Страница:
Я приказал подтянуть артиллерию, организовать взаимодействие между пехотой, танками и артиллерией и в 14 часов после 20-минутного огневого налета атаковать Зеелов, Фридерсдорф, Долгелин и захватить Зееловские высоты.
Как уже говорилось выше, командующий фронтом маршал Г. К. Жуков находился на моем командном пункте. Отсюда он руководил войсками и поддерживал связь со Ставкой.
Наш фронт, против которого была сосредоточена наиболее многочисленная вражеская группировка и более мощные оборонительные сооружения, особенно на Зееловских высотах, продвигался несколько медленнее 1-го Украинского фронта. И это беспокоило Ставку. Но нельзя не учитывать, что нам приходилось сражаться в исключительно сложных условиях, преодолевать ожесточенное сопротивление гитлеровцев. Войска с большим напряжением пробивались по дорогам, пролегавшим между болот и топей. Полые воды сделали труднопроходимыми многие участки местности. Перед Зееловскими высотами наше наступление затормозилось.
Видимо, желая усилить темп наступления и ускорить прорыв обороны противника на Зееловских высотах, командующий фронтом принял решение ввести в сражение в полосе нашей армии 1-ю гвардейскую танковую армию М. Е. Катукова и 11-й отдельный танковый корпус И. И. Ющука. Им была поставлена задача с ходу захватить Зееловские высоты и развивать наступление на Берлин (ранее намечалось ввести эти танковые соединения в бой после того, как оборона врага будет прорвана).
Когда танковые соединения начали проходить боевые порядки 8-й гвардейской армии, на дорогах стало еще теснее, а сойти с них в сторону было невозможно. Танки 1-й гвардейской буквально уперлись в наши тягачи, перетаскивавшие артиллерию, в результате чего маневр вторых эшелонов дивизий и корпусов оказался скованным. Должен сказать, что 8-я гвардейская армия располагала и своими немалыми танковыми силами.
Но нам было не привыкать преодолевать различные трудности. Помогая друг другу, пехотинцы и танкисты отважно громили гитлеровцев, выбивая их с оборонительных рубежей.
Во второй половине дня небольшой успех обозначился на правом фланге армии, на участке 4-го гвардейского стрелкового корпуса, 47-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием генерала Шугаева, наступая севернее шоссейной дороги Кюстрин - Берлин, преодолела сопротивление противника, захватила несколько господствующих высот севернее города Зеелов, перерезала железную и две шоссейные дороги, идущие от Зеелова на Бугдорф и на Гузов. 57-я гвардейская дивизия, которой командовал генерал П. И. Зализюк, вечером вела бой уже за станцию Зеелов.
На фронте 29-го и 28-го гвардейских стрелковых корпусов, наступающих к югу от Зеелова, части подошли вплотную к Зееловским высотам, но организовать одновременный удар по опорным пунктам противника всеми силами не смогли. Темнота не дала развить наступление. Задачу дня армия не выполнила Зееловские высоты были взяты только частично. Не справилась с этим и введенная в сражение 1-я гвардейская танковая армия: она не смогла развернуться и остановилась на дорогах в пойме Одера.
Сосед справа - 5-я ударная армия генерала Берзарина к исходу дня вышла на реку Альте-Одер.
Сосед слева - 69-я армия под командованием генерала Колпакчи и вовсе не смогла продвинуться вперед.
Почему же, несмотря на значительный перевес в силах, мы вынуждены были довольствоваться столь скромными успехами первого дня операции? По-видимому, противник учел опыт прошлых боев и изменил принцип построения своей обороны. Раньше основные силы он располагал на первой оборонительной полосе, вторая и третья позиции хотя и готовились в глубине, но не всегда занимались войсками вторых и третьих эшелонов. Резервы, танковые или мотодивизии, тоже, как правило, не занимали рубежей обороны, а находились в ближнем тылу, нацеливаясь для контратак по прорвавшемуся противнику. Изучив эту тактику, мы громили врага на его главной полосе. Одновременно авиация и дальнобойная артиллерия наносили удары по его резервам, срывая их и мешая врагу организовывать контратаки. Разбив войска противника в первой, главной, полосе обороны, мы вводили в бой свои подвижные резервы, обычно танковые корпуса и армии, которые громили резервы, врага и выходили на оперативный простор. Так было на Украине, так было под Ковелем и в Висло-Одерской операции, когда танковые армии под командованием С. И. Богданова, М. Е. Катукова вводились в чистый прорыв, проделанный общевойсковыми армиями в главной полосе обороны противника. Эти мощные танковые объединения устремлялись в глубокий вражеский тыл и расширяли прорыв в сторону флангов на сотни километров.
Теперь противник построил оборону по-новому. Он занимал не только первую, но и вторую и третью полосы, расположив здесь большое количество пехоты, танков и артиллерии. Кроме того, враг имел сильные резервы в глубине обороны. Наши войска, прорвав первую оборонительную полосу по берегам каналов Альте-Одер и Хаупт, натолкнулись на организованную оборону противника на уже занятой его войсками второй полосе.
Надо иметь в виду и то обстоятельство, что все пространство от Одера до Берлина гитлеровцы превратили, по существу в сплошной укрепленный район, где, кроме мощных рубежей полевого типа, были приспособлены к обороне многочисленные здания населенных пунктов, лесные массивы и водные преграды.
Недостаточно учли мы и своеобразие местности, изобилующей естественными преградами - каналами, ручьями и озерами. Недостаток дорог сковывал наш маневр и лишал возможности вводить большие силы при атаках. Вдобавок ко всему множество населенных пунктов, где каждый дом приходилось брать штурмом.
Первый день наступления показал, что враг будет упорно сражаться за каждый рубеж. В его части влилось немалое количество особых команд из войск СС, им было приказано, как показали пленные, расстреливать на месте всех, кто попытается отходить назад или ослабить сопротивление. Нам предстояло брать с боем каждый окоп, каждую стрелковую ячейку, не говоря уже о кварталах населенных пунктов.
Ночь на 17 апреля мы использовали для перемещения артиллерии, перегруппировки войск и подготовки к штурму Зееловских высот.
На следующий день наступление началось в 10 часов 30 минут по московскому времени после тридцатиминутной мощной артиллерийской подготовки. Насыщенность огня была огромная. На каждом километре фронта действовало свыше двухсот стволов орудий и минометов.
На правом фланге армии 4-й гвардейский стрелковый корпус был выведен на дорогу Гузов - Зеелов и получил приказ развивать наступление в направлении Герльсдорф, к исходу дня выйти на реку Флисс и форсировать ее. Вместе с ним наступал 11-й танковый корпус.
29-й гвардейский стрелковый корпус должен был прорвать оборону противника и овладеть населенными пунктами Лудвигслуст, Фридерсдорф, а в дальнейшем тоже выйти на Флисс и форсировать ее. Для обеспечения этого удара вводилась из второго эшелона 82-я гвардейская стрелковая дивизия 29-го гвардейского стрелкового корпуса, которая наносила удар из-за левого фланга 4-го корпуса в направлении Ворин - Янсфельде.
28-й гвардейский стрелковый корпус должен был овладеть районом Долгелина и в дальнейшем наступать через Литцен на Марксдорф.
Штурмовая авиация содействовала войскам армии в борьбе за Зееловские высоты и при форсировании реки Флисс.
На этот раз артиллерийская подготовка, проведенная в светлое время, оказалась значительно эффективнее, чём в первый день наступления.
Наибольший успех 17 апреля был достигнут на стыке с правым соседом. Там части 5-й ударной и 8-й гвардейской армий, прорвав оборону противника и отразив его контратаки, вышли на рубеж Альт-Розенталь - Гельсдорф - озеро Вайнтерг. Медленнее было продвижение на левом фланге, на стыке с 69-й армией, где 28-й корпус и части 1-й гвардейской танковой армии, отражая непрерывные вражеские контратаки, сумели овладеть только районами Долгелин и Либбеникен.
На защиту Зееловских высот противник бросил две дивизии из резерва - 28-ю моторизованную и 168-ю пехотную - и авиационный корпус противовоздушной обороны Берлина.
Лишь к исходу второго дня наступления армия овладела второй оборонительной полосой, захватила полностью Зееловские высоты и вышла из приодерской поймы.
Сосед справа - 5-я ударная армия форсировала реку Флисс и овладела районом Плоткова.
Сосед слева - 69-я армия продолжала вести бой за район Малькова.
За эти двое суток боев войска 8-й гвардейской армии, как и всего 1-го Белорусского фронта, выполнили задачу только первого дня наступления. Такого упорного сопротивления противника мы все же не ожидали. В этой отчаянной борьбе чувствовалась решимость гитлеровцев драться за каждый метр, оставшийся до Берлина. Враг уже не мог маневрировать в глубину за счет территории. И он бросал в бой все, что у него имелось, лишь бы остановить наше наступление. Мы знали, что силы его на исходе, что неизбежен решительный перелом в нашу пользу. Поэтому на 18 апреля войска получили задачу не на захват большого пространства, а на перемалывание живой силы и техники противника на поле боя и в ближайшей глубине его обороны. Утром мы снова провели мощную артиллерийскую подготовку по планам командиров корпусов.
В этот день противник ввел в бой две свежие моторизованные дивизии "Курман" и "Мюнхенберг" - и одну пехотную дивизию СС под командованием генерала Зайцерта. Завязались ожесточенные бои. Контратаки следовали одна за другой, особенно на левом фланге армии.
В районе Дидерсдорфа противник старался перерезать шоссе Кюстрин - Берлин, по которому двигалась основная масса техники и тылов 29-го гвардейского стрелкового корпуса и 1-й гвардейской танковой армии. Для ликвидации этой угрозы командиру 28-го гвардейского стрелкового корпуса было приказано ввести в бой 39-ю гвардейскую стрелковую дивизию, до этого следовавшую во втором эшелоне.
Передовой 117-й гвардейский стрелковый полк этой дивизии под командованием полковника Ефима Дмитриевича Гриценко вступил в ожесточенную схватку с кадровыми подразделениями противника и батальоном фольксштурма, которые стремились всеми силами добиться какого-либо успеха. Они бросались в контратаки из засад, устроенных на пологих западных скатах Зееловских высот, открывали пулеметный огонь из тщательно замаскированных укрытий, которые уже прошли наши войска, бросали гранаты и фаустпатроны из домов и различных построек, стоящих возле дорог и переездов. Полковник Гриценко нашел способ борьбы с такой тактикой врага. Он отказался от лобовых атак населенных пунктов и узлов обороны. Батальоны полка повзводно и поротно с минометами и легкими орудиями через перелески, окольными путями пробирались в тыл и на фланги подразделений противника и навязывали невыгодный ему бои.
Моральное превосходство было на стороне советских воинов, и хотя соотношение сил на этом участке было не всегда в пользу полка Гриценко, гитлеровцы не выдерживали напора - сдавались в плен или панически отступали. Только за один день боя полк захватил около 100 пулеметов, 107 автомашин с различными военными грузами, взял в плен 315 солдат и офицеров.
Такой же тактики придерживался молодой и отважный командир 227-го гвардейского стрелкового полка 79-й гвардейской стрелковой дивизии подполковник Александр Иванович Семиков, о котором я уже рассказывал. Его полк действовал левее полка Гриценко. В боях за Долгелин подразделения Семикова сумели преодолеть очень сильный узел сопротивления противника на перекрестке железной дороги и шоссе Долгелин - Франкфурт. Пять закопанных танков стояли на пути полка. С ними не могли справиться ни тяжелые орудия, ни залпы "катюш". Броня этих танков прикрывалась штабелями дорожного булыжника. Семиков заслал к ним в тыл опытных саперов с фаустпатронами и взрывчаткой. После нескольких ударов танки прекратили огонь, их экипажи сбежали.
Вскоре на полк Семикова обрушился сильный артиллерийский удар, за ним началась яростная контратака пехоты, примчавшейся на автомашинах и броневиках. Сюда же прорвались с берлинских аэродромов немецкие истребители. Они сбрасывали бомбы в самую гущу столкнувшихся войск, обстреливали их из пушек и пулеметов без разбора, поражая и своих и чужих. После двухчасового боя полку Семикова с помощью соседей - танкистов 8-го гвардейского механизированного корпуса генерала И. Ф. Дремова - удалось опрокинуть противника. На поле боя осталось несколько сот убитых немецких солдат и офицеров, горело восемь броневиков и два сбитых самолета.
Были потери и с нашей стороны. Особенно нас огорчила весть о том, что тяжело ранен подполковник Семиков. Он находился в боевых порядках первого батальона, когда вблизи разорвалась бомба, сброшенная немецким самолетом. Крупные осколки раздробили ему правое бедро, перебили руку, плечо. К счастью, врачам удалось спасти его. Правда, ему не пришлось участвовать в заключительном штурме Берлина, но он остался жив и до сих пор находится в строю.
Александр Иванович Семиков по нашему представлению получил звание Героя Советского Союза.
В результате боев 18 апреля войска армии заняли рубеж Требниц - Янсфельде. Сосед справа вышел на рубеж Марксвальде - Вульков. Сосед слева - 69-я армия и на третий день наступления оставался на месте, поэтому левый фланг нашей армии растянулся и противник своими контратаками старался повернуть нас на юг, в сторону от Берлина. Чтобы этого не случилось, для прикрытия левого фланга армии были оставлены две дивизии 28-го гвардейского стрелкового корпуса.
Первая гвардейская танковая армия и 11-й танковый корпус, введенные в сражение командующим фронтом еще в первый день наступления, продолжали продвигаться в боевых порядках 8-й гвардейской армии. Это, конечно, не могло удовлетворить командование. Из штаба фронта посыпались тревожные телеграммы. Вот одна из них: "Командующий фронтом приказал:
1. Немедля развивать стремительность наступления. Если допустить медлительность в развитии Берлинской операции, то войска истощатся и израсходуют все материальные запасы, не взяв Берлина.
2. Всем командирам находиться на НП командиров корпусов, ведущих бой на главном направлении. Нахождение в тылу войск категорически запрещаю.
3. Всю артиллерию, в том числе большой мощности, подтянуть к первому эшелону и держать ее не далее 2 - 3 км за эшелоном, ведущим бой. Действия артиллерии концентрировать на тех участках, где решается задача на прорыв.
Иметь в виду, что до самого Берлина противник будет сопротивляться и цепляться за каждый дом и куст, а потому танкистам, самоходчикам и пехоте не ждать, пока артиллерия перебьет всех гитлеровцев и предоставит удовольствие двигаться по чистому пространству.
4. Бейте беспощадно врага и двигайтесь вперед днем и ночью на Берлин, тогда Берлин очень скоро будет наш".
Наступление 19 апреля началось в полдень. До этого часа войска всего фронта подтягивали артиллерию и боеприпасы, проводили разведку, уточняя огневую систему Мюнхенбергского оборонительного рубежа. Командующий 1-й гвардейской танковой армией генерал Катуков с. этого рубежа стремился прорваться на оперативный простор.
В. 12 часов 30 минут войска армии на всем фронте двинулись вперед. В первой половине дня удалось овладеть опорными пунктами Донсдорф, Мюнхенберг, Белендорф. Противник на этом рубеже был разбит, остатки его войск отошли.
В боях за Мюнхенберг отличился 242-й гвардейский стрелковый полк 82-й гвардейской стрелковой дивизии, которым командовал гвардии полковник Иван Федорович Сухоруков. Участник битвы на Волге, опытный офицер, он принял смелое и глубоко продуманное решение. Полк подходил к Мюнхенбергу вдоль дороги, идущей от Одера. Здесь противник построил много оборонительных сооружений. Оставив на этом участке всего одну роту, Сухоруков демонстративно, на глазах вражеских наблюдателей, отвел главные силы полка назад, затем стремительным броском ворвался в лес, что севернее Мюнхенберга, и оттуда дружной атакой с фланга и с тыла устремился в город. Пехота действовала мелкими группами с танками и самоходными установками. Сам Сухоруков шел со стрелковым подразделением в центре полка. Уличный бой длился несколько часов. Осуществляя замысел командира, бойцы старались отрезать врагу пути отхода. Они пробирались на перекрестки улиц и открывали внезапный огонь, тем самым создавая видимость окружения. Гитлеровцы метались в поисках выхода. Этого и добивался Сухоруков. Дружной атакой главных сил полка он завершил разгром врага. Город был взят без больших потерь с нашей стороны.
После окончания боев за Мюнхенберг стало известно, что Иван Федорович Сухоруков тяжело ранен в грудь и в ногу. Узнав об этом от полкового врача, я приказал немедленно отправить полковника в госпиталь. По представлению командования армией ему было присвоено звание Героя Советского Союза
Продолжая развивать наступление, войска армии к исходу 20 апреля вышли на рубеж Гарцин - Кинбаум - Ениккендорф.
В лесах оказалось много минных полей и заграждений. Враг минировал дороги, мосты, не скупился на коварные "сюрпризы". На дорогах, в кюветах, в поле валялись якобы брошенные мотоциклы, велосипеды, оружие. Малейшее прикосновение к ним вызывало взрыв. Столкнулись мы и с "хитрыми" минами, которые пропускали танки с тралами. А следующие за ними машины подрывались.
Это требовало от войск сугубой осторожности, а от саперов - напряженной и самоотверженной работы.
Наконец удалось ввести 1-ю гвардейскую танковую армию в прорыв с рубежа Мюнхенберг - Белендорф. Танкисты сделали удачный рывок на Фюрстенвальде и Кинбаум, но развить дальше успех самостоятельно не смогли. Реки, болота, озера и леса сковали их маневр. Засевшие в лесах и в населенных пунктах фаустники били в упор по танкам. Стало очевидным, что успех наших танкистов возможен только при тесном взаимодействии со стрелковыми частями, и им было приказано снова войти в границы 8-й гвардейской армии, чтобы двигаться прямо на Берлин.
После падения Мюнхенберга сопротивление противника несколько ослабело. Потрепанные и понесшие потери немецкие части вынуждены были отходить под ударами наших войск. Однако впереди нас ожидали новые оборонительные рубежи, которые не удалось обнаружить нашей разведке заранее. Их предстояло прорывать с ходу.
За пять дней наступательных боев войска фронта разгромили и перемололи много немецких частей. Противник понес большие потери в живой силе и технике. Его войска, занимавшие пять полос обороны, и введенные в бой резервы - около пяти дивизий - были разгромлены и отброшены к Берлину. В боях за населенные пункты, лесные массивы, узлы дорог очень важную роль играл маневр таких подразделений, как рота, батальон. Они проникали в тыл противнику и атаковывали его там, где он не ожидал. Такой опорный пункт, как город Мюнхенберг, был взят благодаря маневру мелких подразделений, проникших на его западную окраину.
Боевые порядки пехоты максимально насыщались орудиями для стрельбы прямой наводкой, самоходными орудиями, танками и инженерными подразделениями, что давало возможность непрерывно штурмовать оборону противника, уничтожая его узлы сопротивления, самоходки и танки, действовавшие в основном из засад.
К исходу 20 апреля для войск 1-го Белорусского фронта сложилась благоприятная обстановка. 2-я гвардейская танковая армия под командованием генерала С. И. Богданова на участке наступления 3-й ударной армии генерала В. И. Кузнецова прорвалась в район Бернау. Успешное наступление войск 3-й и 5-й ударных и 8-й гвардейской армий, завершивших прорыв четвертой полосы обороны противника, и выход частей 1-й гвардейской танковой армии в район Кагель-Фюрстенвальде - Книккендорф, куда вместе с танками прорвались части 28-го гвардейского стрелкового корпуса, вынудило гитлеровцев отказаться от контратак и контрударов. Теперь все свои силы враг сосредоточил на обороне Берлина.
Успешное наступление 1-го Украинского фронта и выход его войск в район Барут - Луккенвальде - Ютенборг заставило противника отказаться от обороны Одера и опорных узлов таких, как Франкфурт-на-Одере и Фюрстенберг. Враг пытался отвести отсюда свои части на запад, к Берлину, но это ему не удалось: они были окружены в районе Мюльрозе - Любен - Цоссен - Бад-Заров войсками армий генералов А. А. Лучинского и А. В. Горбатова. Это дало возможность нашим левым соседям - 33-й и 69-й армиям - продвинуться вперед, что облегчило положение левого фланга 8-й гвардейской армии.
Войска 2-го Белорусского фронта под командованием маршала К. К. Рокоссовского успешно форсировали Одер в районе Шведта и развивали наступление на Пренцлау.
В общем, операции трех фронтов развивались успешно, хотя и несколько замедленно. Одер остался позади, фронт противника был рассечен. Крупные силы врага окружены юго-восточнее Берлина.
Советские войска наступали на Берлин, на Эльбу.
Агония
Выход наших войск 21 апреля на окружную берлинскую автостраду в районах Бернау, Петерсхаген, Рюдерсдорф, Эркнер, Бустенхаузен создали благоприятные условия для полного окружения фашистской столицы. С этой целью приказом командующего фронтом 8-я гвардейская армия была повернута на юго-восточную и южную окраину Берлина для окружения и штурма его с юга.
Делать крутой поворот такого войскового объединения, как армия, в условиях пригорода нелегко. Сложность заключалась в том, что многие части армии уже вклинились в городские кварталы и вели уличные бои. Круто повернуть - значит отпустить прижатого противника. Отпусти - и он, поднявшись, ударит в спину.
Чтобы этого не случилось и в то же время был выполнен приказ командующего фронтом, мы постарались сделать поворот пологим и незаметным для противника. Моим приказом 4-му гвардейскому стрелковому корпусу предписывалось продолжать наступление и штурм Берлина в общем направлении Петерсхаген - Ненсдорф Зюденд; 29-му гвардейскому стрелковому корпусу - в направлении Кепеник Букков; 28-му гвардейскому стрелковому корпусу в направлении Мюгтельхейм Альт-Глинике - Рудов.
Если посмотреть на карту, то станет ясно, что части 8-й гвардейской армии, огибая Берлин с юго-востока и юга, двигались вперед и теснили противника на север, так чтобы он не смог ударить нам во фланг или сделать попытку соединиться со своей группировкой, окруженной в лесах юго-восточнее столицы.
Командирам корпусов и дивизий было приказано тянуть за собой тыловые части и подразделения в своих полосах наступления, несмотря на оставшиеся в тылу группы гитлеровцев. Уничтожение этих групп возлагалось на тыловые подразделения.
Проводя перегруппировку и продолжая безостановочное наступление, войска армии готовились к форсированию рек Шпрее и Даме. Поэтому командиры дивизий подтягивали за собой и переправочные средства.
К исходу 22 апреля войска армии, прокладывая себе путь через восточные окраины Берлина, овладели пригородами Дальвиц, Шенейхе, Фихтенау, Рансдорф, Фридрихсхаген, Венденшлос. В этот день особенно сильное сопротивление встретили части 4-го гвардейского стрелкового корпуса в районах Каульдорфа и Карлсхорста. Фактически на этом направлении наступление приостановилось, а на левом фланге и в центре, в особенности на участке 28-го гвардейского стрелкового корпуса, войска продвинулись за одни сутки на 12 - 15 километров. Для наступления в городе такой темп можно считать высоким.
Командующий фронтом при повороте 8-й гвардейской армии на юго-запад и юг Берлина, приказал гвардейской танковой армии действовать в этом же районе совместно.
Перед танкистами 1-й гвардейской танковой армии стояла нелегкая задача. В уличных боях, когда площади и улицы пусты, когда противник организует свою оборону в зданиях, на чердаках и в подвалах, танкисты не видят противника, не могут проникнуть в здания, на чердаки и в подвалы. В то же время танки являются хорошей мишенью для бронебойщиков, вооруженных бутылками с горючей смесью и особенно реактивными гранатометами типа фаустпатрон. Это не значит, что танки и танкисты не нужны и не пригодны для городского боя. Я далек от подобной мысли. Они нужны, но не как самостоятельная сила, а для совместных действий с подразделениями других родов войск в штурмовых группах.
Только во взаимодействии со стрелковыми подразделениями, с артиллеристами, саперами и химиками танковые экипажи будут видеть, где их подстерегает опасность. Им подскажут об этом бойцы штурмовой группы. Подскажут и укажут - в каком здании, на каком этаже, чердаке и подвале засел противник, которого совместными усилиями надо уничтожить. И в этом тесном взаимодействии танки чаще всего должны использоваться как артиллерия на гусеницах, а танкисты, как артиллеристы под броневой защитой.
Не прерывая наступления в пригородах Берлина, мы на ходу перестраивали свои боевые порядки в системе штурмовых групп и отрядов. В ночь на 23 апреля никто в армии не отдыхал: слишком много было неотложных дел. Предстоял выход к Шпрее, затем Даме. По расчету штаба армии форсирование Шпрее было намечено начать утром 23 апреля, одновременно с мощной артподготовкой, которая будет длиться 30 минут. Дивизии должны выйти к реке и на приданных автомашинах-амфибиях (их у нас было 87), перебросить через реку свои передовые отряды и захватить переправы.
Как уже говорилось выше, командующий фронтом маршал Г. К. Жуков находился на моем командном пункте. Отсюда он руководил войсками и поддерживал связь со Ставкой.
Наш фронт, против которого была сосредоточена наиболее многочисленная вражеская группировка и более мощные оборонительные сооружения, особенно на Зееловских высотах, продвигался несколько медленнее 1-го Украинского фронта. И это беспокоило Ставку. Но нельзя не учитывать, что нам приходилось сражаться в исключительно сложных условиях, преодолевать ожесточенное сопротивление гитлеровцев. Войска с большим напряжением пробивались по дорогам, пролегавшим между болот и топей. Полые воды сделали труднопроходимыми многие участки местности. Перед Зееловскими высотами наше наступление затормозилось.
Видимо, желая усилить темп наступления и ускорить прорыв обороны противника на Зееловских высотах, командующий фронтом принял решение ввести в сражение в полосе нашей армии 1-ю гвардейскую танковую армию М. Е. Катукова и 11-й отдельный танковый корпус И. И. Ющука. Им была поставлена задача с ходу захватить Зееловские высоты и развивать наступление на Берлин (ранее намечалось ввести эти танковые соединения в бой после того, как оборона врага будет прорвана).
Когда танковые соединения начали проходить боевые порядки 8-й гвардейской армии, на дорогах стало еще теснее, а сойти с них в сторону было невозможно. Танки 1-й гвардейской буквально уперлись в наши тягачи, перетаскивавшие артиллерию, в результате чего маневр вторых эшелонов дивизий и корпусов оказался скованным. Должен сказать, что 8-я гвардейская армия располагала и своими немалыми танковыми силами.
Но нам было не привыкать преодолевать различные трудности. Помогая друг другу, пехотинцы и танкисты отважно громили гитлеровцев, выбивая их с оборонительных рубежей.
Во второй половине дня небольшой успех обозначился на правом фланге армии, на участке 4-го гвардейского стрелкового корпуса, 47-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием генерала Шугаева, наступая севернее шоссейной дороги Кюстрин - Берлин, преодолела сопротивление противника, захватила несколько господствующих высот севернее города Зеелов, перерезала железную и две шоссейные дороги, идущие от Зеелова на Бугдорф и на Гузов. 57-я гвардейская дивизия, которой командовал генерал П. И. Зализюк, вечером вела бой уже за станцию Зеелов.
На фронте 29-го и 28-го гвардейских стрелковых корпусов, наступающих к югу от Зеелова, части подошли вплотную к Зееловским высотам, но организовать одновременный удар по опорным пунктам противника всеми силами не смогли. Темнота не дала развить наступление. Задачу дня армия не выполнила Зееловские высоты были взяты только частично. Не справилась с этим и введенная в сражение 1-я гвардейская танковая армия: она не смогла развернуться и остановилась на дорогах в пойме Одера.
Сосед справа - 5-я ударная армия генерала Берзарина к исходу дня вышла на реку Альте-Одер.
Сосед слева - 69-я армия под командованием генерала Колпакчи и вовсе не смогла продвинуться вперед.
Почему же, несмотря на значительный перевес в силах, мы вынуждены были довольствоваться столь скромными успехами первого дня операции? По-видимому, противник учел опыт прошлых боев и изменил принцип построения своей обороны. Раньше основные силы он располагал на первой оборонительной полосе, вторая и третья позиции хотя и готовились в глубине, но не всегда занимались войсками вторых и третьих эшелонов. Резервы, танковые или мотодивизии, тоже, как правило, не занимали рубежей обороны, а находились в ближнем тылу, нацеливаясь для контратак по прорвавшемуся противнику. Изучив эту тактику, мы громили врага на его главной полосе. Одновременно авиация и дальнобойная артиллерия наносили удары по его резервам, срывая их и мешая врагу организовывать контратаки. Разбив войска противника в первой, главной, полосе обороны, мы вводили в бой свои подвижные резервы, обычно танковые корпуса и армии, которые громили резервы, врага и выходили на оперативный простор. Так было на Украине, так было под Ковелем и в Висло-Одерской операции, когда танковые армии под командованием С. И. Богданова, М. Е. Катукова вводились в чистый прорыв, проделанный общевойсковыми армиями в главной полосе обороны противника. Эти мощные танковые объединения устремлялись в глубокий вражеский тыл и расширяли прорыв в сторону флангов на сотни километров.
Теперь противник построил оборону по-новому. Он занимал не только первую, но и вторую и третью полосы, расположив здесь большое количество пехоты, танков и артиллерии. Кроме того, враг имел сильные резервы в глубине обороны. Наши войска, прорвав первую оборонительную полосу по берегам каналов Альте-Одер и Хаупт, натолкнулись на организованную оборону противника на уже занятой его войсками второй полосе.
Надо иметь в виду и то обстоятельство, что все пространство от Одера до Берлина гитлеровцы превратили, по существу в сплошной укрепленный район, где, кроме мощных рубежей полевого типа, были приспособлены к обороне многочисленные здания населенных пунктов, лесные массивы и водные преграды.
Недостаточно учли мы и своеобразие местности, изобилующей естественными преградами - каналами, ручьями и озерами. Недостаток дорог сковывал наш маневр и лишал возможности вводить большие силы при атаках. Вдобавок ко всему множество населенных пунктов, где каждый дом приходилось брать штурмом.
Первый день наступления показал, что враг будет упорно сражаться за каждый рубеж. В его части влилось немалое количество особых команд из войск СС, им было приказано, как показали пленные, расстреливать на месте всех, кто попытается отходить назад или ослабить сопротивление. Нам предстояло брать с боем каждый окоп, каждую стрелковую ячейку, не говоря уже о кварталах населенных пунктов.
Ночь на 17 апреля мы использовали для перемещения артиллерии, перегруппировки войск и подготовки к штурму Зееловских высот.
На следующий день наступление началось в 10 часов 30 минут по московскому времени после тридцатиминутной мощной артиллерийской подготовки. Насыщенность огня была огромная. На каждом километре фронта действовало свыше двухсот стволов орудий и минометов.
На правом фланге армии 4-й гвардейский стрелковый корпус был выведен на дорогу Гузов - Зеелов и получил приказ развивать наступление в направлении Герльсдорф, к исходу дня выйти на реку Флисс и форсировать ее. Вместе с ним наступал 11-й танковый корпус.
29-й гвардейский стрелковый корпус должен был прорвать оборону противника и овладеть населенными пунктами Лудвигслуст, Фридерсдорф, а в дальнейшем тоже выйти на Флисс и форсировать ее. Для обеспечения этого удара вводилась из второго эшелона 82-я гвардейская стрелковая дивизия 29-го гвардейского стрелкового корпуса, которая наносила удар из-за левого фланга 4-го корпуса в направлении Ворин - Янсфельде.
28-й гвардейский стрелковый корпус должен был овладеть районом Долгелина и в дальнейшем наступать через Литцен на Марксдорф.
Штурмовая авиация содействовала войскам армии в борьбе за Зееловские высоты и при форсировании реки Флисс.
На этот раз артиллерийская подготовка, проведенная в светлое время, оказалась значительно эффективнее, чём в первый день наступления.
Наибольший успех 17 апреля был достигнут на стыке с правым соседом. Там части 5-й ударной и 8-й гвардейской армий, прорвав оборону противника и отразив его контратаки, вышли на рубеж Альт-Розенталь - Гельсдорф - озеро Вайнтерг. Медленнее было продвижение на левом фланге, на стыке с 69-й армией, где 28-й корпус и части 1-й гвардейской танковой армии, отражая непрерывные вражеские контратаки, сумели овладеть только районами Долгелин и Либбеникен.
На защиту Зееловских высот противник бросил две дивизии из резерва - 28-ю моторизованную и 168-ю пехотную - и авиационный корпус противовоздушной обороны Берлина.
Лишь к исходу второго дня наступления армия овладела второй оборонительной полосой, захватила полностью Зееловские высоты и вышла из приодерской поймы.
Сосед справа - 5-я ударная армия форсировала реку Флисс и овладела районом Плоткова.
Сосед слева - 69-я армия продолжала вести бой за район Малькова.
За эти двое суток боев войска 8-й гвардейской армии, как и всего 1-го Белорусского фронта, выполнили задачу только первого дня наступления. Такого упорного сопротивления противника мы все же не ожидали. В этой отчаянной борьбе чувствовалась решимость гитлеровцев драться за каждый метр, оставшийся до Берлина. Враг уже не мог маневрировать в глубину за счет территории. И он бросал в бой все, что у него имелось, лишь бы остановить наше наступление. Мы знали, что силы его на исходе, что неизбежен решительный перелом в нашу пользу. Поэтому на 18 апреля войска получили задачу не на захват большого пространства, а на перемалывание живой силы и техники противника на поле боя и в ближайшей глубине его обороны. Утром мы снова провели мощную артиллерийскую подготовку по планам командиров корпусов.
В этот день противник ввел в бой две свежие моторизованные дивизии "Курман" и "Мюнхенберг" - и одну пехотную дивизию СС под командованием генерала Зайцерта. Завязались ожесточенные бои. Контратаки следовали одна за другой, особенно на левом фланге армии.
В районе Дидерсдорфа противник старался перерезать шоссе Кюстрин - Берлин, по которому двигалась основная масса техники и тылов 29-го гвардейского стрелкового корпуса и 1-й гвардейской танковой армии. Для ликвидации этой угрозы командиру 28-го гвардейского стрелкового корпуса было приказано ввести в бой 39-ю гвардейскую стрелковую дивизию, до этого следовавшую во втором эшелоне.
Передовой 117-й гвардейский стрелковый полк этой дивизии под командованием полковника Ефима Дмитриевича Гриценко вступил в ожесточенную схватку с кадровыми подразделениями противника и батальоном фольксштурма, которые стремились всеми силами добиться какого-либо успеха. Они бросались в контратаки из засад, устроенных на пологих западных скатах Зееловских высот, открывали пулеметный огонь из тщательно замаскированных укрытий, которые уже прошли наши войска, бросали гранаты и фаустпатроны из домов и различных построек, стоящих возле дорог и переездов. Полковник Гриценко нашел способ борьбы с такой тактикой врага. Он отказался от лобовых атак населенных пунктов и узлов обороны. Батальоны полка повзводно и поротно с минометами и легкими орудиями через перелески, окольными путями пробирались в тыл и на фланги подразделений противника и навязывали невыгодный ему бои.
Моральное превосходство было на стороне советских воинов, и хотя соотношение сил на этом участке было не всегда в пользу полка Гриценко, гитлеровцы не выдерживали напора - сдавались в плен или панически отступали. Только за один день боя полк захватил около 100 пулеметов, 107 автомашин с различными военными грузами, взял в плен 315 солдат и офицеров.
Такой же тактики придерживался молодой и отважный командир 227-го гвардейского стрелкового полка 79-й гвардейской стрелковой дивизии подполковник Александр Иванович Семиков, о котором я уже рассказывал. Его полк действовал левее полка Гриценко. В боях за Долгелин подразделения Семикова сумели преодолеть очень сильный узел сопротивления противника на перекрестке железной дороги и шоссе Долгелин - Франкфурт. Пять закопанных танков стояли на пути полка. С ними не могли справиться ни тяжелые орудия, ни залпы "катюш". Броня этих танков прикрывалась штабелями дорожного булыжника. Семиков заслал к ним в тыл опытных саперов с фаустпатронами и взрывчаткой. После нескольких ударов танки прекратили огонь, их экипажи сбежали.
Вскоре на полк Семикова обрушился сильный артиллерийский удар, за ним началась яростная контратака пехоты, примчавшейся на автомашинах и броневиках. Сюда же прорвались с берлинских аэродромов немецкие истребители. Они сбрасывали бомбы в самую гущу столкнувшихся войск, обстреливали их из пушек и пулеметов без разбора, поражая и своих и чужих. После двухчасового боя полку Семикова с помощью соседей - танкистов 8-го гвардейского механизированного корпуса генерала И. Ф. Дремова - удалось опрокинуть противника. На поле боя осталось несколько сот убитых немецких солдат и офицеров, горело восемь броневиков и два сбитых самолета.
Были потери и с нашей стороны. Особенно нас огорчила весть о том, что тяжело ранен подполковник Семиков. Он находился в боевых порядках первого батальона, когда вблизи разорвалась бомба, сброшенная немецким самолетом. Крупные осколки раздробили ему правое бедро, перебили руку, плечо. К счастью, врачам удалось спасти его. Правда, ему не пришлось участвовать в заключительном штурме Берлина, но он остался жив и до сих пор находится в строю.
Александр Иванович Семиков по нашему представлению получил звание Героя Советского Союза.
В результате боев 18 апреля войска армии заняли рубеж Требниц - Янсфельде. Сосед справа вышел на рубеж Марксвальде - Вульков. Сосед слева - 69-я армия и на третий день наступления оставался на месте, поэтому левый фланг нашей армии растянулся и противник своими контратаками старался повернуть нас на юг, в сторону от Берлина. Чтобы этого не случилось, для прикрытия левого фланга армии были оставлены две дивизии 28-го гвардейского стрелкового корпуса.
Первая гвардейская танковая армия и 11-й танковый корпус, введенные в сражение командующим фронтом еще в первый день наступления, продолжали продвигаться в боевых порядках 8-й гвардейской армии. Это, конечно, не могло удовлетворить командование. Из штаба фронта посыпались тревожные телеграммы. Вот одна из них: "Командующий фронтом приказал:
1. Немедля развивать стремительность наступления. Если допустить медлительность в развитии Берлинской операции, то войска истощатся и израсходуют все материальные запасы, не взяв Берлина.
2. Всем командирам находиться на НП командиров корпусов, ведущих бой на главном направлении. Нахождение в тылу войск категорически запрещаю.
3. Всю артиллерию, в том числе большой мощности, подтянуть к первому эшелону и держать ее не далее 2 - 3 км за эшелоном, ведущим бой. Действия артиллерии концентрировать на тех участках, где решается задача на прорыв.
Иметь в виду, что до самого Берлина противник будет сопротивляться и цепляться за каждый дом и куст, а потому танкистам, самоходчикам и пехоте не ждать, пока артиллерия перебьет всех гитлеровцев и предоставит удовольствие двигаться по чистому пространству.
4. Бейте беспощадно врага и двигайтесь вперед днем и ночью на Берлин, тогда Берлин очень скоро будет наш".
Наступление 19 апреля началось в полдень. До этого часа войска всего фронта подтягивали артиллерию и боеприпасы, проводили разведку, уточняя огневую систему Мюнхенбергского оборонительного рубежа. Командующий 1-й гвардейской танковой армией генерал Катуков с. этого рубежа стремился прорваться на оперативный простор.
В. 12 часов 30 минут войска армии на всем фронте двинулись вперед. В первой половине дня удалось овладеть опорными пунктами Донсдорф, Мюнхенберг, Белендорф. Противник на этом рубеже был разбит, остатки его войск отошли.
В боях за Мюнхенберг отличился 242-й гвардейский стрелковый полк 82-й гвардейской стрелковой дивизии, которым командовал гвардии полковник Иван Федорович Сухоруков. Участник битвы на Волге, опытный офицер, он принял смелое и глубоко продуманное решение. Полк подходил к Мюнхенбергу вдоль дороги, идущей от Одера. Здесь противник построил много оборонительных сооружений. Оставив на этом участке всего одну роту, Сухоруков демонстративно, на глазах вражеских наблюдателей, отвел главные силы полка назад, затем стремительным броском ворвался в лес, что севернее Мюнхенберга, и оттуда дружной атакой с фланга и с тыла устремился в город. Пехота действовала мелкими группами с танками и самоходными установками. Сам Сухоруков шел со стрелковым подразделением в центре полка. Уличный бой длился несколько часов. Осуществляя замысел командира, бойцы старались отрезать врагу пути отхода. Они пробирались на перекрестки улиц и открывали внезапный огонь, тем самым создавая видимость окружения. Гитлеровцы метались в поисках выхода. Этого и добивался Сухоруков. Дружной атакой главных сил полка он завершил разгром врага. Город был взят без больших потерь с нашей стороны.
После окончания боев за Мюнхенберг стало известно, что Иван Федорович Сухоруков тяжело ранен в грудь и в ногу. Узнав об этом от полкового врача, я приказал немедленно отправить полковника в госпиталь. По представлению командования армией ему было присвоено звание Героя Советского Союза
Продолжая развивать наступление, войска армии к исходу 20 апреля вышли на рубеж Гарцин - Кинбаум - Ениккендорф.
В лесах оказалось много минных полей и заграждений. Враг минировал дороги, мосты, не скупился на коварные "сюрпризы". На дорогах, в кюветах, в поле валялись якобы брошенные мотоциклы, велосипеды, оружие. Малейшее прикосновение к ним вызывало взрыв. Столкнулись мы и с "хитрыми" минами, которые пропускали танки с тралами. А следующие за ними машины подрывались.
Это требовало от войск сугубой осторожности, а от саперов - напряженной и самоотверженной работы.
Наконец удалось ввести 1-ю гвардейскую танковую армию в прорыв с рубежа Мюнхенберг - Белендорф. Танкисты сделали удачный рывок на Фюрстенвальде и Кинбаум, но развить дальше успех самостоятельно не смогли. Реки, болота, озера и леса сковали их маневр. Засевшие в лесах и в населенных пунктах фаустники били в упор по танкам. Стало очевидным, что успех наших танкистов возможен только при тесном взаимодействии со стрелковыми частями, и им было приказано снова войти в границы 8-й гвардейской армии, чтобы двигаться прямо на Берлин.
После падения Мюнхенберга сопротивление противника несколько ослабело. Потрепанные и понесшие потери немецкие части вынуждены были отходить под ударами наших войск. Однако впереди нас ожидали новые оборонительные рубежи, которые не удалось обнаружить нашей разведке заранее. Их предстояло прорывать с ходу.
За пять дней наступательных боев войска фронта разгромили и перемололи много немецких частей. Противник понес большие потери в живой силе и технике. Его войска, занимавшие пять полос обороны, и введенные в бой резервы - около пяти дивизий - были разгромлены и отброшены к Берлину. В боях за населенные пункты, лесные массивы, узлы дорог очень важную роль играл маневр таких подразделений, как рота, батальон. Они проникали в тыл противнику и атаковывали его там, где он не ожидал. Такой опорный пункт, как город Мюнхенберг, был взят благодаря маневру мелких подразделений, проникших на его западную окраину.
Боевые порядки пехоты максимально насыщались орудиями для стрельбы прямой наводкой, самоходными орудиями, танками и инженерными подразделениями, что давало возможность непрерывно штурмовать оборону противника, уничтожая его узлы сопротивления, самоходки и танки, действовавшие в основном из засад.
К исходу 20 апреля для войск 1-го Белорусского фронта сложилась благоприятная обстановка. 2-я гвардейская танковая армия под командованием генерала С. И. Богданова на участке наступления 3-й ударной армии генерала В. И. Кузнецова прорвалась в район Бернау. Успешное наступление войск 3-й и 5-й ударных и 8-й гвардейской армий, завершивших прорыв четвертой полосы обороны противника, и выход частей 1-й гвардейской танковой армии в район Кагель-Фюрстенвальде - Книккендорф, куда вместе с танками прорвались части 28-го гвардейского стрелкового корпуса, вынудило гитлеровцев отказаться от контратак и контрударов. Теперь все свои силы враг сосредоточил на обороне Берлина.
Успешное наступление 1-го Украинского фронта и выход его войск в район Барут - Луккенвальде - Ютенборг заставило противника отказаться от обороны Одера и опорных узлов таких, как Франкфурт-на-Одере и Фюрстенберг. Враг пытался отвести отсюда свои части на запад, к Берлину, но это ему не удалось: они были окружены в районе Мюльрозе - Любен - Цоссен - Бад-Заров войсками армий генералов А. А. Лучинского и А. В. Горбатова. Это дало возможность нашим левым соседям - 33-й и 69-й армиям - продвинуться вперед, что облегчило положение левого фланга 8-й гвардейской армии.
Войска 2-го Белорусского фронта под командованием маршала К. К. Рокоссовского успешно форсировали Одер в районе Шведта и развивали наступление на Пренцлау.
В общем, операции трех фронтов развивались успешно, хотя и несколько замедленно. Одер остался позади, фронт противника был рассечен. Крупные силы врага окружены юго-восточнее Берлина.
Советские войска наступали на Берлин, на Эльбу.
Агония
Выход наших войск 21 апреля на окружную берлинскую автостраду в районах Бернау, Петерсхаген, Рюдерсдорф, Эркнер, Бустенхаузен создали благоприятные условия для полного окружения фашистской столицы. С этой целью приказом командующего фронтом 8-я гвардейская армия была повернута на юго-восточную и южную окраину Берлина для окружения и штурма его с юга.
Делать крутой поворот такого войскового объединения, как армия, в условиях пригорода нелегко. Сложность заключалась в том, что многие части армии уже вклинились в городские кварталы и вели уличные бои. Круто повернуть - значит отпустить прижатого противника. Отпусти - и он, поднявшись, ударит в спину.
Чтобы этого не случилось и в то же время был выполнен приказ командующего фронтом, мы постарались сделать поворот пологим и незаметным для противника. Моим приказом 4-му гвардейскому стрелковому корпусу предписывалось продолжать наступление и штурм Берлина в общем направлении Петерсхаген - Ненсдорф Зюденд; 29-му гвардейскому стрелковому корпусу - в направлении Кепеник Букков; 28-му гвардейскому стрелковому корпусу в направлении Мюгтельхейм Альт-Глинике - Рудов.
Если посмотреть на карту, то станет ясно, что части 8-й гвардейской армии, огибая Берлин с юго-востока и юга, двигались вперед и теснили противника на север, так чтобы он не смог ударить нам во фланг или сделать попытку соединиться со своей группировкой, окруженной в лесах юго-восточнее столицы.
Командирам корпусов и дивизий было приказано тянуть за собой тыловые части и подразделения в своих полосах наступления, несмотря на оставшиеся в тылу группы гитлеровцев. Уничтожение этих групп возлагалось на тыловые подразделения.
Проводя перегруппировку и продолжая безостановочное наступление, войска армии готовились к форсированию рек Шпрее и Даме. Поэтому командиры дивизий подтягивали за собой и переправочные средства.
К исходу 22 апреля войска армии, прокладывая себе путь через восточные окраины Берлина, овладели пригородами Дальвиц, Шенейхе, Фихтенау, Рансдорф, Фридрихсхаген, Венденшлос. В этот день особенно сильное сопротивление встретили части 4-го гвардейского стрелкового корпуса в районах Каульдорфа и Карлсхорста. Фактически на этом направлении наступление приостановилось, а на левом фланге и в центре, в особенности на участке 28-го гвардейского стрелкового корпуса, войска продвинулись за одни сутки на 12 - 15 километров. Для наступления в городе такой темп можно считать высоким.
Командующий фронтом при повороте 8-й гвардейской армии на юго-запад и юг Берлина, приказал гвардейской танковой армии действовать в этом же районе совместно.
Перед танкистами 1-й гвардейской танковой армии стояла нелегкая задача. В уличных боях, когда площади и улицы пусты, когда противник организует свою оборону в зданиях, на чердаках и в подвалах, танкисты не видят противника, не могут проникнуть в здания, на чердаки и в подвалы. В то же время танки являются хорошей мишенью для бронебойщиков, вооруженных бутылками с горючей смесью и особенно реактивными гранатометами типа фаустпатрон. Это не значит, что танки и танкисты не нужны и не пригодны для городского боя. Я далек от подобной мысли. Они нужны, но не как самостоятельная сила, а для совместных действий с подразделениями других родов войск в штурмовых группах.
Только во взаимодействии со стрелковыми подразделениями, с артиллеристами, саперами и химиками танковые экипажи будут видеть, где их подстерегает опасность. Им подскажут об этом бойцы штурмовой группы. Подскажут и укажут - в каком здании, на каком этаже, чердаке и подвале засел противник, которого совместными усилиями надо уничтожить. И в этом тесном взаимодействии танки чаще всего должны использоваться как артиллерия на гусеницах, а танкисты, как артиллеристы под броневой защитой.
Не прерывая наступления в пригородах Берлина, мы на ходу перестраивали свои боевые порядки в системе штурмовых групп и отрядов. В ночь на 23 апреля никто в армии не отдыхал: слишком много было неотложных дел. Предстоял выход к Шпрее, затем Даме. По расчету штаба армии форсирование Шпрее было намечено начать утром 23 апреля, одновременно с мощной артподготовкой, которая будет длиться 30 минут. Дивизии должны выйти к реке и на приданных автомашинах-амфибиях (их у нас было 87), перебросить через реку свои передовые отряды и захватить переправы.