Страница:
Артиллерия резерва Главного командования, следовавшая в колоннах за войсками, была разделена на две мощные группы: северную и южную. Сотни ее стволов нацеливались на крепость. Общее наступление было назначено на утро 26 января.
В то время когда мы готовились к штурму, войска нашего соседа - 69-й армии - отставали от нас на два суточных перехода. Упрекать за это нельзя: всякое бывает, когда противник оказывает упорное сопротивление. Они были очень нужны нам, мы их ждали, но даже по радио не могли с ними установить связи. Запросили штаб фронта. Наш запрос вызвал удивление. Нас начали уверять, что части 69-й армии сражаются в центре города... Разбираться во всем этом нам было некогда...
Наши танковые и стрелковые соединения осуществляли сложный маневр. Одна часть войск готовилась к штурму крепостных укреплений, другая - к стремительному броску на Одер. Надо было во что бы то ни стало опередить противника. Все понимали, как дорог каждый час, выигранный стремительным темпом наступления в начале операции.
26 января, когда наши штурмовые отряды завязали бои в городе, части 4-го и 28-го гвардейских стрелковых корпусов, обойдя Познань с севера, стремительно ринулись вперед и за два дня прошли более 60 километров. К вечеру 28 января они вышли на рубеж Серакув (Тирнбаум) - Левица. Войска 1-й гвардейской танковой армии, успешно переправившись через Варту южнее Познани (переправой руководил заместитель командарма генерал А. Л. Гетман), развивали успешное наступление на Бук, Меджинец.
В этот же день нам стало известно, что противник спешно перебрасывает свои части с Западного фронта и из глубины страны в Мезеритцкий укрепленный район. Сюда же, к Одеру, стягиваются и войска, отходящие под ударами наших наступающих армий. 27 января командующий фронтом в своем приказе предупредил об этом и потребовал, как можно быстрее продвигаться к Одеру и захватить его западный берег.
Именно здесь, в эти дни, впервые в оперативных документах, входя составной частью в реальную задачу, появилось слово - Берлин. В приказе командующего фронтом от 27. 1.45 года было подчеркнуто: "Если мы захватим западный берег реки Одер, то операция по захвату Берлина будет вполне гарантирована".
Георгия Константиновича Жукова в армии знали как человека строго реалистического, не увлекающегося беспочвенными мечтаниями. Слово "Берлин" в его приказе звучало для нас как очередная задача. Можно себе представить, как мы были взволнованы, прочитав в те дни этот приказ. Раздвинув просторы, преодолев тысячи километров, огонь, стужу, водные преграды и крепости, мы выходили на прямую к конечной цели войны...
Было приказано выделить от каждой армии по одному усиленному стрелковому корпусу, придав ему танки, самоходную артиллерию, минометные части, и немедленно выбросить их вперед для подкрепления действий танковых войск, уже приближающихся к Одеру.
Мы понимали, что если противник успеет занять оборону на подступах к Одеру до того, как наши войска преодолеют Мезеритцкий укрепленный район, то нам придется потратить там много сил. Все дело во времени!
Сосед справа - 5-я ударная армия - стремительно прорывалась вперед.
Наконец-то появились части 69-й армии. Один ее корпус - 91-й - в составе двух слабоукомплектованных дивизий под командованием генерал-лейтенанта Ф. А. Волкова - вечером 27 января подошел к Познани и был подчинен мне для атаки и штурма крепостных сооружений.
К этому времени нам стало известно, что гарнизон города вместе с батальонами фольксштурма насчитывал до 60 тысяч человек. Впоследствии комендант Познани генерал Маттерн показал, что гарнизон города состоял из двух юнкерских школ, запасного учебного дивизиона штурмовых орудий, одиннадцати батальонов внутренней охраны, частей аэродромного обслуживания, учебного авиаполка, двух офицерских школ, двух саперных батальонов, боевой группы "ленцер" из местных эсэсовцев, семнадцати рот, сформированных из солдат-отпускников и солдат 10-й моторизованной, 251, б и 45-й пехотных дивизий, разгромленных в предыдущих боях. Всей этой группировкой командовал полковник Коннель. Он принял гарнизон от генерал-майора полиции Маттерна, отстраненного от этой должности за неимением боевого опыта. Маттерн оставался в Познани, помогая новому коменданту крепости. Накануне нашего прихода к Познанским укреплениям Коннель получил звание генерала.
Круговая оборона города разбивалась на четыре участка - "Восток", "Юг", "Запад", "Север", Восточным участком командовал сам Коннель, южяЦм - майор Холдфельд, западным - бывший заместителе начальника 5-й офицерской школы майор Звереет, северным - майор Шрез.
Из захваченной немецкой оперативной карты и показаний пленных мы установили, что каждый участок разделялся на 4 - 5 подучастков, имеющих в центре обороны один-два из крепостных фортов.
Исполняя волю Гитлера, командование гарнизона решило удерживать город до последнего солдата. Кроме фортов, дотов, дзотов, к ведению уличных боев приспосабливались жилые дома и другие постройки.
В городе находилось много складов с вооружением, различными боеприпасами и продовольствием, что позволяло гарнизону вести длительные бои в условиях полного окружения.
Ставка Гитлера придавала большое значение удержанию Познани, Шнайдемюля и Бреслау, как стратегических пунктов, прикрывавших операционные направления в глубину Германии.
Приспосабливая крепость к тактике современной войны, немецкие военные специалисты на танкоопасных направлениях вокруг города отрыли противотанковые рвы, создали полевые огневые позиции с расчетом прострела дорог и подступов к противотанковым рвам. Вдоль дорог противник оборудовал огневые точки, расположенные в шахматном порядке. В них устанавливались противотанковые орудия и станковые пулеметы. Так, на шоссе Курник - Познань на протяжении 4 километров мы обнаружили до 40 пулеметных ячеек. За ячейками располагались огневые позиции для противотанковых орудий с круговым обстрелом.
Все полевые сооружения связывались общей системой огня с фортами крепости, расположенными вокруг города. Форт - подземное сооружение, которое почти не выступало над уровнем местности. Каждый форт окружен рвом шириной 10 метров и глубиной до 3 метров с кирпичными стенами, в которых были бойницы для фронтального и флангового обстрела.
Перекрытие фортов - кирпичный свод толщиной 0,8 - 1,0 метра и земляная насыпь до 4 метров. В стенах - амбразуры и бойницы, на насыпи - железобетонные доты и бронеколпаки. Внутри фортов - общежития для гарнизонов от взвода до батальона, сводчатые па-терны с рядом карманов для размещения боеприпасов, продовольствия и другого имущества. Все форты имели артезианские колодцы и приспособления для отопления и освещения.
Судя по конструкции фортов, занятых нашими войсками на южной и западной окраинах Познани, противник мог использовать против нас все огневые средства как на подступах, так и внутри сооружений. Самый большой из познанских фортов - Цитадель - пятиугольник неправильной формы - расположен в северо-восточной части города. Его гарнизон мог достигать дивизии.
Стены и перекрытия Цитадели - толщиной 1,8 - 2,0 метра. По периметру Цитадель обнесена рвом и земляным валом. В каждом углу расположены крепостные сооружения - редуты и равелины. Внутри крепости располагался ряд подземных помещений и галерей, одноэтажные и двухэтажные здания для складов и убежищ.
Поперечное сечение рва на отдельных участках было разное. Ширина его колеблется от 8 до 20 метров, глубина доходит до 7 метров. Откосы рва закреплены кирпичной стеной толщиной 0,5 метра.
Из многочисленных бойниц и амбразур, устроенных в стенах зданий, башен, редутов и равелинов - простреливались все фасы рва и подступы к нему как фронтальным, так и фланкирующим огнем.
Внутри центральной части этого форта имеется свободный двор (на глубине 5 - 6 метров) для сообщения внутри, не просматриваемый с окружающей местности. Отличительной чертой этого форта является возможность установки орудий сверху форта, причем для подвозки орудий установлены специальные эстакады. Электроэнергия вырабатывается специальными двигателями. Гарнизоны располагают мощными радиостанциями.
При подходе наступающих войск к форту на дистанцию 700 - 800 метров свободные промежутки между огневыми позициями орудий могли заниматься пулеметными подразделениями. Возле форта оборудовано много огневых точек под бронированными колпаками. Во время войны немцы построили там систему 2 дотов, соединенных кирпичной стеной длиной в 160 метров. В стене 24, амбразуры для пулеметов, автоматов и винтовок.
Для противовоздушной обороны города имелось 18 железобетонных площадок с зенитными орудиями и надежными укрытиями для прислуги и боеприпасов.
Противник приспособил к обороне и некоторые кирпичные здания в городе, из которых обеспечивался круговой обзор. Окна полуподвальных помещений и первого этажа были заделаны мешками с песком, и в них оставлены только бойницы для стрельбы и наблюдения. В помещениях верхних этажей располагались пулеметчики, автоматчики и фаустпатронщики.
Почти все площади и парки города гитлеровцы использовали для артиллерийских позиций.
Я останавливаю внимание читателя на этих подробностях для того, чтобы он мог себе представить, какие препятствия предстояло преодолеть войскам, штурмовавшим город.
Итак, 26 января началась ожесточенная кровопролитная борьба за эту крепость, за каждую огневую точку на подступах к ней.
Наша разведка прилагала много сил, чтобы разузнать все о противнике: устройство фортификационных сооружений, расположение огневых средств и направление их огня, скрытые подступы к узлам сопротивления, характер инженерных заграждений, состояние переправ через Варту, настроение осажденного гарнизона.
В дивизиях и в полках, участвующих в штурме, организовали наблюдательные офицерские посты. Для выполнения отдельных специальных задач высылались группы разведчиков и саперов.
Саперы под командой младшего сержанта Еременко произвели разведку крепостного обводного рва и валов, определили их размеры и конфигурацию, толщину кирпичных стен. Они выяснили, что один пролет железобетонного моста через ров у главного входа в Цитадель (которым мы собирались воспользоваться) взорван противником.
На основе добытых разведывательных данных был разработан план штурма. Общая атака началась утром 26 января. Главный удар наносился с юга 27-й и 74-й гвардейскими стрелковыми дивизиями. Как показали пленные, этот удар был для противника неожиданным. В результате два южных форта на западном берегу Варты оказались в наших руках, что дало нам возможность ввести войска с танками в кольцо фортов и атаковать противника с тыла, вернее, с внутренней стороны его фортов. Успех на южном секторе обеспечивал безопасность переправы через Варту танковой армии и прикрывал коммуникации 29-го гвардейского стрелкового корпуса.
Атака с севера частями 39-й гвардейской стрелковой дивизии особого успеха не имела.
С запада мы атак не вели. Мы сознательно оставили здесь выход, надеясь, что противник воспользуется им и двинется из крепости. Но наши расчеты не оправдались: враг не собирался покидать город. Мы поняли, что за Познань придется долго драться. Предстояло провести перестройку боевых порядков, возродить сталинградские штурмовые группы и отряды.
Стрелки, саперы, огнеметчики, разведчики, танкисты, артиллеристы, входившие в штурмовые группы, получали свои специфические задачи и в тесном взаимодействии уничтожали тот или иной вражеский очаг сопротивления.
28 января мы повторили штурм. Кроме четырех дивизий и средств усиления 8-й гвардейской армии, в нем приняли участие две дивизии, переданные в мое подчинение из 69-й армии.
Чтобы избежать лишних потерь, гитлеровцам был предъявлен ультиматум следующего содержания: "К офицерам и солдатам окруженного гарнизона города Познань. Город Познань окружен, и для вас нет выхода из него. Я, генерал Чуйков, предлагаю вам немедленно сложить оружие и сдаться в плен. Я гарантирую вам жизнь и возвращение на родину после войны. В противном случае вы будете уничтожены и по вашей вине вместе с вами погибнут многие жители города Познань.
Поднимите белые флаги и смело идите в направлении наших войск.
Генерал Чуйков".
Белых флагов мы не увидели. Пришлось убеждать противника силой оружия. Артиллерия и авиация наносили удары по крепостным сооружениям (городские строения мы не трогали). Танки действовали вместе со стрелковыми подразделениями. Мы не жалели снарядов из захваченных трофейных запасов. Все наземные сооружения форта Цитадель были сметены с лица земли. Гарнизоны фортов забились в подземные казематы.
Наши штурмовые группы и отряды получили на усиление батареи тяжелых орудий калибром 152 и 203 миллиметра.
Большинство бойцов, особенно саперов, овладели трофейным оружием фаустпатронами, которые с успехом применялись как в уличном бою, так и при ликвидации очагов сопротивления. При штурме одного из фортов наши саперы выстреливали фаустпатроны в вентиляционные отверстия. Взрывом разрушались перегородки в вентиляционных каналах. После этого в отверстие заливали горючую смесь и зажигали. Пожары, вызванные таким образом, вынудили форт капитулировать.
Бой за форт Бонин вела штурмовая группа, в которую входили стрелковая рота неполного состава, рота 82-миллиметровых минометов, рота саперов, отделение химиков-дымовиков, два танка Т-34 и батарея 152-миллиметровых орудий.
После артиллерийской обработки форта штурмовая группа под прикрытием дымовой завесы ворвалась в центральный вход. Ей удалось овладеть двумя центральными воротами и одним из казематов, прикрывавшим подход к этим воротам. Противник, открыв сильный ружейно-пулеметный огонь из других казематов и применив также фаустпатроны и гранаты, отбил атаку.
Мы тут же поняли причины неудачи. Оказалось, что форт штурмовали только со стороны главного входа, не сковывая противника с других направлений. Это позволило ему сосредоточить все силы и весь огонь в одном месте. Кроме того, практика показала,, что для штурма фортов калибр орудий 152 миллиметра явно недостаточен.
Вторая атака началась после обработки форта тяжелыми орудиями, стрелявшими бетонобойными снарядами. Штурмовая группа подступала к противнику с трех направлений. Артиллерия и во время штурма не прекращала огня по амбразурам и уцелевшим огневым точкам. После короткой борьбы противник капитулировал.
Продвижению наших войск сильно мешал мощный дот. Ликвидировать его поручили группе саперов под командованием старшего лейтенанта Проскурина. Вооружившись гранатами и взрывчаткой, саперы поползли к доту. Их прикрывала стрелковая рота, которая из противотанковых ружей и ручных пулеметов вела огонь по вражеским амбразурам.
Проскурин и его подчиненные быстро достигли дота, но его гарнизон вызвал на себя огонь артиллерии и минометов. Наши бойцы не дрогнули. Под градом осколков саперы пробрались к огневой точке и заложили 50 килограммов взрывчатки у амбразуры. Взрывная волна оглушила фашистов. Саперы ворвались в дот. После короткой схватки вражеский гарнизон был уничтожен.
Штурм городских зданий, приспособленных к обороне, организовывался в ходе боя по-разному. Наиболее типичным приемом штурма можно считать штурм здания гестапо, которое было солидно укреплено и оборонялось с особым упорством гитлеровскими головорезами. Штурмовая группа под командованием лейтенанта Быльева, ведя уличные бои, скрытно подошла к зданию гестапо и внезапным штурмом овладела одной его частью. Завязался бой внутри здания. Гарнизон противника яростно сопротивлялся, и все попытки овладеть полностью зданием не увенчались успехом.
Командир штурмового отряда - командир батальона приказал произвести подрыв здания. Шесть саперов, находящиеся в штурмовой группе, из имеющейся при себе взрывчатки, связали сосредоточенный заряд весом в 75 килограммов и подорвали нижний этаж. Взрыв разрушил потолок подвала и внутренние стены нижнего этажа. Но несмотря на эти разрушения, противник, засевший в подвале и на верхних этажах, продолжал отчаянно сопротивляться. Тогда решили произвести вторичный подрыв. Под огнем противника саперы поднесли к зданию 175 килограммов взрывчатки и двумя сосредоточенными зарядами, расположенными в разных комнатах нижнего этажа, произвели одновременный взрыв. Этот взрыв разрушил здание и полностью уничтожил гарнизон головорезов СС.
Успех действий этой штурмовой группы был достигнут благодаря хорошо организованному взаимодействию между стрелками и саперами, а также с подразделениями других родов войск.
Другой пример. Штурмовой группе 83-го гвардейского стрелкового полка нужно было сделать проход в стене дома, занятого противником. Подходы к дверям и окнам этого дома простреливались противником из соседнего дома.
Штурмовая группа, в состав которой входили и саперы, через подвал проникла в соседний дом, не занятый противником. Саперы зарядом взрывчатки весом в 35 килограмм сделали проход в глухой стене этого дома, вне обстрела противника. В образовавшийся проход штурмовая группа под прикрытием дыма подошла к глухой стене дома, занятого противником, и зарядом весом в 40 килограмм пробила в нем стену. В образовавшийся проход в стене стремительно бросились пехотинцы с гранатами и выбили противника из дома, захватив 41 солдата и офицера в плен.
В результате этих действий было нарушено огневое взаимодействие у противника, наши войска получили возможность проникнуть в соседние дома и в скором времени очистить от противника весь квартал.
К 5 февраля штурмовые группы полностью очистили от противника жилые районы города. Цитадель, восточная часть района (Шулинг), Хвалищево и Гловно оставались еще в осаде. В этот день 39-ю гвардейскую стрелковую дивизию я вывел из боев за Познань и направил на Одер в 28-й корпус, который вел бои уже за плацдарм на западном берегу реки.
Одновременно у соседа справа - 61-й армии - в районе крепости Шнайдемюль, окруженный гарнизон противника внезапно ночью всеми силами атаковал блокирующие войска. На ликвидацию этой вылазки из 8-й гвардейской армии была взята 11-я танковая бригада и переброшена к правому соседу. Для предотвращения подобных попыток со стороны познанского гарнизона противника мы усилили ночные действия штурмовых групп, а выходы из фортов и равелинов плотно перекрыли огнем артиллерии.
После 12 февраля главное внимание было приковано к Цитадели - центру обороны познанского гарнизона. По мере приближения наших войск к этому центру, упорство сопротивления противника возрастало. Некоторые читатели могут подумать: зачем нужно было упорно драться за Цитадель, не лучше было бы ее блокировать и брать измором. Рядом с Цитаделью находился узел железных дорог, который был крайне необходим для подвоза снабжения всех войск фронта. Поэтому штурм Цитадели продолжался до полной ликвидации в ней противника. До этого момента наши войска в основном имели дело с подразделениями и частями, которые, отступая от берегов Вислы, задержались в крепостных сооружениях Познани. Они, несмотря на солидные укрепления, не выдерживали ударов штурмовых групп. Но когда наши части, овладев внешними фортами, подошли к Цитадели, то жестокость сопротивления достигла предела. Осажденный гарнизон крепостных частей сопротивлялся с яростью обреченных.
В самой Цитадели укрывалось около 12 тысяч солдат и офицеров во главе с двумя комендантами - экс-комендантом генералом Маттерном и матерым нацистом генералом Коннелем.
Цитадель размещалась на холме, она господствовала над городом. Форты и равелины были укрыты трехметровым слоем земли.
Подступы к внутренним фортам и равелинам прикрывались широким и глубоким рвом. Этот ров простреливался фланговым огнем из казематов через бойницы, невидимые со стороны наступавших.
Стены рва высотой 5 - 8 метров были выложены кирпичом. Танки не могли преодолеть это препятствие. На помощь им подтянули тяжелые орудия. С дистанции триста метров они били по Цитадели. Но даже 203-миллиметровые снаряды, ударяясь в стены, особого разрушения не производили, а, попадая в насыпи над перекрытиями фортов и казематов, оставляли только воронки, как бы перелопачивая уже перепаханную землю.
Я уже говорил о том, что обреченных ожидала смерть во всех случаях. Мы были свидетелями, как нацисты расправлялись с теми, кто пытался внять разуму. Один эпизод особенно потряс меня, и о нем я не могу не рассказать.
Было это так. Для наблюдения за результатами обстрела Цитадели и за действиями штурмовых групп мы выдвинули свой наблюдательный пункт вплотную к месту боя на верхний этаж городского театра. Со мной были командир корпуса генерал Шеменков и мой заместитель генерал-лейтенант Духанов. Мы увидели, как на внутреннем валу крепости за рвом появилась большая группа немцев с белыми флагами. Бросая оружие, они показывали, что сдаются в плен. Разобравшись в чем дело, наши войска прекратили огонь. И тут мы заметили, как группа немецких солдат, стоящая на валу, начала редеть. Немцы падали и скатывались в ров - в одиночку, по два, по три. Вскоре весь вал опустел.
Моя догадка подтвердилась. Действительно, солдат, пожелавших сдаться в плен, расстреляли из бойниц казематов свои же. офицеры.
Этот случай показал, что в гарнизоне крепости отъявленные фашисты, которые будут долго и упорно сопротивляться. Я собрал командиров частей и приказал готовиться к завершающему штурму Цитадели.
Наши войска, продвигавшиеся на запад, в это время уже вели бои на Одере. Оставлять в своем тылу мощный опорный пункт противника мы не могли. Обстановка требовала окончательного разгрома познанского гарнизона. Город Познань - узел железных и шоссейных дорог, - оставаясь долгое время в руках противника, мог сильно усложнить подвоз боеприпасов и горючего на Одер. Да и управление войсками затруднялось. По два-три раза в неделю мне и работникам штаба армии приходилось путешествовать по маршруту Познань - Одер - Познань.
Уже много дней наши части вели уличные бои. Гитлеровцев приходилось выбивать из каждого дома. При этом очень пригодился нам опыт, накопленный в боях на Волге.
Чем глубже штурмующие части и подразделения врезались в город и ближе подходили к Цитадели, тем упорнее оборонялись войска противника, тем ожесточеннее шли бои. Наши воины сражались геройски. С чувством признательности я вспоминаю приданные 8-й гвардейской армии танковые части, в частности 259-й отдельный танковый полк под командованием майора И. С. Иванова. С самого начала штурма танкисты тесно взаимодействовали с пехотой и артиллеристами, проявляя мужество, упорство и изобретательность. Они выработали и применили новые приемы борьбы. Например, в уличных боях танки наступали парами. Танк, идущий по правой стороне улицы, вел огонь по целям, расположенным на левой стороне, и наоборот.
Когда нужно было под огнем произвести перемещение наших пехотных подразделений, танки становились двумя цепочками, образуя своими корпусами коридор, по которому передвигались пехотинцы. Таким образом, броня и артиллерия танков помогали пехоте с малыми потерями продвигаться под вражеским обстрелом.
Такие приемы ни в одном уставе не записаны. Они рождены сметливостью наших солдат и офицеров непосредственно в бою. Командиры, политические и штабные работники быстро подхватывали эти плоды солдатской смекалки, делали новые приемы борьбы достоянием всех подразделений. Этой цели служили и беседы агитаторов, и боевые листки, и газета.
По имевшимся сведениям, гарнизон Цитадели имел запасы воды, продовольствия и медикаментов на полтора-два месяца. Частые атаки форта могли принести только лишние жертвы. Поэтому было решено дать войскам передышку, подвезти боеприпасы для артиллерии и авиации, поставить артиллерию и тяжелые танки на прямую наводку по бойницам.
Готовились штурмовые лестницы, мостики и машины для преодоления рва. Артиллеристы произвели сильный налет, используя наши отечественные снаряды крупного калибра. Им удалось пробить брешь в кирпичной стене крепостного вала. Тотчас же была дана команда - огнем прямой наводки по краям пролома расширить брешь. Вскоре здесь образовался пятиметровый проход. С внешней стороны рва в этом же месте инженеры заложили мощные фугасы, чтобы взрывом обрушить стену в ров и по образовавшейся насыпи пропустить в Цитадель танки и самоходки.
Общий штурм был назначен на 18 февраля.
Чтобы читатели могли хоть отчасти представить трудности, которые пришлось преодолеть нашим войскам, приведу несколько примеров.
Группе саперов во главе с младшим лейтенантом Гужевым было приказано обеспечить переправу пехоты через ров между западной башней главного входа и редутом No 1. Под убийственным огнем саперы подтащили штурмовые лестницы. Рядовые Возный, Казора, Маставенко, Акулиничев, Добричев, Смирнов и Зубков, поджигая короткие зажигательные трубки, начали сбрасывать в ров пятикилограммовые заряды. После шести взрывов амбразуры в стене замолчали. В ров быстро опустили лестницы. С их помощью саперы преодолели препятствие. Вслед за ними переправилась и пехота. Первые наши бойцы ворвались в Цитадель...
В то время когда мы готовились к штурму, войска нашего соседа - 69-й армии - отставали от нас на два суточных перехода. Упрекать за это нельзя: всякое бывает, когда противник оказывает упорное сопротивление. Они были очень нужны нам, мы их ждали, но даже по радио не могли с ними установить связи. Запросили штаб фронта. Наш запрос вызвал удивление. Нас начали уверять, что части 69-й армии сражаются в центре города... Разбираться во всем этом нам было некогда...
Наши танковые и стрелковые соединения осуществляли сложный маневр. Одна часть войск готовилась к штурму крепостных укреплений, другая - к стремительному броску на Одер. Надо было во что бы то ни стало опередить противника. Все понимали, как дорог каждый час, выигранный стремительным темпом наступления в начале операции.
26 января, когда наши штурмовые отряды завязали бои в городе, части 4-го и 28-го гвардейских стрелковых корпусов, обойдя Познань с севера, стремительно ринулись вперед и за два дня прошли более 60 километров. К вечеру 28 января они вышли на рубеж Серакув (Тирнбаум) - Левица. Войска 1-й гвардейской танковой армии, успешно переправившись через Варту южнее Познани (переправой руководил заместитель командарма генерал А. Л. Гетман), развивали успешное наступление на Бук, Меджинец.
В этот же день нам стало известно, что противник спешно перебрасывает свои части с Западного фронта и из глубины страны в Мезеритцкий укрепленный район. Сюда же, к Одеру, стягиваются и войска, отходящие под ударами наших наступающих армий. 27 января командующий фронтом в своем приказе предупредил об этом и потребовал, как можно быстрее продвигаться к Одеру и захватить его западный берег.
Именно здесь, в эти дни, впервые в оперативных документах, входя составной частью в реальную задачу, появилось слово - Берлин. В приказе командующего фронтом от 27. 1.45 года было подчеркнуто: "Если мы захватим западный берег реки Одер, то операция по захвату Берлина будет вполне гарантирована".
Георгия Константиновича Жукова в армии знали как человека строго реалистического, не увлекающегося беспочвенными мечтаниями. Слово "Берлин" в его приказе звучало для нас как очередная задача. Можно себе представить, как мы были взволнованы, прочитав в те дни этот приказ. Раздвинув просторы, преодолев тысячи километров, огонь, стужу, водные преграды и крепости, мы выходили на прямую к конечной цели войны...
Было приказано выделить от каждой армии по одному усиленному стрелковому корпусу, придав ему танки, самоходную артиллерию, минометные части, и немедленно выбросить их вперед для подкрепления действий танковых войск, уже приближающихся к Одеру.
Мы понимали, что если противник успеет занять оборону на подступах к Одеру до того, как наши войска преодолеют Мезеритцкий укрепленный район, то нам придется потратить там много сил. Все дело во времени!
Сосед справа - 5-я ударная армия - стремительно прорывалась вперед.
Наконец-то появились части 69-й армии. Один ее корпус - 91-й - в составе двух слабоукомплектованных дивизий под командованием генерал-лейтенанта Ф. А. Волкова - вечером 27 января подошел к Познани и был подчинен мне для атаки и штурма крепостных сооружений.
К этому времени нам стало известно, что гарнизон города вместе с батальонами фольксштурма насчитывал до 60 тысяч человек. Впоследствии комендант Познани генерал Маттерн показал, что гарнизон города состоял из двух юнкерских школ, запасного учебного дивизиона штурмовых орудий, одиннадцати батальонов внутренней охраны, частей аэродромного обслуживания, учебного авиаполка, двух офицерских школ, двух саперных батальонов, боевой группы "ленцер" из местных эсэсовцев, семнадцати рот, сформированных из солдат-отпускников и солдат 10-й моторизованной, 251, б и 45-й пехотных дивизий, разгромленных в предыдущих боях. Всей этой группировкой командовал полковник Коннель. Он принял гарнизон от генерал-майора полиции Маттерна, отстраненного от этой должности за неимением боевого опыта. Маттерн оставался в Познани, помогая новому коменданту крепости. Накануне нашего прихода к Познанским укреплениям Коннель получил звание генерала.
Круговая оборона города разбивалась на четыре участка - "Восток", "Юг", "Запад", "Север", Восточным участком командовал сам Коннель, южяЦм - майор Холдфельд, западным - бывший заместителе начальника 5-й офицерской школы майор Звереет, северным - майор Шрез.
Из захваченной немецкой оперативной карты и показаний пленных мы установили, что каждый участок разделялся на 4 - 5 подучастков, имеющих в центре обороны один-два из крепостных фортов.
Исполняя волю Гитлера, командование гарнизона решило удерживать город до последнего солдата. Кроме фортов, дотов, дзотов, к ведению уличных боев приспосабливались жилые дома и другие постройки.
В городе находилось много складов с вооружением, различными боеприпасами и продовольствием, что позволяло гарнизону вести длительные бои в условиях полного окружения.
Ставка Гитлера придавала большое значение удержанию Познани, Шнайдемюля и Бреслау, как стратегических пунктов, прикрывавших операционные направления в глубину Германии.
Приспосабливая крепость к тактике современной войны, немецкие военные специалисты на танкоопасных направлениях вокруг города отрыли противотанковые рвы, создали полевые огневые позиции с расчетом прострела дорог и подступов к противотанковым рвам. Вдоль дорог противник оборудовал огневые точки, расположенные в шахматном порядке. В них устанавливались противотанковые орудия и станковые пулеметы. Так, на шоссе Курник - Познань на протяжении 4 километров мы обнаружили до 40 пулеметных ячеек. За ячейками располагались огневые позиции для противотанковых орудий с круговым обстрелом.
Все полевые сооружения связывались общей системой огня с фортами крепости, расположенными вокруг города. Форт - подземное сооружение, которое почти не выступало над уровнем местности. Каждый форт окружен рвом шириной 10 метров и глубиной до 3 метров с кирпичными стенами, в которых были бойницы для фронтального и флангового обстрела.
Перекрытие фортов - кирпичный свод толщиной 0,8 - 1,0 метра и земляная насыпь до 4 метров. В стенах - амбразуры и бойницы, на насыпи - железобетонные доты и бронеколпаки. Внутри фортов - общежития для гарнизонов от взвода до батальона, сводчатые па-терны с рядом карманов для размещения боеприпасов, продовольствия и другого имущества. Все форты имели артезианские колодцы и приспособления для отопления и освещения.
Судя по конструкции фортов, занятых нашими войсками на южной и западной окраинах Познани, противник мог использовать против нас все огневые средства как на подступах, так и внутри сооружений. Самый большой из познанских фортов - Цитадель - пятиугольник неправильной формы - расположен в северо-восточной части города. Его гарнизон мог достигать дивизии.
Стены и перекрытия Цитадели - толщиной 1,8 - 2,0 метра. По периметру Цитадель обнесена рвом и земляным валом. В каждом углу расположены крепостные сооружения - редуты и равелины. Внутри крепости располагался ряд подземных помещений и галерей, одноэтажные и двухэтажные здания для складов и убежищ.
Поперечное сечение рва на отдельных участках было разное. Ширина его колеблется от 8 до 20 метров, глубина доходит до 7 метров. Откосы рва закреплены кирпичной стеной толщиной 0,5 метра.
Из многочисленных бойниц и амбразур, устроенных в стенах зданий, башен, редутов и равелинов - простреливались все фасы рва и подступы к нему как фронтальным, так и фланкирующим огнем.
Внутри центральной части этого форта имеется свободный двор (на глубине 5 - 6 метров) для сообщения внутри, не просматриваемый с окружающей местности. Отличительной чертой этого форта является возможность установки орудий сверху форта, причем для подвозки орудий установлены специальные эстакады. Электроэнергия вырабатывается специальными двигателями. Гарнизоны располагают мощными радиостанциями.
При подходе наступающих войск к форту на дистанцию 700 - 800 метров свободные промежутки между огневыми позициями орудий могли заниматься пулеметными подразделениями. Возле форта оборудовано много огневых точек под бронированными колпаками. Во время войны немцы построили там систему 2 дотов, соединенных кирпичной стеной длиной в 160 метров. В стене 24, амбразуры для пулеметов, автоматов и винтовок.
Для противовоздушной обороны города имелось 18 железобетонных площадок с зенитными орудиями и надежными укрытиями для прислуги и боеприпасов.
Противник приспособил к обороне и некоторые кирпичные здания в городе, из которых обеспечивался круговой обзор. Окна полуподвальных помещений и первого этажа были заделаны мешками с песком, и в них оставлены только бойницы для стрельбы и наблюдения. В помещениях верхних этажей располагались пулеметчики, автоматчики и фаустпатронщики.
Почти все площади и парки города гитлеровцы использовали для артиллерийских позиций.
Я останавливаю внимание читателя на этих подробностях для того, чтобы он мог себе представить, какие препятствия предстояло преодолеть войскам, штурмовавшим город.
Итак, 26 января началась ожесточенная кровопролитная борьба за эту крепость, за каждую огневую точку на подступах к ней.
Наша разведка прилагала много сил, чтобы разузнать все о противнике: устройство фортификационных сооружений, расположение огневых средств и направление их огня, скрытые подступы к узлам сопротивления, характер инженерных заграждений, состояние переправ через Варту, настроение осажденного гарнизона.
В дивизиях и в полках, участвующих в штурме, организовали наблюдательные офицерские посты. Для выполнения отдельных специальных задач высылались группы разведчиков и саперов.
Саперы под командой младшего сержанта Еременко произвели разведку крепостного обводного рва и валов, определили их размеры и конфигурацию, толщину кирпичных стен. Они выяснили, что один пролет железобетонного моста через ров у главного входа в Цитадель (которым мы собирались воспользоваться) взорван противником.
На основе добытых разведывательных данных был разработан план штурма. Общая атака началась утром 26 января. Главный удар наносился с юга 27-й и 74-й гвардейскими стрелковыми дивизиями. Как показали пленные, этот удар был для противника неожиданным. В результате два южных форта на западном берегу Варты оказались в наших руках, что дало нам возможность ввести войска с танками в кольцо фортов и атаковать противника с тыла, вернее, с внутренней стороны его фортов. Успех на южном секторе обеспечивал безопасность переправы через Варту танковой армии и прикрывал коммуникации 29-го гвардейского стрелкового корпуса.
Атака с севера частями 39-й гвардейской стрелковой дивизии особого успеха не имела.
С запада мы атак не вели. Мы сознательно оставили здесь выход, надеясь, что противник воспользуется им и двинется из крепости. Но наши расчеты не оправдались: враг не собирался покидать город. Мы поняли, что за Познань придется долго драться. Предстояло провести перестройку боевых порядков, возродить сталинградские штурмовые группы и отряды.
Стрелки, саперы, огнеметчики, разведчики, танкисты, артиллеристы, входившие в штурмовые группы, получали свои специфические задачи и в тесном взаимодействии уничтожали тот или иной вражеский очаг сопротивления.
28 января мы повторили штурм. Кроме четырех дивизий и средств усиления 8-й гвардейской армии, в нем приняли участие две дивизии, переданные в мое подчинение из 69-й армии.
Чтобы избежать лишних потерь, гитлеровцам был предъявлен ультиматум следующего содержания: "К офицерам и солдатам окруженного гарнизона города Познань. Город Познань окружен, и для вас нет выхода из него. Я, генерал Чуйков, предлагаю вам немедленно сложить оружие и сдаться в плен. Я гарантирую вам жизнь и возвращение на родину после войны. В противном случае вы будете уничтожены и по вашей вине вместе с вами погибнут многие жители города Познань.
Поднимите белые флаги и смело идите в направлении наших войск.
Генерал Чуйков".
Белых флагов мы не увидели. Пришлось убеждать противника силой оружия. Артиллерия и авиация наносили удары по крепостным сооружениям (городские строения мы не трогали). Танки действовали вместе со стрелковыми подразделениями. Мы не жалели снарядов из захваченных трофейных запасов. Все наземные сооружения форта Цитадель были сметены с лица земли. Гарнизоны фортов забились в подземные казематы.
Наши штурмовые группы и отряды получили на усиление батареи тяжелых орудий калибром 152 и 203 миллиметра.
Большинство бойцов, особенно саперов, овладели трофейным оружием фаустпатронами, которые с успехом применялись как в уличном бою, так и при ликвидации очагов сопротивления. При штурме одного из фортов наши саперы выстреливали фаустпатроны в вентиляционные отверстия. Взрывом разрушались перегородки в вентиляционных каналах. После этого в отверстие заливали горючую смесь и зажигали. Пожары, вызванные таким образом, вынудили форт капитулировать.
Бой за форт Бонин вела штурмовая группа, в которую входили стрелковая рота неполного состава, рота 82-миллиметровых минометов, рота саперов, отделение химиков-дымовиков, два танка Т-34 и батарея 152-миллиметровых орудий.
После артиллерийской обработки форта штурмовая группа под прикрытием дымовой завесы ворвалась в центральный вход. Ей удалось овладеть двумя центральными воротами и одним из казематов, прикрывавшим подход к этим воротам. Противник, открыв сильный ружейно-пулеметный огонь из других казематов и применив также фаустпатроны и гранаты, отбил атаку.
Мы тут же поняли причины неудачи. Оказалось, что форт штурмовали только со стороны главного входа, не сковывая противника с других направлений. Это позволило ему сосредоточить все силы и весь огонь в одном месте. Кроме того, практика показала,, что для штурма фортов калибр орудий 152 миллиметра явно недостаточен.
Вторая атака началась после обработки форта тяжелыми орудиями, стрелявшими бетонобойными снарядами. Штурмовая группа подступала к противнику с трех направлений. Артиллерия и во время штурма не прекращала огня по амбразурам и уцелевшим огневым точкам. После короткой борьбы противник капитулировал.
Продвижению наших войск сильно мешал мощный дот. Ликвидировать его поручили группе саперов под командованием старшего лейтенанта Проскурина. Вооружившись гранатами и взрывчаткой, саперы поползли к доту. Их прикрывала стрелковая рота, которая из противотанковых ружей и ручных пулеметов вела огонь по вражеским амбразурам.
Проскурин и его подчиненные быстро достигли дота, но его гарнизон вызвал на себя огонь артиллерии и минометов. Наши бойцы не дрогнули. Под градом осколков саперы пробрались к огневой точке и заложили 50 килограммов взрывчатки у амбразуры. Взрывная волна оглушила фашистов. Саперы ворвались в дот. После короткой схватки вражеский гарнизон был уничтожен.
Штурм городских зданий, приспособленных к обороне, организовывался в ходе боя по-разному. Наиболее типичным приемом штурма можно считать штурм здания гестапо, которое было солидно укреплено и оборонялось с особым упорством гитлеровскими головорезами. Штурмовая группа под командованием лейтенанта Быльева, ведя уличные бои, скрытно подошла к зданию гестапо и внезапным штурмом овладела одной его частью. Завязался бой внутри здания. Гарнизон противника яростно сопротивлялся, и все попытки овладеть полностью зданием не увенчались успехом.
Командир штурмового отряда - командир батальона приказал произвести подрыв здания. Шесть саперов, находящиеся в штурмовой группе, из имеющейся при себе взрывчатки, связали сосредоточенный заряд весом в 75 килограммов и подорвали нижний этаж. Взрыв разрушил потолок подвала и внутренние стены нижнего этажа. Но несмотря на эти разрушения, противник, засевший в подвале и на верхних этажах, продолжал отчаянно сопротивляться. Тогда решили произвести вторичный подрыв. Под огнем противника саперы поднесли к зданию 175 килограммов взрывчатки и двумя сосредоточенными зарядами, расположенными в разных комнатах нижнего этажа, произвели одновременный взрыв. Этот взрыв разрушил здание и полностью уничтожил гарнизон головорезов СС.
Успех действий этой штурмовой группы был достигнут благодаря хорошо организованному взаимодействию между стрелками и саперами, а также с подразделениями других родов войск.
Другой пример. Штурмовой группе 83-го гвардейского стрелкового полка нужно было сделать проход в стене дома, занятого противником. Подходы к дверям и окнам этого дома простреливались противником из соседнего дома.
Штурмовая группа, в состав которой входили и саперы, через подвал проникла в соседний дом, не занятый противником. Саперы зарядом взрывчатки весом в 35 килограмм сделали проход в глухой стене этого дома, вне обстрела противника. В образовавшийся проход штурмовая группа под прикрытием дыма подошла к глухой стене дома, занятого противником, и зарядом весом в 40 килограмм пробила в нем стену. В образовавшийся проход в стене стремительно бросились пехотинцы с гранатами и выбили противника из дома, захватив 41 солдата и офицера в плен.
В результате этих действий было нарушено огневое взаимодействие у противника, наши войска получили возможность проникнуть в соседние дома и в скором времени очистить от противника весь квартал.
К 5 февраля штурмовые группы полностью очистили от противника жилые районы города. Цитадель, восточная часть района (Шулинг), Хвалищево и Гловно оставались еще в осаде. В этот день 39-ю гвардейскую стрелковую дивизию я вывел из боев за Познань и направил на Одер в 28-й корпус, который вел бои уже за плацдарм на западном берегу реки.
Одновременно у соседа справа - 61-й армии - в районе крепости Шнайдемюль, окруженный гарнизон противника внезапно ночью всеми силами атаковал блокирующие войска. На ликвидацию этой вылазки из 8-й гвардейской армии была взята 11-я танковая бригада и переброшена к правому соседу. Для предотвращения подобных попыток со стороны познанского гарнизона противника мы усилили ночные действия штурмовых групп, а выходы из фортов и равелинов плотно перекрыли огнем артиллерии.
После 12 февраля главное внимание было приковано к Цитадели - центру обороны познанского гарнизона. По мере приближения наших войск к этому центру, упорство сопротивления противника возрастало. Некоторые читатели могут подумать: зачем нужно было упорно драться за Цитадель, не лучше было бы ее блокировать и брать измором. Рядом с Цитаделью находился узел железных дорог, который был крайне необходим для подвоза снабжения всех войск фронта. Поэтому штурм Цитадели продолжался до полной ликвидации в ней противника. До этого момента наши войска в основном имели дело с подразделениями и частями, которые, отступая от берегов Вислы, задержались в крепостных сооружениях Познани. Они, несмотря на солидные укрепления, не выдерживали ударов штурмовых групп. Но когда наши части, овладев внешними фортами, подошли к Цитадели, то жестокость сопротивления достигла предела. Осажденный гарнизон крепостных частей сопротивлялся с яростью обреченных.
В самой Цитадели укрывалось около 12 тысяч солдат и офицеров во главе с двумя комендантами - экс-комендантом генералом Маттерном и матерым нацистом генералом Коннелем.
Цитадель размещалась на холме, она господствовала над городом. Форты и равелины были укрыты трехметровым слоем земли.
Подступы к внутренним фортам и равелинам прикрывались широким и глубоким рвом. Этот ров простреливался фланговым огнем из казематов через бойницы, невидимые со стороны наступавших.
Стены рва высотой 5 - 8 метров были выложены кирпичом. Танки не могли преодолеть это препятствие. На помощь им подтянули тяжелые орудия. С дистанции триста метров они били по Цитадели. Но даже 203-миллиметровые снаряды, ударяясь в стены, особого разрушения не производили, а, попадая в насыпи над перекрытиями фортов и казематов, оставляли только воронки, как бы перелопачивая уже перепаханную землю.
Я уже говорил о том, что обреченных ожидала смерть во всех случаях. Мы были свидетелями, как нацисты расправлялись с теми, кто пытался внять разуму. Один эпизод особенно потряс меня, и о нем я не могу не рассказать.
Было это так. Для наблюдения за результатами обстрела Цитадели и за действиями штурмовых групп мы выдвинули свой наблюдательный пункт вплотную к месту боя на верхний этаж городского театра. Со мной были командир корпуса генерал Шеменков и мой заместитель генерал-лейтенант Духанов. Мы увидели, как на внутреннем валу крепости за рвом появилась большая группа немцев с белыми флагами. Бросая оружие, они показывали, что сдаются в плен. Разобравшись в чем дело, наши войска прекратили огонь. И тут мы заметили, как группа немецких солдат, стоящая на валу, начала редеть. Немцы падали и скатывались в ров - в одиночку, по два, по три. Вскоре весь вал опустел.
Моя догадка подтвердилась. Действительно, солдат, пожелавших сдаться в плен, расстреляли из бойниц казематов свои же. офицеры.
Этот случай показал, что в гарнизоне крепости отъявленные фашисты, которые будут долго и упорно сопротивляться. Я собрал командиров частей и приказал готовиться к завершающему штурму Цитадели.
Наши войска, продвигавшиеся на запад, в это время уже вели бои на Одере. Оставлять в своем тылу мощный опорный пункт противника мы не могли. Обстановка требовала окончательного разгрома познанского гарнизона. Город Познань - узел железных и шоссейных дорог, - оставаясь долгое время в руках противника, мог сильно усложнить подвоз боеприпасов и горючего на Одер. Да и управление войсками затруднялось. По два-три раза в неделю мне и работникам штаба армии приходилось путешествовать по маршруту Познань - Одер - Познань.
Уже много дней наши части вели уличные бои. Гитлеровцев приходилось выбивать из каждого дома. При этом очень пригодился нам опыт, накопленный в боях на Волге.
Чем глубже штурмующие части и подразделения врезались в город и ближе подходили к Цитадели, тем упорнее оборонялись войска противника, тем ожесточеннее шли бои. Наши воины сражались геройски. С чувством признательности я вспоминаю приданные 8-й гвардейской армии танковые части, в частности 259-й отдельный танковый полк под командованием майора И. С. Иванова. С самого начала штурма танкисты тесно взаимодействовали с пехотой и артиллеристами, проявляя мужество, упорство и изобретательность. Они выработали и применили новые приемы борьбы. Например, в уличных боях танки наступали парами. Танк, идущий по правой стороне улицы, вел огонь по целям, расположенным на левой стороне, и наоборот.
Когда нужно было под огнем произвести перемещение наших пехотных подразделений, танки становились двумя цепочками, образуя своими корпусами коридор, по которому передвигались пехотинцы. Таким образом, броня и артиллерия танков помогали пехоте с малыми потерями продвигаться под вражеским обстрелом.
Такие приемы ни в одном уставе не записаны. Они рождены сметливостью наших солдат и офицеров непосредственно в бою. Командиры, политические и штабные работники быстро подхватывали эти плоды солдатской смекалки, делали новые приемы борьбы достоянием всех подразделений. Этой цели служили и беседы агитаторов, и боевые листки, и газета.
По имевшимся сведениям, гарнизон Цитадели имел запасы воды, продовольствия и медикаментов на полтора-два месяца. Частые атаки форта могли принести только лишние жертвы. Поэтому было решено дать войскам передышку, подвезти боеприпасы для артиллерии и авиации, поставить артиллерию и тяжелые танки на прямую наводку по бойницам.
Готовились штурмовые лестницы, мостики и машины для преодоления рва. Артиллеристы произвели сильный налет, используя наши отечественные снаряды крупного калибра. Им удалось пробить брешь в кирпичной стене крепостного вала. Тотчас же была дана команда - огнем прямой наводки по краям пролома расширить брешь. Вскоре здесь образовался пятиметровый проход. С внешней стороны рва в этом же месте инженеры заложили мощные фугасы, чтобы взрывом обрушить стену в ров и по образовавшейся насыпи пропустить в Цитадель танки и самоходки.
Общий штурм был назначен на 18 февраля.
Чтобы читатели могли хоть отчасти представить трудности, которые пришлось преодолеть нашим войскам, приведу несколько примеров.
Группе саперов во главе с младшим лейтенантом Гужевым было приказано обеспечить переправу пехоты через ров между западной башней главного входа и редутом No 1. Под убийственным огнем саперы подтащили штурмовые лестницы. Рядовые Возный, Казора, Маставенко, Акулиничев, Добричев, Смирнов и Зубков, поджигая короткие зажигательные трубки, начали сбрасывать в ров пятикилограммовые заряды. После шести взрывов амбразуры в стене замолчали. В ров быстро опустили лестницы. С их помощью саперы преодолели препятствие. Вслед за ними переправилась и пехота. Первые наши бойцы ворвались в Цитадель...