Д`Алессандро Джеки. Не совсем джентльмен

   – Так лучше, а то ваш По захотел бы закопать меня в саду. Боюсь, что лакей, который видел меня сразу после прогулки, надолго запуган.
   – Вовсе нет, у всех такой вид, словно они побывали на пляже в ветреный день.
   Она заметила, что Натан не выглядел уставшим. Наоборот, энергичными очень привлекательным. Высокий, суровый пират с растрепанными морскими ветрами прядями...
   Он тоже успел переодеться в чистую рубашку и голубые бриджи. Галстуком Натан по-прежнему пренебрег, поэтому можно было вдоволь любоваться его красивой шеей. Он был одет совсем не по моде, и в некоторых кругах общества его наряд назвали бы позорным. Но Виктории было все равно, она восхищалась цветом его поблескивавшей кожи.
   – Кстати, ваша прическа была совсем не ужасной, – сказал он тихо, посмотрев на ее волосы.
   Эта реплика мигом согрела Викторию, вызвав неловкий смех:
   – Да уж, вы правы. Жуткая, правильнее было бы сказать.
   Он покачал головой.
   – Нет, я не это слово имел в виду.
   – Ладно, моя фантазия исчерпана. Что же это за слово?
   – Чудесная.
   Одно это слово, сказанное так мягко, поразило ее. На успела она отреагировать, как он еще раз погладил По и деловито сказал:
   – Я приготовил для вас бумагу, перо и чернильницу.
   – А, да... спасибо, – с трудом выговорила Виктория, продолжая смотреть на пса и пытаясь унять дрожь. – И благодарю за еду, доставленную ко мне в комнату.
   – Вам понравилось?
   – Просто изумительно! Неловко говорить, но когда я ела... очень быстро...
   – Вам никогда не следует стыдиться меня, Виктория, – сказал он довольно сухо, даже жестко. – Море и соленый воздух пробуждают волчий аппетит, и мне нравится, когда женщина не скрытничает по этому поводу.
   Виктория отметила, что они все еще обсуждают еду. Она знала, что только дня через два ей придет в голову какой-нибудь остроумный ответ. Сразу она ничего придумать не смогла.
   – Полагаю, не стоит рассчитывать, что вы помните письмо наизусть?
   Что он сказал? Ах да, письмо. Она так погрузилась в свои мысли, что забыла обо всем.
   – Вообще-то я изучила его вдоль и поперек, и мне нетрудно воспроизвести его дословно.
   – Замечательно. Начнем, пожалуй?
   – Конечно.
   Погладив на прощание нового четвероногого друга, Виктория встала и направилась к столу. Пес следовал за ней по пятам.
   – Я в жизни не видела таких широких столов, – сказала она, проводя рукой по лакированной поверхности. – Как будто два соединили в один.
   – Это примерно так и есть. Его называют столом для партнеров, здесь два человека могут заниматься делами, сидя визави. Отцу удобно, так он работает со своим секретарем.
   Натан отодвинул коричневый стул, обитый кожей, и Виктория села, пробормотав «спасибо». Одна его рука – на спинке стула, вторая – на подлокотнике, он словно окружил ее. Усаживаясь поудобнее, она повернула голову и уткнулась взглядом прямо в его бриджи.
   Ее обдало жаром, словно в печь посадили, а воображение моментально перешло границы дозволенного. Хоть в «Путеводителе» и было подробно описано это, скрывавшееся под бриджами, но она все равно не могла четко себе представить всю картину. А тут, прямо перед ее глазами, наглядный пример. Если бы не злосчастные бриджи...
   – Виктория, вы готовы?
   Она взглянула вверх, на Натана, который терпеливо ждал. Кажется, он понял, куда она смотрела. Ей стало еще жарче, на сей раз от неловкости.
   – Так готовы? – повторил он, ужасаясь своему голосу, ставшему вдруг почти писклявым. – Переписать мое письмо. Или вы чем-то другим хотели заняться?
   Сама невинность. Тем не менее блеск его глаз пронизывал насквозь.
   – Переписать. Точно. – Виктория схватила перо и склонилась над бумагой.
   Натан издал звук, похожий на смех и кашель одновременно, и она плотно сжала губы, пытаясь успокоиться. Нет, так никуда не годится. Что с ней такое? Ей казалось, будто она стоит на скользком бревне и вот-вот потеряет равновесие и свалится в пропасть. Впервые в жизни ей не хватало сил и храбрости, а так как у нее никогда не было проблем в общении с мужчинами, то, очевидно, виноват в ее растерянности был только он. Что ж, чем раньше она закончит писать, тем быстрее избавится от его докучливой компании.
   В следующий момент Виктория поняла, что лишаться его общества совсем не желает, тут же ощутив себя беспомощной. Она решила не высказываться по этому поводу. Не сойти бы с ума...
   Взглянув исподлобья, она заметила, что он уже сел на противоположную сторону и ждет. Их разделяло всего четыре фута лакированного орехового дерева. Стоит протянуть руку, привстать, и можно дотронуться до его рук... Особенных. Раньше Виктория не слишком обращала внимание на мужские руки, но эти были великолепны: широкие, с длинными пальцами, они выглядели такими сильными, будто все на свете уже пережили. Для доктора, подумала она, просто бесподобно.
   Она знала, что его кисти, загрубевшие от физического труда, могли быть и очень мягкими... действительно, это было как волшебство, ведь она отлично помнила свои ощущения, когда он гладил ее волосы или проводил пальцами по губам, как обнимал ее...
   Нет, мысли опять устремились куда-то в сторону. Сосредоточившись на пустом листе бумаге, Виктория обмакнула перо в чернила и стала вспоминать содержание письма. Сначала было приветствие: «Моему очень хорошему другу Натану...» И она принялась за работу, иногда приостанавливаясь и вспоминая.
   Натан стал писать к ее отцу. Он поднял голову, размышляя над текстом, но все мысли тут же вылетели, как только он посмотрел на Викторию, закрывшую глаза, нахмурившуюся. Она прикусила нижнюю губу, думая над запиской, и Натан, увидев это, вспомнил свои ощущения, когда целовал ее. Ему захотелось убрать этот стол...
   Дотянуться до ее рук ему было несложно, но он сделал над собой огромное усилие и остался на месте.
   Разве его когда-нибудь привлекали женские руки? Нет, разумеется. Но эти... да, это были руки избалованной аристократки, но бледноватая кожа и тонкие пальчики очаровали его. Почему? Причина была проста: неповторимые, неподражаемые объятия, такие мягкие прикосновения, что дух захватывало. И конечно, запах роз... и то нетерпение, с каким эти руки скользили меж прядей его волос, когда она попросила о втором поцелуе...
   Виктория писала, а Натан не сводил с нее глаз. Изящные движения, легкое скольжение пера по бумаге... Заметив тонкий шрам у нее на запястье, он неуверенно дотронулся до него пальцем. Она подняла голову и, чуть покраснев, посмотрела на него. Она походила на нежный цветок, а он готов был вечно любоваться ею.
   Натан опять потрогал ее шрам.
   – Что это у вас?
   Виктория взглянула на свое запястье, куда указывал его палец, такой темный и загорелый по сравнению с ее бледными руками. Натан еле сдерживал себя, чтобы усидеть на месте.
   – Порезалась, – буркнула она.
   – Как? Когда? – продолжал он расспросы, гладя ее руку.
   – Мне было двенадцать лет, – начала она, запинаясь, – я копалась в грязи и наткнулась на острый камень, о который и поранилась.
   – Копались в грязи? Вам нравится садоводство?
   – Да, но в тот момент я занималась другим.
   – Что же вы делали? Клад хотели отыскать?
   – Нет, я делала пирог.
   Натан перестал рассматривать ее руку и посмотрел ей в глаза.
   – Пирог? Из грязи?
   – Ну да.
   – Простите, я вас правильно понял? Вы действительно делали пирог из...
   – Да, и не из яблок с медом, а именно из грязи!
   – А что дочь графа может знать о такой кулинарии?
   Виктория вздернула подбородок и ответила:
   – Довольно много – я их часто делала. Земля в нижних садах Уэксхолл-Мэнора была более подходящая, чем в верхних. Но почва у пруда была лучше всего.
   Натан покачал головой.
   – Я никак не могу представить вас играющей в грязи, пачкающейся... Как вам это удавалось?
   Помедлив, Виктория сказала:
   – Мне очень нравились пироги, которые готовил наш повар, и я хотела научиться их печь. Но мама запретила мне бывать на кухне, поэтому мне пришлось все делать понарошку.
   – Вам не разрешали ходить на кухню, но копаться в грязи можно было? Как это?
   – Не совсем так. Мама ничего не знала, иначе была бы потрясена. Но в день, когда я порезалась, тайна открылась, и, после того как руку перебинтовали, я выслушала длинную лекцию о том, как подобает вести себя юным леди. Естественно, мне дали понять, что пирогов из грязи им делать не надлежит.
   – И что, вы больше ни одного не приготовили?
   Она с иронией взглянула на него.
   – Хм, не думаю, что мне стоит отвечать на ваш вопрос.
   – Почему же?
   – Боюсь, это будет оскорблением. Кроме того, не хотелось бы разубеждать вас в том, что я – избалованная дочь графа, которая ни за что не станет пачкать руки в грязи.
   – Знаете, после всего, что я навидался при своей профессии, меня уже ничто не оскорбит. А так как вы уже нашли кучу неточностей в моих суждениях о вас, то почему бы не добавить еще одну?
   – Ну, как знаете. Да, пирогов я сделала еще очень много. Мама ничего не узнала, а то время, когда я изображала лучшего повара в Англии, оказалось незабываемым.
   – А вам удалось все-таки научиться готовить настоящий пирог?
   – Нет. – Виктория улыбнулась. – Это осталось детской мечтой.
   Он молча смотрел на нее несколько секунд, затем сказал:
   – Так интересно узнавать о вас что-то новое, Виктория. Ваша страсть к пирогам из грязи удивила и растрогала меня.
   Он хотел употребить другие слова – «очаровала», «поразила», но сдержался.
   – Да вы тоже интересная личность, – сказала Виктория. – А вы играли в пироги?
   – Э... нет. Конечно, я пачкался при первой же возможности, но так как рос у моря, вместо пирогов у меня были песчаные замки.
   Ее глаза загорелись.
   – Настоящий замок из песка? Там принцессы живут?
   – Нет, конечно! Это была крепость для бесстрашных воинов, готовящихся к атаке. – Он посмотрел в потолок и фыркнул. – Принцессы, ха. Скажете тоже.
   – Если бы у меня была возможность построить песчаный замок, – сказала Виктория мечтательно, – он был бы как раз для принцессы.
   Он усмехнулся.
   – Неудивительно, ведь вы как маленькая девочка.
   – Боюсь, тут я бессильна. Если вы еще не заметили, но я действительно... женского пола! – Она покачала головой. – Просто поразительно, кто берет в шпионы таких ненаблюдательных!
   Натан опустил голову и обнаружил, что все еще гладит ее шрам. Ему захотелось сейчас же поднести ее руку к губам и поцеловать. Его сердце трепетало.
   Черт возьми, ее половую принадлежность он отметил еще три года назад, при первой их встрече! Только теперь она уже была не девочка и не девушка, а женщина, красивая и желанная. И он ощущал это каждой частичкой своего тела.
   Она откашлялась и, убрав руку, опять взялась за перо.
   – Вы, кажется, хотели, чтобы я что-то написала, доктор Оливер, а сами отвлекаете меня. Я лучше вернусь к работе.
   И она снова склонилась над бумагой.
   Он отвлекал? Это она не давала ему покоя!
   – Натан, – поправил он с раздражением.
   – Простите, что? – переспросила она, не поднимая головы.
   – Вы назвали меня доктором Оливером. Лучше просто Натан.
   Она кивнула.
   – Хорошо. Можно, я все-таки вернусь к заданию, которое вы мне дали?
   – Да, конечно, – ответил он, начиная злиться.
   Оба углубились в работу, а Натан старался не замечать, что Виктория вот она, близко, совсем рядом.

Глава 11

   У большинства мужчин пристрастие к картам, и современная женщина может извлечь из этого пользу, делая ставки, но не деньгами. Более соблазнительный приз – поцелуй. Во-первых, выигрывают оба, а во-вторых, он вполне может повлечь за собой и другие интересные награды.
   «Дамский путеводитель к счастью и душевному комфорту»
   Чарлза Брайтмора
 
   Перечитав письмо, чтобы еще раз убедиться в соответствии его оригиналу, Виктория отложила перо и подняла голову. Натан не отрывал от нее взгляда.
   – Я закончила, – сказала она с дрожью в голосе и придвинула лист к Натану.
   Он повернул бумагу к себе.
   – Вы уверены в его точности? – спросил он, изучая послание.
   – Абсолютно. Вчера вечером я множество раз перечитала письмо отца, каждое предложение, очень внимательно. Текст был витиеватым и необычным, поэтому я все запомнила. Не знай, что это написано отцом, никогда бы не поверила. Я часто помогала ему с письмами, но ничего подобного не видела. – Виктория нахмурилась.– И содержание такое странное! Отца никогда не интересовало искусство, а тут он только об этом и пишет. Если дадите мне еще один лист, постараюсь по памяти нарисовать, что он изобразил под письмом.
   Натан насторожился.
   – Что вы сказали?
   – Там был какой-то рисунок. Видимо, набросок картины, о которой он писал.
   – Почему вы раньше не сказали?
   – Но вы не спрашивали.
   Недовольно ворча, Натан выдвинул ящик стола, затем положил перед ней чистый лист.
   – Спасибо, – жеманно поблагодарила она и снова взялась за перо.
   Спустя полчаса напряженного умственного труда она придвинула лист к нему.
   – Вот, готово.
   Натан хмуро уставился на рисунок.
   – И что это?
   – Может, он думал, вы захотите приобрести этот пейзаж? Хотя я не понимаю, зачем вам столь странный набор пятен.
   Он поднял глаза и посмотрел на нее.
   – Скажите, а вы точно уверены, что это именно так и выглядело? Размеры те же, длина...
   – Я очень старалась. Боюсь, художник из меня никудышный.
   – Да уж, на шедевр это не тянет.
   – Да будь я Леонардо да Винчи, проку едва ли стало больше. На рисунок я обратила гораздо меньше внимания, чем на текст. Вы узнаете эту картину?
   – Нет, но это и неудивительно. Скорее всего под видом картины ваш отец изобразил карту, предположительно это место нахождения драгоценностей.
   – Не может быть! – Виктория разволновалась. – Скажите, это просто ваша догадка или вы знаете наверняка?
   – Конечно, засекреченные карты – это наш профиль, – сдержанно ответил Натан. – Но теперь, расшифровав письмо, я знаю точно.
   Она подалась вперед.
   – Уже расшифровали? Так быстро? Как вы это сделали? Покажете мне? Что в нем написано?
   От такого количества вопросов Натан не мог не улыбнуться.
   – Да, расшифровал. А быстро потому, что у меня богатый опыт, кроме того, я, несомненно, гениальный человек.
   – Хм, мне кажется, что «непревзойденно» – это слишком сложно, доктор Гениальность.
   Он махнул рукой.
   – Ничего, мне подойдет. Но, боюсь, не смогу рассказать вам, как я это сделал, так как в «Настольной книге шпиона» четко написано, что ни при каких обстоятельствах, как бы шпиона ни пытали, каким бы ласкам или поцелуям он ни подвергся, ни в коем случае нельзя раскрывать королевские тайны.
   – Пытки, ласки и... поцелуи?!
   Натан тяжело вздохнул.
   – Там так и написано, честное слово. А про то, что в письме... – Он перешел на шепот.
   – Что, что там? – с нетерпением спросила Виктория. Он молча положил перед ней лист.
   – Вот, пожалуйста.
   Виктория придвинула аккуратно написанное письмо к себе и стала читать: «Наконец-то нашел Бэйлора. Французы добрались до него первыми. Он чуть не погиб. Дал неожиданную информацию о драгоценностях. В тот же вечер напали на меня, но по другому поводу. Я в порядке, но хочу, чтобы Виктория побыла вдали от меня, ради ее же безопасности. Доверяю ее тебе. Не дай ей уехать раньше времени. Вот карта, которую начертил Бэйлор. Он сказал, что скалы, где спрятаны драгоценности, находятся на твоей земле. Найди пропажу, доставь мне, и я восстановлю твою репутацию. Будь осторожен. Береги мою девочку».
   По спине у нее пробежал холодок.
   – Вы уверены, что с моим отцом ничего не случилось? – спросила она, пристально глядя на него и стараясь не выдавать сильного волнения.
   – Конечно! Я знаю вашего отца, и если он говорит, что все в порядке, значит, так оно и есть. Он очень находчив и уже не раз успешно отражал нападения.
   Виктория побледнела.
   – Если вы пытаетесь так меня успокоить, то лучше не надо.
   – Я с вами абсолютно честен. Он знает, как позаботиться о себе. Кроме того, он никогда не станет обманывать.
   – А откуда мне знать, что мой отец именно так и написал? Вдруг вы что-то скрыли от меня?
   – Да, вы действительно не можете этого знать. Но если вы все еще хотите участвовать, то вам придется доверять мне.
   Верить этому шпиону? Человеку, который свою жизнь построил на лжи и хочет в одиночку, без нее, отыскать свою пропажу? Который одним только взглядом лишает ее самообладания и успешно доказал, что остаться с ним наедине значит только одно? Надо быть дурой, чтобы доверять ему. Хотя... в нем все-таки было что-то, позволявшее на него положиться. И наверняка отец считал Натана надежным, иначе не просил бы его оберегать свою дочь. Кроме того, она уже извлекла немало пользы из их личного контакта.
   Она вернулась к записке.
   – Как вам удалось расшифровать это сообщение?
   – Я же говорил вам, что я непревзойденно гениален.
   – Сверх всяких ожиданий.
   – Благодарю.
   – Кто такой Бэйлор?
   – Нанятый человек. Он не говорил точно, с чьей стороны пришел, с нашей или французской, но работал на обе, передавая информацию то туда, то сюда. Это один из самых хитрых и недобросовестных людей, каких я когда-либо встречал. В тот момент, когда я уходил со службы, его разыскивали и Англия, и Франция.
   – А откуда у него информация о драгоценностях? Он мог быть причастен к их пропаже?
   Натан пожал плечами.
   – Возможно. Дело в том, что Бэйлор был как крыса – рыскал повсюду, выведывая секреты, а потом продавал их заинтересованной стороне. Думаю, он случайно узнал что-то о сокровищах и пытался в очередной раз продать информацию, а тут ваш отец нашел его.
   Виктория взглянула на рисунок.
   – Но это вообще не похоже на карту.
   – А вы ничего больше припомнить не можете?
   – Нет. Я думала, что это просто пучки травы, но в письме говорится, что это скала.
   – Да, но какая? В нашем имении их множество.
   – С чего начнем?
   – Я нарисую карту всей территории, и мы будем искать. А вы ни с кем не обсуждайте это.
   Она удивленно посмотрела на него и, готовая возразить, спросила:
   – А как же ваш брат и лорд Элвик?
   – Ни с кем.
   – Но почему? Они же знают о письме. И им известно, что я знаю.
   – Ваш отец попросил этого не делать. – Он показал на два слова в конце письма. – «Будь осторожен» – это секретный код. Означает, что проблема ни с кем не обсуждается. К сожалению, обстоятельства сложились так, что вы первая обнаружили письмо, а это вашему отцу, конечно, не понравится. А еще неприятнее ему будет узнать, что не успели вы оказаться в Корнуолле, а за вами уже воровство и шантаж.
   – Ничего подобного!
   – Неужели? А как тогда назвать ваше поведение? Присвоили себе мое письмо, да еще и требовали выполнения своих условий!
   Виктория сразу затихла, но через секунду решительно ответила:
   – Да, мне пришлось пойти на это, иначе я бы опять осталась в стороне. Как современная женщина, я решила положить этому конец.
   – Очень смелое высказывание. Однако вам лучше не бросаться этими словами по возвращении в Лондон. Вряд ли ваши женихи будут счастливы услышать такое. Боюсь, перспектива иметь в женах, как вы говорите, современную женщину их не очень прельстит.
   Не комментируя задевшие ее слова, Виктория спросила:
   – А зачем мой отец попросил все держать в тайне, даже от вашего брата и лорда Элвика?
   – Откуда мне знать, что у него на уме? Возможно, он подозревает, что кто-то здесь, включая Гордона и Колина, причастен к пропаже драгоценностей.
   Виктория воззрилась на него в недоумении:
   – Ой, думаете, они участвовали в этом?
   – Нет, – последовал довольно быстрый и резкий ответ. – Дело в том, – продолжал он уже мягче, – что мне не следовало обсуждать это дело ни с кем, и я хочу, чтобы вы мне пообещали то же самое.
   – А что, если кто-то из них спросит меня?
   – Хм, действительно. Значит, старайтесь избегать их общества. Жаль, конечно, они ведь так бегают за вами.
   Она не поняла, был ли он настроен серьезно или шутил.
   – Избегать? Два красивых, достойных мужчины увлеклись мною, а я должна сторониться их общества? Мне эта идея совсем не нравится! Но даже если бы я и согласилась, то я ведь гость в вашем доме, и лорд Элвик здесь регулярно появляется, так что у меня не получится.
   – Значит, меняйте тему, если спросят, – сказал Натан, упрямо глядя на нее, – сошлитесь на головную боль, припадки ипохондрии, в конце концов! Приложите руку ко лбу и слабеющим голосом попросите принести вам лекарство.
   До чего же несносный человек! Да, он привлекателен и прекрасно владеет искусством поцелуя, но говорить с ним невозможно, решила Виктория. Прежде чем она успела сообщить ему, что не страдает ни головными болями, ни ипохондрией, в коридоре послышались голоса.
   – Я взял с вас слово, – напомнил Натан тихо, но жестко.
   – Хорошо, считайте, что мой рот на замке.
   Он взглянул на ее губы.
   – Боже, какая утрата, – пробормотал он.
   Виктория не успела ответить. Натан быстро собрал бумаги со стола – за мгновение до появления тети Делии. Сияющая, она впорхнула в библиотеку в сопровождении отца Натана.
   – Я просто поверить не могу, что герцог мог сказать такое...
   Оживленная реплика тети оборвалась, как только она увидела Натана и Викторию.
   – А, вот и вы! – воскликнула она, направившись к столу. – А у меня для вас чудесные известия!
   Это сразу объяснило румянец на щеках, сияние глаз и широкую улыбку. Больше всего на свете тетя Делия любила сообщать интересные новости.
   – Мы с лордом Ратледжем как раз возвращались с экскурсии по саду, а навстречу ехал лорд Элвик к себе в имение. Представляете, он всех нас пригласил на ужин сегодня в Элвик-Холл! Правда, мило? Виктория, твое новое голубое платье, надень его, оно так тебе идет! Будешь выглядеть как принцесса! – Она повернулась к Натану. – Вам стоит увидеть это платье, доктор Оливер, оно восхитительно!
   Виктория покраснела. Зачем тетя все это говорит?
   – Буду считать минуты, – сказал Натан. – Хотя уверен, что леди Виктории идет любой цвет. Как и вам, леди Делия.
   Тетя издала звук, походивший на хихиканье молоденькой девушки. Виктория с изумлением посмотрела на нее.
   – Благодарю вас, доктор Оливер.
   Отец Натана откашлялся.
   – Кстати, о наряде... – Приподняв бровь, он взглянул на сына, намекая на отсутствие пиджака и галстука.
   Натан встал со стула.
   – Что ж, прошу извинить, я должен вас покинуть. Дела ждут.
   – И галстук, – вставил отец.
   – Да... до вечера. – Он поклонился и направился к двери, зажав бумаги в руке.
   До вечера? Виктория смотрела, как он покидал комнату с письмом и картой. На что он потратит свободные часы?
   После обеда Натан, сидя в гостиной Гордона, пытался сосредоточиться на шахматной партии, разыгранной между ним и отцом, но в течение этого бесконечного вечера все его мысли были прикованы к одному и тому же. Точнее, к одной и той же – к Виктории.
   Пытка началась три часа семнадцать минут назад, как только он, ожидая в фойе всех собравшихся ехать к Гордону, увидел, как она спускалась по лестнице. В бледно-голубом муслиновом платье с короткими пышными рукавами, она шла медленно и изящно по широким ступеням, будто плыла по воздуху, как морская нимфа с картины Боттичелли. На шее – прекрасное ожерелье, блестящие кудри схвачены лентой. Настоящая принцесса.
   Они встретились взглядами, и Виктория остановилась на мгновение, держась одной рукой за перила, а вторую вдруг приложила к животу, будто хотела унять неожиданное волнение. Натану показалось, что он тоже почувствовал какой-то всплеск внутри. Он никогда не считал себя сверхчувствительным, но был абсолютно уверен, что именно в тот момент между ними пролетело что-то странное и неуловимое и задело их обоих. Это было нечто теплое и искреннее, наполненное тоской, которую он не мог ни объяснить, ни опровергнуть.
   Натан увидел, как она глубоко вздохнула, чуть покачав прелестной головкой на тонкой шее. Он помнил эту удивительно мягкую, нежную кожу, источавшую аромат роз.
   Виктория моргнула несколько раз, развеяв это мгновение, застывшее между ними, словно разрешая времени идти дальше. Она продолжила свой путь вниз, и тут Натан услышал из-за спины голос Колина:
   – Правда, она бесподобна?
   Натан заставил себя остаться в том же положении и не повернулся. Он не желал наблюдать восхищение во взгляде брата, равно как и не собирался показывать свою тоску.
   – Да. – Спорить с очевидным было невозможно.
   – Жаль только, что в Лондоне ждут кавалеры, – шепотом сказал Колин. – Хотя меня это не остановит.
   Последняя фраза вынудила Натана обернуться. Колин восторженно смотрел в сторону лестницы.
   – Не остановит перед чем? – спросил Натан сквозь зубы.
   – Перед успешным достижением цели, конечно. – Колин оторвал взгляд от Виктории и посмотрел на Натана.
   Сказав это, он обошел брата и направился к подножию лестницы. Подав руку Виктории, сказал:
   – Леди Виктория, вы сегодня просто неотразимы! Это было не лучшим началом для вечера.
   Мучение продолжилось в экипаже, по пути в имение Гордона. Виктория сидела между тетей и Колином, Натан с отцом – напротив них. Всю дорогу Колин развлекал общество историей, смысла которой Натан понять так и не смог. Но, видимо, рассказ был очень веселым и рассмешил слушателей. Не смеялся только Натан, отчаянно пытавшийся не замечать, как Виктория улыбалась, глядя на рассказчика, и сопровождала каждую шутку звонким смехом. Кроме того, Колин сидел слишком близко к ней, почти вплотную, и они соприкасались плечами всякий раз, когда карета подскакивала на выбоинах.