Страница:
– Риторический вопрос… Поэтому у меня больше надежды на правительства Японии, России, Китая…
– Нашим правительствам нужна достоверная информация. Никакой уважающий себя политик и пальцем не пошевелит без доказательных фактов. Кто захочет выставить себя посмешищем перед всем миром. А если наши подозрения не подтвердятся, потому что кто-то успел спрятать концы в воду…
– Правительство Японии потребует расследования с участием своих представителей. Не так просто скрыть приготовления столь грандиозного заговора…
– Твоему правительству не помешает дополнительная информация. Вижу, мне придется тебе открыться… Ты готов выслушать и изменить свое решение об уходе?
– Если твое сообщение даст на то основания…
– Даст, даст! Я сильно рискую, раскрывая все это.
– Ты мне не доверяешь?
– Если бы не доверял, то не затеял бы разговор. Дело не в тебе лично. Ситуация может выйти из-под контроля. Кстати, с некоторого момента ты разделишь мой риск…
– Нельзя ли конкретнее?!
– Ты знаешь только о двух случаях нарушения баланса использования ресурсов. Первый не подтвердился, финал второго для меня оказался хуже… Но был еще один случай, назовем его нулевым. Я никому не говорил о нем. Не хотелось выглядеть дураком. Попытался проверить сам. Он тоже не подтвердился. Когда произошел еще один, о котором ты не побоялся сообщить всем, я понял, что это не субъективная ошибка, моя или твоя. За этим что-то есть. Полное равнодушие Роберта и Питера подтолкнуло меня к незаконным действиям. В июле, когда Роберт был в отпуске и передал мне пароли для ведения супермониторинга, я раскопал, что он по небрежности предоставил мне полномочий больше, чем это было необходимо. Когда он вернулся и отобрал у меня полномочия назад, я уже имел собственную систему супермониторинга. Она фиксирует все операции персонала параллельно с его системой, однако не может контролировать действия Роберта и всех выше его по иерархии…
– Протокол моих действий все же есть?! – Янагида заметно побледнел.
– Есть! И я расскажу тебе, как с ним ознакомиться… Только обещай, что сообщишь мне результат и без совета со мной не будешь ничего предпринимать.
– Обещаю! Я готов даже отказаться от отпуска!
– Этого делать не следует. Никаких телодвижений, которые могут их насторожить. Мы ничего о них не знаем. Сколько их, кто они, каковы их цели, что они могут себе позволить для достижения своих целей? Может быть, это просто подпольная торговля ресурсами Супермозга, а может, заговор наподобие тому, который ты описал…
– Мне не терпится восстановить самоуважение. Я уверен, что не ошибся!
– Проживешь неделю без самоуважения! Держи, – Антон протянул Янагиде пластиковую карточку с миниатюрным лазерным магнитооптическим диском. – Здесь маршруты доступа, идентификаторы и пароли. После ознакомления уничтожишь.
– Как мы свяжемся?
– Все на диске. Я буду неопределенное время жить у отца. Может, месяц или больше… Другой вариант через Лидию, мою сестру. Но это в крайнем случае!
– Был рад тебя видеть. Ты вернул мне надежду!
– А ты, надеюсь, оправдаешь мои ожидания, – Антон почувствовал, что сказал лишнее. – Ладно! Довольно взаимных излияний и извинений… Еще увидимся!
Антон кивнул на прощание и неторопливо покинул ресторан. Янагида аккуратно сложил посуду в утилизационный люк и танцующей походкой довольного человека последовал за Антоном.
Несколько дней прошло с тех пор, как Антон приехал к отцу. Он не рассчитывал заранее, но это произошло поздно вечером, что радовало Антона – ему не хотелось попадаться на глаза соседям: знакомым и незнакомым. Он прожил эти дни затворником. Беседовал с отцом, занимался с профскрином, который доставили в тот же день, когда Максим предъявил карточку в супермаркете райцентра.
На прогулки Антон выходил в сумерках. Почти всегда его сопровождал Максим. Присутствие Максима не тяготило Антона, хотя за последние годы они виделись редко. В прошлом году они провели вместе отпуск, что случилось впервые за все годы работы Антона в проекте Кольцо. С Максимом было легко. Можно молча слушать его вопросы и не отвечать. Можно что-нибудь рассказывать, не ожидая даже каких-нибудь намеков, что тот его слушает. Максим был уверен, что ответы последуют, а Антон, что его внимательно слушают.
Перед прогулкой Антон полтора – два часа истязал себя на велотренажере, чтобы спать без сновидений. Тренажер он купил в числе других современных бытовых агрегатов, предназначенных для Максима. Максим не разделял стремления Антона экономить его время. Чего-чего, а времени у Максима хватало с избытком.
Однако тренажер не помог. Прошедшей ночью эротические сновидения его достали. Сначала незнакомка, за которой он поднимался по длинной лестнице, оказалась Лу. Они обрадовались и обнялись. Во сне миниатюрная Лу вообще ничего не весила и он так и нес ее, прижав к себе и обнимая за талию, по многочисленным коридорам и комнатам в поисках укромного места. Наконец, он нашел. Это была комната студенческого общежития, в которой он жил на первом курсе. Все пошло как надо и скоро его тело пронзило током и разлилось блаженство. Лу вдруг превратилась в Лидию, которая сидела на краю кровати и смотрела на него с укоризной. Усилием воли Антон заставил себя проснуться и пошел в ванную. Он разделся неуверенными движениями и бросил пижаму в стиральный автомат. Утром он достанет ее оттуда сухой и чистой. Стал под горячий душ и долго мылся.
Когда он вытерся насухо и надел чистую пижаму, оказалось, что сон пропал. Он включил скрин. По каталогу стал искать старый фильм, от которого он, помнится, балдел в пятнадцать лет. Он давно собирался его посмотреть еще раз, вот так в тишине и одиночестве.
Он довольно быстро отыскал его в фильмотеке. Помогло то, что он запомнил имена героев, и что фильм был немецкий. Дитрих и Линда. Государственная исследовательская клиника в Берлине. Молодой и талантливый врач ведет изыскания, которые сулят мировую славу и фантастические доходы. Он строен и красив. Днем работает в удовольствие, а холостяцкие вечера и ночи проводит в обществе смазливых и сексуально раскрепощенных медсестер и санитарок. Но вот в клинику приходит начинающий врач, девушка поразительной красоты и вдобавок с интеллектом подстать ее очарованию. Не привыкший получать отказы, гений без подготовки штурмует новый объект. Однако вместо скорой победы получает щелчок по носу. Он взбешен, он растерян, он ищет способы мести, но сердце его уже в плену первого серьезного чувства. Начинается долгая осада… Нужно восстановить доверие, исправить первые негативные впечатления о себе. Он меняет образ жизни. Удаляет от себя всех других женщин и живет в мечтах о предмете своей новой страсти. Она должна работать под его руководством. Это в чем-то помогает, так как им приходится общаться во время работы. Но это также мешает, так как в работе наметился кризис и его раздражает каждая мелкая неудача, каждая ошибка персонала, на котором он срывает свою неудовлетворенность. А она всегда становится на сторону незаслуженно обиженных. Проходит некоторое время и, наконец, Линда прониклась грандиозностью его научного замысла, оценила и начинает восхищаться глубиной его таланта и эрудиции. Постепенно за напускной бравадой и едким остроумием она начинает замечать его доброту и душевную незащищенность. День за днем вызревает ответное чувство. У Дитриха появляется надежда. Он переживает душевный подъем. Каскад новых идей сметают затруднения, и вот уже успешное окончание исследования становится чисто делом техники и времени. В научных и любовных коллизиях всегда присутствует треугольник. Третий угол в них представляет директор клиники. Еще не старый породистый самец, он сразу положил глаз на новую сотрудницу и в отличие от молодого соперника тщательно ищет способ взломать ее неприступность. Но это была побочная цель. Главная – отобрать идею у автора. В задуманной им дьявольской игре и идея, и девушка должны сыграть решающую роль. Линде он намекает, что вынужден прекратить исследования Дитриха из-за недостатка финансирования. Та расстроена. Однако не все так безнадежно, он, директор, может добыть кредиты под залог своего состояния для завершения работы, если она будет благосклонна к его безответному чувству. Линда ради Дитриха и идеи ложится к директору в постель. Приставания мужчин с детских лет воспитали у нее комплекс монашки. Первые опыты любви принесли только разочарования. С тех пор она не жила полноценной сексуальной жизнью. Умудренный опытом мужчина впервые открыл для нее райские бездны физической близости. Вне постели директор также был исключительно галантным кавалером. Линда страдает от раздвоенности. Она любит Дитриха и признается ему в своих чувствах, чтобы покончить с интрижкой, в которой уже нет необходимости, так как финансирование обеспечено. Их первая ночь с Дитрихом заканчивается неудачей. Дитрих перегорел от длительного воздержания и ожидания единственной. Ему нужен период реабилитации. Однако ей недостает терпения, и она продолжает посещать кабинет директора. Интрига вступила в решающую фазу. Директор устраивает так, что Дитрих застает его с Линдой во время акта, когда та стонет от страсти, распластавшись на письменном столе и обхватив директора за талию своими изумительно стройными ножками. Дитрих потрясен, он раздавлен. Несколько дней алкогольного беспамятства притупляют его боль, и он хочет забыться в работе. Остался решающий эксперимент. По крайней мере, он будет богат и знаменит.
Однако директор наносит второй, давно задуманный и точно рассчитанный удар. Он фальсифицирует результаты эксперимента как безусловно неудачные. Дитрих не выдерживает нового удара. Он принимает смертельную дозу яда прямо в лаборатории.
Линда разгадывает замысел директора и с револьвером в руке врывается в кабинет. Она догадывается, что ее использовали как орудие и пытается смыть свою вину кровью негодяя. Но зло тем и отличается от благородного негодования, что оно спокойно и разумно. Директор тихим убедительно-удрученным голосом объяснил Линде, что все произошло из-за трагического стечения обстоятельств. И то, что их застали в кабинете, и то, что по небрежности персонала в эксперименте случайно использована грязная посуда. Дитрих после запоя необоснованно доверился недостаточно компетентным людям. Она же, убивая его сейчас, получит пожизненное заключение. А без него и без нее идею можно похоронить. Никто не разберется в записях Дитриха, кроме нее. Никто не знает предмет так, как она. Без него прикроют финансирование. Так не лучше ли в память о Дитрихе, который в решительный момент, нужно признать, оказался слабаком, закончить исследование, в котором ее труд и его директорские деньги. Сцена мести завершается на диване. Все те же ножки на талии директора…
Тонкий психологизм и сексуальность фильма на этот раз не тронули его сердце. Подростком он любил и ненавидел Линду. Во время каждого просмотра находил новые волнующие детали. Фильм, конечно, хуже не стал. Изменился он, Антон.
Когда ехал сюда из госпиталя, тешил себя мыслью о том, что возвращается в волшебный мир детства. Однако был разочарован. Безграничный когда-то мир словно усох. Перед его глазами был, хоть и ухоженный, но довольно обветшалый небольшой поселок на фоне скудного пейзажа центра европейской части России. Волшебство куда-то исчезло…
Шли дни похожие один на другой. Ян молчал, возможно, только вернулся из отпуска и еще не успел узнать что-либо новое. Лидия за неделю появлялась на экране только один раз. Справилась, как он добрался домой и как ему родина после десятилетнего отсутствия. Антон отвечал односложно, рискуя обидеть Лидию. Когда много хочется сказать, разговоры через средства связи, даже самые совершенные, не очень получаются…
Через несколько таких же тусклых дней, скрашенных беседами с Максимом и просмотрами старых фильмов поздними вечерами, Антон решил изменить свой образ жизни здесь. Во-первых, найти работу. Во-вторых, выйти в свет, чтобы иметь возможность убивать время развлечениями. В поселке остались его сверстники, а в райцентре был танцевальный зал и плавательный бассейн с разными аттракционами.
Максим в беседах с Антоном всякий раз затрагивал одну и ту же тему, правда, в разных аспектах. Когда он дождется внуков, есть ли у Антона девушка, где Антон собирается жить после женитьбы… Медлить далее с ответами становилось неудобно, и за завтраком Антон решил все выложить начистоту. Пока он лежал в госпитале и за все время здесь, а прошло уже почти две недели, Лу ни разу не пыталась с ним связаться. Он же не мог нарушить принцип их двухлетних отношений – никогда не выходил на коннект первым. Тем более он не мог разыскивать ее по скрину. Так было заведено с первого дня их знакомства. Они встретились в релаксцентре в Сингапуре, где размещался центральный офис Восточного Сектора Службы Безопасности Кольца. Они были в разных компаниях, но нашелся общий знакомый и вскоре они объединились в ярко одетую, жестикулирующую группу из десятка молодых людей от двадцати до тридцати лет.
Антон сразу выделил Лу. Она напомнила ему своей грацией Лидию. Лу перехватила один его взгляд, другой и вскоре пригласила потанцевать. Они переходили из зала рок-н-ролла в зал самбы, потом в зал танго… Антон танцевал отменно, но Лу была недовольна:
– Ты танцуешь, как автомат!
– Я северянин. Было бы скучно, если бы все имели темперамент латиноамериканцев…
– Пойдем к тебе. Попробую, как ты заводишься в постели.
– Пойдем…
Лу была американкой китайского происхождения. Ее богатые родители переехали в США из Тайваня, когда она только родилась. Американская сексуальная свобода сочеталась у нее с восточной изощренностью. Получать удовольствие от жизни было не принципом, а ее сутью…
Она пришла и на следующий день. Их встречи стали почти ежедневными. Заданный Лу темп по интенсивности соответствовал медовому месяцу. Через некоторое время Антон почувствовал пресыщение. А тут еще Супермозг выдал сообщение, что интегральная производительность работы Антона опустилась ниже пятидесяти процентов. Если она упадет до тридцати, то Супермозг передаст сигнал начальнику Антона и врачу. Начнутся собеседования и обследования, короче говоря, морока, которая может закончиться отстранением от работы для отдыха или лечения. Все такие случаи заносятся в личное досье и учитываются при полугодовой аттестации. Антон сказал об этом Лу. Теперь они проводили вечера в релаксцентре и только один или два раза в неделю занимались любовью.
Однажды Лу спросила:
– Ледышка, не хочешь ли ты вступить в наш секс-клуб?
– Что значит наш?
– Наша компания. Помнишь нашу первую встречу?
– Да. Ты знакомила меня с кое-кем из них. Чем вы там занимаетесь? Хотя понятно… Любительской порнографией для триайз…
– Сенсрекординг не порнография. По уставу клуба записи продавать запрещено…
– Ты хочешь сказать, что ваш клуб официально зарегистрирован?
– Не совсем… Но устав у нас есть, – Лу замялась. – Мы делаем записи только для себя.
– И ты записывала меня в постели?!
– Ну что тут такого?! – она залилась краской. – Можно подумать, что это с тобой впервые! Что ты сам никогда не записывал меня или других…
– Никогда не записывал. Тем более, скрытно.
– Другие твои партнерши возможно скрывали…
– Но ты первая девушка, которая об этом сказала…
– И теперь должна страдать за свою откровенность!
– Твоя откровенность вынужденная! И успокойся, доносить в полицию нравов не собираюсь… Однако, не очень приятно сознавать, что меня видят твоими глазами, причем когда хотят… Кому ты передала записи? Что тебе еще нужно от меня?
– Никому! – голос Лу звучал неуверенно.
– Будь откровенна до конца!
– Сью, моей близкой подруге. Ты ведь ее видел неоднократно и даже танцевал с ней… Я не могла ей отказать… Но моя запись до нее не очень доходит. Такое бывает. Вот если бы ты вступил в наш клуб, и она сама тебя записала…
– Ты опять за свое! Об этом не должно быть больше речи. Стать членом клуба коллекционеров записей траханья?!
– Какой ты старомодный!
– При чем здесь мода?! У меня ощущение человека, который пел под балконом серенады, а его окатили помоями… Оставь меня…
– Ты меня прогоняешь навсегда? – Лу растерялась.
– Не знаю! – Антон никогда не сжигал за собой мосты, их так трудно возводить между людьми.
– Тогда до завтра!
Разве о таком расскажешь Максиму?! Антон попробовал ответить уклончиво:
– У меня все в порядке. Были у меня девушки…
– Тогда почему не женишься? В твоем возрасте нужно, чтобы женщина всегда спала в твоей постели. Потом, неужели ты не хочешь стать отцом?
– Хочу. Но проблема в том, что я хотел бы жениться только на одной девушке, а она об этом не знает…
– Что-то вы с Лидией повторяете одну и ту же загадку.
– Она сказала, о ком мечтает?
– Нет!
– А вот я скажу! Я хотел бы жениться на Лидии, только это невозможно…
– Почему невозможно?! Вы ведь разных кровей.
– Да, генетических препятствий нет, зато есть психологические…
– Она тебя любит.
– К сожалению, как брата. Я же не решаюсь даже заговорить на эту тему…
– Хочешь, я поговорю?
– Никогда! Я должен сам…
Глава 5
– Нашим правительствам нужна достоверная информация. Никакой уважающий себя политик и пальцем не пошевелит без доказательных фактов. Кто захочет выставить себя посмешищем перед всем миром. А если наши подозрения не подтвердятся, потому что кто-то успел спрятать концы в воду…
– Правительство Японии потребует расследования с участием своих представителей. Не так просто скрыть приготовления столь грандиозного заговора…
– Твоему правительству не помешает дополнительная информация. Вижу, мне придется тебе открыться… Ты готов выслушать и изменить свое решение об уходе?
– Если твое сообщение даст на то основания…
– Даст, даст! Я сильно рискую, раскрывая все это.
– Ты мне не доверяешь?
– Если бы не доверял, то не затеял бы разговор. Дело не в тебе лично. Ситуация может выйти из-под контроля. Кстати, с некоторого момента ты разделишь мой риск…
– Нельзя ли конкретнее?!
– Ты знаешь только о двух случаях нарушения баланса использования ресурсов. Первый не подтвердился, финал второго для меня оказался хуже… Но был еще один случай, назовем его нулевым. Я никому не говорил о нем. Не хотелось выглядеть дураком. Попытался проверить сам. Он тоже не подтвердился. Когда произошел еще один, о котором ты не побоялся сообщить всем, я понял, что это не субъективная ошибка, моя или твоя. За этим что-то есть. Полное равнодушие Роберта и Питера подтолкнуло меня к незаконным действиям. В июле, когда Роберт был в отпуске и передал мне пароли для ведения супермониторинга, я раскопал, что он по небрежности предоставил мне полномочий больше, чем это было необходимо. Когда он вернулся и отобрал у меня полномочия назад, я уже имел собственную систему супермониторинга. Она фиксирует все операции персонала параллельно с его системой, однако не может контролировать действия Роберта и всех выше его по иерархии…
– Протокол моих действий все же есть?! – Янагида заметно побледнел.
– Есть! И я расскажу тебе, как с ним ознакомиться… Только обещай, что сообщишь мне результат и без совета со мной не будешь ничего предпринимать.
– Обещаю! Я готов даже отказаться от отпуска!
– Этого делать не следует. Никаких телодвижений, которые могут их насторожить. Мы ничего о них не знаем. Сколько их, кто они, каковы их цели, что они могут себе позволить для достижения своих целей? Может быть, это просто подпольная торговля ресурсами Супермозга, а может, заговор наподобие тому, который ты описал…
– Мне не терпится восстановить самоуважение. Я уверен, что не ошибся!
– Проживешь неделю без самоуважения! Держи, – Антон протянул Янагиде пластиковую карточку с миниатюрным лазерным магнитооптическим диском. – Здесь маршруты доступа, идентификаторы и пароли. После ознакомления уничтожишь.
– Как мы свяжемся?
– Все на диске. Я буду неопределенное время жить у отца. Может, месяц или больше… Другой вариант через Лидию, мою сестру. Но это в крайнем случае!
– Был рад тебя видеть. Ты вернул мне надежду!
– А ты, надеюсь, оправдаешь мои ожидания, – Антон почувствовал, что сказал лишнее. – Ладно! Довольно взаимных излияний и извинений… Еще увидимся!
Антон кивнул на прощание и неторопливо покинул ресторан. Янагида аккуратно сложил посуду в утилизационный люк и танцующей походкой довольного человека последовал за Антоном.
Несколько дней прошло с тех пор, как Антон приехал к отцу. Он не рассчитывал заранее, но это произошло поздно вечером, что радовало Антона – ему не хотелось попадаться на глаза соседям: знакомым и незнакомым. Он прожил эти дни затворником. Беседовал с отцом, занимался с профскрином, который доставили в тот же день, когда Максим предъявил карточку в супермаркете райцентра.
На прогулки Антон выходил в сумерках. Почти всегда его сопровождал Максим. Присутствие Максима не тяготило Антона, хотя за последние годы они виделись редко. В прошлом году они провели вместе отпуск, что случилось впервые за все годы работы Антона в проекте Кольцо. С Максимом было легко. Можно молча слушать его вопросы и не отвечать. Можно что-нибудь рассказывать, не ожидая даже каких-нибудь намеков, что тот его слушает. Максим был уверен, что ответы последуют, а Антон, что его внимательно слушают.
Перед прогулкой Антон полтора – два часа истязал себя на велотренажере, чтобы спать без сновидений. Тренажер он купил в числе других современных бытовых агрегатов, предназначенных для Максима. Максим не разделял стремления Антона экономить его время. Чего-чего, а времени у Максима хватало с избытком.
Однако тренажер не помог. Прошедшей ночью эротические сновидения его достали. Сначала незнакомка, за которой он поднимался по длинной лестнице, оказалась Лу. Они обрадовались и обнялись. Во сне миниатюрная Лу вообще ничего не весила и он так и нес ее, прижав к себе и обнимая за талию, по многочисленным коридорам и комнатам в поисках укромного места. Наконец, он нашел. Это была комната студенческого общежития, в которой он жил на первом курсе. Все пошло как надо и скоро его тело пронзило током и разлилось блаженство. Лу вдруг превратилась в Лидию, которая сидела на краю кровати и смотрела на него с укоризной. Усилием воли Антон заставил себя проснуться и пошел в ванную. Он разделся неуверенными движениями и бросил пижаму в стиральный автомат. Утром он достанет ее оттуда сухой и чистой. Стал под горячий душ и долго мылся.
Когда он вытерся насухо и надел чистую пижаму, оказалось, что сон пропал. Он включил скрин. По каталогу стал искать старый фильм, от которого он, помнится, балдел в пятнадцать лет. Он давно собирался его посмотреть еще раз, вот так в тишине и одиночестве.
Он довольно быстро отыскал его в фильмотеке. Помогло то, что он запомнил имена героев, и что фильм был немецкий. Дитрих и Линда. Государственная исследовательская клиника в Берлине. Молодой и талантливый врач ведет изыскания, которые сулят мировую славу и фантастические доходы. Он строен и красив. Днем работает в удовольствие, а холостяцкие вечера и ночи проводит в обществе смазливых и сексуально раскрепощенных медсестер и санитарок. Но вот в клинику приходит начинающий врач, девушка поразительной красоты и вдобавок с интеллектом подстать ее очарованию. Не привыкший получать отказы, гений без подготовки штурмует новый объект. Однако вместо скорой победы получает щелчок по носу. Он взбешен, он растерян, он ищет способы мести, но сердце его уже в плену первого серьезного чувства. Начинается долгая осада… Нужно восстановить доверие, исправить первые негативные впечатления о себе. Он меняет образ жизни. Удаляет от себя всех других женщин и живет в мечтах о предмете своей новой страсти. Она должна работать под его руководством. Это в чем-то помогает, так как им приходится общаться во время работы. Но это также мешает, так как в работе наметился кризис и его раздражает каждая мелкая неудача, каждая ошибка персонала, на котором он срывает свою неудовлетворенность. А она всегда становится на сторону незаслуженно обиженных. Проходит некоторое время и, наконец, Линда прониклась грандиозностью его научного замысла, оценила и начинает восхищаться глубиной его таланта и эрудиции. Постепенно за напускной бравадой и едким остроумием она начинает замечать его доброту и душевную незащищенность. День за днем вызревает ответное чувство. У Дитриха появляется надежда. Он переживает душевный подъем. Каскад новых идей сметают затруднения, и вот уже успешное окончание исследования становится чисто делом техники и времени. В научных и любовных коллизиях всегда присутствует треугольник. Третий угол в них представляет директор клиники. Еще не старый породистый самец, он сразу положил глаз на новую сотрудницу и в отличие от молодого соперника тщательно ищет способ взломать ее неприступность. Но это была побочная цель. Главная – отобрать идею у автора. В задуманной им дьявольской игре и идея, и девушка должны сыграть решающую роль. Линде он намекает, что вынужден прекратить исследования Дитриха из-за недостатка финансирования. Та расстроена. Однако не все так безнадежно, он, директор, может добыть кредиты под залог своего состояния для завершения работы, если она будет благосклонна к его безответному чувству. Линда ради Дитриха и идеи ложится к директору в постель. Приставания мужчин с детских лет воспитали у нее комплекс монашки. Первые опыты любви принесли только разочарования. С тех пор она не жила полноценной сексуальной жизнью. Умудренный опытом мужчина впервые открыл для нее райские бездны физической близости. Вне постели директор также был исключительно галантным кавалером. Линда страдает от раздвоенности. Она любит Дитриха и признается ему в своих чувствах, чтобы покончить с интрижкой, в которой уже нет необходимости, так как финансирование обеспечено. Их первая ночь с Дитрихом заканчивается неудачей. Дитрих перегорел от длительного воздержания и ожидания единственной. Ему нужен период реабилитации. Однако ей недостает терпения, и она продолжает посещать кабинет директора. Интрига вступила в решающую фазу. Директор устраивает так, что Дитрих застает его с Линдой во время акта, когда та стонет от страсти, распластавшись на письменном столе и обхватив директора за талию своими изумительно стройными ножками. Дитрих потрясен, он раздавлен. Несколько дней алкогольного беспамятства притупляют его боль, и он хочет забыться в работе. Остался решающий эксперимент. По крайней мере, он будет богат и знаменит.
Однако директор наносит второй, давно задуманный и точно рассчитанный удар. Он фальсифицирует результаты эксперимента как безусловно неудачные. Дитрих не выдерживает нового удара. Он принимает смертельную дозу яда прямо в лаборатории.
Линда разгадывает замысел директора и с револьвером в руке врывается в кабинет. Она догадывается, что ее использовали как орудие и пытается смыть свою вину кровью негодяя. Но зло тем и отличается от благородного негодования, что оно спокойно и разумно. Директор тихим убедительно-удрученным голосом объяснил Линде, что все произошло из-за трагического стечения обстоятельств. И то, что их застали в кабинете, и то, что по небрежности персонала в эксперименте случайно использована грязная посуда. Дитрих после запоя необоснованно доверился недостаточно компетентным людям. Она же, убивая его сейчас, получит пожизненное заключение. А без него и без нее идею можно похоронить. Никто не разберется в записях Дитриха, кроме нее. Никто не знает предмет так, как она. Без него прикроют финансирование. Так не лучше ли в память о Дитрихе, который в решительный момент, нужно признать, оказался слабаком, закончить исследование, в котором ее труд и его директорские деньги. Сцена мести завершается на диване. Все те же ножки на талии директора…
Тонкий психологизм и сексуальность фильма на этот раз не тронули его сердце. Подростком он любил и ненавидел Линду. Во время каждого просмотра находил новые волнующие детали. Фильм, конечно, хуже не стал. Изменился он, Антон.
Когда ехал сюда из госпиталя, тешил себя мыслью о том, что возвращается в волшебный мир детства. Однако был разочарован. Безграничный когда-то мир словно усох. Перед его глазами был, хоть и ухоженный, но довольно обветшалый небольшой поселок на фоне скудного пейзажа центра европейской части России. Волшебство куда-то исчезло…
Шли дни похожие один на другой. Ян молчал, возможно, только вернулся из отпуска и еще не успел узнать что-либо новое. Лидия за неделю появлялась на экране только один раз. Справилась, как он добрался домой и как ему родина после десятилетнего отсутствия. Антон отвечал односложно, рискуя обидеть Лидию. Когда много хочется сказать, разговоры через средства связи, даже самые совершенные, не очень получаются…
Через несколько таких же тусклых дней, скрашенных беседами с Максимом и просмотрами старых фильмов поздними вечерами, Антон решил изменить свой образ жизни здесь. Во-первых, найти работу. Во-вторых, выйти в свет, чтобы иметь возможность убивать время развлечениями. В поселке остались его сверстники, а в райцентре был танцевальный зал и плавательный бассейн с разными аттракционами.
Максим в беседах с Антоном всякий раз затрагивал одну и ту же тему, правда, в разных аспектах. Когда он дождется внуков, есть ли у Антона девушка, где Антон собирается жить после женитьбы… Медлить далее с ответами становилось неудобно, и за завтраком Антон решил все выложить начистоту. Пока он лежал в госпитале и за все время здесь, а прошло уже почти две недели, Лу ни разу не пыталась с ним связаться. Он же не мог нарушить принцип их двухлетних отношений – никогда не выходил на коннект первым. Тем более он не мог разыскивать ее по скрину. Так было заведено с первого дня их знакомства. Они встретились в релаксцентре в Сингапуре, где размещался центральный офис Восточного Сектора Службы Безопасности Кольца. Они были в разных компаниях, но нашелся общий знакомый и вскоре они объединились в ярко одетую, жестикулирующую группу из десятка молодых людей от двадцати до тридцати лет.
Антон сразу выделил Лу. Она напомнила ему своей грацией Лидию. Лу перехватила один его взгляд, другой и вскоре пригласила потанцевать. Они переходили из зала рок-н-ролла в зал самбы, потом в зал танго… Антон танцевал отменно, но Лу была недовольна:
– Ты танцуешь, как автомат!
– Я северянин. Было бы скучно, если бы все имели темперамент латиноамериканцев…
– Пойдем к тебе. Попробую, как ты заводишься в постели.
– Пойдем…
Лу была американкой китайского происхождения. Ее богатые родители переехали в США из Тайваня, когда она только родилась. Американская сексуальная свобода сочеталась у нее с восточной изощренностью. Получать удовольствие от жизни было не принципом, а ее сутью…
Она пришла и на следующий день. Их встречи стали почти ежедневными. Заданный Лу темп по интенсивности соответствовал медовому месяцу. Через некоторое время Антон почувствовал пресыщение. А тут еще Супермозг выдал сообщение, что интегральная производительность работы Антона опустилась ниже пятидесяти процентов. Если она упадет до тридцати, то Супермозг передаст сигнал начальнику Антона и врачу. Начнутся собеседования и обследования, короче говоря, морока, которая может закончиться отстранением от работы для отдыха или лечения. Все такие случаи заносятся в личное досье и учитываются при полугодовой аттестации. Антон сказал об этом Лу. Теперь они проводили вечера в релаксцентре и только один или два раза в неделю занимались любовью.
Однажды Лу спросила:
– Ледышка, не хочешь ли ты вступить в наш секс-клуб?
– Что значит наш?
– Наша компания. Помнишь нашу первую встречу?
– Да. Ты знакомила меня с кое-кем из них. Чем вы там занимаетесь? Хотя понятно… Любительской порнографией для триайз…
– Сенсрекординг не порнография. По уставу клуба записи продавать запрещено…
– Ты хочешь сказать, что ваш клуб официально зарегистрирован?
– Не совсем… Но устав у нас есть, – Лу замялась. – Мы делаем записи только для себя.
– И ты записывала меня в постели?!
– Ну что тут такого?! – она залилась краской. – Можно подумать, что это с тобой впервые! Что ты сам никогда не записывал меня или других…
– Никогда не записывал. Тем более, скрытно.
– Другие твои партнерши возможно скрывали…
– Но ты первая девушка, которая об этом сказала…
– И теперь должна страдать за свою откровенность!
– Твоя откровенность вынужденная! И успокойся, доносить в полицию нравов не собираюсь… Однако, не очень приятно сознавать, что меня видят твоими глазами, причем когда хотят… Кому ты передала записи? Что тебе еще нужно от меня?
– Никому! – голос Лу звучал неуверенно.
– Будь откровенна до конца!
– Сью, моей близкой подруге. Ты ведь ее видел неоднократно и даже танцевал с ней… Я не могла ей отказать… Но моя запись до нее не очень доходит. Такое бывает. Вот если бы ты вступил в наш клуб, и она сама тебя записала…
– Ты опять за свое! Об этом не должно быть больше речи. Стать членом клуба коллекционеров записей траханья?!
– Какой ты старомодный!
– При чем здесь мода?! У меня ощущение человека, который пел под балконом серенады, а его окатили помоями… Оставь меня…
– Ты меня прогоняешь навсегда? – Лу растерялась.
– Не знаю! – Антон никогда не сжигал за собой мосты, их так трудно возводить между людьми.
– Тогда до завтра!
Разве о таком расскажешь Максиму?! Антон попробовал ответить уклончиво:
– У меня все в порядке. Были у меня девушки…
– Тогда почему не женишься? В твоем возрасте нужно, чтобы женщина всегда спала в твоей постели. Потом, неужели ты не хочешь стать отцом?
– Хочу. Но проблема в том, что я хотел бы жениться только на одной девушке, а она об этом не знает…
– Что-то вы с Лидией повторяете одну и ту же загадку.
– Она сказала, о ком мечтает?
– Нет!
– А вот я скажу! Я хотел бы жениться на Лидии, только это невозможно…
– Почему невозможно?! Вы ведь разных кровей.
– Да, генетических препятствий нет, зато есть психологические…
– Она тебя любит.
– К сожалению, как брата. Я же не решаюсь даже заговорить на эту тему…
– Хочешь, я поговорю?
– Никогда! Я должен сам…
Глава 5
Резкий сигнал видеодомофона прервал поздний завтрак Максима и Антона. Была суббота. Оба не работали и все дни у них могли быть на одно лицо, но по привычке в субботу они проснулись позже обычного.
Максим поднялся со стула:
– Посмотрю, кто к нам пожаловал в такую рань.
Через минуту он возвратился на кухню:
– Узнаешь гостя?!
За спиной Максима стоял Кореш, закадычный друг Антона из детских времен. Вообще-то его звали Борис Бабкин. Но его обычай всех подряд называть «кореш», в смысле приятель, дал ему общепризнанную кличку, заменившую имя. Сейчас его веснушчатая круглая физиономия расплывалась в улыбке. Коротко стриженные рыжие волосы обнаруживали ранние залысины. Он и телом отяжелел и раздался. Антон вышел навстречу. Они дружески обнялись.
– Привет, затворник! Вчера только узнал, что уже две недели как ты приехал. Хорошая конспирация!
– Привет! Ты же знаешь, что мне нужно было малость восстановиться!
– Как же, как же! Видели по телеку. Это у вас скрин, а с нашей пенсии не разгонишься… Признаюсь, приятно было видеть, как весь мир переживает за парня, с которым когда-то гонял футбол и ловил плотву…
Кореш был на пенсии по инвалидности. Лишился ноги из-за производственной травмы. При обследовании в крови нашли алкоголь. Он уверял, что выпил за обедом только кружку пива, но его признали виновным и назначили пенсию, которой едва хватало на жизнь. Из-за этого не женился, да и кому нужен безногий?! Работу найти не мог, да и не очень старался. Все это Борис рассказал Антону и Максиму, сидя в гостиной, куда они перешли из тесной кухни, чтобы выпить кофе.
Многое Максим успел рассказать о Кореше раньше, но Антон не перебивал. Когда-то их пути разошлись, потому что Кореша отчислили из спецшколы и он не стал триайз. У него была хорошая память и считал в уме он превосходно, но логические задачи решал плохо и вообще был тугодум. Из-за этого на втором году обучения завалил все тесты, хотя материал вполне усвоил. Как он плакал при расставании! Потом они виделись только во время каникул, пока Антон не уехал учиться за границу.
Младший брат Кореша стал триайз и работал тоже на Кольцо. Антон знал, что Кореш жил один и отвел ему определенную роль в своих планах. Антон сам бы нашел своего приятеля, только ждал условное сообщение от Янагиды в виде объявления в оговоренном разделе Всемирной Доски Объявлений.
Янагида молчал, хотя по самым осторожным расчетам уже несколько дней должен быть на своем рабочем месте и просмотреть запись супермониторинга. Нужно его разыскать. Для этого Антон решил использовать Кореша и его брата. Выходить напрямую на Янагиду он опасался. Кто знает, возможно, Янагида или сам Антон под наблюдением.
Теперь, когда Кореш пожаловал сам, можно начинать действовать безотлагательно.
– Какие у тебя планы на сегодня?
– Развлекать тебя!
– Это мне подходит. А программа уже известна?
– Конечно!
– Можно познакомиться или это секрет?
– Можно, только заранее прошу ее принять без изменений. Она кое с кем согласована и мне бы не хотелось выглядеть трепачом… Идет?
– Идет! У меня тоже есть на тебя виды, поэтому сегодня я в твоем распоряжении…
– Отлично! Тогда начнем прямо сейчас.
– Чем все-таки мы будем заниматься, надеюсь, ничего секретного в твоих планах нет?
– Изволь выслушать, если хочешь знать все заранее… Сначала я познакомлю тебя с моими приятелями. Сыграем на пиво, потом мы будем обедать и пить пиво в одной довольно приличной забегаловке в райцентре, оттуда переберемся на дискотеку. Там я познакомлю тебя с местными красавицами. Они с нетерпением ждут … Ты уж прости мое мелкое тщеславие, я всем раззвонил, что ты друг детства и все такое…
– Все правильно. Не тушуйся… Я тебе даже благодарен. На вашем тусклом небосклоне ты сделал из меня звезду…
– Насчет нашей тусклой и серой жизни, ты это правильно заметил.
– Обиделся?! Моего юмора не понял?!
– На судьбу не обижаются. Это она обижает! В таких случаях говорят: обижен судьбой…
– Да брось, ты! Жизнь всегда прекрасна!
– Даже когда падаешь с такой высоты, как ты?
– О какой высоте, ты говоришь? Человек всегда должен оставаться на высоте… На высоте духа… Только говорить об этом легче, чем соответствовать…
– Не знаю, не знаю. Все, что с тобой произошло, для тебя возможно катастрофа, а для меня как подарок судьбы. Только, боюсь, надолго ты не задержишься…
– Я тоже рад нашей встрече. Какое-то время поживу здесь… Собираюсь даже искать работу. Меня не устраивает праздная жизнь персонального пенсионера. И у меня остались незавершенными кое-какие важные дела. Наше общение будет подчинено их завершению. Кстати, ты сможешь мне здорово в этом помочь…
– Чем смогу, помогу… Так ты одевайся, не будем терять время. Ребята ждут!
Выдался теплый сентябрьский день. Солнце золотило тронутую ночными заморозками листву. Шурша уже начавшими опадать листьями, Борис с Антоном направлялись к одинокому деревянному павильону в глубине парка. Походка Бориса почти не обнаруживала его инвалидность – протез был хорошо сделан.
Из павильона слышался давно забытый стук костяшек домино. У Антона упало настроение.
– Вы играете в домино?! – удивленно спросил он.
– А что?! Какая разница во что играть?!
– Я думал в шахматы, или, на худой конец, в бридж…
– Домино – прекрасная коллективная игра. Достаточно примитивная, что делает ее широко доступной и весьма соответствующей нашему национальному духу… Для игры на пиво лучше не придумаешь.
– Мне не сформулировать лучше!
– Мы тоже не лыком шиты. Много читаем, смотрим умные передачи по телевизору. За домино только и отдыхаем мозгами и телом.
– Домино у меня в печенках. В спецшколе мы целый год составляли компьютерные программы для игры в домино. На каникулах устроили состязания. Моя программа победила в довольно крупных соревнованиях. Меня благодаря этому заметили и пригласили учиться в Штаты. Однако напряжение тех дней до сих пор вызывает прилив тошноты от одного упоминания о домино.
– На свежем воздухе не стошнит! Потом, тебя никто не заставит играть. Будешь болеть за меня. Мне так редко выдается выигрывать. Не очень весело поить пивом лоботрясов за счет моей пенсии…
– Не играй на пиво!
– На так – не интересно! Что за игра без азарта?!
Они вошли в павильон. Вокруг длинного стола с пластиковой столешницей седело с десяток мужчин разного возраста, некоторые весьма преклонного. Кореш представил Антона обществу. Все загудели и наперебой потянули руки для рукопожатия. Антон никого не оставил без внимания, но всех имен сразу не запомнил.
Тут же образовалась новая четверка. После согласования условий и жеребьевки началась игра. Корешу достался в партнеры крепенький старичок с белоснежной щетиной на лице и темными хитрыми глазками. Антон сел рядом с Корешом и стал невольно следить за игрой. Противниками были два плечистых коротко стриженных парня лет тридцати в одинаковых темно-серых куртках из плащевки и черных брюках из чертовой кожи. В отличие от Кореша, они играли тактически грамотно, Несмотря на то что партнер достался Корешу превосходный, в счете повели плечистые.
Через некоторое время Антон не выдержал и стал подсказывать Корешу ходы. Его подсказки оказались весьма удачными. Игра выровнялась, что вызвало недовольство противника. Наконец, один из плечистых, Николай, по кличке Кол, сорвался:
– В нашей игре два в Европу, а третий в ж…!
– Я его консультант. Насколько я слышал, когда обсуждались условия, иметь советчика не запрещалось.
Максим поднялся со стула:
– Посмотрю, кто к нам пожаловал в такую рань.
Через минуту он возвратился на кухню:
– Узнаешь гостя?!
За спиной Максима стоял Кореш, закадычный друг Антона из детских времен. Вообще-то его звали Борис Бабкин. Но его обычай всех подряд называть «кореш», в смысле приятель, дал ему общепризнанную кличку, заменившую имя. Сейчас его веснушчатая круглая физиономия расплывалась в улыбке. Коротко стриженные рыжие волосы обнаруживали ранние залысины. Он и телом отяжелел и раздался. Антон вышел навстречу. Они дружески обнялись.
– Привет, затворник! Вчера только узнал, что уже две недели как ты приехал. Хорошая конспирация!
– Привет! Ты же знаешь, что мне нужно было малость восстановиться!
– Как же, как же! Видели по телеку. Это у вас скрин, а с нашей пенсии не разгонишься… Признаюсь, приятно было видеть, как весь мир переживает за парня, с которым когда-то гонял футбол и ловил плотву…
Кореш был на пенсии по инвалидности. Лишился ноги из-за производственной травмы. При обследовании в крови нашли алкоголь. Он уверял, что выпил за обедом только кружку пива, но его признали виновным и назначили пенсию, которой едва хватало на жизнь. Из-за этого не женился, да и кому нужен безногий?! Работу найти не мог, да и не очень старался. Все это Борис рассказал Антону и Максиму, сидя в гостиной, куда они перешли из тесной кухни, чтобы выпить кофе.
Многое Максим успел рассказать о Кореше раньше, но Антон не перебивал. Когда-то их пути разошлись, потому что Кореша отчислили из спецшколы и он не стал триайз. У него была хорошая память и считал в уме он превосходно, но логические задачи решал плохо и вообще был тугодум. Из-за этого на втором году обучения завалил все тесты, хотя материал вполне усвоил. Как он плакал при расставании! Потом они виделись только во время каникул, пока Антон не уехал учиться за границу.
Младший брат Кореша стал триайз и работал тоже на Кольцо. Антон знал, что Кореш жил один и отвел ему определенную роль в своих планах. Антон сам бы нашел своего приятеля, только ждал условное сообщение от Янагиды в виде объявления в оговоренном разделе Всемирной Доски Объявлений.
Янагида молчал, хотя по самым осторожным расчетам уже несколько дней должен быть на своем рабочем месте и просмотреть запись супермониторинга. Нужно его разыскать. Для этого Антон решил использовать Кореша и его брата. Выходить напрямую на Янагиду он опасался. Кто знает, возможно, Янагида или сам Антон под наблюдением.
Теперь, когда Кореш пожаловал сам, можно начинать действовать безотлагательно.
– Какие у тебя планы на сегодня?
– Развлекать тебя!
– Это мне подходит. А программа уже известна?
– Конечно!
– Можно познакомиться или это секрет?
– Можно, только заранее прошу ее принять без изменений. Она кое с кем согласована и мне бы не хотелось выглядеть трепачом… Идет?
– Идет! У меня тоже есть на тебя виды, поэтому сегодня я в твоем распоряжении…
– Отлично! Тогда начнем прямо сейчас.
– Чем все-таки мы будем заниматься, надеюсь, ничего секретного в твоих планах нет?
– Изволь выслушать, если хочешь знать все заранее… Сначала я познакомлю тебя с моими приятелями. Сыграем на пиво, потом мы будем обедать и пить пиво в одной довольно приличной забегаловке в райцентре, оттуда переберемся на дискотеку. Там я познакомлю тебя с местными красавицами. Они с нетерпением ждут … Ты уж прости мое мелкое тщеславие, я всем раззвонил, что ты друг детства и все такое…
– Все правильно. Не тушуйся… Я тебе даже благодарен. На вашем тусклом небосклоне ты сделал из меня звезду…
– Насчет нашей тусклой и серой жизни, ты это правильно заметил.
– Обиделся?! Моего юмора не понял?!
– На судьбу не обижаются. Это она обижает! В таких случаях говорят: обижен судьбой…
– Да брось, ты! Жизнь всегда прекрасна!
– Даже когда падаешь с такой высоты, как ты?
– О какой высоте, ты говоришь? Человек всегда должен оставаться на высоте… На высоте духа… Только говорить об этом легче, чем соответствовать…
– Не знаю, не знаю. Все, что с тобой произошло, для тебя возможно катастрофа, а для меня как подарок судьбы. Только, боюсь, надолго ты не задержишься…
– Я тоже рад нашей встрече. Какое-то время поживу здесь… Собираюсь даже искать работу. Меня не устраивает праздная жизнь персонального пенсионера. И у меня остались незавершенными кое-какие важные дела. Наше общение будет подчинено их завершению. Кстати, ты сможешь мне здорово в этом помочь…
– Чем смогу, помогу… Так ты одевайся, не будем терять время. Ребята ждут!
Выдался теплый сентябрьский день. Солнце золотило тронутую ночными заморозками листву. Шурша уже начавшими опадать листьями, Борис с Антоном направлялись к одинокому деревянному павильону в глубине парка. Походка Бориса почти не обнаруживала его инвалидность – протез был хорошо сделан.
Из павильона слышался давно забытый стук костяшек домино. У Антона упало настроение.
– Вы играете в домино?! – удивленно спросил он.
– А что?! Какая разница во что играть?!
– Я думал в шахматы, или, на худой конец, в бридж…
– Домино – прекрасная коллективная игра. Достаточно примитивная, что делает ее широко доступной и весьма соответствующей нашему национальному духу… Для игры на пиво лучше не придумаешь.
– Мне не сформулировать лучше!
– Мы тоже не лыком шиты. Много читаем, смотрим умные передачи по телевизору. За домино только и отдыхаем мозгами и телом.
– Домино у меня в печенках. В спецшколе мы целый год составляли компьютерные программы для игры в домино. На каникулах устроили состязания. Моя программа победила в довольно крупных соревнованиях. Меня благодаря этому заметили и пригласили учиться в Штаты. Однако напряжение тех дней до сих пор вызывает прилив тошноты от одного упоминания о домино.
– На свежем воздухе не стошнит! Потом, тебя никто не заставит играть. Будешь болеть за меня. Мне так редко выдается выигрывать. Не очень весело поить пивом лоботрясов за счет моей пенсии…
– Не играй на пиво!
– На так – не интересно! Что за игра без азарта?!
Они вошли в павильон. Вокруг длинного стола с пластиковой столешницей седело с десяток мужчин разного возраста, некоторые весьма преклонного. Кореш представил Антона обществу. Все загудели и наперебой потянули руки для рукопожатия. Антон никого не оставил без внимания, но всех имен сразу не запомнил.
Тут же образовалась новая четверка. После согласования условий и жеребьевки началась игра. Корешу достался в партнеры крепенький старичок с белоснежной щетиной на лице и темными хитрыми глазками. Антон сел рядом с Корешом и стал невольно следить за игрой. Противниками были два плечистых коротко стриженных парня лет тридцати в одинаковых темно-серых куртках из плащевки и черных брюках из чертовой кожи. В отличие от Кореша, они играли тактически грамотно, Несмотря на то что партнер достался Корешу превосходный, в счете повели плечистые.
Через некоторое время Антон не выдержал и стал подсказывать Корешу ходы. Его подсказки оказались весьма удачными. Игра выровнялась, что вызвало недовольство противника. Наконец, один из плечистых, Николай, по кличке Кол, сорвался:
– В нашей игре два в Европу, а третий в ж…!
– Я его консультант. Насколько я слышал, когда обсуждались условия, иметь советчика не запрещалось.