Он вздохнул.
— Что за игра, черт бы её побрал… Эрни… Пока мы ещё друзья!
Гвельвада взял от стены тростниковый стул и поставил его в паре футов от Айлеса. Взгромоздился на него, дотянулся до стакана и жадно глотнул.
— Я скажу об этой игре ровно столько, сколько захочу. Но сначала поговорим о другом. Я многое в вас начинаю понимать. У меня всегда был нюх кадровика. Дьявол, были времена, когда я слыл почти колдуном. Я в Майами разговаривал с нашей общей знакомой — очаровательной и восхитительной миссис Лайон, которая, кажется, была вашей клиенткой.
Айлес покачал головой:
— Почему была? Почему не есть?
Гвельвада милостиво улыбнулся.
— Теперь я — ваш клиент… Но продолжу. Думаю, вам нравится миссис Лайон, не так ли? Нравится несмотря на то, что наплела по крайней мере одну сказку.
Айлес отпил из бокала.
— Не скажу, что она рассказала мне сказку. Она описала мне случай, над которым предстояло работать, ещё в Англии. Ну, это была не совсем правда, но почти. Когда я нашел её в Майами, она мне объяснила, почему тогда не сказала всего. И рассказала правду. А потом попросила меня вернуться и ожидать её указаний.
Он пожал плечами и мило улыбнулся Гвельваде, который косо смотрел на него.
— Вот этих указаний я и ждал, — информацию для работы, он рассмеялся. — И не ожидал встретить торнадо вроде вас!
Гвельвада склонился вперед и ткнул пухлым пальцем в Айлеса.
— Это один из приятных сюрпризов в вашей жизни. Но вернемся к нашим баранам. Теперь говорю я, и утверждаю, что миссис Лайон никогда не говорила правды. Она никогда не говорила правды, потому что не говорила всей правды, а если вы хотите знать, почему красавица Тельма так поступила, я скажу. Потому что она умница, замечательная личность и потому что она всегда выполняет, что ей сказано. И еще, — продолжил он, — она очень рассердится, друг мой, если вы не сделаете того, что скажет Эрнест Гвельвада.
После длительной паузы Айлес спросил:
— Да? Интересно, почему?
Гвельвада встал и заходил по комнате. Вечерний бриз шелестел легкими занавесками.
— Всю мою сознательную жизнь я делил людей на группы. Замечательная забава — делить людей на группы; решить для себя, что они сделают или не сделают при данных обстоятельствах. Сперва я задавал себе вопрос о моих братьях по разуму: могу ли я им доверять? Ответ неминуемо был отрицательным. Потому что, дорогой Джулиан, я понял, как здорово никому не доверять, а если да, то не настолько, чтобы нельзя было в любой момент изменить ситуацию. Поймите, я хочу вам доверять.
— Понятно… Можно мне еще?
Гвельвада кивнул. Айлес встал, пошарил в баре и наполнил свой бокал. Он стоял, прислонившись к шкафу, и лукаво разглядывал Гвельваду.
— Так вы решили доверять мне, Эрни? Но ровно настолько, чтобы можно было все исправить, если я вас подведу. Интересно, как вы это сделаете.
Он вынул из кармана пачку, извлек одну сигарету и швырнул пачку Гвельваде. Потом подошел с зажигалкой. Гвельвада затянулся и сказал:
— Вам, друг мой, важно оправдать мое доверие. Не оправдаете — убью без всяких колебаний. И что ещё важнее, — рот улыбался, но глаза оставались холодными, — убивая, я не буду даже испытывать неприязни, но буду знать, что эта смерть необходима — вы слишком много знали и плохо себя вели. Теперь садитесь. Я буду говорить.
Айлес вернулся к стулу и откинулся на нем, не отрывая взгляда от Гвельвады.
Эрнест заговорил мягко, почти беззаботно.
— Как вы знаете, друг мой, в мире очень много неприятного. Везде есть добрые силы, но, к несчастью, силы зла намного более заметны. Но никогда наш бедный мир не был в таком опустошении; везде и повсюду люди изобретают средство уничтожить другую половину человечества — что, по моему, совершенно ни к чему.
Он пожал плечами, потом, небрежно взмахнув сигаретой, продолжил.
— Это не так важно, разве что из-за этого страдают невинные люди. Для защиты таких людей в любой стране есть силы, работающие тихо и незаметно ради, скажем так, спасения человечества.
Он улыбнулся Айлесу.
— Я, Гвельвада, как раз из этих сил.
— Силы! — Айлес засмеялся. — Желал бы я быть на вашей стороне.
Гвельвада кивнул.
— Верьте или нет, друг мой, но вы уже на моей стороне. Теперь о миссис Лайон. Миссис Лайон говорила вам про дрянную девчонку Виолу Стейнинг. О миссис Стейнинг, которая всегда пьяна, отупела от пьянства, чьи нервы измочалены и которая очень несчастна, — он развел руками. — Еще одна жертва сил зла. Ну, так делом миссис Лайон было следить это девушкой; не из-за какой-то идиотской любовной интрижки, как говорила она, но из-за намного более значительного — жизненно важного. Вкратце: брат этой миссис Стейнинг — молодой ученый — работал над самым важным изобретением — изобретением, которое могло положить конец угрозе атомной бомбы, водородной бомбы и всей той чертовщине, о которой столько твердят. Понимаете?
Айлес кивнул.
— И, естественно, у него были враги. Его начали беспокоить. Вам, я уверен, не понравилось бы изо дня в день жить под пристальным надзором дьявольских глаз с утра до ночи, гадая, что же за этим последует, когда нанесут удар. Вам это понравится, друг мой? Ему тоже не нравилось. И он сделал то, что сделало бы большинство людей, — он улыбнулся, — кроме Гвельвады. То, что сделает каждый, когда напуган. Он сбежал. Прихватив свои секреты, потому что, понимаете, он не предал своих хозяев — людей, работающих над тем, что они считают благом.
Потом стало очевидно, что враги подобрались совсем близко. И он написал сестре, отослал ей пакет с документацией. Бедняга… — Гвельвада пожал плечами. — Это все, что он успел. Кто-то мог найти лучшее применение его секретам, но он смог только это. Тот, у кого находятся документы, или кто знает, где они — Виола Стейнинг. Теперь вы понимаете, почему миссис Лайон наняли следить за мисс Стейнинг?
Айлес кивнул.
— Очень странно, но я верю каждому вашему слову.
— А почему нет? Зачем мне лгать? Лгут только трусы. А я безумно храбр. Черт побери, я ужасно храбрый.
Айлес вполголоса заметил:
— Неудивительно, что Тельме Лайон нужна была помощь.
— Конечно. Представьте себя на её месте — красивая, очаровательная, сильная личность, все надеялись, что она справится с девчонкой, — Эрнест снова пожал плечами. — Кто с ней справится… кроме отбойного молотка? И зачем это? Я разговаривал с ней. Если бы я мог добыть секреты с помощью отбойного молотка, я бы это сделал. Но это лишнее. Кроме того, я не люблю отбойных молотков, и это ничего бы мне не дало.
Когда здесь была Тельма Лайон, здесь же был и другой агент. Его задачей было наблюдать за обеими. Неизвестный им, он был поблизости. И вдруг умер. Понимаете? Одной из тех странных смертей, которыми так часто умирают люди, и никого это не заботит. Списано — и забыто. Жизнь продолжается. Ушел один храбрец, его место занимает другой.
Вдруг Эрнест умолк. Потом спросил:
— Правда, Тельма замечательная женщина?
Айлес кивнул:
— По-моему, да.
Гвельвада наклонился вперед и ткнул пухлым пальцем в грудь Айлеса.
— Вам так кажется? Вы лжете. Сильнее, друг мой, вы её любите. Я знаю. Я вижу ваш взгляд, когда вы о ней говорите. Я разгадал вашу тайну. Скажу больше: я тоже её люблю. Я, Гвельвада, который любит каждую женщину на свете, люблю её по крайней мере не меньше, чем остальные миллионы. Так что все, что я скажу, вы сделаете для миссис Лайон. А я в точности скажу, что делать.
— Я слушаю, — Айлес закурил снова.
— Когда я действую, мой друг, мне нужно пространство и расстояние. Как большим армиям, мне нужно место, чтобы развернуться. Как крупному флоту, мне нужно пространство для маневра. Понимаете? По этой же причине мне не нужна на острове суматоха из-за лишней женщины, а в данный момента наша красавица, обожаемая Тельма, лишняя. Так что она останется в Майами. Но думаете, она там в безопасности? — он выразительно покачал головой. — Ставлю запасы чая всего Китая против тухлого яйца, что силы, убравшие второго агента, знают о миссис Лайон, а если нет, то не дадут ей шанса что-либо разузнать. Она ассоциируется с мисс Стейнинг. Они уберут любого, кто подойдет близко или заинтересуется мисс Стейнинг.
Айлес кивнул.
— И, наконец, они уберут мисс Стейнинг?
— Вот именно, — кивнул Гвельвада. — Именно. Но не раньше, чем узнают, где пакет. А когда узнают, заберут его и уберут её. Но им придется трудновато — даже эти люди, такие отчаянные и жестокие — стеснены обстоятельствами. Остров мал. С него сложно уехать незаметно. Он так мал, что все знают, кто прилетает и улетает. А с завтрашнего дня это станет ещё сложнее.
— Почему?
Гвельвада встал и выпятил грудь, как павлин.
— Я брошу им кость. Создам мини-сенсацию, распустив слухи про убийство первого агента, которое было признано случайностью. На какое-то время им придется затаиться, а вам, мой Джулиан, представится возможность выполнить работу, которую я вам назначил. Интересуетесь?
Айлес спросил:
— Что вы хотите?
— Значит так: вы принимаете мои условия. Делаете, что вам скажут. Останетесь агентом «Ченолт», но фактически станете агентом мистера Гвельвады. Когда придет время, я любыми средствами завладею пакетом, который молодой Стейнинг отправил своей сестре. Когда это будет, не знаю; как это будет, не знаю; но я его получу, а тогда его надо будет упрятать подальше отсюда. Он поедет к Тельме Лайон на Майами, и отвезете его вы. Потому что, — он поморщился, — я буду очень занят.
Айлес встал.
— Вы очень занятная личность, Эрни. Странно, но я всему поверил. Я принимаю игру. И сделаю, что мне скажут.
— Да будет так, — кивнул Гвельвада. — Будет очень мило, если вы сделаете мне ещё коктейль.
Айлес подошел к бару, Гвельвада стоял рядом.
— У вас с деньгами порядок? — спросил он.
Айлес кивнул.
Гвельвада продолжал:
— Возьмите напрокат машину, если нет своей, — маленькую и неприметную. Сегодня в восемь часов открыто выедете из города по главному шоссе. Не прячьтесь. Выбравшись, держитесь дороги, пока не заметите узкую тропинку возле старого мола. Сверните. Чуть ниже будет просвет и хижина. В ней вы найдете человека по имени Меллин. Белого. Он был компаньоном на одной из рыбацких лодок. Меллин прекрасно знает побережье и лодки. К тому времени наша лодка будет стоять на якоре неподалеку от бухты, готовая к выходу в море.
Теперь посмотрим… Может случиться, что этой ночью быстроходная рыбацкая шхуна покинет остров. Ну, и куда она пойдет? — он повернулся, подошел к окну и указал на море. Слева от нас, вдали, остров Насау. Справа — вытянутое побережье Америки, и Майами — почти напротив. Впереди и чуть правее, между нами и Майами, — небольшая группа коралловых рифов. Пара из них обитаемы. Другие пустынны, или считаются таковыми. По моему мнению, тот, кто хочет добраться до Большой земли, обойдя стороной Майами, должен иметь запас бензина для заправки. Ваша с Меллином задача — дрейфовать возле рифов. Возможно, выдастся славная ночка. Вы будете предельно осторожны, там есть дюжина мест, где можно спрятать лодку.
— Понял, — кивнул Айлес. — Но если они не зайдут на рифы, что нам делать?
— Зайдут. Все здешние лодки — даже самые большие — могут взять бензина только до Майами. Но это им не нужно. Они не осмелится. Придется зайти на рифы.
— Ну, а если так?
— Все очень просто, — сказал Гвельвада. — Они не должны отсюда выбраться. Любым способом уничтожьте лодку. Поняли, друг мой? — он забрал стакан из рук Айлеса.
— Прекрасно понял. Помните, я все поставил на вас, Эрни.
— Почему нет? Мне кажется, неплохая ставка.
Одиннадцать часов. Полная луна выплыла из-за темных туч и озарила залив. Гвельвада сидел на траве, прислонившись к пальме, курил и любовался этой красотой. Гвельваде нечему было огорчаться. Жизнь для него — игра в шахматы, которую он обожал, если фигурки двигались так, как ему хочется. А если нет, он что-нибудь творил. Он несгибаем, не знал страха и щепетильности, потому что безоговорочно верил в себя и свое дело.
А сейчас он думал о Джаквесе, пытался понять мысли этого умного, тихого негра, который планирует на столько ходов вперед. Гвельвада решил, что Джаквес, как и многие другие, не видит просчетов до тех пор, пока его не напугают.
Гвельвада пожал плечами. Некоторых испугать очень несложно. Они достаточно храбры для дела, потому что видят его преимущества; потому что надеются выйти сухими из воды. Часто они упускают пару пунктиков. И спотыкаются. Их затягивает, и паника обеспечена. В такой момент на сцене появлялся Гвельвада. С Джаквесом такой момент наступил.
Эрнест встал и смахнул воображаемые былинки со своих темно-синих брюк. Тихо напевая, он направился к заливу.
Он думал об Айлесе. Гвельвада, великий знаток людей, понимал, что под развеселой внешностью скрывается преданный и принципиальный человек. Это одно. Второе: Айлес с ума сходит по Тельме Лайон. Он улыбнулся. Это второе и может стать самым главным. По этим двум причинам Айлес будет слушаться.
Он замедлил шаг, дойдя до пришвартованной лодки. Где-то в рубке тихий, низкий голос мурлыкал:
Девочка с ореховой кожей и блуждающим взором,
Ты молчишь, но ты такая умница,
Молчат твои сладкие губки,
За них говорит танец бедер.
Меня в дрожь бросает, когда ты танцуешь
Перед этими ублюдками с роскошных яхт.
Гвельвада спустился по деревянному пирсу и остановился у края причала.
— Джаквес… — позвал он.
Джаквес вынырнул из тени рубки.
— Добрый вечер, мистер Гвельвада. У меня все готово, как вы и заказывали. Да, сэр! Все в порядке. У нас будет знатная рыбалка.
— Превосходно, — Гвельвада шагнул в лодку и спустился в рубку. — Чудная ночка. Друг мой Джаквес, я пришел к выводу, что ночь слишком хороша для погони за рыбой — даже за таким чудищем глубин, как акула. Сегодня я поэт. Мне нравится лунная дорожка, темные тени рифов. Заводись, друг мой. Давай побродим по лунной воде. Давай пойдем, куда глаза глядят. И, если можно, выпьем немного виски.
Джаквес ухмыльнулся.
— Вы хозяин, мистер Гвельвада. На этой лодке лучшее виски на острове. И кофе. У меня есть все. Бутылка в каюте… и бокалы, и лед.
Он завел мотор.
Гвельвада спустился в каюту и вернулся в бутылкой, бокалами и графином холодной воды, извлеченным из холодильника. Он сел на банку и взглянул на Джаквеса.
Джаквес стоял за рулем, стройный, гибкий и спокойный. Правая рука — на спицах штурвала, левая висит вдоль бока. Гвельвада отметил силу его тонких пальцев, втянутый живот, худые, мускулистые ноги, крепкие плечи. На черные уши натянута красная с голубым кепка. Джаквес улыбался, сверкая в сумерках белыми зубами. Крепкий тип, — подумал Гвельвада.
Он налил себе и сидел, молча глядя за борт на водяную пыль, летящую за лодкой по направлению к острову Медведя.
После долгого молчания Гвельвада тихо спросил:
— Почему не остановиться здесь? Какая здесь глубина?
Джаквес пожал плечами.
— Не так много. Здесь очень долго мелко. Глубоко будет намного дальше. Футов двадцать, не больше.
— Брось якорь. Остановимся здесь. И давай поговорим, — он улыбнулся Джаквесу.
— Почему нет? Вы босс, мистер Гвельвада.
Джаквес оставил штурвал, выключил мотор и прошел на нос.
Гвельвада услышал плеск падающего якоря. Через минуту Джаквес вернулся и спрыгнул в кокпит.
Гвельвада сказал:
— Садись, друг мой, напротив меня. Вот твой бокал. Сигарету?
— О, я не откажусь от ваших сигарет, мистер Гвельвада, сказал Джаквес. — Очень хорошие. Вы шикарный джентльмен, высший класс.
Он сел, взял бокал и предложенную сигарету.
Гвельвада с кривой улыбкой хмыкнул:
— Я могу себе позволить быть добрым. Ты же знаешь, это традиция — исполнять все пожелания смертника.
— Да? — Джаквес звонко рассмеялся. — Что же будет со мной, мистер Гвельвада?
Гвельвада ответил с самой очаровательной улыбкой:
— Ты умрешь, Джаквес.
И вынул руку из кармана пиджака. В ладони черной тенью лежал пистолет.
— Послушайте, мистер Гвельвада. Вы шутите! Вы ведете какую-то игру…
— Я не играю. Пейте. Курите. Я буду с вами говорить, Джаквес. Вам это будет интересно. Скажете, когда вы подцепили акулу, вы гоняете её до изнеможения, так? Это очень долго, мой черный друг, да? Но в конце концов она устанет. Вы подтаскиваете её к борту или к корме. А что потом?
Джаквес смутился:
— Потом я её убиваю.
— Точно, — кивнул Гвельвада. — Когда вы её подтащите, как вы её убиваете?
— Как это? Здесь есть револьвер — солидная пушка 45-го калибра. Приходится всадить в неё четыре-пять пуль.
— Верно, — почти небрежно бросил Гвельвада. — Думаю, вам больше нигде не приходилось его использовать. Вы держите его на борту для акул, но не использовали на человека, правда?
Джаквес взорвался:
— Слушайте, мистер Гвельвада, какого черта!
— Тихо! Разговоры не помогут. А теперь скажи мне… — он устроился поудобнее, — ты ведь помнишь мистера Джулиана Айлеса, правда? Англичанин, который заставил тебя отвезти его в Майами, потому что оказался замешан в убийстве человека по фамилии Гелерт?
— Еще бы, помню. Ну а мне-то что? Он сел в лодку и наставил пистолет, как вы сейчас. И заставил гнать в Майами…
Гвельвада отмахнулся.
— Я все это знаю. Но что ты сделал, прибыв в Майами, Джаквес? Сказать? — он откинулся назад и затянулся, явно наслаждаясь собой. — Скажу. Считалось, что ты заправишь баки и отправишься восвояси. Никто не мог представить, что тебя будет волновать мистер Гвельвада. Но это было. Ты высадился в Майами, пришел к типу по имени Джек Карно — частному детективу. И сказал мистеру Карно, что одному человеку в Майами — миссис Тельме Лайон — будет очень интересно, что прибыл Айлес. Ты знал, что миссис Лайон в Майами. Знал, где она живет. Ты очень много знал о ней. И Карно связался с миссис Лайон, а ты вернулся на Черную Багаму. Ты думал, что мистеру Айлесу конец; что Карно разделается с ним; что миссис Лайон уберет его с дороги, потому что подозрение в убийстве могло нарушить её планы. И, увидевшись с Карно, ты вернулся.
Джаквес протянул:
— Не знаю, о чем вы, мистер Гвельвада.
Эрнест улыбнулся.
— Нет, знаешь, друг мой. Ты все знаешь. Ты знаешь, зачем в самом деле приехала на Черную Багаму миссис Лайон, а если нет, то знают твои хозяева.
— Я ничего не знаю… Я ничего не знаю…
Гвельвада пожал плечами и отхлебнул виски.
— Друг мой, я и не ожидал, что ты со всем согласишься. У меня ещё есть что сказать. Ты помнишь ночь, когда ты отправился на акул с мистером Сэндфордом? Когда он так трагично упал за борт? Когда его сожрала акула? Такой отвратительный случай, правда, Джаквес? Ужасно. Тебе он не понравился, правда?
— Нет, сэр… но я ничего не мог сделать.
— Ты лгун, тысяча чертей, — жизнерадостно заявил Гвельвада. — Ты убил Сэндфорда. Когда Сэндфорд взошел на борт, он был в наркотическом опьянении. Ты посадил его на сиденье со срезанными ремнями. Когда акула заглотнула наживку, а Меллин, твой напарник, был впереди и ничего не видел, ты подтолкнул Сэндфорда. И убил его. Знаешь, почему?
Джаквес ничего не сказал. Он сидел, сложив руки на коленях, тупо глядя на Гвельваду.
Гвельвада продолжал, все с теми же любезными интонациями.
— У тебя было задание отделаться от Сэндфорда, потому что он был агентом. Ты знал, что он агент, и знал, на кого он работает. Его надо было убрать. Возможно, он слишком много разузнал. Может, слишком много знал о мисс Стейнинг. А, дорогой мой Джаквес? Тебе надо было от него как-нибудь избавиться. И ты воспользовался шансом, — он чуть наклонился вперед. — Друг мой, я уверен, что той ночью Сэндфорд хотел убраться с острова, добраться до материка; возможно, чтобы связаться с ФБР или поговорить с миссис Лайон.. и узнать Он решил, что пришло время действовать. Кто-то пытался его остановить. В его выпивку добавили наркотик. Ну, он был слишком силен для наркотика и добрался до лодки, а ты его прикончил.
Джаквес взмолился:
— Выслушайте меня, мистер Гвельвада! Вы не должны так со мной разговаривать. Вы обвиняете меня в убийстве. Вы должны это доказать. Слышите? — голос его дрожал. — Вы должны это доказать!
Гвельвада рассмеялся.
— Я могу доказать свои слова, мой черный друг. Ты забыл своего напарника Меллина. Меллин дал показания. Он подтвердил все, что я сказал. Верь или нет, но, когда Сэндфорд вывалился, Меллин был почти возле кормы. И видел, как ты вытолкнул его.
— Проклятый лжец!
Гвельвада развел руками.
— Все может быть, — сказал он. — Но он готов поклясться. В любом случае, если ты отвертишься от этого, хотя вряд ли, то не отвертишься от другого.
— О чем вы? Что вы имеете в виду, мистер Гвельвада? Что значит — от другого?
Гвельвада сказал почти весело:
— Ты убил Гелерта. Посмотри сам, друг мой. Ты избавился от Сэндфорда. Через некоторое время на острове появился ещё незнакомец. На этот раз — мистер Джулиан Айлес. Ты слишком мало знал о мистере Айлесе — о нем тебе рассказал некто с острова или из Майами, некто, подкупивший служанку мисс Стейнинг, и узнавший, что служанка мисс Стейнинг ожидает приезда джентльмена, чтобы позвонить ему и устроить встречу с хозяйкой. Тот бы присматривал за ней или увез бы её с острова — а это очень раздражало твоих друзей. Все правильно?
Джаквес молчал. Зато Гвельвада продолжал:
— И мистеру Айлесу позвонили в телефонную будку неподалеку от отеля «Леопард». Но это была не служанка мисс Стейнинг. Сказать тебе, кто звонил? Ты.
Джаквес почти провизжал:
— Проклятый белый сукин сын…
— Молчать! Ты этим голосом говорил, так ведь? Возбуженным голосом — высоким фальцетом, который может принадлежать и мужчине, и женщине. Ты позвонил и велел Айлесу приехать на виллу Эвенсли, где ты только что убил Гелерта. Ты застрелил его из пистолета 45-го калибра, который используешь для акул, а когда застрелил, позвонил Айлесу и велел приехать. Типичная подставка. Приехав, он влипал в убийство, и, как подозреваемый, был ограничен в действиях.
Гвельвада довольно рассмеялся.
— Немедленно после этого ты вернулся на лодку. Считалось, что там ты и был все время и готовился к рыбалке с полковником Макферсоном, — он снова рассмеялся. — Должно быть, вышло очень забавно, когда спустился Айлес, сказал, что поездка полковника Макферсона отменяется, и заставил тебя везти его в Майами.
Он поднял палец.
— Но шутка в том, друг мой, что веселье тебе выйдет боком. Вот мои обвинения. Ты убил Сэндфорда. Ты скормил его акулам. Ты убил Гелерта. Обоих ты убил по одной причине.
Джаквес медленно произнес:
— Вы несете чушь. Вы ничего не сможете доказать. Вы ничего не знаете.
— Да? Сказать тебе, что произошло той ночью? Кто-то поработал со служанкой мисс Стейнинг. Их очень интересовало местонахождение пакета с документами. Я убежден, ты позвонил мисс Стейнинг и попросил её встретиться в Эвенсли с джентльменом, которого ей необходимо увидеть, который хочет сказать ей что-то важное о её покойном брате. Думаю, только это ещё могло подействовать на спившуюся женщину.
Она пришла, но из-за того, что немного тревожилась и была напугана, так скажем, она сделала то, что сделала бы при таких обстоятельствах любая молодая женщина. Он послала записку своему другу Хуберту Гелерту и попросила приехать и его. Кажется мне, что ты с ней встретился. И сказал, чего тебе надо. Она отказалась отдать пакет. Отказалась сказать, где тот лежит.
Гвельвада зевнул.
— Думаю, ты был немного груб с ней. И тут явился Гелерт. Гелерт велел ей отправляться домой. Может, она взяла его машину. Если была достаточно трезвой, чтобы сидеть за рулем. А потом Гелерт занялся тобой, и ты его убил.
— Вы можете только говорить, мистер Гвельвада. Вы не можете доказать.
— Нет? Сказать кое-что? Я прогулялся вокруг того дома, ища нечто на земле. Что, ты думаешь, я нашел, Джаквес? Я нашел кепку, которая была на тебе той ночью — копия той, что у тебя на голове. Там на подкладке твои инициалы. Ты обронил её в грязную лужу возле дренажной трубы в рощице, в стороне от тропы.
— Проклятый лжец! Той ночью на мне не было кепки.
— Может быть. Но там она есть. Я сам положил её туда. Когда мы вернемся, друг мой, я навещу комиссара. И возьму с собой Меллина. Меллин даст показания, что ты намеренно убил Сэндфорда. Я расскажу майору Фалстиду свою историю. Они все обыщут и найдут твою кепку. Как ты думаешь, что с тобой сделают, Джаквес? Тебя повесят, и ты это знаешь. Убийство Сэндфорда так очевидно! Ты надеялся, что Меллин не заговорит? Думал, он слишком напуган? К несчастью для тебя, он слишком боялся молчать.
Эрнест проглотил остатки виски, не спуская глаз с Джаквеса.
— Снимайся, Джаквес. Мы возвращаемся на Черную Багаму. Ты останешься в лодке. Я оставлю тебя поразмыслить над моими словами, но только на пять минут. А потом ты мне кое-что скажешь. Имена нанявших тебя людей. Ты назовешь имена тех, кто нанял тебя убить Сэндфорда, и где они находятся; кто нанял добыть пакет у мисс Стейнинг; для кого ты убил Гелерта.
Голос его изменился:
— Для тебя это будет очень сложно, Джаквес, потому что я представляю, насколько ужасны эти люди; какие ужасы они творят. И ты знаешь, что тебе сделают очень больно, как только ты их выдашь. Если ты их не выдашь, — он пожал плечами, больно тебе сделаю я.
Гвельвада улыбнулся:
— У тебя есть выбор. Ты считал себя в безопасности, убивая Сэндфорда. Ты знал, чем занимается Сэндфорд, но ты забыл одно, Джаквес. В нашем необычном, где-то загадочном деле на место убитого появляется другой. Скажи это своим друзьям, если их ещё увидишь. Скажи, что я, Гвельвада, пришел на место Сэндфорда. Пусть они возьмут меня, как его, если сумеют. Поднимай якорь. Быстро. Заводи мотор. Мы возвращаемся. Секунда колебания — и я пристрелю тебя, как собаку. Акулы этого ждут — не дождутся!
— Что за игра, черт бы её побрал… Эрни… Пока мы ещё друзья!
Гвельвада взял от стены тростниковый стул и поставил его в паре футов от Айлеса. Взгромоздился на него, дотянулся до стакана и жадно глотнул.
— Я скажу об этой игре ровно столько, сколько захочу. Но сначала поговорим о другом. Я многое в вас начинаю понимать. У меня всегда был нюх кадровика. Дьявол, были времена, когда я слыл почти колдуном. Я в Майами разговаривал с нашей общей знакомой — очаровательной и восхитительной миссис Лайон, которая, кажется, была вашей клиенткой.
Айлес покачал головой:
— Почему была? Почему не есть?
Гвельвада милостиво улыбнулся.
— Теперь я — ваш клиент… Но продолжу. Думаю, вам нравится миссис Лайон, не так ли? Нравится несмотря на то, что наплела по крайней мере одну сказку.
Айлес отпил из бокала.
— Не скажу, что она рассказала мне сказку. Она описала мне случай, над которым предстояло работать, ещё в Англии. Ну, это была не совсем правда, но почти. Когда я нашел её в Майами, она мне объяснила, почему тогда не сказала всего. И рассказала правду. А потом попросила меня вернуться и ожидать её указаний.
Он пожал плечами и мило улыбнулся Гвельваде, который косо смотрел на него.
— Вот этих указаний я и ждал, — информацию для работы, он рассмеялся. — И не ожидал встретить торнадо вроде вас!
Гвельвада склонился вперед и ткнул пухлым пальцем в Айлеса.
— Это один из приятных сюрпризов в вашей жизни. Но вернемся к нашим баранам. Теперь говорю я, и утверждаю, что миссис Лайон никогда не говорила правды. Она никогда не говорила правды, потому что не говорила всей правды, а если вы хотите знать, почему красавица Тельма так поступила, я скажу. Потому что она умница, замечательная личность и потому что она всегда выполняет, что ей сказано. И еще, — продолжил он, — она очень рассердится, друг мой, если вы не сделаете того, что скажет Эрнест Гвельвада.
После длительной паузы Айлес спросил:
— Да? Интересно, почему?
Гвельвада встал и заходил по комнате. Вечерний бриз шелестел легкими занавесками.
— Всю мою сознательную жизнь я делил людей на группы. Замечательная забава — делить людей на группы; решить для себя, что они сделают или не сделают при данных обстоятельствах. Сперва я задавал себе вопрос о моих братьях по разуму: могу ли я им доверять? Ответ неминуемо был отрицательным. Потому что, дорогой Джулиан, я понял, как здорово никому не доверять, а если да, то не настолько, чтобы нельзя было в любой момент изменить ситуацию. Поймите, я хочу вам доверять.
— Понятно… Можно мне еще?
Гвельвада кивнул. Айлес встал, пошарил в баре и наполнил свой бокал. Он стоял, прислонившись к шкафу, и лукаво разглядывал Гвельваду.
— Так вы решили доверять мне, Эрни? Но ровно настолько, чтобы можно было все исправить, если я вас подведу. Интересно, как вы это сделаете.
Он вынул из кармана пачку, извлек одну сигарету и швырнул пачку Гвельваде. Потом подошел с зажигалкой. Гвельвада затянулся и сказал:
— Вам, друг мой, важно оправдать мое доверие. Не оправдаете — убью без всяких колебаний. И что ещё важнее, — рот улыбался, но глаза оставались холодными, — убивая, я не буду даже испытывать неприязни, но буду знать, что эта смерть необходима — вы слишком много знали и плохо себя вели. Теперь садитесь. Я буду говорить.
Айлес вернулся к стулу и откинулся на нем, не отрывая взгляда от Гвельвады.
Эрнест заговорил мягко, почти беззаботно.
— Как вы знаете, друг мой, в мире очень много неприятного. Везде есть добрые силы, но, к несчастью, силы зла намного более заметны. Но никогда наш бедный мир не был в таком опустошении; везде и повсюду люди изобретают средство уничтожить другую половину человечества — что, по моему, совершенно ни к чему.
Он пожал плечами, потом, небрежно взмахнув сигаретой, продолжил.
— Это не так важно, разве что из-за этого страдают невинные люди. Для защиты таких людей в любой стране есть силы, работающие тихо и незаметно ради, скажем так, спасения человечества.
Он улыбнулся Айлесу.
— Я, Гвельвада, как раз из этих сил.
— Силы! — Айлес засмеялся. — Желал бы я быть на вашей стороне.
Гвельвада кивнул.
— Верьте или нет, друг мой, но вы уже на моей стороне. Теперь о миссис Лайон. Миссис Лайон говорила вам про дрянную девчонку Виолу Стейнинг. О миссис Стейнинг, которая всегда пьяна, отупела от пьянства, чьи нервы измочалены и которая очень несчастна, — он развел руками. — Еще одна жертва сил зла. Ну, так делом миссис Лайон было следить это девушкой; не из-за какой-то идиотской любовной интрижки, как говорила она, но из-за намного более значительного — жизненно важного. Вкратце: брат этой миссис Стейнинг — молодой ученый — работал над самым важным изобретением — изобретением, которое могло положить конец угрозе атомной бомбы, водородной бомбы и всей той чертовщине, о которой столько твердят. Понимаете?
Айлес кивнул.
— И, естественно, у него были враги. Его начали беспокоить. Вам, я уверен, не понравилось бы изо дня в день жить под пристальным надзором дьявольских глаз с утра до ночи, гадая, что же за этим последует, когда нанесут удар. Вам это понравится, друг мой? Ему тоже не нравилось. И он сделал то, что сделало бы большинство людей, — он улыбнулся, — кроме Гвельвады. То, что сделает каждый, когда напуган. Он сбежал. Прихватив свои секреты, потому что, понимаете, он не предал своих хозяев — людей, работающих над тем, что они считают благом.
Потом стало очевидно, что враги подобрались совсем близко. И он написал сестре, отослал ей пакет с документацией. Бедняга… — Гвельвада пожал плечами. — Это все, что он успел. Кто-то мог найти лучшее применение его секретам, но он смог только это. Тот, у кого находятся документы, или кто знает, где они — Виола Стейнинг. Теперь вы понимаете, почему миссис Лайон наняли следить за мисс Стейнинг?
Айлес кивнул.
— Очень странно, но я верю каждому вашему слову.
— А почему нет? Зачем мне лгать? Лгут только трусы. А я безумно храбр. Черт побери, я ужасно храбрый.
Айлес вполголоса заметил:
— Неудивительно, что Тельме Лайон нужна была помощь.
— Конечно. Представьте себя на её месте — красивая, очаровательная, сильная личность, все надеялись, что она справится с девчонкой, — Эрнест снова пожал плечами. — Кто с ней справится… кроме отбойного молотка? И зачем это? Я разговаривал с ней. Если бы я мог добыть секреты с помощью отбойного молотка, я бы это сделал. Но это лишнее. Кроме того, я не люблю отбойных молотков, и это ничего бы мне не дало.
Когда здесь была Тельма Лайон, здесь же был и другой агент. Его задачей было наблюдать за обеими. Неизвестный им, он был поблизости. И вдруг умер. Понимаете? Одной из тех странных смертей, которыми так часто умирают люди, и никого это не заботит. Списано — и забыто. Жизнь продолжается. Ушел один храбрец, его место занимает другой.
Вдруг Эрнест умолк. Потом спросил:
— Правда, Тельма замечательная женщина?
Айлес кивнул:
— По-моему, да.
Гвельвада наклонился вперед и ткнул пухлым пальцем в грудь Айлеса.
— Вам так кажется? Вы лжете. Сильнее, друг мой, вы её любите. Я знаю. Я вижу ваш взгляд, когда вы о ней говорите. Я разгадал вашу тайну. Скажу больше: я тоже её люблю. Я, Гвельвада, который любит каждую женщину на свете, люблю её по крайней мере не меньше, чем остальные миллионы. Так что все, что я скажу, вы сделаете для миссис Лайон. А я в точности скажу, что делать.
— Я слушаю, — Айлес закурил снова.
— Когда я действую, мой друг, мне нужно пространство и расстояние. Как большим армиям, мне нужно место, чтобы развернуться. Как крупному флоту, мне нужно пространство для маневра. Понимаете? По этой же причине мне не нужна на острове суматоха из-за лишней женщины, а в данный момента наша красавица, обожаемая Тельма, лишняя. Так что она останется в Майами. Но думаете, она там в безопасности? — он выразительно покачал головой. — Ставлю запасы чая всего Китая против тухлого яйца, что силы, убравшие второго агента, знают о миссис Лайон, а если нет, то не дадут ей шанса что-либо разузнать. Она ассоциируется с мисс Стейнинг. Они уберут любого, кто подойдет близко или заинтересуется мисс Стейнинг.
Айлес кивнул.
— И, наконец, они уберут мисс Стейнинг?
— Вот именно, — кивнул Гвельвада. — Именно. Но не раньше, чем узнают, где пакет. А когда узнают, заберут его и уберут её. Но им придется трудновато — даже эти люди, такие отчаянные и жестокие — стеснены обстоятельствами. Остров мал. С него сложно уехать незаметно. Он так мал, что все знают, кто прилетает и улетает. А с завтрашнего дня это станет ещё сложнее.
— Почему?
Гвельвада встал и выпятил грудь, как павлин.
— Я брошу им кость. Создам мини-сенсацию, распустив слухи про убийство первого агента, которое было признано случайностью. На какое-то время им придется затаиться, а вам, мой Джулиан, представится возможность выполнить работу, которую я вам назначил. Интересуетесь?
Айлес спросил:
— Что вы хотите?
— Значит так: вы принимаете мои условия. Делаете, что вам скажут. Останетесь агентом «Ченолт», но фактически станете агентом мистера Гвельвады. Когда придет время, я любыми средствами завладею пакетом, который молодой Стейнинг отправил своей сестре. Когда это будет, не знаю; как это будет, не знаю; но я его получу, а тогда его надо будет упрятать подальше отсюда. Он поедет к Тельме Лайон на Майами, и отвезете его вы. Потому что, — он поморщился, — я буду очень занят.
Айлес встал.
— Вы очень занятная личность, Эрни. Странно, но я всему поверил. Я принимаю игру. И сделаю, что мне скажут.
— Да будет так, — кивнул Гвельвада. — Будет очень мило, если вы сделаете мне ещё коктейль.
Айлес подошел к бару, Гвельвада стоял рядом.
— У вас с деньгами порядок? — спросил он.
Айлес кивнул.
Гвельвада продолжал:
— Возьмите напрокат машину, если нет своей, — маленькую и неприметную. Сегодня в восемь часов открыто выедете из города по главному шоссе. Не прячьтесь. Выбравшись, держитесь дороги, пока не заметите узкую тропинку возле старого мола. Сверните. Чуть ниже будет просвет и хижина. В ней вы найдете человека по имени Меллин. Белого. Он был компаньоном на одной из рыбацких лодок. Меллин прекрасно знает побережье и лодки. К тому времени наша лодка будет стоять на якоре неподалеку от бухты, готовая к выходу в море.
Теперь посмотрим… Может случиться, что этой ночью быстроходная рыбацкая шхуна покинет остров. Ну, и куда она пойдет? — он повернулся, подошел к окну и указал на море. Слева от нас, вдали, остров Насау. Справа — вытянутое побережье Америки, и Майами — почти напротив. Впереди и чуть правее, между нами и Майами, — небольшая группа коралловых рифов. Пара из них обитаемы. Другие пустынны, или считаются таковыми. По моему мнению, тот, кто хочет добраться до Большой земли, обойдя стороной Майами, должен иметь запас бензина для заправки. Ваша с Меллином задача — дрейфовать возле рифов. Возможно, выдастся славная ночка. Вы будете предельно осторожны, там есть дюжина мест, где можно спрятать лодку.
— Понял, — кивнул Айлес. — Но если они не зайдут на рифы, что нам делать?
— Зайдут. Все здешние лодки — даже самые большие — могут взять бензина только до Майами. Но это им не нужно. Они не осмелится. Придется зайти на рифы.
— Ну, а если так?
— Все очень просто, — сказал Гвельвада. — Они не должны отсюда выбраться. Любым способом уничтожьте лодку. Поняли, друг мой? — он забрал стакан из рук Айлеса.
— Прекрасно понял. Помните, я все поставил на вас, Эрни.
— Почему нет? Мне кажется, неплохая ставка.
II
Одиннадцать часов. Полная луна выплыла из-за темных туч и озарила залив. Гвельвада сидел на траве, прислонившись к пальме, курил и любовался этой красотой. Гвельваде нечему было огорчаться. Жизнь для него — игра в шахматы, которую он обожал, если фигурки двигались так, как ему хочется. А если нет, он что-нибудь творил. Он несгибаем, не знал страха и щепетильности, потому что безоговорочно верил в себя и свое дело.
А сейчас он думал о Джаквесе, пытался понять мысли этого умного, тихого негра, который планирует на столько ходов вперед. Гвельвада решил, что Джаквес, как и многие другие, не видит просчетов до тех пор, пока его не напугают.
Гвельвада пожал плечами. Некоторых испугать очень несложно. Они достаточно храбры для дела, потому что видят его преимущества; потому что надеются выйти сухими из воды. Часто они упускают пару пунктиков. И спотыкаются. Их затягивает, и паника обеспечена. В такой момент на сцене появлялся Гвельвада. С Джаквесом такой момент наступил.
Эрнест встал и смахнул воображаемые былинки со своих темно-синих брюк. Тихо напевая, он направился к заливу.
Он думал об Айлесе. Гвельвада, великий знаток людей, понимал, что под развеселой внешностью скрывается преданный и принципиальный человек. Это одно. Второе: Айлес с ума сходит по Тельме Лайон. Он улыбнулся. Это второе и может стать самым главным. По этим двум причинам Айлес будет слушаться.
Он замедлил шаг, дойдя до пришвартованной лодки. Где-то в рубке тихий, низкий голос мурлыкал:
Девочка с ореховой кожей и блуждающим взором,
Ты молчишь, но ты такая умница,
Молчат твои сладкие губки,
За них говорит танец бедер.
Меня в дрожь бросает, когда ты танцуешь
Перед этими ублюдками с роскошных яхт.
Гвельвада спустился по деревянному пирсу и остановился у края причала.
— Джаквес… — позвал он.
Джаквес вынырнул из тени рубки.
— Добрый вечер, мистер Гвельвада. У меня все готово, как вы и заказывали. Да, сэр! Все в порядке. У нас будет знатная рыбалка.
— Превосходно, — Гвельвада шагнул в лодку и спустился в рубку. — Чудная ночка. Друг мой Джаквес, я пришел к выводу, что ночь слишком хороша для погони за рыбой — даже за таким чудищем глубин, как акула. Сегодня я поэт. Мне нравится лунная дорожка, темные тени рифов. Заводись, друг мой. Давай побродим по лунной воде. Давай пойдем, куда глаза глядят. И, если можно, выпьем немного виски.
Джаквес ухмыльнулся.
— Вы хозяин, мистер Гвельвада. На этой лодке лучшее виски на острове. И кофе. У меня есть все. Бутылка в каюте… и бокалы, и лед.
Он завел мотор.
Гвельвада спустился в каюту и вернулся в бутылкой, бокалами и графином холодной воды, извлеченным из холодильника. Он сел на банку и взглянул на Джаквеса.
Джаквес стоял за рулем, стройный, гибкий и спокойный. Правая рука — на спицах штурвала, левая висит вдоль бока. Гвельвада отметил силу его тонких пальцев, втянутый живот, худые, мускулистые ноги, крепкие плечи. На черные уши натянута красная с голубым кепка. Джаквес улыбался, сверкая в сумерках белыми зубами. Крепкий тип, — подумал Гвельвада.
Он налил себе и сидел, молча глядя за борт на водяную пыль, летящую за лодкой по направлению к острову Медведя.
После долгого молчания Гвельвада тихо спросил:
— Почему не остановиться здесь? Какая здесь глубина?
Джаквес пожал плечами.
— Не так много. Здесь очень долго мелко. Глубоко будет намного дальше. Футов двадцать, не больше.
— Брось якорь. Остановимся здесь. И давай поговорим, — он улыбнулся Джаквесу.
— Почему нет? Вы босс, мистер Гвельвада.
Джаквес оставил штурвал, выключил мотор и прошел на нос.
Гвельвада услышал плеск падающего якоря. Через минуту Джаквес вернулся и спрыгнул в кокпит.
Гвельвада сказал:
— Садись, друг мой, напротив меня. Вот твой бокал. Сигарету?
— О, я не откажусь от ваших сигарет, мистер Гвельвада, сказал Джаквес. — Очень хорошие. Вы шикарный джентльмен, высший класс.
Он сел, взял бокал и предложенную сигарету.
Гвельвада с кривой улыбкой хмыкнул:
— Я могу себе позволить быть добрым. Ты же знаешь, это традиция — исполнять все пожелания смертника.
— Да? — Джаквес звонко рассмеялся. — Что же будет со мной, мистер Гвельвада?
Гвельвада ответил с самой очаровательной улыбкой:
— Ты умрешь, Джаквес.
И вынул руку из кармана пиджака. В ладони черной тенью лежал пистолет.
— Послушайте, мистер Гвельвада. Вы шутите! Вы ведете какую-то игру…
— Я не играю. Пейте. Курите. Я буду с вами говорить, Джаквес. Вам это будет интересно. Скажете, когда вы подцепили акулу, вы гоняете её до изнеможения, так? Это очень долго, мой черный друг, да? Но в конце концов она устанет. Вы подтаскиваете её к борту или к корме. А что потом?
Джаквес смутился:
— Потом я её убиваю.
— Точно, — кивнул Гвельвада. — Когда вы её подтащите, как вы её убиваете?
— Как это? Здесь есть револьвер — солидная пушка 45-го калибра. Приходится всадить в неё четыре-пять пуль.
— Верно, — почти небрежно бросил Гвельвада. — Думаю, вам больше нигде не приходилось его использовать. Вы держите его на борту для акул, но не использовали на человека, правда?
Джаквес взорвался:
— Слушайте, мистер Гвельвада, какого черта!
— Тихо! Разговоры не помогут. А теперь скажи мне… — он устроился поудобнее, — ты ведь помнишь мистера Джулиана Айлеса, правда? Англичанин, который заставил тебя отвезти его в Майами, потому что оказался замешан в убийстве человека по фамилии Гелерт?
— Еще бы, помню. Ну а мне-то что? Он сел в лодку и наставил пистолет, как вы сейчас. И заставил гнать в Майами…
Гвельвада отмахнулся.
— Я все это знаю. Но что ты сделал, прибыв в Майами, Джаквес? Сказать? — он откинулся назад и затянулся, явно наслаждаясь собой. — Скажу. Считалось, что ты заправишь баки и отправишься восвояси. Никто не мог представить, что тебя будет волновать мистер Гвельвада. Но это было. Ты высадился в Майами, пришел к типу по имени Джек Карно — частному детективу. И сказал мистеру Карно, что одному человеку в Майами — миссис Тельме Лайон — будет очень интересно, что прибыл Айлес. Ты знал, что миссис Лайон в Майами. Знал, где она живет. Ты очень много знал о ней. И Карно связался с миссис Лайон, а ты вернулся на Черную Багаму. Ты думал, что мистеру Айлесу конец; что Карно разделается с ним; что миссис Лайон уберет его с дороги, потому что подозрение в убийстве могло нарушить её планы. И, увидевшись с Карно, ты вернулся.
Джаквес протянул:
— Не знаю, о чем вы, мистер Гвельвада.
Эрнест улыбнулся.
— Нет, знаешь, друг мой. Ты все знаешь. Ты знаешь, зачем в самом деле приехала на Черную Багаму миссис Лайон, а если нет, то знают твои хозяева.
— Я ничего не знаю… Я ничего не знаю…
Гвельвада пожал плечами и отхлебнул виски.
— Друг мой, я и не ожидал, что ты со всем согласишься. У меня ещё есть что сказать. Ты помнишь ночь, когда ты отправился на акул с мистером Сэндфордом? Когда он так трагично упал за борт? Когда его сожрала акула? Такой отвратительный случай, правда, Джаквес? Ужасно. Тебе он не понравился, правда?
— Нет, сэр… но я ничего не мог сделать.
— Ты лгун, тысяча чертей, — жизнерадостно заявил Гвельвада. — Ты убил Сэндфорда. Когда Сэндфорд взошел на борт, он был в наркотическом опьянении. Ты посадил его на сиденье со срезанными ремнями. Когда акула заглотнула наживку, а Меллин, твой напарник, был впереди и ничего не видел, ты подтолкнул Сэндфорда. И убил его. Знаешь, почему?
Джаквес ничего не сказал. Он сидел, сложив руки на коленях, тупо глядя на Гвельваду.
Гвельвада продолжал, все с теми же любезными интонациями.
— У тебя было задание отделаться от Сэндфорда, потому что он был агентом. Ты знал, что он агент, и знал, на кого он работает. Его надо было убрать. Возможно, он слишком много разузнал. Может, слишком много знал о мисс Стейнинг. А, дорогой мой Джаквес? Тебе надо было от него как-нибудь избавиться. И ты воспользовался шансом, — он чуть наклонился вперед. — Друг мой, я уверен, что той ночью Сэндфорд хотел убраться с острова, добраться до материка; возможно, чтобы связаться с ФБР или поговорить с миссис Лайон.. и узнать Он решил, что пришло время действовать. Кто-то пытался его остановить. В его выпивку добавили наркотик. Ну, он был слишком силен для наркотика и добрался до лодки, а ты его прикончил.
Джаквес взмолился:
— Выслушайте меня, мистер Гвельвада! Вы не должны так со мной разговаривать. Вы обвиняете меня в убийстве. Вы должны это доказать. Слышите? — голос его дрожал. — Вы должны это доказать!
Гвельвада рассмеялся.
— Я могу доказать свои слова, мой черный друг. Ты забыл своего напарника Меллина. Меллин дал показания. Он подтвердил все, что я сказал. Верь или нет, но, когда Сэндфорд вывалился, Меллин был почти возле кормы. И видел, как ты вытолкнул его.
— Проклятый лжец!
Гвельвада развел руками.
— Все может быть, — сказал он. — Но он готов поклясться. В любом случае, если ты отвертишься от этого, хотя вряд ли, то не отвертишься от другого.
— О чем вы? Что вы имеете в виду, мистер Гвельвада? Что значит — от другого?
Гвельвада сказал почти весело:
— Ты убил Гелерта. Посмотри сам, друг мой. Ты избавился от Сэндфорда. Через некоторое время на острове появился ещё незнакомец. На этот раз — мистер Джулиан Айлес. Ты слишком мало знал о мистере Айлесе — о нем тебе рассказал некто с острова или из Майами, некто, подкупивший служанку мисс Стейнинг, и узнавший, что служанка мисс Стейнинг ожидает приезда джентльмена, чтобы позвонить ему и устроить встречу с хозяйкой. Тот бы присматривал за ней или увез бы её с острова — а это очень раздражало твоих друзей. Все правильно?
Джаквес молчал. Зато Гвельвада продолжал:
— И мистеру Айлесу позвонили в телефонную будку неподалеку от отеля «Леопард». Но это была не служанка мисс Стейнинг. Сказать тебе, кто звонил? Ты.
Джаквес почти провизжал:
— Проклятый белый сукин сын…
— Молчать! Ты этим голосом говорил, так ведь? Возбуженным голосом — высоким фальцетом, который может принадлежать и мужчине, и женщине. Ты позвонил и велел Айлесу приехать на виллу Эвенсли, где ты только что убил Гелерта. Ты застрелил его из пистолета 45-го калибра, который используешь для акул, а когда застрелил, позвонил Айлесу и велел приехать. Типичная подставка. Приехав, он влипал в убийство, и, как подозреваемый, был ограничен в действиях.
Гвельвада довольно рассмеялся.
— Немедленно после этого ты вернулся на лодку. Считалось, что там ты и был все время и готовился к рыбалке с полковником Макферсоном, — он снова рассмеялся. — Должно быть, вышло очень забавно, когда спустился Айлес, сказал, что поездка полковника Макферсона отменяется, и заставил тебя везти его в Майами.
Он поднял палец.
— Но шутка в том, друг мой, что веселье тебе выйдет боком. Вот мои обвинения. Ты убил Сэндфорда. Ты скормил его акулам. Ты убил Гелерта. Обоих ты убил по одной причине.
Джаквес медленно произнес:
— Вы несете чушь. Вы ничего не сможете доказать. Вы ничего не знаете.
— Да? Сказать тебе, что произошло той ночью? Кто-то поработал со служанкой мисс Стейнинг. Их очень интересовало местонахождение пакета с документами. Я убежден, ты позвонил мисс Стейнинг и попросил её встретиться в Эвенсли с джентльменом, которого ей необходимо увидеть, который хочет сказать ей что-то важное о её покойном брате. Думаю, только это ещё могло подействовать на спившуюся женщину.
Она пришла, но из-за того, что немного тревожилась и была напугана, так скажем, она сделала то, что сделала бы при таких обстоятельствах любая молодая женщина. Он послала записку своему другу Хуберту Гелерту и попросила приехать и его. Кажется мне, что ты с ней встретился. И сказал, чего тебе надо. Она отказалась отдать пакет. Отказалась сказать, где тот лежит.
Гвельвада зевнул.
— Думаю, ты был немного груб с ней. И тут явился Гелерт. Гелерт велел ей отправляться домой. Может, она взяла его машину. Если была достаточно трезвой, чтобы сидеть за рулем. А потом Гелерт занялся тобой, и ты его убил.
— Вы можете только говорить, мистер Гвельвада. Вы не можете доказать.
— Нет? Сказать кое-что? Я прогулялся вокруг того дома, ища нечто на земле. Что, ты думаешь, я нашел, Джаквес? Я нашел кепку, которая была на тебе той ночью — копия той, что у тебя на голове. Там на подкладке твои инициалы. Ты обронил её в грязную лужу возле дренажной трубы в рощице, в стороне от тропы.
— Проклятый лжец! Той ночью на мне не было кепки.
— Может быть. Но там она есть. Я сам положил её туда. Когда мы вернемся, друг мой, я навещу комиссара. И возьму с собой Меллина. Меллин даст показания, что ты намеренно убил Сэндфорда. Я расскажу майору Фалстиду свою историю. Они все обыщут и найдут твою кепку. Как ты думаешь, что с тобой сделают, Джаквес? Тебя повесят, и ты это знаешь. Убийство Сэндфорда так очевидно! Ты надеялся, что Меллин не заговорит? Думал, он слишком напуган? К несчастью для тебя, он слишком боялся молчать.
Эрнест проглотил остатки виски, не спуская глаз с Джаквеса.
— Снимайся, Джаквес. Мы возвращаемся на Черную Багаму. Ты останешься в лодке. Я оставлю тебя поразмыслить над моими словами, но только на пять минут. А потом ты мне кое-что скажешь. Имена нанявших тебя людей. Ты назовешь имена тех, кто нанял тебя убить Сэндфорда, и где они находятся; кто нанял добыть пакет у мисс Стейнинг; для кого ты убил Гелерта.
Голос его изменился:
— Для тебя это будет очень сложно, Джаквес, потому что я представляю, насколько ужасны эти люди; какие ужасы они творят. И ты знаешь, что тебе сделают очень больно, как только ты их выдашь. Если ты их не выдашь, — он пожал плечами, больно тебе сделаю я.
Гвельвада улыбнулся:
— У тебя есть выбор. Ты считал себя в безопасности, убивая Сэндфорда. Ты знал, чем занимается Сэндфорд, но ты забыл одно, Джаквес. В нашем необычном, где-то загадочном деле на место убитого появляется другой. Скажи это своим друзьям, если их ещё увидишь. Скажи, что я, Гвельвада, пришел на место Сэндфорда. Пусть они возьмут меня, как его, если сумеют. Поднимай якорь. Быстро. Заводи мотор. Мы возвращаемся. Секунда колебания — и я пристрелю тебя, как собаку. Акулы этого ждут — не дождутся!