Дейли Джанет. Столичные каникулы

   – Какими, например?
   Он покачал головой, отказываясь от оригинальности:
   – Для этого вам нужно мне довериться.
   Она посмотрела ему прямо в глаза:
   – Я не вернусь обратно в вашу квартиру, Такер.
   Он испытал шок.
   – Я не встречал ни одного гида, который мечтал бы отвести экскурсанта в свою квартиру, только если его об этом специально не попросили.
   – Ясно. – Она замешкалась в нерешительности.
   – Ясно как небо Канзаса в августе, – подхватил Такер.
   Джоселин пристально на него посмотрела:
   – Должно быть, я сумасшедшая, если соглашаюсь на это. Я отказалась бы, но, боюсь, вы будете меня преследовать, пока я не сдамся.
   – Если я не ошибаюсь, это означает, что вы согласны? Тогда вперед! – Он взял ее за локоть и повел вниз по ступенькам.
   – Погодите. – Она отдернула руку, пытаясь увернуться от его прикосновений. – Куда мы сейчас идем?
   – Сейчас мы идем к моей машине. Она припаркована возле Огайо Драйв. – Он увидел вопрос в ее глазах и тут же добавил: – А вам известно, что в Вашингтоне на курсах вождения больше не учат, как правильно парковаться?
   – Вы опять шутите, – решила она.
   – Нет, я говорю совершенно серьезно. – Он стал спускаться, улыбнувшись, когда Джоселин машинально последовала за ним. – Инструкторы считают, что это напрасная трата времени. А если вы мне не верите, то спросите любого, кто пытается отыскать в этом городе место для парковки.
   – Но вам все-таки удалось его найти, – сухо заметила она.
   – Это лишний раз доказывает, что чудеса случаются. – Такер улыбнулся.
   – Вы безнадежны. – И, вопреки своему желанию, Джоселин тоже ему улыбнулась.
   И, глядя на нее, на ее веселые сияющие глаза, на ее улыбку, Такер понял, что она права. Он безнадежен – он безнадежно в нее влюбился. Может, любовь была безответная, но он не думал об этом.
   Сейчас время было на его стороне – он точно знал, что Джоселин Уэйкфилд не уедет в Айову.

ГЛАВА 13

   На парковке Джоселин с умилением наблюдала за Такером, который снова проделал свой нелепый ритуал в поисках ключей по карманам. И с удивлением обнаружила, что ей хорошо в его компании!
   Разум подсказывал Джоселин, что ей ни за что нельзя ехать с ним. Но после того как она убежала из его квартиры, жизнь показалась ей пустой и кучной.
   И хуже всего то, что она была уверена, это было как раз то, чего она хотела, – просто гулять по городу, сама по себе. Целый час она пыталась убедить себя, что наслаждается каждой минутой тогда, как это было далеко от правды.
   Наконец, ключи были обнаружены.
   – Нашел. – Такер потряс связкой.
   – Хорошо. Следующий вопрос – где ваша машина?
   На парковке не было свободных мест, и несколько машин кружили вокруг, пытаясь припарковаться.
   – О, это легко, – ответил Такер и указал рукой. – Вон та машина с енотовым хвостиком на антенне.
   Хвостик возвышался над крышами машин, и Джоселин сразу же его заметила.
   – Надеюсь, он искусственный?
   – Конечно. – Такер искоса на нее посмотрел. – Вы же не думаете, что я хочу обрушить на себя гнев борцов за права животных?
   – Не хотела бы так думать, – улыбнулась Джоселин. – Вы случайно не фанат Дэвида Крокета?
   – Я – нет. Моя мама – да, – улыбнулся он. – Этот хвостик от ее старой енотовой шапки. Она отдала мне его, когда я начал учиться в колледже.
   Джоселин не знала, верить ему или нет.
   – Странный подарок сыну. Он, наверно, должен приносить удачу или что-то в этом роде?
   – «Что-то в этом роде», – подтвердил Такер, смеясь. – Мама волновалась, что я забуду, где припарковал машину, и не смогу ее найти. Должен заметить, этот енотовый хвостик не раз спасал мои туфли от износа. И все еще спасает.
   – Не могу поверить. – Джоселин остановилась с открытым ртом. Ее изумлению не было предела, когда она увидела этот насекомоподобный автомобиль с болтающимся на антенне отростком. Затем она перевела удивленный взгляд на высокого долговязого мужчину. – Но это же смешно! Вы ездите на «Фольксвагене»?
   – Ага. – Он нагнулся, чтобы открыть для нее дверцу.
   – Как же вы в него вмещаетесь? – Она уставилась на ковшеобразные сиденья и тесный интерьер.
   – Это все дело практики.
   Джоселин медленно подошла к ярко-красной машине:
   – Неужели такие игрушки снова выпускают?..
   – Уже нет, это вовсе не новая продвинутая модель.
   Джоселин остановилась, держась рукой за крышу и поставив одну ногу в салон.
   – Вы хотите сказать… что… – Она старалась подобрать слово.
   Такер ей подсказал:
   – Да, это одна из эксклюзивных моделей. Осторожнее, не ударьтесь головой о крышу.
   Джоселин воспользовалась его мудрым советом и осторожно залезла внутрь. Это оказалось не так сложно, как она думала. Такер дождался, пока она окажется внутри, захлопнул дверцу и направился к водительскому месту.
   – Какого года эта машина? – спросила Джоселин, когда он уселся.
   – Шестьдесят третьего. – Такер похлопал панель, потом что-то пробурчал себе под нос и выжал сцепление.
   – Удивительно, что она все еще ездит, – восхитилась Джоселин, когда после первого поворота ключа мотор загудел и закашлял.
   – Я вам больше скажу – Бетси не только выглядит как модель, но еще и первоклассно ездит!
   – Бетси?
   – Да, я ее так называю.
   – Бетси. Это из песни «Небеса для Бетси»? – предположила Джоселин.
   – Вы угадали. – И Такер от души засмеялся таким заразительным смехом, что Джоселин не могла не засмеяться с ним вместе. Ей было до странности приятно оттого, что она так точно угадала.
   – И как долго у вас Бетси? – спросила она, когда он стал выезжать с парковки задним ходом.
   – С седьмого класса. Я купил ее у старика, который жил недалеко от нас. Она уже тогда была не новой.
   – Я так понимаю, Бетси ваша первая машина?
   Такер утвердительно кивнул головой:
   – Я – верный.
   – Или же очень экономный, – подшутила Джоселин.
   – А я и не отрицаю, что Бетси очень экономичная в содержании машина. И очень юркая, как насекомое! – Он улыбнулся, когда Джоселин рассмеялась над этим сравнением. – Кроме того, ей не требуется капитального ремонта. Что очень хорошо для машины, которая уже почти стала классикой. Но это вовсе не означает, что у Бетси нет недостатков.
   – Например?
   – Во-первых, в ней очень сложно заниматься любовью с девушкой на заднем сиденье. Особенно для меня. Однажды я туда сел – и для девушки совсем не осталось места. – Он пропустил несколько машин и вырулил на трассу.
   Джоселин захохотала:
   – Это разговор о стеснениях в вашей социальной жизни.
   Нахмурившись, Такер слегка ее упрекнул:
   – Ну, и кто из нас теперь отпускает злые шутки?
   – Как говорится, с кем поведешься… – заключила Джоселин, удивившись легкости их общения. Но внезапно помрачнела: – Подождите. Не хотите ли вы сказать, что вы приехали на ней из Канзаса?
   – У меня не было другого выхода, – ответил он. – За мной же не могли выслать самолет с местом для нее. А везти Бетси в грузовой машине слишком дорого.
   – Потрясающе!
   – На самом деле дорога заняла у меня не так много времени, как вы можете подумать. – Он искоса взглянул на Джоселин. – С попутным ветром Бетси может ехать очень быстро. – И как будто в доказательство маленькая машина молнией промчалась по улице. – Но в Вашингтоне скорость не так важна, как надежность, – добавил Такер.
   – И Бетси, без сомнений, отвечает всем требованиям надежности? – заметила с иронией Джоселин.
   – Нельзя сказать, что у нее нет плохих сторон, – проговорил Такер с подчеркнутой медлительностью. – На морозе ее очень сложно завести. Но, я ее в этом не обвиняю. Когда холодно, я и сам с трудом завожусь.
   – Как и все мы. – Джоселин откинулась назад и попыталась расслабиться и наслаждаться жизнью. Но это оказалось сложно сделать, поскольку она не могла не смотреть на Такера. Ее словно притягивали к себе четкие, угловатые линии его профиля. Ей нравились его грубые мужские черты, такие естественные, открытые, сильные.
   – Нам с Бетси нравятся объездные дороги, – объяснил Такер. – Мы не любим автострады и скоростные трассы.
   Джоселин могла бы с ним согласиться, но это снова привело бы их к разговору о женитьбе – разговору, который ей был неприятен. Может быть, потому, что ей совсем не хотелось думать о завтрашнем дне. Ей хотелось наслаждаться этим днем, этим моментом.
   – Вы когда-нибудь ездили по объездным дорогам?
   – Иногда приходится. Но только если они не очень длинные. Обычно я спешу, и у меня нет времени тащиться. То есть я предпочитаю скоростные дороги.
   – Больше половины человечества находится в вечной спешке, – согласился Такер. – Мы можем даже не знать, куда спешим, но готовы поклясться, что будем вовремя.
   – Жизнь может быть очень насыщенной. – У нее-то точно была именно такая.
   – Если она насыщенная, то тем более нужно останавливаться, чтобы понюхать цветы. – Такер замолчал и бросил на нее беглый взгляд. – Хотя кто-то скажет вам, что наш национальный цветок – это клевер из бетона.
   Джоселин опять рассмеялась, и ее смех тронул его до глубины души. Он заметил, что она начинает расслабляться. Стараясь продолжать в том же духе, Такер поддерживал эту спокойную болтовню, приукрашивая ее шутками. Он ни разу не попытался выудить из нее какую-то личную информацию, позволяя ей самой рассказывать что захочется.
   Когда они пересекли мост через Рок Грик и въехали в Джорджтаун, Джоселин подозрительно на него посмотрела:
   – Только не говорите, что вы хотите показать мне исторический Джорджтаун.
   – Не-а. Хотя Бетси с удовольствием пообщалась бы с его узкими улочками. Но у меня есть более захватывающее предложение, чем кататься мимо сбившихся в кучу магазинов и модных ресторанов, – заявил он. – Большинство людей любят проводить время подобным образом, но меня это совсем не прельщает.
   – Тогда куда же мы едем?
   – Увидите. – Такер поехал в западном направлении, через знаменитый деловой район. – А знаете, вы ведь еще не спросили, чем я зарабатываю на жизнь.
   – В этом нет необходимости. Через две минуты после нашего знакомства я сложила все факты и поняла, что вы тот самый Грейди Такер, которому принадлежит колонка «Мнение Такера». – На лице Джоселин застыло выражение самодовольства.
   – Вы читали мою колонку? – Он выглядел удивленным и польщенным.
   – В Айове тоже читают газеты, – с укоризной пошутила Джоселин.
   Такер вздрогнул:
   – Очень тронут. – Он немного помолчал, а затем строго глянул на нее: – Но это несправедливо сказать автору, что вы читали его колонку, и не сказать, что вы об этом думаете.
   – Вы правы, несправедливо. – Ее улыбка стала шире, а взгляд нежнее. – Мне кажется, ваша колонка полностью вам соответствует: временами смешная, постоянно провоцирующая, но никогда не унижающая.
   Его вздох выразил разочарование:
   – Как печально, что вы не сказали «стройный» и «очаровательный». К сожалению, я ни разу не слышал, чтобы к газетным статьям применяли такие прилагательные.
   – И я не слышала. – Справа Джоселин увидела территорию Джорджтаунского университета. – Но в вашей колонке есть одна вещь, которая называется «переходить все границы», напрашиваясь на комплименты.
   Настала очередь Такера смеяться:
   – Но ведь я абсолютно откровенен! Это один из тех случаев, который доказывает, что правда глаза колет.
   Когда университет остался позади, Джоселин принялась рассматривать дорогу, по которой они ехали.
   – Вы везете меня к водопадам? – Она не знала, куда еще может привести эта дорога.
   – Вы уже бывали здесь раньше? – спросил Такер.
   – Да, была.
   И в ее памяти сразу же всплыла живая картинка с потрясающими водопадами, созданными рекой Потомак, которые падают со стометровой высоты и проглатываются ущельем, выложенным массивными валунами. Во время весенних паводков эти водопады превосходят Ниагарские.
   – Впечатляет, правда?
   – Очень.
   Проехав еще милю, Такер внезапно хлопнул по рулю:
   – Я забыл позвонить Обедиа! – Наклонившись вперед, он начал осматривать территорию. – Ага, здесь должны быть телефонные будки.
   До того как Джоселин вникла в суть дела, Такер включил поворот и поехал в сторону лодочной базы. Возле телефонной будки он остановился и выключил мотор.
   – Это не займет больше минуты. – Он открыл дверцу и стал выбираться из машины, затем посмотрел на Джоселин: – Хотите пойти со мной? Обедиа очень обрадуется, если вы сами с ним поговорите.
   – Хорошо. – Она неумело отстегнула ремень безопасности, с трудом сообразив, как это делается.
   К тому времени, когда Джоселин присоединилась к Такеру, он уже беседовал по телефону с Обедиа.
   – Да, она была как раз там, где вы подсказали мне ее искать – у мемориала Джефферсона. – Он обернулся к ней, вслушиваясь в вопрос Обедиа. – Да, она в порядке. – Мимо проехала машина с неисправным глушителем, и Такер крепче прижал телефонную трубку к уху. – Что вы сказали? Где мы? – Он осмотрелся. – На одной лодочной базе. – Снова последовала короткая пауза. – Это хорошая идея. Может быть, мы сможем. Подождите минутку. – Он опустил трубку, прикрыв ее ладонью. – Обедиа предлагает нам встретиться и поужинать втроем. Что вы на это скажете?
   Когда Джоселин подумала о вариантах, ужинать в одиночестве или с Такером, она пожала плечами:
   – А почему бы и нет?
   Такер убрал ладонь с трубки и снова поднес ее к уху:
   – Вы можете встретиться со мной и Джонези, скажем, в семь часов? – Ответ явно был утвердительным. – Выберите ресторан, и мы туда подъедем. – Он кивнул, одобрив выбор. – Я знаю, где это. Хотите поговорить с Джонези?.. Вот она.
   Джоселин взяла трубку, стыдясь той теплой дрожи, которая прошлась по ее телу, когда их пальцы соприкоснулись. Из-за этого ее голос немного сорвался.
   – Привет!
   – Надеюсь, Джоселин, вы не очень на меня сердитесь за то, что я подсказал Такеру, где вас искать, – спросил Обедиа вместо приветствия.
   – Должна была, но не сержусь, – заверила она его.
   – Отлично. Я уверен, что у вас есть планы на сегодняшний день, поэтому не буду вас задерживать. Увидимся в семь.
   – Будем вас ждать. – Попрощавшись, Джоселин повесила трубку и повернулась к Такеру.
   – Вы катались когда-нибудь на байдарке? – спросил он, удивив Джоселин неожиданным вопросом.
   – Сто лет не каталась.
   – Так, может, нам спуститься по каналу на байдарке? – Такер жестом указал на ряд байдарок. – Погода изумительная, вода спокойная, и у них много свободных байдарок.
   Она посмотрела на байдарки, затем на Такера.
   – Так вот что было у вас на уме все это время? – угадала она.
   – Вы можете придумать более идиллическое времяпровождение? – возразил он. – Мы вдвоем на фоне прекрасного пейзажа, в историческом месте все это без банды туристов. – Такер увидел, что Джоселин расплылась в улыбке, и понял, что она согласна еще до того, как она ответила. – Так вы согласны?
   Слово «идиллическое» великолепно подходило для описания – так решила Джоселин, когда они мирно скользили на байдарке по каналу вдоль города Часапика. Впереди них бежала узкая полоска воды, сияющей на солнце, как алмазное покрывало. А по обе стороны опавшие листья, осенние цвета которых ожили в воде, играли рубинами и золотом.
   – Я думаю, вам известно, что этот канал – детище самого Джорджа Вашингтона? – Такер опустил весло в воду.
   Джоселин кивнула, вспоминая факты.
   – Да, он был одним из инвесторов этого канала и даже возглавлял один из этапов его строительства. Вашингтон хотел, чтобы канал начинался в заливе Часапик и соединялся с рекой Огайо. Но это только удалило его, как Камберленд в Мериленде.
   – Когда строительство железных дорог В и О было завершено, канал устарел и утратил свою важность.
   Такер дополнил рассказ Джоселин с того места, где она остановилась.
   – А сейчас он тянется всего на двадцать две мили. Они увидели бегуна, мчащегося вдоль канала по тропинке. Он был в наушниках и модном спортивном костюме. Треск его ботинок по гравию вторгался в тишину. На фоне древних дубов и гигантских кленов бегун выглядел абсолютно нелепо и не вписывался в пейзаж.
   – Однако я могу легко представить, как канал выглядел в то время, – произнесла Джоселин.
   – В теплое время года здесь можно купить тур и покататься на древней реставрированной лодке. При этом вас будет сопровождать гид в костюме того времени, а быки будут тащить вашу лодку на бечевках. – Такер вынул весло из воды, положил его на колени, позволив лодке плыть самой.
   – Я слышала об этом, – сказала Джоселин, с жадностью вдыхая влажные запахи, кружащиеся над водой. – Это похоже на путешествие в прошлое.
   Джоселин смотрела вдаль, и Такер мог изучить ее профиль. Улыбнувшись сам себе, он снова опустил весло в воду.
   – Вы так и собираетесь сидеть и наслаждаться видами или все-таки поработаете веслом? – упрекнул он ее.
   Она оглянулась, бросив на него веселый взгляд, и опустила весло в воду.
   – Командир!
   В отместку Такер начал петь:
   – «Греби, греби, греби веслом…»
   Рассмеявшись, Джоселин присоединилась. Исполнив эту старую песню немного фальшиво, но в целом впечатляюще два раза, они завели ее в третий раз. На полпути Джоселин сбилась и запуталась в словах. Пытаясь настроиться на нужный лад, она запутала и Такера, их пение быстро переросло в хохот.
   Однако оно задало настроение на всю остальную часть дня. Они не могли быть серьезными. Не проходило и двух минут, чтобы кто-то из них не отпускал острых шуточек.
   И этот смех, казалось, послужил создателем других совместных моментов, более трогательных и более важных.
   Например, спокойных моментов, когда несколько диких уток подлетело к воде, прорезая сияющую гладь, прежде чем грациозно на нее опуститься. Или трепетных моментов, когда в воде, словно в зеркале, отражались яркие одеяния вздымающихся кленов, растущих вдоль берега. И, конечно, бесценных моментов, когда встречались их взгляды, и все становилось ясно без слов.
   Когда они возвращались к лодочной базе, алое солнце уже почти опустилось за горизонт. Заря раскрасила облака, рассеянные на западном небе, в оранжевые и розовые тона.
   Довольная и абсолютно беспечная Джоселин залезла в «Фольксваген» и пристегнулась. На обратном пути в город никто из них не сказал ни слова. Это, как решила Джоселин, и было что называется контактным молчанием, когда нет необходимости в разговоре.
   – Проголодались? – спросил Такер, заехав на общественную стоянку.
   – Умираю от голода, – призналась Джоселин. – Не знаю от чего – то ли от свежего воздуха, то ли от гребли, а может, от всего вместе.
   – И еще потому, что с тех пор, как мы ели в последний раз, прошло очень много времени, – напомнил он.
   Это «мы» прозвучало так естественно, так фамильярно, что вызвало чувство легкой интимности, и Джоселин стало так же уютно, как и от предыдущего молчания. Она старалась не обращать внимания на внутренний голос, запрещающий ей привыкать к этой ситуации. Сейчас ей хотелось ею только наслаждаться.
   – Да, это было давно, – согласилась она.
   – Мой желудок утверждает, что это было еще дальше, чем давно! – Такер заехал на парковку, предназначенную для маленьких автомобилей. Жукообразный «Фольксваген» имел на это полное право и даже еще чуть-чуть в придачу. Такер заглушил мотор и открыл дверцу со своей стороны.
   – Ресторан в квартале отсюда. Я надеюсь, что вы не будете возражать против того, чтобы прогуляться. Я вовсе не упрашиваю.
   – Я совсем не возражаю, – ответила Джоселин. После стольких лет, когда ее буквально ловили у одних дверей, доводили до других, где всегда ожидала охрана, чтобы потом сопроводить внутрь, предложение прогуляться по кварталу прозвучало очень заманчиво. Джоселин испытала уже знакомое чувство свободы, когда открывала дверцу и вылезала из автомобиля без посторонней помощи. Даже Такер не успел подскочить к ней, чтобы помочь.
   Заперев обе дверцы, они зашагали к будке, чтобы заплатить за стоянку. Джоселин дожидалась в сторонке, пока Такер отыскивал в карманах деньги и платил. Он вернулся, покачивая головой и с недоуменным выражением на лице.
   – А вы знаете, что парковка Бетси на вечер стоит не дешевле, чем ее ремонт?
   – В Вашингтоне меня это не удивляет, – засмеялась Джоселин.
   Взяв ее под руку, Такер повел Джоселин к тротуару.
   – Я хочу сказать, что следующему политику, который пообещает в каждый гараж вторую машину, сначала нужно будет убедиться, что на парковках для них есть свободные места.
   – Эта мысль из «Добычи Такера», – кокетливо произнесла Джоселин.
   – Я был вынужден ее вспомнить. – Он повернулся к ней и расплылся в улыбке, которая выражала нежность и восхищение.
   Джоселин внезапно почувствовала, как заколотилось ее сердце и ей стало жарко. Пытаясь преодолеть это волнение, она отвернулась.
   – С какой стороны находится ресторан?
   – Вон с той. – Такер указал направо.
   Он отпустил ее руку, так как они оба ринулись в этом направлении, Такер был вынужден замедлить шаг, чтобы с ней поравняться.
   Солнце зашло, вечерний воздух сразу стал по-зимнему холодным. Их дыхания превращались в паровые облачка.
   Джоселин рассматривала улицу с ее многочисленными магазинами и темными витринами. Она заметила три ресторана, где над входом горели неоновые вывески. Два находились на той стороне улицы, по которой они шли. Люди заходили и выходили из них. Создавалось впечатление, что воскресная ночная жизнь вовсю бурлит.
   – Мы опаздываем? – поинтересовалась Джоселин. Такер посмотрел на часы в свете ближайшего уличного фонаря..
   – Если верить моим часам, то у нас в запасе еще две минуты. Я думаю, вам понравится «Донни Франкс».
   – Сейчас я буду рада любому ресторану. – Вдалеке на углу она заметила сияющую вывеску, где зелеными буквами было написано «Донни Франкс».
   – По-моему, Обедиа выбрал это местечко как компромисс. Он слышал, что я люблю мексиканскую кухню, вы – итальянскую, а в «Донни Франкс» кухня исключительно американская.
   – Это похоже на Обедиа. – Простого упоминания об этом старичке было достаточно, чтобы вызвать улыбку на губах Джоселин.
   – Я немного удивлен, что ему известно о «Донни Франкс», – задумчиво произнес Такер. – Местные жители любят этот ресторан. Но люди из провинции бывают здесь редко. Это одна из тех забегаловок, в которых скромный интерьер, но шикарная кухня.
   – Надеюсь, у них нет дресс-кода, – сказала Джоселин, внезапно застыдившись своего поношенного одеяния.
   Даже обладая богатым воображением, ее туалет нельзя было отнести абсолютно ни к какому стилю. И уж тем более она не надевала ничего похожего на сегодняшний наряд в тех редких случаях, когда ужинала с отцом вне Белого дома.
   – Если есть, то нам обоим не повезет, – усмехнулся Такер. – Но к счастью, это одно из тех заведений, куда можно приходить в чем хочешь. Именно поэтому горожане и любят приходить сюда после рабочей недели без костюмов и галстуков. Если вы успели заметить, это стандартная одежда Вашингтона.
   – Я заметила. – Джоселин подождала, пока Такер прошел первый и открыл перед ней дубовую дверь со стеклом.
   Войдя внутрь, они окунулись в теплый ресторанный воздух, состоящий из совокупности разных вкусных запахов, возбуждающих аппетит. Однако вдыхая его, чуткое обоняние Джоселин быстро отделило аромат свежеиспеченного хлеба от аромата яблочного пирога с корицей, запах жареной курицы от запаха ростбифа.
   Прижав руку к бурлящему от голода животу, она огляделась по сторонам. Ее просто очаровал скромный интерьер ресторана в стиле Старого Света: темные деревянные колонны, приглушенный свет и ненавязчивые бледно-золотые узоры античной тематики на стенах.
   – Позвольте мне повесить вашу куртку, – предложил Такер. При этом его собственная уже висела у него на руке.
   – Да, пожалуйста.
   С его помощью Джоселин сняла свою клетчатую куртку и подождала возле входа, пока Такер вешал их одежду в раздевалке. Он похлопал по черной шляпе, лежащей на полке, привлекая к ней ее внимание.
   – Обедиа, кажется, нас опередил, – заметил Такер, возвращаясь к Джоселин.
   – Держу пари, что Обедиа всегда пунктуален, – улыбнулась она Такеру, понимая, что они оба испытывают симпатию к этому джентльмену. – Посмотри, мама! – услышала Джоселин поблизости восторженный юный голос. – Ты видела, кто это?
   Джоселин остолбенела на месте. Она побледнела, ее сердце забилось, как у загнанного в угол кролика. И поняла, что ее разоблачение неизбежно.

ГЛАВА 14

   – Где, дорогой? – с интересом спросила мама ребёнка нежным, культурным голосом.
   – Вот!
   Джоселин боялась повернуться, потому что, не глядя, ей было легче поверить, что мальчик имеет в виду вовсе не ее. Она взглянула на Такера, который сосредоточенно смотрел на ребенка. На его лице застыло удивление.
   Тем временем мальчик пылко зашептал:
   – Это Санта-Клаус, мама. Я узнал его!
   Джоселин испытала огромное облегчение. Она так перенервничала, что почувствовала, что к горлу подступил приступ хохота. С большим трудом ей удалось его проглотить, когда она все-таки повернулась.