Страница:
Старостин подошел к облезлому, опрокинутому навзничь гардеробу, ничем не выделяющемуся среди прочего хлама, откинул дверцы и приглашающе махнул рукой.
– Прошу, сэр.
Вслед за ним я спустился вниз по намертво закрепленной винтовой лестнице.
– Фонаря, к сожалению, нет, но идти недалеко. – Кирилл двинулся вперед, держа в руке зажженную на полную мощность газовую зажигалку. В слабом свете колеблющегося язычка пламени мне удалось разглядеть, что стены, пол и потолок тоннеля выложены камнем. «На совесть сработано, – одобрительно подумал я. – Не поскупился Корнев». Вскоре мы уткнулись в массивную металлическую плиту.
– Здесь, – шепнул Кирилл, нажав на выступающий из стены рычаг.
Плита с легким скрипом отодвинулась. В глаза ударил яркий свет, и я услышал громкие человеческие голоса.
– Скрип какой-то, – встревоженно произнес дребезжащий тенорок. – Откуда он? Проверить надо.
– Перестань психовать, – ответил сварливый бас. – Скоро от собственной тени шарахаться начнешь.
Говорящих видно не было, поскольку отверстие, из которого мы вышли, располагалось позади объемистого чугунного агрегата, формой и габаритами напоминавшего цистерну.
– По мнению Сергея, здесь должен находиться запасной выход на улицу, как в поместье у шефа, – настаивал тенорок.
– Ну и где он? – скептически осведомился бас. – Наши люди весь подвал обшарили, однако ничего похожего не нашли. Кстати, хозяин дома, сколько ни пытали, упорно твердит: «потайных ходов тут нет».
– Значит, так оно и есть. В руках Сергея кто угодно расколется до жопы.
«Молодец Корнев. Сильный мужик, – с уважением подумал я. – Если б Влад проболтался – нас с Кириллом прикончили бы прямо у сарая».
Держа наготове нож, я осторожно выглянул из-за укрытия. В пяти шагах от меня стояли, повернувшись спиной, двое мужчин – тощий и толстый, вооруженные автоматами «АК-74-У» с глушителями. Тощий басил, а толстый блеял. «Внешность обманчива», – мысленно усмехнулся я, занося правую руку для броска.
– Раз хода нет, зачем Сергей оставил охрану в котельной? – недоуменно спросил толстяк.
– Перестраховывается, – пожал плечами тощий. – По сведениям, полученным от пленных, те трое, которых еще не захватили, в прошлом спецназовцы, воевавшие в Афганистане и в Чечне. Причем двое – офицеры. Ребята, бесспорно, опасные, профессиональные убийцы, но не стоит переоценивать их возможности. Ворота под перекрестным огнем трех снайперов. Живым ни пройти, ни проехать. Если они каким-то образом догадались о засаде и, невзирая на опасность, решились выручать своих (что, впрочем, маловероятно), но, повторяю, даже если догадались и решились, то попытаются пробраться в дом с тыла, или через черный ход, или через окна, а там их давно ждут. Сергей отдал приказ открывать огонь на поражение. В любом случае спецназовцам хана. Все возможные пути блокированы. Сквозь стены же ни один смертный пройти не сумеет. Не веришь? Тогда оглянись по сторонам, – с издевкой хохотнул тощий. – Вдруг у тебя за спиной злой, страшный дядька притаился?
Толстяк машинально обернулся, встретился взглядом со мной и остолбенел. Глаза у него вылезли из орбит, челюсть отвисла. В следующее мгновение я метнул нож, пробивший толстому горло, с разбегу прыгнул на спину второму кровососу, повалил его на пол и большими пальцами рук перекрыл сонную артерию. Тощий отключился. Я заломил ему назад руки, сковал их «браслетами» покойного садиста Козина, перевернул бесчувственное тело лицом вверх, уселся на живот и похлопал пленника по щекам.
– Просыпайся, урод.
Кровосос застонал, открыл глаза и уставился на меня с таким ужасом, будто узрел перед собой не человека, а некое сверхъестественное существо. Старостин между тем подобрал автоматы, вытащил из глотки толстяка нож, аккуратно вытер об одежду убитого и протянул мне.
– Спасибо, – поблагодарил я Кирилла и, взяв нож, коснулся острием яремной вены тощего. – Как видишь, друг ситный, некоторые смертные умеют проходить сквозь стены. Но это, так сказать, детали. А сейчас, любезный, тебе придется ответить на несколько вопросов либо добровольно, либо принудительно, под пыткой. Ну? Как предпочитаешь?
– Добровольно, – пробормотал кровосос, видимо, полностью деморализованный мистическим (с его точки зрения) оборотом событий.
– Договорились, – холодно улыбнулся я. – Итак, начнем. Сколько всего ваших в доме?
– Пятнадцать человек.
– Где находятся?
– Один снайпер у сарая, второй – в баньке, третий – в мансарде. Два автоматчика у черного входа, еще двое – в холле, у парадного...
– У парадного? – прищурился я. – Выходит, ваш начальник не слишком доверяет снайперам?
– Он всегда предпочитает перестраховаться, – уныло сообщил кровосос.
– Ладно, продолжай, – шевельнув ножом, приказал я.
– Четверо в комнатах первого этажа контролируют окна. Один в гараже помогает Сергею... Плюс мы с Артуром. – Тощий покосился на мертвого приятеля.
– Чем же занимается Сергей в столь поздний час в холодном, неуютном гараже? – с наигранным удивлением поинтересовался я. – Неужто машины ремонтирует?
– Он... с пленными там... – испуганно глянув на кипящего от ярости Кирилла, выдавил кровосос.
– Ну, ну, не бойся, – подбодрил я. – До сих пор пытает?
– Пытает, – обреченно вздохнул тощий.
– Культурно развлекается, значит. Понимаю. И последний вопрос: связь между собой вы поддерживаете по рациям?
– Да, наша в кармане у Артура. – В глазах кровососа появилось тоскливое выражение животного, ведомого на бойню.
– Спасибо, дорогой, ты очень нам помог, – сердечно поблагодарил я и коротким точным ударом ножа рассек ему яремную вену.
– Легкая смерть, – с сожалением заметил Старостин. – Они, суки, брата истязают, а мы...
– Мы не должны им уподобляться, сержант, – сухо отрезал я. – Кроме того, эти гниды – сатанисты, и в преисподней их ожидает та-а-кое! Ты даже представить себе не можешь[29]. А теперь к делу. В доме одиннадцать вооруженных ублюдков, которых необходимо уничтожить. Ни гранат, ни огнемета у нас нет. Танка или артиллерии тем более. Оптимальный вариант – захватить живым главаря, а дальше... дальше сам знаешь. Весь вопрос, как захватить? Э-эх! Если б прямо отсюда попасть в гараж.
– Есть такая возможность, – оживился Кирилл. – Кроме лестницы, ведущей в жилые помещения, в гараже имеется дверь, соединяющая его с подвалом. Тут не только котельная, тут... в общем... – Споткнувшись на полуслове, Старостин смущенно отвел глаза.
– Не тушуйся, бандюга, – усмехнулся я. – Ты имел в виду домашнюю тюрьму для несознательных коммерсантов, не желающих возвращать долги. Ведь правильно? Ась?
– Ну, допустим, – нехотя согласился Кирилл. – Хотя это не столько тюрьма, сколько склад необходимых в хозяйстве вещей: автозапчастей, садового инвентаря...
– Короче, Склифосовский, – перебил я. – Показывай дорогу...
– Не упрямься, мальчик. Будь со мною откровенен, – сладострастно пришептывал рыжий. – Иначе снова пущу ток... Допустим, сквозь животик или сквозь яички. – Сергей плотоядно сощурил заплывшие жиром глазки. Из ощеренного рта Корнева вырвалось хриплое рычание загнанного раненого, но не собирающегося сдаваться волка.
– Ай-яй-яй, – по-обезьяньи гримасничая, погрозил дубинкой гнусный тип. – Последний раз спрашиваю – где потайной ход?
– В котельной, – громко сказал Кирилл, одновременно распахнув дверь и срезав короткой автоматной очередью бритоголового бугая. На противной физиономии Сергея за секунду сменилась целая гамма чувств: удивление, растерянность, страх и, наконец, паника.
– И-и-и, – пронзительно заверещал он, выронив дубинку с дипломатом. В два прыжка сорвав дистанцию, я рубанул вислобрюхого ребром ладони сбоку по шее[30]. Потеряв сознание, он вязко, как мешок с жидким дерьмом, впечатался в пол.
– Слава богу, прибыли. А я уж думал – сдохну под пытками, – вымученно улыбнувшись, прохрипел Корень. Кирилл поспешно освободил брата от веревок. Стиснув зубы, Владислав принялся непослушными руками натягивать одежду.
– Где твои парни? – спросил я.
– Семеро живых в микроавтобусе кровососов, четверо мертвых вон там, – Корнев указал на темную, бесформенную груду в дальнем углу. – Но погоди-и-и! – Глаза Владислава налились кровью. – Щас чуток передохну, и мертвых станет минимум пятеро. Дылду, козла, непременно замочу. Остальные, если повезет, будут остаток жизни на инвалидных колясках кататься. Кирилл, братишка, принеси-ка бейсбольную биту.
– Угомонись! Слышишь? – попытался я урезонить разгневанного бандита. – Ты небось хочешь разделаться со своими корешами за то, что они не выдержали пыток?
– Западло мне иметь таких корешей, – вспыхнул Владислав. – Чмошники! Слизняки! Раскололись как гнилые орехи! Сдали вас, меня... Кости мразям переломаю. А Паниковского, пожалуй, тоже пришью вместе с Дылдой.
– Паниковского? – опешил я, решив, что в результате перенесенных страданий разум Корнева помутился и он попросту бредит, вплетая в реальность несуществующего литературного персонажа[31].
– Паниковский – погоняла, – словно прочитав мои мысли, брезгливо пояснил Владислав. – По паспорту он Сашка Панкеев. Ляпнул пидор про подземный ход. Дескать, слышал краем уха о его существовании, но где конкретно проходит тоннель, знает лишь главарь, то есть я. Вот меня и долбили током по болевым точкам вплоть до вашего появления.
– Нельзя мерить людей по своей мерке, – мягко сказал я. – У тебя, Влад, сильная воля, железное здоровье, с чем и поздравляю. Но у всех, учти, у всех без исключения, есть определенный болевой предел, дойдя до которого человек либо раскалывается, либо умирает. Ты сумел продержаться, другие, послабее, сломались. Не суди их строго. Нужно уметь прощать.
Корнев тяжело задумался.
– Ты прав, майор, насчет предела, – молвил наконец он. – Генка Кречетов на пятой минуте умер от болевого шока, не сказав кровососу ни слова. Остальные же... Бог им судья. Пусть живут. Однако предателя Дылду завалю без вариантов. Знаешь, как все началось? Почему мы так глупо вляпались? Голубь с Дылдой пасли Захарову. Едва ведьма вышла из офиса, Дылда внезапно треснул Голубя по башке и отдал кровососам. Более того, когда я с пацанами приехал на дачу, ворота открыл Дылда! Наплел, падла, будто все путем, просто обстоятельства переменились. Чертову «целительницу» Жанну они якобы схватили, свою машину бросили по причине неисправности, а сюда добрались на ведьминой таратайке. Позвонить, мол, не могли: в сотовом батарейки сели, телефон на даче испортился. Голимая[32] херня, конечно, но я (вот черт попутал!) поверил, ничего не подозревая, сунулся в дом, получил табуреткой по кумполу и очнулся здесь, в гараже, крепко связанный. Большинство ребят купилось на Дылдину брехню. Только трое – Карась, Атаман и Хохол, – в последний момент заподозрив неладное, схватились за оружие. Их уложили снайперы. Самое интересное, кровососы весьма своеобразно отблагодарили Иуду за оказанные услуги: дали по морде, связали, заткнули грязной тряпкой рот и зашвырнули в микроавтобус. – Владислав умолк, прикурил сигарету, глубоко затянулся и зашелся в диком приступе кашля. – Внутренности, блин, в узел завязали, – кое-как отдышавшись, пожаловался он.
– Когда ты общался с Дылдой, то часом не заметил в его глазах странного, отсутствующего выражения? – спросил я.
– И впрямь. Зенки у Дылды были словно стеклянные, но откуда ты знаешь такие подробности? – Лицо Корнева выразило крайнюю степень недоумения.
– Кодирование, – коротко бросил я.
– А-а-а-а?! – ошалело вытаращился Владислав.
– Потом объясню. Главное, не торопись убивать парня. Он не предатель, а просто... Скоро сам поймешь, кто. Кстати о птичках – нужно побыстрее очистить дачу от кровососов. Всего их было пятнадцать, главарь пойман, пятерых мы с Кириллом грохнули... Значит, остается девять вооруженных особей.
– Не хило, – поджал губы Корень. – Заколебемся с ними.
– Ты присядь, отдохни, – посоветовал я и поманил рукой Кирилла. – Подсоби, сержант.
Вдвоем мы оперативно вытряхнули кровососовского начальника из одежды и привязали к тем самым полкам, с которых недавно сняли Владислава. По некоторым признакам я понял, что рыжий давно пришел в сознание, однако из чувства самосохранения продолжает притворяться бездыханным.
– Хватит косить[33], – гаркнул Старостин.
Вислобрюхий не ответил, по-прежнему изображая глубокий обморок. Я поднял с пола электрошоковую дубинку, осмотрел со всех сторон и вполголоса спросил Кирилла:
– Куда для начала пустим ток?
– В яйца, – ухмыльнулся Старостин.
– Заметано, – согласился я. – Приступаем к процедурам.
– Не надо, – истошно взвизгнул Сергей, открывая глаза.
– Воскрешение из мертвых, – злорадно расхохотался Владислав. – Ты, Виктор, натуральный кудесник. Но все же прижги падлу. Сделай одолжение.
Я коснулся электродами обнаженного живота Сергея. Послышался жуткий вой, распятое на стене дряблое тело задергалось в судорогах.
– Работает, – удовлетворенно пробормотал я.
– Не мучайте! Умоляю! – захлебываясь слезами и соплями, заголосил рыжий кровосос. – Исполню все, что пожелаете.
– Да неужели? – Я притворился, будто собираюсь дотронуться электродами до мошонки Сергея. Тот немедленно обмочился со страху.
«Фрукт созрел, – подумал я. – До чего ж эти бесовские холуи жалкие, мерзкие, трусливые. Одно слово – гнилье».
– Ты сделаешь следующее, – вслух произнес я. – С интервалами в десять минут вызовешь по рации сперва четверых козлов, контролирующих окна первого этажа, затем двоих, держащих под прицелом черный ход, плюс с центрального, и в завершение пригласишь на аудиенцию снайпера, засевшего в мансарде. Об остальных не беспокойся. Они уже далеко. Если заартачишься – займемся тобой по-настоящему. Причем пытать тебя будет лицо заинтересованное. – Я указал на зловеще усмехающегося Корнева.
– Не надо пытать! Я согласен, – тоненьким голоском евнуха пропищал Сергей.
Я устало зевнул и протер ладонью слезящиеся глаза. Сказывалась накопленная усталость. Ноги налились свинцом. Тело отяжелело. Безумно хотелось лечь на бетонный пол и не вставать часов двадцать или лучше двадцать пять.
– Солист согласен. Начинаем спектакль, – усилием воли взяв себя в руки, твердо сказал я. – Кирилл, будь добр, подготовь соответствующее освещение.
С ходу уловив мою идею, Старостин потушил в гараже свет и направил на ведущую в жилые помещения лестницу зажженные фары одной из машин. Дальше все пошло как по маслу. Владислав держал рацию, Сергей вызывал своих подчиненных в гараж, ссылаясь на внезапно изменившиеся обстоятельства, я расстреливал из автомата с глушителем появляющихся на ярко освещенной лестнице кровососов, словно мишени в тире, а Кирилл сноровисто оттаскивал в темноту трупы, освобождая дорогу следующим. Заминочка вышла лишь со снайпером, засевшим в мансарде. Он упорно не реагировал на настойчивые радиопризывы Сергея. То ли рация у него испортилась, то ли заподозрил неладное.
– Н-ничего н-не п-поним-маю, – заикаясь, пролепетал Сергей, в пятый раз приказав явиться последнему оставшемуся в живых кровососу и не получив ответа.
– Прискорбно, детка. Ты не оправдываешь возложенных на тебя надежд, – нахмурился я, по опыту последней войны отлично зная, сколько бед способен натворить один-единственный ублюдок с «СВД», затаившийся в укромном местечке, и со зла добавил: – Придется наказать!
Покосившись на электрошоковую дубинку, рыжий снова обоссался.
– Позволь мне снять гада с крыши, командир, – вдруг попросил Кирилл, очевидно, вспомнивший свое армейское хобби[34].
– Ладно, валяй, – хорошенько поразмыслив и не найдя иного выхода, согласился я. – Только будь осторожнее.
– Не бойся, майор, не впервой, – усмехнулся бывший сержант.
Вставив в автомат новый магазин и сунув в карман запасной, он мягкой, кошачьей походкой поднялся вверх по лестнице. В гараже воцарилась напряженная тишина. Прошло десять минут, пятнадцать, двадцать... Из дома не доносилось ни звука.
– Как бы чего не вышло, – обеспокоенно пробормотал Корнев. – Пропадет мальчишка.
– Твой брат отнюдь не мальчишка, – сердито возразил я. – В Чечне он лично выследил и ликвидировал девять вражеских снайперов, причем двоих ухитрился притащить живьем. А этот у него юбилейным, десятым, будет. Вот увидишь. Вскоре вернется с добычей. Недолго осталось.
Владислав недоверчиво хмыкнул, однако спустя еще пять минут на лестнице действительно появился Кирилл. Пыхтя от напряжения, он нес перекинутое через плечо стройное тело со свисающими почти до пола огненно-рыжими волосами. Спустившись в гараж, Кирилл с облегченным вздохом швырнул труп на пол.
– Баба, – отдуваясь, объявил он. – Та сучка, которую мы видели на кассете и на фотках. Любовница покойного Удава – Нора.
– Чего ж она не подчинилась приказу начальника? – полюбопытствовал Корнев.
– Понятия не имею, – равнодушно пожал плечами Кирилл. – Не успел, знаешь ли, расспросить. У стервозы отменная реакция. Едва не подстрелила меня.
– Ну все, – подытожил я, взглянув на часы, показывающие половину второго ночи. – Территория полностью «зачищена». В наличии двое пленных. Пора наведаться в «поместье» чертова Аристократа. Вы, ребята, развяжите своих пацанов, а я звякну в машину Кудрявцеву. Сотовый у кого-нибудь при себе имеется или придется в комнату топать?
Корнев молча протянул мне свой телефон.
– Привет, друг, – набрав номер и услышав нервное Женькино «Алло!», весело сказал я в трубку. – Подгребай к даче. Прогулка закончилась успешно...
Глава 9
– Прошу, сэр.
Вслед за ним я спустился вниз по намертво закрепленной винтовой лестнице.
– Фонаря, к сожалению, нет, но идти недалеко. – Кирилл двинулся вперед, держа в руке зажженную на полную мощность газовую зажигалку. В слабом свете колеблющегося язычка пламени мне удалось разглядеть, что стены, пол и потолок тоннеля выложены камнем. «На совесть сработано, – одобрительно подумал я. – Не поскупился Корнев». Вскоре мы уткнулись в массивную металлическую плиту.
– Здесь, – шепнул Кирилл, нажав на выступающий из стены рычаг.
Плита с легким скрипом отодвинулась. В глаза ударил яркий свет, и я услышал громкие человеческие голоса.
– Скрип какой-то, – встревоженно произнес дребезжащий тенорок. – Откуда он? Проверить надо.
– Перестань психовать, – ответил сварливый бас. – Скоро от собственной тени шарахаться начнешь.
Говорящих видно не было, поскольку отверстие, из которого мы вышли, располагалось позади объемистого чугунного агрегата, формой и габаритами напоминавшего цистерну.
– По мнению Сергея, здесь должен находиться запасной выход на улицу, как в поместье у шефа, – настаивал тенорок.
– Ну и где он? – скептически осведомился бас. – Наши люди весь подвал обшарили, однако ничего похожего не нашли. Кстати, хозяин дома, сколько ни пытали, упорно твердит: «потайных ходов тут нет».
– Значит, так оно и есть. В руках Сергея кто угодно расколется до жопы.
«Молодец Корнев. Сильный мужик, – с уважением подумал я. – Если б Влад проболтался – нас с Кириллом прикончили бы прямо у сарая».
Держа наготове нож, я осторожно выглянул из-за укрытия. В пяти шагах от меня стояли, повернувшись спиной, двое мужчин – тощий и толстый, вооруженные автоматами «АК-74-У» с глушителями. Тощий басил, а толстый блеял. «Внешность обманчива», – мысленно усмехнулся я, занося правую руку для броска.
– Раз хода нет, зачем Сергей оставил охрану в котельной? – недоуменно спросил толстяк.
– Перестраховывается, – пожал плечами тощий. – По сведениям, полученным от пленных, те трое, которых еще не захватили, в прошлом спецназовцы, воевавшие в Афганистане и в Чечне. Причем двое – офицеры. Ребята, бесспорно, опасные, профессиональные убийцы, но не стоит переоценивать их возможности. Ворота под перекрестным огнем трех снайперов. Живым ни пройти, ни проехать. Если они каким-то образом догадались о засаде и, невзирая на опасность, решились выручать своих (что, впрочем, маловероятно), но, повторяю, даже если догадались и решились, то попытаются пробраться в дом с тыла, или через черный ход, или через окна, а там их давно ждут. Сергей отдал приказ открывать огонь на поражение. В любом случае спецназовцам хана. Все возможные пути блокированы. Сквозь стены же ни один смертный пройти не сумеет. Не веришь? Тогда оглянись по сторонам, – с издевкой хохотнул тощий. – Вдруг у тебя за спиной злой, страшный дядька притаился?
Толстяк машинально обернулся, встретился взглядом со мной и остолбенел. Глаза у него вылезли из орбит, челюсть отвисла. В следующее мгновение я метнул нож, пробивший толстому горло, с разбегу прыгнул на спину второму кровососу, повалил его на пол и большими пальцами рук перекрыл сонную артерию. Тощий отключился. Я заломил ему назад руки, сковал их «браслетами» покойного садиста Козина, перевернул бесчувственное тело лицом вверх, уселся на живот и похлопал пленника по щекам.
– Просыпайся, урод.
Кровосос застонал, открыл глаза и уставился на меня с таким ужасом, будто узрел перед собой не человека, а некое сверхъестественное существо. Старостин между тем подобрал автоматы, вытащил из глотки толстяка нож, аккуратно вытер об одежду убитого и протянул мне.
– Спасибо, – поблагодарил я Кирилла и, взяв нож, коснулся острием яремной вены тощего. – Как видишь, друг ситный, некоторые смертные умеют проходить сквозь стены. Но это, так сказать, детали. А сейчас, любезный, тебе придется ответить на несколько вопросов либо добровольно, либо принудительно, под пыткой. Ну? Как предпочитаешь?
– Добровольно, – пробормотал кровосос, видимо, полностью деморализованный мистическим (с его точки зрения) оборотом событий.
– Договорились, – холодно улыбнулся я. – Итак, начнем. Сколько всего ваших в доме?
– Пятнадцать человек.
– Где находятся?
– Один снайпер у сарая, второй – в баньке, третий – в мансарде. Два автоматчика у черного входа, еще двое – в холле, у парадного...
– У парадного? – прищурился я. – Выходит, ваш начальник не слишком доверяет снайперам?
– Он всегда предпочитает перестраховаться, – уныло сообщил кровосос.
– Ладно, продолжай, – шевельнув ножом, приказал я.
– Четверо в комнатах первого этажа контролируют окна. Один в гараже помогает Сергею... Плюс мы с Артуром. – Тощий покосился на мертвого приятеля.
– Чем же занимается Сергей в столь поздний час в холодном, неуютном гараже? – с наигранным удивлением поинтересовался я. – Неужто машины ремонтирует?
– Он... с пленными там... – испуганно глянув на кипящего от ярости Кирилла, выдавил кровосос.
– Ну, ну, не бойся, – подбодрил я. – До сих пор пытает?
– Пытает, – обреченно вздохнул тощий.
– Культурно развлекается, значит. Понимаю. И последний вопрос: связь между собой вы поддерживаете по рациям?
– Да, наша в кармане у Артура. – В глазах кровососа появилось тоскливое выражение животного, ведомого на бойню.
– Спасибо, дорогой, ты очень нам помог, – сердечно поблагодарил я и коротким точным ударом ножа рассек ему яремную вену.
– Легкая смерть, – с сожалением заметил Старостин. – Они, суки, брата истязают, а мы...
– Мы не должны им уподобляться, сержант, – сухо отрезал я. – Кроме того, эти гниды – сатанисты, и в преисподней их ожидает та-а-кое! Ты даже представить себе не можешь[29]. А теперь к делу. В доме одиннадцать вооруженных ублюдков, которых необходимо уничтожить. Ни гранат, ни огнемета у нас нет. Танка или артиллерии тем более. Оптимальный вариант – захватить живым главаря, а дальше... дальше сам знаешь. Весь вопрос, как захватить? Э-эх! Если б прямо отсюда попасть в гараж.
– Есть такая возможность, – оживился Кирилл. – Кроме лестницы, ведущей в жилые помещения, в гараже имеется дверь, соединяющая его с подвалом. Тут не только котельная, тут... в общем... – Споткнувшись на полуслове, Старостин смущенно отвел глаза.
– Не тушуйся, бандюга, – усмехнулся я. – Ты имел в виду домашнюю тюрьму для несознательных коммерсантов, не желающих возвращать долги. Ведь правильно? Ась?
– Ну, допустим, – нехотя согласился Кирилл. – Хотя это не столько тюрьма, сколько склад необходимых в хозяйстве вещей: автозапчастей, садового инвентаря...
– Короче, Склифосовский, – перебил я. – Показывай дорогу...
* * *
Чуть приоткрыв заветную дверь, мы увидели сцену, живо напомнившую фильмы о зверствах эсэсовцев. Просторный гараж был залит ярким светом. На противоположной от нас стене висел голый Корнев, привязанный за руки и за ноги к деревянным полкам. На покрытом потом лице Владислава застыла маска боли и ненависти. Рядом вышагивал низенький, вислобрюхий мужичонка с курчавыми рыжими волосами и бесстыдно вывернутыми пунцовыми губами (очевидно, тот самый Сергей). В правой руке он держал электрошоковую дубинку с двумя крохотными, заостренными электродами на конце, в левой – черненький дипломат. Немного поодаль стоял, широко расставив ноги, здоровенный бритоголовый бугай с автоматом наперевес.– Не упрямься, мальчик. Будь со мною откровенен, – сладострастно пришептывал рыжий. – Иначе снова пущу ток... Допустим, сквозь животик или сквозь яички. – Сергей плотоядно сощурил заплывшие жиром глазки. Из ощеренного рта Корнева вырвалось хриплое рычание загнанного раненого, но не собирающегося сдаваться волка.
– Ай-яй-яй, – по-обезьяньи гримасничая, погрозил дубинкой гнусный тип. – Последний раз спрашиваю – где потайной ход?
– В котельной, – громко сказал Кирилл, одновременно распахнув дверь и срезав короткой автоматной очередью бритоголового бугая. На противной физиономии Сергея за секунду сменилась целая гамма чувств: удивление, растерянность, страх и, наконец, паника.
– И-и-и, – пронзительно заверещал он, выронив дубинку с дипломатом. В два прыжка сорвав дистанцию, я рубанул вислобрюхого ребром ладони сбоку по шее[30]. Потеряв сознание, он вязко, как мешок с жидким дерьмом, впечатался в пол.
– Слава богу, прибыли. А я уж думал – сдохну под пытками, – вымученно улыбнувшись, прохрипел Корень. Кирилл поспешно освободил брата от веревок. Стиснув зубы, Владислав принялся непослушными руками натягивать одежду.
– Где твои парни? – спросил я.
– Семеро живых в микроавтобусе кровососов, четверо мертвых вон там, – Корнев указал на темную, бесформенную груду в дальнем углу. – Но погоди-и-и! – Глаза Владислава налились кровью. – Щас чуток передохну, и мертвых станет минимум пятеро. Дылду, козла, непременно замочу. Остальные, если повезет, будут остаток жизни на инвалидных колясках кататься. Кирилл, братишка, принеси-ка бейсбольную биту.
– Угомонись! Слышишь? – попытался я урезонить разгневанного бандита. – Ты небось хочешь разделаться со своими корешами за то, что они не выдержали пыток?
– Западло мне иметь таких корешей, – вспыхнул Владислав. – Чмошники! Слизняки! Раскололись как гнилые орехи! Сдали вас, меня... Кости мразям переломаю. А Паниковского, пожалуй, тоже пришью вместе с Дылдой.
– Паниковского? – опешил я, решив, что в результате перенесенных страданий разум Корнева помутился и он попросту бредит, вплетая в реальность несуществующего литературного персонажа[31].
– Паниковский – погоняла, – словно прочитав мои мысли, брезгливо пояснил Владислав. – По паспорту он Сашка Панкеев. Ляпнул пидор про подземный ход. Дескать, слышал краем уха о его существовании, но где конкретно проходит тоннель, знает лишь главарь, то есть я. Вот меня и долбили током по болевым точкам вплоть до вашего появления.
– Нельзя мерить людей по своей мерке, – мягко сказал я. – У тебя, Влад, сильная воля, железное здоровье, с чем и поздравляю. Но у всех, учти, у всех без исключения, есть определенный болевой предел, дойдя до которого человек либо раскалывается, либо умирает. Ты сумел продержаться, другие, послабее, сломались. Не суди их строго. Нужно уметь прощать.
Корнев тяжело задумался.
– Ты прав, майор, насчет предела, – молвил наконец он. – Генка Кречетов на пятой минуте умер от болевого шока, не сказав кровососу ни слова. Остальные же... Бог им судья. Пусть живут. Однако предателя Дылду завалю без вариантов. Знаешь, как все началось? Почему мы так глупо вляпались? Голубь с Дылдой пасли Захарову. Едва ведьма вышла из офиса, Дылда внезапно треснул Голубя по башке и отдал кровососам. Более того, когда я с пацанами приехал на дачу, ворота открыл Дылда! Наплел, падла, будто все путем, просто обстоятельства переменились. Чертову «целительницу» Жанну они якобы схватили, свою машину бросили по причине неисправности, а сюда добрались на ведьминой таратайке. Позвонить, мол, не могли: в сотовом батарейки сели, телефон на даче испортился. Голимая[32] херня, конечно, но я (вот черт попутал!) поверил, ничего не подозревая, сунулся в дом, получил табуреткой по кумполу и очнулся здесь, в гараже, крепко связанный. Большинство ребят купилось на Дылдину брехню. Только трое – Карась, Атаман и Хохол, – в последний момент заподозрив неладное, схватились за оружие. Их уложили снайперы. Самое интересное, кровососы весьма своеобразно отблагодарили Иуду за оказанные услуги: дали по морде, связали, заткнули грязной тряпкой рот и зашвырнули в микроавтобус. – Владислав умолк, прикурил сигарету, глубоко затянулся и зашелся в диком приступе кашля. – Внутренности, блин, в узел завязали, – кое-как отдышавшись, пожаловался он.
– Когда ты общался с Дылдой, то часом не заметил в его глазах странного, отсутствующего выражения? – спросил я.
– И впрямь. Зенки у Дылды были словно стеклянные, но откуда ты знаешь такие подробности? – Лицо Корнева выразило крайнюю степень недоумения.
– Кодирование, – коротко бросил я.
– А-а-а-а?! – ошалело вытаращился Владислав.
– Потом объясню. Главное, не торопись убивать парня. Он не предатель, а просто... Скоро сам поймешь, кто. Кстати о птичках – нужно побыстрее очистить дачу от кровососов. Всего их было пятнадцать, главарь пойман, пятерых мы с Кириллом грохнули... Значит, остается девять вооруженных особей.
– Не хило, – поджал губы Корень. – Заколебемся с ними.
– Ты присядь, отдохни, – посоветовал я и поманил рукой Кирилла. – Подсоби, сержант.
Вдвоем мы оперативно вытряхнули кровососовского начальника из одежды и привязали к тем самым полкам, с которых недавно сняли Владислава. По некоторым признакам я понял, что рыжий давно пришел в сознание, однако из чувства самосохранения продолжает притворяться бездыханным.
– Хватит косить[33], – гаркнул Старостин.
Вислобрюхий не ответил, по-прежнему изображая глубокий обморок. Я поднял с пола электрошоковую дубинку, осмотрел со всех сторон и вполголоса спросил Кирилла:
– Куда для начала пустим ток?
– В яйца, – ухмыльнулся Старостин.
– Заметано, – согласился я. – Приступаем к процедурам.
– Не надо, – истошно взвизгнул Сергей, открывая глаза.
– Воскрешение из мертвых, – злорадно расхохотался Владислав. – Ты, Виктор, натуральный кудесник. Но все же прижги падлу. Сделай одолжение.
Я коснулся электродами обнаженного живота Сергея. Послышался жуткий вой, распятое на стене дряблое тело задергалось в судорогах.
– Работает, – удовлетворенно пробормотал я.
– Не мучайте! Умоляю! – захлебываясь слезами и соплями, заголосил рыжий кровосос. – Исполню все, что пожелаете.
– Да неужели? – Я притворился, будто собираюсь дотронуться электродами до мошонки Сергея. Тот немедленно обмочился со страху.
«Фрукт созрел, – подумал я. – До чего ж эти бесовские холуи жалкие, мерзкие, трусливые. Одно слово – гнилье».
– Ты сделаешь следующее, – вслух произнес я. – С интервалами в десять минут вызовешь по рации сперва четверых козлов, контролирующих окна первого этажа, затем двоих, держащих под прицелом черный ход, плюс с центрального, и в завершение пригласишь на аудиенцию снайпера, засевшего в мансарде. Об остальных не беспокойся. Они уже далеко. Если заартачишься – займемся тобой по-настоящему. Причем пытать тебя будет лицо заинтересованное. – Я указал на зловеще усмехающегося Корнева.
– Не надо пытать! Я согласен, – тоненьким голоском евнуха пропищал Сергей.
Я устало зевнул и протер ладонью слезящиеся глаза. Сказывалась накопленная усталость. Ноги налились свинцом. Тело отяжелело. Безумно хотелось лечь на бетонный пол и не вставать часов двадцать или лучше двадцать пять.
– Солист согласен. Начинаем спектакль, – усилием воли взяв себя в руки, твердо сказал я. – Кирилл, будь добр, подготовь соответствующее освещение.
С ходу уловив мою идею, Старостин потушил в гараже свет и направил на ведущую в жилые помещения лестницу зажженные фары одной из машин. Дальше все пошло как по маслу. Владислав держал рацию, Сергей вызывал своих подчиненных в гараж, ссылаясь на внезапно изменившиеся обстоятельства, я расстреливал из автомата с глушителем появляющихся на ярко освещенной лестнице кровососов, словно мишени в тире, а Кирилл сноровисто оттаскивал в темноту трупы, освобождая дорогу следующим. Заминочка вышла лишь со снайпером, засевшим в мансарде. Он упорно не реагировал на настойчивые радиопризывы Сергея. То ли рация у него испортилась, то ли заподозрил неладное.
– Н-ничего н-не п-поним-маю, – заикаясь, пролепетал Сергей, в пятый раз приказав явиться последнему оставшемуся в живых кровососу и не получив ответа.
– Прискорбно, детка. Ты не оправдываешь возложенных на тебя надежд, – нахмурился я, по опыту последней войны отлично зная, сколько бед способен натворить один-единственный ублюдок с «СВД», затаившийся в укромном местечке, и со зла добавил: – Придется наказать!
Покосившись на электрошоковую дубинку, рыжий снова обоссался.
– Позволь мне снять гада с крыши, командир, – вдруг попросил Кирилл, очевидно, вспомнивший свое армейское хобби[34].
– Ладно, валяй, – хорошенько поразмыслив и не найдя иного выхода, согласился я. – Только будь осторожнее.
– Не бойся, майор, не впервой, – усмехнулся бывший сержант.
Вставив в автомат новый магазин и сунув в карман запасной, он мягкой, кошачьей походкой поднялся вверх по лестнице. В гараже воцарилась напряженная тишина. Прошло десять минут, пятнадцать, двадцать... Из дома не доносилось ни звука.
– Как бы чего не вышло, – обеспокоенно пробормотал Корнев. – Пропадет мальчишка.
– Твой брат отнюдь не мальчишка, – сердито возразил я. – В Чечне он лично выследил и ликвидировал девять вражеских снайперов, причем двоих ухитрился притащить живьем. А этот у него юбилейным, десятым, будет. Вот увидишь. Вскоре вернется с добычей. Недолго осталось.
Владислав недоверчиво хмыкнул, однако спустя еще пять минут на лестнице действительно появился Кирилл. Пыхтя от напряжения, он нес перекинутое через плечо стройное тело со свисающими почти до пола огненно-рыжими волосами. Спустившись в гараж, Кирилл с облегченным вздохом швырнул труп на пол.
– Баба, – отдуваясь, объявил он. – Та сучка, которую мы видели на кассете и на фотках. Любовница покойного Удава – Нора.
– Чего ж она не подчинилась приказу начальника? – полюбопытствовал Корнев.
– Понятия не имею, – равнодушно пожал плечами Кирилл. – Не успел, знаешь ли, расспросить. У стервозы отменная реакция. Едва не подстрелила меня.
– Ну все, – подытожил я, взглянув на часы, показывающие половину второго ночи. – Территория полностью «зачищена». В наличии двое пленных. Пора наведаться в «поместье» чертова Аристократа. Вы, ребята, развяжите своих пацанов, а я звякну в машину Кудрявцеву. Сотовый у кого-нибудь при себе имеется или придется в комнату топать?
Корнев молча протянул мне свой телефон.
– Привет, друг, – набрав номер и услышав нервное Женькино «Алло!», весело сказал я в трубку. – Подгребай к даче. Прогулка закончилась успешно...
Глава 9
Кудрявцев с большим профессионализмом проводил очную ставку Кока – Сергей. Женя быстро выяснил точное местонахождение «поместья» и теперь выспрашивал у кровососов мельчайшие детали планировки дома, узнавал расположение постов охраны, наличие потайных ходов, коды замков и т.д. Попутно он чертил карандашом на листе бумаги подробную схему. Кудрявцев казался собранным, спокойным, а между тем буквально в двух шагах от него бушевал тайфун страстей. Освобожденные от веревок бандиты стыдливо ежились под ненавидящим взглядом главаря. «Паниковский», тридцатилетний мужчина с комплекцией Шварценеггера, казалось, страстно мечтал провалиться сквозь землю. Левый глаз его заплыл внушительным фингалом, правое ухо покраснело, распухло. Корнев, не удержавшись от соблазна, звезданул Панкееву пару раз, а Дылду (в миру Андрея Иванова) – высокого светловолосого парнишку, ровесника Кирилла – он, невзирая на мои недавние увещевания, вообще чуть не пристрелил. В последний момент я успел рубануть ребром ладони по руке с нацеленным на Иванова пистолетом. Пуля ушла в сторону.
– Не беснуйся, Влад, – крикнул я, болевым приемом заворачивая за спину мускулистую руку разъяренного главаря. – Повторяю, парень не предатель.
– А кто же он? – прорычал Корнев.
– Тебе, болвану, русским языком объяснили – кодированный.
– Пусти. Р-р-р!
– Охладись, брат, – неожиданно поддержал меня Старостин. – Виктор Андреевич дело говорит.
Благодаря вмешательству Кирилла Корнев немного успокоился, уселся на автомобильную покрышку и демонстративно отвернулся к стене.
– Ты помнишь, что с тобой произошло? – обратился я к Дылде, в голубых глазах которого читалось непомерное удивление и абсолютное непонимание происходящего.
– Мы... с Голубем сидели в машине, – запинаясь, начал он. – Потом... вышла Захарова, и я потерял сознание... Очнулся в микроавтобусе... связанный... с кляпом во рту... Почему Влад хотел меня убить?
– Скоро поймешь, – поморщился я. – А пока скажи: прежде чем потерять сознание, ты узнал ее. Правильно?
– Да, но как вы догадались? – изумился бандит.
– Неважно. Когда и при каких обстоятельствах ты с ней познакомился?
– Месяц назад, кодировался от курения.
– Подробнее.
– Прочитал объявление в газете. Православная целительница. То-се... Приехал. В комнате все путем – иконы, свечи... Она прочитала молитву, дала выпить стакан святой воды... Провела сеанс гипноза. На счет шесть я заснул и проснулся уже некурящим. Вот, собственно, все, – развел руками Иванов.
– Голубь здесь? – спросил я уцелевших бандитов.
– Да, – откликнулся темноволосый коренастый крепыш.
– Перед тем как Дылда тебя оглушил, ведьма ему что-нибудь сказала?
– Не сказала, проорала, – поправил бандит. – Какое-то мудреное слово, вроде «ле... до...». Нет, не помню, а затем: «Бей!»
– Понятно, – с горечью произнес я. – Лучше бы ты, Дылда, продолжал курить или бросал сам, без помощи «целителей».
Мои предположения окончательно подтвердились. Иванова подвергли процедуре зомбирования[35]. В так называемой «святой воде» были растворены психотропные препараты, подавляющие волю. Под гипнозом Иванову внушили: когда он услышит редкое, несуразное для непосвященных слово, то безропотно выполнит ранее заложенную программу, а после все забудет[36].
В начале девяностых подобная же беда случилась с моим соседом по лестничной площадке, полковником МВД Алексеем Петровичем Пономаревым. Он имел красавицу-жену, двоих детей и считался одним из лучших сыскарей Московского уголовного розыска. Спокойный, уравновешенный, хорошо воспитанный человек. В те годы атака оккультизма на постперестроечную Россию была в полном разгаре. Народ, за долгие десятилетия принудительного атеизма изголодавшийся по духовной пище, всеядно поглощал любую мистическую отраву. Маги, колдуны, экстрасенсы переживали наивысший пик своего расцвета и в отличие от нынешних времен даже не пытались маскироваться под «православных целителей». Газеты, журналы пестрели их рекламными объявлениями. Телевидение охотно транслировало выступления разнокалиберных «кудесников», обещавших в мгновение ока излечить страждущих от всех без исключения болезней, избавить от вредных привычек и прочее, прочее, прочее... Не веривший в бога, некрещеный Пономарев легко купился на выспреннюю болтовню о «космической энергии» и «резервных возможностях» человека. Прочитав одно из объявлений, он направился к экстрасенсу-психотерапевту с намерением полностью отделаться от пристрастия к спиртному (на чем очень настаивала жена), хотя, по правде сказать, алкоголиком полковник не был. Просто выпивал примерно раз в неделю. За солидную плату Пономарева погрузили в гипноз и закодировали. Пить он действительно перестал, но однажды в жизни Алексея Петровича произошло чрезвычайно странное событие. Утром он, как обычно, собрался на работу и вдруг... выпал из жизни. Пришел в себя вечером, около своего подъезда. Где был? Что делал? Неизвестно. На службе, по крайней мере, не появлялся. Спустя три дня повторилось то же самое. Вскоре полковнику как опытнейшему спецу поручили расследование двух страшных, кровавых преступлений, схожих по почерку. По мнению руководства, в городе завелся очередной маньяк. В первом случае убийца напал на двух молодых женщин, гулявших с трехлетним ребенком. Женщин зарезал, ребенка куда-то унес. Во втором случае жертвой стала молодая мать с грудным младенцем. Ее убили тем же ножом, а малыш исчез вместе с коляской. Алексей Петрович рьяно взялся за дело, быстро нащупал нить и... пришел в ужас. По всему выходило, что главный подозреваемый – он сам. Оба преступления были совершены именно в те дни, когда полковник «выпадал из жизни». Свидетели при виде Пономарева, выяснявшего приметы преступника, сперва чуть не падали в обморок, бледнели, потели и единодушно заявляли: «Он как две капли воды похож на вас. Только у вас лицо нормальное, живое, а у убийцы белое, неподвижное, а глаза мертвые, остекленевшие». И наконец полковник обнаружил орудие преступления – кухонный тесак с запекшейся кровью. Обнаружил у себя дома, под ванной. Оставалась, правда, слабая надежда, что его кто-то умело подставляет. Отчаявшийся Пономарев не придумал ничего лучшего, как обратиться за советом к тому самому экстрасенсу-психотерапевту. Выслушав сбивчивый рассказ пациента, «кудесник» дьявольски расхохотался, прокричал: «Ты зомби, мой раб!», и... Алексей Петрович снова «выпал из жизни», очнувшись поздно вечером у себя дома. Перед ним на столе лежал конверт с двумя широкоформатными цветными фотографиями. На одной Пономарев держал за волосы отрезанную голову похищенного ребенка, на другой старательно делал минет жирному отвратительному типу (лицо которого оставалось за кадром). Той же ночью полковник повесился в туалете. Перед смертью он составил длинное письмо, где подробно описал все вышеперечисленные события... Историю эту коллеги покойного замяли, и на страницы газет она не попала. Однако жена Пономарева Вера Павловна под строжайшим секретом рассказала все лучшей подруге (моей бывшей супруге), а та мне. Не раскрывая имени полковника, я попросил объяснить случившееся двух своих старых знакомых (не знавших друг друга) – генерал-майора КГБ в отставке Анатолия Бородина и православного священника отца Валентина. Оба подтвердили возможность зомбирования и досконально разъяснили механизм подобного действия. Только оперировали они разными терминами: генерал запутанными, наукообразными, а священник простыми, понятными, известными человечеству с древнейших времен...
– Не беснуйся, Влад, – крикнул я, болевым приемом заворачивая за спину мускулистую руку разъяренного главаря. – Повторяю, парень не предатель.
– А кто же он? – прорычал Корнев.
– Тебе, болвану, русским языком объяснили – кодированный.
– Пусти. Р-р-р!
– Охладись, брат, – неожиданно поддержал меня Старостин. – Виктор Андреевич дело говорит.
Благодаря вмешательству Кирилла Корнев немного успокоился, уселся на автомобильную покрышку и демонстративно отвернулся к стене.
– Ты помнишь, что с тобой произошло? – обратился я к Дылде, в голубых глазах которого читалось непомерное удивление и абсолютное непонимание происходящего.
– Мы... с Голубем сидели в машине, – запинаясь, начал он. – Потом... вышла Захарова, и я потерял сознание... Очнулся в микроавтобусе... связанный... с кляпом во рту... Почему Влад хотел меня убить?
– Скоро поймешь, – поморщился я. – А пока скажи: прежде чем потерять сознание, ты узнал ее. Правильно?
– Да, но как вы догадались? – изумился бандит.
– Неважно. Когда и при каких обстоятельствах ты с ней познакомился?
– Месяц назад, кодировался от курения.
– Подробнее.
– Прочитал объявление в газете. Православная целительница. То-се... Приехал. В комнате все путем – иконы, свечи... Она прочитала молитву, дала выпить стакан святой воды... Провела сеанс гипноза. На счет шесть я заснул и проснулся уже некурящим. Вот, собственно, все, – развел руками Иванов.
– Голубь здесь? – спросил я уцелевших бандитов.
– Да, – откликнулся темноволосый коренастый крепыш.
– Перед тем как Дылда тебя оглушил, ведьма ему что-нибудь сказала?
– Не сказала, проорала, – поправил бандит. – Какое-то мудреное слово, вроде «ле... до...». Нет, не помню, а затем: «Бей!»
– Понятно, – с горечью произнес я. – Лучше бы ты, Дылда, продолжал курить или бросал сам, без помощи «целителей».
Мои предположения окончательно подтвердились. Иванова подвергли процедуре зомбирования[35]. В так называемой «святой воде» были растворены психотропные препараты, подавляющие волю. Под гипнозом Иванову внушили: когда он услышит редкое, несуразное для непосвященных слово, то безропотно выполнит ранее заложенную программу, а после все забудет[36].
В начале девяностых подобная же беда случилась с моим соседом по лестничной площадке, полковником МВД Алексеем Петровичем Пономаревым. Он имел красавицу-жену, двоих детей и считался одним из лучших сыскарей Московского уголовного розыска. Спокойный, уравновешенный, хорошо воспитанный человек. В те годы атака оккультизма на постперестроечную Россию была в полном разгаре. Народ, за долгие десятилетия принудительного атеизма изголодавшийся по духовной пище, всеядно поглощал любую мистическую отраву. Маги, колдуны, экстрасенсы переживали наивысший пик своего расцвета и в отличие от нынешних времен даже не пытались маскироваться под «православных целителей». Газеты, журналы пестрели их рекламными объявлениями. Телевидение охотно транслировало выступления разнокалиберных «кудесников», обещавших в мгновение ока излечить страждущих от всех без исключения болезней, избавить от вредных привычек и прочее, прочее, прочее... Не веривший в бога, некрещеный Пономарев легко купился на выспреннюю болтовню о «космической энергии» и «резервных возможностях» человека. Прочитав одно из объявлений, он направился к экстрасенсу-психотерапевту с намерением полностью отделаться от пристрастия к спиртному (на чем очень настаивала жена), хотя, по правде сказать, алкоголиком полковник не был. Просто выпивал примерно раз в неделю. За солидную плату Пономарева погрузили в гипноз и закодировали. Пить он действительно перестал, но однажды в жизни Алексея Петровича произошло чрезвычайно странное событие. Утром он, как обычно, собрался на работу и вдруг... выпал из жизни. Пришел в себя вечером, около своего подъезда. Где был? Что делал? Неизвестно. На службе, по крайней мере, не появлялся. Спустя три дня повторилось то же самое. Вскоре полковнику как опытнейшему спецу поручили расследование двух страшных, кровавых преступлений, схожих по почерку. По мнению руководства, в городе завелся очередной маньяк. В первом случае убийца напал на двух молодых женщин, гулявших с трехлетним ребенком. Женщин зарезал, ребенка куда-то унес. Во втором случае жертвой стала молодая мать с грудным младенцем. Ее убили тем же ножом, а малыш исчез вместе с коляской. Алексей Петрович рьяно взялся за дело, быстро нащупал нить и... пришел в ужас. По всему выходило, что главный подозреваемый – он сам. Оба преступления были совершены именно в те дни, когда полковник «выпадал из жизни». Свидетели при виде Пономарева, выяснявшего приметы преступника, сперва чуть не падали в обморок, бледнели, потели и единодушно заявляли: «Он как две капли воды похож на вас. Только у вас лицо нормальное, живое, а у убийцы белое, неподвижное, а глаза мертвые, остекленевшие». И наконец полковник обнаружил орудие преступления – кухонный тесак с запекшейся кровью. Обнаружил у себя дома, под ванной. Оставалась, правда, слабая надежда, что его кто-то умело подставляет. Отчаявшийся Пономарев не придумал ничего лучшего, как обратиться за советом к тому самому экстрасенсу-психотерапевту. Выслушав сбивчивый рассказ пациента, «кудесник» дьявольски расхохотался, прокричал: «Ты зомби, мой раб!», и... Алексей Петрович снова «выпал из жизни», очнувшись поздно вечером у себя дома. Перед ним на столе лежал конверт с двумя широкоформатными цветными фотографиями. На одной Пономарев держал за волосы отрезанную голову похищенного ребенка, на другой старательно делал минет жирному отвратительному типу (лицо которого оставалось за кадром). Той же ночью полковник повесился в туалете. Перед смертью он составил длинное письмо, где подробно описал все вышеперечисленные события... Историю эту коллеги покойного замяли, и на страницы газет она не попала. Однако жена Пономарева Вера Павловна под строжайшим секретом рассказала все лучшей подруге (моей бывшей супруге), а та мне. Не раскрывая имени полковника, я попросил объяснить случившееся двух своих старых знакомых (не знавших друг друга) – генерал-майора КГБ в отставке Анатолия Бородина и православного священника отца Валентина. Оба подтвердили возможность зомбирования и досконально разъяснили механизм подобного действия. Только оперировали они разными терминами: генерал запутанными, наукообразными, а священник простыми, понятными, известными человечеству с древнейших времен...