Он посмотрел на Родика.
– Не знаю, – равнодушно сказал Родик Байдак. – Может, и зря.
– Когда она ракетницу из дома снесла, я каждый день ждал плохих новостей.
Родик кивнул.
– Тут хочешь не хочешь ножками перебирать станешь.
– Я и говорю.
Еще один выжидающий взгляд. Метла надеялся услышать от Родика что-нибудь снисходительно-успокаивающее: да ладно тебе, Машкиным мозгам небольшое сотрясение только на пользу. Но Родик не собирался его успокаивать, Родик демонстрировал полный нейтралитет. Если уж на то пошло, Метла сам во всем виноват – нечего было вообще брать эту ракетницу. Сувенир… Уж лучше бы сразу отпилил голову одному из тех водителей и тоже прихватил с собой, дома в конфетнице хранил бы. Нет, Метла человек достаточно разумный и осторожный, Родик не первый год знаком с ним, – но с тех пор, как на горизонте замаячила ногастая лярва Машка Вешняк, Метлу бывает не узнать.
– Думал, ладно, что я в говно вляпался, – продолжал Метла. – Так ведь и вас всех еще…
– Ладно тебе.
– Все из-за Машки, из-за нее. Ладно, отмудохаю еще раз пару, а потом прощу.
Родик хотел сказать, что лучше всего было бы просто переломать лярве шейные позвонки и не мучить. Но решил, что это не его дело, – и не сказал. О чем позже всем пришлось здорово пожалеть.
– Так Машку точно потом не вызывали? – спросил Родик. – Может, она втихую в прокуратуру ходила?
– Нет, – уверенно сказал Метла. – Машка теперь ручная, даже на унитаз без моего разрешения не сядет. Остальных, кто тогда у Газона гулял, тоже вызывать перестали. Все тихо. Похоже, и вправду пронесло, так ведь?
Родик размазал свой окурок по ножке скамейки и поднялся. Метла поднялся тоже. Сегодня пятница, конец недели, Хой собирает летучку. На часах шестнадцать сорок, все, наверное, уже собрались. Родик может и опоздать, он ничем Хою не обязан, он – полноправный партнер, неизменная величина, бугор, босс. Он обеспечивает для «Визиря» легальный статус, снабжает гарантийными письмами под кредиты и заминает через папочку разные мелкие неприятности.
А вот Метле опаздывать нельзя. Метла, хоть он и друг Родику, но для Хоя не больше чем цепной пес. Опричник. Специалист по грязным делам.
– Кстати, Курлова Серегу помнишь? – спросил вдруг Родик.
– Кто такой?
– Ты нас возле общаги от Толстого Витька выручал. У Курлова подруга еще была, блондинка в белых штанах.
– Ага, – кивнул Метла. – Курлов тоже не худой, как мне помнится. Мы собирались его покатить за компанию со всеми. А что?
Вдвоем они поднялись на крыльцо. Метла открыл дверь и, отступив в сторону, пропустил Родика. Это у него как-то само собой вышло, на автомате. Родик даже не улыбнулся, вошел внутрь. Метла последовал за ним.
– Курлов, оказывается, у нас работает, в «Визире», – сказал Родик, шагая по полутемному коридору. – Грузилой.
– Простым грузилой? – Метла удивился. – Вы же однокурсники…
– Я его не видел здесь ни разу, Вал Валыч только сегодня сказал мне. Он собирается Курлову после летучки дыню вставить в одно место. Непонятки какие-то у них.
Родик и Метла поднялись на второй этаж, где находился главный офис директора общества с ограниченной ответственностью «Визирь» Юрия Петровича Хоя. Родик прикурил новую сигарету и прошел в кабинет, а Метла остался в коридоре чесать языком с двумя охранниками и зорким взглядом приглядывать за окрестностями. Да, раньше все было просто: у кого кулаки крепче, тот первым проходит в дверь. Проще некуда. Теперь многое изменилось. Но Метла не завидовал своему лучшему другу – как-никак у цепных псов бывают свои маленькие радости: баночка пива за приятной беседой, тихарной косяк в рукаве. Не так уж и мало. К тому же все псы попадают в рай – ведь так?
Хой так и сделал в конце концов. Но он сделал и кое-что еще. Две недели день и ночь в бывшем здании архитектурных мастерских работала приглашенная Хоем бригада турок строителей. За каждый квадратный метр, за каждый человеко-час Хой платил этим туркам раза в три больше, чем положено любому, пусть даже самому талантливому турку в Тиходонске. Они производили столько шума, что весь квартал две недели не спал, не смотрел телевизор и почти не разговаривал. Когда турки наконец покинули здание, оказалось, что вместо трех этажей там осталось только два. Они сняли перекрытия между вторым и третьим, отчего потолки взлетели метров на пять, снесли все перегородки и воздвигли в углу стеклянную «чудо-башню», где сейчас располагается кабинет самого Юрия Петровича Хоя. В башню ведет железная винтовая лестница с низкими перилами, а внизу стоят конторские столы из дубового массива – и если бы не декоративная штукатурка «байрамикс», если бы не пластиковые рамы и не потолки «чикаго металлик», то все это вкупе походило бы на цех в тюремной промзоне.
Хой был очень доволен.
Когда на дворе обычный рабочий день и все складывается неплохо, Хой сидит в своей башне с восьми утра до восьми вечера и поглядывает вниз через огромное панорамное окно. Глаза у него быстрые и внимательные, под глазами висят мешки, большое грубое лицо будто покрыто слоем серой пыли – лицо человека, долгое время общавшегося с бутылкой и большими деньгами.
Хой любит цитировать разные бытовые мелочи из своего темного прошлого, проведенного в холодных бараках под Волковыском. Он любит наблюдать с высоты, как работает его управляющий Вал Валыч, как работают его бухгалтеры, секретари, «буксиры» и курьеры. Все как на ладони. Ша.
Обычно конторские сидят здесь до шести, но сегодня, как и всегда в конце рабочей недели, уже в половине пятого столы очистились, все убрались по домам. Остались лишь несколько «буксиров», ведущих отдельные отрасли (или – темы, как называет это Хой), главбух, управляющий Вал Валыч и Родик Байдак. Верхушка. Элита. Словно подчеркивая это, Хой собрал их в своей башне, усадил за стол… Итак, с чего начнем?
«Визирь», как и любая умеренно процветающая фирма, крутил деньги где только мог, не ограничиваясь общепитом и продуктами питания. Здесь продавали кондопожскую бумагу и картон, дешевые американские зажигалки «Либерти», медицинские сканеры для диагностики желудочных заболеваний, поп-корновские аппараты, листовой металл – и кое-что еще, далеко выходящее за рамки уставной деятельности «Визиря»… Например, наркотики. Конечно, наркотики. Они давали до тысячи процентов прибыли, притом не облагаемой налогом.
Сегодняшняя летучка была краткой. «Буксиры» и главбух отчитались за пять минут. Хой распорядился потихоньку сворачивать всю мелочевку и поп-корн, – и плотнее работать с Кондопожским комбинатом. Бумага последний раз дорожала еще в июне, сейчас все успели привыкнуть к новым ценам и ждут очередного подорожания. Поэтому будут сметать все до последнего рулона. За лето в области появилась дюжина новых издательств и газет – и примерно столько же контор, торгующих бумагой, окончательно накрылись. Круг потребителей расширяется, круг поставщиков сужается, шансы оставшихся в живых повышаются, «Визирь» не должен упустить свой шанс… Ну и все в таком духе.
Когда Хой кончил говорить, «буксиры» и главбух убрались. С Вал Валычем и Родиком у Хоя была своя тема. Последнюю партию кокаина они заказали в Тайпаке, в западном Казахстане. Товар пришел в срок, запаянный в металлические банки с надписью «Тушенка свиная пряная», – но в пятнадцати банках из ста сорока пяти зазор между верхней границей порошка и крышкой был чуть большим, чем это полагается. Недовес? Да. Но не в этом дело. Хоя больше всего волновало, что таможенники имеют привычку вскрывать консервные банки, внутри которых что-то подозрительно шуршит вместо того, чтобы булькать или вообще молчать.
Хой сказал, что терпеть не может, когда в таких делах небрежничают. Это рано или поздно выходит боком.
Родик сказал, что в Тайпаке продают самый дешевый кокаин.
Хой сказал: пусть подавятся.
Родик сказал, что, если даже на таможне обнаружат наркотик, «Визирю» ничего не грозит – потому что в сопроводительных документах записано название другой фирмы и другой адрес.
Хой сказал, что Родик умный, но он, Хой, – умнее, потому что восемь лет топтал зону и ел сушеную картошку, а это здорово добавляет ума.
Родик замолчал.
Потом они обсудили недавний инцидент с Фирсовым, который упорно пытается влезть в наркобизнес и не понимает предупреждений. Проиграв «стрелку», он хотел взорвать Ираклия вместе с товаром и двумя десятками посетителей. Так делают только полные отморозки. И никто не знает, что он выкинет завтра.
– Пошлем ребят, пусть подпалят его логово, – предложил Вал Валыч.
– Зачем? – Родик прикрыл глаза припухшими веками и откинулся на мягкую спинку кожаного кресла. – С Фирсовым надо решать… А точку возьмем под себя.
– Верно, – кивнул Хой. – Кто сделает?
– Метле поручу, – не открывая глаз, произнес Родик.
– Кстати, о Метле, – сказал Вал Валыч. – У меня возникла проблема с одним новичком.
– Каким? – спросил Хой.
– Курлов. Он работает в паре с Пашей Есипенко.
– С Дрыном? – уточнил директор. – С тем самым?..
Вал Валыч кивнул.
Тот самый – это значит который пол-литровыми кружками глушит поросячью кровь. В «Визире» работают четыре бригады грузчиков-сопроводителей: девять крепких парней, страдающих косноязычием и озлобленностью, девять простейших «кулачковых механизмов», рядом с которыми даже Метла выглядит настоящим боссом. Никто, кроме Вал Валыча, не знал их по именам. Вернее – не помнил. Да и зачем?
– И что с этим… Курловым?
– Последнего напарника Есипенко убрали 20 августа, – сказал Вал Валыч, – а 23-го пришел этот. Курлов. Обкатку прошел нормально, потом они сделали удачную ходку в «Пилот» – я даже выдал ребятам премиальные.
– Ну и?.. – нетерпеливо перебил его Хой.
– Вчера он заартачился, – сказал управляющий. – Тот хорек от Фирса… Когда его буцкали на складе, Курлов отказался добивать, впал в истерику. Ираклию в лоб заехал. Хотел убежать.
– Не знаю, – равнодушно сказал Родик Байдак. – Может, и зря.
– Когда она ракетницу из дома снесла, я каждый день ждал плохих новостей.
Родик кивнул.
– Тут хочешь не хочешь ножками перебирать станешь.
– Я и говорю.
Еще один выжидающий взгляд. Метла надеялся услышать от Родика что-нибудь снисходительно-успокаивающее: да ладно тебе, Машкиным мозгам небольшое сотрясение только на пользу. Но Родик не собирался его успокаивать, Родик демонстрировал полный нейтралитет. Если уж на то пошло, Метла сам во всем виноват – нечего было вообще брать эту ракетницу. Сувенир… Уж лучше бы сразу отпилил голову одному из тех водителей и тоже прихватил с собой, дома в конфетнице хранил бы. Нет, Метла человек достаточно разумный и осторожный, Родик не первый год знаком с ним, – но с тех пор, как на горизонте замаячила ногастая лярва Машка Вешняк, Метлу бывает не узнать.
– Думал, ладно, что я в говно вляпался, – продолжал Метла. – Так ведь и вас всех еще…
– Ладно тебе.
– Все из-за Машки, из-за нее. Ладно, отмудохаю еще раз пару, а потом прощу.
Родик хотел сказать, что лучше всего было бы просто переломать лярве шейные позвонки и не мучить. Но решил, что это не его дело, – и не сказал. О чем позже всем пришлось здорово пожалеть.
– Так Машку точно потом не вызывали? – спросил Родик. – Может, она втихую в прокуратуру ходила?
– Нет, – уверенно сказал Метла. – Машка теперь ручная, даже на унитаз без моего разрешения не сядет. Остальных, кто тогда у Газона гулял, тоже вызывать перестали. Все тихо. Похоже, и вправду пронесло, так ведь?
Родик размазал свой окурок по ножке скамейки и поднялся. Метла поднялся тоже. Сегодня пятница, конец недели, Хой собирает летучку. На часах шестнадцать сорок, все, наверное, уже собрались. Родик может и опоздать, он ничем Хою не обязан, он – полноправный партнер, неизменная величина, бугор, босс. Он обеспечивает для «Визиря» легальный статус, снабжает гарантийными письмами под кредиты и заминает через папочку разные мелкие неприятности.
А вот Метле опаздывать нельзя. Метла, хоть он и друг Родику, но для Хоя не больше чем цепной пес. Опричник. Специалист по грязным делам.
– Кстати, Курлова Серегу помнишь? – спросил вдруг Родик.
– Кто такой?
– Ты нас возле общаги от Толстого Витька выручал. У Курлова подруга еще была, блондинка в белых штанах.
– Ага, – кивнул Метла. – Курлов тоже не худой, как мне помнится. Мы собирались его покатить за компанию со всеми. А что?
Вдвоем они поднялись на крыльцо. Метла открыл дверь и, отступив в сторону, пропустил Родика. Это у него как-то само собой вышло, на автомате. Родик даже не улыбнулся, вошел внутрь. Метла последовал за ним.
– Курлов, оказывается, у нас работает, в «Визире», – сказал Родик, шагая по полутемному коридору. – Грузилой.
– Простым грузилой? – Метла удивился. – Вы же однокурсники…
– Я его не видел здесь ни разу, Вал Валыч только сегодня сказал мне. Он собирается Курлову после летучки дыню вставить в одно место. Непонятки какие-то у них.
Родик и Метла поднялись на второй этаж, где находился главный офис директора общества с ограниченной ответственностью «Визирь» Юрия Петровича Хоя. Родик прикурил новую сигарету и прошел в кабинет, а Метла остался в коридоре чесать языком с двумя охранниками и зорким взглядом приглядывать за окрестностями. Да, раньше все было просто: у кого кулаки крепче, тот первым проходит в дверь. Проще некуда. Теперь многое изменилось. Но Метла не завидовал своему лучшему другу – как-никак у цепных псов бывают свои маленькие радости: баночка пива за приятной беседой, тихарной косяк в рукаве. Не так уж и мало. К тому же все псы попадают в рай – ведь так?
* * *
Ну и офис он себе отгрохал. Это надо видеть. Когда Хой выкупил трехэтажное здание архитектурных мастерских на Средней улице, никто из его друзей и не подозревал, что он там устроит. Ясное дело, думали, – оштукатурит стены «байрамиксом» по 55 долларов за упаковку, потому что все «новые» в Тиходонске штукатурят стены «байрамиксом»; покроет крышу металлической черепицей Rhust – потому что все «новые» кроют крышу черепицей Rhust; вставит окна с пластиковыми рамами и популярнейшим в Тиходонске коэффициентом звукоизоляции 30 dB; уложит плитку «гранито грис» самой ходовой пятой категории; навесит любимые тиходонцами потолки «чикаго металлик» по самой любимой цене от $16 и самого любимого размера плитки 600×600… Короче, как у всех.Хой так и сделал в конце концов. Но он сделал и кое-что еще. Две недели день и ночь в бывшем здании архитектурных мастерских работала приглашенная Хоем бригада турок строителей. За каждый квадратный метр, за каждый человеко-час Хой платил этим туркам раза в три больше, чем положено любому, пусть даже самому талантливому турку в Тиходонске. Они производили столько шума, что весь квартал две недели не спал, не смотрел телевизор и почти не разговаривал. Когда турки наконец покинули здание, оказалось, что вместо трех этажей там осталось только два. Они сняли перекрытия между вторым и третьим, отчего потолки взлетели метров на пять, снесли все перегородки и воздвигли в углу стеклянную «чудо-башню», где сейчас располагается кабинет самого Юрия Петровича Хоя. В башню ведет железная винтовая лестница с низкими перилами, а внизу стоят конторские столы из дубового массива – и если бы не декоративная штукатурка «байрамикс», если бы не пластиковые рамы и не потолки «чикаго металлик», то все это вкупе походило бы на цех в тюремной промзоне.
Хой был очень доволен.
Когда на дворе обычный рабочий день и все складывается неплохо, Хой сидит в своей башне с восьми утра до восьми вечера и поглядывает вниз через огромное панорамное окно. Глаза у него быстрые и внимательные, под глазами висят мешки, большое грубое лицо будто покрыто слоем серой пыли – лицо человека, долгое время общавшегося с бутылкой и большими деньгами.
Хой любит цитировать разные бытовые мелочи из своего темного прошлого, проведенного в холодных бараках под Волковыском. Он любит наблюдать с высоты, как работает его управляющий Вал Валыч, как работают его бухгалтеры, секретари, «буксиры» и курьеры. Все как на ладони. Ша.
Обычно конторские сидят здесь до шести, но сегодня, как и всегда в конце рабочей недели, уже в половине пятого столы очистились, все убрались по домам. Остались лишь несколько «буксиров», ведущих отдельные отрасли (или – темы, как называет это Хой), главбух, управляющий Вал Валыч и Родик Байдак. Верхушка. Элита. Словно подчеркивая это, Хой собрал их в своей башне, усадил за стол… Итак, с чего начнем?
«Визирь», как и любая умеренно процветающая фирма, крутил деньги где только мог, не ограничиваясь общепитом и продуктами питания. Здесь продавали кондопожскую бумагу и картон, дешевые американские зажигалки «Либерти», медицинские сканеры для диагностики желудочных заболеваний, поп-корновские аппараты, листовой металл – и кое-что еще, далеко выходящее за рамки уставной деятельности «Визиря»… Например, наркотики. Конечно, наркотики. Они давали до тысячи процентов прибыли, притом не облагаемой налогом.
Сегодняшняя летучка была краткой. «Буксиры» и главбух отчитались за пять минут. Хой распорядился потихоньку сворачивать всю мелочевку и поп-корн, – и плотнее работать с Кондопожским комбинатом. Бумага последний раз дорожала еще в июне, сейчас все успели привыкнуть к новым ценам и ждут очередного подорожания. Поэтому будут сметать все до последнего рулона. За лето в области появилась дюжина новых издательств и газет – и примерно столько же контор, торгующих бумагой, окончательно накрылись. Круг потребителей расширяется, круг поставщиков сужается, шансы оставшихся в живых повышаются, «Визирь» не должен упустить свой шанс… Ну и все в таком духе.
Когда Хой кончил говорить, «буксиры» и главбух убрались. С Вал Валычем и Родиком у Хоя была своя тема. Последнюю партию кокаина они заказали в Тайпаке, в западном Казахстане. Товар пришел в срок, запаянный в металлические банки с надписью «Тушенка свиная пряная», – но в пятнадцати банках из ста сорока пяти зазор между верхней границей порошка и крышкой был чуть большим, чем это полагается. Недовес? Да. Но не в этом дело. Хоя больше всего волновало, что таможенники имеют привычку вскрывать консервные банки, внутри которых что-то подозрительно шуршит вместо того, чтобы булькать или вообще молчать.
Хой сказал, что терпеть не может, когда в таких делах небрежничают. Это рано или поздно выходит боком.
Родик сказал, что в Тайпаке продают самый дешевый кокаин.
Хой сказал: пусть подавятся.
Родик сказал, что, если даже на таможне обнаружат наркотик, «Визирю» ничего не грозит – потому что в сопроводительных документах записано название другой фирмы и другой адрес.
Хой сказал, что Родик умный, но он, Хой, – умнее, потому что восемь лет топтал зону и ел сушеную картошку, а это здорово добавляет ума.
Родик замолчал.
Потом они обсудили недавний инцидент с Фирсовым, который упорно пытается влезть в наркобизнес и не понимает предупреждений. Проиграв «стрелку», он хотел взорвать Ираклия вместе с товаром и двумя десятками посетителей. Так делают только полные отморозки. И никто не знает, что он выкинет завтра.
– Пошлем ребят, пусть подпалят его логово, – предложил Вал Валыч.
– Зачем? – Родик прикрыл глаза припухшими веками и откинулся на мягкую спинку кожаного кресла. – С Фирсовым надо решать… А точку возьмем под себя.
– Верно, – кивнул Хой. – Кто сделает?
– Метле поручу, – не открывая глаз, произнес Родик.
– Кстати, о Метле, – сказал Вал Валыч. – У меня возникла проблема с одним новичком.
– Каким? – спросил Хой.
– Курлов. Он работает в паре с Пашей Есипенко.
– С Дрыном? – уточнил директор. – С тем самым?..
Вал Валыч кивнул.
Тот самый – это значит который пол-литровыми кружками глушит поросячью кровь. В «Визире» работают четыре бригады грузчиков-сопроводителей: девять крепких парней, страдающих косноязычием и озлобленностью, девять простейших «кулачковых механизмов», рядом с которыми даже Метла выглядит настоящим боссом. Никто, кроме Вал Валыча, не знал их по именам. Вернее – не помнил. Да и зачем?
– И что с этим… Курловым?
– Последнего напарника Есипенко убрали 20 августа, – сказал Вал Валыч, – а 23-го пришел этот. Курлов. Обкатку прошел нормально, потом они сделали удачную ходку в «Пилот» – я даже выдал ребятам премиальные.
– Ну и?.. – нетерпеливо перебил его Хой.
– Вчера он заартачился, – сказал управляющий. – Тот хорек от Фирса… Когда его буцкали на складе, Курлов отказался добивать, впал в истерику. Ираклию в лоб заехал. Хотел убежать.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента