Кэтлин вошла в комнату, держа в руках поднос с разлитым по чашечкам ароматным кофе. Щечки ее пылали, она несколько смущенно посматривала на Тома, видимо, не терявшего даром времени, пока в чайнике подогревалась вода. Любопытно, подумала Саския, куда он запустил свои шустрые пальчики – ей за пазуху или сразу в ее райские кущи? Откуда же ему было знать, что Кэтлин терпеть не может грубиянов и хамов, мечтает о рыцаре в белых одеждах, который сперва покорит ее ранимое сердце, а уж потом овладеет остальным телом. Бедняжка Том, подумала Саския, придется его утешить.
– Поставь поднос на стол, Кэтлин, и присядь на кровать, – сказала она. – Тебе надо расслабиться.
Хью пристроился к Саскии сбоку и терся об нее раздувшейся головкой пениса. Заметив это, Том выразительно хмыкнул и сел рядом с Кэтлин, явно надеясь на реванш. Застенчивый Стэн легонько поглаживал рукой бугор в своих штанах, прислонившись к спинке кровати. Саския отметила, что все парни вполне созрели для начала матча, и повернулась к Хью лицом. Он тотчас же впился жадным ртом в ее пухлые губы. Она уперлась локтями в матрац и слегка приподнялась, он понял ее намек и подставил свои чресла под ее ягодицы.
Этот удачный совместный маневр стал переломным моментом всего вечера. Эрегированный член Хью уперся Саскии в ее влажную промежность, и в ней вспыхнуло неконтролируемое вожделение. Вылезший из колпачка клитор неистово взывал к стимуляции, влагалище сочилось нектаром, а половые губы до неприличия разбухли. Переполненная бурей эмоций, Саския оторвалась от губ Хью и с вызовом взглянула на Стэна. Тот густо покраснел и убрал с ширинки вспотевшую ладонь. Саския уставилась на бугор в штанине и сладострастно промолвила:
– Не прячь от меня своего дракона, выпусти его на волю! И вы, ребята, тоже не стесняйтесь, показывайте, что там у вас в штанах. Сравним, чья штуковина больше.
– Ты это серьезно? – обрадованно спросил Стэн.
– С такими вещами не шутят, – осевшим голосом ответила Саския, облизнув губы. – Ну, долго мне еще тебя уговаривать? Доставай и показывай!
– Хорошо, сейчас, – торопливо пробормотал Стэн, дергая за язычок молнии в ширинке. Но вместо того, чтобы продемонстрировать ей своего удавчика, он почему-то начал стягивать с себя штаны, носки и ботинки. Глядя на него, Хью тоже стал торопливо раздеваться, вскочив с кровати. На полу образовалась горка мятой мужской одежды. Саския нервно хохотнула. Наконец Стэн сдернул с себя спортивные трусы, и у нее глаза полезли из орбит. Она видала на своем веку немало мужских причиндалов, однако экземпляр, продемонстрированный Стэном, побил все рекорды своими размерами. Студент принялся бесстыдно онанировать, и Саския усомнилась, что она сможет безболезненно вместить его разъяренное чудовище в своей пещере удовольствий. При мысли же о том, что этот рассвирепевший дракон может попытаться проникнуть в нее с черного хода, у нее вообще помутилось в голове. Между тем грибообразная головка пениса Стэна побагровела и заблестела, орошенная слезой, выступившей из ее единственного глаза.
Сглотнув подступивший к горлу ком, Саския мужественно кивнула и, когда Стэн приблизился к ней, раздвинула ноги, чтобы он встал между ними, и, наклонившись, раскрыла всю оральную полость. Саския сжала пенис в руке и начала его сосать. Стэн застонал, зажмурившись и вцепившись руками в ее плечи. Ритмично кивая и активно втягивая щеки, Саския вскоре прониклась сочувствием к обладателю маленького монстра, находившегося у нее во рту и гортани. Не всякая девчонка рискнет впустить такого гостя в свою заветную щелку. Для забав с ним требуются умение и сноровка. Она уткнулась носом в пахучие заросли на лобке Стэна, пропустила пенис в горло и, затаив дыхание, пощупала пальчиками его шарики. Они оказались массивными и тяжелыми, под стать основному половому прибору. Да, с сожалением подумала она, подаваясь корпусом назад, с таким аппаратом сложно заниматься спортом.
Судорожно втянув носом воздух, Саския покосилась на Кэтлин. Подружка оцепенела, не в силах оторвать остекленелый взгляд от блестящего пениса Стэна. Хью ухмыльнулся и явил взорам всех присутствующих свое драгоценное мужское имущество – мясистый красный обрезанный обрубок, в головку которого было вделано крохотное золотое колечко. Для Саскии такое драгоценное украшение члена стало приятным сюрпризом, на лице же Кэтлин читался ужас, смешанный с желанием вскочить и убежать.
– Сиди спокойно, – сказала ей Саския и стянула через голову блузку. – Это зрелище тебе понравится. А потом, возможно, тебе самой захочется к нам примкнуть.
– Не робей, Кэтлин, – подхватил Том, уже раздевшийся до пояса и теперь прыгавший на одной ноге, пытаясь снять ботинок. – Мне хочется посмотреть на тебя голой, не прячь же от меня свои прелести! И не стесняйся своей неопытности! Когда-то же надо начинать, так зачем откладывать это в долгий ящик? Доверься мне, и я докажу тебе, что заниматься сексом очень приятно.
Саския сняла юбку, стянула с себя крохотные трусики и, оставшись голой, выпятила свои полные груди с отвердевшими сосками. Все ее гладкое стройное тело было покрыто ровным золотистым загаром, на лобке темнел треугольник курчавых волос. Стэн окинул ее великолепную фигуру жадным взглядом и, встав на колени, принялся покрывать поцелуями ее ноги и живот, лаская руками груди. Хью тоже не сидел без дела, наклонился к ней сбоку и просунул палец ей во влагалище. Она принялась потирать пальчиками клитор, торопясь ощутить первый оргазм.
Раздевшись окончательно, Том с гордостью взглянул на свой впечатляющий прибор и с улыбкой спросил у Кэтлин, не желает ли она, чтобы он помог ей раздеться.
Она прижала руки к грудям и вскричала:
– Нет! Мне все это не нравится! Я думала, что мы сначала поговорим, получше узнаем друг друга…
– Так давай же скорее познакомимся поближе! Поздоровайся с моим лучшим другом! – Он взял ее за руку и положил ее ладонь на свой член. Тот радостно задрожал от удовольствия и от умиления пустил слезу. Кэтлин отдернула руку и попятилась к выходу, с неподдельным ужасом глядя на разврат, происходивший на кровати. Том пожал плечами и пробормотал: – Ты какая-то странная, совершенно не от мира сего. Может, ты инопланетянка?
– До свидания, – рявкнула Кэтлин и вышла, хлопнув дверью.
Саския даже не заметила этого, поскольку уже пребывала в ином измерении. Том ухмыльнулся, взглянув на ее искаженное оргазмом лицо, и стал пристраиваться к ней сбоку. Хью, успевший надеть презерватив, занял выгодную позицию между ее раздвинутых ножек и засадил ей в лоно свой банан до упора. Она томно охнула и закатила к потолку глаза, подернувшиеся поволокой. Соки брызнули у нее из влагалища на его лобок и мошонку. Том нащупал пальчиком ее клитор и стал его тереть. А тем временем Стэн сумел всунуть ей в рот пенис. Саския сжала в кулаке член Тома и стала ритмично двигать рукой вверх-вниз, одновременно кивая головой и поводя бедрами. Вскоре парни поменялись местами, кровать стала поскрипывать и шататься, все завертелось у Саскии перед глазами, и она улетела в безвоздушное пространство. В ушах у нее зазвучала райская музыка, тело стало невесомым. Стэн поставил ее на четвереньки и придал новый импульс ее полету, вогнав свой невероятный ускоритель в ее вместительный бак.
Саскии показалось, что кровать превратилась в океанский лайнер, плывущий по волнам наслаждения. Один шквал умопомрачительного экстаза сменялся другим. Вскоре она потеряла счет оргазмам и впала в нирвану, доверив свое грешное тело троим вошедшим в раж мужчинам. Они терзали его до тех пор, пока выбившись из сил, не рухнули вповалку на любовное ложе. Но лишь только за окнами забрезжил рассвет, как их молодые тела снова зашевелились, демонстрируя готовность к повторению вчерашних подвигов.
Глава 2
– Поставь поднос на стол, Кэтлин, и присядь на кровать, – сказала она. – Тебе надо расслабиться.
Хью пристроился к Саскии сбоку и терся об нее раздувшейся головкой пениса. Заметив это, Том выразительно хмыкнул и сел рядом с Кэтлин, явно надеясь на реванш. Застенчивый Стэн легонько поглаживал рукой бугор в своих штанах, прислонившись к спинке кровати. Саския отметила, что все парни вполне созрели для начала матча, и повернулась к Хью лицом. Он тотчас же впился жадным ртом в ее пухлые губы. Она уперлась локтями в матрац и слегка приподнялась, он понял ее намек и подставил свои чресла под ее ягодицы.
Этот удачный совместный маневр стал переломным моментом всего вечера. Эрегированный член Хью уперся Саскии в ее влажную промежность, и в ней вспыхнуло неконтролируемое вожделение. Вылезший из колпачка клитор неистово взывал к стимуляции, влагалище сочилось нектаром, а половые губы до неприличия разбухли. Переполненная бурей эмоций, Саския оторвалась от губ Хью и с вызовом взглянула на Стэна. Тот густо покраснел и убрал с ширинки вспотевшую ладонь. Саския уставилась на бугор в штанине и сладострастно промолвила:
– Не прячь от меня своего дракона, выпусти его на волю! И вы, ребята, тоже не стесняйтесь, показывайте, что там у вас в штанах. Сравним, чья штуковина больше.
– Ты это серьезно? – обрадованно спросил Стэн.
– С такими вещами не шутят, – осевшим голосом ответила Саския, облизнув губы. – Ну, долго мне еще тебя уговаривать? Доставай и показывай!
– Хорошо, сейчас, – торопливо пробормотал Стэн, дергая за язычок молнии в ширинке. Но вместо того, чтобы продемонстрировать ей своего удавчика, он почему-то начал стягивать с себя штаны, носки и ботинки. Глядя на него, Хью тоже стал торопливо раздеваться, вскочив с кровати. На полу образовалась горка мятой мужской одежды. Саския нервно хохотнула. Наконец Стэн сдернул с себя спортивные трусы, и у нее глаза полезли из орбит. Она видала на своем веку немало мужских причиндалов, однако экземпляр, продемонстрированный Стэном, побил все рекорды своими размерами. Студент принялся бесстыдно онанировать, и Саския усомнилась, что она сможет безболезненно вместить его разъяренное чудовище в своей пещере удовольствий. При мысли же о том, что этот рассвирепевший дракон может попытаться проникнуть в нее с черного хода, у нее вообще помутилось в голове. Между тем грибообразная головка пениса Стэна побагровела и заблестела, орошенная слезой, выступившей из ее единственного глаза.
Сглотнув подступивший к горлу ком, Саския мужественно кивнула и, когда Стэн приблизился к ней, раздвинула ноги, чтобы он встал между ними, и, наклонившись, раскрыла всю оральную полость. Саския сжала пенис в руке и начала его сосать. Стэн застонал, зажмурившись и вцепившись руками в ее плечи. Ритмично кивая и активно втягивая щеки, Саския вскоре прониклась сочувствием к обладателю маленького монстра, находившегося у нее во рту и гортани. Не всякая девчонка рискнет впустить такого гостя в свою заветную щелку. Для забав с ним требуются умение и сноровка. Она уткнулась носом в пахучие заросли на лобке Стэна, пропустила пенис в горло и, затаив дыхание, пощупала пальчиками его шарики. Они оказались массивными и тяжелыми, под стать основному половому прибору. Да, с сожалением подумала она, подаваясь корпусом назад, с таким аппаратом сложно заниматься спортом.
Судорожно втянув носом воздух, Саския покосилась на Кэтлин. Подружка оцепенела, не в силах оторвать остекленелый взгляд от блестящего пениса Стэна. Хью ухмыльнулся и явил взорам всех присутствующих свое драгоценное мужское имущество – мясистый красный обрезанный обрубок, в головку которого было вделано крохотное золотое колечко. Для Саскии такое драгоценное украшение члена стало приятным сюрпризом, на лице же Кэтлин читался ужас, смешанный с желанием вскочить и убежать.
– Сиди спокойно, – сказала ей Саския и стянула через голову блузку. – Это зрелище тебе понравится. А потом, возможно, тебе самой захочется к нам примкнуть.
– Не робей, Кэтлин, – подхватил Том, уже раздевшийся до пояса и теперь прыгавший на одной ноге, пытаясь снять ботинок. – Мне хочется посмотреть на тебя голой, не прячь же от меня свои прелести! И не стесняйся своей неопытности! Когда-то же надо начинать, так зачем откладывать это в долгий ящик? Доверься мне, и я докажу тебе, что заниматься сексом очень приятно.
Саския сняла юбку, стянула с себя крохотные трусики и, оставшись голой, выпятила свои полные груди с отвердевшими сосками. Все ее гладкое стройное тело было покрыто ровным золотистым загаром, на лобке темнел треугольник курчавых волос. Стэн окинул ее великолепную фигуру жадным взглядом и, встав на колени, принялся покрывать поцелуями ее ноги и живот, лаская руками груди. Хью тоже не сидел без дела, наклонился к ней сбоку и просунул палец ей во влагалище. Она принялась потирать пальчиками клитор, торопясь ощутить первый оргазм.
Раздевшись окончательно, Том с гордостью взглянул на свой впечатляющий прибор и с улыбкой спросил у Кэтлин, не желает ли она, чтобы он помог ей раздеться.
Она прижала руки к грудям и вскричала:
– Нет! Мне все это не нравится! Я думала, что мы сначала поговорим, получше узнаем друг друга…
– Так давай же скорее познакомимся поближе! Поздоровайся с моим лучшим другом! – Он взял ее за руку и положил ее ладонь на свой член. Тот радостно задрожал от удовольствия и от умиления пустил слезу. Кэтлин отдернула руку и попятилась к выходу, с неподдельным ужасом глядя на разврат, происходивший на кровати. Том пожал плечами и пробормотал: – Ты какая-то странная, совершенно не от мира сего. Может, ты инопланетянка?
– До свидания, – рявкнула Кэтлин и вышла, хлопнув дверью.
Саския даже не заметила этого, поскольку уже пребывала в ином измерении. Том ухмыльнулся, взглянув на ее искаженное оргазмом лицо, и стал пристраиваться к ней сбоку. Хью, успевший надеть презерватив, занял выгодную позицию между ее раздвинутых ножек и засадил ей в лоно свой банан до упора. Она томно охнула и закатила к потолку глаза, подернувшиеся поволокой. Соки брызнули у нее из влагалища на его лобок и мошонку. Том нащупал пальчиком ее клитор и стал его тереть. А тем временем Стэн сумел всунуть ей в рот пенис. Саския сжала в кулаке член Тома и стала ритмично двигать рукой вверх-вниз, одновременно кивая головой и поводя бедрами. Вскоре парни поменялись местами, кровать стала поскрипывать и шататься, все завертелось у Саскии перед глазами, и она улетела в безвоздушное пространство. В ушах у нее зазвучала райская музыка, тело стало невесомым. Стэн поставил ее на четвереньки и придал новый импульс ее полету, вогнав свой невероятный ускоритель в ее вместительный бак.
Саскии показалось, что кровать превратилась в океанский лайнер, плывущий по волнам наслаждения. Один шквал умопомрачительного экстаза сменялся другим. Вскоре она потеряла счет оргазмам и впала в нирвану, доверив свое грешное тело троим вошедшим в раж мужчинам. Они терзали его до тех пор, пока выбившись из сил, не рухнули вповалку на любовное ложе. Но лишь только за окнами забрезжил рассвет, как их молодые тела снова зашевелились, демонстрируя готовность к повторению вчерашних подвигов.
Глава 2
В эту ночь Кэтлин спалось очень плохо. Перевозбужденная происшествием в комнате Саскии, она долго ворочалась с боку на бок в постели, тщетно пытаясь прогнать прочь назойливые непристойные видения. А когда она наконец впала в забытье, то увидела во сне столь отвратительную групповую картину, что проснулась в холодном поту и стала мастурбировать.
Встала она рано, с тяжелой головой и, накинув махровый халат, вышла в коридор, чтобы посмотреть, нет ли на этажерке для корреспонденции письма и для нее. Чутье не подвело ее, в груде конвертов она действительно обнаружила один официального вида, адресованный мисс Кэтлин Колберт.
Удивленно пожав плечами, она взяла странный конверт и вернулась с ним в свою комнату, чтобы не торопясь прочитать письмо за чашечкой чая. Несколько глотков этого крепкого, ароматного и горячего напитка придали Кэтлин бодрости и сняли у нее похмельный синдром. Глубоко вздохнув, она поклялась никогда больше не пить красного вина и долила в чашку еще заварки. Прояснившееся сознание, однако, преподнесло ей неожиданный сюрприз: мысль о том, что головная боль вызвана не только злоупотреблением скверным алкоголем. Главной причиной ее недомогания был, конечно же, гадкий Том, испортивший ей все ее чудесное настроение.
Когда они с ним вышли на кухню, чтобы сварить кофе, этот хитрец завел разговор об искусстве и намекнул, что с удовольствием сходил бы с ней на пьесу драматурга Элана Айкборна, которую играли в студенческом театре актеры одной гастролирующей труппы. Кэтлин сразу же обрадовалась, вообразив, что судьба свела ее с родственной душой, и даже мысленно упрекнула Саскию за то, что она назвала такого обаятельного интеллектуала неумным племенным конем. Вот и верь после этого подругам! Разумеется, Том позволил себе дотронуться до нее, но сделал это он очень нежно, лаская ее своими бездонными серыми глазами. Кровь, смешанная с дешевым вином, ударила ей в голову, и она подумала, что он в нее влюблен. Пожалуй, она бы даже отдалась ему в эту ночь, если бы он продолжал ухаживать за ней в том же романтическом духе и говорил о чем-нибудь возвышенном. Но мерзкая сцена, разыгравшаяся потом в комнате вокруг Саскии, моментально отрезвила ее и заставила бежать из этого вертепа без оглядки.
Упав с розовых облаков своих грез на грешную землю, Кэтлин отчетливо осознала, что едва не стала очередной жертвой беспринципного похотливого самца, и страшно обиделась не только на него, но и на всю разнузданную компанию. Но трудная ночь миновала, и пора было включаться в свой обычный трудовой ритм. Ей предстояло сегодня переделать массу неотложных дел – распечатать и сдать свой реферат в деканат, убраться в комнате, взять в прокат мантию для торжественной церемонии вручения выпускникам дипломов. День обещал быть ясным, однако на душе у нее скребли черные кошки. Она предпочла бы запереться в своей комнате и не покидать ее до вечера, чтобы случайно не встретиться с Саскией или с ее гнусными приятелями, особенно с предателем Томом, отнявшим у нее веру в людей.
В корпусе стояла непривычная тишина, никто не шаркал шлепанцами по длинному коридору и не смеялся на лестничной клетке, как вчера. Очевидно, всех мучило похмелье после вина, выпитого накануне в баре «У Антонии», сообразила наконец она и криво усмехнулась, радуясь тому, что не потратилась на эту гадкую бурду и не проснулась утром в кровати с незнакомцем без трусов и бюстгальтера.
Кэтлин вновь наполнила чашку чаем, отпила из нее глоток для окончательного прояснения мозгов и вскрыла конверт. Внутри его оказалось официальное письмо, но не из банка или университетской администрации, а из адвокатской конторы «Прайс и Гриффен», расположенной в Лондоне, на Уордур-стрит. Его текст гласил:
«Уважаемая мисс Колберт! Просим вас как можно скорее посетить нас, чтобы ознакомиться с завещанием недавно скончавшейся мисс Мэри Мейси. О своем визите уведомьте нас, пожалуйста, заранее, позвонив по указанному ниже номеру телефона».
Кэтлин надела очки и прочитала письмо еще раз.
Наконец до нее дошло, что Мэри Мейси – это ее двоюродная бабушка по матери, у которой она гостила однажды в детстве в ее старинном доме в Корнуолле, расположенном на живописном берегу залива. Уже тогда ее родители постоянно ссорились, чем омрачали ей каникулы. Дом у Мэри был не обыкновенный, а очень большой, и в нем отдыхали другие люди. У Кэтлин перед глазами возник образ хозяйки пансионата – высокой симпатичной дамы, которая так и не вышла замуж. Но с какой стати мисс Мэри Мейси оставила ей наследство? Они с ней редко виделись и практически даже не переписывались, а лишь обменивались под Рождество поздравительными открытками. Да и мамочка тоже не баловала свою родственницу визитами или письмами. Неужели Мэри Мейси и в самом деле запомнила крошку Кэтлин и оставила ей маленькую долю своего состояния? Взбудораженная таким предположением, Кэтлин решила сегодня же позвонить в адвокатскую контору.
Поднявшая в офисе трубку секретарша сказала, что по субботам прием посетителей у них заканчивается ровно в полдень. Стрелки наручных часов Кэтлин показывали девять, и она, сообразив, что успеет, договорилась о приеме и стала приводить себя в порядок. На сборы и дорогу у нее ушло менее двух часов, и ровно в одиннадцать она была у входа в контору, располагавшуюся в старинном доме в стиле эпохи Регентства. Взбежав по ступеням лестницы, Кэтлин нажала на кнопку звонка, произнесла в микрофон запорного устройства свою фамилию и была немедленно впущена в вестибюль невидимым диспетчером. Пол просторного холла был выстлан черной и белой плиткой, подобно шахматной доске, в нише справа от чугунных опор замысловатой конструкции с мраморными ступенями, плавной спиралью уходящими вверх, красовался обнаженный белый мраморный Адонис, его срамное место прикрывал фиговый лист. Невольно скользнув по статуе рассеянным взглядом и мысленно отметив, что прожилки листа выглядят удивительно натурально, Кэтлин взбежала по лестнице и очутилась перед дубовой дверью кабинета. Она распахнулась, и вышедший из нее мужчина сказал, протянув ей руку:
– Проходите, мисс Колберт, я вас ждал.
Уильям Гриффен, один из совладельцев юридической фирмы, живой приятный мужчина средних лет, с гладко зачесанными назад седеющими волосами и добрыми внимательными глазами, излучал бодрость и радушие. Судя по висевшей на стене за его письменным столом цветной фотографии, на которой он был запечатлен стоящим на палубе парусного судна в морском кителе и фуражке яхтсмена, в свободное от работы время стряпчий активно занимался спортом.
Под воздействием его мужского обаяния Кэтлин расслабилась и, несколько осмелев, села на стул, галантно выдвинутый им из-за широкого стола, обитого кожей, улыбнулась и приготовилась его слушать. Стряпчий сел в кожаное кресло напротив нее, раскрыл папку с документами, побарабанил пальцами по столешнице и, вперив в посетительницу проницательный взгляд, промолвил:
– Очевидно, вы пребываете в некотором недоумении, мисс Колберт, и хотите побыстрее узнать причину нашей встречи.
– Вы угадали, мистер Гриффен, – ответила Кэтлин, выпрямляя спину и плотнее сжимая колени, которые она стыдливо прикрыла сумочкой. Костяшки ее сжатых пальцев побелели от напряжения. – Понимаете, сэр, я не видела мисс Мейси вот уже много лет…
– Понимаю, понимаю… Она упомянула об этом в своем письме, хранящемся у ее душеприказчика, связавшегося со мной.
– Но как она узнала, что я учусь в Гранчестерском университете?
– Вероятно, догадалась по обратному адресу на вашей прошлогодней поздравительной открытке, – с доброжелательной улыбкой ответил адвокат. – Уже тогда она была серьезно больна, а в скором времени, в апреле этого года, скончалась.
– Но почему она выбрала своей наследницей меня, а не мою маму? – смущенно спросила Кэтлин. – Или же ей она тоже что-то завещала?
– Да, одну довольно-таки ценную картину, – сухо ответил мистер Гриффен. – Прочтите, пожалуйста, это письмо, мисс Колберт, и вам все сразу станет понятно. – Он протянул ей через стол экземпляр компьютерной распечатки.
Кэтлин достала из сумочки очки, водрузила их на переносицу и с изумлением уставилась на адрес отправителя, набранный титульным шрифтом: «"Хай тайдс", Куинсбери, Северный Корнуолл. Пятизвездочный отель и ресторан».
Ей вдруг вспомнилось, как она когда-то стояла там на высоком берегу над обрывом и любовалась морскими чайками, с пронзительными криками парящими над пенистыми волнами залива. Какой чудесный стоял тогда вечер, каким чистым ей казался воздух, пропитанный характерным солоноватым запахом…
Она встряхнула головой, отгоняя сентиментальные воспоминания, и начала читать собственно письмо, которое Мэри Мейси адресовала своим душеприказчикам Тревидлу и Пенуордену в городке Ньюки. Смысл его дошел до Кэтлин лишь после второго прочтения и поверг ее в сильнейшее душевное волнение. Текст его был таков:
«За исключением тех посмертных даров, которые предназначаются моим друзьям и коллегам, все мое имущество, включая ценные бумаги и акции, должно отойти к моей внучатой племяннице Кэтлин Колберт, в настоящее время являющейся студенткой Гранчестерского университета. Решение сделать ее главной наследницей я приняла после того, как ее родители развелись, вопреки всем моим настойчивым просьбам и уговорам не делать этого. По моему глубочайшему убеждению, дети не должны страдать от неразумного поведения своих родителей. Уверена, что несчастная девочка тяжело перенесла известие об их разводе. Ее мать, Дебора Колберт, а ныне – Макдоналд, всегда была эгоисткой. Вот почему я хочу, чтобы все досталось Кэтлин. Надеюсь, однако, что она не промотает оставленное ей состояние, а продолжит начатое мною дело и сохранит добрую репутацию моего отеля».
– Это невероятно, – прошептала Кэтлин, положив письмо на стол. – Прямо-таки манна небесная!
– Не каждый день мне приходится сообщать своим клиентам столь радостное известие, – с улыбкой произнес адвокат. – Поздравляю вас, мисс Колберт, теперь вы очень состоятельная женщина.
– Не представляю себе, что мне со всем этим делать! – воскликнула она. – У меня ведь нет опыта обращения с такими колоссальными деньгами, я привыкла считать каждое пенни.
– Я готов вам помочь! Могу договориться с душеприказчиками покойной о срочном переводе завещанных вам денег и ценных бумаг в любой указанный вами банк. Вы собираетесь сохранить отель «Хай тайдс»? Или предпочтете его продать?
– Я пока еще не готова дать вам определенный ответ, – пробормотала Кэтлин, хотя уже и чувствовала, что у нее душа не лежит продавать эту гостиницу.
– Я бы посоветовал вам съездить в Куинсбери и осмотреться. А вдруг вам захочется там поселиться? Лично я бы с радостью перебрался на побережье Корнуолла! Там великолепный климат, прекрасная природа, целебный воздух! А какие можно устраивать морские прогулки! Обожаю эти края. Знаете, а ведь я мог бы стать частым гостем в вашем отеле! Как вы, вероятно, уже догадались, я заядлый яхтсмен.
Такая настойчивость адвоката несколько насторожила Кэтлин, и у нее возникло подозрение, что он каким-то образом заинтересован в том, чтобы она не продавала отель. Профессия преподавателя ее не прельщала, однако и в качестве владелицы крупного гостиничного комплекса она тоже не могла себя представить. Впрочем, тотчас же подумала она, в одном адвокат определенно прав – нужно как-нибудь съездить туда и ознакомиться с ситуацией на месте. Разумеется, ответственность дьявольски велика, зато она почувствует себя хозяйкой, важной персоной, такой, как покойная Мэри Мейси. Но пока было бы совсем неплохо получить небольшую сумму на текущие расходы.
– А когда я смогу воспользоваться хотя бы частью завещанных мне денег? – спросила она.
– Деньги будут переведены на ваш банковский счет, мисс Колберт, как только вы подпишите эти документы. Но я бы порекомендовал вам сперва проконсультироваться у опытного специалиста по финансам, – ответил адвокат.
– Я так и поступлю, мистер Гриффен, – сказала Кэтлин. – И пожалуй, съезжу в ближайшее время в Куинсбери и лично взгляну на свою собственность.
Произнеся слово «собственность», она покраснела, вспомнив, с каким трудом всегда сводила концы с концами. До встречи с адвокатом у нее ведь абсолютно ничего не было за душой, не говоря уже о том, что она обременена долгами. И вот теперь ей предстоит осмотреть отель стоимостью около двух миллионов фунтов! Боже, какие могут быть сомнения, надо ехать туда немедленно!
– Давайте бумаги, я их подпишу, – решительно промолвила она. – Полагаю, что в банке мне выдадут ссуду под залог акций и других ценных бумаг? Пожалуйста, займитесь этим вопросом безотлагательно, мистер Гриффен, я буду вам чрезвычайно признательна. Я могу на вас рассчитывать?
– Не волнуйтесь, мисс Колберт, я все организую, – сказал адвокат, подавая ей на подпись документы. – Вы сможете получить деньги в банке уже на следующей неделе.
Настойчивые трели звонка телефона заставили Беллу Годвин встать с кровати в половине восьмого утра. Юный официант, которого она заманила в свою спальню накануне, что-то недовольно пробормотал и перевернулся на другой бок, спиной к окну, сквозь ситцевые занавески на котором уже давно пробивался солнечный свет. Из коридора доносились звуки чьих-то шагов, голоса, шум работающего пылесоса и запах с кухни, где для постояльцев отеля готовился английский завтрак. Белла потянулась, мысленно послала звонившему команду набраться терпения и, шлепая по ковру босыми ногами, подошла к столику и взяла трубку.
– Алло? Отель «Хай тайдс» слушает! Чем я могу быть вам полезна? – проворковала она.
– Извините за ранний звонок, – задыхаясь от волнения, пролепетал на другом конце провода нежный девичий голосок, – но я хотела предупредить вас, что уже сегодня к вам приеду. Это говорит Кэтлин Колберт, вы не могли бы соединить меня с миссис Годвин?
– Я вас слушаю, – строгим официальным тоном произнесла Белла, приглаживая растрепавшиеся золотистые волосы.
– Ах, это вы, миссис Годвин! Очень приятно. Надеюсь, что адвокаты мисс Мейси уже ввели вас в курс дела?
– Да, мисс Колберт, разумеется, – ответила Белла. – Я лично вас встречу и покажу отель. Мисс Мейси оставила меня здесь за директора, поскольку у меня большой опыт в гостиничном бизнесе. Я работала и портье, и главным поваром, и управляющей. А начинала, между прочим, как обыкновенная посудомойка, десять лет тому назад.
– В самом деле? Весьма любопытно, – неопределенно промолвила Кэтлин, изо всех сил стараясь побороть волнение.
Ах, если бы только она знала, как нервничает ее собеседница, разговаривая с новой владелицей гостиничного комплекса! Ей совершенно не хотелось расставаться с кабинетом директора, к которому она успела привыкнуть. И дело было вовсе не в том, что Белла не имела средств к существованию. Напротив, ее подруга и начальница Мэри оставила ей кругленькую сумму в благодарность за верную службу. Она вполне могла бы купить себе виллу в Испании или коттедж где-нибудь в Западной Англии, но в силу своей деятельной натуры не хотела покидать отель «Хай тайдс», к которому прикипела нутром. Недавно она развелась и теперь упивалась свободой и возможностями, открывшимися ей в должности главного менеджера.
Белла была очень общительна и коммуникабельна, обладала хорошим чувством юмора и практическим взглядом на жизнь, что так необходимо для работы в гостинице. От нее зависели все работавшие там мужчины – бармены, официанты, монтеры, садовники и посыльные. Служащих она набирала сама, принимая во внимание не только их профессиональные, но и личные качества. У обладателей приятной физиономии и развитой фигуры было больше шансов получить здесь «хлебное» место.
– Когда вас ожидать, мисс Колберт? – любезно спросила Белла, покосившись на Барри, который уже проснулся и всем своим видом выказывал нетерпение.
– Если ничего непредвиденного не случится, – ответила Кэтлин, – то я прибуду в Ньюки в половине седьмого.
– Я вышлю за вами автомобиль, мисс Колберт. До встречи! – сказала Белла и положила трубку.
Шустрый юноша тотчас же пристроился к ней сзади и с молодым азартом стал молча овладевать ею, похлопывая ее ладонью по аппетитной ягодице и время от времени пожимая другой рукой налитую грудь. Спальня огласилась томными вздохами и сладострастными выкриками директрисы.
– Еще, еще! – просила она. – Вот так уже лучше, продолжай в том же темпе, мой сладенький!
Барри добросовестно довел утреннюю разминку до естественного завершения, отдышался и, сев на кровати, спросил:
– Кто это тебе звонил в такую рань? Надеюсь, что новость, которую ты узнала, хорошая?
– Я тоже хочу на это надеяться, – уклончиво ответила Белла, не собираясь вводить любознательного официанта в курс всех своих служебных дел. – Время покажет, не люблю загадывать. А пока я, пожалуй, приму душ.
– Мой ненасытный дракончик снова будет в боевой форме, когда ты вернешься, – с нахальной улыбкой сказал Барри, скользнув масленым взглядом по ее соблазнительной фигуре.
Белла погрозила ему пальчиком, дескать, не слишком ли много ты себе позволяешь, и удалилась в ванную, виляя бедрами. Мылась она долго, тщательно и с удовольствием, потом почистила зубы, побрызгалась одеколоном и снова вышла к своему пылкому любовнику.
Встала она рано, с тяжелой головой и, накинув махровый халат, вышла в коридор, чтобы посмотреть, нет ли на этажерке для корреспонденции письма и для нее. Чутье не подвело ее, в груде конвертов она действительно обнаружила один официального вида, адресованный мисс Кэтлин Колберт.
Удивленно пожав плечами, она взяла странный конверт и вернулась с ним в свою комнату, чтобы не торопясь прочитать письмо за чашечкой чая. Несколько глотков этого крепкого, ароматного и горячего напитка придали Кэтлин бодрости и сняли у нее похмельный синдром. Глубоко вздохнув, она поклялась никогда больше не пить красного вина и долила в чашку еще заварки. Прояснившееся сознание, однако, преподнесло ей неожиданный сюрприз: мысль о том, что головная боль вызвана не только злоупотреблением скверным алкоголем. Главной причиной ее недомогания был, конечно же, гадкий Том, испортивший ей все ее чудесное настроение.
Когда они с ним вышли на кухню, чтобы сварить кофе, этот хитрец завел разговор об искусстве и намекнул, что с удовольствием сходил бы с ней на пьесу драматурга Элана Айкборна, которую играли в студенческом театре актеры одной гастролирующей труппы. Кэтлин сразу же обрадовалась, вообразив, что судьба свела ее с родственной душой, и даже мысленно упрекнула Саскию за то, что она назвала такого обаятельного интеллектуала неумным племенным конем. Вот и верь после этого подругам! Разумеется, Том позволил себе дотронуться до нее, но сделал это он очень нежно, лаская ее своими бездонными серыми глазами. Кровь, смешанная с дешевым вином, ударила ей в голову, и она подумала, что он в нее влюблен. Пожалуй, она бы даже отдалась ему в эту ночь, если бы он продолжал ухаживать за ней в том же романтическом духе и говорил о чем-нибудь возвышенном. Но мерзкая сцена, разыгравшаяся потом в комнате вокруг Саскии, моментально отрезвила ее и заставила бежать из этого вертепа без оглядки.
Упав с розовых облаков своих грез на грешную землю, Кэтлин отчетливо осознала, что едва не стала очередной жертвой беспринципного похотливого самца, и страшно обиделась не только на него, но и на всю разнузданную компанию. Но трудная ночь миновала, и пора было включаться в свой обычный трудовой ритм. Ей предстояло сегодня переделать массу неотложных дел – распечатать и сдать свой реферат в деканат, убраться в комнате, взять в прокат мантию для торжественной церемонии вручения выпускникам дипломов. День обещал быть ясным, однако на душе у нее скребли черные кошки. Она предпочла бы запереться в своей комнате и не покидать ее до вечера, чтобы случайно не встретиться с Саскией или с ее гнусными приятелями, особенно с предателем Томом, отнявшим у нее веру в людей.
В корпусе стояла непривычная тишина, никто не шаркал шлепанцами по длинному коридору и не смеялся на лестничной клетке, как вчера. Очевидно, всех мучило похмелье после вина, выпитого накануне в баре «У Антонии», сообразила наконец она и криво усмехнулась, радуясь тому, что не потратилась на эту гадкую бурду и не проснулась утром в кровати с незнакомцем без трусов и бюстгальтера.
Кэтлин вновь наполнила чашку чаем, отпила из нее глоток для окончательного прояснения мозгов и вскрыла конверт. Внутри его оказалось официальное письмо, но не из банка или университетской администрации, а из адвокатской конторы «Прайс и Гриффен», расположенной в Лондоне, на Уордур-стрит. Его текст гласил:
«Уважаемая мисс Колберт! Просим вас как можно скорее посетить нас, чтобы ознакомиться с завещанием недавно скончавшейся мисс Мэри Мейси. О своем визите уведомьте нас, пожалуйста, заранее, позвонив по указанному ниже номеру телефона».
Кэтлин надела очки и прочитала письмо еще раз.
Наконец до нее дошло, что Мэри Мейси – это ее двоюродная бабушка по матери, у которой она гостила однажды в детстве в ее старинном доме в Корнуолле, расположенном на живописном берегу залива. Уже тогда ее родители постоянно ссорились, чем омрачали ей каникулы. Дом у Мэри был не обыкновенный, а очень большой, и в нем отдыхали другие люди. У Кэтлин перед глазами возник образ хозяйки пансионата – высокой симпатичной дамы, которая так и не вышла замуж. Но с какой стати мисс Мэри Мейси оставила ей наследство? Они с ней редко виделись и практически даже не переписывались, а лишь обменивались под Рождество поздравительными открытками. Да и мамочка тоже не баловала свою родственницу визитами или письмами. Неужели Мэри Мейси и в самом деле запомнила крошку Кэтлин и оставила ей маленькую долю своего состояния? Взбудораженная таким предположением, Кэтлин решила сегодня же позвонить в адвокатскую контору.
Поднявшая в офисе трубку секретарша сказала, что по субботам прием посетителей у них заканчивается ровно в полдень. Стрелки наручных часов Кэтлин показывали девять, и она, сообразив, что успеет, договорилась о приеме и стала приводить себя в порядок. На сборы и дорогу у нее ушло менее двух часов, и ровно в одиннадцать она была у входа в контору, располагавшуюся в старинном доме в стиле эпохи Регентства. Взбежав по ступеням лестницы, Кэтлин нажала на кнопку звонка, произнесла в микрофон запорного устройства свою фамилию и была немедленно впущена в вестибюль невидимым диспетчером. Пол просторного холла был выстлан черной и белой плиткой, подобно шахматной доске, в нише справа от чугунных опор замысловатой конструкции с мраморными ступенями, плавной спиралью уходящими вверх, красовался обнаженный белый мраморный Адонис, его срамное место прикрывал фиговый лист. Невольно скользнув по статуе рассеянным взглядом и мысленно отметив, что прожилки листа выглядят удивительно натурально, Кэтлин взбежала по лестнице и очутилась перед дубовой дверью кабинета. Она распахнулась, и вышедший из нее мужчина сказал, протянув ей руку:
– Проходите, мисс Колберт, я вас ждал.
Уильям Гриффен, один из совладельцев юридической фирмы, живой приятный мужчина средних лет, с гладко зачесанными назад седеющими волосами и добрыми внимательными глазами, излучал бодрость и радушие. Судя по висевшей на стене за его письменным столом цветной фотографии, на которой он был запечатлен стоящим на палубе парусного судна в морском кителе и фуражке яхтсмена, в свободное от работы время стряпчий активно занимался спортом.
Под воздействием его мужского обаяния Кэтлин расслабилась и, несколько осмелев, села на стул, галантно выдвинутый им из-за широкого стола, обитого кожей, улыбнулась и приготовилась его слушать. Стряпчий сел в кожаное кресло напротив нее, раскрыл папку с документами, побарабанил пальцами по столешнице и, вперив в посетительницу проницательный взгляд, промолвил:
– Очевидно, вы пребываете в некотором недоумении, мисс Колберт, и хотите побыстрее узнать причину нашей встречи.
– Вы угадали, мистер Гриффен, – ответила Кэтлин, выпрямляя спину и плотнее сжимая колени, которые она стыдливо прикрыла сумочкой. Костяшки ее сжатых пальцев побелели от напряжения. – Понимаете, сэр, я не видела мисс Мейси вот уже много лет…
– Понимаю, понимаю… Она упомянула об этом в своем письме, хранящемся у ее душеприказчика, связавшегося со мной.
– Но как она узнала, что я учусь в Гранчестерском университете?
– Вероятно, догадалась по обратному адресу на вашей прошлогодней поздравительной открытке, – с доброжелательной улыбкой ответил адвокат. – Уже тогда она была серьезно больна, а в скором времени, в апреле этого года, скончалась.
– Но почему она выбрала своей наследницей меня, а не мою маму? – смущенно спросила Кэтлин. – Или же ей она тоже что-то завещала?
– Да, одну довольно-таки ценную картину, – сухо ответил мистер Гриффен. – Прочтите, пожалуйста, это письмо, мисс Колберт, и вам все сразу станет понятно. – Он протянул ей через стол экземпляр компьютерной распечатки.
Кэтлин достала из сумочки очки, водрузила их на переносицу и с изумлением уставилась на адрес отправителя, набранный титульным шрифтом: «"Хай тайдс", Куинсбери, Северный Корнуолл. Пятизвездочный отель и ресторан».
Ей вдруг вспомнилось, как она когда-то стояла там на высоком берегу над обрывом и любовалась морскими чайками, с пронзительными криками парящими над пенистыми волнами залива. Какой чудесный стоял тогда вечер, каким чистым ей казался воздух, пропитанный характерным солоноватым запахом…
Она встряхнула головой, отгоняя сентиментальные воспоминания, и начала читать собственно письмо, которое Мэри Мейси адресовала своим душеприказчикам Тревидлу и Пенуордену в городке Ньюки. Смысл его дошел до Кэтлин лишь после второго прочтения и поверг ее в сильнейшее душевное волнение. Текст его был таков:
«За исключением тех посмертных даров, которые предназначаются моим друзьям и коллегам, все мое имущество, включая ценные бумаги и акции, должно отойти к моей внучатой племяннице Кэтлин Колберт, в настоящее время являющейся студенткой Гранчестерского университета. Решение сделать ее главной наследницей я приняла после того, как ее родители развелись, вопреки всем моим настойчивым просьбам и уговорам не делать этого. По моему глубочайшему убеждению, дети не должны страдать от неразумного поведения своих родителей. Уверена, что несчастная девочка тяжело перенесла известие об их разводе. Ее мать, Дебора Колберт, а ныне – Макдоналд, всегда была эгоисткой. Вот почему я хочу, чтобы все досталось Кэтлин. Надеюсь, однако, что она не промотает оставленное ей состояние, а продолжит начатое мною дело и сохранит добрую репутацию моего отеля».
– Это невероятно, – прошептала Кэтлин, положив письмо на стол. – Прямо-таки манна небесная!
– Не каждый день мне приходится сообщать своим клиентам столь радостное известие, – с улыбкой произнес адвокат. – Поздравляю вас, мисс Колберт, теперь вы очень состоятельная женщина.
– Не представляю себе, что мне со всем этим делать! – воскликнула она. – У меня ведь нет опыта обращения с такими колоссальными деньгами, я привыкла считать каждое пенни.
– Я готов вам помочь! Могу договориться с душеприказчиками покойной о срочном переводе завещанных вам денег и ценных бумаг в любой указанный вами банк. Вы собираетесь сохранить отель «Хай тайдс»? Или предпочтете его продать?
– Я пока еще не готова дать вам определенный ответ, – пробормотала Кэтлин, хотя уже и чувствовала, что у нее душа не лежит продавать эту гостиницу.
– Я бы посоветовал вам съездить в Куинсбери и осмотреться. А вдруг вам захочется там поселиться? Лично я бы с радостью перебрался на побережье Корнуолла! Там великолепный климат, прекрасная природа, целебный воздух! А какие можно устраивать морские прогулки! Обожаю эти края. Знаете, а ведь я мог бы стать частым гостем в вашем отеле! Как вы, вероятно, уже догадались, я заядлый яхтсмен.
Такая настойчивость адвоката несколько насторожила Кэтлин, и у нее возникло подозрение, что он каким-то образом заинтересован в том, чтобы она не продавала отель. Профессия преподавателя ее не прельщала, однако и в качестве владелицы крупного гостиничного комплекса она тоже не могла себя представить. Впрочем, тотчас же подумала она, в одном адвокат определенно прав – нужно как-нибудь съездить туда и ознакомиться с ситуацией на месте. Разумеется, ответственность дьявольски велика, зато она почувствует себя хозяйкой, важной персоной, такой, как покойная Мэри Мейси. Но пока было бы совсем неплохо получить небольшую сумму на текущие расходы.
– А когда я смогу воспользоваться хотя бы частью завещанных мне денег? – спросила она.
– Деньги будут переведены на ваш банковский счет, мисс Колберт, как только вы подпишите эти документы. Но я бы порекомендовал вам сперва проконсультироваться у опытного специалиста по финансам, – ответил адвокат.
– Я так и поступлю, мистер Гриффен, – сказала Кэтлин. – И пожалуй, съезжу в ближайшее время в Куинсбери и лично взгляну на свою собственность.
Произнеся слово «собственность», она покраснела, вспомнив, с каким трудом всегда сводила концы с концами. До встречи с адвокатом у нее ведь абсолютно ничего не было за душой, не говоря уже о том, что она обременена долгами. И вот теперь ей предстоит осмотреть отель стоимостью около двух миллионов фунтов! Боже, какие могут быть сомнения, надо ехать туда немедленно!
– Давайте бумаги, я их подпишу, – решительно промолвила она. – Полагаю, что в банке мне выдадут ссуду под залог акций и других ценных бумаг? Пожалуйста, займитесь этим вопросом безотлагательно, мистер Гриффен, я буду вам чрезвычайно признательна. Я могу на вас рассчитывать?
– Не волнуйтесь, мисс Колберт, я все организую, – сказал адвокат, подавая ей на подпись документы. – Вы сможете получить деньги в банке уже на следующей неделе.
Настойчивые трели звонка телефона заставили Беллу Годвин встать с кровати в половине восьмого утра. Юный официант, которого она заманила в свою спальню накануне, что-то недовольно пробормотал и перевернулся на другой бок, спиной к окну, сквозь ситцевые занавески на котором уже давно пробивался солнечный свет. Из коридора доносились звуки чьих-то шагов, голоса, шум работающего пылесоса и запах с кухни, где для постояльцев отеля готовился английский завтрак. Белла потянулась, мысленно послала звонившему команду набраться терпения и, шлепая по ковру босыми ногами, подошла к столику и взяла трубку.
– Алло? Отель «Хай тайдс» слушает! Чем я могу быть вам полезна? – проворковала она.
– Извините за ранний звонок, – задыхаясь от волнения, пролепетал на другом конце провода нежный девичий голосок, – но я хотела предупредить вас, что уже сегодня к вам приеду. Это говорит Кэтлин Колберт, вы не могли бы соединить меня с миссис Годвин?
– Я вас слушаю, – строгим официальным тоном произнесла Белла, приглаживая растрепавшиеся золотистые волосы.
– Ах, это вы, миссис Годвин! Очень приятно. Надеюсь, что адвокаты мисс Мейси уже ввели вас в курс дела?
– Да, мисс Колберт, разумеется, – ответила Белла. – Я лично вас встречу и покажу отель. Мисс Мейси оставила меня здесь за директора, поскольку у меня большой опыт в гостиничном бизнесе. Я работала и портье, и главным поваром, и управляющей. А начинала, между прочим, как обыкновенная посудомойка, десять лет тому назад.
– В самом деле? Весьма любопытно, – неопределенно промолвила Кэтлин, изо всех сил стараясь побороть волнение.
Ах, если бы только она знала, как нервничает ее собеседница, разговаривая с новой владелицей гостиничного комплекса! Ей совершенно не хотелось расставаться с кабинетом директора, к которому она успела привыкнуть. И дело было вовсе не в том, что Белла не имела средств к существованию. Напротив, ее подруга и начальница Мэри оставила ей кругленькую сумму в благодарность за верную службу. Она вполне могла бы купить себе виллу в Испании или коттедж где-нибудь в Западной Англии, но в силу своей деятельной натуры не хотела покидать отель «Хай тайдс», к которому прикипела нутром. Недавно она развелась и теперь упивалась свободой и возможностями, открывшимися ей в должности главного менеджера.
Белла была очень общительна и коммуникабельна, обладала хорошим чувством юмора и практическим взглядом на жизнь, что так необходимо для работы в гостинице. От нее зависели все работавшие там мужчины – бармены, официанты, монтеры, садовники и посыльные. Служащих она набирала сама, принимая во внимание не только их профессиональные, но и личные качества. У обладателей приятной физиономии и развитой фигуры было больше шансов получить здесь «хлебное» место.
– Когда вас ожидать, мисс Колберт? – любезно спросила Белла, покосившись на Барри, который уже проснулся и всем своим видом выказывал нетерпение.
– Если ничего непредвиденного не случится, – ответила Кэтлин, – то я прибуду в Ньюки в половине седьмого.
– Я вышлю за вами автомобиль, мисс Колберт. До встречи! – сказала Белла и положила трубку.
Шустрый юноша тотчас же пристроился к ней сзади и с молодым азартом стал молча овладевать ею, похлопывая ее ладонью по аппетитной ягодице и время от времени пожимая другой рукой налитую грудь. Спальня огласилась томными вздохами и сладострастными выкриками директрисы.
– Еще, еще! – просила она. – Вот так уже лучше, продолжай в том же темпе, мой сладенький!
Барри добросовестно довел утреннюю разминку до естественного завершения, отдышался и, сев на кровати, спросил:
– Кто это тебе звонил в такую рань? Надеюсь, что новость, которую ты узнала, хорошая?
– Я тоже хочу на это надеяться, – уклончиво ответила Белла, не собираясь вводить любознательного официанта в курс всех своих служебных дел. – Время покажет, не люблю загадывать. А пока я, пожалуй, приму душ.
– Мой ненасытный дракончик снова будет в боевой форме, когда ты вернешься, – с нахальной улыбкой сказал Барри, скользнув масленым взглядом по ее соблазнительной фигуре.
Белла погрозила ему пальчиком, дескать, не слишком ли много ты себе позволяешь, и удалилась в ванную, виляя бедрами. Мылась она долго, тщательно и с удовольствием, потом почистила зубы, побрызгалась одеколоном и снова вышла к своему пылкому любовнику.