Чудакова Катя. Золотой поросенок для Дуремара

   - Так что, чем черт не шутит... Может, это и есть тот самый циркач-угонщик? - подвела итог своего рассказа Алина.
   - Я совершенно не удивлюсь, если это окажется правдой, - заметила Татьяна.
   - Ну и Васек! - ухмыльнулся в бороду Эрнин.
   В кабинет заглянула худощавая блондинка:
   - Владислав Иванович, Таня! Есть свежий кофе! Ой, извините, у вас гости... Кстати, кофе много, на всех хватит...
   - Спасибо, Людочка. Заходи, мы тебя познакомим с новой сотрудницей, - пригласил Эрнин ее в свой кабинет.
   - По поводу сотрудницы пока говорить преждевременно... Алина Вальд, - представилась Алина вошедшей девушке и протянула руку. - Ничего, что я так, по-немецки вас приветствую?
   - Нормально! - улыбнулась Людочка. - Мы понимаем и принимаем по-любому. Главное, чтобы не по-хамски, - она слегка кивнула головой в сторону, где находились кабинеты "начальства", и протянула руку Алине.
   "Похоже, что троицу Пащук-Болотников-Малахов тут никто не любит. И, кажется, совершенно справедливо".
   - Людочка, ты не знаешь, у кого ключ от кабинета Полины? Надо закончить выпуск, и этим займется Алина. Если она еще не передумала...
   - В любом случае, я доведу этот номер журнала до конца, а дальше - видно будет. Вчера я толком не смогла ничего сделать, только прочитала готовые страницы и исправила несколько ошибок. Мне нужно посмотреть черновики и план номера. Наверно, все это можно найти в кабинете фрау Берг...
   - Вчера полицейские осматривали кабинет Полины, и поскольку все тексты написаны по-русски, я им комментировала, о чем в них идет речь. Компьютер они взяли с собой, в Комиссариате у них есть несколько русскоговорящих сотрудников, которые посмотрят, нет ли там каких-либо полезных для следствия сведений. Если ничего не найдут, обещали сегодня к концу дня вернуть. Я им сказала, что там нужные для работы материалы, - отчиталась Людмила, - чтобы они поторопились. Впрочем, их интересуют в первую очередь собственные дела.
   - Речь идет об убийстве, поэтому они будут копаться во всем, что имеет хоть какое-нибудь отношение к Полине и ее связям, - Эрнин плеснул себе очередную порцию коньяка. - Людочка, составишь мне компанию?
   - Что вы, Владислав Иванович, я же не пью вообще. У меня аллергия на алкоголь.
   - Аллергия? Первый раз слышу...
   - Я на праздниках всегда наливаю себе для виду, чтобы никто не приставал: зачем и почему, а потом потихоньку выливаю куда-нибудь. Кстати, у Полины тоже аллергия на спиртное... была. Она даже конфеты с ликером не ела. Я это сразу заметила и спросила у нее, в чем дело. Кажется, кроме меня, об этом никто не догадывался.
   - Ну да, говорят, что Пащук в тот самый вечер притащился к ней с бутылкой коньяка, но она под каким-то предлогом отказалась пить. Так утверждал сам Пащук и его жена. Странно все это, - пробурчал Эрнин.
   - А зачем эти Пащуки вообще к Полине ездили? Они что, дружили? - Алина не выдержала и задала мучавший ее со вчерашнего дня вопрос.
   - Дружбой эти отношения никак нельзя было назвать. Инна Пащук липла к ней как пиявка. Полина не могла просто так взять и отшить ее, приходилось принимать непрошеную гостью. Инна приезжала частенько в офис, заходила к Полине и могла часами у нее сидеть. Бедная Полинка не знала, как сделать так, чтобы мягко и ненавязчиво попросить "хозяйку" не отвлекать ее от работы. Мы даже придумали один трюк. Если Инна Пащук засиживалась у Полины дольше, чем полчаса, я звонила ей на мобильный телефон, а она, взяв трубку, разыгрывала какой-нибудь спектакль: что она, например, через пятнадцать минут должна быть на пресс-конференции или что ее срочно ждут на каком-то интервью - в общем, каждый раз придумывала что-нибудь новенькое, - видно было, что Татьяна с удовольствием подыгрывала Полине в ее попытках отвязаться от "пиявки" Инны. - С точки зрения четы Пащуков, Полина Берг была ценным приобретением для их фирмы. Во-первых, они причисляли ее к "своему кругу", поскольку она была любовницей известного в городе врача, во-вторых, она очень опытная журналистка, и, имея ее в своей "команде" Пащук мог рассчитывать, что дела фирмы будут и дальше идти хорошо. Инну наше местное дамское общество не приняло. Слишком уж она высокомерно себя с самого начала повела. Ее и выдворяют, не церемонясь, из всех более-менее приличных тусовочных мест, куда она пытается просочиться. А вот Полину принимали везде с удовольствием. Она ходила на чаепития, которые каждую среду устраивала жена бургомистра. Инна Пащук как-то пыталась навязаться вместе с ней, но Полина ей популярно объяснила, что в такие места ходят только по личному приглашению.
   - Вы знаете, кстати, что фамилия Полины пишется "фон Берг", получается - она самая натуральная баронесса, - добавила Люда. - Полина не то что не кичилась этим, она даже не упоминала о своем благородном происхождении. Я об этом случайно узнала, поскольку занимаюсь разной официальной документацией. И Пащуки, конечно, знали. Достался бы такой, как Инна, титул баронессы, она, наверно, об этом даже на лбу у себя написала. Вот в чем и состоит отличие по-настоящему благородных людей и нуворишей...
   - Да, теперь я понимаю, почему Инна так усиленно набивалась к ней в подруги, а ее муженек хотел видеть ее среди своих...
   Алина не успела договорить, потому что в этот момент открылась дверь и где-то из-под ручки нырнула фигурка Васи Малахова.
   - У вас тут что, собрание? Может быть, вам заняться нечем? Так я найду вам работу! Идите по своим рабочим местам! - пропищал маленький начальник. - А вы что тут делаете? - обратился он к Алине.
   - Я советуюсь с коллегами, как лучше закончить последний выпуск журнала, который делала Полина Берг. Я вчера разговаривала с господином Болотниковым, мы решили, что я поработаю пока над журналом...
   - А-а-а! Я, кажется, видел тебя вчера у Сашки! А чего советоваться? Сама что ли не знаешь, что делать? Так чего тогда приперлась?
   Алина, с трудом сдерживая себя, попыталась объяснить:
   - Понимаете, в этом номере важно сохранить общий стиль, который был у госпожи Берг. К тому же, мне хотелось, чтобы кто-то, кто хорошо ее знал, написал о ней. Надо ведь читателей поставить в известность, что... что произошло.
   - Да с какой стати читателям что-то сообщать? Вообще, это внутреннее дело фирмы. И вам всем, - он обвел взглядом всех находившихся в кабинете, - советую поменьше трепаться на эту тему! - голос принял комично строгие нотки.
   - Не думаю, что убийство может быть внутренним делом фирмы, - пробурчал Эрнин. - Уже весь город об этом говорит. Полину многие не только в Дюссельдорфе знали, но и по всей Германии. Я с утра телефон свой отключил, потому что звонят беспрерывно с вопросами.
   - Короче, я вас предупредил! И давайте работой заниматься, а не лясы точить!
   Алина хитро прищурила глаза:
   - Извините, хотела вас спросить: вы не из Москвы случайно?
   Вася злобно зыркнул снизу:
   - А тебе что?
   - Да так, мне кажется, у нас могут быть общие знакомые...
   - Что-о-о-о? Ты кто такая? Вали отсюда!
   - А меня пригласили поработать!
   - А я говорю, проваливай! Без тебя справятся! Хватит с нас таких умных!
   - Кажется, я не ошиблась. Вам, должно быть, знакома фамилия Бездетко? Алексей Бездетко?
   Малахов резко развернулся, прыгнул к двери:
   - Пшла... сучара! Чтобы я тебя здесь больше не видел!
   Дверь в кабинет Владислава Эрнина, распахнувшись, полетела назад с такой силой, что по всему кабинету закрутился листопад.
   - Ну, все, кажется, моя трудовая деятельность у вас закончилась! - с ехидной улыбкой сказала Алина. - Но она может продолжиться за пределами этого офиса. Теперь я просто так это дело не оставлю.
 

Глава 7

 
   Прямо из офиса Алина решила поехать к Вальдемару Бергу, отцу Полины. Оказалось, что он живет недалеко от ее дома. По дороге она заехала в булочную и купила несколько пирожных к чаю.
   "Все это было бы очень кстати, если бы не жуткие обстоятельства, побудившие меня к этому визиту. Но не ехать же к человеку, тем более, незнакомому, с пустыми руками..."
   Алина почувствовала уже почти забытое ощущение куража внутри себя. "Этот злобный гном не на шутку рассердил меня! Даже, я бы сказала, не рассердил, а раззадорил. Разузнаю, что смогу, по поводу этого дела и этой странной фирмы".
   Размышляя о событиях последних двух дней, Алина въехала на парковку, расположенную во внутреннем дворе современного четырехэтажного здания, в котором находился дом по уходу за людьми с нарушениями опорно-двигательного аппарата.
   Уютный дворик, расположенный за ажурной оградой, кипел своей жизнью. Почти все его обитатели сидели в инвалидных колясках, но это не привело Алину в дикое уныние. Эти люди, в большинстве своем немолодые, не чувствовали себя ущербными или оторванными от жизни среди себе подобных. Во многом также благодаря ненавязчивой помощи приветливого обслуживающего персонала.
   "Может Вальдемар Берг здесь, во дворе? Надо спросить у кого-нибудь. Хотя, скорее, ему сейчас хочется побыть наедине с собой и своими мыслями..."
   Алина обратилась к молодому парню в белой курточке и белых брюках:
   - Вы тут работаете?
   - Да. А вы к кому?
   - Я ищу Вальдемара Берга.
   - Это тот, у которого...
   - Да, тот, у которого... Так где я могу его найти?
   - Третий этаж, направо от лифта. Посмотрите, там возле каждой двери табличка с фамилией.
   - Спасибо!
   Алина направилась ко входной двери. Возле лифта на стене висел щиток, прикрытый стеклом - доска объявлений. "Выражаем соболезнование Вальдемару Бергу по поводу трагической гибели его дочери..." - прочитала Алина и вздохнула.
   "Наверное, такие соболезнования для этого дома не редкость. Но одно дело, когда умирают старики - горько, но таков закон жизни, а другое - когда старикам, тем более и так обиженным жизнью инвалидам, приходится хоронить своих детей..."
   Звонить в дверь не пришлось, она оказалась приоткрыта. Алина заглянула внутрь:
   - Разрешите?
   Из комнаты выглянула старушка с седыми кудельками. Удивительно, как немецкие старушки похожи друг на друга и не похожи на наших, российских старушек.
   - Вы к господину Бергу?
   - Да.
   - Проходите. Вы из полиции?
   - Нет, я журналистка.
   - Не думаю, что он захочет с вами говорить.
   - В общем, я здесь, скорее, как частное лицо.
   - Пожалуйста. Господин Берг курит на балконе. Присаживайтесь на диван. Сделать вам чай или кофе?
   - Не беспокойтесь. Ничего не надо.
   Балконная дверь открылась и в комнату въехала инвалидная коляска.
   - Здравствуйте, господин Берг! - Алина вскочила с дивана и протянула руку навстречу пожилому мужчине.
   Вальдемар Берг вяло пожал протянутую руку:
   - Вообще-то у нас не принято было с женщинами за руку здороваться. Вы ведь, судя по акценту, русская? Я вас раньше не встречал. Вы были знакомы с Полиной?
   - Меня зовут Алина Вальд. Я журналистка, и вчера впервые попала в издательскую фирму, где работала ваша дочь. Трагедия, которая произошла с Полиной Берг, поразила меня, хотя мы не были знакомы. Мне показалось, что фирмой руководят какие-то криминальные типы...
   - Видите, вы тоже обратили на это внимание. В полиции к моим словам по поводу Пащука и его дружков отнеслись скептически: у меня, мол, к ним предвзятое отношение. А какое отношение у меня может быть к этому подонку Пащуку и его жене - они ведь были у Полины в тот вечер?..
   - Да, да. Я в курсе. Собственно, поэтому я и приехала к вам. Я прошу вашего разрешения заняться этим делом. И, конечно, в случае согласия, мне понадобится ваша помощь...
   - Делом занимается полиция. Причем, взялись они ретиво - убийство все-таки. Но я им... не то что не доверяю, но... понимаете, они не обращают внимания на чувства и эмоции. А я считаю, что для нас, русских, это очень важно. Я ведь, хоть и немец по крови, но родился в Риге, затем вместе с родителями нас выслали в Сибирь, работал большую часть жизни в России, а на пенсии поселился в Алма-Ате, потому что там жила моя дочь. Я это все говорю к тому, чтобы вы поняли, что, несмотря на происхождение, по менталитету и по всем моим привычкам и взглядам - я такой же русский-советский, как и все бывшие граждане Союза. Поэтому понять нас сможет только человек с подобными взглядами. Хотя, может, я все усложняю?
   - Но вы ведь тоже, опираясь исключительно на тот факт, что Пащуки вечером были у Полины, подозреваете, что именно они отравили ее. Но получается, что они совершили убийство, заведомо зная, что сразу же попадут под подозрение. Ведь об их посещении могли запросто узнать. Вы вот позвонили дочери во время их визита, кто-то еще мог позвонить, зайти или просто случайно увидеть их машину возле дома Полины. Так открыто совершать запланированное убийство - это верх безумия. Наверняка, в полиции вам сказали что-то подобное...
   - Я вижу, вы не новичок в криминалистике. Вы ведь журналистка, а не сыщик, или...
   - Получается, я журналистка-сыщик. Так случилось, что моя журналистская деятельность всегда была каким-то образом связана с криминальным миром. Начинала я как ведущая страницы скандалов и криминальных новостей в ежедневной газете, а потом и самой стало интересно копнуть поглубже. В женском журнале, где я работала в Москве, был скандальный цикл статей о женщинах-миллионершах. Сами понимаете, что миллионы зарабатываются почти всегда незаконными путями. Вот я и собирала "досье" на богатеньких дамочек, и публиковала эти увлекательные истории в своем журнале. И хотя фамилии "героинь" в статьях не указывались, нажила я себе врагов немало...
   - Моя Полинка тоже такая... была... Извините, я покурю...
   Старик развернул коляску и выкатил ее на балкон.
   "Не хочет, чтобы я видела его слезы..."
   Через пять минут коляска вкатилась обратно в комнату:
   - Знаете, хотя и живу один, курить в комнате не могу. Когда-то жена мне запрещала, после аварии вообще бросил, врачи тогда настояли, а вот сейчас снова потянуло. Так о чем это мы? Да, по поводу следствия... Я буду вам весьма признателен, если вы сможете пролить свет на обстоятельства гибели моей Полинки... Я вижу, что вам это под силу. А раз мы теперь с вами за одно, спрашивайте. Не бойтесь задавать любые, даже бестактные вопросы. Я понимаю, что все это может вам пригодиться. Итак, я слушаю вас...
   - Спасибо за доверие. Вас вчера в полиции уже наверняка замучили вопросами.
   - Знаете, теперь это и есть моя жизнь. Я могу говорить только об этом и думать только о том, как найти и наказать подонков. Иначе мне и жить незачем. Вчера у меня была Татьяна Павлова, с которой Полинка подружилась на работе. Она мне рассказала, какие разговоры ходят в редакции. Но вы, наверное, уже тоже в курсе. Вы ведь там были эти дни?
   - Да, я многое узнала и от Татьяны, и от Владислава Эрнина. Но, к сожалению, так получилось, что теперь я вряд ли попаду туда еще. Дело в том, что некто Василий Малахов оказался... как бы вам сказать... скрывающимся от российской милиции преступником. Я в этом уверена почти на сто процентов, поскольку несколько лет назад писала в криминальной хронике о преступниках-лилипутах, работавших в московском цирке. Так вот, один из них скрывается в Германии. Похоже, это и есть тот самый Малахов. Судя по его реакции на мои слова, я попала в точку, так что появляться мне в редакции больше ни к чему. Зато теперь у меня достаточно времени, чтобы заняться сбором необходимых материалов для расследования этого дела. Если вы действительно хотите, чтобы я этим занималась.
   - Не сомневайтесь...
   Послышалась трель, издаваемая мобильным телефоном Алины. "Кто бы мог звонить в такое время. Муж знает, что я в редакции..."
   - Алина, ты где? - послышался из трубки голос Маркуса.
   - В гостях у одного симпатичного мужчины... А что?
   - Мне сейчас не до шуток. Ты в редакции?
   - Нет!
   - Ты же собиралась туда с утра?
   - Да, я там была, но меня... как бы тебе сказать... уже уволили...
   Маркус довольно рассмеялся:
   - Ну, слава Богу. Мне сейчас про эту контору таких ужасов наговорили, что я всерьез начал переживать за свою любимую женушку. Так где ты?
   - Дома расскажу.
   - Надеюсь, это не связано с твоими очередными фантазиями по поводу трудоустройства?
   - Не шути так. Ты же знаешь, что для меня это больной вопрос. Если я решила, то все равно работать буду.
   - Слушай, а может мы сделаем свой журнал? Детский, например. Заодно и продукцию свою будем рекламировать.
   - Ты, как всегда, со своей немецкой практичностью...
   - А ты, как всегда, со своей русской бесшабашностью...
   - Ладно, давай оставим наши ментальные споры до вечера. Мне сейчас действительно не очень удобно долго разговаривать.
   - Ну, ладно, пока! Целую!
   - И я тебя!
   - Не задерживайся!
   Алина бросила мобильник обратно в сумку. "Что же интересного выяснил мой муженек? Вечером узнаю".
   Во время разговора Вальдемар Берг тактично удалился на балкон. Из кухни с подносом выплыла старушка, встретившая Алину у порога.
   - Попейте чайку с печеньем! Или вы хотите кофе?
   - Нет, спасибо. Я стараюсь не пить кофе во второй половине дня.
   - Извините, я вас сразу не познакомил, - спохватился Вальдемар Берг. - Собственно, я сам только познакомился с фрау Вальд. А это моя соседка - фрау Ильза Вальбаум. Она помогает мне по хозяйству, мы совершаем иногда совместные "вылазки" в город, на всякие встречи и концерты. К Полиночке позавчера мы тоже вместе ездили...
   Старушка Вальбаум закачала беленькими кудельками:
   - Ах, какое горе, какое горе...
   Вальдемар вздохнул:
   - Старикам надо держаться друг за друга. Такова жизнь. У молодых свои интересы - работа, друзья, путешествия. Многих удивляло, что Полиночка так часто приходит ко мне. Ведь к некоторым нашим соседям дети приходят всего пару раз в году - и то, чтобы получить от стариков рождественский или пасхальный подарок. Я ей тоже говорил - не надо так часто приходить, сходи лучше с друзьями куда-нибудь, тебе надо жизнь устраивать...
   - Насколько я знаю, у нее уже несколько лет постоянный друг...
   - Да... Но ведь он женат...
   - Я слышала, что он собирался разводиться с женой и узаконить отношения с Полиной.
   - Да, говорил, что собирается. Но сколько времени нужно, чтобы собираться? Конечно, в Германии развод - это дело не только долгое, но и весьма накладное, но тот, кто хочет, идет на любые жертвы. А Эдгар никак не мог решиться - ему ведь есть что терять, и его жена при разводе может отсудить солидную часть собственности...
   - Кстати, сейчас в немецкой прессе очень модно муссировать эту тему - сколько чья супруга сумела отхватить при разводе.
   - Но некоторые состоятельные супруги просто договариваются формально сохранять брак, чтобы не делить недвижимость, а, скажем, каждый получает заранее оговоренную долю от доходов. Нам бывает сложно понять такую практичность.
   - У нас с мужем тоже бывают "трения" по поводу противоречий между немецкой практичностью и русской непрактичностью...
   Алина действительно частенько "схлестывалась" с Маркусом на эту тему, хотя оба прекрасно отдавали себе отчет, что ментальные различия неизбежны, когда люди выросли и воспитывались в разных условиях. Но в человеке бывает настолько непреодолима потребность доказывать свою правоту, что он не может себя вовремя притормозить, хотя чаще всего получается, что прав бывает тот, кто молчит во время спора. Именно потому, что умный человек в любой спорной ситуации предпочитает промолчать, даже если он уверен в своей правоте на все сто процентов.
   Что касается русской непрактичности, которую немцы предпочитают называть расточительностью, безалаберностью, а наиболее либеральные снисходительно списывают на "загадочность русской души", то в смешанных семьях это частенько становится "камнем преткновения". Скажем, никому невозможно объяснить причину неистового стремления русских помочь всем своим родственникам, друзьям, соседям, а то и просто случайным знакомым, оставшимся на родине.
   Ходить убирать в чужой дом, чтобы заработанные деньги выслать сестре в Ташкент? Ни одному немцу такое бы в голову не пришло. Свои денежки, даже заработанные без особого напряжения, они предпочитают держать при себе. На подарки близким родственникам и то мало кто способен раскошелиться с размахом, не говоря уж о просто знакомых. А если благотворительность, то напоказ - смотрите, мол, какой я добрый!..
   - Думаю, вы вряд ли сможете переубедить друг друга, - покачал головой старик.
   - Я и не рассчитываю на это. Раз два человека, воспитанные в разной культуре, решили создать семью, то им в любом случае надо быть терпимыми друг к другу. Иначе постоянные конфликты неизбежны.
   - Но вы ведь понимаете, мне хотелось, чтобы у Полины была устроенная жизнь, хотелось внуков понянчить... - глаза пожилого мужчины налились слезами, голос задрожал. - Теперь об этом говорить уже ни к чему...
   "У старика нервы совсем сдали за эти два дня", - Алина потянулась к своей сумочке:
   - Вальдемар Генрихович, разрешите мне завтра помочь вам погулять по парку?
   - Вы уже уходите?
   - Мне кажется, вам надо отдохнуть...
   - Спасибо вам за вкусный чай, фрау Вальбаум...
   - Я позвоню завтра с утра, Вальдемар Генрихович?
   - Хорошо, Алиночка... У вас даже имена похожи с моей...
   Алина выбежала в коридор, не дожидаясь еще одного всплеска эмоций, вызванных отцовским горем.
 

* * *

 
   Болезненное самолюбие маленьких мужчин психологи называют "комплексом Наполеона". Стремясь компенсировать свой - с точки зрения общепринятых стандартов - физический недостаток, они пытаются "вырасти" в чем-то другом. В лучшем случае - проявляют особое рвение в плане карьерного роста или бизнеса, становясь "наполеончиками" фирм. В худшем, затаив злобу на матушку-природу, а заодно и на всех и вся, они пытаются напакостить или унизить порой ни в чем не повинных соплеменников, которым повезло вытянуться на пару десятков сантиметров выше.
   Бывший циркач Васек Малахов, ввиду скудности фантазии и умственных способностей, больше чем на мелкие пакости способен не был. Но хотя бы на этой стезе он старался "преуспеть" изо всех сил.
   - Ты кого, блин, на работу взял? - Малахов, свесив маленькие ножки, раскачивался на стуле и беседовал по телефону с Болотниковым. - Ты что, совсем свихнулся? Да я сейчас Игорьку Пащуку звякну и расскажу, что ты с ментурой московской спелся!
   - С какой ментурой, что ты несешь?
   - Да девка эта, с которой ты вчера трепался, помнишь?
   - Ну!
   - Она из ментовки!
   - Не свисти!
   - Я тебе в натуре говорю. Она просто так взяла и выложила все о моих прошлых делишках. Откуда она могла знать об этом?
   - Да она - журналюга! Может, слышала или читала когда, вот и треплется. Но вообще, надо быть с ней поосторожней! Слишком уж они ушлые, эти писаки московские. Я всегда говорил, надо из провинции народ на работу брать. Они не такие наглые, да и претензий у них поменьше... Но сам знаешь, надо было вчера срочно дырку кем-то закрыть. А эта подвернулась как раз... Как ее... Алина... Алина... Вальд... Но это может быть и не ее фамилия. Кажется, у нее муж немец. Узнай по своим московским каналам, что это за штучка!
   - А ты позвони Олегу Гарию, он ведь тоже из Москвы, работал там в разных редакциях. Должен знать эту Алину. Кстати, я после этого базара выгнал ее с работы.
   - Ты что, очумел? Если она действительно такая борзая, то злить ее не надо. Пока, во всяком случае. Хватит нам геморроя с этой баронессой фон Берг.
   - С какой баронессой?
   - Ты что, с дуба упал? С Полиной, которая позавчера ласты склеила.
   - А при чем тут баронесса?
   - Да она, оказывается, благородных кровей. По документам ее фамилия пишется с приставкой "фон". Не зря она смотрела на нас так высокомерно! Дворянка, мать твою... Довыпендривалась!
 

* * *

   "Вечно я должен за этим злобным гномом дерьмо подметать! И какого черта его Игорь пригрел? Нельзя ведь каждого придурка, который для тебя что-то полезное сделал, кормить потом всю жизнь!" - раздраженно думал Саша Болотников после разговора с Малаховым. Причислять себя к когорте бездельников-дармоедов ему бы и в голову не пришло. Вздохнув, он взял телефонную трубку:
   - Алло! Фрау Вальд? Это Александр Болотников вас беспокоит.
   - Ах, это вы? Кажется, вчера мы уже были почти на "ты". Во всяком случае, вы со мной...
   - Извините, пожалуйста. Вчерашний стресс плохо на всех подействовал. Я прошу прощения за резкие и необдуманные слова моего коллеги Василия Малахова.