Я прошел к двери и посмотрел на шумную улицу, пока он разговаривал по телефону. Ситуация казалась мне достойна комикса, но я подумал, что если бы я немного подбодрил Андерсена, то получил через него ценную информацию, с которой не стыдно было бы явиться к полковнику.
Когда он закончил разговор, он присоединился ко мне у входа.
— Санитарная машина уже едет, в ней будет находиться доктор Стид. Несколько неуверенно он посмотрел на меня.
— Он очень старенький, но после шерифа он здесь самый важный житель.
Поерзав на месте, он добавил:
— Полагаю, вы частенько сталкиваетесь с делами об убийствах, верно?
Было ясно, что он жаждет услышать от меня «да», поэтому я решил не разочаровывать его.
— Мы занимаемся самыми разнообразными делами: убийствами, шантажом. Я вношу свою лепту в их расследование.
Он просиял.
— Я вот о чем подумал. Не согласитесь ли вы поехать со мной? Вы могли бы обнаружить то, чего я бы не заметил.
— Я не могу этого сделать. Шерифу Мейзону это не понравится. Он не выносит соглядатаев. Мне не хочется иметь неприятности от него.
— Ох, он не доставит вам никаких неприятностей. Как только он примет свою порцию, он становится другим человеком, Я вас не обманываю. Вы нарвались на него в неподходящий момент. Он будет рад воспользоваться вашей помощью.
— Вам лучше спросить у него. Как долго он будет недосягаем?
— Ну, он появится примерно через пару часов, но спрашивать его не требуется. Вы его не узнаете, когда увидите в следующий раз, его особенно любят в нашем городе после того, как он нагрузится скотчем.
Тут к нам подъехала старомодная санитарная машина. В ней сидели двое цветных санитаров в белых халатах и седовласый старец, которому было около восьмидесяти лет. Самое меньшее, семьдесят пять, решил я. Его физиономия напоминала печеное яблоко, ходил он, чуть волоча одну ногу.
— Это доктор, — сказал Андерсен, — доктор Стид.
Он пошел поздороваться с санитарами.
Я подождал, когда Андерсен закончит разговор с доктором и санитарами, потом Стид посмотрел на меня ясными, зондирующими глазками.
Я подошел к нему и пожал протянутую руку.
— Старина Фрэд Джексон, — заговорил он тоненьким, хрипловатым голосом. Плохо. Убит, да? Это еще хуже. Билл рассказывал мне о вас, молодой человек. Мы будем рады вашей помощи… По правилам, нам надо вызвать полицию штата, но мы любим руководить нашим маленьким городком без помощи извне. Точнее сказать, без постороннего вмешательства. Понадеемся на ваш опыт в подобных делах.
— Я готов сотрудничать с вами, сэр, но полицию штата необходимо поставить в известность. Это же убийство.
Он хитровато улыбнулся.
— Это я должен решить, молодой человек. Старику Фрэду не для кого было жить. Он мог решить покончить с собой.
— А где же оружие? Его нет.
— Ну, посмотрим. Стид сел в санитарную машину.
К этому времени обитатели Сирля собрались любопытной толпой, глазея на происходящее. Им было внове видеть санитарную машину перед офисом шерифа, плюс коронера, плюс какого-то незнакомца.
— Мы поедем в моей машине, — сказал Андерсен.
Мы уселись в старенький «чевви» и устремились следом за санитарной машиной по главной улице Сирля, а затем по шоссе.
— Есть ли у Джексона родственники? — поинтересовался я.
— У него есть внук, но никто не знает, где он. Кроме него у Джексона никого нет.
— Сообщал ли вам Джексон об исчезновении внука?
— Да, приблизительно два месяца назад. Он передал записку с почтальоном о том, что хочет поговорить с шерифом Мейзоном. Ну и шериф поехал к нему. Возвратившись, он сказал, что Джексон поднимает шум из-за ничего. Парнишке определенно надоело жить с Фрэдом, вот он и сбежал. Мейзон решил, что нет оснований беспокоить полицию штата. Им и без того хватает дел о пропаже людей.
— Вы сказали, что Фрэд передал записку шерифу через почтальона. Так Фрэд получает корреспонденцию?
— Наверное. Точно не знаю.
Он посмотрел на меня.
— Думаете, что это важно? Я хочу сказать, вы считаете, что получение им писем является указующим звеном?
— Возможно. Просто мне показалось необычным, чтобы такой отшельник, как Фрэд, получал от кого-нибудь письма.
— Я могу справиться у Джона, он наш почтальон.
— Сделайте это. Спешить не надо.
Мы уже ехали по узенькой аллее, ведущей к домику Фрэда Джексона. Санитарная машина поднимала клубы пыли, Андерсену приходилось ехать на порядочном расстоянии от нее.
Когда он наконец остановился перед бунгало, двое санитаров доставали носилки из машины. Я прошел к дверям бунгало.
Доктор Стид стоял над останками Фрэда Джексона. Черные мухи кружились над ним. Зловоние в комнате было тошновато.
— Смотрите, молодой человек, — сказал доктор, указывая пальцами на пол возле ножек стула, на котором сидел Фрэд. — Кое-что вы не заметили.
На полу до половины под стулом лежал маленький револьвер 22-го калибра марки «беретта».
— Именно так, как я и предполагал, — продолжал доктор Стид, на его морщинистом, старом лице было торжествующее выражение. — Бедняга покончил с собой.
Он рассмеялся каркающим смешком.
— Молодой человек, впредь вам следует быть более внимательным. Это явное самоубийство, в этом не может быть сомнений.
Понимая, что я являюсь неофициальным наблюдателем, я держал язык за зубами, хотя твердо знал, что пистолета под стулом не было, когда я выходил из бунгало, чтобы доложить о своей находке шерифу. В этом я мог бы присягнуть.
Когда Андерсен и я возвращались назад, следуя за санитарной машиной с останками Фрэда Джексона, Лндерсен сказал мне с упреком:
— Извините меня, мистер Уоллес, но меня поражает, что не видели оружия. Я на самом деле решил, что нам придется расследовать дело об убийстве.
— Выше голову, — ответил я, доставая пачку сигарет. — Не исключено, что вы должны будете этим заняться.
Я закурил и внимательно посмотрел на моего разочарованного собеседника.
— Доктор Стид говорит, что это, несомненно, самоубийство.
— Это он говорит.
— Вы так не считаете?
— Все может случиться в этом безумном мире. Старый Фрэд завтракал. Потом он перестал жевать и решил застрелиться. Быстренько пустил себе пулю в лоб и спрятал оружие. После того, как я нашел его мертвым и уехал, он достал пистолет из тайника и положил его себе под стул, ну и снова стал покойником.
Как и сказал, чего только не случается в этом безумном мире!
Несколько минут он в полнейшем молчании вел машину, потом сказал:
— Вы, должно быть, разыгрываете меня, мистер Уоллес.
— Пистолета там не было, когда я нашел Джексона. Это попахивает историей с фиговым листком.
— С фиговым листком? Не понимаю.
— Послушайте, Билл, вы серьезно хотите работать в агентстве Пармелла?
— Серьезно?
Голос у него зазвучал громче:
— Да я готов отдать бог знает что за то, чтобы выбраться из Сирля и стать одним из оперативников полковника Пармелла.
— О'кей, вы работаете заодно со мной, а я работаю заодно с вами, — сказал я, стряхивая пепел в окно машины. — Соответствующая рекомендация от меня сыграет важную роль. Полковник постоянно выискивает сообразительного человека с полицейской подготовкой. И коли таковой появляется, то место ему находят.
— Вы можете положиться на меня, мистер Уоллес, — с подкупающей искренностью воскликнул Андерсен. — Просто скажите, что вам нужно. Даю слово, я вас не подведу.
— Прекрасно. Я только что сказал, что это фиговое дело. Мы, оперативники Пармелла, говорим так, когда речь идет о прикрытии чего-то или кого-то. С тех пор, как Адам вкусил от запретного плода, он стал использовать фиговый листок для прикрытия своих аксессуаров. Соображаете? Фиговый листок, то есть прикрытие. Маскировка. Ширма.
— Так вы считаете смерть Джексона — «фиговым делом»?
— Я уверен, что это так. Это убийство, Билл. Не ошибись. Вот что могло случиться: убийца мог находиться где-то поблизости, когда я приехал. Когда я ушел из бунгало, он мог возвратиться и подбросить пистолет. Я не уверен в правильности такого предположения, но это возможно, понимаешь. Мне кажется более правдоподобным, что пистолет подбросил доктор Стид. Он знает, что в этом случае, коли Джексон убит, положено вызвать полицию штата, а это было бы для шерифа Мейзона концом. Поэтому, как я считаю, когда вы сообщили ему по телефону, что Джексон был убит, он схватил «беретту», опередил нас, сунул пистолет под стул и тем самым обеспечил Мейзона фиговым листком.
— Доктор Стид никогда не пойдет на такой обман! — возмутился Андерсен.
— Вы молоды, Билл. Такие вещи случаются. Старые друзья хранят верность друг другу. С какой стати Стиду волноваться из-за убийства такого старика, как Джексон, а? А ведь из-за этого убийства у его друга Мейзона непременно будут неприятности. Версия о самоубийстве не требует вмешательства полиции штата. Да и потом, данное убийство меня не касается. Моя задача разыскать внука Джексона. Джексон поручил агентству сделать это. Но учтите, Билл, если вы действительно хотите работать в агентстве, я жду, что вы будете работать вместе со мной.
— Господи! Я потрясен, откровенно говоря, но вы можете вполне на меня положиться, мистер Уоллес.
— В таком случае единственное, что требуется от вас, это чтобы вы держали свой рот на запоре, а глаза и уши открытыми, — заявил я суровым тоном, глядя на его молодое взволнованное лицо. — Я вас насторожил, но ничего не говорите доктору Стиду, пусть он действует по своему разумению.
Полчаса спустя мы сидели вокруг стола шерифа Мейзона: доктор Стид, Андерсен и я.
Глядя на круглое добродушное лицо Мейзона, я думал о том, что не всегда алкоголь идет во вред человеку. Пинта скотча сотворила с шерифом чудеса.
Он выслушал доклад доктора Стида, потом улыбнулся мне:
— Итак, у вас сравнительно небольшая неприятность, — сказал он. — Мистер Уоллес, разрешите вам сказать, что я наслышан о полковнике Пармелле. И я горжусь, что смог познакомиться с одним из его оперативников. Наклонившись вперед, он похлопал меня по руке:
— Замечательное агентство. Превосходные оперативники.
— Благодарю вас, — сказал я.
— Маленькая ошибка, ха?
Он прищурил свои свинячьи глазки и неожиданно рыгнул.
— Как бы ты ни был опытен, ты не гарантирован от ошибок. Так?
— Так, — согласился я сдавленным голосом.
Шериф затем посмотрел на доктора Стида.
— Ларри, вы ездили туда и вы говорите, что этот бедняга застрелился…
Правильно?
— В этом нет сомнений, — печально ответил доктор Стид. — И меня это нисколько не удивило, Тим. Несчастный старик жил в тяжелых условиях, он потерял своего внука и страдал от одиночества. Понимаете, думая об этом, я скажу, что он поступил правильно. Я его не осуждаю. Быть без ног, причем никто за ним не ухаживал… нет, лучше не жить:
— Да…
Мейзон снял свою стетсонскую шляпу, обтер вспотевший лоб и снова водрузил ее на голову. Физиономия его тоже приняла скорбное выражение.
— Таким образом, нет необходимости вызывать полицию штата в связи с этой печальной историей?
— Нет, конечно. Самоубийство не требует консультации с полицией штата, твердым голосом подтвердил доктор Стид.
Мейзон просиял и потер руки.
— Прекрасно. Я не люблю этим заниматься. Когда дознание, Ларри?
— Через пару дней. Я могу все подготовить быстро. Мы должны похоронить его за счет города, Тим. Вряд ли у него отложены какие-нибудь деньги на смерть. А мы можем себе это разрешить.
— Вы правы. Отец национального героя. Вы сами поговорите с ними, Ларри.
Мейзон извлек из кармана бумажник и достал скомканный 5-долларовый билет.
— Я хотел бы внести свою долю. Остальные деньги вы соберете сами. Мы должны с почетом проводить его в последний путь.
Доктор Стид положил деньги в карман и поднялся.
— Я всегда говорил, Тим, что у вас доброе сердце. Я пошел.
Организацию похорон я беру на себя.
Он повернулся ко мне:
— Рад был познакомиться с вами, мистер Уоллес. Сожалею, что ваш визит в наш маленький городок оказался таким печальным. Фрэд Джексон был прекрасным человеком. Его сын тоже. Мы, жители Сирля, гордимся ими обоими.
Я поднялся и пожал ему руку. Он заковылял к двери. На пороге он задержался, хитровато улыбнулся мне, затем вышел на солнцепек.
— Ну а теперь, мистер Уоллес, — Мейзон заговорил, обращая ко мне сияющую физиономию, — полагаю, вы тоже хотите уехать? Как насчет того, чтобы выпить по стаканчику до того, как вы распрощаетесь с нами?
Он вытащил бутылку скотча из ящика письменного стола.
— Еще не сейчас, — ответил я, внимательно глядя ему в глаза. — Я пробуду здесь еще день-другой. Видите ли, шериф, Джексон поручил моему агентству найти его внука. Он уплатил нам, так что хотя он умер, все равно он остается нашим клиентом.
Поросячьи глазки Мейзона как будто покрылись корочкой льда, он сразу утратил половину своего радостного настроения.
— Бессмысленно напрасно тратить время на поиски его внука. Он может находиться где угодно, ведь он покинул наши края уже целых шесть лет назад. — И тем не менее мы должны попытаться его разыскать, шериф, — отрезал я, продолжая так же пристально смотреть ему в лицо. — Вы не будете возражать, если я порасспрашиваю окрестных жителей? Или вы предпочитаете сначала переговорить с полковником Пармеллом? Как я понял, вы не сообщили в полицию штата о пропаже мальчика. Полковник, возможно, пожелает поговорить с ними. Мейзон заморгал, как будто его ударили по больному зубу.
Он извлек стакан из того же ящика и налил себе солидную порцию.
— Я не возражаю, мистер Уоллес. Делайте то, что считаете нужным, но, разумеется, это будет напрасной потерей времени.
— Мне платят за потерю времени, — заявил я, глядя мельком на Андерсена, который сидел тихонько, как благовоспитанный котенок, затем повернулся и вышел на центральную улицу.
Я решил позвонить полковнику Пармеллу, прежде чем буду предпринимать дальнейшие шаги.
Чувствуя на себе любопытные взгляды жителей Сирля, я зашагал к тому месту, где была припаркована моя машина, и быстро поехал в Парадайз-сити. Одной из многих вещей, которым научил меня отец, было умение делать сжатые устные доклады, не выпуская никаких важных фактов, но избегая «воды». Полковник Пармелл сидел неподвижно в своем кресле, его большие руки покоились на столе. Он выслушал, не перебивая, мое сообщение о проделанной мною работе в Сирле.
Часы на столе полковника показывали 18.00. Обычно полковник уходил из офиса в 17.30. Он был поклонником гольфа, и я обрадовался тому, что мой рапорт заинтересовал его в такой степени, что он позабыл о своем вечернем раунде.
— Такова ситуация, сэр, на сегодняшний день, — закончил я, сообразив, что проговорил без остановки ровно полчаса.
Он прямо смотрел мне в лицо.
— Вы сделали хорошее донесение, Дирк, — похвалил он. — Фрэд Джексон все еще является нашим клиентом. Нам было поручено найти его внука, но тот факт, что Джексона убили, усложняет нашу задачу.
— Вердикт «самоубийства», сэр, — сказал я. — Так что никто не сможет обвинить нас в том, что мы вмешались в расследование убийства.
Он кинул свой взгляд на ручку, которая находилась на столе, а потом вновь посмотрел на меня.
— Я размышляю над тем, следует ли мне отозвать вас с этого задания и поручить его Чику. У него больше опыта, чем у вас. Мне думается, что это дело окажется весьма запутанным.
Я постарался не показывать своего разочарования.
— Вам решать, сэр.
Неожиданно он усмехнулся:
— До сих пор вы действовали толково, поэтому я склонен оставить вас на данном задании. Но если у вас начнутся затруднения, я отправлю к вам Чика.
— Благодарю вас, сэр.
— Теперь давайте посмотрим, чем можно вам помочь. Есть соображения?
— Я бы хотел иметь возможность сказать Биллу Андерсену, что вы заинтересовались и могли бы предложить ему работу. Он спит и видит попасть в агентство, это для меня крайне важно. Мне приходится с большой осторожностью собирать сведения в Сирле. Это рассадник сплетен и слухов. Но Андерсен, если его поощрить, сможет кое-что выяснить для меня, не взбаламучивая грязь.
— Понятно. Вы можете сказать ему, что как только у нас появится вакансия, я обязательно с ним побеседую. И если он на самом деле нам полезен, он может рассчитывать на получение работы.
— Я передам ему это. Затем я хотел бы выяснить судьбу Сида Воткинса. Мне сказали, что он демобилизовался из армии, но после куда-то исчез. В Сирль он не возвращался. Мне представляется важным выйти на него.
— Хорошо, мы наведем справки через армейские архивы и ФБР при необходимости.
— Я хочу знать, был ли Митч Джексон женат, на ком и когда.
— Это выяснить не слишком трудно.
— Вы мне сказали, сэр, что Джексон был лучшим сержантом, который был под вашим началом. Согласно мнению, бытующем в Сирле, он был дурным человеком, испорченным, опасным головорезом, чтобы не сказать убийцей.
Пармелл нахмурился. Лицо его стало жестким, он сразу превратился в ветерана-полковника, каковым и являлся.
— Это глупости! Ерунда! Митч был незаменимым помощником, моей опорой. Я никогда не слышал жалоб на его поведение. Мне говорили, что он пользуется популярностью среди солдат. У него была необычная выдержка и поразительная храбрость. Никто не награждается «Медалью Почета», не заслужив ее.
— О'кей, сэр. Возможно, обитатели Сирля предубеждены.
Люди меняются.
— Да, война меняет людей, — согласился Пармелл. — По моему мнению, Митч был образцовым солдатом.
Я решил разумным держать свое мнение о Митче Джексоне при себе. Возможно, обитатели Сирля как раз знали, что они говорят, а предубежден-то был как раз полковник. Сержант При штабе, который хорошо изучил своего командира, может вить из него веревки, но этот факт я не хотел упоминать.
— Это все, что мне пришло на ум в данный момент, сэр, — сказал я. — Я вернусь в Сирль и поселюсь в местном отеле. Моя задача — отыскать внука, но если я что-то сумею выяснить в отношении убийства Джексона, я сообщу вам.
— Правильно, Дирк. Помни, мы не касаемся дел об убийствах.
Он задумчиво посмотрел на меня.
— До тех пор, пока ты не раздобудешь несомненных доказательств того, что Джексон был убит, продолжай копать.
— Да, сэр.
— Я скажу Гленде, чтобы тебе выдали денег под отчет на расходы. Я хочу, чтобы мы выполнили свои обязательства.
— Да, сэр.
Он кивнул и поднялся в кресле.
— Я пропустил раунд в гольф. Ты играешь в гольф, Дирк?
— Играл когда-то, но это дорогое удовольствие.
— Ну что ж, когда-нибудь мы сыграем с тобой вместе.
Вернувшись в наш кабинет, я увидел, что Чик наводит порядок в своем столе.
— Как дела? — спросил он. — Давай пойдем промочим горло.
В ближайшем баре я выложил ему историю, словно он был полковник. Он слушал, то и дело подливая в наши рюмки немножко скотча.
— Недурное начало, Дирк. Итак, у тебя в перспективе настоящее дело.
— Возможно, оно окажется на твоих руках, Чик, если я ничего не добьюсь.
Чик усмехнулся.
— Добьешься! Я чертовски не люблю сидеть в таких ямах, как Сирль.
— Меня очень смущает Митч Джексон. Полковник от него без ума, но судя по тому, что все о нем говорят, он был настоящей дрянью. Мне хотелось бы это проверить.
Чик немного удивился.
— Позволь мне сказать тебе, Дирк, что Митч был настоящим парнем. Сделать то, что он…
— Послушай, давай откажемся от преклонения перед героем. Джексон мог быть полубогом для офицеров его полка, но я хочу разобраться, что это был за человек, потолковать с теми парнями, которые служили под его началом. С рядовыми. Если и они скажут, что он был величайшим, значит так оно и есть. Я сам служил в армии. Я знаю, что штабной сержант может быть конфеткой для офицеров и зверем для своих солдат. Меня поразило, что все жители Сирля в один голос говорили, как они счастливы, что видели его в последний раз. О'кей, я согласен, что армейские условия в военное время изменяют человека, но из того, что я, слышал, Джексон был порочный головорез. Нет, я хочу разобраться в этой личности.
Чик налил себе еще скотча, потом кивнул:
— Я готов поспорить, из всего этого ничего не выйдет. Митч был настоящим парнем, но в твоих рассуждениях есть смысл. Он был прекрасен с нами, безукоризненно выполнял все наши распоряжения. Мы могли во всем положиться на него.
— Интересно знать, кто-нибудь из офицеров пытался потолковать с солдатами и удостовериться, были ли они в таком же восторге от Митча, как вы?
— В этом не было необходимости… Черт побери, мы были дружным полком. Все шло как по маслу… Митч руководил солдатами, мы отдавали приказы, ни к чему не придерешься.
— И тем не менее, я хочу разобраться. Мне надо поговорить хотя бы с одним солдатом, служившим под его началом. Ты не знаешь никого, кто живет неподалеку?
Чик задумался, потом кивнул:
— Хэни Смит, цветной. Он работает в Майами, вывозит отбросы на большом грузовике. В прошлом году я на него наткнулся. Я-то его не помнил, но он сам меня узнал. Настоял, чтобы я зашел к нему домой в Вест Майами выпить за старые времена. Когда он был в полку, он был хорошим солдатом. Сейчас я припоминаю, что он как-то не отреагировал, когда я заговорил о подвиге Митча и его медали. Только кивнул и заметил, что это было здорово для полка, затем переменил тему разговора…
Чик почесал затылок.
— Ну, не знаю. Возможно, ты в чем-то и прав. Я не думаю, что полковник одобрил бы, но тебе стоит поговорить со Смитом. Ты найдешь его очень быстро. Через час моя машина уже ехала по цветному гетто Бест Майами. Часы показывали 21… Мы с Чиком проглотили по булочке с рубленым бифштексом, потом он поехал на какое-то свидание, которое подозрительно часто именовал «деловым», затем я вернулся в свою двухкомнатную квартирку, уложил чемодан для поездки в Сирль и решил, что у меня есть еще время заехать в Майами и попытаться найти Смита.
Вечер был жарким и душным. Приехав в Майами, я остановил свою машину на углу и промаршировал под любопытными взглядами к обветшалому бунгало по правой стороне.
В качалке сидела огромная толстая женщина, уставившись глазами в одну точку. На ее голове был сооружен тюрбан из ярко-красного платка, одета она была в цветастое платье, полинявшее от многочисленных стирок. Ее маленькие глаза переместились на меня, когда я вышел из машины, толчком отворил калитку садика и пошел к веранде. Я не сомневался, что глаза всех людей, сидевших на других верандах, смотрели на меня.
— Миссис Смит? — спросил я, остановившись перед толстухой.
Теперь я мог определить, что ей было около пятидесяти. Ее широкая, черная физиономия имела то решительное выражение, которое характерно для женщины, всю жизнь старающейся «жить не хуже других» и не желающей примириться с тем фактом, что это неосуществимая мечта.
Она слегка наклонила голову.
— Да, это я.
— Мистер Смит дома?
— Зачем вам нужен мой муж? Если вы что-то продаете, можете нас не беспокоить. Деньгами распоряжаюсь я, у меня нет лишних, чтобы потратить их на какую-нибудь ерунду.
В проеме двери появился высокий широкоплечий негр. На нем была надета белая чистая рубаха и джинсы. Его коротко подстриженные волосы во многих местах были тронуты сединой. Налитые кровью черные глаза смотрели внимательно, но когда широкие губы раздвинулись в широкой улыбке, обнажив белые зубы, его физиономия стала необычайно дружелюбной.
— Чего вы хотите, мистер? — спросил он низким очень приятным голосом.
— Мистер Смит?
— Правильно… Это я.
— Мистер Смит, надеюсь, я вас не очень сильно оторву от дел. Чик Барли сказал, что вы, возможно, обрадуетесь моему визиту.
Его улыбка стала шире.
— Мистер Барли замечательный человек, конечно, я всегда счастлив с другом мистера Барли встретиться.
Он шагнул вперед и протянул руку, которую я с удовольствием пожал.
— Дирк Уоллес, — представился я, — работаю у полковника Пармелла.
Он снова улыбнулся.
— Другой великий человек. Входите же, мистер Уоллес. Наши соседи излишне любопытны. Давайте выпьем.
— Хэни! — резким голосом крикнула его жена. — Осторожнее с выпивкой.
— Успокойся, Ханна, — сказал он, ласково улыбаясь женщине. — Немножко виски не повредит хорошим друзьям.
Он провел меня в небольшую комнату. Обстановка была самая простая: два кресла, три стула, стол.
— Садитесь, мистер Уоллес.
Смит указал на одно из кресел.
— Что вы скажете в отношении скотча?
— Что ж, прекрасно.
Пока он отсутствовал, я осмотрелся. На стене висел его портрет в солдатской форме, его свадебная фотография и портреты двух забавных детей. Смит вернулся с двумя стаканчиками, в которых постукивали кусочки льда.
— Как поживает мистер Барли? — спросил он, протягивая мне один из стаканов. — Я давненько его не видел.
— Хорошо, спасибо. Он передает вам свои наилучшие пожелания.
Смит заулыбался и сел напротив меня.
— Знаете, мистер Уоллес, мы, солдаты, не слишком-то любили наше начальство, но мистер Барли был совсем не таким, как остальные. Он не забывал о нас, когда мы были на передовой. Заботился о нас. И мы его очень любили.
Он поднял свой стакан и отсалютовал мне. Мы выпили. Скотч чуть не содрал кожу у меня с гортани.
Смит внимательно смотрел на меня.
— Чуточку слишком крепкий, да? — спросил он, заметив, что у меня выступили слезы на глазах. — Мы, старые солдаты, любим такой ликер.
Когда он закончил разговор, он присоединился ко мне у входа.
— Санитарная машина уже едет, в ней будет находиться доктор Стид. Несколько неуверенно он посмотрел на меня.
— Он очень старенький, но после шерифа он здесь самый важный житель.
Поерзав на месте, он добавил:
— Полагаю, вы частенько сталкиваетесь с делами об убийствах, верно?
Было ясно, что он жаждет услышать от меня «да», поэтому я решил не разочаровывать его.
— Мы занимаемся самыми разнообразными делами: убийствами, шантажом. Я вношу свою лепту в их расследование.
Он просиял.
— Я вот о чем подумал. Не согласитесь ли вы поехать со мной? Вы могли бы обнаружить то, чего я бы не заметил.
— Я не могу этого сделать. Шерифу Мейзону это не понравится. Он не выносит соглядатаев. Мне не хочется иметь неприятности от него.
— Ох, он не доставит вам никаких неприятностей. Как только он примет свою порцию, он становится другим человеком, Я вас не обманываю. Вы нарвались на него в неподходящий момент. Он будет рад воспользоваться вашей помощью.
— Вам лучше спросить у него. Как долго он будет недосягаем?
— Ну, он появится примерно через пару часов, но спрашивать его не требуется. Вы его не узнаете, когда увидите в следующий раз, его особенно любят в нашем городе после того, как он нагрузится скотчем.
Тут к нам подъехала старомодная санитарная машина. В ней сидели двое цветных санитаров в белых халатах и седовласый старец, которому было около восьмидесяти лет. Самое меньшее, семьдесят пять, решил я. Его физиономия напоминала печеное яблоко, ходил он, чуть волоча одну ногу.
— Это доктор, — сказал Андерсен, — доктор Стид.
Он пошел поздороваться с санитарами.
Я подождал, когда Андерсен закончит разговор с доктором и санитарами, потом Стид посмотрел на меня ясными, зондирующими глазками.
Я подошел к нему и пожал протянутую руку.
— Старина Фрэд Джексон, — заговорил он тоненьким, хрипловатым голосом. Плохо. Убит, да? Это еще хуже. Билл рассказывал мне о вас, молодой человек. Мы будем рады вашей помощи… По правилам, нам надо вызвать полицию штата, но мы любим руководить нашим маленьким городком без помощи извне. Точнее сказать, без постороннего вмешательства. Понадеемся на ваш опыт в подобных делах.
— Я готов сотрудничать с вами, сэр, но полицию штата необходимо поставить в известность. Это же убийство.
Он хитровато улыбнулся.
— Это я должен решить, молодой человек. Старику Фрэду не для кого было жить. Он мог решить покончить с собой.
— А где же оружие? Его нет.
— Ну, посмотрим. Стид сел в санитарную машину.
К этому времени обитатели Сирля собрались любопытной толпой, глазея на происходящее. Им было внове видеть санитарную машину перед офисом шерифа, плюс коронера, плюс какого-то незнакомца.
— Мы поедем в моей машине, — сказал Андерсен.
Мы уселись в старенький «чевви» и устремились следом за санитарной машиной по главной улице Сирля, а затем по шоссе.
— Есть ли у Джексона родственники? — поинтересовался я.
— У него есть внук, но никто не знает, где он. Кроме него у Джексона никого нет.
— Сообщал ли вам Джексон об исчезновении внука?
— Да, приблизительно два месяца назад. Он передал записку с почтальоном о том, что хочет поговорить с шерифом Мейзоном. Ну и шериф поехал к нему. Возвратившись, он сказал, что Джексон поднимает шум из-за ничего. Парнишке определенно надоело жить с Фрэдом, вот он и сбежал. Мейзон решил, что нет оснований беспокоить полицию штата. Им и без того хватает дел о пропаже людей.
— Вы сказали, что Фрэд передал записку шерифу через почтальона. Так Фрэд получает корреспонденцию?
— Наверное. Точно не знаю.
Он посмотрел на меня.
— Думаете, что это важно? Я хочу сказать, вы считаете, что получение им писем является указующим звеном?
— Возможно. Просто мне показалось необычным, чтобы такой отшельник, как Фрэд, получал от кого-нибудь письма.
— Я могу справиться у Джона, он наш почтальон.
— Сделайте это. Спешить не надо.
Мы уже ехали по узенькой аллее, ведущей к домику Фрэда Джексона. Санитарная машина поднимала клубы пыли, Андерсену приходилось ехать на порядочном расстоянии от нее.
Когда он наконец остановился перед бунгало, двое санитаров доставали носилки из машины. Я прошел к дверям бунгало.
Доктор Стид стоял над останками Фрэда Джексона. Черные мухи кружились над ним. Зловоние в комнате было тошновато.
— Смотрите, молодой человек, — сказал доктор, указывая пальцами на пол возле ножек стула, на котором сидел Фрэд. — Кое-что вы не заметили.
На полу до половины под стулом лежал маленький револьвер 22-го калибра марки «беретта».
— Именно так, как я и предполагал, — продолжал доктор Стид, на его морщинистом, старом лице было торжествующее выражение. — Бедняга покончил с собой.
Он рассмеялся каркающим смешком.
— Молодой человек, впредь вам следует быть более внимательным. Это явное самоубийство, в этом не может быть сомнений.
Понимая, что я являюсь неофициальным наблюдателем, я держал язык за зубами, хотя твердо знал, что пистолета под стулом не было, когда я выходил из бунгало, чтобы доложить о своей находке шерифу. В этом я мог бы присягнуть.
Когда Андерсен и я возвращались назад, следуя за санитарной машиной с останками Фрэда Джексона, Лндерсен сказал мне с упреком:
— Извините меня, мистер Уоллес, но меня поражает, что не видели оружия. Я на самом деле решил, что нам придется расследовать дело об убийстве.
— Выше голову, — ответил я, доставая пачку сигарет. — Не исключено, что вы должны будете этим заняться.
Я закурил и внимательно посмотрел на моего разочарованного собеседника.
— Доктор Стид говорит, что это, несомненно, самоубийство.
— Это он говорит.
— Вы так не считаете?
— Все может случиться в этом безумном мире. Старый Фрэд завтракал. Потом он перестал жевать и решил застрелиться. Быстренько пустил себе пулю в лоб и спрятал оружие. После того, как я нашел его мертвым и уехал, он достал пистолет из тайника и положил его себе под стул, ну и снова стал покойником.
Как и сказал, чего только не случается в этом безумном мире!
Несколько минут он в полнейшем молчании вел машину, потом сказал:
— Вы, должно быть, разыгрываете меня, мистер Уоллес.
— Пистолета там не было, когда я нашел Джексона. Это попахивает историей с фиговым листком.
— С фиговым листком? Не понимаю.
— Послушайте, Билл, вы серьезно хотите работать в агентстве Пармелла?
— Серьезно?
Голос у него зазвучал громче:
— Да я готов отдать бог знает что за то, чтобы выбраться из Сирля и стать одним из оперативников полковника Пармелла.
— О'кей, вы работаете заодно со мной, а я работаю заодно с вами, — сказал я, стряхивая пепел в окно машины. — Соответствующая рекомендация от меня сыграет важную роль. Полковник постоянно выискивает сообразительного человека с полицейской подготовкой. И коли таковой появляется, то место ему находят.
— Вы можете положиться на меня, мистер Уоллес, — с подкупающей искренностью воскликнул Андерсен. — Просто скажите, что вам нужно. Даю слово, я вас не подведу.
— Прекрасно. Я только что сказал, что это фиговое дело. Мы, оперативники Пармелла, говорим так, когда речь идет о прикрытии чего-то или кого-то. С тех пор, как Адам вкусил от запретного плода, он стал использовать фиговый листок для прикрытия своих аксессуаров. Соображаете? Фиговый листок, то есть прикрытие. Маскировка. Ширма.
— Так вы считаете смерть Джексона — «фиговым делом»?
— Я уверен, что это так. Это убийство, Билл. Не ошибись. Вот что могло случиться: убийца мог находиться где-то поблизости, когда я приехал. Когда я ушел из бунгало, он мог возвратиться и подбросить пистолет. Я не уверен в правильности такого предположения, но это возможно, понимаешь. Мне кажется более правдоподобным, что пистолет подбросил доктор Стид. Он знает, что в этом случае, коли Джексон убит, положено вызвать полицию штата, а это было бы для шерифа Мейзона концом. Поэтому, как я считаю, когда вы сообщили ему по телефону, что Джексон был убит, он схватил «беретту», опередил нас, сунул пистолет под стул и тем самым обеспечил Мейзона фиговым листком.
— Доктор Стид никогда не пойдет на такой обман! — возмутился Андерсен.
— Вы молоды, Билл. Такие вещи случаются. Старые друзья хранят верность друг другу. С какой стати Стиду волноваться из-за убийства такого старика, как Джексон, а? А ведь из-за этого убийства у его друга Мейзона непременно будут неприятности. Версия о самоубийстве не требует вмешательства полиции штата. Да и потом, данное убийство меня не касается. Моя задача разыскать внука Джексона. Джексон поручил агентству сделать это. Но учтите, Билл, если вы действительно хотите работать в агентстве, я жду, что вы будете работать вместе со мной.
— Господи! Я потрясен, откровенно говоря, но вы можете вполне на меня положиться, мистер Уоллес.
— В таком случае единственное, что требуется от вас, это чтобы вы держали свой рот на запоре, а глаза и уши открытыми, — заявил я суровым тоном, глядя на его молодое взволнованное лицо. — Я вас насторожил, но ничего не говорите доктору Стиду, пусть он действует по своему разумению.
Полчаса спустя мы сидели вокруг стола шерифа Мейзона: доктор Стид, Андерсен и я.
Глядя на круглое добродушное лицо Мейзона, я думал о том, что не всегда алкоголь идет во вред человеку. Пинта скотча сотворила с шерифом чудеса.
Он выслушал доклад доктора Стида, потом улыбнулся мне:
— Итак, у вас сравнительно небольшая неприятность, — сказал он. — Мистер Уоллес, разрешите вам сказать, что я наслышан о полковнике Пармелле. И я горжусь, что смог познакомиться с одним из его оперативников. Наклонившись вперед, он похлопал меня по руке:
— Замечательное агентство. Превосходные оперативники.
— Благодарю вас, — сказал я.
— Маленькая ошибка, ха?
Он прищурил свои свинячьи глазки и неожиданно рыгнул.
— Как бы ты ни был опытен, ты не гарантирован от ошибок. Так?
— Так, — согласился я сдавленным голосом.
Шериф затем посмотрел на доктора Стида.
— Ларри, вы ездили туда и вы говорите, что этот бедняга застрелился…
Правильно?
— В этом нет сомнений, — печально ответил доктор Стид. — И меня это нисколько не удивило, Тим. Несчастный старик жил в тяжелых условиях, он потерял своего внука и страдал от одиночества. Понимаете, думая об этом, я скажу, что он поступил правильно. Я его не осуждаю. Быть без ног, причем никто за ним не ухаживал… нет, лучше не жить:
— Да…
Мейзон снял свою стетсонскую шляпу, обтер вспотевший лоб и снова водрузил ее на голову. Физиономия его тоже приняла скорбное выражение.
— Таким образом, нет необходимости вызывать полицию штата в связи с этой печальной историей?
— Нет, конечно. Самоубийство не требует консультации с полицией штата, твердым голосом подтвердил доктор Стид.
Мейзон просиял и потер руки.
— Прекрасно. Я не люблю этим заниматься. Когда дознание, Ларри?
— Через пару дней. Я могу все подготовить быстро. Мы должны похоронить его за счет города, Тим. Вряд ли у него отложены какие-нибудь деньги на смерть. А мы можем себе это разрешить.
— Вы правы. Отец национального героя. Вы сами поговорите с ними, Ларри.
Мейзон извлек из кармана бумажник и достал скомканный 5-долларовый билет.
— Я хотел бы внести свою долю. Остальные деньги вы соберете сами. Мы должны с почетом проводить его в последний путь.
Доктор Стид положил деньги в карман и поднялся.
— Я всегда говорил, Тим, что у вас доброе сердце. Я пошел.
Организацию похорон я беру на себя.
Он повернулся ко мне:
— Рад был познакомиться с вами, мистер Уоллес. Сожалею, что ваш визит в наш маленький городок оказался таким печальным. Фрэд Джексон был прекрасным человеком. Его сын тоже. Мы, жители Сирля, гордимся ими обоими.
Я поднялся и пожал ему руку. Он заковылял к двери. На пороге он задержался, хитровато улыбнулся мне, затем вышел на солнцепек.
— Ну а теперь, мистер Уоллес, — Мейзон заговорил, обращая ко мне сияющую физиономию, — полагаю, вы тоже хотите уехать? Как насчет того, чтобы выпить по стаканчику до того, как вы распрощаетесь с нами?
Он вытащил бутылку скотча из ящика письменного стола.
— Еще не сейчас, — ответил я, внимательно глядя ему в глаза. — Я пробуду здесь еще день-другой. Видите ли, шериф, Джексон поручил моему агентству найти его внука. Он уплатил нам, так что хотя он умер, все равно он остается нашим клиентом.
Поросячьи глазки Мейзона как будто покрылись корочкой льда, он сразу утратил половину своего радостного настроения.
— Бессмысленно напрасно тратить время на поиски его внука. Он может находиться где угодно, ведь он покинул наши края уже целых шесть лет назад. — И тем не менее мы должны попытаться его разыскать, шериф, — отрезал я, продолжая так же пристально смотреть ему в лицо. — Вы не будете возражать, если я порасспрашиваю окрестных жителей? Или вы предпочитаете сначала переговорить с полковником Пармеллом? Как я понял, вы не сообщили в полицию штата о пропаже мальчика. Полковник, возможно, пожелает поговорить с ними. Мейзон заморгал, как будто его ударили по больному зубу.
Он извлек стакан из того же ящика и налил себе солидную порцию.
— Я не возражаю, мистер Уоллес. Делайте то, что считаете нужным, но, разумеется, это будет напрасной потерей времени.
— Мне платят за потерю времени, — заявил я, глядя мельком на Андерсена, который сидел тихонько, как благовоспитанный котенок, затем повернулся и вышел на центральную улицу.
Я решил позвонить полковнику Пармеллу, прежде чем буду предпринимать дальнейшие шаги.
Чувствуя на себе любопытные взгляды жителей Сирля, я зашагал к тому месту, где была припаркована моя машина, и быстро поехал в Парадайз-сити. Одной из многих вещей, которым научил меня отец, было умение делать сжатые устные доклады, не выпуская никаких важных фактов, но избегая «воды». Полковник Пармелл сидел неподвижно в своем кресле, его большие руки покоились на столе. Он выслушал, не перебивая, мое сообщение о проделанной мною работе в Сирле.
Часы на столе полковника показывали 18.00. Обычно полковник уходил из офиса в 17.30. Он был поклонником гольфа, и я обрадовался тому, что мой рапорт заинтересовал его в такой степени, что он позабыл о своем вечернем раунде.
— Такова ситуация, сэр, на сегодняшний день, — закончил я, сообразив, что проговорил без остановки ровно полчаса.
Он прямо смотрел мне в лицо.
— Вы сделали хорошее донесение, Дирк, — похвалил он. — Фрэд Джексон все еще является нашим клиентом. Нам было поручено найти его внука, но тот факт, что Джексона убили, усложняет нашу задачу.
— Вердикт «самоубийства», сэр, — сказал я. — Так что никто не сможет обвинить нас в том, что мы вмешались в расследование убийства.
Он кинул свой взгляд на ручку, которая находилась на столе, а потом вновь посмотрел на меня.
— Я размышляю над тем, следует ли мне отозвать вас с этого задания и поручить его Чику. У него больше опыта, чем у вас. Мне думается, что это дело окажется весьма запутанным.
Я постарался не показывать своего разочарования.
— Вам решать, сэр.
Неожиданно он усмехнулся:
— До сих пор вы действовали толково, поэтому я склонен оставить вас на данном задании. Но если у вас начнутся затруднения, я отправлю к вам Чика.
— Благодарю вас, сэр.
— Теперь давайте посмотрим, чем можно вам помочь. Есть соображения?
— Я бы хотел иметь возможность сказать Биллу Андерсену, что вы заинтересовались и могли бы предложить ему работу. Он спит и видит попасть в агентство, это для меня крайне важно. Мне приходится с большой осторожностью собирать сведения в Сирле. Это рассадник сплетен и слухов. Но Андерсен, если его поощрить, сможет кое-что выяснить для меня, не взбаламучивая грязь.
— Понятно. Вы можете сказать ему, что как только у нас появится вакансия, я обязательно с ним побеседую. И если он на самом деле нам полезен, он может рассчитывать на получение работы.
— Я передам ему это. Затем я хотел бы выяснить судьбу Сида Воткинса. Мне сказали, что он демобилизовался из армии, но после куда-то исчез. В Сирль он не возвращался. Мне представляется важным выйти на него.
— Хорошо, мы наведем справки через армейские архивы и ФБР при необходимости.
— Я хочу знать, был ли Митч Джексон женат, на ком и когда.
— Это выяснить не слишком трудно.
— Вы мне сказали, сэр, что Джексон был лучшим сержантом, который был под вашим началом. Согласно мнению, бытующем в Сирле, он был дурным человеком, испорченным, опасным головорезом, чтобы не сказать убийцей.
Пармелл нахмурился. Лицо его стало жестким, он сразу превратился в ветерана-полковника, каковым и являлся.
— Это глупости! Ерунда! Митч был незаменимым помощником, моей опорой. Я никогда не слышал жалоб на его поведение. Мне говорили, что он пользуется популярностью среди солдат. У него была необычная выдержка и поразительная храбрость. Никто не награждается «Медалью Почета», не заслужив ее.
— О'кей, сэр. Возможно, обитатели Сирля предубеждены.
Люди меняются.
— Да, война меняет людей, — согласился Пармелл. — По моему мнению, Митч был образцовым солдатом.
Я решил разумным держать свое мнение о Митче Джексоне при себе. Возможно, обитатели Сирля как раз знали, что они говорят, а предубежден-то был как раз полковник. Сержант При штабе, который хорошо изучил своего командира, может вить из него веревки, но этот факт я не хотел упоминать.
— Это все, что мне пришло на ум в данный момент, сэр, — сказал я. — Я вернусь в Сирль и поселюсь в местном отеле. Моя задача — отыскать внука, но если я что-то сумею выяснить в отношении убийства Джексона, я сообщу вам.
— Правильно, Дирк. Помни, мы не касаемся дел об убийствах.
Он задумчиво посмотрел на меня.
— До тех пор, пока ты не раздобудешь несомненных доказательств того, что Джексон был убит, продолжай копать.
— Да, сэр.
— Я скажу Гленде, чтобы тебе выдали денег под отчет на расходы. Я хочу, чтобы мы выполнили свои обязательства.
— Да, сэр.
Он кивнул и поднялся в кресле.
— Я пропустил раунд в гольф. Ты играешь в гольф, Дирк?
— Играл когда-то, но это дорогое удовольствие.
— Ну что ж, когда-нибудь мы сыграем с тобой вместе.
Вернувшись в наш кабинет, я увидел, что Чик наводит порядок в своем столе.
— Как дела? — спросил он. — Давай пойдем промочим горло.
В ближайшем баре я выложил ему историю, словно он был полковник. Он слушал, то и дело подливая в наши рюмки немножко скотча.
— Недурное начало, Дирк. Итак, у тебя в перспективе настоящее дело.
— Возможно, оно окажется на твоих руках, Чик, если я ничего не добьюсь.
Чик усмехнулся.
— Добьешься! Я чертовски не люблю сидеть в таких ямах, как Сирль.
— Меня очень смущает Митч Джексон. Полковник от него без ума, но судя по тому, что все о нем говорят, он был настоящей дрянью. Мне хотелось бы это проверить.
Чик немного удивился.
— Позволь мне сказать тебе, Дирк, что Митч был настоящим парнем. Сделать то, что он…
— Послушай, давай откажемся от преклонения перед героем. Джексон мог быть полубогом для офицеров его полка, но я хочу разобраться, что это был за человек, потолковать с теми парнями, которые служили под его началом. С рядовыми. Если и они скажут, что он был величайшим, значит так оно и есть. Я сам служил в армии. Я знаю, что штабной сержант может быть конфеткой для офицеров и зверем для своих солдат. Меня поразило, что все жители Сирля в один голос говорили, как они счастливы, что видели его в последний раз. О'кей, я согласен, что армейские условия в военное время изменяют человека, но из того, что я, слышал, Джексон был порочный головорез. Нет, я хочу разобраться в этой личности.
Чик налил себе еще скотча, потом кивнул:
— Я готов поспорить, из всего этого ничего не выйдет. Митч был настоящим парнем, но в твоих рассуждениях есть смысл. Он был прекрасен с нами, безукоризненно выполнял все наши распоряжения. Мы могли во всем положиться на него.
— Интересно знать, кто-нибудь из офицеров пытался потолковать с солдатами и удостовериться, были ли они в таком же восторге от Митча, как вы?
— В этом не было необходимости… Черт побери, мы были дружным полком. Все шло как по маслу… Митч руководил солдатами, мы отдавали приказы, ни к чему не придерешься.
— И тем не менее, я хочу разобраться. Мне надо поговорить хотя бы с одним солдатом, служившим под его началом. Ты не знаешь никого, кто живет неподалеку?
Чик задумался, потом кивнул:
— Хэни Смит, цветной. Он работает в Майами, вывозит отбросы на большом грузовике. В прошлом году я на него наткнулся. Я-то его не помнил, но он сам меня узнал. Настоял, чтобы я зашел к нему домой в Вест Майами выпить за старые времена. Когда он был в полку, он был хорошим солдатом. Сейчас я припоминаю, что он как-то не отреагировал, когда я заговорил о подвиге Митча и его медали. Только кивнул и заметил, что это было здорово для полка, затем переменил тему разговора…
Чик почесал затылок.
— Ну, не знаю. Возможно, ты в чем-то и прав. Я не думаю, что полковник одобрил бы, но тебе стоит поговорить со Смитом. Ты найдешь его очень быстро. Через час моя машина уже ехала по цветному гетто Бест Майами. Часы показывали 21… Мы с Чиком проглотили по булочке с рубленым бифштексом, потом он поехал на какое-то свидание, которое подозрительно часто именовал «деловым», затем я вернулся в свою двухкомнатную квартирку, уложил чемодан для поездки в Сирль и решил, что у меня есть еще время заехать в Майами и попытаться найти Смита.
Вечер был жарким и душным. Приехав в Майами, я остановил свою машину на углу и промаршировал под любопытными взглядами к обветшалому бунгало по правой стороне.
В качалке сидела огромная толстая женщина, уставившись глазами в одну точку. На ее голове был сооружен тюрбан из ярко-красного платка, одета она была в цветастое платье, полинявшее от многочисленных стирок. Ее маленькие глаза переместились на меня, когда я вышел из машины, толчком отворил калитку садика и пошел к веранде. Я не сомневался, что глаза всех людей, сидевших на других верандах, смотрели на меня.
— Миссис Смит? — спросил я, остановившись перед толстухой.
Теперь я мог определить, что ей было около пятидесяти. Ее широкая, черная физиономия имела то решительное выражение, которое характерно для женщины, всю жизнь старающейся «жить не хуже других» и не желающей примириться с тем фактом, что это неосуществимая мечта.
Она слегка наклонила голову.
— Да, это я.
— Мистер Смит дома?
— Зачем вам нужен мой муж? Если вы что-то продаете, можете нас не беспокоить. Деньгами распоряжаюсь я, у меня нет лишних, чтобы потратить их на какую-нибудь ерунду.
В проеме двери появился высокий широкоплечий негр. На нем была надета белая чистая рубаха и джинсы. Его коротко подстриженные волосы во многих местах были тронуты сединой. Налитые кровью черные глаза смотрели внимательно, но когда широкие губы раздвинулись в широкой улыбке, обнажив белые зубы, его физиономия стала необычайно дружелюбной.
— Чего вы хотите, мистер? — спросил он низким очень приятным голосом.
— Мистер Смит?
— Правильно… Это я.
— Мистер Смит, надеюсь, я вас не очень сильно оторву от дел. Чик Барли сказал, что вы, возможно, обрадуетесь моему визиту.
Его улыбка стала шире.
— Мистер Барли замечательный человек, конечно, я всегда счастлив с другом мистера Барли встретиться.
Он шагнул вперед и протянул руку, которую я с удовольствием пожал.
— Дирк Уоллес, — представился я, — работаю у полковника Пармелла.
Он снова улыбнулся.
— Другой великий человек. Входите же, мистер Уоллес. Наши соседи излишне любопытны. Давайте выпьем.
— Хэни! — резким голосом крикнула его жена. — Осторожнее с выпивкой.
— Успокойся, Ханна, — сказал он, ласково улыбаясь женщине. — Немножко виски не повредит хорошим друзьям.
Он провел меня в небольшую комнату. Обстановка была самая простая: два кресла, три стула, стол.
— Садитесь, мистер Уоллес.
Смит указал на одно из кресел.
— Что вы скажете в отношении скотча?
— Что ж, прекрасно.
Пока он отсутствовал, я осмотрелся. На стене висел его портрет в солдатской форме, его свадебная фотография и портреты двух забавных детей. Смит вернулся с двумя стаканчиками, в которых постукивали кусочки льда.
— Как поживает мистер Барли? — спросил он, протягивая мне один из стаканов. — Я давненько его не видел.
— Хорошо, спасибо. Он передает вам свои наилучшие пожелания.
Смит заулыбался и сел напротив меня.
— Знаете, мистер Уоллес, мы, солдаты, не слишком-то любили наше начальство, но мистер Барли был совсем не таким, как остальные. Он не забывал о нас, когда мы были на передовой. Заботился о нас. И мы его очень любили.
Он поднял свой стакан и отсалютовал мне. Мы выпили. Скотч чуть не содрал кожу у меня с гортани.
Смит внимательно смотрел на меня.
— Чуточку слишком крепкий, да? — спросил он, заметив, что у меня выступили слезы на глазах. — Мы, старые солдаты, любим такой ликер.