Чейз Джеймс Хэдли. Двенадцать китайцев и девушка

   Он оперся рукой о стену и, шатаясь, поднялся. Но, сделав еще шаг, он опять упал и снова стал медленно подниматься. Его бросало от стены к стене узенького коридорчика, почище чем тогда на баркасе, а кровать тянула вниз, как многопудовый якорь.
   Внизу раздались возбужденные голоса, и Феннер попытался вернуться в комнату, где было больше места для маневра. Несколько пар ног застучали вверх по лестнице. «Эти подонки все же достали меня», – с горечью подумал он, слабеющей рукой держа наготове железную ножку. И тут ему в ноги нырнул ловкий пуэрториканец. Второй схватил его за горло, увернувшись от ножки.
   – Эй, вы! Только не сильно. Он мне нужен живым, – теряя сознание, услышал он голос Карлоса. Потом кто-то вырвал ножку из его рук и с хрустом опустил ее ему на голову. Он еще слабо сопротивлялся, но после второго удара по голове черная пелена сомкнулась перед его глазами, и он провалился в пустоту.
   «Кажется, меня неплохо отделали, – подумал Феннер, придя в себя. – Они думают, что я уже не могу драться, иначе бы опять привязали меня».
   Потом он понял, что лежит не на кровати, а на вонючем, заплеванном полу все той же комнаты. Только теперь к нему еще добавились пятна крови. Он попытался приподняться, но, к своему удивлению, обнаружил, что не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой.
   «Что за чертовщина!» – подумал он, явственно ощущая, что не связан, но двигаться не мог. Он взглянул наверх и понял, что свет все-таки горит, но вместо лампочки сквозь распухшие веки смог рассмотреть только яркое расплывчатое пятно. Когда он попытался повернуть голову, резкая боль молнией пронзила его избитое тело, и он едва не потерял сознание. Полежав еще немного, он вновь забылся тяжелым сном.
   Он проснулся оттого, что кто-то больно пнул его ногой в ребра:
   – Просыпайся, сволочь!
   Феннер открыл глаза и увидел возле себя осклабившегося Рейджера. Превозмогая боль, он схватил его за ноги и дернул. Рейджер с грохотом свалился, испуганно отбрыкиваясь от поверженного детектива. Убедившись, что Феннер очень слаб, он подскочил к нему, схватил за ворот рубашки и несколько раз стукнул головой о пол. В этот момент в комнату вошел Карлос.
   – Развлекаешься? – недовольно сказал он Рейджеру.
   Рейджер повернул к нему искаженное злобой лицо.
   – Послушай, Пайо. Он чуть не угробил нас с Миллером. И чего ты с ним возишься?
   Карлос подошел поближе и взглянул на Феннера. Потом он перевел строгий взгляд на Рейджера.
   – На вашем месте я бы помолчал. Дармоеды! Или он вышиб тебе последние мозги? – Потом, несколько успокоившись, добавил:
   – Прихлопнуть его мы всегда успеем. Надо узнать, что у него на уме. Не удовольствия же ради он явился из Нью-Йорка и затесался в нашу компанию. Я нутром чую, что он очень опасен.
   – Ты прав. Так, может, попотрошить его? – спросил Рейджер.
   – Не сейчас. Он очень слаб. Еще, чего доброго, сдохнет. Пусть немного отлежится.
   И они вышли из комнаты.
   Спустя час Феннер опять пришел в себя. Он ничего не ощущал, кроме сплошной боли, с трудом разлепил заплывшие глаза и огляделся. Ему показалось, что стены вот-вот обрушатся и раздавят его. Он со стоном закрыл глаза, стараясь не потерять сознание. Потом подполз к двери и попробовал ее открыть. Дверь была заперта. Сейчас он был поглощен единственной мыслью: не дать им восторжествовать и достойно уйти из жизни. Его так долго били по голове, что он был на грани помешательства. «Нет, они не успокоятся, пока не замучают меня, как того китайца», – подумал он. В его глазах появился сумасшедший блеск. Феннер лихорадочно ощупал пряжку своего пояса. Он вытащил пояс и затянул его вокруг шеи. Потом поднялся и, держась за стены, обошел комнату в поисках какого-нибудь крюка или гвоздя. Но стены были совершенно голыми. Он отупело уселся на пол с болтавшимся на шее ремнем. «Не дамся, не дамся, не дамся! – стучало в его воспаленном мозгу. – Кретин», – обругал он себя, остановившись взглядом на дверной ручке.
   Он поспешно подполз к двери и закрепил свободный конец ремня на ручке. Потом привалился к ней спиной и отпустил руки. Злорадная улыбка появилась на его лице, когда он подумал, что все-таки провел Карлоса.
   Тонкий ремень врезался в его плоть, и перед глазами пошли черные круги. Задыхаясь, он чуть было вновь не оперся руками в пол, но усилием воли превозмог себя. И тут ручка с треском обломилась, и он рухнул на пол.
   Некоторое время он лежал в полуобморочном состоянии, со свистом втягивая горячий воздух в отбитые легкие. Осознание поражения было сильнее терзавшей его боли.
   С огорчением он снял ремень с шеи и некоторое время лежал неподвижно, уставившись в засиженный мухами потолок. Думать было мучительно больно. Все его существо жаждало покоя, а мозг выдавал мысли очень скупо. Вдруг на него вновь нашло озарение сумасшедшего. Он схватил пояс и посмотрел на пряжку, как будто видел ее впервые в жизни. Центральный стержень, который входил в дырочки пояса, был острый и блестящий. Теперь надо было только нащупать вены и проткнуть их. Смерть от потери крови будет тихой, медленной…
   Нащупав толстую вену на ноге, он глубоко вонзил в нее стержень пряжки и в изнеможении рухнул на пол. Голова его со стуком ударилась о доски, и он потерял сознание.
   Из яркого тумана материализовалась смутная фигура, от которой исходило странное сияние. Феннер подумал, уж не ангел ли это, но картинка стала отчетливее, и он узнал склоненное над ним лицо Керли. Она шевелила губами, но Феннер ничего не слышал.
   – Привет, детка, – слабо произнес он.
   Постепенно туман рассеялся, и из него выплыли очертания какой-то комнаты. Позади Керли с озабоченным лицом стоял какой-то человек с козлиной бородкой.
   – Теперь он поправится, – сказал козлолицый. – Не разрешай ему вставать. Если я понадоблюсь, вы знаете, где меня найти.
   Слова врача доносились откуда-то издалека и с трудом оседали в сознании Феннера.
   – Дай мне воды, – попросил он и тут же заснул. Он чувствовал себя лучше, когда проснулся. Стены комнаты больше не плыли, а барабан в голове затих. Керли сидела на стуле рядом с его кроватью. Ее красивое лицо выглядело усталым, а веки слипались.
   – Ради Бога, объясни… – начал он, но Керли быстро поднялась и поправила его простыню.
   – Пока тебе нельзя разговаривать, – произнесла она тоном профессиональной сиделки. – Все в порядке. Спи'.
   Феннер закрыл глаза и попытался вспомнить, что же с ним произошло. Бесполезно. Белоснежная постель действовала успокаивающе, уверенность Керли передалась ему. Тело не так болело, лишь кое-где отдавалась тупая боль. Он вновь открыл глаза. Керли принесла ему воды.
   – А чего-нибудь покрепче нет? – спросил он.
   – Послушай, тупоголовый. Ты болен. Они сделали из тебя отбивную, и сейчас я собираю тебя по кусочкам. Поэтому пей то, что дают.
   – Где я нахожусь?
   – В моей квартире на Уайт-стрит.
   – А каким образом я тут очутился?
   – Сейчас поздно. Спи. Завтра я тебе все расскажу. Феннер приподнялся на локте. Он приготовился скривиться, но боли не было. Он чувствовал только сильную слабость.
   – Я и так проспал полжизни. Рассказывай сейчас.
   – Хорошо, хорошо. Везет же мне на упрямцев. Феннер хотел сострить, но голова еще плохо работала, и он просто молча ждал, что она скажет.
   – Найтингейл страшно зол на тебя. Таким я его никогда не видела. Что ты еще наделал?
   – Не помню. Керли фыркнула.
   – Он рассказал мне, что Пайо дал тебе куском трубы по голове, а потом они отвезли тебя на старый склад в доке. Когда Найтингейл поостыл, он очень встревожился. Он все сетовал на то, что подвел какого-то Гротти. Мне не пришлось его долго уговаривать поехать в порт и выяснить, что они с тобой сделали. Потом он привез тебя, едва дышавшего, сюда и приказал мне позаботиться о том, чтобы ты не окочурился.
   Феннер был очень удивлен и недоверчиво спросил:
   – Как ему удалось вырвать меня из рук Карлоса? И он так просто уступил?
   – В это время там никого не было. Карлос со своей бандой зализывали раны в отеле.
   – А, тогда понятно, – проговорил Феннер. – А какое сегодня число? Еще май?
   Керли утвердительно кивнула головой. Он быстро прикинул, что Глория находится в отеле без него уже пятый день.
   – Карлос без меня сильно скучает? Керли зевнула.
   – Угу, но он пока не допер, что ты у меня. Но, несомненно, скоро выяснит. И тогда можно ожидать чего угодно.
   Феннер еще раз для пробы поерзал в кровати, потом осторожно ощупал голову и лицо. Во многих местах они были заклеены пластырем.
   – Ты права, ангелок. Ему не очень-то понравится то, что вы укрываете меня.
   Керли неопределенно передернула плечами.
   – Поживем – увидим, – устало сказала она и опять зевнула. – В твоей кровати еще достаточно места. Ты не очень расстроишься, если я немного прилягу? Третья ночь без сна…
   Феннер улыбнулся и распахнул простыню.
   – Залезай, – широким жестом пригласил он.
   – Размечтался, – с улыбкой сказала она и вышла из комнаты.
   Через несколько минут она вернулась в толстом шерстяном халате. Феннер недовольно поморщился.
   – Он на тебе плохо сидит, – заметил он.
   – Может быть, – согласилась она, присаживаясь в противоположном углу широченной кровати. – Зато он теплый.
   Она сбросила домашние туфли без задников, а потом и халат. Внизу под ним оказалась розовая шерстяная пижама.
   – Всегда мерзну в постели, – заметила она, вытягиваясь рядом с Феннером.
   – Я не дам замерзнуть своей спасительнице, – сказал Феннер, обнимая ее. – Нет, эта пижама тебе тоже не идет.
   – Не дергайся! Я очень устала. Ухаживать за таким детиной – нелегкая задача, – тихо сказала она, мгновенно засыпая.
   Феннер лежал в темноте, прислушиваясь к ее ровному дыханию и ощущая тепло ее тела. Он пытался сосредоточиться, но события последних дней всплывали эпизодически, как разрозненные кадры кинохроники. Через полчаса он заснул, чувствуя к лежавшей рядом женщине нежность, которой давно уже ни к кому не испытывал.
   Его разбудило яркое утреннее солнце. С удовольствием потянувшись, он отметил, что голова стала светлой, что ничего не болит. Заспанная Керли сразу села рядом с ним, словно механическая кукла:
   – Ну, как мы сегодня себя чувствуем? Феннер широко улыбнулся:
   – С такой сиделкой, а вернее, лежалкой грех чувствовать себя плохо. И с чего бы ты так возилась со мной?
   – Не знала, что мужчины так падки на комплименты. Я тебе сказала при первой нашей встрече, что ты мне симпатичен. Она прикрыла глаза.
   – О чем ты сейчас думаешь? – спросил Феннер. Она поправила волосы и просто ответила:
   – О том, что имела несчастье встретить настоящего мужчину, к сожалению, слишком поздно.
   Феннер погладил ее по теплому плечу.
   – Ну не надо так трагично, детка. У тебя еще все впереди, – сказал он, опуская руку на ее грудь. Она засмеялась и сбросила руку. Однако глаза ее оставались печальными.
   – Я приготовлю тебе завтрак. Бритву найдешь в ванной. Когда он соскреб свою пятидневную щетину, завтрак уже был на столе.
   – Великолепно! – сказал он, с вожделением глядя на еду и по-деловому усаживаясь за стол.
   В ванной он нашел халат, который, наверное, принадлежал Найтингейлу. Он едва доходил ему до колен и никак не хотел запахиваться на его мощной мускулистой груди, поросшей светлыми курчавыми волосами. Глядя на него, Керли не удержалась от улыбки:
   – Не очень энергично орудуй вилкой и ножом, а то останешься в костюме Адама. Уж лучше бы снял. Как я потом отчитаюсь перед Баком?
   Феннер пропустил ее замечания мимо ушей и накинулся на еду. Керли наблюдала, как он быстро расправляется с яичницей с ветчиной, и пошла к плите, чтобы приготовить вторую порцию.
   – Ты поправляешься прямо на глазах, – с удовлетворением отметила она.
   – Угу, – ответил Феннер набитым ртом. – Скажи мне, детка, Найтингейл действительно для тебя что-то значит? Она подлила ему кофе.
   – Я к нему привыкла за два года. Он добр ко мне и сходит с ума, когда меня нет рядом. Знаешь, как это бывает. Мне не попалось никого, кого бы я могла полюбить по-настоящему. Поэтому я подумала, почему бы не сделать его чуточку счастливее?
   Феннер понимающе кивнул, отодвинулся от стола и закурил:
   – А как ты относишься к Тэйлору? Керли заметно вздрогнула, и улыбка мгновенно сошла с ее лица.
   – Сыщик всегда сыщик, – горько произнесла она. – Я не собираюсь говорить с тобой о таких вещах, легавый.
   – Так ты знаешь, кто я?
   – Об этом теперь все знают, – сказала она, собирая тарелки.
   – И Найтингейл?
   – Конечно.
   – Тогда зачем он вытащил меня из этой заварухи?
   – Он чем-то обязан Гротти. И он – человек слова. Феннер напряженно размышлял. Когда она вернулась из кухни, он примирительно сказал:
   – Я не собираюсь рушить твой призрачный мирок, малыш. Мы ведь с тобой друзья?
   Керли оперлась о стол и подалась к нему. Ее лицо стало жестким и неприветливым, как будто он обманул ее лучшие ожидания.
   – Со мною у тебя этот номер не пройдет. Из меня ты ничего не выудишь. Так что лучше кончим об этом.
   – Хорошо, хорошо. Только не злись. Она пошла и заперлась в ванной. В этот момент в комнату вошел Найтингейл и тяжело посмотрел на Феннера.
   – Спасибо, старина, – невозмутимо произнес Феннер. – Ты вытащил меня из пренеприятной истории. Теперь вы с Гротти квиты.
   Найтингейл никак не отреагировал на его слова.
   – Теперь, когда ты очухался, сматывайся отсюда, да поскорее. Этот городок слишком тесен для тебя и Карлоса, – жестко произнес он.
   – В том, что теперь нам двоим никак не разминуться, ты, пожалуй, прав. Но что до остального…
   – Какие могут быть дела у Гротти с легавым? Просто не укладывается…
   – Карлос наступил Гротти на любимую мозоль. Я здесь для того, чтобы расчистить ему место. А что касается «полицейского», то в играх, в которые играют люди, сегодня я – детектив, ты – гангстер, а завтра наоборот…
   – Я не собираюсь сейчас разбираться в этих тонкостях, – оборвал его гробовщик. – Повторяю, сматывайся из города. И чем быстрее, тем лучше…, для всех нас. Ты думаешь, что Карлос выдаст мне премию, когда узнает, что я помог тебе?
   Теперь Феннер смерил Найтингейла тяжелым взглядом:
   – Я принимаюсь за Карлоса всерьез. Тебе лучше быть на стороне победителей, так как я непременно сломаю этому гаду хребет.
   – Разбежался. Я сделал свой выбор давно. Убирайся! Иначе я наведу на тебя Карлоса.
   Найтингейл был непреклонен, и Феннер понял, что убеждать его бесполезно.
   – Ну что же! Делай как знаешь. Я тебя предупредил.
   – Я тоже, – сказал Найтингейл и отвернулся. Он поколебался, вытащил из кармана любимый Феннером кольт 38-го калибра и положил его на стол.
   – Это тебе на дорожку. Гротти однажды спас меня от пожизненного заключения. Если я вечером увижу тебя в городе, то лучше стреляй первым. Ты понял?
   Он вышел и тихо закрыл за собой дверь. Феннер взял пистолет и задумчиво взвесил его в руке.
   – Ну, ну, – проговорил он вслух.
   Керли вышла из ванной и увидела пистолет.
   – Приходил Найтингейл? Феннер рассеянно кивнул головой.
   – Ну и как он настроен?
   – Так же, как и ты.
   – Моя машина готова. Куда тебя подбросить?
   – Все равно. Слушай, Керли. Я покончу с Карлосом через несколько дней. Ты мне ничего не забыла сказать?
   – Да, забыла. Твои шмотки в шкафу. Больше я их отстирывать не собираюсь.
   Феннер быстро оделся. После стирки одежда села и стесняла движения, но он не обратил на это никакого внимания. Он вышел из комнаты и начал спускаться, надеясь встретить внизу Керли. Спуск по лестнице подействовал на него как подъем. Он еще не полностью восстановился, но упрямо шел вперед. И тут он увидел Кедли, лежащую на полу возле ступенек.
   Он остановился как вкопанный и вытащил пистолет. Осторожно подошел к ней и увидел рукоятку ножа, торчащую из ее спины. Опустившись на колени, он повернул ее и посмотрел ей в лицо, в котором не было ни кровинки. Ее голова безвольно упала ему на плечо, она едва дышала.
   Феннер осторожно поднял ее на руки и отнес наверх в ее комнату. Ноша показалась ему необыкновенно тяжелой, и когда он осторожно положил ее на постель, его руки и ноги дрожали, а сердце бешено колотилось. В замешательстве он схватил трубку телефона и набрал номер конторы Найтингейла.
   – Похоронное бюро Бака Найтингейла, – ответил скорбно торжественный голос.
   – Быстро приезжай! Они достали Керли, – сказал Феннер и повесил трубку.
   Керли открыла глаза. Увидев его, она улыбнулась краешками губ и протянула ему слабеющую руку:
   – Поделом мне. Не надо было помогать ищейке. Феннер не отважился вытащить нож из ее спины. Он поддерживал ее таким образом, чтобы она не опиралась на рукоятку.
   – Помолчи, детка. Сейчас тебе помогут. Лицо Керли исказила гримаса боли.
   – Поздно, – прошептала она и тихонько заплакала.
   – Это работа Карлоса?
   Керли не отвечала. Из уголка ее рта показалась струйка крови.
   – Не молчи, Керли. Я должен добраться до этих подонков. Ты же видишь, эти трусы бьют в спину.
   – Это был один из его пуэрториканцов. Он бросился на меня, прежде чем я успела закричать.
   Феннер видел, как быстро она угасает.
   – Почему Тэйлор таскал твою фотографию с собой? Кто он тебе?
   – Он мой муж, – слабо прошептала она.
   Видя ее страдания, Феннер нащупал костяную рукоятку ножа и выдернул его из спины умирающей. Она резко открыла глаза и вскрикнула.
   – Сейчас мне значительно легче, – тихо проговорила она. Феннер осторожно поднял ее и уложил на кровать.
   – Уж поверь моему слову, этот подонок поплатится у меня за это, – с уверенностью сказал он.
   – Мне это уже не поможет… – прошептала она. Феннер вспомнил, что где-то видел бутылку виски. Он подошел к настенному шкафу и плеснул пару глотков в стакан.
   – На, выпей. Лично мне это помогает. Он почти насильно влил ей в рот немного обжигающей жидкости.
   – Да, герой. Не давай мне умереть до тех пор, пока я тебе все не рассказала. А, теперь уже все равно, – произнесла она горько и безнадежно.
   Феннер взял ее руки в свои и с несвойственной ему страстью произнес:
   – Помоги мне, Керли! Поверь, я это делаю не для себя, а ради таких, как ты. Ты же многое можешь прояснить! Она поколебалась, потом слабо качнула головой:
   – Да, он заодно с Карлосом. Он оказался негодяем, и я, ничем ему не обязана.
   – Какова его роль в этой шайке?
   – Руководит синдикатом, занимающимся работорговлей. – Она опять закрыла глаза. – Пожалуйста, не спрашивай меня больше ни о чем, – жалобно попросила она. – Мне очень страшно.
   Феннер заскрежетал зубами от бессилия. На глазах ее лицо превращалось в восковую маску. Только красный пузырек в уголке рта указывал на то, что она еще дышит.
   Феннер услышал, как кто-то быстро поднимается по лестнице. В комнату вбежал запыхавшийся Найтингейл. Редкие волосы прилипли к его черепу, а на лице блестели капельки пота. Оттолкнув Феннера, он устремился к кровати. Но он опоздал. Она умерла буквально за несколько секунд до его появления.
   Видя, как плечи Найтингейла сразу сгорбились, а щуплое тело затряслось в беззвучных рыданиях, Феннер потихоньку открыл дверь и вышел из комнаты. И тут он услышал из-за двери нечеловеческий вопль – вой смертельно раненного волка.
   Когда Феннер вошел в фойе отеля, из-за стойки выскочил негодующий управляющий.
   – Это что же такое происходит? Это отель или бардак?
   – Замолкни! – буркнул Феннер, отодвигая его в сторону. – Если это бардак, то где же девочки? Управляющий засеменил за ним.
   – Господин Росс, я настаиваю! Вы переходите всякие границы!
   Феннер остановился и посмотрел на него, как на насекомое.
   – Отчего весь этот шум? – устало спросил он.
   – Мои люди боятся подниматься на третий этаж. Там сидит какой-то громила и никого не пропускает. Я грозился вызвать полицию, но он говорит, что таковы ваши распоряжения. Что все это значит?
   – Быстро приготовь мой счет. Я уезжаю, – без долгих объяснений распорядился Феннер и стал подниматься вверх по лестнице, не обращая никакого внимания на громкие протесты управляющего.
   Когда он дошел до своего номера, Багси нигде не было видно. Он толкнул дверь ногой и вошел. Глория сидела на кровати, а напротив нее на стуле примостился Багси. Они играли в карты. На Багси остались только белые семейные трусы до колен, носки и фетровая шляпа.
   Феннер замер на пороге:
   – Не объясните ли вы мне, чем это вы занимаетесь? Глория бросила карты на стол и радостно подбежала к Феннеру:
   – Где ты пропадал? Что случилось? Феннер вошел и закрыл за собой дверь.
   – Многое, – хмуро ответил он. Потом он повернулся к Багси.
   – А ты что? Увлекся стриптизом?
   – Он играл на мою ночнушку, но пока ему не повезло. Багси стал поспешно натягивать штаны.
   – Ты появился вовремя, – облегченно произнес он. – Эта дамочка здорово режется в карты.
   Но Феннер не был расположен к шуткам.
   – Быстро выметайся и разыщи закрытую машину. Припаркуешь ее во внутреннем дворе.
   – Тебе, кажется, приперло, – заметил Багси, натягивая рубаху.
   – Обо мне можешь не беспокоиться, – холодно произнес Феннер. – Иди, и чтобы через пятнадцать минут машина была на месте. Ну долго ты еще будешь копаться?!
   Когда Багси юркнул за дверь, Глория отбросила простыню и сказала:
   – Я лежала в постели, просто чтобы не расстраивать Багси. Ты скажешь мне, наконец, что случилось?
   Феннер молча достал другой костюм и переоделся.
   – Не стой, как столб. Быстро одевайся. Мы срочно съезжаем. Поняв его настроение, она начала одеваться.
   – Куда мы едем? – встревоженно спросила она.
   – К Нулену, – ровно ответил Феннер.
   – К нему я не поеду, – категорически возразила Глория. Феннер защелкнул замки чемодана и саквояжа и выпрямился.
   – Ты будешь делать то, что я тебе скажу. Иначе я ни за что не ручаюсь, – со злостью выговорил он.
   – Куда угодно, только не к Нулену, – угрюмо ответила она.
   – У меня нет времени тебя уговаривать. Либо ты пойдешь сама, либо я тебя вынесу.
   Он позвонил вниз и распорядился, чтобы ему принесли счет. В ожидании он принялся нервно расхаживать по комнате. Глория села на кровать и настороженно следила за ним.
   – Что ты затеваешь? – спросила она обеспокоенно.
   – Войну, – коротко ответил он. – Но это только ответный удар. Эта банда обошлась со мной очень невежливо, и теперь я покончу с ними. Я не остановлюсь до тех пор, пока не выверну их наизнанку со всеми их тайнами. А когда я достану этого много возомнившего о себе ублюдка, он будет молить меня о смерти.
   Рассыльный принес счет, и Феннер расплатился по нему. Он сгреб одной рукой свой небольшой багаж, а другой решительно взял Глорию за локоть и повел ее вниз по лестнице.
   На улице он увидел Багси, сидящего на колесе большого фургона. Вид у него был удивленно-растерянный, но он ничего не спросил, чувствуя, что запахло порохом.
   Забравшись с Глорией в машину, Феннер приказал таращившему глаза Багси ехать к Нулену.
   – К Нулену? – еще больше удивился тот. – На черта тебе сдалась эта тряпка?
   Феннер пристально посмотрел в бледные поросячьи глаза Багси и повторил:
   – К Нулену. Быстро! Если не хочешь, можешь выметаться. Я сам сяду за руль.
   Багси переводил растерянный взгляд, с Феннера на Глорию и обратно.
   – Ты слышал, что тебе приказал, босс? Не буди в нем зверя, а то ненароком схлопочешь по рогам, игрок, – вступила Глория.
   – Понял, – покорно кивнул Багси и врубил стартер. Глория забилась в угол заднего сиденья, а Феннер настороженно следил за дорогой из-за широкого плеча Багси. До заведения Нулена они не проронили ни слова.
   – Можно мне не заходить туда? – с робкой надеждой спросила Глория, когда машина остановилась у казино.
   Феннер распахнул дверцу, вылез и повелительно приказал:
   – Вытряхивайтесь, оба.
   Когда они вошли в пустынный зал казино, было полдвенадцатого. Пуэрториканец в переднике и в рубашке с коротким рукавом механически катал по комнате огромный пылесос на колесиках, похожий на допотопную пушку. Он опасливо посмотрел на подозрительную троицу, и его лицо приняло жесткое выражение. На мгновение его взгляд задержался на Глории, смотревшей на него с безразличной усмешкой.
   – Нулей у себя? – спросил Феннер. Пуэрториканец не спеша выключил пылесос.
   – Сейчас посмотрю, – процедил он, направляясь к лестнице.
   – Занимайся своим делом, – приказал Феннер. – Я сам проверю.
   Пуэрториканец пытался что-то возразить, но Феннер уже решительно направился к двери кабинета Нулена. Глория и Багси едва поспевали за ним. Феннер толкнул дверь и увидел Нулена, сидевшего за столом. Он пересчитывал пухлую пачку зелененьких десятидолларовых банкнотов.
   – Приятное занятие, не правда ли? – насмешливо спросил Феннер.
   Застигнутый врасплох, Нулен поспешно сгреб деньги в ящик стола. Феннер деловито расположился в кресле и широким жестом пригласил садиться Глорию и Багси.
   – Сейчас у нас состоится небольшой военный совет, – пояснил он.
   Увидев Глорию, Нулен машинально ослабил ворот рубашки. Глория, казалось, не замечала его. Она прошла в другой конец комнаты и с безразличным видом уселась на стул. Багси закрыл дверь и привалился к ней. Он тоже избегал смотреть на Нулена. В кабинете нависла напряженная тишина.
   – О чем это ты? – спросил Нулен, напуская на себя недоуменный вид.