Деревянко Илья. Беспредельщики

   За окном стемнело. Порывистый ветер бился в оконные стекла, будто живое существо. Из квартиры за стеной доносились пьяные вопли. Соседи что-то отмечали. Для этих людей праздник начинался, когда появлялись деньги, и заканчивался – когда иссякали. Им подпевала на лестнице шайка бездомных котов, явившихся в гости к кошке Муське, живущей на втором этаже.
   «Пойти, что ли, прочистить мозги алкашам-соседям да разогнать котов? – вяло подумал Кирилл. – Без толку! Сон все равно не придет! Напиться?! Будет еще хуже!»
   Внезапно он понял, что нужно делать. Этажом выше живет Юрка – врач, может, у него найдется сильнодействующее снотворное? У Кирилла дома имелся только димедрол, который абсолютно не помогал.
   Юрка оказался дома и, выслушав просьбу, вручил Кириллу несколько таблеток.
   – Смотри, осторожнее, – предупредил он. – Это опасная штука! Если передозируешь – можешь вообще не проснуться, две таблетки зараз, не больше!
   Кирилл принял четыре, выкурил сигарету и, спустя минут пятнадцать, с радостью почувствовал, что глаза начинают слипаться. Радость оказалась преждевременной. Сон не принес успокоения, даже совсем напротив. Кирилл очутился в просторном подземелье, озаряемом всполохами багрового пламени.
   Воздух был душный, спертый, насыщенный невыразимой вонью. Под ногами чавкала липкая грязь. Испуганно озираясь, Кирилл искал выход, но его не было. Куда ни кинь глаз, простиралось все то же мрачное гнилое подземелье. Схватившись руками за голову, он горько заплакал. Со всех сторон послышался визгливый, издевательский хохот. Невидимые руки принялись толкать, пихать, щипать парня, больно дергать за нос, за волосы. Он беспомощно озирался, и это веселило неизвестных мучителей еще больше. Потом невидимая нога наподдала ему мощного пинка, и Кирилл куда-то полетел. С быстротой молнии несся он по страшному, непонятному миру. Мелькали, сменяясь с калейдоскопической быстротой, причудливые, невыразимо уродливые ландшафты. В ушах звенело от раздающихся со всех сторон визга, рыка, лая, хрюканья и других отвратительных звуков. Внезапно Кирилл очутился на какой-то бесконечной серой равнине без горизонта и больно ударился о землю, подняв клубы пыли.
   «Привет, – услышал он тихий, болезненный голос и, обернувшись, с удивлением узнал Савицкого. Славка казался ужасно измученным. Серое, покрытое потом лицо вытянулось, нос заострился, глаза запали, а спина сгибалась под тяжестью здоровенного тюка. – Идиоты, сволочи, – все так же тихо продолжал Савицкий. – Что вы творите?! Опомнитесь!»
   «Славка, ты? Что все это значит?» – дрожа в ознобе, пробормотал Кирилл.
   «Заткнись, у меня мало времени! – оборвал его бывший главарь. – Я расплачиваюсь за свои грехи. Видишь тюк за спиной? Все они там! Целую вечность тащиться мне со страшной ношей по пустыне, но я не жалуюсь, мне оставили надежду на прощение, правда, неизвестно когда. У вас же, козлов беспредельных, даже такой зыбкой надежды не будет! Мирон одичал, утратил человеческий облик! Погляди, какое для него местечко приготовили, если он не остановится!» Из пустоты перед глазами пораженного Кирилла материализовалось некое подобие киноэкрана, на котором мгновенно появилась картина, заставившая его заорать во весь голос. По сравнению с тем, что он сейчас увидел, – самый крутой фильм ужасов казался доброй детской сказочкой из серии «Спокойной ночи, малыши!».
   Савицкий, пустыня и киноэкран исчезли. Огромная невидимая нога снова отвесила Кириллу страшный пинок, и он, по-прежнему крича, открыл глаза в собственной постели. За окном нависла глухая ночь. Часы показывали половину третьего. Пьяные вопли за стенкой прекратились, очевидно, веселые соседи вырубились, обожравшись водкой. В настоящий момент Кирилл горько пожалел об этом. Гнетущая тишина пугала. Ему мерещилось, что в темных углах комнаты прячутся коварные безжалостные существа. Кирилл поспешно включил свет. В комнате никого не было, но все равно здесь ощущалось мистическое присутствие невидимой злой силы. Кирилл залпом выпил стакан коньяку, выкурил подряд две сигареты. Дрожь в руках прошла, однако настроение не улучшилось. Неожиданно парень осознал, что следует сделать. Это было крайне рискованно, но после сегодняшнего видения он перестал бояться каких бы то ни было земных опасностей. Кирилл быстро оделся, сунул за пазуху пистолет. Затем, спустившись вниз, уселся в машину и, выжав до отказа газ, помчался через спящий город по направлению к Никитинскому шоссе.

* * *

   Галина Красина, прикованная наручниками за правую руку к железной спинке кровати, беспрерывно плакала. Дети, Андрюша и Саша, один четырех, другой семи лет, наконец уснули, и она теперь имела возможность дать выход терзавшим душу переживаниям. Жизнь, еще два дня назад казавшаяся легкой, безоблачной, внезапно превратилась в кошмар. Дочка обеспеченных родителей, а впоследствии жена преуспевающего бизнесмена, Галя до сих пор ни разу не сталкивалась с более или менее серьезными житейскими неприятностями. Царящие в стране голод, разруху, безработицу, кровавый разгул преступности и прочие «прелести» смутного времени она воспринимала как нечто отвлеченное, не имеющее к ней ни малейшего отношения.
   Самыми серьезными бедами представлялись тонкая талия подружки, бриллиантовое колье, подаренное крокодилу Зинке мужем, более богатым коммерсантом, нежели Юрий Владимирович, ну и так далее, и тому подобное.
   Позавчера уютный, безопасный Галин мирок с грохотом рухнул. Иногда женщине чудилось, будто все происходящее – страшный сон. Вот сейчас она проснется в своей просторной, элегантно обставленной квартире, а потом, вместе с подругами, будет, посмеиваясь, вспоминать ночные страхи. Который раз Галя протерла заплаканные глаза, помотала головой и больно ущипнула себя за ногу. Однако все осталось по-прежнему. Тогда Красина зарыдала в полный голос. Заскрипели половицы, и в комнату ввалился широкоплечий бугай с тупой физиономией, один из двух бандитов, оставленных для ее охраны главарем, которого они называли Мироном. Сам главарь с дикими глазами убийцы, в которых временами появлялись огоньки безумия, с вечера куда-то укатил.
   Некоторое время мордоворот равнодушно рассматривал бьющуюся в истерике женщину.
   – Заткнись, сука, – наконец прорычал он, – закрой пасть или кляпом заткну!
   Галя испуганно притихла.
   – То-то же, – удовлетворенно усмехнулся бандит. – Будь паинькой, если хочешь жива остаться!
   В этот момент на улице послышался шум подъехавшей машины.
   – Здорово, Кирилл, – услышала Красина голос другого бандита. – Ты чего среди ночи!
   – Где баба с детьми? – не отвечая на вопрос, резко спросил кто-то.
   – В доме, но зачем...
   – Заглохни, сявка! Веди показывай!
   Через несколько секунд отворилась дверь. На пороге в сопровождении второго охранника, надо сказать, изрядно напуганного, появился крепкий зеленоглазый парень в кожаной куртке. Он с сочувствием поглядел на пленницу.
   – Снимите наручники! – приказал он бугаям.
   – Мирон сказал... – начал было один, но договорить не успел. Зеленоглазый наотмашь ударил его по лицу рукояткой пистолета. Мордоворот пошатнулся, из рассеченной щеки обильно хлынула кровь.
   – Делай, что сказали! – яростно прошипел Кирилл. – Рассуждать после будете, а с Мироном я сам разберусь!
   Амбалы поспешно выполнили приказ.
   – Бери детей и в машину, – обернулся Кирилл к Гале. – Быстрее, не копайся!
   – Подожди, – пробасил один из бандитов. – Без разрешения Мирона мы не... А-а-а!!! – Безжалостный удар ногой в пах согнул его пополам.
   – Будете вякать, щенки, перестреляю мигом! Вы меня знаете... Пошли, пошли, – поторопил Кирилл ничего не соображающую от страха женщину.
   Лишь в машине Галя немного пришла в себя.
   – Куда мы едем? – робко спросила она.
   – В город, – не поворачиваясь, ответил Кирилл. – Домой тебе возвращаться нельзя. Есть друзья, у которых можно пару недель перекантоваться? Хорошо! Показывай дорогу...

* * *

   В этот же день около одиннадцати утра в квартире Кирилла раздался телефонный звонок.
   – Это я, Федя, быстрее смывайся из города! – торопливо заговорил в трубку срывающийся от волнения молодой голос. – Мирон приказал тебя убить, но мы с Лехой не желаем в этом участвовать!
   – Спасибо, браток, – растроганно ответил Кирилл. – Век не забуду! Хотите со мной?.. Отлично, у меня есть надежное место. Быстрее собирайтесь. Жду через пятнадцать минут напротив универмага!
   Торопливо рассовав по карманам все имеющиеся в наличии деньги, он запер квартиру и, перепрыгивая через ступеньки, побежал вниз по лестнице.
   «Сволочь ты, Мирон, бешеная собака! – думал он про себя. – Пристрелить бы тебя, да руки марать не хочется! Ладно, отсижусь какое-то время в деревне, в доме, что бабка-покойница по наследству оставила. Денег достаточно. Хватит надолго. А ребята молодцы, не продали!»
   На улицах Н-ска царила пахнущая бензиновым угаром духота. В небе собирались тяжелые свинцовые тучи. Приближалась гроза. Но Кириллу, сидящему с друзьями в раскаленной машине, которая на предельной скорости лавировала в автомобильном потоке, пробираясь к выезду из города, сегодня дышалось на удивление легко.

Глава одиннадцатая

   Пока разворачивались описанные нами события, Матерый тоже не сидел сложа руки. Ох как не хотелось ему вылезать из уютной берлоги, снова пачкать руки в крови, но другого выхода не оставалось. Страшное оскорбление, нанесенное Мироном, взывало к мести. К тому же эта тварь окончательно взбесилась. Ни с того ни с сего развязал кровавую, бессмысленную войну с Южной группировкой, опять на улицах гремят выстрелы, приводящие в бешенство общественность и милицию. Так же, как Маршал, Матерый не собирался резать без разбора ребят из Северной группировки, ему была нужна только голова Мирона. До Волкова доходили слухи, что внутри Мироновой банды далеко не все спокойно. Многие ребята недовольны бессмысленными убийствами, звериной кровожадностью главаря. Пристрелить бешеную собаку, да дело с концом! Однако, в отличие от Маршала, Матерый не стал посылать на дело дилетантов. Если смотреть правде в глаза – Мирон профессиональный убийца, с огромным опытом, великолепной реакцией и звериным чутьем. К такому на кривой козе не подъедешь. Нужен киллер экстракласса. Волков обратился к посреднику. Наемные убийцы высшей квалификации, которых, надо сказать, на зонах терпеть не могут, и уж если они туда попадут – при первом удобном случае отправляют на тот свет, себя не афишируют. Скрываются даже от заказчиков. На связь выходят через цепочку посредников. Начальным звеном ее являлся Леонид Сергеевич Лоскутов, по образованию юрист, по официальной профессии адвокат. Матерый с Лоскутовым были давними знакомыми, обстряпали совместно немало темных дел, поэтому основная подпольная деятельность Леонида Сергеевича не представляла для Волкова секрета. Тот в свою очередь полностью доверял Матерому, знал, что, в отличие от некоторых современных воров, этот никогда не ссучится.
   Они встретились в три часа дня в отдельном кабинете фешенебельного ресторана «Стрела» и, как положено солидным людям, о делах заговорили не сразу. Вышколенный официант моментально накрыл на стол, после чего бесшумно испарился. Неторопливо насытившись изысканным обедом, Лоскутов выпил чашку кофе «по-турецки», закурил сигарету и, откинувшись на стуле, вопросительно взглянул на Волкова. Он, впрочем, давно догадался, по какому поводу приглашен, слышал о беспределе Мирона, о его конфликте с Волковым. Оставалось только получить имя объекта непосредственно от клиента, дабы не вышло досадной ошибки, вероятность которой, впрочем, почти исключалась, а также договориться об условиях и оплате.
   – Мирон, – в ответ на его невысказанную мысль хрипло сказал Матерый. – Срок неделя!
   – Что он из себя представляет? – непринужденно поинтересовался Леонид Сергеевич, который на самом деле все прекрасно знал, но стремился набить цену.
   – Профессиональный убийца, чрезвычайно опасен, бывший афганец, – хмуро ответил Волков.
   – Ну-ну-ну! – с фальшивым сожалением протянул Лоскутов. – Ты, Андрей, переоцениваешь наши возможности, мы не волшебники!
   – Брось дурака валять! – яростно прошипел Волков. – Я тебя не первый год знаю! Говори цену!
   – Только ради нашей дружбы, Андрей, – улыбнулся Лоскутов, сообразив, что перегнул палку. – Только ради тебя! Придется сделать невозможное, а цена... – Тут он быстро написал цифру на листе из записной книжки и протянул Матерому. – Меньше никак не получится! Извини!
   – Ладно, договорились, – посмотрев на бумажку, отрывисто бросил Волков и тут же сжег ее в пепельнице.
   – Половину вперед, – напомнил посредник.
   – Хорошо!

* * *

   Виктор Горелов действительно являлся киллером высочайшей квалификации. Его услуги стоили той астрономической суммы, которую запросил Лоскутов. Прослужив солидный срок в некоем секретном подразделении Комитета государственной безопасности, Горелов приобрел огромный опыт в моментальном и бесшумном устранении людей. Поэтому, выйдя не по своей воле в отставку, он быстро нашел работу по призванию. Он отличался великолепным хладнокровием, полным отсутствием угрызений совести, не верил в загробную жизнь, а следовательно, и в грядущее возмездие за грехи. Поэтому Виктор имел прекрасный аппетит и никогда не страдал бессоницей. Черти, быстро уяснившие, что их законная добыча никуда не денется, Горелова не трогали, во сне не являлись, кошмарами не мучили и лишь временами любовно поглядывали на страшное местечко, давным-давно приготовленное в преисподней для этого убийцы.
   К сорока годам Виктор совершил свыше ста успешных ликвидаций и никогда не знал поражения. Последнее время в связи с волной насилия, захлестнувшего страну, дела шли лучше некуда, от заказчиков не было отбоя, платили щедро, и Горелов смотрел в будущее со сдержанным оптимизмом. Еще год-другой – и можно бросить работу, уехать за границу, поселиться где-нибудь на Гавайях. А там беззаботно нежиться на солнышке, развлекаться с красивыми бабами, вкусно питаться в дорогих ресторанах. Дальше вышеуказанных трех пунктов интересы Горелова не распространялись, для счастья ему большего не требовалось. Однако человек предполагает, а Бог располагает! Мечтам убийцы не суждено было осуществиться. Естественно, он об этом не знал, а потому пребывал сейчас в приподнятом настроении. Хорошо выспавшись, Виктор выбрался из кровати, широко распахнул окно и принялся делать утреннюю зарядку. Для начала – триста отжиманий в шесть заходов, затем упражнения на пресс, на шею, на ноги. В заключение растяжка, а также упражнения, развивающие гибкость суставов. Сильное, тренированное тело постепенно покрылось бисеринками пота. Приняв душ и растеревшись докрасна полотенцем, Горелов прошел на кухню, где его поджидал приготовленный женой завтрак. Женщина не знала об истинной профессии супруга, думала, что он работает частным детективом, и не могла на него нахвалиться. Не пьет, не курит, денег в доме с избытком, чего еще для счастья надо!
   Тщательно прожевав яичницу с колбасой, Виктор ослепительно улыбнулся жене:
   – Иди, Светочка, отдыхай! Мне нужно в тишине о делах подумать!
   Наполнив большую пиалу крепким чаем без сахара, он удобно устроился в деревянном кресле и принялся неторопливо размышлять по поводу предстоящей ликвидации Мирона. Дело не представлялось чересчур сложным. Опытный убийца, афганец – подумаешь, напугали! Виктору приходилось убирать куда более важных персон – государственного значения. Генерал-лейтенант или депутат парламента – не чета озверевшему уголовнику. Их охраняют профессионалы, а не бритоголовые мальчишки, система охраны продумана до мельчайших деталей. К дому мышь не проскочит. Даже ошивающиеся во дворе бездомные коты под постоянным подозрением находятся. Тем не менее и генерала, и депутата, и многих-многих других настигла внезапная смерть. Следователи до сих пор бьются, волосы на голове рвут, да без толку. Опытнейшие инструкторы натаскивали Горелова, безуспешно охотились за ним спецслужбы некоторых иностранных государств. Виктор умел безошибочно находить брешь в системе обороны противника, наносить удар, откуда его никак не ожидают, не оставлять ни одной улики и вовремя уносить ноги.
   Итак, Мирон. Его система охраны. По большому счету, никакой системы не существует. Вчера Горелов под видом безобидного грибника тщательно обследовал подступы к загородному дому, в ветвях толстого старого дерева оборудовал укрытие, из которого придется стрелять. Наслушавшись рассказов о Мироне, он действовал сперва настороженно, но под конец едва не расхохотался. Всю охрану составляли два парня лет двадцати с небольшим, отличавшиеся ко всему прочему пристрастием к бутылке и постоянно резавшиеся на веранде в карты. Сам Мирон, которого Виктору описали как хитрого, матерого волка, беззаботно разгуливал по саду, трясясь мелкой дрожью от последствий многодневного запоя. Горелов даже пожалел, что начал готовиться по всем правилам киллерского искусства. Надо было сразу брать с собой винтовку и перестрелять всю толпу, как перепелок.
   Ерундовое дело! И почему за него такие деньги заплатили?!
   Все так. Для профессионала гореловского уровня пристрелить Мирона действительно не составляло большого труда. Но не человек определяет время своей смерти. Она приходит, когда он выполнит свою миссию на земле либо когда окончательно истощит терпение Господа Бога. Скорее всего, именно второе обстоятельство определило судьбу Виктора. Смерть уже занесла над преуспевающим убийцей свою кровавую косу. Мирон и впрямь не подозревал о нависшей опасности. Впервые за всю жизнь подвело проверенное чутье. Виной всему было прескверное расположение духа, в котором бандит пребывал последние несколько дней. Узнав о бегстве Кирилла, Мирон пришел в такую ярость, что, казалось, вот-вот его хватит инсульт. Лицо налилось кровью, подскочило давление, глаза почти вылезли из орбит. Получив известие, что Кирилл вместе с дружками благополучно смотался, он ушел в тяжелый запой. Мирон пил, как никогда в жизни, в пьяном бреду изобретая самые изощренные пытки для бывшего друга. В тот день, когда Горелов осматривал подступы к дому, он наконец остановился и до вечера бродил по саду, но, поглощенный всецело ужасными похмельными мучениями, ничего подозрительного не заметил. На следующее утро, все еще «болея», но не так сильно, Мирон отпарился в бане, пару часов поспал, а потом в почти приличном самочувствии пошел погулять в лес. Свежий прохладный воздух, тишина, одиночество и мягкий, пружинящий мох под ногами подняли настроение, полностью изгнав остатки похмельного синдрома. Мирон вновь обрел способность трезво рассуждать, конечно, настолько, насколько это было возможно для его замутненной безумием головы. Мысли вернулись к Кириллу.
   «Проклятый предатель! – с ненавистью стиснув зубы, бормотал про себя бандит. – Гаденыш! Пригрел я сволочь на груди! Наверняка попытается меня убить!..»
   Охваченный кровавым сумасшествием, он мерил все по своей мерке. Кирилл не собирался покушаться на его жизнь. Но у безумцев своя логика, свое представление об окружающих людях. Погрязший в крови, Мирон даже на секунду не мог поверить, что Кирилл смотрит на мир иначе и не помышляет о мщении.
   «Значит, нужно быть готовым», – решил Мирон, принимаясь тщательным образом осматривать окрестности.
   «Кирилл – не дурак. В дом не полезет. Знает, что меня голыми руками не взять, сам видел судьбу ублюдков, присланных Маршалом. Он будет стрелять из леса, из укромного места, откуда все хорошо просматривается. Причем средь бела дня. В это время охрана хлещет пиво или режется в карты. Сам я тоже не сижу взаперти, выхожу в сад, отъезжаю по делам. Для начала подыщем такое место!»
   Это оказалось несложно. Через полчаса Мирон обнаружил, что единственно подходящим убежищем для снайпера является старое дерево невдалеке от дороги. Отсюда были отлично видны подступы к дому, окна, веранда, обормоты-охранники, ожесточенно сражающиеся в «дурака». Забравшись наверх, он с удовлетворением понял, что не потратил даром времени. Некоторые, почти незаметные детали, определенно доказывали – здесь недавно был снайпер, подготовил площадку для стрельбы. Появления его можно ожидать когда угодно, но вряд ли ожидание затянется. Такие дела в долгий ящик не откладывают. Мирон быстро сбегал домой и вернулся с небольшой коробочкой.
   «Вот тебе, Кирюша, подарочек, – злобно шептал он, приспосабливая взрывное устройство и старательно маскируя его листвой. – Теперь ты научишься летать! Правда, по кусочкам – ха-ха-ха!»

* * *

   Виктор Горелов прибыл к месту засады в середине ночи. Почему-то сегодня он чувствовал себя неуютно, исчезло привычное хладнокровие. Темный, безмолвный лес таил в себе неизвестную угрозу. В течение целого часа Горелов не решался подойти к дереву, проклиная себя за непростительную беспечность, пренебрежение подготовкой. Наконец он более или менее успокоился. Ничто вокруг не предвещало опасности. Лес был абсолютно безлюден (профессионал сразу это определил), поселок мирно спал.
   «Нервы расшатались! – подумал Виктор. – Пора на Гавайи!»
   Выждав для верности еще полчаса, он осторожно приблизился к дереву. Никого! Горелов забрался наверх, и тут сработала хитроумная бомба. Он даже не успел понять, что произошло. Душа мигом очутилась в аду, а тело, разорванное на мелкие куски, разлетелось по лесу.
   Услышав взрыв, Мирон подпрыгнул от восторга. «Какой я умница! – восклицал он, бегая по комнате! – Что, съели, пидорасы! Куда вам до меня белоручки-недоноски!»
   На радостях он напился вместе с охранниками. В доме до самого утра продолжалось веселье, ставшее, кстати, хорошим алиби для местных служителей закона, приехавших по вызову бабульки с соседней дачи, страдающей бессонницей и правозащитным рвением.
   – Взрыв? А хрен его знает, может, был, может, нет! Мы тут гуляем с вечера! – таращил Мирон на милиционеров заплывшие с перепою глаза. Страшный бардак в комнате, груда пустых бутылок и ребята, окосевшие до такой степени, что не могли вымолвить ни слова, лучшим образом подтверждали правдивость сказанного. Когда милиция убралась восвояси, радость Мирона достигла апогея. Подобно обезьяне, он скакал по дому, безумно хихикая.
   «Праздник» кончился в двенадцать часов дня, причем самым что ни на есть прискорбным образом. Из города сообщили: две точки разгромлены неизвестно откуда появившимся Маршалом. Четверо ребят исчезли.

Глава двенадцатая

   Сообщению этому предшествовали следующие события. Несколько дней назад разбитый, загнанный в подполье Маршал собрал остатки своей банды на «производственное совещание». Горечь поражения, ощущение бесполезности перед взбесившимся беспредельщиком довели его до состояния, близкого к помешательству. Лицо Жукова побледнело и вытянулось, глаза ввалились, а губы беспрестанно изрыгали проклятия. Былое благоразумие исчезло. Виталий постепенно начинал уподобляться Мирону.
   – Оба покушения провалились, – рычал он, перемежая свою речь отборным матом. – Ребята мертвы, но этот вурдалак никак не успокоится! Ладно бы охотился только за мной! Мирон давит нашу территорию, лишает куска хлеба. Четыре точки уничтожены на корню, у Красина похитили семью! Теперь коммерсанты боятся иметь с нами дело! Мало того, многие наши пацаны бегут, как крысы с тонущего корабля! Где, спрашивается, Рыжий, Хромой, Кирсан, Оглобля? Шакалы поганые!
   – Семья Красина на свободе, – осторожно сказал один из ребят по имени Володя. – Их выпустил Кирилл, а Мирон за это хотел его убить! Кирилл с двумя друзьями смотался из города, так что в банде Мирона не так все хорошо, как может показаться. Кирилл был второй по величине фигурой в Северной бригаде. Другие тоже недовольны. Скоро Мирон останется совсем один.
   – Так-то оно так, – хмуро возразил Маршал. – Но пока Северная бригада развалится, от нас самих ничего не останется!
   – Нужно подтолкнуть их, – вмешался Семен, угрюмый кареглазый крепыш.
   – Как?!
   – Не будем сидеть сложа руки, нападем на его территорию. Силы пока есть. Ребят зря убивать не станем, лишь в крайнем случае, иначе остальные озвереют, начнут мстить за погибших товарищей. Постараемся захватить пленных, которых потом отпустим подобру-поздорову, объяснив на прощание: пацаны, мы воюем не с вами, а с Мироном; эта бешеная собака затрахала весь город и вас под нож подставляет, ему плевать на ваши жизни. Вот увидишь, результат быстро скажется!