Каждый упорно стоял на своем; в конце концов, спор вынесли на рассмотрение Теодохада. Король с умным видом выслушал доводы, а затем отослал главного казначея прочь и обратился к Пэдуэю: - Каждая сторона по-своему права, да, мой дорогой, каждая сторона по-своему права. Так что если я решу в твою пользу, будь любезен предоставить моему сыну достойную командную должность.
Пэдуэй пришел в ужас.
- Но, господин король, есть ли у Теодегискеля военный опыт?
- В том-то и беда. Все время пьянствует со своими распушенными дружками да ухлестывает за женщинами. Ему надо почувствовать ответственность - на каком-нибудь важном посту.
Пэдуэй спорил. Но сказать, что не может вообразить худшего командира, чем самонадеянный и высокомерный Теодегискель, он не смел. Теодохад твердо стоял на своем.
- В конце концов, Мартинус, кто тут король? И нечего меня запугивать Виттигисом! .. Хи-хи, скоро я тебе устрою сюрприз! Так о чем я говорил? Ах да. Ты ведь перед Теодегискелем виноват. Из-за тебя он оказался в этом кошмарном лагере...
- Не я его туда посадил...
- Не перебивай, Мартинус, король этого не любит. Либо ты находишь моему сыну теплое местечко, либо я решаю в пользу того, другого, как там его по имени... Таково мое последнее слово.
Пэдуэй вынужден был сдаться, и Теодегискель стал командующим готскими силами в Калабрии - там, где, по мнению Мартина, большого вреда он нанести не мог. Позднее ему пришлось горько пожалеть об этой уступке.
Потом произошли сразу три события.
Генерал Сисигий сообщил о подозрительной активности со стороны франков.
Пришло письмо от Томасуса, в котором банкир рассказывал о покушении на жизнь экс-короля Виттигиса. Убийца необъяснимым образом проник в потайное убежище, где Виттигис задушил его голыми руками, хотя и сам был при этом легко ранен. Изрыгая страшные проклятия, гот заявил, что узнал в убийце секретного агента Теодохада. Выходит, Теодохад пронюхал, где содержится Виттигис, и пытался убрать соперника с дороги. В случае успеха он бросил бы вызов Пэдуэю или вообще снял его с поста. А то и похуже. Наконец пришло письмо от Юстиниана:
Флавий Андрий Юстиниин, Император римлян, - королю
Теодохаду.
Приветствия!
Внимание нашей светлости было привлечено к предлагаемым
вами условиям для завершения войны.
Мы находим эти условия столь наглыми и абсурдными, что
соизволяем ответить лишь в знак величайшего снисхохдения.
Святое устремление вернуть Империи провинции Западной
Европы, некогда по праву принадлежавшие нашим предкам,
будет неминуемо доведено до победного конца.
Что касается нашего бывшего генерала Флавия Велизария,
то его отказ последовать примеру генералов Констинтина,
Периинуса и Бессоса рассматривается нами как акт измены и
в надлежащее время повлечет за собой суровое наказание.
Пока же достославный Велизарий может считать себя
свободным от всех данных ним клятв. Более того, мы
повелеваем ему беспрекословно повиноваться указаниям
гнусного еретика Мартинуса Падуанского, о коем мы немало
наслышаны.
Трусость Велизария и праведный гнев небес, который
падет на всех слуг Дьявола, приведут к страшному и скорому
концу готского королевства.
С неприятным замиранием сердца Пэдуэй осознал, что искусство димпломатии - не пустые слова. Нежелание идти на унизительные уступки Юстиниану, причерноморским гуннам и франкским королям было понятным и оправданным. Но - с любой из сторон, взятой по отдельности. Ссориться сразу со всеми...
Над головой сгущались грозовые тучи.
ГЛАВА 14
Пэдуэй немедленно отправился в Рим и показал Велизарию письмо Юстиниана. Тракиец был подавлен, но на все уговоры отвечал упорно:
- Не знаю. Я должен подумать.
Тогда Пэдуэй встретился с женой Велизария, Антониной, и сразу нашел общий язык с этой изящной и энергичной рыжеволосой красавицей.
- Я всегда говорила: от Юстиниана благодарности не жди! Но ты же знаешь, каков Флавий - покладист во всем, что не касается его чести. Меня, правда, сдерживала дружба с императрицей Теодорой. Однако после такого письма... Я сделаю все, что могу, превосходнейший Мартинус.
Наконец, к нескрываемой радости Пэдуэя, Велизарий капитулировал.
Сейчас самой горячей точкой был Прованс. По сети гонцов-информаторов, организованной Пэдуэем, пришло известие, что Юстиниан дал еще одну взятку франкам, дабы ускорить их нападение на готское королевство. Пришлось заняться срочными перестановками в высшем военном руководстве. Асинар, так и не решившийся выступить против византийцев, получил приказ вернуться в Рим; командовать далматинской армией был назначен Сисигий - пусть не гений, но и не откровенный дурак. А его место в Галлии занял Велизарий. Перед тем как отправиться на север, Велизарий запросил у Пэдуэя всю имеющуюся информацию о франках.
- Смелые, коварные и глупые, - охарактеризовал их Мартин.
- Сражаются только в пешем строю, без доспехов, одной неэшелонированной колонной. С дикими криками приближаются, осыпают противника градом топоров и дротиков и норовят завязать рукопашный бой на мечах. Если их порыв остановить конницей или надежным заслоном копейщиков, считай дело сделано, остальное завершат лучники. Кроме того, такую орду очень трудно обеспечить пищей на сравнительно небольшой территории; поэтому они должны постоянно двигаться - или голодать.
Более того, эти дикари вообще не платят своим солдатам. Солдаты должны заботиться о себе - грабить. Если ты достаточно долго продержишь их на одном месте, они сами разбегутся. Однако нельзя недооценивать их многочисленность и свирепость.
Посоветовав заслать лазутчиков в Бургундию, всего несколько лет назад захваченную франками, Пэдуэй объяснил, что бургундцы - племя восточно-германского происхождения, как и франки, говорят на схожем языке и, подобно франкам, скотоводы. Поэтому не всегда хорошо ладят с западно-германскими франками, которые - когда не опустошают территории соседей - занимаются земледелием.
Если войны не избежать, то одно изобретение точно склонило бы чашу весов на сторону итало-готов. Порох. Еще в шестом классе Пэдуэй знал, что его делают из серы, угля и селитры. Первые два компонента были легко доступны.
Ему смутно казалось, что нитрат калия встречается в природе в виде минерала. Но где? Как он выглядит? Мартин припомнил давным-давно прочитанную книгу: будто бы селитру находят на дне навозных куч. А во дворе Невитты как раз возвышалась огромная навозная куча...
Пэдуэй пришел к Невитте, попросил разрешения покопать в названном месте... И заплясал от радости, когда обнаружил кристаллы, похожие на кленовый сахар. Невитта, ошарашенно наблюдая за деятельностью квестора, спросил, не сумасшедший ли он.
- Конечно, сумасшедший, - ухмыляясь, ответил Пэдуэй. - Причем давно. А ты не знал?
Его старый дом на Длинной улице жил как никогда полной жизнью, несмотря на частичное перебазирование во Флоренцию. Во-первых, там располагалась римская штаб-квартира Телеграфной компании. Во-вторых, Пэдуэй установил еще один печатный станок. А теперь занял и пустовавший ранее подвал, превратив его в химическую лабораторию, Выяснить, в какой пропорции надо смешивать компоненты, чтобы получить хороший порох, можно было лишь опытным путем.
Именем короля Пэдуэй распорядился отлить из меди пушку, Мастерская, получившая заказ, встала на дыбы - они никогда не видели подобного устройства и не представляют, как его изготовить. Да и, помилуй Бог, что толку в этой трубе? Что это будет - цветочный горшок?
В конце концов с адскими усилиями отливку сделать удалось. Первый вариант внешне выглядел вполне сносно, пока Мартин не осмотрел внимательно дульный срез; металл был ноздреватый и пористый. Пушка взорвалась бы при первом же выстреле.
Беда была в том, что ее отливали дулом вниз. Решение нашлось отливать дулом вверх, увеличить длину на лишний фут, а потом бракованный металл отрезать.
Попытки получить порох ни к чему не привели. Смесь ингредиентов давала вещество, которое охотно горело, однако упорно не желало взрываться. Пэдуэй перепробовал всевозможные пропорции, менял способы перемешивания - безрезультатно. Он добивался лишь бодрого шипения, довольно красивого желтого пламени и смрадных клубов дыма. Самодельные шутихи тоже не срабатывали, Они делали "пшшшик!" И упорно отказывались делать "бу-ум!"
Возможно, надо сильнее спрессовывать и брать сразу большие количества? .. Эксперименты продолжались все время, пока не была готова вторая отливка.
Утром следующего дня Пэдуэй, Фритарик и несколько помощников-добровольцев установили пушку на некоем подобии лафета в пустынном местечке близ Виминала. В тридцати футах от орудия помощники насыпали песчаный холм-мишень.
Пэдуэй набил несколько фунтов пороха в ствол, закатил следом чугунное ядро и приготовил запал.
- Фритарик, дай мне свечу, - произнес он низким голосом. - Все отойдите подальше и ложитесь. Ты тоже, Фритарик.
- Никогда! - возмущенно воскликнул вандал. - Бросить хозяина в час опасности? Лучше смерть!
- Ладно, если хочешь оказаться разорванным на куски, дело твое, Ну, поехали.
Пэдуэй поджег запал.
Порох затрещал и задымился.
Раздалось негромкое "бум", ядро выскочило из жерла, прокатилось немного по земле и замерло.
А новенькую блестящую пушку убрали в дом Пэдуэя - с глаз долой, в подвал.
Ранней весной в Рим приехал Урия. Он объяснил, что оставил академию в руках подчиненных, а сам теперь займется организацией римской милиции еще одна идея Мартина. Но вид у него был несчастный и виноватый, словно у побитой собаки, и Пэдуэй заподозрил, что истинная причина визита не в этом.
Отвечая на наводящие вопросы, Урия наконец выпалил;
- Превосходнейший Мартинус, заклинаю, дай мне какое-нибудь другое назначение, Не могу я больше оставаться в Равенне!
Пэдуэй обнял гота за плечи.
- Не тушуйся, старина, выкладывай, что у тебя на душе. Ведь беспокоит что-то? Может, я помогу.
Урия опустил глаза.
- Ну... э-э... Послушай, какие у вас с Матасунтой отношения?
- Я так и думал. Ты с ней встречаешься, да?
- Да. И если ты меня куда-нибудь не уберешь, буду продолжать. Это выше моих сил. Вы помолвлены?
- В свое время я об этом мечтал. - Пэдуэй напустил на себя вид человека, идущего на великую жертву. - Но, друг мой, я не буду мешать вашему счастью. Уверен, ты гораздо лучше подходишь ей. Бремя государственных забот не позволит мне стать хорошим мужем. Так что если хочешь просить ее руки, действуй смело. Благословляю.
- Ты серьезно? - Урия вскочил и, широко улыбаясь, возбужденно зашагал по комнате. - Я... не знаю, как тебя благодарить... с твоей стороны это... я навек твой друг...
- Пустяки, рад был помочь. Только не тяни, решай все поскорее.
- Но... как надо просить руки?
- Напиши Матасунте письмо.
- Не получится. Я не умею красиво изъясняться. В жизни не писал любовных писем.
- Хорошо, я и тут тебе помогу. Начнем прямо сейчас. - Пэдуэй достал письменные принадлежности. - Знаешь, - произнес он задумчиво, - нам надо сказать принцессе, какие у нее глаза.
- А какие? Глаза как глаза.
- Конечно. Но в таких деликатных обстоятельствах их принято сравнивать со звездами и разными другими вещами.
Урия погрузился в размышления.
- Ее глаза похожи цветом на ледник, который я видел в Альпах.
- Нет, не годится. Выходит, они холодны как лед,
- А еще они напоминают сверкающее лезвие меча.
- Тоже не пойдет. Как насчет северных морей?
- Гм-м-м... Здорово, Мартинус! Серые, как северные моря.
Урия писал медленно и коряво, с большим усердием. Когда письмо близилось к концу, Пэдуэй схватил свою шляпу и решительно двинулся к двери.
- Эй, - окликнул Урия, - куда ты так спешишь?
Мартин ухмыльнулся.
- Хочу повидать друзей - семью Анциев. Милейшие люди! Я тебя непременно с ними познакомлю. Только попозже, когда ты будешь счастливо женат.
От текущих дел Пэдуэя оторвал Юниан, вбежавший в комнату с текстом только что полученного телеграфного сообщения.
"Ночью из-под стражи исчез Виттигис. Задержать не
удалось.
Атурпад, начальник охраны."
С минуту Пэдуэй тупо пялился на бумагу. Потом вскочил и заорал:
- Фритарик! Выводи лошадей!
Они примчались к Урии. Выслушав новость, Урия помрачнел.
- У меня сложное положение, Мартинус. Дядя, безусловно, попытается вернуть себе корону. Он очень упрям, ты же знаешь.
- Да, но и ты знаешь, как важно нам укрепить и продолжить идущие перемены.
- Я тебя не предам, Мартинус, и от слова не отступлюсь. Только не проси меня причинить вред Виттигису. Он, хоть и старый козел, а все же мой родственник.
- Только выполняй мои указания, а я позабочусь, чтобы его не тронули. Однако сейчас, честно говоря, меня беспокоит, как бы он не причинил вреда нам. Что, по-твоему, Виттигис предпримет?
- Ну, я бы на его месте притаился где-нибудь на время и собрал своих сторонников. Это было бы логично. Но мой дядя никогда не следовал логике. И к тому же ненавидит Теодохада лютой ненавистью. Особенно после того, как король подослал к нему убийцу... Думаю, он помчится в Равенну сводить счеты с Теодохадом.
- Хорошо. Тогда возьмем небольшой отряд и поспешим туда же.
Пэдуэй считал себя уже бывалым кавалеристом, привыкшим к длительным переходам. Но едва мог справиться с темпом, который задал Урия. Когда на рассвете они въехали в Равенну, он чуть не падал с седла от усталости.
В городе на первый взгляд все было спокойно. Однако у входа во дворец почетной стражи не оказалось.
- Плохо дело, - встревоженно заметил Урия.
Они спешились и, сопровождаемые солдатами, зашагали в глубь дворца. У подножия лестницы появился охранник. Он выхватил меч, потом узнал Урию и Пэдуэя.
- А, это вы... - уклончиво протянул охранник.
- Да, это мы, - согласился Пэдуэй. - Что здесь происходит?
- Ну... Вы лучше поглядите сами, благородные господа. Прошу меня извинить. - И гот исчез из виду.
Отряд промаршировал по пустынным залам. Все двери перед ними закрывались; слышался лишь перепуганный шепот. У Пэдуэя зародилось подозрение, что они идут прямо в ловушку, и он отправил группу солдат удерживать парадный вход.
У королевских апартаментов стояло подразделение охранников. Двое из них подняли копья, но остальные смущенно топтались на месте.
- Отойдите, ребята, - невозмутимо произнес Пэдуэй и вошел в зал.
- Боже всемогущий! - пробормотал Урия.
На полу, покрытый множеством колотых и резаных ран, лежал Виттигис. Ковер под ним пропитался кровью. Вокруг тела растерянно толпились придворные.
Главный церемониймейстер, изумленно вскинув брови, обратился к Пэдуэю:
- Это только что случилось, мой господин. А вы уже приехали сюда из Рима. Откуда тебе стало известно?..
- У меня есть свои способы, - сказал Мартин. - Как все произошло?
- Виттигиса провел во дворец преданный ему человек из стражи. Он бы расправился с нашим благородным королем, но его заметили, и охранники поспешили на помощь. Они убили Виттигиса, - зачемто добавил церемониймейстер, разжевывая очевидный факт.
Раздавшийся невнятный звук заставил Пэдуэя обернуться, и он увидел забившегося в угол полуголого Теодохада. Король высунул из-за шторы пепельно-серое лицо и мутными глазами глядел на Пэдуэя. Никто не обращал на него особого внимания.
- Ой, ты, кажется, мой новый квестор, да? Тебя зовут Кассиодор, Но как молодо ты выглядишь, гораздо моложе, чем мне помнится... Ах, все мы когда-нибудь стареем, хе-хе. Давай опубликуем книгу, мой дорогой Кассиодор. Большую новую книгу в красивом переплете. Хе-хе. Мы подадим ее на ужин, под острым соусом. Именно так едят дичь. По крайней мере страниц на триста. Между прочим, ты не видел этого мошенника Виттигиса, моего генерала? По-моему, он хотел нанести мне визит. Страшный зануда, никакой учености. О-хо-хо, танцевать-то как тянет! Ты танцуешь, мой дорогой Виттигис? Лала-ла, ла-ла-ла, ду-ду-ду-дум...
- Дай ему успокоительное и уложи в постель, - велел Пэдуэй королевскому врачу. - А вы, - обратился он к остальным, - возвращайтесь к своим делам как ни в чем не бывало. Только пусть ктонибудь заменит ковер и уберет тело. Похороны должны быть почетные, но скромные. Урия, пожалуй, этим лучше заняться тебе. - Урия рыдал. - Держи себя в руках, старина, скорбеть будем позже. Прими мои соболезнования, однако нам предстоят великие свершения.
Он отвел гота в сторону и нашептал ему что-то на ухо, после чего Урия заметно приободрился.
ГЛАВА 15
Члены королевского совета собирались в кабинете Пэдуэя хмурые, с кислыми лицами. Люди солидные и степенные, они не любили внезапно отвлекаться от трапезы, тем более по вызову гражданского лица.
Пэдуэй ознакомил их со сложившейся ситуацией. Готы были настолько потрясены, что на секунду замолчали.
- Как вы знаете, господа, - продолжил Пэдуэй, - по неписанной конституции готского народа сумасшедший король должен быть как можно скорее переизбран. Позвольте мне констатировать, что в данных обстоятельствах замена несчастного Теодохада становится вопросом номер один.
- Тут есть и твоя вина, молодой человек, - прорычал Ваккис. - Мы могли откупиться от франков...
- Да, мой господин. Беда лишь в том, что франки недолго оставались бы купленными, и вы все это хорошо знаете. Но так или иначе, дело сделано. Пока ни франки, ни Юстиниан против нас не выступили. Если быстро провести перевыборы короля, то мы ничего не потеряем.
- Выходит, надо опять созывать съезд, - произнес Ваккис,
Заговорил другой член совета, Манфред:
- Как ни тягостно принимать советы от постороннего, я должен признать, что наш молодой друг прав. Где и когда соберемся?
Готы невнятно заворчали, а Пэдуэй громко объявил:
- Если позволите, господа, у меня есть предложение. Новая столица все равно будет во Флоренции; так не лучше ли ввести в должность нового короля именно там?
Снова поднялось недовольное ворчание, однако других идей не было. Пэдуэй прекрасно понимал, что готам не по душе его лидерство; но еще меньше им хотелось думать и принимать на себя ответственность.
- Пока гонцы разнесут весть, - начал Ваккис, - и избиратели прибудет во Флоренцию...
В это время вошел Урия. Пэдуэй отвел его в сторону и тихонько спросил:
- Ну, что?
- Она согласна.
- Когда свадьба?
- Пожалуй, дней через десять. Только вот люди коситься будут - мол, сразу после похорон дяди...
- Не обращай внимания. Сейчас или никогда.
- Какие у нас кандидаты? - поинтересовался Манфред. - Я бы и сам баллотировался, да ревматизм совсем замучил.
- Разумеется, Теодегискель, - произнес кто-то. - Естественный преемник Теодохада.
- Я думаю, - сказал Пэдуэй, - вы с удовольствием узнаете, что наш уважаемый генерал Урия тоже выставит свою кандидатуру.
- Как! - вскричал Ваккис. - Он приятный молодой человек, согласен, но для избрания не подходит. Он не из Амалингов.
На лице Пэдуэя расплылась торжествующая улыбка.
- Пока нет, господа, но ко времени выборов будет. - Готы в изумлении замерли, - Полагаю, вы не откажетесь прийти на брачную церемонию?
Незадолго до свадьбы Матасунта улучила момент поговорить с Пэдуэем наедине.
- Мартинус, твое поведение так великодушно! Надеюсь, ты не будешь сильно страдать.
Пэдуэй постарался принять благородный вид,
- Дорогая, твое счастье для меня превыше всего. И если ты любишь Урию, то дай вам Бог радости,
- Я действительно люблю его, - проникновенно сказала Матасунта. Только обещай мне, что не станешь горевать и хандрить, а найдешь себе достойную подругу.
Пэдуэй тягостно вздохнул.
- Трудно будет... Но если ты просишь - обещаю. Ну-ну, не плачь. Что подумает Урия? Мы же друзья!
Бракосочетание вышло пышное и величественное. Мартин обнаружил в себе неожиданный дар к шоу-бизнесу и постановке сцен и обогатил традиции готов красочным обрядом, который он видел в каком-то фильме: свита Урии скрестила над головами мечи, а жених и невеста прошествовали под ними по ступеням церкви. Сам Пэдуэй был исполнен достоинства и выглядел солидно, несмотря на свою весьма заурядную внешность. В самый ответственный момент он едва удержался от смеха: ему пришло в голову, что роскошная мантия Урии поразительно напоминает его, Пэдуэя, старый купальный халат, за тем лишь исключением, что на халате не были вышиты золотом изображения святых,
Когда молодожены удалились, Пэдуэй скользнул за колонну. Если бы Матасунта увидела его в ту минуту, то решила бы, что Мартин тайком утирает прощальную слезу. На самом же деле он позволил себе испустить громкий вздох облегчения.
По другую сторону колонны, не зная, что их разговор может быть услышан, беседовали два гота.
- Из него выйдет приличный король, правда, Альберт?
- Вполне возможно. Сам-то он парень неплохой. Боюсь только, попал под влияние этого типа, Мартинуса. Собственно, я ничего против Загадочного Мартинуса не имею. Но, знаешь, чужеземец...
- Ja, ja...
Пэдуэй ни в коем случае не собирался терять влияние на Урию. Этот умный молодой гот, способный военачальник, испытывал неприязнь к государственным делам и явно не хотел ими заниматься, однако в то же время как губка впитывал идеи Пэдуэя. "Если и с этим королем что-нибудь случится, - встревоженно подумал Мартин, - мне долго придется искать подходящую замену."
Известие о предстоящих выборах Пэдуэй разослал по телеграфу, сэкономив тем самым неделю времени и, между прочим, убедив коекого из готов в полезности хитроумного новшества, Пэдуэй отправил также еще одно послание, приказав всем высшим командирам оставаться на своих местах. Урии необходимость такого распоряжения он объяснил интересами государственной безопасности. В действительности им двигало стремление удержать Теодегискеля на время выборов в Калабрии. Зная Урию, Мартин не смел открыть ему истинную причину из опасения, что тот, в приступе рыцарского благородства, как верховный главнокомандующий отменит его приказ.
Готы, естественно, никогда не видели выборов, проводимых по священным американским традициям. Пэдуэй им их продемонстрировал.
Прибывших во Флоренцию избирателей город встретил огромными лозунгами:
ГОЛОСУЙТЕ ЗА УРИЮ!
УРИЮ ВЫБИРАЕТ НАРОД!
Низкие налоги! Рабочие места для всех!
Прекрасное социальное обеспечение!
Безмятежная старость!
За три дня до выборов Пэдуэй устроил неофициальный прием - с выпивкой, закуской и бурным гулянием. Для этого ему пришлось влезть в долги. Вернее, в долги пришлось влезть несчастному Урии, так как в своих личных финансовых делах Мартин тяготел к бережливости и экономии.
Пока он скромно держался в тени, Урия произнес речь. Как потом узнал Пэдуэй, никто и не думал, что Урия такой великолепный оратор. Мартин сам написал текст речи и целую неделю обучал Урию искусству риторики.
Когда все осталось позади, друзья позволили себе расслабиться за бутылочкой бренди. Два других претендента сняли свои кандидатуры. Исход выборов казался предрешенным.
Вдруг в комнату вбежал запыхавшийся посыльный. У Пэдуэя давно уже сложилось впечатление, что люди к нему именно вбегают и непременно задыхаясь.
- Теодегискель во Флоренции!
Пэдуэй не мешкал. Он узнал, где Теодегискель остановился, взял несколько первых попавшихся готских солдат и отправился его арестовывать. Выяснилось, что Теодегискель с шайкой своих дружков занял лучший в городе постоялый двор, просто-напросто выкинув прежних жильцов и их вещи на улицу.
Мартин с солдатами вошел в копону, где вся компания, еще не переодевшись с дороги, торопливо насыщалась. Теодегискель оторвал глаза от блюда.
- А, снова ты... Чего тебе надо?
Пэдуэй объявил:
- Я имею ордер на твой арест за нарушение приказа и оставление поста, подписанный Ур...
- Ja, ja. Ты, наверное, думал, что я спокойно буду сидеть в глуши, пока вы во Флоренции проводите без меня выборы? Но я не из таких, Мартинус. Нет! Я кандидат, я здесь, и я не забуду твоих козней, когда стану королем. Вот уж чего у меня не отнять - всегда все помню.
Пэдуэй обернулся к своим солдатам:
- Арестуйте его!
Заскрипели отодвигаемые стулья; молодчики из свиты Теодегискеля вскочили, схватившись за мечи. Солдаты не двинулись с места.
- Ну! - рявкнул Пэдуэй.
Старший из солдат робко кашлянул.
- Видишь ли, господин, мы понимаем, что ты наш начальник и все такое прочее. Но с этими выборами... откуда нам знать, кто здесь через несколько дней будет распоряжаться? Арестуем мы этого молодого человека - а если его изберут королем? Нам ведь тогда придется несладко, верно, господин?
- Что-о?! Ну, я вам!., - От возмущения Пэдуэй лишился дара речи.
Солдаты стали потихоньку выскальзывать за дверь. Молодой знатный гот по имени Виллимер шептал что-то на ухо Теодегискелю, то немного вынимая меч из ножен, то вкладывая обратно.
Теодегискель покачал головой и обратился к Пэдуэю:
- Похоже, ты пришелся не по душе моему другу, Мартинус. Он клянется нанести тебе визит сразу после выборов. Так что для твоей же пользы советую поскорее уехать из Италии - на отдых. Честно говоря, я с трудом уговорил его не наносить визит сейчас.
Солдаты ретировались, Пэдуэй наконец сообразил, что лучше подобру-поздорову уносить ноги, пока эти высокородные бандиты не сделали из него отбивную котлету.
Пэдуэй пришел в ужас.
- Но, господин король, есть ли у Теодегискеля военный опыт?
- В том-то и беда. Все время пьянствует со своими распушенными дружками да ухлестывает за женщинами. Ему надо почувствовать ответственность - на каком-нибудь важном посту.
Пэдуэй спорил. Но сказать, что не может вообразить худшего командира, чем самонадеянный и высокомерный Теодегискель, он не смел. Теодохад твердо стоял на своем.
- В конце концов, Мартинус, кто тут король? И нечего меня запугивать Виттигисом! .. Хи-хи, скоро я тебе устрою сюрприз! Так о чем я говорил? Ах да. Ты ведь перед Теодегискелем виноват. Из-за тебя он оказался в этом кошмарном лагере...
- Не я его туда посадил...
- Не перебивай, Мартинус, король этого не любит. Либо ты находишь моему сыну теплое местечко, либо я решаю в пользу того, другого, как там его по имени... Таково мое последнее слово.
Пэдуэй вынужден был сдаться, и Теодегискель стал командующим готскими силами в Калабрии - там, где, по мнению Мартина, большого вреда он нанести не мог. Позднее ему пришлось горько пожалеть об этой уступке.
Потом произошли сразу три события.
Генерал Сисигий сообщил о подозрительной активности со стороны франков.
Пришло письмо от Томасуса, в котором банкир рассказывал о покушении на жизнь экс-короля Виттигиса. Убийца необъяснимым образом проник в потайное убежище, где Виттигис задушил его голыми руками, хотя и сам был при этом легко ранен. Изрыгая страшные проклятия, гот заявил, что узнал в убийце секретного агента Теодохада. Выходит, Теодохад пронюхал, где содержится Виттигис, и пытался убрать соперника с дороги. В случае успеха он бросил бы вызов Пэдуэю или вообще снял его с поста. А то и похуже. Наконец пришло письмо от Юстиниана:
Флавий Андрий Юстиниин, Император римлян, - королю
Теодохаду.
Приветствия!
Внимание нашей светлости было привлечено к предлагаемым
вами условиям для завершения войны.
Мы находим эти условия столь наглыми и абсурдными, что
соизволяем ответить лишь в знак величайшего снисхохдения.
Святое устремление вернуть Империи провинции Западной
Европы, некогда по праву принадлежавшие нашим предкам,
будет неминуемо доведено до победного конца.
Что касается нашего бывшего генерала Флавия Велизария,
то его отказ последовать примеру генералов Констинтина,
Периинуса и Бессоса рассматривается нами как акт измены и
в надлежащее время повлечет за собой суровое наказание.
Пока же достославный Велизарий может считать себя
свободным от всех данных ним клятв. Более того, мы
повелеваем ему беспрекословно повиноваться указаниям
гнусного еретика Мартинуса Падуанского, о коем мы немало
наслышаны.
Трусость Велизария и праведный гнев небес, который
падет на всех слуг Дьявола, приведут к страшному и скорому
концу готского королевства.
С неприятным замиранием сердца Пэдуэй осознал, что искусство димпломатии - не пустые слова. Нежелание идти на унизительные уступки Юстиниану, причерноморским гуннам и франкским королям было понятным и оправданным. Но - с любой из сторон, взятой по отдельности. Ссориться сразу со всеми...
Над головой сгущались грозовые тучи.
ГЛАВА 14
Пэдуэй немедленно отправился в Рим и показал Велизарию письмо Юстиниана. Тракиец был подавлен, но на все уговоры отвечал упорно:
- Не знаю. Я должен подумать.
Тогда Пэдуэй встретился с женой Велизария, Антониной, и сразу нашел общий язык с этой изящной и энергичной рыжеволосой красавицей.
- Я всегда говорила: от Юстиниана благодарности не жди! Но ты же знаешь, каков Флавий - покладист во всем, что не касается его чести. Меня, правда, сдерживала дружба с императрицей Теодорой. Однако после такого письма... Я сделаю все, что могу, превосходнейший Мартинус.
Наконец, к нескрываемой радости Пэдуэя, Велизарий капитулировал.
Сейчас самой горячей точкой был Прованс. По сети гонцов-информаторов, организованной Пэдуэем, пришло известие, что Юстиниан дал еще одну взятку франкам, дабы ускорить их нападение на готское королевство. Пришлось заняться срочными перестановками в высшем военном руководстве. Асинар, так и не решившийся выступить против византийцев, получил приказ вернуться в Рим; командовать далматинской армией был назначен Сисигий - пусть не гений, но и не откровенный дурак. А его место в Галлии занял Велизарий. Перед тем как отправиться на север, Велизарий запросил у Пэдуэя всю имеющуюся информацию о франках.
- Смелые, коварные и глупые, - охарактеризовал их Мартин.
- Сражаются только в пешем строю, без доспехов, одной неэшелонированной колонной. С дикими криками приближаются, осыпают противника градом топоров и дротиков и норовят завязать рукопашный бой на мечах. Если их порыв остановить конницей или надежным заслоном копейщиков, считай дело сделано, остальное завершат лучники. Кроме того, такую орду очень трудно обеспечить пищей на сравнительно небольшой территории; поэтому они должны постоянно двигаться - или голодать.
Более того, эти дикари вообще не платят своим солдатам. Солдаты должны заботиться о себе - грабить. Если ты достаточно долго продержишь их на одном месте, они сами разбегутся. Однако нельзя недооценивать их многочисленность и свирепость.
Посоветовав заслать лазутчиков в Бургундию, всего несколько лет назад захваченную франками, Пэдуэй объяснил, что бургундцы - племя восточно-германского происхождения, как и франки, говорят на схожем языке и, подобно франкам, скотоводы. Поэтому не всегда хорошо ладят с западно-германскими франками, которые - когда не опустошают территории соседей - занимаются земледелием.
Если войны не избежать, то одно изобретение точно склонило бы чашу весов на сторону итало-готов. Порох. Еще в шестом классе Пэдуэй знал, что его делают из серы, угля и селитры. Первые два компонента были легко доступны.
Ему смутно казалось, что нитрат калия встречается в природе в виде минерала. Но где? Как он выглядит? Мартин припомнил давным-давно прочитанную книгу: будто бы селитру находят на дне навозных куч. А во дворе Невитты как раз возвышалась огромная навозная куча...
Пэдуэй пришел к Невитте, попросил разрешения покопать в названном месте... И заплясал от радости, когда обнаружил кристаллы, похожие на кленовый сахар. Невитта, ошарашенно наблюдая за деятельностью квестора, спросил, не сумасшедший ли он.
- Конечно, сумасшедший, - ухмыляясь, ответил Пэдуэй. - Причем давно. А ты не знал?
Его старый дом на Длинной улице жил как никогда полной жизнью, несмотря на частичное перебазирование во Флоренцию. Во-первых, там располагалась римская штаб-квартира Телеграфной компании. Во-вторых, Пэдуэй установил еще один печатный станок. А теперь занял и пустовавший ранее подвал, превратив его в химическую лабораторию, Выяснить, в какой пропорции надо смешивать компоненты, чтобы получить хороший порох, можно было лишь опытным путем.
Именем короля Пэдуэй распорядился отлить из меди пушку, Мастерская, получившая заказ, встала на дыбы - они никогда не видели подобного устройства и не представляют, как его изготовить. Да и, помилуй Бог, что толку в этой трубе? Что это будет - цветочный горшок?
В конце концов с адскими усилиями отливку сделать удалось. Первый вариант внешне выглядел вполне сносно, пока Мартин не осмотрел внимательно дульный срез; металл был ноздреватый и пористый. Пушка взорвалась бы при первом же выстреле.
Беда была в том, что ее отливали дулом вниз. Решение нашлось отливать дулом вверх, увеличить длину на лишний фут, а потом бракованный металл отрезать.
Попытки получить порох ни к чему не привели. Смесь ингредиентов давала вещество, которое охотно горело, однако упорно не желало взрываться. Пэдуэй перепробовал всевозможные пропорции, менял способы перемешивания - безрезультатно. Он добивался лишь бодрого шипения, довольно красивого желтого пламени и смрадных клубов дыма. Самодельные шутихи тоже не срабатывали, Они делали "пшшшик!" И упорно отказывались делать "бу-ум!"
Возможно, надо сильнее спрессовывать и брать сразу большие количества? .. Эксперименты продолжались все время, пока не была готова вторая отливка.
Утром следующего дня Пэдуэй, Фритарик и несколько помощников-добровольцев установили пушку на некоем подобии лафета в пустынном местечке близ Виминала. В тридцати футах от орудия помощники насыпали песчаный холм-мишень.
Пэдуэй набил несколько фунтов пороха в ствол, закатил следом чугунное ядро и приготовил запал.
- Фритарик, дай мне свечу, - произнес он низким голосом. - Все отойдите подальше и ложитесь. Ты тоже, Фритарик.
- Никогда! - возмущенно воскликнул вандал. - Бросить хозяина в час опасности? Лучше смерть!
- Ладно, если хочешь оказаться разорванным на куски, дело твое, Ну, поехали.
Пэдуэй поджег запал.
Порох затрещал и задымился.
Раздалось негромкое "бум", ядро выскочило из жерла, прокатилось немного по земле и замерло.
А новенькую блестящую пушку убрали в дом Пэдуэя - с глаз долой, в подвал.
Ранней весной в Рим приехал Урия. Он объяснил, что оставил академию в руках подчиненных, а сам теперь займется организацией римской милиции еще одна идея Мартина. Но вид у него был несчастный и виноватый, словно у побитой собаки, и Пэдуэй заподозрил, что истинная причина визита не в этом.
Отвечая на наводящие вопросы, Урия наконец выпалил;
- Превосходнейший Мартинус, заклинаю, дай мне какое-нибудь другое назначение, Не могу я больше оставаться в Равенне!
Пэдуэй обнял гота за плечи.
- Не тушуйся, старина, выкладывай, что у тебя на душе. Ведь беспокоит что-то? Может, я помогу.
Урия опустил глаза.
- Ну... э-э... Послушай, какие у вас с Матасунтой отношения?
- Я так и думал. Ты с ней встречаешься, да?
- Да. И если ты меня куда-нибудь не уберешь, буду продолжать. Это выше моих сил. Вы помолвлены?
- В свое время я об этом мечтал. - Пэдуэй напустил на себя вид человека, идущего на великую жертву. - Но, друг мой, я не буду мешать вашему счастью. Уверен, ты гораздо лучше подходишь ей. Бремя государственных забот не позволит мне стать хорошим мужем. Так что если хочешь просить ее руки, действуй смело. Благословляю.
- Ты серьезно? - Урия вскочил и, широко улыбаясь, возбужденно зашагал по комнате. - Я... не знаю, как тебя благодарить... с твоей стороны это... я навек твой друг...
- Пустяки, рад был помочь. Только не тяни, решай все поскорее.
- Но... как надо просить руки?
- Напиши Матасунте письмо.
- Не получится. Я не умею красиво изъясняться. В жизни не писал любовных писем.
- Хорошо, я и тут тебе помогу. Начнем прямо сейчас. - Пэдуэй достал письменные принадлежности. - Знаешь, - произнес он задумчиво, - нам надо сказать принцессе, какие у нее глаза.
- А какие? Глаза как глаза.
- Конечно. Но в таких деликатных обстоятельствах их принято сравнивать со звездами и разными другими вещами.
Урия погрузился в размышления.
- Ее глаза похожи цветом на ледник, который я видел в Альпах.
- Нет, не годится. Выходит, они холодны как лед,
- А еще они напоминают сверкающее лезвие меча.
- Тоже не пойдет. Как насчет северных морей?
- Гм-м-м... Здорово, Мартинус! Серые, как северные моря.
Урия писал медленно и коряво, с большим усердием. Когда письмо близилось к концу, Пэдуэй схватил свою шляпу и решительно двинулся к двери.
- Эй, - окликнул Урия, - куда ты так спешишь?
Мартин ухмыльнулся.
- Хочу повидать друзей - семью Анциев. Милейшие люди! Я тебя непременно с ними познакомлю. Только попозже, когда ты будешь счастливо женат.
От текущих дел Пэдуэя оторвал Юниан, вбежавший в комнату с текстом только что полученного телеграфного сообщения.
"Ночью из-под стражи исчез Виттигис. Задержать не
удалось.
Атурпад, начальник охраны."
С минуту Пэдуэй тупо пялился на бумагу. Потом вскочил и заорал:
- Фритарик! Выводи лошадей!
Они примчались к Урии. Выслушав новость, Урия помрачнел.
- У меня сложное положение, Мартинус. Дядя, безусловно, попытается вернуть себе корону. Он очень упрям, ты же знаешь.
- Да, но и ты знаешь, как важно нам укрепить и продолжить идущие перемены.
- Я тебя не предам, Мартинус, и от слова не отступлюсь. Только не проси меня причинить вред Виттигису. Он, хоть и старый козел, а все же мой родственник.
- Только выполняй мои указания, а я позабочусь, чтобы его не тронули. Однако сейчас, честно говоря, меня беспокоит, как бы он не причинил вреда нам. Что, по-твоему, Виттигис предпримет?
- Ну, я бы на его месте притаился где-нибудь на время и собрал своих сторонников. Это было бы логично. Но мой дядя никогда не следовал логике. И к тому же ненавидит Теодохада лютой ненавистью. Особенно после того, как король подослал к нему убийцу... Думаю, он помчится в Равенну сводить счеты с Теодохадом.
- Хорошо. Тогда возьмем небольшой отряд и поспешим туда же.
Пэдуэй считал себя уже бывалым кавалеристом, привыкшим к длительным переходам. Но едва мог справиться с темпом, который задал Урия. Когда на рассвете они въехали в Равенну, он чуть не падал с седла от усталости.
В городе на первый взгляд все было спокойно. Однако у входа во дворец почетной стражи не оказалось.
- Плохо дело, - встревоженно заметил Урия.
Они спешились и, сопровождаемые солдатами, зашагали в глубь дворца. У подножия лестницы появился охранник. Он выхватил меч, потом узнал Урию и Пэдуэя.
- А, это вы... - уклончиво протянул охранник.
- Да, это мы, - согласился Пэдуэй. - Что здесь происходит?
- Ну... Вы лучше поглядите сами, благородные господа. Прошу меня извинить. - И гот исчез из виду.
Отряд промаршировал по пустынным залам. Все двери перед ними закрывались; слышался лишь перепуганный шепот. У Пэдуэя зародилось подозрение, что они идут прямо в ловушку, и он отправил группу солдат удерживать парадный вход.
У королевских апартаментов стояло подразделение охранников. Двое из них подняли копья, но остальные смущенно топтались на месте.
- Отойдите, ребята, - невозмутимо произнес Пэдуэй и вошел в зал.
- Боже всемогущий! - пробормотал Урия.
На полу, покрытый множеством колотых и резаных ран, лежал Виттигис. Ковер под ним пропитался кровью. Вокруг тела растерянно толпились придворные.
Главный церемониймейстер, изумленно вскинув брови, обратился к Пэдуэю:
- Это только что случилось, мой господин. А вы уже приехали сюда из Рима. Откуда тебе стало известно?..
- У меня есть свои способы, - сказал Мартин. - Как все произошло?
- Виттигиса провел во дворец преданный ему человек из стражи. Он бы расправился с нашим благородным королем, но его заметили, и охранники поспешили на помощь. Они убили Виттигиса, - зачемто добавил церемониймейстер, разжевывая очевидный факт.
Раздавшийся невнятный звук заставил Пэдуэя обернуться, и он увидел забившегося в угол полуголого Теодохада. Король высунул из-за шторы пепельно-серое лицо и мутными глазами глядел на Пэдуэя. Никто не обращал на него особого внимания.
- Ой, ты, кажется, мой новый квестор, да? Тебя зовут Кассиодор, Но как молодо ты выглядишь, гораздо моложе, чем мне помнится... Ах, все мы когда-нибудь стареем, хе-хе. Давай опубликуем книгу, мой дорогой Кассиодор. Большую новую книгу в красивом переплете. Хе-хе. Мы подадим ее на ужин, под острым соусом. Именно так едят дичь. По крайней мере страниц на триста. Между прочим, ты не видел этого мошенника Виттигиса, моего генерала? По-моему, он хотел нанести мне визит. Страшный зануда, никакой учености. О-хо-хо, танцевать-то как тянет! Ты танцуешь, мой дорогой Виттигис? Лала-ла, ла-ла-ла, ду-ду-ду-дум...
- Дай ему успокоительное и уложи в постель, - велел Пэдуэй королевскому врачу. - А вы, - обратился он к остальным, - возвращайтесь к своим делам как ни в чем не бывало. Только пусть ктонибудь заменит ковер и уберет тело. Похороны должны быть почетные, но скромные. Урия, пожалуй, этим лучше заняться тебе. - Урия рыдал. - Держи себя в руках, старина, скорбеть будем позже. Прими мои соболезнования, однако нам предстоят великие свершения.
Он отвел гота в сторону и нашептал ему что-то на ухо, после чего Урия заметно приободрился.
ГЛАВА 15
Члены королевского совета собирались в кабинете Пэдуэя хмурые, с кислыми лицами. Люди солидные и степенные, они не любили внезапно отвлекаться от трапезы, тем более по вызову гражданского лица.
Пэдуэй ознакомил их со сложившейся ситуацией. Готы были настолько потрясены, что на секунду замолчали.
- Как вы знаете, господа, - продолжил Пэдуэй, - по неписанной конституции готского народа сумасшедший король должен быть как можно скорее переизбран. Позвольте мне констатировать, что в данных обстоятельствах замена несчастного Теодохада становится вопросом номер один.
- Тут есть и твоя вина, молодой человек, - прорычал Ваккис. - Мы могли откупиться от франков...
- Да, мой господин. Беда лишь в том, что франки недолго оставались бы купленными, и вы все это хорошо знаете. Но так или иначе, дело сделано. Пока ни франки, ни Юстиниан против нас не выступили. Если быстро провести перевыборы короля, то мы ничего не потеряем.
- Выходит, надо опять созывать съезд, - произнес Ваккис,
Заговорил другой член совета, Манфред:
- Как ни тягостно принимать советы от постороннего, я должен признать, что наш молодой друг прав. Где и когда соберемся?
Готы невнятно заворчали, а Пэдуэй громко объявил:
- Если позволите, господа, у меня есть предложение. Новая столица все равно будет во Флоренции; так не лучше ли ввести в должность нового короля именно там?
Снова поднялось недовольное ворчание, однако других идей не было. Пэдуэй прекрасно понимал, что готам не по душе его лидерство; но еще меньше им хотелось думать и принимать на себя ответственность.
- Пока гонцы разнесут весть, - начал Ваккис, - и избиратели прибудет во Флоренцию...
В это время вошел Урия. Пэдуэй отвел его в сторону и тихонько спросил:
- Ну, что?
- Она согласна.
- Когда свадьба?
- Пожалуй, дней через десять. Только вот люди коситься будут - мол, сразу после похорон дяди...
- Не обращай внимания. Сейчас или никогда.
- Какие у нас кандидаты? - поинтересовался Манфред. - Я бы и сам баллотировался, да ревматизм совсем замучил.
- Разумеется, Теодегискель, - произнес кто-то. - Естественный преемник Теодохада.
- Я думаю, - сказал Пэдуэй, - вы с удовольствием узнаете, что наш уважаемый генерал Урия тоже выставит свою кандидатуру.
- Как! - вскричал Ваккис. - Он приятный молодой человек, согласен, но для избрания не подходит. Он не из Амалингов.
На лице Пэдуэя расплылась торжествующая улыбка.
- Пока нет, господа, но ко времени выборов будет. - Готы в изумлении замерли, - Полагаю, вы не откажетесь прийти на брачную церемонию?
Незадолго до свадьбы Матасунта улучила момент поговорить с Пэдуэем наедине.
- Мартинус, твое поведение так великодушно! Надеюсь, ты не будешь сильно страдать.
Пэдуэй постарался принять благородный вид,
- Дорогая, твое счастье для меня превыше всего. И если ты любишь Урию, то дай вам Бог радости,
- Я действительно люблю его, - проникновенно сказала Матасунта. Только обещай мне, что не станешь горевать и хандрить, а найдешь себе достойную подругу.
Пэдуэй тягостно вздохнул.
- Трудно будет... Но если ты просишь - обещаю. Ну-ну, не плачь. Что подумает Урия? Мы же друзья!
Бракосочетание вышло пышное и величественное. Мартин обнаружил в себе неожиданный дар к шоу-бизнесу и постановке сцен и обогатил традиции готов красочным обрядом, который он видел в каком-то фильме: свита Урии скрестила над головами мечи, а жених и невеста прошествовали под ними по ступеням церкви. Сам Пэдуэй был исполнен достоинства и выглядел солидно, несмотря на свою весьма заурядную внешность. В самый ответственный момент он едва удержался от смеха: ему пришло в голову, что роскошная мантия Урии поразительно напоминает его, Пэдуэя, старый купальный халат, за тем лишь исключением, что на халате не были вышиты золотом изображения святых,
Когда молодожены удалились, Пэдуэй скользнул за колонну. Если бы Матасунта увидела его в ту минуту, то решила бы, что Мартин тайком утирает прощальную слезу. На самом же деле он позволил себе испустить громкий вздох облегчения.
По другую сторону колонны, не зная, что их разговор может быть услышан, беседовали два гота.
- Из него выйдет приличный король, правда, Альберт?
- Вполне возможно. Сам-то он парень неплохой. Боюсь только, попал под влияние этого типа, Мартинуса. Собственно, я ничего против Загадочного Мартинуса не имею. Но, знаешь, чужеземец...
- Ja, ja...
Пэдуэй ни в коем случае не собирался терять влияние на Урию. Этот умный молодой гот, способный военачальник, испытывал неприязнь к государственным делам и явно не хотел ими заниматься, однако в то же время как губка впитывал идеи Пэдуэя. "Если и с этим королем что-нибудь случится, - встревоженно подумал Мартин, - мне долго придется искать подходящую замену."
Известие о предстоящих выборах Пэдуэй разослал по телеграфу, сэкономив тем самым неделю времени и, между прочим, убедив коекого из готов в полезности хитроумного новшества, Пэдуэй отправил также еще одно послание, приказав всем высшим командирам оставаться на своих местах. Урии необходимость такого распоряжения он объяснил интересами государственной безопасности. В действительности им двигало стремление удержать Теодегискеля на время выборов в Калабрии. Зная Урию, Мартин не смел открыть ему истинную причину из опасения, что тот, в приступе рыцарского благородства, как верховный главнокомандующий отменит его приказ.
Готы, естественно, никогда не видели выборов, проводимых по священным американским традициям. Пэдуэй им их продемонстрировал.
Прибывших во Флоренцию избирателей город встретил огромными лозунгами:
ГОЛОСУЙТЕ ЗА УРИЮ!
УРИЮ ВЫБИРАЕТ НАРОД!
Низкие налоги! Рабочие места для всех!
Прекрасное социальное обеспечение!
Безмятежная старость!
За три дня до выборов Пэдуэй устроил неофициальный прием - с выпивкой, закуской и бурным гулянием. Для этого ему пришлось влезть в долги. Вернее, в долги пришлось влезть несчастному Урии, так как в своих личных финансовых делах Мартин тяготел к бережливости и экономии.
Пока он скромно держался в тени, Урия произнес речь. Как потом узнал Пэдуэй, никто и не думал, что Урия такой великолепный оратор. Мартин сам написал текст речи и целую неделю обучал Урию искусству риторики.
Когда все осталось позади, друзья позволили себе расслабиться за бутылочкой бренди. Два других претендента сняли свои кандидатуры. Исход выборов казался предрешенным.
Вдруг в комнату вбежал запыхавшийся посыльный. У Пэдуэя давно уже сложилось впечатление, что люди к нему именно вбегают и непременно задыхаясь.
- Теодегискель во Флоренции!
Пэдуэй не мешкал. Он узнал, где Теодегискель остановился, взял несколько первых попавшихся готских солдат и отправился его арестовывать. Выяснилось, что Теодегискель с шайкой своих дружков занял лучший в городе постоялый двор, просто-напросто выкинув прежних жильцов и их вещи на улицу.
Мартин с солдатами вошел в копону, где вся компания, еще не переодевшись с дороги, торопливо насыщалась. Теодегискель оторвал глаза от блюда.
- А, снова ты... Чего тебе надо?
Пэдуэй объявил:
- Я имею ордер на твой арест за нарушение приказа и оставление поста, подписанный Ур...
- Ja, ja. Ты, наверное, думал, что я спокойно буду сидеть в глуши, пока вы во Флоренции проводите без меня выборы? Но я не из таких, Мартинус. Нет! Я кандидат, я здесь, и я не забуду твоих козней, когда стану королем. Вот уж чего у меня не отнять - всегда все помню.
Пэдуэй обернулся к своим солдатам:
- Арестуйте его!
Заскрипели отодвигаемые стулья; молодчики из свиты Теодегискеля вскочили, схватившись за мечи. Солдаты не двинулись с места.
- Ну! - рявкнул Пэдуэй.
Старший из солдат робко кашлянул.
- Видишь ли, господин, мы понимаем, что ты наш начальник и все такое прочее. Но с этими выборами... откуда нам знать, кто здесь через несколько дней будет распоряжаться? Арестуем мы этого молодого человека - а если его изберут королем? Нам ведь тогда придется несладко, верно, господин?
- Что-о?! Ну, я вам!., - От возмущения Пэдуэй лишился дара речи.
Солдаты стали потихоньку выскальзывать за дверь. Молодой знатный гот по имени Виллимер шептал что-то на ухо Теодегискелю, то немного вынимая меч из ножен, то вкладывая обратно.
Теодегискель покачал головой и обратился к Пэдуэю:
- Похоже, ты пришелся не по душе моему другу, Мартинус. Он клянется нанести тебе визит сразу после выборов. Так что для твоей же пользы советую поскорее уехать из Италии - на отдых. Честно говоря, я с трудом уговорил его не наносить визит сейчас.
Солдаты ретировались, Пэдуэй наконец сообразил, что лучше подобру-поздорову уносить ноги, пока эти высокородные бандиты не сделали из него отбивную котлету.