Страница:
— Элизабет не заслужила, чтобы ее отправили обратно в чертово логово Чатвортов! — гневно произнес Майлс.
Услышав это, Гевин застонал и на минуту закрыл глаза.
— Ты слишком много времени провел в обществе
Рейна. Твое мнение о Чатвортах не имеет значения. Роджер поступил так, потому что был твердо уверен в своей правоте. Я провел с ним не одну неделю и…
— Всем хорошо известно, что ты неравнодушен к Чатвортам, — произнес Майлс ровным голосом, намекая на давнюю историю Гевина с Элис Чатворт. — Я не отпущу Элизабет, и никто не сможет убедить меня сделать это. Женщина — моя. А теперь, если позволите, я бы хотел поговорить с Бронуин.
Элизабет нервно шагала по комнате из угла в угол, хотя была почти уверена в том, что ей разрешат остаться с Майлсом. Она ругала себя за свое желание остаться в Шотландии. Остаться там, где она научится ничего не бояться. «Дорогой мой защитник Роджер, — думала она, — разъяренный, рыщет сейчас где-то в Англии в поисках сестры и сходит с ума оттого, что не в силах отыскать свою Элизабет». Но в глубине души она надеялась, что ему не удастся найти ее. «Еще чуточку, — шептала она. — Только один месяц, и я сама с радостью уеду отсюда. Тогда у меня хватит воспоминаний на всю оставшуюся жизнь».
Глубоко погрузившись в собственные мысли, Элизабет не заметила, как за спиной открылась дверь. Услышав чьи-то легкие шаги, девушка резко повернулась, готовая к отпору.
— Вам… вам понравились Мак-Грегоры? — начал, заикаясь. Кит, испугавшись ее разгневанного вида и не понимая, что это могло означать.
В ту же секунду выражение лица Элизабет изменилось. Опустившись на колени и раскрыв для объятий руки, она крепко-крепко прижала к себе ребенка.
— Я так по тебе скучала. Кит, — прошептала она. Когда в глазах немного посветлело, она слегка отстранила мальчика. — Я жила в большой комнате с потайной лестницей, скрытой за гобеленом. Мы устроили с твоим отцом настоящий бой пирожными, а затем ходили купаться на озеро с ледяной водой.
— А Бронуин подарила мне пони, — перебил ее Кит, — и дядя Стивен катался со мной верхом… Как это — пирожными? — Он нагнулся вперед и громким шепотом спросил: — Вы так сильно рассердили отца?
— Нет, — улыбнулась Элизабет. — Он не рассердился, даже когда я залепила ему в лицо пирожным с вишневым кремом. Пойдем присядем, и я расскажу тебе, как собака Бронуин спасла меня от волков.
Некоторое время спустя Майлс обнаружил их обоих, полностью умиротворенных, спящими. Он долго стоял над ними и молча смотрел. Услышав доносившееся со двора приглушенное ржание лошадей, понял, что Гевин уезжает и, склонившись над Элизабет, поцеловал ее в лоб.
— Я подарю тебе еще много детей, Элизабет, — пробормотал он, коснувшись щеки Кита. — Вот увидишь.
— Разумеется, нет! — сделав серьезное лицо, упрямо настаивала Элизабет. — Я уже чуть было не лишилась жизни, последовав твоему совету, но ни за что не останусь здесь одна, пока ты будешь носиться по окрестностям в поисках развлечений.
— Элизабет, — терпеливо настаивал Майлс. — Я еду на охоту, а ты остаешься здесь не одна. Все Мак-Арраны…
— Мак-Арраны! — воскликнула девушка. — Позволить всем этим мужчинам толпиться вокруг меня целых три дня?! Нет, я ни за что не останусь здесь. Я еду с тобой на охоту.
— Ты же знаешь, я с удовольствием был бы с тобою рядом, но, уверен, тебе необходимо остаться здесь. Может случиться, я просто не смогу быть с тобой в какой-то момент, и ты должна научиться… — Он прервался, увидев, что она отвернулась.
— Я не нуждаюсь ни в тебе, ни в других мужчинах, Монтгомери, — расправив плечи, гордо произнесла девушка.
Майлс дотронулся до нее, но она отодвинулась.
— Элизабет, мы прошли с тобой рука об руку через слишком многое, чтобы поссориться из-за пустяка. Думаю, тебе следует остаться здесь, рядом с Китом, Мак-Арранами и попытаться преодолеть свой страх. Если ты думаешь, что не справишься с этой задачей, скажи мне, и, конечно, сможешь поехать со мной. Я буду внизу.
Элизабет не поднимала глаз, пока он не вышел из комнаты. Со дня появления Гевина прошло уже почти два месяца, и за это время Элизабет познала, что такое настоящее счастье. Забавляясь свежевыпавшим снегом, Майлс, Кит и она проводили чудесные долгие часы на воздухе. А нынешнее Рождество, в отличие от предыдущих, стало настоящим семейным праздником.
Многому она научилась у Бронуин, хотя та и не читала ей лекций, а просто показывала все на собственном примере. Несколько раз они вместе отправлялись кататься верхом, заодно навещая некоторых фермеров. Случалось, легкая паника охватывала Элизабет: однажды она даже вытащила свой нож и направила его на мужчину, слишком уж приблизившегося к ней. Бронуин вмешалась и успокоила Элизабет. Именно с этого момента исчезла неприязнь между женщинами. Казалось, Бронуин признала Элизабет как свою младшую сестру и больше не воспринимала ее как потенциальную соперницу. Когда же, наконец, Бронуин начала командовать Элизабет как и всеми остальными, Майлс и Стивен успокоились совсем. Элизабет трижды рассказывала Бронуин, как чуть было не свалилась с горной дороги в пропасть, и Бронуин всякий раз искренне восхищалась девушкой.
Похоже, Рэб тоже признал Элизабет, и теперь частенько слушался только женщин, предпочитая большую часть времени оставаться в тени. Когда же Стивен обозвал собаку трусливой, обе женщины набросились на него чуть не с кулаками.
С каждым днем Майлс и Элизабет становились все ближе друг другу. Порой, наблюдая, как тренируется Майлс — с обнаженным торсом, блестя от пота, — она чувствовала слабость в коленях. А Майлс, постоянно ощущая ее присутствие, бросал на девушку разгоряченные взгляды, неизменно приводя ее в трепет. Однажды, когда он отвлекся из-за манящего взгляда возлюбленной, Стивен едва не угодил ему в голову копьем. Стивен настолько разозлился, что, набросившись на брата, едва не придушил его.
— Еще какой-то дюйм — в я бы убил тебя! — рычал он в гневе.
В этой шумной ссоре приняли участие все, начиная с Бронуин и Элизабет и заканчивая сэром Гаем и Рэбом. Побагровев от негодования, Стивен потребовал, чтобы Майлс запретил Элизабет присутствовать на тренировке. Ни капли не испугавшись ярости брата, Майлс беспрекословно согласился с ним. А какой затем был незабываемый вечер! Несмотря на внешнее спокойствие, Майлс был расстроен непривычным гневом Стивена, и то сердился на Элизабет, то ласкался к ней. Где только они не занимались любовью: в постели, на кресле, о подлокотник которого она едва не сломала позвоночник, и даже… прислонившись к стене. На свою беду, Майлс прижал Элизабет к гобелену, а, когда она ухватилась за него, тяжелый пыльный ковер рухнул, придавив их к полу, но это не остановило влюбленных, и они продолжали заниматься любовью, пока чуть не задохнулись от пыли. Помогая друг другу, они выбрались из-под гобелена и закончили на холодном каменном полу. Когда любовники, раскрасневшиеся и утомленные, появились за ужином, весь клан Мак-Арранов принялся безудержно хохотать. Стивен еще не отошел от утренней стычки и продолжал сердиться, поэтому единственное, что от него услышали, был приказ Элизабет держаться подальше от тренировочного поля.
«Целых два месяца и одну неделю, то есть с момента похищения, мы были неразлучны с Майлсом», — думала Элизабет, понимая, что это счастливое время подходит к концу.
Гевин прислал гонца к Майлсу. Оказывается, Роджер Чатворт и Пагнелл явились к королю Генриху, и Роджер сообщил, что Рейн Монтгомери пытается поднять против короля армию, а Майлс держит в плену Элизабет. Король заявил, что, если Майлс не отпустит Элизабет, ему предъявят обвинение в измене королю, а земли Майлса будут конфискованы. Что касается Рейна, король пригрозил сжечь леса, в которых тот укрывается.
Гевин умолял брата отпустить Элизабет. Майлс все эти дни почти ни с кем не разговаривал и бросал на Элизабет полные тоски взгляды. Элизабет начала осознавать, что их совместное пребывание подходит к концу. Майлс буквально заставлял ее проводить с Мак-Арранами большую часть времени, словно пытаясь подготовить к тому, что ожидает ее в будущем — в будущем, но уже без него.
Элизабет разрывалась на части. С одной стороны, ей действительно хотелось научиться не бояться мужчин, а с другой — она ни на минуту не могла представить себя без Кита и Майлса. «Проклятье!» — бормотала она, находясь одна в комнате. Как же она умудрилась так быстро пройти путь от свободы к полнейшей зависимости?
Гевин снова прибыл в Шотландию, и на этот раз в такой ярости, что не шла ни в какое сравнение с его вспышкой гнева во время первого визита. Впервые Элизабет почувствовала отчасти и свою вину, потому что сама хотела остаться в миролюбивом доме Мак-Арранов. И поэтому, когда Майлс вошел в комнату, она попросила разрешить ей покинуть замок вместе с Гевином. Она намеревалась объяснить, что хочет тем самым спасти как его, так и свою семью, но Майлс прервал ее. Гнев Стивена и Гевина вместе взятых был пустяком по сравнению с гневом Майлса. Он ругался на трех языках, швырял вещи, голыми руками разломал в куски стул, раскрошил топором стол. Тэм и сэр Гай с трудом справились с ним.
Очевидно, Гевин и Стивен не впервые видели своего младшего брата в таком состоянии. После устроенной Майлсом сцены Гевин счел за благо уступить ему и убрался от греха подальше. А опустошенная Элизабет осталась, не спуская полных слез глаз с перепившего Майлса. «Роджер и Майлс, — печально думала она. — Роджер и Майлс… У меня есть дом, два брата, один из них в поисках своей сестры вдоль и поперек прочесывает острова, а я проливаю слезы над своим врагом… над тем, кто не только защитил меня, но был вдобавок терпим и добр и научил ценить жизнь».
Майлс вяло открыл глаза.
— Я напутал тебя? — хриплым голосом спросил он.
Она лишь кивнула в ответ.
— Я сам себя путаю. Такое со мной случается не часто. — Поймав ее руку, он прижал ее к щеке, как ребенок прижимает к себе игрушку. — Не покидай меня снова, Элизабет. Мне тебя подарили: ты — моя. — Повторяя эти слова как заклинание, он провалился в глубокий сон.
Это случилось четыре дня назад, всего каких-то четыре дня, а сегодня он собирается оставить ее в одиночестве на целых три дня и отправиться со Стивеном охотиться на кабана. Возможно, Майлс не догадывался об охватившем ее страхе. Может быть, он настолько уверен в себе, что думает навсегда удержать ее около себя. Однако Роджер уже направился в Шотландию… Интересно, как поступить ей, когда она прибудет сюда со своей армией? Неужели она сможет остаться и наблюдать, как Мак-Арраны будут воевать с ее братом? Разве она способна следить за поединком между Роджером и Майлсом? Ей что, взять на руки Кита и смотреть, как будет умирать Майлс, или, наоборот, обнимать ночью Майлса, ощущая на губах кровь своего брата?
— Элизабет? — окликнула ее Бронуин, заглянув в дверь. — Майлс сказал мне, что ты не едешь с ним на охоту.
— Да, это так, — кивнула она с огорчением. — Я вынуждена остаться здесь в окружении мужчин, готовых не спускать с меня глаз и наблюдать за каждым моим шагом. Мужчины позади меня, мужчины рядом со мной — кругом одни мужчины.
Некоторое время Бронуин молча взирала на белокурую девушку.
— За кого ты переживаешь больше: за Майлса или брата?
— За обоих, — честно призналась Элизабет. — А ты тоже волновалась, когда привезла к шотландцам мужа-англичанина? Волновал ли тебя вопрос, можно ему доверять или нет?
В глазах Бронуин заплясали веселые огоньки.
— Эта мысль приходила мне в голову. У Стивена было единственное желание — услышать мое признание в любви. Но я была уверена, что любовь — это нечто большее, чем просто необъяснимое чувство.
— Это действительно так?
— Да, — продолжала Бронуин. — Думаю, некоторые женщины любят мужчин, не задумываясь над тем, что они из себя представляют. Я же должна была быть уверена, что Стивен нужен не только мне, но и моему клану.
— А что если бы ты его любила, любила всем сердцем, а твой клан возненавидел бы его? Что если бы жизнь со Стивеном означала отчуждение от твоего клана?
— Я бы выбрала свой клан, — внимательно наблюдая за Элизабет, ответила Бронуин. — Я бы многое отдала, даже собственную жизнь, лишь бы уберечь наше семейство от междоусобной войны.
— И это как раз то, чего ты ждешь от меня! — воскликнула Элизабет. — Ты полагаешь, что мне необходимо вернуться к брату. Теперь, когда нет Майлса, вполне подходящее время. Если бы в моем распоряжении было несколько ваших мужчин, я бы могла… — Она осеклась, не в силах отвести взгляда от Бронуин.
Наконец Бронуин заговорила:
— Я уважаю брата своего мужа. Я не стану помогать тебе бежать.
Элизабет обняла Бронуин:
— Что же мне делать? Ты видела реакцию Майлса на мое предложение вернуться к Роджеру. Стоит ли мне пытаться еще раз бежать? О Господи! — Она отпрянула. — Ты ведь тоже относишься к числу моих врагов.
— Нет, — улыбнулась Бронуин. — Я тебе не враг, как, впрочем, любой из Монтгомери. Мы все полюбили тебя от всей души. Кит вообще пойдет за тобой на край света. Но настанет время, когда тебе придется сделать выбор. И в этом тебе никто не сможет помочь. А теперь спускайся вниз и поцелуй на прощание Майлса, пока он не стал опять крушить мою мебель. У нас ее и так мало. Кстати, каким образом очутился на полу гобелен?
Они уже спускались по лестнице, и Элизабет, услышав вопрос, покраснела, вызвав у Бронуин приступ неудержимого смеха.
— Элизабет! — Майлс заулыбался, подталкивая девушку в темный угол, где она бросилась ему на шею и принялась неистово целовать. — Меня не будет всего три дня. Будешь по мне скучать все это время?
— Ты представляешь собой наименьшее из всех зол. Когда ты вернешься, на твоей совести будут перебитые пальцы ног у полдюжины мужчин.
Он нежно погладил ее по щеке:
— Не думаю, что они станут дерзить после случившегося с сэром Гаем.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Бронуин отправила этого чудо-великана под опеку одной хорошенькой девушки, и эту парочку теперь не разлить водой. Он носит ей воду и, несомненно, украшал бы вышивкой ее рубашки, если бы только он умел держать в руках иглу.
При этих словах Элизабет чуть было не пнула Майлса ногой: ведь под шотландской накидкой он носил ею собственноручно вышитую рубашку.
— Полегче, моя маленькая пленница, веди себя прилично, а не то отправлю домой.
Взгляд Элизабет посуровел, но Майлс, рассмеявшись, потерся носом о шею девушки:
— В твоих глазах можно прочитать все твои мысли и чувства. Поцелуй меня еще разочек, и я постараюсь очень скоро вернуться.
Минуту спустя Элизабет осталась в одиночестве, ощущая тяжесть на сердце. Что-то должно было случиться, и она это знала. Ее первым желанием было спрятаться в своей комнате в оставаться там все три дня, но она понимала, что Майлс прав. Сейчас наступил как раз подходящий момент, чтобы попробовать окончательно преодолеть свой страх.
Во второй половине дня она устроила для себя небольшое путешествие. Элизабет решила взять Кита и десять человек охраны из числа Мак-Арранов, включая Тэма, и отправиться верхом к руинам замка, о которых ей поведала Бронуин. Кит сможет изучить окрестности, а она получит возможность справиться со своим страхом.
К тому времени, когда они достигли руин, сердце Элизабет отчаянно билось в груди, но, взяв себя в руки, она улыбнулась Тэму, помогавшему ей спешиться. Услышав за спиной мужские шаги, она не обернулась резко, как обычно, а попыталась сохранить естественную позу. Повернувшись, она оказалась лицом к лицу с Джарлом, молодым человеком, наградившим ее щедрой улыбкой, и кротко улыбнулась в ответ.
— Здесь что, все слышали обо мне? — спросила она Тэма.
— Представители нашего клана очень уважают вас за ваше умение бесшумно, подобно шотландцу, передвигаться по лесу. К тому же, мы уважаем людей с бойцовскими качествами.
— С бойцовскими качествами! Но ведь я покорилась своим врагам!
— Я бы не сказал, — засмеялся Тэм. — Вы всего-навсего пришли в чувство и увидели, какие замечательные мы, шотландцы, и, чуть меньше, — представители клана Монтгомери.
Элизабет расхохоталась вместе с окружавшими ее мужчинами.
Позднее, сидя на камне возле старинного разрушенного замка и наблюдая за мужчинами, она обнаружила, что совсем не опасается их… и подумала. какое это великолепное ощущение. Она многим обязана Майлсу Монтгомери.
Задумавшись, Элизабет сначала не обратила внимания на свист, раздавшийся сзади, за деревьями. Когда же свист наконец проник в усыпленное мирными мыслями сознание, Элизабет насторожилась. Она осмотрелась, убедилась, что никто из Мак-Арранов не услышал свист: игравший с молодым Алексом Кит страшно шумел, и все с любовью наблюдали за мальчуганом. Элизабет неторопливо поднялась и исчезла среди деревьев, произведя не больше шума, чем клубы табачного дыма. Оказавшись в лесу, она замерла в ожидании, мысленно перенесясь в далекие дни детства.
Брайана всегда приходилось защищать. Он был старше Элизабет, но казался моложе и не смог, как его сестра, развить в себе умение защищаться. Если на Элизабет нападал какой-нибудь мужчина, она, в отличие от Брайана, не мучаясь угрызениями совести и не переживая, могла пырнуть его ножом. Часто Элизабет спасала и Брайана от толпы гогочущих головорезов, приглашенных в дом Эдмундом. И пока Эдмунд, заливаясь смехом, выкрикивал оскорбления в адрес своего слабака-братца, Роджер и Элизабет успокаивали юного Брайана.
Брайан, скрываясь, проводил так много дней без пищи и воды, что они изобрели свой собственный способ сигнализации. Только Роджер и Элизабет умели распознавать этот звучащий на высокой ноте свист и всегда откликались на зов Брайана.
И сейчас Элизабет неподвижно ожидала появления Брайана. «Интересно, явится он один или с Роджером?» — думала она.
На поляну вышел, как ей показалось, совсем незнакомый молодой человек, и Элизабет некоторое время изумленно смотрела на пего. Всегда утонченно красивый, сейчас брат был похож на призрак.
— Брайан? — прошептала она. Он коротко кивнул:
— Ты выглядишь вполне прилично. Похоже, пребывание в плену пошло тебе на пользу.
Элизабет едва не лишилась дара речи. Она никогда не слышала, чтобы ее младший брат говорил с кем-нибудь подобным тоном, и уж тем более с ней.
— Роджер… Роджер с тобой? Осунувшееся лицо Брайана помрачнело еще больше.
— Не упоминай в моем присутствии даже имени этого злодея.
— Что? — приближаясь к нему, выдохнула она в ужасе. — О ком ты говорить?
На мгновение его глаза потеплели, он поднял руку, чтобы погладить Элизабет по голове, но тут же опустил.
— Многое произошло с тех пор, как мы виделись в последний раз.
— Расскажи мне, — попросила она шепотом. Брайан отступил на шаг:
— Роджер похитил Мэри Монтгомери.
— Я слышала об этом, но не могу представить, чтобы Роджер…
Брайан окинул сестру горящим взором:
— Ты не допускаешь мысли, что он кровно связан с Эдмундом? Неужели ты полагаешь, что в нас всех не заложена частица той злобы, что определяет поступки нашего старшего брата?
— Но Роджер… — начала она.
— Даже не произноси это имя. Я любил Мэри, любил так сильно, как никогда больше не смогу полюбить. Хорошая, добрая девушка, она никогда никому не желала зла. Твой брат… изнасиловал ее, и она в отчаянии выбросилась из окна.
— Нет, не может быть, — спокойно сказала Элизабет. — Я не могу в это поверить. Роджер — хороший. Он никому не причинит зла. Он никогда не хотел этой войны между Монтгомери и Чатвортами. Он взял к себе Элис, когда ее семья отвернулась от нее. И он…
— …Он нанес Стивену Монтгомери удар в спину. Обманув Бронуин Мак-Арран, держал ее в заточении. Когда умерла Мэри, я освободил Бронуин и вернул тело Мэри Гевину. Интересно, слышала ли ты, как разбушевался Майлс Монтгомери, когда увидел сестру мертвой? Он был вне себя много дней.
— Нет, — прошептала Элизабет, отчетливо представив себе ярость Майлса. Они почти никогда не касались темы вражды между кланами. В первые же дни они с Майлсом пришли к молчаливому соглашению не обсуждать семейные проблемы.
— Брайан, — ласково произнесла она. — Ты выглядишь усталым и измученным. Давай вернемся вместе с Лэренстон, и ты отдохнешь. Бронуин…
— Я не смогу отдыхать до тех пор, пока жив мой брат.
Элизабет уставилась на него, широко открыв глаза.
— Брайан, ты не соображаешь, что говоришь. Мы свяжемся с Роджером, а затем сядем и обсудим все эти вопросы.
— Неужели ты не поняла меня? Я собираюсь убить Роджера Чатворта.
— Брайан! Ты же не можешь в одночасье забыть все хорошее. Помнишь, как он рисковал жизнью, спасая тебя, когда Эдмунд в ярости сломал тебе ногу?
Выражение лица Брайана оставалось суровым.
— Я любил Мэри, а Роджер убил ее. Когда-нибудь ты поймешь, что это такое.
— Я могу любить сто человек, но это вовсе не означает, что я перестану любить Роджера, так много для меня сделавшего. Даже в эту минуту он ищет меня.
Брайан вопрошающе посмотрел на девушку.
— Ты довольно легко ускользнула от своих охранников. Если тебе предоставляют такую свободу, почему же ты не убегаешь, чтобы вернуться к Роджеру?
Элизабет отступила, но Брайан поймал ее за руку.
— Неужели мужчины Монтгомери обладают такой притягательной силой? Кто из них? Женатый или мальчишка?
— Майлс давно уже не мальчишка! — выпалила она. — Иногда возраст обманчив. — Она осеклась, заметив выражение лица Брайана.
— Ты, наверное, забыла, что мне довелось побывать в замке Монтгомери? Так, значит, ты влюблена в Майлса. Достойный выбор. В нем так же много огня, как и в тебе.
— То, что я чувствую по отношению к одному из Монтгомери, совсем не меняет моих чувств к Роджеру.
— И что же это за чувства? Что удерживает тебя от возвращения к нему? Вряд ли от этих шотландцев трудно сбежать. Тебе удавалось годами обманывать даже Эдмунд а.
Некоторое время она молчала.
— Причина не только в Майлсе. В этом доме царит мир, которого я никогда прежде не знала. Никто не приставляет нож к моему горлу. В Лэренстоне не услышишь приглушенных воплей и криков о помощи. Я могу спокойно бродить по коридорам, не шарахаясь от каждой тени…
— Однажды и мне посчастливилось увидеть частичку такой жизни, — прошептал Брайан. — Но Роджер убил ее, и теперь я собираюсь убить его.
— Брайан! Тебе надо отдохнуть и хорошенько обо всем подумать.
Он не обратил внимания на слова Элизабет.
— Ты не знаешь, где сейчас Рейн Монтгомери?
— Нет, — удивленно ответила она. — Слышала — где-то в лесу. Я знакома с певицей, которая сопровождает его.
— Не знаешь, где ее можно найти?
— Почему тебя так волнует, где сейчас Рейн? Он что-нибудь тебе сделал?
— Я готов умолять его научить меня сражаться.
— Надеюсь, не для того, чтобы сражаться с Роджером? — чуть не задохнулась она, но затем улыбнулась. — Брайан, Роджер никогда не станет с тобою драться. И потом… посмотри на себя. Ты вдвое ниже его ростом и, похоже, здорово похудел. Оставайся здесь, отдохни несколько дней, и мы…
— Не учи меня, Элизабет. Я сам знаю, что делать. Рейн Монтгомери полон сил и умеет тренировать. Он научит меня всему, что так необходимо мужчине.
— Ты на самом деле ожидаешь, что я помогу тебе? — рассердившись, спросила она. — Ты действительно думаешь, что я сказала бы тебе, где этот Монтгомери, даже если бы знала? Я не буду пособничать тебе в твоем безумии.
— Элизабет, — тихим голосом произнес он. — Я пришел попрощаться. Я недели скитаюсь в этих лесах, ожидая момента, когда смогу свидеться с тобой, но мешала усиленная охрана. Теперь, когда мы повидались, я могу отправляться в путь. Я сражусь с Роджером, и один из нас погибнет.
— Брайан, пожалуйста, не делай этого.
Он поцеловал ее в лоб, как обычно целуют детей:
— Живи в мире, моя маленькая сестричка, и вспоминай меня добром.
Элизабет была слишком потрясена, и не сразу сообразила, что ответить. Едва Брайан повернулся, чтобы уйти, из-за деревьев высыпали шотландцы. Как из-под земли перед Брайаном Чатвортом вырос Стивен Монтгомери с обнаженным мечом.
Глава 12
Услышав это, Гевин застонал и на минуту закрыл глаза.
— Ты слишком много времени провел в обществе
Рейна. Твое мнение о Чатвортах не имеет значения. Роджер поступил так, потому что был твердо уверен в своей правоте. Я провел с ним не одну неделю и…
— Всем хорошо известно, что ты неравнодушен к Чатвортам, — произнес Майлс ровным голосом, намекая на давнюю историю Гевина с Элис Чатворт. — Я не отпущу Элизабет, и никто не сможет убедить меня сделать это. Женщина — моя. А теперь, если позволите, я бы хотел поговорить с Бронуин.
Элизабет нервно шагала по комнате из угла в угол, хотя была почти уверена в том, что ей разрешат остаться с Майлсом. Она ругала себя за свое желание остаться в Шотландии. Остаться там, где она научится ничего не бояться. «Дорогой мой защитник Роджер, — думала она, — разъяренный, рыщет сейчас где-то в Англии в поисках сестры и сходит с ума оттого, что не в силах отыскать свою Элизабет». Но в глубине души она надеялась, что ему не удастся найти ее. «Еще чуточку, — шептала она. — Только один месяц, и я сама с радостью уеду отсюда. Тогда у меня хватит воспоминаний на всю оставшуюся жизнь».
Глубоко погрузившись в собственные мысли, Элизабет не заметила, как за спиной открылась дверь. Услышав чьи-то легкие шаги, девушка резко повернулась, готовая к отпору.
— Вам… вам понравились Мак-Грегоры? — начал, заикаясь. Кит, испугавшись ее разгневанного вида и не понимая, что это могло означать.
В ту же секунду выражение лица Элизабет изменилось. Опустившись на колени и раскрыв для объятий руки, она крепко-крепко прижала к себе ребенка.
— Я так по тебе скучала. Кит, — прошептала она. Когда в глазах немного посветлело, она слегка отстранила мальчика. — Я жила в большой комнате с потайной лестницей, скрытой за гобеленом. Мы устроили с твоим отцом настоящий бой пирожными, а затем ходили купаться на озеро с ледяной водой.
— А Бронуин подарила мне пони, — перебил ее Кит, — и дядя Стивен катался со мной верхом… Как это — пирожными? — Он нагнулся вперед и громким шепотом спросил: — Вы так сильно рассердили отца?
— Нет, — улыбнулась Элизабет. — Он не рассердился, даже когда я залепила ему в лицо пирожным с вишневым кремом. Пойдем присядем, и я расскажу тебе, как собака Бронуин спасла меня от волков.
Некоторое время спустя Майлс обнаружил их обоих, полностью умиротворенных, спящими. Он долго стоял над ними и молча смотрел. Услышав доносившееся со двора приглушенное ржание лошадей, понял, что Гевин уезжает и, склонившись над Элизабет, поцеловал ее в лоб.
— Я подарю тебе еще много детей, Элизабет, — пробормотал он, коснувшись щеки Кита. — Вот увидишь.
— Разумеется, нет! — сделав серьезное лицо, упрямо настаивала Элизабет. — Я уже чуть было не лишилась жизни, последовав твоему совету, но ни за что не останусь здесь одна, пока ты будешь носиться по окрестностям в поисках развлечений.
— Элизабет, — терпеливо настаивал Майлс. — Я еду на охоту, а ты остаешься здесь не одна. Все Мак-Арраны…
— Мак-Арраны! — воскликнула девушка. — Позволить всем этим мужчинам толпиться вокруг меня целых три дня?! Нет, я ни за что не останусь здесь. Я еду с тобой на охоту.
— Ты же знаешь, я с удовольствием был бы с тобою рядом, но, уверен, тебе необходимо остаться здесь. Может случиться, я просто не смогу быть с тобой в какой-то момент, и ты должна научиться… — Он прервался, увидев, что она отвернулась.
— Я не нуждаюсь ни в тебе, ни в других мужчинах, Монтгомери, — расправив плечи, гордо произнесла девушка.
Майлс дотронулся до нее, но она отодвинулась.
— Элизабет, мы прошли с тобой рука об руку через слишком многое, чтобы поссориться из-за пустяка. Думаю, тебе следует остаться здесь, рядом с Китом, Мак-Арранами и попытаться преодолеть свой страх. Если ты думаешь, что не справишься с этой задачей, скажи мне, и, конечно, сможешь поехать со мной. Я буду внизу.
Элизабет не поднимала глаз, пока он не вышел из комнаты. Со дня появления Гевина прошло уже почти два месяца, и за это время Элизабет познала, что такое настоящее счастье. Забавляясь свежевыпавшим снегом, Майлс, Кит и она проводили чудесные долгие часы на воздухе. А нынешнее Рождество, в отличие от предыдущих, стало настоящим семейным праздником.
Многому она научилась у Бронуин, хотя та и не читала ей лекций, а просто показывала все на собственном примере. Несколько раз они вместе отправлялись кататься верхом, заодно навещая некоторых фермеров. Случалось, легкая паника охватывала Элизабет: однажды она даже вытащила свой нож и направила его на мужчину, слишком уж приблизившегося к ней. Бронуин вмешалась и успокоила Элизабет. Именно с этого момента исчезла неприязнь между женщинами. Казалось, Бронуин признала Элизабет как свою младшую сестру и больше не воспринимала ее как потенциальную соперницу. Когда же, наконец, Бронуин начала командовать Элизабет как и всеми остальными, Майлс и Стивен успокоились совсем. Элизабет трижды рассказывала Бронуин, как чуть было не свалилась с горной дороги в пропасть, и Бронуин всякий раз искренне восхищалась девушкой.
Похоже, Рэб тоже признал Элизабет, и теперь частенько слушался только женщин, предпочитая большую часть времени оставаться в тени. Когда же Стивен обозвал собаку трусливой, обе женщины набросились на него чуть не с кулаками.
С каждым днем Майлс и Элизабет становились все ближе друг другу. Порой, наблюдая, как тренируется Майлс — с обнаженным торсом, блестя от пота, — она чувствовала слабость в коленях. А Майлс, постоянно ощущая ее присутствие, бросал на девушку разгоряченные взгляды, неизменно приводя ее в трепет. Однажды, когда он отвлекся из-за манящего взгляда возлюбленной, Стивен едва не угодил ему в голову копьем. Стивен настолько разозлился, что, набросившись на брата, едва не придушил его.
— Еще какой-то дюйм — в я бы убил тебя! — рычал он в гневе.
В этой шумной ссоре приняли участие все, начиная с Бронуин и Элизабет и заканчивая сэром Гаем и Рэбом. Побагровев от негодования, Стивен потребовал, чтобы Майлс запретил Элизабет присутствовать на тренировке. Ни капли не испугавшись ярости брата, Майлс беспрекословно согласился с ним. А какой затем был незабываемый вечер! Несмотря на внешнее спокойствие, Майлс был расстроен непривычным гневом Стивена, и то сердился на Элизабет, то ласкался к ней. Где только они не занимались любовью: в постели, на кресле, о подлокотник которого она едва не сломала позвоночник, и даже… прислонившись к стене. На свою беду, Майлс прижал Элизабет к гобелену, а, когда она ухватилась за него, тяжелый пыльный ковер рухнул, придавив их к полу, но это не остановило влюбленных, и они продолжали заниматься любовью, пока чуть не задохнулись от пыли. Помогая друг другу, они выбрались из-под гобелена и закончили на холодном каменном полу. Когда любовники, раскрасневшиеся и утомленные, появились за ужином, весь клан Мак-Арранов принялся безудержно хохотать. Стивен еще не отошел от утренней стычки и продолжал сердиться, поэтому единственное, что от него услышали, был приказ Элизабет держаться подальше от тренировочного поля.
«Целых два месяца и одну неделю, то есть с момента похищения, мы были неразлучны с Майлсом», — думала Элизабет, понимая, что это счастливое время подходит к концу.
Гевин прислал гонца к Майлсу. Оказывается, Роджер Чатворт и Пагнелл явились к королю Генриху, и Роджер сообщил, что Рейн Монтгомери пытается поднять против короля армию, а Майлс держит в плену Элизабет. Король заявил, что, если Майлс не отпустит Элизабет, ему предъявят обвинение в измене королю, а земли Майлса будут конфискованы. Что касается Рейна, король пригрозил сжечь леса, в которых тот укрывается.
Гевин умолял брата отпустить Элизабет. Майлс все эти дни почти ни с кем не разговаривал и бросал на Элизабет полные тоски взгляды. Элизабет начала осознавать, что их совместное пребывание подходит к концу. Майлс буквально заставлял ее проводить с Мак-Арранами большую часть времени, словно пытаясь подготовить к тому, что ожидает ее в будущем — в будущем, но уже без него.
Элизабет разрывалась на части. С одной стороны, ей действительно хотелось научиться не бояться мужчин, а с другой — она ни на минуту не могла представить себя без Кита и Майлса. «Проклятье!» — бормотала она, находясь одна в комнате. Как же она умудрилась так быстро пройти путь от свободы к полнейшей зависимости?
Гевин снова прибыл в Шотландию, и на этот раз в такой ярости, что не шла ни в какое сравнение с его вспышкой гнева во время первого визита. Впервые Элизабет почувствовала отчасти и свою вину, потому что сама хотела остаться в миролюбивом доме Мак-Арранов. И поэтому, когда Майлс вошел в комнату, она попросила разрешить ей покинуть замок вместе с Гевином. Она намеревалась объяснить, что хочет тем самым спасти как его, так и свою семью, но Майлс прервал ее. Гнев Стивена и Гевина вместе взятых был пустяком по сравнению с гневом Майлса. Он ругался на трех языках, швырял вещи, голыми руками разломал в куски стул, раскрошил топором стол. Тэм и сэр Гай с трудом справились с ним.
Очевидно, Гевин и Стивен не впервые видели своего младшего брата в таком состоянии. После устроенной Майлсом сцены Гевин счел за благо уступить ему и убрался от греха подальше. А опустошенная Элизабет осталась, не спуская полных слез глаз с перепившего Майлса. «Роджер и Майлс, — печально думала она. — Роджер и Майлс… У меня есть дом, два брата, один из них в поисках своей сестры вдоль и поперек прочесывает острова, а я проливаю слезы над своим врагом… над тем, кто не только защитил меня, но был вдобавок терпим и добр и научил ценить жизнь».
Майлс вяло открыл глаза.
— Я напутал тебя? — хриплым голосом спросил он.
Она лишь кивнула в ответ.
— Я сам себя путаю. Такое со мной случается не часто. — Поймав ее руку, он прижал ее к щеке, как ребенок прижимает к себе игрушку. — Не покидай меня снова, Элизабет. Мне тебя подарили: ты — моя. — Повторяя эти слова как заклинание, он провалился в глубокий сон.
Это случилось четыре дня назад, всего каких-то четыре дня, а сегодня он собирается оставить ее в одиночестве на целых три дня и отправиться со Стивеном охотиться на кабана. Возможно, Майлс не догадывался об охватившем ее страхе. Может быть, он настолько уверен в себе, что думает навсегда удержать ее около себя. Однако Роджер уже направился в Шотландию… Интересно, как поступить ей, когда она прибудет сюда со своей армией? Неужели она сможет остаться и наблюдать, как Мак-Арраны будут воевать с ее братом? Разве она способна следить за поединком между Роджером и Майлсом? Ей что, взять на руки Кита и смотреть, как будет умирать Майлс, или, наоборот, обнимать ночью Майлса, ощущая на губах кровь своего брата?
— Элизабет? — окликнула ее Бронуин, заглянув в дверь. — Майлс сказал мне, что ты не едешь с ним на охоту.
— Да, это так, — кивнула она с огорчением. — Я вынуждена остаться здесь в окружении мужчин, готовых не спускать с меня глаз и наблюдать за каждым моим шагом. Мужчины позади меня, мужчины рядом со мной — кругом одни мужчины.
Некоторое время Бронуин молча взирала на белокурую девушку.
— За кого ты переживаешь больше: за Майлса или брата?
— За обоих, — честно призналась Элизабет. — А ты тоже волновалась, когда привезла к шотландцам мужа-англичанина? Волновал ли тебя вопрос, можно ему доверять или нет?
В глазах Бронуин заплясали веселые огоньки.
— Эта мысль приходила мне в голову. У Стивена было единственное желание — услышать мое признание в любви. Но я была уверена, что любовь — это нечто большее, чем просто необъяснимое чувство.
— Это действительно так?
— Да, — продолжала Бронуин. — Думаю, некоторые женщины любят мужчин, не задумываясь над тем, что они из себя представляют. Я же должна была быть уверена, что Стивен нужен не только мне, но и моему клану.
— А что если бы ты его любила, любила всем сердцем, а твой клан возненавидел бы его? Что если бы жизнь со Стивеном означала отчуждение от твоего клана?
— Я бы выбрала свой клан, — внимательно наблюдая за Элизабет, ответила Бронуин. — Я бы многое отдала, даже собственную жизнь, лишь бы уберечь наше семейство от междоусобной войны.
— И это как раз то, чего ты ждешь от меня! — воскликнула Элизабет. — Ты полагаешь, что мне необходимо вернуться к брату. Теперь, когда нет Майлса, вполне подходящее время. Если бы в моем распоряжении было несколько ваших мужчин, я бы могла… — Она осеклась, не в силах отвести взгляда от Бронуин.
Наконец Бронуин заговорила:
— Я уважаю брата своего мужа. Я не стану помогать тебе бежать.
Элизабет обняла Бронуин:
— Что же мне делать? Ты видела реакцию Майлса на мое предложение вернуться к Роджеру. Стоит ли мне пытаться еще раз бежать? О Господи! — Она отпрянула. — Ты ведь тоже относишься к числу моих врагов.
— Нет, — улыбнулась Бронуин. — Я тебе не враг, как, впрочем, любой из Монтгомери. Мы все полюбили тебя от всей души. Кит вообще пойдет за тобой на край света. Но настанет время, когда тебе придется сделать выбор. И в этом тебе никто не сможет помочь. А теперь спускайся вниз и поцелуй на прощание Майлса, пока он не стал опять крушить мою мебель. У нас ее и так мало. Кстати, каким образом очутился на полу гобелен?
Они уже спускались по лестнице, и Элизабет, услышав вопрос, покраснела, вызвав у Бронуин приступ неудержимого смеха.
— Элизабет! — Майлс заулыбался, подталкивая девушку в темный угол, где она бросилась ему на шею и принялась неистово целовать. — Меня не будет всего три дня. Будешь по мне скучать все это время?
— Ты представляешь собой наименьшее из всех зол. Когда ты вернешься, на твоей совести будут перебитые пальцы ног у полдюжины мужчин.
Он нежно погладил ее по щеке:
— Не думаю, что они станут дерзить после случившегося с сэром Гаем.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Бронуин отправила этого чудо-великана под опеку одной хорошенькой девушки, и эту парочку теперь не разлить водой. Он носит ей воду и, несомненно, украшал бы вышивкой ее рубашки, если бы только он умел держать в руках иглу.
При этих словах Элизабет чуть было не пнула Майлса ногой: ведь под шотландской накидкой он носил ею собственноручно вышитую рубашку.
— Полегче, моя маленькая пленница, веди себя прилично, а не то отправлю домой.
Взгляд Элизабет посуровел, но Майлс, рассмеявшись, потерся носом о шею девушки:
— В твоих глазах можно прочитать все твои мысли и чувства. Поцелуй меня еще разочек, и я постараюсь очень скоро вернуться.
Минуту спустя Элизабет осталась в одиночестве, ощущая тяжесть на сердце. Что-то должно было случиться, и она это знала. Ее первым желанием было спрятаться в своей комнате в оставаться там все три дня, но она понимала, что Майлс прав. Сейчас наступил как раз подходящий момент, чтобы попробовать окончательно преодолеть свой страх.
Во второй половине дня она устроила для себя небольшое путешествие. Элизабет решила взять Кита и десять человек охраны из числа Мак-Арранов, включая Тэма, и отправиться верхом к руинам замка, о которых ей поведала Бронуин. Кит сможет изучить окрестности, а она получит возможность справиться со своим страхом.
К тому времени, когда они достигли руин, сердце Элизабет отчаянно билось в груди, но, взяв себя в руки, она улыбнулась Тэму, помогавшему ей спешиться. Услышав за спиной мужские шаги, она не обернулась резко, как обычно, а попыталась сохранить естественную позу. Повернувшись, она оказалась лицом к лицу с Джарлом, молодым человеком, наградившим ее щедрой улыбкой, и кротко улыбнулась в ответ.
— Здесь что, все слышали обо мне? — спросила она Тэма.
— Представители нашего клана очень уважают вас за ваше умение бесшумно, подобно шотландцу, передвигаться по лесу. К тому же, мы уважаем людей с бойцовскими качествами.
— С бойцовскими качествами! Но ведь я покорилась своим врагам!
— Я бы не сказал, — засмеялся Тэм. — Вы всего-навсего пришли в чувство и увидели, какие замечательные мы, шотландцы, и, чуть меньше, — представители клана Монтгомери.
Элизабет расхохоталась вместе с окружавшими ее мужчинами.
Позднее, сидя на камне возле старинного разрушенного замка и наблюдая за мужчинами, она обнаружила, что совсем не опасается их… и подумала. какое это великолепное ощущение. Она многим обязана Майлсу Монтгомери.
Задумавшись, Элизабет сначала не обратила внимания на свист, раздавшийся сзади, за деревьями. Когда же свист наконец проник в усыпленное мирными мыслями сознание, Элизабет насторожилась. Она осмотрелась, убедилась, что никто из Мак-Арранов не услышал свист: игравший с молодым Алексом Кит страшно шумел, и все с любовью наблюдали за мальчуганом. Элизабет неторопливо поднялась и исчезла среди деревьев, произведя не больше шума, чем клубы табачного дыма. Оказавшись в лесу, она замерла в ожидании, мысленно перенесясь в далекие дни детства.
Брайана всегда приходилось защищать. Он был старше Элизабет, но казался моложе и не смог, как его сестра, развить в себе умение защищаться. Если на Элизабет нападал какой-нибудь мужчина, она, в отличие от Брайана, не мучаясь угрызениями совести и не переживая, могла пырнуть его ножом. Часто Элизабет спасала и Брайана от толпы гогочущих головорезов, приглашенных в дом Эдмундом. И пока Эдмунд, заливаясь смехом, выкрикивал оскорбления в адрес своего слабака-братца, Роджер и Элизабет успокаивали юного Брайана.
Брайан, скрываясь, проводил так много дней без пищи и воды, что они изобрели свой собственный способ сигнализации. Только Роджер и Элизабет умели распознавать этот звучащий на высокой ноте свист и всегда откликались на зов Брайана.
И сейчас Элизабет неподвижно ожидала появления Брайана. «Интересно, явится он один или с Роджером?» — думала она.
На поляну вышел, как ей показалось, совсем незнакомый молодой человек, и Элизабет некоторое время изумленно смотрела на пего. Всегда утонченно красивый, сейчас брат был похож на призрак.
— Брайан? — прошептала она. Он коротко кивнул:
— Ты выглядишь вполне прилично. Похоже, пребывание в плену пошло тебе на пользу.
Элизабет едва не лишилась дара речи. Она никогда не слышала, чтобы ее младший брат говорил с кем-нибудь подобным тоном, и уж тем более с ней.
— Роджер… Роджер с тобой? Осунувшееся лицо Брайана помрачнело еще больше.
— Не упоминай в моем присутствии даже имени этого злодея.
— Что? — приближаясь к нему, выдохнула она в ужасе. — О ком ты говорить?
На мгновение его глаза потеплели, он поднял руку, чтобы погладить Элизабет по голове, но тут же опустил.
— Многое произошло с тех пор, как мы виделись в последний раз.
— Расскажи мне, — попросила она шепотом. Брайан отступил на шаг:
— Роджер похитил Мэри Монтгомери.
— Я слышала об этом, но не могу представить, чтобы Роджер…
Брайан окинул сестру горящим взором:
— Ты не допускаешь мысли, что он кровно связан с Эдмундом? Неужели ты полагаешь, что в нас всех не заложена частица той злобы, что определяет поступки нашего старшего брата?
— Но Роджер… — начала она.
— Даже не произноси это имя. Я любил Мэри, любил так сильно, как никогда больше не смогу полюбить. Хорошая, добрая девушка, она никогда никому не желала зла. Твой брат… изнасиловал ее, и она в отчаянии выбросилась из окна.
— Нет, не может быть, — спокойно сказала Элизабет. — Я не могу в это поверить. Роджер — хороший. Он никому не причинит зла. Он никогда не хотел этой войны между Монтгомери и Чатвортами. Он взял к себе Элис, когда ее семья отвернулась от нее. И он…
— …Он нанес Стивену Монтгомери удар в спину. Обманув Бронуин Мак-Арран, держал ее в заточении. Когда умерла Мэри, я освободил Бронуин и вернул тело Мэри Гевину. Интересно, слышала ли ты, как разбушевался Майлс Монтгомери, когда увидел сестру мертвой? Он был вне себя много дней.
— Нет, — прошептала Элизабет, отчетливо представив себе ярость Майлса. Они почти никогда не касались темы вражды между кланами. В первые же дни они с Майлсом пришли к молчаливому соглашению не обсуждать семейные проблемы.
— Брайан, — ласково произнесла она. — Ты выглядишь усталым и измученным. Давай вернемся вместе с Лэренстон, и ты отдохнешь. Бронуин…
— Я не смогу отдыхать до тех пор, пока жив мой брат.
Элизабет уставилась на него, широко открыв глаза.
— Брайан, ты не соображаешь, что говоришь. Мы свяжемся с Роджером, а затем сядем и обсудим все эти вопросы.
— Неужели ты не поняла меня? Я собираюсь убить Роджера Чатворта.
— Брайан! Ты же не можешь в одночасье забыть все хорошее. Помнишь, как он рисковал жизнью, спасая тебя, когда Эдмунд в ярости сломал тебе ногу?
Выражение лица Брайана оставалось суровым.
— Я любил Мэри, а Роджер убил ее. Когда-нибудь ты поймешь, что это такое.
— Я могу любить сто человек, но это вовсе не означает, что я перестану любить Роджера, так много для меня сделавшего. Даже в эту минуту он ищет меня.
Брайан вопрошающе посмотрел на девушку.
— Ты довольно легко ускользнула от своих охранников. Если тебе предоставляют такую свободу, почему же ты не убегаешь, чтобы вернуться к Роджеру?
Элизабет отступила, но Брайан поймал ее за руку.
— Неужели мужчины Монтгомери обладают такой притягательной силой? Кто из них? Женатый или мальчишка?
— Майлс давно уже не мальчишка! — выпалила она. — Иногда возраст обманчив. — Она осеклась, заметив выражение лица Брайана.
— Ты, наверное, забыла, что мне довелось побывать в замке Монтгомери? Так, значит, ты влюблена в Майлса. Достойный выбор. В нем так же много огня, как и в тебе.
— То, что я чувствую по отношению к одному из Монтгомери, совсем не меняет моих чувств к Роджеру.
— И что же это за чувства? Что удерживает тебя от возвращения к нему? Вряд ли от этих шотландцев трудно сбежать. Тебе удавалось годами обманывать даже Эдмунд а.
Некоторое время она молчала.
— Причина не только в Майлсе. В этом доме царит мир, которого я никогда прежде не знала. Никто не приставляет нож к моему горлу. В Лэренстоне не услышишь приглушенных воплей и криков о помощи. Я могу спокойно бродить по коридорам, не шарахаясь от каждой тени…
— Однажды и мне посчастливилось увидеть частичку такой жизни, — прошептал Брайан. — Но Роджер убил ее, и теперь я собираюсь убить его.
— Брайан! Тебе надо отдохнуть и хорошенько обо всем подумать.
Он не обратил внимания на слова Элизабет.
— Ты не знаешь, где сейчас Рейн Монтгомери?
— Нет, — удивленно ответила она. — Слышала — где-то в лесу. Я знакома с певицей, которая сопровождает его.
— Не знаешь, где ее можно найти?
— Почему тебя так волнует, где сейчас Рейн? Он что-нибудь тебе сделал?
— Я готов умолять его научить меня сражаться.
— Надеюсь, не для того, чтобы сражаться с Роджером? — чуть не задохнулась она, но затем улыбнулась. — Брайан, Роджер никогда не станет с тобою драться. И потом… посмотри на себя. Ты вдвое ниже его ростом и, похоже, здорово похудел. Оставайся здесь, отдохни несколько дней, и мы…
— Не учи меня, Элизабет. Я сам знаю, что делать. Рейн Монтгомери полон сил и умеет тренировать. Он научит меня всему, что так необходимо мужчине.
— Ты на самом деле ожидаешь, что я помогу тебе? — рассердившись, спросила она. — Ты действительно думаешь, что я сказала бы тебе, где этот Монтгомери, даже если бы знала? Я не буду пособничать тебе в твоем безумии.
— Элизабет, — тихим голосом произнес он. — Я пришел попрощаться. Я недели скитаюсь в этих лесах, ожидая момента, когда смогу свидеться с тобой, но мешала усиленная охрана. Теперь, когда мы повидались, я могу отправляться в путь. Я сражусь с Роджером, и один из нас погибнет.
— Брайан, пожалуйста, не делай этого.
Он поцеловал ее в лоб, как обычно целуют детей:
— Живи в мире, моя маленькая сестричка, и вспоминай меня добром.
Элизабет была слишком потрясена, и не сразу сообразила, что ответить. Едва Брайан повернулся, чтобы уйти, из-за деревьев высыпали шотландцы. Как из-под земли перед Брайаном Чатвортом вырос Стивен Монтгомери с обнаженным мечом.
Глава 12
— Не причиняйте ему боли! — сдавленно вскрикнула Элизабет, не подумав, что Стивен может в более сурово обойтись с ее юным братом.
По ее голосу Стивен догадался, что она имеет в виду, и убрал меч в ножны.
— Иди с моими людьми, они покормят тебя, — обратился он к Брайану.
Бросив прощальный взгляд на Элизабет, Брайан покинул поляну в сопровождении Мак-Арранов.
Наблюдая за Стивеном в течение всего этого времени, Элизабет обо всем догадалась.
Всегда учтивый, Стивен сейчас выглядел несколько смущенным. Кротко улыбнувшись, он прислонился к дереву, достал из ножен кинжал и принялся остругивать палку.
— Майлс не в курсе того, что случилось, — начал он.
— Вы использовали меня как приманку, чтобы поймать брата, не так ли? — выпалила она.
— Думаю, у вас есть все основания так говорить. Вот уже несколько дней он неприкаянно скитается по лесу, питаясь чуть ли не святым духом… Нам стало интересно, кто он такой и какие цели преследует. Дважды подкрадывался он к вам и Майлсу, но мои рыцари спугнули юношу. Тогда мы решили предоставить вам возможность самой подойти к нему. Вы ни на минуту не оставались без присмотра: с обнаженными мечами и стрелами наготове мы всегда находились рядом.
По ее голосу Стивен догадался, что она имеет в виду, и убрал меч в ножны.
— Иди с моими людьми, они покормят тебя, — обратился он к Брайану.
Бросив прощальный взгляд на Элизабет, Брайан покинул поляну в сопровождении Мак-Арранов.
Наблюдая за Стивеном в течение всего этого времени, Элизабет обо всем догадалась.
Всегда учтивый, Стивен сейчас выглядел несколько смущенным. Кротко улыбнувшись, он прислонился к дереву, достал из ножен кинжал и принялся остругивать палку.
— Майлс не в курсе того, что случилось, — начал он.
— Вы использовали меня как приманку, чтобы поймать брата, не так ли? — выпалила она.
— Думаю, у вас есть все основания так говорить. Вот уже несколько дней он неприкаянно скитается по лесу, питаясь чуть ли не святым духом… Нам стало интересно, кто он такой и какие цели преследует. Дважды подкрадывался он к вам и Майлсу, но мои рыцари спугнули юношу. Тогда мы решили предоставить вам возможность самой подойти к нему. Вы ни на минуту не оставались без присмотра: с обнаженными мечами и стрелами наготове мы всегда находились рядом.