Страница:
– Может, я встречу архитектора, который будет так любезен, что не испугается меня, – усмехнулась Аликс.
– К несчастью, Фрэнк Ллойд Райт уже умер.
На губах Аликс снова показалась робкая улыбка, и Иззи решилась сменить тему:
– Ты, кажется, упоминала, что там, где поселишься, будет какой-то мужчина? Он вроде бы занимает домик для гостей.
Аликс презрительно фыркнула, впившись зубами в шоколадный кекс, купленный Иззи.
– Представитель юридической фирмы сказал, что племянник мисс Кингсли останется в доме и я смогу обращаться к нему со всеми вопросами. Он поможет, если понадобится, что-то отремонтировать. Его зовут мистер Кингсли.
– А-а, – разочарованно протянула Иззи. – Если Аделаиде Кингсли было за девяносто, когда она отошла в лучший мир, то ее племяннику наверняка не меньше шестидесяти. Может, он хотя бы прокатит тебя разок на своей моторке.
– Не смеши меня.
– Я пытаюсь тебя развеселить. Получается?
– Да. – Аликс посмотрела в сторону бара. – У них есть печенье с шоколадной крошкой?
Иззи горестно застонала про себя. Ну вот, настала очередь печенья. Она мысленно осыпала проклятиями бывшего дружка Аликс.
– Если я наберу вес, то подмешаю гель для волос в его клей, и все его макеты развалятся, – тихонько проворчала она, направляясь к стойке. С кровожадной улыбкой Иззи взяла из корзинки четыре больших печенья, обернутых прозрачной пленкой, и расплатилась.
К тому времени как паром причалил к пристани, Аликс перестала плакать, но по-прежнему походила на мученицу, которую ведут на костер.
Иззи, отдав должное печенью и горячему шоколаду (не могла же она допустить, чтобы Аликс ела одна), горела желанием поскорее сойти на берег. Она никогда прежде не бывала на Нантакете, и ей не терпелось как следует все рассмотреть. С вместительными кожаными сумками за плечами (подарок Виктории) девушки ступили на длинный, широкий дощатый причал. В маленьких магазинчиках, похожих на старые рыбацкие хижины, продавались довольно симпатичные майки с эмблемой острова. Иззи с удовольствием остановилась бы, чтобы купить Гленну кепку и футболку, но Аликс неуклонно шла вперед. Вскинув голову, глядя прямо перед собой невидящими глазами, она шла и шла.
Иззи заметила невдалеке детей с рожками мороженого в руках. Если удастся отвлечь Аликс мороженым, решила она, то можно будет заглянуть в сувенирную лавку.
– Сюда! – позвала она. Подруга послушно последовала за ней. Иззи указала ей на небольшое кафе-мороженое на краю причала. – Купи мне ореховое, – попросила она. Аликс молча кивнула и вошла внутрь. Достав мобильный телефон, Иззи позвонила жениху. – Дела идут не слишком хорошо, – призналась она в ответ на его вопрос. – Не знаю, когда вернусь. Боюсь, Аликс сейчас в таком состоянии, что готова забраться в постель, укрыться с головой и никогда не вставать. Такое с ней уже бывало. Я тоже по тебе скучаю. Ой, она идет. О нет! Она купила себе рожок с тремя шариками шоколадного мороженого. Если так и дальше пойдет, ей не понадобится паром, чтобы вернуться домой. Ее раздует, как воздушный шарик, и она доберется вплавь. Думаю…
Иззи осеклась, потому что в эту минуту между нею и Аликс прошел мужчина. Высокий, чуть больше шести футов, широкоплечий, с неровной седеющей бородой и спутанными волосами, свисавшими почти до плеч. Он шел широким, размашистым шагом. Закатанные рукава джинсовой рубашки открывали загорелые руки. Скользнув рассеянным взглядом по лицу Иззи, он с видимым равнодушием отвернулся, затем посмотрел на Аликс, направлявшуюся к подруге с двумя рожками мороженого в руках. Смерив ее взглядом, он на мгновение заколебался, словно собираясь заговорить с ней, но потом продолжил путь и исчез за углом.
Иззи застыла, глядя ему вслед. Глаза ее округлились, рот изумленно приоткрылся. Она все еще прижимала к уху телефон. Гленн что-то говорил, но Иззи его не слышала.
– Ты его видела? – прошептала она подошедшей подруге.
– Кого? – Аликс протянула ей рожок.
– Его.
– Кого «его»? – без всякого интереса спросила Аликс.
– ЕГО!
– Изабелла! – донесся из телефона окрик Гленна.
– Ах, извини, – сказала Иззи в трубку. – Я только что видела его. Здесь, на Нантакете. Мне пора. – Прервав звонок, она взяла у Аликс свой рожок и выбросила его в ближайшую урну.
– Эй! – возмутилась Аликс. – Я могла бы его съесть.
– Значит, ты не видела?
– Я никого не заметила, – отозвалась Аликс, откусывая кусок мороженого. – Так кто это был?
– Монтгомери. – Аликс замерла, поднеся ко рту лакомство. Большие шоколадные шарики угрожающе нависали над рожком. – Я видела, как только что мимо нас прошел Джаред Монтгомери.
Аликс оторвалась от мороженого.
– Тот самый Джаред Монтгомери? Архитектор, создавший Уиндом-билдинг в Нью-Йорке?
– Кто же еще? И он посмотрел на тебя! Готов был остановиться и заговорить.
– Нет, – прошептала Аликс, сделав большие глаза. – Не может быть. Нет.
– Да брось ты эти сладости!
Швырнув в урну тройную порцию мороженого, Аликс вытерла рот и схватила Иззи под руку.
– Куда он пошел?
– Туда, за угол.
– И ты позволила ему ускользнуть?! – Выпустив руку Иззи, Аликс поспешила вперед, подруга бросилась за ней. Они успели как раз вовремя, чтобы увидеть, как бородатый мужчина садится в красивую белую лодку с каютой внизу. Рядом на пристани стояла какая-то девушка в чересчур коротких шортах. Похоже, ее не смущало, что день выдался довольно холодный. Монтгомери улыбнулся ей лучезарной улыбкой, способной осветить мир (по крайней мере так показалось Аликс). Взяв сумку, которую протянула ему девица, он унесся прочь один, оставляя за кормой две пенные борозды.
Аликс привалилась спиной к выцветшей дощатой стене какого-то строения.
– Это и вправду он.
Иззи пристроилась рядом. Подруги не сводили глаз с лодки, быстро исчезавшей вдали.
– У него фирма в Нью-Йорке. Так зачем, по-твоему, он здесь? Отдыхает? Или строит что-то невообразимое, ни с чем не сравнимое?
– Это в самом деле он, – восхищенно протянула Аликс, глядя на море. – Помнишь, как мы слушали его выступление?
– Как будто это было вчера, – отозвалась Иззи. – Когда он улыбнулся той девице, я сразу поняла, что не ошиблась. Эти глаза я узнала бы где угодно.
– А его нижняя губа, – прошептала Аликс. – Я написала о ней стихотворение.
– Ты меня разыгрываешь? Я не видела никаких стихов.
– Только потому, что я их тебе не показывала. Это единственное стихотворение, которое я сочинила в жизни.
Они замолчали, не в силах больше говорить. Джаред Монтгомери был их кумиром. В архитектурном мире он считался легендой. Роковой мужчина, смертоносный вампир, вся четверка «Битлз» и Джастин Бибер в одном лице.
Иззи первой пришла в себя. Слева от нее какой-то молодой человек привязывал старую лодку. Она направилась к нему.
– Вы знаете того мужчину, который только что отчалил на белой лодке?
– Еще бы. Он мой кузен.
– Пра-а-а-вда? – воскликнула Иззи с таким воодушевлением, словно в жизни не слышала ничего интереснее. – И как его зовут?
Аликс подошла и встала рядом с подругой. Девушки, затаив дыхание, ждали ответа.
– Джаред Кингсли.
– Кингсли? – озадаченно переспросила Иззи. Лицо ее разочарованно вытянулось. – А не Джаред Монтгомери?
Мужчина весело рассмеялся. Он был недурен собой, но его одежда определенно нуждалась в стирке.
– Можно и так сказать. – Он явно дразнил девушек. – Здесь он Кингсли, а в Америке – Монтгомери.
– В Америке? Как это? – не поняла Иззи.
– Там. – Молодой человек неопределенно махнул в сторону моря. – В Америке. Откуда вы только что прибыли.
Подруги улыбнулись, им показалось забавным, что парень в лодке считает Нантакет суверенным государством.
Иззи хотелось окончательно убедиться, что бородач и есть тот самый Монтгомери.
– Вы не знаете, чем он зарабатывает на жизнь?
– Рисует планы домов. Джаред начертил для меня план гаража, и вышло то, что надо. Летом я сдаю квартиру над гаражом. Вы случайно не ищете место, где остановиться?
Девушкам понадобилось несколько мгновений, чтобы освоиться с мыслью, что один из величайших архитекторов в истории низведен до положения чертежника, «рисующего планы домов».
Аликс опомнилась первой:
– Нет, спасибо. Я… – Она осеклась, не желая говорить незнакомцу о себе.
Он улыбнулся, будто прочитав мысли девушек.
– Если вы интересуетесь им, то вам следует занять очередь. Вдобавок в ближайшие три дня Джареда здесь не будет, он уехал, так что придется вам подождать.
– Спасибо, – поблагодарила Иззи.
– Если вы вдруг передумаете, меня зовут Уэс. Представьте себе прекрасный закат на Нантакете, и сразу вспомните обо мне [2].
Подруги обошли дом и вернулись к кафе-мороженому. Обе потрясенно молчали. Глаза их сияли.
– Джаред Монтгомери, он же Джаред Кингсли, – задумчиво произнесла наконец Аликс.
Уловив мысль подруги, Иззи застыла на месте, боясь пошевелиться.
– И ты будешь жить в Кингсли-Хаусе.
– Целый год.
– Думаешь, он и есть тот самый мистер Кингсли, который останется там вместе с тобой? – Глаза Иззи стали круглыми, как блюдца. – Это к нему ты можешь обращаться со всеми вопросами? И он будет присматривать за домом?
– Нет. То есть я так не думаю. Не могу себе такого представить.
– Но ты надеешься! – Иззи сжала ладонями виски. – О, я чувствую, у тебя очень скоро начнутся проблемы с водопроводом, да еще какие! Ты забудешь выключить кран и окатишь водой Монтгомери. Ему придется раздеться, ты тоже будешь вся мокрая, вы посмотрите друг на друга, сорвете с себя остатки одежды и…
Аликс рассмеялась.
– Ну, это, пожалуй, чересчур. Слишком фантастично. Я не стала бы заходить так далеко, но могу представить… как случайно роняю папку со своими последними эскизами, и они рассыпаются у его ног.
– Отлично, – одобрительно кивнула Иззи. – Страстная постельная сцена последует позже. Вначале покажи Монтгомери, на что ты способна в архитектуре, а потом расслабься и уступи инициативу. Позволь ему быть мужчиной-победителем. Превосходный план.
Аликс мечтательно вздохнула, подняв глаза к небу.
– Он скажет, что в жизни не видел таких смелых новаторских решений, столь тщательно продуманных и обоснованных, и никогда прежде не встречал такого таланта, как у меня. «С этого дня мы будем неразлучны, я хочу научить тебя всему, что знаю сам», – воскликнет он. Весь год он будет заниматься со мной. Год обучения и…
– Ну конечно! – перебила подругу Иззи.
– Что?
– Теперь мне все ясно, – торопливо заговорила Иззи. – Твоя мама уверяет, будто эта старуха, с которой ты даже не знакома…
– Мама говорит, что мы с той женщиной провели лето вместе, когда мне было четыре года.
– Ладно, старуха, которую ты не помнишь, оставляет тебе дом на целый год. Виктория объяснила это тем, что ты решила пропустить год, прежде чем взяться за поиски работы. Я всегда подозревала, дело здесь нечисто, потому что старуха…
– Мисс Кингсли.
– Хорошо, мисс Кингсли не могла знать, когда умрет. Она запросто дожила бы и до ста лет, а у тебя к тому времени уже была бы собственная фирма.
– Возможно, у меня и будет свое бюро, – согласилась Аликс, – но только если я выдержу экзамены. – Среди студентов ходила шутка, что учиться архитекторам приходится дольше, чем врачам, в конце их ждут убийственные экзамены, а когда все испытания позади – они остаются без работы. – Не понимаю, к чему ты клонишь.
– Думаю, мисс Кингсли, а может, и твоя мать заодно, хотели, чтобы ты познакомилась с неженатым племянником, архитектором Джаредом Монтгомери. Он же Кингсли.
– Но если бы его тетушка дожила до ста лет, к тому времени у него была бы уже дюжина детей.
– Не позволяй таким предположениям разрушить красивую теорию.
– Ты права. Мисс Кингсли хотела познакомить своего племянника со мной, поэтому она при полном одобрении моей матери решила поселить меня в доме бок о бок с ним. Разумеется, он живет и работает в Нью-Йорке и, наверное, проводит здесь от силы две или три недели в году, но разве это имеет значение? История слишком хороша, чтобы ее могла испортить подобная мелочь.
– Ты хочешь сказать, что у твоей матери не было никаких тайных мотивов, когда она отправляла тебя в этот старый дом?
Аликс слишком хорошо знала мать, чтобы ответить «нет». Но, по правде говоря, ее нисколько не заботило, чем руководствовалась Виктория и как устроилось это дело. Важно было лишь то, что ей представилась такая замечательная возможность. Неужели Джаред Монтгомери и вправду будет жить рядом? В домике для гостей?
– Я научусь всему, что он знает, от тонкостей дизайна до прокладки канализации. Напомни мне послать маме охапку роз. Ладно, пошли домой.
– Ты больше не хочешь мороженого? – поинтересовалась Иззи.
– Смеешься? Давай пойдем быстрее, может, хотя бы согреемся. Почему ты позволила мне съесть столько шоколада?
– Из всех неблагодарных… – начала было Иззи, но осеклась, услышав хохот Аликс. – Очень забавно. Извини, что не смеюсь. До возвращения Монтгомери три дня, а нас ждет еще куча дел.
– Я слышала, что здесь на острове ходить по магазинам одно удовольствие, – заметила Аликс.
– Ну, нет, – возразила Иззи. – За покупками пойду я. Тебе нужно работать. Ты должна представить себя во всем блеске.
– У меня есть несколько идей, – призналась Аликс. Иззи весело фыркнула: Аликс всегда была ими переполнена.
Подруги бодро шагали все дальше от пристани. Теперь, когда предательство Эрика больше не омрачало их радость, девушек захватила красота приморского городка. Мощенная булыжником улочка, не слишком удобная для ходьбы или езды, выглядела на редкость живописно. Широкий тротуар был выложен кирпичом. Причудливые изгибы дороги напоминали морскую зыбь: за долгие века корни деревьев и оседание почвы сделали землю бугристой.
Но больше всего Аликс поразили дома. Изящные, хороших пропорций, один лучше другого. Безупречно задуманные и исполненные.
– Кажется, я сейчас упаду в обморок, – прошептала она, когда подруги остановились и оглядели улицу, любуясь открывшимся видом.
– Да, в действительности остров даже привлекательнее, чем на фотографиях.
– По-моему, здесь настоящий рай.
Иззи с любопытством посмотрела на подругу. Они познакомились в первый день занятий в архитектурной школе. Две молодые женщины, красивые, элегантные, ухоженные, но на этом их сходство заканчивалось. Иззи мечтала поселиться в маленьком городке и открыть бюро ремонта. Главное место в ее жизни занимала семья – муж и дети.
Аликс же унаследовала от отца страстную любовь к строительству. Ее дед по отцу работал строителем-подрядчиком, и его сын с юности проводил летние месяцы, занимаясь постройкой домов. Зимой отец Аликс трудился в столярной мастерской, изготавливая шкафы. Он получил диплом архитектора еще до рождения дочери, а позднее преподавал в университете.
Аликс с раннего детства росла в двух мирах. Жизнь ее отца была неразрывно связана со строительством. Он с удовольствием учил дочь всему, что знал, от дизайна интерьеров и выбора цветовой палитры для внутренней отделки зданий до забивания гвоздей. Аликс еще школьницей умела читать чертежи.
Другую половину жизни она проводила рядом с матерью писательницей. Часть года, пока Виктория писала свои романы, мать с дочерью жили уединенно. Закончив очередную книгу, миссис Мэдсен устраивала вечеринки с коктейлями, давала роскошные обеды, затевала всевозможные развлечения и забавы. Тихая жизнь сменялась бурной.
Аликс нравилось это разнообразие. Она любила днем сидеть в кузове пикапа и жевать сандвичи вместе с отцовскими рабочими, а вечером, надев роскошное платье от известного дизайнера, веселиться в кругу самых знаменитых писателей и воротил издательского мира.
«В сущности, они мало отличаются между собой, – говорила Аликс. – И тем и другим приходится зарабатывать себе на жизнь. И хотя одни орудуют молотком-гвоздодером, а инструмент других – слово, все они просто трудяги».
Талантливая дочь известных родителей, Аликс росла целеустремленной и с детства стремилась к успеху. Она унаследовала отцовскую любовь к строительству и убеждение матери, что жизнь лишь тогда имеет смысл, когда ставишь перед собой самую дерзкую цель.
Погрузившись в задумчивость, Аликс разглядывала улицы города. При виде отрешенного лица подруги Иззи почти пожалела Джареда Монтгомери. Когда Аликс жаждала что-то узнать, она бывала ненасытной.
– Я видела это раньше, – произнесла Аликс.
– Возможно, у тебя сохранились детские воспоминания. Ты ведь жила здесь в четырехлетнем возрасте.
– Непохоже, но… – Аликс огляделась. Напротив, через дорогу, стояло красивое белое деревянное здание с темно-зелеными окнами. Карта, изображенная на боковой стене, показывала удаленность Нантакета от стран в различных частях света. Гонконг, судя по карте, находился в 10 453 милях от острова.
– «Мы – средоточие жизни», – медленно произнесла Аликс. – Эти слова звучат в моей голове, когда я смотрю на ту карту. «Нантакет – центр мира». Должно быть, я слышала это в детстве. Я не понимала, что это значит, но запомнила. Думаешь, фраза имеет какой-то смысл?
– Конечно, – улыбнулась Иззи. «Похоже, уже скоро я смогу уехать», – с удовольствием отметила она про себя. Аликс определенно знала о Нантакете куда больше, чем ей казалось. Мало того, у нее постепенно возникало чувство, будто Нантакет ее дом. Если Виктория на пару с покойной мисс Кингсли задумали все это, чтобы познакомить Аликс со знаменитым архитектором Джаредом Монтгомери, то их план начал осуществляться. – Давай зайдем в «Мюррейс», надо отпраздновать, – предложила Иззи. В магазине на стеллажах поблескивали бутылки с пивом, вином и более крепкими напитками. Иззи хотелось чего-нибудь холодного и шипучего, поэтому она сразу направилась к холодильнику у задней стены.
Но Аликс подошла к старомодному деревянному прилавку и оглядела полки позади него.
– У вас есть ром? – обратилась она к женщине за стойкой.
– Ром? – удивилась Иззи. – Не знала, что ты его любишь.
– Я и сама не предполагала. Кажется, я лишь однажды пробовала ром с колой. Но здесь, на Нантакете, мне почему-то хочется рома.
– Это местная традиция, – улыбнулась продавщица. – Какой вам ром?
– Вон тот. – Аликс указала на бутылку «Флор де Канья» семилетней выдержки.
– На дешевку ты не размениваешься, – заметила Иззи, выкладывая на прилавок три бутылки вина.
Достав из сумки телефон, Аликс просмотрела последние сообщения. Мама объясняла ей, как найти Кингсли-Хаус, но, погруженная в тоску по Эрику, Аликс не распечатала карту на принтере. Вдобавок мамины инструкции, как случалось не раз, скрывали в себе загадку. Виктория была прежде всего писательницей, и это сказывалось во всем; она обожала таинственность.
Аликс взглянула на женщину за прилавком.
– Я собираюсь остановиться в одном доме здесь, на острове. Мама сказала, что туда можно пройти пешком от пристани. Номер двадцать три по Кингсли-лейн. Мама пишет… – Аликс сверилась с сообщением, – дорога поворачивает возле Уэст-Брик. То есть «западного кирпичного»? Не понимаю, что бы это значило. Может, название улицы? Как мне найти Уэст-Брик-роуд?
Продавщица, привыкшая иметь дело с туристами, добродушно усмехнулась.
– Должно быть, она написала просто Уэст-Брик.
– Ну да, так и есть, – кивнула Аликс. – Я подумала, это какая-то ошибка.
– Так вам, наверное, нужен дом Адди, – догадалась женщина.
– Да. А вы ее знали?
– Здесь все ее знали, и нам всем ее не хватает. Так вы та самая девушка, что будет жить здесь весь год?
Аликс немного смутило, что женщине это известно. Не успела приехать, и уже знаменитость.
– Да, – нерешительно призналась она.
– Вам повезло! И не позволяйте Джареду запугивать вас. Хоть он мне и родственник, но примите мой совет – дайте ему отпор.
Аликс растерянно моргнула, глядя на продавщицу. В ее глазах Джаред Монтгомери, он же Кингсли, был божеством, которому поклонялись. В мире архитектуры, где жила и работала Аликс, о нем говорили с придыханием. Но на Нантакете, похоже, никто и не думал благоговеть перед гением.
Иззи пришла на помощь подруге:
– Мы уже встретили одного мужчину, который сказал, что он… кузен мистера Кингсли. У него еще много родни?
Лицо продавщицы расплылось в улыбке.
– Многие из нас потомки тех мужчин и женщин, что первыми поселились на нашем острове, и все мы так или иначе приходимся друг другу родней. – Она подошла к кассе и пробила чек. – Возле банка поверните налево. Там будет главная улица, Мейн-стрит. Вы увидите три одинаковых кирпичных дома. Кингсли-лейн уходит направо возле крайнего из этих зданий.
– Это и есть Уэст-Брик – западный кирпичный, – сообразила Аликс.
– Верно.
Подруги расплатились и, поблагодарив продавщицу, вышли из магазина.
– Теперь нам нужно только найти банк, – сказала Иззи. Но Аликс снова погрузилась в транс, разглядывая городок. Дом по другую сторону дороги заставил ее застыть на месте. От главного двухэтажного здания отходили в обе стороны одноэтажные боковые крылья с низкими покатыми крышами. Над окошком в форме полумесяца наверху виднелось еще одно, восьмиугольное, решетчатое. – Мне чертовски жаль прерывать твои размышления, – проворчала Иззи, – но если и дальше так пойдет, мы доберемся до места только к ночи.
Аликс неохотно двинулась дальше, продолжая рассматривать каждое встречное строение и восхищаться его совершенством. Когда подруги поравнялись с аптекой, напоминавшей декорации к фильму об Америке девятнадцатого века, Аликс взволнованно воскликнула:
– Я помню это место! Я его знаю. – Распахнув старомодную сетчатую дверь, она вбежала внутрь. Иззи бросилась за ней. Слева располагалась потертая стойка, перед которой теснились табуреты, позади нее на стене висело зеркало.
Опустив на пол сумку, Аликс уселась на табурет.
– Я хочу горячий сандвич с сыром и ванильный фрап, – решительно заявила она молодой женщине за стойкой.
Иззи опустилась на соседний табурет.
– Когда ты успела проголодаться, и что такое фрап?
– Молоко, мороженое. – Аликс пожала плечами. – Не знаю. Я всегда заказывала раньше именно это и хочу заказать сейчас.
– Заказывала в четыре года? – улыбнулась Иззи, довольная тем, что на Аликс вдруг нахлынули воспоминания.
«Фрап» оказался фраппе, молочным коктейлем, получившим американизированное название. Иззи заказала себе тот же напиток и попросила сандвичи с тунцом.
– Она приходила сюда за покупками, – сказала Аликс, расправляясь с сандвичем, поданным на тонкой бумажной тарелке. – Там сзади магазинчик.
Иззи, не в силах удержаться, оглядела полки. На первый взгляд место казалось самым простым, но, присмотревшись внимательнее, она заметила, что все товары здесь высокого качества. Подобные кожаные изделия можно найти на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке.
– Уверена, твоей маме нравится этот магазин, – проговорила Иззи, когда подруги снова вышли на улицу.
Аликс задумалась.
– Интересно. Если мама устроила дело с завещанием, когда же она успела? Она говорила, что провела здесь лето, когда мне было четыре. В том году они с папой разошлись, но с тех пор мама ни разу не упоминала о Нантакете. Когда она приезжала сюда? И откуда мама знает эту мисс Аделаиду Кингсли?
– А мне хотелось бы знать, кто такая «она»?
– О чем это ты?
– В аптеке ты сказала: «Она приходила сюда за покупками». Ты говорила о своей маме?
– Наверное, – нерешительно произнесла Аликс. – Но, возможно, и нет. У меня такое чувство, будто я постоянно погружаюсь в другое время. У меня нет осознанных воспоминаний об этом острове, но с каждым шагом я встречаю что-то знакомое. Этот магазин… – Она посмотрела на деревянное здание со стеклянными дверями, выкрашенное в серый и белый цвета. – Я знаю, что наверху продают детскую одежду. Она… то есть кто-то, купил мне там розовый кардиган.
– Если бы это была твоя мама, ты бы наверняка запомнила. Виктория особенная, ее не забудешь.
Аликс рассмеялась.
– Ты намекаешь на ее рыжие волосы, зеленые глаза и фигуру, из-за которой случаются автокатастрофы? Я рада, что больше похожа на отца. Где банк, как ты думаешь?
Иззи усмехнулась. Послушав Аликс, можно было решить, что она невзрачный серый воробушек в сравнении со своей необыкновенной матерью, но в действительности все обстояло иначе. Аликс, хоть и не выделялась в толпе так же заметно, как Виктория, отличалась бросающейся в глаза красотой. Она была выше ростом и стройнее матери, а в ее длинных, разноцветных от природы волосах мелькали белокурые и рыжеватые пряди. Она носила волосы распущенными, небрежно отбросив набок. Иззи прилагала немало усилий, чтобы завить свою темную шевелюру, а у Аликс кудри вились сами собой. У нее были зеленовато-синие глаза и небольшой рот с пухлыми губами. «Как у куклы», – сказала Виктория как-то за обедом, заставив дочь густо покраснеть.
Аликс нисколько не кичилась своими внешностью, происхождением и даже талантом. Ее скромность и простота особенно нравились Иззи.
– К несчастью, Фрэнк Ллойд Райт уже умер.
На губах Аликс снова показалась робкая улыбка, и Иззи решилась сменить тему:
– Ты, кажется, упоминала, что там, где поселишься, будет какой-то мужчина? Он вроде бы занимает домик для гостей.
Аликс презрительно фыркнула, впившись зубами в шоколадный кекс, купленный Иззи.
– Представитель юридической фирмы сказал, что племянник мисс Кингсли останется в доме и я смогу обращаться к нему со всеми вопросами. Он поможет, если понадобится, что-то отремонтировать. Его зовут мистер Кингсли.
– А-а, – разочарованно протянула Иззи. – Если Аделаиде Кингсли было за девяносто, когда она отошла в лучший мир, то ее племяннику наверняка не меньше шестидесяти. Может, он хотя бы прокатит тебя разок на своей моторке.
– Не смеши меня.
– Я пытаюсь тебя развеселить. Получается?
– Да. – Аликс посмотрела в сторону бара. – У них есть печенье с шоколадной крошкой?
Иззи горестно застонала про себя. Ну вот, настала очередь печенья. Она мысленно осыпала проклятиями бывшего дружка Аликс.
– Если я наберу вес, то подмешаю гель для волос в его клей, и все его макеты развалятся, – тихонько проворчала она, направляясь к стойке. С кровожадной улыбкой Иззи взяла из корзинки четыре больших печенья, обернутых прозрачной пленкой, и расплатилась.
К тому времени как паром причалил к пристани, Аликс перестала плакать, но по-прежнему походила на мученицу, которую ведут на костер.
Иззи, отдав должное печенью и горячему шоколаду (не могла же она допустить, чтобы Аликс ела одна), горела желанием поскорее сойти на берег. Она никогда прежде не бывала на Нантакете, и ей не терпелось как следует все рассмотреть. С вместительными кожаными сумками за плечами (подарок Виктории) девушки ступили на длинный, широкий дощатый причал. В маленьких магазинчиках, похожих на старые рыбацкие хижины, продавались довольно симпатичные майки с эмблемой острова. Иззи с удовольствием остановилась бы, чтобы купить Гленну кепку и футболку, но Аликс неуклонно шла вперед. Вскинув голову, глядя прямо перед собой невидящими глазами, она шла и шла.
Иззи заметила невдалеке детей с рожками мороженого в руках. Если удастся отвлечь Аликс мороженым, решила она, то можно будет заглянуть в сувенирную лавку.
– Сюда! – позвала она. Подруга послушно последовала за ней. Иззи указала ей на небольшое кафе-мороженое на краю причала. – Купи мне ореховое, – попросила она. Аликс молча кивнула и вошла внутрь. Достав мобильный телефон, Иззи позвонила жениху. – Дела идут не слишком хорошо, – призналась она в ответ на его вопрос. – Не знаю, когда вернусь. Боюсь, Аликс сейчас в таком состоянии, что готова забраться в постель, укрыться с головой и никогда не вставать. Такое с ней уже бывало. Я тоже по тебе скучаю. Ой, она идет. О нет! Она купила себе рожок с тремя шариками шоколадного мороженого. Если так и дальше пойдет, ей не понадобится паром, чтобы вернуться домой. Ее раздует, как воздушный шарик, и она доберется вплавь. Думаю…
Иззи осеклась, потому что в эту минуту между нею и Аликс прошел мужчина. Высокий, чуть больше шести футов, широкоплечий, с неровной седеющей бородой и спутанными волосами, свисавшими почти до плеч. Он шел широким, размашистым шагом. Закатанные рукава джинсовой рубашки открывали загорелые руки. Скользнув рассеянным взглядом по лицу Иззи, он с видимым равнодушием отвернулся, затем посмотрел на Аликс, направлявшуюся к подруге с двумя рожками мороженого в руках. Смерив ее взглядом, он на мгновение заколебался, словно собираясь заговорить с ней, но потом продолжил путь и исчез за углом.
Иззи застыла, глядя ему вслед. Глаза ее округлились, рот изумленно приоткрылся. Она все еще прижимала к уху телефон. Гленн что-то говорил, но Иззи его не слышала.
– Ты его видела? – прошептала она подошедшей подруге.
– Кого? – Аликс протянула ей рожок.
– Его.
– Кого «его»? – без всякого интереса спросила Аликс.
– ЕГО!
– Изабелла! – донесся из телефона окрик Гленна.
– Ах, извини, – сказала Иззи в трубку. – Я только что видела его. Здесь, на Нантакете. Мне пора. – Прервав звонок, она взяла у Аликс свой рожок и выбросила его в ближайшую урну.
– Эй! – возмутилась Аликс. – Я могла бы его съесть.
– Значит, ты не видела?
– Я никого не заметила, – отозвалась Аликс, откусывая кусок мороженого. – Так кто это был?
– Монтгомери. – Аликс замерла, поднеся ко рту лакомство. Большие шоколадные шарики угрожающе нависали над рожком. – Я видела, как только что мимо нас прошел Джаред Монтгомери.
Аликс оторвалась от мороженого.
– Тот самый Джаред Монтгомери? Архитектор, создавший Уиндом-билдинг в Нью-Йорке?
– Кто же еще? И он посмотрел на тебя! Готов был остановиться и заговорить.
– Нет, – прошептала Аликс, сделав большие глаза. – Не может быть. Нет.
– Да брось ты эти сладости!
Швырнув в урну тройную порцию мороженого, Аликс вытерла рот и схватила Иззи под руку.
– Куда он пошел?
– Туда, за угол.
– И ты позволила ему ускользнуть?! – Выпустив руку Иззи, Аликс поспешила вперед, подруга бросилась за ней. Они успели как раз вовремя, чтобы увидеть, как бородатый мужчина садится в красивую белую лодку с каютой внизу. Рядом на пристани стояла какая-то девушка в чересчур коротких шортах. Похоже, ее не смущало, что день выдался довольно холодный. Монтгомери улыбнулся ей лучезарной улыбкой, способной осветить мир (по крайней мере так показалось Аликс). Взяв сумку, которую протянула ему девица, он унесся прочь один, оставляя за кормой две пенные борозды.
Аликс привалилась спиной к выцветшей дощатой стене какого-то строения.
– Это и вправду он.
Иззи пристроилась рядом. Подруги не сводили глаз с лодки, быстро исчезавшей вдали.
– У него фирма в Нью-Йорке. Так зачем, по-твоему, он здесь? Отдыхает? Или строит что-то невообразимое, ни с чем не сравнимое?
– Это в самом деле он, – восхищенно протянула Аликс, глядя на море. – Помнишь, как мы слушали его выступление?
– Как будто это было вчера, – отозвалась Иззи. – Когда он улыбнулся той девице, я сразу поняла, что не ошиблась. Эти глаза я узнала бы где угодно.
– А его нижняя губа, – прошептала Аликс. – Я написала о ней стихотворение.
– Ты меня разыгрываешь? Я не видела никаких стихов.
– Только потому, что я их тебе не показывала. Это единственное стихотворение, которое я сочинила в жизни.
Они замолчали, не в силах больше говорить. Джаред Монтгомери был их кумиром. В архитектурном мире он считался легендой. Роковой мужчина, смертоносный вампир, вся четверка «Битлз» и Джастин Бибер в одном лице.
Иззи первой пришла в себя. Слева от нее какой-то молодой человек привязывал старую лодку. Она направилась к нему.
– Вы знаете того мужчину, который только что отчалил на белой лодке?
– Еще бы. Он мой кузен.
– Пра-а-а-вда? – воскликнула Иззи с таким воодушевлением, словно в жизни не слышала ничего интереснее. – И как его зовут?
Аликс подошла и встала рядом с подругой. Девушки, затаив дыхание, ждали ответа.
– Джаред Кингсли.
– Кингсли? – озадаченно переспросила Иззи. Лицо ее разочарованно вытянулось. – А не Джаред Монтгомери?
Мужчина весело рассмеялся. Он был недурен собой, но его одежда определенно нуждалась в стирке.
– Можно и так сказать. – Он явно дразнил девушек. – Здесь он Кингсли, а в Америке – Монтгомери.
– В Америке? Как это? – не поняла Иззи.
– Там. – Молодой человек неопределенно махнул в сторону моря. – В Америке. Откуда вы только что прибыли.
Подруги улыбнулись, им показалось забавным, что парень в лодке считает Нантакет суверенным государством.
Иззи хотелось окончательно убедиться, что бородач и есть тот самый Монтгомери.
– Вы не знаете, чем он зарабатывает на жизнь?
– Рисует планы домов. Джаред начертил для меня план гаража, и вышло то, что надо. Летом я сдаю квартиру над гаражом. Вы случайно не ищете место, где остановиться?
Девушкам понадобилось несколько мгновений, чтобы освоиться с мыслью, что один из величайших архитекторов в истории низведен до положения чертежника, «рисующего планы домов».
Аликс опомнилась первой:
– Нет, спасибо. Я… – Она осеклась, не желая говорить незнакомцу о себе.
Он улыбнулся, будто прочитав мысли девушек.
– Если вы интересуетесь им, то вам следует занять очередь. Вдобавок в ближайшие три дня Джареда здесь не будет, он уехал, так что придется вам подождать.
– Спасибо, – поблагодарила Иззи.
– Если вы вдруг передумаете, меня зовут Уэс. Представьте себе прекрасный закат на Нантакете, и сразу вспомните обо мне [2].
Подруги обошли дом и вернулись к кафе-мороженому. Обе потрясенно молчали. Глаза их сияли.
– Джаред Монтгомери, он же Джаред Кингсли, – задумчиво произнесла наконец Аликс.
Уловив мысль подруги, Иззи застыла на месте, боясь пошевелиться.
– И ты будешь жить в Кингсли-Хаусе.
– Целый год.
– Думаешь, он и есть тот самый мистер Кингсли, который останется там вместе с тобой? – Глаза Иззи стали круглыми, как блюдца. – Это к нему ты можешь обращаться со всеми вопросами? И он будет присматривать за домом?
– Нет. То есть я так не думаю. Не могу себе такого представить.
– Но ты надеешься! – Иззи сжала ладонями виски. – О, я чувствую, у тебя очень скоро начнутся проблемы с водопроводом, да еще какие! Ты забудешь выключить кран и окатишь водой Монтгомери. Ему придется раздеться, ты тоже будешь вся мокрая, вы посмотрите друг на друга, сорвете с себя остатки одежды и…
Аликс рассмеялась.
– Ну, это, пожалуй, чересчур. Слишком фантастично. Я не стала бы заходить так далеко, но могу представить… как случайно роняю папку со своими последними эскизами, и они рассыпаются у его ног.
– Отлично, – одобрительно кивнула Иззи. – Страстная постельная сцена последует позже. Вначале покажи Монтгомери, на что ты способна в архитектуре, а потом расслабься и уступи инициативу. Позволь ему быть мужчиной-победителем. Превосходный план.
Аликс мечтательно вздохнула, подняв глаза к небу.
– Он скажет, что в жизни не видел таких смелых новаторских решений, столь тщательно продуманных и обоснованных, и никогда прежде не встречал такого таланта, как у меня. «С этого дня мы будем неразлучны, я хочу научить тебя всему, что знаю сам», – воскликнет он. Весь год он будет заниматься со мной. Год обучения и…
– Ну конечно! – перебила подругу Иззи.
– Что?
– Теперь мне все ясно, – торопливо заговорила Иззи. – Твоя мама уверяет, будто эта старуха, с которой ты даже не знакома…
– Мама говорит, что мы с той женщиной провели лето вместе, когда мне было четыре года.
– Ладно, старуха, которую ты не помнишь, оставляет тебе дом на целый год. Виктория объяснила это тем, что ты решила пропустить год, прежде чем взяться за поиски работы. Я всегда подозревала, дело здесь нечисто, потому что старуха…
– Мисс Кингсли.
– Хорошо, мисс Кингсли не могла знать, когда умрет. Она запросто дожила бы и до ста лет, а у тебя к тому времени уже была бы собственная фирма.
– Возможно, у меня и будет свое бюро, – согласилась Аликс, – но только если я выдержу экзамены. – Среди студентов ходила шутка, что учиться архитекторам приходится дольше, чем врачам, в конце их ждут убийственные экзамены, а когда все испытания позади – они остаются без работы. – Не понимаю, к чему ты клонишь.
– Думаю, мисс Кингсли, а может, и твоя мать заодно, хотели, чтобы ты познакомилась с неженатым племянником, архитектором Джаредом Монтгомери. Он же Кингсли.
– Но если бы его тетушка дожила до ста лет, к тому времени у него была бы уже дюжина детей.
– Не позволяй таким предположениям разрушить красивую теорию.
– Ты права. Мисс Кингсли хотела познакомить своего племянника со мной, поэтому она при полном одобрении моей матери решила поселить меня в доме бок о бок с ним. Разумеется, он живет и работает в Нью-Йорке и, наверное, проводит здесь от силы две или три недели в году, но разве это имеет значение? История слишком хороша, чтобы ее могла испортить подобная мелочь.
– Ты хочешь сказать, что у твоей матери не было никаких тайных мотивов, когда она отправляла тебя в этот старый дом?
Аликс слишком хорошо знала мать, чтобы ответить «нет». Но, по правде говоря, ее нисколько не заботило, чем руководствовалась Виктория и как устроилось это дело. Важно было лишь то, что ей представилась такая замечательная возможность. Неужели Джаред Монтгомери и вправду будет жить рядом? В домике для гостей?
– Я научусь всему, что он знает, от тонкостей дизайна до прокладки канализации. Напомни мне послать маме охапку роз. Ладно, пошли домой.
– Ты больше не хочешь мороженого? – поинтересовалась Иззи.
– Смеешься? Давай пойдем быстрее, может, хотя бы согреемся. Почему ты позволила мне съесть столько шоколада?
– Из всех неблагодарных… – начала было Иззи, но осеклась, услышав хохот Аликс. – Очень забавно. Извини, что не смеюсь. До возвращения Монтгомери три дня, а нас ждет еще куча дел.
– Я слышала, что здесь на острове ходить по магазинам одно удовольствие, – заметила Аликс.
– Ну, нет, – возразила Иззи. – За покупками пойду я. Тебе нужно работать. Ты должна представить себя во всем блеске.
– У меня есть несколько идей, – призналась Аликс. Иззи весело фыркнула: Аликс всегда была ими переполнена.
Подруги бодро шагали все дальше от пристани. Теперь, когда предательство Эрика больше не омрачало их радость, девушек захватила красота приморского городка. Мощенная булыжником улочка, не слишком удобная для ходьбы или езды, выглядела на редкость живописно. Широкий тротуар был выложен кирпичом. Причудливые изгибы дороги напоминали морскую зыбь: за долгие века корни деревьев и оседание почвы сделали землю бугристой.
Но больше всего Аликс поразили дома. Изящные, хороших пропорций, один лучше другого. Безупречно задуманные и исполненные.
– Кажется, я сейчас упаду в обморок, – прошептала она, когда подруги остановились и оглядели улицу, любуясь открывшимся видом.
– Да, в действительности остров даже привлекательнее, чем на фотографиях.
– По-моему, здесь настоящий рай.
Иззи с любопытством посмотрела на подругу. Они познакомились в первый день занятий в архитектурной школе. Две молодые женщины, красивые, элегантные, ухоженные, но на этом их сходство заканчивалось. Иззи мечтала поселиться в маленьком городке и открыть бюро ремонта. Главное место в ее жизни занимала семья – муж и дети.
Аликс же унаследовала от отца страстную любовь к строительству. Ее дед по отцу работал строителем-подрядчиком, и его сын с юности проводил летние месяцы, занимаясь постройкой домов. Зимой отец Аликс трудился в столярной мастерской, изготавливая шкафы. Он получил диплом архитектора еще до рождения дочери, а позднее преподавал в университете.
Аликс с раннего детства росла в двух мирах. Жизнь ее отца была неразрывно связана со строительством. Он с удовольствием учил дочь всему, что знал, от дизайна интерьеров и выбора цветовой палитры для внутренней отделки зданий до забивания гвоздей. Аликс еще школьницей умела читать чертежи.
Другую половину жизни она проводила рядом с матерью писательницей. Часть года, пока Виктория писала свои романы, мать с дочерью жили уединенно. Закончив очередную книгу, миссис Мэдсен устраивала вечеринки с коктейлями, давала роскошные обеды, затевала всевозможные развлечения и забавы. Тихая жизнь сменялась бурной.
Аликс нравилось это разнообразие. Она любила днем сидеть в кузове пикапа и жевать сандвичи вместе с отцовскими рабочими, а вечером, надев роскошное платье от известного дизайнера, веселиться в кругу самых знаменитых писателей и воротил издательского мира.
«В сущности, они мало отличаются между собой, – говорила Аликс. – И тем и другим приходится зарабатывать себе на жизнь. И хотя одни орудуют молотком-гвоздодером, а инструмент других – слово, все они просто трудяги».
Талантливая дочь известных родителей, Аликс росла целеустремленной и с детства стремилась к успеху. Она унаследовала отцовскую любовь к строительству и убеждение матери, что жизнь лишь тогда имеет смысл, когда ставишь перед собой самую дерзкую цель.
Погрузившись в задумчивость, Аликс разглядывала улицы города. При виде отрешенного лица подруги Иззи почти пожалела Джареда Монтгомери. Когда Аликс жаждала что-то узнать, она бывала ненасытной.
– Я видела это раньше, – произнесла Аликс.
– Возможно, у тебя сохранились детские воспоминания. Ты ведь жила здесь в четырехлетнем возрасте.
– Непохоже, но… – Аликс огляделась. Напротив, через дорогу, стояло красивое белое деревянное здание с темно-зелеными окнами. Карта, изображенная на боковой стене, показывала удаленность Нантакета от стран в различных частях света. Гонконг, судя по карте, находился в 10 453 милях от острова.
– «Мы – средоточие жизни», – медленно произнесла Аликс. – Эти слова звучат в моей голове, когда я смотрю на ту карту. «Нантакет – центр мира». Должно быть, я слышала это в детстве. Я не понимала, что это значит, но запомнила. Думаешь, фраза имеет какой-то смысл?
– Конечно, – улыбнулась Иззи. «Похоже, уже скоро я смогу уехать», – с удовольствием отметила она про себя. Аликс определенно знала о Нантакете куда больше, чем ей казалось. Мало того, у нее постепенно возникало чувство, будто Нантакет ее дом. Если Виктория на пару с покойной мисс Кингсли задумали все это, чтобы познакомить Аликс со знаменитым архитектором Джаредом Монтгомери, то их план начал осуществляться. – Давай зайдем в «Мюррейс», надо отпраздновать, – предложила Иззи. В магазине на стеллажах поблескивали бутылки с пивом, вином и более крепкими напитками. Иззи хотелось чего-нибудь холодного и шипучего, поэтому она сразу направилась к холодильнику у задней стены.
Но Аликс подошла к старомодному деревянному прилавку и оглядела полки позади него.
– У вас есть ром? – обратилась она к женщине за стойкой.
– Ром? – удивилась Иззи. – Не знала, что ты его любишь.
– Я и сама не предполагала. Кажется, я лишь однажды пробовала ром с колой. Но здесь, на Нантакете, мне почему-то хочется рома.
– Это местная традиция, – улыбнулась продавщица. – Какой вам ром?
– Вон тот. – Аликс указала на бутылку «Флор де Канья» семилетней выдержки.
– На дешевку ты не размениваешься, – заметила Иззи, выкладывая на прилавок три бутылки вина.
Достав из сумки телефон, Аликс просмотрела последние сообщения. Мама объясняла ей, как найти Кингсли-Хаус, но, погруженная в тоску по Эрику, Аликс не распечатала карту на принтере. Вдобавок мамины инструкции, как случалось не раз, скрывали в себе загадку. Виктория была прежде всего писательницей, и это сказывалось во всем; она обожала таинственность.
Аликс взглянула на женщину за прилавком.
– Я собираюсь остановиться в одном доме здесь, на острове. Мама сказала, что туда можно пройти пешком от пристани. Номер двадцать три по Кингсли-лейн. Мама пишет… – Аликс сверилась с сообщением, – дорога поворачивает возле Уэст-Брик. То есть «западного кирпичного»? Не понимаю, что бы это значило. Может, название улицы? Как мне найти Уэст-Брик-роуд?
Продавщица, привыкшая иметь дело с туристами, добродушно усмехнулась.
– Должно быть, она написала просто Уэст-Брик.
– Ну да, так и есть, – кивнула Аликс. – Я подумала, это какая-то ошибка.
– Так вам, наверное, нужен дом Адди, – догадалась женщина.
– Да. А вы ее знали?
– Здесь все ее знали, и нам всем ее не хватает. Так вы та самая девушка, что будет жить здесь весь год?
Аликс немного смутило, что женщине это известно. Не успела приехать, и уже знаменитость.
– Да, – нерешительно призналась она.
– Вам повезло! И не позволяйте Джареду запугивать вас. Хоть он мне и родственник, но примите мой совет – дайте ему отпор.
Аликс растерянно моргнула, глядя на продавщицу. В ее глазах Джаред Монтгомери, он же Кингсли, был божеством, которому поклонялись. В мире архитектуры, где жила и работала Аликс, о нем говорили с придыханием. Но на Нантакете, похоже, никто и не думал благоговеть перед гением.
Иззи пришла на помощь подруге:
– Мы уже встретили одного мужчину, который сказал, что он… кузен мистера Кингсли. У него еще много родни?
Лицо продавщицы расплылось в улыбке.
– Многие из нас потомки тех мужчин и женщин, что первыми поселились на нашем острове, и все мы так или иначе приходимся друг другу родней. – Она подошла к кассе и пробила чек. – Возле банка поверните налево. Там будет главная улица, Мейн-стрит. Вы увидите три одинаковых кирпичных дома. Кингсли-лейн уходит направо возле крайнего из этих зданий.
– Это и есть Уэст-Брик – западный кирпичный, – сообразила Аликс.
– Верно.
Подруги расплатились и, поблагодарив продавщицу, вышли из магазина.
– Теперь нам нужно только найти банк, – сказала Иззи. Но Аликс снова погрузилась в транс, разглядывая городок. Дом по другую сторону дороги заставил ее застыть на месте. От главного двухэтажного здания отходили в обе стороны одноэтажные боковые крылья с низкими покатыми крышами. Над окошком в форме полумесяца наверху виднелось еще одно, восьмиугольное, решетчатое. – Мне чертовски жаль прерывать твои размышления, – проворчала Иззи, – но если и дальше так пойдет, мы доберемся до места только к ночи.
Аликс неохотно двинулась дальше, продолжая рассматривать каждое встречное строение и восхищаться его совершенством. Когда подруги поравнялись с аптекой, напоминавшей декорации к фильму об Америке девятнадцатого века, Аликс взволнованно воскликнула:
– Я помню это место! Я его знаю. – Распахнув старомодную сетчатую дверь, она вбежала внутрь. Иззи бросилась за ней. Слева располагалась потертая стойка, перед которой теснились табуреты, позади нее на стене висело зеркало.
Опустив на пол сумку, Аликс уселась на табурет.
– Я хочу горячий сандвич с сыром и ванильный фрап, – решительно заявила она молодой женщине за стойкой.
Иззи опустилась на соседний табурет.
– Когда ты успела проголодаться, и что такое фрап?
– Молоко, мороженое. – Аликс пожала плечами. – Не знаю. Я всегда заказывала раньше именно это и хочу заказать сейчас.
– Заказывала в четыре года? – улыбнулась Иззи, довольная тем, что на Аликс вдруг нахлынули воспоминания.
«Фрап» оказался фраппе, молочным коктейлем, получившим американизированное название. Иззи заказала себе тот же напиток и попросила сандвичи с тунцом.
– Она приходила сюда за покупками, – сказала Аликс, расправляясь с сандвичем, поданным на тонкой бумажной тарелке. – Там сзади магазинчик.
Иззи, не в силах удержаться, оглядела полки. На первый взгляд место казалось самым простым, но, присмотревшись внимательнее, она заметила, что все товары здесь высокого качества. Подобные кожаные изделия можно найти на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке.
– Уверена, твоей маме нравится этот магазин, – проговорила Иззи, когда подруги снова вышли на улицу.
Аликс задумалась.
– Интересно. Если мама устроила дело с завещанием, когда же она успела? Она говорила, что провела здесь лето, когда мне было четыре. В том году они с папой разошлись, но с тех пор мама ни разу не упоминала о Нантакете. Когда она приезжала сюда? И откуда мама знает эту мисс Аделаиду Кингсли?
– А мне хотелось бы знать, кто такая «она»?
– О чем это ты?
– В аптеке ты сказала: «Она приходила сюда за покупками». Ты говорила о своей маме?
– Наверное, – нерешительно произнесла Аликс. – Но, возможно, и нет. У меня такое чувство, будто я постоянно погружаюсь в другое время. У меня нет осознанных воспоминаний об этом острове, но с каждым шагом я встречаю что-то знакомое. Этот магазин… – Она посмотрела на деревянное здание со стеклянными дверями, выкрашенное в серый и белый цвета. – Я знаю, что наверху продают детскую одежду. Она… то есть кто-то, купил мне там розовый кардиган.
– Если бы это была твоя мама, ты бы наверняка запомнила. Виктория особенная, ее не забудешь.
Аликс рассмеялась.
– Ты намекаешь на ее рыжие волосы, зеленые глаза и фигуру, из-за которой случаются автокатастрофы? Я рада, что больше похожа на отца. Где банк, как ты думаешь?
Иззи усмехнулась. Послушав Аликс, можно было решить, что она невзрачный серый воробушек в сравнении со своей необыкновенной матерью, но в действительности все обстояло иначе. Аликс, хоть и не выделялась в толпе так же заметно, как Виктория, отличалась бросающейся в глаза красотой. Она была выше ростом и стройнее матери, а в ее длинных, разноцветных от природы волосах мелькали белокурые и рыжеватые пряди. Она носила волосы распущенными, небрежно отбросив набок. Иззи прилагала немало усилий, чтобы завить свою темную шевелюру, а у Аликс кудри вились сами собой. У нее были зеленовато-синие глаза и небольшой рот с пухлыми губами. «Как у куклы», – сказала Виктория как-то за обедом, заставив дочь густо покраснеть.
Аликс нисколько не кичилась своими внешностью, происхождением и даже талантом. Ее скромность и простота особенно нравились Иззи.