Дансени Лорд. Раб Сармы

Странные монстры, решил он, весьма странные, даже если не принимать во
внимание их размеры. Неужели эти твари разумны? Но и в таком случае он не
желал иметь с ними никаких контактов.
В двух футах от своих босых ступней Блейд углядел полуутопленный в
песке внушительный булыжник и судорожным усилием выковырял его.
Успокаивающая тяжесть камня придала разведчику ощущение уверенности;
прижимая свое оружие к груди, он погрозил крабам кулаком и огляделся окрест.
Слева безмятежно плескалось море, его поверхность имела легкий красноватый
оттенок и тянулась да самого горизонта, сливаясь с серым небосводом. Слабый
ветерок гнал над волнами клочки белесого тумана, в небе медленно плыли
облака, от воды тянуло теплом. Он повернулся направо - там, на довольно
большом расстоянии, виднелись пологие бурые горы. Над ними низко висел
желтый шар светила - видимо, час был ранний.
Затем его внимание привлекло другое. В обе стороны вдоль берега шел ряд
крепких столбов, вкопанных в песок - явный признак цивилизации. Эти колья,
однако, не исчерпывали всех ее достижений, ибо к каждому из них был привязан
скелет. Одни костяки выглядели старыми, посеревшими от солнца, ветра и
дождей, другие поблескивали свежей белизной. Крабы, судя по всему, трудились
без устали, не ощущая недостатка ни в пище, ни в развлечениях.
Но сейчас черные твари были опять голодны; беззвучно посовещавшись, они
начали сжимать кольцо вокруг Блейда. Самый крупный и наглый из них, быть
может, вожак стаи, внезапно продвинулся вперед и замер, уставившись на
добычу маленькими темными глазками.
Прикинув расстояние, разведчик поднял камень над головой и с усилием
метнул свой снаряд в середину темного панциря. Краб отпрянул, но было уже
поздно; булыжник угодил прямо в спинной щит, проломив его с сочным хлюпающим
звуком, словно хитиновые надкрылья какого-то огромного таракана. Брызнула
белесоватая жидкость, многочисленные ноги монстра подломились, и он рухнул
замертво, наполняя воздух таким зловонием, что Блейд почувствовал тошноту.
Остальные крабы, забыв про человека, набросились на останки вожака, словно
стая голодных волков.
Не теряя времени, Блейд рванулся к воде, перепрыгнул через попавшуюся
по дороге тварь и бросился бежать вдоль линии прибоя. Настроение у него было
неважным - под стать нависшему сверху хмурому небу. Крабы-каннибалы, столбы,
скелеты на столбах... Да, не Катраз, не Меотида и даже не Кархайм! Скорее
это походило на мрачный Берглион - с поправкой на температуру, разумеется.
Одолев порядочное расстояние, разведчик остановился, чтобы рассмотреть
висевший на ближайшем столбе скелет. Крабы не оставили ничего, кроме чисто
обглоданных костей, ни частички плоти, ни одежды Блейд поморщился. Столбы,
веревки и хищные черные твари... Казнь, конечно, жестокая казнь! За какие же
преступления местные законы карают так безжалостно?
Несчастный преступник, судя по останкам, был невысоким и тонкокостным,
с круглой головой и пятью пальцами на руках и ногах. Блейд не стал
пересчитывать ребра, зубы и позвонки; перед ним был скелет человека, мелкие
же отличия его не интересовали. Он шагнул к другому столбу, у которого лежал
такой же костяк, принадлежавший существу малорослому и хрупкому. Может быть,
здесь казнили женщин? Эта мысль заставила его вздрогнуть, Столбов было
много, очень много и, судя по всему, окрестные поселения лишились половины
жителей. Или тут бушевала война, восстание, бунт? Вряд ли людей бросали на
съедение крабам за воровство или супружескую неверность...
Наконец он добрался почти до конца шеренги столбов. Пляж бурой лентой
уходил к горизонту, теряясь в туманной дымке. Красноватая морская
поверхность, вся в узорчатых клочьях пены, чуть заметно мерцала; мелкие
волны одна за другой накатывались на песок. Бесплодные голые горы, торчавшие
на таком же бесплодном берегу, казались очень далекими. Невеселое
местечко... Заслышав шорох, Блейд обернулся; крабы, покончив с вожаком,
снова тащились за ним.
Внезапно где-то впереди раздался слабый человеческий крик. Разведчик
привстал на носках, осматривая полосу бурого песка, но ничего не заметил.
Столбы тянулись еще ярдов на двести, до россыпи камней, перегородивших пляж;
может, там есть кто живой? Он снова бросил взгляд за спину. Крабы подползли
еще ближе.
Крик! Жалобный вопль, полный муки, ужаса и мольбы о помощи! Блейд
содрогнулся, хотя было совсем не холодно. Он решительно зашагал по бурому
песку, стараясь выдерживать дистанцию в сотню ярдов от стаи преследователей.
Снова крик. Он замер на месте, недоуменно озираясь. Голос, безусловно,
принадлежал человеку; теперь он раздавался где-то совсем рядом. Но где? На
столбах висели одни скелеты, и, кроме черных тварей позади, Блейд не мог
разглядеть ничего движущегося.
- Помогите! Во имя милосердного Бека, помогите!
Крик теперь был слышен совершенно отчетливо, и, как всегда в новом
мире, Блейд понимал местное наречие. Язык показался ему напевным и
мелодичным, голос молившего о помощи - тонким, почти детским. Он понял все
сказанное, кроме упоминания о Беке; вероятно, то было божество этой
реальности. Он также наконец сообразил, откуда доносится крик - впереди на
песке темнело нечто округлое, походившее на первый взгляд на большой мяч или
покрытый мхом камень. Однако это была голова, человеческая голова; она слабо
покачивалась, распяленный рот чернел на покрытом ссадинами лице.
- Помогите! Во имя Бека, милостивого, милосердного!
Блейд бросил взгляд через плечо. Крабы подвигались все ближе, но пока
еще до них было с полсотни шагов; видимо, эти твари не отличались
храбростью. Он подскочил к человеку, по самый подбородок закопанному в
песок. Голова несчастного была почти безволосой, покрытой мягким пушком,
сквозь который просвечивала бронзовая кожа; губы запеклись, слегка раскосые
черные глаза полны страдания. Когда разведчик опустился рядом на колени, в
них зажглась искра надежды.
- Спаси меня, великодушный сьон! Бек воздаст тебе за доброе дело!
Блейд снова оглянулся. Крабы, воодушевленные заминкой, продолжали
преследование с упорством волчьей стаи. Он начал лихорадочно отбрасывать
песок голыми руками. Дело, однако, продвигалось медленно - палачи,
развлекавшиеся с этим несчастным, отличались предусмотрительностью и хорошо
утрамбовали песок. Осмотревшись, разведчик заметил большую плоскую раковину
с острым краем. Годится вместо совка, решил он, а в крайнем случае заменит и
топор в схватке с крабами. Слежавшийся мокрый песок скрипел, от усилий на
лбу Блейда выступили капли пота. Человек замер, почти не шевеля головой. По
его лицу, потемневшему и покрытому коркой пыли, было трудно определить
возраст, но он не выглядел слишком молодым; скорее - мужчиной средних лет.
- Ты что, спишь? - буркнул Блейд. - Помогай, дьявол тебя побери! Не то
достанешься на завтрак крабам!
- Не могу, великодушный сьон. Меня связали...
Разведчик чертыхнулся и бросил взгляд на преследователей. Ближайшая
тварь уже подобралась на тридцать футов, а он едва докопался до груди
пленника! Отшвырнув свой совок, Блейд ринулся к ближайшему колу, сообразив,
что тот является куда более надежным оружием. Чем раковина. Столб толщиной в
шесть дюймов был сделан из крепкого, как железо, дерева и торчал над песком
в рост человека. Блейд обхватил его руками, напрягся и начал тянуть.
Любопытно, мелькнула у него мысль, почему этого типа не подвесили на
съедение крабам, а закопали в песок? Местные палачи, скорее всего, любили
разнообразие. Или за разные преступления полагались разные виды казни?
Кол был забит в песок весьма основательно, и вскоре Блейд уже исходил
потом. Наконец проклятая вешалка подалась и медленно пошла вверх; разведчик
удвоил усилия, поглядывая на крабов. Еще секунда-другая, и в руках у него
оказалось тяжелое заостренное бревно - неуклюжее, но смертоносное орудие
убийства
Вдруг раздался панический вопль закопанного, и Блейд, обернувшись,
увидел, что крабы подобрались к нему совсем близко. Один уже тянулся к
беспомощному пленнику; его черная клешня, напоминавшая огромные садовые
ножницы, раскрылась, раздался клацающий звук, и человек едва успел отдернуть
голову. По лицу его бежала кровь, прокладывая алую дорожку по запорошенной
песком щеке. Блейд бросился к нему, выставив бревно, словно таран.
Ему удалось с первого же удара пробить панцирь; тварь рухнула на песок
и забилась в агонии, издавая скрежещущий визг. Разведчик отшвырнул дохлого
монстра в сторону, и стая сразу же набросилась на него, заработав челюстями.
Жвалы у этих чудищ были толщиной с руку мужчины, их покрывала вязкая слюна.
Не отрывая глаз от жадно насыщавшихся крабов, Блейд опять приступил к
раскопкам. В воздухе стояло жуткое зловоние, и он старался дышать ртом.
Наконец его пальцы нащупали толстый ремень, обкрученный вокруг туловища
пленника, и он рассек его острым краем раковины.
- Ну, помогай, парень, - скомандовал Блейд, - не то эти твари примутся
за нас.
Пленник начал неистово работать руками, откидывая песок. Затем кивнул в
сторону крабов.
- Капиды - отвратительные создания, сьон, но люди, свершившие надо мной
казнь, еще хуже. Они скоро вернутся - проверить, много ли от меня осталось.
Блейд продолжал яростно швырять песок.
- Кто вернется? - выдохнул он.
- Фадриты, солдаты, что ловят беглых рабов. Кто ж еще? А главным у них
Экебус - самый жестокий человек во всей Сарме, порази его Бек небесным
пламенем!
Блейд, отдуваясь, продолжал копать.
- Значит, ты раб?
- Был рабом, сьон! Был, но сбежал! Потом меня поймали. Вот почему я
здесь... Угощение для капидов! Да еще закопанное в песок, чтобы они подольше
искали меня, а я подольше мучился! - он протяжно вздохнул. - Что страшнее
боли? Только мысли о ней... Экебус это хорошо знает!
- Кончай болтать, философ! Работай! Наговоримся потом!
- Я почти свободен. Только ноги, мой господин...
Блейд вскочил и, схватив кол, проткнул следующего краба, отшвырнув
останки к стае. Капиды продолжили жуткий пир. Повернувшись к пленнику, он
ухватил его за руки и резко дернул. Песок раздался с глухим чмоканьем, и
бывший раб в изнеможении рухнул на край ямы. Он выглядел низкорослым и не
очень крепким; судя по костякам на столбах, такими были все жители этой
страны. Правда, подумал Блейд, пока он видел лишь немногих - одного живого и
сотни три скелетов.
Он прикончил очередного краба, отдав зловонную тушу на растерзание
остальным тварям, затем рывком поднял маленького человечка на ноги. К
счастью, тот мог двигаться; сделав пару шагов, пленник протер глаза грязными
кулаками и с изумлением уставился на мускулистого темноволосого гиганта с
бревном в руках. Постепенно на лице его начал проступать ужас.
Блейд заметил это и нахмурил густые брови. Пожалуй, лучше объясниться
прямо сейчас, решил он. Этот маленький раб казался неглупым человеком; раз
уж он сумел сбежать, значит, в здравом смысле ему не откажешь. Разведчик
оглянулся на капидов, бросил кол и протянул спасенному руку.
- Не бойся меня, - сказал он. - Ведь я тебя спас, верно?
Человечек тоже посмотрел на крабов, терзающих мертвого сородича, и
вздрогнул.
- Да, великодушный сьон! Спасибо тебе!
Потом он недоуменно уставился на ладонь Блейд.
- У меня на родине есть такой обычай: люди скрепляют дружбу пожатием
рук, - объяснил разведчик. - Я помог тебе, беглому рабу, теперь ты помоги
мне, чужаку. Я пришелец, чужой в этой стране, и хотел бы знать о ней
побольше. Я полагаюсь на тебя. Ну что, по рукам?
Спасенный прищурил темные глаза, изучая стоявшего перед ним нагого
великана, затем улыбка тронула его растрескавшиеся губы, придав безволосой
физиономии, покрытой синяками и кровью, лукаво-дружелюбное выражение. Тонкие
пальцы доверчиво легли в широкую ладонь Блейда.
- Согласен. По рукам! - он прокашлялся, сплюнул на песок и с забавной
важностью сообщил: - Меня нарекли Пелопсом. Ты, сьон, свободный человек,
предложил дружбу рабу... Никогда не слышал о таком! - глаза его сверкнули. -
Мой долг велик, и я готов выплатить его... готов служить тебе, если ты
поклянешься, что не сделаешь меня рабом. Рабом я не стану!
- Мне нужен спутник, а не раб, - уточнил Блейд. - Но один из нас будет
старшим, - он холодно посмотрел на сармийца. - Я, Пелопс. Если это тебе не
подходит, нам лучше распрощаться прямо сейчас.
Физиономия Пелопса расплылась в улыбке, губы раздвинулись, обнажив
мелкие, но ровные и белые зубы.
- Подходит, сьон. Я буду служить тебе, сьон, как вольный человек. Я
пойду за тобой и буду подчиняться тебе, пока не почувствую себя рабом.
Блейд, довольный, хлопнул Пелопса по плечу. Шлепок получился весьма
увесистым; бедняга едва удержался на ногах. Но дело того стоило: он пробыл в
этом мире едва ли час и уже обзавелся информатором из местных. Редкая удача!
- Ты не раб! - еще раз подтвердил разведчик. - И, пока служишь мне, не
будешь рабом! - его кулак опустился на ладонь, словно припечатав договор. -
Теперь скажи-ка, приятель, когда тут появятся солдаты злодея Экебуса?
Пелопс бросил взгляд на солнце и судорожно глотнул.
- Я скажу, сьон... но сначала убей еще одного капида. Они опять
подбираются к нам.
Пожалуй, надо разобраться с этими тварями, решил Блейд. Ловко орудуя
колом, он проткнул четверых, огляделся и бросил свое тяжелое оружие; с
заостренного конца бревна стекали капли вязкой бесцветной жидкости.
- Ты можешь идти, Пелопс?
Человечек кивнул. Последний раз взглянув на тварей, жадно насыщавшихся
зловонной плотью, они повернулись и бросались бежать. Блейду пришлось
умерить шаги, подстраиваясь под своего невысокого спутника, хотя тот изо
всех сил старался не отставать - капиды внушали ему смертельный страх.
Бежали они долго, до тех пор, пока не кончилась полоса коричневого песка.
Лента пляжа сузилась; теперь почва была покрыта галькой, впивавшееся в босые
ступни путников. Оглядевшись по сторонам, Блейд отвернул от берега в
болотистую, заросшую тростником ложбинку; вероятно, во время прилива сюда
добирались волны, пропитывая влагой землю и оставляя на ней небольшие
лужицы. Впереди, примерно в миле от них, берег выдавался в море, образуя
похожий на коготь хищной птицы мыс.
Облака, затянувшие небосвод, начали расходиться. Пелопс, присев на
корточки, сломал тонкий стебель и воткнул его в раскисшую почву, внимательно
изучая тень. Прикидывает время, понял Блейд.
Сармиец вытащил стебелек, отбросил его в заросли и произнес:
- Когда солнце подымется на локоть, фадра Экебуса покинет крепость,
сьон.
Примерно через час, прикинул Блейд, отметив новое слово; вероятно, оно
обозначало воинский отряд. Рука Пелопса протянулась на юг.
- Там, сьон, крепость у маленькой бухты. Отсюда не видно, она стоит по
ту сторону мыса. Люди Экебуса пройдут по берегу до другого укрепления,
переночуют там, а завтра вернутся обратно. Таков обычный распорядок, но один
Бек знает, что они придумают сегодня.
Блейд, рассматривавший мыс, перевел взгляд на море; далеко, почти у
самого горизонта, плыл корабль. Его очертания были скрыты туманом, однако он
сумел разглядеть угловатые обводы корпуса, большой золотистый парус и два
ряда весел. Гребная галера? Судно исчезло в белесой дымке, растворившись,
словно призрачный фантом. Оно шло на запад, в открытое море; вероятно, там
тоже были земли, острова или материк. Но сейчас Блейда тревожили иные
заботы.
Он повернулся и посмотрел на Пелопса.
- Сегодня? Что может измениться сегодня?
Маленький сармиец развел руками.
- Все, что угодно, сьон. Они ведь не найдут моих обглоданных костей -
только яму в песке да панцири дохлых капидов. Экебусу это не понравится, -
он хихикнул. - Его фадриты начнут искать меня и не успокоятся, пока не
найдут. Но казнь за новый побег будет иной, - его грязное исцарапанное лицо
приняло озабоченное выражение. - Думаю, меня поджарят на медленном огне.
Внезапно две крупные прозрачные слезы выкатились из глаз сармийца и
сбежали по щекам, прокладывая светлые полоски
- Я боюсь... - прошептал он. - Огонь страшнее капидов...
Разведчик потрепал Пелопса по плечу.
- Ты находишься под моей защитой, - голос его был тверд, - и я не
собираюсь отдавать тебя этим фадритам. Служи мне верно, Пелопс, и я обещаю,
что сковородка Экебуса останется пустой.
Человечек с надеждой воззрился на него, потом кивнул и вытер слезы.
После паузы Блейд задумчиво добавил:
- Если дело дойдет до сковородки, мы окажемся там вместе.
Он не хотел обещать более того, что мог сделать. Он был таким же нагим
и безоружным, как этот маленький сармиец, и так же, как он, не имел ни крыши
над головой, ни куска хлеба. Главным, пожалуй, являлось оружие, и Блейд
надеялся, что его спутник сумеет что-то посоветовать на сей счет. Однако
сармиец, беспокойно поглядывая на мыс, сказал:
- Я никогда не имел дела с оружием, ни раньше, ни теперь. Раб есть раб,
ему положено трудиться, а не тянуть руки к мечу. Конечно, кроме тех, кого
специально обучали... Но и они все равно остаются рабами.
Блейд удивленно приподнял бровь.
- Рабы, обученные сражаться? С кем?
- Друг с другом, разумеется, - пояснил Пелопс, - на потеху свободным.
Иногда с ними бьются фадриты, чтобы поразвлечься... Разве в твоей стране не
устраивают таких представлений?
Гладиаторы! Блейд кивнул головой.
- Да, теперь я понимаю, о ком ты говоришь.
Задумчиво потирая висок, он взвешивал возможности, которые открывались
перед ним на боевой арене. Пожалуй, в этом было некое рациональное зерно,
людей, умевших выпускать кишки своим ближним на радость публике, всегда
ценили высоко.
Стон Пелопса прервал его размышления, маленький сармиец указывал на
отмель, тянувшуюся вдоль остроконечного мыса.
- Гляди, мой господин! Фадриты! Охотники на беглых рабов! Надо бежать!
Они всегда обыскивают эти заросли. О Бек, милостивый, милосердный, помоги
нам!
Его напряженный взгляд метался как у затравленного зверька, скрюченные
пальцы шарили по земле.
- Что ты ищешь? - спросил Блейд.
- Камень, поострее. Когда солдаты схватят меня, я перережу жилы... Я
боюсь огня...
Блейд посмотрел на море. Никаких следов промелькнувшего на горизонте
судна, только белесый туман да небо, низко нависшее над красноватыми водами.
Он отвернулся и стал разглядывать группу вооруженных людей, неторопливо
спускавшихся со скалистого мыса на галечный пляж. Фадра. Воинский отряд!
Одни - на конях, другие - пешие. Через полчаса они будут здесь.
Выдернув стебель тростника, Блейд переломил его и дунул внутрь.
Отлично! Стебелек оказался полым. Чтобы окончательно убедиться в этом,
разведчик дунул посильнее; раздался слабый свист. Пелопс с удивлением
наблюдал за ним.
Блейд кивнул на мелкие волны, лизавшие берег.
- Мы спрячемся в море, под водой, и будем дышать через тростинки.
Выбери-ка себе стебель потолще, малыш.
Пелопс послушно выполнил приказ, но плечи его все еще оставались
поникшими.
- Я понимаю, - согласился он, - это может сработать. Однако боюсь, что
мы получим только отсрочку, сьон. Экебус - упрямый человек; если он не
найдет меня здесь, то примется искать по всей Сарме. Знаешь, охота на беглых
рабов - любимое развлечение солдат. Никакого риска и масса удовольствия...
Они будут выслеживать меня и... и тебя тоже, сьон...
Он со вздохом замолчал, стараясь не смотреть Блейду в глаза. Разведчик
мрачно улыбнулся.
- Ты хочешь сказать, что я слишком большой и заметный, так? Значит,
меня быстро поймают - и тебя тоже. Ты об этом подумал сейчас, Пелопс?
Маленький человек только вздохнул.
Блейд продолжал:
- Тогда сам решай, останешься ли ты со мной или будешь испытывать
судьбу в одиночку. Ну, а я иду в воду.
И он пополз по грубой гальке навстречу набегавшим волнам. У кромки
прибоя разведчик оглянулся и удовлетворенно хмыкнул; Пелопс полз следом за
ним.
Вода оказалась довольно теплой, но перенасыщенной солью, и оба беглеца
с трудом опустились на дно. Более легкого Пелопса, словно пробку, постоянно
выталкивало наверх. Кроме того, стебель, выбранный им, треснул, и сармиец
наглотался соленой воды. Чертыхаясь про себя, Блейд нашел на дне тяжелый
камень и показал на него Пелопсу, тот понял и обхватил скользкий обломок
ступнями. Сделав ему знак не высовываться без разрешения, разведчик
приподнял голову над водой, проверяя надежность маскировки. Над волнами
виднелся лишь трехдюймовый конец тростинки, и Блейд довольно кивнул. Если
удача не отвернется от них, эта уловка сработает; заметить стебельки с
берега было практически невозможно. Он чуть присел, цепляясь ногами за камни
и разглядывая приближавшийся отряд,
Пешие воины шли колонной по двое. Их боевое облачение составляли юбки
из полосатой ткани, нагрудные кожаные панцири, сандалии с ремнями,
обвивавшими ноги почти до колен, да плоские шлемы, на которых поблескивали
металлические значки. Половина была вооружена длинными пиками, остальные
несли арбалеты; у всех имелись обитые бронзой щиты. Блейд заметил, что
сармийские солдаты тоже оказались довольно низкорослыми; но плечи у них были
широки, и с оружием они, видимо, обращаться умели.
Впереди отряда восседало в высоких седлах с полдюжины всадников - так,
во всяком случае, ему почудилось вначале. Приглядевшись, разведчик
сообразил, что ошибся, - пять всадников и одна юная всадница. Девушка
отлично держалась на коне; ее светлые, отливающие золотом волосы чуть
трепетали под дуновением морского бриза, стройные длинные ноги уверенно
сжимали бока лошади, короткая кожаная юбка обтягивала бедра, металлический
нагрудник блестел на солнце, как зеркало. Оружия у нее не было.
И пешие солдаты, и всадники время от времени покидали строй и
углублялись в заросли тростника, тыкая перед собой копьями. Делали они это
довольно лениво, словно занимаясь нудной бессмысленной работой; лица их
хранили скучающее выражение. Блейд заключил, что побеги рабов в Сарме
случались редко.
Разведчик уже собирался нырнуть под воду, когда маленькое происшествие
привлекло его внимание. Он следил за девушкой с золотыми волосами и крепким
коренастым мужчиной, который, видимо, командовал отрядом; этот всадник
выделялся властными жестами, богатой одеждой и ехал во главе фадры. Несмотря
на расстояние в сотню ярдов, Блейд различал блеск белых зубов под крупным
крючковатым носом, заросшее темной бородой лицо, игру самоцветных камней на
остроконечном шлеме и рукояти меча. Взгляд черных глаз командира фадры был
холоден и жесток; его белый статный жеребец шел рядом с вороной лошадью
девушки. Вот он наклонился к ней и что-то произнес с веселой ухмылкой; рука
его тянулась к обнаженному колену спутницы. Та гневно вскрикнула - Блейд
заметил, как исказилось ее лицо, - и ударила мужчину плетью по запястью. В
следующий миг девушка пришпорила кобылу, и вороная рванулась вперед. Экебус
- разведчик полагал, что видит именно его, - глядел ей вслед с каменным
спокойствием. Только пальцы его стиснули рукоять меча; на миг сверкнуло
лезвие, потом он с силой послал клинок обратно в ножны. Бородач пожал
плечами, сплюнул на песок и, привстав в седле, что-то крикнул солдатам,
показывая на заросли. До фадры оставалось ярдов пятьдесят, и Блейд счел
благоразумным скрыться под водой.
Просидев там с полчаса, он снова вынырнул на поверхность. Сармийское
воинство уже превратилось в тонкую черточку, едва заметную на фоне бурого
пляжа, и Блейд пихнул ногой Пелопса, продолжая следить за удалявшимся
отрядом. Маленький человечек, тяжело отдуваясь, возник над водой. Теперь
лицо его было относительно чистым, и разведчик решил, что ему лет тридцать
пять. Возможно, и больше; отсутствие бороды делало Пелопса моложе.
Когда они выбрались на берег, Блейд махнул рукой в сторону зарослей.
- Мы спрячемся там. Не думаю, что солдаты снова полезут в грязь.
Затем он рассказал сармийцу о стычке между предводителем отряда и
золотоволосой девушкой. Пелопс лукаво улыбнулся и кивнул.
- Говоришь, нос крючком? Смуглый, с черной бородой? Да, это Экебус.
Главный фадрант, большой военачальник, но любит самолично охотиться на
беглых. И девушка ударила его? - Пелопс захихикал. - Хотел бы я на это
поглядеть!
Блейд сидел в грязной луже, отмахиваясь от атак болотного гнуса. Он
сильно проголодался и с каждой минутой все больше жаждал обзавестись одеждой
и оружием. В желудке у него тоскливо урчало, ссадины на спине - напоминание
о старой конюшне, взлетевшей на воздух, - жгло от соленой морской воды. Он
нахмурился, прихлопнул широкой ладонью батальон особо надоедливых кровососов
и спросил:
- Кто эта золотоволосая красотка? Похоже, она не из простых, если может
отхлестать фадранта?
Пелопс, прищурившись, взглянул на милостивого сьона. Почему-то голод
совсем не беспокоил его, и даже гнус, смерчем завивавшийся над Блейдом,
особенно не докучал сармийцу. Он казался полностью довольным жизнью и,
возможно, был прав: избежавшему челюстей капидов не стоило жаловаться на
комариные укусы. Снисходительно улыбнувшись, он ответил:
- Да, мой господин, эта девушка не из простых. Ее зовут Зена, и она
дочь тайрины Пфиры, властительницы, которая сейчас правит Сармой по воле
Бека, могущественного и справедливого. Экебус слишком зарвался, осмелившись
протянуть к ней руки. Зря он поглядывает на Зену... Да и тебе, сьон, не