Страница:
Он посмотрел на часы: ровно 14–30. Прошел к камерам хранения, ячейка под номером 55 была открыта. Семаго забросил туда пакет, закрыл ячейку на ключ и, прихватив по дороге тележку, проследовал в торговый зал.
Время «контактного выхода» было подобрано с расчетом на некую усредненную загрузку гипермаркета, чтобы избежать, в первую очередь, пустоты утренних часов, и во вторую – часа пик, когда магазин переполнен и нужная ячейка может оказаться занята. И все-таки на прошлой неделе 55-я была закрыта, Семаго пришлось около десяти минут ждать, пока ее освободят, бродить между кассами, рядами ячеек и стеклянными витринами в вестибюле, изображая… э-э-э… ну-у… Семаго даже не придумал, кого он изображал. Никого он не изображал, просто ходил туда-сюда. Думал, размышлял. Ну вот, представим: а если кто-то займет 55-ю ячейку и забудет в ней свои вещи? И уедет в какое-нибудь Одинцово? И до завтрашнего дня уж точно не станет сюда возвращаться?
Сам Семаго порой забывал продукты в камере хранения – правда, всегда возвращался за ними с полдороги или из дома. То есть сразу. А тут как быть? Или другое – ведь может сломаться ключ или замок, ячейку будет невозможно запереть, он не сможет оставить в ней пакет, и «контактный выход» таким образом – псу под хвост! А если что-то срочное? Семаго собирался поговорить об этом со связником при личной встрече, может, даже предложить какой-нибудь более удобный вариант («рацуху» внести!)… Правда, когда состоится эта встреча, он не знал. Пока что его еженедельные визиты в «Ашан» на Вавилова были безрезультатны. В том смысле, что закладка ни разу не производилась и свой пакет с нарезанным хлебом и пакетом молока он находил на прежнем месте, и в том же виде, в каком их оставил.
Семаго прошелся по рядам, забросил в корзину контейнер с охотничьей колбасой, желтый клин «эдамера», упаковку пива. Та-ак… Что еще нужно, чтобы визит в гипермаркет солидного состоятельного мужчины не выглядел натяжкой? Несколько авокадо, пачка итальянского кофе, коробка дорогих шоколадных конфет (Наташка обрадуется)… ага, палка сервелата тоже не помешает. Раньше Семаго по магазинам не очень-то ходил и ориентировался разве что среди полок со спиртным. Кстати, кстати. Чем там молодой Мигун их потчевал во время последней гулянки? «Голубой Уокер» какой-то. Сам-то Родик не особенно пьющий, но, говорит, отец очень любил…
Семаго подошел к молодому человеку в форменной одежде, скучающему возле витрины с крепкими напитками. В ухе у него поблескивала серьга.
– Слышь, парень, «Голубого Уокера» у вас, случаем, нет?
Молодой человек пошевелился и слегка дернул щекой.
– Извините, даже не слышал о таком голубом.
– Ну, как? – удивился Семаго. – Уокер? Голубой? Не слышал?
– Может, вы имеете в виду «Джонни Уокер Блю Лэйбл»? – молодой человек слегка улыбнулся. – В зал мы такие дорогие напитки не выставляем, их никто не покупает. Если хотите, можете спросить в винном бутике на выходе в вестибюле… Хотя тоже вряд ли. Понимаете, уж больно товар… специфический для нашего рынка. Понимаете, да?
Он снова пошевелил лицевыми мускулами, обозначив на этот раз что-то вроде «что нам, русским, эти их блю лейблы».
– Зато могу предложить обычный «Рэд Лейбл» – поверьте, тоже очень неплохой напиток. Если без понтов, конечно. Если вы собираетесь пить его… Пить, понимаете?
Семаго подумал и сказал:
– Ладно, давай обычный.
Рассчитавшись на кассе, он подкатил тележку к камерам хранения и открыл свою ячейку. Пакет стоял на месте, но на левой внутренней стенке ячейки висел самоклеящийся розовый стикер. Это означало, что закладка произведена.
Семаго даже вспотел. В этот момент он перевоплотился в агента ЦРУ – псевдоним «Близнец», и стал уязвимым для контрразведки.
Он протянул руку, достал пакет, бросил… нет, бережно положил его в тележку. Затем незаметно переклеил стикер на правую стенку – это будет означать, что закладку он благополучно извлек. Кстати, такими стикерами – розовыми, желтыми, синими, черт-те какими, – у них дома весь холодильник залеплен, Наташка то пишет там списки продуктов, которые надо купить, то всякую прочую ерунду типа ответов на экзаменационные билеты по вождению…
Толкая тележку к выходу, Близнец старался смотреть строго перед собой, и все-таки глаза сами выхватывали из толпы лица, пытаясь угадать: этот? Или этот? Может, закладку произвел кто-то из охранников?.. Глупое, ненужное любопытство, Семаго это понимал. Он так разволновался, что забыл воспользоваться своей «козырной» боковой дверью и покинул «Ашан» через центральный выход, как все обычные люди, не имеющие никакого отношения к шпионским операциям.
Наташка ныла и зудела. Сегодня она явно не в духе. Экстремалы ее замучили. Пока она на кухне швыряла продукты в холодильник, Семаго заперся в туалете. Он достал из кармана записку, которую нашел в пакете, между ломтями нарезанного хлеба (только пакет был другой, и вместо «Балтийского» там лежал «Ситный»). Он сел на унитаз, еще раз прочел: «2/20/699». Два. Двадцать. Шестьсот девяносто девять. Закурил сигарету, взял из шкафчика банку из-под кофе, где с незапамятных времен лежали какие-то дюбеля и обгрызенный карандаш. Стараясь не шуметь, высыпал дюбеля на коврик, поджег записку и бросил в банку. Тонкая папиросная бумага вспыхнула и сгорела буквально за секунду, оставив на внутренних стенках банки легкий рыжеватый налет.
«Наверное, спецом такую используют, – подумал Семаго с удовлетворением. – Чтобы сгорала быстро и жевалась легко».
Кончиком карандаша он размешал пепел и высыпал его в унитаз. Положил дюбеля обратно, банку поставил на место.
Из кухни доносился Наташкин голос – наверное, продолжала пилить его за авокадо. Семаго с удовольствием затянулся и выпустил дым в дверное полотно перед собой. Дым разошелся по дереву плотными белыми кругами, словно газовый шлейф от стартовавшей ракеты.
Он почти не волновался. Немного возбужден – да. Радостное возбуждение. Встреча состоится во второй условной точке, в двадцать ноль-ноль сегодня (если другой день, «не-сегодня», то стояли бы дополнительные цифры), его будет ждать автомобиль с госномером 699. Всего «условных точек» было девять. Шесть из них – в Москве, остальные три – за пределами МКАД. Вторая точка находилась на Кутузовском проспекте, 24. Это парковка возле ресторана «Баку»…
«Ресторан – это, кстати, идея», – подумал Семаго. Он встал, бросил окурок в унитаз, разбив серую пленку пепла на воде, нажал кнопку слива. Под клокотанье и свист воды шифрованное послание, распыленное на атомы, уплыло в трубу канализации. Вот и все.
Два. Двадцать. Шестьсот девяносто девять.
– Опять курил в туалете? – набросилась на него Наташка.
– Ага! – весело признался Семаго, сграбастал ее в охапку, приподнял и воткнулся носом в глубокий вырез халата.
– Вонь стоит, как от махорки… П-пусти, слышишь… Ты что, на «Беломор» перешел?
– Еще чего! Твой бойфренд, малышка, употребляет только продукцию мировых брендов, все самое-самое-самое… И ты, межпрочим, входишь в это число!
Семаго чуть разжал объятия, чтобы Наташка сползла вниз, и погладил ее по оголившемуся бедру. Наташка пискнула.
Нет, после посещения «Ашана» с ним что-то такое явно произошло. В смысле либидо. В смысле что-то очень хорошее. Грандиозное. В последнее время на этом фронте у него и так все как бы неплохо – Наташка пару раз даже просила «выходной», мол, затрахал совсем. Это Наташка-то, с ее аппетитом! Ну а сегодня он готов был растерзать ее на мелкие клочки, – и никаких «выходных»!
– Слышь, покажешь мне сегодня… попозже… ну, чего-нибудь из этого твоего… экстремального вождения? – глухо промычал он, щекоча носом ее шею. – Продемонстрируешь мне что-нибудь такое… «Змейку» там… Фигуры разные…
При этом его рука оглаживала Наташкин зад, выписывая замысловатые экстремальные траектории.
– Сереж… Я сегодня и так уже… нарулилась… Устала, ну. Ужин еще этот…
Она осторожно высвободилась из его объятий, одернула халат, поправила волосы. Вторую неделю она посещает занятия в автоклубе «АС», где курсантов учат навыкам вождения в экстремальных ситуациях – скользкая дорога, уход от лобового столкновения и прочее. Еще и дополнительные занятия берет. Идея ее, не Семгина. Сама хотела. Семге-то что… Единственное, что всю эту экстремальщину она на собственном «ягуаре» изучает, пару раз бампером въехала в ограждение… Но это тоже не беда, машина-то застрахована по полной, пусть учится, раз ей так нравится.
– А что ужин? Поужинаем в ресторане! – сказал Семаго. – В «Баку» – хочешь? Приватную кабину закажем, там есть…
Он запнулся, наморщил лоб. Да, был такой соблазн – соединить приятное с полезным, но, видно, лучше не рисковать.
– Хотя нет. Наташ, давай лучше в «Калинку». Без всяких там кавказских дел, по-нашему, по-русски… А?
Наташка подняла глаза в потолок – соображала чего-то.
– Тогда я надену тот костюм от Селин. Серый с гранатовым. Ни разу в нем не выходила. И брюлики нацеплю, что ты купил в «Картье». Такой хомут только для «Калинки» и годится, буду в нем как елка новогодняя сверкать…
– Главное, трусы посексуальней, – напомнил Семаго.
Он посмотрел на часы и направился в прихожую.
– В общем, ты тут пока примеривайся, собирайся, все такое. Я по-быстрому сгоняю в одно место…
– Здрасть! – Наташка сразу надула губы. – Приглашаешь девушку в ресторан, а сам куда-то смываешься?
– Да там на полчаса всего – туда и обратно. – Семаго торопливо обулся, проверил в кармане ключи от машины. – Совсем забыл, понимаешь… Механик мой обещал обновленные карты для навигатора скачать, третий день его тереблю, а сегодня у самого из головы вылетело… Ладно, все, поехал.
Он приблизился к Наташке, как бы невзначай задрал подол ее халата, подмигнул и резвым жеребцом выскочил за дверь.
– Павла Леонидовича ожидаете?
За рулем сидел лысый рыхловатый мужчина с бородкой. В салоне витал дух свежей отрыжки и хорошего трубочного табака.
– Мы должны отвезти его супругу на Малый Злато-устинский, – ответил мужчина на пароль, едва повернув голову. – Садитесь на заднее сиденье.
Близнец-Семаго сел. Машина тронулась с места, выехала с парковки и покатила по проспекту в сторону кольцевой дороги. Зеркало заднего вида было затемнено, следить за лицом водителя Семаго не мог. Водитель же, без сомнения, видел его прекрасно.
«Вот еще, штучки пиндосовские», – подумал Семаго.
– Добрый вечер. Зовите меня Слава. Все в порядке? – произнес водитель, не меняя поворота головы.
– Нормально, – сказал Семаго.
Он вдруг почувствовал себя неловко, стесненно. Надо ли ему представляться или нет? Дурацкое прозвище – Близнец! Чей близнец? Уж не на Мигуна ли они намекают? Скорей всего. Типун им на язык, забыли, чем он кончил? Нет, уж лучше курсантская кличка – Семга… Продукт благородный и дорогой… А интересно, у этого водилы какая кличка? Может, «Слава»? Не будет же он фигурировать под настоящим именем? Хотя кто их, чертей, знает…
Слава ему сразу не понравился, на страхового агента похож. Нет, на торговца автомобильной резиной – во, точно! Прошлой зимой он пробил колесо на своем «мерсе», над самым диском, в «неремонтабельной зоне», как сказали ему на шиномонтаже. А резина новенькая, «гудьеровская», ему этот комплект мужики на работе подарили на день рождения – ну, жалко ведь, не выбрасывать же из-за одного колеса! Размер там, правда, какой-то хитрый оказался, страшно дефицитный, во всей Москве он только в одном месте и нашел, да и то когда совсем вспотел… И вот стоял там за прилавком такой вот красавец, тоже рыхленький с виду, и заломил он Семге за одно-единственное колесо такую цену, что можно было целый комплект корейской резины взять. Семга и так к нему, и сяк, а он, гад, даже на десятку не подвинулся – знал точно, что Семге это колесо позарез нужно, знал, что купит!
– …а он из-под «кирпича» выехал, сигналки свои включил, вау-вау… прямо на меня прет! Я показываю: куда? ну куда я уберусь – впереди машина, сзади тоже, пробка! Фафакал, пока передняя «волга» не тронулась, минуты три, наверное… Больной на всю голову, точно. Я уступил ему дорогу, ясно… он проезжает и еще что-то показывает мне, типа я неправильно себя повел, как не стыдно!.. Представляете?
Слава говорил, слегка наклонив голову в сторону Семги. Голос у него приятный, низкий, бархатный, как у шансонье какого-нибудь. Обволакивающий.
– Да-а, беспредел у нас с этими «мигалками»… – согласился Семга.
– Беспредел, вы правы, – согласился Слава. – Профессионализма – ноль, амбиций – десять из десяти возможных. Пятьсот «лошадей» под капотом, «корка» на лобовом, цветомузыка на крыше. А сам не умеет с одного раза вывернуть машину на четырех метрах пространства… Кстати, в центре изучили ваше профессиональное досье, были очень довольны. Специалистов такого уровня в мире сейчас мало, на пальцах пересчитать можно.
Слава вдруг громко прокашлялся мокрым клокочущим кашлем заядлого курильщика.
– Это не лесть, поверьте. Где-нибудь в другой стране вы были бы очень и очень обеспеченным человеком. Не миллиардером, конечно, хотя… Ладно, не буду. – Он коротко рассмеялся. – Честно говоря, я рад, что могу помочь вам возместить хоть какую-то часть недополученных материальных благ…
Семга в ответ пробурчал что-то неразборчивое. Ну, а что говорить? Все верно. Спец он в самом деле первоклассный, чего тут скромнягу из себя разыгрывать. Только почувствовать это по-настоящему ему до сих пор не давали. Берегли, так сказать, его профессиональную скромность. Учили, что он такой, как все, он хренов винтик в большом организме, таких винтиков на складе метизов – контейнер и маленькая кучка. А он – не как все. Он принадлежит к касте профессионалов, специалистов высокой пробы, на которых эта несчастная страна только и держится!
Мысли эти промелькнули в голове Семги за какую-то долю секунды привычным набором образов. Все это уже было думано-передумано десятки и сотни раз, и все без толку. Но ничего, теперь все будет иначе…
«А ведь Слава этот совсем неглупый мужик, – подумал он. – Серьезный. Приятный. Располагающий. И на страхового агента он в самом деле нисколько не похож… и на того торговца покрышками тоже. А то, что он на шею не вешается, в душу не лезет, дистанцию держит – это даже правильно, уважаю. Может, предложить ему как-нибудь хлопнуть по рюмочке перцовой? Вряд ли согласится, секретная работа как-никак… А жаль, покалякали бы за жизнь…»
Семга расслабился, легонько постучал ладонью по сиденью слева, попробовал на ощупь кожу, заглянул вниз, полюбовался на воздуховоды климатической системы.
– Как машинка-то? Я на «японцах» никогда не ездил, не доводилось как-то.
– Хорошая машина, – ответил Слава.
Семга подождал, полагая, что он опять разразится каким-нибудь монологом, но продолжения не последовало.
– Я должен передать вам поручение от заинтересованной стороны, – сказал Слава без всякого перехода. – Речь идет об изделии под индексом «Х-291М». Вам оно должно быть известно.
– Еще бы! – сказал Семга.
Этим самым индексом Х-291М обозначалась сверхзвуковая крылатая ракета большой дальности с термоядерной боевой частью, известная также под названием «Гвоздь». В английском языке нет устойчивого выражения «вогнать гвоздь в чей-то гроб», поэтому по классификации НАТО ракета называется «Dragon». Одна из новейших и наиболее секретных разработок министерства обороны.
– Общие тактико-технические характеристики известны и ценности не представляют, – продолжил Слава. – Интересует следующее, перечисляю: максимально подробная техническая документация, результаты испытаний, включая рапорты комиссии. И самое главное: информация о наличии у данного изделия средств преодоления противоракетной обороны. Если наличие системы СППО подтверждается, тогда понадобится вся возможная документация по ней. На данном этапе это все. Потянете?
– Думаю, да, – сказал Семаго.
Чтобы профессионал такого уровня, да не потянул? Основным подрядчиком по проекту «Х-291М» числился ВНИИ «Точмаш», однако часть узлов ракеты доводило НПО «Циклон», в котором работал Семаго. Как заместитель генерального и руководитель отдела он входил в число работников, имеющих доступ к техдокументации. Часть задачи, таким образом, можно считать решенной. По результатам испытаний надо будет осторожно переговорить с Гуляевым, он должен быть в теме. И это тоже не проблема. А вот с системой СППО придется попотеть. Без специалистов «Точмаша» не обойтись, искать выходы надо… Семаго не сомневался, что выходы найдутся. Через того же Гуляева хотя бы. В конце концов все они люди, все человеки, причем человеки не чуждые, так сказать, маленьким радостям бытия: Тучин – второй зам на «Точмаше», Сувальский и Усманов из КБ, кто там еще… Пуркальский Вовка – главный технолог, этого Семаго знал лично…
– Какие сроки? – спросил он.
– Три недели, месяц, – сказал Слава. – Нормально?
– Пойдет.
Слава запустил правую руку в перчаточный ящик и достал оттуда пухлый пергаментный конверт. Не оглядываясь, протянул его Семаго. Судя по весу, внутри находился еще один «ягуар».
– Здесь только часть вашего гонорара, аванс как бы.
– Спасибо, – буркнул Близнец, заталкивая конверт в карман.
– Не за что. Какие-нибудь особые просьбы, пожелания?
– Ничего, все нормально… – тут Семаго вдруг вспомнил: – Хотя да, насчет этих ячеек в «Ашане». Я вот на прошлой неделе пришел к сроку, а ячейку кто-то занял. Понервничал, все такое. Неприятно. Может, какое-нибудь другое место придумать… ну и способ тоже, чтобы не получилось какой накладки?
– Любые накладки исключены, – отрезал Слава. – Перед «контактным выходом» и во время него территория находится под нашим наблюдением. Мы тоже профессионалы, поверьте. Если что-то идет не так, ваша главная задача – не нервничать. Знайте, что нужная информация обязательно попадет к вам тем или иным способом… Вас подбросить куда-нибудь? Я буду возвращаться через центр города.
– Возле «Баку», у меня там машина во дворах, – сказал Семаго.
Раз они такие профессионалы, подумал он, можно не беспокоиться, наверное.
Так вот, Семга мог оплатить и трахнуть всех проституток в «Калинке», прошить их навылет и гордо лететь дальше, словно не встретив на пути никакого препятствия. Ну, а пацанов этих он мог свернуть в бараний рог… да и всех остальных посетителей «Калинки» мужского пола за компанию – а потом щедрой рукой оплатить их лечение, а в случае чего и инвалидность. Кажется, он пытался что-то из этого осуществить. Первое, второе или третье. Он плохо помнил. Наташка скандалила, он в наказание заставил ее выпить полный бокал водки. Винный бокал. Залпом. Не стой на пути у высоких чувств, Наташка. Полный карман «бабок», которые невозможно просадить, даже если он будет пить день и ночь…
– Почему? – интересуется Наташка.
– Потому что верхние слои атмосферы. Они не пускают, понимаешь, ты, телка тамбовская. Тянут назад, к земле. Закон природы. Против закона не попрешь.
Дома он не стал дожидаться, когда она выйдет из ванной. Ему казалось, она торчит там целую вечность. Уснула. Решила устроить большую стирку. Стоит в душе, трогает себя за письку. Последнее показалось ему романтичным. Он отщелкнул ножом собачку на замке и вломился в ванную. Наташка возлежала среди айсбергов пены и ворковала со своим ноутбуком. Ну, голая, натурально, болтала с кем-то по «Скайпу». Прежде чем на том конце отключились, Семга успел заметить на экране чью-то рожу. Ему показалось – мужик. Наташка сказала, что он совсем мозги отпил, это ж Дуська Калюжина, ну та самая, помнишь, с ее старой работы, гром-баба, центнер живого весу… От нее третий муж ушел, представляешь? Семга хотел проверить по списку контактов, что там за Дуська такая, но Наташка затянула его в ванну и выдала нечто такое, что Семга в два счета улетел за верхние слои атмосферы и следующие полчаса провел в состоянии невесомости.
Семаго прошел по участкам, по ходу распек за что-то старшего мастера, даже уволить пригрозился. Но все равно ничего путного в голову не пришло. Голова гудела, если честно. А еще в голове прыгала голая бесстыжая Наташка, дразнила его и отвлекала. Что она вчера такое вытворяла, уму непостижимо… Ладно, ладно. Стоп. Он заперся у себя в кабинете, выпил рюмку коньяку и некоторое время задумчиво грыз карандаш. Потом вызвал ведущего Левкова, который расписывал параметры узлов по «двести девяносто первому» перед приёмкой.
– Сколько?
– Целых две единицы, Борь.
Гуляев взглянул на него.
– Две единицы. Кинь дурное, Сергей. Как же она тогда взлетела?
– Да в том-то и дело! Это, скорее всего, глюкануло что-то в компьютере у Левкова. Или я ошибаюсь. Не может такого быть!
– Не может, – подтвердил Гуляев.
– А если все-таки? – приуныл Семаго. – А вдруг?.. Один раз проскочило на халяву, а потом не проскочит? Это ж п…ц полный. Две единицы!
Он плеснул еще по чуть-чуть себе и Гуляеву, убрал бутылку в сейф. Гуляев поморщился, но выпил.
– Говорил я тебе: кончай это дело, Серега. Упьешься до того, что нас всех тут повыгоняют без выходного пособия… А то и под уголовку попадем. Ну, как? Как могло такое, мать твою, случиться?! Может, главный контроллер бардачит? Или винты лопнули на подлете? А? «Девять месяцев не спал!»… «Семаго если взялся, то не выпустит!»… – передразнил он. – Удружил ты мне, нечего сказать! Скоро следующие испытания, второй «карандаш» уже в сборе! Что нам – отзыв писать? И с вещами на выход?
– Да ладно тебе… – Семаго струхнул. Он уже и не рад был, что затеял это дело, не ожидал, что главный конструктор так легко ударится в панику. – Давай просто сравним с картой параметров на полигоне… Все отчеты поднимем, все цифры, все рапорты по каждой из следящих станций от Северодвинска до Куры… Может, и в самом деле нет ничего. Не мог же я так лохануться на ровном месте!
– Не мог он, видите ли, лохануться… – проворчал Гуляев. – Как ты их поднимешь, отчеты эти? Генеральному запрос подашь? Так он сразу почует недоброе.
И сбудется все, как ты мечтал – вытурит он тебя на пенсию, а еще под жопу даст на прощание.
– А зачем запрос? Зачем генеральный? – удивился Семга. – Борь, у тебя ведь, как главного конструктора, должен быть личный доступ к архивам испытаний!.. Скинешь мне на полсуток, я со стула не встану, поссать не выйду, пока все не проверю!
Гуляев сгорбился, закусил губу. Молчал. Вот-те раз. Семга был уверен, он сам предложит воспользоваться его доступом – друг как-никак, рука руку моет! Гусары, отчет его сиятельству барону Семаго – кто первый доставит, тому ящик шампанского!.. А он еще ломается, уговаривать его надо, просить… Нет, как-то это на Гуляева не похоже. Будто чует что-то, не доверяет.
«А ведь погано это все, неприятно», – с тоской подумал Семаго.
Рабочий день закончился, административный корпус давно опустел. Гуляев встал, снял со спинки кресла свою куртку. Он в общем-то пришел к Семге на минуту, думал, тот подбросит его домой – главкон сегодня без машины. Семга с напряжением следил за ним: неужели вот так уйдет?
– Ладно, – сказал наконец Гуляев, с трудом отрывая взгляд от пола. – Завтра придумаем что-нибудь.
– А чего тут думать? Надо выяснить, есть ошибка или нет. И как можно скорее. А потом уже думать, если что… – Семаго неожиданно для себя самого обиделся, даже голос задребезжал. – Ну а если не хочешь – ладно, не переживай, сам как-нибудь выпутаюсь!
Время «контактного выхода» было подобрано с расчетом на некую усредненную загрузку гипермаркета, чтобы избежать, в первую очередь, пустоты утренних часов, и во вторую – часа пик, когда магазин переполнен и нужная ячейка может оказаться занята. И все-таки на прошлой неделе 55-я была закрыта, Семаго пришлось около десяти минут ждать, пока ее освободят, бродить между кассами, рядами ячеек и стеклянными витринами в вестибюле, изображая… э-э-э… ну-у… Семаго даже не придумал, кого он изображал. Никого он не изображал, просто ходил туда-сюда. Думал, размышлял. Ну вот, представим: а если кто-то займет 55-ю ячейку и забудет в ней свои вещи? И уедет в какое-нибудь Одинцово? И до завтрашнего дня уж точно не станет сюда возвращаться?
Сам Семаго порой забывал продукты в камере хранения – правда, всегда возвращался за ними с полдороги или из дома. То есть сразу. А тут как быть? Или другое – ведь может сломаться ключ или замок, ячейку будет невозможно запереть, он не сможет оставить в ней пакет, и «контактный выход» таким образом – псу под хвост! А если что-то срочное? Семаго собирался поговорить об этом со связником при личной встрече, может, даже предложить какой-нибудь более удобный вариант («рацуху» внести!)… Правда, когда состоится эта встреча, он не знал. Пока что его еженедельные визиты в «Ашан» на Вавилова были безрезультатны. В том смысле, что закладка ни разу не производилась и свой пакет с нарезанным хлебом и пакетом молока он находил на прежнем месте, и в том же виде, в каком их оставил.
Семаго прошелся по рядам, забросил в корзину контейнер с охотничьей колбасой, желтый клин «эдамера», упаковку пива. Та-ак… Что еще нужно, чтобы визит в гипермаркет солидного состоятельного мужчины не выглядел натяжкой? Несколько авокадо, пачка итальянского кофе, коробка дорогих шоколадных конфет (Наташка обрадуется)… ага, палка сервелата тоже не помешает. Раньше Семаго по магазинам не очень-то ходил и ориентировался разве что среди полок со спиртным. Кстати, кстати. Чем там молодой Мигун их потчевал во время последней гулянки? «Голубой Уокер» какой-то. Сам-то Родик не особенно пьющий, но, говорит, отец очень любил…
Семаго подошел к молодому человеку в форменной одежде, скучающему возле витрины с крепкими напитками. В ухе у него поблескивала серьга.
– Слышь, парень, «Голубого Уокера» у вас, случаем, нет?
Молодой человек пошевелился и слегка дернул щекой.
– Извините, даже не слышал о таком голубом.
– Ну, как? – удивился Семаго. – Уокер? Голубой? Не слышал?
– Может, вы имеете в виду «Джонни Уокер Блю Лэйбл»? – молодой человек слегка улыбнулся. – В зал мы такие дорогие напитки не выставляем, их никто не покупает. Если хотите, можете спросить в винном бутике на выходе в вестибюле… Хотя тоже вряд ли. Понимаете, уж больно товар… специфический для нашего рынка. Понимаете, да?
Он снова пошевелил лицевыми мускулами, обозначив на этот раз что-то вроде «что нам, русским, эти их блю лейблы».
– Зато могу предложить обычный «Рэд Лейбл» – поверьте, тоже очень неплохой напиток. Если без понтов, конечно. Если вы собираетесь пить его… Пить, понимаете?
Семаго подумал и сказал:
– Ладно, давай обычный.
Рассчитавшись на кассе, он подкатил тележку к камерам хранения и открыл свою ячейку. Пакет стоял на месте, но на левой внутренней стенке ячейки висел самоклеящийся розовый стикер. Это означало, что закладка произведена.
Семаго даже вспотел. В этот момент он перевоплотился в агента ЦРУ – псевдоним «Близнец», и стал уязвимым для контрразведки.
Он протянул руку, достал пакет, бросил… нет, бережно положил его в тележку. Затем незаметно переклеил стикер на правую стенку – это будет означать, что закладку он благополучно извлек. Кстати, такими стикерами – розовыми, желтыми, синими, черт-те какими, – у них дома весь холодильник залеплен, Наташка то пишет там списки продуктов, которые надо купить, то всякую прочую ерунду типа ответов на экзаменационные билеты по вождению…
Толкая тележку к выходу, Близнец старался смотреть строго перед собой, и все-таки глаза сами выхватывали из толпы лица, пытаясь угадать: этот? Или этот? Может, закладку произвел кто-то из охранников?.. Глупое, ненужное любопытство, Семаго это понимал. Он так разволновался, что забыл воспользоваться своей «козырной» боковой дверью и покинул «Ашан» через центральный выход, как все обычные люди, не имеющие никакого отношения к шпионским операциям.
* * *
– Это что? Ну, зачем нам авокадо, Сереж?.. Сыр… Колбаса. И еще колбаса… Снова сыр. Зачем ты натащил домой столько колбасы и сыра? Слушай, какой ты ужин себе представлял из авокадо, сыра и колбасы? Что это за блюдо такое? Средиземноморская кухня какая-нибудь? Капон какой-нибудь из тортиллы? Так ты бы еще черепаху живую приволок!Наташка ныла и зудела. Сегодня она явно не в духе. Экстремалы ее замучили. Пока она на кухне швыряла продукты в холодильник, Семаго заперся в туалете. Он достал из кармана записку, которую нашел в пакете, между ломтями нарезанного хлеба (только пакет был другой, и вместо «Балтийского» там лежал «Ситный»). Он сел на унитаз, еще раз прочел: «2/20/699». Два. Двадцать. Шестьсот девяносто девять. Закурил сигарету, взял из шкафчика банку из-под кофе, где с незапамятных времен лежали какие-то дюбеля и обгрызенный карандаш. Стараясь не шуметь, высыпал дюбеля на коврик, поджег записку и бросил в банку. Тонкая папиросная бумага вспыхнула и сгорела буквально за секунду, оставив на внутренних стенках банки легкий рыжеватый налет.
«Наверное, спецом такую используют, – подумал Семаго с удовлетворением. – Чтобы сгорала быстро и жевалась легко».
Кончиком карандаша он размешал пепел и высыпал его в унитаз. Положил дюбеля обратно, банку поставил на место.
Из кухни доносился Наташкин голос – наверное, продолжала пилить его за авокадо. Семаго с удовольствием затянулся и выпустил дым в дверное полотно перед собой. Дым разошелся по дереву плотными белыми кругами, словно газовый шлейф от стартовавшей ракеты.
Он почти не волновался. Немного возбужден – да. Радостное возбуждение. Встреча состоится во второй условной точке, в двадцать ноль-ноль сегодня (если другой день, «не-сегодня», то стояли бы дополнительные цифры), его будет ждать автомобиль с госномером 699. Всего «условных точек» было девять. Шесть из них – в Москве, остальные три – за пределами МКАД. Вторая точка находилась на Кутузовском проспекте, 24. Это парковка возле ресторана «Баку»…
«Ресторан – это, кстати, идея», – подумал Семаго. Он встал, бросил окурок в унитаз, разбив серую пленку пепла на воде, нажал кнопку слива. Под клокотанье и свист воды шифрованное послание, распыленное на атомы, уплыло в трубу канализации. Вот и все.
Два. Двадцать. Шестьсот девяносто девять.
– Опять курил в туалете? – набросилась на него Наташка.
– Ага! – весело признался Семаго, сграбастал ее в охапку, приподнял и воткнулся носом в глубокий вырез халата.
– Вонь стоит, как от махорки… П-пусти, слышишь… Ты что, на «Беломор» перешел?
– Еще чего! Твой бойфренд, малышка, употребляет только продукцию мировых брендов, все самое-самое-самое… И ты, межпрочим, входишь в это число!
Семаго чуть разжал объятия, чтобы Наташка сползла вниз, и погладил ее по оголившемуся бедру. Наташка пискнула.
Нет, после посещения «Ашана» с ним что-то такое явно произошло. В смысле либидо. В смысле что-то очень хорошее. Грандиозное. В последнее время на этом фронте у него и так все как бы неплохо – Наташка пару раз даже просила «выходной», мол, затрахал совсем. Это Наташка-то, с ее аппетитом! Ну а сегодня он готов был растерзать ее на мелкие клочки, – и никаких «выходных»!
– Слышь, покажешь мне сегодня… попозже… ну, чего-нибудь из этого твоего… экстремального вождения? – глухо промычал он, щекоча носом ее шею. – Продемонстрируешь мне что-нибудь такое… «Змейку» там… Фигуры разные…
При этом его рука оглаживала Наташкин зад, выписывая замысловатые экстремальные траектории.
– Сереж… Я сегодня и так уже… нарулилась… Устала, ну. Ужин еще этот…
Она осторожно высвободилась из его объятий, одернула халат, поправила волосы. Вторую неделю она посещает занятия в автоклубе «АС», где курсантов учат навыкам вождения в экстремальных ситуациях – скользкая дорога, уход от лобового столкновения и прочее. Еще и дополнительные занятия берет. Идея ее, не Семгина. Сама хотела. Семге-то что… Единственное, что всю эту экстремальщину она на собственном «ягуаре» изучает, пару раз бампером въехала в ограждение… Но это тоже не беда, машина-то застрахована по полной, пусть учится, раз ей так нравится.
– А что ужин? Поужинаем в ресторане! – сказал Семаго. – В «Баку» – хочешь? Приватную кабину закажем, там есть…
Он запнулся, наморщил лоб. Да, был такой соблазн – соединить приятное с полезным, но, видно, лучше не рисковать.
– Хотя нет. Наташ, давай лучше в «Калинку». Без всяких там кавказских дел, по-нашему, по-русски… А?
Наташка подняла глаза в потолок – соображала чего-то.
– Тогда я надену тот костюм от Селин. Серый с гранатовым. Ни разу в нем не выходила. И брюлики нацеплю, что ты купил в «Картье». Такой хомут только для «Калинки» и годится, буду в нем как елка новогодняя сверкать…
– Главное, трусы посексуальней, – напомнил Семаго.
Он посмотрел на часы и направился в прихожую.
– В общем, ты тут пока примеривайся, собирайся, все такое. Я по-быстрому сгоняю в одно место…
– Здрасть! – Наташка сразу надула губы. – Приглашаешь девушку в ресторан, а сам куда-то смываешься?
– Да там на полчаса всего – туда и обратно. – Семаго торопливо обулся, проверил в кармане ключи от машины. – Совсем забыл, понимаешь… Механик мой обещал обновленные карты для навигатора скачать, третий день его тереблю, а сегодня у самого из головы вылетело… Ладно, все, поехал.
Он приблизился к Наташке, как бы невзначай задрал подол ее халата, подмигнул и резвым жеребцом выскочил за дверь.
* * *
Это была новенькая «тойота-кемри» с логотипом «Эмир-Моторз – Аренда Автомобилей». Помня инструкцию, Близнец приоткрыл переднюю пассажирскую дверцу, сказал негромко:– Павла Леонидовича ожидаете?
За рулем сидел лысый рыхловатый мужчина с бородкой. В салоне витал дух свежей отрыжки и хорошего трубочного табака.
– Мы должны отвезти его супругу на Малый Злато-устинский, – ответил мужчина на пароль, едва повернув голову. – Садитесь на заднее сиденье.
Близнец-Семаго сел. Машина тронулась с места, выехала с парковки и покатила по проспекту в сторону кольцевой дороги. Зеркало заднего вида было затемнено, следить за лицом водителя Семаго не мог. Водитель же, без сомнения, видел его прекрасно.
«Вот еще, штучки пиндосовские», – подумал Семаго.
– Добрый вечер. Зовите меня Слава. Все в порядке? – произнес водитель, не меняя поворота головы.
– Нормально, – сказал Семаго.
Он вдруг почувствовал себя неловко, стесненно. Надо ли ему представляться или нет? Дурацкое прозвище – Близнец! Чей близнец? Уж не на Мигуна ли они намекают? Скорей всего. Типун им на язык, забыли, чем он кончил? Нет, уж лучше курсантская кличка – Семга… Продукт благородный и дорогой… А интересно, у этого водилы какая кличка? Может, «Слава»? Не будет же он фигурировать под настоящим именем? Хотя кто их, чертей, знает…
Слава ему сразу не понравился, на страхового агента похож. Нет, на торговца автомобильной резиной – во, точно! Прошлой зимой он пробил колесо на своем «мерсе», над самым диском, в «неремонтабельной зоне», как сказали ему на шиномонтаже. А резина новенькая, «гудьеровская», ему этот комплект мужики на работе подарили на день рождения – ну, жалко ведь, не выбрасывать же из-за одного колеса! Размер там, правда, какой-то хитрый оказался, страшно дефицитный, во всей Москве он только в одном месте и нашел, да и то когда совсем вспотел… И вот стоял там за прилавком такой вот красавец, тоже рыхленький с виду, и заломил он Семге за одно-единственное колесо такую цену, что можно было целый комплект корейской резины взять. Семга и так к нему, и сяк, а он, гад, даже на десятку не подвинулся – знал точно, что Семге это колесо позарез нужно, знал, что купит!
– …а он из-под «кирпича» выехал, сигналки свои включил, вау-вау… прямо на меня прет! Я показываю: куда? ну куда я уберусь – впереди машина, сзади тоже, пробка! Фафакал, пока передняя «волга» не тронулась, минуты три, наверное… Больной на всю голову, точно. Я уступил ему дорогу, ясно… он проезжает и еще что-то показывает мне, типа я неправильно себя повел, как не стыдно!.. Представляете?
Слава говорил, слегка наклонив голову в сторону Семги. Голос у него приятный, низкий, бархатный, как у шансонье какого-нибудь. Обволакивающий.
– Да-а, беспредел у нас с этими «мигалками»… – согласился Семга.
– Беспредел, вы правы, – согласился Слава. – Профессионализма – ноль, амбиций – десять из десяти возможных. Пятьсот «лошадей» под капотом, «корка» на лобовом, цветомузыка на крыше. А сам не умеет с одного раза вывернуть машину на четырех метрах пространства… Кстати, в центре изучили ваше профессиональное досье, были очень довольны. Специалистов такого уровня в мире сейчас мало, на пальцах пересчитать можно.
Слава вдруг громко прокашлялся мокрым клокочущим кашлем заядлого курильщика.
– Это не лесть, поверьте. Где-нибудь в другой стране вы были бы очень и очень обеспеченным человеком. Не миллиардером, конечно, хотя… Ладно, не буду. – Он коротко рассмеялся. – Честно говоря, я рад, что могу помочь вам возместить хоть какую-то часть недополученных материальных благ…
Семга в ответ пробурчал что-то неразборчивое. Ну, а что говорить? Все верно. Спец он в самом деле первоклассный, чего тут скромнягу из себя разыгрывать. Только почувствовать это по-настоящему ему до сих пор не давали. Берегли, так сказать, его профессиональную скромность. Учили, что он такой, как все, он хренов винтик в большом организме, таких винтиков на складе метизов – контейнер и маленькая кучка. А он – не как все. Он принадлежит к касте профессионалов, специалистов высокой пробы, на которых эта несчастная страна только и держится!
Мысли эти промелькнули в голове Семги за какую-то долю секунды привычным набором образов. Все это уже было думано-передумано десятки и сотни раз, и все без толку. Но ничего, теперь все будет иначе…
«А ведь Слава этот совсем неглупый мужик, – подумал он. – Серьезный. Приятный. Располагающий. И на страхового агента он в самом деле нисколько не похож… и на того торговца покрышками тоже. А то, что он на шею не вешается, в душу не лезет, дистанцию держит – это даже правильно, уважаю. Может, предложить ему как-нибудь хлопнуть по рюмочке перцовой? Вряд ли согласится, секретная работа как-никак… А жаль, покалякали бы за жизнь…»
Семга расслабился, легонько постучал ладонью по сиденью слева, попробовал на ощупь кожу, заглянул вниз, полюбовался на воздуховоды климатической системы.
– Как машинка-то? Я на «японцах» никогда не ездил, не доводилось как-то.
– Хорошая машина, – ответил Слава.
Семга подождал, полагая, что он опять разразится каким-нибудь монологом, но продолжения не последовало.
– Я должен передать вам поручение от заинтересованной стороны, – сказал Слава без всякого перехода. – Речь идет об изделии под индексом «Х-291М». Вам оно должно быть известно.
– Еще бы! – сказал Семга.
Этим самым индексом Х-291М обозначалась сверхзвуковая крылатая ракета большой дальности с термоядерной боевой частью, известная также под названием «Гвоздь». В английском языке нет устойчивого выражения «вогнать гвоздь в чей-то гроб», поэтому по классификации НАТО ракета называется «Dragon». Одна из новейших и наиболее секретных разработок министерства обороны.
– Общие тактико-технические характеристики известны и ценности не представляют, – продолжил Слава. – Интересует следующее, перечисляю: максимально подробная техническая документация, результаты испытаний, включая рапорты комиссии. И самое главное: информация о наличии у данного изделия средств преодоления противоракетной обороны. Если наличие системы СППО подтверждается, тогда понадобится вся возможная документация по ней. На данном этапе это все. Потянете?
– Думаю, да, – сказал Семаго.
Чтобы профессионал такого уровня, да не потянул? Основным подрядчиком по проекту «Х-291М» числился ВНИИ «Точмаш», однако часть узлов ракеты доводило НПО «Циклон», в котором работал Семаго. Как заместитель генерального и руководитель отдела он входил в число работников, имеющих доступ к техдокументации. Часть задачи, таким образом, можно считать решенной. По результатам испытаний надо будет осторожно переговорить с Гуляевым, он должен быть в теме. И это тоже не проблема. А вот с системой СППО придется попотеть. Без специалистов «Точмаша» не обойтись, искать выходы надо… Семаго не сомневался, что выходы найдутся. Через того же Гуляева хотя бы. В конце концов все они люди, все человеки, причем человеки не чуждые, так сказать, маленьким радостям бытия: Тучин – второй зам на «Точмаше», Сувальский и Усманов из КБ, кто там еще… Пуркальский Вовка – главный технолог, этого Семаго знал лично…
– Какие сроки? – спросил он.
– Три недели, месяц, – сказал Слава. – Нормально?
– Пойдет.
Слава запустил правую руку в перчаточный ящик и достал оттуда пухлый пергаментный конверт. Не оглядываясь, протянул его Семаго. Судя по весу, внутри находился еще один «ягуар».
– Здесь только часть вашего гонорара, аванс как бы.
– Спасибо, – буркнул Близнец, заталкивая конверт в карман.
– Не за что. Какие-нибудь особые просьбы, пожелания?
– Ничего, все нормально… – тут Семаго вдруг вспомнил: – Хотя да, насчет этих ячеек в «Ашане». Я вот на прошлой неделе пришел к сроку, а ячейку кто-то занял. Понервничал, все такое. Неприятно. Может, какое-нибудь другое место придумать… ну и способ тоже, чтобы не получилось какой накладки?
– Любые накладки исключены, – отрезал Слава. – Перед «контактным выходом» и во время него территория находится под нашим наблюдением. Мы тоже профессионалы, поверьте. Если что-то идет не так, ваша главная задача – не нервничать. Знайте, что нужная информация обязательно попадет к вам тем или иным способом… Вас подбросить куда-нибудь? Я буду возвращаться через центр города.
– Возле «Баку», у меня там машина во дворах, – сказал Семаго.
Раз они такие профессионалы, подумал он, можно не беспокоиться, наверное.
* * *
…В «Калинке» Семга основательно нагрузился. Всю дорогу его не оставляло чувство полета, он был как ракета, рвущаяся сквозь стратосферу. Да, куда-то он рвался. И не мог вырваться. Он хотел напоить весь обеденный зал, сколько их там было – человек сорок, наверное. Утопить их в виски и армянском коньяке. Там паслись проститутки, молодые шлюшки, одна парочка сидела за одним из соседних столиков, к ним потом подсели трое парней… Одна точно была ничего, только у нее в ушах какие-то спирали непонятные, как внутри-маточные… А в остальном так даже очень.Так вот, Семга мог оплатить и трахнуть всех проституток в «Калинке», прошить их навылет и гордо лететь дальше, словно не встретив на пути никакого препятствия. Ну, а пацанов этих он мог свернуть в бараний рог… да и всех остальных посетителей «Калинки» мужского пола за компанию – а потом щедрой рукой оплатить их лечение, а в случае чего и инвалидность. Кажется, он пытался что-то из этого осуществить. Первое, второе или третье. Он плохо помнил. Наташка скандалила, он в наказание заставил ее выпить полный бокал водки. Винный бокал. Залпом. Не стой на пути у высоких чувств, Наташка. Полный карман «бабок», которые невозможно просадить, даже если он будет пить день и ночь…
– Почему? – интересуется Наташка.
– Потому что верхние слои атмосферы. Они не пускают, понимаешь, ты, телка тамбовская. Тянут назад, к земле. Закон природы. Против закона не попрешь.
Дома он не стал дожидаться, когда она выйдет из ванной. Ему казалось, она торчит там целую вечность. Уснула. Решила устроить большую стирку. Стоит в душе, трогает себя за письку. Последнее показалось ему романтичным. Он отщелкнул ножом собачку на замке и вломился в ванную. Наташка возлежала среди айсбергов пены и ворковала со своим ноутбуком. Ну, голая, натурально, болтала с кем-то по «Скайпу». Прежде чем на том конце отключились, Семга успел заметить на экране чью-то рожу. Ему показалось – мужик. Наташка сказала, что он совсем мозги отпил, это ж Дуська Калюжина, ну та самая, помнишь, с ее старой работы, гром-баба, центнер живого весу… От нее третий муж ушел, представляешь? Семга хотел проверить по списку контактов, что там за Дуська такая, но Наташка затянула его в ванну и выдала нечто такое, что Семга в два счета улетел за верхние слои атмосферы и следующие полчаса провел в состоянии невесомости.
* * *
Гуляев весь день ходил какой-то перекошенный, зеленый – наверное, тоже ночь трудная выдалась. Семга к нему не лез до поры до времени, да и не придумал пока, что сказать. Два ведущих инженера из его отдела вместе с основной командой работали над проектом 1004, который сейчас считался главной темой. Все работы по «двести девяносто первому» были фактически завершены, узлы в сборе отправлены заказчику. Ракета успешно прошла испытания, второй и третий ее дубли находились на «Точмаше», в параметрической лаборатории… Так-так… Т-э-эк.Семаго прошел по участкам, по ходу распек за что-то старшего мастера, даже уволить пригрозился. Но все равно ничего путного в голову не пришло. Голова гудела, если честно. А еще в голове прыгала голая бесстыжая Наташка, дразнила его и отвлекала. Что она вчера такое вытворяла, уму непостижимо… Ладно, ладно. Стоп. Он заперся у себя в кабинете, выпил рюмку коньяку и некоторое время задумчиво грыз карандаш. Потом вызвал ведущего Левкова, который расписывал параметры узлов по «двести девяносто первому» перед приёмкой.
* * *
– …короче, глянул – и мне чего-то вдруг стрельнуло, Борь, что там расхождение с контрольными данными, которые мы получили на полигоне…– Сколько?
– Целых две единицы, Борь.
Гуляев взглянул на него.
– Две единицы. Кинь дурное, Сергей. Как же она тогда взлетела?
– Да в том-то и дело! Это, скорее всего, глюкануло что-то в компьютере у Левкова. Или я ошибаюсь. Не может такого быть!
– Не может, – подтвердил Гуляев.
– А если все-таки? – приуныл Семаго. – А вдруг?.. Один раз проскочило на халяву, а потом не проскочит? Это ж п…ц полный. Две единицы!
Он плеснул еще по чуть-чуть себе и Гуляеву, убрал бутылку в сейф. Гуляев поморщился, но выпил.
– Говорил я тебе: кончай это дело, Серега. Упьешься до того, что нас всех тут повыгоняют без выходного пособия… А то и под уголовку попадем. Ну, как? Как могло такое, мать твою, случиться?! Может, главный контроллер бардачит? Или винты лопнули на подлете? А? «Девять месяцев не спал!»… «Семаго если взялся, то не выпустит!»… – передразнил он. – Удружил ты мне, нечего сказать! Скоро следующие испытания, второй «карандаш» уже в сборе! Что нам – отзыв писать? И с вещами на выход?
– Да ладно тебе… – Семаго струхнул. Он уже и не рад был, что затеял это дело, не ожидал, что главный конструктор так легко ударится в панику. – Давай просто сравним с картой параметров на полигоне… Все отчеты поднимем, все цифры, все рапорты по каждой из следящих станций от Северодвинска до Куры… Может, и в самом деле нет ничего. Не мог же я так лохануться на ровном месте!
– Не мог он, видите ли, лохануться… – проворчал Гуляев. – Как ты их поднимешь, отчеты эти? Генеральному запрос подашь? Так он сразу почует недоброе.
И сбудется все, как ты мечтал – вытурит он тебя на пенсию, а еще под жопу даст на прощание.
– А зачем запрос? Зачем генеральный? – удивился Семга. – Борь, у тебя ведь, как главного конструктора, должен быть личный доступ к архивам испытаний!.. Скинешь мне на полсуток, я со стула не встану, поссать не выйду, пока все не проверю!
Гуляев сгорбился, закусил губу. Молчал. Вот-те раз. Семга был уверен, он сам предложит воспользоваться его доступом – друг как-никак, рука руку моет! Гусары, отчет его сиятельству барону Семаго – кто первый доставит, тому ящик шампанского!.. А он еще ломается, уговаривать его надо, просить… Нет, как-то это на Гуляева не похоже. Будто чует что-то, не доверяет.
«А ведь погано это все, неприятно», – с тоской подумал Семаго.
Рабочий день закончился, административный корпус давно опустел. Гуляев встал, снял со спинки кресла свою куртку. Он в общем-то пришел к Семге на минуту, думал, тот подбросит его домой – главкон сегодня без машины. Семга с напряжением следил за ним: неужели вот так уйдет?
– Ладно, – сказал наконец Гуляев, с трудом отрывая взгляд от пола. – Завтра придумаем что-нибудь.
– А чего тут думать? Надо выяснить, есть ошибка или нет. И как можно скорее. А потом уже думать, если что… – Семаго неожиданно для себя самого обиделся, даже голос задребезжал. – Ну а если не хочешь – ладно, не переживай, сам как-нибудь выпутаюсь!