— А как он при этом выглядел?
   — Что вы имеете в виду?
   — Не выглядел ли он напуганным или расстроенным?
   — Нет. — Леди Рильма снова погудела в платок, потом вдруг задумалась. — Правда, он выглядел… ну. Я даже не знаю, как это описать. Он выглядел немного… странно.
   — Странно? Почему, миледи?
   Леди Рильма наклонила голову в одну сторону, потом в другую.
   — Странно. Как это ещё можно объяснить? У него было странное выражение лица.
   — Насколько странное? Немного странное? Очень странное?
   Леди Рильма устремила взор к небу.
   — О боги! Странноватое, если вам угодно.
   — Пожалуйста, продолжайте, миледи. Он показался вам странноватым. Затем сказал, что должен выйти?
   — Да.
   — И тут он встал и вышел?
   — Да, встал и вышел.
   — И ничего больше не сказал?
   — Ничего.
   Тайрин на минуту сделал паузу, сдерживая желание опять почесаться.
   — Да, понятно. Понятно. И до того момента ничего необычного не случилось.
   — Ничего.
   — Никто не подходил к вашему супругу?
   — Ну, подходили, но это было задолго до того, как он вышел.
   — Кто с ним разговаривал?
   — Граф Дамик.
   — И что сказал граф?
   — Я не слушала. Я следила за игрой в мяч.
   — Как долго беседовал граф с вашим супругом?
   — Очень недолго, насколько я помню.
   — И вы слышали, о чем велась речь?
   — Кажется, я уже вам сказала.
   — Простите, миледи, я повторяю, чтобы ничего не упустить. Кто-нибудь ещё говорил с виконтом, пока вы ужинали?
   — Нет. Больше никого не припомню.
   — Вы вполне уверены, миледи?
   — Вроде бы. Обождите-ка. Да. Кто-то подходил перед графом Дамиком… Лорд Эрл!
   — Он говорил с виконтом?
   — Нет. Он просто прошел мимо и коснулся спины моего мужа, будто хотел привлечь его внимание. Я подумала, что это странно, поскольку виконт с братом не разговаривали друг с другом. Возможно, он просто случайно задел его.
   Тайрин как будто весь обмяк.
   — Что ж, не буду вас больше беспокоить, миледи. Спасибо, что любезно согласились оказать содействие в столь сложную минуту.
   Леди Рильма снова высморкалась.
   — Рада была помочь.
   Тайрин поклонился и начал было отступать спиной вперед.
   — Да, ещё вспомнила!
   Тайрин замер.
   — Да, миледи?
   — Он хрюкнул, перед тем как выйти.
   — Он…
   — Издал звук. Я подумала… — Она хихикнула. — Я подумала, он рыгнул. Но все же это был необычный звук.
   — Что… простите, миледи. Но что за необычный звук? Вы сказали, хрюкнул?
   — Да. Он издал нечто вроде хрюканья и вдруг выпрямился.
   — А-а. Вы смотрели на него, когда он издавал этот звук?
   — Нет. Как я сказала, я подумала, что он рыгнул. С ним это часто случается. Случалось. Я, бывало, ворчала по этому поводу. — Она печально покачала головой. — Впрочем, это неважно.
   — И вам не пришло в голову на него посмотреть?
   — Нет. В тот момент нет. Я продолжала наблюдать за игрой, а когда обернулась посмотреть на него, он сидел выпрямившись. Во время еды он обычно сутулится. А тут сидел абсолютно прямо. Он отложил вилку, и вот тогда-то его вид и показался мне странноватым.
   — И затем он сказал вам, что хочет выйти?
   — Да. И вышел. Встал и вышел. И больше я его не видела.
   — Леди Рильма, постарайтесь вспомнить, — с необычайно встревоженным видом сказал Тайрин, — в тот момент кто-нибудь мог быть рядом с вашим супругом?
   — Я смотрела в другую сторону.
   — Понятно. И ничего не слышали?
   — Нет… погодите.
   Тайрин, подняв брови, поглядел на Такстона и Далтона.
   — Да, — продолжала леди Рильма. — Теперь припоминаю. В тот момент кое-кто проходил мимо. Когда я посмотрела, он находился между нашим столиком и большим столом.
   — Как близко он находился в тот момент, когда вы впервые его увидели?
   — Примерно как вон те два джентльмена. — Она указала на гольфистов.
   — И он отходил от вашего мужа?
   — Трудно сказать. Мне показалось, он просто идет мимо.
   — Он мог быть рядом с вашим мужем, когда вы услышали хрюканье?
   — Да, полагаю, мог.
   Тайрин перевел дыхание.
   — И кто был этот человек?
   — Брат короля. Принц Трент.

Клуб «Пеликан»

   Стальная дверь офиса на втором этаже большого ночного клуба отворилась, и в комнату вошел мужчина в черном смокинге, черном галстуке-бабочке, накрахмаленной рубашке с запонками из оникса, брюках в полоску и туфлях из тисненой черной кожи. Левый лацкан его пиджака украшала бутоньерка из белой гвоздики. Зачесанные назад темные волосы поблескивали в свете ламп.
   Вошедший выглядел роскошным и опасным, как дорогой кинжал.
   Офис был обставлен изысканной мебелью из светлого дерева и металла, а пол закрыт шикарным белым ковром с длинным ворсом. Мужчина сел за овальный письменный стол, протянул руку и извлек из серебряной шкатулки сигарету. Щелкнув серебряной зажигалкой, он глубоко затянулся. Выпустил в воздух дымок. Подняв трубку стоявшего на столе белого телефона, он нажал три кнопки и после минутной паузы произнес:
   — Я здесь. Ну что?
   С минуту он выслушивал ответ.
   — Где? В баре? Ясно. Кто она? Хорошо. Сейчас спущусь.
   Он поднялся и подошел к бару перед зеркалом. Выбрав бутылку виски, налил себе на два пальца, затем разбавил, прыснув пару раз сельтерской, и проглотил напиток одним духом.
   Отставив бокал, он поглядел на себя в зеркало, наклонив голову сначала в одну сторону, затем в другую. Удовлетворенный, вышел из помещения и закрыл за собой дверь.
 
   У пианиста был перерыв, и он упорно наигрывал какие-то баллады. Никто его не слушал. Народу собралась большая толпа, все, подогретые выпивкой, шумели и громко смеялись. В воздухе висели клубы дыма. Пахло алкоголем, духами и дешевыми сигаретами. Звякал лед, стучали столовые приборы. Официанты обслуживали посетителей, а уборщики уносили грязную посуду.
   Новый посетитель медленно спускался по винтовой лестнице, держа одну руку в кармане. На полпути остановился, вынул изо рта сигарету и оглядел салон.
   Какая-то женщина помахала ему рукой. Он сверкнул ей в ответ белозубой улыбкой и поднял руку с сигаретой в пальцах.
   Какой-то мужчина окликнул его:
   — Джонни!
   Он помахал в ответ. За несколькими столиками все люди были ему знакомы. Ещё полвитка по лестнице — и он оказался в общем зале.
   Его встретила женщина, которая только что помахала ему рукой. У неё были короткие темные волосы и бледное лицо.
   — Дара, дорогая.
   — Ах ты, задавака! Где это ты прячешься, таинственный наш?
   — Это моя самая таинственная тайна.
   — Хо-хо, ты сегодня остришь! Да вообще-то ты ведь никогда за словом в карман не лезешь. Люблю слушать твои каламбуры, малыш. Как тебе нравится мысль сразиться за меня?
   — Придется поддаваться?
   — В словесном поединке тебе нет равных.
   — Сдается мне, я тебя давно здесь не видел.
   — Чертовски занята была.
   — Все ещё пишешь для журнала?
   — Время от времени. Книжное обозрение, работы не густо. В основном пью кофе и гляжу в окно.
   — А как твой роман?
   — Два года назад написала целых три страницы. Я спринтер, Джон.
   — Некоторые из твоих рассказов превосходны.
   — Я сейчас покраснею. Но почему только «некоторые»?
   Он рассмеялся.
   Она потрепала его по щеке.
   — Здесь сегодня столько народу собралось. Когда слишком много друзей в одном помещении — это достает. Не о ком посплетничать.
   — Тогда я рад, что сейчас тоже здесь.
   — Про тебя я говорю только хорошее. Ну ладно, пойду попудрить свой клаксон. Увидимся.
   — С удовольствием, миссис Портер.
   — Не делай из меня дурочку.
   Он прошел мимо столиков, выделяя среди других знакомые лица: Джеральд и Иззи Гольдфарб, Оливер Лебанон, Рейф Лаример, Джефри С. Кацман, Монк Калаган, Руперт Бартлеби, Волтсон Алькотт и Эфраим Скай Фитцхаг с женой Сельмой.
   — Всем привет!
   — Джон Карни, чтоб мне лопнуть, — воскликнул круглолицый Волтсон Алькотт.
   — Только здесь не лопайся, — съязвил Кацман.
   — А где же зимний загар? — спросил Алькотт, внимательно изучая Карни сквозь маленькие круглые очки. — Насколько я знаю, в тюрьме ты не был. В монастырь, что ли, ушел?
   — Нет, — ответил Карни. — Прятался в большом замке.
   — Я слышал, у тебя проблемы.
   — Поэтому я вернулся, а прятался как раз не поэтому. Всем сегодня весело?
   Отовсюду раздались утвердительные крики.
   — Если бы не эта похоронная музыка, — поморщился Джерри Гольдфарб.
   — Думаешь, у тебя выйдет лучше? — фыркнул Карни.
   — Не боги горшки обжигают.
   Карни помахал пианисту и показал на Гольдфарба. Пианист кивнул, остановился и встал из-за инструмента. Гольдфарб кинулся к маленькому роялю, сел и начал наигрывать попурри из своего нового шоу, оживляя его блестящей импровизацией. Играл он так, словно имел четыре руки.
   — Теперь Гольдфарб со своей музыкой весь вечер в нашем распоряжении, — сказала Иззи. — Бесплатно. Расслабьтесь и получайте удовольствие.
   — Мне нравятся его мелодии, — заявил Руперт Бартлеби. — А вам?
   — Ещё бы, не зря же я ежегодно отстегиваю Гильдии композиторов кругленькую сумму, — ответил Карни. — Так что Джерри свое получит.
   — А я собираюсь сочинить шоу, — заявил Оливер Лебанон, — которое все превзойдет.
   — Саморекламой занимаешься? — усмехнулась Иззи.
   — Жизнь заставит.
   Скай Фитцхаг встал и прошептал на ухо Карни:
   — В баре всего один денг Твила. С женщиной.
   — Да, я знаю. Сейчас подойду.
   — Твои ребята боялись лезть на рожон.
   — Просто им пока что было приказано не дергаться.
   — Ясно. Какая же женщина свяжется с демоном?
   Вмешалась услышавшая их разговор Сельма:
   — Разве вы не знаете — демоны чертовски хороши в постели.
   — Это все байки для старых кумушек, — возразил Фитцхаг.
   — Я и есть старая кумушка.
   — Ты ещё дитя. Ты ведь не уйдешь от меня к денгу, правда?
   — Кто знает… Женщины любят время от времени пошалить.
   — Выпей ещё, Сельма.
   — Обязательно.
   Карни добавил:
   — Денги быстро истощают женщин. Роман с денгом сокращает жизнь.
   — Жизнь коротка, — протянула Сельма, — но сладка. Не то, что теперешняя — сплошное мучение.
   Фитцхаг прокомментировал:
   — Сельма не столь несчастна, как расписывает.
   — Не говори за других.
   Скай Фитцхаг безнадежно пожал плечами, сел на свое место и опрокинул себе в рот содержимое стакана.
   — До скорого, ребята, — махнул им рукой Карни. — Есть дела.
   — Только кровью ничего не подписывай, — предостерег Монк Калаган.
   — По крайней мере без своего агента.
   Карни небрежно кивнул и начал пробираться сквозь толпу. У выхода он столкнулся с Тони Монтанаро.
   — Босс! Наконец-то вы появились. У нас тут неприятности.
   — Как там дела в моем ночном клубе, управляющий?
   — Да нормально. Здесь Твил до нас добраться не может, хотя я уверен, что попытается.
   Тони был одет в белый смокинг с красной бабочкой. Его довольно длинные седеющие волосы с пробором посредине были зачесаны назад. Несмотря на серебро в волосах, он выглядел моложаво. Брови над темными глазами почти сходились у переносицы, но в лице было что-то нежное, почти младенческое.
   — Хауи рассказал мне про Талли и Курта.
   — Да, это было ужасно. Но они могли бы вести себя осторожнее. Когда связываешься с денгами без магической подстраховки, лучше сразу заказывать похороны. — Тони безнадежно махнул рукой. — Вы понимаете, о чем я?
   — Я знаю, что ты имеешь в виду. Что ещё происходит?
   — Да во всем городе что-нибудь происходит. Вот Дюка Холланда замочили.
   — Твил?
   — На улицах поговаривают, что это его работа. Он на всех наезжает, не только на нас. По всему городу никому не дает покоя.
   — Ему хочется мускулами поиграть, благо они у него есть.
   — У него есть денги. А из хозяев совсем немногие обладают реальной силой.
   — Дюк Холланд пользовался сильной поддержкой вуду, — вспомнил Карни. — Его охранные заклинания были что надо. Твил, должно быть, получил повышение в адской иерархии. Правильнее сказать, понижение. Денги Твила замочили Холландовых зомби. Холланд, конечно, человек был никудышный, но мне его жаль. Продал свою душу и слишком поздно обнаружил, что его обвели вокруг пальца. Представьте, что вы начертили защитный круг, а потом нате вам…
   — Паршиво. Что ж, похоже, нам предстоит разбираться с посетителем.
   — Он опустошил бар да ещё и шпионит.
   — Беру его на себя. Как сегодня идет игра?
   — Как всегда, в пользу заведения. Бизнес в порядке.
   — Отлично. Кстати, отец Сили сегодня здесь?
   — Да, кажется, я его видел. — Тони огляделся. — Вон там, рядом с оркестром. При нем такая киска…
   — Тони, сделай мне одолжение, пошли мальчишку в бар за бутылкой сельтерской, и пусть принесет её к столику святого отца.
   — Сельтерской? Ладно. Но отец и от чего-нибудь покрепче не отказался бы.
   — Знаю.
   — Конечно, босс, конечно.
   — А потом скидывай этот обезьяний наряд и переоденься в уличную одежду. Я хочу, чтобы ты меня кое-куда отвез.
   — О’кей, босс. Пойду скажу Энди, чтобы подменил меня.
   Карни прошел к оркестру. Джерри Гольдфарб все ещё стучал по клавишам мини-рояля. Вокруг него собралась восторженная толпа, подпевавшая новоявленному шоумену.
   Отец Сили развлекал юную даму, очень хорошенькую, с короткими каштановыми волосами, в коротком золотистом парчовом платье.
   — Джон, привет, давненько не виделись, — улыбнулся отец Сили, сверкая лысиной в отблесках светомузыки. Он поднялся и протянул пухлую руку.
   — Как дела, святой отец?
   — Так себе. У меня до сих пор нет прихода. Епископ все ещё сомневается, назначать ли меня.
   — Он не знает, какого хорошего человека мурыжит без дела.
   — Спасибо, Джон. Но мы с его превосходительством расходимся во взглядах по поводу того, где находятся души, нуждающиеся в спасении. Они здесь, а не в церквях. Бабушкам в платочках билеты в рай уже проштамповали. — Он сделал широкий жест рукой. — А эти ещё не знают, в какую гавань пришвартоваться.
   — Может, у них посадочные талоны в Харонову лодку.
   — Вполне вероятно. Джон, разреши представить тебе мою племянницу Шону Сили. Шона, это мистер Джон Карни, владелец клуба «Пеликан».
   — Здравствуйте. — Шона улыбнулась, продемонстрировав очаровательные ямочки на щечках.
   — Привет. — Карни взял в ладони её маленькую ручку. — Университет?
   — Откуда вам известно?
   — Посмотрим… Женский клуб. Омикрон-ипсилон-каппа?
   Шона слегка изумилась.
   — Вы угадали.
   — Специальность — математика.
   — История. Но раньше была математика.
   — Твоего приятеля зовут Чак, он на инженерном. Увлекается футболом, а на день рождения он подарил тебе огромного плюшевого медведя вместе с этим золотым колечком.
   Покрутив кольцо, Шона покачала головой.
   — Видно, правду говорят — вы и в самом деле волшебник.
   Отец Сили расхохотался. Карни заметил:
   — Ваш дядя много о вас рассказывал. Шона слегка покраснела.
   — Ах, это вы дразнитесь. — Она повернулась к священнику. — Но как ты узнал про медведя? Я никому о нем не говорила.
   Поставленный в тупик отец Сили пожал плечами.
   Подошел мальчишка с бутылкой сельтерской.
   Карни взял её и поставил на стол.
   — Отец, я хочу попросить вас об одолжении.
   А у стойки Тони Монтанаро практически выплевывал в морду денгу слова:
   — Я сказал, заткни пасть. Понял? Нету больше!
   — Так что нужно, чтобы взять пойла в этой вонючей дыре? — гулко разносился голос денга. Он прибавил ещё несколько отборных ругательств.
   Ростом он был шесть футов шесть дюймов; массивное тело упаковано в черный габардиновый костюм с широкими лацканами. Черная рубашка, белый шелковый галстук. Лицо казалось странно искаженным — сильно торчащие скулы, обтянутый кожей лоб, да и кожа имела зеленоватый оттенок. При этом было в его лице что-то мощное, властное, если не сказать подавляющее. Только заостренные уши совершенно не походили на человеческие.
   — Ты, денг, ничего не получишь. А теперь топай отсюда!
   — Так вот как вы обращаетесь с клиентами? Как тебе это нравится, детка?
   «Детка» была невысокой брюнеткой с густо подведенными темными глазами и яркими красными губами. Несмотря на крикливый макияж, казалась привлекательной. Одета она была в черное платье для коктейля и курила сигарету с пробковым фильтром. Выпустив в сторону Тони клуб дыма, она сердито сказала:
   — Меня выгоняли из более солидных мест.
   — Кто тебя выгоняет, красотка? — отвечал ей Тони. — Ты можешь остаться. А вот он пусть уйдет.
   — Тебе, вонючка, придется попросить как следует.
   — Попросить?! Что ты несешь! Счисти дерьмо с ушей. Я сказал, завязывай. Не будет тебе больше выпивки!
   Денг выругался снова — на этот раз ещё более грязно, длинно и витиевато.
   — Следи за поганой дырой, что у тебя вместо рта, мистер, — предостерег его Тони. — Тут дамы.
   «Детка» засмеялась.
   — Кто из этих недоносков меня остановит?
   Тони взял бутылку бурбона за горлышко и угрожающе её приподнял.
   — Тони…
   Монтанаро неохотно поставил бутылку и отошел в сторону.
   Денг обернулся к говорящему.
   — Ага, вот и босс наконец пожаловал. А я-то все гадал, когда ты появишься. Припоздал немного. У нас уже полгорода, скоро захватим и другую половину.
   Карни обосновался у стойки, футах в десяти от демона, и поставил бутылку с сельтерской на стойку.
   «Детка» оказалась между ними. Она повернулась к Карни; её платье съехало вверх, открыв ляжки до половины. На губах красотки появилась хитрая улыбка.
   — Пожалуй, начнем с тебя, — сказал ей Карий. — Ты кто?
   — Велма, — ответила она, вызывающе положив ногу на ногу.
   Денг засмеялся:
   — Да он тобой заинтересовался. Я могу тебя ему уступить. В этом я добрый.
   — Привет, Велма. Поговорим?
   — Давай поболтаем. Или выпьем… Вы оба уже, поди, наговорились друг с другом.
   — Звучит заманчиво. Но у меня тут дела, знаешь ли.
   — Могу я чем-нибудь помочь?
   — Если отойдешь в сторонку.
   Денг сильно обиделся.
   — Хотел быть любезным, и вот благодарность. Ну и дерьмо! — Он вскинул свой стакан и высыпал в рот лед, начав перемалывать его большими белыми зубами. — От тебя воняет!
   — Имеешь право на собственное мнение.
   — Да, и если я скажу, что все люди — отбросы из сточной канавы, это тоже будет мое мнение.
   — Несомненно. Но, может, выскажешь его где-нибудь в другом месте?
   — Все так говорят, но словами все и заканчивается, — хохотнул денг, оглядывая зал глазами цвета оникса. — Мне тут нравится. Местечко и впрямь чудное. Да, пожалуй, я останусь. — Из кармана пиджака он достал плоскую фляжку. — Тем более у меня все с собой.
   — Уходи, — произнес Карни совсем другим тоном, — а не то пожалеешь.
   — Да что ты мне сделаешь? — фыркнул демон. — Хотелось бы посмотреть.
   — Тогда попроси даму уйти. Или ты за ней прячешься?
   — Ну, детка, вали. — Демон протянул руку и одним легким движением сбросил девицу с высокого табурета. Она слетела на пол; под задравшимся подолом обнаружились короткие черные шелковые штанишки. Она встала на четвереньки и отползла в сторонку, где села и обернулась. Кажется, ей не было ни больно, ни обидно.
   Денг отпил из своей фляжки и оскалился, показывая зубы.
   — Ну что, задница, стреляй.
   В сторону денга вылетело пламя; его источник находился где-то поблизости от Карни. Огненный шар поглотил громоздкую фигуру демона.
   Он так и остался стоять, пылая, а черный дым клубами поднимался к потолку. В зале стало тихо, слышалось только потрескивание пламени. С тела денга падали горящие лоскуты материи, и хлопья пепла, как грязные снежинки, летали вокруг.
   Пламя погасло. Большая часть одежды сгорела, а денг спокойно сделал ещё один глоток из фляжки.
   Велма округлила глаза, разглядывая устрашающего вида гениталии демона.
   По ту сторону стойки появился Тони Монтанаро, держа в каждой руке по пистолету сорок пятого калибра.
   — Эй, босс. — Он перегнулся через стойку. — Кажись, лишний ствол не помешает?
   Демон швырнул фляжку куда-то в зал, вытер рот рукой и вызывающе рассмеялся.
   — С чего ты взял, что огонь мне повредит?
   — Да я и не думал, — отвечал Карни.
   — Теперь моя очередь. — Дьявольское создание сделало шаг вперед.
   Тони выстрелил сразу из обоих пистолетов. Пули отскочили от мускулистого зеленоватого торса.
   — Ах так?.. Ладно, — продолжал Карни, — сдается мне, что вот это тебе не понравится.
   Он поднял бутылку с сельтерской и прыснул на денга. Вода попала тому на грудь и живот. Неожиданно раздалось шипение; взметнулись клубы пара. Демон остановился и взвыл; его потемневшее лицо исказилось от боли.
   — Что это? — взревел денг.
   — Святая газированная вода.
   И в него полетела ещё одна струя газировки. Денг взвизгнул и попятился. Карни наступал, поливая его из сифона.
   — Нет, нет!
   — Тогда убирайся!
   — Ладно, ладно!
   Денг повернулся и выбежал из бара.
   Клуб «Пеликан» медленно возвращался к жизни. Гольдфарб возобновил игру. Люди начали негромко переговариваться. Зазвенели стаканы. Какая-то женщина истерически засмеялась.
   — Отличная работа, босс, — сказал Тони, сметая со стойки медные гильзы.
   — Спасибо. — Карни подошел к Велме и помог ей подняться. Вид у неё был несколько ошарашенный. Карни подсадил её на табурет у стойки.
   — Что ты пила?
   Взгляд её приобрел некоторую осмысленность.
   — Терновый коктейль.
   — «Розовую даму» для дамы, — сказал Карни бармену.
   — Спасибо.
   — Это был твой приятель?
   — Можно и так сказать.
   — Он грубо с тобой обращался.
   — Он мужик. Все мужики — ублюдки. Или простофили.
   — Ублюдки или простофили. Экий дуализм. — Он поднес ей зажигалку.
   — Спасибо.
   — Ты знаешь Клера Твила?
   — Да, и близко.
   — А ты коварная…
   — У него много друзей. И девушек много. Ты знаешь, что у него сейчас новая?
   — Неужели?
   — Да. — Она глотнула коктейля, который ей только что подали. — Её зовут Хелен. Хелен Дарданиан.
   — И что, меня это как-то касается?
   — Извини, — улыбнулась она. — Мне бы не хотелось навредить тебе. Ты хороший.
   — Значит, я — простофиля?
   — Ты не простофиля. С моим приятелем ты быстро справился.
   — Значит, ублюдок.
   — И очень милый, — хихикнула она.
   — Ну, это обнадеживает. Тебя подвезти до дома?
   — Да, спасибо.
   — Куда?
   — В Твилери.
   Карни поднял стакан с чистым виски, который поставил перед ним бармен.
   — Туда-то мне и надо. — Он сделал большой глоток. Алкоголь ухнул по пищеводу вниз, как котировки на бирже в Черный понедельник.

«Глас вопиющего»

   В эту ночь тут собралась целая толпа. В «Гласе вопиющего», в общем-то, всегда бывало много народу — искатели приключений, рифмоплеты, цыгане, бездельники, наемные рыцари. Попадались и случайные хулиганы, порой забредали респектабельные бюргеры, искавшие не слишком респектабельных развлечений. В «Гласе» всегда витал дух товарищеского веселья, а уж о шутках и розыгрышах, вызывавших бурю смеха, и говорить нечего. Тут всегда звучали импровизированные сонеты и острые эпиграммы за кружку эля любой тощий бумагомарака готов был выдать что угодно.
   Почти никто не обратил внимания, как в дверях появился молодой человек со светлой бородкой. Он остановился, понюхал воздух — пахло застарелым табачным дымом, жареной рыбой и пролитым пивом — и явно пожалел, что заглянул сюда. Однако вошел в таверну и закрыл за собой дверь. Он был одет, как подобает юному джентльмену — кружевной воротник и манжеты, короткий камзол, брюки, сапоги с отворотами и подходящая к костюму шляпа. Но костюм сидел на вошедшем как-то не так. Может, дело было в его узких плечах и тонкой фигуре или в странно широких бедрах. Так что он все же был удостоен нескольких скептических взглядов и презрительных фырканий.
   Основное внимание собравшихся было направлено на двоих мужчин, сидящих за центральным столом. Один из них был огромного роста, почти в двадцать пять ладоней высотой с целым облаком белоснежных волос на голове. Другой — помоложе, черноволосый.
   Толпа почитателей ловила каждое слово то го, что помоложе, а он разливался соловьем услаждая слушателей байками о своей отчаянной храбрости. Похоже, он описывал события сегодняшней ночи.
   — Расскажи ещё раз, Юджин!
   Юджин пренебрежительно махнул рукой.
   — Сколько можно!
   — Ну, пожалуйста! Сколько, говоришь, полегло людей легата?
   — Двадцать восемь… или девять. — Он скромно пожал плечами. — Может, тридцать.
   — А вас было двое!
   — Только представьте!
   — Ерунда. — Юджин отхлебнул из кружки.
   — Он говорит «ерунда»! Ничего подобного не было с тех пор, как Шем побил ашкелонян бедренной костью барашка!
   Вошедший молодой человек отыскал себе свободный столик поближе к задней стене зала. Бармен наконец его заметил и неохотно подошел.
   — Подогретого сидра с гвоздикой и корицей, если у вас есть такое, — сказал молодой человек.
   Бармен выпятил губу:
   — А спиртное?
   — Ну, плесните туда чего-нибудь.
   — А что-нибудь поесть?
   — Ничего, спасибо. М-м, скажите, а кто эти два э-э… джентльмена, вокруг которых толпа?
   — Нарушители спокойствия, вот кто они, — отвечал бармен. — Головорезы Рагенау скоро до них доберутся. Надеюсь, что это случится где-нибудь в подворотне, а не здесь, — неохота прибирать за ними. Сидр, значит. Все?