Дегтерев Максим. Карлики

   Последняя кучка оказалась самой маленькой. Несколько талисманов, что астронавты по суеверной традиции таскают с собой со станции на станцию: три разноцветных камешка в оправе, статуэтка непонятного то ли божка, то ли зверя, которого Сторм, вероятно, считал своим покровителем, а может, просто чей-то подарок. Никаких книг или снимков среди вещей Сторма не было. Скорее всего, размышлял Берх, и снимки и книги он хранил в комлоге, но последний теперь находится там же, где и Сторм. Боясь, что он что-то упустил, Берх обшарил каждый сантиметр, каждый угол каюты. Заглянул под кровать - все впустую.
   Он все больше и больше не понимал, как ему вести себя с Вэнджем и Зиминым. Сделать вид, будто ничего не происходит? Я сомневаюсь, что Берх вообще умел делать такой вид - бесстрастный, я имею в виду. Сам Берх считал, что на какое-то время он и впрямь способен скрыть свои чувства. Но в любом случае ему нужна была передышка, возможность побыть наедине с самим собой, сосредоточиться и подготовить себя к дальнейшей игре. Но в том-то и дело, что, находясь на станции, он не мог найти себе безопасного места. Он был убежден, что за ним постоянно наблюдают, и та игра, в которую он намеревался сыграть с астронавтами, уже давно ведется, и незаметно, мало-помалу, его прижимают к его же воротам. Шеф совершил большую ошибку, послав Верха расследовать дело Сторма, если, конечно, у него не было каких-то особых, неизвестных мне соображений.
   За ужином Берх долго молчал, но под конец родил-таки вопрос:
   - В каюте Сторма я нашел его ботинки, какие мы носим на станции, а перед выходом на поверхность - снимаем. Как они там оказались?
   Вэндж с Зиминым недоуменно посмотрели друг на друга.
   - Я отнес их из предбанника в каюту - чего им там болтаться, подумав, ответил Вэндж.
   - А к чему, собственно, вопрос-то? - вкрадчиво спросил Зимин.
   Если б Берх сам знал - к чему!
   - Просто мне это показалось странным...
   - И только это? Больше ничего? - продолжал Зимин.
   - Нет, не только это. Человек исчез, не оставив после себя практически ничего из того, что могло бы рассказать о его характере, о его прошлой жизни.
   - Следовательно, он жил не прошлым, а будущим, - демагогично заметил Зимин.
   - Не в том дело, - на Верха демагогия не действует, - чем, кроме научных исследований, он занимался? Может, читал что-нибудь, фильмы смотрел...
   - О, этого добра у нас навалом, - перебил его Зимин. - В накопителе накопилась масса всего интересного и поучительного: книги, фильмы, ну прочая ерунда. Взгляните, если хотите.
   - Но кто что смотрел, разобрать, разумеется, нельзя?
   - Угу, - кивнул Зимин.
   - Хорошо... Скажите, записи системы контроля за жизнеобеспечением - вы их храните, или, как и с книгами, теперь уже невозможно восстановить - кто, когда и куда выходил?
   Вэндж ответил:
   - Если вы говорите о записи выходов Сторма, то тут снова вынужден вас огорчить - записывается только последний выход. И запись хранится, пока астронавт вновь не покинет станцию. Тогда система контроля стирает прежнюю запись и записывает новую.
   - А свои личные записи вы храните?
   - Нет, со мной система контроля поступает точно так же.
   - И со мной, - поддакнул Зимин.
   - Но в принципе, порядок хранения изменить можно, - предположил Берх.
   - В принципе - да. Мы тут ни за кем не шпионим, и каждый имеет право выбирать - хранить записи или стирать. Конечно, если в данный момент астронавт находится вне станции, то запись ведется обязательно - для этого она и придумана.
   - Ясно, - ответил Берх.
   - Что-то вы ничего не едите, - заметил Вэндж, - наша стряпня не устраивает?
   Берх отвлекся от банки с кефиром
   - Худею, - ответил он, - а на ночь много есть вредно.
   - Много есть вообще вредно, - ухмыльнулся Зимин и пошел за добавкой. Я догадываюсь, - продолжил он, стоя спиной к Берху, - почему наш гость вдруг сел на диету, хотя консервированные овощи диетой назвать трудно - они жутко жирные.
   - Ну и почему? - поинтересовался Вэндж.
   - О, я оставлю свою догадку при себе, - театрально воскликнул Зимин.
   "Специально стоит к нам спиной, чтобы не было видно лица", - подумал Берх.
   - Выпендривается, - вполголоса, доверительно пояснил Вэндж Берху.
   - Точно! - громко ответил Берх.
   Зимин повернулся к сотрапезникам и весело произнес:
   - А я все слышал!
   - Не сомневаюсь, - прошипел Берх. Кефир он уже допил. Оставаться в одном помещении с Зиминым ему было невыносимо.
   Каждая каюта на станции оборудована выходом на местный, станционный, накопитель. Берх подключил комлог и открыл библиотеку. Как и сказал Зимин, кто и когда брал книгу - компьютер не сообщал. Однако установить, в какой день и в какое время брали ту или иную книгу в последний раз, Берху не составило никакого труда. В ту ночь, когда исчез Сторм, читали всего одну книгу - некий "Сборник космических историй", довольно старый. Его взяли в 0. 30 - за полтора часа до выхода Сторма на поверхность Плерома. Если Вэндж и Зимин, как они уверяют, в то время уже спали, то читать книгу мог только Сторм. Берх стал пролистывать рассказы. Они были короткими и ничем таким особенным не выделялись - обычные космические байки, какие пишут все кому не лень На третьем рассказе Верха начало клонить в сон, он еле-еле добрался до четвертого.
   Четвертый рассказ начинался с описания марсианской исследовательской станции. По нынешним меркам Марс - это практически на Земле. Экипаж станции состоял из трех астронавтов. В последний день пребывания экипажа на станции один из астронавтов решает задержаться еще на какое-то время. Причем он хочет остаться на ней в полном одиночестве, что, разумеется, строго запрещено. Причины такого странного решения - сугубо личные. Во исполнение своего замысла астронавт незадолго до старта устраивает неподалеку от станции взрыв, и устраивает его таким образом, чтобы другие два астронавта подумали, будто он погиб, и улетели бы на Землю вдвоем. План удался блестяще - главного героя с пару часов искали; потом, решив, что дальнейшие поиски бесполезны, два астронавта улетают. Оставшись в гордом одиночестве, астронавт готовится к долгому пребыванию на марсианской станции. В первую очередь ему необходимо запустить реактор, снабжавший станцию энергией, поскольку перед самым отлетом его коллеги этот реактор остановили. После нескольких неудачных попыток реактор удается запустить. Именно в тот момент, когда герой рассказа разобрался-таки с реактором, действие переносится на улетевший космический корабль. Два астронавта беседуют о том, что случилось с их коллегой, которого они считают погибшим. И один из собеседников как бы невзначай говорит, что, мол, хорошо, он успел заглушить реактор - в противном случае поврежденный взрывом реактор попросту взорвался бы вместе со всей станцией. На этой оптимистичной ноте автор прерывает повествование.
   Берх перечитал рассказ, благо тот был совсем коротким. Подумал, не перечитать ли его еще раз. Аналогия была более чем очевидной... или он бредит наяву. Он стал судорожно искать разгадку, но никак не мог сосредоточиться. Опять совпадение... какое, к черту, совпадение, если рассказ читали непосредственно перед исчезновением Сторма. Но кто его читал? Не пойти ли и не спросить ли их вот так прямо в лоб... Они же рассмеются ему в лицо... Скажут, совсем спятил... А Зимин предложит погадать по руке или как-нибудь еще... Да и они спят уже давно - оставшись вдвоем, астронавты перестали устраивать ночные дежурства. Мистификация? Что ж, очень может быть. Но кто и кого мистифицирует? Из тех, кого мистифицируют, Берх мог с ходу назвать только себя. А из тех, кто мистифицирует, - Сторма. Но если исчезновение Сторма и впрямь мистификация, то скорее всего все три астронавта - заодно. Или его просто хотят запутать? Вэндж и Зимин убили Сторма и подсунули ему этот рассказ. Как подсунули - не важно - так или иначе, но он рассказ прочитал. И вконец запутался - чего они и добивались.
   Берх попробовал сопоставить то, что написано в рассказе, и то, что ему известно по делу Сторма. Первое - мотивы. У героя рассказа мотивы были личными и, по мнению Верха, абсолютно неубедительными. Просидеть еще бог знает сколько времени в запертой банке, чтобы написать об этом историю и прославиться, - бред да и только. Но в те времена люди могли рассуждать иначе... А Сторм - какие у него могли быть мотивы, чтобы исчезнуть таким вот странным способом, а не просто улететь отсюда, как поступил бы на его месте любой нормальный человек? Стараясь найти параллели между вымыслом и реальностью, Берх дошел до того, что стал называть астронавтов Плерома именами героев рассказа и наоборот. Собственное сознание отказывалось подчиняться. Он посмотрел на часы - было полшестого утра. Если он сейчас уснет, то проснется позже, чем Вэндж и Зимин, - то есть он будет спать в то время, как его превосходящий численностью противник - бодрствовать. Допустить такого он не мог.
   Берх поднялся с кровати, зашел в крохотную ванную и подставил голову под струю ледяной воды. Стало немного легче. Он решил пойти в столовую и сварить себе кофе. В коридоре свет горел ярко - так же как и днем. Рядом со столовой находилась вторая лестница - как и первая, она вела на третий и первый уровни. Проходя мимо нее, Берх услышал тихий металлический скрежет он донесся снизу, с третьего уровня. С таким звуком здесь на станции раздвигались межсекционные перегородки. Несколько секунд он простоял в нерешительности, размышляя, был ли этот звук на самом деле или ему только показалось. Затем вернулся в каюту, взял комлог, фонарь (не исключено, что третий уровень освещен хуже, чем второй) и, стыдясь собственной трусости, прихватил еще и бластер. Спустился вниз. Прошел из конца в конец коридора, затем обратно, к лестничной площадке. На нее выходила еще одна дверь, вернее, это была не дверь, а та самая межсекционная перегородка, скрежет которой услышал Берх. За нею начинался пятый модуль станции, в него Берх пока еще ни разу не заглядывал. Он нажал зеленую клавишу слева от перегородки прежде, чем успел сообразить, что звук открывающегося стального заслона вспугнет того, кого он преследует, - точно так же, как пять минут назад тот же звук заставил насторожиться самого Верха. Но кнопку он уже нажал. Перегородка, шурша и поскрипывая, поползла в сторону. Едва проем увеличился на ширину ладони, как оттуда с грозным шипением выскочил Варвар и, проскочив у Верха между ног, убежал вверх по лестнице. Берх утер со лба холодный пот. Прошел в пятый модуль. На него пахнуло затхлым, спертым воздухом. Освещение работало еще хуже, чем вентиляция, и Берх мысленно похвалил себя за то, что не забыл прихватить фонарь. Он стоял на втором уровне пятого модуля. Как и в шестом, тут тоже было три уровня, но сам пятый модуль был расположен ниже, чем шестой. Берх извлек из комлога план станции. Пятый был чуть меньше, чем более современный шестой модуль, но компоновкой отсеков они не отличались. Из нижнего, третьего уровня, по крайней мере теоретически, можно было попасть в законсервированный четвертый модуль. У Верха мелькнула мысль, что, возможно, четвертый модуль вовсе не законсервирован, а как раз наоборот... Как знать, вдруг именно там скрыта разгадка исчезновения Сторма. Кроме того, что в пятом модуле было темно и душно, в нем еще вдобавок царил жуткий холод. Берх убрал комлог и достал бластер. Оружие его всегда согревало, но, насколько я знаю, он ни разу не воспользовался им по назначению.
   Берх сошел на третий уровень пятого модуля - та же полутьма, та же вонь давно не проветривавшегося помещения. Держать в руках одновременно фонарь, бластер и комлог с планом не хватало рук, и он с трудом отыскал переборку между пятым и четвертым модулем. Серый потускневший металл был холодным и скользким на ощупь. Подсвечивая себе фонарем, Берх стал внимательно осматривать поверхность двери, в надежде отыскать следы рук или вообще какие-нибудь следы, которые могли бы указать на то, что переборку недавно отодвигали.
   Вэндж уже целых три минуты наблюдал, как Берх исследует переборку. Он стоял метрах в трех от него, спрятавшись за тем дверным проемом, что вел во внутренние помещения третьего уровня. Его так и подмывало сказать что-нибудь эдакое, чтобы как следует напугать Верха, но мысль о снятом с предохранителя бластере не давала ему покоя - с перепугу Берх мог выстрелить не разобравшись. А искаженное страхом лицо незадачливого следователя - это не то, что желал бы увидеть Вэндж перед смертью. И он выжидал. Наконец, в тот момент когда Берх потянулся к ярко-зеленой кнопке слева от переборки и на несколько мгновений опустил свое оружие, Вэндж вышел из проема и спокойным голосом произнес:
   - Бесполезно - она заблокирована.
   Я думаю, Берх не выстрелил по той простой причине, что забыл, как это делается. Только это и спасло Вэнджа, потому что Берх здорово перепугался.
   - Тихо, тихо, это я - Вэндж, я без оружия. - И в знак своих добрых намерений Вэндж показал Берху пустые ладони.
   - Ну и шуточки у вас... Я же мог выстрелить!
   - Вы и сейчас можете это сделать. Вы ведь не на сапиенсов вышли охотиться и не на призрака Грега Сторма. Кроме вас, меня и Зимина на станции никого нет, следовательно, вы собирались стрелять в кого-то из нас двоих. Или я ошибаюсь?
   - Я ни в кого не собирался стрелять. Во всяком случае - первым. А что вы тут делаете?
   - Я обязан отвечать? Ах, простите, я забыл, что вы вооружены, а по правилам игры тот, кто вооружен - задает вопросы, ну а тот, кто безоружен отвечает. Я пришел сюда проверить кое-какое оборудование. Какое именно?.. Он усмехнулся - Я мог бы наврать вам с три короба - вы в нашей технике все равно ничего не смыслите, но врать я не люблю, поэтому лучше промолчу.
   - Если вы не любите врать, то почему все время твердите мне, что не знаете, что случилось со Стормом? Вэндж почесал затылок
   - Не помню, чтоб я вам так говорил, но если хотите - извольте. Да, я знаю, что именно произошло со Стормом. Вам от этого легче? Вы все равно ничего не найдете и ничего не сумеете доказать
   - Хорошо, пусть так - ничего не найду, ничего не сумею. . Но скажите, раз вы такой честный, а я - такой тупой, вы вы или Зимин. . вы убили Сторма?
   - Ах вон оно что! Видно, вы далеко прошли в своем расследовании - По лицу Вэнджа скользнула улыбка. - Нет, мы его не убивали, но в каком-то смысле приложили руку .. - Не договорив, он шагнул к лестнице.
   - Постойте, я еще не закончил! - Берх закричал ему вслед. - Этой ночью я прочитал один рассказ... кто-то из вас троих его тоже читал, а может, и все трое... Такой небольшой рассказик про то, как один астронавт решил сделать вид, что погиб, но и в самом деле - погиб. Это, случайно, не ваш случай?
   Вэндж обернулся
   - Вы все понимаете слишком буквально, - произнес он медленно, с расстановкой, - используйте свое воображение, если, конечно, оно у вас есть. На худой конец поставьте рядом с экраном зеркало... иначе все у вас выходит слишком, слишком буквально, - повторил он и стал быстро подниматься по лестнице. Берх собирался сказать что-то в ответ, вероятно, спросить про то загадочное зеркало, что упомянул Вэндж, но его собеседник уже исчез в темноте лестничных пролетов Берх поспешил следом. Он не на шутку испугался, что ею могут заживо замуровать в пятом модуле. Но все кончилось благополучно. Вэндж даже не стал закрывать за собою переборку между пятым и шестым модулем. Берх зашел в столовую, сварил себе крепкий кофе и запил им три таблетки психостимулятора.
   Последний свой отчет Отделу он посылал более двух суток назад - тогда он только сообщил, что благополучно добрался до Плерома Он думал, что следующий отчет будет рапортом о благополучном завершении расследования. Но события развивались совсем не так, как он предполагал, о чем, хоть это и неприятно, следовало доложить Шефу. Диктовка сообщения заняла около часа Оно оканчивалось так: налицо два варианта событий, приведших к исчезновению Сторма
   Первый вариант Вэндж и Зимин по неустановленной пока причине убивают Сторма, инсценируя несчастный случай Преступление может быть как-то связано с тем, что находится в старых, законсервированных модулях станции
   Второй вариант в результате сговора между всеми тремя астронавтами инсценируется несчастный случай, цель которого - дать Грегу Сторму возможность исчезнуть, пропасть, считаться погибшим и т д и т п Есть вероятность, что в процессе инсценировки Сторм действительно погибает
   Мне хотелось бы еще раз проверить запись его последнего похода к Улыбке Явао принимая во внимание версию с инсценировкой, запись может оказаться подделкой
   Именно второй вариант мне кажется наиболее перспективным, но в процессе дальнейшего расследования мною будут учитываться оба сценария На мой взгляд, имеет смысл тем или иным образом дать понять Вэнджу и Зимину, что мне известны подробности преступления или несчастного случая, и вызвать, тем самым, их ответную реакцию Иначе говоря, я собираюсь спровоцировать их на ответные действия
   Покончив с докладом, Берх составил небольшое сообщение для меня лично. Он закончил с ним в восемь утра - в это самое время мы с Татьяной были уже на пути к Фаону.
   ГЛАВА ШЕСТАЯ
   ИСТОРИЯ О ПОБЕГЕ
   Шеф слушал мой доклад, не перебивая. Я все ждал его зловещего "ну-ну", но, слава богу, не дождался. После того как я закончил, они с Ларсоном обменялись многозначительными взглядами. Шеф вплотную подключил Ларсона к делу Института антропоморфологии, поскольку расследование зашло не просто в тупик, а в тупик научный, откуда, по его мнению, без Ларсона нам не выбраться. Ларсон тоже меня не перебивал, но регулярно хмыкал и время от времени с безразличным видом посматривал в окно, как бы показывая, что, будь он на моем месте, раскусил бы и Абметова и Бланцетти-Шварца в два счета. Он давно уже лелеял мечту хотя бы на время вылезти из своей лаборатории и поработать, что называется, на свежем воздухе. Иначе говоря, побегать за преступниками самолично. До ларсоновских хмыканий мне не было никакого дела, а о его неостроумном розыгрыше я больше не вспоминал.
   Полученные от Стаса первоначальные сведения о моделях рефлексируюшего разума я представил так, будто впитал их с молоком матери, и, как ни странно, Шеф с Ларсоном проглотили это на раз. Чего Шеф не проглотил, так это трехкрылую пирамидку.
   - Почему ты выбрал именно ее? Тебе она что-то напомнила?
   Я не знал, как выкручиваться - ведь о крылатом треугольнике на груди у Номуры я до сих пор никому не сказал.
   - Тот торговец сам сунул пирамидку мне в руки. Мы с Татьяной тогда обменялись несколькими репликами. Возможно, одна из них и натолкнула торговца на мысль, что трехкрылая пирамидка может нас заинтересовать.
   - Какие реплики? Что именно вы сказали? Тянуть с ответом не стоило, и я принялся импровизировать:
   - Я уже рассказывал, что во время своего первого посещения Института антропоморфологии я наткнулся на странное животное, которое они называли "бикадал трипода", то есть трехногий двухвост. С другой стороны, сувенирные лавки на Оркусе торгуют всевозможными подделками, причем из-за недостатка воображения торговцы берут в качестве образца вполне земные артефакты, лишь слегка изменяя их, внося или, наоборот, убирая некоторые детали. И мы с Татьяной в шутку предположили, что нам непременно должны предложить что-нибудь трехногое или трехкрылое... Услышав нас, продавец сказал, что у него есть то, что нам надо, и показал трехкрылую пирамидку. Я вспомнил о "бикадале триподе" и купил ее.
   Шефа мое объяснение устроило.
   - Хорошо, с этим все понятно. Но ты утверждаешь, что Абметов пирамидку не узнал.
   - Или очень хорошо это скрыл - мы с Татьяной ничего не заметили.
   - Хм, с Татьяной... тоже мне, нашел кого с собой на задание брать! (Я не стал ему напоминать, что он сам разрешил взять Татьяну на Оркус.) Глупость какая-то: тебя, гомоида Бланцетти-Шварца и убитого торговца связывает только это нелепая пирамидка.
   - Не забудьте про Шлаффера, - напомнил я (о Йоха-не я в докладе не упоминал).
   - Да, - согласился Шеф, - еще и Шлаффер. Он решил, что ты его шантажируешь, но чем? Гомоидами?
   - Если бы не его связь с Абметовым, я решил бы, что дело в чем-то другом. Во время встречи со Шлаффером в Институте антропоморфологии я не успел сказать ему о гномах - помешал Перк.
   - Если Шлаффер был с Перком заодно, то он мог правильно истолковать твой намек - ты ведь к этому и стремился. С Абметовым Шлаффера могут связывать только гомоиды. Где сейчас Шлаффер?
   Этого я не знал.
   - Тогда получается, что и Симонян в курсе дела - ведь именно он послал Шлаффера в командировку. Побеседовать с ним? - спросил я.
   - Съезди к нему завтра, поговори, но так, чтобы ты от него получил информацию, а не он от тебя. - Как обычно, принятое решение Шеф озвучил в виде весьма ценного совета. - Тут есть еще один непонятный момент. Как Абметов мог так быстро узнать, у кого из торговцев ты купил пирамидку? Выходит, он или его сообщник за тобой следили.
   - Не исключено, - нехотя признал я, - за мной могли следить все, тот же Шлаффер. Шеф обратился к Ларсону:
   - Ну а ты что скажешь?
   - Что скажу... А скажу, что надо было с самого начала поставить меня в известность. Многих ошибок удалось бы избежать. В конце концов, я мог бы поехать на Оркус вместе с ним. - Он кивнул в мою сторону. Не очень-то вежливо говорить о присутствующем коллеге "с ним". Он продолжал:
   - Существование гомоидов как таковых я не считаю вполне доказанным...
   Чем, интересно, отличается просто "существование" от "существования как такового". Не забыть бы потом у него спросить, размышлял я.
   - ... возможно, твои так называемые гомоиды или гномы - это просто люди, но с измененным генетическим аппаратом. И те отклонения, о которых ты говорил, не более чем обыкновенные психические расстройства, вызванные изменением генома. Я возразил:
   - Но заметь, у гомоидов именно те психические расстройства, что предсказываются теорией.
   - Не знаю, не знаю... С теорией я знаком пока только с твоих слов. А ты, в свою очередь, со слов Абметова. Так должен ли я ему верить?
   Возражение Ларсона звучало на редкость здраво.
   - Хорошо, пусть так... Но не думаю, что дело только в простом дефекте генома, как у больных синдромом Дауна, например. Изменения в психике - это лишь одно из следствий, побочный эффект, так сказать. Я не вижу смысла спорить сейчас о том, чем именно гомоиды отличаются от людей. Для выяснения наших с ними отличий нам нужно поймать - живым или мертвым - хотя бы одного. Но гомоиды идут на все, лишь бы их тела не были обнаружены. Вспомните, как выкрали тело Джека Брауна. На тех вещах, что я вам передал, вы обнаружили какие-нибудь следы?
   Пока Татьяна собирала вещи, я успел обыскать и номер Бланцетти, и номер Шварца. Ничего интересного я не нашел - в номерах были только те обычные предметы, которыми люди пользуются в дороге, и еще немного одежды.
   - Нет, не обнаружил. Все предметы, незадолго до того, как ты мне их передал, были обработаны дезополимерадом, так что все высшие кислоты разложились, - удрученно объяснил Ларсон.
   - Вот видите! - воскликнул я. - Бланцетти нарочно это сделала, будто знала, что назад в отель ей уже не вернуться. Если бы она не была гомоидом, то зачем ей уничтожать свои следы таким способом?
   Ларсон возразил:
   - Ерунда. Ты сам сказал, что Бланцетти не собиралась совершать самоубийство. Следы уничтожил Абметов - больше некому.
   О таком варианте я не подумал.
   - Но как он так быстро успел, - недоумевал я, - у меня на каждый замок по полчаса ушло. Это при том, что я использовал специальный сканер!
   - Выходит, твой Абметов еще и взломщик первоклассный, - поддержал Ларсона Шеф. - Но в целом ты, Федор, прав - гомоиды за собой на редкость тщательно убирают. После Джека Брауна ведь тоже ничего стоящего не нашли. Но ты же общался с Бланцетти! Чго она собой представляла? Ну хоть что-то ты должен был заметить. Может, гомоиды едят не так, ходят не так, спят, в конце концов, не так, как люди?
   - Как она спит, я не видел - случай не представился. Ест, как все нормальные люди. Ходит... Ее походка мне показалась немного неуклюжей, но это понятно - ведь она была мужчиной, вернее, у нее было тело мужчины.
   - Не надо понимать меня так буквально, - прервал меня Шеф, - как она ходит, в конце концов, не так уж и важно. Я говорю о существенных отличиях, таких, например, как... не знаю... любые... - Он развел руками.
   - Я думаю, внутреннее строение тела у них вполне человеческое, за исключением мозга, разумеется. Про их мозг ничего сказать не могу, может, Франкенберг какие-то синапсы попереставлял - не знаю. Но я почему-то верю в то, что гомоиды не мутанты и не биороботы, они... в общем, они другие. По другой модели скроены. А модели эти всем давно известны, надо только их тщательно проанализировать.
   - Конкретные предложения у тебя есть? - снова обратился Шеф к Ларсону.
   - Разумеется, я все, как выразился Федор, проанализирую. Но нельзя исключать и то, что мы имеем дело с какой-то мистификацией. Непонятно только, зачем Франкенбергу нас мистифицировать. Если для того, чтобы привлечь к себе внимание как к ученому, то почему тогда все окутано такой тайной? Наоборот, ему следовало бы раструбить на весь мир о своем открытии. Но он и его помощники, как и сами гомоиды, предпочитают унести свою тайну в могилу, нежели рассказать о ней кому бы то ни было.