– Зачем вы хотели меня видеть?
– Мне нужны сведения о Пунта-Карретас, – сказал он. – И потом, вы могли бы связаться с двумя своими друзьями?
Флор заколебалась.
– Это трудно, но можно. После массовых побегов они сменили начальника тюрьмы и почти всех охранников. Посетителей обыскивают при входе и выходе. Камеры обыскивают и прослушивают каждый день.
В ее глазах вспыхнула гордость.
– Мы устроили побег сразу ста шести нашим товарищам. Члены семьи, посещавшие заключенных два раза в неделю, уносили землю. Мы купили два здания на небольшой улочке, по которой сейчас запрещен проезд. Теперь все это невозможно. Нужно быть птицей, чтобы выбраться из Пунта-Карретас.
– Какой срок вам понадобится, чтобы их предупредить?
Флор задумалась.
– Два дня.
– Они выходят на прогулку каждый день? В котором часу?
– Между четырьмя и четырьмя тридцатью. Больше вопросов нет?
– Нет.
– Вот и хорошо. В следующий раз побеспокоите меня лишь для того, чтобы сообщить, что вы готовы. Тем же способом. И не забудьте, что вам осталось только шесть дней.
Она круто развернулась, как Жанна д'Арк, следующая на костер, и вышла. Малко вышел следом.
Старая монахиня сцапала его по дороге и, не говоря ни слова, выпроводила вон. Выбравшись на улицу Генерала Риверы, он облегченно вздохнул.
– Мы тут беспокоились, решили, что они непременно отлучат вас от церкви, – тонко пошутил Крис.
Милтон позволил себе лишь деликатно хмыкнуть.
– Что теперь? – спросил Крис. – Наймем дивизию морских пехотинцев?
Огонек решимости сверкнул в глазах Малко. Флор подала ему идею. А он любил замахиваться на невозможное.
– Нам нужно найти вертолет, – сказал он. Это был единственный способ устроить побег двум заключенным. Но искать в Уругвае вертолет и пилота – все равно что в Сахаре искать воду. Особенно если учесть, для чего они понадобятся...
– Вы просите какие-то невероятные вещи, – спокойно сказал он. – Я даже не стану передавать вашу просьбу в Пентагон.
Малко тем не менее возобновил попытку убедить военного атташе: ведь это был его последний шанс.
– Достаточно будет, если авианосец будет держаться в открытом море недалеко от берега. Простой кистью замазываются опознавательные знаки и рисуются другие – уругвайской полиции. Вертолет мог бы подобрать меня за городом в пустынном месте. Вся операция заняла бы меньше одного дня.
Полковник покачал головой.
– Вы с ума сошли. А если полиция собьет вертолет? И окажется, что он пилотируется американцем. Вы представляете себе последствия? Политические и даже военные. Я очень уважаю Рона Барбера, но будь он фигурой даже в десять раз более значительной, такой риск все равно не был бы оправдан. Мне очень жаль.
В глубине души Малко знал, что военный атташе прав. Нельзя было привлекать вертолет американских военно-морских сил к столь противозаконной операции. После неудачи в бухте Кошон Пентагону пришлось обзавестись моральными принципами. Малко встал.
– Я вас понимаю. Попытаюсь найти другой способ...
Полковник Ла Верн проводил его до дверей. На прощанье он сказал:
– Мне известно, что обычно вы творите чудеса. Но в этот раз я, право, не вижу, как вы вызволите этих людей...
Отчаявшийся, усталый Малко вышел на улицу. Сделав крюк, он с вызовом проехался перед тюрьмой Пунта-Карретас. За решетками маячили заключенные. Привычные решения не годились, приходилось импровизировать. У него оставалась еще одна маленькая идея. Такая сумасбродная, что он не хотел даже о ней думать. Но время шло, и она представлялась все более привлекательной. Ни одного гражданского вертолета в Уругвае не было, а военные вряд ли одолжат его для того, чтобы устроить побег тупамарос.
На маленькой улочке никого не было. Неистовая полковница обожала тайну. Лаура предупредила Малко, что Мария-Изабель не захочет встречаться на людной улице. Полковница подошла к «опелю». Малко, нагнувшись, открыл дверцу.
– Садись, – сказал он.
Она уселась рядом. Из-за вуали Малко не мог видеть выражение ее лица.
– Ты как всегда восхитительна, – сделал он ей комплимент.
Мария-Изабель ответила конфузливым смешком и с легкой досадой заметила:
– Не слишком часто ты это замечаешь. Она положила ногу на ногу, приятно зашуршал шелк ее чулок. Пальто распахнулось, обнажив плотные бедра. И в этот раз она побрызгала себя «Диореллой». Мария-Изабель держалась прямо, и Малко видел только ее профиль. Профиль восхитительный. Малко нагнулся и поцеловал ее в шею.
Она тут же растаяла, притиснулась к Малко, и он почувствовал под рукой жемчужное ожерелье. Юбка задралась, демонстрируя верхнюю часть чулка вместе с подвязкой. Мария-Изабель была прелестна своей несовременностью.
Вуаль она не подняла. Через жесткую ткань Мария-Изабель дотронулась кончиком языка до губ Малко и тут же его отдернула. Тяжело вздохнув, она отстранилась.
– Мне нужно уходить. Что, если нас увидят... Рука Малко поднималась по ее ноге. Мария-Изабель ничего на это не сказала, лишь откинула голову назад, на спинку сиденья, и медленно раздвинула ноги. Тяжело дыша, она покусывала свое жемчужное ожерелье. Потом вдруг наклонилась к запястью.
– О боже, я опаздываю! Я ведь обедаю в «Галеоне». Единственное место в Монтевидео, где можно заказать черную икру. Хотя там и было мест двадцать, зала, уставленная стеллажами с бутылками, всегда наполовину пустовала.
– Поздно возвратишься? – спросил Малко.
– А тебе-то что?
– Хочу прийти пожелать тебе спокойной ночи. Мужа дома не будет?
Мария-Изабель покачала головой.
– Нет, он возвратится завтра. Малко поцеловал ей руку.
– Хорошо. Постарайся не очень задерживаться. Ее глаза заблестели.
– Ты на самом деле хочешь прийти?
– Разумеется, – ответил Малко.
Мария-Изабель в нерешительности прикусила губу.
– Это так неосторожно... Но я скажу Розе, чтобы она ушла. Я тебе все объясню.
– Увидел бы мой муж... На супружеской кровати...
– И что бы он сделал? – полюбопытствовал-таки Малко.
Мария-Изабель удовлетворенно хмыкнула.
– Он бы убил нас обоих. Тебя, во всяком случае. А вот меня, думаю, не смог бы...
– Тогда лучше ему не говорить.
Она состроила очаровательную мину.
– Думаю, я все же ему скажу. Я люблю рассказывать ему о подобных вещах. Верить он мне не верит, но потом в нем пробуждается такая дикая страсть...
– Помнится, ты говорила, что не любишь заниматься с ним любовью, – заметил Малко.
Ее взгляд затуманился.
– Когда он меня насилует, люблю.
– Прелестная шлюшка.
– Мне нравится, когда он набрасывается на меня, даже хочет меня убить... – как бы оправдываясь, пояснила Мария-Изабель.
Малко задумчиво посмотрел на нее.
– Думаю, я мог бы предоставить тебе прекрасную возможность вызвать в нем желание тебя убить, – сказал он.
Молодая женщина вопросительно взглянула на Малко.
– Что ты имеешь в виду?
Он ей все рассказал. Все объяснил. Такую женщину, как Мария-Изабель, не провести. Она поможет ему, лишь если это ее позабавит...
Мария-Изабель внимательно слушала, покусывая свое ожерелье. Она раздвинула ноги, томно вздохнула, словно ее наполняла радостью сама перспектива того, что предлагал ей Малко.
Когда он кончил, Мария-Изабель медленно проговорила:
– Думаю, я могу тебе помочь.
Лукавый огонек вспыхнул в ее миндалевидных глазах. Малко обратил внимание на круги под ними. Ему бы не хотелось очутиться на месте супруга Марии-Изабель.
– Ты ведь понимаешь, что это может привести к очень опасным для тебя последствиям? Тут замешана политика. Мария-Изабель беззаботно улыбнулась.
– У Педро в руках сосредоточена большая власть. В худшем случае он запрет меня на месяц и отлупит. Но не думаю, чтобы он меня убил. Он не сможет. Скорее покончит с собой.
Она взвешивала возможный риск как профессиональная шпионка. Малко был потрясен. Мария-Изабель обернулась.
– Когда ты хочешь, чтобы это случилось?
– До вторника. Она прикусила губу.
– Это не так просто.
– Потом это будет ни к чему, – подчеркнул Малко.
– Понимаю.
Мария-Изабель вытянулась на кровати, словно они вели ничего не значащую беседу. Потом пододвинулась к Малко и, свернувшись клубком, прижалась к нему.
– А что я получу, если окажу тебе эту услугу? – прошептала она.
Она явно вела речь не о деньгах. Мария-Изабель слегка провела пальцем по его глазам и вздохнула:
– Какая жалость, что ты не живешь в Монтевидео. Все мои подруги сошли бы с ума, увидев твои глаза, такие золотистые.
Она со своим здоровьем скоро загремит в лечебницу. Но о таких вещах влюбленным дамам не говорят. Особенно если они собираются оказать вам подобную услугу.
Глава 16
Глава 17
– Мне нужны сведения о Пунта-Карретас, – сказал он. – И потом, вы могли бы связаться с двумя своими друзьями?
Флор заколебалась.
– Это трудно, но можно. После массовых побегов они сменили начальника тюрьмы и почти всех охранников. Посетителей обыскивают при входе и выходе. Камеры обыскивают и прослушивают каждый день.
В ее глазах вспыхнула гордость.
– Мы устроили побег сразу ста шести нашим товарищам. Члены семьи, посещавшие заключенных два раза в неделю, уносили землю. Мы купили два здания на небольшой улочке, по которой сейчас запрещен проезд. Теперь все это невозможно. Нужно быть птицей, чтобы выбраться из Пунта-Карретас.
– Какой срок вам понадобится, чтобы их предупредить?
Флор задумалась.
– Два дня.
– Они выходят на прогулку каждый день? В котором часу?
– Между четырьмя и четырьмя тридцатью. Больше вопросов нет?
– Нет.
– Вот и хорошо. В следующий раз побеспокоите меня лишь для того, чтобы сообщить, что вы готовы. Тем же способом. И не забудьте, что вам осталось только шесть дней.
Она круто развернулась, как Жанна д'Арк, следующая на костер, и вышла. Малко вышел следом.
Старая монахиня сцапала его по дороге и, не говоря ни слова, выпроводила вон. Выбравшись на улицу Генерала Риверы, он облегченно вздохнул.
– Мы тут беспокоились, решили, что они непременно отлучат вас от церкви, – тонко пошутил Крис.
Милтон позволил себе лишь деликатно хмыкнуть.
– Что теперь? – спросил Крис. – Наймем дивизию морских пехотинцев?
Огонек решимости сверкнул в глазах Малко. Флор подала ему идею. А он любил замахиваться на невозможное.
– Нам нужно найти вертолет, – сказал он. Это был единственный способ устроить побег двум заключенным. Но искать в Уругвае вертолет и пилота – все равно что в Сахаре искать воду. Особенно если учесть, для чего они понадобятся...
* * *
Ковры, бетонная стена, пуленепробиваемое стекло отделяли кабинет военного атташе от внешнего мира. Полковник Ла Верн старался выходить отсюда как можно реже. Он проработал половину своей жизни в Африке, и теперь Южная Америка вообще и Уругвай в частности повергали его в ужас. Он потушил в пепельнице второй окурок.– Вы просите какие-то невероятные вещи, – спокойно сказал он. – Я даже не стану передавать вашу просьбу в Пентагон.
Малко тем не менее возобновил попытку убедить военного атташе: ведь это был его последний шанс.
– Достаточно будет, если авианосец будет держаться в открытом море недалеко от берега. Простой кистью замазываются опознавательные знаки и рисуются другие – уругвайской полиции. Вертолет мог бы подобрать меня за городом в пустынном месте. Вся операция заняла бы меньше одного дня.
Полковник покачал головой.
– Вы с ума сошли. А если полиция собьет вертолет? И окажется, что он пилотируется американцем. Вы представляете себе последствия? Политические и даже военные. Я очень уважаю Рона Барбера, но будь он фигурой даже в десять раз более значительной, такой риск все равно не был бы оправдан. Мне очень жаль.
В глубине души Малко знал, что военный атташе прав. Нельзя было привлекать вертолет американских военно-морских сил к столь противозаконной операции. После неудачи в бухте Кошон Пентагону пришлось обзавестись моральными принципами. Малко встал.
– Я вас понимаю. Попытаюсь найти другой способ...
Полковник Ла Верн проводил его до дверей. На прощанье он сказал:
– Мне известно, что обычно вы творите чудеса. Но в этот раз я, право, не вижу, как вы вызволите этих людей...
Отчаявшийся, усталый Малко вышел на улицу. Сделав крюк, он с вызовом проехался перед тюрьмой Пунта-Карретас. За решетками маячили заключенные. Привычные решения не годились, приходилось импровизировать. У него оставалась еще одна маленькая идея. Такая сумасбродная, что он не хотел даже о ней думать. Но время шло, и она представлялась все более привлекательной. Ни одного гражданского вертолета в Уругвае не было, а военные вряд ли одолжат его для того, чтобы устроить побег тупамарос.
* * *
Малко выключил «Радио-Ориенталь». Рядом возник силуэт Марии-Изабель. В своей привычной вуали и черном пальто. Он замигал фарами, и она с точно рассчитанной медлительностью направилась к машине.На маленькой улочке никого не было. Неистовая полковница обожала тайну. Лаура предупредила Малко, что Мария-Изабель не захочет встречаться на людной улице. Полковница подошла к «опелю». Малко, нагнувшись, открыл дверцу.
– Садись, – сказал он.
Она уселась рядом. Из-за вуали Малко не мог видеть выражение ее лица.
– Ты как всегда восхитительна, – сделал он ей комплимент.
Мария-Изабель ответила конфузливым смешком и с легкой досадой заметила:
– Не слишком часто ты это замечаешь. Она положила ногу на ногу, приятно зашуршал шелк ее чулок. Пальто распахнулось, обнажив плотные бедра. И в этот раз она побрызгала себя «Диореллой». Мария-Изабель держалась прямо, и Малко видел только ее профиль. Профиль восхитительный. Малко нагнулся и поцеловал ее в шею.
Она тут же растаяла, притиснулась к Малко, и он почувствовал под рукой жемчужное ожерелье. Юбка задралась, демонстрируя верхнюю часть чулка вместе с подвязкой. Мария-Изабель была прелестна своей несовременностью.
Вуаль она не подняла. Через жесткую ткань Мария-Изабель дотронулась кончиком языка до губ Малко и тут же его отдернула. Тяжело вздохнув, она отстранилась.
– Мне нужно уходить. Что, если нас увидят... Рука Малко поднималась по ее ноге. Мария-Изабель ничего на это не сказала, лишь откинула голову назад, на спинку сиденья, и медленно раздвинула ноги. Тяжело дыша, она покусывала свое жемчужное ожерелье. Потом вдруг наклонилась к запястью.
– О боже, я опаздываю! Я ведь обедаю в «Галеоне». Единственное место в Монтевидео, где можно заказать черную икру. Хотя там и было мест двадцать, зала, уставленная стеллажами с бутылками, всегда наполовину пустовала.
– Поздно возвратишься? – спросил Малко.
– А тебе-то что?
– Хочу прийти пожелать тебе спокойной ночи. Мужа дома не будет?
Мария-Изабель покачала головой.
– Нет, он возвратится завтра. Малко поцеловал ей руку.
– Хорошо. Постарайся не очень задерживаться. Ее глаза заблестели.
– Ты на самом деле хочешь прийти?
– Разумеется, – ответил Малко.
Мария-Изабель в нерешительности прикусила губу.
– Это так неосторожно... Но я скажу Розе, чтобы она ушла. Я тебе все объясню.
* * *
На Марии-Изабель оставались только ее черные чулки, державшиеся на бедрах каким-то чудом. Она со смешком взглянула на развороченную кровать.– Увидел бы мой муж... На супружеской кровати...
– И что бы он сделал? – полюбопытствовал-таки Малко.
Мария-Изабель удовлетворенно хмыкнула.
– Он бы убил нас обоих. Тебя, во всяком случае. А вот меня, думаю, не смог бы...
– Тогда лучше ему не говорить.
Она состроила очаровательную мину.
– Думаю, я все же ему скажу. Я люблю рассказывать ему о подобных вещах. Верить он мне не верит, но потом в нем пробуждается такая дикая страсть...
– Помнится, ты говорила, что не любишь заниматься с ним любовью, – заметил Малко.
Ее взгляд затуманился.
– Когда он меня насилует, люблю.
– Прелестная шлюшка.
– Мне нравится, когда он набрасывается на меня, даже хочет меня убить... – как бы оправдываясь, пояснила Мария-Изабель.
Малко задумчиво посмотрел на нее.
– Думаю, я мог бы предоставить тебе прекрасную возможность вызвать в нем желание тебя убить, – сказал он.
Молодая женщина вопросительно взглянула на Малко.
– Что ты имеешь в виду?
Он ей все рассказал. Все объяснил. Такую женщину, как Мария-Изабель, не провести. Она поможет ему, лишь если это ее позабавит...
Мария-Изабель внимательно слушала, покусывая свое ожерелье. Она раздвинула ноги, томно вздохнула, словно ее наполняла радостью сама перспектива того, что предлагал ей Малко.
Когда он кончил, Мария-Изабель медленно проговорила:
– Думаю, я могу тебе помочь.
Лукавый огонек вспыхнул в ее миндалевидных глазах. Малко обратил внимание на круги под ними. Ему бы не хотелось очутиться на месте супруга Марии-Изабель.
– Ты ведь понимаешь, что это может привести к очень опасным для тебя последствиям? Тут замешана политика. Мария-Изабель беззаботно улыбнулась.
– У Педро в руках сосредоточена большая власть. В худшем случае он запрет меня на месяц и отлупит. Но не думаю, чтобы он меня убил. Он не сможет. Скорее покончит с собой.
Она взвешивала возможный риск как профессиональная шпионка. Малко был потрясен. Мария-Изабель обернулась.
– Когда ты хочешь, чтобы это случилось?
– До вторника. Она прикусила губу.
– Это не так просто.
– Потом это будет ни к чему, – подчеркнул Малко.
– Понимаю.
Мария-Изабель вытянулась на кровати, словно они вели ничего не значащую беседу. Потом пододвинулась к Малко и, свернувшись клубком, прижалась к нему.
– А что я получу, если окажу тебе эту услугу? – прошептала она.
Она явно вела речь не о деньгах. Мария-Изабель слегка провела пальцем по его глазам и вздохнула:
– Какая жалость, что ты не живешь в Монтевидео. Все мои подруги сошли бы с ума, увидев твои глаза, такие золотистые.
Она со своим здоровьем скоро загремит в лечебницу. Но о таких вещах влюбленным дамам не говорят. Особенно если они собираются оказать вам подобную услугу.
Глава 16
Мария-Изабель Корсо вышла из старого «джипа» с изяществом элегантной дамы, выплывающей из «роллс-ройса» перед казино в Монте-Карло. Тут же в лагере «Объединенных сил» замерла вся жизнь. Не каждый день доводится увидеть такое прелестное существо, как жена полковника Педро Корсо. Ветер приподнял ее цветастую юбку, демонстрируя немалую часть бедра и верх чулка с розовой подвязкой. Механик уронил масленку и не к месту помянул черта.
Лейтенант Колониа выпрыгнул из своего вертолета и поспешил навстречу молодой женщине. Офицер связи при полковнике Корсо, он уже не однажды возил его супругу. И каждый раз он испытывал приятное, хотя и платоническое волнение. Он не обращал внимания на самые безумные слухи, которые ходили о пышнотелой Марии-Изабель, ведь она жила в ином мире.
Ухаживать за женщиной стоит лишь тогда, если ты можешь ее чем-нибудь прельстить, всегда говорил себе Колонна. Но чем может прельстить лейтенант с жалованьем семьдесят тысяч песо в месяц, если простая бутылка «Поммара» стоила в «Галеоне» около двадцати тысяч.
Так или иначе, прими она его поползновения неблагосклонно, всю жизнь ему потом гоняться за тупамарос по сточным канавам. Поэтому лейтенант Колониа довольствовался мечтами... Он приветствовал молодую женщину, как положено по уставу:
– Вертолет готов, сеньора.
Разумеется, воинские правила в Уругвае не предусматривали предоставление вертолета в распоряжение жены полковника. Но «ростра» – уругвайская олигархия – имела свои привилегии. Отдавая ему этот приказ, майор очень справедливо заметил, что полет предоставлял ему отличную возможность для тренировки. И потом, если он заметит что-нибудь подозрительное, он обязан тотчас же сообщить по радио в штаб. Несколько месяцев назад именно армейский вертолет засек вход в подземное стрельбище тупамарос...
Прелестно надув губки, молодая полковница смерила взглядом вертолет и пилота.
– У меня есть время, покажите мне военный лагерь, он такой большой.
Лейтенант Колониа был ужо вне себя от радости. С наслаждением вдыхая запах духов молодой женщины, он подумал, что для поездки в Пунта-дель-Эсте она выглядит слишком элегантно. Макияж, прическа, чулки, высокие каблуки. Он испытал дивное волнение, когда понял, что под почти прозрачной верхней одеждой она не носила бюстгальтера. Но как человек хорошо воспитанный и довольно робкий, лейтенант отвел глаза.
– Вон там машины сил внедрения, – сказал он и показал на стоявшие поодаль самолеты.
Он был чертовски горд сопровождать такую красивую женщину по ангарам «Объединенных сил». Мария-Изабель крутилась по сторонам, всем интересовалась и иногда с двусмысленным видом улыбалась лейтенанту Колониа.
Прошло двадцать минут, и Мария-Изабель Корсо, покосившись на часы, заметила:
– Теперь можем лететь.
Они направились к вертолету.
Оливково-зеленый «Белл 47» сверкал как новенький. Колониа помог Марии-Изабель сесть рядом с ним на матерчатое сиденье. Пристегивая предохранительный пояс, она еще раз невольно обнажила свои бедра, да так высоко, что он заметил краешек розовых кружев. Мария-Изабель, казалось, не обратила на это внимания.
– Далеко мы дотянем? – смеясь, спросила она.
Лейтенант Колониа гордо выпятил грудь.
– Я могу пролететь четыреста километров со скоростью шестьдесят пять миль в час. Бак полный. До Пунта-дель-Эсте хватит с лихвой.
Он занял место у штурвала, быстренько проверил готовность машины и запустил мотор. «Флоп-флоп-флоп» лопастей пришло на смену визгу турбины. Сосредоточившись на управлении машиной, лейтенант Колониа уже не глазел на свою прекрасную пассажирку.
«Белл 47» мягко поднялся в воздух, и, неловко раскачавшись в нескольких метрах над землей, устремился в небо. Мария-Изабель негромко вскрикнула от возбуждения, когда вертолет помчался носом вперед.
Внизу Мария-Изабель заметила пляж, эвкалипты «Интербальнеариа», тащившиеся по ней колымаги.
Немного набрав высоты. Колонна пролетел сквозь несколько легких туч. Когда он сидел за штурвалом своей машины, он чувствовал себя совсем другим человеком. Шум мотора не позволял много говорить. Лейтенант накренил вертолет в сторону моря, чтобы, сократив путь, двинуться прямо к Пунта-дель-Эсте. Мария-Изабель тотчас повернула голову.
– Куда это мы? – закричала она.
Он показал на карту у себя на коленях, где их маршрут был помечен красным.
– Так короче.
В первый раз она выразила неудовольствие.
– Я хотела бы летать над землей, – закричала она. – Над землей забавнее. И потом, над морем мне страшно, я не умею плавать.
Лейтенант Колониа заколебался. Наконец, под умоляющим взглядом молодой женщины, он запросил в висевший у его рта микрофон разрешения сменить маршрут.
Через тридцать секунд управление полетами дало свое согласие. Широко улыбнувшись своей пассажирке, Колониа опять накренил вертолет.
Она расстегнула пояс и задрала ноги еще выше; в профиль лейтенант видел, какое чувственное, похотливое выражение сохраняется на ее лице. Потом с ослепительной улыбкой на устах Мария-Изабель повернула к нему голову. Слишком ослепительной, если хотела просто поблагодарить. У лейтенанта Колониа внутри все словно расплавилось.
– Потрясающе! – крикнула молодая женщина.
Пилот, польщенный, улыбнулся. Приятное у него все-таки задание!
Разразившись смехом, она крикнула:
– Ваша жена приревновала бы вас, если бы сейчас нас увидела.
– Я не женат, – крикнул в ответ Колониа.
Мария-Изабель удивилась.
– Вы должны иметь большой успех у женщин, – с видом знатока проронила она.
Лейтенант снова выпятил грудь. Мария-Изабель наклонилась, почти касаясь губами его уха.
– Мне хочется лететь низко-низко, – попросила Мария-Изабель.
Он покачал головой.
– Это запрещено, сеньора, я не могу.
– Вы не хотите доставить мне удовольствие?
Она глядела на лейтенанта чарующим взглядом, слегка приоткрыв рот, поигрывая с длинным жемчужным ожерельем. Лейтенант Колонна с трудом проглотил слюну. Отказать было так трудно. Вертолет стал снижаться.
– Фантастика! – воскликнула Мария-Изабель.
Она нагнулась к нему и, не чинясь, поцеловала в уголки губ. Лейтенант решил, что это ему пригрезилось, он бросил на нее изумленный, полный страсти взгляд.
– Мне кажется, вы мне всегда нравились, лейтенант, – крикнула она. – А я вам?
Колониа не осмелился ответить. Из-за поцелуя их отнесло метров на двадцать в сторону. Он лишь улыбнулся. Но безжалостная Мария-Изабель положила длинные наманикюренные пальцы на его суконную форму у пояса.
– Я задала вам вопрос, лейтенант.
– Вы необыкновенно прекрасны, донья Мария-Изабель, – сказал он сдавленным голосом.
Она тут же обвила его шею левой рукой.
– Почему же вы такой робкий? – крикнула она. – Здесь нас никто не увидит.
Что правда, то правда. Обалдевший от радости лейтенант решил, что его пассажирка выпила. Ему предоставлялась совершенно невероятная возможность. Он повернул к ней голову, и вертолет опять отбросило в сторону. Цветастая блузка распахнулась – разумеется, случайно, – и показалась восхитительная грудь.
Мария-Изабель оборотилась к нему и улыбнулась как нельзя более красноречивой улыбкой. «Ну и кокетка», – в отчаянии подумал Колониа. Ведь она прекрасно знала, что он не может бросить штурвал.
Однако при таком откровенном поведении Марии-Изабель лейтенант не мог удержаться, чтобы не положить руку на ее обтянутое шелком бедро. Мария-Изабель словно только этого и ждала. Она вытянула ноги, юбка задралась, и пальцы лейтенанта Колониа скользнули но белой коже над чулком.
Но ему тут же пришлось снова схватиться за штурвал. Лейтенант Колониа был разочарован и рассержен.
Если так пойдет дальше, они разобьются о деревья, растущие вдоль автострады. Но мимолетное прикосновение его наэлектризовало. Он покосился на свою странную пассажирку. Распахнув блузку, обнажив ноги, она сидела и напевала. Словно предлагая себя. Он чувствовал, что стоит до нее дотронуться, и она отдастся ему. Лейтенант сидеть не мог спокойно, так ему было не по себе. Его собственная страсть становилась болезненной и тяготила.
Словно прочитав его мысли, жена полковника Корсо наклонилась к лейтенанту, и тот с ужасом увидел, как ее пальцы касаются его брюк, расстегивают, будто делают вещь совершенно естественную.
Кровь стучала у него в висках, и он с трудом управлял вертолетом. Со сдержанным садизмом донья Мария-Изабель водила рукой туда-сюда. Даже не глядя на то, что она делает. Она даже повернулась в другую сторону, к мелькавшему внизу пейзажу.
– Надо же, смахивает на Сока, – заметила Мария-Изабель.
Лейтенанту Колониа было наплевать на пейзаж. Объяви даже ему, что они пролетают над пирамидами. Он отчаянно боролся с желанием сжать эти обнаженные бедра, сорвать розовые кружева и овладеть Марией-Изабель.
Однако они летели вперед со скоростью более шестидесяти пяти миль в час, летели по небу в очень ненадежной машине. На вертолете не было автопилота. Они не успеют толком утолить свою страсть, как камнем рухнут вниз. Мария-Изабель внезапно сжала пальцы, и он вздрогнул.
– Не очень-то вы любезны, лейтенант, – прокричала она. – Я считала, что нравлюсь вам больше.
В эту минуту она искренне наслаждалась. Ласкать мужчину, сидящего за штурвалом этой опасной машины, зная, что он в твоей власти, – занятие умопомрачительное. Она всеми силами сдерживала себя. Но свою роль он еще не кончила. Не ослабляя хватки, она приблизилась к лейтенанту и прошептала ему в ухо такое дерзкое предложение, что он решил, будто ослышался.
Дьявольщина какая-то!
В голове у него было только одно: освободиться от напряжения внутри, которое не давало ему вздохнуть. Он снова протянул руку, тронул упругое, обтянутое легким шелком бедро, шершавые трусики и пояс для подвязок. Продолжить в том же духе он не успел. «Белл 47» снова вышел из-под контроля. Измученный лейтенант опять схватился за штурвал. Сеньора Корсо тоже, казалось, не в меру возбудилась.
– Почему бы нам не приземлиться? – прокричала она. – На секундочку. Никто не узнает.
Лейтенант растерянно посмотрел на Марию-Изабель.
– Но это невозможно. Там, внизу, люди, да и управление полетами...
Планом полета любовные шалости с пассажиркой не предусматривались...
Мария-Изабель показала свои ослепительные зубы. Даже полураздетая, она выглядела светской дамой, хотя и в высшей степени соблазнительной. Она вновь закричала ему в ухо:
– У меня есть друзья, у которых тут, на севере Лас Флореса, поместье. Если мы сядем там, никто нас не потревожит. Их нет дома...
В голове у лейтенанта Колониа была сплошная каша, ведь с ним случилась совершенно невероятная вещь. Донья Мария-Изабель была самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел. Жена его начальника. И именно в ней он возбудил страсть. Неслыханно!
Воля лейтенанта в один миг дала трещину.
– Где это поместье?
Мария-Изабель одарила его чарующей улыбкой.
– За Рио-Пан-де-Азукаром, там небольшой холм, и у его подножья – большая белая усадьба. Приземлиться можно за домом.
Лейтенант Колониа схватил микрофон.
– Я 876, прошу разрешения на посадку. У меня упало давление на лопасти. Я пытаюсь переключить скорость, но у меня ничего не получается. Выровнять вертолёт не удается.
Управление полетами в Монтевидео ответило сразу.
– Попробуйте дотянуть до базы в Репечо. Мы их предупредим.
Лейтенант прикусил губу. Он совсем забыл о существовании военной базы в тридцати километрах от их теперешнего местонахождения. Так что дело табак.
«Белл 47» продолжал лететь прямо. Прикрыв глаза, задрав юбку, донья Мария-Изабель, казалось, только и ждала той минуты, когда лейтенант Колонна ее возьмет.
Не в силах сдержаться, тот опять схватил микрофон.
– Я 876. Долететь до Репечо нет возможности. Вынужден снизить число оборотов до тысячи пятисот.
– Ладно, приземляйтесь, где сможете, – ответили из управления полетами. – Свяжитесь с нами сразу, как сядете.
Лейтенант Колониа отключил микрофон. Внизу, менее чем в двух километрах от них, виднелась белая усадьба. Решительным движением он направил вертолет к земле. Это будет самое захватывающее приключение в его жизни. Хотя кабина пилота в «Белл 47» не вполне подходила для подобного рода упражнений. Он повернулся к Марии-Изабель, та смотрела на него затуманенным от страсти взглядом.
Он алчно стиснул ее плотное тело, прикусил грудь, высовывавшуюся из-под блузки, и уже хотел, устроившись на коленях на сиденье, утолить свою страсть, как Мария-Изабель нежным движением остановила его.
– Не здесь, любимый.
В досаде он поднял налившиеся кровью глаза.
– Но вертолет нельзя оставлять!
– Даже на несколько минут? – удивилась она. – Но хотя бы для начала. За домом крытое гумно, оно всегда открыто.
Он подумал, что ослышался. В ушах у него все еще стоял гул мотора.
Но Мария-Изабель уже открыла плексигласовую дверцу и, спрыгнув на землю, обернулась к лейтенанту, который сидел, расставив ноги, с идиотской улыбкой на лице. На какую-то долю секунды Колониа подумал, что самое лучшее ему сейчас взлететь и оставить ее тут. Однако для этого ему не хватило духу. Он торопливо схватил микрофон.
– Я 876, я приземлился. Пойду посмотрю, что это за место.
Он выскочил из кабины и побежал за Марией-Изабель. Догнав ее, он тут же повернул, притянул к себе и с неистовой страстью обнял молодую женщину. Ответив поцелуем, Мария-Изабель отстранилась.
– Пойдем же!
Мария-Изабель взяла лейтенанта за руку и повела за усадьбу прямо к небольшому строению без окон. Она отворила дверь сарая, и они с лейтенантом погрузились в прохладную темень.
Колониа уже не владел собой. Он схватил Марию-Изабель за бедра, приподнял легкую юбку, неловко попытался сорвать нижнее белье. Тяжело дыша, они покачивались в полумраке. Вдруг в тот самый момент, когда его пальцы судорожно сжали живот женщины, лейтенант почувствовал, как что-то холодное коснулось его шеи за ухом.
– Спокойнее, лейтенант, – приказал чей-то голос по-английски. – Спокойнее.
Бесконечную долю секунды лейтенант Колониа думал, что это ему снится. Но Мария-Изабель отодвинулась от него. Загорелся свет. Лейтенант выпустил Марию-Изабель, повернулся и увидел коротко постриженного, сурового на вид человека, направившего на него дуло огромного револьвера.
Лейтенант Колониа выпрыгнул из своего вертолета и поспешил навстречу молодой женщине. Офицер связи при полковнике Корсо, он уже не однажды возил его супругу. И каждый раз он испытывал приятное, хотя и платоническое волнение. Он не обращал внимания на самые безумные слухи, которые ходили о пышнотелой Марии-Изабель, ведь она жила в ином мире.
Ухаживать за женщиной стоит лишь тогда, если ты можешь ее чем-нибудь прельстить, всегда говорил себе Колонна. Но чем может прельстить лейтенант с жалованьем семьдесят тысяч песо в месяц, если простая бутылка «Поммара» стоила в «Галеоне» около двадцати тысяч.
Так или иначе, прими она его поползновения неблагосклонно, всю жизнь ему потом гоняться за тупамарос по сточным канавам. Поэтому лейтенант Колониа довольствовался мечтами... Он приветствовал молодую женщину, как положено по уставу:
– Вертолет готов, сеньора.
Разумеется, воинские правила в Уругвае не предусматривали предоставление вертолета в распоряжение жены полковника. Но «ростра» – уругвайская олигархия – имела свои привилегии. Отдавая ему этот приказ, майор очень справедливо заметил, что полет предоставлял ему отличную возможность для тренировки. И потом, если он заметит что-нибудь подозрительное, он обязан тотчас же сообщить по радио в штаб. Несколько месяцев назад именно армейский вертолет засек вход в подземное стрельбище тупамарос...
Прелестно надув губки, молодая полковница смерила взглядом вертолет и пилота.
– У меня есть время, покажите мне военный лагерь, он такой большой.
Лейтенант Колониа был ужо вне себя от радости. С наслаждением вдыхая запах духов молодой женщины, он подумал, что для поездки в Пунта-дель-Эсте она выглядит слишком элегантно. Макияж, прическа, чулки, высокие каблуки. Он испытал дивное волнение, когда понял, что под почти прозрачной верхней одеждой она не носила бюстгальтера. Но как человек хорошо воспитанный и довольно робкий, лейтенант отвел глаза.
– Вон там машины сил внедрения, – сказал он и показал на стоявшие поодаль самолеты.
Он был чертовски горд сопровождать такую красивую женщину по ангарам «Объединенных сил». Мария-Изабель крутилась по сторонам, всем интересовалась и иногда с двусмысленным видом улыбалась лейтенанту Колониа.
Прошло двадцать минут, и Мария-Изабель Корсо, покосившись на часы, заметила:
– Теперь можем лететь.
Они направились к вертолету.
Оливково-зеленый «Белл 47» сверкал как новенький. Колониа помог Марии-Изабель сесть рядом с ним на матерчатое сиденье. Пристегивая предохранительный пояс, она еще раз невольно обнажила свои бедра, да так высоко, что он заметил краешек розовых кружев. Мария-Изабель, казалось, не обратила на это внимания.
– Далеко мы дотянем? – смеясь, спросила она.
Лейтенант Колониа гордо выпятил грудь.
– Я могу пролететь четыреста километров со скоростью шестьдесят пять миль в час. Бак полный. До Пунта-дель-Эсте хватит с лихвой.
Он занял место у штурвала, быстренько проверил готовность машины и запустил мотор. «Флоп-флоп-флоп» лопастей пришло на смену визгу турбины. Сосредоточившись на управлении машиной, лейтенант Колониа уже не глазел на свою прекрасную пассажирку.
«Белл 47» мягко поднялся в воздух, и, неловко раскачавшись в нескольких метрах над землей, устремился в небо. Мария-Изабель негромко вскрикнула от возбуждения, когда вертолет помчался носом вперед.
Внизу Мария-Изабель заметила пляж, эвкалипты «Интербальнеариа», тащившиеся по ней колымаги.
Немного набрав высоты. Колонна пролетел сквозь несколько легких туч. Когда он сидел за штурвалом своей машины, он чувствовал себя совсем другим человеком. Шум мотора не позволял много говорить. Лейтенант накренил вертолет в сторону моря, чтобы, сократив путь, двинуться прямо к Пунта-дель-Эсте. Мария-Изабель тотчас повернула голову.
– Куда это мы? – закричала она.
Он показал на карту у себя на коленях, где их маршрут был помечен красным.
– Так короче.
В первый раз она выразила неудовольствие.
– Я хотела бы летать над землей, – закричала она. – Над землей забавнее. И потом, над морем мне страшно, я не умею плавать.
Лейтенант Колониа заколебался. Наконец, под умоляющим взглядом молодой женщины, он запросил в висевший у его рта микрофон разрешения сменить маршрут.
Через тридцать секунд управление полетами дало свое согласие. Широко улыбнувшись своей пассажирке, Колониа опять накренил вертолет.
Она расстегнула пояс и задрала ноги еще выше; в профиль лейтенант видел, какое чувственное, похотливое выражение сохраняется на ее лице. Потом с ослепительной улыбкой на устах Мария-Изабель повернула к нему голову. Слишком ослепительной, если хотела просто поблагодарить. У лейтенанта Колониа внутри все словно расплавилось.
– Потрясающе! – крикнула молодая женщина.
Пилот, польщенный, улыбнулся. Приятное у него все-таки задание!
Разразившись смехом, она крикнула:
– Ваша жена приревновала бы вас, если бы сейчас нас увидела.
– Я не женат, – крикнул в ответ Колониа.
Мария-Изабель удивилась.
– Вы должны иметь большой успех у женщин, – с видом знатока проронила она.
Лейтенант снова выпятил грудь. Мария-Изабель наклонилась, почти касаясь губами его уха.
– Мне хочется лететь низко-низко, – попросила Мария-Изабель.
Он покачал головой.
– Это запрещено, сеньора, я не могу.
– Вы не хотите доставить мне удовольствие?
Она глядела на лейтенанта чарующим взглядом, слегка приоткрыв рот, поигрывая с длинным жемчужным ожерельем. Лейтенант Колонна с трудом проглотил слюну. Отказать было так трудно. Вертолет стал снижаться.
– Фантастика! – воскликнула Мария-Изабель.
Она нагнулась к нему и, не чинясь, поцеловала в уголки губ. Лейтенант решил, что это ему пригрезилось, он бросил на нее изумленный, полный страсти взгляд.
– Мне кажется, вы мне всегда нравились, лейтенант, – крикнула она. – А я вам?
Колониа не осмелился ответить. Из-за поцелуя их отнесло метров на двадцать в сторону. Он лишь улыбнулся. Но безжалостная Мария-Изабель положила длинные наманикюренные пальцы на его суконную форму у пояса.
– Я задала вам вопрос, лейтенант.
– Вы необыкновенно прекрасны, донья Мария-Изабель, – сказал он сдавленным голосом.
Она тут же обвила его шею левой рукой.
– Почему же вы такой робкий? – крикнула она. – Здесь нас никто не увидит.
Что правда, то правда. Обалдевший от радости лейтенант решил, что его пассажирка выпила. Ему предоставлялась совершенно невероятная возможность. Он повернул к ней голову, и вертолет опять отбросило в сторону. Цветастая блузка распахнулась – разумеется, случайно, – и показалась восхитительная грудь.
Мария-Изабель оборотилась к нему и улыбнулась как нельзя более красноречивой улыбкой. «Ну и кокетка», – в отчаянии подумал Колониа. Ведь она прекрасно знала, что он не может бросить штурвал.
Однако при таком откровенном поведении Марии-Изабель лейтенант не мог удержаться, чтобы не положить руку на ее обтянутое шелком бедро. Мария-Изабель словно только этого и ждала. Она вытянула ноги, юбка задралась, и пальцы лейтенанта Колониа скользнули но белой коже над чулком.
Но ему тут же пришлось снова схватиться за штурвал. Лейтенант Колониа был разочарован и рассержен.
Если так пойдет дальше, они разобьются о деревья, растущие вдоль автострады. Но мимолетное прикосновение его наэлектризовало. Он покосился на свою странную пассажирку. Распахнув блузку, обнажив ноги, она сидела и напевала. Словно предлагая себя. Он чувствовал, что стоит до нее дотронуться, и она отдастся ему. Лейтенант сидеть не мог спокойно, так ему было не по себе. Его собственная страсть становилась болезненной и тяготила.
Словно прочитав его мысли, жена полковника Корсо наклонилась к лейтенанту, и тот с ужасом увидел, как ее пальцы касаются его брюк, расстегивают, будто делают вещь совершенно естественную.
Кровь стучала у него в висках, и он с трудом управлял вертолетом. Со сдержанным садизмом донья Мария-Изабель водила рукой туда-сюда. Даже не глядя на то, что она делает. Она даже повернулась в другую сторону, к мелькавшему внизу пейзажу.
– Надо же, смахивает на Сока, – заметила Мария-Изабель.
Лейтенанту Колониа было наплевать на пейзаж. Объяви даже ему, что они пролетают над пирамидами. Он отчаянно боролся с желанием сжать эти обнаженные бедра, сорвать розовые кружева и овладеть Марией-Изабель.
Однако они летели вперед со скоростью более шестидесяти пяти миль в час, летели по небу в очень ненадежной машине. На вертолете не было автопилота. Они не успеют толком утолить свою страсть, как камнем рухнут вниз. Мария-Изабель внезапно сжала пальцы, и он вздрогнул.
– Не очень-то вы любезны, лейтенант, – прокричала она. – Я считала, что нравлюсь вам больше.
В эту минуту она искренне наслаждалась. Ласкать мужчину, сидящего за штурвалом этой опасной машины, зная, что он в твоей власти, – занятие умопомрачительное. Она всеми силами сдерживала себя. Но свою роль он еще не кончила. Не ослабляя хватки, она приблизилась к лейтенанту и прошептала ему в ухо такое дерзкое предложение, что он решил, будто ослышался.
Дьявольщина какая-то!
В голове у него было только одно: освободиться от напряжения внутри, которое не давало ему вздохнуть. Он снова протянул руку, тронул упругое, обтянутое легким шелком бедро, шершавые трусики и пояс для подвязок. Продолжить в том же духе он не успел. «Белл 47» снова вышел из-под контроля. Измученный лейтенант опять схватился за штурвал. Сеньора Корсо тоже, казалось, не в меру возбудилась.
– Почему бы нам не приземлиться? – прокричала она. – На секундочку. Никто не узнает.
Лейтенант растерянно посмотрел на Марию-Изабель.
– Но это невозможно. Там, внизу, люди, да и управление полетами...
Планом полета любовные шалости с пассажиркой не предусматривались...
Мария-Изабель показала свои ослепительные зубы. Даже полураздетая, она выглядела светской дамой, хотя и в высшей степени соблазнительной. Она вновь закричала ему в ухо:
– У меня есть друзья, у которых тут, на севере Лас Флореса, поместье. Если мы сядем там, никто нас не потревожит. Их нет дома...
В голове у лейтенанта Колониа была сплошная каша, ведь с ним случилась совершенно невероятная вещь. Донья Мария-Изабель была самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел. Жена его начальника. И именно в ней он возбудил страсть. Неслыханно!
Воля лейтенанта в один миг дала трещину.
– Где это поместье?
Мария-Изабель одарила его чарующей улыбкой.
– За Рио-Пан-де-Азукаром, там небольшой холм, и у его подножья – большая белая усадьба. Приземлиться можно за домом.
Лейтенант Колониа схватил микрофон.
– Я 876, прошу разрешения на посадку. У меня упало давление на лопасти. Я пытаюсь переключить скорость, но у меня ничего не получается. Выровнять вертолёт не удается.
Управление полетами в Монтевидео ответило сразу.
– Попробуйте дотянуть до базы в Репечо. Мы их предупредим.
Лейтенант прикусил губу. Он совсем забыл о существовании военной базы в тридцати километрах от их теперешнего местонахождения. Так что дело табак.
«Белл 47» продолжал лететь прямо. Прикрыв глаза, задрав юбку, донья Мария-Изабель, казалось, только и ждала той минуты, когда лейтенант Колонна ее возьмет.
Не в силах сдержаться, тот опять схватил микрофон.
– Я 876. Долететь до Репечо нет возможности. Вынужден снизить число оборотов до тысячи пятисот.
– Ладно, приземляйтесь, где сможете, – ответили из управления полетами. – Свяжитесь с нами сразу, как сядете.
Лейтенант Колониа отключил микрофон. Внизу, менее чем в двух километрах от них, виднелась белая усадьба. Решительным движением он направил вертолет к земле. Это будет самое захватывающее приключение в его жизни. Хотя кабина пилота в «Белл 47» не вполне подходила для подобного рода упражнений. Он повернулся к Марии-Изабель, та смотрела на него затуманенным от страсти взглядом.
* * *
Подняв тучи пыли, вертолет всею тяжестью навалился на шасси. Когда пыль рассеялась, лейтенант Колониа заметил старое строение с закрытыми ставнями. Лопасти все еще медленно вращались. Словно обезумев, пилот отвязал свою упряжь и привлек Марию-Изабель к себе. Они столкнулись зубами. Желание его было таким сильным, что он едва не зарычал, как зверь. Всем своим пышным телом, шелками да нейлоном Мария-Изабель прильнула к лейтенанту.Он алчно стиснул ее плотное тело, прикусил грудь, высовывавшуюся из-под блузки, и уже хотел, устроившись на коленях на сиденье, утолить свою страсть, как Мария-Изабель нежным движением остановила его.
– Не здесь, любимый.
В досаде он поднял налившиеся кровью глаза.
– Но вертолет нельзя оставлять!
– Даже на несколько минут? – удивилась она. – Но хотя бы для начала. За домом крытое гумно, оно всегда открыто.
Он подумал, что ослышался. В ушах у него все еще стоял гул мотора.
Но Мария-Изабель уже открыла плексигласовую дверцу и, спрыгнув на землю, обернулась к лейтенанту, который сидел, расставив ноги, с идиотской улыбкой на лице. На какую-то долю секунды Колониа подумал, что самое лучшее ему сейчас взлететь и оставить ее тут. Однако для этого ему не хватило духу. Он торопливо схватил микрофон.
– Я 876, я приземлился. Пойду посмотрю, что это за место.
Он выскочил из кабины и побежал за Марией-Изабель. Догнав ее, он тут же повернул, притянул к себе и с неистовой страстью обнял молодую женщину. Ответив поцелуем, Мария-Изабель отстранилась.
– Пойдем же!
Мария-Изабель взяла лейтенанта за руку и повела за усадьбу прямо к небольшому строению без окон. Она отворила дверь сарая, и они с лейтенантом погрузились в прохладную темень.
Колониа уже не владел собой. Он схватил Марию-Изабель за бедра, приподнял легкую юбку, неловко попытался сорвать нижнее белье. Тяжело дыша, они покачивались в полумраке. Вдруг в тот самый момент, когда его пальцы судорожно сжали живот женщины, лейтенант почувствовал, как что-то холодное коснулось его шеи за ухом.
– Спокойнее, лейтенант, – приказал чей-то голос по-английски. – Спокойнее.
Бесконечную долю секунды лейтенант Колониа думал, что это ему снится. Но Мария-Изабель отодвинулась от него. Загорелся свет. Лейтенант выпустил Марию-Изабель, повернулся и увидел коротко постриженного, сурового на вид человека, направившего на него дуло огромного револьвера.
Глава 17
Лейтенант Колониа, вылупив глаза, смотрел то на Марию-Изабель, то на незнакомца, угрожавшего ему оружием. Кровь прилила лейтенанту к голове. Молодая женщина адресовала ему нежную насмешливую улыбку.
– Простите меня, лейтенант, но мне было совершенно необходимо, чтобы вы сюда прилетели.
Из темноты выступили еще двое. Один – мощного телосложения, с кольтом в руке, другой – белокурый, элегантный, изящный, в черных очках и без оружия. Этот последний обратился к пилоту по-испански.
– Лейтенант, мы прибегли к этому сомнительному способу, чтобы выйти на вас. Нам нужен ваш вертолет и вы сами.
Лейтенант Колониа соображал все хуже и хуже. Как связана жена его начальника с этими вооруженными незнакомцами? Та тем временем спокойно приводила себя в порядок, и внезапный приступ страсти враз вывел его из оцепенения.
– Кто вы такой? – спросил он белокурого мужчину.
Трое незнакомцев, невозмутимые, опасные, окружили его.
– Мое имя мало что вам скажет, – ответил тот. – Скажем так, я друг доньи Корсо. Лейтенант взорвался.
– Простите меня, лейтенант, но мне было совершенно необходимо, чтобы вы сюда прилетели.
Из темноты выступили еще двое. Один – мощного телосложения, с кольтом в руке, другой – белокурый, элегантный, изящный, в черных очках и без оружия. Этот последний обратился к пилоту по-испански.
– Лейтенант, мы прибегли к этому сомнительному способу, чтобы выйти на вас. Нам нужен ваш вертолет и вы сами.
Лейтенант Колониа соображал все хуже и хуже. Как связана жена его начальника с этими вооруженными незнакомцами? Та тем временем спокойно приводила себя в порядок, и внезапный приступ страсти враз вывел его из оцепенения.
– Кто вы такой? – спросил он белокурого мужчину.
Трое незнакомцев, невозмутимые, опасные, окружили его.
– Мое имя мало что вам скажет, – ответил тот. – Скажем так, я друг доньи Корсо. Лейтенант взорвался.