Л.Давыдычев. Лёлишна из третьего подъезда

Лев Иванович Давыдычев
Лёлишна из третьего подъезда,
или
ПОВЕСТЬ О ДОБРОЙ ДЕВОЧКЕ,
ХРАБРОМ МАЛЬЧИКЕ,
УКРОТИТЕЛЕ ЛЬВОВ,
ДВОЕЧНИКЕ ПО ПРОЗВИЩУ ПАРА,
СМЕШНОМ МИЛИЦИОНЕРЕ
И ДРУГИХ ИНТЕРЕСНЫХ ЛИЧНОСТЯХ,
ПРЕЧИСЛИТЬ КОТОРЫХ В НАЗВАНИИ
НЕТ НИКАКОЙ ВОЗМОЖНОСТИ,
ПОТОМУ ЧТО ОНО И ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ
слишком длинным

   И если уж так случилось, что повесть эта связана с цирком, то автору невольно пришлось использовать слова, принадлежащие манежу.
   Цирковое представление, как известно, начинается с парада участников… Вот и сейчас вы попадёте на парад участников повести «Лёлишна из третьего подъезда».

ПАРАД УЧАСТНИКОВ

Лёлишна Охлопкова

   Лёля Охлопкова, которую все называют Лёлишна, живёт в нашем доме – в третьем подъезде, на пятом этаже.
   Ей одиннадцать лет.
   Живёт она с дедушкой. Родители её умерли.
   Хотели Лёлишну взять в детский дом, но дедушка сказал:
   – Не выйдет.
   И заплакал. Он ведь очень старенький, и ему совсем не хотелось оставаться одному.
   Потом его хотели взять в дом для престарелых, но Лёлишна сказала:
   – Не выйдет.
   И не заплакала, потому что хотя и была маленькой, да ещё девочкой, но характер у неё был мужественный.
   Она сказала дедушке:
   – Пойдём-ка лучше купим мороженого.
   Так они и сделали.
   Сначала им стало весело, однако когда вернулись домой, дедушка опять чуть не заплакал.
   – Ты только слушайся меня, – сказала Лёлишна, – и всё будет очень замечательно!
   – Ладно, – ответил дедушка, – за меня не беспокойся. Я буду вести себя очень прекрасно.
   Он выпил валерьяновых капель (тридцать четыре штуки), прилёг и заснул.
   Лёлишна поцеловала его в лоб, вышла на балкон и расплакалась, хотя у неё был мужественный характер.
   «Бедный дедушка, – подумала она. – Он ведь тоже сирота. У меня мамы и папы нет, и у него мамы и папы нет. Одни мы с ним остались».
   Но долго переживать у неё не было возможности: некогда, забот много. Вряд ли кто из вас поймёт это, разве что некоторые девочки. А кто поймёт, тому и растолковывать не нужно.
   Достаточно лишь сказать: Лёлишна была главой семьи. А быть главой семьи хотя бы из двух человек – дело трудное и неблагодарное. И главная его трудность заключается в том, что состоит оно из мелких мелочей.
   Казалось бы, чего проще – сходить на рынок и в магазины, приготовить обед, прибрать квартиру?
   А ну попробуйте.
   И вы увидите самое неприятное, увидите, что время проходит. Да, да, пройдёт несколько часов, а что, собственно, вы успели сделать? Мелкие мелочи. Даже и похвастаться нечем.
   Все до того привыкли считать работы по домашнему хозяйству не стоящими внимания, что и не обращают на них внимания. Но…
   НО…
   едят!
   Причём каждый день,
   причём не один раз
   и чтоб ВКУСНО было!
   Поели, «спасибо» сказали.
   А кто посуду мыть будет?
   А кто пол мыть будет?
   Бельё стирать?
   Гладить бельё кто будет?
   Лёлишна все делала сама. Если дедушка и брался помогать, то лучше бы и не помогал: путал он всё, забывал, всё у него из рук валилось – старенький был дедушка.
   На днях он сжёг на сковородке трёх рыб, которых внучка поручила ему зажарить.
   – Ах, тебя ни о чем нельзя попросить! – воскликнула Лёлишна, а дедушка стал уверять, что обожает полусгоревшую рыбу.
   И в доказательство даже съел одну штуку.
   А после этого ему стало плохо.
   И Лёлишна весь вечер просидела у его кровати.
   Старый да малый – это очень трудно, но выручала дружба. Дедушка и внучка были верными друзьями.
   И если вам часто не хватает времени, то у Лёлишны свободного времени почти не было. Она никому не жаловалась, никто и не замечал, как ей живётся.
   Но, повторяю, характер у девочки был мужественный. Не будь у неё такого характера, я бы и писать о ней не стал.

Петька-Пара

   Это что такое? Все участники нашего парада стоят на ногах, а этот…
   Лежит!
   И спит…
   Разрешите представить вам Петьку-Пару, чемпиона по плевкам, известного двоечника.
   Спать он может до двух часов дня (если его разбудят, а если – нет, то до трёх или четырёх часов).
   Будит его бабушка. На эту операцию ей требуется часа полтора, а то и два.
   Да ещё с половиной.
   Сначала бабушка снимает с внука одеяло и выдёргивает из-под его головы подушку.
   Тогда он суёт себе под голову кулак, а другой рукой накрывает плечо.
   И спит.
   Затем бабушка вытаскивает из-под него матрац.
   Петька остаётся на голой раскладушке.
   И спит.
   Бабушка выливает на него стакан холодной воды.
   Петька вертится, крутится, но не просыпается.
   Бабушка выливает на него ещё стакан холодной воды.
   Петька недовольно хрюкает, плюётся, но не просыпается.
   Тогда бабушка опрокидывает раскладушку.
   Петька стукается об пол и продолжает спать.
   Примерно через полчаса он встаёт на четвереньки: холодно лежать на полу!
   И ползёт, не открывая глаз. Ползёт к ковру.
   Но хитрая бабушка ставит на его пути стул.
   Петька стук об него лбом и поворачивает в сторону. И опять натыкается на стул.
   Стукнувшись о стул раз восемь, Петька садится и начинает протирать глаза.
   А бабушка уже наготове – стоит с миской в руках.
   А в миске – каша.
   И ещё не проснувшись, внук широко раскрывает рот, а бабушка складывает туда кашу.
   Петька глотает.
   Съев кашу, он просит:
   – Чай!
   Бабушка мчится за чаем.
   Насытившись, Петька сначала открывает один глаз, а через несколько минут – второй.
   Но если вы думаете, что он уже проснулся, то ошибаетесь.
   Бабушка берёт его под мышки, поднимает и держит так до тех пор, пока внук не перестанет покачиваться.
   Она отпускает его и говорит:
   – Вот мы и проснулись,
   Бывало, что Петька засыпал среди бела дня. Это кончалось тем, что замок в дверях приходилось взламывать.
   Мог он уснуть и в трамвае, и в кинотеатре, и в бане, а уж как крепко спал он на уроках – и говорить не надо! Замечательно спал.
   Ещё любил Петька плевать. Это было его любимое занятие. Он мечтал научиться плевать так метко, чтобы с высоты пятого этажа попадать в гривенник.
   В каждом классе Петька сидел по два года; и к этому все так привыкли, что если бы он вдруг перешёл в следующий класс как положено, то все бы удивились.
   Когда его отца вызывали в школу и жаловались на сына, отец говорил:
   – Ничего, гражданка учительница, образумится парень со временем. Вот пойдёт в армию, там из него человека сделают. Любо-дорого на парня посмотреть будет.
   – А до армии? – спрашивала учительница.
   – Живёт ведь. А что? – невозмутимо спрашивал отец. – Не ворует, людей не убивает. Правда, соображает он плоховато. Так ведь не всем же академиками быть. Дворники тоже нужны.
   Но Петька ни дворником, ни академиком быть не собирался. Любил он:
   поесть,
   поспать
   и поплевать.
   Больше Петьку ничто в жизни особенно не интересовало. В это лето он перешёл в третий класс. Точнее сказать, не перешёл, а переполз.

Виктор Мокроусов

   Вот он в четвёртый класс не перешёл, а, точнее сказать, перебежал, так как учился он очень хорошо.
   Живёт он в том же доме, что Лёлишна и Петька, в первом подъезде, на третьем этаже.
   Когда Виктор во дворе, все могут быть спокойны. Он, если потребуется, наподдаст любому хулигану, защитит малыша или девочку; синяк под глаз получит, но не убежит от опасности. И вовсе не потому, что он сильнее всех или длиннее. Наоборот – Виктор самого среднего роста, и мускулы у него самые обыкновенные.
   Сильным его делает смелость.
   А откуда он, по-вашему, взял эту смелость?
   На дороге нашёл?
   Или взаймы у кого-нибудь попросил?
   Или на ножичек выменял?
   Или папа у него космонавт?
   Или Герой Советского Союза?
   Нет, нет, нет и нет.
   Папа у него бухгалтер, тихий человек. Про таких говорят: мухи не обидит.
   А смелость на дороге не валяется.
   Никто её взаймы дать не может.
   И на ножичек не сменяет.
   До второго класса Виктор был трусоват.
   Вот гулял он однажды в городском парке, вдруг слышит ребячьи голоса:
   – Головёшка идёт! Головёшка идёт! Оглянулся Виктор, а к нему подбегает этакий чумазый тип и говорит:
   – Давай деньги! Ну!
   – Какие деньги? – заикаясь от страха, спросил Виктор.
   – Твои. А ну – давай! – И этакий чумазый тип стукнул его по лбу.
   Виктор бежать.
   Прибежал домой весь в слезах, рассказал о том, что сейчас с ним случилось.
   – Ну и дурак, – сказал отец. – Выходит, что зря мы тебе такое имя дали. Придётся его сменить. Виктор – значит победитель. Звать тебя победитель, а ты никого победить не можешь. Какой-то Головёшки испугался.
   – Он меня по лбу! Кулако-о-о-ом!
   – Будет так! – рассердился отец. – Или ты становишься победителем, или мы меняем тебе имя!
   Задумался Виктор. К имени своему он привык – хорошее имя, красивое.
   Виктор – победитель.
   Чтобы оправдать имя, надо быть смелым.
   Но как – стать смелым?
   Надо тренироваться, учиться быть смелым.
   А как???
   А вот так: не бояться и – всё!
   И Виктор пошёл в городской парк.
   И сразу увидел Головёшку – этакого чумазого типа.
   Как и следовало ожидать, тип подскочил, скомандовал:
   – А ну, давай деньги!
   – Денег у меня нет, а если бы и были, то ничего бы ты не получил.
   – Зато ты получишь! – крикнул Головёшка и стукнул его уже не по лбу, а в лоб.
   Виктор – реветь и наутёк.
   Добежал он до выхода из парка и остановился. Что же такое получилось? Опять победителя победили?
   По щекам его текли слезы, но он двинулся обратно.
   Головёшка, увидев Виктора, захохотал.
   Однако долго ему хохотать не пришлось.
   Виктор закрыл от страха глаза и махнул рукой.
   И попал Головёшке по плечу.
   Тот дал сдачи.
   Виктор – реветь и стукнул его по лбу.
   Народ собрался.
   Девчонки визжат, попискивают. Мальчишки советы дают.
   Вдруг – милицейский свисток. Все в-р-ас-с-ып-н-ую.
   Быстрее всех умчался Головёшка.
   Один Виктор остался.
   Подходит милиционер Горшков, спрашивает:
   – Что тут имело место?
   – Победитель побеждал, – с плачем ответил Виктор.
   – Какой это победитель?
   – Я-а-а-а-а-а-а-а… – на весь парк заревел Виктор.
   – Какой же ты победитель? – удивился милиционер Горшков. – Во-первых, ревёшь. Во-вторых, нос у тебя расквашен, под глазом синяк и щека расцарапана. Полюбуйся-ка! – он достал из кармана маленькое зеркальце и протянул мальчику.
   – Ого-го! – воскликнул Виктор, увидев свою физиономию точно такой, какой её описал милиционер. – Цветная фотография получилась. Меня Виктором зовут, – объяснил он, – а это значит победитель. Вот я и решил смелым стать, чтобы не трусить. Раньше я от Головёшки бегал, а сегодня он убежал.
   – От Головёшки? – спросил Горшков. – Знаю такого. Ну ладно, ты не убежал. Зато ревел.
   – Ну и что? Просто рот забыл закрыть.
   – А как сейчас самочувствие?
   – Ничего, только пить хочу.
   И милиционер угостил Виктора газированной водой с вишнёвым сиропом, а на прощанье сказал:
   – Во-первых, когда побеждать будешь, рот закрывай. Во-вторых, когда подрастёшь, приходи в милицию работать. Нам смелые люди очень нужны.
   Домой мальчишка шёл гордый и весёлый. Сегодня он действительно был победителем, хотя и забыл при победе закрыть рот, хотя нос у него был расквашен, под глазом красовался синяк, а щека была расцарапана.
   Сегодня Виктор действительно победил свою трусость.
   Только не надо думать, что дальше у него всё шло гладко. Нет, как и всякое плохое качество, трусость уничтожить было трудно. Она просыпалась в минуты опасности почти каждый раз.
   И каждый раз с ней надо было бороться.
   И каждый раз Виктор её побеждал.

Укротитель львов Эдуард Иванович

   Он тоже самый смелый человек. Ведь если даже обыкновенная кошка, какая-нибудь там Муська или Дуська, исцарапать может, то львы, сами представляете, на что способны. Хлоп лапой – и, как говорится, каюк в белых тапочках!
   Конечно, на поясе Эдуарда Ивановича висели пистолеты, но патроны в них были не настоящие – холостые, потому что стрелять в цирке нельзя: можно случайно попасть в зрителей.
   Правда, на всякий случай были ещё шланги, чтобы поливать зверей холоднючей водой, если они взбунтуются.
   Были у Эдуарда Ивановича и помощники. Во время представления они стояли наготове с длинными железными палками в руках.
   Но стояли они за клеткой.
   Так что единственным оружием дрессировщика был бич, которым он щёлкал – как стрелял.
   – Почему львы вас слушаются? – часто спрашивали Эдуарда Ивановича зрители.
   – А потому что я нахал и обманщик, – смеясь, отвечал укротитель. – Я нахально обманываю их, доказывая, что я будто бы их сильнее. Как только они догадаются, что я их слабее, так они меня – ам!
   Вам, конечно, интересно узнать, как Эдуард Иванович стал укротителем?
   Цирк он любил с детства и, когда подрос, пошёл туда работать. Был он и рабочим, и кассиром, и контролёром, а потом стал ассистентом жонглёра, то есть помощником его. А потом и сам стал жонглёром. Хищники ему нравились, но он и думать боялся о том, чтобы войти в клетку к зверям.
   Однажды во время представления укротителю львов стало плохо. Он был пожилым человеком и неожиданно почувствовал, что сердце у него вот-вот разорвётся. Он шагнул к выходу и упал.
   Упал он лицом вниз. А хищникам нельзя показывать спину. Они обязательно бросятся на нее.
   Ещё никто не успел сообразить, что же произошло, как Эдуард Иванович, стоявший у выхода на арену, открыл дверь в коридор из железных прутьев (по этому коридору львов выпускают на арену).
   Он выбежал на манеж, подхватил дрессировщика под мышки и вытащил в безопасное место.
   А львы словно обезумели – заметались, подняли страшенный рёв.
   В цирке началась паника.
   Можно было бы подождать, когда публика выйдет из помещения, и загнать зверей в клетки потоками воды из шлангов. Но делать этого не хотелось. В цирке есть закон – доводить любой номер до конца.
   И Эдуард Иванович во второй раз вышел на арену – к метавшимся львам.
   Он взял бич, щёлкнул им – как выстрелил.
   У него было такое весёлое, такое бесстрашное лицо, что зрители сразу успокоились, подумали, что будто так и надо было.
   А Эдуард Иванович щёлкал бичом, наступал на львов, загонял их в коридор из железных прутьев.
   И улыбался.
   Когда последний лев был изгнан с арены и закрыт в клетку, молодой жонглёр стал раскланиваться перед довольной публикой как ни в чём не бывало.
   Как будто всю жизнь он только то и делал, что укрощал львов.
   Старый дрессировщик обнял его, расцеловал и проговорил:
   – Я больше работать с ними не могу. Они уже не будут меня слушаться. Бери моих львов.
   Так Эдуард Иванович стал укротителем.
   Интересная и опасная была у него профессия. Но какие бы с ним ни приключались беды и несчастья, он не унывал.
   Как-то ему пришлось проводить репетицию ночью. В цирке никого не было, кроме нескольких рабочих и уборщиц.
   И ВДРУГ ПОГАС СВЕТ.
   Наступила полная темнота.
   Укротитель, стоя посередине арены, не только не видел, но и не слышал сразу притаившихся львов и львиц.
   А они его и слышали, и видели.
   Что делать?
   Он щёлкнул бичом.
   Осторожно попятился.
   И прислонился спиной к решётке.
   И тут вспыхнул свет.
   В трёх шагах от себя Эдуард Иванович увидел двух львиц, приготовившихся к прыжку.
   – Ай-я-яй! – сказал им дрессировщик. – Как вам не стыдно? А я-то думал, что вы меня любите. А вы решили меня слопать? По местам!
   И он продолжил репетицию.

Злая девчонка Сусанна Кольчикова

   Я бы с удовольствием не написал о ней ни строчки, если бы она не участвовала в представлении.
   Ей десять лет. Всего десять лет!
   Но за свою небольшую жизнь она ухитрилась сделать людям столько неприятностей, сколько другому не сделать и за двести лет.
   Можно сказать, что она только тем и занималась, что злилась.
   И со злости творила всякого рода безобразия.
   Ростом она маленькая; худенькая, вёрткая.
   Пулей вылетит из подъезда.
   Стукнет кого-нибудь по затылку.
   И обратно – пулей в подъезд, домой!
   А дома её встречают одна мама, один папа и две бабушки. Они до того обожают свою ненаглядненькую Сусанночку, что считают её самым замечательным ребёнком на всём земном шаре! Они и не подозревают, какие она творит злодеяния.
   Однажды Сусанна проколола гвоздём футбольный мяч, ткнула в покрышку и – пши-и-и-и…
   Двадцать мальчишек – сорок ног – бежали за ней.
   И её – две ноги – не поймали!
   Кстати, это она научила Петьку-Пару плевать. Сказала ему, что если целый день плевать на одно место, то к вечеру на этом месте вырастет белый гриб. Петька
   плевал,
   плевал,
   плевал,
   п-л-е-в-а-л…
   Никакого белого гриба, даже мухомора, конечно, не выросло, а плевать – понравилось. Привык.
   Даже Виктор Сусанны побаивался. А что делать? Бежит мальчишка, она ему подножку – раз! Он плюх на землю, искры из глаз, голова гудит. Он вскочит и – на Сусанну с кулаками. Она – реветь и звать на помощь. Люди видят: стоит девочка, плачет в четыре ручья (по два из каждого глаза), а её хотят бить. И все – ей на помощь. Вот она какая, Сусанна Кольчикова.

ПРОДОЛЖАЕМ ПАРАД УЧАСТНИКОВ НАШЕГО ПРЕДСТАВЛЕНИЯ!
Человек, которому никто не верит, фокусник Григорий Васильевич

   Вот как мы с ним познакомились. Был я в командировке, ждал поезда на маленькой железнодорожной станции.
   Наступила ночь. До поезда оставалось часа два.
   Смотрю: на скамейке под фонарём сидит человек и…
   У меня от удивления, как говорится, глаза на лоб полезли, а от страха волосы на голове зашевелились.
   Ведь человек этот поднимал с земли гальки, подбрасывал их в воздух и они
   п
   а
   д
   а
   л
   и
   е
   м
   у
   в
   р
   о
   т.
   Я начал считать гальки. Одна… десять… тридцать шесть…
   Человек поднял гальку величиной с кулак, подбросил в воздух и – проглотил! Заметив меня, он сказал:
   – Присаживайтесь.
   А я подумал: «Вдруг он возьмёт меня, подбросит в воздух и – проглотит?!»
   – Садитесь, – снова предложил мне этот странный человек, – отдыхайте.
   Я присел, а он продолжал глотать гальки.
   – Что вы делаете?! – в ужасе спросил я.
   – Закурить есть? – спросил этот странный человек.
   – Некурящий.
   Тогда он сунул руку в карман моего пиджака и достал оттуда сначала портсигар, затем спички, закурил, поблагодарил и положил спички с портсигаром мне в карман.
   Я сунул туда руку – пусто.
   Тогда он на моих глазах проглотил горящую папиросу, достал из уха новую, проглотил её и достал новую – из моего ботинка.
   – Хватит! – весело сказал этот странный человек, видимо почувствовав, что я собираюсь бежать. – Просто я фокусник. Вот от нечего делать тренировался. Понравилось?
   – Нет, – ответил я, – испугался.
   Человек опустил руки, и из обоих рукавов на землю высыпались гальки, в том числе и та, величиной с кулак.
   Посмеялись мы и разговорились.
   Родители моего нового знакомого – Григория Васильевича – хотели, чтобы он рос не как другие дети.
   Его не отпускали одного играть на улицу, в школу и обратно домой его сопровождала мама. Ребёнок рос избалованным, капризным. Родители мечтали, чтобы он прожил жизнь уютно, беззаботно.
   Но однажды Гришу привели в цирк.
   Видел он и ловких гимнастов, и сильных борцов, и смелых дрессировщиков, и весёлых клоунов, и красивых наездниц…
   И здесь же, на представлении, он решил во что бы то ни стало быть фокусником – человеком, которому никто не верит.
   И стал им.
   И выпала ему жизнь не уютная, не беззаботная, а суматошная, беспокойная, даже тревожная.
   Но важно выбрать себе работу по душе. Это самое главное. Лучше быть хорошим дворником, чем плохим академиком.
   Да и профессия фокусника не такая уж лёгкая, как может показаться на первый взгляд.
   Фокуснику никто не верит.
   Никто! Ни один человек!
   Зрители пожалеют оступившегося гимнаста, поскользнувшуюся наездницу, простят грубые шутки клоуна, но когда выходит на манеж фокусник, все зрители мысленно желают ему неудачи. Кое-кто считает его просто обманщиком. Ведь зрители смотрят во все глаза и сердятся, потому что не могут заметить, откуда в бумажном кульке оказывается вода или как куриное яйцо мгновенно превращается в живого петуха.
   …Когда в ваш город приедет цирк шапито, приходите на представление и не жалейте ладоней – хлопайте артистам, этим неутомимым, сильным, ловким и смелым труженикам!

Гроза жуликов и хулиганов милиционер Горшков и его подопечный, не поддающийся воспитанию Головёшка

   Жизнь у Головёшки была в высшей степени скучная. Он даже читать не любил. Да чего там – читать! Он даже в футбол не играл.
   А Горшков ему одно твердил:
   – Думай. Включай свою мозговую систему на полную мощность.
   Нет уж, если жизнь не удалась, никакая тут система не поможет, сколько её ни включай! Вот раньше, когда с жуликами дружил, жить было интересно. Воровать Головёшке (а так его прозвали за то, что он был черноволосый и всегда чумазый), скажем прямо, понравилось. Конфеты ел, в кино каждый день ходил, мороженое по нескольку штук за один раз сглатывал, по целой бутылке фруктовой выпивал и целой булкой закусывал.
   И он очень, помнится, удивился, когда его забрали в милицию.
   Испугался.
   Ничего не понял: ведь до этого он не задумывался над тем, что берёт чужие деньги, что совершает преступление, что не будь он маленьким, то за свои делишки угодил бы прямо в тюрьму.
   Головёшка выслушал Горшкова с величайшим вниманием. Раскаяние его было настолько очевидным, что разговор в милиции занял не более получаса.
   Однако на другой же день милиционер явился к нему домой и долго разговаривал с матерью, Ксенией Андреевной, выспрашивал её о жизни.
   Мать, конечно, расплакалась: сын растёт непутёвым, без присмотра ведь. А она больная, вот уже несколько лет не встаёт с постели. И если бы не соседка тётя Нюра, то и как бы жили – неизвестно. Лечить-то лечат, а вылечить не могут.
   Головёшка был благодарен Горшкову, что тот не рассказал о карманных кражах. А то бы мать совсем расстроилась.
   Потом милиционер побывал в школе и через месяц примерно добился, чтобы мальчишку перевели в интернат.
   Но Головёшка опять связался с жуликами.
   Горшков опять его поймал.
   На этот раз разговор в милиции был куда строже. Тут мальчишка впервые услышал слова «неподдающийся» и «колония».
   И на этот раз Горшков рассказал Ксении Андреевне всё.
   – Только в интернате не говорите! – взмолился Головёшка. – Я тогда оттуда убегу!
   – Ты не пугай, – строго сказал Горшков. – Условия не ставь. Мы тебе условия ставить будем.
   – Вы уж его больно-то не ругайте, – попросила Ксения Андреевна, – он у меня переживательный очень.
   – Он у вас несознательный очень, – поправил Горшков. – Зря вы его жалеете.
   – Да как же мне его не жалеть? Ведь он у меня один. Одна он моя надежда на старость.
   – Надежда, надежда, – проворчал милиционер, – Если его сейчас же в руки не взять, не приструнить, он вам такую старость организует, что наплачетесь.
   И не стало Головёшке покою.
   Горшков от него не отставал, всё хотел чем-нибудь увлечь. Хоть бы футболом! На стадион его бесплатно проводил.
   Ничего не получалось.
   Ничем не интересовался Головёшка.
   Ничем.
   Ох и злился Горшков! И на себя, и на мальчишку. Зачем он только связался с ним?
   У самого-то жизнь – хуже не придумаешь. Мечтал он работать в уголовном розыске, чтобы бороться с настоящими преступниками, а его держали, как он выражался, на мелкой рыбе.
   И только изредка товарищ майор из уголовного розыска брал Горшкова с собой на опасные задания.
   Роста Горшков был двухметрового.
   – Потому тебя и не берут в розыск, – шутили товарищи, – что твою фигуру за восемь с половиной километров видно.
   Зато уж жуликов Горшков не приводил в милицию, а, можно сказать, приносил за шиворот.
   Иной раз по две штуки в каждой руке.
 
   НА ЭТОМ ПАРАД УЧАСТНИКОВ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ.
   НАЧИНАЕМ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ!
   ПЕРЕВОРАЧИВАЙТЕ СТРАНИЦЫ,
   ЧИТАЙТЕ, ПОКА НЕ НАДОЕСТ!

НАЧИНАЕМ НАШУ ПРОГРАММУ
ОТДЕЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Открывает первое отделение Петька-Пара

   Он сидел на балконе и плевал.
   И вдруг увидел на соседнем балконе Лёлишну, закричал радостно:
   – Эй ты, сирота, съела кошку без хвоста! – Он мяукнул, потом гавкнул, потом крикнул петухом. – Лёлька, Лёлька, пирбемолька! Кошка, мошка, драндулет! Мыло, сало и паркет!
   – Не дразнись, пожалуйста, – попросила Лёлишна.
   – А мне делать нечего, – признался Петька.
   – Иди поспи, – посоветовала Лёлишна.
   Петька вернулся в комнату, прилёг на диван. Уснул.
   Бабушка, уходя на рынок, забыла взять ключ.
   Придя домой, она все руки отбила о дверь.
   Соседи выходили на помощь – тоже стучали.
   – Петю будят, – сказала Лёлишна дедушке, когда они вышли во двор посидеть на скамеечке.