Воспользовавшись всеобщим замешательством, Спайк схватил Карен за руку и увлек ее в гараж, даже не дав ей переодеться. Впрочем, остальные гости госпожи Ракель тоже не долго пребывали в оцепенении. Синклер повалил Армину на кровать и немедленно овладел ею, а Ракель и Джо предались лесбийской любви.
Едва лишь Карен и Спайк уединились в гараже, он стал жарко целовать ее в губы, упершись членом в клитор. Он вел себя грубо и бесцеремонно, опьяненный вином и увиденным зрелищем. От него воняло потом и мускусом, его фаллос рвался в бой.
Спайк подхватил Карен за ягодицы и, усадив ее на капот «мерседеса», раздвинул ей ноги. Стянув с себя шорты, он засадил ей во влагалище толстый красный пенис и принялся безжалостно сокрушать им матку. Карен было неудобно лежать на капоте машины, но Спайк этого не замечал.
Он так распалился, что начал покусывать ее соски и ягодицы. Однако излишняя торопливость и грубость не позволяли Карен настроиться на оргазм. Ее клитор нуждался во внимании не меньше, чем остальные половые органы. В отчаянии она обхватила ногами спину байкера и стала подпрыгивать в процессе совокупления, ударяясь лобком о низ его живота и пытаясь потереться клитором об основание пениса. Спайк пыхтел и сопел, его мошонка колотилась о ее ягодицы, но этого было недостаточно.
— Я так никогда не кончу, — простонала Карен. — Отпусти меня!
Он понял свой промах и, отшатнувшись, сжал рукой ее мокрую промежность, пробормотав:
— Не сердись, крошка. Я сейчас все исправлю! Его пальцы быстро привели ее в хорошее настроение. Она больше не сердилась на него и, зажмурившись, ждала первых признаков оргазма. Спайк терпеливо дергал и теребил клитор, просовывал палец во влагалище, поглаживал по анусу. Другой рукой он ласкал соски. Наконец он опустился на корточки и начал сосать ее сладкий хоботок, лизать его и покусывать!
Карен уже не испытывала неудобства от того, что расположилась на капоте автомобиля. Блаженное тепло растеклось по всему ее телу. Она нежно поглаживала Спайка по белокурым волосам, плавно двигая торсом. Но когда первая волна исступления прокатилась по ней, она вцепилась руками ему в плечи и задергалась, закинув голову и громко дыша. Спайк выпрямился. Карен сжала в кулаке разбухший фаллос и вставила его в себя. Он зарычал, пропихнув свой инструмент до упора в ее жаркое тесное лоно, и выстрелил горячей струей спермы в шейку матки. Карен провалилась в черное забытье. Но сладкое забвение длилось недолго. Очнувшись, она попросила Спайка отвезти ее в коттедж и остаться с ней на ночь: ей не хотелось оставаться одной.
— Конечно, дорогая, — ответил байкер и усадил ее на «харлей».
Очутившись в домике Карен, они включили музыку, выпили кофе, поболтали о том о сем и снова занялись сексом. Он овладевал ею снова и снова, а пока его петушок отдыхал, целовал в губы, как в нижние, так и в верхние. Без внимания не остался и ее анус. Эта бурная ночь оживила Карен, влила в нее новую энергию, придала ей уверенности в своих женских чарах. Она самозабвенно предавалась любовной игре, принимая разнообразные позы, реализуя все свои сокровенные фантазии. Но, засыпая под утро в объятиях Спайка, она поймала себя на том, что представляет на его месте другого мужчину, с янтарно-карими глазами, тонкими чувственными губами и горделивой осанкой.
— Боже, как у меня болит поясница! — простонала она, ерзая на стуле перед монитором компьютера. — Тони, посоветуй, что мне делать!
— Для начала сделай перерыв в работе, — добродушно пробасил Тони, снимая очки и потирая пальцами переносицу.
— Скоро приезжает мистер Дуайер, маркиз просил подготовить к его приезду каталог. Вот и приходится сидеть целыми днями за компьютером.
— И все это, когда на дворе великолепная погода и нормальные люди отдыхают, — проворчал Тони, с тоской глядя в окно на залитый солнцем сад. — Хорошо быть паразитом!
Карен хихикнула и взяла со стола сумочку.
— Предлагаю перекусить. Поехали ко мне! О'кей?
— Всегда готов! — вскинул в бойскаутском салюте руку Тони.
По дороге они остановились у маленького ресторанчика, чтобы купить рыбы и жареной картошки. В зале пахло подгоревшим жиром и фасолью. Забрав пакеты с едой, Карен и Тони поспешно вышли на свежий воздух.
Дома, доставая блюда из упаковок, Карен недовольно поморщилась:
— Зря мы это купили, сплошной холестерин. Возьми приборы, Тони!
— Благодарю, предпочитаю есть такую пищу руками. Жаль, что ее больше не заворачивают в газету: теряется своеобразное очарование, не пахнет краской. Передай мне, пожалуйста, соль и уксус! Да и кетчуп тоже.
— Ты жлоб! — сказала Карен, уплетая за обе щеки чипсы.
— Да, и я этого не скрываю. Поставь чайник на плиту. Обожаю запивать жареную рыбу с чипсами крепким сладким чаем. Неплохо бы съесть еще бутерброд с маслом. Пища богов!
— Фу, как это пошло! — поморщилась Карен. Тони стал молча намазывать кусок хлеба сливочным маслом.
Выпив чаю, они перешли в спальню. Ветерок, врывающийся в окно, не приносил желанной прохлады. Пахло сеном и розами. Сад притих, впав в послеобеденный сон. Они разделись, и Тони предложил:
— Давай встряхнем костями, прежде чем» вернуться на галеру! Я не трахался после вечеринки у маркиза..
— Ты изменил мне, негодяй? — состроила грозную физиономию Карен. — С кем же? Отвечай! Он подошел к ней и сжал ее груди.
— А ты? Скольких мужчин ты успела совратить?
— Не твое дело!
Тони повалил ее на кровать. Простыня вскоре стала мокрой. Карен легла на бок, спиной к пыхтящему Тони. Он приподнял ее ногу и, развернув зад поудобнее, легко ввел пенис в ее любовное лоно. Усердно работая торсом, он целовал ей шею, лизал ухо и сжимал руками соски. Карен ритмично поводила бедрами, тихонько охая от удовольствия.
Пенис проникал во влагалище все глубже. Тони начал массировать пальцем клитор, продолжая подергивать другой рукой сосок. Карен выше задрала ногу, желая усилить свои ощущения. Тони заработал торсом быстрее, она кончила, и он тоже. На мгновение оба умерли…
Возвращаясь в усадьбу. Тони покосился на нее и спросил:
— Ты изменилась, малышка. По-моему, на тебя как-то влияет лорд Бернет.
— С чего ты это решил? — хмурясь от ветра, бьющего в лицо, спросила Карен — они ехали в машине с опущенным верхом.
Тони ухмыльнулся и пожал плечами:
— Так говорит мой внутренний голос!
— Он может ошибиться, — ответила Карен и, отвернувшись, уставилась на дорогу. Оба молчали на протяжении всего оставшегося пути.
Припарковав машину за домом, они направились к овальному бассейну, манящему своей голубой прохладой. Раздевшись догола, они плюхнулись в воду и стали лениво плавать. Вскоре Карен утомилась и, перевернувшись на спину, положила голову на бортик.
— Я вас искал, — услышала она голос Мэллори, — Куда вы запропастились?
— У нас обеденный перерыв, — ответил за нее Тони, сидевший на ступеньках лестницы. Капли на его голове и бороде сверкали и переливались на солнце.
— Мне только что сообщили по телефону, что Ирвин Дуайер уже прилетел в Лондон и остановился в отеле «Дорчестер», — продолжал Мэллори. — Завтра он приедет в усадьбу.
Солнцезащитные очки скрывали глаза маркиза, но его голос выдавал озабоченность и взволнованность. Он был одет в белую тенниску и белые джинсы от Армани, настолько плотно облегающие ноги, что было видно, что трусов на нем нет. Отчетливо вырисовывались контуры пениса. На запястье сверкали золотые часы «Сейко».
— Для беспокойства нет никаких причин, маркиз! — успокоил его Тони, вставая со ступенек.
— Вы подготовили распечатку?
— Не волнуйтесь, ваша светлость, к приезду американца все будет в ажуре! — сказал Тони, надевая брюки.
Карен стеснялась выйти голой из бассейна при маркизе.
Он понимал это и специально не уходил. Карен попыталась внушить себе, что ничего особенного в этой ситуации нет, все естественно, к тому же Мэллори уже видел ее обнаженной. Она встряхнула головой и, подплыв к лесенке, смело поднялась по ней и стала одеваться, не глядя на Мэллори. Трусы и блузка прилипли к влажной коже. Ей казалось, что маркиз пожирает ее похотливым взглядом, но, обернувшись, она обнаружила, к своему глубочайшему разочарованию, что он отвернулся и разговаривает с Тони. Значит, он ждал, пока она вылезет из воды, вовсе не потому, что хотел полюбоваться ее фигурой, а просто поторапливая ее. Его волнует только библиотека, он суетится из-за американца! Карен разозлилась и принялась яростно тереть волосы полотенцем.
— Вы не могли бы встретить его завтра утром на станции? — услышала она разговор у себя за спиной. Маркиз явно нервничал.
— Не беспокойтесь, сэр. Все будет в лучшем виде, — отвечал Тони. — Я вас не подведу.
— Надеюсь, — мрачно ответил Мэллори. — Дело очень ответственное.
Пряча лицо под гривой волос, Карен боролась с соблазном взглянуть в его сторону. Маркиз удалился в дом. Тони подошел к ней и, приподняв ей пальцем подбородок, спросил, пытливо глядя в глаза:
— Ну, ты готова совершить трудовой подвиг, малышка? Покажем маркизу, на что мы способны? Карен помрачнела и ничего не ответила.
Глава 9
— Я хочу извиниться перед вами, мисс Хейуорд! Карен остолбенела, отказываясь верить ушам. Уж не почудилось ли ей это? Не переутомилась ли она?
— Простите, сэр, как прикажете вас понимать? — изумленно спросила она у маркиза, вошедшего в библиотеку в конце напряженного рабочего дня, когда Карен уже собралась запереть зал до утра.
— Я был груб с вами, прошу вас не сердиться на меня! Вы согласны начать все сначала?
Это было невероятно! Надменный и самодовольный маркиз извинялся перед женщиной!
Не зная, что ему ответить, Карен подхватила сумочку се стола, взяла ключ и вышла в коридор Там было тихо. Слуги покинули это крыло здания и разошлись по своим комнатам. Синклер утром укатил в Лондон н? своем спортивном кабриолете вместе с Целин и Джо: у него были там какие-то дела, Джо собиралась пройтись по магазинам, а певица — встретиться с репетитором и поработать с ним над партией Кармен, которую ей предстояло исполнить в октябре в Венском оперном театре. Армина тоже куда-то запропастилась, скорее всего она развлекалась на конюшне с Тейтом. Молчание затягивалось, и Карен вынуждена была ответить.
— Вам не нужно извиняться, сэр! — возразила она. — Я выполняю здесь работу, и не более того — Вы сказали, что полюбили эту усадьбу, и я разволновался в связи с этим, мисс Хейуорд, — признался маркиз, закрывая ей своим телом путь к отступлению. — Мне показалось, что вы говорите искренне. Я не ошибся?
Стройный, мускулистый, непринужденный, он притягивал к себе Карен, особенно определенными частями своего тела. Она затрепетала, охваченная вожделением, и прошептала:
— Нет, так оно и есть. Трусики у нее увлажнились.
— Вот видите, а я не был с вами чуток и отзывчив во время нашей встречи в кабинете Поэтому предлагаю вам свою дружбу — Маркиз улыбнулся и протянул ей руку. — Ну, что же вы молчите?
Что могла она ему ответить? Что могла бы ответить на ее месте любая женщина, не утратившая способность чувствовать? От прикосновения его ладони Карен ударило током. Рука у маркиза была сильная, натренированная во время верховых прогулок, соколиной охоты и музицирования, не говоря уже об утехах с Арминой и Целин. Карен покраснела, вспомнив, как сжимали его пальцы их ягодицы и груди. Стенки ее влагалища сжались, соски отвердели, клитор высунулся из половых губ. Но она вымучила улыбку, и выдержала его рукопожатие и проницательный взгляд.
— Меня поразила история этой усадьбы! А библиотека просто потрясла. Мы с Тони сделали все, что в наших силах, чтобы вам не стыдно было показать ее мистеру Дуайеру, — выпалила она.
— Тони обещал встретить его на станции. Полагаю, он приедет туда на «роллс-ройсе». Американцы обожают этот автомобиль, символизирующий блеск английской аристократии. Ирвин и сам не прочь купить себе дворянский титул. — Мэллори насмешливо улыбнулся.
Карен отметила, что его юмор мягче, чем злой сарказм Синклера. Очевидно, они по-разному воспринимали окружающий мир. С Мэллори легче было найти общий язык и поддерживать беседу, Синклер же подавлял собеседника своей индивидуальностью.
— А титулы тоже продаются? — спросила она, желая как-то поддержать разговор. Ей стоило, однако, больших усилий, чтобы сдержаться и не запустить руку маркизу под сорочку, не пощупать его волосатую грудь.
— Насколько мне известно, такое случается, — ответил он. — К сожалению, старинные дворянские семьи вынуждены продавать иностранцам и свои земли, и титулы: в наше время становится все труднее содержать в порядке родовые поместья. — Голос маркиза сел, он явно расстроился.
Карен хотелось прижать его голову к своей груди, расцеловать его, приласкать и утешить, как ребенка. Но внутренний голос насмешливо прошептал ей, что она лицемерит, что на самом деле ею движет банальная похоть, желание впихнуть свои пышные груди ему в рот, заставить сосать ее соски и грызть их своими белыми зубами. Карен зарделась, представив, как она будет стонать и визжать, когда дело дойдет до клитора, как раскроется ее волшебный цветок и впустит его шмеля. Глаза ее подернулись поволокой, по бедрам потек сок. Воображение рисовало ей фаллос Мэллори, длинный и толстый, такой, каким он был, когда исчезал во рту Армины. Карен пошатнулась. Маркиз поддержал ее под локоть и озабоченно спросил:
— Вам дурно? Вы устали?
— Да, кажется, я переутомилась, — ответила Карен, пряча глаза. — Честно говоря, мне жаль рисунков, которые вы собрались продать американцу! — неожиданно выпалила она. — Представляю, какое они произведут на него впечатление! — Она судорожно втянула ноздрями воздух, испытывая томление в промежности.
— Они великолепны, не так ли? — оживился маркиз, пристально глядя на Карен.
— Мне нужно идти, — сказала она, отводя взгляд. Ей хотелось поскорее очутиться в своей спальне и облегчить боль внизу живота с помощью вибратора, подаренного ей Целин.
— У вас есть какие-то неотложные дела сегодня вечером? — удивился маркиз. — А я-то надеялся, что вы прокатитесь со мной верхом. Я бы захватил сокола. Вам было бы любопытно посмотреть, как Лейла охотится. Ну, вы согласны составить мне компанию?
Сердце Карен затрепетало, как птичка в клетке. Она готова была повиснуть у Мэллори на шее и завизжать от восторга, словно девочка-подросток, удостоившаяся мимолетного внимания рок-звезды. Но она взяла себя в руки и сказала, деловито взглянув на часы:
— Я с удовольствием бы присоединилась к вам, сэр, но в моем распоряжении только час. К тому же я не одета для верховой прогулки.
— Не беспокойтесь из-за костюма! Вы чудесно смотритесь в шортах, сандалиях и блузке. Что же до времени, то часа нам вполне хватит! — воскликнул Мэллори. — Мы не станем забираться далеко в лес. Итак, вперед, на конюшню!
Карен едва устояла на ногах, готовая лишиться чувств, как впечатлительная девица времен королевы Виктории. О такой чести она не мечтала в самых смелых своих фантазиях.
Закатное солнце щедро золотило землю. В безоблачном небе носились жаворонки, сотрясая трелями горячий воздух. В лесу призывно кричали дикие голуби. Впереди простиралась вересковая пустошь — туда-то и направились охотники.
Раскрасневшись от вожделения и верховой езды, Карен скакала рядом с маркизом, ощущая пожар в промежности и подставляя горячее лицо свежему морскому ветру. Ей было необыкновенно хорошо, так, словно бы она попала в волшебную страну, о которой давно втайне мечтала. Ощущение необычности, даже нереальности всего происходящего с ней нарастало с каждой минутой. Она не пыталась найти всему этому логическое объяснение, уверовав в то, что так угодно провидению.
Эта уверенность усилилась, когда они поравнялись с гранитной насыпью, происхождение и назначение которой оставалось загадкой на протяжении тысячелетий.
— Легенда гласит, что здесь обитают черти, — сказал Мэллори. — Вам не страшно, мисс Хейуорд?
Если ей и было страшно, то лишь потому, что она опасалась не совладать с вожделением и отдаться Мэллори прямо на лошади. Клитор терся о луку седла, влагалище взмокло от соков, терпение покидало ее, плоть требовала удовлетворения. К счастью, Мэллори выпустил в свободный полет сокола. Наблюдая за этой сильной и ловкой птицей, Карен отвлеклась от похотливых мыслей.
Как ни странно, она поймала себя на подозрении, что Лейла интуитивно почувствовала в ней соперницу и ревнует к хозяину. Наблюдая, как ласково обращается он с птицей, Карен поняла, что он в ней души не чает. Если бы Лейла узнала, какие чувства обуревают Карен, она бы выклевала сопернице глаза, впилась бы когтями ей в горло, выпила бы всю ее кровь. Ведь недаром Мэллори просил Карен не смотреть Лейле в глаза, когда снимал с ее головы капюшон. Он знал ее эгоистичный норов.
Сокол набрал высоту и воспарил над пустошью, высматривая добычу. Мэллори стал рассказывать Карен, насколько зорким зрением обладает его любимица и как стремительно падает она с высоты на свою жертву.
— Поскакали за ней! — крикнул он и пустил лошадь галопом, чтобы вовремя поспеть к месту приземления сокола. Лейлу следовало оттащить от добычи, как только она ее убьет.
Мэллори подзывал птицу особым свистом и подтаскивал ее к себе, накинув на нее аркан. Потом он награждал свою любимицу кусочком мяса и снова запускал в небо. Карен любовалась его лицом, возбужденным охотой, горящими глазами, чувственным ртом и стискивала зубы при виде его пениса, обтянутого тканью бриджей.
В замок они вернулись уже в сумерках. Тейт хотел было помочь Карен спешиться, но маркиз отдал ему сокола, а сам, ловко спрыгнув на землю, подбежал к Карен раньше, чем она вынула ноги из стремян. Его сильные руки сжали Карен талию и опустили ее на землю. Наклонившись, маркиз негромко сказал:
— Благодарю вас, Карен! Мы чудесно провели время. Приглашаю вас на ужин, который я устраиваю в честь своего гостя. Возможно, мне понадобится ваша помощь.
— А Тони приглашен? — чуть слышно спросила Карен, ощущая дрожь в коленях и ломоту в паху.
— Да, конечно! Так вы придете?
— Непременно.
Ей вспомнилось, что маркизу нравится после охоты расслабляться оральным сексом, и она облизнула губы, словно наяву представив, как входит в рот его фаллос, как сперма стекает по подбородку. Из мира фантазий ее вернул на землю гортанный голос конюха:
— Я займусь лошадьми, сэр!
— Хорошо, — ответил Мэллори. — И вели поварам освежевать дичь.
Тейт многозначительно подмигнул Карен, намекая на то, что он ждет ее в сенном сарае. Она покосилась на удавчика в его штанах и густо покраснела, подумав, что не мешало бы позабавиться с ним перед ужином, сравнить его член с фаллосом Синклера. Это избавит ее от невольной робости в общении с маркизом, в присутствии которого она цепенела. Мэллори все еще обнимал ее за талию, и Карен поежилась, изнемогая от желания отдаться ему.
Не успела Карен улечься поудобнее в наполненной горячей водой ванне, как зазвонил телефон. Она сняла трубку мокрой рукой и услышала самодовольный голос Тони:
— Я привез нашего американского гостя!
— В самом деле? — Карен потянулась за сигаретой и зажигалкой, приготовившись слушать рассказ о торжественной встрече миллионера на вокзале. — Ну и каково же твое первое впечатление?
— Он вполне нормальный парень, с ним легко общаться.
— А его секретарь? — Карен села на край ванны и закурила, понимая, что разговор затянется.
— Она серьезная и вполне симпатичная американка. Жаль, что она носит очки и не обладает вкусом в одежде. Кажется, она по уши влюблена в своего шефа. Короче говоря, типичная американская секретарша.
— Я думала, что его секретарь — мужчина, — сказала Карен.
Тони расхохотался:
— Извини, что разочаровал тебя! Не думал, что тебе мало мужчин из замка.
— Не хами! — Карен улыбнулась и стряхнула пепел в пепельницу из морской ракушки.
— С каких это пор я стал хамом? — возмутился Тони. — Разве я не был всегда предельно нежен с тобой? Да, кстати, Мэллори пригласил нас на ужин. А еще он сказал, что вы охотились в мое отсутствие. Тебе нельзя верить! Стоит мне отлучиться, как ты ложишься под кого-то и раздвигаешь ножки. А я-то думал, что ты ненавидишь маркиза. Вот уж действительно, от ненависти до любви один шаг!
— Мне хотелось взглянуть, как охотится Лейла, и не более того! — вспылила Карен, злясь на Тони за то, что он смеется над ее чистыми чувствами и выставляет ее похотливой дурой.
— Ах вот оно что! Теперь тебя заинтересовали соколы! Какая удивительная тяга ко всему новому, — продолжал ерничать Тони, намекая на зоофилию.
— Да, я всегда была любознательной! И что в этом плохого?
— Нет, ничего. Успокойся! Итак, вернемся к программе этого вечера. Сначала ужин, затем осмотр библиотеки, а на десерт — ознакомление с рисунками Дика Бедуэлла. Как тебе нравится такая программа?
— А кто еще будет присутствовать на банкете? — спросила она.
— Армина и Патти. Ирвину нравятся симпатичные девушки, поэтому советую надеть лучшее платье. И никаких чулок!
— Заткнись, Тони! — закричала Карен, утратив самообладание. — Я не собираюсь вертеть задницей перед американцем, пусть лорд Бернет на это не рассчитывает.
— Остынь! Никто и не просит тебя соблазнять нашего гостя. Просто нужно поднять ему настроение. Если потребуется его ублажать, Армина с этим справится, она девушка без комплексов. Мне за тобой заехать, или ты будешь строить из себя самостоятельную девушку?
— Я приеду сама, когда буду готова. Все, пока!
Карен оставила аппарат рядом с ванной, на случаи если позвонит кто-то еще. Она основательно подготовилась к омовению: обмотала полотенцем голову, поставила на пол бутылку холодного белого вина и бокал. Сделав глоток, она вытянулась в теплой воде, пахнущей жасмином, закрыла глаза и стала слушать музыку.
После просмотра видеокассеты с записью оперы «Саломея» она купила в магазине аудиокассету. И теперь с наслаждением слушала проникновенное сопрано певицы, исполняющей арию сумасбродной принцессы. Пение было столь прекрасным, что по спине Карен побежали мурашки.
Она стала теребить соски, представляя себе золотистые глаза Мэллори. Музыка обрела наивысший накал, отображая сцену, в которой Саломея берет отрубленную голову Иоанна и целует ее в губы. Рука Карен скользнула в промежность, палец стал тормошить клитор. И вместе с заключительными аккордами оркестра стены ванной сотряс ее истошный визг.
Выйдя из оцепенения, Карен вылезла из ванны и стала готовиться к банкету. Она решила, что сегодня должна выглядеть особенно элегантно, чтобы произвести на гостя приятное впечатление. Но и не только на него…
Усевшись перед зеркалом, Карен приступила к священнодействию. Сначала она вылила немножко жидкости из красивого флакона на ладонь и втерла ее в кожу лица. Потом стала массировать тело, начиная с пальцев ног. После этого она покрыла ногти бесцветным лаком, выбрила под мышками, посмотрела задумчиво на лобок, но не стала трогать его бритвой, оставшись вполне довольной видом своих мелких рыжеватых завитков.
Прошлым летом родители привезли ей из Турции подарок: оригинальный восточный женский наряд из шелка, украшенный вышивкой и жемчугом. Платье имело широкие длинные рукава и застегивалось спереди на петли и красивые пуговицы, обтянутые золотыми нитками.
К турецкой обновке подошли бусы из самоцветов и каплевидные серьги, а также плетеные сандалии, усыпанные искусственными драгоценными камнями — точная копия обуви, найденной в одной из усыпальниц фараона.
Шелк ее экзотического одеяния ласкал ей кожу, как губы любовника. Не желая отказывать себе в этом удовольствии, Карен решила не надевать белье. Турецкий наряд требовал соответствующего макияжа. Отбросив сомнения, она подвела глаза сурьмой, удлинив углы, припудрила скулы золотистой пудрой, а губы покрасила помадой цвета спелого абрикоса. Побрызгавшись цветочными духами, возбуждающими чувственность, Карен положила в сумочку пачку сигарет и зажигалку, зажала в кулаке ключи и направилась к выходу. Сердце ее билось учащенно, клитор — стержень женского существа, ее чакра — трепетал, переполняясь вожделением. Карен готова была отдаться Мэллори, причем почти бескорыстно. В таком настроении она и покинула Лавровый коттедж.
— Рад с вами познакомиться, Карен. Лорд Бернет успел многое рассказать мне о вас! — произнес Ирвин Дуайер, крепко, по-американски, пожимая ей руку и благожелательно глядя в глаза. — Он совершенно очарован вами.
— Здравствуйте, мистер Дуайер, — не без легкого смущения сказала Карен. — Маркиз наверняка преувеличивает мои достоинства!
Гость из Америки производил впечатление добродушного человека, хотя под мягкой оболочкой угадывалась стальная сердцевина. На нем был прекрасно сшитый смокинг, на вид ему было лет пятьдесят. Мощный подбородок выдавал сильный характер, отсутствие морщин в углах глаз говорило, что он не чурается услуг пластического хирурга. Широкий в кости, Ирвин был мускулист и поджар, его редеющие светлые волосы выгорели на солнце. Голубые глаза и полные, чувственные губы придавали его округлому загоревшему лицу обаяние жуира и ловеласа, познавшего плотские радости во всем их разнообразии, но не пресытившегося ими, а продолжающего покорять женские сердца всеми способами, доступными финансовому воротиле и гедонисту, — подкупом, лестью и мужским очарованием.
— Простите, сэр, как прикажете вас понимать? — изумленно спросила она у маркиза, вошедшего в библиотеку в конце напряженного рабочего дня, когда Карен уже собралась запереть зал до утра.
— Я был груб с вами, прошу вас не сердиться на меня! Вы согласны начать все сначала?
Это было невероятно! Надменный и самодовольный маркиз извинялся перед женщиной!
Не зная, что ему ответить, Карен подхватила сумочку се стола, взяла ключ и вышла в коридор Там было тихо. Слуги покинули это крыло здания и разошлись по своим комнатам. Синклер утром укатил в Лондон н? своем спортивном кабриолете вместе с Целин и Джо: у него были там какие-то дела, Джо собиралась пройтись по магазинам, а певица — встретиться с репетитором и поработать с ним над партией Кармен, которую ей предстояло исполнить в октябре в Венском оперном театре. Армина тоже куда-то запропастилась, скорее всего она развлекалась на конюшне с Тейтом. Молчание затягивалось, и Карен вынуждена была ответить.
— Вам не нужно извиняться, сэр! — возразила она. — Я выполняю здесь работу, и не более того — Вы сказали, что полюбили эту усадьбу, и я разволновался в связи с этим, мисс Хейуорд, — признался маркиз, закрывая ей своим телом путь к отступлению. — Мне показалось, что вы говорите искренне. Я не ошибся?
Стройный, мускулистый, непринужденный, он притягивал к себе Карен, особенно определенными частями своего тела. Она затрепетала, охваченная вожделением, и прошептала:
— Нет, так оно и есть. Трусики у нее увлажнились.
— Вот видите, а я не был с вами чуток и отзывчив во время нашей встречи в кабинете Поэтому предлагаю вам свою дружбу — Маркиз улыбнулся и протянул ей руку. — Ну, что же вы молчите?
Что могла она ему ответить? Что могла бы ответить на ее месте любая женщина, не утратившая способность чувствовать? От прикосновения его ладони Карен ударило током. Рука у маркиза была сильная, натренированная во время верховых прогулок, соколиной охоты и музицирования, не говоря уже об утехах с Арминой и Целин. Карен покраснела, вспомнив, как сжимали его пальцы их ягодицы и груди. Стенки ее влагалища сжались, соски отвердели, клитор высунулся из половых губ. Но она вымучила улыбку, и выдержала его рукопожатие и проницательный взгляд.
— Меня поразила история этой усадьбы! А библиотека просто потрясла. Мы с Тони сделали все, что в наших силах, чтобы вам не стыдно было показать ее мистеру Дуайеру, — выпалила она.
— Тони обещал встретить его на станции. Полагаю, он приедет туда на «роллс-ройсе». Американцы обожают этот автомобиль, символизирующий блеск английской аристократии. Ирвин и сам не прочь купить себе дворянский титул. — Мэллори насмешливо улыбнулся.
Карен отметила, что его юмор мягче, чем злой сарказм Синклера. Очевидно, они по-разному воспринимали окружающий мир. С Мэллори легче было найти общий язык и поддерживать беседу, Синклер же подавлял собеседника своей индивидуальностью.
— А титулы тоже продаются? — спросила она, желая как-то поддержать разговор. Ей стоило, однако, больших усилий, чтобы сдержаться и не запустить руку маркизу под сорочку, не пощупать его волосатую грудь.
— Насколько мне известно, такое случается, — ответил он. — К сожалению, старинные дворянские семьи вынуждены продавать иностранцам и свои земли, и титулы: в наше время становится все труднее содержать в порядке родовые поместья. — Голос маркиза сел, он явно расстроился.
Карен хотелось прижать его голову к своей груди, расцеловать его, приласкать и утешить, как ребенка. Но внутренний голос насмешливо прошептал ей, что она лицемерит, что на самом деле ею движет банальная похоть, желание впихнуть свои пышные груди ему в рот, заставить сосать ее соски и грызть их своими белыми зубами. Карен зарделась, представив, как она будет стонать и визжать, когда дело дойдет до клитора, как раскроется ее волшебный цветок и впустит его шмеля. Глаза ее подернулись поволокой, по бедрам потек сок. Воображение рисовало ей фаллос Мэллори, длинный и толстый, такой, каким он был, когда исчезал во рту Армины. Карен пошатнулась. Маркиз поддержал ее под локоть и озабоченно спросил:
— Вам дурно? Вы устали?
— Да, кажется, я переутомилась, — ответила Карен, пряча глаза. — Честно говоря, мне жаль рисунков, которые вы собрались продать американцу! — неожиданно выпалила она. — Представляю, какое они произведут на него впечатление! — Она судорожно втянула ноздрями воздух, испытывая томление в промежности.
— Они великолепны, не так ли? — оживился маркиз, пристально глядя на Карен.
— Мне нужно идти, — сказала она, отводя взгляд. Ей хотелось поскорее очутиться в своей спальне и облегчить боль внизу живота с помощью вибратора, подаренного ей Целин.
— У вас есть какие-то неотложные дела сегодня вечером? — удивился маркиз. — А я-то надеялся, что вы прокатитесь со мной верхом. Я бы захватил сокола. Вам было бы любопытно посмотреть, как Лейла охотится. Ну, вы согласны составить мне компанию?
Сердце Карен затрепетало, как птичка в клетке. Она готова была повиснуть у Мэллори на шее и завизжать от восторга, словно девочка-подросток, удостоившаяся мимолетного внимания рок-звезды. Но она взяла себя в руки и сказала, деловито взглянув на часы:
— Я с удовольствием бы присоединилась к вам, сэр, но в моем распоряжении только час. К тому же я не одета для верховой прогулки.
— Не беспокойтесь из-за костюма! Вы чудесно смотритесь в шортах, сандалиях и блузке. Что же до времени, то часа нам вполне хватит! — воскликнул Мэллори. — Мы не станем забираться далеко в лес. Итак, вперед, на конюшню!
Карен едва устояла на ногах, готовая лишиться чувств, как впечатлительная девица времен королевы Виктории. О такой чести она не мечтала в самых смелых своих фантазиях.
Закатное солнце щедро золотило землю. В безоблачном небе носились жаворонки, сотрясая трелями горячий воздух. В лесу призывно кричали дикие голуби. Впереди простиралась вересковая пустошь — туда-то и направились охотники.
Раскрасневшись от вожделения и верховой езды, Карен скакала рядом с маркизом, ощущая пожар в промежности и подставляя горячее лицо свежему морскому ветру. Ей было необыкновенно хорошо, так, словно бы она попала в волшебную страну, о которой давно втайне мечтала. Ощущение необычности, даже нереальности всего происходящего с ней нарастало с каждой минутой. Она не пыталась найти всему этому логическое объяснение, уверовав в то, что так угодно провидению.
Эта уверенность усилилась, когда они поравнялись с гранитной насыпью, происхождение и назначение которой оставалось загадкой на протяжении тысячелетий.
— Легенда гласит, что здесь обитают черти, — сказал Мэллори. — Вам не страшно, мисс Хейуорд?
Если ей и было страшно, то лишь потому, что она опасалась не совладать с вожделением и отдаться Мэллори прямо на лошади. Клитор терся о луку седла, влагалище взмокло от соков, терпение покидало ее, плоть требовала удовлетворения. К счастью, Мэллори выпустил в свободный полет сокола. Наблюдая за этой сильной и ловкой птицей, Карен отвлеклась от похотливых мыслей.
Как ни странно, она поймала себя на подозрении, что Лейла интуитивно почувствовала в ней соперницу и ревнует к хозяину. Наблюдая, как ласково обращается он с птицей, Карен поняла, что он в ней души не чает. Если бы Лейла узнала, какие чувства обуревают Карен, она бы выклевала сопернице глаза, впилась бы когтями ей в горло, выпила бы всю ее кровь. Ведь недаром Мэллори просил Карен не смотреть Лейле в глаза, когда снимал с ее головы капюшон. Он знал ее эгоистичный норов.
Сокол набрал высоту и воспарил над пустошью, высматривая добычу. Мэллори стал рассказывать Карен, насколько зорким зрением обладает его любимица и как стремительно падает она с высоты на свою жертву.
— Поскакали за ней! — крикнул он и пустил лошадь галопом, чтобы вовремя поспеть к месту приземления сокола. Лейлу следовало оттащить от добычи, как только она ее убьет.
Мэллори подзывал птицу особым свистом и подтаскивал ее к себе, накинув на нее аркан. Потом он награждал свою любимицу кусочком мяса и снова запускал в небо. Карен любовалась его лицом, возбужденным охотой, горящими глазами, чувственным ртом и стискивала зубы при виде его пениса, обтянутого тканью бриджей.
В замок они вернулись уже в сумерках. Тейт хотел было помочь Карен спешиться, но маркиз отдал ему сокола, а сам, ловко спрыгнув на землю, подбежал к Карен раньше, чем она вынула ноги из стремян. Его сильные руки сжали Карен талию и опустили ее на землю. Наклонившись, маркиз негромко сказал:
— Благодарю вас, Карен! Мы чудесно провели время. Приглашаю вас на ужин, который я устраиваю в честь своего гостя. Возможно, мне понадобится ваша помощь.
— А Тони приглашен? — чуть слышно спросила Карен, ощущая дрожь в коленях и ломоту в паху.
— Да, конечно! Так вы придете?
— Непременно.
Ей вспомнилось, что маркизу нравится после охоты расслабляться оральным сексом, и она облизнула губы, словно наяву представив, как входит в рот его фаллос, как сперма стекает по подбородку. Из мира фантазий ее вернул на землю гортанный голос конюха:
— Я займусь лошадьми, сэр!
— Хорошо, — ответил Мэллори. — И вели поварам освежевать дичь.
Тейт многозначительно подмигнул Карен, намекая на то, что он ждет ее в сенном сарае. Она покосилась на удавчика в его штанах и густо покраснела, подумав, что не мешало бы позабавиться с ним перед ужином, сравнить его член с фаллосом Синклера. Это избавит ее от невольной робости в общении с маркизом, в присутствии которого она цепенела. Мэллори все еще обнимал ее за талию, и Карен поежилась, изнемогая от желания отдаться ему.
Не успела Карен улечься поудобнее в наполненной горячей водой ванне, как зазвонил телефон. Она сняла трубку мокрой рукой и услышала самодовольный голос Тони:
— Я привез нашего американского гостя!
— В самом деле? — Карен потянулась за сигаретой и зажигалкой, приготовившись слушать рассказ о торжественной встрече миллионера на вокзале. — Ну и каково же твое первое впечатление?
— Он вполне нормальный парень, с ним легко общаться.
— А его секретарь? — Карен села на край ванны и закурила, понимая, что разговор затянется.
— Она серьезная и вполне симпатичная американка. Жаль, что она носит очки и не обладает вкусом в одежде. Кажется, она по уши влюблена в своего шефа. Короче говоря, типичная американская секретарша.
— Я думала, что его секретарь — мужчина, — сказала Карен.
Тони расхохотался:
— Извини, что разочаровал тебя! Не думал, что тебе мало мужчин из замка.
— Не хами! — Карен улыбнулась и стряхнула пепел в пепельницу из морской ракушки.
— С каких это пор я стал хамом? — возмутился Тони. — Разве я не был всегда предельно нежен с тобой? Да, кстати, Мэллори пригласил нас на ужин. А еще он сказал, что вы охотились в мое отсутствие. Тебе нельзя верить! Стоит мне отлучиться, как ты ложишься под кого-то и раздвигаешь ножки. А я-то думал, что ты ненавидишь маркиза. Вот уж действительно, от ненависти до любви один шаг!
— Мне хотелось взглянуть, как охотится Лейла, и не более того! — вспылила Карен, злясь на Тони за то, что он смеется над ее чистыми чувствами и выставляет ее похотливой дурой.
— Ах вот оно что! Теперь тебя заинтересовали соколы! Какая удивительная тяга ко всему новому, — продолжал ерничать Тони, намекая на зоофилию.
— Да, я всегда была любознательной! И что в этом плохого?
— Нет, ничего. Успокойся! Итак, вернемся к программе этого вечера. Сначала ужин, затем осмотр библиотеки, а на десерт — ознакомление с рисунками Дика Бедуэлла. Как тебе нравится такая программа?
— А кто еще будет присутствовать на банкете? — спросила она.
— Армина и Патти. Ирвину нравятся симпатичные девушки, поэтому советую надеть лучшее платье. И никаких чулок!
— Заткнись, Тони! — закричала Карен, утратив самообладание. — Я не собираюсь вертеть задницей перед американцем, пусть лорд Бернет на это не рассчитывает.
— Остынь! Никто и не просит тебя соблазнять нашего гостя. Просто нужно поднять ему настроение. Если потребуется его ублажать, Армина с этим справится, она девушка без комплексов. Мне за тобой заехать, или ты будешь строить из себя самостоятельную девушку?
— Я приеду сама, когда буду готова. Все, пока!
Карен оставила аппарат рядом с ванной, на случаи если позвонит кто-то еще. Она основательно подготовилась к омовению: обмотала полотенцем голову, поставила на пол бутылку холодного белого вина и бокал. Сделав глоток, она вытянулась в теплой воде, пахнущей жасмином, закрыла глаза и стала слушать музыку.
После просмотра видеокассеты с записью оперы «Саломея» она купила в магазине аудиокассету. И теперь с наслаждением слушала проникновенное сопрано певицы, исполняющей арию сумасбродной принцессы. Пение было столь прекрасным, что по спине Карен побежали мурашки.
Она стала теребить соски, представляя себе золотистые глаза Мэллори. Музыка обрела наивысший накал, отображая сцену, в которой Саломея берет отрубленную голову Иоанна и целует ее в губы. Рука Карен скользнула в промежность, палец стал тормошить клитор. И вместе с заключительными аккордами оркестра стены ванной сотряс ее истошный визг.
Выйдя из оцепенения, Карен вылезла из ванны и стала готовиться к банкету. Она решила, что сегодня должна выглядеть особенно элегантно, чтобы произвести на гостя приятное впечатление. Но и не только на него…
Усевшись перед зеркалом, Карен приступила к священнодействию. Сначала она вылила немножко жидкости из красивого флакона на ладонь и втерла ее в кожу лица. Потом стала массировать тело, начиная с пальцев ног. После этого она покрыла ногти бесцветным лаком, выбрила под мышками, посмотрела задумчиво на лобок, но не стала трогать его бритвой, оставшись вполне довольной видом своих мелких рыжеватых завитков.
Прошлым летом родители привезли ей из Турции подарок: оригинальный восточный женский наряд из шелка, украшенный вышивкой и жемчугом. Платье имело широкие длинные рукава и застегивалось спереди на петли и красивые пуговицы, обтянутые золотыми нитками.
К турецкой обновке подошли бусы из самоцветов и каплевидные серьги, а также плетеные сандалии, усыпанные искусственными драгоценными камнями — точная копия обуви, найденной в одной из усыпальниц фараона.
Шелк ее экзотического одеяния ласкал ей кожу, как губы любовника. Не желая отказывать себе в этом удовольствии, Карен решила не надевать белье. Турецкий наряд требовал соответствующего макияжа. Отбросив сомнения, она подвела глаза сурьмой, удлинив углы, припудрила скулы золотистой пудрой, а губы покрасила помадой цвета спелого абрикоса. Побрызгавшись цветочными духами, возбуждающими чувственность, Карен положила в сумочку пачку сигарет и зажигалку, зажала в кулаке ключи и направилась к выходу. Сердце ее билось учащенно, клитор — стержень женского существа, ее чакра — трепетал, переполняясь вожделением. Карен готова была отдаться Мэллори, причем почти бескорыстно. В таком настроении она и покинула Лавровый коттедж.
— Рад с вами познакомиться, Карен. Лорд Бернет успел многое рассказать мне о вас! — произнес Ирвин Дуайер, крепко, по-американски, пожимая ей руку и благожелательно глядя в глаза. — Он совершенно очарован вами.
— Здравствуйте, мистер Дуайер, — не без легкого смущения сказала Карен. — Маркиз наверняка преувеличивает мои достоинства!
Гость из Америки производил впечатление добродушного человека, хотя под мягкой оболочкой угадывалась стальная сердцевина. На нем был прекрасно сшитый смокинг, на вид ему было лет пятьдесят. Мощный подбородок выдавал сильный характер, отсутствие морщин в углах глаз говорило, что он не чурается услуг пластического хирурга. Широкий в кости, Ирвин был мускулист и поджар, его редеющие светлые волосы выгорели на солнце. Голубые глаза и полные, чувственные губы придавали его округлому загоревшему лицу обаяние жуира и ловеласа, познавшего плотские радости во всем их разнообразии, но не пресытившегося ими, а продолжающего покорять женские сердца всеми способами, доступными финансовому воротиле и гедонисту, — подкупом, лестью и мужским очарованием.