Жерар де Вилье
Болгарский след
Глава 1
Бечик Галата с наслаждением выпустил дым: «Монте-Кристо» — прекрасный табак. Его глаза скользили по длинным ногам, задержавшись на мягких голенищах черных сапог и облегающих спортивных брюках, под которыми угадывались тонкие икры и нервные бедра графини Хильдегарды фон Брисбах. Нарочито небрежным жестом она бросила свою шубу из пантеры на кресло и насмешливо взглянула на турка.
— В чем дело?
Турок машинально почесал густой черный мех, покрывающий его грудь. От удовольствия, которое он получал, любуясь прелестями графини, его и без того отвислая нижняя губа опустилась еще ниже.
Весь его внешний вид производил довольно отталкивающее впечатление: обнаженный торс покрыт жиром, как у поросенка, которого собираются жарить на вертеле, на месте талии образовались жировые подушки, благодаря которым он мог не бояться попасть в кораблекрушение. При виде столь соблазнительной женщины в его больших влажных глазах появилось что-то напоминающее человеческие чувства. Раздался звук, похожий на шум сливающейся из раковины воды.
— Да ничего особенного. Просто хочу тебя. Как только увижу...
Хильдегарда иронически улыбнулась.
— В этом нет ничего нового.
Качнув бедрами, она закинула свои каштановые волосы за спину, явно рассчитывая этим произвести определенный эффект на своего любовника — темного турецкого торговца, потерявшего голову от связи с настоящей графиней.
— У тебя какие-то проблемы? Когда я справилась о тебе у администратора, он как-то странно посмотрел на меня и тут же стал проверять, есть ли мое имя в списке, а полицейские вежливо попросили показать содержимое моей сумки.
Бечик Галата гордо улыбнулся, обнажив пожелтевшие зубы.
— Я же вчера тебе говорил, что стал важной персоной. Открой дверь и выгляни в коридор...
Заинтригованная Хильдегарда последовала его совету. В обоих концах коридора на стульях сидели по два человека. Она вернулась и спросила:
— Да, я уже видела их. Так они сторожат тебя? Что это значит? Ты арестован?
Ситуация начала возбуждать ее.
— Нет, это моя охрана.
— От кого же они тебя охраняют?
На лице турка появилась таинственная улыбка.
— А ты не догадываешься? Ты в числе тех немногих, кому позволено приходить ко мне. Я доверяю тебе.
Графиня фон Брисбах была поражена. До сих пор Бечик Галата не был в хороших отношениях с законными властями стран, где ему довелось побывать. Известно, что в Турции он едва избежал ареста. А несколько недель тому назад под вымышленным предлогом он поручил ей получить деньги с одного из своих должников. Она отправилась к тому безо всяких иллюзий относительно занятий своего любовника.
— Какая же ты красивая! — вздохнул Бечик Галата с масленой улыбкой.
Машинально она взглянула на свой силуэт в зеркале. Идеальной формы живот, полная грудь, стройная фигура, каскад каштановых волос, — никто не дал бы ей ее тридцати восьми лет. Однако тот факт, что она была разведена и не располагала достаточными средствами, делал правдоподобными ходившие в Вене слухи, что иногда ей приходится проводить уик-энды в странах Персидского залива в поисках заработков. Но это было верно только отчасти. Вот уже два года, как Бечик Галата оплачивает почти все ее счета. Недавно он привез ей из Болгарии советскую норковую шубу. Правда, немного грубоватую, но все же норковую.
Она принимала подарки с отстраненным достоинством, держа своего турка на некотором расстоянии и оживляясь только в момент интимной близости, когда она шептала ему на ухо непристойности, которые превращали этого толстяка в жеребца, впрочем, не очень активного.
Несмотря на свое умение разбираться в людях, он так и не сумел понять, почему Хильдегарда поддерживает с ним связь: по необходимости, по склонности или потому, что она испытывала подлинную страсть к тому, что она сама называла «зверем».
Он жадно смотрел на нее. Его правая рука медленно показалась из-под одеяла, опоясанная тяжелой золотой цепью. На пальце сверкнула крупная печатка. Он поманил свою любовницу жестом, который, очевидно, следовало понимать как проявление нежности.
— Ну иди же ко мне!
Хильдегарда медленно стала приближаться к постели... На этот раз она увидела в его глазах желание получить новые ощущения. Последние три шага она сделала с ужасающей медлительностью. Тотчас же жирная рука турка коснулась ее бедра и, лаская, поднялась вверх. Твердо стоя на слегка расставленных ногах, графиня Хильдегарда фон Брисбах смотрела прямо в глаза своему любовнику. Конечно, он не Адонис, но страсть делала его совершенно отвратительным. Его жирные щеки дрожали, глаза готовы были выскочить из орбит. Толстые губы вздрагивали, приоткрывая желтые зубы. Одной рукой он пригладил свои редкие черные волосы, другой продолжал ласкать тело, спрятанное под черным латексом. Глухим голосом он спросил:
— А ты знаешь, чего я хочу?
— Конечно, знаю...
Она улыбнулась, присела на край кровати и просунула руку под одеяло. Он закрыл глаза и слегка вздрогнул, как это с облегчением делает больной после укола.
Бечик Галата еще ни с одной женщиной не испытывал таких острых, животных желаний. Опасность, которой он недавно подвергался, и испытанный при этом страх обострили его ощущения.
Уже несколько дней он находился в состоянии непрерывного нервного напряжения. Смертельный капкан мог в любой момент захлопнуться. Но его челюсти сомкнулись слишком поздно: Бечику удалось благополучно добраться до Стамбула. Он тут же сел в самолет, отправляющийся в Вену, а оказавшись на месте, арендовал машину в фирме «Бюдже». И вот теперь он проживает в «Империале».
Пальцы молодой графини едва шевелились под простыней. Но этого оказалось достаточно, чтобы она приподнялась под напором плоти. Бечик Галата нетерпеливо положил руку на затылок женщины и попытался наклонить ее голову, одновременно извиваясь, как разрезанный напополам червяк.
— Мой «зверь» желает тебя, — еще более охрипшим голосом проговорил он.
Хильдегарда холодно улыбнулась.
— Ну что ты ведешь себя как дикарь? Я же не грязная проститутка со стамбульского базара!
Отпустив его, она обошла кровать и стала вращать ручки радиоприемника.
— Ты что предпочитаешь? — спросила она. — Вагнера, Брамса? Или русского, например, Прокофьева?
Бечик Галата больше не мог сдерживаться. Его устроило бы все что угодно: и «Марсельеза», и Турецкий марш, и полонез Шопена. Но он постарался сказать как можно более спокойным голосом:
— Выбери по своему вкусу.
Наморщив лоб, Хильдегарда фон Брисбах продолжала вращать ручки радиоприемника. Зазвучала музыка Мусоргского. Она послушала несколько мгновений, потом вернулась к кровати и резким жестом сдернула одеяло. Турок оказался полностью обнаженным. Он закрыл глаза в предвкушении наслаждения. Потом открыл их.
Графиня не шевелилась. Она смотрела в пустоту, слегка покачивая головой в такт музыкальному ритму.
— Ну что же...
— Помолчи! — сухо прервала она его. — Не то я уйду. Уважай музыку!
Бечик Галата находился в таком состоянии, что отдал бы свою массивную золотую цепь, только бы дело продвинулось вперед... В этот момент раздался шум медных тарелок, от которого приемник запрыгал на столе. Тотчас же голова Хильдегарды фон Брисбах опустилась со скоростью сокола, пикирующего на свою добычу... Ощущение было таким острым, что турок завопил. Но сразу же теплая и нежная подлость принесла ему облегчение.
На этом пытка не окончилась. Непримиримая Хильдегарда соразмеряла ласки с музыкой. Бечик Галата, поневоле ставший меломаном, с надеждой стал ожидать звука медных тарелок, предвещавших момент наивысшего наслаждения. Это продолжалось довольно долго. Все это время графиня умело поддерживала его желание. Наконец послышались заключительные аккорды. Под звуки меди Хильдегарда снова бросилась на свою жертву, заставив его испытать острейшее удовольствие.
Бечик Галата только через несколько минут вернулся на землю. Его едва не хватил инфаркт: пульс наверняка достигал 160 ударов в минуту.
— Это было сказочно, дорогая, — пробормотал он.
Хильдегарда удостоила его сдержанной и отстраненной улыбкой. Этого нетрудно удовлетворить. Муж научил ее всему. Она обожала испытывать это ощущение, которое пробуждало иллюзию полной власти над мужчиной. Иногда она развлекалась тем, что прерывала удовольствие любовника, прикидываясь обиженной. Она приводила его в состояние, когда он умолял ее продолжить, когда он был готов на все ради этого. Он так и не знал, нравятся ли ей самой такие ласки. Одно было очевидно: она справлялась с этим несравненно лучше, чем самые опытные проститутки Стамбула. Она встала и подошла к окну.
— Смотри-ка, пошел снег.
Еще одна ее особенность поражала его. Хильдегарда фон Брисбах, испытывая неудержимую страсть, кричала до хрипоты... а потом, буквально через полминуты, могла абсолютно спокойным и бесстрастным голосом спросить, не желает ли он сходить в кино...
Удивительный самоконтроль. Турок сделал из этого вывод, что европейские и восточные женщины совершенно не похожи. Хильдегарда в интимной жизни была необыкновенно изобретательной, не то что покорные и глупые проститутки, к услугам которых он прибегал, или жена, которая не способна была по достоинству оценить его.
Он чувствовал себя прекрасно. Хильдегарда вернулась к нему, присела и стала машинально ласкать его.
— Ну как, твоему зверьку было приятно? Он меня не обманывает?
— Ну что ты! Теперь я надолго останусь в Вене и заработаю много денег.
В глазах Хильдегарды блеснула насмешка:
— Опять твои маленькие спекуляции?
Бечик постоянно разъезжал между Болгарией, Турцией, Германией и Австрией. Это были какие-то тайные сделки, связанные то с гашишем, то с оружием, то с крадеными машинами. Видимо, у турка были влиятельные покровители: никто не приставал к нему. Но Хильдегарды это не касалось. Она встречалась с ним только в Вене. Накануне вечером он впервые, может быть, после выпитого «Токая», заговорил с ней о делах. Она слушала его с недоверием. С восточными людьми никогда не поймешь, где правда, а где ложь.
Бечик Галата нахохлился, как павлин.
— Нет, буду заниматься тем, о чем тебе рассказал.
Хильдегарда поспешила сказать нарочито тревожным тоном:
— Будь осторожен. Это опасно. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Бечик Галата сунул руку под подушку и извлек оттуда пистолет 38-го калибра, которым он помахал перед носом австрийской графини.
— Бечик умеет защищаться. А потом, они меня охраняют. Когда мы пойдем обедать, они последуют за нами.
Это не очень нравилось Хильдегарде. Ей вовсе не улыбалось, что вся Вена узнает о ее связи с турком. Она встала и направилась в ванную комнату. В этот момент зазвонил телефон.
Бечик Галата снял трубку и ответил.
В ванной комнате Хильдегарда осторожно сняла вторую трубку и приложила ее к уху. Сначала слышался только фоновый шум, свидетельствующий о том, что звонят из-за границы. Потом женский голос спросил:
— Бечик?
Судя по произношению, это была жена турка. Бечик ответил, и это подтвердило предположение Хильдегарды.
— Да, Лейла.
— Ты один? Я могу с тобой поговорить? — спросила она по-турецки. Голос ее казался встревоженным.
— Да, конечно, — ответил турок.
Хильдегарда не понимала турецкого языка, но пока ей было достаточно интонаций. Она ехидно улыбнулась. Все мужчины одинаковы. Ей очень захотелось что-нибудь сказать в трубку... Нет, она серьезная женщина. К тому же ей не хотелось, чтобы турок преследовал ее до конца дней... Снова послышались различные шумы. Потом пробились какие-то голоса, и женский голос прокричал: «Нет!». После этого раздался резкий свист. Затем последовал взрыв.
Стена между спальней и ванной комнатой изогнулась, дверь сорвало с петель, и она ударилась о противоположную стену. Хильдегарде показалось, что жестокие руки сжимают ее ребра. Взрывная волна ударила в барабанные перепонки. Голова стукнулась о стенку, и она потеряла сознание.
Инспектор уголовной полиции осторожно вошел в номер вслед за пожарными. В его руке был пистолет. Один из пожарных поливал из огнетушителя горящие занавески, другие бросились к телу, лежащему возле кровати.
Спальня, казалось, была опустошена циклоном. Оконные рамы вырваны. Стекла ранили нескольких прохожих. В соседних домах выбиты стекла. Взрыв явно произошел там, где находился телефон. От него остался лишь обугленный провод и дыра в стене. Острый запах взрыва действовал на обоняние. У двери 816-го номера толпились любопытные постояльцы и служащие гостиницы.
В номер вошел еще один инспектор полиции, который стал помогать первому переворачивать тело Бечика. Не нужно быть экспертом, чтобы убедиться, что он убит наповал. Отсутствует половина лица, сорвана кожа. Инспекторы обменялись тяжелыми взглядами. Очень досадно, когда такой случай происходит с человеком, которого вам поручено охранять.
— Кто-нибудь выходил из номера? — спросили они у плачущей горничной.
— Нет, я никого не видела.
— А где женщина, которая пришла к нему?
— Не знаю.
— Сюда не приносили какой-нибудь сверток?
— Нет.
Один из пожарных закричал из ванной комнаты:
— Скорее носилки! Здесь раненая женщина!
Все бросились к нему. Среди обломков лежала женщина с окровавленным лицом, без сознания. Одежда изорвана, волосы наполовину сожжены. Ее осторожно извлекли из-под обломков. Пожарник приложил к ее лицу кислородную маску. Полицейские начали рыскать среди обломков, пытаясь найти хоть что-нибудь похожее на улику. Но кругом был такой хаос, что найти ничего не удалось, если не считать того, что осталось от шубы из пантеры: почерневшие лоскуты.
Через пять минут раненую вынесли на носилках. Очевидно, она была просто контужена. Ее спасла стена. Один из полицейских сопровождал ее. Со всех сторон сбегались агенты в штатском и в форме. Они приступили к методичным поискам улик, пытаясь понять, что же именно произошло. В номере царил арктический холод. Голый труп завернули в полиэтилен. Под ногами хрустели выпавшие из дипломата банковские билеты разных валют: доллары, марки, швейцарские франки. Один из полицейских извлек из-под кресла пистолет, отброшенный туда взрывной волной. Он проверил обойму. Все патроны были на месте. Бечик Галата был осторожен, но кто-то его все-таки перехитрил. Как же, черт побери, удалось его убить в помещении, которое было под наблюдением и днем и ночью? Оставалась одна свидетельница: найденная в ванной комнате без сознания женщина. Только она одна могла рассказать, что же произошло.
— В чем дело?
Турок машинально почесал густой черный мех, покрывающий его грудь. От удовольствия, которое он получал, любуясь прелестями графини, его и без того отвислая нижняя губа опустилась еще ниже.
Весь его внешний вид производил довольно отталкивающее впечатление: обнаженный торс покрыт жиром, как у поросенка, которого собираются жарить на вертеле, на месте талии образовались жировые подушки, благодаря которым он мог не бояться попасть в кораблекрушение. При виде столь соблазнительной женщины в его больших влажных глазах появилось что-то напоминающее человеческие чувства. Раздался звук, похожий на шум сливающейся из раковины воды.
— Да ничего особенного. Просто хочу тебя. Как только увижу...
Хильдегарда иронически улыбнулась.
— В этом нет ничего нового.
Качнув бедрами, она закинула свои каштановые волосы за спину, явно рассчитывая этим произвести определенный эффект на своего любовника — темного турецкого торговца, потерявшего голову от связи с настоящей графиней.
— У тебя какие-то проблемы? Когда я справилась о тебе у администратора, он как-то странно посмотрел на меня и тут же стал проверять, есть ли мое имя в списке, а полицейские вежливо попросили показать содержимое моей сумки.
Бечик Галата гордо улыбнулся, обнажив пожелтевшие зубы.
— Я же вчера тебе говорил, что стал важной персоной. Открой дверь и выгляни в коридор...
Заинтригованная Хильдегарда последовала его совету. В обоих концах коридора на стульях сидели по два человека. Она вернулась и спросила:
— Да, я уже видела их. Так они сторожат тебя? Что это значит? Ты арестован?
Ситуация начала возбуждать ее.
— Нет, это моя охрана.
— От кого же они тебя охраняют?
На лице турка появилась таинственная улыбка.
— А ты не догадываешься? Ты в числе тех немногих, кому позволено приходить ко мне. Я доверяю тебе.
Графиня фон Брисбах была поражена. До сих пор Бечик Галата не был в хороших отношениях с законными властями стран, где ему довелось побывать. Известно, что в Турции он едва избежал ареста. А несколько недель тому назад под вымышленным предлогом он поручил ей получить деньги с одного из своих должников. Она отправилась к тому безо всяких иллюзий относительно занятий своего любовника.
— Какая же ты красивая! — вздохнул Бечик Галата с масленой улыбкой.
Машинально она взглянула на свой силуэт в зеркале. Идеальной формы живот, полная грудь, стройная фигура, каскад каштановых волос, — никто не дал бы ей ее тридцати восьми лет. Однако тот факт, что она была разведена и не располагала достаточными средствами, делал правдоподобными ходившие в Вене слухи, что иногда ей приходится проводить уик-энды в странах Персидского залива в поисках заработков. Но это было верно только отчасти. Вот уже два года, как Бечик Галата оплачивает почти все ее счета. Недавно он привез ей из Болгарии советскую норковую шубу. Правда, немного грубоватую, но все же норковую.
Она принимала подарки с отстраненным достоинством, держа своего турка на некотором расстоянии и оживляясь только в момент интимной близости, когда она шептала ему на ухо непристойности, которые превращали этого толстяка в жеребца, впрочем, не очень активного.
Несмотря на свое умение разбираться в людях, он так и не сумел понять, почему Хильдегарда поддерживает с ним связь: по необходимости, по склонности или потому, что она испытывала подлинную страсть к тому, что она сама называла «зверем».
Он жадно смотрел на нее. Его правая рука медленно показалась из-под одеяла, опоясанная тяжелой золотой цепью. На пальце сверкнула крупная печатка. Он поманил свою любовницу жестом, который, очевидно, следовало понимать как проявление нежности.
— Ну иди же ко мне!
Хильдегарда медленно стала приближаться к постели... На этот раз она увидела в его глазах желание получить новые ощущения. Последние три шага она сделала с ужасающей медлительностью. Тотчас же жирная рука турка коснулась ее бедра и, лаская, поднялась вверх. Твердо стоя на слегка расставленных ногах, графиня Хильдегарда фон Брисбах смотрела прямо в глаза своему любовнику. Конечно, он не Адонис, но страсть делала его совершенно отвратительным. Его жирные щеки дрожали, глаза готовы были выскочить из орбит. Толстые губы вздрагивали, приоткрывая желтые зубы. Одной рукой он пригладил свои редкие черные волосы, другой продолжал ласкать тело, спрятанное под черным латексом. Глухим голосом он спросил:
— А ты знаешь, чего я хочу?
— Конечно, знаю...
Она улыбнулась, присела на край кровати и просунула руку под одеяло. Он закрыл глаза и слегка вздрогнул, как это с облегчением делает больной после укола.
Бечик Галата еще ни с одной женщиной не испытывал таких острых, животных желаний. Опасность, которой он недавно подвергался, и испытанный при этом страх обострили его ощущения.
Уже несколько дней он находился в состоянии непрерывного нервного напряжения. Смертельный капкан мог в любой момент захлопнуться. Но его челюсти сомкнулись слишком поздно: Бечику удалось благополучно добраться до Стамбула. Он тут же сел в самолет, отправляющийся в Вену, а оказавшись на месте, арендовал машину в фирме «Бюдже». И вот теперь он проживает в «Империале».
Пальцы молодой графини едва шевелились под простыней. Но этого оказалось достаточно, чтобы она приподнялась под напором плоти. Бечик Галата нетерпеливо положил руку на затылок женщины и попытался наклонить ее голову, одновременно извиваясь, как разрезанный напополам червяк.
— Мой «зверь» желает тебя, — еще более охрипшим голосом проговорил он.
Хильдегарда холодно улыбнулась.
— Ну что ты ведешь себя как дикарь? Я же не грязная проститутка со стамбульского базара!
Отпустив его, она обошла кровать и стала вращать ручки радиоприемника.
— Ты что предпочитаешь? — спросила она. — Вагнера, Брамса? Или русского, например, Прокофьева?
Бечик Галата больше не мог сдерживаться. Его устроило бы все что угодно: и «Марсельеза», и Турецкий марш, и полонез Шопена. Но он постарался сказать как можно более спокойным голосом:
— Выбери по своему вкусу.
Наморщив лоб, Хильдегарда фон Брисбах продолжала вращать ручки радиоприемника. Зазвучала музыка Мусоргского. Она послушала несколько мгновений, потом вернулась к кровати и резким жестом сдернула одеяло. Турок оказался полностью обнаженным. Он закрыл глаза в предвкушении наслаждения. Потом открыл их.
Графиня не шевелилась. Она смотрела в пустоту, слегка покачивая головой в такт музыкальному ритму.
— Ну что же...
— Помолчи! — сухо прервала она его. — Не то я уйду. Уважай музыку!
Бечик Галата находился в таком состоянии, что отдал бы свою массивную золотую цепь, только бы дело продвинулось вперед... В этот момент раздался шум медных тарелок, от которого приемник запрыгал на столе. Тотчас же голова Хильдегарды фон Брисбах опустилась со скоростью сокола, пикирующего на свою добычу... Ощущение было таким острым, что турок завопил. Но сразу же теплая и нежная подлость принесла ему облегчение.
На этом пытка не окончилась. Непримиримая Хильдегарда соразмеряла ласки с музыкой. Бечик Галата, поневоле ставший меломаном, с надеждой стал ожидать звука медных тарелок, предвещавших момент наивысшего наслаждения. Это продолжалось довольно долго. Все это время графиня умело поддерживала его желание. Наконец послышались заключительные аккорды. Под звуки меди Хильдегарда снова бросилась на свою жертву, заставив его испытать острейшее удовольствие.
Бечик Галата только через несколько минут вернулся на землю. Его едва не хватил инфаркт: пульс наверняка достигал 160 ударов в минуту.
— Это было сказочно, дорогая, — пробормотал он.
Хильдегарда удостоила его сдержанной и отстраненной улыбкой. Этого нетрудно удовлетворить. Муж научил ее всему. Она обожала испытывать это ощущение, которое пробуждало иллюзию полной власти над мужчиной. Иногда она развлекалась тем, что прерывала удовольствие любовника, прикидываясь обиженной. Она приводила его в состояние, когда он умолял ее продолжить, когда он был готов на все ради этого. Он так и не знал, нравятся ли ей самой такие ласки. Одно было очевидно: она справлялась с этим несравненно лучше, чем самые опытные проститутки Стамбула. Она встала и подошла к окну.
— Смотри-ка, пошел снег.
Еще одна ее особенность поражала его. Хильдегарда фон Брисбах, испытывая неудержимую страсть, кричала до хрипоты... а потом, буквально через полминуты, могла абсолютно спокойным и бесстрастным голосом спросить, не желает ли он сходить в кино...
Удивительный самоконтроль. Турок сделал из этого вывод, что европейские и восточные женщины совершенно не похожи. Хильдегарда в интимной жизни была необыкновенно изобретательной, не то что покорные и глупые проститутки, к услугам которых он прибегал, или жена, которая не способна была по достоинству оценить его.
Он чувствовал себя прекрасно. Хильдегарда вернулась к нему, присела и стала машинально ласкать его.
— Ну как, твоему зверьку было приятно? Он меня не обманывает?
— Ну что ты! Теперь я надолго останусь в Вене и заработаю много денег.
В глазах Хильдегарды блеснула насмешка:
— Опять твои маленькие спекуляции?
Бечик постоянно разъезжал между Болгарией, Турцией, Германией и Австрией. Это были какие-то тайные сделки, связанные то с гашишем, то с оружием, то с крадеными машинами. Видимо, у турка были влиятельные покровители: никто не приставал к нему. Но Хильдегарды это не касалось. Она встречалась с ним только в Вене. Накануне вечером он впервые, может быть, после выпитого «Токая», заговорил с ней о делах. Она слушала его с недоверием. С восточными людьми никогда не поймешь, где правда, а где ложь.
Бечик Галата нахохлился, как павлин.
— Нет, буду заниматься тем, о чем тебе рассказал.
Хильдегарда поспешила сказать нарочито тревожным тоном:
— Будь осторожен. Это опасно. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Бечик Галата сунул руку под подушку и извлек оттуда пистолет 38-го калибра, которым он помахал перед носом австрийской графини.
— Бечик умеет защищаться. А потом, они меня охраняют. Когда мы пойдем обедать, они последуют за нами.
Это не очень нравилось Хильдегарде. Ей вовсе не улыбалось, что вся Вена узнает о ее связи с турком. Она встала и направилась в ванную комнату. В этот момент зазвонил телефон.
Бечик Галата снял трубку и ответил.
В ванной комнате Хильдегарда осторожно сняла вторую трубку и приложила ее к уху. Сначала слышался только фоновый шум, свидетельствующий о том, что звонят из-за границы. Потом женский голос спросил:
— Бечик?
Судя по произношению, это была жена турка. Бечик ответил, и это подтвердило предположение Хильдегарды.
— Да, Лейла.
— Ты один? Я могу с тобой поговорить? — спросила она по-турецки. Голос ее казался встревоженным.
— Да, конечно, — ответил турок.
Хильдегарда не понимала турецкого языка, но пока ей было достаточно интонаций. Она ехидно улыбнулась. Все мужчины одинаковы. Ей очень захотелось что-нибудь сказать в трубку... Нет, она серьезная женщина. К тому же ей не хотелось, чтобы турок преследовал ее до конца дней... Снова послышались различные шумы. Потом пробились какие-то голоса, и женский голос прокричал: «Нет!». После этого раздался резкий свист. Затем последовал взрыв.
Стена между спальней и ванной комнатой изогнулась, дверь сорвало с петель, и она ударилась о противоположную стену. Хильдегарде показалось, что жестокие руки сжимают ее ребра. Взрывная волна ударила в барабанные перепонки. Голова стукнулась о стенку, и она потеряла сознание.
Инспектор уголовной полиции осторожно вошел в номер вслед за пожарными. В его руке был пистолет. Один из пожарных поливал из огнетушителя горящие занавески, другие бросились к телу, лежащему возле кровати.
Спальня, казалось, была опустошена циклоном. Оконные рамы вырваны. Стекла ранили нескольких прохожих. В соседних домах выбиты стекла. Взрыв явно произошел там, где находился телефон. От него остался лишь обугленный провод и дыра в стене. Острый запах взрыва действовал на обоняние. У двери 816-го номера толпились любопытные постояльцы и служащие гостиницы.
В номер вошел еще один инспектор полиции, который стал помогать первому переворачивать тело Бечика. Не нужно быть экспертом, чтобы убедиться, что он убит наповал. Отсутствует половина лица, сорвана кожа. Инспекторы обменялись тяжелыми взглядами. Очень досадно, когда такой случай происходит с человеком, которого вам поручено охранять.
— Кто-нибудь выходил из номера? — спросили они у плачущей горничной.
— Нет, я никого не видела.
— А где женщина, которая пришла к нему?
— Не знаю.
— Сюда не приносили какой-нибудь сверток?
— Нет.
Один из пожарных закричал из ванной комнаты:
— Скорее носилки! Здесь раненая женщина!
Все бросились к нему. Среди обломков лежала женщина с окровавленным лицом, без сознания. Одежда изорвана, волосы наполовину сожжены. Ее осторожно извлекли из-под обломков. Пожарник приложил к ее лицу кислородную маску. Полицейские начали рыскать среди обломков, пытаясь найти хоть что-нибудь похожее на улику. Но кругом был такой хаос, что найти ничего не удалось, если не считать того, что осталось от шубы из пантеры: почерневшие лоскуты.
Через пять минут раненую вынесли на носилках. Очевидно, она была просто контужена. Ее спасла стена. Один из полицейских сопровождал ее. Со всех сторон сбегались агенты в штатском и в форме. Они приступили к методичным поискам улик, пытаясь понять, что же именно произошло. В номере царил арктический холод. Голый труп завернули в полиэтилен. Под ногами хрустели выпавшие из дипломата банковские билеты разных валют: доллары, марки, швейцарские франки. Один из полицейских извлек из-под кресла пистолет, отброшенный туда взрывной волной. Он проверил обойму. Все патроны были на месте. Бечик Галата был осторожен, но кто-то его все-таки перехитрил. Как же, черт побери, удалось его убить в помещении, которое было под наблюдением и днем и ночью? Оставалась одна свидетельница: найденная в ванной комнате без сознания женщина. Только она одна могла рассказать, что же произошло.
Глава 2
— Насколько нам известно, это второе в истории убийство по телефону. Первое осуществили спецслужбы Израиля в Париже, ликвидировав одного влиятельного палестинца.
Малко помешал кубики льда в рюмке с водкой. Жаркое пламя в камине согревало библиотеку и как бы отгораживало замок Лицен от внешнего холодного мира. На первом этаже Александра, его вечная невеста, примеряла платье, только что доставленное из Парижа. Она успела сделать покупки между двумя рейсами Эр Франс. Благодаря использованию «боингов-737», эта компания предлагала для европейского континента весьма гибкое расписание полетов. Александра не смогла достать билет в деловой класс, как обычно: свободных мест не было. Пришлось довольствоваться экономическим классом. Она с удовольствием отметила, что завтрак снова подают стюардессы.
На ужин предложили баранину. Малко пригласил своих друзей из соседнего поместья. Элько Кризантем, как всегда расторопный, играл роль мажордома и одновременно телохранителя, и все за одну зарплату.
Аллен Маргдоф, новый руководитель отделения ЦРУ в Вене — человек спортивного телосложения с седеющими волосами и маленькими голубыми глазами — старательно пытался завладеть вниманием приглашенных. Если ты на протяжении пятнадцати лет был тайным сотрудником ЦРУ, то это накладывает свой отпечаток.
Конечно, убийство по телефону — это оригинально.
— Каким образом это было сделано? — спросил Малко и глотнул ледяной водки.
— Теперь мы знаем все. Австрийцы сотрудничали с нами.
Они охраняли Бечика Галата по нашей просьбе. К сожалению, кто-то сумел проникнуть в номер, выдав себя за монтера. У нас имеются его приметы...
— Он наверняка уже в Москве, — заметил Малко. — Так что эти приметы нам не помогут.
— Я бы сказал, что он в Праге, — поправил его американец. — По моим сведениям, это сотрудник чешской спецслужбы. Он уже пересек чешскую границу в машине. Скорее всего, он положил взрывчатку в ящик над телефоном. Детонатор чешский, изготовлен со знанием дела. Это маленькое чудо взрывается на любом расстоянии по инфразвуковому сигналу, не воспринимаемому человеческим ухом. Таким образом, чтобы сигнал пошел по проводам, достаточно нажать кнопку на передатчике, как только жертва ответит на звонок. Поскольку человеческий голос имеет частоту от 50 до 300 герц, случайный взрыв исключается. А по сигналу устройство взрывается немедленно. После этого остается только повесить трубку.
— Гениально! — заметил Малко. — Кстати, а кто такой Бечик Галата?
— Турецкий спекулянт. У нас имеется на него пухлое досье. Уже много лет он сотрудничает с болгарскими секретными службами. У него много сообщников в Турции. Оттуда он вывозит гашиш, а из Болгарии — оружие для действующих на родине крайне правых организаций. За четыре года турецкие власти конфисковали восемьсот тысяч единиц индивидуального оружия, которые были перевезены в грузовиках Галата. Он также контрабандой переправляет в Болгарию и Турцию сернистый ангидрид из Европы. Я уже не говорю о других направлениях его деятельности.
— А для чего служит сернистый ангидрид?
— Он необходим для переработки мака в героин, а в Болгарии и Турции он не производится.
— А что же он делал в Вене?
— Ничего предосудительного. Скупал старые «мерседесы» и переправлял в Софию, где их ремонтировали и вывозили на Средний Восток. Кстати, один раз венская полиция обнаружила в баллоне для сжатого воздуха тормозного устройства одного из грузовиков полиэтиленовый мешок с двумя килограммами героина. Но его причастность к этому так и не удалось установить.
— Кто же ему звонил?
— Неизвестно. Мы знаем только, что звонок был международный. Женский голос говорил по-английски с телефонисткой гостиницы. И это все.
— Так все же: почему наши чешские друзья превратили его в тепло и свет?
Аллен Маргдоф принял таинственный вид.
— Сейчас расскажу. Бечик Галата только что убежал из Болгарии, и Комитет госбезопасности, их спецслужба...
Неожиданно он замолк. Дверь библиотеки открылась, и взгляды всех мужчин устремились в этом направлении. Американец не смог скрыть растерянности. В двери появилась Александра, одетая в длинное платье из черного кружева с глубокими вырезами спереди и сзади. Только две узких полоски — одна на уровне груди, другая на уровне живота — были менее прозрачными. Все остальное просматривалось во всех подробностях.
— Мистер Аллен Маргдоф прибыл из Вены, чтобы поболтать с нами, — объявил Малко. И, обернувшись к американцу, добавил: — Надеюсь, вы слышали о графине Александре?
Американец явно был шокирован. В конце концов, опомнившись, он прикоснулся губами к тонким пальцам с ярко накрашенными ногтями.
— Надеюсь, что не помешаю вам, — произнесла Александра мягким голосом и добавила, обращаясь к Малко: — Я только хотела показать тебе новое платье. Нравится?
Она грациозно покружилась. Кружева поднялись, высоко обнажив длинные мускулистые бедра. Ее груди свободно колыхались под ажурной тканью.
— Ты понимаешь, любимый, — добавила она нежно, — меня немного смущает только одно...
— Что же?
— Видишь ли, я не могу ничего надеть под платье, даже тонкие трусики. Но надеюсь, что эти не слишком заметны?
Лицо мистера Аллена Маргдофа стало такого же цвета, что и красный бархат, которым были обиты стены библиотеки. Александра явно забавлялась произведенным эффектом. В конце концов она села напротив, грациозным движением закинув ногу на ногу, и жестом пригласила мужчин последовать ее примеру.
— Ну, как вы меня находите?
Она была почти голой. Малко взглянул на своего собеседника. Тот совершенно забыл о турке. Его буквально притягивало женское тело, оказавшееся всего в нескольких сантиметрах. В южных штатах США ее сожгли бы как колдунью. Действительно, эти европейцы совершенно невыносимы.
— Будь осторожней, когда садишься, — только и посоветовал ей Малко.
Восхищенная Александра встала и вышла, слегка покачивая бедрами, как бы приглашая Малко следовать за ней. Прошло немало времени, прежде чем Аллен Маргдоф смог продолжить рассказ.
— Бечик Галата в свое время нанял Али Агджу, чтобы убить папу римского по поручению болгарской спецслужбы. Он же организовал его побег из стамбульской тюрьмы. После этого скрывался в Болгарии. Никто уже не надеялся его увидеть. Неделю назад ему удалось бежать, спрятавшись в одном из своих грузовиков.
— Недолго же он пользовался свободой... Кто же дал приказ? Болгары?
— Вы же знаете, что они даже ноготь не состригут без разрешения Москвы. Приказ уничтожить Бечика Галата наверняка пришел с площади Дзержинского. Они торопились, поэтому не смогли придумать более хитроумного варианта, например, с сульфазином или аминазином.
Малко знал эти смертельные яды, на которых, как ему казалось, были изображены серп и молот...
Малко допил водку и стряхнул пыль со своего черного костюма, который он носил уже десять лет: свидетельство экономии и стабильности его веса... Силуэт Александры настойчиво заслонял в его голове образ убитого турка. У нее сложилась устойчивая привычка отмечать приобретение каждого нового платья любовной близостью. Это и была главная причина ее появления в библиотеке. Более того, она ненавидела ЦРУ, к которому ревновала Малко. Но, к сожалению, замок Лицен поглощал громадные средства. Только благодаря своей недавней командировке в Майами Малко сумел установить действующее центральное отопление, а также заделать наиболее крупные дыры в крыше. Но водоснабжение уже нуждалось в ремонте, кроме того, все дорожки в жилых комнатах превратились в кружева.
И это если не считать расходов на содержание сада, на ремонт плит во дворе, куда проникла вода, и на прочие более мелкие нужды. Но пока, готовясь к новогодним праздникам, Малко постарался отвлечься от всего, что было связано с ЦРУ...
— Вы рассказали нам удивительную историю, — заключил он. — Есть Божий суд: подлость этого турецкого папоубийцы наказана его же заказчиками.
Если болгары не могут состричь ни одного ногтя без указания КГБ, то и папу они не убьют...
— Именно так, — согласился американец.
Малко налил себе еще немного водки из графина, наполненного кубиками льда.
— Чего же вы ждете от меня? Чтобы я поручил Кризантему отслужить поминальную молитву в венской мечети во спасение души этого негодяя?
Аллен Маргдоф криво усмехнулся.
— Есть вариант получше. Этот человек знал все детали плана покушения на папу. Все сходилось на нем. Мы следили за ним уже много месяцев и никак не могли предположить, что он захочет перебраться на Запад. Болгарская спецслужба допустила большую ошибку, дав ему возможность бежать.
— Но КГБ уже исправил эту ошибку.
— Это так. Они очень сильны и не испытывают угрызений совести, которые часто сдерживают нас. Нам, чтобы провести такую акцию, потребовалась бы дюжина подписей и столько же душевных колебаний. Они же, когда это нужно просто посылают убийцу.
— Тот, кто хочет убить папу, может спокойно убить одного турка, — продолжал Малко, снова и снова представляя изгибы бедер Александры.
Чего ждет от него американец? Он хотел бы немного отдохнуть после обеда. Вечером его ожидали на прием в замке Шварценберг.
— Галата был в курсе одного исключительно важного секрета, — упрямо продолжал гнуть свою линию американец. — Именно поэтому его устранили. Приехав в Вену, он установил с нами контакт. С ним встречался мой сотрудник. Разговор длился всего пять минут, но он успел сказать, что у него есть информация чрезвычайной важности, которую он готов нам продать. Пока длятся переговоры, он просил нашей защиты.
— Что же было дальше?
— Я должен был встретиться с ним, но как раз накануне встречи он был убит, а увидеться с ним раньше я не мог, поскольку находился во Франкфурте, — жалобно признался Аллен Маргдоф.
— Да, теперь встретиться стало еще трудней.
— Но существует и другая возможность. Бечик Галата был не один в момент покушения. С ним была женщина, которую вы, кажется, знаете...
— Которую я знаю? — удивился Малко.
— Хильдегарда фон Брисбах.
Малко невольно улыбнулся.
— Этот турок погиб раньше времени. У него неплохой вкус. Все это могло бы завершиться свадьбой...
— Не шутите такими вещами. — Маргдоф был шокирован. — Хильдегарда фон Брисбах серьезно контужена. К счастью, она в тот момент находилась в ванной комнате. В настоящее время она еще в больнице: у нее сломана левая рука. Но через неделю ее должны выписать. Мы, разумеется, допросили ее, но безрезультатно: она весьма сдержана по поводу своих контактов с этим турком. Если ей верить, это чисто деловые отношения. Однако австрийцы клянутся, что она была его любовницей.
Малко помешал кубики льда в рюмке с водкой. Жаркое пламя в камине согревало библиотеку и как бы отгораживало замок Лицен от внешнего холодного мира. На первом этаже Александра, его вечная невеста, примеряла платье, только что доставленное из Парижа. Она успела сделать покупки между двумя рейсами Эр Франс. Благодаря использованию «боингов-737», эта компания предлагала для европейского континента весьма гибкое расписание полетов. Александра не смогла достать билет в деловой класс, как обычно: свободных мест не было. Пришлось довольствоваться экономическим классом. Она с удовольствием отметила, что завтрак снова подают стюардессы.
На ужин предложили баранину. Малко пригласил своих друзей из соседнего поместья. Элько Кризантем, как всегда расторопный, играл роль мажордома и одновременно телохранителя, и все за одну зарплату.
Аллен Маргдоф, новый руководитель отделения ЦРУ в Вене — человек спортивного телосложения с седеющими волосами и маленькими голубыми глазами — старательно пытался завладеть вниманием приглашенных. Если ты на протяжении пятнадцати лет был тайным сотрудником ЦРУ, то это накладывает свой отпечаток.
Конечно, убийство по телефону — это оригинально.
— Каким образом это было сделано? — спросил Малко и глотнул ледяной водки.
— Теперь мы знаем все. Австрийцы сотрудничали с нами.
Они охраняли Бечика Галата по нашей просьбе. К сожалению, кто-то сумел проникнуть в номер, выдав себя за монтера. У нас имеются его приметы...
— Он наверняка уже в Москве, — заметил Малко. — Так что эти приметы нам не помогут.
— Я бы сказал, что он в Праге, — поправил его американец. — По моим сведениям, это сотрудник чешской спецслужбы. Он уже пересек чешскую границу в машине. Скорее всего, он положил взрывчатку в ящик над телефоном. Детонатор чешский, изготовлен со знанием дела. Это маленькое чудо взрывается на любом расстоянии по инфразвуковому сигналу, не воспринимаемому человеческим ухом. Таким образом, чтобы сигнал пошел по проводам, достаточно нажать кнопку на передатчике, как только жертва ответит на звонок. Поскольку человеческий голос имеет частоту от 50 до 300 герц, случайный взрыв исключается. А по сигналу устройство взрывается немедленно. После этого остается только повесить трубку.
— Гениально! — заметил Малко. — Кстати, а кто такой Бечик Галата?
— Турецкий спекулянт. У нас имеется на него пухлое досье. Уже много лет он сотрудничает с болгарскими секретными службами. У него много сообщников в Турции. Оттуда он вывозит гашиш, а из Болгарии — оружие для действующих на родине крайне правых организаций. За четыре года турецкие власти конфисковали восемьсот тысяч единиц индивидуального оружия, которые были перевезены в грузовиках Галата. Он также контрабандой переправляет в Болгарию и Турцию сернистый ангидрид из Европы. Я уже не говорю о других направлениях его деятельности.
— А для чего служит сернистый ангидрид?
— Он необходим для переработки мака в героин, а в Болгарии и Турции он не производится.
— А что же он делал в Вене?
— Ничего предосудительного. Скупал старые «мерседесы» и переправлял в Софию, где их ремонтировали и вывозили на Средний Восток. Кстати, один раз венская полиция обнаружила в баллоне для сжатого воздуха тормозного устройства одного из грузовиков полиэтиленовый мешок с двумя килограммами героина. Но его причастность к этому так и не удалось установить.
— Кто же ему звонил?
— Неизвестно. Мы знаем только, что звонок был международный. Женский голос говорил по-английски с телефонисткой гостиницы. И это все.
— Так все же: почему наши чешские друзья превратили его в тепло и свет?
Аллен Маргдоф принял таинственный вид.
— Сейчас расскажу. Бечик Галата только что убежал из Болгарии, и Комитет госбезопасности, их спецслужба...
Неожиданно он замолк. Дверь библиотеки открылась, и взгляды всех мужчин устремились в этом направлении. Американец не смог скрыть растерянности. В двери появилась Александра, одетая в длинное платье из черного кружева с глубокими вырезами спереди и сзади. Только две узких полоски — одна на уровне груди, другая на уровне живота — были менее прозрачными. Все остальное просматривалось во всех подробностях.
— Мистер Аллен Маргдоф прибыл из Вены, чтобы поболтать с нами, — объявил Малко. И, обернувшись к американцу, добавил: — Надеюсь, вы слышали о графине Александре?
Американец явно был шокирован. В конце концов, опомнившись, он прикоснулся губами к тонким пальцам с ярко накрашенными ногтями.
— Надеюсь, что не помешаю вам, — произнесла Александра мягким голосом и добавила, обращаясь к Малко: — Я только хотела показать тебе новое платье. Нравится?
Она грациозно покружилась. Кружева поднялись, высоко обнажив длинные мускулистые бедра. Ее груди свободно колыхались под ажурной тканью.
— Ты понимаешь, любимый, — добавила она нежно, — меня немного смущает только одно...
— Что же?
— Видишь ли, я не могу ничего надеть под платье, даже тонкие трусики. Но надеюсь, что эти не слишком заметны?
Лицо мистера Аллена Маргдофа стало такого же цвета, что и красный бархат, которым были обиты стены библиотеки. Александра явно забавлялась произведенным эффектом. В конце концов она села напротив, грациозным движением закинув ногу на ногу, и жестом пригласила мужчин последовать ее примеру.
— Ну, как вы меня находите?
Она была почти голой. Малко взглянул на своего собеседника. Тот совершенно забыл о турке. Его буквально притягивало женское тело, оказавшееся всего в нескольких сантиметрах. В южных штатах США ее сожгли бы как колдунью. Действительно, эти европейцы совершенно невыносимы.
— Будь осторожней, когда садишься, — только и посоветовал ей Малко.
Восхищенная Александра встала и вышла, слегка покачивая бедрами, как бы приглашая Малко следовать за ней. Прошло немало времени, прежде чем Аллен Маргдоф смог продолжить рассказ.
— Бечик Галата в свое время нанял Али Агджу, чтобы убить папу римского по поручению болгарской спецслужбы. Он же организовал его побег из стамбульской тюрьмы. После этого скрывался в Болгарии. Никто уже не надеялся его увидеть. Неделю назад ему удалось бежать, спрятавшись в одном из своих грузовиков.
— Недолго же он пользовался свободой... Кто же дал приказ? Болгары?
— Вы же знаете, что они даже ноготь не состригут без разрешения Москвы. Приказ уничтожить Бечика Галата наверняка пришел с площади Дзержинского. Они торопились, поэтому не смогли придумать более хитроумного варианта, например, с сульфазином или аминазином.
Малко знал эти смертельные яды, на которых, как ему казалось, были изображены серп и молот...
Малко допил водку и стряхнул пыль со своего черного костюма, который он носил уже десять лет: свидетельство экономии и стабильности его веса... Силуэт Александры настойчиво заслонял в его голове образ убитого турка. У нее сложилась устойчивая привычка отмечать приобретение каждого нового платья любовной близостью. Это и была главная причина ее появления в библиотеке. Более того, она ненавидела ЦРУ, к которому ревновала Малко. Но, к сожалению, замок Лицен поглощал громадные средства. Только благодаря своей недавней командировке в Майами Малко сумел установить действующее центральное отопление, а также заделать наиболее крупные дыры в крыше. Но водоснабжение уже нуждалось в ремонте, кроме того, все дорожки в жилых комнатах превратились в кружева.
И это если не считать расходов на содержание сада, на ремонт плит во дворе, куда проникла вода, и на прочие более мелкие нужды. Но пока, готовясь к новогодним праздникам, Малко постарался отвлечься от всего, что было связано с ЦРУ...
— Вы рассказали нам удивительную историю, — заключил он. — Есть Божий суд: подлость этого турецкого папоубийцы наказана его же заказчиками.
Если болгары не могут состричь ни одного ногтя без указания КГБ, то и папу они не убьют...
— Именно так, — согласился американец.
Малко налил себе еще немного водки из графина, наполненного кубиками льда.
— Чего же вы ждете от меня? Чтобы я поручил Кризантему отслужить поминальную молитву в венской мечети во спасение души этого негодяя?
Аллен Маргдоф криво усмехнулся.
— Есть вариант получше. Этот человек знал все детали плана покушения на папу. Все сходилось на нем. Мы следили за ним уже много месяцев и никак не могли предположить, что он захочет перебраться на Запад. Болгарская спецслужба допустила большую ошибку, дав ему возможность бежать.
— Но КГБ уже исправил эту ошибку.
— Это так. Они очень сильны и не испытывают угрызений совести, которые часто сдерживают нас. Нам, чтобы провести такую акцию, потребовалась бы дюжина подписей и столько же душевных колебаний. Они же, когда это нужно просто посылают убийцу.
— Тот, кто хочет убить папу, может спокойно убить одного турка, — продолжал Малко, снова и снова представляя изгибы бедер Александры.
Чего ждет от него американец? Он хотел бы немного отдохнуть после обеда. Вечером его ожидали на прием в замке Шварценберг.
— Галата был в курсе одного исключительно важного секрета, — упрямо продолжал гнуть свою линию американец. — Именно поэтому его устранили. Приехав в Вену, он установил с нами контакт. С ним встречался мой сотрудник. Разговор длился всего пять минут, но он успел сказать, что у него есть информация чрезвычайной важности, которую он готов нам продать. Пока длятся переговоры, он просил нашей защиты.
— Что же было дальше?
— Я должен был встретиться с ним, но как раз накануне встречи он был убит, а увидеться с ним раньше я не мог, поскольку находился во Франкфурте, — жалобно признался Аллен Маргдоф.
— Да, теперь встретиться стало еще трудней.
— Но существует и другая возможность. Бечик Галата был не один в момент покушения. С ним была женщина, которую вы, кажется, знаете...
— Которую я знаю? — удивился Малко.
— Хильдегарда фон Брисбах.
Малко невольно улыбнулся.
— Этот турок погиб раньше времени. У него неплохой вкус. Все это могло бы завершиться свадьбой...
— Не шутите такими вещами. — Маргдоф был шокирован. — Хильдегарда фон Брисбах серьезно контужена. К счастью, она в тот момент находилась в ванной комнате. В настоящее время она еще в больнице: у нее сломана левая рука. Но через неделю ее должны выписать. Мы, разумеется, допросили ее, но безрезультатно: она весьма сдержана по поводу своих контактов с этим турком. Если ей верить, это чисто деловые отношения. Однако австрийцы клянутся, что она была его любовницей.