Чейз Джеймс Хэдли. К чему эти сказки?

   – А что мне там искать?
   – Откуда я знаю! Что-нибудь. Не мне тебя учить.
   – О'кей, – сказал Хармас, вставая, – сейчас же отправляюсь к Джонсону.
   – Посмотри медицинскую карточку этой стервы. Откуда нам знать, может, это все симуляция.
   – Но ведь газета…
   – К черту газету! Ты прекрасно знаешь этих пачкунов, Стив! Затребуй карточку и посмотри диагноз. Действуй!

 
   Энн вошла в кабинет в девять утра и удивленно воззрилась на сидевшего за столом Энсона.
   – Это вы так рано пришли или я опоздала? – спросила она, взглянув на часы.
   – Все в порядке, Энн, – успокоил ее агент, – читали газеты? Барлоу убит. Тот самый, которого я застраховал на пятьдесят тысяч.
   – Я читала. Все это так страшно, мистер Энсон. Вы знаете, я уже не выхожу из дома по вечерам.
   Энсон улыбнулся, набрал номер «Прютаун гэзетт» и попросил к телефону Джефа Фризби.
   – Привет, старина, – сказал он, когда репортер взял трубку, – я по поводу Барлоу. Несколько дней назад он застраховался у нас на пятьдесят тысяч долларов. Может, это будет тебе интересно?
   – И ты еще спрашиваешь, интересно ли мне?! Пятьдесят тысяч, с ума сойти! И все это достанется его вдове? Вот везение! Спасибо, что сообщил.
   – Еще никого не арестовали?
   – Нет. Джонсон бьется, как рыба об лед, но надежды на успех никакой.
   – Как миссис Барлоу?
   – Неважно. Врачи не разрешают с ней говорить.
   – Если что-нибудь пронюхаешь, скажи мне. Барлоу был моим клиентом, ты понимаешь?
   – Рассчитывай на меня. Когда вы выплачиваете страховку?
   – Я думаю, ждать ей долго не придется.
   – Позвони мне, когда это произойдет, а я, со своей стороны, буду сообщать тебе все, что касается этого дела.
   Энсон поблагодарил и повесил трубку.
   – Ну как она? – спросила Энн.
   – Так себе. У меня к вам просьба: позвоните Девону и попросите кого-нибудь из продавцов послать миссис Барлоу двенадцать роз, хорошо? Это единственное, что мы можем для нее сделать.
   Лейтенант Фред Джонсон из уголовной полиции Брента листал папку с документами, когда к нему в кабинет вошел Хармас.
   – А, Стив, – приветливо произнес Джонсон, – ну, что у вас на этот раз?
   Хармас уселся на стул.
   – Меня послал Мэддокс, – сказал он, – из-за Барлоу. Мы страховали его на пятьдесят тысяч долларов, и теперь мой шеф рвет и мечет.
   Джонсон, отлично знавший Мэддокса, рассмеялся.
   – Да, для него это горькая пилюля, – сказал он. – И все же в деле нет ничего странного и таинственного. Просто повторилось преступление, аналогичное совершенному пять дней назад. В нашем краю завелся садист, маньяк, вот и все. Поймать его почти невозможно. Правда, я собираюсь устроить в Глинхилле засаду и послать туда нашего парня с какой-нибудь красоткой. Может, он и клюнет, хотя вряд ли.
   – Мэддокс считает, что дело гораздо сложнее, – заметил Хармас, – он думает, что миссис Барлоу убила своего мужа и симулировала изнасилование, чтобы получить эту страховку.
   Джонсон нетерпеливо махнул рукой:
   – Ваш Мэддокс давно выжил из ума. Надеюсь, вы не разделяете его бредовых идей?
   Хармас пожал плечами:
   – Когда вы сможете допросить миссис Барлоу?
   – Доктор Генри просил позвонить ему после шести часов. Может, к этому времени она заговорит.
   – Возьмите меня с собой. Мешать не буду, не бойтесь. Мэддокс требует, чтобы я присутствовал при допросе и замечал все, что покажется интересным. Пятьдесят тысяч – это как-никак пятьдесят тысяч…
   – О'кэй, будем работать вместе, хотя этот Мэддокс и любит делать из мухи слона.
   – Я тоже всегда так говорил, но он каждый раз оказывается прав.
   Джонсон смерил собеседника внимательным взглядом.
   – Вы это серьезно насчет миссис Барлоу?
   – Пока не знаю. Давайте начинать, Фред. Где доктор Генри?
   – Сейчас дома. Только зря вы это. Ее так избили, что смотреть страшно. Челюсть буквально выворочена.
   – Мэддокс сказал, что за пятьдесят тысяч он с радостью даст выворотить себе челюсть.
   – Вашему Мэддоксу просто неохота платить страховку. Он готов поверить в любую чушь, лишь бы не раскошеливаться.
   – Может, вы и правы, – задумчиво произнес Хармас. – Ну ладно, я ухожу. Позовите меня, когда решите допросить потерпевшую.
   Из участка Хармас отправился прямо к Энсону. Однажды они уже встречались, но у сыщика не сложилось определенного мнения о страховом агенте, хотя он знал, что Энсон очень ловок, пронырлив и обаятелен.
   – Вы меня помните? – спросил Хармас, входя в кабинет и протягивая Энсону руку.
   – Конечно. Вы Стив Хармас, не так ли?
   Энсон встал, и они обменялись рукопожатием.
   – Рад вас видеть. Вероятно, вы заинтересовались делом Барлоу?
   – Да, хотелось бы с вами поговорить, если вы не возражаете. Может быть, пообедаем вместе?
   – С удовольствием. Тут напротив есть маленький ресторанчик, пошли туда?
   Через несколько минут они уже сидели в укромном уголке бара.
   – Мэддокс вышел на тропу войны? – спросил Энсон.
   Хармас улыбнулся:
   – Скажу больше: он уверен, что миссис Барлоу убила своего мужа и сама устроила себе изнасилование.
   Энсон бросил в кофе кусочек сахара.
   – У Мэддокса просто патология. Нельзя быть таким подозрительным. Боюсь, придется платить, тем более что пятьдесят тысяч для «Нешнл фиделити» – сущий пустяк. К тому же газетчики уже обо всем пронюхали и не дадут нам спуску, если мы заартачимся.
   – А откуда они узнали об этом деле?
   – От меня.
   – Вот как? Значит, вы сами…
   – А почему бы и нет? Произошло сенсационное убийство. В районе, где я работаю, меня хорошо знают. Именно я застраховал Барлоу, и эта история может оказаться хорошей рекламой. При условии, конечно, что компания выполнит свои обязательства.
   – Мэддокс не хотел, чтобы пресса совала нос в наши дела.
   – А почему?
   – Потому что, как я уже говорил, он подозревает аферу.
   Энсон улыбнулся и помешал ложечкой в чашке.
   – Вы работаете на него, – сказал он, – а я – на компанию. Если бы я действовал так, как хочет Мэддокс, «Нешнл фиделити» давно пошла бы с молотка, и вы это знаете. Вашего шефа пора отправлять на пенсию.
   – Когда вы представили этот полис, Мэддокс был взбешен, – отвечал Хармас, – он поручил следственному отделу собрать сведения о Барлоу и его жене. У него есть досье на них обоих. Эта женщина имела скверное прошлое и не была безупречной женой. Одним словом, он считает, что она способна на все.
   Энсон чуть не уронил свою чашку. Он быстро поставил ее на стол и поднял глаза на собеседника.
   – Что там, в этом досье?
   – Пока не знаю. Я только повторяю то, что сказал Мэддокс: эта женщина способна на все.
   – Да он просто ненормальный! На миссис Барлоу напали, ее избили и изнасиловали. Что ему еще надо?
   – Лейтенант Джонсон придерживается вашей точки зрения, – сказал Хармас, – но я уже десять лет работаю с Мэддоксом, и за это время он ни разу не ошибся.
   – Ему просто не хочется платить, – возразил Энсон, – Мэддокс больше вредит компании, чем вы думаете. Что такое пятьдесят тысяч для гиганта вроде «Нэшнл фиделити»?
   – Мэддокс ежегодно получает больше двухсот требований о выплате страховок. Простое умножение дает нам сумму, равную десяти миллионам долларов. Судите сами.
   Энсон допил кофе.
   – Ну хорошо, что от меня требуется?
   – Ровным счетом ничего. Я просто хотел, чтобы вы были в курсе дела. Мэддокс поручил мне расследование, и я немедленно отправляюсь к Барлоу.
   – Зачем?
   – Посмотреть, как жил этот бедняга. Поверьте, я лишь выполняю указания Мэддокса. Поехали со мной, мистер Энсон. Вам, наверное, тоже будет интересно.
   – Да, но какое мы имеем право…
   – И все-таки идемте. Никаких возражений я не принимаю.
   Энсон поколебался, затем поднялся и пошел за Хармасом. Они пересекли улицу, сели в машину Энсона и полчаса спустя были на месте.
   – Ого! – воскликнул Хармас, разглядывая сад Барлоу. – Как вам это нравится?
   – Вроде ничего, – безразличным тоном ответил Энсон и развернул машину на подъездной аллее.
   – Ничего? Вы говорите, ничего? Да этот тип – просто гений. – Детектив выбрался из автомобиля и побрел по саду, оглядываясь по сторонам. Энсон наблюдал за ним, стоя у машины.
   – В жизни не видел ничего подобного, – сказал наконец Хармас и повернулся к дому, – вы только взгляните на этот сарай, мистер Энсон. Какой контраст!
   Энсон не проронил ни слова.
   Засунув руки глубоко в карманы брюк, Хармас направился к входной двери, достал отмычку и отпер замок.
   – Ваши действия противозаконны! – крикнул перепуганный Энсон. – Не вздумайте переступить порог!
   Хармас только махнул рукой, прошел через холл и остановился посреди гостиной, внимательно все оглядывая. Энсон, пожав плечами, тоже вошел в дом.
   – Да, убирают тут нечасто, – укоризненно покачав головой, сказал Хармас. – Какая грязь! Эта миссис Барлоу просто неряха.
   Энсон молчал. Хармас прошелся по комнате, приблизился к столу и склонился над разложенными на нем листами бумаги.
   – Так она еще и пишет? Или, может быть, это он?
   – Не знаю, – ответил Энсон, внимательно следя за Хармасом. Тот взял несколько листков и начал читать.
   – Послушайте, мы не имеем право рыться в чужих бумагах, – подал голос страховой агент.
   – Спокойно, старина, я веду расследование. – Теперь Хармас читал со все нараставшим интересом. – Пройдитесь по саду, если вы так щепетильны. Я обнаружил одну очень любопытную штуку.
   С этими словами он сложил листки и сунул их в карман.
   – Что вы делаете? – спросил Энсон.
   – Мэддокс поручил мне поискать тут хорошенько и опять оказался прав. Я нашел план рассказа, героиня которого обманывает страховую компанию при помощи своего любовника – агента этой компании. Великолепная мысль, знаете ли. Мой шеф сразу ее оценит. Когда миссис Барлоу предъявит полис к оплате, мы воспользуемся этими бумажками, чтобы бросить на нее тень.
   – Но это же смешно, – сказал Энсон. – Сколько людей пишут рассказы…
   Хармас, посвистывая и глядя по сторонам, ходил из угла в угол. Вдруг он приблизился к стене и стал внимательно изучать диплом Фила Барлоу.
   – Видали? – спросил он. – Барлоу был чемпионом по стрельбе из пистолета. В прошлом году он получил первый приз.
   – Ну и что? – нервно спросил Энсон. – Идемте, Хармас. Хороши мы будем, если нас здесь застукают.
   – Спокойно, – сказал Хармас, – кто сюда сунется? Чемпион должен иметь оружие. Где он мог его хранить, как вы думаете?
   Не обращая внимания на Энсона, Хармас принялся обыскивать комнату. Наконец дошел до буфета и открыл ящик.
   – Ага! – воскликнул он, вытаскивая деревянную коробку. – Пули, шомпол, а револьвера нет. Где он может быть?
   – Откуда мне знать? – сухо откликнулся Энсон.
   Хармас улыбнулся:
   – Я говорю сам с собой. Послушайте, старина, пойдите и побродите в саду. Я чувствую, что еще не скоро покину этот дом. Он меня просто заворожил.
   Энсон уселся на тахту.
   – Я останусь здесь. Если я могу вам помочь…
   Но Хармас не слушал его. Бормоча что-то себе под нос, он вышел из комнаты, и вскоре его каблуки застучали по ступенькам лестницы, ведшей в спальню.

 
   Спустя полтора часа они уже ехали назад, в Прютаун.
   – Вы знаете, – сказал Хармас после нескольких минут сосредоточенного раздумья, – Мэддокс был прав. Теперь и я начинаю спрашивать себя, за каким чертом мелкий служащий вроде Барлоу страхуется сразу на пятьдесят тысяч? Достаточно взглянуть на его жилье, чтобы понять, что вы имеете дело с бедняком, которому вряд ли придет в голову заниматься такой ерундой.
   – Он хотел добиться займа, – ответил страховой агент, пожимая плечами, – а единственным средством для этого была страховка. Я уже объяснил Мэддоксу всю подноготную. Кстати говоря, я не оказывал на Барлоу никакого давления, так что на мой счет можете быть спокойны. А что касается его общественного положения, то вы видели сад. Через пару лет он принес бы Барлоу сотни тысяч дохода, если бы, конечно, бедняга успел осуществить свои планы…
   – Он заплатил первый взнос наличными?
   – Да.
   – Глядя на его дом, не скажешь, что у него были такие деньги.
   Энсон нетерпеливо передернул плечами.
   – Он вытащил из кармана пачку купюр и отдал ее мне. Откуда она взялась – его личное дело. Если вам что-то не нравится, скажите, что именно?
   Детектив бросил на Энсона задумчивый взгляд.
   – Не принимайте все так близко к сердцу, старина, – примирительным тоном сказал он, – расскажите мне лучше о миссис Барлоу. Что она за женщина?
   – Не знаю, – сухо ответил Энсон, – я видел ее только раз. Лет ей около двадцати восьми, красивая… больше ничего сказать не могу.
   – Это была дружная пара?
   – По-моему они ладили между собой.
   – Вы в этом уверены?
   – Не знаю. У меня, по крайней мере, сложилось такое впечатление. Я видел, как Барлоу обращался с женой.
   – Здорово он вас провел, – сказал Хармас и сунул в рот сигарету. – Вы поднимались на второй этаж?
   Пальцы Энсона впились в руль.
   – Он меня провел? Что вы хотите этим сказать?
   – У них были разные спальни. В комнате этого бедняги никто не менял белья уже несколько месяцев. – На лице Хармаса появилась брезгливая гримаса. – Кроме того, он тайный развратник и извращенец. В его шкафу я обнаружил книги, от которых у вас волосы встали бы дыбом, и еще много всякой дряни.
   – Возможно, вы правы, – отозвался Энсон, – но в вопросах, связанных с хозяйством, они были единодушны, это я уж сам видел.
   – Вот как? Почему же тогда их дом похож на свинарник? Нет, дружище, любящая жена всегда создает мужу уют, чего бы ей это ни стоило.
   Пятью минутами позже Энсон остановил машину у отеля «Марлборо».
   – Простите, но я вас покидаю, – сказал он, – уйма дел сегодня.
   – О'кэй, – бросил Хармас, вылезая на тротуар, – в шесть часов я должен встретиться с Джонсоном и вместе с ним задать несколько вопросов миссис Барлоу. Буду держать вас в курсе событий.
   Стоя на углу, Фей Ливили заметила, как Хармас вылез из машины Энсона и вошел в отель. Как только Энсон отъехал, она пересекла улицу и вбежала в вестибюль в тот момент, когда Хармас уже взял у портье ключ и направился к лифту. Она приблизилась к конторе и кивнула Тому Нодли, который дежурил в этот день.
   – Привет, Том, – сказала она, выдавливая улыбку.
   – Здравствуй, крошка, – весело откликнулся Нодли, ощупывая взглядом ее фигуру, – чем могу служить?
   – Что это за красавчик взял сейчас ключ? – спросила она, вытащив доллар.
   – Стив Хармас, старший следователь «Нэшнл фиделити», а что?
   – Просто интересно. Значит, он полицейский?
   – Нет, хоть и имеет дело с жульем. Сейчас он, кажется, возится с этим Барлоу, которого пристрелили вчера ночью.
   – Понятно, спасибо, Том, счастливо оставаться.
   Повернувшись, она грациозной походкой покинула здание.

 
   Доктор Генри, главный врач прютаунской больницы, принял лейтенанта Джонсона и Хармаса в своем кабинете.
   – Хармас из «Нэшнл фиделити», – представил Джонсон своего спутника, – Барлоу был застрахован в этой компании. Он…
   – Минутку, – прервал его Хармас, – я сотрудничаю с лейтенантом Джонсоном потому, что именно мне обычно приходится заниматься расследованием всех сомнительных случаев, которых в практике моей компании бывает предостаточно. До настоящего времени мы не получили никаких запросов по полису Барлоу. Но мы не хотим, чтобы нас застали врасплох. Барлоу был застрахован на пятьдесят тысяч долларов и подписал полис около десяти дней назад. Обстоятельства исключительные, и, принимая во внимание размер страховки, мы хотели бы убедиться в том, что в деле все чисто.
   Доктор Генри, высокий брюнет с едва наметившейся лысиной, пожал плечами.
   – Каким образом все сказанное вами касается меня? – спросил он.
   – Мы хотим быть уверенными в том, что миссис Барлоу действительно изувечили и изнасиловали, – отвечал Хармас, – и нам нужна соответствующая медицинская справка. Кроме того, возможно, вы дадите какие-то разъяснения…
   – Охотно. У этой женщины вывихнута челюсть, и нет никакого сомнения в том, что на нее напали и изнасиловали. Я могу предоставить в ваше распоряжение все необходимые доказательства.
   Хармас и Джонсон переглянулись.
   – Спасибо, доктор, это как раз то, что нам нужно, – сказал Хармас. – Можно нам теперь поговорить с ней?
   – Да, я вас провожу, но, пожалуйста, покороче, лейтенант. Она все еще в шоковом состоянии.
   Они поднялись на второй этаж и вошли в палату, где неподвижно лежала Мэг. Жестом остановив своих спутников, доктор Генри приблизился к кровати.
   – Миссис Барлоу, лейтенант Джонсон хочет поговорить с вами. Вы в состоянии ответить на несколько вопросов?
   Хармас и Джонсон смотрели на женщину с любопытством и состраданием. Левый глаз ее заплыл, вокруг рта было несколько ран, левая щека вспухла и почернела.
   Мэг слегка шевельнулась и вздохнула. Хармас почувствовал неясную тревогу.
   – Мне немного лучше, – прошептала она, – пусть спрашивает, я попробую ответить.
   Джонсон приблизился.
   – Простите, миссис Барлоу, – сказал он, – я понимаю, как вы сейчас страдаете, но время, увы, не терпит. Не могли бы вы описать нападавшего?
   – Он был маленький, коренастый и совершенно лысый, – сказала она.
   – Ага! – воскликнул Джонсон, поворачиваясь к Хармасу. – Тот самый!
   Он неожиданно осекся и снова обратился к Мэг:
   – А как вы узнали, что он лысый?
   Она закрыла глаза и помолчала.
   – Во время борьбы… шляпа упала… Я хотела схватить его за волосы, но волос не было…
   – Вы помните, как он был одет?
   – Черный плащ и черная шляпа.
   Джонсон кивнул.
   – Благодарю вас, миссис Барлоу, – сказал он, – и с моей стороны вопросов больше нет. Поправляйтесь скорее.
   В следующее мгновение к кровати подошел Хармас.
   – Миссис Барлоу, – спросил он тихо, – почему вы с мужем решили поехать в парк Вэла Джейсона?
   Мэг искоса взглянула на него.
   – Почему? Да так… Это Филу захотелось. Была годовщина нашей свадьбы, он повез меня обедать в «Постоялый двор», а потом решил прокатиться…
   Она умолкла и закрыла лицо руками.
   – На сегодня довольно, – сказал доктор Генри, – миссис Барлоу устала.
   – Да, это тот самый тип, – сказал Джонсон, идя по коридору, – ему всегда удается смыться, и полиции теперь придется все время быть начеку.
   – Пойдемте взглянем на Фила Барлоу, – неожиданно предложил Хармас, – ему мы, по крайней мере, не помешаем отдыхать.
   – Зачем он вам нужен? – спросил Джонсон.
   – Хотелось бы увидеть счастливца, которому удалось жениться на такой куколке, – ответил Хармас и с улыбкой подмигнул лейтенанту.
   Служащий морга невозмутимо снял с тела простыню.
   – Вот, – сказал он, – собственно, и смотреть-то не на что.
   Сдвинув шляпу на затылок, Хармас долго рассматривал бренные останки Филиппа Барлоу, потом повернулся к Джонсону:
   – Вы исследовали пулю?
   – Да.
   – Результат готов?
   – Нет еще.
   – А когда будет?
   – Наверное, сегодня. А зачем вам это?
   – Есть одна идейка, – сказал Хармас, – давайте позвоним в участок и узнаем, есть ли у них что-нибудь.
   Они прошли в кабинет врача, и Джонсон позвонил на службу. Через минуту ему продиктовали результат экспертизы, который он тщательно записал. Повесив трубку, лейтенант поднял на Хармаса удивленный взгляд.
   – Да вы просто волшебник, дорогой мой, – воскликнул полицейский. – Обе жертвы были убиты из пистолетов тридцать восьмого калибра, но из разных. Пули отличаются друг от друга. Что вы об этом думаете?
   – Я этого не знал, – ответил Хармас, – я только сказал, что вся эта история очень подозрительна. Разумеется, наш лысый маньяк мог иметь и два револьвера, но я в этом сомневаюсь. Впрочем, поживем – увидим.

 
   После шести часов вечера Энсон покинул своего последнего клиента и отправился в «Марлборо». Выходя из машины, он подумал, что Джонсон вместе с Хармасом сейчас наверняка допрашивают Мэг. Он бы много дал, чтобы присутствовать при этой беседе. Господи, только бы она не натворила глупостей! Хорошо бы позвонить ей и узнать, о чем шла речь, но это слишком опасно. А тут еще досье, о котором говорил Хармас… Интересно, что за сведения собрали эти крысы из следственного отдела? Неужели Мэг наврала ему про свое прошлое? А может, Мэддокс установил, что у нее были любовники? Наверное, не следовало говорить Хармасу, что Мэг хорошо жила с мужем. Это была ошибка, исправить которую…
   – Привет, Джонни…
   Энсон вздрогнул и повернул голову. Перед ним стояла Фей.
   – Добрый вечер, – сухо ответил он, – извини, у меня деловое свидание, и я уже опаздываю.
   Она схватила его за рукав:
   – Подождет твое свидание. И не рассказывай мне сказки. Сегодня вечером ты возьмешь меня с собой, и мы вместе промотаем то сокровище, которое ты откопал неизвестно где, ясно?
   Энсон вырвал руку.
   – Пошла к черту! Можешь предлагать свои прелести кому угодно, только наконец отстань от меня!
   Он повернулся, перебежал на другую сторону улицы и вошел в отель. Фей со злобной улыбкой посмотрела ему вслед и отправилась в бар, где обычно коротала вечера.

 
   Мэддокс резким движением отодвинул пачку документов, и несколько бумажек свалилось со стола на ковер. Шеф контрольной службы взял в руки какой-то страховой полис и принялся читать, когда на пороге появилась Петти Шоу.
   – Пришел мистер Хармас, сэр, – доложила она.
   – Хармас? – переспросил он. – Пусть входит, да побыстрее!
   Хармас переступил порог кабинета и уселся в кресло. Было пятнадцать минут десятого.
   – Что нового? – спросил шеф.
   – Кое-что есть. Правда, я еще не обмозговал данные, которые добыл, поэтому и решил прийти к вам. Во-первых, Барлоу жили по колено в грязи. Их дом – настоящий хлев, иначе не назовешь. Во-вторых, убитый был психически ненормальным: явно страдал извращениями. Дома у него я нашел настоящую библиотечку садиста. Далее, его жену и правда избили и изнасиловали. Я видел справку. Кроме того, я с ней разговаривал и своими глазами видел синяки. Еще я успел заскочить в морг и полюбоваться этим Барлоу. И где, интересно, она откопала такого недоноска!
   Мэддокс откинулся в кресле и улыбнулся.
   – Так-так, ну, а еще что?
   – А еще эта женщина пишет рассказы довольно любопытного содержания. В одном из них героиня обводит вокруг пальца крупную страховую компанию.
   Хармас вытащил из кармана листки и положил их на стол.
   – Посмотрите, когда будет время. Идея ясна.
   Мэддокс кивнул.
   – Барлоу – чемпион по стрельбе из револьвера. У него был «кольт» тридцать восьмого калибра, но я его не нашел. Барлоу убили именно из такого пистолета, как и того парня неделю назад, но пули оказались разными, а вот описание нападавшего, которое дала миссис Барлоу, в точности совпадает с тем, что полиция получила от девушки, изнасилованной в Глинхилле.
   Мэддокс внимательно выслушал доклад своего старшего следователя, потом открыл ящик стола, достал досье и протянул его Хармасу.
   – Вот сведения об этой бабенке, Стив. Почитай, а потом поговорим. Молодец, начал ты неплохо.
   Хармас взял досье.
   – Кстати, сэр, – сказал он, – Энсон уже растрепал газетчикам про полис Барлоу. Если мы откажемся платить без серьезных на то оснований, репутация компании окажется под угрозой.
   Мэддокс усмехнулся.
   – Почитай, почитай досье, – злорадно сказал он. – Когда мы передадим его в газеты для публикации, нам нечего будет бояться плохой рекламы.
   Джо Дункан положил трубку одного из шести стоявших на его столе телефонных аппаратов и взглянул на Джерри Хогана, входившего в этот момент в кабинет.
   – Заходи, заходи, – приветствовал его Дункан, – ты не забыл, какой сегодня день?
   Хоган уселся в кресло перед столом и закурил.
   – Что ты хочешь сказать?
   – Через пять дней ты приносишь мне двадцать пять тысяч, иначе наш союз развалится, – произнес Дункан, – мне нужны деньги.
   Хоган улыбнулся:
   – Ты их получишь, даже если мне придется у кого-нибудь занимать.
   Букмекер расхохотался.
   – А что, есть еще дураки, которые дают тебе в долг? – спросил он.
   – Выходит, так, – ответил Хоган и подмигнул. Его буквально распирало желание немедленно выложить Дункану все свои планы.
   Букмекер взял со стола номер «Прютаун гэзетт».
   – Тут вот пишут, что твою подружку чуть не пришибли, – сказал он, – думаешь как-то подогреться на этой истории?
   Хоган улыбнулся еще шире.
   – Ее муженек был застрахован на пятьдесят тысяч, бедняжка, – ответил он, – так что можешь не волноваться. Все будет в порядке.

 
   Всю половину следующего дня Хармас провел у Мэддокса и только к вечеру возвратился в Прютаун. Оставив в отеле чемоданчик, он тут же отправился в «Постоялый двор», небольшой ресторан, находившийся в нескольких милях от города и обслуживавший по большей части состоятельных автотуристов и семейные пары, приехавшие поужинать и потанцевать под тихий аккомпанемент довольно сносного джаза.