Я решил целесообразным порасспрашивать кругом еще немного, прежде чем ехать на Аллигатор Лейн.
Я расплатился за еду и вышел на улицу. Остановившись, чтобы осмотреться, я увидел надпись со стрелой, указывающей направление:
МОРГАН И ВЕЗЕРСПУН ЛУЧШЕЕ ЛЯГУШАЧЬЕ ФИЛЕ
Фрэд Джексон занимался лягушачьим бизнесом. Значит, здесь я могу раздобыть какую-то информацию. Поэтому я воспользовался направлением, указываемой стрелой: вниз по аллее к двойным воротам, над которыми виднелась другая надпись:
МОРГАН и ВЕЗЕРСПУН
ЛЯГУШКИ МЫ ПРИШЛИ:
ВХОДИТЕ!
Зловоние, доносившееся из-за высокого деревянного забора, чуть не вызвало у меня приступ рвоты. Я открыл одну из калиток в воротах и вошел в просторный двор, где были припаркованы два больших грузовика. На каждом были нагружены бочки, из которых слышалось кваканье.
Через дорогу возвышалось бетонное здание. Сквозь большое окно виднелся человек в белой куртке, работающий за столом. Я поднялся на три ступеньки, распахнул дверь и вошел в небольшой офис, где слегка гудел кондиционер. Торопливо захлопнув за собой дверь, я подумал, что напущу, не дай бог, с собой вонищу со двора.
Человек за столом по-дружески улыбнулся мне. С виду ему было лет сорок шесть, худощавый, с заостренными чертами лица и редеющими волосами.
— Что могу я для вас сделать? — спрашивал он меня. — Гарри Везерспун.
— Дирк Уоллес, — представился я, пожимая ему руку. — Мистер Везерспун, я здесь, чтобы отнять у вас немного времени, но я надеюсь, что вы отнесетесь к этому снисходительно.
Его улыбка стала шире, но маленькие пронзительные глазки уставились на меня недоверчиво.
— В данный момент, мистер Уоллес, у меня как раз имеется свободное время. Через полчаса я займусь делами, сейчас же перевариваю ленч, так что садитесь и расскажите мне, в чем заключается ваше дело.
Мы оба уселись.
— Я работаю в агентстве, которое собирает всякого рода информацию для писателей и журналистов, — начал я, прибегая к апробированной версии, которая никогда не давала осечек. — Я, образно выражаясь, человек, который питает их фактическим материалом. Они осмысливают эти факты и зарабатывают миллионы. Я — нет.
Я скромно улыбнулся.
— Итак, я занимаюсь предысторией Митча Джексона, нашего национального героя, его отцом и лягушками, поскольку крупный иллюстрированный журнал планирует серию статей об этом человеке.
Он почесал свою редеющую шевелюру.
— Я бы сказал, что это устаревшие новости. О Митче Джексоне уже так много написано!
— Вы же знаете, как это бывает, мистер Везерспун. Я ищу новую точку зрения, нечто такое, о чем еще нигде не упоминалось.
Он пожал плечами:
— Ну что же, я могу рассказать вам о лягушках, но я никогда не встречался с Митчем Джексоном. И судя по тому, что я о нем слышал, я об этом не жалею. Итак, лягушки… Вы обратили внимание на запах. Постепенно вы к нему привыкнете. Лягушки пахучие и живут в пахучих местах. Лягушачьи лапки или «филе», как мы именуем их в торговле, приносят высокие доходы. Лично я их не люблю, но есть множество состоятельных гурманов, которые обожают их, особенно под чесночным соусом… Это процветающая индустрия. Мы приобретаем их у владельцев лягушачьих ферм, обрабатываем и продаем ресторанам.
Он откинулся в своем кресле, и я мог видеть по оживленному выражению его лица, что лягушки дороги его сердцу.
— Самое хитрое, разумеется, изловить лягушек. К счастью, это не моя забота. Фрэд Джексон на протяжении тридцати лет Е был нашим лучшим поставщиком. И не только по количеству.
Теперь же я не могу на него уже так сильно надеяться. Он стареет… как и мы все.
Он наградил меня еще одной широкой улыбкой.
— Фермеры-лягушатники, как мы их называем, работают таким образом: они находят подходящий участок земли с болотом и прудами, арендуют его или покупают. Фрэд Джексон был дальновидным дельцом, од приобрел свой участок почти даром. Лягушки питаются насекомыми. Фермеры, вроде Джексона, разбрасывают вокруг прудов гнилое мясо, которое привлекает мясных мух. Лягушки их любят. В то время, когда лягушки ловят этих мух, фермеры отлавливают их. Джексон специалист. Его не удовлетворял только дневной отлов лягушек, он установил электрическое освещение вокруг прудов для привлечения мотыльков и жуков. Так что лягушки едят также по ночам, а Джексон тут как тут, ловит их. Самка лягушки откладывает за год от десяти до тридцати тысяч икринок. Через девяносто дней появляются головастики. Проходит два года до того, как лягушка дорастет до того, что ее можно есть.
Он снова улыбнулся:
— Лекция закончена.
— Благодарю вас, — сказал я, — это именно то, что я хотел.
Помолчав, я продолжал:
— Вы сказали, что никогда не встречались с Митчем Джексоном, и однако же добавили, что несмотря на то, что он национальный герой, вы об этом не сожалеете. Как же это можно объяснить?
Он немного смутился, потом пожал плечами.
— Вы должны понять, мистер Уоллес, я не уроженец этого города. Мне потребовалось порядочно времени, чтобы меня здесь признали. Я купил партнерство с Морганом, который постепенно отошел от дел и недавно умер. Я один руковожу этим бизнесом. Митч Джексон имел тут большую репутацию, потому что его наградили медалью, поэтому мне не хотелось бы, чтобы меня цитировали. Здешние дети боготворят его память, так что сказанное мною ни в коем случае не для записи.
— Никаких проблем, — сказал я. — Ваше имя не будет упоминаться, раз вы этого не желаете.
— Да, прошу вас.
Он внимательно посмотрел мне в лицо, затем продолжал:
— Я приехал в Сирль уже после гибели Митча Джексона, но я многое слышал о нем. Местные жители опасались его, считая злобным головорезом, но когда он получил медаль, город сделал его легендарной личностью, а местные девушки, помня его отчаянным донжуаном, чтят его память, как если бы он был какой-то поп-певец.
Я никак не отреагировал на эти слова. В детстве моим кумиром был Синатра.
Дети должны иметь своих богов. — Если вы хотите получить более подробные данные о Митче Джексоне, вам следует обратиться к Эйбу Леви, — продолжал Везерспун. Он один из моих шоферов, который доставляет бочки с лягушками с севера. Он забирал товар у Фрэда Джексона многие годы.
Он взглянул на часы.
— Сейчас вы его найдете в разделочном цехе. Хотите с ним потолковать?
— Конечно, и благодарю вас, мистер Везерспун. Еще последний вопросик, что вы можете сказать мне о Фрэде Джексоне?
Он покачал головой.
— Ничего. Я никогда с ним не встречался. Слышал, что он потерял обе ноги, сражаясь с аллигатором. Пока он болел, лягушек отлавливал Митч, потом Фрэд снова начал передвигаться. Его добыча за последнее время сократилась, но этого и следовало ожидать в его возрасте. Здесь бытует мнение, что он непокладистый, но честный.
Я поднялся с места.
— Так я поговорю с Леви? Он показал через окно:
— Вот тот большой сарай. Сейчас он в нем завтракает.
Везерспун поднялся в свою очередь:
— Рад был познакомиться, мистер Уоллес. Если вы захотите узнать еще что-нибудь в отношении лягушек, вы знаете, где меня отыскать.
Мы пожали друг другу руки, и я вышел в зловоние.
В сарае, где с десяток цветных девушек разделывали лягушек и стоял такой тяжелый дух, что мне захотелось зажать себе нос, я нашел человека лет шестидесятипяти, который с завидным аппетитом приканчивал банку с консервированными бобами. То, что кто-то может есть в такой вонище, меня потрясло, но этот невысокий крепыш с фигурой борца и седеющей бородой не испытывал никаких отрицательных эмоций. Я рассказал ему ту же басню, что и Везерспуну о сборе информации для агентства. Он слушал меня, продолжая жевать, потом в его глазах мелькнул алчный огонек, значение которого я выяснил безошибочно за годы сбора всякого рода сведений у неимущих людей.
— Мистер Везерспун говорил мне, что вы могли бы снабдить меня кое-какой информацией. Я не жду, что вы дадите мне ее даром… Пять долларов вас интересуют?
Я достал из бумажника 5-долларовую бумажку и помахал ею у него перед глазами.
— Пять для начала. Посмотрим, как мы поладим.
Он выхватил пятерку у меня из пальцев с ловкостью ящерицы, глотающей муху.
— О'кей, мистер. Что вы хотите узнать?
— Расскажите мне про Фрэда Джексона. Вы знаете его много лет, как мне сказали.
— Правильно. И чем больше я его вижу, тем меньше хочу видеть снова. Он отвратительный старый скряга О'кей, наверное многие люди станут жадными, если потеряют ноги, но Фрэд всегда был скупердяем.
— Вы хотите сказать, что он не любит расставаться с деньгами?
— Не только это, у него подлый характер. Он из тех людей, который сделает гадость лучшему другу, ни на секунду не задумавшись об этом. Впрочем, у Фрэда никогда не было друзей. У него такой же характер, как у его сыночка.
— Его сын награжден «Медалью Почета».
Леви фыркнул:
— Его наградили, потому что он несговорчивый, подлый и жестокий. Его никогда не волновало, в какую историю он вмешивается. Я не называю это храбростью. Это глупость, вот как я считаю. Джексоны испорчены. Ни один из них мне не нравится. Более двадцати лет и даже больше я бывал в хижине Джексона. Ни разу ни один из них не предложил мне хотя бы кружку пива. Не помог мне грузить бочки, а они ведь такие тяжелые. Понимаете, теперь, когда Фрэд потерял ноги, я и не жду от него помощи, но этот бугай Митч только ухмылялся, наблюдая, как я надрываюсь.
Он снова фыркнул:
— Другие фермеры всегда угощают меня пивом и мне помогают, но только не Джексоны.
Он заглянул внутрь консервной банки, поскреб в ней и что-то отправил в рот.
— Все эти разговоры о том, что Митч Джексон — гордость нашего города, меня бесят. Хорошо только то, что город отделался от него.
От него я не узнал ничего нового, все это мне уже выложил Везерспун.
— Ну а внука вы встречали?
— Один раз. Я приехал на грузовике, он стирал белье. Наверное Фрэд заставлял его отрабатывать за кров и еду. Как только он увидел меня, он ушел в дом, а Фрэд вышел ко мне. Я с мальчишкой ни разу не поговорил. Наверное ему жилось плохо у этого жлоба, поэтому он сбежал от него, как только Митча убили. Это случилось почти шесть лет тому назад.
— Так ему примерно около четырнадцати?
— Наверное. Худенький парнишка, не похож на Фрэда и его сына. Я частенько задумывался, правда ли, что он сын Митча. У Митча была физиономия, которую можно видеть на извещениях полиции о розыске преступников. Мальчишка был породистый. Даже в школе говорили об этом. Утверждали, что он совсем другой. «Благородный». По всей вероятности, он пошел в мать.
— Знаете что-нибудь про нее?
Леви покачал головой.
— Никто не знает. Возможно, какой-то роман, о котором Митч не упоминал. Заморочил голову какой-то девчонке и был таков. Он не пропускал ни одну юбку в районе. Не знаю, может, у мальчишки такие же наклонности. Помнится, разок я видел там девчонку.
Он задумался, потом кивнул несколько раз головой.
— Это было всего лишь месяца четыре назад, через много времени после того, как мальчишка, как мы считаем, сбежал.
Не показывая заинтересованности, я равнодушно спросил:
— Расскажите мне про эту девчонку.
— Я видел ее мельком. Она стирала белье, совсем как тогда стирал его Джонни возле хижины. Как только я вывернул из-за поворота, она убежала в хижину и исчезла. Когда появился Фрэд, я спросил его, не нанял ли он работницу, но он в ответ заворчал. Ничего иного я от него и не ожидал. Я-то решил, что он выписал к себе из города эту девочку, чтобы она заменила мальчика. Признаюсь, мне стало любопытно, я порасспрашивал кругом, но никто не знал, чтобы у Фрэда работала девчонка.
Он пожал плечами.
— Больше я ее ни разу не видел.
— Как она выглядела? Сколько ей лет?
Он облизал ложку, которой ел, и сунул ее себе в карман.
— Молоденькая, тоненькая, с длинными волосами. Я сразу посмотрел на ее волосы. Они достигали ее талии и были бы очень красивыми, если бы она их помыла.
— А как она была одета?
— Джинсы и что-то сверху. Не помню. Может быть, Джоннито был все же у деда, а она с ним развлекалась. Фрэду до этого не было бы никакого дела. Он же не обращал внимания на то, как Митч крутил с девушками.
Он помолчал, потом с хитроватой улыбкой осведомился:
— Ну и как у меня получается?
— Еще один вопрос. Мне сказали, что Митч был нелюдим. Неужели у него не было ни одного друга?
Леви поскреб бороду.
— Нет, был один проходимец, с которым Митч болтался вместе. Такой же паршивец, как и Митч. Слова доброго не заслуживал.
Он посмотрел на потолок.
— Что-то никак не припомню его имени.
Я вытащил вторую 5-долларовую бумажку, но держал ее от него на почтительном расстоянии. Он внимательно посмотрел на деньги, почесал бороду в другом месте и только после этого кивнул.
— Да, вспомнил… Сид Боткине. Его призвали одновременно с Митчем. Город радовался, глядя, как они вместе уезжают. Его отец и мать были уважаемыми людьми. У них была бакалейная лавка в Сирле, но когда она умерла, мистер Боткине отошел от дел. Один он не смог бы и дня проработать.
— Митч с Сидом были приятели?
Леви состроил гримасу.
— Этого я не могу сказать. Не знаю. Но они вместе совершали набеги на соседние сады и огороды и всюду появлялись вдвоем. Когда Митч затевал ссору, Сид не вмешивался. Просто наблюдал. Я бы сказал, что он был мозгом, а Митч — исполнителем. Мускульной силой.
— Он вернулся домой после войны?
— Нет. Время от времени мы пропускаем по стаканчику с его отцом. Старина все еще ждет получить весточку от сына, но до сих пор ее не получал. Единственное, что ему известно, это что Сид демобилизовался, возвратился в Штаты, а потом куда-то исчез. Я не сомневаюсь, что он попал в дурную компанию.
Я немного подумал, потом протянул ему пятерку.
— Если я надумаю что-то еще, я снова вас разыщу, — сказал я.
Мне не терпелось выбраться из сарая и вздохнуть свежего воздуха, пахнувшего травой и цветами.
— Вы всегда бываете здесь в это время?
— Точно, — ответил он, пряча деньги.
— Как мне добраться до жилища Фрэда?
— Вы на машине?
Я кивнул.
— Он живет приблизительно в пяти милях отсюда.
Он подробно проинструктировал меня в отношении дороги.
— С Фрэдом будьте поосторожнее… Он дурной человек.
Мне было о чем подумать. Я вернулся к своей машине и отправился в Аллигатор Лейн.
Проезжая по главной улице, я заметил офис шерифа и подумал, стоит ли мне остановиться и представиться ему. Из прошлого опыта мне было известно, что некоторые шерифы относятся враждебно к посторонним оперативникам, собирающим сведения на их территории, но я решил, что мне сперва надо потолковать с Фрэдом Джексоном. Он обратился в агентство с просьбой разыскать его внука. Возможно, он хотел провести расследование в тайне.
Эйб Леви предупредил меня, что перед поворотом на Аллигатор Лейн нет указателя, и велел мне искать узенькую проселочную развилку на шоссе. Поэтому я вовремя ее заметил, поскольку на шоссе не было других машин, осторожно свернул на нее и поехал по этой петляющей, неровной колее, по обе стороны которой росли густые деревья. Через пару миль аллея расширилась. Это, вероятно, было место, где могли стоять грузовики, прежде чем отправиться по односторонней колее к шоссе.
Я понял, что приближаюсь к хижине Джексона по отдаленному кваканью лягушек. Я медленно ехал дальше. Аллея вновь сузилась и внезапно резко свернула вправо. Проехав совсем немного, я увидел деревянную хижину, колодец с ведром возле входной двери, скамейку под одним из давно немытых окон и бочку для лягушек.
Итак, я приехал.
Остановившись, я выключил мотор, затем дотронулся до гудка. Ничего не произошло. Ничего, кроме кваканья лягушек, не было слышно.
Подождав, я посигналил погромче.
И снова никакой реакции.
Очевидно, Фрэд Джексон охотился за своими лягушками. Я вылез из машины. День был невыносимо жарким. Деревья преграждали доступ ветерку, если такой имелся. Несмолкаемый лягушачий концерт действовал мне на нервы. В этих звуках мне чудилось что-то почти человеческое: так старики откашливаются перед продолжительной речью, чтобы побороть смущение.
Я закурил сигарету и принялся изучать хижину. Вообще-то это был добротный дом, выстроенный из сосновых бревен. Судя по его размерам, в нем имелась просторная общая комната и пара спален.
Я увидел, что входная дверь приоткрыта. Я начал потеть от жары. Это в сочетании с лягушачьим концертом и уединенностью места усилило мое напряжение. Мне чудилось что-то жуткое в царившей здесь атмосфере.
Я прошел к входной двери и постучал. Мне никто не ответил, поэтому, постучав вторично гораздо сильнее, я распахнул дверь. Ржавые петли пронзительно завизжали, и я вздрогнул от неожиданности.
Стоя на пороге большой комнаты, я вглядывался в царивший здесь полумрак. Помещение было обставлено разным старьем, которое продают на аукционах по сниженным ценам, потому что такой хлам нынче никому не нужен.
Я увидел Фрэда Джексона, который сидел за большим столом. Что это был Джексон, я понял по тому, что у бородатого крепыша за столом не было ног. Перед ним была за столом тарелка с кушаньем, покрытая тучей жирных мух.
Мои глаза повернулись в сторону огромной коричнево-зеленой лягушки, которая сидела на дальнем конце стола, наблюдая за мухами. Она посмотрела на меня своими выпученными глазами, потом подпрыгнула в воздух в моем направлении, так что я невольно отскочил вбок, шлепнулась на пол, исчезла.
— Мистер Джексон… — начал было я, затем остановился.
Человек за столом продолжал сидеть неподвижно.
Мои глаза уже успели привыкнуть к полутьме в помещении.
Я прошел внутрь.
— Мистер Джексон…
Черные мухи при моем приближении, жужжа, разлетелись, чтобы вернуться снова на останки того, что лежало на тарелке.
Потом я увидел полоску крови, медленно стекавшей по лицу Джексона.
Полоска крови начиналась с пулевого отверстия посредине грязного лба Джексона.
Теперь он был убит, так же как и его сын, только произошло это куда более обыденно.
Глава 2
Я расплатился за еду и вышел на улицу. Остановившись, чтобы осмотреться, я увидел надпись со стрелой, указывающей направление:
МОРГАН И ВЕЗЕРСПУН ЛУЧШЕЕ ЛЯГУШАЧЬЕ ФИЛЕ
Фрэд Джексон занимался лягушачьим бизнесом. Значит, здесь я могу раздобыть какую-то информацию. Поэтому я воспользовался направлением, указываемой стрелой: вниз по аллее к двойным воротам, над которыми виднелась другая надпись:
МОРГАН и ВЕЗЕРСПУН
ЛЯГУШКИ МЫ ПРИШЛИ:
ВХОДИТЕ!
Зловоние, доносившееся из-за высокого деревянного забора, чуть не вызвало у меня приступ рвоты. Я открыл одну из калиток в воротах и вошел в просторный двор, где были припаркованы два больших грузовика. На каждом были нагружены бочки, из которых слышалось кваканье.
Через дорогу возвышалось бетонное здание. Сквозь большое окно виднелся человек в белой куртке, работающий за столом. Я поднялся на три ступеньки, распахнул дверь и вошел в небольшой офис, где слегка гудел кондиционер. Торопливо захлопнув за собой дверь, я подумал, что напущу, не дай бог, с собой вонищу со двора.
Человек за столом по-дружески улыбнулся мне. С виду ему было лет сорок шесть, худощавый, с заостренными чертами лица и редеющими волосами.
— Что могу я для вас сделать? — спрашивал он меня. — Гарри Везерспун.
— Дирк Уоллес, — представился я, пожимая ему руку. — Мистер Везерспун, я здесь, чтобы отнять у вас немного времени, но я надеюсь, что вы отнесетесь к этому снисходительно.
Его улыбка стала шире, но маленькие пронзительные глазки уставились на меня недоверчиво.
— В данный момент, мистер Уоллес, у меня как раз имеется свободное время. Через полчаса я займусь делами, сейчас же перевариваю ленч, так что садитесь и расскажите мне, в чем заключается ваше дело.
Мы оба уселись.
— Я работаю в агентстве, которое собирает всякого рода информацию для писателей и журналистов, — начал я, прибегая к апробированной версии, которая никогда не давала осечек. — Я, образно выражаясь, человек, который питает их фактическим материалом. Они осмысливают эти факты и зарабатывают миллионы. Я — нет.
Я скромно улыбнулся.
— Итак, я занимаюсь предысторией Митча Джексона, нашего национального героя, его отцом и лягушками, поскольку крупный иллюстрированный журнал планирует серию статей об этом человеке.
Он почесал свою редеющую шевелюру.
— Я бы сказал, что это устаревшие новости. О Митче Джексоне уже так много написано!
— Вы же знаете, как это бывает, мистер Везерспун. Я ищу новую точку зрения, нечто такое, о чем еще нигде не упоминалось.
Он пожал плечами:
— Ну что же, я могу рассказать вам о лягушках, но я никогда не встречался с Митчем Джексоном. И судя по тому, что я о нем слышал, я об этом не жалею. Итак, лягушки… Вы обратили внимание на запах. Постепенно вы к нему привыкнете. Лягушки пахучие и живут в пахучих местах. Лягушачьи лапки или «филе», как мы именуем их в торговле, приносят высокие доходы. Лично я их не люблю, но есть множество состоятельных гурманов, которые обожают их, особенно под чесночным соусом… Это процветающая индустрия. Мы приобретаем их у владельцев лягушачьих ферм, обрабатываем и продаем ресторанам.
Он откинулся в своем кресле, и я мог видеть по оживленному выражению его лица, что лягушки дороги его сердцу.
— Самое хитрое, разумеется, изловить лягушек. К счастью, это не моя забота. Фрэд Джексон на протяжении тридцати лет Е был нашим лучшим поставщиком. И не только по количеству.
Теперь же я не могу на него уже так сильно надеяться. Он стареет… как и мы все.
Он наградил меня еще одной широкой улыбкой.
— Фермеры-лягушатники, как мы их называем, работают таким образом: они находят подходящий участок земли с болотом и прудами, арендуют его или покупают. Фрэд Джексон был дальновидным дельцом, од приобрел свой участок почти даром. Лягушки питаются насекомыми. Фермеры, вроде Джексона, разбрасывают вокруг прудов гнилое мясо, которое привлекает мясных мух. Лягушки их любят. В то время, когда лягушки ловят этих мух, фермеры отлавливают их. Джексон специалист. Его не удовлетворял только дневной отлов лягушек, он установил электрическое освещение вокруг прудов для привлечения мотыльков и жуков. Так что лягушки едят также по ночам, а Джексон тут как тут, ловит их. Самка лягушки откладывает за год от десяти до тридцати тысяч икринок. Через девяносто дней появляются головастики. Проходит два года до того, как лягушка дорастет до того, что ее можно есть.
Он снова улыбнулся:
— Лекция закончена.
— Благодарю вас, — сказал я, — это именно то, что я хотел.
Помолчав, я продолжал:
— Вы сказали, что никогда не встречались с Митчем Джексоном, и однако же добавили, что несмотря на то, что он национальный герой, вы об этом не сожалеете. Как же это можно объяснить?
Он немного смутился, потом пожал плечами.
— Вы должны понять, мистер Уоллес, я не уроженец этого города. Мне потребовалось порядочно времени, чтобы меня здесь признали. Я купил партнерство с Морганом, который постепенно отошел от дел и недавно умер. Я один руковожу этим бизнесом. Митч Джексон имел тут большую репутацию, потому что его наградили медалью, поэтому мне не хотелось бы, чтобы меня цитировали. Здешние дети боготворят его память, так что сказанное мною ни в коем случае не для записи.
— Никаких проблем, — сказал я. — Ваше имя не будет упоминаться, раз вы этого не желаете.
— Да, прошу вас.
Он внимательно посмотрел мне в лицо, затем продолжал:
— Я приехал в Сирль уже после гибели Митча Джексона, но я многое слышал о нем. Местные жители опасались его, считая злобным головорезом, но когда он получил медаль, город сделал его легендарной личностью, а местные девушки, помня его отчаянным донжуаном, чтят его память, как если бы он был какой-то поп-певец.
Я никак не отреагировал на эти слова. В детстве моим кумиром был Синатра.
Дети должны иметь своих богов. — Если вы хотите получить более подробные данные о Митче Джексоне, вам следует обратиться к Эйбу Леви, — продолжал Везерспун. Он один из моих шоферов, который доставляет бочки с лягушками с севера. Он забирал товар у Фрэда Джексона многие годы.
Он взглянул на часы.
— Сейчас вы его найдете в разделочном цехе. Хотите с ним потолковать?
— Конечно, и благодарю вас, мистер Везерспун. Еще последний вопросик, что вы можете сказать мне о Фрэде Джексоне?
Он покачал головой.
— Ничего. Я никогда с ним не встречался. Слышал, что он потерял обе ноги, сражаясь с аллигатором. Пока он болел, лягушек отлавливал Митч, потом Фрэд снова начал передвигаться. Его добыча за последнее время сократилась, но этого и следовало ожидать в его возрасте. Здесь бытует мнение, что он непокладистый, но честный.
Я поднялся с места.
— Так я поговорю с Леви? Он показал через окно:
— Вот тот большой сарай. Сейчас он в нем завтракает.
Везерспун поднялся в свою очередь:
— Рад был познакомиться, мистер Уоллес. Если вы захотите узнать еще что-нибудь в отношении лягушек, вы знаете, где меня отыскать.
Мы пожали друг другу руки, и я вышел в зловоние.
В сарае, где с десяток цветных девушек разделывали лягушек и стоял такой тяжелый дух, что мне захотелось зажать себе нос, я нашел человека лет шестидесятипяти, который с завидным аппетитом приканчивал банку с консервированными бобами. То, что кто-то может есть в такой вонище, меня потрясло, но этот невысокий крепыш с фигурой борца и седеющей бородой не испытывал никаких отрицательных эмоций. Я рассказал ему ту же басню, что и Везерспуну о сборе информации для агентства. Он слушал меня, продолжая жевать, потом в его глазах мелькнул алчный огонек, значение которого я выяснил безошибочно за годы сбора всякого рода сведений у неимущих людей.
— Мистер Везерспун говорил мне, что вы могли бы снабдить меня кое-какой информацией. Я не жду, что вы дадите мне ее даром… Пять долларов вас интересуют?
Я достал из бумажника 5-долларовую бумажку и помахал ею у него перед глазами.
— Пять для начала. Посмотрим, как мы поладим.
Он выхватил пятерку у меня из пальцев с ловкостью ящерицы, глотающей муху.
— О'кей, мистер. Что вы хотите узнать?
— Расскажите мне про Фрэда Джексона. Вы знаете его много лет, как мне сказали.
— Правильно. И чем больше я его вижу, тем меньше хочу видеть снова. Он отвратительный старый скряга О'кей, наверное многие люди станут жадными, если потеряют ноги, но Фрэд всегда был скупердяем.
— Вы хотите сказать, что он не любит расставаться с деньгами?
— Не только это, у него подлый характер. Он из тех людей, который сделает гадость лучшему другу, ни на секунду не задумавшись об этом. Впрочем, у Фрэда никогда не было друзей. У него такой же характер, как у его сыночка.
— Его сын награжден «Медалью Почета».
Леви фыркнул:
— Его наградили, потому что он несговорчивый, подлый и жестокий. Его никогда не волновало, в какую историю он вмешивается. Я не называю это храбростью. Это глупость, вот как я считаю. Джексоны испорчены. Ни один из них мне не нравится. Более двадцати лет и даже больше я бывал в хижине Джексона. Ни разу ни один из них не предложил мне хотя бы кружку пива. Не помог мне грузить бочки, а они ведь такие тяжелые. Понимаете, теперь, когда Фрэд потерял ноги, я и не жду от него помощи, но этот бугай Митч только ухмылялся, наблюдая, как я надрываюсь.
Он снова фыркнул:
— Другие фермеры всегда угощают меня пивом и мне помогают, но только не Джексоны.
Он заглянул внутрь консервной банки, поскреб в ней и что-то отправил в рот.
— Все эти разговоры о том, что Митч Джексон — гордость нашего города, меня бесят. Хорошо только то, что город отделался от него.
От него я не узнал ничего нового, все это мне уже выложил Везерспун.
— Ну а внука вы встречали?
— Один раз. Я приехал на грузовике, он стирал белье. Наверное Фрэд заставлял его отрабатывать за кров и еду. Как только он увидел меня, он ушел в дом, а Фрэд вышел ко мне. Я с мальчишкой ни разу не поговорил. Наверное ему жилось плохо у этого жлоба, поэтому он сбежал от него, как только Митча убили. Это случилось почти шесть лет тому назад.
— Так ему примерно около четырнадцати?
— Наверное. Худенький парнишка, не похож на Фрэда и его сына. Я частенько задумывался, правда ли, что он сын Митча. У Митча была физиономия, которую можно видеть на извещениях полиции о розыске преступников. Мальчишка был породистый. Даже в школе говорили об этом. Утверждали, что он совсем другой. «Благородный». По всей вероятности, он пошел в мать.
— Знаете что-нибудь про нее?
Леви покачал головой.
— Никто не знает. Возможно, какой-то роман, о котором Митч не упоминал. Заморочил голову какой-то девчонке и был таков. Он не пропускал ни одну юбку в районе. Не знаю, может, у мальчишки такие же наклонности. Помнится, разок я видел там девчонку.
Он задумался, потом кивнул несколько раз головой.
— Это было всего лишь месяца четыре назад, через много времени после того, как мальчишка, как мы считаем, сбежал.
Не показывая заинтересованности, я равнодушно спросил:
— Расскажите мне про эту девчонку.
— Я видел ее мельком. Она стирала белье, совсем как тогда стирал его Джонни возле хижины. Как только я вывернул из-за поворота, она убежала в хижину и исчезла. Когда появился Фрэд, я спросил его, не нанял ли он работницу, но он в ответ заворчал. Ничего иного я от него и не ожидал. Я-то решил, что он выписал к себе из города эту девочку, чтобы она заменила мальчика. Признаюсь, мне стало любопытно, я порасспрашивал кругом, но никто не знал, чтобы у Фрэда работала девчонка.
Он пожал плечами.
— Больше я ее ни разу не видел.
— Как она выглядела? Сколько ей лет?
Он облизал ложку, которой ел, и сунул ее себе в карман.
— Молоденькая, тоненькая, с длинными волосами. Я сразу посмотрел на ее волосы. Они достигали ее талии и были бы очень красивыми, если бы она их помыла.
— А как она была одета?
— Джинсы и что-то сверху. Не помню. Может быть, Джоннито был все же у деда, а она с ним развлекалась. Фрэду до этого не было бы никакого дела. Он же не обращал внимания на то, как Митч крутил с девушками.
Он помолчал, потом с хитроватой улыбкой осведомился:
— Ну и как у меня получается?
— Еще один вопрос. Мне сказали, что Митч был нелюдим. Неужели у него не было ни одного друга?
Леви поскреб бороду.
— Нет, был один проходимец, с которым Митч болтался вместе. Такой же паршивец, как и Митч. Слова доброго не заслуживал.
Он посмотрел на потолок.
— Что-то никак не припомню его имени.
Я вытащил вторую 5-долларовую бумажку, но держал ее от него на почтительном расстоянии. Он внимательно посмотрел на деньги, почесал бороду в другом месте и только после этого кивнул.
— Да, вспомнил… Сид Боткине. Его призвали одновременно с Митчем. Город радовался, глядя, как они вместе уезжают. Его отец и мать были уважаемыми людьми. У них была бакалейная лавка в Сирле, но когда она умерла, мистер Боткине отошел от дел. Один он не смог бы и дня проработать.
— Митч с Сидом были приятели?
Леви состроил гримасу.
— Этого я не могу сказать. Не знаю. Но они вместе совершали набеги на соседние сады и огороды и всюду появлялись вдвоем. Когда Митч затевал ссору, Сид не вмешивался. Просто наблюдал. Я бы сказал, что он был мозгом, а Митч — исполнителем. Мускульной силой.
— Он вернулся домой после войны?
— Нет. Время от времени мы пропускаем по стаканчику с его отцом. Старина все еще ждет получить весточку от сына, но до сих пор ее не получал. Единственное, что ему известно, это что Сид демобилизовался, возвратился в Штаты, а потом куда-то исчез. Я не сомневаюсь, что он попал в дурную компанию.
Я немного подумал, потом протянул ему пятерку.
— Если я надумаю что-то еще, я снова вас разыщу, — сказал я.
Мне не терпелось выбраться из сарая и вздохнуть свежего воздуха, пахнувшего травой и цветами.
— Вы всегда бываете здесь в это время?
— Точно, — ответил он, пряча деньги.
— Как мне добраться до жилища Фрэда?
— Вы на машине?
Я кивнул.
— Он живет приблизительно в пяти милях отсюда.
Он подробно проинструктировал меня в отношении дороги.
— С Фрэдом будьте поосторожнее… Он дурной человек.
Мне было о чем подумать. Я вернулся к своей машине и отправился в Аллигатор Лейн.
Проезжая по главной улице, я заметил офис шерифа и подумал, стоит ли мне остановиться и представиться ему. Из прошлого опыта мне было известно, что некоторые шерифы относятся враждебно к посторонним оперативникам, собирающим сведения на их территории, но я решил, что мне сперва надо потолковать с Фрэдом Джексоном. Он обратился в агентство с просьбой разыскать его внука. Возможно, он хотел провести расследование в тайне.
Эйб Леви предупредил меня, что перед поворотом на Аллигатор Лейн нет указателя, и велел мне искать узенькую проселочную развилку на шоссе. Поэтому я вовремя ее заметил, поскольку на шоссе не было других машин, осторожно свернул на нее и поехал по этой петляющей, неровной колее, по обе стороны которой росли густые деревья. Через пару миль аллея расширилась. Это, вероятно, было место, где могли стоять грузовики, прежде чем отправиться по односторонней колее к шоссе.
Я понял, что приближаюсь к хижине Джексона по отдаленному кваканью лягушек. Я медленно ехал дальше. Аллея вновь сузилась и внезапно резко свернула вправо. Проехав совсем немного, я увидел деревянную хижину, колодец с ведром возле входной двери, скамейку под одним из давно немытых окон и бочку для лягушек.
Итак, я приехал.
Остановившись, я выключил мотор, затем дотронулся до гудка. Ничего не произошло. Ничего, кроме кваканья лягушек, не было слышно.
Подождав, я посигналил погромче.
И снова никакой реакции.
Очевидно, Фрэд Джексон охотился за своими лягушками. Я вылез из машины. День был невыносимо жарким. Деревья преграждали доступ ветерку, если такой имелся. Несмолкаемый лягушачий концерт действовал мне на нервы. В этих звуках мне чудилось что-то почти человеческое: так старики откашливаются перед продолжительной речью, чтобы побороть смущение.
Я закурил сигарету и принялся изучать хижину. Вообще-то это был добротный дом, выстроенный из сосновых бревен. Судя по его размерам, в нем имелась просторная общая комната и пара спален.
Я увидел, что входная дверь приоткрыта. Я начал потеть от жары. Это в сочетании с лягушачьим концертом и уединенностью места усилило мое напряжение. Мне чудилось что-то жуткое в царившей здесь атмосфере.
Я прошел к входной двери и постучал. Мне никто не ответил, поэтому, постучав вторично гораздо сильнее, я распахнул дверь. Ржавые петли пронзительно завизжали, и я вздрогнул от неожиданности.
Стоя на пороге большой комнаты, я вглядывался в царивший здесь полумрак. Помещение было обставлено разным старьем, которое продают на аукционах по сниженным ценам, потому что такой хлам нынче никому не нужен.
Я увидел Фрэда Джексона, который сидел за большим столом. Что это был Джексон, я понял по тому, что у бородатого крепыша за столом не было ног. Перед ним была за столом тарелка с кушаньем, покрытая тучей жирных мух.
Мои глаза повернулись в сторону огромной коричнево-зеленой лягушки, которая сидела на дальнем конце стола, наблюдая за мухами. Она посмотрела на меня своими выпученными глазами, потом подпрыгнула в воздух в моем направлении, так что я невольно отскочил вбок, шлепнулась на пол, исчезла.
— Мистер Джексон… — начал было я, затем остановился.
Человек за столом продолжал сидеть неподвижно.
Мои глаза уже успели привыкнуть к полутьме в помещении.
Я прошел внутрь.
— Мистер Джексон…
Черные мухи при моем приближении, жужжа, разлетелись, чтобы вернуться снова на останки того, что лежало на тарелке.
Потом я увидел полоску крови, медленно стекавшей по лицу Джексона.
Полоска крови начиналась с пулевого отверстия посредине грязного лба Джексона.
Теперь он был убит, так же как и его сын, только произошло это куда более обыденно.
Глава 2
Я помедлил на пороге офиса шерифа и осмотрелся. Обстановка была знакомая.
Вы ее будете снова и снова видеть в телевизионных фильмах: место для оружия, наручники, висящие на крючках, два стула и три свободные камеры:
Атмосфера бездействия и скуки нависла над офисом, подобно пылевой завесе. За большим столом, судя по дощечке на стене, лицом ко мне сидел шериф Тим Мейзон, походивший на опереточного Будду. Мне подумалось, что только его куртка цвета хаки, на которой поблескивала звезда шерифа, да брюки не давали растечься его жиру. Возможно, он был самый толстый человек, которого я когда-либо видел, и, более того, его припухлое пылающее лицо и налившиеся кровью глаза, не говоря уже о струйке пота, стекающего из-под его стэтсона, сообщили мне, что он принадлежит к поклонникам бутылки.
За вторым столом сидел голубоглазый паренек, внешность которого совершенно не вязалась с надписью на дощечке, что он — помощник шерифа, Билл Андерсен.
Шериф Мейзон посмотрел на меня так, как будто ему очень трудно поймать меня в фокусе. Помощник шерифа Андерсен поднялся с места. Он оказался маленького роста, но зато плечи у него были округлые и мускулистые.
— Чем могу быть полезен? — спросил он с неуверенной улыбкой. Я подумал, что ему года двадцать три — двадцать четыре.
Я вошел в офис к его столу.
— Сообщаю об убийстве Фредерика Джексона из Аллигатор Лейна, — сказал я. Помощник шерифа Андерсен попятился назад, как будто я нанес ему удар по подбородку.
— Кто вы такой, черт побери? — потребовал Мейзон громким басом.
Я вытащил свой бумажник, достал одну из своих служебных карточек и, подойдя к нему, положил на стол.
Он поднял карточку трясущейся рукой, довольно долго смотрел на нее, затем ему удалось прочитать то, что там было написано.
— Проклятый соглядатай!
Его толстая физиономия приобрела злобное выражение.
— Ненавижу соглядатаев! Что вы делаете в моем городе?
— Я сообщаю об убийстве Фредерика Джексона, фермералягушатника, отчетливо повторил я.
Он снова перечитал мою карточку. Очевидно, мои слова, вернее сказать, их смысл дошли до него.
— Я не люблю соглядатаев! — повторил он. — И не потерплю их в моем городе. Убирайтесь отсюда и больше не входите!
— Докладываю об убийстве Фредерика Джексона! — сказал я, повышая голос на полтона.
Подобно слону, медленно поднимающемуся с колен, шериф встал на ноги и с трудом обошел вокруг стола.
— Займись с этим проходимцем, Билл! — распорядился он. — Избавься от него. У меня неотложное дело на дороге…
Протопав мимо меня, он выплыл на жаркое солнце и исчез из виду. Я подобрал свою карточку и положил ее на стол Андерсену.
— Это ваши обычные порядки? — спросил я не самым вежливым тоном.
Андерсен смутился, прочитав мою карточку, посмотрел на меня, потом покачал головой.
— Вы зашли в неудачное время, мистер Уоллес. Шерифу как раз надо принять лекарство. До тех пор, пока он его не проглотит, он не воспринимает факты.
— Он не держит бутылку в своем столе?
— Он любит пить в компании… Простите, о чем вы докладывали?
Я с трудом справился с нетерпением, повторив про себя, что имею дело с провинциалами из маленького городка.
— Убит Фредерик Джексон.
Он заморгал.
— Мне показалось, что вы это сказали, но я не мог поверить. Вы в этом уверены?
— Он мертв. Его застрелили в голову… Оружия нет, значит, его убили, терпеливо объяснил я.
— Вы его видели?
— Только что приехал из его дома. Вам лучше перевезти его в мертвецкую.
Его домик, как раскаленная печь, мухи там устроили пляску.
Он смертельно побледнел под загаром и почти что упал в кресло.
— Убит! Это первое убийство в наших местах! — пробормотал он растерянно.
— Теперь оно у вас есть. Дело серьезное.
— Господи! Убийство…
Мне стало его жалко. Он — был слишком молод для должности помощника шерифа. Вероятно, большого опыта полицейской работы у него тоже не было. Он мог заниматься кражами, проблемами припарковки машин, пьянством и, возможно, изредка изнасилованием, но убийства были от него очень далеко.
— Я бы посоветовал вам начать с того, чтобы позвонить полиции штата, сказал я успокоительно. — Они и займутся этим делом.
У него глаза чуть не вылезли из орбит.
— Я не могу этого сделать. Шериф Мейзон не захочет иметь с ними ничего общего. Он ведь здесь шерифом вот уже скоро двадцать лет, и ни разу не обращался к полиции штата.
— На этот раз пришло время. Все равно вам придется их вызвать раньше или позже, так что лучше сделать это сейчас.
Он потер подбородок тыльной стороной ладони. Я только что не слышал, как напрягаются у него мозги, когда он обдумывал ситуацию, и мне еще более жалко стало его. Он был лоялен к старому пьянчужке. Он знал так же, как и я, что, если полиция штата прибудет сюда и бросит взгляд на шерифа Мейзона, его песенка будет спета.
— Он выходит в отставку в конце года, — сказал Андерсен то ли мне, то ли самому себе. — Он был прекрасным человеком, но бутылка сильнее его. Его все любят. Они все отворачиваются и стараются ничего не замечать, когда он напивается. Если полиция штата…
Он снова потер подбородок и беспомощно посмотрел на меня.
— Я сообщаю об убийстве, — сказал я. — На этом моя миссия заканчивается.
Что вы будете делать — это ваша забота.
Он снова посмотрел на мою карточку.
— Вы работаете у полковника Пармелла?
— Да, это сказано на карточке.
— Замечательное агентство. Самое лучшее.
Он начал действовать мне на нервы.
— Да, самое лучшее.
— Я слышал, там имелась вакансия на место оперативника. Я писал туда.
Андерсен снова потер подбородок.
— Но место было уже занято. Я много бы отдал, чтобы работать у полковника Пармелла. Как вы считаете, будут ли еще вакансии?
— Может быть. Все зависит от кандидата. Полковник постоянно ищет сообразительных оперативников. — Жалованье хорошее, да?
— Конечно.
— Для меня было бы счастьем работать у полковника.
И вновь он стал терзать свой подбородок, не глядя на меня. У него были честолюбивые мечты.
— Я сыт по горло этим богом забытом городишком.
— Он теперь приобретет широкую известность, — сказал я. — Убийство всегда занимает первые полосы газет.
Он вздрогнул, как будто в своих грезах совершенно забыл об убийстве, которое ему предстояло распутывать.
— Да, я об этом не подумал. Господи, что же мне делать?
— Вызовите полицию штата, пока Джексон не зачервивеет.
Он стал заметно бледнее.
— Я не могу этого сделать!
Он с отчаянием посмотрел на меня: — Как бы поступили на моем месте? — Ну, если бы я не мог вызвать полицию штата, я бы отправил туда санитарную машину и врача, сам бы поехал с ними, чтобы все посмотреть на месте. В конце-то концов, вы не располагаете ничем иным, кроме моего заявления.
Он сразу повеселел.
— Я так и поступлю, — сказал он и потянулся за трубкой.
Вы ее будете снова и снова видеть в телевизионных фильмах: место для оружия, наручники, висящие на крючках, два стула и три свободные камеры:
Атмосфера бездействия и скуки нависла над офисом, подобно пылевой завесе. За большим столом, судя по дощечке на стене, лицом ко мне сидел шериф Тим Мейзон, походивший на опереточного Будду. Мне подумалось, что только его куртка цвета хаки, на которой поблескивала звезда шерифа, да брюки не давали растечься его жиру. Возможно, он был самый толстый человек, которого я когда-либо видел, и, более того, его припухлое пылающее лицо и налившиеся кровью глаза, не говоря уже о струйке пота, стекающего из-под его стэтсона, сообщили мне, что он принадлежит к поклонникам бутылки.
За вторым столом сидел голубоглазый паренек, внешность которого совершенно не вязалась с надписью на дощечке, что он — помощник шерифа, Билл Андерсен.
Шериф Мейзон посмотрел на меня так, как будто ему очень трудно поймать меня в фокусе. Помощник шерифа Андерсен поднялся с места. Он оказался маленького роста, но зато плечи у него были округлые и мускулистые.
— Чем могу быть полезен? — спросил он с неуверенной улыбкой. Я подумал, что ему года двадцать три — двадцать четыре.
Я вошел в офис к его столу.
— Сообщаю об убийстве Фредерика Джексона из Аллигатор Лейна, — сказал я. Помощник шерифа Андерсен попятился назад, как будто я нанес ему удар по подбородку.
— Кто вы такой, черт побери? — потребовал Мейзон громким басом.
Я вытащил свой бумажник, достал одну из своих служебных карточек и, подойдя к нему, положил на стол.
Он поднял карточку трясущейся рукой, довольно долго смотрел на нее, затем ему удалось прочитать то, что там было написано.
— Проклятый соглядатай!
Его толстая физиономия приобрела злобное выражение.
— Ненавижу соглядатаев! Что вы делаете в моем городе?
— Я сообщаю об убийстве Фредерика Джексона, фермералягушатника, отчетливо повторил я.
Он снова перечитал мою карточку. Очевидно, мои слова, вернее сказать, их смысл дошли до него.
— Я не люблю соглядатаев! — повторил он. — И не потерплю их в моем городе. Убирайтесь отсюда и больше не входите!
— Докладываю об убийстве Фредерика Джексона! — сказал я, повышая голос на полтона.
Подобно слону, медленно поднимающемуся с колен, шериф встал на ноги и с трудом обошел вокруг стола.
— Займись с этим проходимцем, Билл! — распорядился он. — Избавься от него. У меня неотложное дело на дороге…
Протопав мимо меня, он выплыл на жаркое солнце и исчез из виду. Я подобрал свою карточку и положил ее на стол Андерсену.
— Это ваши обычные порядки? — спросил я не самым вежливым тоном.
Андерсен смутился, прочитав мою карточку, посмотрел на меня, потом покачал головой.
— Вы зашли в неудачное время, мистер Уоллес. Шерифу как раз надо принять лекарство. До тех пор, пока он его не проглотит, он не воспринимает факты.
— Он не держит бутылку в своем столе?
— Он любит пить в компании… Простите, о чем вы докладывали?
Я с трудом справился с нетерпением, повторив про себя, что имею дело с провинциалами из маленького городка.
— Убит Фредерик Джексон.
Он заморгал.
— Мне показалось, что вы это сказали, но я не мог поверить. Вы в этом уверены?
— Он мертв. Его застрелили в голову… Оружия нет, значит, его убили, терпеливо объяснил я.
— Вы его видели?
— Только что приехал из его дома. Вам лучше перевезти его в мертвецкую.
Его домик, как раскаленная печь, мухи там устроили пляску.
Он смертельно побледнел под загаром и почти что упал в кресло.
— Убит! Это первое убийство в наших местах! — пробормотал он растерянно.
— Теперь оно у вас есть. Дело серьезное.
— Господи! Убийство…
Мне стало его жалко. Он — был слишком молод для должности помощника шерифа. Вероятно, большого опыта полицейской работы у него тоже не было. Он мог заниматься кражами, проблемами припарковки машин, пьянством и, возможно, изредка изнасилованием, но убийства были от него очень далеко.
— Я бы посоветовал вам начать с того, чтобы позвонить полиции штата, сказал я успокоительно. — Они и займутся этим делом.
У него глаза чуть не вылезли из орбит.
— Я не могу этого сделать. Шериф Мейзон не захочет иметь с ними ничего общего. Он ведь здесь шерифом вот уже скоро двадцать лет, и ни разу не обращался к полиции штата.
— На этот раз пришло время. Все равно вам придется их вызвать раньше или позже, так что лучше сделать это сейчас.
Он потер подбородок тыльной стороной ладони. Я только что не слышал, как напрягаются у него мозги, когда он обдумывал ситуацию, и мне еще более жалко стало его. Он был лоялен к старому пьянчужке. Он знал так же, как и я, что, если полиция штата прибудет сюда и бросит взгляд на шерифа Мейзона, его песенка будет спета.
— Он выходит в отставку в конце года, — сказал Андерсен то ли мне, то ли самому себе. — Он был прекрасным человеком, но бутылка сильнее его. Его все любят. Они все отворачиваются и стараются ничего не замечать, когда он напивается. Если полиция штата…
Он снова потер подбородок и беспомощно посмотрел на меня.
— Я сообщаю об убийстве, — сказал я. — На этом моя миссия заканчивается.
Что вы будете делать — это ваша забота.
Он снова посмотрел на мою карточку.
— Вы работаете у полковника Пармелла?
— Да, это сказано на карточке.
— Замечательное агентство. Самое лучшее.
Он начал действовать мне на нервы.
— Да, самое лучшее.
— Я слышал, там имелась вакансия на место оперативника. Я писал туда.
Андерсен снова потер подбородок.
— Но место было уже занято. Я много бы отдал, чтобы работать у полковника Пармелла. Как вы считаете, будут ли еще вакансии?
— Может быть. Все зависит от кандидата. Полковник постоянно ищет сообразительных оперативников. — Жалованье хорошее, да?
— Конечно.
— Для меня было бы счастьем работать у полковника.
И вновь он стал терзать свой подбородок, не глядя на меня. У него были честолюбивые мечты.
— Я сыт по горло этим богом забытом городишком.
— Он теперь приобретет широкую известность, — сказал я. — Убийство всегда занимает первые полосы газет.
Он вздрогнул, как будто в своих грезах совершенно забыл об убийстве, которое ему предстояло распутывать.
— Да, я об этом не подумал. Господи, что же мне делать?
— Вызовите полицию штата, пока Джексон не зачервивеет.
Он стал заметно бледнее.
— Я не могу этого сделать!
Он с отчаянием посмотрел на меня: — Как бы поступили на моем месте? — Ну, если бы я не мог вызвать полицию штата, я бы отправил туда санитарную машину и врача, сам бы поехал с ними, чтобы все посмотреть на месте. В конце-то концов, вы не располагаете ничем иным, кроме моего заявления.
Он сразу повеселел.
— Я так и поступлю, — сказал он и потянулся за трубкой.