Страница:
— В это время я обычно любуюсь закатом.
— Желаю приятно провести время! — сквозь зубы процедил отец, взял бутылку и наполнил свой бокал.
Если бы он этого не сделал, а просто еще раз предложил мне остаться, я осталась бы наверняка, к тому же его жена умоляюще смотрела на меня. Я не испытывала к ней враждебности, но еще нахальнее изрекла:
— И вообще, у меня рандеву на скале! — И, резко повернувшись, пошла прочь.
— Я помню про первого встречного, — съязвил вслед отец.
Я шла и думала: вот, опять поссорилась с ним. Но ведь можно было и не ссориться, я же так радовалась его приезду, и его жена явно вовсе не «проходимка», а нормальная тетка. Чего я взбеленилась? Это все из-за Жаннет… Неужели она имела виды на моего папу? Смешно. Он же старше ее на пятнадцать лет! Но Ричард тоже намного старше меня, а я хочу свидания с ним… Я его люблю? Нет, совсем нет! Зачем же я иду на скалу? Ну, он мне нравится… Знал бы папа, с кем у меня свидание! А что такого? Он не Монтекки, я — не Капулетти, и сейчас не средние века. И потом, ведь у меня до сих пор никогда не было свидания! Я же должна знать, что это такое. Ведь интересно же, как все произойдет? Как мы встретимся, что он скажет мне, наконец, что я почувствую, когда он поцелует меня в губы?!
Солнце было еще довольно высоко и красиво окрашивало небо и, наверное, море, но пока я видела только узкую полоску за скалами. Я ускорила шаги и вдруг неожиданно обнаружила впереди крупного коротко остриженного человека в одних плавках, который медленно поднимался с земли, странно растопырив руки, а потом выставил ногу, изогнулся и замер неподвижно. Йогой, наверное, занимается. Как некстати… Мне почему-то представлялось, что на скале не будет никого, кроме нас с Ричардом.
Я миновала йога, стараясь не смотреть в его сторону. Что ж, нравится человеку такой глупый спорт, его дело. Я подошла к самому краю утеса и опять стала представлять, как Ричард тихо подойдет сзади, нежно обнимет меня за плечи и поцелует… Господи, только не так, как во сне! Перед моими глазами вдруг очень отчетливо ожили все детали моего сна, а ведь днем я даже и не помнила о том, что ночью мне что-то снилось и я плакала. Да ну, глупости какие!
Солнце все ближе подбиралось к морской глади, словно примеряясь, как будет удобнее погружаться в нее, а за моей спиной вдруг послышались уверенные шаги. Я замерла, не решаясь оглянуться. Пусть все будет так, как я задумала: подойдет, обнимет за плечи, поцелует…
На мои плечи действительно легли мужские руки, я повернула голову и чуть не потеряла сознание. Это был не Ричард, а огромный йог в плавках!
— Ни звука! — Он сжал пальцами мое горло.
Даже если бы я и хотела, все равно от страха не могла вымолвить ни слова. В следующий миг он разжал пальцы и, больно схватив меня за волосы, подтолкнул к самому краю скалы.
— Прыгай! — приказал он, но мы уже вместе летели с тридцатиметровой высоты в воду.
Глава 14,
Глава 15,
Глава 16,
Глава 17,
Глава 18,
Глава 19,
Глава 20,
— Желаю приятно провести время! — сквозь зубы процедил отец, взял бутылку и наполнил свой бокал.
Если бы он этого не сделал, а просто еще раз предложил мне остаться, я осталась бы наверняка, к тому же его жена умоляюще смотрела на меня. Я не испытывала к ней враждебности, но еще нахальнее изрекла:
— И вообще, у меня рандеву на скале! — И, резко повернувшись, пошла прочь.
— Я помню про первого встречного, — съязвил вслед отец.
Я шла и думала: вот, опять поссорилась с ним. Но ведь можно было и не ссориться, я же так радовалась его приезду, и его жена явно вовсе не «проходимка», а нормальная тетка. Чего я взбеленилась? Это все из-за Жаннет… Неужели она имела виды на моего папу? Смешно. Он же старше ее на пятнадцать лет! Но Ричард тоже намного старше меня, а я хочу свидания с ним… Я его люблю? Нет, совсем нет! Зачем же я иду на скалу? Ну, он мне нравится… Знал бы папа, с кем у меня свидание! А что такого? Он не Монтекки, я — не Капулетти, и сейчас не средние века. И потом, ведь у меня до сих пор никогда не было свидания! Я же должна знать, что это такое. Ведь интересно же, как все произойдет? Как мы встретимся, что он скажет мне, наконец, что я почувствую, когда он поцелует меня в губы?!
Солнце было еще довольно высоко и красиво окрашивало небо и, наверное, море, но пока я видела только узкую полоску за скалами. Я ускорила шаги и вдруг неожиданно обнаружила впереди крупного коротко остриженного человека в одних плавках, который медленно поднимался с земли, странно растопырив руки, а потом выставил ногу, изогнулся и замер неподвижно. Йогой, наверное, занимается. Как некстати… Мне почему-то представлялось, что на скале не будет никого, кроме нас с Ричардом.
Я миновала йога, стараясь не смотреть в его сторону. Что ж, нравится человеку такой глупый спорт, его дело. Я подошла к самому краю утеса и опять стала представлять, как Ричард тихо подойдет сзади, нежно обнимет меня за плечи и поцелует… Господи, только не так, как во сне! Перед моими глазами вдруг очень отчетливо ожили все детали моего сна, а ведь днем я даже и не помнила о том, что ночью мне что-то снилось и я плакала. Да ну, глупости какие!
Солнце все ближе подбиралось к морской глади, словно примеряясь, как будет удобнее погружаться в нее, а за моей спиной вдруг послышались уверенные шаги. Я замерла, не решаясь оглянуться. Пусть все будет так, как я задумала: подойдет, обнимет за плечи, поцелует…
На мои плечи действительно легли мужские руки, я повернула голову и чуть не потеряла сознание. Это был не Ричард, а огромный йог в плавках!
— Ни звука! — Он сжал пальцами мое горло.
Даже если бы я и хотела, все равно от страха не могла вымолвить ни слова. В следующий миг он разжал пальцы и, больно схватив меня за волосы, подтолкнул к самому краю скалы.
— Прыгай! — приказал он, но мы уже вместе летели с тридцатиметровой высоты в воду.
Глава 14,
в которой Вонахью радовался удаче
Какая удача! — радовался Вонахью. Из окна номера было отлично видно, как Клео подошла к столику, где уже давно ужинал ее отец, но не присела, а, постояв рядом, дернула плечом и направилась в сторону моря. Все складывается как нельзя лучше, решил Вонахью, вот что значит не падать духом, а суметь переломить ситуацию! Так, теперь займем разговором дотошного француза, а там, глядишь, мисс Рюш хватится своей подружки. И никто не подумает, что в ее исчезновении замешан он, мистер Вонахью. Его алиби послужит отец девчонки. От предвкушения успеха Вонахью даже потер руки. Только бы амбициозный француз согласился побеседовать. Согласится, куда он денется… Кстати, кто такая эта самая Рюш? И почему французу явно не понравилось ее присутствие рядом с его дочерью? А, теперь это уже неважно!
Вонахью еще раз выглянул в окно. Тонкая фигурка Клео с развевающимися светлыми волосами была достаточно далеко, чтобы девчонка не могла нечаянно увидеть, как обворожительный Ричард вовсе не торопится к ней на свидание, а мило беседует с ее папенькой. Вонахью по привычке пригладил усы, и, не обнаружив их, хмыкнул. Ничего, отрастут, зато молодая дурочка купилась на его неординарный поступок!
Вонахью еще раз выглянул в окно. Тонкая фигурка Клео с развевающимися светлыми волосами была достаточно далеко, чтобы девчонка не могла нечаянно увидеть, как обворожительный Ричард вовсе не торопится к ней на свидание, а мило беседует с ее папенькой. Вонахью по привычке пригладил усы, и, не обнаружив их, хмыкнул. Ничего, отрастут, зато молодая дурочка купилась на его неординарный поступок!
Глава 15,
в которой Леон скрипнул зубами
— Она же ненавидит меня! — Леон ожесточенно скрипнул зубами, проводив взглядом дочку. — Тоже мне, царица Клеопатра!
Господи, подумала Катрин, как же мне знакомо острие этого лезвия между любовью и ненавистью! У нас с отцом было то же самое: обожание до восторга неожиданно превращалось в безобразную смертельную неприязнь. И ведь отец внезапно умер на следующий день после дурацкой ссоры, а я так и не успела попросить у него прощения… Эта девочка не должна, как я, через всю жизнь тащить груз вины, если с ее отцом… Нет-нет, с Леоном ничего не случится!
— Знаешь, у нее твои глаза, — ласково сказала Катрин, погладив Леона по руке. — Она славная девочка.
— Очень. — Леон вздохнул. — Ты ее полюбишь. Она отчаянная такая… У нас дома в парке огромные качели. Я тебе их покажу как-нибудь. Клео тогда было лет пять, не больше, и она любила, чтобы я их раскачивал как можно выше. «Еще, папа, еще!» — просила она и как ангел с неба спрыгивала ко мне на руки, чтобы я нес ее домой. Думаю, у нее кружилась голова, но она никогда не признавалась. Своими крошечными ладошками она обнимала меня за шею и затихала, как наигравшийся котенок. — Леон помолчал. Все-таки, мужчины очень сентиментальны, подумала Катрин. — А теперь, представляешь, у моей дочери свидание!
— Добрый вечер, мсье маркиз де Коссе-Бриссак, мадам маркиза. — Вонахью вырос словно из-под земли и заговорил по-английски.
Катрин не понимала ни слова, но видела, что Леон, предложив Вонахью присесть, достаточно благодушно слушает того, кого всю неделю клеймил шарлатаном и авантюристом, усердно раздавая интервью.
— Мистер Вонахью, моя жена не знает английского, — деликатно заметил Леон.
— Но мой французский катастрофически плоховат, — признался Вонахью, хотя это и без того не вызывало сомнения. — А мне бы очень хотелось ознакомить мессира [3]де Косее-Бриссака с результатами экспертизы «прекрасной Нинетты», то есть носовой фигуры с корабля Колумба. Подлинность древесины не скрывает возраста…
Катрин чувствовала, что Леон едва сдерживается, чтобы не расхохотаться, но лишь насмешливо выгибает бровь.
— Что же касается ваших изысканий, мессир, — подобострастно продолжал Вонахью, — по поводу ее наряда, то они лишний раз подтверждают небрежность фотографий, а во-вторых, аллегорический характер фигуры…
— Мсье Вонахью, — Леон все-таки оборвал его, — ваши остроумие и изобретательность достойны восхищения, и я предлагаю выпить за них. — Леон подозвал официанта, тот мгновенно принес еще вина и приборы для Вонахью. — Но, по-моему, подобные трюки не к лицу серьезному ученому. Не так ли? — Леон поднял свой бокал и залюбовался цветом вина.
— Мне очень лестно, мессир, слышать из ваших уст о себе как о серьезном ученом, — опять залебезил Вонахью, беря бокал, — и, пользуясь случаем, я хотел бы предложить вам подняться в мой номер и все-таки ознакомиться с некоторыми весьма авторитетными, которые научные, результатом тестов…
От волнения Вонахью окончательно запутался во французском. Катрин даже стало жаль его. Учтивый, правда, несколько занудный молодой человек. И чего Леон привязался к этой «Нинье»? Какая разница, во что она одета?
— Леон, — обратилась она к мужу, — мистеру Вонахью действительно трудно говорить по-французски. Может быть, вы обсудите «которые научные, результатом тестов» в его номере без меня? Это же не займет много времени, мсье Вонахью?
— Конечно нет, мадам маркиза! — Вонахью благодарно посмотрел на Катрин.
— Отлично! — сказала она. — А я посижу здесь, полюбуюсь садом.
Катрин видела, что Леон с явной неохотой пошел знакомиться с «которые научные», и она опять не без досады подумала: почему же нам никогда не удается побыть вдвоем? Сейчас они вернутся, и я постараюсь увести Леона. Надо как-то уговорить его помириться с дочерью, ведь у обоих нет никого род-нее на свете. К тому же Леон хочет сына, и нельзя допустить, чтобы наш общий ребенок окончательно отдалил от него Клео. Девочке очень нужна материнская ласка, размышляла Катрин, или хотя бы искреннее расположение тетушки. У меня много племянников и они любят меня, значит, я не самая безнадежная тетка на свете!..
Теперь у меня появилась еще одна племянница, хорошенькая, тоненькая, правда, строптивая. И хорошо, хуже было бы встретить равнодушную, прохладную «рыбицу». Но ведь она же дочка Леона! Разве она могла получиться другой? Как мне обращаться к ней? На «ты» или на «вы»? Было бы ей лет десять, конечно, «ты», но она практически взрослая…
Погрузившись в свои мысли, Катрин все же не сводила глаз со входа в гостиницу, как будто от этого Леон должен был вернуться скорее. И вдруг в дверном проеме возникла Жаннет, обвела взглядом столики, обнаружила Катрин и теперь с улыбкой смотрела прямо на нее, но не трогалась с места.
Господи, подумала Катрин, как же мне знакомо острие этого лезвия между любовью и ненавистью! У нас с отцом было то же самое: обожание до восторга неожиданно превращалось в безобразную смертельную неприязнь. И ведь отец внезапно умер на следующий день после дурацкой ссоры, а я так и не успела попросить у него прощения… Эта девочка не должна, как я, через всю жизнь тащить груз вины, если с ее отцом… Нет-нет, с Леоном ничего не случится!
— Знаешь, у нее твои глаза, — ласково сказала Катрин, погладив Леона по руке. — Она славная девочка.
— Очень. — Леон вздохнул. — Ты ее полюбишь. Она отчаянная такая… У нас дома в парке огромные качели. Я тебе их покажу как-нибудь. Клео тогда было лет пять, не больше, и она любила, чтобы я их раскачивал как можно выше. «Еще, папа, еще!» — просила она и как ангел с неба спрыгивала ко мне на руки, чтобы я нес ее домой. Думаю, у нее кружилась голова, но она никогда не признавалась. Своими крошечными ладошками она обнимала меня за шею и затихала, как наигравшийся котенок. — Леон помолчал. Все-таки, мужчины очень сентиментальны, подумала Катрин. — А теперь, представляешь, у моей дочери свидание!
— Добрый вечер, мсье маркиз де Коссе-Бриссак, мадам маркиза. — Вонахью вырос словно из-под земли и заговорил по-английски.
Катрин не понимала ни слова, но видела, что Леон, предложив Вонахью присесть, достаточно благодушно слушает того, кого всю неделю клеймил шарлатаном и авантюристом, усердно раздавая интервью.
— Мистер Вонахью, моя жена не знает английского, — деликатно заметил Леон.
— Но мой французский катастрофически плоховат, — признался Вонахью, хотя это и без того не вызывало сомнения. — А мне бы очень хотелось ознакомить мессира [3]де Косее-Бриссака с результатами экспертизы «прекрасной Нинетты», то есть носовой фигуры с корабля Колумба. Подлинность древесины не скрывает возраста…
Катрин чувствовала, что Леон едва сдерживается, чтобы не расхохотаться, но лишь насмешливо выгибает бровь.
— Что же касается ваших изысканий, мессир, — подобострастно продолжал Вонахью, — по поводу ее наряда, то они лишний раз подтверждают небрежность фотографий, а во-вторых, аллегорический характер фигуры…
— Мсье Вонахью, — Леон все-таки оборвал его, — ваши остроумие и изобретательность достойны восхищения, и я предлагаю выпить за них. — Леон подозвал официанта, тот мгновенно принес еще вина и приборы для Вонахью. — Но, по-моему, подобные трюки не к лицу серьезному ученому. Не так ли? — Леон поднял свой бокал и залюбовался цветом вина.
— Мне очень лестно, мессир, слышать из ваших уст о себе как о серьезном ученом, — опять залебезил Вонахью, беря бокал, — и, пользуясь случаем, я хотел бы предложить вам подняться в мой номер и все-таки ознакомиться с некоторыми весьма авторитетными, которые научные, результатом тестов…
От волнения Вонахью окончательно запутался во французском. Катрин даже стало жаль его. Учтивый, правда, несколько занудный молодой человек. И чего Леон привязался к этой «Нинье»? Какая разница, во что она одета?
— Леон, — обратилась она к мужу, — мистеру Вонахью действительно трудно говорить по-французски. Может быть, вы обсудите «которые научные, результатом тестов» в его номере без меня? Это же не займет много времени, мсье Вонахью?
— Конечно нет, мадам маркиза! — Вонахью благодарно посмотрел на Катрин.
— Отлично! — сказала она. — А я посижу здесь, полюбуюсь садом.
Катрин видела, что Леон с явной неохотой пошел знакомиться с «которые научные», и она опять не без досады подумала: почему же нам никогда не удается побыть вдвоем? Сейчас они вернутся, и я постараюсь увести Леона. Надо как-то уговорить его помириться с дочерью, ведь у обоих нет никого род-нее на свете. К тому же Леон хочет сына, и нельзя допустить, чтобы наш общий ребенок окончательно отдалил от него Клео. Девочке очень нужна материнская ласка, размышляла Катрин, или хотя бы искреннее расположение тетушки. У меня много племянников и они любят меня, значит, я не самая безнадежная тетка на свете!..
Теперь у меня появилась еще одна племянница, хорошенькая, тоненькая, правда, строптивая. И хорошо, хуже было бы встретить равнодушную, прохладную «рыбицу». Но ведь она же дочка Леона! Разве она могла получиться другой? Как мне обращаться к ней? На «ты» или на «вы»? Было бы ей лет десять, конечно, «ты», но она практически взрослая…
Погрузившись в свои мысли, Катрин все же не сводила глаз со входа в гостиницу, как будто от этого Леон должен был вернуться скорее. И вдруг в дверном проеме возникла Жаннет, обвела взглядом столики, обнаружила Катрин и теперь с улыбкой смотрела прямо на нее, но не трогалась с места.
Глава 16,
в которой только этой нимфы не хватало
Только этой нимфы не хватало! — ужаснулась Катрин, наверное, соображает, подойти ко мне или не подойти. Нет, она точно подойдет и постарается подружиться, ведь она улыбнулась мне, а когда мы столкнулись на лестнице, назвала маркизой и поздравила… Пусть это невежливо, но я не желаю ее видеть!
Катрин резко встала и вышла с террасы в сад. Она не сомневалась, что Жаннет смотрит вслед. Не оборачиваясь, Катрин быстро зашагала к морю. Вдалеке, на самом краю скалы она увидела тонкую фигурку с развевающимися длинными волосами, мерцающими в лучах заходящего солнца. Фигурка показалась Катрин совсем хрупкой, и бесконечно одинокой, и действительно балансирующей на этом самом острие между материком любви и морем ненависти, и словно вот-вот готовой сделать шаг в бездну.
Катрин уже почти бежала. Нет, конечно, Клео не собирается бросаться с кручи, одернула себя Катрин, она же говорила про свидание, но она там одна! О настоящем свидании девушка не стала бы с таким вызовом сообщать во всеуслышание! Я подойду и заговорю с ней, решила Катрин, я всегда сама делаю первый шаг, надо будет научить этому и Клео.
И вдруг, словно из воздуха, неподалеку от Клео возникла мощная мужская фигура. Катрин растерянно остановилась: значит, действительно, рандеву? Но мужчина не обращал на девушку ни малейшего внимания, а просто делал какие-то замысловатые упражнения. У Катрин отлегло от сердца, иначе получилось бы, что она следит за Клео! До девушки ей оставалось пройти еще метров сто, как вдруг спортсмен приблизился к Клео и обнял ее за плечи. Катрин снова замерла, а в следующее мгновение чуть не закричала, потому что девушка и обнимавший ее мужчина исчезли! Катрин бросилась к обрыву, туда, где только что стояли Клео и загадочный гигант, и увидела, как этот здоровяк за волосы втаскивает Клео на огромный катер, который в ту же секунду сорвался с места.
Боже! Катрин похолодела. Клео только что похитили на моих глазах! И она побежала в гостиницу.
— Добрый вечер, мадам маркиза, — медово пропела Жаннет, красивая, как с обложки.
Откуда она взялась? — опешила Катрин. Ах да, она ведь наверняка шла за мной и, без сомнения, тоже все видела!
— Жаннет! Как хорошо, что я встретила вас! — Катрин поймала себя на мысли, что действительно рада встрече. — Скорее бегите в отель и вызывайте полицию! Вы видели, как сейчас похитили Клео?
Жаннет растерянно кивнула.
— А я постараюсь взять лодку, вон там. — Катрин показала рукой в сторону узкого заливчика со множеством расписных лодок и кинулась туда со всех ног. — Да не стойте вы, скорее!
Катрин резко встала и вышла с террасы в сад. Она не сомневалась, что Жаннет смотрит вслед. Не оборачиваясь, Катрин быстро зашагала к морю. Вдалеке, на самом краю скалы она увидела тонкую фигурку с развевающимися длинными волосами, мерцающими в лучах заходящего солнца. Фигурка показалась Катрин совсем хрупкой, и бесконечно одинокой, и действительно балансирующей на этом самом острие между материком любви и морем ненависти, и словно вот-вот готовой сделать шаг в бездну.
Катрин уже почти бежала. Нет, конечно, Клео не собирается бросаться с кручи, одернула себя Катрин, она же говорила про свидание, но она там одна! О настоящем свидании девушка не стала бы с таким вызовом сообщать во всеуслышание! Я подойду и заговорю с ней, решила Катрин, я всегда сама делаю первый шаг, надо будет научить этому и Клео.
И вдруг, словно из воздуха, неподалеку от Клео возникла мощная мужская фигура. Катрин растерянно остановилась: значит, действительно, рандеву? Но мужчина не обращал на девушку ни малейшего внимания, а просто делал какие-то замысловатые упражнения. У Катрин отлегло от сердца, иначе получилось бы, что она следит за Клео! До девушки ей оставалось пройти еще метров сто, как вдруг спортсмен приблизился к Клео и обнял ее за плечи. Катрин снова замерла, а в следующее мгновение чуть не закричала, потому что девушка и обнимавший ее мужчина исчезли! Катрин бросилась к обрыву, туда, где только что стояли Клео и загадочный гигант, и увидела, как этот здоровяк за волосы втаскивает Клео на огромный катер, который в ту же секунду сорвался с места.
Боже! Катрин похолодела. Клео только что похитили на моих глазах! И она побежала в гостиницу.
— Добрый вечер, мадам маркиза, — медово пропела Жаннет, красивая, как с обложки.
Откуда она взялась? — опешила Катрин. Ах да, она ведь наверняка шла за мной и, без сомнения, тоже все видела!
— Жаннет! Как хорошо, что я встретила вас! — Катрин поймала себя на мысли, что действительно рада встрече. — Скорее бегите в отель и вызывайте полицию! Вы видели, как сейчас похитили Клео?
Жаннет растерянно кивнула.
— А я постараюсь взять лодку, вон там. — Катрин показала рукой в сторону узкого заливчика со множеством расписных лодок и кинулась туда со всех ног. — Да не стойте вы, скорее!
Глава 17,
в которой Жаннет сделала вид, что направляется в сторону отеля
Жаннет сделала вид, что направляется в сторону отеля, а сама вовсе не торопилась никуда, радуясь невероятно удачному стечению обстоятельств. Обнаружив на террасе эту проходимку совершенно одну, Жаннет сначала растерялась, но потом, когда проходимка демонстративно убралась из ресторана, интуиция подсказала Жаннет, что надо идти следом. И она пошла.
События на краю пропасти: исчезновение со скалы Клео вместе с незнакомцем и действия проходимки, чуть не сбившей Жаннет с ног, разворачивались словно по заказу. Клео похитили? Прекрасно, но кто это видел? Зато Жаннет всегда подтвердит, что она видела, как Катрин столкнула падчерицу со скалы… Или это сама Катрин организовала похищение, нет, убийство! Главное, подождать, как все будет развиваться дальше! Так, сейчас проходимка толкует с каким-то рыбаком, что-то протягивает ему и уносится на лодке в море… Отлично!
— Добрый вечер, сэр! — вежливо поздоровалась Жаннет с растерянным рыбаком. — Что-то случилось?
— Представляете, мисс, — доверчиво отозвался старик, — иностранная леди угнала мою лодку! Или не угнала, если она оставила мне это? — Старик разжал руку. На мозолистой ладони таинственно подмигнуло обручальное кольцо.
— Мистер, я знаю эту несчастную женщину. Она…
— Она сумасшедшая? — догадался рыбак.
— Да, сэр. — Жаннет выразительно вздохнула. — Что она наговорила вам?
— Не знаю, мисс. — Рыбак виновато пожал плечами. — Я ничего не понял. Она же иностранка. Она подбежала ко мне с громким криком, махала рукой в сторону моря, повторяла «boot, boot», сунула мне кольцо и умчалась на моей лодке. Теперь придется идти в полицию, просить, чтобы они искали мою лодку…
— Не стоит, сэр. Я знаю ее мужа, он богатый человек, он заплатит вам за лодку, а вы расскажете ему все, что видели.
— Да я, собственно, ничего не видел. Я занимался лодкой.
— А девушку на Голубом Окне? — Жаннет показала рукой на утес и с замиранием сердца стала ждать ответа рыбака.
— Точно, мисс! Я швартовал лодку и посмотрел на запад, низко ли солнце, и на утесе действительно стояла девушка. Я еще подумал, что волосы у нее развиваются как парус, того и гляди, взлетит, — мечтательно добавил старик и, прищурившись, посмотрел на Голубое Окно.
— Что же было потом? Когда к вам подбежала та леди?
— Не знаю мисс. Девушки там теперь нет, ушла, наверное. А почему она вас интересует? Тоже ваша знакомая?
— У меня плохое предчувствие, — как можно задумчивее произнесла Жаннет, радостно осознавая, что пока все идет как по писанному: глупый дед ничего не видел! — Эта девушка — дочка мужа крейзи леди, то есть ее падчерица, попросту говоря.
— Тем более нужно немедленно обратиться в полицию! — заволновался рыбак. — Вы ведь знаете, как зовут эту леди.
События на краю пропасти: исчезновение со скалы Клео вместе с незнакомцем и действия проходимки, чуть не сбившей Жаннет с ног, разворачивались словно по заказу. Клео похитили? Прекрасно, но кто это видел? Зато Жаннет всегда подтвердит, что она видела, как Катрин столкнула падчерицу со скалы… Или это сама Катрин организовала похищение, нет, убийство! Главное, подождать, как все будет развиваться дальше! Так, сейчас проходимка толкует с каким-то рыбаком, что-то протягивает ему и уносится на лодке в море… Отлично!
— Добрый вечер, сэр! — вежливо поздоровалась Жаннет с растерянным рыбаком. — Что-то случилось?
— Представляете, мисс, — доверчиво отозвался старик, — иностранная леди угнала мою лодку! Или не угнала, если она оставила мне это? — Старик разжал руку. На мозолистой ладони таинственно подмигнуло обручальное кольцо.
— Мистер, я знаю эту несчастную женщину. Она…
— Она сумасшедшая? — догадался рыбак.
— Да, сэр. — Жаннет выразительно вздохнула. — Что она наговорила вам?
— Не знаю, мисс. — Рыбак виновато пожал плечами. — Я ничего не понял. Она же иностранка. Она подбежала ко мне с громким криком, махала рукой в сторону моря, повторяла «boot, boot», сунула мне кольцо и умчалась на моей лодке. Теперь придется идти в полицию, просить, чтобы они искали мою лодку…
— Не стоит, сэр. Я знаю ее мужа, он богатый человек, он заплатит вам за лодку, а вы расскажете ему все, что видели.
— Да я, собственно, ничего не видел. Я занимался лодкой.
— А девушку на Голубом Окне? — Жаннет показала рукой на утес и с замиранием сердца стала ждать ответа рыбака.
— Точно, мисс! Я швартовал лодку и посмотрел на запад, низко ли солнце, и на утесе действительно стояла девушка. Я еще подумал, что волосы у нее развиваются как парус, того и гляди, взлетит, — мечтательно добавил старик и, прищурившись, посмотрел на Голубое Окно.
— Что же было потом? Когда к вам подбежала та леди?
— Не знаю мисс. Девушки там теперь нет, ушла, наверное. А почему она вас интересует? Тоже ваша знакомая?
— У меня плохое предчувствие, — как можно задумчивее произнесла Жаннет, радостно осознавая, что пока все идет как по писанному: глупый дед ничего не видел! — Эта девушка — дочка мужа крейзи леди, то есть ее падчерица, попросту говоря.
— Тем более нужно немедленно обратиться в полицию! — заволновался рыбак. — Вы ведь знаете, как зовут эту леди.
Глава 18,
в которой я сразу же поплыла к берегу
Вынырнув на поверхность, я сразу же поплыла к берегу, даже не думая о том, как буду выбираться по практически отвесной скале, но мужчина в два взмаха оказался рядом.
— Куда, дура! — Он схватил меня за волосы и потащил к большому белому катеру, спрятанному в тени утеса.
Я попыталась ударить его, но он, с силой намотав мои волосы на свою руку, несколько раз погрузил мою голову под воду. Я чуть не захлебнулась и, перестав сопротивляться, последовала за ним, жадно глотая воздух.
По металлическому трапику он вскарабкался на борт катера, не выпуская моих волос из ручищи, и выволок меня. Я застонала. Мне было так больно, словно он сдирал с меня скальп. Свободной рукой он зажал мне рот и крикнул:
— Вперед, Пол! Трогай!
Катер рванулся с места, а мужчина, приоткрыв босой ногой какой-то люк на палубе, столкнул меня вниз, я упала на что-то мягкое, а он тут же задраил этот люк.
Я лежала на кровати, стоявшей посередине довольно просторной каюты, куда свет проникал лишь через этот люк на потолке. Поскольку люк был сделан из чего-то похожего на матовое стекло и к тому же наступали сумерки, в каюте было полутемно. Я обхватила руками голову. Кожа под волосами пылала. Как больно! И в мозгу жила всего одна мысль: только бы он больше не притрагивался ко мне, только бы оставил в покое! И лишь затем жирными вопросительными знаками стали распирать мою бедную голову остальные мысли: Зачем? Почему я здесь? Кто этот мужчина? Куда идет катер? Что будет со мной дальше?
Я встала и направилась к двери, но она открылась сама, вошел мой мучитель, щелкнул выключателем и старательно запер дверь за собой.
— Что вам от меня нужно?! — выпалила я.
— На, вытрись, — он открыл шкафчик возле двери и протянул мне большое полотенце, — еще простудишься, чихать начнешь. Ты нам здоровенькая нужна. — В его голосе не было прежней угрозы, он говорил так, словно мы с ним давнишние приятели и только что выкупались в море.
— Я все равно сбегу, — сказала я, но взяла полотенце. Меня била дрожь, и я едва сдерживалась, чтобы не стучать зубами.
— Да брось ты. Куда ты денешься с подводной лодки, с разбитой рацией, с поломанной ногой! Вот, переоденься, — он вытащил из шкафчика вечернее платье на бретельках и жакетик из шиншиллы. — Нравится?
— Нет! — Платье и мех полетели на пол. — Вам нужны деньги? Сколько? Мой папа ничего не пожалеет за меня!
— Может, он сам велел тебя ликвидировать? Может, ты ему поперек дороги встала?
— Не правда! Зачем вы врете! Я все равно сбегу!
— «Сбегу, сбегу»! — беззлобно передразнил он. — Не сбежишь, мы тебе внешность изменим: например, обреем голову…
Он наслаждался моим ужасом, я чувствовала это! А он преспокойно вытирался, достав из шкафчика еще одно полотенце. Потом, нимало не смущаясь, снял с себя мокрые плавки. Я вдруг почему-то вспомнила голую Жаннет и подумала, что, с точки зрения мужской красоты, мой похититель не уступает ей ни в чем и вполне мог бы изображать какого-нибудь Ахиллеса…
— Нравлюсь? — Он принял позу спортсмена-победителя и малопристойно повращал бедрами. — Хочешь, — двусмысленно спросил он, продемонстрировав мне разноцветного дракона на своем бедре, — наколем тебе такого на попке? Да ладно, — хмыкнул он, — я шучу, никто тебя обижать не собирается! Джина хочешь? — Он открыл еще одну дверцу, там оказался настоящий бар, и протянул мне початую бутылку. — Хлебни, ведь дрожишь вся! И переоденься! А то давай чики-чики? Все равно делать-то нечего. Тебе понравится…
И тут я его узнала! Это же здоровяк из-за соседнего столика в кондитерской, спутник краснеющего «чуда природы»! Я попятилась, оглядываясь по сторонам: чем бы в него кинуть? Ага! Я выхватила бутылку у него из рук, размахнулась и что есть силы ударила его, пытаясь проскользнуть к двери…
— А ты злая! Я таких люблю! — Он играючи увернулся, присел и, обхватив меня за талию, со смехом опрокинул на кровать, а мой удар пришелся в пустоту.
Он навалился на меня, но я по-прежнему держала бутылку за горлышко, джин лился из нее, и я еще раз попыталась замахнуться, но он сжал мое запястье, кокетливо заглядывая в глаза. Бутылка выпала, а он губами поймал мой рот, и я почувствовала, как мои губы будто начала засасывать какая-то мощная воронка. Я изворачивалась всем телом, пытаясь увернуться от его туши, освободиться от беспощадных губ, и вдруг на мое бедро потекло что-то тягучее, омерзительно пахнущее, смешивая свою кислую вонь с запахом джина…
Я закричала, а мой мучитель, разорвав на мне одежду и еще сильнее надавливая на мою грудь и плечи, самозабвенно простонал: «Кайф!» — и, сев на меня верхом, стал приближать к моему лицу то, что было у него между ногами… Я услышала, как кто-то ломится в дверь с криком:
— Открой, Гарри! Что ты там делаешь?!
Но я уже потеряла сознание.
— Куда, дура! — Он схватил меня за волосы и потащил к большому белому катеру, спрятанному в тени утеса.
Я попыталась ударить его, но он, с силой намотав мои волосы на свою руку, несколько раз погрузил мою голову под воду. Я чуть не захлебнулась и, перестав сопротивляться, последовала за ним, жадно глотая воздух.
По металлическому трапику он вскарабкался на борт катера, не выпуская моих волос из ручищи, и выволок меня. Я застонала. Мне было так больно, словно он сдирал с меня скальп. Свободной рукой он зажал мне рот и крикнул:
— Вперед, Пол! Трогай!
Катер рванулся с места, а мужчина, приоткрыв босой ногой какой-то люк на палубе, столкнул меня вниз, я упала на что-то мягкое, а он тут же задраил этот люк.
Я лежала на кровати, стоявшей посередине довольно просторной каюты, куда свет проникал лишь через этот люк на потолке. Поскольку люк был сделан из чего-то похожего на матовое стекло и к тому же наступали сумерки, в каюте было полутемно. Я обхватила руками голову. Кожа под волосами пылала. Как больно! И в мозгу жила всего одна мысль: только бы он больше не притрагивался ко мне, только бы оставил в покое! И лишь затем жирными вопросительными знаками стали распирать мою бедную голову остальные мысли: Зачем? Почему я здесь? Кто этот мужчина? Куда идет катер? Что будет со мной дальше?
Я встала и направилась к двери, но она открылась сама, вошел мой мучитель, щелкнул выключателем и старательно запер дверь за собой.
— Что вам от меня нужно?! — выпалила я.
— На, вытрись, — он открыл шкафчик возле двери и протянул мне большое полотенце, — еще простудишься, чихать начнешь. Ты нам здоровенькая нужна. — В его голосе не было прежней угрозы, он говорил так, словно мы с ним давнишние приятели и только что выкупались в море.
— Я все равно сбегу, — сказала я, но взяла полотенце. Меня била дрожь, и я едва сдерживалась, чтобы не стучать зубами.
— Да брось ты. Куда ты денешься с подводной лодки, с разбитой рацией, с поломанной ногой! Вот, переоденься, — он вытащил из шкафчика вечернее платье на бретельках и жакетик из шиншиллы. — Нравится?
— Нет! — Платье и мех полетели на пол. — Вам нужны деньги? Сколько? Мой папа ничего не пожалеет за меня!
— Может, он сам велел тебя ликвидировать? Может, ты ему поперек дороги встала?
— Не правда! Зачем вы врете! Я все равно сбегу!
— «Сбегу, сбегу»! — беззлобно передразнил он. — Не сбежишь, мы тебе внешность изменим: например, обреем голову…
Он наслаждался моим ужасом, я чувствовала это! А он преспокойно вытирался, достав из шкафчика еще одно полотенце. Потом, нимало не смущаясь, снял с себя мокрые плавки. Я вдруг почему-то вспомнила голую Жаннет и подумала, что, с точки зрения мужской красоты, мой похититель не уступает ей ни в чем и вполне мог бы изображать какого-нибудь Ахиллеса…
— Нравлюсь? — Он принял позу спортсмена-победителя и малопристойно повращал бедрами. — Хочешь, — двусмысленно спросил он, продемонстрировав мне разноцветного дракона на своем бедре, — наколем тебе такого на попке? Да ладно, — хмыкнул он, — я шучу, никто тебя обижать не собирается! Джина хочешь? — Он открыл еще одну дверцу, там оказался настоящий бар, и протянул мне початую бутылку. — Хлебни, ведь дрожишь вся! И переоденься! А то давай чики-чики? Все равно делать-то нечего. Тебе понравится…
И тут я его узнала! Это же здоровяк из-за соседнего столика в кондитерской, спутник краснеющего «чуда природы»! Я попятилась, оглядываясь по сторонам: чем бы в него кинуть? Ага! Я выхватила бутылку у него из рук, размахнулась и что есть силы ударила его, пытаясь проскользнуть к двери…
— А ты злая! Я таких люблю! — Он играючи увернулся, присел и, обхватив меня за талию, со смехом опрокинул на кровать, а мой удар пришелся в пустоту.
Он навалился на меня, но я по-прежнему держала бутылку за горлышко, джин лился из нее, и я еще раз попыталась замахнуться, но он сжал мое запястье, кокетливо заглядывая в глаза. Бутылка выпала, а он губами поймал мой рот, и я почувствовала, как мои губы будто начала засасывать какая-то мощная воронка. Я изворачивалась всем телом, пытаясь увернуться от его туши, освободиться от беспощадных губ, и вдруг на мое бедро потекло что-то тягучее, омерзительно пахнущее, смешивая свою кислую вонь с запахом джина…
Я закричала, а мой мучитель, разорвав на мне одежду и еще сильнее надавливая на мою грудь и плечи, самозабвенно простонал: «Кайф!» — и, сев на меня верхом, стал приближать к моему лицу то, что было у него между ногами… Я услышала, как кто-то ломится в дверь с криком:
— Открой, Гарри! Что ты там делаешь?!
Но я уже потеряла сознание.
Глава 19,
в которой Леон посчитал беседу бессмысленной
— Бросьте, Вонахью, — сказал Леон, отодвигая от себя ворох писем, справок, заключений и отворачиваясь от компьютера, на экране которого в разных проекциях поворачивалась злосчастная «Нинетта». — Наша беседа бессмысленна. Вы же отдаете себе отчет в том, что мастер колумбовой эпохи, вырезавший эту фигуру, должен был быть гением, если столь точно сумел предугадать развитие моды, причем английской. Все ваши эксперты заняты возрастом древесины и конструктивными особенностями остатков киля и кормы, кстати говоря, в этом я не разбираюсь совсем. Но неужели никому, кроме Шмерлотта, не пришло в голову обратить внимание на внешний вид фигуры, которую совершенно спокойно можно было вырезать из старого бревна, да из того же киля «Ниньи», и «состарить» соответствующим образом? Не обижайтесь, Вонахью, но я множество раз сталкивался с аналогично подделанной одеждой, сшитой сегодня из подлинных старинных тканей.
— А мне действительно обидно ваше недоверие, сэр. Я устал повторять, что это аллегорическая фигура, и вы сами признаете, что несведущи в кораблестроении. Извините, но ваши дилетантские рассуждения порочат мировых светил. — Вонахью похлопал ладонью по бумагам. — Это все написано знатоками своего дела.
— Но ведь Шмерлотт по-прежнему не согласен с вами?
— Пока, — Вонахью многозначительно улыбнулся, — но он любит свою дочь, как другие любят славу, деньги, субсидии на собственные открытия. Думаю, он не встанет остальным поперек дороги: у каждого свой бизнес.
— Значит, я прав? — Леон резко вскочил с кресла. — Что вы сознательно затеяли эту гигантскую авантюру, бессовестно планируя шантаж всемирного размаха?
— Слишком громко, сэр, — Вонахью поморщился, — просто у каждого человека есть свои слабости, нужно помогать друг другу, тем более людям исторической науки, которая почти перестала цениться в наше меркантильное время, когда всех интересуют лишь собственные барыши, а средства и фонды на науку все скудеют. Успокойтесь, не перебивайте меня, сэр. Все эти анализы и тесты — дорогое удовольствие, а ведь каждому хочется вкусно есть и красиво одеваться, не правда ли, маркиз Высокой Моды? Ваш бизнес процветает явно не за счет нищих.
— Но в отличие от вас я не занимаюсь подделками!
— И никто не занимается, сэр, только бизнесом! Нам нужно не ссориться, напротив, помогать друг другу.
— Это бессмысленный разговор, Вонахью, думаю, завтра вся моя семья уедет отсюда!
— А по-моему, Клео здесь очень нравится. Вашей жене — тоже. Кстати, я и не знал, что вы снова женились, она очаровательна. А вот друг другу они нравятся не очень… Думаю, что Клео предпочтет остаться в моем обществе. Извините, в девять, — Вонахью демонстративно взглянул на часы и поднялся с кресла, — у нас с ней свидание, мне не хочется заставлять ее ждать. Почему вы удивлены, сэр?
— Кажется, она уже полчаса назад отправилась на встречу. Я не знал, что с вами, не стал бы вас задерживать, — Леон не скрывал ненависти.
— Видите, уважаемый маркиз, как ей нравится мое общество, девушка пришла на свидание заранее! Терпите, папочка, на дворе не средние века, вам не удастся запереть ее в замке! Может быть, в один прекрасный день вы назовете меня своим любимым зятем…
— Никогда!
— А может быть, я услышу это от Шмерлотта, — ухмыляясь, закончил Вонахью.
Леон едва сдерживал себя, чтобы не спустить Вонахью с лестницы и не переломать ему все ребра. Если бы мог, он испепелил бы Вонахью взглядом. Перед такой запредельной наглостью и самодовольством бессильны здравый смысл и любые рассуждения о честности и порядочности.
И этот мерзавец нравится Клео! Я же не могу запретить ему встречаться с моей дочерью… А почему не могу? Не средние века? Да хоть какие! Это моя дочь, в конце концов!
— Подождите, Вонахью! — Леон нагнал Вонахью в холле.
Вонахью остановился.
— Вы что-то надумали, сэр?
— Я запрещаю вам приближаться к мой дочери!
— Прелестно, — Вонахью всплеснул руками, — что еще? — И рассмеялся прямо в лицо Леону.
Леон побледнел и хотел сказать, что Вонахью — мерзавец, но вдруг рядом с ними оказалась Жаннет в компании незнакомого пожилого мужчины. И то, что Леон услышал от Жаннет… Он даже не сразу понял, о чем ему бурно толковала ненавистная бывшая любовница.
— А мне действительно обидно ваше недоверие, сэр. Я устал повторять, что это аллегорическая фигура, и вы сами признаете, что несведущи в кораблестроении. Извините, но ваши дилетантские рассуждения порочат мировых светил. — Вонахью похлопал ладонью по бумагам. — Это все написано знатоками своего дела.
— Но ведь Шмерлотт по-прежнему не согласен с вами?
— Пока, — Вонахью многозначительно улыбнулся, — но он любит свою дочь, как другие любят славу, деньги, субсидии на собственные открытия. Думаю, он не встанет остальным поперек дороги: у каждого свой бизнес.
— Значит, я прав? — Леон резко вскочил с кресла. — Что вы сознательно затеяли эту гигантскую авантюру, бессовестно планируя шантаж всемирного размаха?
— Слишком громко, сэр, — Вонахью поморщился, — просто у каждого человека есть свои слабости, нужно помогать друг другу, тем более людям исторической науки, которая почти перестала цениться в наше меркантильное время, когда всех интересуют лишь собственные барыши, а средства и фонды на науку все скудеют. Успокойтесь, не перебивайте меня, сэр. Все эти анализы и тесты — дорогое удовольствие, а ведь каждому хочется вкусно есть и красиво одеваться, не правда ли, маркиз Высокой Моды? Ваш бизнес процветает явно не за счет нищих.
— Но в отличие от вас я не занимаюсь подделками!
— И никто не занимается, сэр, только бизнесом! Нам нужно не ссориться, напротив, помогать друг другу.
— Это бессмысленный разговор, Вонахью, думаю, завтра вся моя семья уедет отсюда!
— А по-моему, Клео здесь очень нравится. Вашей жене — тоже. Кстати, я и не знал, что вы снова женились, она очаровательна. А вот друг другу они нравятся не очень… Думаю, что Клео предпочтет остаться в моем обществе. Извините, в девять, — Вонахью демонстративно взглянул на часы и поднялся с кресла, — у нас с ней свидание, мне не хочется заставлять ее ждать. Почему вы удивлены, сэр?
— Кажется, она уже полчаса назад отправилась на встречу. Я не знал, что с вами, не стал бы вас задерживать, — Леон не скрывал ненависти.
— Видите, уважаемый маркиз, как ей нравится мое общество, девушка пришла на свидание заранее! Терпите, папочка, на дворе не средние века, вам не удастся запереть ее в замке! Может быть, в один прекрасный день вы назовете меня своим любимым зятем…
— Никогда!
— А может быть, я услышу это от Шмерлотта, — ухмыляясь, закончил Вонахью.
Леон едва сдерживал себя, чтобы не спустить Вонахью с лестницы и не переломать ему все ребра. Если бы мог, он испепелил бы Вонахью взглядом. Перед такой запредельной наглостью и самодовольством бессильны здравый смысл и любые рассуждения о честности и порядочности.
И этот мерзавец нравится Клео! Я же не могу запретить ему встречаться с моей дочерью… А почему не могу? Не средние века? Да хоть какие! Это моя дочь, в конце концов!
— Подождите, Вонахью! — Леон нагнал Вонахью в холле.
Вонахью остановился.
— Вы что-то надумали, сэр?
— Я запрещаю вам приближаться к мой дочери!
— Прелестно, — Вонахью всплеснул руками, — что еще? — И рассмеялся прямо в лицо Леону.
Леон побледнел и хотел сказать, что Вонахью — мерзавец, но вдруг рядом с ними оказалась Жаннет в компании незнакомого пожилого мужчины. И то, что Леон услышал от Жаннет… Он даже не сразу понял, о чем ему бурно толковала ненавистная бывшая любовница.
Глава 20,
в которой Леон узнает о выходке Катрин
— Катрин угнала лодку у рыбака? — переспросил Леон. — У него? У вас, мистер? Я должен вам заплатить за нее?
— Спасибо, сэр, — старик с сожалением смотрел на него, — но только после того, как полиция ее найдет.
— Полиция? Зачем?! Я оплачу все убытки! А где Катрин?
Жаннет и старик переглянулись.
— Так она же на этой самой лодке, Леон. — Жаннет произнесла это с интонацией, с какой разговаривают с детьми или с больными. — Полиция уже все знает, на рассвете ее обязательно найдут. А сейчас темно, видишь?
Леон послушно посмотрел в темное небо, потом обвел взглядом посетителей за столиками ресторана. Среди них действительно не было Катрин. Его королева угнала лодку… Это бред, зачем ей чужая лодка? Жаннет, как всегда, врет! А рыбак симпатичный, он мне все расскажет, решил Леон и полез за бумажником.
— Сэр, я уже сказал, что сейчас не возьму ваши деньги, — отреагировал на его действие старик, — только после того, как полиция найдет лодку и я буду знать, какой потребуется ремонт. А пока у меня есть залог вашей жены. — И он показал Леону обручальное кольцо. Это было кольцо Катрин, Леон сам покупал его и велел выгравировать надпись внутри, он не мог спутать его ни с каким другим. — А вашу жену, сэр, надо бы отвести к доктору, — заметил рыбак, опуская кольцо в карман. — Крепитесь, сэр, всякое бывает в жизни, — философски добавил он и, попрощавшись, ушел.
— Спасибо, сэр, — старик с сожалением смотрел на него, — но только после того, как полиция ее найдет.
— Полиция? Зачем?! Я оплачу все убытки! А где Катрин?
Жаннет и старик переглянулись.
— Так она же на этой самой лодке, Леон. — Жаннет произнесла это с интонацией, с какой разговаривают с детьми или с больными. — Полиция уже все знает, на рассвете ее обязательно найдут. А сейчас темно, видишь?
Леон послушно посмотрел в темное небо, потом обвел взглядом посетителей за столиками ресторана. Среди них действительно не было Катрин. Его королева угнала лодку… Это бред, зачем ей чужая лодка? Жаннет, как всегда, врет! А рыбак симпатичный, он мне все расскажет, решил Леон и полез за бумажником.
— Сэр, я уже сказал, что сейчас не возьму ваши деньги, — отреагировал на его действие старик, — только после того, как полиция найдет лодку и я буду знать, какой потребуется ремонт. А пока у меня есть залог вашей жены. — И он показал Леону обручальное кольцо. Это было кольцо Катрин, Леон сам покупал его и велел выгравировать надпись внутри, он не мог спутать его ни с каким другим. — А вашу жену, сэр, надо бы отвести к доктору, — заметил рыбак, опуская кольцо в карман. — Крепитесь, сэр, всякое бывает в жизни, — философски добавил он и, попрощавшись, ушел.