Глава третья
Теперь самое время познакомить вас с мистером Эрнестом Гвельвадой, который в начале Второй мировой поступил на довольно необычную и суперкрутую службу к мистеру Квейлу. В то время он был, что называется, свободным бельгийцем, но в результате военной службы кроме украшений высшего класса — их он сразу же подарил женщине, которую желал более всего на свете, — приобрел британское подданство.
Его жизненный опыт с младенчества был весьма разнообразным, если не калейдоскопическим. Он родился за пару лет до Первой Мировой в Эльзасе, и бедняжка — мать прочила его в священники. Но события этому воспрепятствовали.
Мать Гвельвады заколол взбешенный немец — капрал, которому она выколола глаз, когда он пытался её изнасиловать. Отца, который вернулся в этот злосчастный момент, немцы пристрелили.
Так что неудивительно, что в Эрнесте Гвельваде развилась непримиримая, хоть и затаенная, ненависть ко всему немецкому и с ними связанному. Во время Второй мировой он, член организации мистера Квейла, сводил старые счеты с врагом с помощью четырехдюймового шведского кортика — а метал он его на двадцать ярдов прямо в яблочко.
Поэтому не удивляйтесь, что в мирное время он заскучал.
Гвельвада — коротышка, производит впечатление толстячка, хотя когда надо гибок и проворен. И в прекрасной физической форме. Его главное занятие — тихое созерцание женского пола и все из этого вытекающее. На его круглом, приятном лице добряка всегда играет улыбка, и удивительно, что многие рядом с ним чувствуют себя неуютно.
Единственное объяснение этой странности — Гвельвада большую часть времени думает о своем шведском кортике, гадая, когда тот ещё понадобится. Ненависть внутри хоть и угасла, но улыбка… От неё атмосфера наполнялась неприязнью и жестокостью.
Неподалеку от Ист Гринстед проходит длинная и довольно милая дорога на Балкомб. У развилки — старомодный постоялый двор, крошечный, но гостеприимный. На задворках — уютный бар. В этот вечер единственным посетителем был Эрнест Гвельвада. Он сидел у огня, курил и думал. Думал он нестандартно — как делал все, за что брался. Думал он на нескольких языках, пятью из которых владел почти в совершенстве. Его забавляло переключение мысли с португальского на французский, на итальянский с неожиданными соскоками на родной. Иногда он думал по-английски; говорил он на нем очень хорошо — но иногда, потеряв меру, употреблял самые грязные американские ругательства.
Барменша, которая давно наблюдала за ним — было что-то чертовски привлекательное в Эрнесте Гвельваде, — спросила:
— Не хотите выпить, сэр?
Гвельвада встал, подошел к бару, облокотился на стойку и улыбнулся барменше.
— Думаю, да.
Он кивнул на ряды полок вокруг бара.
— Что за бутылочка справа на полке? Пожалуй, мне нужна именно она.
Она оглянулась.
— Это очень старый ликер, сэр. Во время войны его забыл здесь один джентльмен. Думаю, он турецкий. Называется «Яблоко Эдема».
— Налейте немножко, пожалуйста.
Хозяйка дотянулась до бутылки, наполнила ликерную рюмку и протянула ему. Он положил на прилавок фунтовую бумажку.
— Вам нравится, сэр? По-моему, вы пили его раньше.
Он покачал головой.
— Ни разу.
Он отхлебнул.
— И он мне не нравится. Думаю, двойной виски с содовой лучше.
Она повела бровями и улыбнулась.
— Интересно, а зачем вы хотели попробовать?
— Я не хотел пробовать, — Гвельвада улыбнулся. — Хотел посмотреть, как вы тянетесь. У вас очень хорошая фигура, мадмуазель. Греки, без сомнения, дали бы высший балл. Что до меня, я думаю, женские фигуры лучше смотрятся, когда они тянутся за чем-то наверху.
Она ничего не сказала и принесла виски с содовой.
Он спросил:
— Вы поняли мою мысль?
Она холодно бросила:
— Да, думаю, поняла.
Эрнест продолжал:
— Поймите, я, как говорят, эстет. Люблю прекрасное. Пожалуй, я буду приходить очень часто, моя прелесть!
Она приподняла руки поправить волосы. Какой нахал, — подумала она, — но не может не нравиться. Странно, почему?
Зазвонил телефон. Она обошла стойку, ответила и отвела от уха трубку.
— Не вы ли мистер Гвельвада?
— Да… Мистер Эрнест Гвельвада… весь к вашим услугам, мадмуазель.
— Ладно, вам звонят, — она подала аппарат.
Гвельвада взял трубку.
— Да… Очень хорошо… Большое спасибо…
Он положил трубку, отхлебнул виски, вернулся к стулу и взял шляпу.
— Желаю замечательного вечера. Не могу передать, какое удовольствие я получил.
Когда он дошел до двери, она игриво окликнула:
— Вы забыли сдачу, мистер Гвельвада!
— Нет… поверьте, я никогда не забываю сдачу. До встречи, мадмуазель.
Он вышел, сел в сияющий «ягуар», завел мотор и поехал в сторону Балкомба. Дорога стелилась в сердце Саррея. То тут, то там виднелись большие и удобные коттеджи. Среди них был один с белыми воротами.
Гвельвада въехал туда, оставил машину во дворе и позвонил в колокольчик при входе.
Вскоре дверь открыли. На пороге стояла молоденькая красотка — блондинка в толстом пледе цвета слоновой кости и на черных шпильках.
— Мадмуазель Джермейн… Счастлив снова вас видеть. Чутье подсказывает мне, вы только что из постели или собирались туда отправиться.
Она засмеялась, сверкнув жемчужными зубками.
— Я работала сегодня до пяти утра, Эрнест. Твоя вторая догадка верна. Я иду спать. Но не сейчас. Мистер Квейл ждет в кабинете. Войдешь?
— Да, — кивнул он. — По-моему, это ужасно — заниматься делами, пока вы рядом. И все-же увидимся, крошка.
Он швырнул шляпу на стул и прошел по коридору вглубь дома. Через плечо он видел, как она поднимается наверх, и в тот момент, когда она почти исчезла, послал вслед воздушный поцелуй.
Длинный коридор завершался бархатной портьерой. Гвельвада отодвинул её, открыл дверь и вошел в библиотеку, отделанная мореным дубом. В камине горел огонь. В дальнем конце комнаты стоял массивный стол, на нем — не меньше шести телефонов. А по другую сторону восседал мистер Питер Эверард Квейл.
Квейл был высок, дороден и немного лысоват. Он мог быть кем угодно — преуспевающим биржевым брокером или финансистом. Обычно ему удавалось быть похожим на того, на кого хотелось. Странный, ускользающий человек, который с тридцати лет непрерывно рисковал собой и другими, совал нос в то, что звалось «государственными делами»; сохранял мир тем, что опережал его разрушителей; работал с безразмерными фондами неизвестного происхождения и контролировал сети агентов по всему миру.
Он сказал:
— Входи, Эрнест. Долгий отдых, да?
Гвельвада пожал плечами.
— Лучше скажите, испорченный отдых. Я немного поездил и навестил знакомые места.
Квейл встал и обошел стол.
— Ну, там все так же?
Гвельвада снова пожал плечами.
— И да, и нет… Возможно, в них было немного… как вы говорите… излишеств! Возможно, я постарел и, скажем так, стал втрое циничнее.
— Ты совершенно прав, Марвин. Интересно, не смогу ли я его использовать. Ты считаешь недопустимым, что человек вроде Айлеса должен возвращаться в Южную Америку только потому, что нет ничего лучшего. Ты, конечно, не поинтересовался адресом?
— Меблированные комнаты по адресу 14, Плантерс Роуд, Стритхэм, — сообщил Марвин. — Он только что пошел домой. Думаю, он разорен.
— Понимаю, — сказал Вэллон. — Допивай и лови такси. Поедешь и привезешь его сюда. Хочу с ним поговорить. Без него не возвращайся.
— Прекрасно, мистер Вэллон.
Марвин вышел из будки. Он привык выпивать только два коктейля, но сейчас позволил себе третий. Ему нравился Джулиан Айлес. Потом вышел на улицу и стал ловить такси.
III
Вэллон посмотрел на часы. Почти одиннадцать. Пора идти к театру, — подумал он. Потом решил, что, на это уже нет времени, и позвонил на пульт.
— Я буду некоторое время занят. Пошлите одного из дежурных к театру Святого Мартина. Пусть встретит миссис Вэллон и проводит её домой. Пусть скажет ей, что я занят. Вернусь в течение часа. Понятно, Мэвис?
— Хорошо, мистер Вэллон, — ответила она.
Вэллон сделал два круга по просторному кабинету, глотнул ещё виски. Потом поднял трубку.
— Мэвис, свяжитесь с Гайд Парк Отелем и, если миссис Тельма Лайон вернулась, соедините меня с ней.
— Хорошо, — ответила телефонистка. — Я вам перезвоню, мистер Вэллон.
Вэллон ещё дважды прошелся и закурил, думая о Тельме Лайон.
Зазвонил телефон. Ее голос в трубке сразу успокоил.
— Привет, Джонни. Так ты решил?
Вэллон ответил:
— Но не так, как ты думаешь. Слушай, сладенькая… не ложись спать. Подожди немного. Я пришлю к тебе человека. Можешь ему полностью доверять. Ты увидишь, он прекрасно справится с заданием. Его зовут Джулиан Айлес. Будет у тебя без четверти двенадцать.
— Хорошо, будь я проклята, Джонни, — голос её стал холодным. — Откуда ты знаешь, что он подойдет?
— Я ещё ни разу не ошибся в человеке, — ответил Вэллон, и к тому же знаю его очень хорошо. Увидишь, если что, он лучше меня. Если у тебя есть голова, ты согласишься. Понимаешь, о чем я?
— Понимаю, Джонни. Ладно… я с ним встречусь. Но, как бы там ни было, ты мерзавец.
Вэллон осклабился.
— Знаю. Обращайся с ним как следует, и увидишь, он умеет быть хорошим.
— Ты когда-нибудь видел, чтобы я обращалась с кем-нибудь не как следует?
— Черта с два я видел, — буркнул Вэллон. — Так пока, мой сладкая.
И повесил трубку.
IV
Лифтер, который показал Айлесу номер 126 на первом этаже Гайд Парк Отеля, позвонил ещё раз, подождал, пожал плечами. Потом сказал:
— Ну, она очень забавная, эта леди, сэр, но она не отвечает.
Айлес небрежно бросил:
— Все в порядке. Не беспокойтесь.
Лифтер ушел.
Айлес вдавил пальцем кнопку звонка. Внутри заливался звонок. Внезапно дверь открылась.
— Добрый вечер. Я Джулиан Айлес. Миссис Лайон?
Она стояла в холле, держа дверь распахнутой. На ней был гранатовый бархатный халат и золотые шлепанцы. Широкие, длинные рукава оторочены шиншиллой. Довольно холодно она произнесла:
— Похоже, вы спешите, мистер Айлес.
Он улыбнулся. Когда он улыбался, лицо его становилось чертовки привлекательным — смешинки в уголках глаз, прекрасные зубы…
— Я — нет, если вы — нет. Мистер Вэллон попросил меня зайти и поговорить с вами. Он думал, это может оказаться крайне необходимо.
— Я переодевалась. Вы войдете?
Она прошел вслед за ней в хорошо обставленную гостиную. Она подошла к пылающему камину, повернулась спиной к огню и принялась его разглядывать.
— Если хотите, оставьте шляпу в холле. Выпить не желаете?
— Спасибо, очень хочу.
Айлес вышел в холл, повесил шляпу и вернулся в комнату. Она колдовала возле бара, а его попросила:
— Расскажите что-нибудь о себе.
У неё очаровательный голос, — подумал Айлес.
— Разве это нас к чему-нибудь приведет? — спокойно спросил он.
Тельма взглянула на него через плечо, все также улыбаясь.
— А его нелегко будет вывести из себя, — подумала она, подала виски с содовой и сказала:
— Разве это не естественно, мистер Айлес, что, когда женщина доверяет мужчине поручение особой важности, она хочет что-нибудь узнать о нем?
Айлес кивнул. Она подошла к столу, вернулась с пачкой сигарет, угостила Айлеса и взяла сама.
— Весьма разумно, — сказал он. — Но предположим, например, мое прошлое не слишком привлекательно. Я вряд ли его вам раскрою, верно? С другой стороны, раз меня прислал к вам Джон Вэллон, вы вполне можете считать этот вопрос не требующим освещения.
Она села на диван. Айлес устроился к кресле возле камина.
— Все зависит от того, насколько хорошо я знаю мистера Вэллона.
— Чепуха, — бодро отмахнулся Айлес, — вы знаете мистера Вэллона достаточно хорошо. Ни одна женщина не будет просить мужчину позаботиться о безопасности, скажем так, строптивой дочери подруги, если она его толком не знает.
— Ну да… Скажите, мистер Айлес, что дословно сказал вам мистер Вэллон?
— Подозреваю, он сказал мне то, что вы сказали ему. Обрисовал мне проблему, которую вы хотите решить. И сказал, что вы захотите поговорить со мной об этом.
Тельма встала и принялась медленно расхаживать взад-вперед по комнате.
Она очень эффектна, когда двигается, — подумал он, — или когда сидит или вообще что-либо делает. Чертовски хороша!
Она сказала:
— Я абсолютно уверена, что вы подходите, если так считает Джон Вэллон. Я пришла к нему сегодня, потому что беспокоюсь о дочке моей подруги, миссис Стейнинг. Она действительно очень милая — очень красивая — девушка. На самом деле от природы у неё прекрасный характер, но боюсь, она немного отбилась от рук. Понимаете?
Айлес решительно, но все ещё улыбаясь, заявил:
— Нет, не понимаю. Я бы хотел точно знать, что вы подразумеваете под молодой леди, которая от природы просто прелесть, но немного отбилась от рук. В чем она отбилась? Деньги, выпивка или любовь? Она путается слишком со многими? Ее шантажируют? Она слишком много пьет? Что с ней за проблемы?
Она спокойно сказала:
— Мистер Айлес, мне не слишком нравится ваше отношение к этому делу.
Айлес пожал плечами.
— Какая разница? Мое отношение ни при чем. Вы поймете, что я пекусь об интересах миссис Стейнинг. В моих попытках что-либо сделать не будет толку, если я не буду знать некоторых вещей о девушке, верно?
Возникла пауза; потом она нехотя выдавила:
— Думаю, вы правы.
Айлес улыбнулся, она продолжала:
— Вот о чем я. Девочка была очень мила и почти не выделялась до тех пор, пока пару лет назад не стала путешествовать. Не думаю, что они с матерью когда-либо были подругами… Вы понимаете, о чем речь? Они очень привязаны друг к другу, — неожиданно она улыбнулась, — но, возможно, обе слишком красивы…
Айлес кивнул.
— Думаю, я понимаю. Миссис Стейнинг — нервная особа, несколько ревнует свою дочь — или наоборот. Потому девочка стала путешествовать, или это решение миссис Стейнинг?
— Не знаю. Думаю, обе были не против.
— А дома у неё были какие-то проблемы?
Она покачала головой.
— Нет, точно. Но они вдруг так решили, что ей неплохо бы попутешествовать, и она уехала.
— Когда её стало заносить — в Европе, или только на Черной Багаме? — спросил Айлес.
Тельма снова села на диван и скрестила ноги. Прекрасные ноги, да и лодыжки…
— Не могу ответить, но я склоняюсь к мысли, что своего рода кульминация произошла на Черной Багаме. Что бы ни затевалось, все встало на голову.
— Значит, это мужчина, — сказал Айлес. — Я прав?
— Может быть, даже не один.
— У неё есть деньги?
Тельма кивнула.
— У неё есть деньги, и будет ещё больше через пару лет.
Он затянулся.
— Может, какой-нибудь подлец втянул её в неприятности? Это старый прием. Кто-то может попытаться её скомпрометировать и требует заплатить за молчание. Это привычно и понятно.
— Да, возможно. В любом случае, вам самим придется ответить на эти вопросы, мистер Айлес.
Он лениво ей улыбнулся.
— Тебе слишком нравится этот мужчина, — сказала она себе, — но чем-то неясным он раздражает. В Айлесе есть что-то опустошающее, нечто почти гипнотизирующее. Кроме того, за его небрежной и очаровательной внешностью было что-то едкое и циничное, может быть, за привычной любезной маской он над ней смеялся.
Он спросил:
— Итак, вы решили, что я поеду?
Она кивнула.
— Если вы позвоните завтра утром и спросите менеджера, для вас будет готов конверт с тысячей фунтов. Это позволит вам доехать и устроиться. Я хочу, чтобы вы отправились как можно скорее.
— Понял, — кивнул Айлес. — А потом?
— Я хочу, чтобы вы привезли девчонку назад как можно раньше. Как вы это сделаете — ваше дело. Она может оказаться несколько упрямой.
Айлес спросил:
— А вы понимаете, что мне, может потребоваться применить силу? — он снова улыбнулся. — Я должен похитить девушку?
Она пожала плечами.
— Думаю, вы найдете другой выход. Мне кажется, у вас нет проблем в обращении с женщинами, мистер Айлес. Если не сгодится один способ, придумаете другой.
— Думаю, да, — подтвердил Айлес. — Вы же понимаете, если один мужчина может её шантажировать, это же может сделать и другой.
— Все зависит от того, насколько вы искушены в шантаже, мистер Айлес.
— Я всегда могу научиться, миссис Лайон. Вам с миссис Стейнинг не стоит беспокоиться. Я её привезу.
— Прекрасно!
Айлес встал, затушил окурок в пепельнице на столике рядом и сказал:
— Думаю, проблем не возникнет. Как я понимаю, Черная Багама не очень велика?
— Вы совершенно правы. Сравнительно небольшой остров. Но все равно, вам помогут. Некоторое время назад миссис Стейнинг отправила свою служанку — пожилую и очень интеллигентную женщину — постараться привезти дочь. Это не удалось, но она ещё на острове. Думаю, она вам позвонит. Возможно, скажет, где находится мисс Стейнинг.
— Это может помочь, — сказал он.
Он встала и взяла его пустой стакан.
— Хотите выпить?
Айлес кивнул и подумал:
— А что дальше?
Она смешала коктейль и подала ему.
— У вас, должно быть, интересная профессия, мистер Айлес. Вы всегда были частным детективом? Кажется, так вы себя называете?
Айлес чуть отхлебнул виски.
— Думаю, да. Кем я только не был… В войну служил в секретной службе, и меня называли агентом.
— Ясно… Вам, наверное, нелегко приходилось…
Он покачал головой.
— Не больше, чем другим в нашей своеобразной профессии. Я нахожу это забавным.
Она достала ещё сигарету.
— И в те дни вы познакомились с Джоном Вэллоном? Не знаю, говорил ли он вам, но я просила его сделать это. Ему дело не понравилось, — она вдруг улыбнулась. — А я думала, оно его привлечет.
— Так и должно было быть. Джонни — великий маг общения, но вы знаете, он женат — очень счастливо женат. И «Ченолт» выросло в серьезный бизнес. Подозреваю, на нем висит слишком много дел — слишком много, конечно, и без миссис Вэллон. Вы знакомы?
Она покачала головой.
— Никогда не видела. Скажите, какая она?
Айлес небрежно бросил:
— Ну, таких называют милыми… Очень привлекательная, он улыбнулся. — Я даже осмелюсь сказать, она почти так же хороша, как вы, кроме, может быть… — он пожал плечами.
— Кроме чего? — поспешно спросила она.
Айлес сказал:
— Она — женщина, похожая на остальных. Она красива и привлекательна, но у ей не хватает того, что называют шармом, очарованием… или как вам понравится. Что есть у вас.
Тельма скромно потупилась:
— Рада, что вы считаете меня очаровательной.
— Ну что вы, — любезно улыбнулся Айлес.
Она затянулась и посмотрела на него сквозь дым.
— Я так думаю, вы с Джоном Вэллоном большие друзья?
Он заколебался.
— Я бы так не сказал. Хорошие партнеры, — возможно. Я работал на него раньше — и много работал. Это не значит, что он должен мне нравиться.
Она приподняла брови:
— Правда?
— Мужчины — смешные животные, миссис Лайон. Они могут вместе работать, но не обязаны нравиться друг другу.
Она смотрела мимо.
— Не говорите мне, что вы хотели жениться на миссис Вэллон! Не говорите, что в отсутствии дружбы виновно «шерше ля фам»!
Айлес многозначительно хмыкнул.
— Возможно, вы правы.
Пауза.
— Для женщин вы просто находка, мистер Айлес. Думаю, вас с вашим романтическим прошлым находят очень привлекательным мужчиной.
— Большое спасибо. Скажите, миссис Лайон, а каким вы нашли меня?
— Вы слишком прямолинейны, — она улыбнулась. — Давайте скажем, что я нашла вас забавным.
— Рад слышать. Надеюсь, мисс Стейнинг тоже найдет меня забавным.
Она поспешно спросила:
— А если возникнут проблемы с девочкой, как вы поступите?
Он пожал плечами.
— Откуда я знаю? Доберусь туда, подышу атмосферой, пойму, если смогу, что мешает мисс Стейнинг; пойму, мужчина это или мужчины, и раскопаю что-нибудь о них. Если они плохие парни, всегда что-нибудь найдется. Еще мне надо будет узнать кое-что о мисс Стейнинг по своим каналам. А потом я смогу сформулировать некий план кампании.
— Надеюсь, вы будете докладывать время от времени мистеру Вэллону?
Он допил виски.
— Не знаю, стоит ли. Джонни взвалил эту работу на меня, и вряд ли он хотел, чтобы я обо всем докладывал. В конце концов, не о чем докладывать — если только мисс Стейнинг не в полной безнадеге.
Она бросила на него быстрый взгляд.
— А если да?
— Мне придется применить отчаянные меры, ведь так? Но даже тогда не думаю, что их стоит обсуждать. Если я привезу девчонку, все будут удовлетворены, так, миссис Лайон?
— Думаю, да. И это ответ на вопрос.
— Что-нибудь еще? — спросил Айлес.
— Нет… По-моему, мы хорошо поняли друг друга. Забавно, что вы с Джонни Вэллон не сможете быть большими друзьями. У него есть способность раздражать, если вы меня понимаете.
Он кивнул.
— Знаю.
— Ну, вот так. Желаю удачи. Если зайдете утром, найдете конверт, как я сказала. Надеюсь, вы справитесь. У меня предчувствие.
Она проводила его до двери, положила руку на щеколду.
— Спокойной ночи. Если вам удастся, увидите, я не останусь в долгу.
Айлес лукаво прищурился.
— Значит ли это, что я стану для вас чуть более привлекательным?
Она вдруг улыбнулась.
— Почему нет? И даже сейчас все не так плохо, мистер Айлес.
Она взяла его за подбородок и поцеловала в губы.
Айлес вздохнул:
— Думаю, вы совершенно необыкновенная женщина.
Она улыбнулась.
— Многие так думали. Между прочим, я думаю, и вы довольно необычный мужчина.
— Это прекрасно. Будем и впредь необычными, ладно?
V
В половине второго Айлес добрался до квартиры Вэллона на Слоан-стрит. Дважды позвонив, он терпеливо ждал. Вэллон отворил ему в халате.
— Входи, Джулиан. Как дела?
Он повел вниз по коридору и открыл дверь направо, в уютную библиотеку. Айлес швырнул шляпу на стул.
— Все отлично!
— Выпить хочешь?
Айлес покачал головой:
— Два уже выпил, — он достал сигарету из шкатулки на каминной доске. — Дьявол, любопытно, что за игру она ведет, Джонни?
— Думаешь, она играет?
Айлес кивнул.
— Слушай, миссис Лайон сказала, в какой лечебнице эта миссис Никола Стейнинг — любящая мамочка, которая так за дочку беспокоится?
Вэллон покачал головой.
— Она должна знать, что ни один частный детектив не возьмется за работу вроде этой без инструкций от матери девушки. Единственный человек, который действительно может дать право ехать за девчонкой — мать, так? Может, потому она пришла к тебе. Думала, что ты не потребуешь свидания с матерью.
— Почему ты так считаешь, Джулиан?
— Не знаю, — пожал плечами Айлес. — Но подозреваю, что в свое время вы с ней были близки, верно?
— Странный вопрос, но я понял, что ты хочешь сказать.
— В любом случае она должна была тебе сказать, где живет мамаша, тогда ты бы мог съездить проверить. Она не сказала, потому что подумала, что ты не возьмешься за дело сам, а передашь его кому-нибудь из тех, кому доверяешь. И решила, что тот не станет ничего проверять, так как заказ исходил от тебя, а этого любому достаточно, верно?
— Что ты думаешь? — спросил Вэллон.
Айлес заходил взад-вперед длинными легкими шагами.
— Я скажу тебе, что думаю, Джонни. Наша миссис Тельма Лайон думает выйти сухой из воды. Отделаться от самой трудной части дела, в которое замешана. Она думает, что никто не соберется проверять миссис Стейнинг; я не проверю, потому что меня нанял ты, а ты, естественно, не собираешься проверять, потому что чувствуешь себя обязанным. Когда она спросила, что я думаю о тебе, я понял, что она не ждет отзыва о первоклассном парне, и сыграл. Сказал, что не слишком тебя люблю; что мы здорово работаем вместе, но как мужик с мужиком не сходимся. Она пришла к неверному выводу, хотя очень логичному: заключила, что между нами были некие трения по поводу женщины.
Вэллон кивнул.
— Ты совершенно прав, Джулиан. Ни единого прокола.
— Она сказала, — продолжил Айлес, — если я завершу работу, по возвращении она не останется в долгу. Короче, она флиртовала напропалую, и не скажу, чтобы мне не понравилось. Понимаешь, о чем я?
— Не совсем. Куда ты гнешь, Джулиан?
— Нет никакой миссис Стейнинг. Понимаешь? Есть какая-то связь между Тельмой Лайон и девчонкой Стейнинг, которая затрагивает миссис Лайон. Бьюсь об заклад, она сама оплачивает работу, и она замешана.
Вэллон протянул:
— Ну, это я могу проверить.
— Что это даст? — спросил Айлес. — Предположим, мы убедимся, что миссис Никола Стейнинг не существует, это не отменит заказ, так? Мне все же нужно ехать на Черную Багаму?
Вэллон кивнул.
— Когда?
— Как можно скорее, — ответил Айлес. — Я полечу. Зайду завтра утром в её отель, заберу деньги и отправлюсь.
— Желаю повеселиться, Джулиан!
Они ухмыльнулись. Айлес поднял шляпу.
— Ну, пока, Джонни. Привет Магдалене. Береги свою шею.
Вэллон рассмеялся.
— Береги свою, Джулиан. Но я не переживаю. Даже если не убережешь, приставишь обратно. Пока.
Айлес вышел из комнаты. Вэллон слышал, как за ним закрылась входная дверь. Он закурил; стоял у огня и тихонько затягивался, думая о прежних днях — и о Тельме Лайон.
Глава третья
I
Теперь самое время познакомить вас с мистером Эрнестом Гвельвадой, который в начале Второй мировой поступил на довольно необычную и суперкрутую службу к мистеру Квейлу. В то время он был, что называется, свободным бельгийцем, но в результате военной службы кроме украшений высшего класса — их он сразу же подарил женщине, которую желал более всего на свете, — приобрел британское подданство.
Его жизненный опыт с младенчества был весьма разнообразным, если не калейдоскопическим. Он родился за пару лет до Первой Мировой в Эльзасе, и бедняжка — мать прочила его в священники. Но события этому воспрепятствовали.
Мать Гвельвады заколол взбешенный немец — капрал, которому она выколола глаз, когда он пытался её изнасиловать. Отца, который вернулся в этот злосчастный момент, немцы пристрелили.
Так что неудивительно, что в Эрнесте Гвельваде развилась непримиримая, хоть и затаенная, ненависть ко всему немецкому и с ними связанному. Во время Второй мировой он, член организации мистера Квейла, сводил старые счеты с врагом с помощью четырехдюймового шведского кортика — а метал он его на двадцать ярдов прямо в яблочко.
Поэтому не удивляйтесь, что в мирное время он заскучал.
Гвельвада — коротышка, производит впечатление толстячка, хотя когда надо гибок и проворен. И в прекрасной физической форме. Его главное занятие — тихое созерцание женского пола и все из этого вытекающее. На его круглом, приятном лице добряка всегда играет улыбка, и удивительно, что многие рядом с ним чувствуют себя неуютно.
Единственное объяснение этой странности — Гвельвада большую часть времени думает о своем шведском кортике, гадая, когда тот ещё понадобится. Ненависть внутри хоть и угасла, но улыбка… От неё атмосфера наполнялась неприязнью и жестокостью.
II
Неподалеку от Ист Гринстед проходит длинная и довольно милая дорога на Балкомб. У развилки — старомодный постоялый двор, крошечный, но гостеприимный. На задворках — уютный бар. В этот вечер единственным посетителем был Эрнест Гвельвада. Он сидел у огня, курил и думал. Думал он нестандартно — как делал все, за что брался. Думал он на нескольких языках, пятью из которых владел почти в совершенстве. Его забавляло переключение мысли с португальского на французский, на итальянский с неожиданными соскоками на родной. Иногда он думал по-английски; говорил он на нем очень хорошо — но иногда, потеряв меру, употреблял самые грязные американские ругательства.
Барменша, которая давно наблюдала за ним — было что-то чертовски привлекательное в Эрнесте Гвельваде, — спросила:
— Не хотите выпить, сэр?
Гвельвада встал, подошел к бару, облокотился на стойку и улыбнулся барменше.
— Думаю, да.
Он кивнул на ряды полок вокруг бара.
— Что за бутылочка справа на полке? Пожалуй, мне нужна именно она.
Она оглянулась.
— Это очень старый ликер, сэр. Во время войны его забыл здесь один джентльмен. Думаю, он турецкий. Называется «Яблоко Эдема».
— Налейте немножко, пожалуйста.
Хозяйка дотянулась до бутылки, наполнила ликерную рюмку и протянула ему. Он положил на прилавок фунтовую бумажку.
— Вам нравится, сэр? По-моему, вы пили его раньше.
Он покачал головой.
— Ни разу.
Он отхлебнул.
— И он мне не нравится. Думаю, двойной виски с содовой лучше.
Она повела бровями и улыбнулась.
— Интересно, а зачем вы хотели попробовать?
— Я не хотел пробовать, — Гвельвада улыбнулся. — Хотел посмотреть, как вы тянетесь. У вас очень хорошая фигура, мадмуазель. Греки, без сомнения, дали бы высший балл. Что до меня, я думаю, женские фигуры лучше смотрятся, когда они тянутся за чем-то наверху.
Она ничего не сказала и принесла виски с содовой.
Он спросил:
— Вы поняли мою мысль?
Она холодно бросила:
— Да, думаю, поняла.
Эрнест продолжал:
— Поймите, я, как говорят, эстет. Люблю прекрасное. Пожалуй, я буду приходить очень часто, моя прелесть!
Она приподняла руки поправить волосы. Какой нахал, — подумала она, — но не может не нравиться. Странно, почему?
Зазвонил телефон. Она обошла стойку, ответила и отвела от уха трубку.
— Не вы ли мистер Гвельвада?
— Да… Мистер Эрнест Гвельвада… весь к вашим услугам, мадмуазель.
— Ладно, вам звонят, — она подала аппарат.
Гвельвада взял трубку.
— Да… Очень хорошо… Большое спасибо…
Он положил трубку, отхлебнул виски, вернулся к стулу и взял шляпу.
— Желаю замечательного вечера. Не могу передать, какое удовольствие я получил.
Когда он дошел до двери, она игриво окликнула:
— Вы забыли сдачу, мистер Гвельвада!
— Нет… поверьте, я никогда не забываю сдачу. До встречи, мадмуазель.
Он вышел, сел в сияющий «ягуар», завел мотор и поехал в сторону Балкомба. Дорога стелилась в сердце Саррея. То тут, то там виднелись большие и удобные коттеджи. Среди них был один с белыми воротами.
Гвельвада въехал туда, оставил машину во дворе и позвонил в колокольчик при входе.
Вскоре дверь открыли. На пороге стояла молоденькая красотка — блондинка в толстом пледе цвета слоновой кости и на черных шпильках.
— Мадмуазель Джермейн… Счастлив снова вас видеть. Чутье подсказывает мне, вы только что из постели или собирались туда отправиться.
Она засмеялась, сверкнув жемчужными зубками.
— Я работала сегодня до пяти утра, Эрнест. Твоя вторая догадка верна. Я иду спать. Но не сейчас. Мистер Квейл ждет в кабинете. Войдешь?
— Да, — кивнул он. — По-моему, это ужасно — заниматься делами, пока вы рядом. И все-же увидимся, крошка.
Он швырнул шляпу на стул и прошел по коридору вглубь дома. Через плечо он видел, как она поднимается наверх, и в тот момент, когда она почти исчезла, послал вслед воздушный поцелуй.
Длинный коридор завершался бархатной портьерой. Гвельвада отодвинул её, открыл дверь и вошел в библиотеку, отделанная мореным дубом. В камине горел огонь. В дальнем конце комнаты стоял массивный стол, на нем — не меньше шести телефонов. А по другую сторону восседал мистер Питер Эверард Квейл.
Квейл был высок, дороден и немного лысоват. Он мог быть кем угодно — преуспевающим биржевым брокером или финансистом. Обычно ему удавалось быть похожим на того, на кого хотелось. Странный, ускользающий человек, который с тридцати лет непрерывно рисковал собой и другими, совал нос в то, что звалось «государственными делами»; сохранял мир тем, что опережал его разрушителей; работал с безразмерными фондами неизвестного происхождения и контролировал сети агентов по всему миру.
Он сказал:
— Входи, Эрнест. Долгий отдых, да?
Гвельвада пожал плечами.
— Лучше скажите, испорченный отдых. Я немного поездил и навестил знакомые места.
Квейл встал и обошел стол.
— Ну, там все так же?
Гвельвада снова пожал плечами.
— И да, и нет… Возможно, в них было немного… как вы говорите… излишеств! Возможно, я постарел и, скажем так, стал втрое циничнее.