Я снова убрал голову и огляделся. Ближайший светильник находился в четырех шагах от меня. Я подошел к нему и через платок вывернул лампочку. Парочка внизу никак не реагировала, тогда я оторвал от сигаретной пачки полоску фольги, обернул цоколь лампочки и вкрутил ее на место. После второго оборота из-под пальцев с треском вырвалась искра, и отель погрузился во мрак. На цыпочках я возвратился к лестнице. Некоторое время было все еще тихо, затем послышался чуть хриплый женский голос:
— Мак, предохранители вылетели. Мак!
— Ну и что? — буркнул коротышка. — Тебе мешает? Ведь тут все равно никого нет. — Донесшийся снизу чмокающий звук свидетельствовал о продолжении прерванных ласк.
— Не дурачься! Иди сделай что-нибудь. Ну же! — Похоже было, что она спихнула его с колен.
Мысленно проклиная себя за глупость, я снова подошел к светильнику, вывернул лампочку и, положив ее на пол, вернулся к лестнице, как раз вовремя, чтобы увидеть, как коротышка и его пассия закуривают, а затем он уходит с зажигалкой в руке. Я бесшумно спустился по лестнице и направился в сторону стойки. Без труда отыскав ее, я обошел вокруг и присел за ней, так чтобы меня не было сразу видно. Через некоторое время загорелся свет. Нельзя было сказать, что очень ярко — лампочки начали светить словно с неохотой, как будто на побудке в доме престарелых. Я услышал шаги и голос:
— Все! Чертова проводка… Чего ты оделась? Эй! Ну что такое?
Я встал и сказал:
— Может, с нее уже хватит? Ты же любую девицу за несколько минут раскладываешь, так что не удивляйся, Мак.
Он высоко подпрыгнул, развернувшись в воздухе, блондинка лишь повернула голову. Мак уже снова стоял на полу, искоса поглядывал в сторону коридора, из которого вышел.
— Хочешь — попробуй, — спокойно сказал я. — Правда, я хотел с тобой поговорить, но если тебе надоело жить… — Я развел руками, как бы забыв, что правая весьма убедительно сжимает «биффакс».
— Чего тебе надо? — прохрипел недавний ухажер.
— Чей это «коммодор»? — Я показал большим пальцем на заднюю стену отеля.
Он открыл рот, но я услышал не его голос.
— Мой! Вы на нем вернулись? — Блондинка сидела чуть дальше под пальмой, опершись головой о стену.
— Да. Прошу прощения за доставленные неудобства, у меня не было выбора. — Не знаю отчего, но я ощутил нечто вроде уважения к этой женщине. Может быть, потому, что будь у меня столь же измученная физиономия, я не раздумывая ни мгновения бросился бы головой вниз с ближайшего моста над железнодорожными путями. — Баки полны, в «бардачке» лежат двести долларов. Еще раз прошу прощения. — Я слегка поклонился в ее сторону, но никакой реакции не дождался и вернулся к коротышке. — Что было надо тем типам в «бьюике»?
Он хитро прищурил глазки, явно пытаясь сообразить, что окажется для него более выгодным.
— Каким?
— Тем, которые сказали, что сделают с этой халупой и с тобой, если не покажешь им, в каком номере девушка. Ну? И помни, что я могу сделать то же самое, и даже лучше. Я их учитель.
— Ну-у… Спрашивали про девушку… Я назвал им номер девять, так, как вы хотели…
— Отлично, весьма тебе признателен. — Я сделал вид, будто верю в то, что он говорит. — Хорошо. А что стало с белым «бастаадом» на дороге?
Он слегка выпятил нижнюю губу и зыркнул в сторону телефона. Я прошел мимо телефона, оборвав по пути провод, и встал прямо перед коротышкой. Мы стояли так несколько секунд, а потом я топнул ногой, угодив каблуком ему по пальцам, и быстро подставил кулак под его внезапно начавшую клониться вниз голову. Он ударился носом о костяшки моих пальцев и застонал. Я театрально вздохнул.
— В… га-араже… — простонал он, держась обеими руками за нос.
— Пошли туда. — Я слегка подтолкнул его. — Вам тоже, к сожалению, придется пойти с нами, — повернулся я к блондинке.
Она сразу же встала и вышла из-под пальмы. Свет отнюдь не прибавил ей красоты. Я толкнул парня к выходу и пошел за ним, женщина возглавляла шествие. Остановившись на секунду на лестнице, я взглянул на подъездную дорожку. Она была пуста, но это приходилось принимать на веру, поскольку под деревьями и кустами могли расположиться два взвода танков. Я шел следом за парочкой, все время вертя головой, словно перископом на боевой позиции, и так мы дошли до темной будки в углу двора. Я подтолкнул парня к двери и спросил женщину:
— Кто его туда поставил?
Она повернулась ко мне:
— Они сказали, что это ваша машина и что берут ее в залог. Они сами ее туда поставили. Мак так сказал, я не видела. Меня заперли в подвале.
Мак уже открывал двери; я подошел ближе и взял его сзади за воротник.
— Включи свет, — сказал я.
Он сделал в темноте два шага и протянул руку к стене. Я ударил его по пальцам пистолетом, так что он аж взвыл. Проведя рукой по стене, я нашел округлую выпуклость и нажал. Вспыхнули квадратные плафоны под потолком. Рядом с выключателем на стене висел изящный топорик. Я громко причмокнул.
— Думал, что если стукнешь, то у меня звезды из глаз посыплются и ты сэкономишь на электричестве? Скупердяй ты, однако. — Я положил руку ему на плечо и слегка сжал пальцы. Он зашипел и присел. — Это была твоя последняя шутка на сегодня, по крайней мере, я теперь буду реагировать всерьез. Ясно? — Я толкнул его в сторону автомобиля. — Сядешь, опустишь все стекла и выведешь машину из гаража. И не забудь о внутреннем освещении. Быстро!
Он сделал шаг и повернулся:
— Я не знаю этой машины, слишком много автоматики. Еще что-нибудь сломаю…
— Те тоже этой машины не знали, но как-то же доехали. Ничего сложного, только попробуй. Ну-у-у… Мак? — Я слегка приподнял пистолет.
Он отчаянно завертел головой. На нижней губе выступили капельки пота, веки дрожали.
— Куда они это засунули? — спросил я.
— Точно не знаю. Спускались в яму, под машину. Там окурки, — тихо сказал он.
Мне стало его жаль: разорившийся владелец отеля, втянутый помимо своей воли в игру, где его положение было далеко не лучшим.
— Разбираешься в автомобилях? — спросил я.
— Я был механиком, пока не связался с этим проклятым отелем. Тип, который мне его продал, знал, что планируется объезд и новое ответвление автострады. Я купил это дерьмо и через год потерял всех клиентов, — неожиданно разговорился он.
— Быстро вынь то, что они там установили, вряд ли это так сложно. Они ведь не слишком долго тут сидели? — Он отрицательно покачал головой. — Сделай это побыстрее, и не пожалеешь.
— Что вы к нему пристали? — отозвалась от дверей блондинка. — Что бы он ни сделал, он об этом пожалеет. Те обещали вернуться. Думаете, они нас похвалят за сотрудничество с вами? — Она достала из кармана юбки пачку сигарет и спички. Когда она прикуривала, по-мужски прикрывая пламя ладонями, я прочитал на спичках надпись «Пальмовая роща». Видимо, еще остались запасы с недолгих хороших времен.
— Вы правы. Сделаем так. Даю две тысячи за быстрое и окончательное решение проблемы. — Я показал рукой на автомобиль. Пистолет я уже до этого спрятал в карман. — А вы собирайте манатки и убирайтесь в своем великолепном «коммодоре» как можно дальше отсюда. Вас не будут особо искать, вы не так уж им нужны, и ничего особо важного тут не произошло. Они не дураки. Ну так как? — Я повернулся к парню.
— Две тысячи? — пробормотал он и посмотрел на блондинку. — Милли?
— Пожалуй, ничего более интересного нам уже не попадется, — медленно сказала она.
Мак щелкнул пальцами, обошел автомобиль сзади и скрылся в яме. Я выкурил целую сигарету, когда услышал из-под машины торжествующее:
— Е-е-есть!
И мгновение спустя:
— Ага… здесь… туда, и что? Все? Ясно. Ну так.
Мы услышали быстрые шаги под машиной, и Мак появился из-за задней части «бастаада», держа в руке тонкий цилиндр с несколькими перерезанными проводами.
— Примитивно, но у них было мало времени! — Парень выглядел теперь куда веселее, чем двадцать минут назад. — Посмотрю еще в двигателе. — Он открыл капот и наклонился. Я заглянул ему через плечо, но на первый взгляд не заметил ничего интересного, а мои познания по устройству двигателя на этом заканчивались. — Похоже, ничего нет. Надо попробовать. — Он хлопнул крышкой капота и направился в сторону дверцы автомобиля.
Я быстро шагнул следом и схватил его за плечо.
— Ладно, это я уже сам, — я полез в карман, где лежали деньги Миллермана, и, отсчитав две банкноты, подал их Маку, — ты свое дело уже сделал. — Я шагнул вперед, но он продолжал стоять на том же месте, держа деньги, словно опасался, что они улетят, будто воздушный шарик, и не двигался. В конце концов он посмотрел на меня и сказал:
— Я отвечаю за работу.
Я снова схватил его за плечо, но он вдруг поднял глаза к небу и начал прислушиваться. Отпустив его, я метнулся к двери. Ударив по выключателю, я вытолкнул из гаража Милли и с «биффаксом» в руке выскользнул за дверь. Я сделал несколько шагов, прислушиваясь и глядя по сторонам, и тут послышался тихий щелчок дверцы «бастаада», а секунду спустя, когда я бежал обратно, тихое урчание двигателя. Когда я встал в дверях, зажглись фары, машина спокойно выползла из гаража и остановилась. Я рванул за ручку:
— Идиот! В героя играешь?
Мак, улыбаясь, вылез из машины. Наклонившись, он снова открыл капот и, властным жестом отодвинув меня в сторону, сунул руку куда-то в двигатель. До меня дошло, что он завел машину без ключа.
— Мак не такой уж плохой. Мы просто очень устали и расстроены. Все у нас развалилось, может, теперь будет по-другому, — сказала Милли и протянула мне свою пачку «Кента».
Я взял сигарету и закурил.
— Хватит вам часа на сборы? — Я сильно затянулся. — Столько я могу подождать.
Они переглянулись, потом повернулись ко мне и хором сказали:
— Ясное дело.
— Конечно.
— Ну тогда идите, а я немного подышу свежим воздухом.
Когда они вошли в отель, я закатил машину в гараж, а сам спрятался в кустах, прислушиваясь. Сзади, где стоял «коммодор», доносился какой-то шум, что-то стукнуло, иногда скрипел гравий под подошвой. Сорок минут спустя из-за угла высунулся Мак и крикнул:
— Мы готовы, приглашаем выпить с нами на прощание.
На всякий случай не отзываясь, я через кусты добрался до него. Я помнил, что он видел остальные деньги.
— Собрались?
Он снова подпрыгнул, как час назад, но ничего не сказал, только кивнул и первым пошел к двери. Я вошел следом за ним. В угрюмой темной кухне мы молча выпили по стаканчику. От второго я вежливо отказался, пожелал удачи и вышел.
В гараже я сел в «бастаад», завел двигатель и подождал еще немного, пока «коммодор» с прицепом сзади не выедет из-за здания. Я выехал следом, остановился у ворот и пропустил их вперед, затем поехал в противоположную сторону, в душе желая им удачи, но совершенно в это не веря. Просто у того, кто видит, что у другого набиты деньгами карманы, и не дает ему взлететь на воздух, чтобы потом спокойно собрать, может быть, и окровавленные, но вполне пригодные деньги, нет никаких шансов удержаться на плаву. А по собственному опыту я знал, что, в свою очередь, на дне места для таких, как он, даже чересчур много.
Около восьми я снова был возле своей конторы. Машину я припарковал двумя улицами раньше и прошелся пешком, наблюдая за воротами и стоявшими рядом автомобилями. Никого подозрительного я не заметил, но не строил иллюзий относительно своих противников: у них в распоряжении были почти сутки на организацию чего-нибудь получше, чем тот кровавый и издевательский инцидент с Пимой. Достаточно было поставить где-нибудь камеру — в автомобиле, на крыше, в окне напротив. Я отметил несколько машин, которых никогда раньше не видел, но это ничего не значило. Я пришел сюда лишь затем, чтобы меня можно было обнаружить. Пока что мне приходилось ждать хода противника. Снова сев в машину и выехав на Дип-ривер, я поехал на запад. Несколько раз я менял направление — мне хотелось еще какое-то время побыть одному. «Хвоста» я не заметил, так что остановился возле бара «Подвал», вошел и направился к туалету. Там были отличные широкие окна, и через минуту я был уже в замусоренном переулке, вбежав в ворота, я оказался во дворе дома, где жил Картер.
Медленно поднявшись на третий этаж, я подошел к двери и нажал кнопку звонка. Звука его я не слышал, но после недолгого ожидания покрытая потрескавшейся краской дверь дрогнула, приоткрылась, и на пороге появился Картер. Выражение его лица было не слишком дружелюбным.
— Не узнаешь? — спросил я.
— Узнаю. Хочешь зайти? — ответил он без особой радости в голосе.
Я кивнул. Он отодвинулся, пропуская меня. Я быстро пошел к двери слева, услышав позади удивленное покашливание, открыл дверь и вошел. В комнате было темно, но расположение обстановки в ней я знал, впрочем, немного света падало сзади; я добрался до кресла и сел, доставая сигареты. Картер включил свет и сел в другое кресло.
— Ничего не знаю и знать не собираюсь, — сказал он, наклоняясь ко мне и беря без приглашения сигарету. Закуривая от моей зажигалки, он уважительно покачал головой, внимательно осмотрел ее и зажег еще несколько раз.
— Мне нужно проверить несколько имен. — Я выпустил дым под потолок.
Он покачал головой и положил зажигалку.
— Я же сказал — ничего не знаю. И точка. Я вышел из игры. Времена все более опасные, и я предпочитаю голодать еще несколько лет, чем сдохнуть сразу.
— Ты всегда так говорил. — Я стряхнул пепел в пепельницу. — Последний раз, — добавил я.
— Нет. На этот раз — действительно все, Йитс. Стало холодно. Как на кладбище.
— Уезжаешь? — спросил я.
Он кивнул и затушил сигарету, затем встал, ожидая меня.
— Ты уже отключил телевизор? — Я продолжал сидеть, нацелив палец в большой экран на стене между окнами.
Его кадык резко дернулся вверх и вернулся на место, но уже намного медленнее. Он сел и, сплетя пальцы рук, обхватил ими колено, ничего не ответив.
— В комнате чисто? — тихо спросил я. Он не отвечал, и я продолжал: — Вуди чертовски обрадует известие о том, что бывший полицейский подключился к архиву полиции и за пару десяток может получить из него любую информацию.
Руки его дрогнули, но он прекрасно понимал, что неосмотрительно принял весьма неудобную позу, и продолжал сидеть неподвижно. Он смотрел мне в глаза, и только один раз его взгляд упал на мою левую руку в кармане куртки.
— Мне нужна информация о нескольких людях, и на этом наше знакомство будет закончено. Я никогда больше не вспомню твоего имени. Ты ведь, кажется, знаешь, что я держу слово, — несколько смягчил я предыдущую угрозу.
Какое-то время мы сидели молча. Я размышлял о том, случайно ли решение Картера, похоже и впрямь искреннее, совпало с моим делом, или же на эту тему в заинтересованных кругах ходят какие-то негромкие сплетни.
— Хорошо, — сказал Картер. — Последний раз. Впрочем, я и так сматываюсь…
— Что-то случилось? — как бы между делом спросил я.
— Ничего конкретного. Предчувствие. А поскольку у меня никогда раньше не было таких… — он щелкнул пальцами, подбирая подходящее слово, — видений, я решил довериться интуиции. Если бы ты пришел завтра… — Он мечтательно поднял глаза к потолку, демонстрируя, как здорово бы было, если бы я пришел завтра.
— Ну, значит, мне повезло. Послушай… — Я перечислил шесть фамилий людей, о чьей нетипичной судьбе рассказывал вчера Вуди, и положил на столик стодолларовую банкноту. — Если хоть что-то найдешь, это меня вполне устроит. Ага, еще Дональд Инглхардт, — вспомнил я в последний момент.
— Завтра? — Я встал.
— Конечно, — он продолжал сидеть, — я же говорю — мне приходится спешить. Позвоню тебе утром.
Я помахал в воздухе указательным пальцем и, выйдя из квартиры Картера, вернулся той же дорогой в «Подвал»; вряд ли кто-то, кто, возможно, следил за мной, сидел там и ждал меня. Скорее он обеспокоенно носился по окрестностям или требовал новых указаний у шефа, а мне было бы весьма на руку волнение в рядах противников. Я вернулся в бар и заказал пиво; в двух кружках, видимо, содержалось достаточно калорий, поскольку я почувствовал, что судороги в животе прекратились. Заплатив, я вышел из бара. Никто не ждал меня на тротуаре, я беспрепятственно сел в машину и поехал в сторону дома. Никого не было и возле дома, на лестничной клетке и в коридоре. Я осторожно вошел в квартиру, подождал немного у вешалки и двинулся в комнату. Это было ошибкой, поскольку уже на пороге я почувствовал, что кто-то стоит у меня за спиной, я попытался развернуться и тут же убедился, что снова совершил ошибку — неизвестный стоял отнюдь не неподвижно. В лицо мне ударило облако пиктозина, я задержал дыхание и рухнул на пол.
Я вдохнул мизерное количество парализатора, почти ничего, но этого хватило, чтобы я на какое-то время потерял сознание. Когда я очнулся, до меня донесся какой-то шум из ванной. Лежа неподвижно и притворяясь бесчувственным, я чуть приоткрыл левый глаз, оказавшийся ближе к полу. Свет был выключен — видимо, они неплохо знали расположение комнат. Я не шевелился, не будучи уверенным, что «химик» один. Мне было интересно, что он ищет в моей ванной, очень интересно, однако не настолько, чтобы чем-либо рисковать.
Я осторожно открыл другой глаз. Темно. Что-то зашуршало в ванной, затем тихий шелест раздался в коридоре. Внезапно щелкнул замок, в квартиру упал луч света и почти сразу же снова исчез. Дверь бесшумно закрылась, и меня окутала тишина. Полежав еще немного, я начал подниматься, стараясь оказаться сразу у стены — мне как-то перестало нравиться открытое пространство за спиной. Постояв секунду, я включил свет и сел в кресло. Минут через десять я зажег лампу и пошел в ванную. Долго искать не пришлось. Под ванной лежал складной нож с тонким, как папиросная бумага, лезвием. Он был вытерт, но не слишком тщательно; я бросил его на стол в комнате и пошел в кухню. В холодильнике стояла запечатанная бутылка пшеничной водки. Достав из шкафчика два стакана, я пошел в комнату, открыл бутылку, налил себе на два пальца, выпил и набрал номер полицейского управления. Когда на экране появился гладко выбритый рыжий парень, я медленно сказал:
— Меня зовут Оуэн Йитс. Соедините меня с капитаном Вуди.
На его лице возникло удивленное выражение. Он имел право удивляться, ибо не был телефонным коммутатором, но удивился он по другой причине.
— Э-э… Я… Капитан Вуди?.. — Он лихорадочно размышлял, наконец выпалил: — Он вернется через пять минут, он сейчас у комиссара.
— Ага… — я понимающе кивнул. — Ладно, позвоню позже. Спасибо.
Я нажал клавишу отбоя и свалился в кресло. Звонок раздался минуты через три. Я пошел открыть.
В дверях стоял Вуди, за ним вырисовывались еще два силуэта. Я отступил к стене и показал рукой на квартиру.
— Прошу.
— Я официально, Оуэн, — медленно проговорил Вуди.
— Ну так заходи официально. — Я направился в комнату, но меня остановил его окрик:
— Стой! Поедем в управление.
Я повернулся к нему. Какой-то незнакомый полицейский в форме сделал шаг вперед. Второй, Филипс, продолжал стоять неподвижно.
— Кто-то тебя водит за нос, капитан. Если хочешь, чтобы это ему удалось… — Я полез в карман и, вынув «биффакс», подал его Вуди рукояткой вперед.
Он стоял неподвижно, глядя мне в глаза. Неожиданно он повернулся к полицейским и сказал:
— Подождите меня. — Он сделал два шага вперед и закрыл дверь. Я пожал плечами, повернулся и пошел в комнату. Положив пистолет на стол, я взял бутылку, налил себе и сел.
— Только что кто-то хотел меня подставить. Спрятал под ванной вот это… — Я кивнул в сторону ножа. — Тебе звонили, так?
— Думаю, именно этим ножом перерезали горло Пиме Гордениус, — сказал я и влил в себя водку. Она была холодной и крепкой, я втянул носом воздух. Так научил меня Карл, которого, в свою очередь, наставлял какой-то славянин.
— А что ты об этом знаешь? — Джеймс наконец сел и налил себе четверть стакана. Выпив, он несколько раз кашлянул. — У тебя нет ничего другого? — спросил он, завершая официальную часть встречи.
— Есть. Но не знаю, не подстроил ли мой гость мне какую-нибудь шутку. А что касается Пимы… — я отставил стакан, — то она наняла меня позавчера. Утверждала, что кто-то убил ее мужа. Можешь проверить в моем компе, я открыл счет, разговаривал с ней один раз, а несколько часов спустя кто-то отрезал ей голову.
— Это была не жена Гордениуса.
Я посмотрел на него, стараясь, чтобы в моем взгляде он прочитал удивление и замешательство.
— В таком случае я не очень понимаю… — я наморщил лоб, тупо глядя перед собой, — зачем… Погоди! А настоящая Пима?
Он показал пальцем на бутылку и повертел им в воздухе. Я налил на треть. Он взял свой стакан и выпил; на этот раз обошлось без кашля.
— Нет ее! Уехала в отпуск и исчезла. Мать ее мужа утверждает, что не разговаривала с ней уже месяц. — Он угостил меня сигаретой.
Я выпустил облачко дыма и сказал:
— Может, сначала убили ее, а потом напустили на меня ту, другую?
— Вполне возможно. Но уверенности у нас пока нет.
— А кто она такая? Та, убитая?
— Нора Дент. Какая-то актрисочка. Режиссеры за нее не дрались. Кто-то ее нанял, чтобы она сыграла небольшую роль. Но зачем? Какие-нибудь мысли есть?
— Откуда? — Я затушил сигарету в пепельнице. — Я никаких дел не веду, разве что кто-то хочет мне отомстить, но это не имеет никакого смысла. Если бы я просто получил по башке, то ты знал бы, что искать, но столь изощренная интрига? И притом совершенно по-дурацки организованная. — Я покачал головой.
Вуди достал платок и, взяв нож, бегло осмотрел его.
— На нем наверняка есть мои отпечатки. Какое-то время я действительно был без сознания. А потом вытащил его из-под ванны… И не думаю, чтобы на нем было что-то еще.
— Наверняка нет, но на всякий случай… — Он спрятал нож в карман и встал. — Послушай, через несколько дней мы организуем небольшой прием. Одри и я хотели бы, чтобы наши друзья взаимно познакомились. Собственно, с моей стороны речь идет только о тебе. Придешь?
— Конечно. — Я тоже встал. — Прежде всего хотел бы познакомиться с твоей избранницей. Судя по фотографиям… — Я уважительно замолчал.
— Она еще лучше. Сам убедишься. Ну… до свидания. — Он направился к двери, но, взявшись за ручку, обернулся.
— Будь осторожен, — серьезно сказал он. — Что-то мне тут не нравится.
Я кивнул:
— Мне тоже.
— Если что, то знаешь, где меня искать, так? — спросил он.
Он часто так спрашивал. Особенно с тех пор, как получил ВЧ-телефон. Я всегда отвечал ему, что найду номер в телефонной книге.
— Знаю. Поищу в телефонной книге, — сказал я. Он вышел.
Я вернулся в комнату, забрал бутылку и спрятал в холодильник. Вынув из него все продукты, не находившиеся в герметично закрытых упаковках, я, в душе смеясь над самим собой, выбросил их в мусоропровод. Составив список покупок, я переслал его по электронной почте в магазин, сделал себе крепкого кофе и вернулся в кресло.
Мне удалось отключиться. Я сидел расслабившись, мысленно повторяя детский стишок: «Сидела птичка на лугу, подкралась к ней корова… Ухватила за ногу, птичка, будь здорова…» В пятый раз, когда я уже начал ритмично барабанить по подлокотнику кресла, звякнул телефон. Я вскочил, налетев на стол. Несколько капель кофе брызнули на блюдце. Я поднял трубку.
— У меня нет времени, — услышал я голос Картера. — Если тебя прослушивают… Говорить?
Я стиснул кулаки.
— Мы не можем встретиться? — спросил я, зная ответ.
— Не успеешь. Говорить? — раздраженно повторил он.
— Да.
— Огайо-стрит, двенадцать. Кегельбан. Спросишь швейцара насчет Дуду. Это ближайший приятель Луппо. Вот и все, что я могу тебе сказать.
— Что случилось? — спросил я.
— Чудо. Вскоре после твоего ухода зазвонил телефон. Никто не отвечал. Я бросил трубку и вышел в киоск за сигаретами. Едва я успел выйти из ворот, как мой этаж исчез с лица земли. Понимаешь? Я сваливаю из этой страны. Пока!
В трубке раздались короткие гудки. Я положил ее и вздохнул. Потом сунул в карман «биффакс» и вышел из квартиры. Прежде чем закрыть дверь, я воткнул в щель полоску фольги от пачки «дромадера». Спустившись вниз, я вызвал из гаража автомобиль, а когда тот выехал, сел и помчался на полной скорости. Вскоре я заметил сзади свет фар неотрывно следующего за мной автомобиля. Прибавив еще газу, я промчался через перекресток на красный свет, пронесся по двум односторонним улицам против движения и в итоге целым и невредимым оторвался от «хвоста». Припарковав «бастаад», я пешком дошел до старого вишневого «гурона», стоявшего около цветочного магазина «Ямайка», и, открыв дверцу, сел за руль. Улица все еще была пуста. Я проверил состояние счетчика, количество топлива и включил зажигание. Машина завелась уже с третьего раза, хотя последний раз я пользовался ею семь месяцев назад.
Когда-то делали хорошие автомобили.
Терминала в нем не было, так что я связался по телефону с городской справочной и выяснил, кто является владельцем кегельбана на Огайо-стрит. Фамилия ничего мне не говорила. Я доехал туда минут за шесть или семь, все это время молясь, чтобы швейцар не удивился при виде меня.
Он не удивился. Беззастенчиво рассмотрев под светом фонаря пятидолларовую купюру, он бросил мне листок бумаги, на котором деловито накорябал: «Дрискол-стрит, отель „Палас"». Я поколебался, не расспросить ли его о других приятелях Луппо, но отказался от этой идеи. Выйдя на улицу, я сел за руль «гурона», но сразу за перекрестком вляпался в пробку по случаю какой-то аварии. Неведомо откуда за мной появились еще и другие автомобили. Я торчал на месте, как идиот, зажатый со всех сторон, и лишь через полчаса, вырвавшись из пробки, помчался на Дрискол-стрит. Мне пришлось дважды проехать по темной улочке, прежде чем я отыскал «Палас». Дверь была заперта, и я долго в нее колотил, пока наконец не послышались быстрые шаги, и дверь приоткрылась. На пороге стояла молодая девушка, курносое лицо которой покрывал толстый слой пудры, губной помады и крема, не обязательно наложенный именно сегодня. Заморгав густо подкрашенными ресницами, она спросила:
— Мак, предохранители вылетели. Мак!
— Ну и что? — буркнул коротышка. — Тебе мешает? Ведь тут все равно никого нет. — Донесшийся снизу чмокающий звук свидетельствовал о продолжении прерванных ласк.
— Не дурачься! Иди сделай что-нибудь. Ну же! — Похоже было, что она спихнула его с колен.
Мысленно проклиная себя за глупость, я снова подошел к светильнику, вывернул лампочку и, положив ее на пол, вернулся к лестнице, как раз вовремя, чтобы увидеть, как коротышка и его пассия закуривают, а затем он уходит с зажигалкой в руке. Я бесшумно спустился по лестнице и направился в сторону стойки. Без труда отыскав ее, я обошел вокруг и присел за ней, так чтобы меня не было сразу видно. Через некоторое время загорелся свет. Нельзя было сказать, что очень ярко — лампочки начали светить словно с неохотой, как будто на побудке в доме престарелых. Я услышал шаги и голос:
— Все! Чертова проводка… Чего ты оделась? Эй! Ну что такое?
Я встал и сказал:
— Может, с нее уже хватит? Ты же любую девицу за несколько минут раскладываешь, так что не удивляйся, Мак.
Он высоко подпрыгнул, развернувшись в воздухе, блондинка лишь повернула голову. Мак уже снова стоял на полу, искоса поглядывал в сторону коридора, из которого вышел.
— Хочешь — попробуй, — спокойно сказал я. — Правда, я хотел с тобой поговорить, но если тебе надоело жить… — Я развел руками, как бы забыв, что правая весьма убедительно сжимает «биффакс».
— Чего тебе надо? — прохрипел недавний ухажер.
— Чей это «коммодор»? — Я показал большим пальцем на заднюю стену отеля.
Он открыл рот, но я услышал не его голос.
— Мой! Вы на нем вернулись? — Блондинка сидела чуть дальше под пальмой, опершись головой о стену.
— Да. Прошу прощения за доставленные неудобства, у меня не было выбора. — Не знаю отчего, но я ощутил нечто вроде уважения к этой женщине. Может быть, потому, что будь у меня столь же измученная физиономия, я не раздумывая ни мгновения бросился бы головой вниз с ближайшего моста над железнодорожными путями. — Баки полны, в «бардачке» лежат двести долларов. Еще раз прошу прощения. — Я слегка поклонился в ее сторону, но никакой реакции не дождался и вернулся к коротышке. — Что было надо тем типам в «бьюике»?
Он хитро прищурил глазки, явно пытаясь сообразить, что окажется для него более выгодным.
— Каким?
— Тем, которые сказали, что сделают с этой халупой и с тобой, если не покажешь им, в каком номере девушка. Ну? И помни, что я могу сделать то же самое, и даже лучше. Я их учитель.
— Ну-у… Спрашивали про девушку… Я назвал им номер девять, так, как вы хотели…
— Отлично, весьма тебе признателен. — Я сделал вид, будто верю в то, что он говорит. — Хорошо. А что стало с белым «бастаадом» на дороге?
Он слегка выпятил нижнюю губу и зыркнул в сторону телефона. Я прошел мимо телефона, оборвав по пути провод, и встал прямо перед коротышкой. Мы стояли так несколько секунд, а потом я топнул ногой, угодив каблуком ему по пальцам, и быстро подставил кулак под его внезапно начавшую клониться вниз голову. Он ударился носом о костяшки моих пальцев и застонал. Я театрально вздохнул.
— В… га-араже… — простонал он, держась обеими руками за нос.
— Пошли туда. — Я слегка подтолкнул его. — Вам тоже, к сожалению, придется пойти с нами, — повернулся я к блондинке.
Она сразу же встала и вышла из-под пальмы. Свет отнюдь не прибавил ей красоты. Я толкнул парня к выходу и пошел за ним, женщина возглавляла шествие. Остановившись на секунду на лестнице, я взглянул на подъездную дорожку. Она была пуста, но это приходилось принимать на веру, поскольку под деревьями и кустами могли расположиться два взвода танков. Я шел следом за парочкой, все время вертя головой, словно перископом на боевой позиции, и так мы дошли до темной будки в углу двора. Я подтолкнул парня к двери и спросил женщину:
— Кто его туда поставил?
Она повернулась ко мне:
— Они сказали, что это ваша машина и что берут ее в залог. Они сами ее туда поставили. Мак так сказал, я не видела. Меня заперли в подвале.
Мак уже открывал двери; я подошел ближе и взял его сзади за воротник.
— Включи свет, — сказал я.
Он сделал в темноте два шага и протянул руку к стене. Я ударил его по пальцам пистолетом, так что он аж взвыл. Проведя рукой по стене, я нашел округлую выпуклость и нажал. Вспыхнули квадратные плафоны под потолком. Рядом с выключателем на стене висел изящный топорик. Я громко причмокнул.
— Думал, что если стукнешь, то у меня звезды из глаз посыплются и ты сэкономишь на электричестве? Скупердяй ты, однако. — Я положил руку ему на плечо и слегка сжал пальцы. Он зашипел и присел. — Это была твоя последняя шутка на сегодня, по крайней мере, я теперь буду реагировать всерьез. Ясно? — Я толкнул его в сторону автомобиля. — Сядешь, опустишь все стекла и выведешь машину из гаража. И не забудь о внутреннем освещении. Быстро!
Он сделал шаг и повернулся:
— Я не знаю этой машины, слишком много автоматики. Еще что-нибудь сломаю…
— Те тоже этой машины не знали, но как-то же доехали. Ничего сложного, только попробуй. Ну-у-у… Мак? — Я слегка приподнял пистолет.
Он отчаянно завертел головой. На нижней губе выступили капельки пота, веки дрожали.
— Куда они это засунули? — спросил я.
— Точно не знаю. Спускались в яму, под машину. Там окурки, — тихо сказал он.
Мне стало его жаль: разорившийся владелец отеля, втянутый помимо своей воли в игру, где его положение было далеко не лучшим.
— Разбираешься в автомобилях? — спросил я.
— Я был механиком, пока не связался с этим проклятым отелем. Тип, который мне его продал, знал, что планируется объезд и новое ответвление автострады. Я купил это дерьмо и через год потерял всех клиентов, — неожиданно разговорился он.
— Быстро вынь то, что они там установили, вряд ли это так сложно. Они ведь не слишком долго тут сидели? — Он отрицательно покачал головой. — Сделай это побыстрее, и не пожалеешь.
— Что вы к нему пристали? — отозвалась от дверей блондинка. — Что бы он ни сделал, он об этом пожалеет. Те обещали вернуться. Думаете, они нас похвалят за сотрудничество с вами? — Она достала из кармана юбки пачку сигарет и спички. Когда она прикуривала, по-мужски прикрывая пламя ладонями, я прочитал на спичках надпись «Пальмовая роща». Видимо, еще остались запасы с недолгих хороших времен.
— Вы правы. Сделаем так. Даю две тысячи за быстрое и окончательное решение проблемы. — Я показал рукой на автомобиль. Пистолет я уже до этого спрятал в карман. — А вы собирайте манатки и убирайтесь в своем великолепном «коммодоре» как можно дальше отсюда. Вас не будут особо искать, вы не так уж им нужны, и ничего особо важного тут не произошло. Они не дураки. Ну так как? — Я повернулся к парню.
— Две тысячи? — пробормотал он и посмотрел на блондинку. — Милли?
— Пожалуй, ничего более интересного нам уже не попадется, — медленно сказала она.
Мак щелкнул пальцами, обошел автомобиль сзади и скрылся в яме. Я выкурил целую сигарету, когда услышал из-под машины торжествующее:
— Е-е-есть!
И мгновение спустя:
— Ага… здесь… туда, и что? Все? Ясно. Ну так.
Мы услышали быстрые шаги под машиной, и Мак появился из-за задней части «бастаада», держа в руке тонкий цилиндр с несколькими перерезанными проводами.
— Примитивно, но у них было мало времени! — Парень выглядел теперь куда веселее, чем двадцать минут назад. — Посмотрю еще в двигателе. — Он открыл капот и наклонился. Я заглянул ему через плечо, но на первый взгляд не заметил ничего интересного, а мои познания по устройству двигателя на этом заканчивались. — Похоже, ничего нет. Надо попробовать. — Он хлопнул крышкой капота и направился в сторону дверцы автомобиля.
Я быстро шагнул следом и схватил его за плечо.
— Ладно, это я уже сам, — я полез в карман, где лежали деньги Миллермана, и, отсчитав две банкноты, подал их Маку, — ты свое дело уже сделал. — Я шагнул вперед, но он продолжал стоять на том же месте, держа деньги, словно опасался, что они улетят, будто воздушный шарик, и не двигался. В конце концов он посмотрел на меня и сказал:
— Я отвечаю за работу.
Я снова схватил его за плечо, но он вдруг поднял глаза к небу и начал прислушиваться. Отпустив его, я метнулся к двери. Ударив по выключателю, я вытолкнул из гаража Милли и с «биффаксом» в руке выскользнул за дверь. Я сделал несколько шагов, прислушиваясь и глядя по сторонам, и тут послышался тихий щелчок дверцы «бастаада», а секунду спустя, когда я бежал обратно, тихое урчание двигателя. Когда я встал в дверях, зажглись фары, машина спокойно выползла из гаража и остановилась. Я рванул за ручку:
— Идиот! В героя играешь?
Мак, улыбаясь, вылез из машины. Наклонившись, он снова открыл капот и, властным жестом отодвинув меня в сторону, сунул руку куда-то в двигатель. До меня дошло, что он завел машину без ключа.
— Мак не такой уж плохой. Мы просто очень устали и расстроены. Все у нас развалилось, может, теперь будет по-другому, — сказала Милли и протянула мне свою пачку «Кента».
Я взял сигарету и закурил.
— Хватит вам часа на сборы? — Я сильно затянулся. — Столько я могу подождать.
Они переглянулись, потом повернулись ко мне и хором сказали:
— Ясное дело.
— Конечно.
— Ну тогда идите, а я немного подышу свежим воздухом.
Когда они вошли в отель, я закатил машину в гараж, а сам спрятался в кустах, прислушиваясь. Сзади, где стоял «коммодор», доносился какой-то шум, что-то стукнуло, иногда скрипел гравий под подошвой. Сорок минут спустя из-за угла высунулся Мак и крикнул:
— Мы готовы, приглашаем выпить с нами на прощание.
На всякий случай не отзываясь, я через кусты добрался до него. Я помнил, что он видел остальные деньги.
— Собрались?
Он снова подпрыгнул, как час назад, но ничего не сказал, только кивнул и первым пошел к двери. Я вошел следом за ним. В угрюмой темной кухне мы молча выпили по стаканчику. От второго я вежливо отказался, пожелал удачи и вышел.
В гараже я сел в «бастаад», завел двигатель и подождал еще немного, пока «коммодор» с прицепом сзади не выедет из-за здания. Я выехал следом, остановился у ворот и пропустил их вперед, затем поехал в противоположную сторону, в душе желая им удачи, но совершенно в это не веря. Просто у того, кто видит, что у другого набиты деньгами карманы, и не дает ему взлететь на воздух, чтобы потом спокойно собрать, может быть, и окровавленные, но вполне пригодные деньги, нет никаких шансов удержаться на плаву. А по собственному опыту я знал, что, в свою очередь, на дне места для таких, как он, даже чересчур много.
Около восьми я снова был возле своей конторы. Машину я припарковал двумя улицами раньше и прошелся пешком, наблюдая за воротами и стоявшими рядом автомобилями. Никого подозрительного я не заметил, но не строил иллюзий относительно своих противников: у них в распоряжении были почти сутки на организацию чего-нибудь получше, чем тот кровавый и издевательский инцидент с Пимой. Достаточно было поставить где-нибудь камеру — в автомобиле, на крыше, в окне напротив. Я отметил несколько машин, которых никогда раньше не видел, но это ничего не значило. Я пришел сюда лишь затем, чтобы меня можно было обнаружить. Пока что мне приходилось ждать хода противника. Снова сев в машину и выехав на Дип-ривер, я поехал на запад. Несколько раз я менял направление — мне хотелось еще какое-то время побыть одному. «Хвоста» я не заметил, так что остановился возле бара «Подвал», вошел и направился к туалету. Там были отличные широкие окна, и через минуту я был уже в замусоренном переулке, вбежав в ворота, я оказался во дворе дома, где жил Картер.
Медленно поднявшись на третий этаж, я подошел к двери и нажал кнопку звонка. Звука его я не слышал, но после недолгого ожидания покрытая потрескавшейся краской дверь дрогнула, приоткрылась, и на пороге появился Картер. Выражение его лица было не слишком дружелюбным.
— Не узнаешь? — спросил я.
— Узнаю. Хочешь зайти? — ответил он без особой радости в голосе.
Я кивнул. Он отодвинулся, пропуская меня. Я быстро пошел к двери слева, услышав позади удивленное покашливание, открыл дверь и вошел. В комнате было темно, но расположение обстановки в ней я знал, впрочем, немного света падало сзади; я добрался до кресла и сел, доставая сигареты. Картер включил свет и сел в другое кресло.
— Ничего не знаю и знать не собираюсь, — сказал он, наклоняясь ко мне и беря без приглашения сигарету. Закуривая от моей зажигалки, он уважительно покачал головой, внимательно осмотрел ее и зажег еще несколько раз.
— Мне нужно проверить несколько имен. — Я выпустил дым под потолок.
Он покачал головой и положил зажигалку.
— Я же сказал — ничего не знаю. И точка. Я вышел из игры. Времена все более опасные, и я предпочитаю голодать еще несколько лет, чем сдохнуть сразу.
— Ты всегда так говорил. — Я стряхнул пепел в пепельницу. — Последний раз, — добавил я.
— Нет. На этот раз — действительно все, Йитс. Стало холодно. Как на кладбище.
— Уезжаешь? — спросил я.
Он кивнул и затушил сигарету, затем встал, ожидая меня.
— Ты уже отключил телевизор? — Я продолжал сидеть, нацелив палец в большой экран на стене между окнами.
Его кадык резко дернулся вверх и вернулся на место, но уже намного медленнее. Он сел и, сплетя пальцы рук, обхватил ими колено, ничего не ответив.
— В комнате чисто? — тихо спросил я. Он не отвечал, и я продолжал: — Вуди чертовски обрадует известие о том, что бывший полицейский подключился к архиву полиции и за пару десяток может получить из него любую информацию.
Руки его дрогнули, но он прекрасно понимал, что неосмотрительно принял весьма неудобную позу, и продолжал сидеть неподвижно. Он смотрел мне в глаза, и только один раз его взгляд упал на мою левую руку в кармане куртки.
— Мне нужна информация о нескольких людях, и на этом наше знакомство будет закончено. Я никогда больше не вспомню твоего имени. Ты ведь, кажется, знаешь, что я держу слово, — несколько смягчил я предыдущую угрозу.
Какое-то время мы сидели молча. Я размышлял о том, случайно ли решение Картера, похоже и впрямь искреннее, совпало с моим делом, или же на эту тему в заинтересованных кругах ходят какие-то негромкие сплетни.
— Хорошо, — сказал Картер. — Последний раз. Впрочем, я и так сматываюсь…
— Что-то случилось? — как бы между делом спросил я.
— Ничего конкретного. Предчувствие. А поскольку у меня никогда раньше не было таких… — он щелкнул пальцами, подбирая подходящее слово, — видений, я решил довериться интуиции. Если бы ты пришел завтра… — Он мечтательно поднял глаза к потолку, демонстрируя, как здорово бы было, если бы я пришел завтра.
— Ну, значит, мне повезло. Послушай… — Я перечислил шесть фамилий людей, о чьей нетипичной судьбе рассказывал вчера Вуди, и положил на столик стодолларовую банкноту. — Если хоть что-то найдешь, это меня вполне устроит. Ага, еще Дональд Инглхардт, — вспомнил я в последний момент.
— Завтра? — Я встал.
— Конечно, — он продолжал сидеть, — я же говорю — мне приходится спешить. Позвоню тебе утром.
Я помахал в воздухе указательным пальцем и, выйдя из квартиры Картера, вернулся той же дорогой в «Подвал»; вряд ли кто-то, кто, возможно, следил за мной, сидел там и ждал меня. Скорее он обеспокоенно носился по окрестностям или требовал новых указаний у шефа, а мне было бы весьма на руку волнение в рядах противников. Я вернулся в бар и заказал пиво; в двух кружках, видимо, содержалось достаточно калорий, поскольку я почувствовал, что судороги в животе прекратились. Заплатив, я вышел из бара. Никто не ждал меня на тротуаре, я беспрепятственно сел в машину и поехал в сторону дома. Никого не было и возле дома, на лестничной клетке и в коридоре. Я осторожно вошел в квартиру, подождал немного у вешалки и двинулся в комнату. Это было ошибкой, поскольку уже на пороге я почувствовал, что кто-то стоит у меня за спиной, я попытался развернуться и тут же убедился, что снова совершил ошибку — неизвестный стоял отнюдь не неподвижно. В лицо мне ударило облако пиктозина, я задержал дыхание и рухнул на пол.
Я вдохнул мизерное количество парализатора, почти ничего, но этого хватило, чтобы я на какое-то время потерял сознание. Когда я очнулся, до меня донесся какой-то шум из ванной. Лежа неподвижно и притворяясь бесчувственным, я чуть приоткрыл левый глаз, оказавшийся ближе к полу. Свет был выключен — видимо, они неплохо знали расположение комнат. Я не шевелился, не будучи уверенным, что «химик» один. Мне было интересно, что он ищет в моей ванной, очень интересно, однако не настолько, чтобы чем-либо рисковать.
Я осторожно открыл другой глаз. Темно. Что-то зашуршало в ванной, затем тихий шелест раздался в коридоре. Внезапно щелкнул замок, в квартиру упал луч света и почти сразу же снова исчез. Дверь бесшумно закрылась, и меня окутала тишина. Полежав еще немного, я начал подниматься, стараясь оказаться сразу у стены — мне как-то перестало нравиться открытое пространство за спиной. Постояв секунду, я включил свет и сел в кресло. Минут через десять я зажег лампу и пошел в ванную. Долго искать не пришлось. Под ванной лежал складной нож с тонким, как папиросная бумага, лезвием. Он был вытерт, но не слишком тщательно; я бросил его на стол в комнате и пошел в кухню. В холодильнике стояла запечатанная бутылка пшеничной водки. Достав из шкафчика два стакана, я пошел в комнату, открыл бутылку, налил себе на два пальца, выпил и набрал номер полицейского управления. Когда на экране появился гладко выбритый рыжий парень, я медленно сказал:
— Меня зовут Оуэн Йитс. Соедините меня с капитаном Вуди.
На его лице возникло удивленное выражение. Он имел право удивляться, ибо не был телефонным коммутатором, но удивился он по другой причине.
— Э-э… Я… Капитан Вуди?.. — Он лихорадочно размышлял, наконец выпалил: — Он вернется через пять минут, он сейчас у комиссара.
— Ага… — я понимающе кивнул. — Ладно, позвоню позже. Спасибо.
Я нажал клавишу отбоя и свалился в кресло. Звонок раздался минуты через три. Я пошел открыть.
В дверях стоял Вуди, за ним вырисовывались еще два силуэта. Я отступил к стене и показал рукой на квартиру.
— Прошу.
— Я официально, Оуэн, — медленно проговорил Вуди.
— Ну так заходи официально. — Я направился в комнату, но меня остановил его окрик:
— Стой! Поедем в управление.
Я повернулся к нему. Какой-то незнакомый полицейский в форме сделал шаг вперед. Второй, Филипс, продолжал стоять неподвижно.
— Кто-то тебя водит за нос, капитан. Если хочешь, чтобы это ему удалось… — Я полез в карман и, вынув «биффакс», подал его Вуди рукояткой вперед.
Он стоял неподвижно, глядя мне в глаза. Неожиданно он повернулся к полицейским и сказал:
— Подождите меня. — Он сделал два шага вперед и закрыл дверь. Я пожал плечами, повернулся и пошел в комнату. Положив пистолет на стол, я взял бутылку, налил себе и сел.
— Только что кто-то хотел меня подставить. Спрятал под ванной вот это… — Я кивнул в сторону ножа. — Тебе звонили, так?
— Думаю, именно этим ножом перерезали горло Пиме Гордениус, — сказал я и влил в себя водку. Она была холодной и крепкой, я втянул носом воздух. Так научил меня Карл, которого, в свою очередь, наставлял какой-то славянин.
— А что ты об этом знаешь? — Джеймс наконец сел и налил себе четверть стакана. Выпив, он несколько раз кашлянул. — У тебя нет ничего другого? — спросил он, завершая официальную часть встречи.
— Есть. Но не знаю, не подстроил ли мой гость мне какую-нибудь шутку. А что касается Пимы… — я отставил стакан, — то она наняла меня позавчера. Утверждала, что кто-то убил ее мужа. Можешь проверить в моем компе, я открыл счет, разговаривал с ней один раз, а несколько часов спустя кто-то отрезал ей голову.
— Это была не жена Гордениуса.
Я посмотрел на него, стараясь, чтобы в моем взгляде он прочитал удивление и замешательство.
— В таком случае я не очень понимаю… — я наморщил лоб, тупо глядя перед собой, — зачем… Погоди! А настоящая Пима?
Он показал пальцем на бутылку и повертел им в воздухе. Я налил на треть. Он взял свой стакан и выпил; на этот раз обошлось без кашля.
— Нет ее! Уехала в отпуск и исчезла. Мать ее мужа утверждает, что не разговаривала с ней уже месяц. — Он угостил меня сигаретой.
Я выпустил облачко дыма и сказал:
— Может, сначала убили ее, а потом напустили на меня ту, другую?
— Вполне возможно. Но уверенности у нас пока нет.
— А кто она такая? Та, убитая?
— Нора Дент. Какая-то актрисочка. Режиссеры за нее не дрались. Кто-то ее нанял, чтобы она сыграла небольшую роль. Но зачем? Какие-нибудь мысли есть?
— Откуда? — Я затушил сигарету в пепельнице. — Я никаких дел не веду, разве что кто-то хочет мне отомстить, но это не имеет никакого смысла. Если бы я просто получил по башке, то ты знал бы, что искать, но столь изощренная интрига? И притом совершенно по-дурацки организованная. — Я покачал головой.
Вуди достал платок и, взяв нож, бегло осмотрел его.
— На нем наверняка есть мои отпечатки. Какое-то время я действительно был без сознания. А потом вытащил его из-под ванны… И не думаю, чтобы на нем было что-то еще.
— Наверняка нет, но на всякий случай… — Он спрятал нож в карман и встал. — Послушай, через несколько дней мы организуем небольшой прием. Одри и я хотели бы, чтобы наши друзья взаимно познакомились. Собственно, с моей стороны речь идет только о тебе. Придешь?
— Конечно. — Я тоже встал. — Прежде всего хотел бы познакомиться с твоей избранницей. Судя по фотографиям… — Я уважительно замолчал.
— Она еще лучше. Сам убедишься. Ну… до свидания. — Он направился к двери, но, взявшись за ручку, обернулся.
— Будь осторожен, — серьезно сказал он. — Что-то мне тут не нравится.
Я кивнул:
— Мне тоже.
— Если что, то знаешь, где меня искать, так? — спросил он.
Он часто так спрашивал. Особенно с тех пор, как получил ВЧ-телефон. Я всегда отвечал ему, что найду номер в телефонной книге.
— Знаю. Поищу в телефонной книге, — сказал я. Он вышел.
Я вернулся в комнату, забрал бутылку и спрятал в холодильник. Вынув из него все продукты, не находившиеся в герметично закрытых упаковках, я, в душе смеясь над самим собой, выбросил их в мусоропровод. Составив список покупок, я переслал его по электронной почте в магазин, сделал себе крепкого кофе и вернулся в кресло.
Мне удалось отключиться. Я сидел расслабившись, мысленно повторяя детский стишок: «Сидела птичка на лугу, подкралась к ней корова… Ухватила за ногу, птичка, будь здорова…» В пятый раз, когда я уже начал ритмично барабанить по подлокотнику кресла, звякнул телефон. Я вскочил, налетев на стол. Несколько капель кофе брызнули на блюдце. Я поднял трубку.
— У меня нет времени, — услышал я голос Картера. — Если тебя прослушивают… Говорить?
Я стиснул кулаки.
— Мы не можем встретиться? — спросил я, зная ответ.
— Не успеешь. Говорить? — раздраженно повторил он.
— Да.
— Огайо-стрит, двенадцать. Кегельбан. Спросишь швейцара насчет Дуду. Это ближайший приятель Луппо. Вот и все, что я могу тебе сказать.
— Что случилось? — спросил я.
— Чудо. Вскоре после твоего ухода зазвонил телефон. Никто не отвечал. Я бросил трубку и вышел в киоск за сигаретами. Едва я успел выйти из ворот, как мой этаж исчез с лица земли. Понимаешь? Я сваливаю из этой страны. Пока!
В трубке раздались короткие гудки. Я положил ее и вздохнул. Потом сунул в карман «биффакс» и вышел из квартиры. Прежде чем закрыть дверь, я воткнул в щель полоску фольги от пачки «дромадера». Спустившись вниз, я вызвал из гаража автомобиль, а когда тот выехал, сел и помчался на полной скорости. Вскоре я заметил сзади свет фар неотрывно следующего за мной автомобиля. Прибавив еще газу, я промчался через перекресток на красный свет, пронесся по двум односторонним улицам против движения и в итоге целым и невредимым оторвался от «хвоста». Припарковав «бастаад», я пешком дошел до старого вишневого «гурона», стоявшего около цветочного магазина «Ямайка», и, открыв дверцу, сел за руль. Улица все еще была пуста. Я проверил состояние счетчика, количество топлива и включил зажигание. Машина завелась уже с третьего раза, хотя последний раз я пользовался ею семь месяцев назад.
Когда-то делали хорошие автомобили.
Терминала в нем не было, так что я связался по телефону с городской справочной и выяснил, кто является владельцем кегельбана на Огайо-стрит. Фамилия ничего мне не говорила. Я доехал туда минут за шесть или семь, все это время молясь, чтобы швейцар не удивился при виде меня.
Он не удивился. Беззастенчиво рассмотрев под светом фонаря пятидолларовую купюру, он бросил мне листок бумаги, на котором деловито накорябал: «Дрискол-стрит, отель „Палас"». Я поколебался, не расспросить ли его о других приятелях Луппо, но отказался от этой идеи. Выйдя на улицу, я сел за руль «гурона», но сразу за перекрестком вляпался в пробку по случаю какой-то аварии. Неведомо откуда за мной появились еще и другие автомобили. Я торчал на месте, как идиот, зажатый со всех сторон, и лишь через полчаса, вырвавшись из пробки, помчался на Дрискол-стрит. Мне пришлось дважды проехать по темной улочке, прежде чем я отыскал «Палас». Дверь была заперта, и я долго в нее колотил, пока наконец не послышались быстрые шаги, и дверь приоткрылась. На пороге стояла молодая девушка, курносое лицо которой покрывал толстый слой пудры, губной помады и крема, не обязательно наложенный именно сегодня. Заморгав густо подкрашенными ресницами, она спросила: