Д`Алессандро Джеки. Не совсем джентльмен

   – Ах да. – Она протянула руку.
   – Поцелуем.
   Она отдернула руку и, прищурившись, спросила:
   – Что за чушь вы несете?
   – Шпионы скрепляют сделки поцелуем.
   Он шагнул вперед, Виктория попятилась.
   – Смотрите-ка, с начала договора прошло всего несколько секунд, а вы уже не слушаетесь, хотя обещали, слово давали.
   – И послушаюсь, только когда это нужно будет! Видимо, сейчас я должна поверить, что с моим отцом, вашим братом и лордом Элвиком вы тоже целовались!
   Она опять отступила назад, он – за ней.
   – Нет, конечно. Мужчины-шпионы используют секретное рукопожатие. Поцелуем скрепляются сделки только между мужчиной и женщиной. И все это подробно описано в официальной «Настольной книге шпиона».
   – Вы шутите?
   – Нет, я вполне серьезно. Есть очень много правил, все они должны быть где-то записаны. Для этого и придумана «Настольная книга».
   – И у вас она есть?
   – Конечно.
   – И вы мне ее покажете?
   Он улыбнулся и сделал еще шаг вперед.
   – Моя дорогая Виктория, я покажу вам все, что захотите.
   Она уперлась в стену.
   – У меня такое ощущение, что это ваше «скрепление поцелуем» – еще одна уловка, чтобы залезть под корсет!
   – Мысль, конечно, интересная, но я буду честен с вами.
   Натан подошел совсем близко к ней, а ладони прижал к стене.
   – Видите? Так я даже дотронуться до вас не смогу. Начинаем скреплять?
   Прислонившись спиной к стене, Виктория пыталась вызвать в себе досаду, что он уже второй раз так загнал ее в ловушку. Но вместо протеста в ней кипела страсть. Кажется, прошло меньше часа, с тех пор как она пыталась представить себе его глаза, наполненные желанием. Теперь она знала это выражение: голод и возбуждение, заставлявшие все ее тело гореть.
   Даже без прикосновений она чувствовала его тепло и тот же приятный запах сандалового дерева и моря. Виктория не успела прийти в себя после предыдущего поцелуя и не была уверена, что сможет казаться бесстрастной. Что ж, сегодня твой день, современная женщина.
   Его темные волосы перемешались с ее кудрями, она закрыла глаза и, прижавшись ладонями к стене, готовилась к приятнейшему «нападению».
   Но все оказалось по-другому. Он начал покрывать ее лоб, щеки, уголки губ осторожными поцелуями, похожими на касания бабочки. Аромат его теплого дыхания – что-то вроде корицы – нежно ласкал ее кожу. Когда он приблизился к ее губам, Виктория ощутила дрожь во всем теле: в висках, в горле и даже в бедрах.
   Она в очередной раз стала готовиться к необыкновенным минутам, но опять удивление – он лишь коснулся ее губ, потом, когда она ответила, удостоил ее медленным, мягким поцелуем, не спеша, что ей нравилось, хотя и тревожило. Виктории нестерпимо захотелось обнять его, почувствовать на себе его руки. Пот стекал по ее телу, она старалась изо всех сил устоять на дрожащих ногах. Она нуждалась в большем и сама обняла Натана за талию, чтобы приблизить его, но он не дался, отступив. Она чуть не застонала в знак протеста и вновь прижалась к стене, которая, кстати, оказалась хорошей опорой, когда она уже готова была упасть без сил.
   Заставив себя открыть глаза, Виктория увидела, что он ничуть не изменился в лице, оставаясь таким же безмятежным, в то время как она была на вершине волнения и замешательства. Пока она прижималась к стене, приводя себя в чувство и сдерживая дыхание, Натан не терял времени: в полной тишине, не спрашивая у нее, он поправил ей кружева и лямки на платье, затем умело и быстро застегнул корсет – он явно бы знаком с тонкостями женских нарядов. Интересно, он раздевал женщин с такой же скоростью и сноровкой?
   С непроницаемым взглядом он сказал:
   – Ну что ж, сделку мы скрепили, теперь прошу вручить мне письмо, Виктория.
   Она еле сдержалась, чтобы не попросить его повторить эту фразу, произнесенную глубоким тихим голосом.
   – Я отдам его вам, когда мы вернемся в дом.
   – Послушайте, если в вас заговорила скромность, то это излишне, потому что, напомню, я уже знаком с тем, что у вас под корсетом.
   Ее щеки запылали. Но за такое напоминание она была даже благодарна ему: Натан в ее мирной жизни – лишь наглец и выскочка.
   – Письмо спрятано не в корсете. Давайте сначала вернемся в Крестон-Мэнор.
   Натан молча смотрел на нее, но Виктория оставалась спокойной. Наконец он кивнул:
   – Отлично, тогда давайте выбираться отсюда.
   Он взял ее шляпку, доверху наполненную ракушками, и протянул руку. Ни слова не сказав, Виктория приняла ее, и они вышли из пещеры. Как только путь был преодолен, Наган отпустил ее руку.
   Где же то блаженство, которое должно было переполнять Викторию после всего случившегося? Странно, она чувствовала разочарование, хотя стоило порадоваться, – ведь только вчера приехав в Корнуолл, она уже сегодня достигла своей цели – поцелуя, которого он не забудет. Но появилось неожиданное отклонение от плана: она вдруг поняла, что ей тоже сложно будет выбросить из памяти эти мгновения.
   Беспокойство нарастало: а получилось ли заставить его надолго запомнить этот злополучный поцелуй? Может, он через пять минут уже все забудет? Или уже забыл.
   Они шли вдоль моря, и она искоса поглядывала на него: казалось, Натану был безразличен весь мир, он просто шел и наслаждался солнечными ваннами и ветром, обдувавшим его волосы. Он наклонился и, чуть улыбнувшись, подобрал прелестную раковину цвета слоновой кости. В его взгляде можно было разглядеть все – полное спокойствие, беззаботность, но только не мучительные размышления о произошедшем.
   Виктория не выдержала и спросила:
   – О чем вы думаете?
   Он погладил себя по животу и ответил:
   – Интересно, что повар приготовит сегодня. Надеюсь, что-то существенное, а то я умираю от голода.
   Невероятно! Этот подлец думал о еде! Виктория плотно сжала губы, чтобы не задавать других вопросов, ответы на которые слушать не хотелось, и промолчала всю дорогу.
   Когда они приблизились к конюшням, она увидела лорда Саттона и Элвика, стоявших у входа. Оба смотрели с любопытством. Виктория тут же представила, какой беспорядок творился у нее на голове из-за ветра... и длинных рук Натана. Но ветер растрепал ей прическу еще до визита в пещеру, так что у Виктории было вполне подходящее объяснение.
   Сидя верхом на коне, Натан наблюдал, как его брат и Гордон рассматривают Викторию. И это его не устраивало: Гордон любовался ею, будто вкуснейшей конфетой, взгляд Колина был также полон восхищения. Похоже, оба они были не прочь поохранять ее. Натан внушал себе, что его досаду подогревает исключительно желание поесть.
   Не успела Виктория подъехать к конюшне, как Гордон уже приветствовал ее, широко улыбаясь:
   – Выглядите потрясающе, леди Виктория!
   Она засмеялась:
   – Вы либо очень галантный, либо близорукий человек, лорд Элвик, потому что я знаю, какой ужас сейчас творится у меня на голове из-за сорванной ветром шляпки. Да и все остальное надо привести в порядок, не только прическу.
   – У меня прекрасное зрение, – сказал Колин, присоединяясь к ним и улыбаясь Виктории, – и я полностью разделяю мнение Гордона – вы очаровательны! Как вам понравилось на пляже?
   – Я просто в восторге! Пейзаж восхитителен, а свою непоседливую шляпку я наполнила ракушками.
   – Да, я тоже остался доволен, – сказал Натан, направляя вороного в стойло вслед за лошадью Виктории.
   – Но где же ваша провожатая, леди Виктория? – спросил Гордон, кидая неодобрительный взгляд в сторону Натана.
   – А с каких пор наставники должны сопровождать своих подопечных на прогулку средь бела дня? – вмешался Натан в разговор, холодно глядя на Гордона и давая ему понять, что вопрос был неуместен. Как будто он или Виктория нуждались в присмотре!
   – Быстрая езда и прогулка по пляжу утомили бы леди Делию.
   Гордон и Колин снова обратили все внимание на гостью. Гордон помог ей спуститься с лошади, и Натан заметил, что его руки оставались на ее талии дольше, чем следовало. Виктория тоже не оставила это без внимания и слегка покраснела.
   Он соскочил с седла, и Колин, державший поводья Фиалки, отдал их Натану, будто конюху. Раздосадованный, злой, Натан повел обеих лошадей в стойло. За спиной слышался веселый смех Виктории – она беседовала с двумя новыми поклонниками. Надо будет избавить ее от их компании, чтобы получить свое письмо. Тут Натану пришла в голову еще одна мысль: если бы в пещере вместо него был Колин, его ловкие пальцы точно смогли бы достать записку. Но представить себе, что его брат трогает Викторию, Натан не мог.
   – Хорошо прокатились, доктор Натан? – спросил Хопкинс, выходя из соседнего помещения.
   – Да, это меня... освежило.
   «А еще взволновало и заставило нервничать!» Мысли вихрем проносились в его голове.
   – Освежило, да? – сказал Хопкинс. – Поездка с красивой женщиной другой быть не может. – Он кивнул в сторону дверей, где вели оживленную беседу Колин, Гордон и Виктория. – Похоже, идет борьба за ее внимание.
   – Я в ней не участвую, – сказал Натан сурово.
   – Конечно. Только вот она глаз с вас не сводит.
   Натан быстро повернулся и посмотрел на Хопкинса.
   – О чем ты?
   Его интонация оказалась более резкой, чем он ожидал, потому что работник смотрел на него как-то многозначительно: с удивлением и некоторой печалью.
   – Простите, доктор Оливер, я не хотел вас обидеть. Просто мы всегда говорили друг с другом чистосердечно...
   Натан мысленно отругал себя за грубость. Он знал Хопкинса всю жизнь, с тех пор как родился, и всегда считал его своим другом, потому что они оба очень любили лошадей.
   – Мы и сейчас можем откровенно разговаривать, – сказал Натан, похлопывая старика по плечу, – прости, пожалуйста. Меня ошеломили твои слова.
   Хопкинс кивнул, принимая извинения, и сказал:
   – А меня удивило другое. Вы всегда были таким внимательным, а сейчас не видите, как она смотрит на вас?
   – Вижу, конечно. Она смотрит так, будто хочет насадить меня на вертел и поджарить на медленном огне!
   – Точно. – Хопкинс усмехнулся. – Интересно, заметила она ваши взгляды?
   – Мои? Те, в которых читалось: «Я мечтаю отправить вас отсюда первым же экипажем»?
   – Нет, будто она – спелый персик, который вы хотите сорвать и отведать поскорее.
   Черт возьми, с каких это пор его взгляд так легко читается?! Прежде чем он успел возразить, Хопкинс, улыбнувшись, продолжал:
   – И вам явно сие не по нраву, можете не возражать. Я вас вижу насквозь, с тех пор как вы были мальчишкой. – Он покосился на опустевший дверной проем. Очевидно, троица удалилась. – А эта леди Виктория действительно ничего. Сильная девушка... и ездит хорошо. Но я бы скорее назвал ее бриллиантом из Лондона, дорогим камушком, с которым все носятся. Не из тех девушек, которые вас обычно привлекали. Да и вы тоже не тот мужчина, на которого она клюнула бы.
   – Да? А какой я?
   – Вы совсем не такой. Я говорю о разодетых лондонских снобах с задранными носами, которые перемещаются с вечеринки в клуб, оттуда в игорные заведения, а потом все сначала. А вы – порядочный, трудолюбивый человек. Против этой леди я ничего не имею, но, по-моему, простой доктор никогда еще не был объектом ее внимания, и это можно понять. Но сейчас она смотрит, – он внимательно поглядел на Натана, – а вы ей отвечаете.
   – Ты так много узнал за столь короткое время, – заметил Натан.
   Хопкинс пожал плечами:
   – Опыт большой.
   Их разговор прервался из-за шума снаружи, за которым последовал громкий крик, – это была Виктория:
   – Что ты делаешь?! Стой!
   Натан кинулся к дверям, за ним Хопкинс. Добежав, они оба замерли на месте, наблюдая картину: Гордон и Колин, оба расстроенные, стояли на коленях рядом со смертельно бледной Викторией, схватившейся за подол платья. Все трое уставились на Петунию, которая неподалеку что-то жевала.
   Подбежав к перепуганной девушке, Натан схватил ее за плечи и с тревогой спросил:
   – Что здесь случилось?
   – Твоя тупая коза – вот что! – воскликнул Гордон с омерзением в голосе. – Она не только до полусмерти напугала бедную леди Викторию, но и прогрызла дырку в ее костюме! Это животное опасно, оно ведь могло поранить ее!
   Натан бросил взгляд на Петунию. Та вильнула хвостиком и затрусила к загону. Повернувшись обратно к Виктории, он спросил:
   – Она ничего вам не сделала?
   Виктория отрицательно покачала головой, и он помог ей встать.
   – Я прошу прощения, у Петунии ужасная привычка жевать все подряд! Я уверен, что ваш костюм можно починить, а если нет, то мы заменим его.
   – Проблема не в костюме, – сказала она, запинаясь, затем испуганно посмотрела на него. – Ваша записка.
   – А что такое?
   – Ваша коза ее только что съела.

Глава 10

   Современная женщина не должна упускать возможности увидеть лучший образец для подражания в лице мужчины. Особенно когда он... немного не одет. Если это случилось, то нельзя дать скромности помешать важному моменту в жизни. Надо взять от этого все и ждать, что случится дальше.
   «Дамский путеводитель к счастью и душевному комфорту»
   Чарлза Брайтмора
 
   Виктория не верила своим глазам, у нее даже живот скрутило от страха. Она ожидала, что Натан начнет кричать на нее, но он лишь тихо переспросил:
   – Простите, что?
   Она сглотнула.
   – Записка... съедена вашей... козой.
   – Пожалуйста, скажите, что это очень плохая шутка.
   – Да, это очень... Нет, это правда.
   Он посмотрел на ее платье и его поврежденную часть.
   – Вы... зашили письмо в подкладку.
   – Да.
   Натан опять посмотрел ей в глаза, буквально сверля взглядом.
   – Вы же заставили меня поверить, что записка в доме.
   – Нет, я сказала, что верну ее вам, как только мы возвратимся, но не говорила, что она в доме.
   – А что, сложно было отдать ее мне на пляже? Судя по тому, как вы шьете, распороть подкладку не составило бы труда!
   Она перестала сжимать юбку в кулаке, приложила пальцы к губам и, твердо посмотрев на него, проговорила:
   – Если бы кое-кто не вздумал секретничать и прятать письма в моем багаже, а кто-то еще не отказывался бы от помощи...
   – Вы про меня и вашего отца?
   – Естественно! Если бы вы оба не были такими глупыми, мне вообще не пришлось бы зашивать письмо туда, где оно, между прочим, было в полной безопасности, пока ваша коза не съела его!
   – Хотите сказать, это я виноват?!
   Виктория выпрямилась.
   – Да, отчасти. Но долю вины я, так и быть, беру на себя.
   – Очень щедро с вашей стороны!
   Прежде чем она ответила на его сарказм, вмешался лорд Элвик:
   – Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь происходит? Какая записка?
   Натан предостерегающе посмотрел на Викторию, но она проигнорировала его взгляд и обратила все внимание на Гордона:
   – Мой отец спрятал в моем же чемодане письмо для доктора Натана. К несчастью для него, я нашла его первой. Еще хуже то, что его коза только что съела это письмо, зашитое в подкладку моего платья.
   Гордон пронизывающим взглядом посмотрел на Натана:
   – Зачем Уэксхолл переслал тебе секретное письмо?
   Получив вместо ответа непроницаемый взгляд, он медленно проговорил:
   – Твое неожиданное возвращение сюда... письмо от Уэксхолла... ясно, это связано с драгоценностями. – Его слова звучали как обвинение. – Почему ты мне не сказал?
   – Если бы Уэксхолл хотел, чтобы ты знал, то сам бы довел это до твоего сведения. Или я бы сообщил, в зависимости от указаний в письме, которого теперь нет. Мне надо связаться с Уэксхоллом и все ему рассказать.
   Лорд Элвик повернулся к Колину:
   – Ты знал об этом?
   Лорд Саттон кивнул:
   – Да, и собирался рассказать тебе во время сегодняшней прогулки. – Он посмотрел на Натана. – Гордон имел право знать!
   – Я и не отрицаю этого, – спокойно ответил Натан. – Однако предпочел бы сначала получить всю информацию, прежде чем кому-то что-либо рассказывать.
   – Отлично, опять секреты, – сказал Гордон Натану. По его холодному взгляду Виктория поняла, что он очень зол. – У тебя не было никакого права держать меня в неведении.
   Натан приподнял бровь.
   – А тебе-то что до этого? Не твоя же репутация пострадала.
   – Ну да, меня всего лишь подстрелили во время операции! Или ты забыл?
   Повисла тишина. Виктория плотно сжала губы, чтобы не выдать своего нервного состояния. Натан сжал руки в кулаки.
   – Нет, я все помню, – сказал он и повернулся к Виктории, застывшей на месте с испуганным лицом. Успокоившись, Натан спросил ее: – Вы ведь читали записку?
   – Да.
   – Хорошо, тогда вы сейчас же пойдете со мной в дом и изложите на бумаге все, что запомнили, пока я буду писать вашему отцу.
   Не дожидаясь ответа и какой-либо реакции со стороны Колина или Гордона, он повернулся и направился к дому.
   Гордон пробормотал что-то, содержавшее слова «грубый» и «самодержец», а вслух сказал:
   – Полагаю, вам требуется сопровождение, леди Виктория. Могу я быть удостоен такой чести?
   Виктория посмотрела на лорда Элвика, на лице которого все еще была злоба, и на Колина, стоявшего чуть поодаль. Последний был очень обеспокоен.
   – Спасибо, но я не хочу мешать вашим планам. Вы ведь хотели поехать верхом? Извините, мне надо идти...
   Она убежала, прежде чем они успели открыть рты.
   Стараясь не переходить на бег, Виктория пыталась подавить в себе смятение, в которое она была повергнута за последние несколько минут. С одной стороны, она чувствовала вину: ее капризы привели к утрате важного письма; с другой – ее разозлила манера Натана, скомандовавшего ей идти в дом и делать, как он скажет. Боже, а совсем недавно они целовались...
   Она поспешила отогнать эту мысль, сейчас не время думать о поцелуе. Таком мягком, нежном... Все, хватит. Об этом позже. В данный момент она злилась, что Натан обращался с ней как генерал с солдатом, отдавая приказы. Раздражение смешалось с искренним сочувствием, вызванным болью и опустошением в его глазах. Это зрелище не могло оставить Викторию равнодушной, ей хотелось обнять и успокоить его. Но почему одновременно она горела желанием спустить на него всех собак? Доктор Натан управлял ее эмоциями, как не удавалось еще никому. Это ей совсем не нравилось.
   Когда она вошла в дом через террасу, ее приветствовал лакей и сказал:
   – Доктор Натан просил, чтобы вы встретились с ним в библиотеке, леди. Пожалуйста. Слово «пожалуйста» велено было подчеркнуть.
   – Спасибо, – ответила Виктория, неожиданно для себя улыбнувшись.
   – Еще он сказал, что вам, видимо, нужно переодеться, и приказал также подать обед к вам в спальню.
   Викторию удивило такое проявление заботы. Она, конечно, собиралась сменить платье перед встречей с ним, но поесть в одиночестве было еще лучше.
   – Будьте любезны, скажите доктору Оливеру, что я присоединюсь к нему, как только приведу себя в порядок.
   – Слушаюсь.
   Виктория поспешила в свою комнату. Увидев себя в зеркале, она даже вздрогнула. Боже, ее волосы были как птичье гнездо! Но растрепанная прическа – это ничто по сравнению с лицом: розовые щеки и сгоревший нос из-за отсутствия шляпки в такой солнечный день. Впоследствии нос мог покрыться веснушками. А ее губы...
   Она подошла совсем близко к зеркалу и потрогала покрасневший и припухший рот. Совершенно зацелованный. Она закрыла глаза, вспомнив, как это происходило. Их объятия! Она гладила его сильное красивое тело... Несмотря на вызубренный «Дамский путеводитель», Виктория была в замешательстве: никогда в жизни с ней не случалось ничего похожего на сегодняшнее утро в пещере. Вспомнились его слова: «Мне интересно, может ли поцелуй, который состоялся однажды, быть таким же захватывающим во второй раз»... Она не верила, что волшебство трехгодичной давности могло повториться, но оказалось, что да, смогло. И, черт возьми, она не хотела, чтобы на этом все кончилось!..
   Выпрямившись, Виктория погрозила пальцем своему отражению и шепотом сказала:
   – Будь осторожна с этим мужчиной, его нельзя недооценивать.
   По ее плану следовало стать для него незабываемой. Что ж, если придется еще раз поцеловаться, игра будет по ее правилам.
   Решив не звать Уинифред, которая, конечно, обратила бы внимание на ее губы, Виктория сняла костюм, умылась и села распутывать волосы. Приведя их в подобающий вид, она достала свое любимое бледно-голубое платье из муслина и, едва успев переодеться, услышала стук в дверь.
   Появилась молодая улыбчивая служанка с серебряным подносом и поставила его на прикроватный столик. Накрытые крышками блюда очень аппетитно пахли, о чем Виктория сразу сказала девушке.
   – Это блюдо приготовлено из морепродуктов, леди. Наш повар специально готовит его для доктора Натана – это его любимое, – ответила служанка восхищенной гостье.
   Припомнив, что Натан не ест мяса, Виктория не удивилась его пристрастию к рыбе. Как только служанка ушла, она с наслаждением принялась за суп, оказавшийся божественно вкусным. Аппетит и так был распален морской прогулкой и соленым воздухом, но это блюдо, решила Виктория, было лучшим из всех, что она пробовала.
   Покончив с едой, она вышла в фойе, где ее ждал Лэнгстон, чтобы проводить в библиотеку.
   Виктория встала на пороге и оглядела прекрасно обставленное помещение, залитое солнечным светом через большие, от пола до потолка, окна. Повсюду стояли книжные шкафы, заполненные томами в кожаных переплетах. Виктории захотелось изучить все эти книги.
   У левого окна высился огромный письменный стол, рядом с которым возвышался еще шкаф длиной около двадцати футов, а композиционная расстановка стульев была тщательно продумана.
   У противоположной стены, уютно согревая комнату, потрескивал камин. Пол устилал сине-коричневый ковер. Захотелось полежать у камина с любимой книжкой. А вот и диванчик с парчовой обивкой словно только тебя и ждал. Виктория закрыла глаза, упиваясь ароматами пергамента, кожи и воска. Но вдруг она поняла, что одна в библиотеке. Где же Натан?
   Решив присесть и подождать его, она приблизилась к камину и, обойдя диванчик, замерла на месте. Мастиф Натана, По, растянулся на ковре во всю длину и, отдавшись Морфею, мирно храпел. Как там Натан говорил? Поедающий Обувь? Нет, для него больше подходило что-то вроде Просто Огромный, и Викторию было не переубедить в этом. Она в жизни не видела собаки страшнее и больше.
   В этот момент зверюга шевельнула носом, уловив запах. Мастиф открыл глаза и легко вскочил на громадные лапы, уставившись на Викторию. Она от всей души надеялась, что он не принял ее за отбивную...
   – Хорошая собачка, – пролепетала она, делая шаг назад. – Хорошая, большая, огромная собачка. Ложись обратно! Спать.
   У мастифа, видимо, были другие планы, и он медленно двинулся на нее. Лихорадочно припоминая завет знатоков, что от собаки нельзя убегать, чтобы не раздразнить ее, а также надеясь, что Натан не солгал, говоря, что пес дружелюбный, Виктория осталась на месте. По остановился передней, обнюхал платье и, плюхнувшись на пол, поднял переднюю лапу.
   Виктория удивленно и с облегчением спросила:
   – Рукопожатие? Но... мы ведь уже встречались.
   По всей видимости, По было все равно, встречались они или нет, и он продолжал держать лапу поднятой. Молясь, чтобы это не привело к потере руки, Виктория пожала ему лапу. После обмена приветствиями пес сначала уткнулся мордой ей в бедро, затем в запястье, лизнув кисть языком, который казался больше, чем туфля девушки.
   Виктория осторожно погладила его за ушами, отчего По завилял хвостом, который мог смахнуть большую вазу, украшавшую противоположный конец стола.
   – Нравится, да? – ласково говорила девушка, поглаживая пса и продвигаясь тем временем к дивану, дабы спасти жизнь вазе. Усевшись, она уже обеими руками перебирала его длинную густую шерсть. По стоял перед ней, и глаза их были на одном уровне. Окончательно осмелев, Виктория гладила и почесывала пса, наблюдая за его восторженной реакцией. Высунув язык, он вилял хвостом и блаженно урчал.
   – Ты только выглядишь как большой свирепый зверь, – проворковала она со смехом, гладя его по спине, – а в душе ты маленький, прелестный щеночек!
   По взглянул на нее благодарно, будто хотел воскликнуть: «Господи, меня поняли! Наконец-то!»
   Увлекшись собакой, Виктория не заметила, что в комнату вошли, и знакомый голос сказал:
   – Похоже, вы завели нового друга.
   Она обернулась. На пороге стоял Натан, скрестив руки на груди, и смотрел на нее непроницаемым взглядом.
   – Вы со мной разговариваете или с собакой? – спросила Виктория, тиская По и уже волнуясь.
   – С вами, но вопрос может быть задан обоим. – Он подошел к камину. – Вы ему понравились.
   Виктория лукаво взглянула на него:
   – А вас это, кажется, не удивило.
   – Честно говоря, наоборот.
   – Ну, спасибо, вы очень любезны.
   – Это был комплимент – По обычно не доверяет незнакомцам.
   – Возможно, оттого, что они сами ему не доверяют или боятся. Все-таки его размеры...
   – Да, наверное. Думаю, теперь он захочет, чтобы вы его так гладили постоянно. Недели две – это точно.
   – Две недели? – Она улыбнулась. – А потом что?
   – О, потом он станет полным нахалом и одарит вас пылкими собачьими поцелуями. – Он подошел к дивану и похлопал своего друга по спине. – Нравится, когда к тебе с таким вниманием, а, малыш?
   По гавкнул.
   – Это означает «да», – перевел Натан, взглянув на Викторию.
   Одного его взгляда оказалось достаточно: легкое тепло овладело всем ее телом.
   – Смотрю, вы переоделись, прическу поправили.