Одного из них Малко узнал сразу: человек с резко выступающим кадыком был Джон Бартер, новый резидент ЦРУ в Претории. Рукопожатие американца было дружеским до боли в пальцах.
— Добрались нормально?
— Отлично, — ответил Малко.
Во время полета на самолете южноафриканской компании он не раз вспомнил комфорт и кухню «Эр Франс».
Поставив свой атташе-кейс, Малко повернулся к другому мужчине, плотно сложенному, с серыми глазами и красноватым пятном на подбородке.
— Полковник Фердинанд Костер, — представил его Джон Бартер. — Наш коллега... Известен как просто Ферди... Он занимался тем самым делом, которое привело вас сюда...
Ферди пожал руку Малко и кивнул головой, в то время как дежурный принес чай, на поверку оказавшийся абсолютным пойлом. Открылась дверь, и вошла молодая женщина, чье лицо с задорно вздернутым носиком обрамляли коротко остриженные черные волосы. Роскошные ноги в серых чулках и грудь, подчеркнутая пуловером из тонкой шерсти, были достойны фигурировать в журнале «Плейбой». Однако благодаря очкам и туфлям без каблука она имела серьезный и даже строгий вид. Расплывшись в улыбке, Ферди сказал:
— Мисс Йоханна Питердорф — моя лучшая сотрудница. Она курирует все дела, связанные с АНК.
Йоханна Питердорф села, положив ногу на ногу. Ее серые глаза рассматривали Малко холодным взором энтомолога. Ферди повернулся к нему.
— Фотографии у вас с собой?
— Здесь, — сказал Малко.
Он вынул из своего дипломата несколько слайдов, которые южноафриканский полковник тут же передал своей сотруднице. Та включила проектор. На экране показалось лицо молодой, довольно симпатичной женщины. В комнате повисла глубокая тишина. Наконец Ферди разочарованно бросил:
— Это не она!
— Тем лучше, — сказал Малко, — потому что эта женщина в данный момент находится в римской тюрьме.
Вновь экран стал белым. Новое фото. На этот раз снимок сделан издалека, с помощью телеобъектива. Подойдя к экрану, Ферди тщательно осмотрел фотографию со всех сторон и отрицательно покачал головой.
— По-моему, нет, — сказал он, — но не уверен.
— Можете быть уверены, — заметил Малко, — эту убили израильтяне два месяца тому назад во время одного из палестинских налетов в Южном Ливане. Следующую.
Кадр сменился: очень крупный план миловидной женщины с темными волосами, спадающими на плечи.
На этот раз не прошло и трех секунд, как Ферди вскричал:
— Это она! Это она!
— Вы уверены? — больше для проформы спросил Малко.
— Абсолютно! Эту шлюху я запомнил на всю жизнь, — с яростью сказал Ферди.
— Ее настоящее имя Гудрун Тиндорф. Немка, лесбиянка, была членом «Движения 2-го июня», террористической группы, разгромленной в 1968 году службой безопасности ФРГ. Гудрун прошла военную подготовку в одном из чешских тренировочных лагерей. Немцы считают ее одной из самых опасных террористок. Она, кстати, единственная, кто выскользнул из их рук.
— А чем она занимается сейчас?
Йоханна зажгла свет. Ферди впился глазами в Малко.
— Убивает, — ответил тот. — По заданию тех, кто ей хорошо платит. В течение последних десяти лет она работала на несколько террористических группировок в Европе и Южной Америке. Ее пребывание в «Движении 2-го июня» позволило ей установить многочисленные контакты среди террористов, где она пользуется доверием. Но теперь она работает на себя. Это наемница, она занимается этим только ради денег. Может быть, еще ради своего женского самолюбия. Она профессионал высшего класса. Мы с трудом идентифицировали ее с помощью вашего фоторобота...
Компьютеры ЦРУ нажили на этом головную боль. Не говоря уже о многих и многих информаторах. Женщина, взорвавшая бомбу на Чёрч-стрит, неизбежно должна была быть известной в террористических кругах, а проявленное ею хладнокровие свидетельствовало о том, что она отнюдь не новичок. Исходя из этих скудных предпосылок, ЦРУ сообщило ее приметы различным европейским спецслужбам и получило около двадцати имен. Причем цвет волос и даже глаз в расчет не принимались. Как известно, с помощью контактных линз его легко изменить. Затем, в результате рутинных операций, были выявлены наиболее вероятные «кандидатки». Гудрун Тиндорф была «лучшей» из них. И последний довод в ее пользу: в ее досье было записано, что она говорит по-голландски. Так же как и южноафриканцы.
— А больше у вас ничего на нее нет? — спросил Ферди.
— Ничего, — признался Малко. — Она использует массу псевдонимов и может достать фальшивые документы наивысшего качества.
— Мы все-таки прокрутим ее вместе со службой иммиграции, — заметил Ферди.
— На мой взгляд, — предположил Малко, — ее давно уже нет в стране. Это не тот человек, что любит понапрасну рисковать.
— С момента взрыва мы следим за аэропортом и за всеми пограничными пунктами, — возразил южноафриканский полковник.
Но можно ведь переправиться и морем, и подпольными каналами...
Некоторое время полковник молчал, как будто размышляя, сказать или не сказать. Наконец, вынув листок из кармана, он протянул его Малко.
— Вот что мы получили два дня тому назад. Не исключено, что Гудрун Тиндорф еще здесь.
Взяв листок, Малко прочитал несколько строк, напечатанных на машинке на английском языке: «Если Нельсон Мандела и Уолтер Сизулу не будут освобождены до конца недели, ждите новых взрывов. Умкхонто Ве Сизвек».
— Что означает эта подпись и кто эти люди? — спросил Малко.
— Двое руководителей АНК, — пояснил Ферди. — Получили по двадцать лет за участие в террористических актах. А подпись на языке зулу означает «Копье нации». Это вооруженная секция АНК. Вы когда-нибудь слышали о некоем Джозефе Гродно?
— Никогда.
— Жаль. Джозеф или, если хотите, Джо Гродно — наш заклятый враг. Он участвовал в создании Южно-Африканской коммунистической партии, а теперь является одним из руководителей АНК. По национальности литовец. Сейчас он находится в Замбии, в Лусаке, и оттуда направляет все террористические акции против нас. Это бывший коминтерновец, очень опасный человек. А нас он ненавидит.
Малко знал, кто такой Джо Гродно, но предпочел прикинуться простачком. Южноафриканцам ни разу не удалось его поймать, но жена его погибла при довольно странных обстоятельствах, вскрыв письмо с миной-ловушкой. И кто знает, не были ли причастны к этому южноафриканские спецслужбы?
Малко вернул листок своему коллеге.
— Вы считаете, что эта угроза серьезна?
— И даже очень, — ответил тот. — Джо Гродно предупредил, что нам следует в скором времени ожидать заминированных машин. И вот — Чёрч-стрит. Мы имеем дело с крупным заговором с целью оказать давление на правительство. Если последуют новые взрывы, общественное мнение будет за освобождение этих двух террористов.
— А у вас есть какие-нибудь шансы разыскать эту Гудрун Тиндорф?
Полковник Костер покачал головой.
— Нет. Мы разослали фоторобот, прочесали отели, аэропорты, сообщили ее приметы прессе. Никто ее не видел.
— Она наверняка скрывается у кого-нибудь из этих поганых святош, — зло прервала его Йоханна.
Натолкнувшись на взгляд Малко, ее глаза потеплели.
— Надеюсь, я вас не шокировала...
Церковь была против апартеида, Всемирный экуменический совет церквей помогал почти всем террористическим движениям в мире. Тем не менее Малко плохо представлял себе Гудрун Тиндорф скрывающейся у священников. Американцы знали, что южноафриканская служба безопасности, не слишком знакомая с городским терроризмом, буксовала на месте в деле о взрыве на Чёрч-стрит. Именно поэтому Малко и оказался в Южной Африке.
В ЦРУ были потрясены жуткой смертью двух своих сотрудников, погибших при выполнении задания, не представлявшего теоретически никакого риска. Получив это известие, начальник оперативного управления Компании пришел в ярость. По его мнению, вся ответственность за гибель Берта Глюкенхауза и Стива Орбача лежала на южноафриканцах. Только вот дело было в том, что отомстить за них можно было лишь в сотрудничестве с этой самой южноафриканской службой безопасности. Командировка Малко в Южную Африку и была решением этой непростой дилеммы. Поскольку тот не был штатным сотрудником Компании, никто не мог заподозрить ЦРУ в сотрудничестве с «дьяволами» из Претории вопреки анафеме, провозглашенной ООН.
В комнате вновь воцарилась тишина.
— Где же прячется эта шлюха? — пробормотал Ферди про себя. — Голову ей оторву, когда найду...
— Ну, а какие-нибудь версии у вас есть? — спросил Малко. — Машина этих двух террористов...
— Она была угнана за неделю до взрыва из пригорода Йоханнесбурга, — сказал Ферди. — Принадлежала белому. Мы все проверили. Тут все ясно.
— А где они ее прятали?
— В том же гараже, где была взрывчатка. Там хозяйничает какая-то банда... Они занимаются угоном машин и их перепродажей... Мелкота. Жажда наживы и расовая ненависть — вот их главные стимулы.
— А если потрясти их? Им что-нибудь известно?
Ферди горько улыбнулся.
— Оба их главаря были в «галанте»... Все, что от них осталось, поместится в коробке из-под обуви... и еще место останется. А они были единственными, кто имел дело с действительными организаторами. Как они рассказывали своим товарищам, те представились как члены АНК. И на дело они пошли спокойно. Им было сказано, что машину надо будет покинуть в 16.45. И конечно, они ничего не знали об этой бабе, что подымет их на воздух.
— А почему именно так?
— Организаторы акции хотели избавиться от них как от нежелательных свидетелей. А будущем операциям это не помеха: ведь всегда найдутся горячие головы, готовые рискнуть своей шкурой за тысячу рэндов...[2] Даже после такого печального опыта. Те будут утверждать, что причиной всему неосторожность...
— А взрывчатка?
— Тут на след нас навели ваши друзья. Взрывчатка доставлена из Замбии, через Ботсвану. Человек, который ее привез — зулус, — исчез. Мы не стали арестовывать его, чтобы террористы не встревожились; мы хотели взять всю банду сразу. Это решение принял лично я.
Полковник замолчал. Малко подумал, что если угрозы, содержащиеся в послании, действительно реальны, то южноафриканцы избрали не тот путь.
Резидент ЦРУ задумчиво разглядывал свои ногти. Всем налили еще по чашке уже остывшего чая.
— А вы что думаете? Есть у вас какая-нибудь идея? — спросил Ферди.
— Пока нет, — ответил Малко. — Разве что вернуться в отель и немного отдохнуть.
Южноафриканская служба безопасности сняла ему номер в отеле «Холидей Инн», а также снабдила его новеньким «фордом сьерра» очень красивого бледно-голубого цвета, арендованным в агентстве «Бюдже».
Для тайного агента желательно было что-нибудь более неприметное.
Резидент немедленно предложил:
— Буду рад отвезти вас.
— Вот и прекрасно, — заключил Малко.
Совещание закончилось.
Фотография Гудрун Тиндорф осталась у Ферди. Тот проводил их до решетки и открыл ее своей магнитной карточкой. И только когда они выехали на Шубарт-стрит, Джон Бартер повернул к Малко озабоченное лицо.
— Даже не знаю, что вы будете тут делать. Я надеялся, что у них есть хоть какой-нибудь след. Но, похоже, они в полной растерянности. На ваш взгляд, эта девка еще в Южной Африке, несмотря на весь риск?
— Учитывая, что готовится целая кампания террора, это вполне возможно, — ответил Малко. — Не забывайте, что в том, что касается подпольной работы, она — профессионал.
Они ехали по почти пустынной Схуманс-стрит. Темнело.
— Не окажете мне услугу? — спросил Малко.
— Конечно.
— Одолжите мне вашу машину.
Лицо американца выразило удивление.
— Но... у вас же есть машина!
— Точно. Но дело в том, что я не хочу идти в «Холидей Инн» из-за слежки.
Они остановились у светофора. Заинтригованный, американец повернулся к Малко.
— Слежки? А куда же тогда вы направляетесь?
— Я не все сказал нашим южноафриканским друзьям, — признался Малко. — Мы опасаемся, что жажда мести отрицательно повлияет на их рассудительность.
— У вас есть информация об этой Гудрун Тиндорф?
— Да.
— Вы знаете, где ее найти?
— Вполне возможно, если она пренебрегла осторожностью или просто поленилась.
— Но что вы будете делать? — с тревогой спросил резидент. — Вы не собираетесь...
По его мнению, люди из Оперативного управления в любой момент готовы были перебить все живое на земле.
— Я ничего ей не сделаю, — пообещал Малко, — но вот если последить за ней, можно наверняка выйти на кое-что интересное. А потом мы подключим южноафриканцев. Они сейчас в таком шоке от всего того, что случилось, что могут тут же арестовать ее, если я сообщу им, где она скрывается. К тому же, еще ничего не ясно. Я не хочу выглядеть смешным, если мои сведения окажутся неверны.
— Так где же она?
Малко выжал из себя улыбку.
— Я не уполномочен говорить вам об этом. Остановите здесь, пожалуйста.
Джон Бартер остановился у комплекса из семи кинотеатров.
— Надеюсь, вам не придется долго искать такси, — сказал Малко. — А машину вашу сможете забрать завтра утром.
Американец нервно сглотнул. Таковы правила игры.
— Оружие у вас есть?
— Нет.
— Эта женщина опасна.
— Знаю.
Он пересел на место водителя и нажал на газ. «Бьюик» мягко тронулся, и неподвижный силуэт Джона Бартера быстро растворился в сумерках.
«Бьюик» несся по автотрассе № 1, соединяющей Преторию с Йоханнесбургом. Фары высветили щит с надписью «Соуэто». Вот уже неделя, как «черные» пригороды, «тауншипы», как называли их южноафриканцы, представляли собой пробудившийся вулкан. Несмотря на все усилия полиции, банды чернокожих продолжали грабежи, поджоги, убийства.
Сорок минут спустя слева от дороги показались небоскребы Йоханнесбурга. Если бы не левостороннее движение, можно было подумать, что ты в Соединенных Штатах. Малко взглянул на спидометр: 155. Любого южноафриканского полицейского хватил бы удар! «Интересно, догадался ли Ферди о моем настоящем задании?» — подумал он. Смерть двух сотрудников привела Уильяма Кейси, директора ЦРУ, в полное бешенство. Послужной список немецкой террористки, составленный по результатам расследования, был весьма красноречив: не менее дюжины хладнокровно уничтоженных американских, израильских и германских разведчиков и контрразведчиков плюс еще кое-что по мелочи. Немка, похоже, перестала руководствоваться политическими мотивами, хотя сотрудничала только с «левыми» работодателями. Ее услугами пользовались поочередно различные группировки, поручая ей разовые опасные задания. И только за хорошую плату.
Гудрун действовала с дьявольской ловкостью. Недавно она буквально выскользнула из рук голландской контрразведки, убив одного из их офицеров выстрелом в сердце. Именно голландцы и сообщили ЦРУ важные сведения. Им удалось разыскать явочную квартиру Гудрун около Утрехта, в Голландии, и нанести туда негласный визит. Квартиру занимала девушка, временная любовница Гудрун. В почтовом ящике голландцы нашли адресованное ей письмо. Оно было написано Гудрун на листе с шапкой отеля «Карлтон» в Йоханнесбурге!
Информация первостепенной важности!
Вот только голландцы не желали сотрудничать с южноафриканцами и положили ее под сукно. Правда, в конце концов они передали ее американскому резиденту в Гааге, который немедленно информировал Лэнгли...
Это и послужило отправной точкой путешествия Малко в Южную Африку с четко определенным заданием: «закончить дело Гудрун Тиндорф с нанесением максимального ущерба», что на жаргоне, принятом в ЦРУ, означало ее физическое уничтожение.
Малко не слишком-то нравились задания подобного рода. Втайне он хотел просто передать се в руки южноафриканцев, а те уж не замедлят вздернуть ее на виселицу. Ведь террористический акт на Чёрч-стрит унес восемнадцать жизней, а двести восемьдесят человек было ранено.
На дороге показался щит с надписью «Центр», и Малко свернул с автотрассы. Через некоторое время он уже находился в центре Йоханнесбурга, на Маркет-стрит. Здесь все было очень похоже на Нью-Йорк. Самые маленькие здания имели не менее шестнадцати этажей. Он свернул направо и, остановившись, вверил машину заботам швейцара «Карлтона», самого большого отеля в городе.
Оставалось только проверить, не устарела ли информация голландцев. А может быть, это был всего лишь ложный след.
В холле «Карлтона» царила обычная суматоха. Остановившись у стоики администратора, Малко огляделся. Вот уже битых два часа он прочесывал рестораны, бары и коридоры отеля, вживаясь в обстановку. Особой надежды встретить Гудрун Тиндорф у него не было. Чудес не бывает. Естественно, достаточно было позвонить Ферди, и поиски были бы значительно облегчены. Только вот, учитывая возбужденное состояние полковника, тот был вполне способен прибыть во главе танковой колонны... А уж если ничего не выйдет, обратиться к своим южноафриканским коллегам он всегда успеет.
И тут его взору представилось то, от чего у него пересохло в горле. Крутящаяся дверь повернулась, и в холл вошла негритянка ростом выше ста восьмидесяти сантиметров, с формами, достойными резца скульптора, вся в красном: лодочки, кожаная мини-юбка, блузка и огромный капор, наполовину скрывавший лицо. Решительным шагом она направилась к лифтам, покачивая бедрами, способными заставить отречься любого пастора, даже самого фанатичного сторонника апартеида. Влекомый желанием узнать побольше об этом немыслимом создании, Малко двинулся за ней, как автомат. Догнал он ее уже у лифтов. Вблизи это было еще более впечатляющее зрелище: невероятные груди рвали блузку, на чувственном лице алел огромный рот, а большие, с поволокой, глаза влажно блестели.
Они вошли в кабину, и она нажала на кнопку двадцать третьего этажа. Лифт наполнился запахом жасмина. Глаза, скрытые краем капора, рассматривали длиннющие ногти, тоже красные, естественно. На Малко — ноль внимания. Вместе они вышли на двадцать третьем этаже, и она направилась по пустынному коридору. Не отрывая взгляда, Малко шел за ней. Бедра в форме амфоры мерно колыхались перед ним, переходя в немыслимой длины ноги.
Остановившись у двери одного из номеров, она постучала. Малко пошел мимо, чувствуя себя дурак дураком. Повернув обратно, он оказался позади нее в тот момент, когда дверь открылась. Не веря своим глазам, он замер на месте. Хотя и без очков, но это была Йоханна, сотрудница Ферди. Их глаза встретились, и за доли секунды лицо молодой женщины стало цвета спелого помидора.
Глава 3
— Добрались нормально?
— Отлично, — ответил Малко.
Во время полета на самолете южноафриканской компании он не раз вспомнил комфорт и кухню «Эр Франс».
Поставив свой атташе-кейс, Малко повернулся к другому мужчине, плотно сложенному, с серыми глазами и красноватым пятном на подбородке.
— Полковник Фердинанд Костер, — представил его Джон Бартер. — Наш коллега... Известен как просто Ферди... Он занимался тем самым делом, которое привело вас сюда...
Ферди пожал руку Малко и кивнул головой, в то время как дежурный принес чай, на поверку оказавшийся абсолютным пойлом. Открылась дверь, и вошла молодая женщина, чье лицо с задорно вздернутым носиком обрамляли коротко остриженные черные волосы. Роскошные ноги в серых чулках и грудь, подчеркнутая пуловером из тонкой шерсти, были достойны фигурировать в журнале «Плейбой». Однако благодаря очкам и туфлям без каблука она имела серьезный и даже строгий вид. Расплывшись в улыбке, Ферди сказал:
— Мисс Йоханна Питердорф — моя лучшая сотрудница. Она курирует все дела, связанные с АНК.
Йоханна Питердорф села, положив ногу на ногу. Ее серые глаза рассматривали Малко холодным взором энтомолога. Ферди повернулся к нему.
— Фотографии у вас с собой?
— Здесь, — сказал Малко.
Он вынул из своего дипломата несколько слайдов, которые южноафриканский полковник тут же передал своей сотруднице. Та включила проектор. На экране показалось лицо молодой, довольно симпатичной женщины. В комнате повисла глубокая тишина. Наконец Ферди разочарованно бросил:
— Это не она!
— Тем лучше, — сказал Малко, — потому что эта женщина в данный момент находится в римской тюрьме.
Вновь экран стал белым. Новое фото. На этот раз снимок сделан издалека, с помощью телеобъектива. Подойдя к экрану, Ферди тщательно осмотрел фотографию со всех сторон и отрицательно покачал головой.
— По-моему, нет, — сказал он, — но не уверен.
— Можете быть уверены, — заметил Малко, — эту убили израильтяне два месяца тому назад во время одного из палестинских налетов в Южном Ливане. Следующую.
Кадр сменился: очень крупный план миловидной женщины с темными волосами, спадающими на плечи.
На этот раз не прошло и трех секунд, как Ферди вскричал:
— Это она! Это она!
— Вы уверены? — больше для проформы спросил Малко.
— Абсолютно! Эту шлюху я запомнил на всю жизнь, — с яростью сказал Ферди.
— Ее настоящее имя Гудрун Тиндорф. Немка, лесбиянка, была членом «Движения 2-го июня», террористической группы, разгромленной в 1968 году службой безопасности ФРГ. Гудрун прошла военную подготовку в одном из чешских тренировочных лагерей. Немцы считают ее одной из самых опасных террористок. Она, кстати, единственная, кто выскользнул из их рук.
— А чем она занимается сейчас?
Йоханна зажгла свет. Ферди впился глазами в Малко.
— Убивает, — ответил тот. — По заданию тех, кто ей хорошо платит. В течение последних десяти лет она работала на несколько террористических группировок в Европе и Южной Америке. Ее пребывание в «Движении 2-го июня» позволило ей установить многочисленные контакты среди террористов, где она пользуется доверием. Но теперь она работает на себя. Это наемница, она занимается этим только ради денег. Может быть, еще ради своего женского самолюбия. Она профессионал высшего класса. Мы с трудом идентифицировали ее с помощью вашего фоторобота...
Компьютеры ЦРУ нажили на этом головную боль. Не говоря уже о многих и многих информаторах. Женщина, взорвавшая бомбу на Чёрч-стрит, неизбежно должна была быть известной в террористических кругах, а проявленное ею хладнокровие свидетельствовало о том, что она отнюдь не новичок. Исходя из этих скудных предпосылок, ЦРУ сообщило ее приметы различным европейским спецслужбам и получило около двадцати имен. Причем цвет волос и даже глаз в расчет не принимались. Как известно, с помощью контактных линз его легко изменить. Затем, в результате рутинных операций, были выявлены наиболее вероятные «кандидатки». Гудрун Тиндорф была «лучшей» из них. И последний довод в ее пользу: в ее досье было записано, что она говорит по-голландски. Так же как и южноафриканцы.
— А больше у вас ничего на нее нет? — спросил Ферди.
— Ничего, — признался Малко. — Она использует массу псевдонимов и может достать фальшивые документы наивысшего качества.
— Мы все-таки прокрутим ее вместе со службой иммиграции, — заметил Ферди.
— На мой взгляд, — предположил Малко, — ее давно уже нет в стране. Это не тот человек, что любит понапрасну рисковать.
— С момента взрыва мы следим за аэропортом и за всеми пограничными пунктами, — возразил южноафриканский полковник.
Но можно ведь переправиться и морем, и подпольными каналами...
Некоторое время полковник молчал, как будто размышляя, сказать или не сказать. Наконец, вынув листок из кармана, он протянул его Малко.
— Вот что мы получили два дня тому назад. Не исключено, что Гудрун Тиндорф еще здесь.
Взяв листок, Малко прочитал несколько строк, напечатанных на машинке на английском языке: «Если Нельсон Мандела и Уолтер Сизулу не будут освобождены до конца недели, ждите новых взрывов. Умкхонто Ве Сизвек».
— Что означает эта подпись и кто эти люди? — спросил Малко.
— Двое руководителей АНК, — пояснил Ферди. — Получили по двадцать лет за участие в террористических актах. А подпись на языке зулу означает «Копье нации». Это вооруженная секция АНК. Вы когда-нибудь слышали о некоем Джозефе Гродно?
— Никогда.
— Жаль. Джозеф или, если хотите, Джо Гродно — наш заклятый враг. Он участвовал в создании Южно-Африканской коммунистической партии, а теперь является одним из руководителей АНК. По национальности литовец. Сейчас он находится в Замбии, в Лусаке, и оттуда направляет все террористические акции против нас. Это бывший коминтерновец, очень опасный человек. А нас он ненавидит.
Малко знал, кто такой Джо Гродно, но предпочел прикинуться простачком. Южноафриканцам ни разу не удалось его поймать, но жена его погибла при довольно странных обстоятельствах, вскрыв письмо с миной-ловушкой. И кто знает, не были ли причастны к этому южноафриканские спецслужбы?
Малко вернул листок своему коллеге.
— Вы считаете, что эта угроза серьезна?
— И даже очень, — ответил тот. — Джо Гродно предупредил, что нам следует в скором времени ожидать заминированных машин. И вот — Чёрч-стрит. Мы имеем дело с крупным заговором с целью оказать давление на правительство. Если последуют новые взрывы, общественное мнение будет за освобождение этих двух террористов.
— А у вас есть какие-нибудь шансы разыскать эту Гудрун Тиндорф?
Полковник Костер покачал головой.
— Нет. Мы разослали фоторобот, прочесали отели, аэропорты, сообщили ее приметы прессе. Никто ее не видел.
— Она наверняка скрывается у кого-нибудь из этих поганых святош, — зло прервала его Йоханна.
Натолкнувшись на взгляд Малко, ее глаза потеплели.
— Надеюсь, я вас не шокировала...
Церковь была против апартеида, Всемирный экуменический совет церквей помогал почти всем террористическим движениям в мире. Тем не менее Малко плохо представлял себе Гудрун Тиндорф скрывающейся у священников. Американцы знали, что южноафриканская служба безопасности, не слишком знакомая с городским терроризмом, буксовала на месте в деле о взрыве на Чёрч-стрит. Именно поэтому Малко и оказался в Южной Африке.
В ЦРУ были потрясены жуткой смертью двух своих сотрудников, погибших при выполнении задания, не представлявшего теоретически никакого риска. Получив это известие, начальник оперативного управления Компании пришел в ярость. По его мнению, вся ответственность за гибель Берта Глюкенхауза и Стива Орбача лежала на южноафриканцах. Только вот дело было в том, что отомстить за них можно было лишь в сотрудничестве с этой самой южноафриканской службой безопасности. Командировка Малко в Южную Африку и была решением этой непростой дилеммы. Поскольку тот не был штатным сотрудником Компании, никто не мог заподозрить ЦРУ в сотрудничестве с «дьяволами» из Претории вопреки анафеме, провозглашенной ООН.
В комнате вновь воцарилась тишина.
— Где же прячется эта шлюха? — пробормотал Ферди про себя. — Голову ей оторву, когда найду...
— Ну, а какие-нибудь версии у вас есть? — спросил Малко. — Машина этих двух террористов...
— Она была угнана за неделю до взрыва из пригорода Йоханнесбурга, — сказал Ферди. — Принадлежала белому. Мы все проверили. Тут все ясно.
— А где они ее прятали?
— В том же гараже, где была взрывчатка. Там хозяйничает какая-то банда... Они занимаются угоном машин и их перепродажей... Мелкота. Жажда наживы и расовая ненависть — вот их главные стимулы.
— А если потрясти их? Им что-нибудь известно?
Ферди горько улыбнулся.
— Оба их главаря были в «галанте»... Все, что от них осталось, поместится в коробке из-под обуви... и еще место останется. А они были единственными, кто имел дело с действительными организаторами. Как они рассказывали своим товарищам, те представились как члены АНК. И на дело они пошли спокойно. Им было сказано, что машину надо будет покинуть в 16.45. И конечно, они ничего не знали об этой бабе, что подымет их на воздух.
— А почему именно так?
— Организаторы акции хотели избавиться от них как от нежелательных свидетелей. А будущем операциям это не помеха: ведь всегда найдутся горячие головы, готовые рискнуть своей шкурой за тысячу рэндов...[2] Даже после такого печального опыта. Те будут утверждать, что причиной всему неосторожность...
— А взрывчатка?
— Тут на след нас навели ваши друзья. Взрывчатка доставлена из Замбии, через Ботсвану. Человек, который ее привез — зулус, — исчез. Мы не стали арестовывать его, чтобы террористы не встревожились; мы хотели взять всю банду сразу. Это решение принял лично я.
Полковник замолчал. Малко подумал, что если угрозы, содержащиеся в послании, действительно реальны, то южноафриканцы избрали не тот путь.
Резидент ЦРУ задумчиво разглядывал свои ногти. Всем налили еще по чашке уже остывшего чая.
— А вы что думаете? Есть у вас какая-нибудь идея? — спросил Ферди.
— Пока нет, — ответил Малко. — Разве что вернуться в отель и немного отдохнуть.
Южноафриканская служба безопасности сняла ему номер в отеле «Холидей Инн», а также снабдила его новеньким «фордом сьерра» очень красивого бледно-голубого цвета, арендованным в агентстве «Бюдже».
Для тайного агента желательно было что-нибудь более неприметное.
Резидент немедленно предложил:
— Буду рад отвезти вас.
— Вот и прекрасно, — заключил Малко.
Совещание закончилось.
Фотография Гудрун Тиндорф осталась у Ферди. Тот проводил их до решетки и открыл ее своей магнитной карточкой. И только когда они выехали на Шубарт-стрит, Джон Бартер повернул к Малко озабоченное лицо.
— Даже не знаю, что вы будете тут делать. Я надеялся, что у них есть хоть какой-нибудь след. Но, похоже, они в полной растерянности. На ваш взгляд, эта девка еще в Южной Африке, несмотря на весь риск?
— Учитывая, что готовится целая кампания террора, это вполне возможно, — ответил Малко. — Не забывайте, что в том, что касается подпольной работы, она — профессионал.
Они ехали по почти пустынной Схуманс-стрит. Темнело.
— Не окажете мне услугу? — спросил Малко.
— Конечно.
— Одолжите мне вашу машину.
Лицо американца выразило удивление.
— Но... у вас же есть машина!
— Точно. Но дело в том, что я не хочу идти в «Холидей Инн» из-за слежки.
Они остановились у светофора. Заинтригованный, американец повернулся к Малко.
— Слежки? А куда же тогда вы направляетесь?
— Я не все сказал нашим южноафриканским друзьям, — признался Малко. — Мы опасаемся, что жажда мести отрицательно повлияет на их рассудительность.
— У вас есть информация об этой Гудрун Тиндорф?
— Да.
— Вы знаете, где ее найти?
— Вполне возможно, если она пренебрегла осторожностью или просто поленилась.
— Но что вы будете делать? — с тревогой спросил резидент. — Вы не собираетесь...
По его мнению, люди из Оперативного управления в любой момент готовы были перебить все живое на земле.
— Я ничего ей не сделаю, — пообещал Малко, — но вот если последить за ней, можно наверняка выйти на кое-что интересное. А потом мы подключим южноафриканцев. Они сейчас в таком шоке от всего того, что случилось, что могут тут же арестовать ее, если я сообщу им, где она скрывается. К тому же, еще ничего не ясно. Я не хочу выглядеть смешным, если мои сведения окажутся неверны.
— Так где же она?
Малко выжал из себя улыбку.
— Я не уполномочен говорить вам об этом. Остановите здесь, пожалуйста.
Джон Бартер остановился у комплекса из семи кинотеатров.
— Надеюсь, вам не придется долго искать такси, — сказал Малко. — А машину вашу сможете забрать завтра утром.
Американец нервно сглотнул. Таковы правила игры.
— Оружие у вас есть?
— Нет.
— Эта женщина опасна.
— Знаю.
Он пересел на место водителя и нажал на газ. «Бьюик» мягко тронулся, и неподвижный силуэт Джона Бартера быстро растворился в сумерках.
«Бьюик» несся по автотрассе № 1, соединяющей Преторию с Йоханнесбургом. Фары высветили щит с надписью «Соуэто». Вот уже неделя, как «черные» пригороды, «тауншипы», как называли их южноафриканцы, представляли собой пробудившийся вулкан. Несмотря на все усилия полиции, банды чернокожих продолжали грабежи, поджоги, убийства.
Сорок минут спустя слева от дороги показались небоскребы Йоханнесбурга. Если бы не левостороннее движение, можно было подумать, что ты в Соединенных Штатах. Малко взглянул на спидометр: 155. Любого южноафриканского полицейского хватил бы удар! «Интересно, догадался ли Ферди о моем настоящем задании?» — подумал он. Смерть двух сотрудников привела Уильяма Кейси, директора ЦРУ, в полное бешенство. Послужной список немецкой террористки, составленный по результатам расследования, был весьма красноречив: не менее дюжины хладнокровно уничтоженных американских, израильских и германских разведчиков и контрразведчиков плюс еще кое-что по мелочи. Немка, похоже, перестала руководствоваться политическими мотивами, хотя сотрудничала только с «левыми» работодателями. Ее услугами пользовались поочередно различные группировки, поручая ей разовые опасные задания. И только за хорошую плату.
Гудрун действовала с дьявольской ловкостью. Недавно она буквально выскользнула из рук голландской контрразведки, убив одного из их офицеров выстрелом в сердце. Именно голландцы и сообщили ЦРУ важные сведения. Им удалось разыскать явочную квартиру Гудрун около Утрехта, в Голландии, и нанести туда негласный визит. Квартиру занимала девушка, временная любовница Гудрун. В почтовом ящике голландцы нашли адресованное ей письмо. Оно было написано Гудрун на листе с шапкой отеля «Карлтон» в Йоханнесбурге!
Информация первостепенной важности!
Вот только голландцы не желали сотрудничать с южноафриканцами и положили ее под сукно. Правда, в конце концов они передали ее американскому резиденту в Гааге, который немедленно информировал Лэнгли...
Это и послужило отправной точкой путешествия Малко в Южную Африку с четко определенным заданием: «закончить дело Гудрун Тиндорф с нанесением максимального ущерба», что на жаргоне, принятом в ЦРУ, означало ее физическое уничтожение.
Малко не слишком-то нравились задания подобного рода. Втайне он хотел просто передать се в руки южноафриканцев, а те уж не замедлят вздернуть ее на виселицу. Ведь террористический акт на Чёрч-стрит унес восемнадцать жизней, а двести восемьдесят человек было ранено.
На дороге показался щит с надписью «Центр», и Малко свернул с автотрассы. Через некоторое время он уже находился в центре Йоханнесбурга, на Маркет-стрит. Здесь все было очень похоже на Нью-Йорк. Самые маленькие здания имели не менее шестнадцати этажей. Он свернул направо и, остановившись, вверил машину заботам швейцара «Карлтона», самого большого отеля в городе.
Оставалось только проверить, не устарела ли информация голландцев. А может быть, это был всего лишь ложный след.
В холле «Карлтона» царила обычная суматоха. Остановившись у стоики администратора, Малко огляделся. Вот уже битых два часа он прочесывал рестораны, бары и коридоры отеля, вживаясь в обстановку. Особой надежды встретить Гудрун Тиндорф у него не было. Чудес не бывает. Естественно, достаточно было позвонить Ферди, и поиски были бы значительно облегчены. Только вот, учитывая возбужденное состояние полковника, тот был вполне способен прибыть во главе танковой колонны... А уж если ничего не выйдет, обратиться к своим южноафриканским коллегам он всегда успеет.
И тут его взору представилось то, от чего у него пересохло в горле. Крутящаяся дверь повернулась, и в холл вошла негритянка ростом выше ста восьмидесяти сантиметров, с формами, достойными резца скульптора, вся в красном: лодочки, кожаная мини-юбка, блузка и огромный капор, наполовину скрывавший лицо. Решительным шагом она направилась к лифтам, покачивая бедрами, способными заставить отречься любого пастора, даже самого фанатичного сторонника апартеида. Влекомый желанием узнать побольше об этом немыслимом создании, Малко двинулся за ней, как автомат. Догнал он ее уже у лифтов. Вблизи это было еще более впечатляющее зрелище: невероятные груди рвали блузку, на чувственном лице алел огромный рот, а большие, с поволокой, глаза влажно блестели.
Они вошли в кабину, и она нажала на кнопку двадцать третьего этажа. Лифт наполнился запахом жасмина. Глаза, скрытые краем капора, рассматривали длиннющие ногти, тоже красные, естественно. На Малко — ноль внимания. Вместе они вышли на двадцать третьем этаже, и она направилась по пустынному коридору. Не отрывая взгляда, Малко шел за ней. Бедра в форме амфоры мерно колыхались перед ним, переходя в немыслимой длины ноги.
Остановившись у двери одного из номеров, она постучала. Малко пошел мимо, чувствуя себя дурак дураком. Повернув обратно, он оказался позади нее в тот момент, когда дверь открылась. Не веря своим глазам, он замер на месте. Хотя и без очков, но это была Йоханна, сотрудница Ферди. Их глаза встретились, и за доли секунды лицо молодой женщины стало цвета спелого помидора.
Глава 3
Удивление Малко было таким, что не сразу ему удалось обрести дар речи. Тем временем негритянка, проскользнув в номер, скрылась из его поля зрения. По-прежнему краснея как рак, Йоханна нервно сглотнула и пробормотала:
— Никак не думала... Как это... Вот так сюрприз!
— И сюрприз очень приятный, для меня, во всяком случае, — оправившись от неожиданности, сказал Малко. — Надеюсь, что вы позволите мне предложить вам бокал вина.
Опустив глаза, Йоханна молча пыталась разрешить мучительную дилемму: согласиться — и Малко узнает о ней весьма интересные вещи; отказаться — и тогда он вообразит себе вещи куда более страшные. Наконец, приоткрыв чуть пошире дверь, она сказала:
— Давайте тогда уж здесь...
Естественно, сотрудница службы, где работали только твердокаменные африканеры, в компании чернокожей красавицы — прекрасная пища для пересудов.
Малко очутился в маленьком коридорчике, и тут же Йоханна кивком головы указала ему на дверь ванной. Как только они вошли туда, женщина закрыла дверь. Она тоже, казалось, пришла в себя.
— По-моему, вы отправились спать?
— Совершенно верно, — ответил Малко, — но я никак не мог заснуть. В результате сел в машину и поехал куда глаза глядят. Наткнулся на «Карлтон». Там увидел вашу подругу и пошел за ней. Вид у нее просто потрясающий.
— Она — один из моих лучших информаторов, — довольно сухо оборвала его Йоханна. — Мне приходится тщательно следить за соблюдением тайны наших встреч. И, само собой разумеется, она не знает, чем я занимаюсь на самом деле.
— Ну, конечно, само собой разумеется, — повторил ей в тон Малко.
Что касается правдивости, то обе их истории стоили одна другой. Он не допустил бестактности и не спросил Йоханну, под каким прикрытием она работала с негритянкой. На это, возможно, ответит само развитие событий.
— Пойдемте, — сказал он, — а то она заподозрит, что что-то не так.
Негритянка ждала, сидя скрестив ноги в глубоком кресле, с недовольной и упрямой миной на лице, рассматривая через огромное окно ярко освещенное здание напротив «Карлтона». Капор она сняла и положила на кровать. Во взгляде, который она бросила на Малко, было все, кроме приветливости.
— Познакомься, Шона, — сказала Йоханна. — Это мой друг, Малко. Он заметил тебя в холле, и ты ему очень понравилась.
Шона состроила гримасу, означающую, по-видимому, что все это ей до лампочки. Чтобы разрядить атмосферу, Малко достал из мини-бара бутылку шампанского «Моэт и Шандон» и бокалы. На выстрел пробки Шона почти не прореагировала, зато бокал свой осушила залпом. Усевшись на кровать, Йоханна явно пыталась найти выход из создавшегося положения. Малко без устали наполнял бокалы, пытаясь поддержать хоть какой-то разговор. Йоханна отвечала сквозь зубы, а Шона глядела на панораму — и в самом деле великолепную — ночного Йоханнесбурга. Обе женщины возбуждали у Малко жгучее любопытство. Без очков Йоханна выглядела куда менее строгой. Что касается Шоны, то это было сексуальное животное, каких он редко встречал, до предела чувственное и хищное. Но, увы, замкнувшееся в непробиваемом молчании... И лишь только когда вторая бутылка шампанского подходила к концу, она зевнула, открыв коралловое небо, и лениво проговорила:
— Я есть хочу, Йо. Жрать пойдем?
Это была ее первая законченная фраза за весь вечер, и Малко не мог упустить такого момента.
— По-моему, на втором этаже есть отличный ресторан. Позвольте мне пригласить вас.
Поколебавшись, Йоханна, видимо, решила, что, в конце концов, это наилучший способ выпроводить его из номера.
— Хорошо, — согласилась она, — но ненадолго, потому что мне надо о многом поговорить с Шоной.
Та поднялась и звериным движением потянулась, покачивая бедрами, выгнув спину, выставив груди чуть ли не под нос Малко. Она вышла первой, и Йоханна воспользовалась этим, чтобы шепнуть Малко:
— Ферди ничего не знает об этом моем информаторе. У нас на службе каждый занимается своим делом.
— Да, да, конечно, — сказал Малко.
И по тому что она, не выдержав его взгляда, опустила глаза, он понял, что теперь она в его власти.
Угреватый официант, без сомнения, получавший процент от общей суммы счета, не давал оставаться их бокалам пустыми. Легкое и игристое капское вино пилось как вода, но эффект был явно противоположным. Забыв о Гудрун Тиндорф, Малко думал только о том, как затащить аппетитнейшую Шону к себе в постель. Он немного узнал о ней: разведена, есть ребенок, работает манекенщицей, родилась в трансваальской деревушке, безнадежно глупа и любит только себя. Поскольку поблизости не было зеркала, она рассматривала свое отражение на лезвии ножа... Но все-таки вино расшевелило ее: она заговорила!
У Йоханны щеки покрылись ярким румянцем. Она не сводила заблестевших глаз с негритянки. Капское вино подействовало и на нее. Всякий раз, когда взгляд Малко падал на нее, она смущенно отводила глаза. Однако ее решимость избавиться от его присутствия, похоже, испарилась. И, расплатившись по счету, он, как само собой разумеющееся, взял их под руки и направился к лифту, сопровождаемый восхищенными и полными зависти взглядами всех мужчин, присутствующих в ресторане. Пока они поднимались, никто не проронил ни слова. На своей руке Малко чувствовал тяжесть груди Шоны, а бедром ощущал бедро Йоханны.
Едва войдя в номер, Шона бросилась к радиоприемнику и быстро нашла поп-музыку. Сбросив туфли, она объявила:
— Хочу танцевать.
И внезапно, как в сказке, она преобразилась. Два-три движения, и вся ее холодность и скованность куда-то исчезли. Ее танец был подобен танцу кобры: полная звериной грации, она резко меняла ритм, вздымала руки, вращалась на месте, порхала по комнате, не обращая никакого внимания ни на Малко, ни на Йоханну. Те смотрели на нес, сидя каждый в своем кресле. А зрелище было из ряда вон выходящее, удивительно чувственное. С застывшим лицом, Йоханна то скрещивала, то вновь распрямляла ноги, время от времени бросая тревожный взгляд на Малко. А он, найдя последнюю бутылку шампанского в мини-баре, налил всем по бокалу. Йоханна тут же поднесла его к губам.
— Никак не думала... Как это... Вот так сюрприз!
— И сюрприз очень приятный, для меня, во всяком случае, — оправившись от неожиданности, сказал Малко. — Надеюсь, что вы позволите мне предложить вам бокал вина.
Опустив глаза, Йоханна молча пыталась разрешить мучительную дилемму: согласиться — и Малко узнает о ней весьма интересные вещи; отказаться — и тогда он вообразит себе вещи куда более страшные. Наконец, приоткрыв чуть пошире дверь, она сказала:
— Давайте тогда уж здесь...
Естественно, сотрудница службы, где работали только твердокаменные африканеры, в компании чернокожей красавицы — прекрасная пища для пересудов.
Малко очутился в маленьком коридорчике, и тут же Йоханна кивком головы указала ему на дверь ванной. Как только они вошли туда, женщина закрыла дверь. Она тоже, казалось, пришла в себя.
— По-моему, вы отправились спать?
— Совершенно верно, — ответил Малко, — но я никак не мог заснуть. В результате сел в машину и поехал куда глаза глядят. Наткнулся на «Карлтон». Там увидел вашу подругу и пошел за ней. Вид у нее просто потрясающий.
— Она — один из моих лучших информаторов, — довольно сухо оборвала его Йоханна. — Мне приходится тщательно следить за соблюдением тайны наших встреч. И, само собой разумеется, она не знает, чем я занимаюсь на самом деле.
— Ну, конечно, само собой разумеется, — повторил ей в тон Малко.
Что касается правдивости, то обе их истории стоили одна другой. Он не допустил бестактности и не спросил Йоханну, под каким прикрытием она работала с негритянкой. На это, возможно, ответит само развитие событий.
— Пойдемте, — сказал он, — а то она заподозрит, что что-то не так.
Негритянка ждала, сидя скрестив ноги в глубоком кресле, с недовольной и упрямой миной на лице, рассматривая через огромное окно ярко освещенное здание напротив «Карлтона». Капор она сняла и положила на кровать. Во взгляде, который она бросила на Малко, было все, кроме приветливости.
— Познакомься, Шона, — сказала Йоханна. — Это мой друг, Малко. Он заметил тебя в холле, и ты ему очень понравилась.
Шона состроила гримасу, означающую, по-видимому, что все это ей до лампочки. Чтобы разрядить атмосферу, Малко достал из мини-бара бутылку шампанского «Моэт и Шандон» и бокалы. На выстрел пробки Шона почти не прореагировала, зато бокал свой осушила залпом. Усевшись на кровать, Йоханна явно пыталась найти выход из создавшегося положения. Малко без устали наполнял бокалы, пытаясь поддержать хоть какой-то разговор. Йоханна отвечала сквозь зубы, а Шона глядела на панораму — и в самом деле великолепную — ночного Йоханнесбурга. Обе женщины возбуждали у Малко жгучее любопытство. Без очков Йоханна выглядела куда менее строгой. Что касается Шоны, то это было сексуальное животное, каких он редко встречал, до предела чувственное и хищное. Но, увы, замкнувшееся в непробиваемом молчании... И лишь только когда вторая бутылка шампанского подходила к концу, она зевнула, открыв коралловое небо, и лениво проговорила:
— Я есть хочу, Йо. Жрать пойдем?
Это была ее первая законченная фраза за весь вечер, и Малко не мог упустить такого момента.
— По-моему, на втором этаже есть отличный ресторан. Позвольте мне пригласить вас.
Поколебавшись, Йоханна, видимо, решила, что, в конце концов, это наилучший способ выпроводить его из номера.
— Хорошо, — согласилась она, — но ненадолго, потому что мне надо о многом поговорить с Шоной.
Та поднялась и звериным движением потянулась, покачивая бедрами, выгнув спину, выставив груди чуть ли не под нос Малко. Она вышла первой, и Йоханна воспользовалась этим, чтобы шепнуть Малко:
— Ферди ничего не знает об этом моем информаторе. У нас на службе каждый занимается своим делом.
— Да, да, конечно, — сказал Малко.
И по тому что она, не выдержав его взгляда, опустила глаза, он понял, что теперь она в его власти.
Угреватый официант, без сомнения, получавший процент от общей суммы счета, не давал оставаться их бокалам пустыми. Легкое и игристое капское вино пилось как вода, но эффект был явно противоположным. Забыв о Гудрун Тиндорф, Малко думал только о том, как затащить аппетитнейшую Шону к себе в постель. Он немного узнал о ней: разведена, есть ребенок, работает манекенщицей, родилась в трансваальской деревушке, безнадежно глупа и любит только себя. Поскольку поблизости не было зеркала, она рассматривала свое отражение на лезвии ножа... Но все-таки вино расшевелило ее: она заговорила!
У Йоханны щеки покрылись ярким румянцем. Она не сводила заблестевших глаз с негритянки. Капское вино подействовало и на нее. Всякий раз, когда взгляд Малко падал на нее, она смущенно отводила глаза. Однако ее решимость избавиться от его присутствия, похоже, испарилась. И, расплатившись по счету, он, как само собой разумеющееся, взял их под руки и направился к лифту, сопровождаемый восхищенными и полными зависти взглядами всех мужчин, присутствующих в ресторане. Пока они поднимались, никто не проронил ни слова. На своей руке Малко чувствовал тяжесть груди Шоны, а бедром ощущал бедро Йоханны.
Едва войдя в номер, Шона бросилась к радиоприемнику и быстро нашла поп-музыку. Сбросив туфли, она объявила:
— Хочу танцевать.
И внезапно, как в сказке, она преобразилась. Два-три движения, и вся ее холодность и скованность куда-то исчезли. Ее танец был подобен танцу кобры: полная звериной грации, она резко меняла ритм, вздымала руки, вращалась на месте, порхала по комнате, не обращая никакого внимания ни на Малко, ни на Йоханну. Те смотрели на нес, сидя каждый в своем кресле. А зрелище было из ряда вон выходящее, удивительно чувственное. С застывшим лицом, Йоханна то скрещивала, то вновь распрямляла ноги, время от времени бросая тревожный взгляд на Малко. А он, найдя последнюю бутылку шампанского в мини-баре, налил всем по бокалу. Йоханна тут же поднесла его к губам.