Ларолдо сказал:
- Я глубоко признателен за честь, которую вы мне оказали, джентльмены, и постараюсь по мере возможности оправдать ваше доверие. Но прежде я хотел бы попросить вас о том, чтобы вы держали наши решения в секрете до следующего дня, - за это время мы опубликуем наши декреты и отправим послание в Чемниз, чтобы предупредить чемнизян. Думаю, ваши превосходительства понимают, зачем это нужно. - И он подмигнул своим коллегам-синдикам.
Мадам Роска резко бросила:
- Зачем отсрочка? Каждый миг дорог!
- Что ж, как бы там ни было, сейчас уже слишком поздний час, чтобы что-то предпринимать. Кроме того, нужно сделать все, чтобы не было волнения, - паника в таком подземном городе, как наш, может привести к катастрофе.
- Ах вы, болтуны! - сказала Роска. - Я знаю, к чему вы клоните. Вы хотите порыскать по рынку и скупить еду и прочие необходимые товары, зная, что цены на них резко подскочат, особенно если Ир подвергнется осаде. Как вам не стыдно пользоваться преимуществом перед простыми людьми таким бессовестным способом?!
- Дорогая моя Роска, - ухмыльнулся Джиммон, - ты, в конце концов, всего лишь женщина, хотя и прекрасная, и умная. Поэтому ты не разбираешься в подобных вещах...
- Отлично я разбираюсь! Я расскажу людям о ваших замыслах.
- Думаю, ты не сделаешь ничего подобного, - возразил Джиммон. - Это официальная встреча, и все ее решения должны строго контролироваться. Любой, кто безрассудно разболтает все, что здесь происходило, до официального сообщения, может быть подвергнут штрафу в размере всего его состояния. А вы, дорогая Роска, слишком хрупки, чтобы самой себя содержать. Я ясно выразился?
Роска залилась слезами и вышла из комнаты. Заседание было объявлено закрытым, и синдики принялись разбирать свои плащи и шпаги с явным нетерпением. Мои усики сказали мне, что Роска права, - они стремились попасть на рынок и в магазины до их закрытия и прежде чем поползут слухи и поднимутся цены.
На следующий день приказы Совета Синдиков были опубликованы, а двое посыльных поспешили с сообщением в Чемниз. В течение всего дня Ир был объят лихорадочным возбуждением. Более четырех тысяч ополченцев - все, для кого было найдено оружие, - и двести наемников-швенитов скопилось на равнине за башней Ардимана. Построившись в отряды, они двинулись по дороге к Чемнизу. Они представляли собой внушительное зрелище со знаменами, развевающимися над головами воинов, и Ларолдо-банкиром, скачущим во главе отряда и облаченным в доспехи.
Еще примерно тысяча воинов осталась на равнине для учений. Их тренировал старик Сеговиан, мастер муштры. Самые молодые были вооружены палками и метлами - пока для них не найдется лучшего оружия.
Сеговиан был плотным, могучим человеком с седой бородой и громоподобным голосом. Он был единственным в Ире человеком, заботившимся о военном ремесле. Остальные ириане смотрели на него как на невежественного, кровожадного варвара. Его держали как необходимое зло, вроде пожарных и собирателей отходов.
В течение более чем столетия республика проводила миролюбивую политику по отношению к другим поварским нациям. Совет Синдиков, представляющий собой административный орган плутократии, посвящал всю свою деятельность умножению богатств. Некоторые из этих богачей оказались настолько здравомыслящими, что настояли на найме залонского флота для охраны побережья. Часть богатств тратилась на подмазывание других поварских вождей, с тем чтобы натравливать их друг на друга и отвращать их внимание от Ира. Политика эта оказалась успешной по отношению к другим новарским государствам, но варвары-паалуанцы были сделаны из другого теста.
5
БАНКИР ЛАРОЛДО
Весь этот долгий день - день мобилизации и хлопот - я оставался в доме Роски, помогая ей заниматься магией. Однако большей частью занятия эти не приносили нам особой пользы. Паалуанские колдуны пронюхали о том, что за ними наблюдают. И едва лишь мы начинали ясно видеть сквозь сапфир, как колдуны нацеливали на изображение свои магические кости и разбивали его. Так что нам удавалось увидеть лишь кусочки.
Время от времени мы переносили изображение на порт Чемниза. Мы наблюдали за ним, надеясь на появление посланцев из Ира, но, насколько нам удалось установить, город продолжал жить своей обычной жизнью и никаких следов видно не было.
Когда день уже был в разгаре, я, наблюдая Чемниз, заметил на западном горизонте скопление черных точек. Когда я сказал Роске о них, она застонала.
- О боги! - воскликнула она. - Эти людоеды собираются пристать у ничего не ведающего Чемниза и перебить большую часть его жителей. Что же медлят наши посланцы?
- Дело главным образом в расстоянии, - пояснил я - Кроме того, насколько я мог изучить поражающих своим непостоянством обитателей Первого Плана они вряд ли упустят возможность остановиться в таверне и выпить. Подождите! Я вижу еще кое-что!
- Что такое? Что такое?
- Какой-то человек въезжает в Чемниз на муле. Позвольте мне взглянуть на него повнимательнее. Он кажется старым и согбенным, из-под его шляпы виднеются седые волосы, однако он торопится изо всех сил. Боги Нинга, да это же мой старый хозяин, колдун Мальдивиус! Вот я вижу, как он затормозил, проезжая мимо парочки чемнизян. Он что-то кричит им и машет рукой. Теперь снова поскакал, снова остановился и что-то объясняет прохожим.
- Наконец-то чемнизяне получат хоть какое-то предупреждение, - сказала Роска. - Если они поверят ему и сразу же кинутся спасаться, то смогут еще избежать суповой кастрюли.
- Вы, обитатели Первого Плана, никогда не перестаете удивлять меня, мадам, - сказал я. - У меня сложилось впечатление, что доктор Мальдивиус слишком влюблен в себя, для того чтобы беспокоиться о судьбах других людей,если только этот добрый доктор не надеется получить солидное вознаграждение за свою информацию.
- Как видишь, он не такой уж законченный негодяй. У нас это бывает достаточно редко, как и вообще любая завершенность.
Я продолжал наблюдать за портом. Те люди, с которыми Мальдивиус заговорил первыми, явно не поверили ему, ибо продолжали идти по своим делам так, как будто ничего не случилось. Тем не менее крики об опасности начали мало-помалу вызывать действие. Мне было видно, как люди останавливаются группами и оживленно спорят, жестикулируя. Примерно через час после первого предупреждения люди начали грузить свое добро в повозки или навьючивать узлы на спины вьючных животных и двигаться по дороге к верховьям Киамоса.
Однако лишь менее половины обитателей города успели отправиться в путь, когда появился паалуанский флот. Тогда наступило ужасное замешательство. Дорога оказалась забитой перепуганными людьми, стремящимися убежать от своего города как можно дальше. Иные бежали с пустыми руками, другие несли с собой одну-две ценности, наспех схваченные в последнюю минуту. Я потерял след доктора Мальдивиуса.
Паалуанские галеры вошли в гавань. Некоторые пристали к незанятым пирсам. Паалуанские солдаты высадились на берег и стали продвигаться вперед - осторожно, как будто ожидали засады. Наконец на берегу оказались все воины. Ими предводительствовали расфуфыренные офицеры в плащах из перьев, ярких, алых и желтых, цветов.
С одного из кораблей были спущены на берег странные животные, отличающиеся от всех, каких только мне приходилось видеть раньше. Они были достаточно велики, чтобы человек мог держаться на них в седле. У них были тонкие мордочки и длинные, как у ослов, уши, но на этом сходство и кончалось. Передние их конечности были короткими и когтистыми, задние превосходно развитыми, а хвосты удивительно длинными. Они передвигались, с силой отталкиваясь от земли задними лапами, а хвосты помогали им держать равновесие. В общем и целом они походили на небольшое пушистое существо Первого Плана, называемое кроликом, но во много раз увеличенное.
Как только скачущие животные оказались на берегу, паалуанцы, которые вели их, уселись в седла и помчались с такой скоростью, какую могли дать прыжки животных. Несколько последних чемнизян как раз покидали город, и паалуанские кавалеристы захватили некоторых из них. Одни просто повалили свои жертвы и проткнули их пиками или дротиками, другие метали веревки с петлей на конце или камни. Захватывая жертву, они волокли ее по земле обратно к городу.
Теперь была очередь мадам Роски смотреть, но, едва достигнув ясности изображения, она вскрикнула и закрыла лицо руками. Речь ее была несвязной, так что, для того чтобы узнать, что случилось, мне пришлось войти в транс самому.
По трапу одного из кораблей сходила процессия еще более странных существ. Паалуанцы приспособили какую-то часть своих драконов-ящериц под верховых животных. Поскольку один такой взрослый дракон достигал в длину пятьдесят футов, он мог нести на себе сразу несколько всадников.
Управляющий движением помещался на шее рептилии. За ним размещались шесть или восемь остальных, сидящих парами на чем-то напоминающем седла с балдахинами. Обычный экипаж включал в себя четверых лучников и двоих копьеметателей. Все они прикрывали свою наготу чем-то вроде странного рода брони, составленной (как я узнал позже) из кусков покрытой глазурью кожи. Хотя и не такая крепкая, как стальные доспехи оттоманских рыцарей, броня эта была легкой и практичной. Поскольку на одну галеру можно было поместить немного таких ящериц, общее их числа было разделено между многими кораблями. Из-за небольшого числа пирсов вся процедура спуска заняла полных два дня. Силы паалуанцев превосходили наши в соотношении примерно один к двум.
...Тем временем паалуанцы уже распространились по берегу и заняли пустые строения Чемниза. Те чемнизяне, которых схватила паалуанская кавалерия, были убиты, разрезаны на части и приготовлены в пищу путем соления и копчения.
На третий день после высадки паалуанская армия двинулась вверх по долине Киамоса.
...Тем временем дом Роски стал практически придатком Гилдхолла, синдики в любое время приходили сюда узнать о новостях. Старый Кормаус многие часы посвящал болтовне, оставляя нам с Роской вести наблюдение.
...Тем временем известие о вторжении быстро распространилось по республике. В результате крестьяне и горожане из других мест устремились в город Ир, имевший репутацию неприступного. Поскольку город был переполнен, люди спали под открытым небом.
Наконец настал день битвы. Мы с Кормаусом вошли в транс, смотря в сапфир с различных концов стола. Мы не могли различить многого - во-первых, из-за вмешательства паалуанских колдунов, а во-вторых, из-за клубов пыли.
Насколько я мог понять, синдик Ларолдо не преуспел ни в одной из военных хитростей - обманные маневры и тому подобное,- считавшихся достижением наций Первого Уровня. Он просто выстроил свою армию и, находясь в центре ее и окруженный швенцами, размахивал шпагой и давал команды: "Вперед!" Потом все исчезло в облаке пыли.
Примерно через час мы начали различать силуэты людей - ириан, не паалуанцев - бегущих, как сумасшедшие, с поля боя. Мы видели, как некоторые ириане были убиты или проколоты теми, кто сидел на спинах драконов, а некоторых драконы просто пожрали. Потом я разглядел Его Превосходительство Ларолдо, галопом скачущего к востоку. Синдики, присутствующие на этом заседании, громко кричали, били себя в грудь, рвали на себе волосы и посылали страшные угрозы в адрес Ларолдо, которого все винили за поражение.
Покрытый пылью и кровью, солдат-банкир достиг Ира несколькими часами позже и ввалился в кабинет мадам Роски в растерзанной на груди броне. Он швырнул обломки шпаги на пол и сказал синдикам:
- Мы разбиты.
- Нам это известно, дурак! - ответил Джиммон. - Насколько плохо обстоят дела?
- Поражение полное, это все, что я знаю, - сказал Ларолдо. - При первом же сильном ударе ряды ополченцев сбились, и они бежали как зайцы.
- А что насчет швенцев?
- Когда они увидели, что эта битва проиграна, они образовали полный четырехугольник и начали пробиваться, действуя своими пиками, как еж колючками. Враг позволил им уйти, предпочитая более легкую охоту.
Один из синдиков сказал:
- Я заметил, как ты озабочен спасением собственной драгоценной шкуры. Герой пал бы, пытаясь защитить своих людей.
- Клянусь золотыми локонами Франды! Я не герой, я всего лишь банкир. И какая вам была бы польза с того, что я пал бы на поле битвы? Поскольку противник превосходил нас числом, результат был бы таким же, а вы лишились бы той малой помощи, которую я могу вам дать... Если бы я заботился только о собственной безопасности, то бросился бы в Метуро. Ведь сейчас, когда все кончено, а мы еще живы, вы можете и повесить меня, и расстрелять. И вообще сделать все что угодно. Но давайте же лучше займемся делом.
Мои чуткие усики подсказали мне, что человек не лжет.
- Хорошо сказано, - одобрил один из синдиков, ибо большая часть злости синдиков против Ларолдо растаяла под натиском приближающейся катастрофы. Но скажите мне, мастер Ларолдо, почему вы не пользовались хитроумными приемами - ложными выпадами, например? Мы следили за битвой с помощью магического камня и не видели ничего подобного. А между тем я читал о том, как другие генералы побивали превосходящие силы противники с помощью таких вот хитростей.
- Их армия состоит из прекрасно тренированных людей - ветеранов, в то время как моя была всего лишь ватагой новичков. Даже если бы я и знал о таких хитроумных способах, все, чего я мог добиться от моих растяп,- это чтобы они двигались одновременно в одном направлении. А сейчас, если вы не хотите быть съеденными каннибалами, должны думать о создании новой армии. Составьте ее из мальчиков, стариков, рабов, женщин, наконец, в случае надобности, вооружите ее метлами и камнями, если нет шпаг и стрел. Ибо те, кто идет на вас, намерены засолить вас и отправить в Паалуа, чтобы хватило на долгую зиму.
- Как ты думаешь, не могли бы мы подкупить их, а? - спросил Джиммон. У нас так много сокровищ.
- Совершенно исключено. Земля их большей частью пустынна, и самое главное для них - раздобыть как можно больше съедобных припасов. Им нужна плоть, и время от времени они отправляются за ней на другие континенты. Им все равно, принадлежит эта плоть животным или людям. Так что сейчас один хороший лук для нас важнее, чем количество золота самой высокой пробы, равное его весу. Синдики дружно завздыхали. Потом Джиммон сказал:
- Ладно, что толку во вздохах и проклятиях. Нужно сделать так, как сказал мастер Ларолдо.
- Можем ли мы искать помощи у того или иного из Двенадцати Городов? спросил один из синдиков. Джиммон задумчиво нахмурился:
- Тонио из Ксилара настроен враждебно из-за союза с Гованнией. Нам еще повезет, если он не захочет объединить свои силы с силами вторгшихся паалуан.
- Это было бы все равно что одному кролику вступить в бой с волком против другого кролика, - сказал синдик. - Оба кончат одинаково - в волчьей пасти.
- Верно, но попробуй сказать об этом королю Тонио, - сказал Джиммон. Гованниане безнадежны по той же причине. Метуро настроен дружелюбно, но его армия мобилизована для нахождения на границе с гованнианами, чтобы встретить угрозу там. Ко всему прочему Пятеро Безлицых сами сомневаются в последнее время в своей армии из-за революционных настроений среди офицерства. Нет, боюсь, что на помощь извне рассчитывать не приходится.
- Как насчет Солимбрии?
- Возможно, нейтральную позицию Солимбрии можно изменить, если бы только Солимбрией не правил этот идиот Гавиндос.
- Боги, должно быть, задумали наказать Солимбрию, когда послали ей такое сокровище, - сказала Роска. - Мой добрый Здим был бы лучшим правителем, чем он.
Джиммон внимательно посмотрел на меня. Глаза его казались узкими щелочками на круглом пухлом лице.
- У меня возникла идея. О Здим!
- Да, сэр?
- Как пришелец извне и слуга по контракту, даже не гуманоид, ты не имеешь права голоса на этом Плане. Тем не менее, когда я слушал твои высказывания, у меня сложилось впечатление, что ты обладаешь гораздо большим здравым смыслом, чем большинство наших мудрецов. Какой путь предложил бы ты?
- Вы спрашиваете меня, сэр?
- Что скажешь, а?
- Хорошо, сэр, я попытаюсь дать удовлетворительный ответ. - Некоторое время я думал, пока синдики смотрели на меня, как игроки на рулетку. Прежде всего, верно ли я понял, что мастер Ларолдо - банкир?
- Угу, - промычал Ларолдо, который в это время осушал бутылку лучшего вина Роски так, как будто это была бутылка пива. - И никому еще не удалось обвинить меня в нечестности. Хочешь взять взаймы или сделать вклад?
- Ни то ни другое, ваше превосходительство. Значит, у вас не было опыта в ведении военной кампании?
- Нет, откуда? Как и ни у кого из нас. Просто обычай такой, что синдики должны командовать войском. Поскольку я был самым молодым и деятельным, меня и выбрали.
- А мы на нашем Плане, сэры, когда дело приняло бы такой дурной оборот, предпочли бы выбрать на эту должность демона с большим опытом в подобных делах. У нас есть поговорка: "Опыт - лучший учитель". Неужели в Ире нет никого, кто умел бы обращаться с оружием?
Один из синдиков сказал:
- Есть старый Сеговиан, мастер по муштре. Он мог бы отправиться с армией, но мы приказали ему остаться в Ире и обучать новобранцев. Он не блещет умом, но по крайней мере знает, каким концом шпаги надо колоть.
- Гм... - произнес Джиммон. - Предположим, мы сделаем Сеговиана командующим и соберем еще одно ополчение. Среди беженцев, которыми переполнен город, найдется немало здоровых парней. Потом появятся паалуанцы. Они не смогут проникнуть сюда даже при более слабом сопротивлении настолько сильны укрепления. Но запасы продовольствия не вечны. Что потом?
- Итак, сэр... - я снова подумал, - вы говорите, что в городе достаточно богатства?
- Да.
- Вы наняли отряд варваров из Швена - тех высоких блондинистых парней, не так ли?
- Проклятые ублюдки бросили нас! - проворчал Ларолдо.
- Нельзя особенно их винить, - сказал Джиммон. - Когда они увидели, что битва проиграна, какой им был смысл рваться вперед и складывать свои головы ради того, чтобы вернуться в город? Продолжай, Здим.
- Откуда же пришли эти люди? Я знаю только, что Швен лежит за горами, на севере, но где именно вы набираете этих парней?
- Они были набраны в Хрунтинге, - сказал один из синдиков.
- А где это?
- Хрунтинг расположен через Эллорну от Солимбрии. Их вождь Теорик, сын Гондомерика.
- Если бы вы могли послать посыльного к этому Теорику с обещанием большого количества золота, мог бы он сюда прийти с армией, достаточно большой, чтобы уничтожить паалуанцев?
- Можно попробовать, - сказал один из синдиков.
- Безнадежно, - сказал другой, - нам лучше собраться и бежать в Метуро, оставив паалуанцам возможность грабить пустой город.
Опять началась длительная перепалка. Некоторые стояли за отправку посыльного варварскому правителю. Другие возражали, уверяя, что это обошлось бы в слишком большую сумму, на что первые отвечали, что все деньги мира не принесут никакой пользы, если все горожане окажутся переваренными в желудках паалуанцев. Иных вдохновила идея отступления, они хотели надеяться на то, что если уж им не удалось победить паалуан, то они, по крайней мере, могут убежать от них.
В самый разгар споров вбежал ополченец с криком:
- Ваши превосходительства! Судьба уже перед глазами!
- Как именно она выглядит? - спросил Ларолдо.
- Разведчики врага, сидящие на животных, похожих на больших длиннохвостых кроликов, приближаются к стене башни Ардимана.
- По крайней мере вопрос о бегстве исчерпан, - сказал Джиммон. - Теперь мы должны встать на борьбу - выстоять или умереть. Идемте все, посмотрим на этих цивилизованных каннибалов.
У входа в этот город-пещеру мы нашли Сеговиана, который, не дожидаясь официального распоряжения, готовил город к защите. Главные ворота и маленький портал над ними были заперты и забаррикадированы.
Мы поднялись по лестнице к крыше. Тучные синдики шли медленно, пыхтя и то и дело останавливаясь, чтобы отдышаться. Наверху мы обнаружили отряды ополченцев явившихся сюда по приказу Сеговиана. Люди расположились вдоль парапета с луками, арбалетами или пращами.
- Слушать всем! - загремел Сеговиан. - Приготовьте оружие и разряжайте его сквозь находящиеся перед вами отверстия. Не подавайтесь к амбразуре, иначе получите ответный заряд, но прячьтесь за зубцами. Никаких геройских фокусов: война - дело серьезное. Тщательно выбирайте цель, не тратьте заряды понапрасну.
Стрела со звоном перелетела через стену и попала в один из флагштоков, Сеговиан увидел синдиков и взорвался гневом.
- Что вы здесь делаете, стоя, вот так, беззащитными? - кричал он, не обращая внимания ни на статус посетителей, ни на их возраст. - Любой поднявшийся сюда обязан иметь на себе шлем и кирасу, пусть хоть кожаную!
Джиммон прочистил горло:
- Мы пришли, чтобы проинформировать вас, мастер Сеговиан, о том, что избрали вас главнокомандующим.
- Очень мило с вашей стороны, очень мило! - отрезал Сеговиан. - А теперь все уходите...
- Но, пожалуйста, генерал,- сказал один из синдиков,- позвольте нам по крайней мере хоть взглянуть на тех, против кого мы сражаемся.
- Ну ладно, это, я думаю, я могу вам позволить, - проворчал новоиспеченный генерал. Он погонял их, как сердитый сторожевой пес, сердито рявкая, если они слишком долго высовывались в амбразуры.
Далеко внизу отряд орущих паалуанцев покрикивал на своих скакунов, как мы именовали их животных. (Оригинальное их название - что-то вроде "кенгуру".) Они посылали в нас стрелы из коротких луков, но башня Ардимана была такой высокой, что, когда стрелы долетали до ее верха, их убойная сила была уже слишком мала. Наше оружие, бьющее с высоты, могло бы быть более эффективным, но неопытные воины все время промахивались. Наконец стрела одного арбалетчика попала в паалуанца, и тот вылетел из седла. Остальные теперь предпочли держаться на безопасном расстоянии.
Огромное облако пыли вдали возвестило о приближении основной части паалуанской армии. Наблюдатели, стоящие на самой вершине башни Ардимана, в ужасе закричали, когда в поле зрения появились драконы-ящерицы. За ними бежали пешие воины, главным образом вооруженные пиками и луками. У них, казалось, не было арбалетов, и это обстоятельство давало нам некоторое преимущество.
Так началась атака на Ир. Поскольку больше не могло быть и речи о массовом бегстве, нам предстояло или победить паалуанцев, или погибнуть в борьбе. В это время я думал об ирианах и о себе как о "нас", ибо моя судьба была крепко-накрепко спаяна с их участью.
Сеговиан проявил себя как на редкость умелый генерал, если принять во внимание то, с какими никчемными солдатами ему пришлось иметь дело. В течение нескольких дней башня Ардимана защищалась пятью тысячами ополченцев, хотя большая часть их была вооружена сымпровизированным по ходу дела оружием, как-то: ножи и молотки. Но враг наступал и не давал нам передышки, а наши припасы истощались. Уже пошли в переплавку такие вещи, как оконные решетки. Согласно политике синдиков, которые включили в состав ополченцев всех рабов и крепостных, обещая им свободу после победы, я был назначен артиллеристом. Будучи намного сильнее, чем обычный житель Первого Плана, я мог заводить брашпиль катапульты в два раза быстрее, чем любые двое из них, что увеличивало скорость стрельбы.
Паалуанцы поставили свой лагерь как раз на расстоянии выстрела из арбалета. Когда они закончили его установку, Сеговиан приказал нам бить по нему из катапульты дальнего действия. Дротики и каменные шары со свистом устремились в лагерь, кося и давя воинов. Им был нанесен такой ущерб, что через несколько дней они вынуждены были переместить свой лагерь за гряду.
Тем временем они протянули линию земляных укреплений вокруг башни Ардимана, по Ирнанской возвышенности за башней и снова вниз. Холмы давали им преимущество в стрельбе из арбалетов - искусство, которое они быстро развили. Они поливали нас ливнем стрел, выпущенных с высоты, равной нашей, до тех пор пока Сеговиан не воздвиг с этой стороны парапета своего рода массивный тент, чтобы защитить эту часть, перехватывая посылаемые в нас стрелы. Паалуанские колдуны создавали галлюцинации, являющие собой изображения гигантских летучих мышей и птиц, кружащихся над нашими боевыми точками, но наши люди научились их не замечать.
Синдики отправили посыльного за помощью к Метуро. Человек был спущен с башни на веревке в безлунную ночь и попытался проскользнуть сквозь вражеские укрепления. На следующий день взошедшее солнце осветило тело посланного, прикрепленное к шесту перед лагерем. Паалуанцы провели весь день, предавая его медленной смерти изощренными способами.
Второй посыльный, пытавшийся пробраться в Солимбрию, пал жертвой такой же судьбы. После этого стало трудно найти добровольцев для подобной миссии.
Паалуанцы стали сами строить катапульту, валя в окрестностях деревья. Их сооружение было увенчано могучей, хорошо уравновешенной стрелой. Сеговиан наблюдал за их успехами в бинокль. Во всем Ире был всего лишь один подобный прибор, ибо это было новое изобретение, лишь недавно созданное в городе, лежащем далеко южнее Ира. Сеговиан бормотал:
- Я глубоко признателен за честь, которую вы мне оказали, джентльмены, и постараюсь по мере возможности оправдать ваше доверие. Но прежде я хотел бы попросить вас о том, чтобы вы держали наши решения в секрете до следующего дня, - за это время мы опубликуем наши декреты и отправим послание в Чемниз, чтобы предупредить чемнизян. Думаю, ваши превосходительства понимают, зачем это нужно. - И он подмигнул своим коллегам-синдикам.
Мадам Роска резко бросила:
- Зачем отсрочка? Каждый миг дорог!
- Что ж, как бы там ни было, сейчас уже слишком поздний час, чтобы что-то предпринимать. Кроме того, нужно сделать все, чтобы не было волнения, - паника в таком подземном городе, как наш, может привести к катастрофе.
- Ах вы, болтуны! - сказала Роска. - Я знаю, к чему вы клоните. Вы хотите порыскать по рынку и скупить еду и прочие необходимые товары, зная, что цены на них резко подскочат, особенно если Ир подвергнется осаде. Как вам не стыдно пользоваться преимуществом перед простыми людьми таким бессовестным способом?!
- Дорогая моя Роска, - ухмыльнулся Джиммон, - ты, в конце концов, всего лишь женщина, хотя и прекрасная, и умная. Поэтому ты не разбираешься в подобных вещах...
- Отлично я разбираюсь! Я расскажу людям о ваших замыслах.
- Думаю, ты не сделаешь ничего подобного, - возразил Джиммон. - Это официальная встреча, и все ее решения должны строго контролироваться. Любой, кто безрассудно разболтает все, что здесь происходило, до официального сообщения, может быть подвергнут штрафу в размере всего его состояния. А вы, дорогая Роска, слишком хрупки, чтобы самой себя содержать. Я ясно выразился?
Роска залилась слезами и вышла из комнаты. Заседание было объявлено закрытым, и синдики принялись разбирать свои плащи и шпаги с явным нетерпением. Мои усики сказали мне, что Роска права, - они стремились попасть на рынок и в магазины до их закрытия и прежде чем поползут слухи и поднимутся цены.
На следующий день приказы Совета Синдиков были опубликованы, а двое посыльных поспешили с сообщением в Чемниз. В течение всего дня Ир был объят лихорадочным возбуждением. Более четырех тысяч ополченцев - все, для кого было найдено оружие, - и двести наемников-швенитов скопилось на равнине за башней Ардимана. Построившись в отряды, они двинулись по дороге к Чемнизу. Они представляли собой внушительное зрелище со знаменами, развевающимися над головами воинов, и Ларолдо-банкиром, скачущим во главе отряда и облаченным в доспехи.
Еще примерно тысяча воинов осталась на равнине для учений. Их тренировал старик Сеговиан, мастер муштры. Самые молодые были вооружены палками и метлами - пока для них не найдется лучшего оружия.
Сеговиан был плотным, могучим человеком с седой бородой и громоподобным голосом. Он был единственным в Ире человеком, заботившимся о военном ремесле. Остальные ириане смотрели на него как на невежественного, кровожадного варвара. Его держали как необходимое зло, вроде пожарных и собирателей отходов.
В течение более чем столетия республика проводила миролюбивую политику по отношению к другим поварским нациям. Совет Синдиков, представляющий собой административный орган плутократии, посвящал всю свою деятельность умножению богатств. Некоторые из этих богачей оказались настолько здравомыслящими, что настояли на найме залонского флота для охраны побережья. Часть богатств тратилась на подмазывание других поварских вождей, с тем чтобы натравливать их друг на друга и отвращать их внимание от Ира. Политика эта оказалась успешной по отношению к другим новарским государствам, но варвары-паалуанцы были сделаны из другого теста.
5
БАНКИР ЛАРОЛДО
Весь этот долгий день - день мобилизации и хлопот - я оставался в доме Роски, помогая ей заниматься магией. Однако большей частью занятия эти не приносили нам особой пользы. Паалуанские колдуны пронюхали о том, что за ними наблюдают. И едва лишь мы начинали ясно видеть сквозь сапфир, как колдуны нацеливали на изображение свои магические кости и разбивали его. Так что нам удавалось увидеть лишь кусочки.
Время от времени мы переносили изображение на порт Чемниза. Мы наблюдали за ним, надеясь на появление посланцев из Ира, но, насколько нам удалось установить, город продолжал жить своей обычной жизнью и никаких следов видно не было.
Когда день уже был в разгаре, я, наблюдая Чемниз, заметил на западном горизонте скопление черных точек. Когда я сказал Роске о них, она застонала.
- О боги! - воскликнула она. - Эти людоеды собираются пристать у ничего не ведающего Чемниза и перебить большую часть его жителей. Что же медлят наши посланцы?
- Дело главным образом в расстоянии, - пояснил я - Кроме того, насколько я мог изучить поражающих своим непостоянством обитателей Первого Плана они вряд ли упустят возможность остановиться в таверне и выпить. Подождите! Я вижу еще кое-что!
- Что такое? Что такое?
- Какой-то человек въезжает в Чемниз на муле. Позвольте мне взглянуть на него повнимательнее. Он кажется старым и согбенным, из-под его шляпы виднеются седые волосы, однако он торопится изо всех сил. Боги Нинга, да это же мой старый хозяин, колдун Мальдивиус! Вот я вижу, как он затормозил, проезжая мимо парочки чемнизян. Он что-то кричит им и машет рукой. Теперь снова поскакал, снова остановился и что-то объясняет прохожим.
- Наконец-то чемнизяне получат хоть какое-то предупреждение, - сказала Роска. - Если они поверят ему и сразу же кинутся спасаться, то смогут еще избежать суповой кастрюли.
- Вы, обитатели Первого Плана, никогда не перестаете удивлять меня, мадам, - сказал я. - У меня сложилось впечатление, что доктор Мальдивиус слишком влюблен в себя, для того чтобы беспокоиться о судьбах других людей,если только этот добрый доктор не надеется получить солидное вознаграждение за свою информацию.
- Как видишь, он не такой уж законченный негодяй. У нас это бывает достаточно редко, как и вообще любая завершенность.
Я продолжал наблюдать за портом. Те люди, с которыми Мальдивиус заговорил первыми, явно не поверили ему, ибо продолжали идти по своим делам так, как будто ничего не случилось. Тем не менее крики об опасности начали мало-помалу вызывать действие. Мне было видно, как люди останавливаются группами и оживленно спорят, жестикулируя. Примерно через час после первого предупреждения люди начали грузить свое добро в повозки или навьючивать узлы на спины вьючных животных и двигаться по дороге к верховьям Киамоса.
Однако лишь менее половины обитателей города успели отправиться в путь, когда появился паалуанский флот. Тогда наступило ужасное замешательство. Дорога оказалась забитой перепуганными людьми, стремящимися убежать от своего города как можно дальше. Иные бежали с пустыми руками, другие несли с собой одну-две ценности, наспех схваченные в последнюю минуту. Я потерял след доктора Мальдивиуса.
Паалуанские галеры вошли в гавань. Некоторые пристали к незанятым пирсам. Паалуанские солдаты высадились на берег и стали продвигаться вперед - осторожно, как будто ожидали засады. Наконец на берегу оказались все воины. Ими предводительствовали расфуфыренные офицеры в плащах из перьев, ярких, алых и желтых, цветов.
С одного из кораблей были спущены на берег странные животные, отличающиеся от всех, каких только мне приходилось видеть раньше. Они были достаточно велики, чтобы человек мог держаться на них в седле. У них были тонкие мордочки и длинные, как у ослов, уши, но на этом сходство и кончалось. Передние их конечности были короткими и когтистыми, задние превосходно развитыми, а хвосты удивительно длинными. Они передвигались, с силой отталкиваясь от земли задними лапами, а хвосты помогали им держать равновесие. В общем и целом они походили на небольшое пушистое существо Первого Плана, называемое кроликом, но во много раз увеличенное.
Как только скачущие животные оказались на берегу, паалуанцы, которые вели их, уселись в седла и помчались с такой скоростью, какую могли дать прыжки животных. Несколько последних чемнизян как раз покидали город, и паалуанские кавалеристы захватили некоторых из них. Одни просто повалили свои жертвы и проткнули их пиками или дротиками, другие метали веревки с петлей на конце или камни. Захватывая жертву, они волокли ее по земле обратно к городу.
Теперь была очередь мадам Роски смотреть, но, едва достигнув ясности изображения, она вскрикнула и закрыла лицо руками. Речь ее была несвязной, так что, для того чтобы узнать, что случилось, мне пришлось войти в транс самому.
По трапу одного из кораблей сходила процессия еще более странных существ. Паалуанцы приспособили какую-то часть своих драконов-ящериц под верховых животных. Поскольку один такой взрослый дракон достигал в длину пятьдесят футов, он мог нести на себе сразу несколько всадников.
Управляющий движением помещался на шее рептилии. За ним размещались шесть или восемь остальных, сидящих парами на чем-то напоминающем седла с балдахинами. Обычный экипаж включал в себя четверых лучников и двоих копьеметателей. Все они прикрывали свою наготу чем-то вроде странного рода брони, составленной (как я узнал позже) из кусков покрытой глазурью кожи. Хотя и не такая крепкая, как стальные доспехи оттоманских рыцарей, броня эта была легкой и практичной. Поскольку на одну галеру можно было поместить немного таких ящериц, общее их числа было разделено между многими кораблями. Из-за небольшого числа пирсов вся процедура спуска заняла полных два дня. Силы паалуанцев превосходили наши в соотношении примерно один к двум.
...Тем временем паалуанцы уже распространились по берегу и заняли пустые строения Чемниза. Те чемнизяне, которых схватила паалуанская кавалерия, были убиты, разрезаны на части и приготовлены в пищу путем соления и копчения.
На третий день после высадки паалуанская армия двинулась вверх по долине Киамоса.
...Тем временем дом Роски стал практически придатком Гилдхолла, синдики в любое время приходили сюда узнать о новостях. Старый Кормаус многие часы посвящал болтовне, оставляя нам с Роской вести наблюдение.
...Тем временем известие о вторжении быстро распространилось по республике. В результате крестьяне и горожане из других мест устремились в город Ир, имевший репутацию неприступного. Поскольку город был переполнен, люди спали под открытым небом.
Наконец настал день битвы. Мы с Кормаусом вошли в транс, смотря в сапфир с различных концов стола. Мы не могли различить многого - во-первых, из-за вмешательства паалуанских колдунов, а во-вторых, из-за клубов пыли.
Насколько я мог понять, синдик Ларолдо не преуспел ни в одной из военных хитростей - обманные маневры и тому подобное,- считавшихся достижением наций Первого Уровня. Он просто выстроил свою армию и, находясь в центре ее и окруженный швенцами, размахивал шпагой и давал команды: "Вперед!" Потом все исчезло в облаке пыли.
Примерно через час мы начали различать силуэты людей - ириан, не паалуанцев - бегущих, как сумасшедшие, с поля боя. Мы видели, как некоторые ириане были убиты или проколоты теми, кто сидел на спинах драконов, а некоторых драконы просто пожрали. Потом я разглядел Его Превосходительство Ларолдо, галопом скачущего к востоку. Синдики, присутствующие на этом заседании, громко кричали, били себя в грудь, рвали на себе волосы и посылали страшные угрозы в адрес Ларолдо, которого все винили за поражение.
Покрытый пылью и кровью, солдат-банкир достиг Ира несколькими часами позже и ввалился в кабинет мадам Роски в растерзанной на груди броне. Он швырнул обломки шпаги на пол и сказал синдикам:
- Мы разбиты.
- Нам это известно, дурак! - ответил Джиммон. - Насколько плохо обстоят дела?
- Поражение полное, это все, что я знаю, - сказал Ларолдо. - При первом же сильном ударе ряды ополченцев сбились, и они бежали как зайцы.
- А что насчет швенцев?
- Когда они увидели, что эта битва проиграна, они образовали полный четырехугольник и начали пробиваться, действуя своими пиками, как еж колючками. Враг позволил им уйти, предпочитая более легкую охоту.
Один из синдиков сказал:
- Я заметил, как ты озабочен спасением собственной драгоценной шкуры. Герой пал бы, пытаясь защитить своих людей.
- Клянусь золотыми локонами Франды! Я не герой, я всего лишь банкир. И какая вам была бы польза с того, что я пал бы на поле битвы? Поскольку противник превосходил нас числом, результат был бы таким же, а вы лишились бы той малой помощи, которую я могу вам дать... Если бы я заботился только о собственной безопасности, то бросился бы в Метуро. Ведь сейчас, когда все кончено, а мы еще живы, вы можете и повесить меня, и расстрелять. И вообще сделать все что угодно. Но давайте же лучше займемся делом.
Мои чуткие усики подсказали мне, что человек не лжет.
- Хорошо сказано, - одобрил один из синдиков, ибо большая часть злости синдиков против Ларолдо растаяла под натиском приближающейся катастрофы. Но скажите мне, мастер Ларолдо, почему вы не пользовались хитроумными приемами - ложными выпадами, например? Мы следили за битвой с помощью магического камня и не видели ничего подобного. А между тем я читал о том, как другие генералы побивали превосходящие силы противники с помощью таких вот хитростей.
- Их армия состоит из прекрасно тренированных людей - ветеранов, в то время как моя была всего лишь ватагой новичков. Даже если бы я и знал о таких хитроумных способах, все, чего я мог добиться от моих растяп,- это чтобы они двигались одновременно в одном направлении. А сейчас, если вы не хотите быть съеденными каннибалами, должны думать о создании новой армии. Составьте ее из мальчиков, стариков, рабов, женщин, наконец, в случае надобности, вооружите ее метлами и камнями, если нет шпаг и стрел. Ибо те, кто идет на вас, намерены засолить вас и отправить в Паалуа, чтобы хватило на долгую зиму.
- Как ты думаешь, не могли бы мы подкупить их, а? - спросил Джиммон. У нас так много сокровищ.
- Совершенно исключено. Земля их большей частью пустынна, и самое главное для них - раздобыть как можно больше съедобных припасов. Им нужна плоть, и время от времени они отправляются за ней на другие континенты. Им все равно, принадлежит эта плоть животным или людям. Так что сейчас один хороший лук для нас важнее, чем количество золота самой высокой пробы, равное его весу. Синдики дружно завздыхали. Потом Джиммон сказал:
- Ладно, что толку во вздохах и проклятиях. Нужно сделать так, как сказал мастер Ларолдо.
- Можем ли мы искать помощи у того или иного из Двенадцати Городов? спросил один из синдиков. Джиммон задумчиво нахмурился:
- Тонио из Ксилара настроен враждебно из-за союза с Гованнией. Нам еще повезет, если он не захочет объединить свои силы с силами вторгшихся паалуан.
- Это было бы все равно что одному кролику вступить в бой с волком против другого кролика, - сказал синдик. - Оба кончат одинаково - в волчьей пасти.
- Верно, но попробуй сказать об этом королю Тонио, - сказал Джиммон. Гованниане безнадежны по той же причине. Метуро настроен дружелюбно, но его армия мобилизована для нахождения на границе с гованнианами, чтобы встретить угрозу там. Ко всему прочему Пятеро Безлицых сами сомневаются в последнее время в своей армии из-за революционных настроений среди офицерства. Нет, боюсь, что на помощь извне рассчитывать не приходится.
- Как насчет Солимбрии?
- Возможно, нейтральную позицию Солимбрии можно изменить, если бы только Солимбрией не правил этот идиот Гавиндос.
- Боги, должно быть, задумали наказать Солимбрию, когда послали ей такое сокровище, - сказала Роска. - Мой добрый Здим был бы лучшим правителем, чем он.
Джиммон внимательно посмотрел на меня. Глаза его казались узкими щелочками на круглом пухлом лице.
- У меня возникла идея. О Здим!
- Да, сэр?
- Как пришелец извне и слуга по контракту, даже не гуманоид, ты не имеешь права голоса на этом Плане. Тем не менее, когда я слушал твои высказывания, у меня сложилось впечатление, что ты обладаешь гораздо большим здравым смыслом, чем большинство наших мудрецов. Какой путь предложил бы ты?
- Вы спрашиваете меня, сэр?
- Что скажешь, а?
- Хорошо, сэр, я попытаюсь дать удовлетворительный ответ. - Некоторое время я думал, пока синдики смотрели на меня, как игроки на рулетку. Прежде всего, верно ли я понял, что мастер Ларолдо - банкир?
- Угу, - промычал Ларолдо, который в это время осушал бутылку лучшего вина Роски так, как будто это была бутылка пива. - И никому еще не удалось обвинить меня в нечестности. Хочешь взять взаймы или сделать вклад?
- Ни то ни другое, ваше превосходительство. Значит, у вас не было опыта в ведении военной кампании?
- Нет, откуда? Как и ни у кого из нас. Просто обычай такой, что синдики должны командовать войском. Поскольку я был самым молодым и деятельным, меня и выбрали.
- А мы на нашем Плане, сэры, когда дело приняло бы такой дурной оборот, предпочли бы выбрать на эту должность демона с большим опытом в подобных делах. У нас есть поговорка: "Опыт - лучший учитель". Неужели в Ире нет никого, кто умел бы обращаться с оружием?
Один из синдиков сказал:
- Есть старый Сеговиан, мастер по муштре. Он мог бы отправиться с армией, но мы приказали ему остаться в Ире и обучать новобранцев. Он не блещет умом, но по крайней мере знает, каким концом шпаги надо колоть.
- Гм... - произнес Джиммон. - Предположим, мы сделаем Сеговиана командующим и соберем еще одно ополчение. Среди беженцев, которыми переполнен город, найдется немало здоровых парней. Потом появятся паалуанцы. Они не смогут проникнуть сюда даже при более слабом сопротивлении настолько сильны укрепления. Но запасы продовольствия не вечны. Что потом?
- Итак, сэр... - я снова подумал, - вы говорите, что в городе достаточно богатства?
- Да.
- Вы наняли отряд варваров из Швена - тех высоких блондинистых парней, не так ли?
- Проклятые ублюдки бросили нас! - проворчал Ларолдо.
- Нельзя особенно их винить, - сказал Джиммон. - Когда они увидели, что битва проиграна, какой им был смысл рваться вперед и складывать свои головы ради того, чтобы вернуться в город? Продолжай, Здим.
- Откуда же пришли эти люди? Я знаю только, что Швен лежит за горами, на севере, но где именно вы набираете этих парней?
- Они были набраны в Хрунтинге, - сказал один из синдиков.
- А где это?
- Хрунтинг расположен через Эллорну от Солимбрии. Их вождь Теорик, сын Гондомерика.
- Если бы вы могли послать посыльного к этому Теорику с обещанием большого количества золота, мог бы он сюда прийти с армией, достаточно большой, чтобы уничтожить паалуанцев?
- Можно попробовать, - сказал один из синдиков.
- Безнадежно, - сказал другой, - нам лучше собраться и бежать в Метуро, оставив паалуанцам возможность грабить пустой город.
Опять началась длительная перепалка. Некоторые стояли за отправку посыльного варварскому правителю. Другие возражали, уверяя, что это обошлось бы в слишком большую сумму, на что первые отвечали, что все деньги мира не принесут никакой пользы, если все горожане окажутся переваренными в желудках паалуанцев. Иных вдохновила идея отступления, они хотели надеяться на то, что если уж им не удалось победить паалуан, то они, по крайней мере, могут убежать от них.
В самый разгар споров вбежал ополченец с криком:
- Ваши превосходительства! Судьба уже перед глазами!
- Как именно она выглядит? - спросил Ларолдо.
- Разведчики врага, сидящие на животных, похожих на больших длиннохвостых кроликов, приближаются к стене башни Ардимана.
- По крайней мере вопрос о бегстве исчерпан, - сказал Джиммон. - Теперь мы должны встать на борьбу - выстоять или умереть. Идемте все, посмотрим на этих цивилизованных каннибалов.
У входа в этот город-пещеру мы нашли Сеговиана, который, не дожидаясь официального распоряжения, готовил город к защите. Главные ворота и маленький портал над ними были заперты и забаррикадированы.
Мы поднялись по лестнице к крыше. Тучные синдики шли медленно, пыхтя и то и дело останавливаясь, чтобы отдышаться. Наверху мы обнаружили отряды ополченцев явившихся сюда по приказу Сеговиана. Люди расположились вдоль парапета с луками, арбалетами или пращами.
- Слушать всем! - загремел Сеговиан. - Приготовьте оружие и разряжайте его сквозь находящиеся перед вами отверстия. Не подавайтесь к амбразуре, иначе получите ответный заряд, но прячьтесь за зубцами. Никаких геройских фокусов: война - дело серьезное. Тщательно выбирайте цель, не тратьте заряды понапрасну.
Стрела со звоном перелетела через стену и попала в один из флагштоков, Сеговиан увидел синдиков и взорвался гневом.
- Что вы здесь делаете, стоя, вот так, беззащитными? - кричал он, не обращая внимания ни на статус посетителей, ни на их возраст. - Любой поднявшийся сюда обязан иметь на себе шлем и кирасу, пусть хоть кожаную!
Джиммон прочистил горло:
- Мы пришли, чтобы проинформировать вас, мастер Сеговиан, о том, что избрали вас главнокомандующим.
- Очень мило с вашей стороны, очень мило! - отрезал Сеговиан. - А теперь все уходите...
- Но, пожалуйста, генерал,- сказал один из синдиков,- позвольте нам по крайней мере хоть взглянуть на тех, против кого мы сражаемся.
- Ну ладно, это, я думаю, я могу вам позволить, - проворчал новоиспеченный генерал. Он погонял их, как сердитый сторожевой пес, сердито рявкая, если они слишком долго высовывались в амбразуры.
Далеко внизу отряд орущих паалуанцев покрикивал на своих скакунов, как мы именовали их животных. (Оригинальное их название - что-то вроде "кенгуру".) Они посылали в нас стрелы из коротких луков, но башня Ардимана была такой высокой, что, когда стрелы долетали до ее верха, их убойная сила была уже слишком мала. Наше оружие, бьющее с высоты, могло бы быть более эффективным, но неопытные воины все время промахивались. Наконец стрела одного арбалетчика попала в паалуанца, и тот вылетел из седла. Остальные теперь предпочли держаться на безопасном расстоянии.
Огромное облако пыли вдали возвестило о приближении основной части паалуанской армии. Наблюдатели, стоящие на самой вершине башни Ардимана, в ужасе закричали, когда в поле зрения появились драконы-ящерицы. За ними бежали пешие воины, главным образом вооруженные пиками и луками. У них, казалось, не было арбалетов, и это обстоятельство давало нам некоторое преимущество.
Так началась атака на Ир. Поскольку больше не могло быть и речи о массовом бегстве, нам предстояло или победить паалуанцев, или погибнуть в борьбе. В это время я думал об ирианах и о себе как о "нас", ибо моя судьба была крепко-накрепко спаяна с их участью.
Сеговиан проявил себя как на редкость умелый генерал, если принять во внимание то, с какими никчемными солдатами ему пришлось иметь дело. В течение нескольких дней башня Ардимана защищалась пятью тысячами ополченцев, хотя большая часть их была вооружена сымпровизированным по ходу дела оружием, как-то: ножи и молотки. Но враг наступал и не давал нам передышки, а наши припасы истощались. Уже пошли в переплавку такие вещи, как оконные решетки. Согласно политике синдиков, которые включили в состав ополченцев всех рабов и крепостных, обещая им свободу после победы, я был назначен артиллеристом. Будучи намного сильнее, чем обычный житель Первого Плана, я мог заводить брашпиль катапульты в два раза быстрее, чем любые двое из них, что увеличивало скорость стрельбы.
Паалуанцы поставили свой лагерь как раз на расстоянии выстрела из арбалета. Когда они закончили его установку, Сеговиан приказал нам бить по нему из катапульты дальнего действия. Дротики и каменные шары со свистом устремились в лагерь, кося и давя воинов. Им был нанесен такой ущерб, что через несколько дней они вынуждены были переместить свой лагерь за гряду.
Тем временем они протянули линию земляных укреплений вокруг башни Ардимана, по Ирнанской возвышенности за башней и снова вниз. Холмы давали им преимущество в стрельбе из арбалетов - искусство, которое они быстро развили. Они поливали нас ливнем стрел, выпущенных с высоты, равной нашей, до тех пор пока Сеговиан не воздвиг с этой стороны парапета своего рода массивный тент, чтобы защитить эту часть, перехватывая посылаемые в нас стрелы. Паалуанские колдуны создавали галлюцинации, являющие собой изображения гигантских летучих мышей и птиц, кружащихся над нашими боевыми точками, но наши люди научились их не замечать.
Синдики отправили посыльного за помощью к Метуро. Человек был спущен с башни на веревке в безлунную ночь и попытался проскользнуть сквозь вражеские укрепления. На следующий день взошедшее солнце осветило тело посланного, прикрепленное к шесту перед лагерем. Паалуанцы провели весь день, предавая его медленной смерти изощренными способами.
Второй посыльный, пытавшийся пробраться в Солимбрию, пал жертвой такой же судьбы. После этого стало трудно найти добровольцев для подобной миссии.
Паалуанцы стали сами строить катапульту, валя в окрестностях деревья. Их сооружение было увенчано могучей, хорошо уравновешенной стрелой. Сеговиан наблюдал за их успехами в бинокль. Во всем Ире был всего лишь один подобный прибор, ибо это было новое изобретение, лишь недавно созданное в городе, лежащем далеко южнее Ира. Сеговиан бормотал: