— Естественно, для того, чтобы убить этого типа, — прорычал Ферди. — Напротив станции обслуживания есть остановка автобуса, и он сошел бы там.
— Следовательно, они были в курсе организованного на нас покушения.
Наступило молчание. Они вновь выехали на улицу Хама Кресан, чтобы в конечном счете оказаться на Мука Клоз, скромной тенистой аллее, где находилась вилла майора ван Хааха. Тот пошел звонить по телефону, тогда как Ферди и Малко с удовольствием расселись в креслах под верандой. Еще только наступил полдень, а они уже устали. Малко казалось, что его словно пропустили через центрифугу для сушки белья, настолько отзывались болью его мускулы.
— Я пришел к выводу, что идея о замене бензина на керосин исходила не от людей АНК, — заметил он. — Это была идея белого. Я еще раньше подумывал о Джо Гродно. Кажется, что дело это затеяли наши «друзья» из противоположного лагеря. Следовательно, они контролировали всю операцию по дестабилизации, направленную против нас...
— Это меня удивляет. КГБ редко вмешивается в акции своих африканских партнеров. Особенно в этих странах...
— Они приезжали не для того, чтоб предложить этому негру прогулку в Москву, — заметил Малко. — Они оказались здесь, чтобы ликвидировать его. Если бы мы не выследили его, они спокойненько убили бы его, и в этом случае просто был бы найден труп негра, убитого неизвестными лицами. По-моему, они получили зов о помощи от тех, кто организовал операцию и кто знал, что этот механик куда-нибудь нас приведет...
Ферди скептически произнес:
— У них не было достаточно времени, чтобы связаться с Замбией.
— Следовательно, приказ был дан здесь, — заключил Малко. — Нами манипулируют со дня нашего приезда. Через посредство Лиля. Вы его недооценили.
— Такое возможно, — признал южноафриканец. — Это самый хитрый из всех кафров, которых я знал!
— А Йоханна? — спросил вдруг Малко. — Ее следовало бы предостеречь.
В безумной гонке последних часов они напрочь забыли о молодой женщине.
Вскоре появился майор, и Ферди сменил его у телефона. Номер Йоханны в «Габороне Сан» не отвечал. Ферди связался с плавательным бассейном и рестораном — и опять безрезультатно. Озабоченный, он повесил трубку.
— Ее нигде нет. Это странно: ведь я рекомендовал ей не покидать гостиницу.
— Поехали туда, — сказал Малко.
Потребовалось пять минут, чтобы добраться до «Габороне Сан». Ключ от комнаты Йоханны висел на табло. Они забрали его и отправились в ее комнату. Открыв дверь номера, они остановились как вкопанные: одна из ламп была опрокинута, по веси комнате были разбросаны вещи. Судя по всему, кто-то в спешке обыскивал номер... Тогда они отправились в два других номера, снятых для Малко и Ферди. Такая же картина... Ферди побледнел от беспокойства.
— Мерзавцы, у них...
Они немедленно обратились за справкой в администрацию мотеля. Никто не видел молодой женщины. Когда они проверили весь мотель, пришлось смириться с очевидностью: Йоханну похитили.
Они вернулись в ее номер.
— Не тащили же эти мерзавцы Йоханну силой по стометровому коридору! — заметил Малко. — Надо искать другое объяснение.
Его взгляд остановился на двери-окне, и он все понял. Он попытался сдвинуть ее и сделал это без особых усилий. Кто-то отпер дверь снаружи. Малко вышел из номера. Эта часть автостоянки выходила в пустыню, и оттуда никто не заявлялся. На это указали бы следы, но их не было. Если Йоханну похитили, то через...
Они вновь вышли из номера Йоханны. С помощью денег в конце концов удалось установить, что ранним утром на автостоянке в течение часа находился грузовик из прачечной...
— Нужно предупредить Преторию! — воскликнул Ферди. — Это очень серьезное дело.
Новая гонка к вилле майора ван Хааха. Тот принял их довольно спокойно.
— Через полицию мне удалось кое-что узнать, — произнес он. — Советские только что поместили в больницу сотрудника их посольства, раненного пулей в легкое.
На лице Ферди отразилось волнение. Майор мягко продолжал:
— Полиции они сказали, что это — результат неосторожного обращения с оружием...
— Ладно. Перестанем же пугать друг друга! — сказал Малко. — Есть более серьезные вещи. Неплохо, что наши друзья «поповы» так сдержанны, но это, прежде всего, говорит о том, что они по уши увязли в этой истории и не хотели бы, чтоб кто-то совал нос в их дела. Было сделано все необходимое, чтобы сегодня утром устранить нас всех. Следовательно, наше присутствие в Габороне представляет для них явную опасность. А теперь во что бы то ни стало надо разыскать Йоханну.
— Каким образом? — спросил Ферди.
— Советские наверняка в курсе дела, но я бы удивился, если в оказалось, что они прячут ее в своем посольстве, — произнес Малко. — Судя по всему, их друзья из АНК располагают здесь важной инфраструктурой и у них немало сообщников. Только вот на выявление их явок нам потребовалось бы длительное время...
Майор ван Хаах нервно теребил пальцами сигарету, его лоб прорезала глубокая морщина.
В памяти Малко вновь возникло восторженное лицо Йоханны, когда он занимался с ней любовью в Претории. В настоящее время ей грозила смертельная опасность. Ее похитители никогда ее не отдадут. Нужны немедленные действия.
— У меня есть идея, как вызволить ее из беды, — сказал Малко.
— Какая идея? — встревоженно спросил Ферди.
— Необходима «разменная монета», — произнес Малко. — И надо раздобыть ее быстро, потому что я боюсь, как бы они не убили Йоханну.
— Какая «разменная монета»? Какой-нибудь тип из АНК? Джо Гродно?
— Нам неизвестно его местонахождение. И наоборот, налицо человек, который замешан в этой истории и которого — при нашей твердости — мы можем достать.
— Кто это?
— Советский, которого вы ранили и который сейчас находится в больнице, — проговорил Малко. — Его надо похитить и обменять на Йоханну.
Глава 10
— Следовательно, они были в курсе организованного на нас покушения.
Наступило молчание. Они вновь выехали на улицу Хама Кресан, чтобы в конечном счете оказаться на Мука Клоз, скромной тенистой аллее, где находилась вилла майора ван Хааха. Тот пошел звонить по телефону, тогда как Ферди и Малко с удовольствием расселись в креслах под верандой. Еще только наступил полдень, а они уже устали. Малко казалось, что его словно пропустили через центрифугу для сушки белья, настолько отзывались болью его мускулы.
— Я пришел к выводу, что идея о замене бензина на керосин исходила не от людей АНК, — заметил он. — Это была идея белого. Я еще раньше подумывал о Джо Гродно. Кажется, что дело это затеяли наши «друзья» из противоположного лагеря. Следовательно, они контролировали всю операцию по дестабилизации, направленную против нас...
— Это меня удивляет. КГБ редко вмешивается в акции своих африканских партнеров. Особенно в этих странах...
— Они приезжали не для того, чтоб предложить этому негру прогулку в Москву, — заметил Малко. — Они оказались здесь, чтобы ликвидировать его. Если бы мы не выследили его, они спокойненько убили бы его, и в этом случае просто был бы найден труп негра, убитого неизвестными лицами. По-моему, они получили зов о помощи от тех, кто организовал операцию и кто знал, что этот механик куда-нибудь нас приведет...
Ферди скептически произнес:
— У них не было достаточно времени, чтобы связаться с Замбией.
— Следовательно, приказ был дан здесь, — заключил Малко. — Нами манипулируют со дня нашего приезда. Через посредство Лиля. Вы его недооценили.
— Такое возможно, — признал южноафриканец. — Это самый хитрый из всех кафров, которых я знал!
— А Йоханна? — спросил вдруг Малко. — Ее следовало бы предостеречь.
В безумной гонке последних часов они напрочь забыли о молодой женщине.
Вскоре появился майор, и Ферди сменил его у телефона. Номер Йоханны в «Габороне Сан» не отвечал. Ферди связался с плавательным бассейном и рестораном — и опять безрезультатно. Озабоченный, он повесил трубку.
— Ее нигде нет. Это странно: ведь я рекомендовал ей не покидать гостиницу.
— Поехали туда, — сказал Малко.
Потребовалось пять минут, чтобы добраться до «Габороне Сан». Ключ от комнаты Йоханны висел на табло. Они забрали его и отправились в ее комнату. Открыв дверь номера, они остановились как вкопанные: одна из ламп была опрокинута, по веси комнате были разбросаны вещи. Судя по всему, кто-то в спешке обыскивал номер... Тогда они отправились в два других номера, снятых для Малко и Ферди. Такая же картина... Ферди побледнел от беспокойства.
— Мерзавцы, у них...
Они немедленно обратились за справкой в администрацию мотеля. Никто не видел молодой женщины. Когда они проверили весь мотель, пришлось смириться с очевидностью: Йоханну похитили.
Они вернулись в ее номер.
— Не тащили же эти мерзавцы Йоханну силой по стометровому коридору! — заметил Малко. — Надо искать другое объяснение.
Его взгляд остановился на двери-окне, и он все понял. Он попытался сдвинуть ее и сделал это без особых усилий. Кто-то отпер дверь снаружи. Малко вышел из номера. Эта часть автостоянки выходила в пустыню, и оттуда никто не заявлялся. На это указали бы следы, но их не было. Если Йоханну похитили, то через...
Они вновь вышли из номера Йоханны. С помощью денег в конце концов удалось установить, что ранним утром на автостоянке в течение часа находился грузовик из прачечной...
— Нужно предупредить Преторию! — воскликнул Ферди. — Это очень серьезное дело.
Новая гонка к вилле майора ван Хааха. Тот принял их довольно спокойно.
— Через полицию мне удалось кое-что узнать, — произнес он. — Советские только что поместили в больницу сотрудника их посольства, раненного пулей в легкое.
На лице Ферди отразилось волнение. Майор мягко продолжал:
— Полиции они сказали, что это — результат неосторожного обращения с оружием...
— Ладно. Перестанем же пугать друг друга! — сказал Малко. — Есть более серьезные вещи. Неплохо, что наши друзья «поповы» так сдержанны, но это, прежде всего, говорит о том, что они по уши увязли в этой истории и не хотели бы, чтоб кто-то совал нос в их дела. Было сделано все необходимое, чтобы сегодня утром устранить нас всех. Следовательно, наше присутствие в Габороне представляет для них явную опасность. А теперь во что бы то ни стало надо разыскать Йоханну.
— Каким образом? — спросил Ферди.
— Советские наверняка в курсе дела, но я бы удивился, если в оказалось, что они прячут ее в своем посольстве, — произнес Малко. — Судя по всему, их друзья из АНК располагают здесь важной инфраструктурой и у них немало сообщников. Только вот на выявление их явок нам потребовалось бы длительное время...
Майор ван Хаах нервно теребил пальцами сигарету, его лоб прорезала глубокая морщина.
В памяти Малко вновь возникло восторженное лицо Йоханны, когда он занимался с ней любовью в Претории. В настоящее время ей грозила смертельная опасность. Ее похитители никогда ее не отдадут. Нужны немедленные действия.
— У меня есть идея, как вызволить ее из беды, — сказал Малко.
— Какая идея? — встревоженно спросил Ферди.
— Необходима «разменная монета», — произнес Малко. — И надо раздобыть ее быстро, потому что я боюсь, как бы они не убили Йоханну.
— Какая «разменная монета»? Какой-нибудь тип из АНК? Джо Гродно?
— Нам неизвестно его местонахождение. И наоборот, налицо человек, который замешан в этой истории и которого — при нашей твердости — мы можем достать.
— Кто это?
— Советский, которого вы ранили и который сейчас находится в больнице, — проговорил Малко. — Его надо похитить и обменять на Йоханну.
Глава 10
Какое-то большое насекомое кружилось вокруг цветов, обвивавших веранду, пронзительно жужжа, что только и нарушало тишину в течение нескольких секунд. Майор ван Хаах, казалось, окаменел от ужаса.
— Вы сошли с ума! — сказал он наконец. — Это же дипломат! Понимаете ли вы, чему вы себя подвергаете?
— А вы видели дипломатов, использующих пистолеты с глушителем? — отпарировал Малко. — Вы прекрасно знаете, что мы имеем дело с агентом КГБ. «Поповы» не хотят предавать огласке это дело. Не захотят они и оставить в наших руках одного из своих. Поскольку они контролируют похитителей Йоханны...
Ферди встал и налил себе шотландского виски.
— Это неплохая идея, — сказал он медленно и спокойно. — При условии ничего не сообщать Претории. Они никогда не пойдут на это. Информируем их потом.
— Я не могу участвовать в осуществлении такого проекта, — проговорил майор ван Хаах. — Это невозможно. Это гангстерские методы.
Ферди раздавил свою сигарету в пепельнице. Он побледнел от ярости:
— Но вы хотя бы нас не выдадите?
Упрямый майор ничего не ответил. Его лицо, и без того уже суровое, стало напоминать нечто мрамороподобное. Ферди шагнул к нему и остановился всего лишь в нескольких сантиметрах. Как раз в тот момент, когда Малко думал, что он ударит майора.
— А Йоханна? — спросил Ферди. — Вы хотите, чтобы мы нашли ее с перерезанным горлом? Так вот. Я служил под руководством ее отца. Поэтому я сделаю все для се спасения. Даже если вынужден буду снять погоны.
Майор ван Хаах внезапно отвернулся и сел на стул. Он тоже был бледен.
— Ферди, здесь я — ответственное лицо. Ботсванцы очень щепетильны. Подобная история может вызвать беспрецедентный скандал и повредить престижу нашей страны. Однако я понимаю ваши чувства. И не буду мешать вам... Но куда вы его поместите?
— По ту сторону границы, — объявил Ферди. — У моих друзей из полиции.
Майор ван Хаах затряс головой:
— Вы сошли с ума!
— Может быть, — ответил Ферди, — но я, по крайней мере, смогу смотреть на себя в зеркало.
Джо Гродно снял свои очки с толстыми стеклами и машинально протер их. Это помогало ему думать. В этом сарае на Бука Клоз было жарко, как в парилке, из-за крыши из гофрированного железа, усиливавшей излучение солнца. Литовец был уже немолод, и у него не все было в порядке с сердцем. Он горько сожалел о том, что ему пришлось покинуть свою комфортабельную виллу в Лусаке. Уже в течение нескольких часов положение его дел граничило с катастрофой. Происшедшее подтверждало правильность его позиции — доверять только в определенных пределах своим партнерам из АНК.
Гродно странствовал по Африке уже полвека и знал негров. Для них секрет был вещью, передаваемой только одному лицу и сразу... Если бы его противники узнали, что он находится сейчас в Габороне, они перевернули бы каждый камень в городе, чтобы его обнаружить. Полиция Ботсваны, хотя она и не враждебно относится к нему, не стала бы компрометировать себя из-за его особы: ведь восемьдесят пять процентов снабжения Ботсваны приходилось на ЮАР. Могущественные южные соседи уже показали, что они не церемонятся, когда их безопасность оказывается под угрозой. Можно было со всей уверенностью предположить, что они пришлют своих коммандос, а те обыщут город. Надежда на то, что его удастся вздернуть на виселицу, будет стимулировать их действия.
В дверь сарая постучали, и двое негров в походной одежде, вооруженные до зубов и перетянутые патронташами (им было поручено охранять литовца), вскочили со своих раскладушек.
Они впустили малорослого метиса, который с низким, почтительным поклоном подошел к Джо Гродно.
Обращаясь к литовцу как имеющему соответствующий чин в КГБ, он сказал:
— Полковник, все идет хорошо. Механика удалось нейтрализовать. Одного из наших друзей, правда, ранили, но он помещен в больницу.
У Джо Гродно чуть глаза на лоб не полезли.
— О чем ты говоришь, Лиль? Есть раненый? Кто его ранил?
Лиль опустил голову и признался:
— Те, другие, полковник. Они преследовали механика и устроили с нашими друзьями перестрелку. Но это все.
— Это все!
Джо Гродно буквально задыхался от бешенства. Он не только использовал все свое влияние, чтобы принудить резидента КГБ в Габороне грубо вмешаться в дело, его прямо не касавшееся, но и сверх того — советских застигли врасплох южноафриканцы... Резидент Виктор Горбачев, должно быть, в истерике. И правильно.
— Подумать только, — взорвался литовец, — что механика должны были прикончить твои люди и что они не захотели этого сделать, потому, дескать, что они из того же племени и из той же деревни!
Лиль весь как-то съежился, поникнув головой.
А между тем этот метис был одним из лучших в окружении Гродно. Он прошел подготовку в симферопольском лагере в СССР с помощью третьего управления ГРУ. Хотя Гродно систематически использовал для нескольких деликатных операций метисов (роль негров была сведена к роли простых исполнителей), все же это было не то, что нужно...
Им, разумеется, явно не везло. Идея подменить бензин керосином исходила от самого Джо Гродно, и она удачно была осуществлена. В данном случае потребовалось чудо, чтобы спасти его противников. Затем неудача следовала за неудачей. Механик-саботажник, член АНК, знал явочную квартиру Джо, тайный штаб АНК в Габороне. Допрошенный южноафриканцами, он выдал бы эту явку. Следовательно, его нужно было ликвидировать. На этот раз и по его настойчивой просьбе люди из КГБ реагировали быстро. При этом никакого отчета Москве не дали. Таким образом, все шло, как тому и следовало идти; в противном случае механик успел бы добраться до Лусаки пешком. Но вот теперь все полетело вверх тормашками.
До сарая донесся свисток поезда, следовавшего вдоль Френсистаун-роуд. Это был экспресс до Виктория Фоллз. Джо Гродно вдруг оказался во власти искушения: вот сесть бы на этот поезд и оказаться в безопасном месте! Но он был буквально прикован к Габороне, куда он прибыл за Гудрун Тиндорф, чтобы переправить ее в Замбию. Она везла ему также список людей, которых она обучила обращению с взрывчаткой и которые должны были заменить ее. Как только он ее переправит, то пошлет на другую сторону границы прибывших с ним людей, снабженных необходимыми средствами. Позднее они соединятся с террористами, подготовленными Гудрун.
Он уже обещал провести террористическую кампанию. Если он не сдержит своего обещания, то утратит всякое доверие. Кроме того, предлогом было освобождение двух лидеров движения против апартеида, что возбуждало негров ЮАР. Только Джо и его советские друзья, замыслившие операцию, знали истину. Они прекрасно знали, что южноафриканцы никогда не освободят своих узников под влиянием угрозы. И что все дело просто в том, чтобы дестабилизировать обстановку в ЮАР.
Лиль по-прежнему стоял перед литовцем, переступая с ноги на ногу.
— Что тебе еще надо?
— Что будем делать с женщиной, полковник?
И вновь Джо Гродно почувствовал, как в нем клокочет ярость.
— Зачем нужно было ее похищать?..
— Но она застала нас врасплох, полковник, — защищался метис. — И оказала сильное сопротивление...
— А зачем тебе понадобилось рыться в их комнатах?..
Лиль опустил голову. А он-то думал, что совершил доблестный поступок, похитив Йоханну.
Джо Гродно в ярости взглянул на человеческую фигуру, распростертую на земле в другой стороне сарая. Она была связана по рукам и ногам, широкая лента скотча закрывала ее лицо, так что она была немой и слепой. Похищение это было ненужным и опасным. Оно, должно быть, взбесило до безумия южноафриканцев. И, помимо всего прочего, люди Лиля доставили ее сюда, не завязав даже глаз. Следовательно, при случае она могла бы опознать это место. Литовец знал, что она была сотрудницей спецслужб ЮАР, и осознавал, во что может вылиться ее похищение.
Джо Гродно опять вытер лоб из-за вновь испытанного им головокружения. У него была нелегкая жизнь, особенно с той поры, когда его жена погибла во время одного из взрывов. Иногда он задумывался, как он может вести такую жизнь. Уже давно он лелеял надежду, что ему удастся вновь побывать в замке Нойшванштейн в Баварии, построенном Людовиком XI, Сумасшедшим королем. Однако Германия была опасной для Гродно. И все же он рискнет туда наведаться перед смертью.
Он опять взглянул на распростертое тело и за несколько секунд принял решение. Он был не вправе подвергать угрозе свое предприятие.
— Лиль, поскольку именно ты совершил эту ошибку, ты ее и исправишь.
— Есть, полковник, — ответил метис.
— Ты знаешь, как это сделать?
Метис несколько поколебался.
— Да, полковник. Могу я сделать это здесь?
Джо Гродно посмотрел на него обескураженно и с явным отвращением. Этим болванам кафрам решительно никогда и ни в чем нельзя довериться.
— Нужно сделать так, чтоб это дело выглядело как убийство, совершенное каким-то бродягой, — объяснил он Лилю терпеливо. — Ты отвезешь ее сегодня вечером на площадку для игры в гольф. Словно она сама пошла туда прогуляться и там на нее напали...
— Будет исполнено, полковник! — с энтузиазмом отрапортовал Лиль, и его глаза сверкнули от предвкушаемого удовольствия.
Малко остановил «рейнджровер» на Нотвейн-роуд, напротив служебного входа в больницу «Принцесса Марина». Это была автомашина майора ван Хааха, которую им с Ферди удалось заполучить у щепетильного владельца лишь после долгих уговоров... Перед выездом они сняли номерные знаки, так что установить, чья это машина, было делом совершенно невозможным. Такие «рейнджроверы» песочного цвета циркулировали по Габороне десятками. Ван Хаах согласился также указать им на карте неприметную полудорогу-полутропу, чтобы при пересечении границы они избежали случайной встречи с ботсванцами. Было одиннадцать часов вечера, и на улицах Габороне Малко не попалось ни души. Ферди к тому времени находился уже на территории прилегающего к больнице участка, засаженного деревьями и кустарником. Малко направился к служебному входу по неосвещенной аллее. Через несколько мгновений он услышал едва различимый свист. Из-за какого-то куста вынырнул Ферди и тут же приблизился к нему.
— Все о'кей! — шепнул южноафриканец. — Его поместили на третьем этаже, в палате номер 234. Я захватил с собой газовый пистолет, чтобы привести его в должное состояние. Полагаю, все будет в порядке. Идемте!
Они вошли в здание, где размещалось хирургическое отделение. В вестибюле никого не было, и они поднялись по лестнице, облачившись еще у входа в белые халаты. Если в им попалась навстречу какая-нибудь медсестра, то она, безусловно, приняла бы их за иностранных врачей. Они не встретили никого. Коридор третьего этажа был ярко освещен. Из какой-то открытой двери доносился звучный храп. Дежурный медбрат спал буквально «без задних ног», ибо он задрал их на свой столик...
Нужная им палата оказалась пятой по ходу. Они не спеша подошли к ней и, повернув ручку, открыли дверь. Там царил полный мрак. Малко зажег свет, и они обнаружили не занятую никем койку.
— Goeie himel! — ругнулся от неожиданности Ферди.
— У вас плохие осведомители, — тихо заметил Малко. — Пошли назад, несолоно хлебавши.
Южноафриканец, между тем, все еще не сводил глаз с пустой постели, словно мог силой какого-то гипноза заставить советского агента появиться там, где тот должен был бы быть по имеющейся у Ферди «наводке». Малко потянул его за рукав. В тот момент, когда они выходили из палаты, в противоположном от заснувшего дежурного конце коридора раздались чьи-то шаги. У них не было ни времени, ни возможности где-нибудь спрятаться. Тут же перед ними предстала толстая медсестра-негритянка. Она с удивлением взглянула на них, но не проявила ни малейшего беспокойства.
— Вы что-нибудь ищете?
— Мы пришли навестить одного нашего друга, — ответил Малко, — пациента из палаты номер 234. Разве он не в больнице?
Медицинская сестра как-то странно посмотрела на Малко, а потом произнесла:
— Как же, вам неизвестно...
— Его перевели в другую палату? — вмешался в разговор Ферди.
Толстуха покачала головой и тут же перекрестилась.
— Господь Бог призвал его к себе. Он в морге. Внутреннее кровоизлияние.
Малко и Ферди буквально застыли на месте на несколько секунд, словно оглушенные громом. Затем Малко едва приметным жестом правой руки указал своему южноафриканскому коллеге на выход. Не обменявшись ни словом, они сели в «рейнджровер» и спустя некоторое время добрались до виллы майора ван Хааха.
Дожидаясь их возвращения, тот давно уже курил одну сигарету за другой вблизи своей веранды. Он чуть не подпрыгнул, словно его укусил скорпион, услышав шум подъезжавшей машины, и бегом, через сад, ринулся им навстречу. Известие о кончине советского агента буквально повергло его в ужас.
— Holy God! «Поповы» взъярятся, — пробормотал он, еще не придя в себя от неожиданности. — И чем они ответят?
— Во всяком случае, — заметил Малко, — у нас теперь уже нет «разменной монеты»...
Несколько мгновений все они молчали, а затем ван Хаах повернулся и направился к вилле.
— Запрошу указаний у Претории, — бросил он на ходу своим сухим бюрократическим тоном.
Ферди и Малко переглянулись. Бюрократы Претории не имели никакого влияния на происходящее в Ботсване. Лишь они сами могли вызволить Йоханну, если только время еще не было упущено.
Лиль проник на площадку для игры в гольф по Нотвейн-роуд. Он знал, как попасть на узкую тропинку, непосредственно выводившую на эту площадку. Лиль припарковал свой «бакки» вблизи тропинки, под акацией, и вытащил из машины связанную Йоханну. Связанная веревками, она была в состоянии только дрыгать ногами. Лиль взвалил молодую женщину на плечи. Это не потребовало от него особых усилий, ведь ему долгие годы довелось таскать на этих самых плечах мешки с мукой, и малорослый метис был необычайно вынослив. Не говоря ни слова, он двигался по высокой траве. Двигался под сравнительно ясным ночным небом, и к тому же, со стороны границы уже начал пробиваться слабый свет, возвещая приближение зари. Но в его распоряжении был еще целый час. Он подыскал подходящую рощицу вблизи лунки номер 14, рядом с небольшой впадиной, заросшей травой.
Там он и уложил молодую женщину и немного передохнул. Он был полон спокойствия, но ему вдруг вспомнилось все, что он пережил прежде в южноафриканских застенках, куда он попадал неоднократно и где «стражи порядка» всегда били его и всячески измывались над ним. Однажды полиция задержала его, когда он стащил какую-то мелочь с полки магазина. И вот тогда-то случилось то, что при любых обстоятельствах не могло бы выветриться у него из памяти. В полицейском участке садист-сержант приказал вывести из камеры кафра-верзилу двухметрового роста, схваченного за драку на улице, и, говоря медленно и внятно, пояснил тому, что он может делать с Лилем все что ему заблагорассудится. Если верзила хочет, к примеру, заняться мужеложеством прямо в приемном помещении полицейского участка, то белый дает ему на то карт-бланш... Кафр-верзила не колебался ни мгновения. Еще и сейчас, при одном только воспоминании о том, что произошло после этого, Лиль вздрогнул, как бы вновь ощутив жжение от «шпаги», по-скотски терзавшей его, как бы вновь услышав хохот веселившихся белых полисменов, с неизбывным удовольствием смотревших на эту сцену...
Лиль вынул из кармана нож и методично начал разрезать одежду на своей пленнице. На это ушло несколько минут, и вот перед глазами метиса предстало обнаженное женское тело. Даже в этих предрассветных сумерках было отчетливо видно, как оно бело. Лиль тщательно собрал последние лоскуты ткани, зацепившиеся вокруг живота, и одним движением сдернул лифчик, обнажив и груди Йоханны. Всякий раз, когда его пальцы прикасались к бархатистой, но твердой плоти, он дрожал. Никогда еще до сих пор у него и в мыслях не было коснуться белой женщины. С индианками — да, он не раз спал, но с чистокровными белыми женщинами — никогда.
Он перевернул Йоханну на спину и глянул ей в лицо. Оно было мертвенно-бледным. Ноздри у молодой женщины сжимались, в се глазах отражался воистину нечеловеческий ужас. Она вся как-то скрючилась и чем-то напоминала эмбрион в материнской утробе, словно пыталась найти иллюзорную защиту. Лиль смотрел на нее со смешанным чувством желания и вины. Медленно, шероховатыми ладонями, он начал мягко гладить ее во всех местах, в то же время принуждая Йоханну силой постепенно вытянуться во всю длину на травянистой земле. Она попыталась отодвинуться в сторону.
Лиль потянул ее назад — терпеливо, негрубо. Их тела соприкоснулись. И он снова стал дрожать — только теперь сильнее. Его штаны, казалось, вот-вот прорвутся напрягшейся плотью. Кровь стучала у него в висках. Будучи во власти неодолимого желания, он резким движением сорвал «скотч», закрывавший рот молодой женщины. Та встряхнула головой, щеки у нее от ужаса как-то ввалились, лицо стало буквально неузнаваемым, и она едва слышно прохрипела:
— Что вам нужно?
Лиль не ответил, весь находясь во власти сладостного предчувствия. Ничего такого он не думал, но подсознательно понимал, что молодая, красивая, чистокровная белая женщина сейчас целиком и полностью в его руках. Правда, он все же боялся развязать ее. Он избрал «золотую середину»: ножом разрезал веревки, связывающие Йоханне лодыжки. Она тотчас же стала извиваться, как угорь, пытаясь встать на ноги. Лиль не смог удержаться и лег на нее, придавливая к мягкой почве. От соприкосновения его живота с ее полными ляжками метис буквально обезумел. Воткнув нож в траву (так, чтоб она не могла до него дотянуться), он мгновенно сбросил с себя одежду. Едва ощутив теплоту прижатой к ее телу мужской плоти, его жертва моментально вся встрепенулась от отвращения. Ей удалось повернуть к нему свое лицо, и тогда, взглянув прямо в глаза насильнику, произнесла, на этот раз достаточно отчетливо, умоляющим и вместе с тем угрожающим голосом:
— Вам известно, кто я такая? Я состою в южноафриканской армии! Вам...
Ее незаконченная фраза перешла в душераздирающий вопль. В этот момент метис добился своего: войдя в нее всей своей плотью, он насильно и грубо овладел молодой женщиной, пленившей его очарованием своего обнаженного, как бы зовущего к себе тела. Потом он, естественно, остановился, но сердце у него стучало в бешеном ритме... Мелькнула и мысль: зря снял кляп с ее рта...
— Если ты будешь кричать, я тебя убью!
Стремясь продемонстрировать Йоханне всю безнадежность ее положения, он схватил свой нож и слегка уколол его кончиком шею своей божественной жертвы. Йоханна застонала, но больше не произнесла ни слова, когда он вновь, опять и опять, стал терзать се чрево. Молодая женщина больше уже не сопротивлялась. Не сопротивлялась даже тогда, когда он принудил се пройти через то, что он сам претерпел когда-то от верзилы-кафра. В то мгновение она только сильно вздрогнула: видно, ей было просто больно, больно и еще отвратительнее, чем прежде, от этих грубых, совсем не мужских по своей природе ласк. А лицом уткнулась в траву, когда у насильника произошел оргазм...
Затем метис на несколько мгновений замер, продолжая лежать на молодой женщине, от которой исходило блаженное тепло. Чуть позднее он взглянул на свои часы. Уже минуло двадцать минут! Свет с востока брезжил все отчетливее. Лиль поднялся, поспешно привел себя в порядок. Йоханна скатилась набок, с огромным трудом встала на колени, се лицо было повернуто к насильнику.
— Вы сошли с ума! — сказал он наконец. — Это же дипломат! Понимаете ли вы, чему вы себя подвергаете?
— А вы видели дипломатов, использующих пистолеты с глушителем? — отпарировал Малко. — Вы прекрасно знаете, что мы имеем дело с агентом КГБ. «Поповы» не хотят предавать огласке это дело. Не захотят они и оставить в наших руках одного из своих. Поскольку они контролируют похитителей Йоханны...
Ферди встал и налил себе шотландского виски.
— Это неплохая идея, — сказал он медленно и спокойно. — При условии ничего не сообщать Претории. Они никогда не пойдут на это. Информируем их потом.
— Я не могу участвовать в осуществлении такого проекта, — проговорил майор ван Хаах. — Это невозможно. Это гангстерские методы.
Ферди раздавил свою сигарету в пепельнице. Он побледнел от ярости:
— Но вы хотя бы нас не выдадите?
Упрямый майор ничего не ответил. Его лицо, и без того уже суровое, стало напоминать нечто мрамороподобное. Ферди шагнул к нему и остановился всего лишь в нескольких сантиметрах. Как раз в тот момент, когда Малко думал, что он ударит майора.
— А Йоханна? — спросил Ферди. — Вы хотите, чтобы мы нашли ее с перерезанным горлом? Так вот. Я служил под руководством ее отца. Поэтому я сделаю все для се спасения. Даже если вынужден буду снять погоны.
Майор ван Хаах внезапно отвернулся и сел на стул. Он тоже был бледен.
— Ферди, здесь я — ответственное лицо. Ботсванцы очень щепетильны. Подобная история может вызвать беспрецедентный скандал и повредить престижу нашей страны. Однако я понимаю ваши чувства. И не буду мешать вам... Но куда вы его поместите?
— По ту сторону границы, — объявил Ферди. — У моих друзей из полиции.
Майор ван Хаах затряс головой:
— Вы сошли с ума!
— Может быть, — ответил Ферди, — но я, по крайней мере, смогу смотреть на себя в зеркало.
Джо Гродно снял свои очки с толстыми стеклами и машинально протер их. Это помогало ему думать. В этом сарае на Бука Клоз было жарко, как в парилке, из-за крыши из гофрированного железа, усиливавшей излучение солнца. Литовец был уже немолод, и у него не все было в порядке с сердцем. Он горько сожалел о том, что ему пришлось покинуть свою комфортабельную виллу в Лусаке. Уже в течение нескольких часов положение его дел граничило с катастрофой. Происшедшее подтверждало правильность его позиции — доверять только в определенных пределах своим партнерам из АНК.
Гродно странствовал по Африке уже полвека и знал негров. Для них секрет был вещью, передаваемой только одному лицу и сразу... Если бы его противники узнали, что он находится сейчас в Габороне, они перевернули бы каждый камень в городе, чтобы его обнаружить. Полиция Ботсваны, хотя она и не враждебно относится к нему, не стала бы компрометировать себя из-за его особы: ведь восемьдесят пять процентов снабжения Ботсваны приходилось на ЮАР. Могущественные южные соседи уже показали, что они не церемонятся, когда их безопасность оказывается под угрозой. Можно было со всей уверенностью предположить, что они пришлют своих коммандос, а те обыщут город. Надежда на то, что его удастся вздернуть на виселицу, будет стимулировать их действия.
В дверь сарая постучали, и двое негров в походной одежде, вооруженные до зубов и перетянутые патронташами (им было поручено охранять литовца), вскочили со своих раскладушек.
Они впустили малорослого метиса, который с низким, почтительным поклоном подошел к Джо Гродно.
Обращаясь к литовцу как имеющему соответствующий чин в КГБ, он сказал:
— Полковник, все идет хорошо. Механика удалось нейтрализовать. Одного из наших друзей, правда, ранили, но он помещен в больницу.
У Джо Гродно чуть глаза на лоб не полезли.
— О чем ты говоришь, Лиль? Есть раненый? Кто его ранил?
Лиль опустил голову и признался:
— Те, другие, полковник. Они преследовали механика и устроили с нашими друзьями перестрелку. Но это все.
— Это все!
Джо Гродно буквально задыхался от бешенства. Он не только использовал все свое влияние, чтобы принудить резидента КГБ в Габороне грубо вмешаться в дело, его прямо не касавшееся, но и сверх того — советских застигли врасплох южноафриканцы... Резидент Виктор Горбачев, должно быть, в истерике. И правильно.
— Подумать только, — взорвался литовец, — что механика должны были прикончить твои люди и что они не захотели этого сделать, потому, дескать, что они из того же племени и из той же деревни!
Лиль весь как-то съежился, поникнув головой.
А между тем этот метис был одним из лучших в окружении Гродно. Он прошел подготовку в симферопольском лагере в СССР с помощью третьего управления ГРУ. Хотя Гродно систематически использовал для нескольких деликатных операций метисов (роль негров была сведена к роли простых исполнителей), все же это было не то, что нужно...
Им, разумеется, явно не везло. Идея подменить бензин керосином исходила от самого Джо Гродно, и она удачно была осуществлена. В данном случае потребовалось чудо, чтобы спасти его противников. Затем неудача следовала за неудачей. Механик-саботажник, член АНК, знал явочную квартиру Джо, тайный штаб АНК в Габороне. Допрошенный южноафриканцами, он выдал бы эту явку. Следовательно, его нужно было ликвидировать. На этот раз и по его настойчивой просьбе люди из КГБ реагировали быстро. При этом никакого отчета Москве не дали. Таким образом, все шло, как тому и следовало идти; в противном случае механик успел бы добраться до Лусаки пешком. Но вот теперь все полетело вверх тормашками.
До сарая донесся свисток поезда, следовавшего вдоль Френсистаун-роуд. Это был экспресс до Виктория Фоллз. Джо Гродно вдруг оказался во власти искушения: вот сесть бы на этот поезд и оказаться в безопасном месте! Но он был буквально прикован к Габороне, куда он прибыл за Гудрун Тиндорф, чтобы переправить ее в Замбию. Она везла ему также список людей, которых она обучила обращению с взрывчаткой и которые должны были заменить ее. Как только он ее переправит, то пошлет на другую сторону границы прибывших с ним людей, снабженных необходимыми средствами. Позднее они соединятся с террористами, подготовленными Гудрун.
Он уже обещал провести террористическую кампанию. Если он не сдержит своего обещания, то утратит всякое доверие. Кроме того, предлогом было освобождение двух лидеров движения против апартеида, что возбуждало негров ЮАР. Только Джо и его советские друзья, замыслившие операцию, знали истину. Они прекрасно знали, что южноафриканцы никогда не освободят своих узников под влиянием угрозы. И что все дело просто в том, чтобы дестабилизировать обстановку в ЮАР.
Лиль по-прежнему стоял перед литовцем, переступая с ноги на ногу.
— Что тебе еще надо?
— Что будем делать с женщиной, полковник?
И вновь Джо Гродно почувствовал, как в нем клокочет ярость.
— Зачем нужно было ее похищать?..
— Но она застала нас врасплох, полковник, — защищался метис. — И оказала сильное сопротивление...
— А зачем тебе понадобилось рыться в их комнатах?..
Лиль опустил голову. А он-то думал, что совершил доблестный поступок, похитив Йоханну.
Джо Гродно в ярости взглянул на человеческую фигуру, распростертую на земле в другой стороне сарая. Она была связана по рукам и ногам, широкая лента скотча закрывала ее лицо, так что она была немой и слепой. Похищение это было ненужным и опасным. Оно, должно быть, взбесило до безумия южноафриканцев. И, помимо всего прочего, люди Лиля доставили ее сюда, не завязав даже глаз. Следовательно, при случае она могла бы опознать это место. Литовец знал, что она была сотрудницей спецслужб ЮАР, и осознавал, во что может вылиться ее похищение.
Джо Гродно опять вытер лоб из-за вновь испытанного им головокружения. У него была нелегкая жизнь, особенно с той поры, когда его жена погибла во время одного из взрывов. Иногда он задумывался, как он может вести такую жизнь. Уже давно он лелеял надежду, что ему удастся вновь побывать в замке Нойшванштейн в Баварии, построенном Людовиком XI, Сумасшедшим королем. Однако Германия была опасной для Гродно. И все же он рискнет туда наведаться перед смертью.
Он опять взглянул на распростертое тело и за несколько секунд принял решение. Он был не вправе подвергать угрозе свое предприятие.
— Лиль, поскольку именно ты совершил эту ошибку, ты ее и исправишь.
— Есть, полковник, — ответил метис.
— Ты знаешь, как это сделать?
Метис несколько поколебался.
— Да, полковник. Могу я сделать это здесь?
Джо Гродно посмотрел на него обескураженно и с явным отвращением. Этим болванам кафрам решительно никогда и ни в чем нельзя довериться.
— Нужно сделать так, чтоб это дело выглядело как убийство, совершенное каким-то бродягой, — объяснил он Лилю терпеливо. — Ты отвезешь ее сегодня вечером на площадку для игры в гольф. Словно она сама пошла туда прогуляться и там на нее напали...
— Будет исполнено, полковник! — с энтузиазмом отрапортовал Лиль, и его глаза сверкнули от предвкушаемого удовольствия.
Малко остановил «рейнджровер» на Нотвейн-роуд, напротив служебного входа в больницу «Принцесса Марина». Это была автомашина майора ван Хааха, которую им с Ферди удалось заполучить у щепетильного владельца лишь после долгих уговоров... Перед выездом они сняли номерные знаки, так что установить, чья это машина, было делом совершенно невозможным. Такие «рейнджроверы» песочного цвета циркулировали по Габороне десятками. Ван Хаах согласился также указать им на карте неприметную полудорогу-полутропу, чтобы при пересечении границы они избежали случайной встречи с ботсванцами. Было одиннадцать часов вечера, и на улицах Габороне Малко не попалось ни души. Ферди к тому времени находился уже на территории прилегающего к больнице участка, засаженного деревьями и кустарником. Малко направился к служебному входу по неосвещенной аллее. Через несколько мгновений он услышал едва различимый свист. Из-за какого-то куста вынырнул Ферди и тут же приблизился к нему.
— Все о'кей! — шепнул южноафриканец. — Его поместили на третьем этаже, в палате номер 234. Я захватил с собой газовый пистолет, чтобы привести его в должное состояние. Полагаю, все будет в порядке. Идемте!
Они вошли в здание, где размещалось хирургическое отделение. В вестибюле никого не было, и они поднялись по лестнице, облачившись еще у входа в белые халаты. Если в им попалась навстречу какая-нибудь медсестра, то она, безусловно, приняла бы их за иностранных врачей. Они не встретили никого. Коридор третьего этажа был ярко освещен. Из какой-то открытой двери доносился звучный храп. Дежурный медбрат спал буквально «без задних ног», ибо он задрал их на свой столик...
Нужная им палата оказалась пятой по ходу. Они не спеша подошли к ней и, повернув ручку, открыли дверь. Там царил полный мрак. Малко зажег свет, и они обнаружили не занятую никем койку.
— Goeie himel! — ругнулся от неожиданности Ферди.
— У вас плохие осведомители, — тихо заметил Малко. — Пошли назад, несолоно хлебавши.
Южноафриканец, между тем, все еще не сводил глаз с пустой постели, словно мог силой какого-то гипноза заставить советского агента появиться там, где тот должен был бы быть по имеющейся у Ферди «наводке». Малко потянул его за рукав. В тот момент, когда они выходили из палаты, в противоположном от заснувшего дежурного конце коридора раздались чьи-то шаги. У них не было ни времени, ни возможности где-нибудь спрятаться. Тут же перед ними предстала толстая медсестра-негритянка. Она с удивлением взглянула на них, но не проявила ни малейшего беспокойства.
— Вы что-нибудь ищете?
— Мы пришли навестить одного нашего друга, — ответил Малко, — пациента из палаты номер 234. Разве он не в больнице?
Медицинская сестра как-то странно посмотрела на Малко, а потом произнесла:
— Как же, вам неизвестно...
— Его перевели в другую палату? — вмешался в разговор Ферди.
Толстуха покачала головой и тут же перекрестилась.
— Господь Бог призвал его к себе. Он в морге. Внутреннее кровоизлияние.
Малко и Ферди буквально застыли на месте на несколько секунд, словно оглушенные громом. Затем Малко едва приметным жестом правой руки указал своему южноафриканскому коллеге на выход. Не обменявшись ни словом, они сели в «рейнджровер» и спустя некоторое время добрались до виллы майора ван Хааха.
Дожидаясь их возвращения, тот давно уже курил одну сигарету за другой вблизи своей веранды. Он чуть не подпрыгнул, словно его укусил скорпион, услышав шум подъезжавшей машины, и бегом, через сад, ринулся им навстречу. Известие о кончине советского агента буквально повергло его в ужас.
— Holy God! «Поповы» взъярятся, — пробормотал он, еще не придя в себя от неожиданности. — И чем они ответят?
— Во всяком случае, — заметил Малко, — у нас теперь уже нет «разменной монеты»...
Несколько мгновений все они молчали, а затем ван Хаах повернулся и направился к вилле.
— Запрошу указаний у Претории, — бросил он на ходу своим сухим бюрократическим тоном.
Ферди и Малко переглянулись. Бюрократы Претории не имели никакого влияния на происходящее в Ботсване. Лишь они сами могли вызволить Йоханну, если только время еще не было упущено.
Лиль проник на площадку для игры в гольф по Нотвейн-роуд. Он знал, как попасть на узкую тропинку, непосредственно выводившую на эту площадку. Лиль припарковал свой «бакки» вблизи тропинки, под акацией, и вытащил из машины связанную Йоханну. Связанная веревками, она была в состоянии только дрыгать ногами. Лиль взвалил молодую женщину на плечи. Это не потребовало от него особых усилий, ведь ему долгие годы довелось таскать на этих самых плечах мешки с мукой, и малорослый метис был необычайно вынослив. Не говоря ни слова, он двигался по высокой траве. Двигался под сравнительно ясным ночным небом, и к тому же, со стороны границы уже начал пробиваться слабый свет, возвещая приближение зари. Но в его распоряжении был еще целый час. Он подыскал подходящую рощицу вблизи лунки номер 14, рядом с небольшой впадиной, заросшей травой.
Там он и уложил молодую женщину и немного передохнул. Он был полон спокойствия, но ему вдруг вспомнилось все, что он пережил прежде в южноафриканских застенках, куда он попадал неоднократно и где «стражи порядка» всегда били его и всячески измывались над ним. Однажды полиция задержала его, когда он стащил какую-то мелочь с полки магазина. И вот тогда-то случилось то, что при любых обстоятельствах не могло бы выветриться у него из памяти. В полицейском участке садист-сержант приказал вывести из камеры кафра-верзилу двухметрового роста, схваченного за драку на улице, и, говоря медленно и внятно, пояснил тому, что он может делать с Лилем все что ему заблагорассудится. Если верзила хочет, к примеру, заняться мужеложеством прямо в приемном помещении полицейского участка, то белый дает ему на то карт-бланш... Кафр-верзила не колебался ни мгновения. Еще и сейчас, при одном только воспоминании о том, что произошло после этого, Лиль вздрогнул, как бы вновь ощутив жжение от «шпаги», по-скотски терзавшей его, как бы вновь услышав хохот веселившихся белых полисменов, с неизбывным удовольствием смотревших на эту сцену...
Лиль вынул из кармана нож и методично начал разрезать одежду на своей пленнице. На это ушло несколько минут, и вот перед глазами метиса предстало обнаженное женское тело. Даже в этих предрассветных сумерках было отчетливо видно, как оно бело. Лиль тщательно собрал последние лоскуты ткани, зацепившиеся вокруг живота, и одним движением сдернул лифчик, обнажив и груди Йоханны. Всякий раз, когда его пальцы прикасались к бархатистой, но твердой плоти, он дрожал. Никогда еще до сих пор у него и в мыслях не было коснуться белой женщины. С индианками — да, он не раз спал, но с чистокровными белыми женщинами — никогда.
Он перевернул Йоханну на спину и глянул ей в лицо. Оно было мертвенно-бледным. Ноздри у молодой женщины сжимались, в се глазах отражался воистину нечеловеческий ужас. Она вся как-то скрючилась и чем-то напоминала эмбрион в материнской утробе, словно пыталась найти иллюзорную защиту. Лиль смотрел на нее со смешанным чувством желания и вины. Медленно, шероховатыми ладонями, он начал мягко гладить ее во всех местах, в то же время принуждая Йоханну силой постепенно вытянуться во всю длину на травянистой земле. Она попыталась отодвинуться в сторону.
Лиль потянул ее назад — терпеливо, негрубо. Их тела соприкоснулись. И он снова стал дрожать — только теперь сильнее. Его штаны, казалось, вот-вот прорвутся напрягшейся плотью. Кровь стучала у него в висках. Будучи во власти неодолимого желания, он резким движением сорвал «скотч», закрывавший рот молодой женщины. Та встряхнула головой, щеки у нее от ужаса как-то ввалились, лицо стало буквально неузнаваемым, и она едва слышно прохрипела:
— Что вам нужно?
Лиль не ответил, весь находясь во власти сладостного предчувствия. Ничего такого он не думал, но подсознательно понимал, что молодая, красивая, чистокровная белая женщина сейчас целиком и полностью в его руках. Правда, он все же боялся развязать ее. Он избрал «золотую середину»: ножом разрезал веревки, связывающие Йоханне лодыжки. Она тотчас же стала извиваться, как угорь, пытаясь встать на ноги. Лиль не смог удержаться и лег на нее, придавливая к мягкой почве. От соприкосновения его живота с ее полными ляжками метис буквально обезумел. Воткнув нож в траву (так, чтоб она не могла до него дотянуться), он мгновенно сбросил с себя одежду. Едва ощутив теплоту прижатой к ее телу мужской плоти, его жертва моментально вся встрепенулась от отвращения. Ей удалось повернуть к нему свое лицо, и тогда, взглянув прямо в глаза насильнику, произнесла, на этот раз достаточно отчетливо, умоляющим и вместе с тем угрожающим голосом:
— Вам известно, кто я такая? Я состою в южноафриканской армии! Вам...
Ее незаконченная фраза перешла в душераздирающий вопль. В этот момент метис добился своего: войдя в нее всей своей плотью, он насильно и грубо овладел молодой женщиной, пленившей его очарованием своего обнаженного, как бы зовущего к себе тела. Потом он, естественно, остановился, но сердце у него стучало в бешеном ритме... Мелькнула и мысль: зря снял кляп с ее рта...
— Если ты будешь кричать, я тебя убью!
Стремясь продемонстрировать Йоханне всю безнадежность ее положения, он схватил свой нож и слегка уколол его кончиком шею своей божественной жертвы. Йоханна застонала, но больше не произнесла ни слова, когда он вновь, опять и опять, стал терзать се чрево. Молодая женщина больше уже не сопротивлялась. Не сопротивлялась даже тогда, когда он принудил се пройти через то, что он сам претерпел когда-то от верзилы-кафра. В то мгновение она только сильно вздрогнула: видно, ей было просто больно, больно и еще отвратительнее, чем прежде, от этих грубых, совсем не мужских по своей природе ласк. А лицом уткнулась в траву, когда у насильника произошел оргазм...
Затем метис на несколько мгновений замер, продолжая лежать на молодой женщине, от которой исходило блаженное тепло. Чуть позднее он взглянул на свои часы. Уже минуло двадцать минут! Свет с востока брезжил все отчетливее. Лиль поднялся, поспешно привел себя в порядок. Йоханна скатилась набок, с огромным трудом встала на колени, се лицо было повернуто к насильнику.