Страница:
— Мисс Олбрайт… — раздался голос за ее спиной, — Мисс Олбрайт, я очень благодарна вам за то, что вы приняли мое приглашение.
Хейли обернулась, приготовившись поздороваться с хозяйкой, но, едва увидев графиню, утратила дар речи. Она сама в точности не знала, какой представляла себе графиню Блэкмор, но, уж конечно, никак не ожидала увидеть перед собой красивую молодую женщину, которая шла к ней, лучась приветливой улыбкой.
Графиня протянула ей руку;
— Как поживаете, мисс Олбрайт?
Хейли, которой удалось-таки вспомнить о хороших манерах, неловко присела в реверансе. Потом поднялась и пожала руку графини.
— Очень рада познакомиться с вами, леди Блэкмор. Должна поблагодарить вас за ваше любезное приглашение.
— Прошу вас, проходите и садитесь, — пригласила графиня, направляясь к дивану. — Я полагаю, мы можем посидеть и немного поболтать, прежде чем подадут чай.
— Какая красивая комната, — заметила Хейли, когда они сели.
— Благодарю вас. Это моя любимая комната. При самых неблагоприятных обстоятельствах я, придя сюда, могу обрести покой.
И графиня наклонилась к Хейли, рассматривая ее с нескрываемым интересом.
— Должна признаться, мисс Олбрайт, вы совершенно не такая, какой я представляла себе вас, — сказала она. Очевидно, на лице Хейли появилось расстроенное выражение, потому что графиня тотчас же добавила: — Ах! Пожалуйста, поймите меня правильно. Я удивлена — очень приятно удивлена, уверяю вас. — И она на мгновение сжала руку Хейли.
Хейли с облегчением вздохнула. Ответив графине такой же приветливой улыбкой, она сказала доверительно:
— В таком случае должна признаться, что вы тоже совсем иная, чем я ожидала.
— Вот как? А чего же вы ожидали? — спросила графиня, и на лице ее выразился живой интерес.
— Я могу ответить?
— Разумеется.
— Ну, мне представлялось, что вы одеты в какое-то строгое платье, а на носу у вас пенсне. Несколько ниток жемчуга, строгий шиньон из седых волос, склонность к полноте… Мне представлялось, что вы чуть хромаете и очень, очень стары, — закончила Хейли, и робкая улыбка мелькнула на ее губах.
Графиня рассмеялась:
— Боже мой! И вы все же решились приехать ко мне на чай?
— Честно говоря, я хотела отклонить ваше приглашение, но мои младшие сестры не позволили мне отказаться, — призналась Хейли, на которую общество графини подействовало успокаивающе. Несмотря на свое высокородное происхождение, хозяйка дома держалась приветливо и дружелюбно, и Хейли она сразу же понравилась. — Да они просто позеленели от зависти, что я буду пить чай с графиней. Самая младшая моя сестричка, Келли, обожает устраивать чаепития. Сейчас она дома, ходит взад-вперед и ждет моего возвращения. Я должна рассказать ей, как графини разливают чай.
— А сколько Келли лет?
— Шесть. Через две недели исполнится семь.
— Замечательно! — Графиня позвонила, чтобы принесли чай. — Прошу вас, продолжайте. Мне очень интересно услышать все о вас и о вашей семье. — Она внимательно слушала, как Хейли коротко рассказала обо всех членах семейства Олбрайт, не исключая Гримзли, Уинстона и Пьера. И тут принесли чай.
— А что же ваши родители? — спросила графиня, разливая чай по чашкам.
— Их уже нет с нами.
— Ах, как это грустно. Кто же заботится о ва-248 ших братьях и сестрах? Ваша тетя?
Хейли едва заметно улыбнулась.
— Нет, тетя Оливия — очень милая дама, но она просто в состоянии заботиться о такой резвой компании.
— Значит, у вас есть гувернантка?
— Нет. Только я. И конечно, Памела. Чашка графини замерла на полпути к губам.
— Вы хотите сказать, что все домашнее хозяйство лежит на нас?
Хейли кивнула, наслаждаясь ошеломленным видом хозяйки.
— Порой бывает трудновато, но я не променяла бы их ни У1ня что на свете. А у вас, миледи, есть братья или сестры?
— У меня два брата, — ответила она, но тут же вновь «^перевела разговор на Хейли, буквально засыпав вопросами о Холстеде, Олбрайтах, о том, что больше всего интересует саму Хейли. Графиня, в свою очередь, поведала немало забавных историй из жизни светского общества. Хейли недоумевала, почему графиня ничего не говорит об их общих друзьях, но «она не могла завести об этом разговор прежде, чем это сочтет нужным сделать сама хозяйка. Ей не хотелось, чтобы ; графиня сочла ее дурно воспитанной особой. Когда был выпит второй чайник, Хейли, взглянув на каминные часы, едва не опрокинула свою чашку.
— Боже мой! Неужели уже шестой час? Графиня засмеялась:
— Время пролетело так быстро.
Хейли поспешно допила чай и хотела уже встать.
— Спасибо вам, графиня. Но мне нужно отправляться в обратную дорогу. Мои домашние будут волноваться, не служилось ли со мной чего-либо…
— Побудьте еще немного, — попросила графиня, останавливая Хейли осторожным прикосновением к ее руке. — Мы еще не поговорили о наших общих друзьях.
Вновь усевшись на диван, Хейли сказала:
— Получив ваше приглашение, я просто сгорала от любопытства, но вскоре совершенно забыла об этом, кто бы ни были эти люди. — Она улыбнулась. — Стрг но, но у меня такое чувство, будто я знаю вас очень давк Графиня улыбнулась в ответ.
— У меня точно такое же чувство. Откровенно говор мне бы очень хотелось, чтобы мы с вами стали подругами
При обычных обстоятельствах Хейли была бы потрясена предложением подружиться с такой высокородной леди, : после нескольких часов, проведенных в обществе графин ей это не показалось таким уж невероятным.
— Почту за честь, леди Блэкмор, — коротко ответила она.
— В таком случае я настаиваю, чтобы вы называли мен Викторией. Все мои друзья так меня зовут.
— Это замечательно… Виктория. А вы должны называть меня Хейли.
— Чудесно. Хейли, мне кажется, что действительно пор поговорить о наших общих друзьях.
Хейли ждала, заинтригованная словами Виктории.
— Продолжайте же.
— Мне кажется, вы знакомы с моим мужем. Любопытство Хейли превратилось в смятение.
— С вашим мужем?
— Графом Блэкмором. Хейли покачала головой.
— Уверена, что никогда не встречалась с ним.
— Вы, наверное, знаете его по имени, — предположил Виктория.
— Вряд ли..
— Его зовут Джастин Мэллори.
Хейли онемела, потрясенная словами Виктории. Прошла минута, прежде чем она обрела дар речи.
— Я знакома с неким мистером Джастином Мэллори, не это, вероятно, совпадение. Тот мистер Мэллори, которого г знаю, не принадлежит к аристократии.
Виктория встала и подошла к изящному секретеру. Вернулась она, держа в руках миниатюру в рамочке.
— Вот мой муж, — сказала она, протягивая миниатюру Хейли — Джастин Мэллори, граф Блэкмор.
Хейли взглянула на маленький портрет и почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Красивый мужчина, смотревший на нее с портрета, был действительно тем самым Джастином Мэллори, которого она знала. Потрясенная, растерянная, она проговорила:
— Я понятия не имела о том, что мистер Мэллори — граф. И что вы его жена.
Виктория села рядом с Хейли и осторожно сказала:
— Я полагаю, что вы также знакомы с лучшим другом Джастина, Стивеном Барретсоном.
Хейли вздрогнула. Горячая волна нахлынула на нее, но ей все же удалось взять себя в руки.
— Я знакома с неким мистером Стивеном Барретсоном.
— Его настоящее имя Барретсон, но вряд ли вы знаете другое его имя.
Внезапно Хейли показалось, что комната стала совсем крохотной и в ней не хватает воздуха.
— Другое имя? Сколько же у него имен? — «Господи, нужно поскорее уйти отсюда, не то я окончательно сойду с ума».
— Их на самом деле несколько, но я не стану докучать вам, перечисляя его многочисленные незначительные титулы. Он маркиз Гленфилд.
Хейли во все глаза смотрела на Викторию.
— Должно быть, мы говорим о разных людях. Тот, с кем я знакома, — домашний учитель.
— Нет. Тот, с кем вы знакомы, — Стивен Барретсон, маркиз Гленфилд. И к тому же мой брат.
Перед глазами у Хейли заплясали черные точки, дыхание ее стеснилось. Она смотрела на графиню и не могла вымолвить ни слова.
— Я очень сожалею, что рассказала вам обо всем таким образом…
— Мне нужно идти, — сказала Хейли, вскакивая и в полном смятении озираясь, чтобы отыскать свой ридикюль. Она не понимала, что здесь происходит, но она должна срочно покинуть этот дом. Стивен маркиз? Виктория — его сестра? Он ведь говорил, что он домашний учитель, что родных у него нет. Снова ложь, вроде той, что он к ней привязан. Непосильный груз его лжи обрушился на нее тяжелым камнем. Домашний учитель? В горле у нее застрял не то истерический смешок, не то рыдание. Неудивительно, что его латынь так ужасна и что он к умеет бриться. Его чопорность, его критические замечание. по поводу ее хозяйства — теперь все это стало совершены понятно. О Господи, этому человеку, наверное, принадлежит чуть ли не половина Англии! Как же он, наверное, потешался над ними! Над всеми. В особенности над ней.
Ей стало дурно, она схватилась за сердце. Больше она н: может этого вынести. Заметив наконец свой ридикюль, он схватила его и буквально бросилась вон из комнаты в отчаянной попытке убежать.
— Подождите! — Виктория подбежала к ней и схватила за руки. — Прошу вас, не уходите вот так. Мне нужно поговорить с вами о моем брате.
— Мне нечего сказать о вашем брате.
— Из-за того, что он таким образом покинул вас? Я понимаю. Но вы очень многого не знаете. И все это я должна вам рассказать. Прошу вас. Вам ничего не нужно говорить Просто выслушайте меня.
Хейли стояла, глядя в пол.
— Прошу вас, — повторила Виктория.
Подняв подбородок, Хейли увидела глаза Виктории — серьезные и очень искренние. Теперь она заметила, что зеленые глаза графини очень похожи на глаза Стивена, и эти глаза умоляют ее остаться.
— Он знает, что я у вас? — спросила Хейли, опасаясь находиться там, где она, чего доброго, может столкнуться со Стивеном.
— Нет. И Джастин не знает. Нам здесь никто не помешает.
Не без колебания, что она совершает крупную ошибку, Хейли медленно вернулась к дивану и села.
— Хорошо. Я выслушаю то, что вы хотите мне сказать. Виктория села рядом с ней.
— Прежде всего мне хотелось бы поблагодарить вас. Вы спасли Стивену жизнь, и я всегда буду вам благодарна. — Она пожала дрожащую, холодную и влажную руку Хейли.
— Я ничего не понимаю, — проговорила Хейли напряженным шепотом. — Он сказал, что он домашний учитель. Он сказал, что у него нет родных…
— Кто-то пытается убить его, Хейли. Хейли похолодела:
— Прошу прощения… Я не совсем поняла.
— Кто-то попытался убить его в тот вечер, когда вы его нашли. Насколько я поняла, то было уже не первое покушение на его жизнь.
— Господи, — прошептала Хейли, прижимая к груди руки. — Это Стивен вам сказал?
— Нет. Позавчера он у нас обедал. У них с Джастином состоялся весьма откровенный разговор, который я… случайно услышала. Стивен был пьян и говорил с Джастином очень откровенно.
— Он рассказывал о том, что существует заговор с целью убить его?
— Да. И он говорил о вас.
— Обо мне?!
— Да. Вот как я узнала, кто вы и где живете. Хейли, Стивен с самого возвращения в Лондон несчастен. Он очень скучает… Вы ему нужны.
Хейли покачала головой:
— Нет. Вы ошибаетесь.
— Я не ошибаюсь, — проговорила Виктория с пылкостью. — Я слышала это от него самого. Я очень хорошо знаю Стивена. После Джастина я для него самый близкий человек. Джастин беспокоится о нем, и я тоже. Он не спит, почти ничего не ест и слишком много пьет.
Он утратил интерес ко всему, а его глаза… Хейли, в глазах него пустота, и он все время о чем-то думает.
— Зачем вы мне все это говорите? — прошептала Хейли, стараясь сдержать слезы.
— Потому что он вас любит, хотя слишком глуп, чтоб это понять.
Хейли уронила голову на свои дрожащие руки. Слой Виктории обрушились на нее, вызывая смятение и стыд.
— Ему хочется поехать к вам, Хейли, но он чувствует что не может сделать этого. Он не хочет подвергать вас z ваших родных опасности.
Хейли подняла голову.
— Поэтому он и не сказал мне, кто он на самом деле?
— По правде говоря, я не знаю. Знаю только то, что слышала.
— Не могли бы вы рассказать мне подробно, что вы слышали?
— Конечно.
Когда Виктория замолчала, Хейли показалось, что вся она избита и поломана, словно упала с утеса в пропасть. Она негодовала на Стивена за его ложь и двуличие, страшно боялась за его жизнь и мучилась из-за безнадежности своей любви.
Виктория сжала ее руку.
— Стивен никогда не был счастлив, Хейли. Отец всегда обращался с ним сурово, требуя от него совершенства во всем поскольку он — наследник. В результате Стивен держится с людьми холодно и неприступно. Но с тех пор как он вернулся в Лондон две недели назад, он просто несчастен. И я боюсь, что убийцам удастся осуществить задуманное, если об не возьмет себя в руки.
При мысли о том, что Стивен может умереть, кровь застыла в жилах у Хейли.
— Но что я могу сделать? Я предложила ему все что могла, что имела… но он все-таки уехал.
— Вы можете сделать его счастливым человеком. Вы его любите?
Услышав этот неожиданный вопрос, Хейли вздохнула. «Вы его любите?» Перед ее мысленным взором пронеслось множество картин — она и Стивен; она безуспешно старалась отогнать их. И облик того, кого она любит. Будучи не в состоянии отрицать, она прошептала:
— Да… Но вы, конечно же, не можете не знать, что все … это безнадежно. Мы со Стивеном принадлежим к разным мирам. Господи, он ведь маркиз! Я никогда не сумею…
— Вздор, — прервала ее Виктория, махнув рукой, словно отметая это предположение. — Сумеете, если захотите. Все, что вам нужно, — это искренняя поддержка и покровительство, а это у вас уже есть.
— Уже есть? Каким образом?
— Этим займусь я. — Вид у Виктории был решительный и серьезный. — Я хочу счастья Стивену. Даже если бы вы не показались мне такой очаровательной, вы именно та женщина, которая ему нужна. Этого для меня достаточно. Только вот вы уверены, что любите его?
— Совершенно.
— Тогда помогите мне спасти его.
— Как?!
Глаза Виктории вспыхнули.
— У меня есть план.
Глава 25
Глава 26
Хейли обернулась, приготовившись поздороваться с хозяйкой, но, едва увидев графиню, утратила дар речи. Она сама в точности не знала, какой представляла себе графиню Блэкмор, но, уж конечно, никак не ожидала увидеть перед собой красивую молодую женщину, которая шла к ней, лучась приветливой улыбкой.
Графиня протянула ей руку;
— Как поживаете, мисс Олбрайт?
Хейли, которой удалось-таки вспомнить о хороших манерах, неловко присела в реверансе. Потом поднялась и пожала руку графини.
— Очень рада познакомиться с вами, леди Блэкмор. Должна поблагодарить вас за ваше любезное приглашение.
— Прошу вас, проходите и садитесь, — пригласила графиня, направляясь к дивану. — Я полагаю, мы можем посидеть и немного поболтать, прежде чем подадут чай.
— Какая красивая комната, — заметила Хейли, когда они сели.
— Благодарю вас. Это моя любимая комната. При самых неблагоприятных обстоятельствах я, придя сюда, могу обрести покой.
И графиня наклонилась к Хейли, рассматривая ее с нескрываемым интересом.
— Должна признаться, мисс Олбрайт, вы совершенно не такая, какой я представляла себе вас, — сказала она. Очевидно, на лице Хейли появилось расстроенное выражение, потому что графиня тотчас же добавила: — Ах! Пожалуйста, поймите меня правильно. Я удивлена — очень приятно удивлена, уверяю вас. — И она на мгновение сжала руку Хейли.
Хейли с облегчением вздохнула. Ответив графине такой же приветливой улыбкой, она сказала доверительно:
— В таком случае должна признаться, что вы тоже совсем иная, чем я ожидала.
— Вот как? А чего же вы ожидали? — спросила графиня, и на лице ее выразился живой интерес.
— Я могу ответить?
— Разумеется.
— Ну, мне представлялось, что вы одеты в какое-то строгое платье, а на носу у вас пенсне. Несколько ниток жемчуга, строгий шиньон из седых волос, склонность к полноте… Мне представлялось, что вы чуть хромаете и очень, очень стары, — закончила Хейли, и робкая улыбка мелькнула на ее губах.
Графиня рассмеялась:
— Боже мой! И вы все же решились приехать ко мне на чай?
— Честно говоря, я хотела отклонить ваше приглашение, но мои младшие сестры не позволили мне отказаться, — призналась Хейли, на которую общество графини подействовало успокаивающе. Несмотря на свое высокородное происхождение, хозяйка дома держалась приветливо и дружелюбно, и Хейли она сразу же понравилась. — Да они просто позеленели от зависти, что я буду пить чай с графиней. Самая младшая моя сестричка, Келли, обожает устраивать чаепития. Сейчас она дома, ходит взад-вперед и ждет моего возвращения. Я должна рассказать ей, как графини разливают чай.
— А сколько Келли лет?
— Шесть. Через две недели исполнится семь.
— Замечательно! — Графиня позвонила, чтобы принесли чай. — Прошу вас, продолжайте. Мне очень интересно услышать все о вас и о вашей семье. — Она внимательно слушала, как Хейли коротко рассказала обо всех членах семейства Олбрайт, не исключая Гримзли, Уинстона и Пьера. И тут принесли чай.
— А что же ваши родители? — спросила графиня, разливая чай по чашкам.
— Их уже нет с нами.
— Ах, как это грустно. Кто же заботится о ва-248 ших братьях и сестрах? Ваша тетя?
Хейли едва заметно улыбнулась.
— Нет, тетя Оливия — очень милая дама, но она просто в состоянии заботиться о такой резвой компании.
— Значит, у вас есть гувернантка?
— Нет. Только я. И конечно, Памела. Чашка графини замерла на полпути к губам.
— Вы хотите сказать, что все домашнее хозяйство лежит на нас?
Хейли кивнула, наслаждаясь ошеломленным видом хозяйки.
— Порой бывает трудновато, но я не променяла бы их ни У1ня что на свете. А у вас, миледи, есть братья или сестры?
— У меня два брата, — ответила она, но тут же вновь «^перевела разговор на Хейли, буквально засыпав вопросами о Холстеде, Олбрайтах, о том, что больше всего интересует саму Хейли. Графиня, в свою очередь, поведала немало забавных историй из жизни светского общества. Хейли недоумевала, почему графиня ничего не говорит об их общих друзьях, но «она не могла завести об этом разговор прежде, чем это сочтет нужным сделать сама хозяйка. Ей не хотелось, чтобы ; графиня сочла ее дурно воспитанной особой. Когда был выпит второй чайник, Хейли, взглянув на каминные часы, едва не опрокинула свою чашку.
— Боже мой! Неужели уже шестой час? Графиня засмеялась:
— Время пролетело так быстро.
Хейли поспешно допила чай и хотела уже встать.
— Спасибо вам, графиня. Но мне нужно отправляться в обратную дорогу. Мои домашние будут волноваться, не служилось ли со мной чего-либо…
— Побудьте еще немного, — попросила графиня, останавливая Хейли осторожным прикосновением к ее руке. — Мы еще не поговорили о наших общих друзьях.
Вновь усевшись на диван, Хейли сказала:
— Получив ваше приглашение, я просто сгорала от любопытства, но вскоре совершенно забыла об этом, кто бы ни были эти люди. — Она улыбнулась. — Стрг но, но у меня такое чувство, будто я знаю вас очень давк Графиня улыбнулась в ответ.
— У меня точно такое же чувство. Откровенно говор мне бы очень хотелось, чтобы мы с вами стали подругами
При обычных обстоятельствах Хейли была бы потрясена предложением подружиться с такой высокородной леди, : после нескольких часов, проведенных в обществе графин ей это не показалось таким уж невероятным.
— Почту за честь, леди Блэкмор, — коротко ответила она.
— В таком случае я настаиваю, чтобы вы называли мен Викторией. Все мои друзья так меня зовут.
— Это замечательно… Виктория. А вы должны называть меня Хейли.
— Чудесно. Хейли, мне кажется, что действительно пор поговорить о наших общих друзьях.
Хейли ждала, заинтригованная словами Виктории.
— Продолжайте же.
— Мне кажется, вы знакомы с моим мужем. Любопытство Хейли превратилось в смятение.
— С вашим мужем?
— Графом Блэкмором. Хейли покачала головой.
— Уверена, что никогда не встречалась с ним.
— Вы, наверное, знаете его по имени, — предположил Виктория.
— Вряд ли..
— Его зовут Джастин Мэллори.
Хейли онемела, потрясенная словами Виктории. Прошла минута, прежде чем она обрела дар речи.
— Я знакома с неким мистером Джастином Мэллори, не это, вероятно, совпадение. Тот мистер Мэллори, которого г знаю, не принадлежит к аристократии.
Виктория встала и подошла к изящному секретеру. Вернулась она, держа в руках миниатюру в рамочке.
— Вот мой муж, — сказала она, протягивая миниатюру Хейли — Джастин Мэллори, граф Блэкмор.
Хейли взглянула на маленький портрет и почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Красивый мужчина, смотревший на нее с портрета, был действительно тем самым Джастином Мэллори, которого она знала. Потрясенная, растерянная, она проговорила:
— Я понятия не имела о том, что мистер Мэллори — граф. И что вы его жена.
Виктория села рядом с Хейли и осторожно сказала:
— Я полагаю, что вы также знакомы с лучшим другом Джастина, Стивеном Барретсоном.
Хейли вздрогнула. Горячая волна нахлынула на нее, но ей все же удалось взять себя в руки.
— Я знакома с неким мистером Стивеном Барретсоном.
— Его настоящее имя Барретсон, но вряд ли вы знаете другое его имя.
Внезапно Хейли показалось, что комната стала совсем крохотной и в ней не хватает воздуха.
— Другое имя? Сколько же у него имен? — «Господи, нужно поскорее уйти отсюда, не то я окончательно сойду с ума».
— Их на самом деле несколько, но я не стану докучать вам, перечисляя его многочисленные незначительные титулы. Он маркиз Гленфилд.
Хейли во все глаза смотрела на Викторию.
— Должно быть, мы говорим о разных людях. Тот, с кем я знакома, — домашний учитель.
— Нет. Тот, с кем вы знакомы, — Стивен Барретсон, маркиз Гленфилд. И к тому же мой брат.
Перед глазами у Хейли заплясали черные точки, дыхание ее стеснилось. Она смотрела на графиню и не могла вымолвить ни слова.
— Я очень сожалею, что рассказала вам обо всем таким образом…
— Мне нужно идти, — сказала Хейли, вскакивая и в полном смятении озираясь, чтобы отыскать свой ридикюль. Она не понимала, что здесь происходит, но она должна срочно покинуть этот дом. Стивен маркиз? Виктория — его сестра? Он ведь говорил, что он домашний учитель, что родных у него нет. Снова ложь, вроде той, что он к ней привязан. Непосильный груз его лжи обрушился на нее тяжелым камнем. Домашний учитель? В горле у нее застрял не то истерический смешок, не то рыдание. Неудивительно, что его латынь так ужасна и что он к умеет бриться. Его чопорность, его критические замечание. по поводу ее хозяйства — теперь все это стало совершены понятно. О Господи, этому человеку, наверное, принадлежит чуть ли не половина Англии! Как же он, наверное, потешался над ними! Над всеми. В особенности над ней.
Ей стало дурно, она схватилась за сердце. Больше она н: может этого вынести. Заметив наконец свой ридикюль, он схватила его и буквально бросилась вон из комнаты в отчаянной попытке убежать.
— Подождите! — Виктория подбежала к ней и схватила за руки. — Прошу вас, не уходите вот так. Мне нужно поговорить с вами о моем брате.
— Мне нечего сказать о вашем брате.
— Из-за того, что он таким образом покинул вас? Я понимаю. Но вы очень многого не знаете. И все это я должна вам рассказать. Прошу вас. Вам ничего не нужно говорить Просто выслушайте меня.
Хейли стояла, глядя в пол.
— Прошу вас, — повторила Виктория.
Подняв подбородок, Хейли увидела глаза Виктории — серьезные и очень искренние. Теперь она заметила, что зеленые глаза графини очень похожи на глаза Стивена, и эти глаза умоляют ее остаться.
— Он знает, что я у вас? — спросила Хейли, опасаясь находиться там, где она, чего доброго, может столкнуться со Стивеном.
— Нет. И Джастин не знает. Нам здесь никто не помешает.
Не без колебания, что она совершает крупную ошибку, Хейли медленно вернулась к дивану и села.
— Хорошо. Я выслушаю то, что вы хотите мне сказать. Виктория села рядом с ней.
— Прежде всего мне хотелось бы поблагодарить вас. Вы спасли Стивену жизнь, и я всегда буду вам благодарна. — Она пожала дрожащую, холодную и влажную руку Хейли.
— Я ничего не понимаю, — проговорила Хейли напряженным шепотом. — Он сказал, что он домашний учитель. Он сказал, что у него нет родных…
— Кто-то пытается убить его, Хейли. Хейли похолодела:
— Прошу прощения… Я не совсем поняла.
— Кто-то попытался убить его в тот вечер, когда вы его нашли. Насколько я поняла, то было уже не первое покушение на его жизнь.
— Господи, — прошептала Хейли, прижимая к груди руки. — Это Стивен вам сказал?
— Нет. Позавчера он у нас обедал. У них с Джастином состоялся весьма откровенный разговор, который я… случайно услышала. Стивен был пьян и говорил с Джастином очень откровенно.
— Он рассказывал о том, что существует заговор с целью убить его?
— Да. И он говорил о вас.
— Обо мне?!
— Да. Вот как я узнала, кто вы и где живете. Хейли, Стивен с самого возвращения в Лондон несчастен. Он очень скучает… Вы ему нужны.
Хейли покачала головой:
— Нет. Вы ошибаетесь.
— Я не ошибаюсь, — проговорила Виктория с пылкостью. — Я слышала это от него самого. Я очень хорошо знаю Стивена. После Джастина я для него самый близкий человек. Джастин беспокоится о нем, и я тоже. Он не спит, почти ничего не ест и слишком много пьет.
Он утратил интерес ко всему, а его глаза… Хейли, в глазах него пустота, и он все время о чем-то думает.
— Зачем вы мне все это говорите? — прошептала Хейли, стараясь сдержать слезы.
— Потому что он вас любит, хотя слишком глуп, чтоб это понять.
Хейли уронила голову на свои дрожащие руки. Слой Виктории обрушились на нее, вызывая смятение и стыд.
— Ему хочется поехать к вам, Хейли, но он чувствует что не может сделать этого. Он не хочет подвергать вас z ваших родных опасности.
Хейли подняла голову.
— Поэтому он и не сказал мне, кто он на самом деле?
— По правде говоря, я не знаю. Знаю только то, что слышала.
— Не могли бы вы рассказать мне подробно, что вы слышали?
— Конечно.
Когда Виктория замолчала, Хейли показалось, что вся она избита и поломана, словно упала с утеса в пропасть. Она негодовала на Стивена за его ложь и двуличие, страшно боялась за его жизнь и мучилась из-за безнадежности своей любви.
Виктория сжала ее руку.
— Стивен никогда не был счастлив, Хейли. Отец всегда обращался с ним сурово, требуя от него совершенства во всем поскольку он — наследник. В результате Стивен держится с людьми холодно и неприступно. Но с тех пор как он вернулся в Лондон две недели назад, он просто несчастен. И я боюсь, что убийцам удастся осуществить задуманное, если об не возьмет себя в руки.
При мысли о том, что Стивен может умереть, кровь застыла в жилах у Хейли.
— Но что я могу сделать? Я предложила ему все что могла, что имела… но он все-таки уехал.
— Вы можете сделать его счастливым человеком. Вы его любите?
Услышав этот неожиданный вопрос, Хейли вздохнула. «Вы его любите?» Перед ее мысленным взором пронеслось множество картин — она и Стивен; она безуспешно старалась отогнать их. И облик того, кого она любит. Будучи не в состоянии отрицать, она прошептала:
— Да… Но вы, конечно же, не можете не знать, что все … это безнадежно. Мы со Стивеном принадлежим к разным мирам. Господи, он ведь маркиз! Я никогда не сумею…
— Вздор, — прервала ее Виктория, махнув рукой, словно отметая это предположение. — Сумеете, если захотите. Все, что вам нужно, — это искренняя поддержка и покровительство, а это у вас уже есть.
— Уже есть? Каким образом?
— Этим займусь я. — Вид у Виктории был решительный и серьезный. — Я хочу счастья Стивену. Даже если бы вы не показались мне такой очаровательной, вы именно та женщина, которая ему нужна. Этого для меня достаточно. Только вот вы уверены, что любите его?
— Совершенно.
— Тогда помогите мне спасти его.
— Как?!
Глаза Виктории вспыхнули.
— У меня есть план.
Глава 25
Через два вечера ярко засветились окна загородного дома Блэкморов. Элегантные экипажи, украшенные аристократическими гербами, подкатывали по извилистой аллее, и грумы помогали гостям сойти на землю. Когда Хейли вошла в холл, выложенный мрамором, вечер был уже в разгаре.
Около двухсот человек приглашенных заполнили дом. Из танцевального зала доносились звуки музыки. Хейли сразу же увидела Викторию, стоящую на условном месте у окна, рядом с пальмой в большой кадке.
Виктория, заметив Хейли, направилась к ней.
— Вы замечательно выглядите, — подбодрила она, подходя к гостье. — И какое красивое на вас платье.
— Благодарю вас. — Хейли надела то самое бледно-аква мариновое чудо, которое ей подарил Стивен. Она прижала руки к беспокойно забившемуся сердцу.
— Я немного нервничаю.
— Я тоже, — призналась Виктория, увлекая Хейли в нишу. — Вы уже видели Стивена?
— Нет. А он здесь? — спросила Хейли. Виктория кивнула:
— Да. Он приехал минут двадцать назад, и я с радостью могу сообщить, что он совершенно трезв.
— Я все еще не уверена, что это удачная идея…
— Вздор, — оборвала ее Виктория. — Мы десять раз все обдумали. Когда Стивен увидит вас здесь и заговорит с вами, все получится само собой. — Она дружески пожала Хейли руку, ободряя ее. — Помните только, что он вас любит. Просто он должен это осознать.
— А если этого не произойдет? — Хейли вдруг усомнилась в плане Виктории.
— Поверьте мне, он обязательно это поймет. — Виктория выглянула из ниши. — Я вижу его. Он стоит у окна, выходящего в сад. Пойдите к нему и заговорите. — Она порывисто обняла Хейли. — Желаю удачи. Помните, я хочу знать все.
— Надеюсь, что смогу принести вам хорошие вести, — ответила Хейли; голос у нее дрожал.
Виктория слегка подтолкнула ее и вывела из ниши.
— Сможете. А теперь идите.
Хейли тотчас отыскала глазами Стивена, и сердце у нее едва не остановилось. Он стоял один у французского окна, держа в руке бокал с шампанским и глядя в темноту. Элегантный вечерний костюм подчеркивал широкий размах плеч — плеч, которые показались Хейли поникшими. Она заметила, что он достал из кармана часы и посмотрел на них. Потом допил шампанское, открыл дверь и вышел в сад.
Не желая терять его из виду, Хейли поспешно обошла бальный зал по периметру и вскоре вышла в сад, вдыхая теплый, пахнущий цветами ночной воздух. Луна скрылась за облаками, но сад освещали факелы. Хейли увидела, что Стивен направляется по дорожке, ведущей вправо, и быстро пошла за ним. Пара сузившихся от ненависти глаз следила за тем, как Стивен внезапно вышел из зала. Довольная улыбка изогнула тонкие губы. «Сегодня ночью, мерзавец. Сегодня ты умрешь». Стивен шел по садовой дорожке в полном смятении чувств. Оставалось двадцать минут до того, как Джастин и его люди должны занять свои места, но он больше не мог оставаться в бальном зале. Атмосфера, царившая на приеме, вызывала у него ощущение, будто он зверь, посаженный в клетку. Если идти медленно, он окажется на условном месте всего на несколько минут раньше. Что могут значить несколько минут? Ему хотелось, чтобы все уже было позади. Безумно хотелось схватить за руку того, кто решил убить его, поймать негодяя и вернуться к обычной жизни. Если повезет, преступник нанесет удар сегодня вечером и будет задержан. И он будет жить как прежде. Хотя что это, в сущности, за жизнь? Приемы? Карты? Женщины? Он горько усмехнулся. Он не прикасался к женщине с тех пор, как вернулся в Лондон. И не имел ни малейшего желания делать это. Вчера вечером он побывал у своей любовницы, надеясь прогнать все мысли о Хейли, но, оказавшись наедине с женщиной, увы… Моника Деяакруа, наверное, смогла бы соблазнить даже небесные звезды, но Стивен так и не заставил себя прикоснуться к ней. Поцелуй ее оставил его равнодушным и даже показался неприятным. Когда она попробовала ласкать его поверх панталон, он вздрогнул, но не от желания, а от отвращения. Выпил бренди, промямлил какое-то извинение и ушел. И вот теперь он слоняется по дурацкому саду своей сестрицы, пытаясь не думать о единственном, о чем никак не может не думать. Хейли. Она царила в его мыслях, заполняла все закоулки его сознания, и ничто не могло ее изгнать оттуда. Если только…
— Стивен.
Он замер. Проклятие! У него уже начались галлюцинации. Он продолжал двигаться по дорожке, но не успел сделать и двух шагов, как снова услышал свое имя. Повернувшись, он устремил недоуменный взгляд на женщину, направлявшуюся к нему. Он помотал головой, желая избавиться от наваждения, — глаза его, конечно, лгали. «Я, наверное, пьян», — подумал он. Но нет, ведь он выпил только один бокал шампанского. Видение приблизилось и остановилось в трех футах от него.
— Здравствуйте, Стивен.
Нет, это не призрак и не плод его больного воображения. Это Хейли. Его ангел. Стоит перед ним, одетая в бледно-аквамариновое платье, которое он ей подарил, глаза у нее светятся и сияют, на губах неуверенная, робкая улыбка. Он закрыл глаза и сглотнул комок в горле, захваченный вихрем противоречивых чувств — смятения, удивления, радости. Решившись открыть глаза, он посмотрел на нее, окинув взглядом с ног до головы. Боже, как она хороша! И как же он по ней соскучился! Но что она здесь делает? Как она отыскала его? Сердце у него замерло. «Господи, она, наверное, в положении. Вот почему она меня выследила».
Сердце Стивена снова забилось, и его охватило ликование, на которое он не имел никакого права. Он уже готов был протянуть к ней руки и заключить в объятия, с тем чтобы уже никогда больше не отпускать, но тут мысли его понеслись в совершенно ином направлении. Через несколько минут он войдет в ловушку, чтобы схватить убийцу — убийцу, который столь безумен или столь смел, чтобы убить и Хейли, раз уж она оказалась рядом. Очевидно, кто-то наблюдает за ним даже сейчас. Из-за него ее жизнь в опасности. Он должен прогнать ее от себя.
— Я хочу, чтобы вы вернулись в дом. Сейчас же. Она покачала головой:
— Я должна поговорить с вами.
— Как, черт возьми, вы узнали, где меня найти?
— Мне сказала ваша сестра.
— Моя сестра?! — Что еще задумала Виктория? — Вы должны уйти. Немедленно.
— Нет. Я останусь здесь.
Стивен сжал кулаки. Упрямица! Если с ней что-то случится, он просто убьет Викторию. Убьет собственными руками. Да, судя по всему, придется отнести Хейли в дом на руках. Но сначала он должен кое-что узнать.
— Вы в положении? Поэтому и пришли сюда? Она побледнела.
— Нет, — прошептала она.
— Тогда зачем… — Он внезапно умолк.
У него промелькнула мысль, от которой кровь застыла в жилах. Реальность обрушилась на него всей своей безжалостной тяжестью. Он слишком хорошо знал эгоистическую человеческую природу, и ему пришло в голову, что Хейли отыскала его, потому что ей, как и всем людям, хотелось что-то получить от него.
Господи, какой же он глупец! Она ничем не отличается от множества аристократических искательниц счастья и титулов, следящих за каждым его шагом. Стивен в ярости сжал кулаки. Как он мог оказаться столь наивным?
Он посмотрел на нее, прищурившись:
— Вы знаете, кто я?
— Да, я знаю, что вы маркиз Гленфилд.
Казалось, голос его скрежещет, как лед.
— Так вот почему вы здесь? Вы узнали, что я богат и знатен, и решили этим воспользоваться. Что случилось? Мало зарабатываете деньжат, продавая свои рассказы, чтобы накормить все ваши голодные рты? Решили, что я должен вам пару тысяч фунтов за то, что вы спасли мне жизнь? Или, может быть, «за оказанные услуги»? — Его взгляд шарил по ней самым оскорбительным образом. — Я не привык платить за любовные милости, но вы были интересным развлечением. К сожалению, в данный момент я не при деньгах, но я велю своему управляющему заплатить вам завтра же.
Ее лицо стало белее мела.
— Как вы можете говорить мне такие ужасные вещи? — прошептала она надтреснутым голосом. — Боже мой, что же вы за человек?
Он горько усмехнулся:
— Как вы изволили сказать, я — маркиз Гленфилд. И в качестве такового не имею ни желания, ни необходимости продолжать этот разговор. Все, что связывало нас в прошлом, миновало. Предлагаю вам не забывать об этом и держаться от меня подальше.
Несколько мгновений она стояла неподвижно. Потом подняла голову, глаза ее пылали яростью.
— Господи, как же я могла так ошибиться в вас? Вы холодный, отвратительный человек. Совершенно чужой. — И она бросила на него испепеляющий взгляд, красноречиво подтвердив выражением лица свое презрение и отвращение к нему.
Внезапно Стивена охватила паника. Ее боль, ее негодование казались такими искренними. Не ошибся ли он? Он быстро протянул руку и схватил Хейли за плечо.
— Хейли, я…
Ее ладонь звучно хлестнула его по щеке. Вырвавшись из его рук, она вытерла платком место, где он к ней прикоснулся, словно желала смыть грязь.
— Как вы сказали, вы — маркиз Гленфилд. — Грудь ее вздымалась, в глазах пылала ярость. — Посему у меня нет ни желания, ни необходимости продолжать этот разговор, — швырнула она ему в лицо его же слова. — И я не желаю вас больше видеть. — Презрительный взгляд, которым она обожгла его, мог бы устроить лесной пожар. — Предлагаю вам не забывать об этом и держаться от меня подальше.
С этими словами она резко повернулась и бросилась прочь, крепко сжав кулаки.
На его лице горел отпечаток ее ладони, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что сжала его сердце. Мир поблек от сознания, что он совершил страшную, непоправимую ошибку. Проведя в Лондоне всего две недели, окруженный лживым светом, он забыл, что на свете есть люди, подобные Хейли.
Она смотрела с презрением и ненавистью. И она, конечно, права. Он и сам себя ненавидел в эту минуту.
Окаменев от горя и муки, он смотрел ей вслед.
И видел, как она навсегда уходит из его жизни.
Около двухсот человек приглашенных заполнили дом. Из танцевального зала доносились звуки музыки. Хейли сразу же увидела Викторию, стоящую на условном месте у окна, рядом с пальмой в большой кадке.
Виктория, заметив Хейли, направилась к ней.
— Вы замечательно выглядите, — подбодрила она, подходя к гостье. — И какое красивое на вас платье.
— Благодарю вас. — Хейли надела то самое бледно-аква мариновое чудо, которое ей подарил Стивен. Она прижала руки к беспокойно забившемуся сердцу.
— Я немного нервничаю.
— Я тоже, — призналась Виктория, увлекая Хейли в нишу. — Вы уже видели Стивена?
— Нет. А он здесь? — спросила Хейли. Виктория кивнула:
— Да. Он приехал минут двадцать назад, и я с радостью могу сообщить, что он совершенно трезв.
— Я все еще не уверена, что это удачная идея…
— Вздор, — оборвала ее Виктория. — Мы десять раз все обдумали. Когда Стивен увидит вас здесь и заговорит с вами, все получится само собой. — Она дружески пожала Хейли руку, ободряя ее. — Помните только, что он вас любит. Просто он должен это осознать.
— А если этого не произойдет? — Хейли вдруг усомнилась в плане Виктории.
— Поверьте мне, он обязательно это поймет. — Виктория выглянула из ниши. — Я вижу его. Он стоит у окна, выходящего в сад. Пойдите к нему и заговорите. — Она порывисто обняла Хейли. — Желаю удачи. Помните, я хочу знать все.
— Надеюсь, что смогу принести вам хорошие вести, — ответила Хейли; голос у нее дрожал.
Виктория слегка подтолкнула ее и вывела из ниши.
— Сможете. А теперь идите.
Хейли тотчас отыскала глазами Стивена, и сердце у нее едва не остановилось. Он стоял один у французского окна, держа в руке бокал с шампанским и глядя в темноту. Элегантный вечерний костюм подчеркивал широкий размах плеч — плеч, которые показались Хейли поникшими. Она заметила, что он достал из кармана часы и посмотрел на них. Потом допил шампанское, открыл дверь и вышел в сад.
Не желая терять его из виду, Хейли поспешно обошла бальный зал по периметру и вскоре вышла в сад, вдыхая теплый, пахнущий цветами ночной воздух. Луна скрылась за облаками, но сад освещали факелы. Хейли увидела, что Стивен направляется по дорожке, ведущей вправо, и быстро пошла за ним. Пара сузившихся от ненависти глаз следила за тем, как Стивен внезапно вышел из зала. Довольная улыбка изогнула тонкие губы. «Сегодня ночью, мерзавец. Сегодня ты умрешь». Стивен шел по садовой дорожке в полном смятении чувств. Оставалось двадцать минут до того, как Джастин и его люди должны занять свои места, но он больше не мог оставаться в бальном зале. Атмосфера, царившая на приеме, вызывала у него ощущение, будто он зверь, посаженный в клетку. Если идти медленно, он окажется на условном месте всего на несколько минут раньше. Что могут значить несколько минут? Ему хотелось, чтобы все уже было позади. Безумно хотелось схватить за руку того, кто решил убить его, поймать негодяя и вернуться к обычной жизни. Если повезет, преступник нанесет удар сегодня вечером и будет задержан. И он будет жить как прежде. Хотя что это, в сущности, за жизнь? Приемы? Карты? Женщины? Он горько усмехнулся. Он не прикасался к женщине с тех пор, как вернулся в Лондон. И не имел ни малейшего желания делать это. Вчера вечером он побывал у своей любовницы, надеясь прогнать все мысли о Хейли, но, оказавшись наедине с женщиной, увы… Моника Деяакруа, наверное, смогла бы соблазнить даже небесные звезды, но Стивен так и не заставил себя прикоснуться к ней. Поцелуй ее оставил его равнодушным и даже показался неприятным. Когда она попробовала ласкать его поверх панталон, он вздрогнул, но не от желания, а от отвращения. Выпил бренди, промямлил какое-то извинение и ушел. И вот теперь он слоняется по дурацкому саду своей сестрицы, пытаясь не думать о единственном, о чем никак не может не думать. Хейли. Она царила в его мыслях, заполняла все закоулки его сознания, и ничто не могло ее изгнать оттуда. Если только…
— Стивен.
Он замер. Проклятие! У него уже начались галлюцинации. Он продолжал двигаться по дорожке, но не успел сделать и двух шагов, как снова услышал свое имя. Повернувшись, он устремил недоуменный взгляд на женщину, направлявшуюся к нему. Он помотал головой, желая избавиться от наваждения, — глаза его, конечно, лгали. «Я, наверное, пьян», — подумал он. Но нет, ведь он выпил только один бокал шампанского. Видение приблизилось и остановилось в трех футах от него.
— Здравствуйте, Стивен.
Нет, это не призрак и не плод его больного воображения. Это Хейли. Его ангел. Стоит перед ним, одетая в бледно-аквамариновое платье, которое он ей подарил, глаза у нее светятся и сияют, на губах неуверенная, робкая улыбка. Он закрыл глаза и сглотнул комок в горле, захваченный вихрем противоречивых чувств — смятения, удивления, радости. Решившись открыть глаза, он посмотрел на нее, окинув взглядом с ног до головы. Боже, как она хороша! И как же он по ней соскучился! Но что она здесь делает? Как она отыскала его? Сердце у него замерло. «Господи, она, наверное, в положении. Вот почему она меня выследила».
Сердце Стивена снова забилось, и его охватило ликование, на которое он не имел никакого права. Он уже готов был протянуть к ней руки и заключить в объятия, с тем чтобы уже никогда больше не отпускать, но тут мысли его понеслись в совершенно ином направлении. Через несколько минут он войдет в ловушку, чтобы схватить убийцу — убийцу, который столь безумен или столь смел, чтобы убить и Хейли, раз уж она оказалась рядом. Очевидно, кто-то наблюдает за ним даже сейчас. Из-за него ее жизнь в опасности. Он должен прогнать ее от себя.
— Я хочу, чтобы вы вернулись в дом. Сейчас же. Она покачала головой:
— Я должна поговорить с вами.
— Как, черт возьми, вы узнали, где меня найти?
— Мне сказала ваша сестра.
— Моя сестра?! — Что еще задумала Виктория? — Вы должны уйти. Немедленно.
— Нет. Я останусь здесь.
Стивен сжал кулаки. Упрямица! Если с ней что-то случится, он просто убьет Викторию. Убьет собственными руками. Да, судя по всему, придется отнести Хейли в дом на руках. Но сначала он должен кое-что узнать.
— Вы в положении? Поэтому и пришли сюда? Она побледнела.
— Нет, — прошептала она.
— Тогда зачем… — Он внезапно умолк.
У него промелькнула мысль, от которой кровь застыла в жилах. Реальность обрушилась на него всей своей безжалостной тяжестью. Он слишком хорошо знал эгоистическую человеческую природу, и ему пришло в голову, что Хейли отыскала его, потому что ей, как и всем людям, хотелось что-то получить от него.
Господи, какой же он глупец! Она ничем не отличается от множества аристократических искательниц счастья и титулов, следящих за каждым его шагом. Стивен в ярости сжал кулаки. Как он мог оказаться столь наивным?
Он посмотрел на нее, прищурившись:
— Вы знаете, кто я?
— Да, я знаю, что вы маркиз Гленфилд.
Казалось, голос его скрежещет, как лед.
— Так вот почему вы здесь? Вы узнали, что я богат и знатен, и решили этим воспользоваться. Что случилось? Мало зарабатываете деньжат, продавая свои рассказы, чтобы накормить все ваши голодные рты? Решили, что я должен вам пару тысяч фунтов за то, что вы спасли мне жизнь? Или, может быть, «за оказанные услуги»? — Его взгляд шарил по ней самым оскорбительным образом. — Я не привык платить за любовные милости, но вы были интересным развлечением. К сожалению, в данный момент я не при деньгах, но я велю своему управляющему заплатить вам завтра же.
Ее лицо стало белее мела.
— Как вы можете говорить мне такие ужасные вещи? — прошептала она надтреснутым голосом. — Боже мой, что же вы за человек?
Он горько усмехнулся:
— Как вы изволили сказать, я — маркиз Гленфилд. И в качестве такового не имею ни желания, ни необходимости продолжать этот разговор. Все, что связывало нас в прошлом, миновало. Предлагаю вам не забывать об этом и держаться от меня подальше.
Несколько мгновений она стояла неподвижно. Потом подняла голову, глаза ее пылали яростью.
— Господи, как же я могла так ошибиться в вас? Вы холодный, отвратительный человек. Совершенно чужой. — И она бросила на него испепеляющий взгляд, красноречиво подтвердив выражением лица свое презрение и отвращение к нему.
Внезапно Стивена охватила паника. Ее боль, ее негодование казались такими искренними. Не ошибся ли он? Он быстро протянул руку и схватил Хейли за плечо.
— Хейли, я…
Ее ладонь звучно хлестнула его по щеке. Вырвавшись из его рук, она вытерла платком место, где он к ней прикоснулся, словно желала смыть грязь.
— Как вы сказали, вы — маркиз Гленфилд. — Грудь ее вздымалась, в глазах пылала ярость. — Посему у меня нет ни желания, ни необходимости продолжать этот разговор, — швырнула она ему в лицо его же слова. — И я не желаю вас больше видеть. — Презрительный взгляд, которым она обожгла его, мог бы устроить лесной пожар. — Предлагаю вам не забывать об этом и держаться от меня подальше.
С этими словами она резко повернулась и бросилась прочь, крепко сжав кулаки.
На его лице горел отпечаток ее ладони, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что сжала его сердце. Мир поблек от сознания, что он совершил страшную, непоправимую ошибку. Проведя в Лондоне всего две недели, окруженный лживым светом, он забыл, что на свете есть люди, подобные Хейли.
Она смотрела с презрением и ненавистью. И она, конечно, права. Он и сам себя ненавидел в эту минуту.
Окаменев от горя и муки, он смотрел ей вслед.
И видел, как она навсегда уходит из его жизни.
Глава 26
Хейли была так расстроена, так разгневана и взбешена, что не видела, куда идет, охваченная одним желанием — оказаться как можно быстрее и как можно дальше от Стивена. Она почти бежала по садовой дорожке, пылая негодованием, пока ей не почудилось, что голова ее может взорваться, подобно раскаленному шару. Но она радовалась своему гневу. Он не давал ей рухнуть на колени униженным и страдающим клубком, хотя сердце ее разрывалось от боли. Наконец она остановилась и огляделась вокруг, все еще не понимая, где находится. Ее окружала живая изгородь. Вытянув шею, она рассмотрела вдали огни в окнах дома. Господи, как далеко она зашла от дома! Заметив неподалеку мраморную скамью, она с облегчением рухнула на нее. Вернуться в дом у нее не было сил. Немного поразмыслив, Хейли решила, что туда она вообще не станет возвращаться. Зачем подвергать себя опасности новых оскорблений, если она случайно встретится со Стивеном? И с Викторией разговаривать у нее тоже не было никакого желания. Что она может сказать сестре Стивена? Хейли даже не хотела вспоминать все те гадости, которые ей наговорил Стивен, не то что повторять их вслух. Охваченная стыдом, она закрыла лицо руками. «Господи, какая же я была дура!» — думала Хейли. Она считала, что любит Стивена, но разве это возможно? Ведь она, конечно же, совсем его не знала! Тот, кого она любила, никогда не стал бы вести себя так, как этот холодный и жестокий незнакомец в саду. Это лжец, недостойный того, чтобы думать о нем. «У меня есть кого любить — моих родных, которые меня любят и которым я нужна», — решила Хейли. Но как она ни старалась, все равно не смогла сдержать слез — они непроизвольно навертывались на глаза и текли по щекам. Бесполезные, мучительные слезы, которыми она оплакивала свои иллюзии, оплакивала того, кого любила так горячо и так недолго. Того, кого на самом деле никогда не существовало. Гости развлекались: либо танцевали, либо разговаривали. Шампанское и бренди лились рекой, веселя собравшихся беззаботных людей. Одинокая фигура крадучись выскользнула из бального зала через французское окно. Человек шел быстро, опустив голову, и вскоре исчез в саду. «Скоро тебя не станет, мерзавец, и тогда все перейдет ко мне, как и должно», — шептал он на ходу, предвкушая скорую развязку. Вперившись во тьму, Стивен долго еще смотрел в ту сторону, куда убежала Хейли. Душа его кровоточила, нервы были напряжены до предела. До последних минут своей жизни, если ему суждено прожить долго, он не забудет выражения на ее лице. И ее последнего, исполненного презрения взгляда, брошенного на него. В глубокой задумчивости он двинулся наконец по дорожке, направляясь в сторону, противоположную от дома. Пора бы ему и встретиться с Джастином, сначала он должен прийти в себя и успокоиться. Он заметил мраморную скамью и решил ненадолго присесть. Крепко закрыв глаза, он попытался в который раз изгнать из своих мыслей образ Хейли. Как, черт возьми, она познакомилась с Викторией? Не замешан ли здесь каким-то образом Джастин? Стивен терялся в догадках, но он намерен узнать все до конца этой ночи. Потрясенное лицо Хейли мелькнуло перед ним, и он уронил разболевшуюся голову на руки.