- Хорошо, - сказал он, - покажи мне новое чудо.
Я слез с лошади. Арно последовал за мной, скептически поглядывая на меня.
- Ну, ладно, - сказал я, - прежде всего я преследуемый человек.
- Изгнанник, - сказал он. - Беженец.
- Изгнанник, - повторил я, - которого вместе с родителями и сестрой изгнали из его дома в стране, называемой Морн Геблью. Оттуда мы перебрались в страну Эвдаш.
Я смотрел на Арно, пытаясь понять, что он об этом думает. Он слушал с непроницаемым выражением, но по крайней мере слушал.
- Это было много лет назад, - продолжал я, - я тогда был маленьким мальчиком. Недавно на Эвдаш из Морн Геблью пришли люди, чтобы схватить нас и отвезти в тюрьму. Спасая жизнь, мои родители бежали. Нас с сестрой тогда не было дома, но мы знаем, что родители бежали в эту часть мира.
- Поэтому Денин и я - Денин моя сестра - при помощи чуда пришли сюда. При помощи этого чуда люди на Эвдаше и Морн Геблью путешествуют на большие расстояния. Позвольте мне показать вам.
Арно уже проявлял признаки нетерпения. Я вышел на солнце, посмотрел вверх и смотрел в небо, пока не нашел крошечное пятнышко. Арно со скептическим видом последовал за мной. Я указал вверх.
- Вот там вверху. Видите темное пятнышко?
Он посмотрел вверх, потом осмотрелся вокруг, снова посмотрел на меня, глаза его сузились. Он ни увидел ничего, может, потому что пятнышко слишком мало, а может, не ожидал увидеть ничего, кроме птиц и ангелов.
- Минутку, - сказал я. Снял с пояса коммуникатор. - Денин, - сказал я по-провансальски, - немедленно спустись на одну милю.
Голос Денин из коммуникатора звучал так ясно, будто она стояла рядом. Она ответила тоже на провансальском:
- Вниз на милю. Поняла, дорогой брат.
Прежде чем снова посмотреть вверх, я взглянул на Арно. Он хорошо владел собой, но скептическое выражение исчезло, глаза его стали шире, и он смотрел на коммуникатор. Тем временем пятно в небе становилось все больше, стало продолговатым. Я указал вверх.
- Вверху. Теперь ты можешь видеть.
На этот раз он увидел.
- Что это? - спросил он.
- Лодка для путешествий по небу.
Теперь он смотрел на меня задумчиво. Он не испугался, не чувствовал благоговения, даже не нервничал.
- И ты можешь приказывать ей, говоря в этот амулет?
- Я не могу управлять ею отсюда, - ответил я. - Когда я на земле, ею управляет моя сестра Денин. Это ее голос вы слышали. Лодкой может управлять только тот, кто в ней. Я только могу сказать, что нужно сделать. И она сделает, если согласится. Обычно она соглашается.
- И ею управляет твоя сестра?
Я кивнул.
- Да. Когда меня нет, управляет она.
Впервые за все время во взгляде Арно появилось что-то похожее на уважение. Так мне во всяком случае показалось.
- Я хочу ехать в небесной лодке, - сказал он.
Я впал в панику: что-то не так. Не знаю, на самом ли деле в его глазах вспыхнул алчный свет. Но я просто знал, что нельзя допустить на борт катера этого мускулистого воина с его мечом, кинжалом и жесткими смертоносными руками. И вместо того, чтобы сохранить хладнокровие и попытаться спокойно выпутаться из положения, я воскликнул:
- Нет! Это не дозволено!
Мгновенно его большая рука устремилась ко мне, я отпрыгнул на четыре шага. Станнер был у меня в руке, прежде чем я коснулся земли. Правда-правда! Я не преувеличиваю! И вовремя, потому что он тут же прыгнул мне вслед. И успел схватить меня за левую руку, когда я нажал курок. Он с удивленным видом опустился на колени и упал лицом вниз.
На мгновение я с ужасом подумал, что убил его. Посмотрел на станнер и с облегчением заметил, что автоматически после выстрела по птице настроил его на обычную низкую мощность. Значит, я его не убил, а только временно парализовал.
Станнер замедляет нервную реакцию. Особенно он действует на конечности - на эфферентные нервы рук и ног. Придя в себя, он некоторое время будет слаб и беспомощен, особенно если станнер действовал на близком расстоянии.
Я его перевернул и удивился: он был в сознании, с открытыми глазами.
- Я забыл о другом амулете, - хрипло и негромко пробормотал он.
Он лежал посреди дороги, а к нам приближалась группа путников. Она только что показалась из-за деревьев в четверти мили. Поэтому я схватил Арно под руки и перетащил с избитой твердой поверхности на траву под деревом. Потом подошел к его лошади и снял плащ, привязанный под седлом. Плащ я в качестве подушки подложил Арно под голову.
- Что ты собирался делать с небесной лодкой? - спросил я.
Угол рта его дернулся в подобии улыбки: на большее он сейчас не был способен.
- Стать королем Сицилии, - пробормотал он. - А потом - кто знает? И королем Апулии. А может, императором всего христианского мира. Небесная лодка на войне - большое преимущество, особенно если нужно заручиться поддержкой баронов. И кто знает, какие еще чудеса есть на борту?
Хоть нервные реакции его замедлились, глаза смотрели по-прежнему умно и внимательно. Король Сицилии и других мест! Император христианского мира! Я знал, что король - это правитель, чья власть ограничена только количеством и качеством воинской поддержки. А об императорах мы учили в Эвдаше на уроках истории.
Мне пришло в голову, что Арно варвар, а я победил его. Он думает о мести и ждет, пока кончится действие станнера. Ясно, что ему нужны мои "амулеты" и "небесная лодка". Я отошел на несколько шагов и сел, прислонившись спиной к дереву. И решил, что можно пока извлечь из него максимум новых слов и информации. После этого я уйду. Оставаться с ним рядом слишком опасно.
- Если бы у тебя была небесная лодка, - заметил я, - тебе понадобились бы люди, которые умеют управлять ею и знают, как о ней заботиться.
И тут мне пришло в голову, что он может помочь нам в освобождении родителей, если они на самом деле пленники. Он может быть не просто источником информации и пополнения словаря. Опасен он или нет, но он знает местные условия. Он наш потенциальный союзник, если окажется, что нам такой союзник необходим.
- А если ты станешь королем, - продолжал я, - тебе придется управлять королевством. А станешь императором - нужно править целой империей! Тебе нужно будет держать под контролем баронов, решать споры, собирать налоги и следить за тем, у кого сколько денег и собственности. Ты будешь отдавать приказы, но тебе понадобятся люди, которые проверяют, исполняются ли твои приказы.
Голубые глаза стали задумчивыми. Он понял, что я говорю правду. Это справедливо по отношению к любому правительству: я не зря прожил всю жизнь, слыша разговоры родителей на такие темы. Но Арно, вероятно, не задумывался об этом раньше.
Чтобы стать правителем планеты или всей Федерации, нужно быть искусным политиком. А на такой планете нужно еще быть хорошим военачальником. А когда станешь правителем, нужно быть хорошим администратором и иметь хороших помощников, которые контролируют ситуацию, справляются со всеми рутинными делами и дают хорошие советы. И нужно быть уверенным в своих помощниках. Если ты не уверен в них, если управление не ведется аккуратно, твое правление превратится в цепь бедствий и катастроф.
На Фанглите править страной особенно трудно. Судя по оградам, окружавшим замки и поселки, по грабителям, которых мы видели, тут мало порядка и безопасности. Большинство жителей кажутся оборванными и голодными, а высшее сословие действует своевольно.
- Если мы поможем тебе стать королем или императором, - продолжал я, - может, ты получишь... гм... не знаю, как это называется. Человек, который отдает приказы от имени короля и заботится обо всем. Главный помощник.
- Премьер-министр, - сказал Арно.
- Премьер-министр, - повторил я. Дело сделано, решил я. Теперь он будет смотреть на меня не как на потенциальную жертву, а как на человека, который может оказаться полезен. Тут я снова вспомнил про путников, которые теперь были всего в нескольких сотнях футов от нас. Они пошли медленнее, разглядывая нас и негромко разговаривая. Мне их взгляды не понравились, и у меня не было ничего, что они могли бы принять за оружие. Для них мы всего лишь выведенный их строя рыцарь и безоружный мальчик.
Они остановились футах в двадцати пяти, и один из них, по-видимому, предводитель, улыбнулся мне. Это был низкорослый коренастый лысый человек с толстыми руками и короткими пальцами, в грязной одежде.
- Добрый день, молодой сэр, - сказал он. - Что с твоим хозяином? Он заболел?
Двое других направились к лошади.
- Оставьте лошадь! - выпалил я. - Она принадлежит сэру Арно!
Они остановились, но больше от осторожности, чем от испуга. В общем они не видели, почему бы им не поступить так, как они хотят. Но они пока не были уверены во мне. Я говорил так, будто могу быть опасен. Приземистый предводитель широко улыбнулся и сделал два-три шага ко мне. Но к этому времени станнер уже был у меня в руке.
- Почему же тогда сэр Арно не прикажет нам уйти? - спросил предводитель. - Похоже, он совсем беспомощен, лежит у дороги, вялый, как старая веревка. А добрым людям надо чем-то жить. - Он еще раз оценивающе взглянул на меня, потом вдруг выхватил нож и устремился ко мне. Я уложил его, и он упал с открытым ртом. Один из его людей попытался сесть на лошадь, я уложил и его. Остальные, кудахча, как керты, отступили и сбились в кучку.
- Ты! - указал я на самого рослого из них. - Прикажи перетащить этих двоих на ту сторону дороги! - Он начал распоряжаться, и через несколько секунд двое, которых я уложил станнером, были за ноги стащены в траву по ту сторону дороги. Прежний предводитель был окровавлен: он упал на свой нож и порезался. Я настроил станнер на среднюю мощность и уложил их всех. Я не мог следить за ними и не мог доверять им. И только надеялся, что ни у кого из них нет больного сердца.
Но мне это не понравилось. В местных играх проигравший бывает убит или искалечен. Я предпочитаю игры, в которых вы обмениваетесь с побежденным рукопожатием и, может, через неделю устраиваете реванш.
- Они умерли? - спросил сзади Арно. Я обернулся и увидел, что он полусидит, опираясь на локоть. Он, должно быть, действительно очень силен и здоров, если так быстро приходит в себя: а ведь я немало читал о действии станнера и не ожидал этого.
- Нет, - ответил я. - Спустя время они придут в себя. У них будет болеть голова, но в остальном все будет в порядке.
- Тебе следует убить их, - сказал он. - Именно так они поступили бы с нами.
- Они разбойники? - спросил я.
- Нет. Иначе они бы не отступили. Вероятно, пилигримы, идут в Святую Землю.
Что такое "святой" и "Святая Земля", я хорошо понял из разговоров с монахами, но кто такой пилигрим, представлял себе смутно. Я не понимал, зачем пилигримы идут в Святую Землю.
- Пилигримы! - повторил Арно. - Вероятно, кончат рабами или погибнут, вместо того чтобы молиться гробу Господню. Я слышал, Святую Землю захватили сельджуки, и христианских пилигримов ожидают там большие опасности.
Он перевернулся, встал на четвереньки, потом на колени.
- Ты прав насчет головной боли.
- Не вставай, - сказал я ему. - Я тебе не верю.
Он кивнул и косо улыбнулся.
- Ты странный человек, чужеземец. Но хоть ты и невежествен, но не глуп. Ты учишься.
- Для этого я тебя и остановил. Чтобы учиться. Почему ты считаешь, что можешь получить достаточно поддержки, чтобы стать королем... как ты назвал это место?
- Сицилия. Житница Средиземноморья.
Что такое "житница", я понял, но ему пришлось объяснить мне значение слова "Средиземноморье". Сицилия - это остров, большой остров в Средиземном море. На нем выращивают большое количество пищевого зерна, которое называется "пшеница" и из которого делают хлеб во всех странах вокруг этого моря. Очевидно, хлеб - главный продукт питания на Фанглите или один из главных.
- Сицилия очень богата, - продолжал Арно, - очень плодородна, и часть ее по-прежнему во власти сарацинов, язычников.
Я уже знал, что сарацины - это нехристиане, которые захватили большую часть мира, вернее, большую часть мира, известного монахам.
- Роберт Хитроумный, - продолжал Арно, - герцог Апулии и Калабрии, норманн. Он владеет многими областями Южной Италии и восточной частью Сицилии, он искусный полководец и самый коварный повелитель во всем христианстве, если не во всем мире. Но бароны не верят ему, а многие его ненавидят, потому что он старается положить конец их разбоям. Поэтому многие оказывают поддержку любым его соперникам, норманнам, ломбардам и даже византийцам - всем, кроме сарацин.
- Располагая летающей лодкой, я легко заручился бы поддержкой многих юных сержантов и рыцарей дома в Нормандии - младших сыновей, свободных в своих обязательствах. Правильно используя их, я стал бы владельцем какого-нибудь феода в Сицилии, с надежным замком и собственным рыцарским войском. Тогда будет легко захватить какой-нибудь богатый город на побережье. Барон с летающей лодкой и другими амулетами станет чудом христианского мира, и в моем распоряжении скоро была бы большая армия.
Может, у него и получилось бы, подумал я. Каждый, кто хочет стать королем, должен с чего-то начать, если он не наследует трон.
- Сколько тебе лет, Арно? - спросил я.
- До первых морозов мне исполнится восемнадцать.
- И ты уже закончил обучение?
- Конечно. Больше двух лет назад. Если восьми лет учебы недостаточно, тогда лучше быть вилланом или монахом.
- Ты уже был на войне?
- А где же я получил шпоры? Конечно, я был на войне!
- Понятно. Я не знаю, как живут в этой части мира.
- Я был с Рожером, младшим братом герцога, когда у Мисилмери мы разбили армию сарацин. Мы всех их перебили или захватили в плен, хотя вначале они превосходили нас по численности.
- Не знаю, сколько сарацин я убил. Не меньше двадцати. Наша кольчуга прочнее, а мечи тяжелее. Наши удары разрубали их, а их - только причиняли синяки, если только удар не пришелся в лицо или руки. - Он погладил большой шрам на щеке. - Наши лошади крупнее, наш строй прочнее, и они не могли ни выдержать наши удары, ни расколоть строй и изолировать бойцов.
- В конце мы были покрыты синяками и ссадинами и страшно устали, но убитых у нас было мало. До этой битвы я был сержантом и участвовал только в нескольких небольших стычках. После битвы я среди других сержантов был самим Рожером посвящен в рыцари за доблесть.
По дороге приближалась еще одна небольшая группа путников, и мы замолчали, разглядывая их. Я держал станнер наготове. Они посмотрели на нас, потом на шестерых лежавших неподвижно в траве и заторопились дальше. Выглядели они испуганными. Когда они прошли, Арно снова заговорил.
- Когда битва закончилась, мы, несмотря на крайнее истощение, сняли с мертвых сарацин кольца и кошельки. А мертвецов были тысячи. Сарацинские рыцари носят очень ценные кольца, и у них всегда с собой золотые и серебряные монеты, чтобы заплатить выкуп, если их захватят в плен. Рожер запросил большой выкуп за тех, кто сдался в плен. А когда эмир выкупил их, Рожер каждому из нас дал по большому кошельку с золотом, совсем немного оставив себе.
Арно широко улыбнулся, это была первая настоящая улыбка, которую я у него видел.
- Сарацины очень богаты. Справедливо, что христианские рыцари отнимают у них часть богатства.
- Почему же тогда ты уехал из Сицилии? - спросил я.
- Чтобы вернуться в Нормандию... А зачем... - Он несколько минут думал, как лучше объяснить. - По правде говоря, я мечтаю не о том, о чем мечтает большинство норманнских рыцарей, - сказал он наконец. - Битвы это прекрасно, но мне этого недостаточно. Со временем Роберт и Рожер, конечно, завоюют всю Сицилию. И я получу в награду собственный феод. Но я никогда этим не удовлетворюсь: на этом беззаконном юге все время сражаются. Сражения, лишения, трудности и смерть от одной из эпидемий, которые летом часто нападают здесь на армии - вот что меня ждало бы. Все время сражаться за своего сюзерена, который постоянно борется с разбойниками и соседями, и часто это одно и то же.
Он пристально посмотрел на меня, как будто хотел, чтобы я все понял.
- Это никуда не ведет. А в то же время есть люди - их называют "купцами", которые живут в комфорте и роскоши, превосходящей всякие мечты норманна. Их богатство непредставимо.
- Поэтому я решил вернуться домой с полным кошельком и купить небольшой табун норманнских боевых коней. Боевых коней большого размера в Италии и на Сицилии не выращивают, и каждая такая лошадь там - это целое состояние. Я хочу перегнать лошадей в Марсель, нанять там корабль, который перевезет меня в Салерно или Амалфи. Там я продал бы лошадей с большой прибылью - в несколько раз дороже, чем купил.
- Конечно, это рискованно. Можно потерять и лошадей и жизнь в стычке с разбойниками по дороге в Марсель. А на море бури и пираты, и лошади могут погибнуть от морской болезни. Но риск - часть профессии купца, да и вообще любого достойного занятия.
Он опять смерил меня взглядом.
- Но если мы с тобой станем партнерами - ты и я, - продолжал он, - мы достигнем гораздо большего, чем любой купец или барон. Мы завоюем королевство. Империю.
Наша беседа заняла гораздо больше времени, чем может показаться, потому что я часто прерывал его, чтобы он мне объяснил значение слов. Те парни, который я уложил, начали стонать, в полумиле от нас показалась пара рыцарей; они двигались в нашу сторону от тропы Ценис.
Я знал, что Арно почти пришел в норму, пора мне уходить.
Я встал.
- Арно, - сказал я, - я подумаю о партнерстве. Как мне узнать тебя с неба? Флажок на твоем копье слишком мал, хотя я и могу увеличивать вещи на борту небесной лодки.
- Я сделаю флаг побольше, - ответил он. - Красный, вырежу из плаща вон того пилигрима. - Он указал на человека в канаве.
- Хорошо. - Я начал пятиться, не желая поворачиваться к нему спиной. Интересно, как можно совместно действовать с человеком, которому так не доверяешь. По-видимому, нельзя. Пусть думает, что я согласен, но он слишком опасен, чтобы допускать его ближе.
- Еще один вопрос, Арно, - сказал я. - В монастырях бывают пленные?
Он удивленно посмотрел на меня.
- Думаю, нет, или очень редко. Монахи мирный народ. Их цель не война, а достойное служение Господу и спасение души.
- А женские монастыри?
- Это другое дело. Вряд ли там содержат настоящих пленников. Но иногда женщин помещают туда насильно, вопреки их воле, туда их может послать семья, если у нее нет приданого или если девушка отказывается выйти замуж.
Конечно, позже у меня появятся и другие вопросы, но пока их нет, и я получил достаточную информацию. Тут мне в голову пришло еще одно соображение.
- Арно, если человек, одетый как я и не понимающий по-провансальски, придет в монастырь, что с ним случится? Допустим, он заблудился и просто постучал в дверь монастыря.
Он по-прежнему удивленно смотрел на меня.
- Я думаю, ему дадут убежище и начнут учить провансальскому, или швабскому, или вообще языку этой местности. Потом, несомненно, станут убеждать пойти в монахи. - Он наклонил голову на сторону и поднял бровь. Но если он покажет им такие чудеса, как ты мне, чудеса не во имя Господа, они сочтут его колдуном и убьют.
Я поблагодарил его и ушел в лес, поглядывая на него время от времени, на случай если он решит пойти за мной. Скрывшись за деревьями, я направился прямо к поляне, где Денин меня высадила. Поляна на дне каньона, пропустить ее я не могу. По пути я вызвал Денин, и она полетела к каньону над вершинами деревьев. Когда я вышел на поляну, катер уже ждал с открытой дверью.
Оказавшись на борту, я ввел в компьютер свою запись. Катер поднялся среди облаков, которые начали собираться над горами.
Я многое узнал в этот день от Арно, гораздо больше, чем просто несколько новых слов.
ШЕСТЬ
Определенно пора заканчивать лингвистическую и этнологическую академию кель Дерупае Ростика. Мы пока еще говорили не совсем бегло. И на смеси провансальского с французским языком норманнов. Но я чувствовал, что вполне могу объясниться, и лингвистическая программа согласилась со мной.
Пора заняться освобождением родителей.
Нам было ясно, с чем мы имеем дело. Папа находится в одной из больших религиозных общин, называемых монастырями. Мама - в конвенте, это тоже монастырь, но женский. Вероятно, это самое безопасное место на Фанглите, конечно, если его обитатели не решат, что вы демон или колдун.
Мы по-прежнему не представляли себе, почему они там и как туда попали. Конечно, это слабый пункт наших планов. Денин согласилась со мной: весьма маловероятно, чтобы они пришли туда добровольно. Они ведь даже не знали о существовании таких мест. И никто из нас не верил, что они согласились бы разделиться по любой причине.
Нет, то, что произошло с ними, было вне их контроля. Вероятно, они даже не знают друг о друге, где находятся, не знают языка и очень беспокоятся, хотя и папа, и мама люди сильные и по пустякам не тревожатся. Папа обычно строил план и тут же начинал действовать. Мама предпочитала выждать, посмотреть, что происходит, и использовать представившиеся возможности.
Примерно за два часа до рассвета Денин посадила катер на поле в двух милях от монастыря. Я взял с собой дорожный мешок, чтобы походить на пешего путника. Луна зашла, но темно не было, поэтому перед посадкой мы выключили все огни, кроме флуоресцентного освещения приборной доски. Когда я вышел, было холодно, трава покрыта росой. Я смутно видел темнеющий при свете звезд монастырь и пошел к нему.
Я нервничал и пожалел, что перед уходом не воспользовался туалетом катера. Я один, иду в темноте к большому пространству, окруженному каменными стенами. Если войду туда и окажусь в трудном положении, Денин не так просто будет меня выручить. А там, внутри, среди множества людей, станнер мне не поможет, если они на меня набросятся.
Денин хотела принять активное участие в действиях и спорила, что нужно сначала выручать маму. Но я переубедил ее по двум причинам. Во-первых, ясно, что на Фанглите женщины считаются менее важными, чем мужчины. Ей труднее будет заставить людей делать то, что она хочет, несмотря на весь ее ум. Во-вторых, Арно говорил, что в женском монастыре женщин могут содержать вопреки их воле. И мы не хотели, чтобы Денин заперли там.
И вот я иду один по полю, ноги у меня промокли, и мне почему-то страшновато.
Стена, когда я подошел к ней, показалась гораздо выше и грознее, чем с высоты в две мили. Мне пришлось довольно долго идти вдоль стены, пока я не подошел к воротам. На воротах висел большой молоток, я поднял и трижды опустил его с громким "хлоп". Через полминуты в воротах открылось небольшое окошко, я смутно увидел сквозь него чье-то лицо.
- Чего ты хочешь?
Я ответил, что я чужестранец из далекого Эвдаша (я совершенно отказался от мысли об Индии), что я хочу отдохнуть и хотел бы поговорить с аббатом, когда тот встанет. Я не сказал, как далеко находится Эвдаш. Не хотел, чтобы он решил, что я одержим демонами. Брат Жерар рассказал мне, как человека били до тех пор, пока из него не вышел демон. Долго же придется им меня бить, если никакого демона во мне нет и я не знаю, как изобразить его.
Привратник исчез, и восемь-десять минут ничего не происходило. Я уже подумывал, не постучать ли снова. Похоже, меня не собираются впускать. Но тут маленькое окошко снова открылось, и у меня создалось впечатление, что меня рассматривает другой человек. Появился также дрожащий тускло-красный свет, как от факела.
Через несколько секунд дверь открыли, и вышел плотно сложенный человек с факелом. Десять-пятнадцать секунд он разглядывал меня, потом отступил и жестом предложил мне пройти.
Внутри он повел меня через двор, выложенный плотно прилегающими квадратными каменными плитами. Как и стены, здание было сложено из больших каменных блоков, скрепленных известкой. Мне пришло в голову, что тут вообще нет строительных механизмов - по крайней мере механизмов, приводимых в движение энергией. Вероятно, люди высекли эти блоки при помощи ручных орудий и подогнали их друг к другу. Потом люди или животные перевезли их сюда, сложили друг на друга и построили эти высокие ровные стены.
Внутри здания меня провели по короткому коридору, освещенному факелами, висевшими на стенах в кронштейнах. В конце коридора оказалась большая комната восьмидесяти футов длиной и вполовину шириной. Запах тут напоминал смесь запаха сеновала дома, на Эвдаше, и запаха монахов и Арно. Запах людей, которые не мылись с тех пор, как последний раз попали под дождь или в реку. Комнату освещал звездный свет сквозь окно и свет факела моего проводника. Я разглядел спящих, они лежали на полу на грудах соломы, спали они в одежде, вернее в рясах.
- Спи здесь, - сказал мне проводник. - Аббат встретится с тобой после обедни. - И, прихватив с собой факел, он вышел, оставив меня в темноте.
"После обедни". Понятия не имею, что такое обедня. Может, синоним "восхода". Почему-то мне показалось, что я им интересен. Дело не в том, что сказал проводник: он почти ничего не сказал. Но то, как он осматривал меня, открыв дверь... Может, дело в моем комбинезоне. Вероятно, папа тоже пришел в комбинезоне.
Ну, ладно, подумал я, во сне время проходит быстрее. Спать лучше, чем стоять тут, пытаясь что-то угадать и не имея для этого достаточных данных. Я пошел по комнате, стараясь не наступить на спящих, пока не нашел в углу незанятое место и немного соломы. Я сбил солому в небольшую кучку каменной пол - не мой идеал постели, - покрыл ее спальным мешком, лег и закрыл глаза. Я думал, что мне трудно будет заснуть, особенно когда кругом громко храпят и фыркают, но через несколько минут я уже спал.
Я слез с лошади. Арно последовал за мной, скептически поглядывая на меня.
- Ну, ладно, - сказал я, - прежде всего я преследуемый человек.
- Изгнанник, - сказал он. - Беженец.
- Изгнанник, - повторил я, - которого вместе с родителями и сестрой изгнали из его дома в стране, называемой Морн Геблью. Оттуда мы перебрались в страну Эвдаш.
Я смотрел на Арно, пытаясь понять, что он об этом думает. Он слушал с непроницаемым выражением, но по крайней мере слушал.
- Это было много лет назад, - продолжал я, - я тогда был маленьким мальчиком. Недавно на Эвдаш из Морн Геблью пришли люди, чтобы схватить нас и отвезти в тюрьму. Спасая жизнь, мои родители бежали. Нас с сестрой тогда не было дома, но мы знаем, что родители бежали в эту часть мира.
- Поэтому Денин и я - Денин моя сестра - при помощи чуда пришли сюда. При помощи этого чуда люди на Эвдаше и Морн Геблью путешествуют на большие расстояния. Позвольте мне показать вам.
Арно уже проявлял признаки нетерпения. Я вышел на солнце, посмотрел вверх и смотрел в небо, пока не нашел крошечное пятнышко. Арно со скептическим видом последовал за мной. Я указал вверх.
- Вот там вверху. Видите темное пятнышко?
Он посмотрел вверх, потом осмотрелся вокруг, снова посмотрел на меня, глаза его сузились. Он ни увидел ничего, может, потому что пятнышко слишком мало, а может, не ожидал увидеть ничего, кроме птиц и ангелов.
- Минутку, - сказал я. Снял с пояса коммуникатор. - Денин, - сказал я по-провансальски, - немедленно спустись на одну милю.
Голос Денин из коммуникатора звучал так ясно, будто она стояла рядом. Она ответила тоже на провансальском:
- Вниз на милю. Поняла, дорогой брат.
Прежде чем снова посмотреть вверх, я взглянул на Арно. Он хорошо владел собой, но скептическое выражение исчезло, глаза его стали шире, и он смотрел на коммуникатор. Тем временем пятно в небе становилось все больше, стало продолговатым. Я указал вверх.
- Вверху. Теперь ты можешь видеть.
На этот раз он увидел.
- Что это? - спросил он.
- Лодка для путешествий по небу.
Теперь он смотрел на меня задумчиво. Он не испугался, не чувствовал благоговения, даже не нервничал.
- И ты можешь приказывать ей, говоря в этот амулет?
- Я не могу управлять ею отсюда, - ответил я. - Когда я на земле, ею управляет моя сестра Денин. Это ее голос вы слышали. Лодкой может управлять только тот, кто в ней. Я только могу сказать, что нужно сделать. И она сделает, если согласится. Обычно она соглашается.
- И ею управляет твоя сестра?
Я кивнул.
- Да. Когда меня нет, управляет она.
Впервые за все время во взгляде Арно появилось что-то похожее на уважение. Так мне во всяком случае показалось.
- Я хочу ехать в небесной лодке, - сказал он.
Я впал в панику: что-то не так. Не знаю, на самом ли деле в его глазах вспыхнул алчный свет. Но я просто знал, что нельзя допустить на борт катера этого мускулистого воина с его мечом, кинжалом и жесткими смертоносными руками. И вместо того, чтобы сохранить хладнокровие и попытаться спокойно выпутаться из положения, я воскликнул:
- Нет! Это не дозволено!
Мгновенно его большая рука устремилась ко мне, я отпрыгнул на четыре шага. Станнер был у меня в руке, прежде чем я коснулся земли. Правда-правда! Я не преувеличиваю! И вовремя, потому что он тут же прыгнул мне вслед. И успел схватить меня за левую руку, когда я нажал курок. Он с удивленным видом опустился на колени и упал лицом вниз.
На мгновение я с ужасом подумал, что убил его. Посмотрел на станнер и с облегчением заметил, что автоматически после выстрела по птице настроил его на обычную низкую мощность. Значит, я его не убил, а только временно парализовал.
Станнер замедляет нервную реакцию. Особенно он действует на конечности - на эфферентные нервы рук и ног. Придя в себя, он некоторое время будет слаб и беспомощен, особенно если станнер действовал на близком расстоянии.
Я его перевернул и удивился: он был в сознании, с открытыми глазами.
- Я забыл о другом амулете, - хрипло и негромко пробормотал он.
Он лежал посреди дороги, а к нам приближалась группа путников. Она только что показалась из-за деревьев в четверти мили. Поэтому я схватил Арно под руки и перетащил с избитой твердой поверхности на траву под деревом. Потом подошел к его лошади и снял плащ, привязанный под седлом. Плащ я в качестве подушки подложил Арно под голову.
- Что ты собирался делать с небесной лодкой? - спросил я.
Угол рта его дернулся в подобии улыбки: на большее он сейчас не был способен.
- Стать королем Сицилии, - пробормотал он. - А потом - кто знает? И королем Апулии. А может, императором всего христианского мира. Небесная лодка на войне - большое преимущество, особенно если нужно заручиться поддержкой баронов. И кто знает, какие еще чудеса есть на борту?
Хоть нервные реакции его замедлились, глаза смотрели по-прежнему умно и внимательно. Король Сицилии и других мест! Император христианского мира! Я знал, что король - это правитель, чья власть ограничена только количеством и качеством воинской поддержки. А об императорах мы учили в Эвдаше на уроках истории.
Мне пришло в голову, что Арно варвар, а я победил его. Он думает о мести и ждет, пока кончится действие станнера. Ясно, что ему нужны мои "амулеты" и "небесная лодка". Я отошел на несколько шагов и сел, прислонившись спиной к дереву. И решил, что можно пока извлечь из него максимум новых слов и информации. После этого я уйду. Оставаться с ним рядом слишком опасно.
- Если бы у тебя была небесная лодка, - заметил я, - тебе понадобились бы люди, которые умеют управлять ею и знают, как о ней заботиться.
И тут мне пришло в голову, что он может помочь нам в освобождении родителей, если они на самом деле пленники. Он может быть не просто источником информации и пополнения словаря. Опасен он или нет, но он знает местные условия. Он наш потенциальный союзник, если окажется, что нам такой союзник необходим.
- А если ты станешь королем, - продолжал я, - тебе придется управлять королевством. А станешь императором - нужно править целой империей! Тебе нужно будет держать под контролем баронов, решать споры, собирать налоги и следить за тем, у кого сколько денег и собственности. Ты будешь отдавать приказы, но тебе понадобятся люди, которые проверяют, исполняются ли твои приказы.
Голубые глаза стали задумчивыми. Он понял, что я говорю правду. Это справедливо по отношению к любому правительству: я не зря прожил всю жизнь, слыша разговоры родителей на такие темы. Но Арно, вероятно, не задумывался об этом раньше.
Чтобы стать правителем планеты или всей Федерации, нужно быть искусным политиком. А на такой планете нужно еще быть хорошим военачальником. А когда станешь правителем, нужно быть хорошим администратором и иметь хороших помощников, которые контролируют ситуацию, справляются со всеми рутинными делами и дают хорошие советы. И нужно быть уверенным в своих помощниках. Если ты не уверен в них, если управление не ведется аккуратно, твое правление превратится в цепь бедствий и катастроф.
На Фанглите править страной особенно трудно. Судя по оградам, окружавшим замки и поселки, по грабителям, которых мы видели, тут мало порядка и безопасности. Большинство жителей кажутся оборванными и голодными, а высшее сословие действует своевольно.
- Если мы поможем тебе стать королем или императором, - продолжал я, - может, ты получишь... гм... не знаю, как это называется. Человек, который отдает приказы от имени короля и заботится обо всем. Главный помощник.
- Премьер-министр, - сказал Арно.
- Премьер-министр, - повторил я. Дело сделано, решил я. Теперь он будет смотреть на меня не как на потенциальную жертву, а как на человека, который может оказаться полезен. Тут я снова вспомнил про путников, которые теперь были всего в нескольких сотнях футов от нас. Они пошли медленнее, разглядывая нас и негромко разговаривая. Мне их взгляды не понравились, и у меня не было ничего, что они могли бы принять за оружие. Для них мы всего лишь выведенный их строя рыцарь и безоружный мальчик.
Они остановились футах в двадцати пяти, и один из них, по-видимому, предводитель, улыбнулся мне. Это был низкорослый коренастый лысый человек с толстыми руками и короткими пальцами, в грязной одежде.
- Добрый день, молодой сэр, - сказал он. - Что с твоим хозяином? Он заболел?
Двое других направились к лошади.
- Оставьте лошадь! - выпалил я. - Она принадлежит сэру Арно!
Они остановились, но больше от осторожности, чем от испуга. В общем они не видели, почему бы им не поступить так, как они хотят. Но они пока не были уверены во мне. Я говорил так, будто могу быть опасен. Приземистый предводитель широко улыбнулся и сделал два-три шага ко мне. Но к этому времени станнер уже был у меня в руке.
- Почему же тогда сэр Арно не прикажет нам уйти? - спросил предводитель. - Похоже, он совсем беспомощен, лежит у дороги, вялый, как старая веревка. А добрым людям надо чем-то жить. - Он еще раз оценивающе взглянул на меня, потом вдруг выхватил нож и устремился ко мне. Я уложил его, и он упал с открытым ртом. Один из его людей попытался сесть на лошадь, я уложил и его. Остальные, кудахча, как керты, отступили и сбились в кучку.
- Ты! - указал я на самого рослого из них. - Прикажи перетащить этих двоих на ту сторону дороги! - Он начал распоряжаться, и через несколько секунд двое, которых я уложил станнером, были за ноги стащены в траву по ту сторону дороги. Прежний предводитель был окровавлен: он упал на свой нож и порезался. Я настроил станнер на среднюю мощность и уложил их всех. Я не мог следить за ними и не мог доверять им. И только надеялся, что ни у кого из них нет больного сердца.
Но мне это не понравилось. В местных играх проигравший бывает убит или искалечен. Я предпочитаю игры, в которых вы обмениваетесь с побежденным рукопожатием и, может, через неделю устраиваете реванш.
- Они умерли? - спросил сзади Арно. Я обернулся и увидел, что он полусидит, опираясь на локоть. Он, должно быть, действительно очень силен и здоров, если так быстро приходит в себя: а ведь я немало читал о действии станнера и не ожидал этого.
- Нет, - ответил я. - Спустя время они придут в себя. У них будет болеть голова, но в остальном все будет в порядке.
- Тебе следует убить их, - сказал он. - Именно так они поступили бы с нами.
- Они разбойники? - спросил я.
- Нет. Иначе они бы не отступили. Вероятно, пилигримы, идут в Святую Землю.
Что такое "святой" и "Святая Земля", я хорошо понял из разговоров с монахами, но кто такой пилигрим, представлял себе смутно. Я не понимал, зачем пилигримы идут в Святую Землю.
- Пилигримы! - повторил Арно. - Вероятно, кончат рабами или погибнут, вместо того чтобы молиться гробу Господню. Я слышал, Святую Землю захватили сельджуки, и христианских пилигримов ожидают там большие опасности.
Он перевернулся, встал на четвереньки, потом на колени.
- Ты прав насчет головной боли.
- Не вставай, - сказал я ему. - Я тебе не верю.
Он кивнул и косо улыбнулся.
- Ты странный человек, чужеземец. Но хоть ты и невежествен, но не глуп. Ты учишься.
- Для этого я тебя и остановил. Чтобы учиться. Почему ты считаешь, что можешь получить достаточно поддержки, чтобы стать королем... как ты назвал это место?
- Сицилия. Житница Средиземноморья.
Что такое "житница", я понял, но ему пришлось объяснить мне значение слова "Средиземноморье". Сицилия - это остров, большой остров в Средиземном море. На нем выращивают большое количество пищевого зерна, которое называется "пшеница" и из которого делают хлеб во всех странах вокруг этого моря. Очевидно, хлеб - главный продукт питания на Фанглите или один из главных.
- Сицилия очень богата, - продолжал Арно, - очень плодородна, и часть ее по-прежнему во власти сарацинов, язычников.
Я уже знал, что сарацины - это нехристиане, которые захватили большую часть мира, вернее, большую часть мира, известного монахам.
- Роберт Хитроумный, - продолжал Арно, - герцог Апулии и Калабрии, норманн. Он владеет многими областями Южной Италии и восточной частью Сицилии, он искусный полководец и самый коварный повелитель во всем христианстве, если не во всем мире. Но бароны не верят ему, а многие его ненавидят, потому что он старается положить конец их разбоям. Поэтому многие оказывают поддержку любым его соперникам, норманнам, ломбардам и даже византийцам - всем, кроме сарацин.
- Располагая летающей лодкой, я легко заручился бы поддержкой многих юных сержантов и рыцарей дома в Нормандии - младших сыновей, свободных в своих обязательствах. Правильно используя их, я стал бы владельцем какого-нибудь феода в Сицилии, с надежным замком и собственным рыцарским войском. Тогда будет легко захватить какой-нибудь богатый город на побережье. Барон с летающей лодкой и другими амулетами станет чудом христианского мира, и в моем распоряжении скоро была бы большая армия.
Может, у него и получилось бы, подумал я. Каждый, кто хочет стать королем, должен с чего-то начать, если он не наследует трон.
- Сколько тебе лет, Арно? - спросил я.
- До первых морозов мне исполнится восемнадцать.
- И ты уже закончил обучение?
- Конечно. Больше двух лет назад. Если восьми лет учебы недостаточно, тогда лучше быть вилланом или монахом.
- Ты уже был на войне?
- А где же я получил шпоры? Конечно, я был на войне!
- Понятно. Я не знаю, как живут в этой части мира.
- Я был с Рожером, младшим братом герцога, когда у Мисилмери мы разбили армию сарацин. Мы всех их перебили или захватили в плен, хотя вначале они превосходили нас по численности.
- Не знаю, сколько сарацин я убил. Не меньше двадцати. Наша кольчуга прочнее, а мечи тяжелее. Наши удары разрубали их, а их - только причиняли синяки, если только удар не пришелся в лицо или руки. - Он погладил большой шрам на щеке. - Наши лошади крупнее, наш строй прочнее, и они не могли ни выдержать наши удары, ни расколоть строй и изолировать бойцов.
- В конце мы были покрыты синяками и ссадинами и страшно устали, но убитых у нас было мало. До этой битвы я был сержантом и участвовал только в нескольких небольших стычках. После битвы я среди других сержантов был самим Рожером посвящен в рыцари за доблесть.
По дороге приближалась еще одна небольшая группа путников, и мы замолчали, разглядывая их. Я держал станнер наготове. Они посмотрели на нас, потом на шестерых лежавших неподвижно в траве и заторопились дальше. Выглядели они испуганными. Когда они прошли, Арно снова заговорил.
- Когда битва закончилась, мы, несмотря на крайнее истощение, сняли с мертвых сарацин кольца и кошельки. А мертвецов были тысячи. Сарацинские рыцари носят очень ценные кольца, и у них всегда с собой золотые и серебряные монеты, чтобы заплатить выкуп, если их захватят в плен. Рожер запросил большой выкуп за тех, кто сдался в плен. А когда эмир выкупил их, Рожер каждому из нас дал по большому кошельку с золотом, совсем немного оставив себе.
Арно широко улыбнулся, это была первая настоящая улыбка, которую я у него видел.
- Сарацины очень богаты. Справедливо, что христианские рыцари отнимают у них часть богатства.
- Почему же тогда ты уехал из Сицилии? - спросил я.
- Чтобы вернуться в Нормандию... А зачем... - Он несколько минут думал, как лучше объяснить. - По правде говоря, я мечтаю не о том, о чем мечтает большинство норманнских рыцарей, - сказал он наконец. - Битвы это прекрасно, но мне этого недостаточно. Со временем Роберт и Рожер, конечно, завоюют всю Сицилию. И я получу в награду собственный феод. Но я никогда этим не удовлетворюсь: на этом беззаконном юге все время сражаются. Сражения, лишения, трудности и смерть от одной из эпидемий, которые летом часто нападают здесь на армии - вот что меня ждало бы. Все время сражаться за своего сюзерена, который постоянно борется с разбойниками и соседями, и часто это одно и то же.
Он пристально посмотрел на меня, как будто хотел, чтобы я все понял.
- Это никуда не ведет. А в то же время есть люди - их называют "купцами", которые живут в комфорте и роскоши, превосходящей всякие мечты норманна. Их богатство непредставимо.
- Поэтому я решил вернуться домой с полным кошельком и купить небольшой табун норманнских боевых коней. Боевых коней большого размера в Италии и на Сицилии не выращивают, и каждая такая лошадь там - это целое состояние. Я хочу перегнать лошадей в Марсель, нанять там корабль, который перевезет меня в Салерно или Амалфи. Там я продал бы лошадей с большой прибылью - в несколько раз дороже, чем купил.
- Конечно, это рискованно. Можно потерять и лошадей и жизнь в стычке с разбойниками по дороге в Марсель. А на море бури и пираты, и лошади могут погибнуть от морской болезни. Но риск - часть профессии купца, да и вообще любого достойного занятия.
Он опять смерил меня взглядом.
- Но если мы с тобой станем партнерами - ты и я, - продолжал он, - мы достигнем гораздо большего, чем любой купец или барон. Мы завоюем королевство. Империю.
Наша беседа заняла гораздо больше времени, чем может показаться, потому что я часто прерывал его, чтобы он мне объяснил значение слов. Те парни, который я уложил, начали стонать, в полумиле от нас показалась пара рыцарей; они двигались в нашу сторону от тропы Ценис.
Я знал, что Арно почти пришел в норму, пора мне уходить.
Я встал.
- Арно, - сказал я, - я подумаю о партнерстве. Как мне узнать тебя с неба? Флажок на твоем копье слишком мал, хотя я и могу увеличивать вещи на борту небесной лодки.
- Я сделаю флаг побольше, - ответил он. - Красный, вырежу из плаща вон того пилигрима. - Он указал на человека в канаве.
- Хорошо. - Я начал пятиться, не желая поворачиваться к нему спиной. Интересно, как можно совместно действовать с человеком, которому так не доверяешь. По-видимому, нельзя. Пусть думает, что я согласен, но он слишком опасен, чтобы допускать его ближе.
- Еще один вопрос, Арно, - сказал я. - В монастырях бывают пленные?
Он удивленно посмотрел на меня.
- Думаю, нет, или очень редко. Монахи мирный народ. Их цель не война, а достойное служение Господу и спасение души.
- А женские монастыри?
- Это другое дело. Вряд ли там содержат настоящих пленников. Но иногда женщин помещают туда насильно, вопреки их воле, туда их может послать семья, если у нее нет приданого или если девушка отказывается выйти замуж.
Конечно, позже у меня появятся и другие вопросы, но пока их нет, и я получил достаточную информацию. Тут мне в голову пришло еще одно соображение.
- Арно, если человек, одетый как я и не понимающий по-провансальски, придет в монастырь, что с ним случится? Допустим, он заблудился и просто постучал в дверь монастыря.
Он по-прежнему удивленно смотрел на меня.
- Я думаю, ему дадут убежище и начнут учить провансальскому, или швабскому, или вообще языку этой местности. Потом, несомненно, станут убеждать пойти в монахи. - Он наклонил голову на сторону и поднял бровь. Но если он покажет им такие чудеса, как ты мне, чудеса не во имя Господа, они сочтут его колдуном и убьют.
Я поблагодарил его и ушел в лес, поглядывая на него время от времени, на случай если он решит пойти за мной. Скрывшись за деревьями, я направился прямо к поляне, где Денин меня высадила. Поляна на дне каньона, пропустить ее я не могу. По пути я вызвал Денин, и она полетела к каньону над вершинами деревьев. Когда я вышел на поляну, катер уже ждал с открытой дверью.
Оказавшись на борту, я ввел в компьютер свою запись. Катер поднялся среди облаков, которые начали собираться над горами.
Я многое узнал в этот день от Арно, гораздо больше, чем просто несколько новых слов.
ШЕСТЬ
Определенно пора заканчивать лингвистическую и этнологическую академию кель Дерупае Ростика. Мы пока еще говорили не совсем бегло. И на смеси провансальского с французским языком норманнов. Но я чувствовал, что вполне могу объясниться, и лингвистическая программа согласилась со мной.
Пора заняться освобождением родителей.
Нам было ясно, с чем мы имеем дело. Папа находится в одной из больших религиозных общин, называемых монастырями. Мама - в конвенте, это тоже монастырь, но женский. Вероятно, это самое безопасное место на Фанглите, конечно, если его обитатели не решат, что вы демон или колдун.
Мы по-прежнему не представляли себе, почему они там и как туда попали. Конечно, это слабый пункт наших планов. Денин согласилась со мной: весьма маловероятно, чтобы они пришли туда добровольно. Они ведь даже не знали о существовании таких мест. И никто из нас не верил, что они согласились бы разделиться по любой причине.
Нет, то, что произошло с ними, было вне их контроля. Вероятно, они даже не знают друг о друге, где находятся, не знают языка и очень беспокоятся, хотя и папа, и мама люди сильные и по пустякам не тревожатся. Папа обычно строил план и тут же начинал действовать. Мама предпочитала выждать, посмотреть, что происходит, и использовать представившиеся возможности.
Примерно за два часа до рассвета Денин посадила катер на поле в двух милях от монастыря. Я взял с собой дорожный мешок, чтобы походить на пешего путника. Луна зашла, но темно не было, поэтому перед посадкой мы выключили все огни, кроме флуоресцентного освещения приборной доски. Когда я вышел, было холодно, трава покрыта росой. Я смутно видел темнеющий при свете звезд монастырь и пошел к нему.
Я нервничал и пожалел, что перед уходом не воспользовался туалетом катера. Я один, иду в темноте к большому пространству, окруженному каменными стенами. Если войду туда и окажусь в трудном положении, Денин не так просто будет меня выручить. А там, внутри, среди множества людей, станнер мне не поможет, если они на меня набросятся.
Денин хотела принять активное участие в действиях и спорила, что нужно сначала выручать маму. Но я переубедил ее по двум причинам. Во-первых, ясно, что на Фанглите женщины считаются менее важными, чем мужчины. Ей труднее будет заставить людей делать то, что она хочет, несмотря на весь ее ум. Во-вторых, Арно говорил, что в женском монастыре женщин могут содержать вопреки их воле. И мы не хотели, чтобы Денин заперли там.
И вот я иду один по полю, ноги у меня промокли, и мне почему-то страшновато.
Стена, когда я подошел к ней, показалась гораздо выше и грознее, чем с высоты в две мили. Мне пришлось довольно долго идти вдоль стены, пока я не подошел к воротам. На воротах висел большой молоток, я поднял и трижды опустил его с громким "хлоп". Через полминуты в воротах открылось небольшое окошко, я смутно увидел сквозь него чье-то лицо.
- Чего ты хочешь?
Я ответил, что я чужестранец из далекого Эвдаша (я совершенно отказался от мысли об Индии), что я хочу отдохнуть и хотел бы поговорить с аббатом, когда тот встанет. Я не сказал, как далеко находится Эвдаш. Не хотел, чтобы он решил, что я одержим демонами. Брат Жерар рассказал мне, как человека били до тех пор, пока из него не вышел демон. Долго же придется им меня бить, если никакого демона во мне нет и я не знаю, как изобразить его.
Привратник исчез, и восемь-десять минут ничего не происходило. Я уже подумывал, не постучать ли снова. Похоже, меня не собираются впускать. Но тут маленькое окошко снова открылось, и у меня создалось впечатление, что меня рассматривает другой человек. Появился также дрожащий тускло-красный свет, как от факела.
Через несколько секунд дверь открыли, и вышел плотно сложенный человек с факелом. Десять-пятнадцать секунд он разглядывал меня, потом отступил и жестом предложил мне пройти.
Внутри он повел меня через двор, выложенный плотно прилегающими квадратными каменными плитами. Как и стены, здание было сложено из больших каменных блоков, скрепленных известкой. Мне пришло в голову, что тут вообще нет строительных механизмов - по крайней мере механизмов, приводимых в движение энергией. Вероятно, люди высекли эти блоки при помощи ручных орудий и подогнали их друг к другу. Потом люди или животные перевезли их сюда, сложили друг на друга и построили эти высокие ровные стены.
Внутри здания меня провели по короткому коридору, освещенному факелами, висевшими на стенах в кронштейнах. В конце коридора оказалась большая комната восьмидесяти футов длиной и вполовину шириной. Запах тут напоминал смесь запаха сеновала дома, на Эвдаше, и запаха монахов и Арно. Запах людей, которые не мылись с тех пор, как последний раз попали под дождь или в реку. Комнату освещал звездный свет сквозь окно и свет факела моего проводника. Я разглядел спящих, они лежали на полу на грудах соломы, спали они в одежде, вернее в рясах.
- Спи здесь, - сказал мне проводник. - Аббат встретится с тобой после обедни. - И, прихватив с собой факел, он вышел, оставив меня в темноте.
"После обедни". Понятия не имею, что такое обедня. Может, синоним "восхода". Почему-то мне показалось, что я им интересен. Дело не в том, что сказал проводник: он почти ничего не сказал. Но то, как он осматривал меня, открыв дверь... Может, дело в моем комбинезоне. Вероятно, папа тоже пришел в комбинезоне.
Ну, ладно, подумал я, во сне время проходит быстрее. Спать лучше, чем стоять тут, пытаясь что-то угадать и не имея для этого достаточных данных. Я пошел по комнате, стараясь не наступить на спящих, пока не нашел в углу незанятое место и немного соломы. Я сбил солому в небольшую кучку каменной пол - не мой идеал постели, - покрыл ее спальным мешком, лег и закрыл глаза. Я думал, что мне трудно будет заснуть, особенно когда кругом громко храпят и фыркают, но через несколько минут я уже спал.