Деверо Джуд. Искусительница

   Преследователям потребовалось время, чтобы объехать здание конторы.
   Крис услышала, как заржала от боли лошадь одного из преследователей, когда он попытался последовать за ними тем же путем, но не рассчитал расстояние и сорвался с помоста.
   Крис изо всех сил вцепилась в Тайнана; шпильки, державшие ее прическу, выпали, и волосы развевались за ее спиной; ее тело прижалось к телу Тайнана. Он наклонился вперед, и она вместе с ним. Вокруг них свистели пути, но они двигались слишком быстро, да и преследователи стреляли со спин скачущих лошадей, поэтому попасть в цель при таких обстоятельствах было довольно трудно, — по крайней мере, Крис надеялась на это.
   Когда они достигли края леса, Тайнан не стал придерживать лошадь и проскакал на этой головокружительной скорости еще несколько ярдов. Неожиданно он остановил лошадь, соскочил на землю, схватил Крис и поставил ее рядом.
   — А сейчас мы исчезнем, — сказал он, одной рукой беря руку Крис, а другой повод лошади. Жестом он показал девушке, что надо спрятаться за плотной завесой из лиан. Она не заставила себя ждать и быстро полезла под ветви. «Убедить» лошадь оказалось сложнее, и Тай проделал это при помощи ряда тихих угроз, которые заставили Крис широко раскрыть глаза. Как только он завел лошадь в лощину и сомкнул ветви так, что они полностью прикрыли их, на тропе показались трое мужчин.
   Тай зажимал морду лошади рукой, чтобы она случайно не издала какого-нибудь звука, а Крис стояла рядом с ним, глядя сквозь листву на преследователей.
   — Мы их потеряли, — сказал один из мужчин.
   — Ага, а еще мы потеряли четверых своих, пока ехали сюда. Ланьеру это не понравится.
   — Давайте выбираться отсюда. Это место наводит на меня страх. Если они заехали сюда, живыми им не выбраться. Здесь не водится ничего, кроме привидений.
   Первый мужчина фыркнул:
   — Ланьер платит тебе, чтобы ты стрелял по привидениям. Давайте вернемся в город. Может быть, девчонка там что-нибудь оставила в конторе по перевозкам.
   Крис затаила дыхание, когда мужчины повернули своих лошадей, и выдохнула только тогда, когда их уже не было слышно. С облегчением она прислонилась к дереву и посмотрела на Тая:
   — Как они узнали вас?
   — Кто-то видел, как мы покидали дом Ланьера, и она узнала меня.
   — Она?
   — Я думаю, она служит горничной в доме Ланьера. В любом случае она сказала Ланьеру, что я был тем мужчиной, который увез вас, поэтому, когда он нашел ваше письмо, он начал искать и меня. Но я все-таки доставил рассказ жене дока.
   Крис усмехнулась. Теперь, когда они оказались в безопасности, ее охватила радость.
   — Интересно, эти рабочие уже закрыли свои рты? Я не могла поверить в происходящее, когда увидела, как вы направляете лошадь прямо в здание. Глаза Тая смеялись.
   — Мне нужно было отшлепать вас за то, что вы вышли на улицу и начали стрелять. Вам следовало оставаться внутри, а затем, когда я был бы за пределами города, уведя их за собой, вы могли ускакать без шума и проблем. Кстати, где вы научились так стрелять?
   — У отца. А этот бедняга в конторе! Только что я была так слаба, что едва сидела на стуле, а в следующую минуту…
   — А в следующую минуту вы вскакиваете на лошадь позади меня. Крис, вы были великолепны! — Он засмеялся, взял ее за плечи и крепко поцеловал в губы.
   Крис посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Когда он поцеловал ее, все ее тело охватил огонь.
   — О, — прошептала она и придвинулась к нему. Словно обжегшись, он резко отпустил ее плечи, затем повернулся к ней спиной.
   — Я должен вывести отсюда лошадь, и нам лучше вернуться в лагерь, прежде чем Прескотт хватится нас, — пробормотал он.
   Крис слегка растерялась, не понимая, что она сделала неправильно. Казалось, мгновение назад он был так доволен ей, так счастлив, и он поцеловал ее. Этот поцелуй нельзя было назвать страстным, это был дружеский поцелуй, которым обмениваются люди, которые вместе сделали какое-то большое дело, но, когда она проявила к нему интерес, он отодвинулся.
   Оглядев свое тело сверху донизу, она подумала о том, что, возможно, не привлекает его как женщина. Всю жизнь ей твердили, что она очень хорошенькая, но у нее не было той пышности форм, которая сейчас в моде.
   — Та горничная Ланьера, которая узнала вас, ее звали Элси?
   — Да, — ответил он, по-прежнему стоя к ней спиной. — Вы пойдете первая, а я приду позже.
   Вздохнув, она стала взбираться по крутому берегу, раздвигая ветви, мешающие ей идти. Элси была такого же роста, как Крис, но весила фунтов на тридцать больше, и эти фунты были равномерно распределены кверху и книзу от талии объемом в двадцать дюймов. Если это именно тот тип женщин, который ему нравится, не удивительно, что он отодвинулся от нее.
   Всю дорогу до лагеря она вздыхала, застегивая пуговицы, расстегнувшиеся во время погони.
   — С вами все в порядке? — спросил ее Эшер. — Вы отсутствовали ужасно долго.
   — Все прекрасно, — ответила она, наливая себе чашку кофе. — А как вы?
   — Со мной все в порядке, и я рад, что вы смогли немного отдохнуть. Завтра нам, возможно, снова придется провести весь день в седле.
   — Да, — сказала она, глядя на него поверх чашки. — Я рада, что отдохнула. У нас есть что-нибудь поесть? После долгого дневного сна во мне пробуждается волчий аппетит.
   Крис не видела Тайнана до следующего утра. Она дважды пыталась поймать его взгляд, улыбнуться ему, но он не смотрел на нее.
   Однако чем старательнее он игнорировал ее, тем чаще она на него смотрела. Днем они сделали остановку, чтобы разбить лагерь, и Тайнан сразу же оставил Эшера и Крис наедине. Крис сидела и наблюдала за тем, как Тай занимался лошадьми, и когда он проходил мимо нее, она заметила, что он прихрамывает. Неужели его вчера ранили? Его проклятая шляпа была по-прежнему надвинута на лицо так, что она не могла его рассмотреть, но, наблюдая за ним, увидела, как он поморщился, поднимая руку, чтобы взять поводья. На лице Эшера было написано раздражение, но Крис продолжала следить за каждым движением Тайнана и постепенно пришла к твердому убеждению, что он страдает от боли.
   Крис зевнула:
   — Похоже, я действительно устала. Если никто не возражает, я пройду вдоль тропы немного вперед и посплю.
   Тайнан обернулся, и на какое-то мгновение их глаза встретились, но он тут же отвел взгляд.
   — Не уходите слишком далеко, — пробормотал он, проходя мимо нее и направляясь по тропе в лес..
   — Вы уверены, Крис, что не хотите прогуляться со мной? — поинтересовался Эшер. — Мне так хотелось бы еще послушать о вашей работе в газете.
   — Я действительно очень устала. Возможно, в другой раз, — сказала она, подбирая свое одеяло и дорожную сумку, и, старательно изображая смертельно уставшую, пошла по тропе вслед за Тайнаном.
   Как только она отошла на такое расстояние, что Эшер не мог видеть ее, она открыла свою сумку, достала аптечку и бросилась бегом по тропе, надеясь найти Тайнана, прежде чем он исчезнет.
   Она прошла уже довольно далеко, но не видела никаких признаков присутствия Тайнана, когда ей показалось, что она слышит ржание лошади. Сделав то, что, как она знала, ей не следует делать, она сошла с тропы, чтобы найти место, откуда она смогла бы увидеть, что происходит внизу.
   Лес вокруг тропы пугал ее. Она боялась тех скрытых ям, которые им показал Тайнан. И кто знал, что еще скрывалось под этим зеленым ковром?
   Она прошла к громадному дереву, раздвинула его ветви и взглянула вниз. В нескольких футах под собой она увидала стоящего среди камней Тайнана, который чистил одну из лошадей. Рубашки на нем не было, и когда он повернулся к ней спиной, у нее перехватило дыхание. Она была совершенно права, когда подумала, что каждое движение дается ему с болью. Даже с расстояния в несколько футов она могла рассмотреть, что глубокие раны, пересекавшие его спину, были совсем свежими. Она не сомневалась, что они нанесены кнутом. То, что происходило вчера, когда он как бешеный скакал на лошади, подсаживал ее в седло, а она цеплялась за его спину, — все это должно было причинять ему чрезвычайную боль.
   Она подождала, пока он снова повернулся к ней лицом, а затем вернулась в глубь леса, сделав вид, что только что вышла из него. Она производила массу шума и звала его по имени.
   К тому времени, когда она показалась из-за деревьев и увидела его, он уже успел надеть рубашку и натягивал сапоги.
   — Сюда, — позвал он ее.
   — Как я могу к вам спуститься?
   — Вы не будете спускаться. Возвращайтесь-ка в лагерь. Она улыбнулась ему и сделала осторожный шаг вперед, словно собираясь спуститься прямо по крутому склону.
   — Нет! — закричал Тайнан, но было уже поздно. Крис хотела только сделать вид, что собирается спуститься этой дорогой, но то, что она посчитала твердой площадкой, таковой не оказалась, и она заскользила вниз по склону на спине.
   Тайнан бросился к ней и упал на нее сверху, чтобы удержать ее от дальнейшего скольжения.
   Крис инстинктивно обхватила его руками и прижала к себе. Когда он поднял голову и посмотрел на нее, она каждой клеточкой своего тела ощутила удовольствие от тяжести его тела, лежащего на ней. На секунду ей показалось, что он собирается поцеловать ее, — она хотела этого всей душой.
   Его губы были всего лишь в полудюйме от ее губ, когда он вскочил, оставив ее лежать на крутом берегу. На какое-то мгновение он отвернулся, и у нее создалось впечатление, что он пытается справиться со своими эмоциями. Когда он обернулся, в его глазах горел огонь, но он казался Спокойным.
   — Я сказал, чтобы вы возвращались в лагерь. И мне показалось, что вы слишком устали, чтобы куда-либо идти, и вам необходим отдых.
   — Я солгала, — сказала она с улыбкой.
   — И часто вы лжете, мисс Матисон?
   — Не чаще, чем мои спутники по этой поездке, — сказала она, невинно моргая глазами. — Вы говорите мне правду, и тогда я говорю правду. Думаю, это справедливо.
   Он собирался что-то ответить, но передумал, повернулся к ней спиной и пошел обратно к лошади.
   — Там есть тропинка. По ней вы можете добраться до тропы, которая приведет вас в лагерь.
   Она поднялась с земли, расправила юбку и подобрала аптечку, которая во время падения оставалась у нее.
   — На самом деле я искала вас, потому что я хотела посмотреть вашу спину.
   — Мою — что?! — сказал он, поворачиваясь к ней с перекошенным от гнева лицом. — Послушайте, мисс Матисон, я не знаю, чего вы добиваетесь, но с меня уже достаточно. — Он двинулся на нее, размахивая перед собой скребком для лошадей, и Крис пришлось отступить. — Возможно, вы думаете, что я стану героем одного из ваших рассказов, но вам лучше оставить эту идею. Я был нанят вашим отцом, чтобы провести вас и Прескотта через этот лес и доставить к нему в дом. Я не соглашался на то, что вы будете меня повсюду преследовать, и вовсе не подозревал, что вы будете выскакивать на меня в чем мать родила. При других обстоятельствах я бы поучаствовал в этом вашем развлечении, но в данной поездке у меня есть работа, и я планирую сделать ее независимо от того, что вы будете предпринимать, пытаясь испытать мое терпение. Вы, леди, настоящий сатана в прекрасном обличье. А теперь, убирайтесь отсюда и оставьте меня в покое. Я не хочу видеть вас до утра.
   Он резко замолчал, отвернулся от нее и вернулся к лошади.
   — Хорошо, — сказала Крис. — Я вернусь в лагерь и скажу мистеру Прескотту, что ваша спина являет собой одну большую рваную рану, которая выглядит так, словно у вас может начаться заражение, а еще я скажу ему, что у вас что-то случилось с ногами. Уверена, что с мятежом будет покончено в мгновение ока, и вам больше не придется быть нашим проводником, и вы сможете вернуться в то место, о котором никто не знает, а вы не желаете ни с кем говорить. Всего доброго, мистер Тайнан, — сказала она, направляясь к той тропинке, которую он ей указал.
   Не прошла она и трех футов, как услышала за своей спиной приглушенные проклятия и звук упавшего скребка, который швырнули на землю с достаточной силой.
   — Хорошо, — громко сказал он, и Крис повернулась к нему. — Что я должен сделать?
   — Снимите рубашку и сапоги и ложитесь на живот, туда, на мох.
   — Я так понимаю, что должен радоваться, что вы не потребовали чего-нибудь еще, — угрюмо пробормотал он, но сделал так, как она просила.
   Когда Крис опустилась рядом с ним на колени и посмотрела на его спину, она увидела, что раны были еще хуже, чем ей показалось издалека. Многие из них подживали, но несколько, по-видимому, снова открылись вчера. Они должны были причинять очень, очень сильную боль. Глубоко вздохнув, она открыла аптечку и достала мазь.
   — Это поможет облегчить боль, — мягко сказала она и стала наносить мазь на кожу.
   У него была широкая и сильная спина, но ее мышцы были прикрыты сверху только кожей, под которой не было даже намека на жировую прослойку. Он выглядел так, словно очень много работал и очень мало ел.
   Когда она почувствовала, что его тело под ее пальцами постепенно расслабляется, она спросила:
   — Как долго вы были в тюрьме?
   — Два года, — быстро ответил он, а потом прошептал: — Черт!
   — Мистер Тайнан, я — журналистка и обладаю профессиональной наблюдательностью. Я не знаю другого места, где бы человек мог работать на тяжелой работе, голодать и подвергаться избиениям, по крайней мере в Америке.
   — А если бы такое место было, вы бы бросились туда, чтобы написать о нем, верно? Ваш следующий рассказ будет обо мне? «Я прошла через Лес Дождей с арестантом». Что-то в этом роде?
   — Вы действительно бежали? Я думала, мой отец сделал так, чтобы вас выпустили.
   Когда ответа не последовало, она поняла, что ее догадка верна.
   — Видите ли, мистер Тайнан, я достаточно хорошо знаю своего отца. Если ему необходимо, чтобы кто-то провел меня через непроходимый лес, его не остановит то, что люди говорят, что это невозможно. Он просто найдет способ, как это сделать. Я могу предположить, что он узнал, что вы знакомы с этим лесом, и для него не имело значения то, что вы стоите у подножия виселицы. У него достаточно денег и власти, чтобы перерезать любые веревки, дате если они обмотаны вокруг чьей-то шеи.
   — Он доверил бы свою дочь убийце? — спросил Тайнан, поворачивая голову, чтобы взглянуть на нее. Она минуту помолчала.
   — Нет, не думаю, чтобы он сделал такое. Я знаю, что моя мать и я — это единственные люди, которых он действительно любит. Я не думала, что он придет в себя после смерти матери, но мне кажется, что он решил, что у него все-таки есть я.
   — Но вы утверждаете, что он мог поручить заботу о вас преступнику, человеку, чудом спасшемуся от виселицы.
   Она перестала втирать мазь в его раны:
   — Мистер Тайнан, должно быть, вы невиновны. Вы совершенно правы в том, что мой отец никогда бы не доверил мою защиту негодяю. Да, конечно, так оно и есть. Вы или невиновны, или не совершали ничего злодейского. Возможно, нарушили какое-то обещание.
   Улыбаясь, она продолжила втирать мазь. Но теперь она не только лечила, но и старалась сделать так, чтобы его уставшее тело расслабилось.
   — Насколько я близка к правде? — спросила она и рассмеялась, когда он не ответил. — Как видите, мистер Тайнан, все мы сами даем ключи к разгадке наших тайн, как бы мы ни пытались их спрятать. Я уверена, что мистер Прескотт ни разу не заметил, что каждое движение причиняет вам боль, но когда внимательно смотришь, начинаешь многое замечать в людях.
   Она продолжала растирать его спину, смазав руки мазью и разминая каждую его мышцу, пока не почувствовала, что он полностью расслабился. Его дыхание стало ровным и глубоким, словно он заснул. В Крис пробудились материнские чувства. Ей захотелось отвезти этого человека домой, накормить и увидеть его отдыхающим. Она подумала о том, встречался ли он с миссис Санберри, экономкой ее отца. Если они познакомились, Крис была готова поспорить, что Тайнан ей понравился.
   Улыбаясь, Крис приподняла одну руку Тая и стала разминать ее, стараясь не задеть израненные запястья.
   — Здесь у меня не болит, — сонно сказал он, но не пошевелился.
   — Я думала о миссис Санберри.
   — Ежевичная настойка, — сказал Тай. — С корицей, оседающей на стенках бутылки. Крис рассмеялась:
   — Значит, вы в самом деле познакомились. Я думаю, что вы ей понравились.
   — Как бездомная собака?
   — Возможно, у вас нет дома, но на собаку вы совсем не похожи. Тай, где вы родились?
   Он попытался встать, но она толкнула его обратно на землю.
   — Хорошо, больше никаких вопросов, но, пожалуйста, не начинайте снова сердиться. Сегодня слишком хороший день, чтобы омрачать его злостью. — Она забралась пальцами ему в волосы и стала массировать затылок.
   — Вам нравится работа журналиста? — спросил он.
   — Да, по крайней мере, нравилась раньше, но, похоже, я от нее устала. Мне двадцать восемь лет, а начала я в восемнадцать. Это большой срок. Я думаю, что хочу… я не знаю, чего хочу, но это что-то большее…
   — Семейный очаг и дети? Она засмеялась:
   — Сразу видно, что вы разговаривали с моим отцом. Он не рассказывал вам, как вернул меня в Вашингтон? Как обманул меня? Я тогда работала в Нью-Йорке, и он послал мне телеграмму, в которой сообщал, что находится при смерти. Думая, что он умирает, я проплакала всю дорогу с одного конца страны в другой, а когда добралась до дома, грязная, уставшая и напуганная, нашла его укрощавшим бешеного мустанга и бесконечно довольным жизнью.
   — Вам повезло, что у вас есть отец.
   — А у вас его нет?
   — Во всяком случае, я его не знаю.
   — А мать?
   — Она умерла.
   — А сколько времени вы живете один?
   — Всю жизнь. Вы не собираетесь взглянуть на мои ноги и покончить с этим? Мне нужно обследовать тропу, чтобы посмотреть, что с ней произошло за эти годы..
   Он повернулся и сел, и Крис неохотно убрала руки. На мгновение их глаза встретились. Крис хотелось смотреть в его глаза вечно, но Тай отвел взгляд.
   — В тюрьме мне было спокойнее, — произнес он. — Взгляните на мои ноги. Это не займет у вас много времени.
   Крис со вздохом перевела глаза с его лица на ноги и замерла. Они были покрыты волдырями, некоторые из которых превратились в кровавые раны, а остальные должны были превратиться в них в ближайшее время.
   — Новые сапоги и отсутствие носков, — сказала она. — Вы что, просто стали их носить, предварительно не разносив?
   — Мне пришлось это сделать. Я порвал свои бальные туфли накануне, — мрачно сказал он.
   Она рассмеялась:
   — Я забинтую эти места, а потом посмотрю, нет ли у мистера Прескотта лишней пары носков.
   — Нет! — резко возразил он. — Я не беру милостыню. Крис с удивлением посмотрела на него.
   — Хорошо, — сказала она, помолчав. — Никакой милостыни. Но в первом же городе мы купим вам носки. Ведь мой отец заплатил вам за мое спасение, не так ли?
   — Да, — буркнул он, наблюдая за тем, как она бинтует ему ногу.
   Она провела рукой по его лодыжке, на которой были точно такие же шрамы, как на запястьях.
   — Кандалы?
   Он сделал вид, что никакого вопроса не прозвучало.
   — Что же все-таки заставило вас заниматься Ланьером?
   — Не знаю. Кто-то должен был это сделать. Джон Андерсон, вероятно, уже напечатал мой рассказ. Люди ненавидят индейцев еще больше, чем раньше, когда слышат о том, что они убивают миссионеров. На этот раз не они это сделали, а Хью Ланьер, и я считаю справедливым, если они не подвергнутся незаслуженному наказанию.
   — Независимо от того, что белый человек, человек, которого вы знаете, потеряет, возможно, все?
   — Все потеряли миссионеры, — сказала она спокойно.
   — Я никогда не видел, чтобы женщина вела себя так уверенно под пулями, как это делали вчера вы. У вас есть опыт?
   — Небольшой, — ответила она.
   — Я считал, что женщины, подобные вам, хотят сидеть дома и воспитывать детей.
   — Что значит «женщины, подобные мне»? Я, между прочим, еще никого не любила. А вы? — Она сжала его ногу пальцами, даже не заметив, как напряглись ее руки.
   — Несколько раз. Эй! Ваши маленькие ноготки довольно острые.
   — Простите, — пробормотала она, опустив голову.
   — А какое для вас имеет значение, любил ли я кого-нибудь?
   — Конечно никакого, — резко сказала она, разжав пальцы. — Я всем задаю вопросы.
   — Послушайте, мисс Матисон, поверьте моим словам, я не подхожу вам. Я — бродяга, и если рядом нет неприятностей, то я, похоже, прекрасно создаю их. Вам следовало бы кое-чему поучиться у Элси. Она предала меня, потому что не могла меня выносить.
   Крис улыбнулась:
   — Возможно, вы уделяли ей недостаточно внимания. Он облокотился на землю и рассматривал сидевшую на дереве птичку.
   — Мужчина, который провел два года в тюрьме, не может не уделить все свое внимание такой женщине, как Элси. Она дернула бинт, которым обматывала его ногу.
   — «Несомненно, если вам нравятся женщины подобного типа. Сомневаюсь, что вы когда-либо видели таких, как она, без корсетов.
   Тай посмотрел на нее смеющимися глазами:
   — Хотите сказать, что они толстые?
   — Талия не меньше двадцати семи дюймов, и, возможно, у них есть кое-что, достойное внимания, выше талии, но когда им исполнится двадцать два, все это обвиснет и… — Крис остановилась, пораженная тем, что говорит. — Надевайте сапоги, — скомандовала она. — Возможно, через день или два вы сможете найти толстушку, которая поменяет вам повязку, так как вы явно предпочитаете упитанных женщин, а я для вас слишком тощая.
   Она начала подниматься с земли, но он удержал ее за руку и с усмешкой взглянул на нее, но она не поднимала голову. Он так злил ее!
   Он приподнял ей подбородок пальцем.
   — А вы не думаете, что годика через два у вас тоже все обвиснет? В вашем-то возрасте? — В его голосе звучал смех. — Вы не думаете, что мне могут нравиться тощенькие маленькие девочки, которые повсюду за мной ходят и задают кучу вопросов?
   — Я не знаю, — пролепетала Крис и действительно почувствовала себя маленькой девочкой. Больше всего на свете ей хотелось понравиться этому человеку.
   — Больше всего я люблю изящных и симпатичных маленьких блондинок, — прошептал он.
   Крис взглянула на него блестящими от слез глазами, и, когда его голова приблизилась к ее лицу, она поняла, что он собирается поцеловать ее, и поэтому она закрыла глаза и раскрыла в ожидании губы.
   — Что я, черт побери, делаю? — сказал он и оттолкнул Крис с такой силой, что она шлепнулась на землю в футе от него. — Немедленно убирайтесь отсюда! Слышите? И больше никогда не подходите ко мне близко. Вы совершенно правы: мне нравится другой тип женщин. Невинные сестры милосердия, которые повсюду преследуют меня, нравятся мне меньше всего. А теперь отправляйтесь в лагерь и больше не приближайтесь ко мне!
   Крис, слегка напуганная его вспышкой гнева, бросилась бежать вверх по тропинке.

Глава 5

   Когда Крис добралась до лагеря, задыхаясь от быстрого бега, Эшер сидел около костра и улыбался ей. Он начал разговор о лесе, но она почти не слушала его. Она думала о том, почему Тайнан попал в тюрьму.
   — Крис! Вы меня слушаете? — спросил Эшер.
   — Да-да, конечно, — бросила она, глядя на него, по-прежнему не слушая.
   Позднее, свернувшись под одеялом, она долгое время не могла заснуть. Звезды были почти не видны сквозь ветви деревьев, но она могла смотреть на листья и глубокую черноту над головой. Ночью этот лес производил пугающее впечатление.
   Она лежала без сна уже более часа, когда услышала справа от себя какие-то звуки. Она знала, что это пришел Тайнан, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Она никогда еще не встречала человека, который относился бы к своим обязанностям так серьезно.
   Широко открытыми глазами она наблюдала за тем, как он обошел лагерь, поправил одеяло на Эшере, проверил, хорошо ли привязаны лошади, прикрыта ли еда и погашен ли костер. Он подошел к Крис и удивился, увидев ее открытые глаза.
   — Вам следует спать, — сказал он. — Завтра утром придется рано вставать.
   — Как там тропа впереди?
   Эшер заворочался на своем месте, и Тай опустился на колени рядом с Крис и понизил голос. Она приподнялась на одном локте.
   — Там все в порядке, на тропу нападало немного веток, но я почти все убрал.
   — Вы что-нибудь ели?
   Она увидела, как сверкнули его белые зубы, когда он усмехнулся.
   — Когда-нибудь из вас получится чудесная мать. Да, я ел. А сейчас спите, увидимся утром. Она легла, но он не уходил.
   — Мисс Матисон, я сожалею о том, что случилось сегодня днем. Мне не следовало выходить из себя. Но я настаиваю на том, что в этой поездке нам надо придерживаться отношений работник — работодатель. Как я уже говорил, я долгое время провел вдали от женщин, и некоторые вещи представляют для меня определенную сложность.
   — Это я создаю для вас сложности? — прошептала она так, что значение, которое она вкладывала в этот вопрос, не вызывало сомнений. Она надеялась, что он скажет, что она превращает его жизнь в ад.
   — Ничего такого, с чем бы я не мог справиться. А теперь будьте хорошей девочкой и спите.
   — И никто не поцелует меня на ночь? — спросила она, слегка злясь из-за того, что он смеется над ней.