Чичин Сергей. Отстойник

   – Все к тому идет, – тревожно нахмурился Эл. – Надо развести.
   – Окстись, чудо природы! – хрюкнул Мик и даже по голове себя слегка постучал. – Если они не подерутся между собой, то отдубасят Мейсона. А он, когда битый, – злой, а когда Мейсон злой, Бен Ладен отдыхает. В том смысле, что тебе не понравится.
   Это он, пожалуй, загнул, но общая тенденция верно схвачена.
   – Но разве вам не прискорбно видеть, как ваши собратья будут калечить друг друга?!
   – Нам прискорбно тебя слышать, Эл. Это две группировки «этих, знаешь». Разве у вас там не радуются приличные адцы, когда адцы неприличные пендюрят друг друга почем зря?! Если тебе так хочется что-нибудь полезное сделать, повесь нам турник во дворе.
   Мик прав. Хотя слово «адцы» и подозрительно смахивает на тех «агнцев».
   – Ну если так… Но вон те не выглядят этими… злодеями! И вокруг них относительно чистая, весьма сильная аура.
   Эл тоже прав. Бейсбольную команду и впрямь жалко, они ж от всего сердца прибыли мстить за пострадавшего друга. Отличные ребята, будущие столпы самого претенциозного в мире общества. Другое дело, что таких в каждом штате и чуть ли не в каждом городе полный набор. А я у себя один. Правда, им и в голову не придет убить – не для того в каждом из их богатеньких семейств столуется прикормленный адвокат, чтобы детишки росли в презрении к законам общества. А раз так, то их можно запросто передать на воспитание Мику. Он крайне доходчиво умеет демонстрировать уязвимости благородных боевых искусств перед грубой эффективностью уличного боя – успевай только оттаскивать потерпевших. Но вот вайперы – совсем другая песня. На пять рыл у них приходится как минимум пара обрезов, сокрытых под полами курток. А я слишком хорошо представляю себе, каких дел можно наделать такими приборами. И язык у меня попросту не повернется завести умиротворяющую беседу допрежь того, как в каждую из тяжеловооруженных тушек будет всажено по паре пуль – чисто для профилактики. Там, где меня учили обращаться с оружием, к нему относились крайне прагматично: достал – так стреляй. И не надейся, что противник достает свое, чтобы только покрасоваться. Правда, в этой стране все настолько неочевидно!.. Но когда на кону мое здоровье, я уж лучше останусь приверженцем старых добрых бессбойных методов. А валить кучу народа у собственного порога, да еще под бдительными взорами соседей – вон они, со всех сторон сбежались посмотреть на разборку, – идея совершенно нездоровая. Соседей хлебом не корми, дай на тебя наябедничать.
   Разве что…
   – Эл, а не сильно тебя покорежит, если я тебя попрошу мерцнуть в их сторону и вырубить вон ту группу туристов?
   – Никаких проблем, – откликнулся Эл, на миг запнулся и виновато добавил: – Я полагаю.
   – То есть не уверен?
   – Увы. С откатом от нападения на Карлоса я совладал легко, так как был готов. Но этих пятеро, действовать придется очень быстро, импровизировать… Однако думаю, что все будет в порядке.
   – Давай я тоже мерцну, – предложил Мик. – Полагаю, это в смысле «дунуть»? А то еще прикинемся с Элом третьей группой, жаждущей твоей крови. У нас-то с ним, по счастью, нет твоего таланта заводить врагов на ровном месте.
   Какое же крыльцо ровное место? Оно очень даже ступенчатое. А что у них нет этого, а равно и никакого другого моего таланта – так это вполне объяснимо. Ну кто в здравом уме решится с этими двумя связываться?
   – Угу, тебя только пусти. «Воскликнув – сейте смерть…» Вот что Эл никого не убьет, я верю, а ты мне внушаешь серьезнейшие сомнения.
   – Да ну брось ты! Хочешь – на спор, без рук?
   Я посмотрел вниз. Мик ужасно застеснялся и попытался куда-нибудь деть сразу обе ноги, обутые совершенно не по погоде в тяжеленные десантные джамп-бутсы с покрытием из непробиваемого пластика. Да лучше трижды кастетом схлопотать, чем один раз таким ботинком!
   – Ваша цыпочка, – доложил Билли, – еще больше покрутела!
   Наша – кто?! Поистине надо быть прямым потомком и продолжателем идей Мартина Лютера Кинга, чтобы применить такое слово к Айрин. Из всего животного мира более-менее приемлемой аналогией для нее выглядит разве что средних размеров парнокопытное.
   Айрин и впрямь образовалась в поле зрения, причем прикатила на здоровенном «лэндкрузере». Как ни в чем не бывало. Словно бы в голову ей и не приходила мысль о бегстве! Вот и гадай: то ли я мнительный, то ли ее в последний момент совесть заела. Учитывая виртуальность самого понятия «совесть», мне остается только приуныть.
   Прежде чем кто-либо из нас успел как-то привлечь внимание добытчицы, она ловко запарковала машину перед домом и, покинув салон, воззрилась на застывших посетителей с самым хмурым видом.
   – И сейчас начнутся жертвы, – предрек Мик. – Ладно, Мейсон, пойду-ка я ее прикрою.
   – Держись в фарватере. Эл, не отставай. И глаза берегите.
   Вывернулся я из-за угла и двинулся на сближение с компанией ровным наметом. Раз уж побоище будет все равно, то лучше его побыстрее начать и провести на своих условиях. Очень надеюсь, что парни мои среагируют наилучшим образом, а Айрин… Ну пусть ей будет утешением фраза: «Век живи – век учись».
   Первым заметил меня крайний вайпер, когда дистанция сократилась футов до полста. Даже успел открыть рот и запустить руку под куртку, когда я выудил из кармана ту самую светошумовую гранату, отщелкнул от нее предохранительную чеку и запустил снаряд прямо в разделяющее две партии посетителей крыльцо. Успел сделать еще три шага, потом плотно зажмурился и придавил ладонями уши.
   Вспыхнуло и грохнуло на совесть – даже сквозь веки опалило сетчатку, а уши заложило. Не сбиваясь с шага, дернул челюстью – барабанные перепонки со щелчком встали на место. Мир на какой-то миг показался погруженным в однотонный звон, потом из него неспешно проступили сторонние звуки – в основном непечатного содержания. Между прочим, деду из дома напротив должно было достаться по самое не балуйся, через старинный-то оптический прицел без светофильтров! А вот будет знать, как подглядывать.
   Разлепил я веки и, едва выловив из медленно оседающего желтого сияния первую угловатую фигуру по курсу, взял ее на абордаж. От удара в бедро фигура резко осела на колени, тяжело звякнул об асфальт выпущенный металлический предмет. Я мазнул рукой по голове жертвы, нащупал короткий жесткий ежик – не Айрин. Хотя и специально забирал от нее в сторонку, но разве угадаешь, куда ее метнет? Остальные – не свои, можно лупить. Чем и занялся, от души припечатав локтем физиономию пациента.
   Странный это был матч – в одни ворота и при пустых трибунах, если только не считать за зрителей ослепленных зевак. Даже неловко стало в какой-то момент, когда зрение уже почти полностью вернулось, а бедолаги-мстители топтались или попросту валились наземь обезволенными кулями. Тем более что и Мик особо не участвовал: съездил по физиономии ближайшего спортсмена, сдвинув ему челюсть куда-то на затылок, и занялся словившей полный курс шокотерапии Айрин. Есть такое мнение, что лечение пойдет ей на пользу, и больше она не будет бегать с сомнительными личностями по ночам на кладбище. А с личностями особо сомнительными, вроде меня, не присядет рядом даже посмотреть «Симпсонов». На какие только жертвы я не иду ради всеобщего счастья!
   Так вот, фон подобрал Айрин (надеюсь, что ее, ибо вот будет разочарование, если по итогам профилактического раздевания это окажется сроду немытый вайпер) и бочком двинулся с ней промеж корчащихся тушек к крыльцу. Эл тоже чудес зверствования не демонстрировал: выкручивал из размякших пальцев оружие и отбрасывал подальше, в соседский дворик. Спортсмены, таким образом, почти избежали увечий, ибо бить их, кроме меня, было некому, а мне не позволила совесть. Всегда завидовал тем, для кого командный дух – не пустой звук. За меня вот никогда единодушно не заступались сразу пятеро. Да и вообще не помню, чтобы кто-нибудь хоть раз заступился. Как-то сцепился по важному поводу с тремя байкерами, так фон сидел себе за стойкой в окружении целой стаи байкерских подружек, хихикал и принимал ставки на победителя. Правда, я не припомню и обратного явления – чтобы мне когда-либо пришло в голову помочь ему. Знаю, что и сам справится. Но это уже частности.
   Итак, бейсбольная команда отделалась легкими довесочными пинками по уязвимым местам – чтобы жизнь медом не казалась. А вот вайперам досталось крепко. Ведь им дай только подобрать оружие или обзавестись новым!.. Я прошел среди них, под страдальческое сопение Эла вышибая дурь. Руки бы им переломать, кроме шуток… только подозреваю, что Эл немедленно бросится заживлять сии травмы, а под конец вовсе посчитает меня «этим, знаешь». Парень еще и эргономику-то толком не освоил, учить его рационализму и принципу меньшего зла пока рано.
   Едва золотозубый вождь апачей успел с деревянным стуком влипнуть лбом в крыльцо, как вдали взвыла и пошла на сближение полицейская сирена. Ну вот, началось. Я так и знал, что надо было подождать буквально пять минут!
   – В дом, Эл. Прикинемся, что ничего не заметили. Играли на кухне в покер на одевание. Может, это объяснит, почему ты в плаще, а фон в кепке.
   – Хорошо. – Эл двумя пальцами предъявил мне устрашающего вида обрубок двустволки. – Кошмарный мир, мистер Мейсон. Здесь так неуважительно относятся к великолепному оружию! У нас такого себе не позволяют.
   Ну так. Их Хранители делом заняты, в отличие от наших, которых пончиками не корми – дай докопаться, что это ты под полой робко скрываешь. Есть ли разрешение, почему из дула пахнет горелым порохом, где ты был в ночь с третьего на четвертое. И, можно предположить, Ад – местность не столь пересеченная, как наши городские кварталы, где с ружьем полноценным и не развернешься особо.
   – Да, Эл, я давно уже понял, что ваш Отстойник – просто курорт для правильных пацанов. Брось дрючку и иди в дом, пока тебя не пристрелили сгоряча.
   Дрючка улетела через забор на соседскую клумбу с гиацинтами.
   – Окажу помощь мисс Ким, – бодро постановил Эл. – Должен сказать, мистер Мейсон, ваши действия внушили мне искреннее уважение. Вы справились с ситуацией наилучшим образом, и даже, я полагаю…
   – В дом! – рявкнул я уже совсем неделикатно и впихнул оратора в дверь. Нашел время петь дифирамбы. Лучше бы пивом угостил. Или провалил всю эту бессвязно стонущую гоп-компанию сквозь землю.
   Дверь за собой я захлопнул и даже задвинул массивную щеколду, чтобы никакой энтузиаст следом не дернулся. Вроде как добрались. Уфф. Айрин – одна штука, Эл на месте, машина под окном… и какая хорошая машина-то. Типа большая. Чтоб я еще что-нибудь понимал в машинах. Можно наскоро привести себя в порядок и отправляться в Ад, пока ничего неподконтрольного не случилось. Например, пока подъехавшая полиция не начала требовать подписки о невыезде.
   Эл покрутил головой и безошибочно проследовал на кухню. Я потащился за ним, на ходу прикидывая возможные варианты поведения. Учитывая, что все внимание свидетелей было сосредоточено на живописной разборке у моего крыльца, есть некоторый шанс, что лично меня, приближающегося со стороны угла, никто и не заметил. Стоит ли на этом пытаться сыграть? Пожалуй, нет. Во-первых, всегда найдется кто-нибудь, кто меня все-таки видел. Во-вторых, можно оправдаться тем, что я очень спешил в туалет и не мог тратить время на конституционные методы проталкивания через толпу. Если же стоять на том, что мы тихо и мирно сидели себе дома, то всякий законопослушный гражданин с изумлением спросит, почему не вызвали ту самую полицию. Наши законопослушные граждане просто сдвинуты на переложении своего гражданского долга по борьбе с преступностью на отягченные униформой плечи. Как будто Чарли мало проблем с пополнением лексикона.
   Мик и Айрин обнаружились сидящими бок о бок на угловом диванчике, причем фон тряс головой и придерживал боевую подругу за плечи. Она прижимала к лицу ладони, тихо монотонно гудела и норовила скрючиться в рогалик. Не повезло. Прямо неловко. На всякий случай я даже оправдание придумал: зато это был не «гольф-болл»!
   – Мейсон, а давай в следующий раз все-таки на кулачках попробуем? – просипел фон, завидев меня. – Я все понимаю – дешево, надежно и практично, но слишком уж просто. Мне неловко бить людей, которые не в состоянии дать сдачи!
   – А Алонсо?
   – А что Алонсо? – Мик насупился. – Кто ему мешал? Ну чисто теоретически?.. Хм. Ну вообще-то да, я такой непостоянный…
   Эл примостился с другой стороны от Айрин, без особых церемоний ухватил ее за виски и, прикрыв глаза, замер в напряженной позе.
   – Мысли читает? – полюбопытствовал Мик, пресекая вялую попытку Айрин воспротивиться. – Мейсон, спорим на спортивные носки, что вопреки всем моим предупреждениям ты ей ухитрился запасть в самое сердце?
   – В самую душу, еще скажи. И не только ей, но и целой куче народу там, снаружи. Причем большинству на пару ушибов глубже.
   – Ну я бы не стал сравнивать. Мы, мужчины, народ грубый и прямолинейный. Если обидели – обижаемся, если к нам с любовью и нежностью… сам знаешь, в мире небывалый разгул педерастии. Но ничто так не покоряет сердце женщины, как готовность и способность мужчины походя нанести ей тяжкие телесные повреждения.
   – Чего раньше молчал? Может, не поздно сбегать к той, которая генетикой занималась, и переломать ей руки и ноги?
   – Никогда не поздно. А рука поднимется?
   Вот же гадский пророк. Насквозь видит.
   Сирена между тем зафиксировалась напротив дома, и через несколько секунд в дверь забарабанили самым свирепым образом.
   – Хочешь, я поговорю? – участливо предложил Мик, оценив мою затуманенную физиономию. – Или еще как-нибудь помогу?
   – Ты не мог бы не рождаться?
   – Это вряд ли. – Фон покосился на расслабившуюся Айрин. – Но, если это так важно, в следующий раз попробую родиться девочкой.
   – Ты настоящий друг.
   – Но тебе все равно не обломится!
   – Почему это?
   – Потому что нельзя так нарушать мировые устои. Мейсон с устроенной личной жизнью – это катаклизм почище парникового эффекта.
   Вот так.
   На дверь опять посыпались удары, по интенсивности которых не узнал бы разъяренного Чарли только полный фон Хендман, и я поволокся отпирать. Гранаты у меня кончились. Правда, с Барнетом я справлюсь и без вспомогательных средств, но не стоит забывать, что там еще немало недобитого народу…
   Отпер дверь.
   Патрульных машин на улице было уже три, а на самой дорожке к дому громоздилась «вольво» Барнета с мигалкой на крыше. Несколько дюжих констеблей собирали вокруг крыльца пострадавших. А сам Чарли, лишенный шляпы и плаща и даже пиджак фривольно распахнувший, пританцовывал на крыльце с побелевшими от ярости глазами. В дверь, как я понял, он наяривал прямо ногами, нимало не беспокоясь о сохранности лакированных туфель. Видать, здорово приперло.
   – Которое? – Выстрелил я на упреждение и попал – Чарли захлебнулся яростью и как-то даже осел, будучи сбит с намеченного курса.
   – Что?
   – Ну предвидя твое любимое: «что это, Мейсон?» – которое «это»?
   – ВОТ ЭТО ВСЕ!!!
   Ого, как он орать умеет. Копы даже за пистолеты схватились, пороняв трепещущих клиентов.
   – Сдается мне, Чарли, это преступники, от которых наша доблестная полиция с дивной оперативностью спасает обывателей. Отличная работа, друг. Я непременно позвоню твоему начальству и нажалу… в смысле, потребую отметить тебя и этих славных парней благодарностью.
   – Мейсон!!!
   – Ну чего? Чарли, вот он я, вот они ручки. Вон, погляди – полная клумба оружия. Бери и оформляй как душе угодно. Жертв и разрушений нет. Чего тебе еще?
   – Мейсон! – Чарли, кажется, медленно начал спускать парок. – Я еще вон оттуда видел и слышал, как тут что-то сверкнуло и грохнуло! Что это было?
   Эх. Вариант его любимого вопроса с углублением в историю – «что это БЫЛО, Мейсон?». А однажды он, помяните мое слово, спросит, «что это будет». Уникальный пример паразитарного разума.
   – Фон пукнул.
   Чарли вконец остолбенел. Я знаю, что с моей вечно сонной рожей очень хорошо играть в покер, но иногда шутки надо понимать хотя бы по контексту!
   – А… а вспышка?
   – А он с огоньком.
   А потом мне вдруг стало не до Чарли. Непроизвольно пробило дрожью, чего сто лет не было, колени дрогнули, даже волосы, судя по ощущению, встали торчком… Тут же прошло, но к чему бы это?
   Чарли уставился на меня с великим подозрением.
   – А с тобой что? Накурился?
   – Нанюхался…
   Я поверх головы Чарли обвел улицу взглядом. Не бывает таких случайностей, знаете ли. Не сказать, чтобы все на улице было в порядке – не каждый день окрестности уставлены трущими глаза обывателями, – но ничего такого, чего не стыдно было бы испугаться, я не обнаружил.
   Чарли тоже огляделся.
   – Это, Мейсон, уже как минимум хулиганство, – заявил он авторитетно, поняв мои содрогания по-своему. – И не думай, что знакомство со мной тебе как-то поможет. Разве что ты немедленно побреешься и пойдешь обходить всех этих почтенных граждан со слезными просьбами не возбуждать против тебя…
   – Атас, Мейсон, – негромко донеслось из-за спины голосом фон Хендмана, и очень выразительно щелкнула помпа нашего знаменитого винчестера.
   Сразу стало не до почтенных граждан и слезных просьб. Я немедленно развернулся и в один прыжок добрался до поворота, за которым обнаружил Мика с ружьем. Ружье у него я немедленно выдернул. Фон вздохнул без особой печали и извлек из-под рубахи пистолет глок.
   – Черный ход, – подсказал он, хотя я и сам уже догадался. В иных случаях интуиция с успехом заменяет любые информационные массивы.
   – Эй, ты куда? – донесся из-за спины изумленный голос блюстителя закона. – Вы чего?! Совсем с дуба?..
   – Цыц, – коротко ответил Мик, надежно запечатав Барнету рот, а я толкнул дверь в просторную тренажерную комнату и широкими шагами направился к черному ходу. На ходу обследовал ружье. Да, заряжено любимыми красненькими, картечными, которые «один выстрел – девять трупов». Сейчас что-то будет…
   Со вторженцем я встретился там, где комната переходит в маленькую прихожую. Дверь наружу обычно заперта, что не помешало ей в этот раз открыться. И вошедший в нее человек, хоть и выглядел на первый взгляд заурядным страховым агентом, сразу показался мне каким-то не таким. Как Эл. Только иначе. Да хоть бы и то уже ненормально, что не повалился на пол при виде прущего на него маньяка с дробовиком. Холодно ухмыльнулся, приподнял бровь – словно бы спрашивая, что теперь.
   А теперь я выстрелю.
   На всякий кошмарный случай, предусматривающий все возможные погрешности, первый раз – по ногам.
   Дробовик тряхнуло, резко ударил в нос жесткий дух сгоревшего пороха, рука сама передернула цевье, выбрасывая гильзу в стену. Картечь пошла кучно, и незваный гость не успел ничего предпринять, как обе его ноги чуть выше колен превратились в сплошное кровавое месиво. С изумленным воплем бедолага отлетел к шкафчику со всякой ерундой, украшающему прихожую, проломил спиной его дверцу и завалился на пол. Ай да я. И не дай бог это все-таки ценный кадровый сотрудник, никакого отношения к нашим адским делам не имеющий.
   Пострадавший поспешил меня успокоить – едва его перестало швырять, возвел на меня пылающие гневом глаза и нацелил пустую руку. Бах! В голове лопнуло что-то размером ориентировочно с Луну. С хладнокровием обреченности я успел еще осознать, что от такой боли не выживают, это же неминуемый шок. Видимо, на какое-то время потерял сознание: только моргнул – и сразу обнаружил, что лежу в углу, придавленный каким-то хламом. Голову ломило зверски, из глаз текли неподдельные слезы, из носа тоже что-то теплое, а прямо надо мной обретался заботливо улыбающийся Эл.
   – Все в порядке, – первым делом сообщил он. – Одолели!
   Дался мне его порядок! Мне бы на башку набить что-нибудь типа бочечных обручей, чтобы череп прекратил пульсировать… Неисчерпаем мир новых ощущений! Я-то полагал, что вершина головной боли – это контузия близким разрывом минометного снаряда. Ха!
   – Объясните мне, что тут творится!
   Это Чарли. Голову я с трудом повернул, а Эл услужливо сдвинулся в сторону, и я обнаружил Барнета сидящим плечом к плечу с Миком у противоположной стены. Видок у Чарли был, пожалуй, еще похуже, чем у меня – мне, по крайней мере, не жалко костюма за безумные деньги. Костюм пострадал так, что продолжать называть его костюмом было бы верхом оптимизма. Складывалось впечатление, что Чарли провел расследование в мешке с дюжиной обожравшихся валерьянки кошек. Мику тоже досталось, но как-то поменьше. А может, дело в том, что он и изначально-то выглядел не столь элегантно. И только Эл, уже без моего плаща, оказался чистеньким и аккуратным. Сразу видно, прибежал уже под конец разборки.
   Я покосился в ту сторону, где положил посетителя. Валялся он несколько в стороне – как раз впору, чтобы удивиться прыти существа с перемолотыми ногами. Человеческого облика он не утратил, но вот кровь из него набегала почему-то желтовато-прозрачная, больше похожая то ли на гной, то ли на фурацилин. И ох как досталось стенам! Крепко же меня вырубило, что я не слышал такой пальбы. Тут только обратил внимание на валяющийся около Мика пистолет – затвор остановился в открытом виде. Расстрелять полную глоковую обойму в закрытом помещении – это только фону под силу.
   – Это что – все ему одному досталось? – только и выдавилось из меня.
   – У, Мейсон, проспал кино, так хоть вспоминать не заставляй, – пробурчал Мик сердито.
   – Убить адскую тварь непросто, – дипломатично пояснил Эл. – Мистер Мейсон, вы исключительно правильно отреагировали на посланный мною сигнал тревоги. Жаль, я не успел вас проинструктировать – стрелять в него надо было выше, желательно сразу в голову.
   – Чего-чего? – Чарли задрал бровь. – Ну-ка, живо объясните мне, что тут творится, пока мои ребята не пошли на штурм!
   – Мик, объясни ты, как умеешь.
   Есть у меня подозрение, что фона Чарли почитает природной аномалией и поверит всему, что тот ни скажет. Заодно и сам послушаю.