– Я как-то говорил тебе, что женюсь только по любви.
– Я помню.
Он упал на одно колено.
– Выходи за меня.
У нее задрожал подбородок и градом полились слезы, они текли по щекам, капая на их скрепленные руки.
Натан встал и начал ощупывать свой жилет в поисках платка. Найдя его, он приложил кусочек льна к ее мокрым щекам.
– Не плачь. Пожалуйста, не надо. Я просто не выдержу этого.
Он вытирал слезы, лившиеся нескончаемым потоком. Когда платок уже не помогал, он гладил ее щеки пальцами.
– Я не богат, но сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе было хорошо, – обещал он, надеясь, что его слова обеспечат ей душевный комфорт. – Мы побудем какое-то время в Лондоне, я с гордостью буду сопровождать тебя в оперу, хотя я полностью уверен, что само слово «опера» – от латинского «смерть от непонятной музыки». Я пойду с тобой на любые праздники, а потом мы будем заниматься любовью в карете всю дорогу домой. Я не могу предложить много, но готов отдать тебе все. И буду любить тебя до конца жизни!
Виктория посмотрела в его глаза и увидела все, чего так хотела, но даже не подозревала об этом. Может быть, через неделю она придумает блистательный ответ на его прекрасные слова, но сейчас она могла только повторять за своим сердцем.
– Я поняла, что мне не важно, где находиться, лишь бы с тобой. Я даже полюбила твой зверинец! Восхищаюсь По, Кошкой в сапогах, уверена, что и с Петунией мы найдем общий язык по поводу того, что ей можно есть, а что нет. – Она еле сдерживала слезы. – Я тоже люблю тебя. Невероятно сильно. Для меня будет счастьем стать твоей женой.
– Слава Богу, – проговорил он, прижимая ее к себе. Их губы соединились в долгом, глубоком поцелуе, от которого кружилась голова.
Когда он поднял голову, она сказала, еле дыша:
– Знаешь, у меня ведь есть приданое.
– Правда? Я совсем забыл.
И Виктория решила, что это лучший подарок, какой только могла получить женщина, всегда знавшая, что получит мужа за свои деньги.
Эпилог
– Я помню.
Он упал на одно колено.
– Выходи за меня.
У нее задрожал подбородок и градом полились слезы, они текли по щекам, капая на их скрепленные руки.
Натан встал и начал ощупывать свой жилет в поисках платка. Найдя его, он приложил кусочек льна к ее мокрым щекам.
– Не плачь. Пожалуйста, не надо. Я просто не выдержу этого.
Он вытирал слезы, лившиеся нескончаемым потоком. Когда платок уже не помогал, он гладил ее щеки пальцами.
– Я не богат, но сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе было хорошо, – обещал он, надеясь, что его слова обеспечат ей душевный комфорт. – Мы побудем какое-то время в Лондоне, я с гордостью буду сопровождать тебя в оперу, хотя я полностью уверен, что само слово «опера» – от латинского «смерть от непонятной музыки». Я пойду с тобой на любые праздники, а потом мы будем заниматься любовью в карете всю дорогу домой. Я не могу предложить много, но готов отдать тебе все. И буду любить тебя до конца жизни!
Виктория посмотрела в его глаза и увидела все, чего так хотела, но даже не подозревала об этом. Может быть, через неделю она придумает блистательный ответ на его прекрасные слова, но сейчас она могла только повторять за своим сердцем.
– Я поняла, что мне не важно, где находиться, лишь бы с тобой. Я даже полюбила твой зверинец! Восхищаюсь По, Кошкой в сапогах, уверена, что и с Петунией мы найдем общий язык по поводу того, что ей можно есть, а что нет. – Она еле сдерживала слезы. – Я тоже люблю тебя. Невероятно сильно. Для меня будет счастьем стать твоей женой.
– Слава Богу, – проговорил он, прижимая ее к себе. Их губы соединились в долгом, глубоком поцелуе, от которого кружилась голова.
Когда он поднял голову, она сказала, еле дыша:
– Знаешь, у меня ведь есть приданое.
– Правда? Я совсем забыл.
И Виктория решила, что это лучший подарок, какой только могла получить женщина, всегда знавшая, что получит мужа за свои деньги.
Эпилог
В то время как современной женщине не стоит принимать жизненно важных решений сгоряча, она должна понимать, что над некоторыми даже думать не стоит, – когда есть только один ответ, и он очевиден.
«Дамский путеводитель к счастью и душевному комфорту»
Чарлза Брайтмора
Шесть недель спустя
Натан стоял у алтаря маленькой приходской церкви, в которой проходили все церемонии его семьи в течение многих поколений, и смотрел, как его прелестная невеста медленно идет к нему. Одетая в простое бледно-голубое платье со скромным квадратным вырезом и воздушными рукавами, с букетом нежных роз в руках, она была само очарование.
– Ты очень красивая, – прошептал он.
– Ты тоже, – ответила она, улыбаясь.
Священник откашлялся и метнул на них хмурый взгляд. Церемония проходила спокойно, пока он не провозгласил:
– Если кто-нибудь из присутствующих знает хоть одну причину, по которой эти двое не могут быть соединены священными узами брака, говорите сейчас или забудьте о ней навсегда.
– Да, мне нужно кое-что сказать, – объявил Натан.
Брови священника удивленно поднялись.
– Вам?
– Да. – Он повернулся в Виктории. – Мне нужно сказать это тебе.
– Ой, это не к добру, – прошептала она, побледнев.
– Очевидно, ты хочешь, чтобы эта церемония все-таки завершилась.
– Да, честно говоря, это было в моих планах.
– Отлично. Тогда, чтобы раскрыть все карты, перед тем как мы официально станем мужем и женой, хочу сообщить тебе, что я... э-э... больше не придерживаюсь идеи скромного образа жизни.
– О чем ты?
– Его королевское величество дал мне очень щедрую награду за возвращение драгоценностей.
– Какую?
Он наклонился ближе и прошептал ей на ухо:
– Сто тысяч фунтов.
Выпрямившись, Натан с радостью созерцал ее потрясенный взгляд.
– Да, и еще дом.
– Дом? – быстро переспросила она.
– В Кенте. Это примерно три часа езды от Лондона. Скромное имение, как говорит его величество. Ну, где-то комнат тридцать, не больше. Много места для твоих праздников, бескрайнее раздолье для моих животных.
– Когда ты узнал об этом?
– Твой отец сказал мне несколько минут назад, перед тем как вести тебя по проходу между креслами.
Виктория два раза открыла и закрыла рот, не произнеся ни звука. Обретя дар речи, она спросила:
– Ты знал об этом счастье целых шесть минут?
– Примерно.
– И ничего мне не сказал?
Пожав плечами, Натан усмехнулся:
– Хотел убедиться в том, что ты выходишь за меня не из-за денег.
Он помолчала несколько секунд и засмеялась:
– Должна сказать, это непревзойденно прекрасные новости!
– Нет такого слова.
– Теперь есть.
Произнеся эту фразу, она начала что-то быстро говорить, и он не мог разобрать ни слова. Он рискнул взглянуть на священника, которого, казалось, вот-вот хватит удар.
– Виктория, – тихо сказал он. Но она продолжала бормотать, и он закрыл ей рот единственным способом, какой знал: обняв, горячо поцеловал ее.
– Святые небеса! – воскликнул священник. – Рано еще! Я не объявил вас мужем и женой!
Отрываясь, Натан повернулся к побагровевшему священнослужителю.
– Поверьте, не поцелуй я ее, вам бы этого и не удалось сделать.
Он посмотрел на Викторию, румяную и довольную.
– Господи, – сказала она, – ты целуешь меня, чтобы я перестала говорить. У нас ведь все так и начиналось!
– Да, действительно.
– То есть сейчас мы ставим точку, истории пришел конец?
Натан поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Нет, любовь моя, все еще только начинается.
«Дамский путеводитель к счастью и душевному комфорту»
Чарлза Брайтмора
Шесть недель спустя
Натан стоял у алтаря маленькой приходской церкви, в которой проходили все церемонии его семьи в течение многих поколений, и смотрел, как его прелестная невеста медленно идет к нему. Одетая в простое бледно-голубое платье со скромным квадратным вырезом и воздушными рукавами, с букетом нежных роз в руках, она была само очарование.
– Ты очень красивая, – прошептал он.
– Ты тоже, – ответила она, улыбаясь.
Священник откашлялся и метнул на них хмурый взгляд. Церемония проходила спокойно, пока он не провозгласил:
– Если кто-нибудь из присутствующих знает хоть одну причину, по которой эти двое не могут быть соединены священными узами брака, говорите сейчас или забудьте о ней навсегда.
– Да, мне нужно кое-что сказать, – объявил Натан.
Брови священника удивленно поднялись.
– Вам?
– Да. – Он повернулся в Виктории. – Мне нужно сказать это тебе.
– Ой, это не к добру, – прошептала она, побледнев.
– Очевидно, ты хочешь, чтобы эта церемония все-таки завершилась.
– Да, честно говоря, это было в моих планах.
– Отлично. Тогда, чтобы раскрыть все карты, перед тем как мы официально станем мужем и женой, хочу сообщить тебе, что я... э-э... больше не придерживаюсь идеи скромного образа жизни.
– О чем ты?
– Его королевское величество дал мне очень щедрую награду за возвращение драгоценностей.
– Какую?
Он наклонился ближе и прошептал ей на ухо:
– Сто тысяч фунтов.
Выпрямившись, Натан с радостью созерцал ее потрясенный взгляд.
– Да, и еще дом.
– Дом? – быстро переспросила она.
– В Кенте. Это примерно три часа езды от Лондона. Скромное имение, как говорит его величество. Ну, где-то комнат тридцать, не больше. Много места для твоих праздников, бескрайнее раздолье для моих животных.
– Когда ты узнал об этом?
– Твой отец сказал мне несколько минут назад, перед тем как вести тебя по проходу между креслами.
Виктория два раза открыла и закрыла рот, не произнеся ни звука. Обретя дар речи, она спросила:
– Ты знал об этом счастье целых шесть минут?
– Примерно.
– И ничего мне не сказал?
Пожав плечами, Натан усмехнулся:
– Хотел убедиться в том, что ты выходишь за меня не из-за денег.
Он помолчала несколько секунд и засмеялась:
– Должна сказать, это непревзойденно прекрасные новости!
– Нет такого слова.
– Теперь есть.
Произнеся эту фразу, она начала что-то быстро говорить, и он не мог разобрать ни слова. Он рискнул взглянуть на священника, которого, казалось, вот-вот хватит удар.
– Виктория, – тихо сказал он. Но она продолжала бормотать, и он закрыл ей рот единственным способом, какой знал: обняв, горячо поцеловал ее.
– Святые небеса! – воскликнул священник. – Рано еще! Я не объявил вас мужем и женой!
Отрываясь, Натан повернулся к побагровевшему священнослужителю.
– Поверьте, не поцелуй я ее, вам бы этого и не удалось сделать.
Он посмотрел на Викторию, румяную и довольную.
– Господи, – сказала она, – ты целуешь меня, чтобы я перестала говорить. У нас ведь все так и начиналось!
– Да, действительно.
– То есть сейчас мы ставим точку, истории пришел конец?
Натан поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Нет, любовь моя, все еще только начинается.