Страница:
Героический генерал, дошедши до своего коня, остановился в начальственном раздумье. Потренироваться во вскакивании в седло ещё не успел. Достойно ли будет, не рассчитав чуть, брякнуться через лошадь в пыль, как снаряд в знаменитой игре «догони-меня-валун»? Эдак гзуры ещё спохватятся. Они сейчас думают, что всех на свете перехитрили, отвязались, а как доберутся до своего селения — враз вернутся с десятикратной подмогой и отыграются стократ. Так оно и будет… только пока доберутся и соберут воинство, генерал планировал оказаться уже под защитой стен Копошилки. Никакие гзурусы не посмеют налететь на город, в котором содержит свои заведения хумансовая Коалиция. Хумансы, надо отдать им должное, при всей своей заурядности порядок умеют поддерживать. А покинуть Копошилку Панк планировал уже с таким воинством, на какое не рискнет налететь и сотня гзурусов.
— Полко.. генерал! — Кижинга с лязгом вскинул забрало, глаза у него были безумные. — Что ты им наплёл?! Скажи, сделай милость! Щипцы верну!
— А коврик?
— Новый справлю.
— А старый куды дел? Хороший был коврик, мягкий, спать — одно удовольствие, а на ём ещё и была выткана осада Новой Брулайзии!
— Хана тому коврику. В попону переделал, а лошадь пропил… в смысле, лишился в ходе житейских коллизий, вместе с попоной, седлом, уздечкой, распрекрасным копьём и обоими твоими канделябрами…
— Эге, — бухнул Вово с уважением. — Крепок же, железный! Цельная лошадь — это ж упиться можно, квасу столько за целую жизнь не выдуть, пузыри полезут уже не только носом, но ещё и из этого самого…
— Вово, сынок, — указал генерал на тот берег, где отъезжали свирепо плюющиеся гзуры, — давай-ка туда. Гзуров подгони, но не больно, а лошадок собери и не перепутай, гзуры нам вроде как ни к чему. Наловишь коней, сцепи покрепче.
Вово кивнул, прицепил булаву на седло, выдернул копьё и стукнул коня пятками в бока. Под мощной поступью битюга бревна затрещали и начали прогибаться, но всадник миновал мост очень быстро, генерал даже испугаться не успел. Зато успел Чумп.
— О-о… — сказал он. — По зрелом раздумии сперва надо было нас с девушкой переправить. Мы изящные, а под вами, бугаи, что хошь провалится.
— Быстрее думать надо, чучело, — огрызнулся Панк. — Задним умом все крепки. Двигай-ка следом, а то Вово коня убить может, сожрать поди тоже не дурак, а вот словить хоть одного — это едва ли.
Гзурусы исчезли, едва разглядели могучего Вово, тот мотался среди оставленных коней, но они удирали, уклонялись от его загребущих лап, разбегались по берегу. Одного гоблин всё же исхитрился цапнуть за гриву, едва её не выдрав, и теперь не знал, ловить ли других или же стеречь этого.
Чумп с места пустил коня в лёгкий галоп, стрелой пронёсся через мост, обогнул по дуге лошадей, прикрикнул, погнал на Вово.
— Ловок, аки враг, — пробурчал генерал. — Я-то думал, он только монетки… Нет, конокрад тоже знатный.
— А слова?
— Какие слова? Мясо, меч, дурень. Гзур тоже слово, хоть и похабное.
— Что гзуру наплёл? Генерал, не для себя прошу! Вишь, девица на шее, а ну как налетят ещё какие волосатые? Всех не перерубишь.
— Но стремиться надо. А слова… Да ври что хошь, только уж, коли начал, не запинайся! Мы, мол, фуражиры, а вы чем промышляете?
Кижинга старательно осмыслил.
— Так просто? На измену?
Генерал тяжко вздохнул. Ни минуты не передохнёшь среди дурней! А ещё офицер.
— Первый мой урок помнишь?
— Он один и был. Не недооцени врага.
— Вот и второй: не переоцени врага. Главное, не спутай, вмиг головы лишишься.
Принцесса объехала орка, и тот стремительно взмахнул рукой. Забрало Панкова шлема скрежетнуло и захлопнулось, чуть не отрубив кончик носа.
— Ты чего? — удивился Панк.
— Согласно данному тобой обету, — уклончиво объяснил Кижинга. — Салланд был средь тех злосчастных держав, на кои пришёлся первый удар Марки. Народ там злопамя… гм, Ваше Высочество, достойный без меры, не так ли? Как жаль, что тяжкий обет возбраняет храброму генералу явить своё достойное лицо исконным гражданам Салланда!
— А-а… понял.
Генерал впрямь понял и пригорюнился. Не по одной державе Новых прокатилась в своё время громыхавшая железом и магией лавина гоблинов Марки. Не осталось уже и правнуков тех хумансов, что приняли удар этой несокрушимой армады, зато осталась страшная память, которой хумансы всегда славились. И по сей день в таких странах пугают детей сказками о гоблинах. Мысль о возможной папашиной благодарности рассыпалась как стог сена в ураган. Сунься в тот Салланд гоблинская компания — простым мордобоем дело не кончится. Сейчас скажи принцессе, кто её спас, как-то ещё отреагирует. Не помчалась бы сдаваться гзурусам — попадаются среди хумансов и принципиальные.
— Почтенный генерал отправится с нами? — осведомилась Ларбинда с надеждой.
Панк глухо фыркнул под дырчатой сталью забрала.
— Эт ты, девица, загнула. Нынче нам не до Салланда.
— Но как же? Я просто должна представить вас, наших спасителей, своему батюшке, королю Салландскому Минимусу Третьему! Королевский этикет… я знаю, странствующие герои бедны, а мой отец не привык оставаться в долгу!
— Но в некоторых случаях готов сделать исключение, — проскрипел Кижинга не открывая рта, чтобы слова расслышал только генерал, а принцесса с уважением покосилась на верного паладина, издающего не иначе как чревом такое мощное урчание. — Тот ещё ревнитель…
— С другой стороны, коли родная дочурка ручается, — предположил по привычке вслух генерал, — тут уж король не король, а раскошеливайся. Нам бы оно и неплохо, золотишка-то. На носу народно-освободительная война, эт те не собачий придаток.
Принцесса поперхнулась, спешно сменила тему.
— А вы, генерал, тоже из орков?
— Некоторым образом, — торопливо объявил Кижинга. — Тайну рода генерал тоже не волен открыть Вашему Высочеству… Э-э-э… в обетах, как в соплях… А друзья его… Большой — по всему, тролль, а меньший — альв, что ли?
— Эльф, — мстительно поправил Панк. — Самый явный. Кружева собрал по всем Северным землям, а коли попросить, так и на лютне спроворит… я думаю. Наш путь в Копошилку, коли изволите с нами, то милости просим, больше народу — бухать веселее… как это по-вашему? Предаваться светским развлечениям. А там на месте поглядим. Может, и до Салланда, вот уж где не бывал…
— Копошилка, вы говорите? — Принцесса растерянно захлопала длинными ресницами. — Сэр Кижинга, но насколько я помню наставления батюшки…
— Батюшка не мог предвидеть всех казусов. Не беспокойтесь, Ваше Высочество. Слухи, конечно, ужасны, но заверяю — в нашей с генералом компании ваша честь вне опасности.
— Насчёт Чумпа я, эт самое, не вполне, — поделился Панк из лучших побуждений. — Ну, то есть могет спереть за просто хрен. Прёт всё, что гвоздями не приколочено. А на случай того, что приколочено, особый агрегат имеет — фомкой зовётся. Единственно, как можно спастись, — это потерять искомое, прежде чем приступится…
Принцесса побагровела, как сильно пьющий тролль, повернула лошадёнку и направила через мост. Кижинга с неодобрением постучал пальцем по лбу, но генерал только независимо отмахнулся.
— И что ж за войну ты опять затеял?
— Да Хундертауэр гномы заняли — веришь, нет? Чумп вон уверяет, что так оно уже давно, а я проспал, стало быть.
— Это он прав. Гномы там прочнёхонько воссели.
— Ну уж будто бы. Сотня копий, сила великая! Я такому долбаку, как ты, и то больше под начало давал — помнишь? А тут вон бригада какая подбирается. Вово тролля пришиб кулаком как лягушку. Чумп вовсе у сотника со штанов средь бела дня кружева срежет, правда, потом не признается. В Копошилке ещё один, кто такой не знаю, но судя потому, как Чумп морду кривит, настоящий герой. Нам бы ещё колдуна, на всякий непредвиденный случай, да и твои мечи бы лишними не были.
Кижинга глядел со смятением и даже какой-то жалостью. Успел уже забыть, до какой степени гоблин этот генерал! Невольно припомнил, что гоблин — по-эльфийски навроде как «тупец-поганец».
— Ты чего? — окрысился Панк. — Груши на мне растут али борода гзурская?
— Эх, старина… Не тебя бы учить… В сто копий и пятеро таких, как твой Вово, завалят. Но это что, ты всегда умел одолеть, даже когда один на дюжину… хм, правда, та дюжина на ногах не стояла, их ветром валило, но ты вроде тоже… и не только настойку всю выдул, но и грибов нажевался… Ладно, дело прошлое. Ну вот взял ты Хундертауэр — а далее? Мыслишь в три рыла удержать? Или думаешь, что гномы так тебе всё и спустят?
Генерал досадливо сплюнул. Что за манера — вперёд забегать! Может статься, он голову сложит ещё под стенами, так чего её зря сушить? Тем более, чего все пристали с одним? Чумп все уши проныл, что, мол, армия нужна хотя бы сотен на пять стрелков да мечников, а лучше бы вовсе повторить гномий фокус — заманить в Хундертауэр побольше гоблинов да и дать им жить как набежит, года через три вовсе гномьего духу не останется. В этом Панк справедливо сомневался, гномы на то и гномы, что живут везде, прямо как крысы, даже похожи малость, но идея понятна. Вот только не было в ней места воинской удали, размаху, героизму, свисту стрел и бряцанью мечей, а без этой аранжировки генерал не мог себе представить даже рейда на рынок за булочками. К тому же отдавало гномизмом, а снисходить до методов противника генерал почитал зазорным. Однако тема была по большому счету правильной, и Панк начал её обдумывать. Набрать войско в Копошилке он планировал в любом случае, но одно дело — оплатить штурм, а вернее, даже марш-бросок до цели, ибо наверняка трусливая стража сразу же подаст лапки кверху, и совсем иное — поставить гарнизон… Гном бы исхитрился обойтись без особых расходов, а особо ушлый гном — навроде магистра Тиффиуса — поди, и вовсе бы повернул дело так, что воины остались бы ему должны. Но не простой и честный (по-своему) гоблин! Панк ясно понимал, что ему по средствам одна операция, но никак не целая война. А поскольку одна битва способна дать только преимущество, но не полную победу, надо было думать об источниках финансирования. Думать же генерал никогда не любил — от думанья у него пухла голова и замедлялась реакция. Чумп пускай думает… а лучше прыгает.
— А салландский монарх не могет ли, ежели подкатить к нему со знанием дела и через посредников, помочь войсками? Далеко, конечно, но дружина у каждого короля имеется, сам сколько таких выпестовал. Войска кажинного государства постоянно должны где-то воевать, сие есть непреложный закон управления…
Вон как понеслась! Законы управления приплести не поленился. Кижинга сморщился, с силой потёр подбородок железной перчаткой. Картина рисуется прелюбопытная. Без помощи генерала как-то ещё до Салланда доберёшься. А доберёшься, нетрудно себе представить, кто окажется в роли посредника между гоблином и хумансским королём. Дипломат из Панка ещё тот, с него станется сделать по гоблинскому обыкновению пальцы врастопыр и покатить на короля в духе своего любимого «понял, нет?». Так и окажешься между двух огней, поскольку король — это король, армия у него пусть не самая боеспособная, но многочисленная, а гоблин на то и гоблин, чтобы сильно стучать по голове того, кто подвернется первым. У Минимуса, ясно, все мыслимые преимущества — хотя бы и то, что он в своих исконных землях… Однако и Панка не во поле нашли, случалось ему в ходе карьеры рушить и королевства.
— Что тебе сказать, пол… тьфу, генерал… хоть бы скорее до маршала дозрел, к тем я уже привык при королевском дворе… Так вот, между нами, его величество, король Минимус, суть ротозей и пропойца…
— Из наших, что ли? Описание гоблинское…
— Мечтай, как же. Гоблинов на дух не терпит. Даже на меня косит, терпит единственно потому, что я вот при дочке. У них по традиции наследников королевских охраняет тот, кто с мечом в руках докажет состоятельность, а где там в их задрипанном Салланде взяться бойцу? Да что там я, я тоже остроухий — он и своих же хумансов не терпит, у министров головы летят каждый год.
— Свиреп! Но ведь король же, им и положено.
— Ага. Король, хоть крышу им подпирай. Дешёвый выкрутасник, гномье дупло, мерзкий самодур, казнокрад и прочие иные слова… Дуподрюк, по-вашему, по-гоблински. И не думаю я, что даст он тебе войско хоть бы и на маневры, не то что для своих нужд.
Генерал плюнул и решительно взметнулся в седло. Кижинга спешно цапнул его за плечо, от натуги взревел, не удержал бы нипочем, но Панк прыгнул на совесть, сам дотянул, пришлось только утвердить, не дать перелететь через коня. Гоблин облегчённо отдулся.
— Тогда и не хрена шукать в том Салланде. Ежели удастся под спасение выжать с оного короля малость злата — перешли в Копошилку.
— Губищи-то не раскатывай.
— Такой жадный? А чего ж ты там потерял? До девки, смотрю, касательства не имеешь, я помню, ты завсегда по-дороднее уважал, словно тот гзур. Денег не дают, даже подраться со вкусом, коли не врёшь, не с кем…
— При принцессе хорошо. Фрейлин море, кормят вкусно, а что до злата, так просто знать надо, с какой стороны в сокровищнице дверь, а с какой дыра в стене. Вон тот твой молодчик, что коней вяжет, там бы вовсе так разжился — дай Скорпи каждому, кабы гоблином не был.
— Отрядить с вами Чумпа под видом благолепного эльфа? — Генерал с сомнением пожал плечами. — Слов эльфийских знает больше, чем родных, а король твой небось ни гоблина, ни эльфа не видел. Так до вашего Салланда, кажись, надо море переплыть, а он по дороге саму ладью сопрёт, просто не удержится. Вот потонете…
— Острить, что ли, научился? Я о чём речь-то веду. Край салландских земель граничит с Орлиным Нагорьем. Это как раз край народов дивных. О пеорах ты, поди, слышал?
Генерал вскинул брови так, что шлем едва не слетел с головы. Вот уж воистину — день сюрпризов! Он, полководец волею всех пограничных богов, мог не слышать о моде на узкие штаны или о преимуществах колеса со спицами перед сплошняковым, но как мог пропустить мимо ушей слухи о пеорах? Сколько раз, особливо по молодости, тряс походных магов, чтоб те превратили его ополченцев в морфов, несокрушимых в рукопашной схватке, или же в этих самых пеоров, гигантов с чудовищными луками, чьи стрелы пронизывают любые доспехи и щиты, а говорят, что и стены домов!
— Далеко не заходил, а как к принцессе прикипел, так и вовсе шляться по диким местам стало некогда, — продолжал орк. — Но как-то раз понизу видел огра, по слухам — где-то там есть и дроу, а чуть к северу от Салланда, на ничейных землях, в лесу живет целое племя гноллов.
— Эй! — донеслось с того берега. — Вы что, тоже Гзурусь строите? Ехать надо, и так к ночи не успеваем!
Чумп махал рукой преувеличенно бодро, коней собрал не всех — взял только полдюжины лучших, остальных погнал прочь, в обратную от гзурусов сторону. Правильно, есть шанс, что гзуры вернутся и двинут по следам своих коней. На одного коня, посвежее, успел пересадить принцессу (устыдился и незаметно насадил на пальчик одно из колец, всё равно не продать, на камне гравировка королевской монограммы, но машинально увёл с другой руки браслет). Вово сжимал в кулаке верёвку, которой сцепили коней, и пересчитывал бурдюки с чачей.
— Мы — рушим, — огрызнулся генерал вяло. Мысли его кружили вокруг новых перспектив и вот-вот должны были до чего-то дойти. Огр, он же каменный гигант, зверюга ростом с двух Панков, его не всякий рыцарь копьем с разгону пробьёт, шкура — куда там кольчугам да панцирям. Тварь глупейшая, ибо жрет хумансов (ещё людоедом, бывает, зовётся) и по той же причине ими нелюбима. Такого спустить на стражу любо-дорого, а ежели ещё и прикормить в городе, никакой гном не сможет заставить хумансов пойти на штурм такого города. Другое дело, что прикормить огра ещё никто не ухитрился, а магия Повеления действует на него из рук вон плохо. А гноллы — они народец лесной, мохнатые, как собаки, умом не блещут, ну да зачем ум в лесу? Зато знают дерево, их дубины не раз наминали бока вторженцам, хумансам и даже в своё время — эльфам. Самострелы тоже делают неплохие, а золото над ними власти не имеет, ибо торговли они не ведут и, стало быть, расплачиваться с ними за помощь надо будет каким-то иным образом. — Эт мы обмозгуем… Прямо по пути… Ты двигай, двигай, Чумп зря не дернёт.
— После тебя, Панк-угу!
Генерал пришпорил коня, прогрохотал по настилу. Чумп смотрел искоса, склонив набок голову, вид у него был раздражённый, чтобы не сказать — свирепый.
— Стратегия, вишь ты, — предупредительно оправдался Панк.
Кижинга последним проехал по мосту, конь и шагом-то шёл уже еле-еле, ноги дрожали, орк сочувственно похлопывал по холке. Чумп придержал генеральского скакуна за уздечку.
— Ты, анарал, по мудрости простого не зришь. До Копошилки ходу — к ночи галопом и то едва ли, уж больно здоровый крюк дали до того форпоста. Конями затарились, но принцесса, вишь, какая перестрёманная? Да и орк твой рухнет через часок.
— Чего бы? Он же из благородных — в седле, почитай, родился.
— А вон глянь.
Кижинга как раз перелезал со своего коня на могучего гзурского. На землю не слезал, на такую глыбину вскочить сил не осталось, с трудом втянул в седло ноги и рывком перекинул тело на соседнее. Трофейный конь содрогнулся, когда сверху обрушилась стальная гора, но не понёс в ужасе — приучен к тому, что седок перескакивает на него прямо на ходу. Орк едва не свалился сам, перед глазами плыли кровавые мухи, только сейчас припомнил, что какой-то особо бойкий гзур успел в самом начале боя шарахнуть по шлему кистенем, а панцирь в боку промят мощным ударом топора. Может, Чумп и просчитался, рыцарское достоинство может удержать в седле и до самой Копошилки, но доедет уже груда остывающего мяса в стальной скорлупе.
— Я бы так отродясь не скакнул, — позавидовал генерал. — Однако же это ты прав, помяли его здорово… И какой же твой вывод?
— Тьфу на тебя, офицер! Какой тут могет быть вывод? Ноги в руки, да и на ночёвку лучше бы устроиться подальше от гзурских охотничьих угодий, к примеру — там дальше лес будет, и довольно густой, куда им на конях ходу не будет.
— Вернутся, думаешь?
— Эти ли вернутся, иные ли набегут — хрен редьки не слаще. Однако же лес тот поделен между местными вольными баронами, а это народец такой…
— Знаю, не объясняй. Сам из них. Можно и гостеприимство снискать под иным кровом.
Чумп зашипел так, что генерал вобрал голову в плечи. А чего? Мало ли какая непруха с Коальдом вышла. Онт же, а онтам благородные титулы не жалуют, ибо — паршивый народ. Барон же на низость не пойдёт, разве что споит гостей преизрядно да пошлёт после челядь в засеку на дороге. А когда меч на меч, а в голове плещется добрый эль, это гоблину привычно и понятно, и ничего зазорного нет ни в том, чтобы с гиканьем разметать засадный отряд, ни в том, чтоб полечь в неравной сече. Принцесса, правда, тут ещё. За такую добычу и барон враз принципам изменит. Гоблинов тут нет, а хуманса, который доставит дочку, король Минимус и впрямь может наградить…
— Ну, видно будет.
— Не будет, анарал, тебе ничего видно. Ночуем в лесу, и вся недолга. Или я прямо сейчас удочки сматываю. Дважды на одни грабли — даже для тебя слишком.
— Дважды — не слишком, — возразил генерал весомо и хотел было сослаться на свои лета и солидный чин, но Чумп злобно плюнул под ноги его коню и решительно умчался вперёд.
…Костер полыхал, постреливая сухими веточками, в изобилии запасёнными прозорливым Чумпом, а Вово приволок полдюжины сушин, с хрустом переломал о колено и подпихивал по одной. Путники расселись вокруг костра в полумраке. Генерал предусмотрительно уселся так, чтобы костёр был между ним и принцессой, поднял забрало, а Вово и Чумп и вовсе поснимали шлемы. Физиономию Вово надежно задрапировали длинные светлые космы, а сплющенный его нос (в детстве под лавину попал, пояснил Вово нехотя) гоблина вовсе не выявлял. Чумп же скинул не только шлем, но и пудовую кольчугу, живо влез в угольно-чёрный балахон, не то купленный, не то… даже скорее всего… как-то иначе добытый в торговых рядах, взамен генеральского, испоганенного в крови. Гоблин накинул капюшон, посидел, потом вскочил на ноги, нырнул в темень, вскоре вернулся. Сел, озадаченно покачивая головой, поджал ноги и принялся осторожно выгребать прутиком сажу.
Принцесса присела на коврик, постеленный предупредительным орком на здоровенный поваленный ствол. Приходится уже няньку замещать, тихонько пожаловался Кижинга Чумпу на ухо. Раньше были три камеристки (тут орк чуть не пустил слюну), но их нынче гзурусы к делу приставляют… Гоблин лицемерно посочувствовал, мол, нянькой — это не то, что с мечом в горячку боя, подумал и цинично предложил свои услуги в роли банной девки Ага, фыркнул паладин, а подтиральщиком не хочешь? Чумп ударился в тяжкие раздумья, а что решил — так и не сообщил, потому как тут принцесса вздрогнула от зловещего уханья из чащи, подхватила свой коврик и переместилась на землю между собеседниками. Кижинга демократично уселся железным задом в травку, доспехи не снял, только на минутку вылез из панциря, умело его выправил и снова защёлкнул пряжки. Не во дворце, чтобы расслабляться. Орк вытащил из ножен оба меча и всадил перед собой в землю. Не лучшее обхождение с клинками, но пока их вытянешь сидя из-за наборного пояса… Панк перекинул ему бурдюк, орк хлебнул, скривился, но продолжил глотать. Чача, конечно, отвратнейший из напитков, но усталость снимает как рукой, заменяя на приятное расслабление.
Панк и Вово распатронили тюк с продуктами, вывалили на перевернутый щит копчёную рыбу, холодное мясо, сыр, пару караваев, пучки какой-то зелени. Закупая продовольствие, основательный генерал потребовал запас дня на три, а когда поймал краем глаза голодного и неприкаянного в тот момент Вово, махнул рукой и взял на неделю. Теперь вот удивлялся малости сущего. То ли надули, то ли Вово по пути отъел половину, недаром чем-то хрустел всю дорогу, а вместо мешка с сухарями обнаружился мешок с малостью сухарной крошки.
— Высочество, — обратился Чумп к Ларбинде, которая на твёрдой земле и под их с орком защитой быстро размякла и начала клевать носом, — а какая, коли не секрет, нелёгкая занесла наследную принцессу в сии дикие места?
— В Сингопале были, — буркнул Кижинга поверх головы принцессы. — Сюда с оказией…
— В Сингопале, — сонно подтвердила и принцесса. — У тётушки, что замужем за тамошним маркизом. Теперь домой. Хороши метрополии, но дом…
— И без стражи?
— Была стража. — Кижинга хрустнул кулаками. — Маркиз из кожи лез, полсотни наёмных мечей придал, дабы кратчайшим путем, через эти земли, без помех. Да по дороге пересеклись с северным ярлом с Дэбоша, он их и увёл, ещё и меня прельщал…
— А ты чего? — гадостно хмыкнул Чумп.
— Известно чего — лопухнулся, — пояснил Вово. Он уже соскребал ножом чешую с рыбины и был настроен пофилософствовать. — Вона, нынче локти грызть готов…
— Я присягал на верность, — лениво возразил орк, подумал, хлопнул себя по лбу, комар разлетелся кровавыми брызгами. — Ага, кровосос, попался… Ну и вообще в Салланде я вроде как дома… Иной раз даже кормят…
— Сэр Кижинга, — укорила принцесса, глаза стали обиженные, как у пнутого бобика. — Что же ты позоришь нашу семью? Знаешь ведь, я без тебя не то что за стол… вовсе опочивальню не покидаю!
Рожи гоблинов на такое неосторожное откровение отразили столь широкий спектр всех мыслимых порочных чувств, что благочестивый паладин досадливо плюнул в костер, улёгся на бок, чтобы их не видеть. Ещё и угрозил кулаком Чумпу, который вдумчиво оглядывал реверс принцессы и уже начал понимающе кивать. Чумп равнодушно двинул плечами — мало ли у кого какие комплексы — поймал брошенный через костер кусок мяса и впился зубами.
С полчаса принцесса крепилась, пробовала даже жевать полоски вяленого мяса, кривила красивое личико в аристократической гримаске, наконец улеглась как кошка — клубком. Чумп покосился, выждал, пока задышит ровно и неглубоко, и вытащил саблю.
Генерал ещё в форпосте отметил, что Чумп променял дорогие, проклёпанные серебром ножны сабли на другие, грубые и прочные, из чернёной дрейковой шкуры. На рукояти сабли тоже было серебро, но от частых хватаний потемнело, перестало блестеть. Сейчас же Чумп принялся неспешно намазывать сажу на светлый булат клинка, и Панк, уперши подбородок в колени, с удовольствием наблюдал за умелыми действиями мастера. Сам он сабель не любил, считал баловством — сабля режет лучше меча, кто спорит, зато меч рубит как топор, а коли ты могуч, как сам Панк, то рубящие удары в твоем арсенале самые главные. Зато увёртливому и быстрому Чумпу не всякий меч будет по руке, а вот сабля как влита в руку. А что воровская привычка чернить клинок, дабы не бросал бликов когда не надо, так она понятна и привычна, у самого меч чёрный как ночь, хоть никогда и не опускался до тайных действий. Сажа покрыла весь клинок, Чумп отставил руку в сторону, покрутил кистью, пытаясь поймать на лезвие отблески костра. Ничего, не блестит. Воткнул саблю в ножны, проверил за спиной свои кинжалы и мягко поднялся.
— Полко.. генерал! — Кижинга с лязгом вскинул забрало, глаза у него были безумные. — Что ты им наплёл?! Скажи, сделай милость! Щипцы верну!
— А коврик?
— Новый справлю.
— А старый куды дел? Хороший был коврик, мягкий, спать — одно удовольствие, а на ём ещё и была выткана осада Новой Брулайзии!
— Хана тому коврику. В попону переделал, а лошадь пропил… в смысле, лишился в ходе житейских коллизий, вместе с попоной, седлом, уздечкой, распрекрасным копьём и обоими твоими канделябрами…
— Эге, — бухнул Вово с уважением. — Крепок же, железный! Цельная лошадь — это ж упиться можно, квасу столько за целую жизнь не выдуть, пузыри полезут уже не только носом, но ещё и из этого самого…
— Вово, сынок, — указал генерал на тот берег, где отъезжали свирепо плюющиеся гзуры, — давай-ка туда. Гзуров подгони, но не больно, а лошадок собери и не перепутай, гзуры нам вроде как ни к чему. Наловишь коней, сцепи покрепче.
Вово кивнул, прицепил булаву на седло, выдернул копьё и стукнул коня пятками в бока. Под мощной поступью битюга бревна затрещали и начали прогибаться, но всадник миновал мост очень быстро, генерал даже испугаться не успел. Зато успел Чумп.
— О-о… — сказал он. — По зрелом раздумии сперва надо было нас с девушкой переправить. Мы изящные, а под вами, бугаи, что хошь провалится.
— Быстрее думать надо, чучело, — огрызнулся Панк. — Задним умом все крепки. Двигай-ка следом, а то Вово коня убить может, сожрать поди тоже не дурак, а вот словить хоть одного — это едва ли.
Гзурусы исчезли, едва разглядели могучего Вово, тот мотался среди оставленных коней, но они удирали, уклонялись от его загребущих лап, разбегались по берегу. Одного гоблин всё же исхитрился цапнуть за гриву, едва её не выдрав, и теперь не знал, ловить ли других или же стеречь этого.
Чумп с места пустил коня в лёгкий галоп, стрелой пронёсся через мост, обогнул по дуге лошадей, прикрикнул, погнал на Вово.
— Ловок, аки враг, — пробурчал генерал. — Я-то думал, он только монетки… Нет, конокрад тоже знатный.
— А слова?
— Какие слова? Мясо, меч, дурень. Гзур тоже слово, хоть и похабное.
— Что гзуру наплёл? Генерал, не для себя прошу! Вишь, девица на шее, а ну как налетят ещё какие волосатые? Всех не перерубишь.
— Но стремиться надо. А слова… Да ври что хошь, только уж, коли начал, не запинайся! Мы, мол, фуражиры, а вы чем промышляете?
Кижинга старательно осмыслил.
— Так просто? На измену?
Генерал тяжко вздохнул. Ни минуты не передохнёшь среди дурней! А ещё офицер.
— Первый мой урок помнишь?
— Он один и был. Не недооцени врага.
— Вот и второй: не переоцени врага. Главное, не спутай, вмиг головы лишишься.
Принцесса объехала орка, и тот стремительно взмахнул рукой. Забрало Панкова шлема скрежетнуло и захлопнулось, чуть не отрубив кончик носа.
— Ты чего? — удивился Панк.
— Согласно данному тобой обету, — уклончиво объяснил Кижинга. — Салланд был средь тех злосчастных держав, на кои пришёлся первый удар Марки. Народ там злопамя… гм, Ваше Высочество, достойный без меры, не так ли? Как жаль, что тяжкий обет возбраняет храброму генералу явить своё достойное лицо исконным гражданам Салланда!
— А-а… понял.
Генерал впрямь понял и пригорюнился. Не по одной державе Новых прокатилась в своё время громыхавшая железом и магией лавина гоблинов Марки. Не осталось уже и правнуков тех хумансов, что приняли удар этой несокрушимой армады, зато осталась страшная память, которой хумансы всегда славились. И по сей день в таких странах пугают детей сказками о гоблинах. Мысль о возможной папашиной благодарности рассыпалась как стог сена в ураган. Сунься в тот Салланд гоблинская компания — простым мордобоем дело не кончится. Сейчас скажи принцессе, кто её спас, как-то ещё отреагирует. Не помчалась бы сдаваться гзурусам — попадаются среди хумансов и принципиальные.
— Почтенный генерал отправится с нами? — осведомилась Ларбинда с надеждой.
Панк глухо фыркнул под дырчатой сталью забрала.
— Эт ты, девица, загнула. Нынче нам не до Салланда.
— Но как же? Я просто должна представить вас, наших спасителей, своему батюшке, королю Салландскому Минимусу Третьему! Королевский этикет… я знаю, странствующие герои бедны, а мой отец не привык оставаться в долгу!
— Но в некоторых случаях готов сделать исключение, — проскрипел Кижинга не открывая рта, чтобы слова расслышал только генерал, а принцесса с уважением покосилась на верного паладина, издающего не иначе как чревом такое мощное урчание. — Тот ещё ревнитель…
— С другой стороны, коли родная дочурка ручается, — предположил по привычке вслух генерал, — тут уж король не король, а раскошеливайся. Нам бы оно и неплохо, золотишка-то. На носу народно-освободительная война, эт те не собачий придаток.
Принцесса поперхнулась, спешно сменила тему.
— А вы, генерал, тоже из орков?
— Некоторым образом, — торопливо объявил Кижинга. — Тайну рода генерал тоже не волен открыть Вашему Высочеству… Э-э-э… в обетах, как в соплях… А друзья его… Большой — по всему, тролль, а меньший — альв, что ли?
— Эльф, — мстительно поправил Панк. — Самый явный. Кружева собрал по всем Северным землям, а коли попросить, так и на лютне спроворит… я думаю. Наш путь в Копошилку, коли изволите с нами, то милости просим, больше народу — бухать веселее… как это по-вашему? Предаваться светским развлечениям. А там на месте поглядим. Может, и до Салланда, вот уж где не бывал…
— Копошилка, вы говорите? — Принцесса растерянно захлопала длинными ресницами. — Сэр Кижинга, но насколько я помню наставления батюшки…
— Батюшка не мог предвидеть всех казусов. Не беспокойтесь, Ваше Высочество. Слухи, конечно, ужасны, но заверяю — в нашей с генералом компании ваша честь вне опасности.
— Насчёт Чумпа я, эт самое, не вполне, — поделился Панк из лучших побуждений. — Ну, то есть могет спереть за просто хрен. Прёт всё, что гвоздями не приколочено. А на случай того, что приколочено, особый агрегат имеет — фомкой зовётся. Единственно, как можно спастись, — это потерять искомое, прежде чем приступится…
Принцесса побагровела, как сильно пьющий тролль, повернула лошадёнку и направила через мост. Кижинга с неодобрением постучал пальцем по лбу, но генерал только независимо отмахнулся.
— И что ж за войну ты опять затеял?
— Да Хундертауэр гномы заняли — веришь, нет? Чумп вон уверяет, что так оно уже давно, а я проспал, стало быть.
— Это он прав. Гномы там прочнёхонько воссели.
— Ну уж будто бы. Сотня копий, сила великая! Я такому долбаку, как ты, и то больше под начало давал — помнишь? А тут вон бригада какая подбирается. Вово тролля пришиб кулаком как лягушку. Чумп вовсе у сотника со штанов средь бела дня кружева срежет, правда, потом не признается. В Копошилке ещё один, кто такой не знаю, но судя потому, как Чумп морду кривит, настоящий герой. Нам бы ещё колдуна, на всякий непредвиденный случай, да и твои мечи бы лишними не были.
Кижинга глядел со смятением и даже какой-то жалостью. Успел уже забыть, до какой степени гоблин этот генерал! Невольно припомнил, что гоблин — по-эльфийски навроде как «тупец-поганец».
— Ты чего? — окрысился Панк. — Груши на мне растут али борода гзурская?
— Эх, старина… Не тебя бы учить… В сто копий и пятеро таких, как твой Вово, завалят. Но это что, ты всегда умел одолеть, даже когда один на дюжину… хм, правда, та дюжина на ногах не стояла, их ветром валило, но ты вроде тоже… и не только настойку всю выдул, но и грибов нажевался… Ладно, дело прошлое. Ну вот взял ты Хундертауэр — а далее? Мыслишь в три рыла удержать? Или думаешь, что гномы так тебе всё и спустят?
Генерал досадливо сплюнул. Что за манера — вперёд забегать! Может статься, он голову сложит ещё под стенами, так чего её зря сушить? Тем более, чего все пристали с одним? Чумп все уши проныл, что, мол, армия нужна хотя бы сотен на пять стрелков да мечников, а лучше бы вовсе повторить гномий фокус — заманить в Хундертауэр побольше гоблинов да и дать им жить как набежит, года через три вовсе гномьего духу не останется. В этом Панк справедливо сомневался, гномы на то и гномы, что живут везде, прямо как крысы, даже похожи малость, но идея понятна. Вот только не было в ней места воинской удали, размаху, героизму, свисту стрел и бряцанью мечей, а без этой аранжировки генерал не мог себе представить даже рейда на рынок за булочками. К тому же отдавало гномизмом, а снисходить до методов противника генерал почитал зазорным. Однако тема была по большому счету правильной, и Панк начал её обдумывать. Набрать войско в Копошилке он планировал в любом случае, но одно дело — оплатить штурм, а вернее, даже марш-бросок до цели, ибо наверняка трусливая стража сразу же подаст лапки кверху, и совсем иное — поставить гарнизон… Гном бы исхитрился обойтись без особых расходов, а особо ушлый гном — навроде магистра Тиффиуса — поди, и вовсе бы повернул дело так, что воины остались бы ему должны. Но не простой и честный (по-своему) гоблин! Панк ясно понимал, что ему по средствам одна операция, но никак не целая война. А поскольку одна битва способна дать только преимущество, но не полную победу, надо было думать об источниках финансирования. Думать же генерал никогда не любил — от думанья у него пухла голова и замедлялась реакция. Чумп пускай думает… а лучше прыгает.
— А салландский монарх не могет ли, ежели подкатить к нему со знанием дела и через посредников, помочь войсками? Далеко, конечно, но дружина у каждого короля имеется, сам сколько таких выпестовал. Войска кажинного государства постоянно должны где-то воевать, сие есть непреложный закон управления…
Вон как понеслась! Законы управления приплести не поленился. Кижинга сморщился, с силой потёр подбородок железной перчаткой. Картина рисуется прелюбопытная. Без помощи генерала как-то ещё до Салланда доберёшься. А доберёшься, нетрудно себе представить, кто окажется в роли посредника между гоблином и хумансским королём. Дипломат из Панка ещё тот, с него станется сделать по гоблинскому обыкновению пальцы врастопыр и покатить на короля в духе своего любимого «понял, нет?». Так и окажешься между двух огней, поскольку король — это король, армия у него пусть не самая боеспособная, но многочисленная, а гоблин на то и гоблин, чтобы сильно стучать по голове того, кто подвернется первым. У Минимуса, ясно, все мыслимые преимущества — хотя бы и то, что он в своих исконных землях… Однако и Панка не во поле нашли, случалось ему в ходе карьеры рушить и королевства.
— Что тебе сказать, пол… тьфу, генерал… хоть бы скорее до маршала дозрел, к тем я уже привык при королевском дворе… Так вот, между нами, его величество, король Минимус, суть ротозей и пропойца…
— Из наших, что ли? Описание гоблинское…
— Мечтай, как же. Гоблинов на дух не терпит. Даже на меня косит, терпит единственно потому, что я вот при дочке. У них по традиции наследников королевских охраняет тот, кто с мечом в руках докажет состоятельность, а где там в их задрипанном Салланде взяться бойцу? Да что там я, я тоже остроухий — он и своих же хумансов не терпит, у министров головы летят каждый год.
— Свиреп! Но ведь король же, им и положено.
— Ага. Король, хоть крышу им подпирай. Дешёвый выкрутасник, гномье дупло, мерзкий самодур, казнокрад и прочие иные слова… Дуподрюк, по-вашему, по-гоблински. И не думаю я, что даст он тебе войско хоть бы и на маневры, не то что для своих нужд.
Генерал плюнул и решительно взметнулся в седло. Кижинга спешно цапнул его за плечо, от натуги взревел, не удержал бы нипочем, но Панк прыгнул на совесть, сам дотянул, пришлось только утвердить, не дать перелететь через коня. Гоблин облегчённо отдулся.
— Тогда и не хрена шукать в том Салланде. Ежели удастся под спасение выжать с оного короля малость злата — перешли в Копошилку.
— Губищи-то не раскатывай.
— Такой жадный? А чего ж ты там потерял? До девки, смотрю, касательства не имеешь, я помню, ты завсегда по-дороднее уважал, словно тот гзур. Денег не дают, даже подраться со вкусом, коли не врёшь, не с кем…
— При принцессе хорошо. Фрейлин море, кормят вкусно, а что до злата, так просто знать надо, с какой стороны в сокровищнице дверь, а с какой дыра в стене. Вон тот твой молодчик, что коней вяжет, там бы вовсе так разжился — дай Скорпи каждому, кабы гоблином не был.
— Отрядить с вами Чумпа под видом благолепного эльфа? — Генерал с сомнением пожал плечами. — Слов эльфийских знает больше, чем родных, а король твой небось ни гоблина, ни эльфа не видел. Так до вашего Салланда, кажись, надо море переплыть, а он по дороге саму ладью сопрёт, просто не удержится. Вот потонете…
— Острить, что ли, научился? Я о чём речь-то веду. Край салландских земель граничит с Орлиным Нагорьем. Это как раз край народов дивных. О пеорах ты, поди, слышал?
Генерал вскинул брови так, что шлем едва не слетел с головы. Вот уж воистину — день сюрпризов! Он, полководец волею всех пограничных богов, мог не слышать о моде на узкие штаны или о преимуществах колеса со спицами перед сплошняковым, но как мог пропустить мимо ушей слухи о пеорах? Сколько раз, особливо по молодости, тряс походных магов, чтоб те превратили его ополченцев в морфов, несокрушимых в рукопашной схватке, или же в этих самых пеоров, гигантов с чудовищными луками, чьи стрелы пронизывают любые доспехи и щиты, а говорят, что и стены домов!
— Далеко не заходил, а как к принцессе прикипел, так и вовсе шляться по диким местам стало некогда, — продолжал орк. — Но как-то раз понизу видел огра, по слухам — где-то там есть и дроу, а чуть к северу от Салланда, на ничейных землях, в лесу живет целое племя гноллов.
— Эй! — донеслось с того берега. — Вы что, тоже Гзурусь строите? Ехать надо, и так к ночи не успеваем!
Чумп махал рукой преувеличенно бодро, коней собрал не всех — взял только полдюжины лучших, остальных погнал прочь, в обратную от гзурусов сторону. Правильно, есть шанс, что гзуры вернутся и двинут по следам своих коней. На одного коня, посвежее, успел пересадить принцессу (устыдился и незаметно насадил на пальчик одно из колец, всё равно не продать, на камне гравировка королевской монограммы, но машинально увёл с другой руки браслет). Вово сжимал в кулаке верёвку, которой сцепили коней, и пересчитывал бурдюки с чачей.
— Мы — рушим, — огрызнулся генерал вяло. Мысли его кружили вокруг новых перспектив и вот-вот должны были до чего-то дойти. Огр, он же каменный гигант, зверюга ростом с двух Панков, его не всякий рыцарь копьем с разгону пробьёт, шкура — куда там кольчугам да панцирям. Тварь глупейшая, ибо жрет хумансов (ещё людоедом, бывает, зовётся) и по той же причине ими нелюбима. Такого спустить на стражу любо-дорого, а ежели ещё и прикормить в городе, никакой гном не сможет заставить хумансов пойти на штурм такого города. Другое дело, что прикормить огра ещё никто не ухитрился, а магия Повеления действует на него из рук вон плохо. А гноллы — они народец лесной, мохнатые, как собаки, умом не блещут, ну да зачем ум в лесу? Зато знают дерево, их дубины не раз наминали бока вторженцам, хумансам и даже в своё время — эльфам. Самострелы тоже делают неплохие, а золото над ними власти не имеет, ибо торговли они не ведут и, стало быть, расплачиваться с ними за помощь надо будет каким-то иным образом. — Эт мы обмозгуем… Прямо по пути… Ты двигай, двигай, Чумп зря не дернёт.
— После тебя, Панк-угу!
Генерал пришпорил коня, прогрохотал по настилу. Чумп смотрел искоса, склонив набок голову, вид у него был раздражённый, чтобы не сказать — свирепый.
— Стратегия, вишь ты, — предупредительно оправдался Панк.
Кижинга последним проехал по мосту, конь и шагом-то шёл уже еле-еле, ноги дрожали, орк сочувственно похлопывал по холке. Чумп придержал генеральского скакуна за уздечку.
— Ты, анарал, по мудрости простого не зришь. До Копошилки ходу — к ночи галопом и то едва ли, уж больно здоровый крюк дали до того форпоста. Конями затарились, но принцесса, вишь, какая перестрёманная? Да и орк твой рухнет через часок.
— Чего бы? Он же из благородных — в седле, почитай, родился.
— А вон глянь.
Кижинга как раз перелезал со своего коня на могучего гзурского. На землю не слезал, на такую глыбину вскочить сил не осталось, с трудом втянул в седло ноги и рывком перекинул тело на соседнее. Трофейный конь содрогнулся, когда сверху обрушилась стальная гора, но не понёс в ужасе — приучен к тому, что седок перескакивает на него прямо на ходу. Орк едва не свалился сам, перед глазами плыли кровавые мухи, только сейчас припомнил, что какой-то особо бойкий гзур успел в самом начале боя шарахнуть по шлему кистенем, а панцирь в боку промят мощным ударом топора. Может, Чумп и просчитался, рыцарское достоинство может удержать в седле и до самой Копошилки, но доедет уже груда остывающего мяса в стальной скорлупе.
— Я бы так отродясь не скакнул, — позавидовал генерал. — Однако же это ты прав, помяли его здорово… И какой же твой вывод?
— Тьфу на тебя, офицер! Какой тут могет быть вывод? Ноги в руки, да и на ночёвку лучше бы устроиться подальше от гзурских охотничьих угодий, к примеру — там дальше лес будет, и довольно густой, куда им на конях ходу не будет.
— Вернутся, думаешь?
— Эти ли вернутся, иные ли набегут — хрен редьки не слаще. Однако же лес тот поделен между местными вольными баронами, а это народец такой…
— Знаю, не объясняй. Сам из них. Можно и гостеприимство снискать под иным кровом.
Чумп зашипел так, что генерал вобрал голову в плечи. А чего? Мало ли какая непруха с Коальдом вышла. Онт же, а онтам благородные титулы не жалуют, ибо — паршивый народ. Барон же на низость не пойдёт, разве что споит гостей преизрядно да пошлёт после челядь в засеку на дороге. А когда меч на меч, а в голове плещется добрый эль, это гоблину привычно и понятно, и ничего зазорного нет ни в том, чтобы с гиканьем разметать засадный отряд, ни в том, чтоб полечь в неравной сече. Принцесса, правда, тут ещё. За такую добычу и барон враз принципам изменит. Гоблинов тут нет, а хуманса, который доставит дочку, король Минимус и впрямь может наградить…
— Ну, видно будет.
— Не будет, анарал, тебе ничего видно. Ночуем в лесу, и вся недолга. Или я прямо сейчас удочки сматываю. Дважды на одни грабли — даже для тебя слишком.
— Дважды — не слишком, — возразил генерал весомо и хотел было сослаться на свои лета и солидный чин, но Чумп злобно плюнул под ноги его коню и решительно умчался вперёд.
…Костер полыхал, постреливая сухими веточками, в изобилии запасёнными прозорливым Чумпом, а Вово приволок полдюжины сушин, с хрустом переломал о колено и подпихивал по одной. Путники расселись вокруг костра в полумраке. Генерал предусмотрительно уселся так, чтобы костёр был между ним и принцессой, поднял забрало, а Вово и Чумп и вовсе поснимали шлемы. Физиономию Вово надежно задрапировали длинные светлые космы, а сплющенный его нос (в детстве под лавину попал, пояснил Вово нехотя) гоблина вовсе не выявлял. Чумп же скинул не только шлем, но и пудовую кольчугу, живо влез в угольно-чёрный балахон, не то купленный, не то… даже скорее всего… как-то иначе добытый в торговых рядах, взамен генеральского, испоганенного в крови. Гоблин накинул капюшон, посидел, потом вскочил на ноги, нырнул в темень, вскоре вернулся. Сел, озадаченно покачивая головой, поджал ноги и принялся осторожно выгребать прутиком сажу.
Принцесса присела на коврик, постеленный предупредительным орком на здоровенный поваленный ствол. Приходится уже няньку замещать, тихонько пожаловался Кижинга Чумпу на ухо. Раньше были три камеристки (тут орк чуть не пустил слюну), но их нынче гзурусы к делу приставляют… Гоблин лицемерно посочувствовал, мол, нянькой — это не то, что с мечом в горячку боя, подумал и цинично предложил свои услуги в роли банной девки Ага, фыркнул паладин, а подтиральщиком не хочешь? Чумп ударился в тяжкие раздумья, а что решил — так и не сообщил, потому как тут принцесса вздрогнула от зловещего уханья из чащи, подхватила свой коврик и переместилась на землю между собеседниками. Кижинга демократично уселся железным задом в травку, доспехи не снял, только на минутку вылез из панциря, умело его выправил и снова защёлкнул пряжки. Не во дворце, чтобы расслабляться. Орк вытащил из ножен оба меча и всадил перед собой в землю. Не лучшее обхождение с клинками, но пока их вытянешь сидя из-за наборного пояса… Панк перекинул ему бурдюк, орк хлебнул, скривился, но продолжил глотать. Чача, конечно, отвратнейший из напитков, но усталость снимает как рукой, заменяя на приятное расслабление.
Панк и Вово распатронили тюк с продуктами, вывалили на перевернутый щит копчёную рыбу, холодное мясо, сыр, пару караваев, пучки какой-то зелени. Закупая продовольствие, основательный генерал потребовал запас дня на три, а когда поймал краем глаза голодного и неприкаянного в тот момент Вово, махнул рукой и взял на неделю. Теперь вот удивлялся малости сущего. То ли надули, то ли Вово по пути отъел половину, недаром чем-то хрустел всю дорогу, а вместо мешка с сухарями обнаружился мешок с малостью сухарной крошки.
— Высочество, — обратился Чумп к Ларбинде, которая на твёрдой земле и под их с орком защитой быстро размякла и начала клевать носом, — а какая, коли не секрет, нелёгкая занесла наследную принцессу в сии дикие места?
— В Сингопале были, — буркнул Кижинга поверх головы принцессы. — Сюда с оказией…
— В Сингопале, — сонно подтвердила и принцесса. — У тётушки, что замужем за тамошним маркизом. Теперь домой. Хороши метрополии, но дом…
— И без стражи?
— Была стража. — Кижинга хрустнул кулаками. — Маркиз из кожи лез, полсотни наёмных мечей придал, дабы кратчайшим путем, через эти земли, без помех. Да по дороге пересеклись с северным ярлом с Дэбоша, он их и увёл, ещё и меня прельщал…
— А ты чего? — гадостно хмыкнул Чумп.
— Известно чего — лопухнулся, — пояснил Вово. Он уже соскребал ножом чешую с рыбины и был настроен пофилософствовать. — Вона, нынче локти грызть готов…
— Я присягал на верность, — лениво возразил орк, подумал, хлопнул себя по лбу, комар разлетелся кровавыми брызгами. — Ага, кровосос, попался… Ну и вообще в Салланде я вроде как дома… Иной раз даже кормят…
— Сэр Кижинга, — укорила принцесса, глаза стали обиженные, как у пнутого бобика. — Что же ты позоришь нашу семью? Знаешь ведь, я без тебя не то что за стол… вовсе опочивальню не покидаю!
Рожи гоблинов на такое неосторожное откровение отразили столь широкий спектр всех мыслимых порочных чувств, что благочестивый паладин досадливо плюнул в костер, улёгся на бок, чтобы их не видеть. Ещё и угрозил кулаком Чумпу, который вдумчиво оглядывал реверс принцессы и уже начал понимающе кивать. Чумп равнодушно двинул плечами — мало ли у кого какие комплексы — поймал брошенный через костер кусок мяса и впился зубами.
С полчаса принцесса крепилась, пробовала даже жевать полоски вяленого мяса, кривила красивое личико в аристократической гримаске, наконец улеглась как кошка — клубком. Чумп покосился, выждал, пока задышит ровно и неглубоко, и вытащил саблю.
Генерал ещё в форпосте отметил, что Чумп променял дорогие, проклёпанные серебром ножны сабли на другие, грубые и прочные, из чернёной дрейковой шкуры. На рукояти сабли тоже было серебро, но от частых хватаний потемнело, перестало блестеть. Сейчас же Чумп принялся неспешно намазывать сажу на светлый булат клинка, и Панк, уперши подбородок в колени, с удовольствием наблюдал за умелыми действиями мастера. Сам он сабель не любил, считал баловством — сабля режет лучше меча, кто спорит, зато меч рубит как топор, а коли ты могуч, как сам Панк, то рубящие удары в твоем арсенале самые главные. Зато увёртливому и быстрому Чумпу не всякий меч будет по руке, а вот сабля как влита в руку. А что воровская привычка чернить клинок, дабы не бросал бликов когда не надо, так она понятна и привычна, у самого меч чёрный как ночь, хоть никогда и не опускался до тайных действий. Сажа покрыла весь клинок, Чумп отставил руку в сторону, покрутил кистью, пытаясь поймать на лезвие отблески костра. Ничего, не блестит. Воткнул саблю в ножны, проверил за спиной свои кинжалы и мягко поднялся.